Семья для трудного подростка (джен)

Джесси Маккри семнадцать лет. И он преступник. В этом нет ничего странного, каждый выживает так, как может. И нет ничего удивительного в том, что однажды он попался, как и полагается преступнику. Все было хорошо и шло вполне по плану, груз был доставлен на место, Джесси уже мысленно подсчитывал деньги, когда на них внезапно со всех сторон налетели солдаты. Оружие из рук выбили моментально, он даже не успел выстрелить. Джесси извернулся, врезал ближайшему нападавшему, получил прикладом по голове и свалился в пыль.

А сейчас под потолком тускло светит единственная лампа, собственное дыхание эхом отзывается в ушах. Два метра на два метра, маленькая стальная коробка, в которую закинули пойманного преступника, заперли снаружи и выкинули ключ. Джесси забивается в самый угол и пытается считать вслух, чтобы не сойти с ума. Он не знает, сколько прошло времени, какой сейчас день. Иногда в стене открывается дверца, ему дают кусок хлеба и воду. Сэкономить нельзя, уже обещано, что если он не успеет съесть все за пять минут и не вернет стакан, то больше ничего не получит. В углу есть небольшое отверстие, куда приходится справлять нужду, стараясь делать все очень аккуратно. По счастью, оттуда не слишком сильно несет, иначе он бы свихнулся тут совсем.

Он пытался поговорить с тем, кто приносит еду. Бесполезно, только рявкнули, чтобы он немедленно возвращал все обратно. Тогда он не успел поесть — таково наказание за слишком длинный язык. Джесси усвоил урок, теперь он молча берет воду и хлеб, съедает, ставит стакан на поднос и забивается в угол.

Внезапно часть стены отходит в сторону, оказывается, там была нормальная дверь. Джесси болезненно щурится, свет кажется слишком ярким. Стоящий на пороге солдат коротко бросает:

— Вытяни вперед руки.

У Джесси нет сил броситься на него. Наверное, для этого его так скудно кормили. Что же: они своего добились.

— Руки!

Джесси покорно вытягивает руки, на худых запястьях смыкаются наручники. Солдат рывком ставит его на ноги и кивает куда-то вбок.

— Топай.

Он не груб, не пытается ударить или подтолкнуть. Он просто выполняет свои обязанности, конвоирует заключенного, безлично и обыденно. Джесси сглатывает, приваливается плечом к стене на какой-то момент, в желудке урчит, к горлу подкатывает тошнота.

— Пристрели меня прямо тут, — хрипло говорит он и сползает на пол. — Я никуда не пойду, сукин ты сын. Стреляй, — и скалится.

Солдат что-то говорит в передатчик на плече, оттуда рявкают, и он вытягивается по струнке.

Джесси прикрывает глаза, ему кажется, что так тошнит не слишком сильно. Это очень странная тюрьма, хотя действуют вполне грамотно: измучить и потом уже волочить для разговора. Или все-таки на прогулку вывели? Было бы неплохо, а то ходить кругами по камере, натыкаясь на стены, уже немного надоело.

— Эй, — окликают его и несильно бьют в плечо почти ласковым тычком. — Держи…

Джесси открывает слезящиеся глаза, смотрит на белую чашку с полустертой надписью, потом смотрит на того, кто ее протягивает. Еще один солдат, хотя выглядит он достаточно человечно, смотрит с состраданием. Это удивительно, Джесси немного успокаивается. Сострадание не наигранное, это он понять может.

— Поешь, — повторяет солдат.

Джесси не может отказаться, хватает кружку, от которой пахнет растворимым супом, не удерживает, роняет. Бульон выплескивается, разливается по полу. Джесси смотрит голодными глазами и начинает клониться вперед. Он не гордый, он и так слижет. Новоприбывший поднимает его на ноги, потом взваливает на плечо и куда-то несет.

— Джек, что это у тебя?

— О твоих методах мы потом поговорим отдельно, Габриэль.

Джесси плевать, кто там Джек, кто там Габриэль, что там за методы. Он устал, он хочет пить и он очень голоден. Когда его усаживают за стол, он вцепляется в протянутый кусок хлеба и вгрызается в него.

