Ярость Тьмы (Dark Rage) (гет)

Теперь, когда демон был изолирован, они оказались перед сложным выбором. Стоит ли говорить Гарри о том, что именно он ответственен за серию жестоких убийств и, что у него внутри живёт зло, завладевшее частичкой души Тёмного Лорда?

Определённо нет. Друзья не могли позволить парню впасть в глубочайшую депрессию, ведь он едва оправился после смерти Сириуса.

Но они должны, в силу того что безжалостный демон по-прежнему мог освободиться и продолжить своё чудовищное дело. Воспоминания о его обещании были слишком свежи. Он не врал.

* * *

В конце концов, они рассказали ему обо всём на следующий же день. Благо это оказался выходной.

Услышав обо всём, Гарри сначала кричал, потом, бранясь, устроил погром (произведя глубокое впечатление на Рона) и наконец затих. Это было хуже всего.

Он медленно опустился на край кровати и тихо сказал:

— Оставьте меня. — Его голос был абсолютно отстранённым и безжизненным.

Не проронив ни слова, они ушли, оставив разбитого и замкнувшегося в себе подростка одного.

* * *

Той же ночью одинокая фигура в плаще-невидимке проскользнула в больничное крыло и увидела Гарри, который всё так же застыл на кровати, даже не думая спать.

Сняв с себя мантию, Джинни села рядом. Время тянулось часами, годами или, может, даже жизнями, а она всё ждала, когда парень будет готов с ней заговорить.

— Гарри? — позвала девушка, нарушив тишину.

— Кажется, я схожу с ума, Джинн. Я пытаюсь контролировать его, но он всегда здесь. Смотрит, как я двигаюсь, как закрываю глаза. Я чувствую его и знаю, что он ждёт, — надломлено пробормотал он.

Да, Поттер действительно боялся того, что пряталось у него внутри.

«Я знаю, что ты чувствуешь. Это делает меня сильнее» — прозвучал тихий голос, заставивший парня вздрогнуть.

— О… Гарри, — сочувственно прошептала Джинни. Так или иначе, она чувствовала его печаль, боль, страх. Но были ли это узы?

— Мне кажется, что я постоянно блуждаю по лезвию ножа. Во тьме. Он — дьявольский смерч у меня в голове, я не могу заглушить его голос, — опустив голову на руки, разбито сказал Гарри. — Он постоянно в моём сознании.

— Мерлина ради! — неожиданно выкрикнул парень, резко поднимая голову. — Даже когда я закрываю глаза, я знаю, что он там.

— Это нормально, Гарри. Я чувствовала то же, когда мной овладел Том. Всё вокруг было таким холодным, окоченевшим и тёмным, что я не могла верить даже себе. Но я переборола это и у тебя тоже получится, — сказала она и коснулась его ладони.

— Сомневаюсь, что у меня получится, Джинн. Ведь я мог предотвратить все эти смерти, — выдохнул парень.

— Нет, Гарри. Не мог, — отрицательно покачав головой, девушка взяла его за руку.

— Где-то глубоко внутри я знал. Перед смертью Беллатрикс я почувствовал тьму, оцепенение. Всё словно у меня под кожей, — прошептал он, сжав руку в кулак.

— Нет, Гарри, — пробормотала девушка, чувствуя струившуюся в его голосе безнадёжность.

— Я боюсь, — сказал он, несмотря на обещания не выказывать своей слабости. — Я боюсь, он убьёт вас.

— Не убьёт. По крайней мере, пока его сдерживают узы, — ответила рыжеволосая, нежно поглаживая его ладонь.

— С… спасибо, Джинн, — отозвался он, ощущая странное тепло разлившееся по всему телу, а вместе с ним и усталость, но тьма по-прежнему ждала его.

— Ты должно быть устал. Отдыхай, — улыбнулась девушка и собралась вставать.

— Нет! — выкрикнул Гарри и остановил её, охватив за талию. — Извини… но… если тебе не тяжело… ты могла бы… — он сглотнул. О боже, неужели это было так сложно? — остаться?

Девушка такого не ожидала, но прервав его детский лепет, она искренне улыбнулась и сказала:

— Конечно.

Волна жара залила их обоих; это казалось настолько правильным, что слова были неуместны.