— Полегче, — его гладят по голове. — Полегче, никто не отнимет еду.

Этот хлеб не такой черствый, как в его обычной порции, свежий, теплый, на нем есть слой масла. А в подсунутой под нос кружке плещется не вода, а чай. Кажется, там даже есть сахар. Джесси быстро наворачивает еду, чувствуя, как боль в желудке немного успокаивается.

— Пожертвовал сиротке свой завтрак? — глумливо тянет за спиной голос с испанским акцентом.

— А ты пожертвуешь обед, считай, что это приказ. Да? Слушаю. Мне пора идти.

— Иди, я разберусь.

Когда заканчивается чай и хлеб, Джесси осматривается. Комната для допросов. Это вселяет некоторую надежду: может, будут склонять к сотрудничеству. Значит, он им зачем-то понадобился. Можно будет поторговаться. Таковы правила игры: все называют свою цену, потом смеются, а затем переходят к угрозам и давлению. Знакомо, в такое Джесси играть умеет.

— А вот теперь поговорим, — из-за спины выходит мужчина, становится напротив, опирается ладонями на стол и сверлит Джесси взглядом.

Он выглядит чертовски неприятным типом, этот мексиканец, у него взгляд хладнокровного убийцы. И он намного опаснее всех тех типов, с которыми Джесси приходилось встречаться раньше. Внутри все стынет, хочется сжаться в комок, но Джесси запрещает себе это делать, выпрямляется и кивает.

— Поговорим.

— Меня зовут Габриэль Рейес, для тебя — коммандер Рейес. Ушел отсюда страйк-коммандер Джек Моррисон, для тебя — коммандер Моррисон. С завтрашнего дня приступаешь к тренировкам. Расписание потом увидишь. Комнату покажут. От тебя требуется неукоснительное следование приказам.

— Хэй, amigo, полегче с галопом, — огрызается Джесси. — Я ни на что не соглашался.

— Всегда можно вернуть тебя обратно в бункер и случайно позабыть. Ты никому не нужен, — тяжело говорит этот Рейес. — Твоих подельников уже нет в живых. А вот ты пока что дышишь. Рекомендую подумать об этом. А можно вообще отправить тебя в тюрьму, там с тобой даже будут ласковы какое-то время.

— Amigo…

Тяжелая оплеуха не отшвыривает на пол только потому, что Джесси успевает упереться в пол ногами.

— Это ты называешь "бить"? — он презрительно сплевывает на пол.

— Нет, это я называю воспитательным моментом. Бить тебя я буду иначе… Пока не научишься выговаривать правильно мое звание и имя.

— Я хочу есть, — Джесси поднимает скованные руки и вытирает рот. — И новые штаны.

— Что?

— Я хочу съесть что-нибудь горячее. И я хочу пива.

— Это означает, что ты согласен работать на меня?

Джесси кивает. Ему наплевать, договориться вроде бы получилось. На самом деле штаны и пиво ему совершенно не нужны, но это тоже часть игры: надо назвать хоть что-то, чтобы подтвердить договор.

— А вы вообще кто такие? Частная армия? Наемники?

— Overwatch.

— Блядь, — Джесси стонет, он не может смеяться. — Суки… Которые за мир во всем мире… Нихуя у вас методы вербовки…

Вторая оплеуха разбивает в кровь губы.

— Не матерись.

Джесси перестает веселиться, протягивает вперед руки. Рейес снимает наручники.

— Я хочу вымыться.

— Идем, я покажу, где душевая.

Джесси пытается приподняться, снова пошатывается, падает на пол. Рейес не делает попыток ему помочь, просто стоит и ждет, когда Джесси встанет на дрожащие ноги.

— Кстати, Маккри, чтобы ты знал… Ты не нужен Overwatch. Я беру тебя в свое подразделение.

— А? — Джесси цепляется за стену.

— Надеюсь, ты любишь черный цвет и неприятности.

Рейес все-таки подхватывает его под локоть и тащит за собой, не обращая внимания на то, что Джесси спотыкается и чуть ли не волочится за ним.

Джесси Маккри семнадцать лет, он напуган, растерян и не знает, как выкрутиться из создавшегося положения. Но он хотя бы жив, в отличие от тех, с кем еще недавно проворачивал незаконные делишки. Хотя его сейчас не радует то, что он все еще дышит. Его куда-то завербовали, наверняка, вскоре пошлют на какое-нибудь самоубийственное задание. И надо добиться, чтобы ему хотя бы банку пива дали за это.

— У тебя есть десять минут, Маккри, — Рейес втаскивает его в помывочную. — Свое барахло бросишь здесь. Найду тебе что-нибудь переодеться.

Джесси раздевается, путается в рукавах и штанинах, дрожит от внезапного холода. По счастью, Рейес хотя бы не смотрит на него, задумчиво стучит пальцами по бедру, о чем-то размышляя. Он знает имя Джесси. Интересно. Или не очень.

— А, вот вы где, — к ним присоединяется тот солдат, которого в коридоре назвали Джеком.

Он внушает больше доверия, он выглядит самым простым парнем, этот крепко сбитый блондин. И он улыбается, глядя на Джесси. Он улыбается так, что хочется то ли заорать "Не смей меня жалеть", то ли позорно распустить сопли на его груди, потому что он точно пожалеет, скажет что-нибудь утешающее. Джесси отворачивается. Никто его не станет жалеть, он никому здесь не нужен. Расходный материал, который надо слегка отмыть. И мозги промыть заодно.

— У тебя, случаем, нигде не завалялись твои детские ползунки со слюнявчиками? — насмешливо спрашивает Рейес.

— На складе есть комплект формы, можешь принести, — бросает Джек, потом поворачивается к Джесси. — Идем, покажу, как всем этим пользоваться.

— Я умею пользоваться душем, — огрызается Джесси. — Я же не из лошадиной поилки умывался.

— А какая была бы идея, кинуть тебя в корыто отмокать, — цедит Рейес, потом все-таки уходит, приказывает кому-то за дверью притащить комплект обмундирования.

— Горячая вода, холодная вода, — Джек показывает на вентили.

Джесси сразу же выкручивает на полную подачу холодной воды, окатывая с ног до головы Джека. И зло смотрит, скалится, ожидая, когда ему снова врежут. Джек смеется, пытается отжать футболку.

— Какого хера у вас тут… — рычит Рейес.

— А я говорил, что ставить такие лейки не стоило, — Джек стаскивает через голову футболку, начинает ее выкручивать.

Джесси невольно косится на его торс. Вот это мускулатура, охренеть можно. Интересно, Джек вообще хоть когда-то из спортзала выползает? Ну там, суп притащить кому-нибудь.

— Шрамы? — Джек ловит его взгляд. — Что поделать, молодость была трудной.

— Молодость?

— Мне уже тридцать с хвостиком лет. С хвостом. Во-от с таким хвостищем.

Джесси стоит под холодной водой, почти не чувствуя температуры, обнимает себя руками за плечи. Падающая сверху вода напоминает ему дождь. Потом вода внезапно теплеет.

— Решил простудиться и дезертировать из отряда Рейеса на тот свет?

— А? — Джесси поднимает голову.

Джек стоит рядом, смотрит на трясущегося от холода и страха мальчишку, потом принимается намыливать ему волосы.

— Стой спокойно и не вертись. И зажмурься. А сколько лет назад ты в эту самую поилку окунался, скажи на милость?

Он так уверенно все проделывает, словно по сорок раз на дню купает в этой душевой всяких приблудившихся к базе малолеток, с которых ручьями льет грязь. Он придерживает Джесси за плечо, отмывает, аккуратно касаясь синяков на ребрах, вертит под теплым душем, смывая мыло, потом выключает воду.

— Ну что, отмыл его от блох, выкусил всех клещей, вылизал морду и готов положить на бархатную подушку? — язвит Рейес, бросая в них запаянным пакетом с вещами.

— Что-то вроде того, — Джек с треском рвет пакет, вытряхивает оттуда одежду. — Джесси, одевайся. И вытрись сперва… — он оглядывается. — Полотенце… Габриэль, будь так добр.

Рейес берет из шкафчика полотенце, накидывает Джеку на шею, делает движение, словно хочет затянуть потуже, потом отступает.

— Вы прямо как женаты лет двадцать, — не думая, брякает Джесси.

Рейес делает шаг к нему, Джек вытягивает вперед руку, толкает того в грудь.

— Остынь, — веско говорит он. — Сунь башку под душ.

Рейес прислоняется к стене и наблюдает, как Джесси вытирается, потом натягивает трусы, влезает в майку и недоуменно смотрит, как та висит на нем. Штаны приходится подпоясать ремнем Джека, завязав тот узлом. Рейес отчего-то мрачнеет. Наверняка, недоволен тем, что рекрут больше напоминает скелет, так что придется его еще и откармливать.

— Прямо по коридору, налево лестница, два этажа вверх, третья справа комната, — он перекидывает Джесси карту-ключ. — Первое задание — лечь спать. Заблудишься — в бункер. Попытаешься сбежать…

Джесси кивает и шагает прочь, шлепая босыми ногами по полу. На пути встает непреодолимое препятствие — дверь на лестницу заперта. Джесси пробует применить ключ-карту, разумеется, замок не читает ее. Можно, конечно, взломать, но здесь точно должны быть камеры, смысл раскрывать все свои умения?

— Черт…

Придется вернуться. Джек поможет со всем разобраться. А Рейес может катиться ко всем чертям с устраиваемыми проверками.

В душевой приглушен свет, Джесси вздыхает — эти двое уже убрались. Впрочем, одежду Рейеса он видит почти сразу, она в беспорядке валяется на полу. Джесси вытягивает шею, заглядывает дальше и отшатывается. Джек с Габриэлем трахаются. Джесси вздыхает, переминается с ноги на ногу, потом от нечего делать снова смотрит туда, где двое мужчин сплетаются в объятиях, руки Рейеса нетерпеливо мнут тело Джека, оглаживают быстрыми касаниями. Джек стоит, прикрыв глаза и запрокинув голову, пока Рейес терзает его шею долгими поцелуями. И это красиво… Они оба так красивы в этот момент, что Джесси даже завидует такой силе чувств.

Подглядывать дальше смысла не имеет, Джесси неслышно отползает спиной вперед, натыкается на кого-то. Но вскрикнуть не успевает, рот ему зажимает уверенная ладонь.

— Не ори, — шепчет на ухо женский голос.

Джесси кивает, затем его отпускают. Он поворачивается и смотрит на женщину, похожую на египетскую мау из каталога кошек, однажды попавшего ему в руки. Она мила, черноволосая и статная, со своей темной кожей, с раскосыми глазами, вытянутыми к вискам, красивая как легендарная Нефертити.

— Что ты тут делаешь и кто ты? — спрашивает она, прищуривается так, словно рассматривает в прицел.

— Джесси Маккри. Я… Коммандер Рейес взял меня в свой отряд.

— Ах, вот как. И почему ты бегаешь в таком виде по базе?

— Я не смог открыть дверь, — признается Джесси. — Она не принимает мой ключ.

— Потому что уровень допуска пока не тот, чтобы ты мог проходить по базе беспрепятственно.

Красавица ведет его к той самой двери, открывает ее, манит за собой.

— Где твоя комната?

— Два этажа вверх, третья справа. Меня зовут Джесси. Джесси Маккри.

— Ана Амари.

Встретившиеся на пути солдаты замирают, отдают ей честь. Наверное, она одна из здешних офицеров, решает Джесси. Ана легко взбегает по лестнице, указывает на нужную дверь.

— Спокойной ночи, Джесси Маккри, — говорит она и улыбается.

— Спокойной ночи, — неловко бормочет Джесси.

Он не успевает дойти до кровати, потому что пол оказывается с подогревом, это так здорово, что никакой кровати больше не надо. Джесси сворачивается на нем клубком, подкладывает руку под голову и спит. Сквозь сон он чувствует, как его кто-то поднимает с пола и куда-то несет. Заканчивается все приземлением на постель.

— Я из тебя на рассвете выбью все дерьмо, — обещают ему на ухо.

— Карлос, уйди нахуй, — сонно бормочет Джесси. — Или я тебя пристрелю.

Негромкий смешок служит ответом, затем все стихает.