— Ты не должна… — начал Гарри, но девушка снова не дала ему договорить.

— Тебе это нужно. И я пробуду здесь столько, сколько ты захочешь. Спи, — нежно приказала она, но её карие глаза были серьезны.

— Спасибо… Джинни, — тихо сказал он перед тем, как погрузиться в страну грёз, ставшую для него кошмаром.

* * *

Красоту этого места нельзя было описать словами.

Здесь царили тишина и спокойствие, а ветер, мягко трепля волосы, уносил с собой все заботы. Вокруг стояли молодые деревья и едва слышно шелестели листвой, а над головой как-то по-особенному приятно светило яркое солнце.

Гарри ощутил, насколько хороша жизнь. Насколько прекрасно не быть отягощённым трудностями, а просто быть собой.

Рай.

Не понимая, что происходит он медленно прошелся по шелковой траве, так, словно попал в то место, которое возносится всеми религиями, всё еще не веря, что это правда.

И тогда появился ангел.

Гарри хотел упасть на колени, чтобы почтить это прекрасное существо, но обнаружил, что, поразившись её красотой, обо всём забыл.

Она была невысокой, с изящными изгибами хрупкого тела и шаловливо блестящими карими глазами, одетая в ярко-белое платье без рукавов, столь же божественное, как и она сама.

— Джинни… — прошептал парень.

Джинни Уизли нежно улыбнулась, и эта улыбка наполнила его опустевшее за все эти годы сердце радостью. Она не сказала ни слова, лишь обняла его, и в тот миг Гарри почувствовал в ней маму, которую он никогда не знал, друга и любовь жизни одновременно.

Он почувствовал, как вздымается над землёй вместе с этим существом, с этим ангелом, которого он знал как Джинни Уизли. Его чувства, сознание и душу наполнила накатившая волна тепла. Была ли это любовь?

Он чувствовал, как его сердце и душа бьются в унисон с её, и их объятья только усиливают эти чувства.

Гарри не мог держать это в себе. Он должен был сказать, и слова тут же сорвались с его губ:

— Я люблю тебя.

Рай. Рай, который тут же был потерян.

Тень отделилась от парня и приобрела его форму. Она стояла снизу и с дьявольской улыбкой наблюдала за влюблёнными, которые этого не замечали.

Послышался холодный, надменный смех, от которого стыла кровь, и Гарри жестко вырвали из объятий Джинни.

Поднялся сильный ветер, и всё вокруг подростка поглотила тьма. Его парадиз и ангел исчезли.

— Ты любишь её… интересное открытие.

Гарри обернулся и с ужасом встретился лицом к лицу с тем, кто украл его рай.

Это был тот, кого он однажды уже встречал в своих кошмарах, тот, кто убил Малфоя и остальных. Демон преисподней, облачённый в чёрное, что почти сливалось с тьмой вокруг него, стоял и улыбался.

— Ты… ты, — узнал Поттер и попятился назад.

— Твоя любовь. Сейчас мы поиграем с ней, — захохотал Другой. — Я уведу её у тебя или убью. Ты проиграл.

— Я не позволю тебе, — сжав кулаки, зло пробормотал Гарри.

— Тебе меня не остановить!

— Я попытаюсь, — воспылав смелостью, уверенно ответил он.

— Безуспешно, как, впрочем, со смертью Седрика и Сириуса, — насмехался демон.

— УБЛЮДОК! — выкрикнул парень, делая выпад.

С изумлением на лице демон сделал шаг в сторону и захохотал еще сильнее.

— Ладно, ладно. Посмотри уже что будет, — пробормотал Другой и щелкнул пальцами.

— Гарри, помоги!

Подросток обернулся и увидел своего ангела, охваченного огнём.

— Нет! — выкрикнул Гарри, но даже с места сдвинуться не мог.

— Ты не сможешь спасти её от меня. Ты не сможешь спасти её от себя, — цинично улыбнулся демон.

Джинни поглотил огонь, и она исчезла во тьме.

— Нет, — слабо пробормотал Гарри и упал на колени. По его щекам заструились слёзы.

— В конце, — назидательно сказал Другой, — я одержу верх. Я — тьма. Я — ты, — он опустился рядом с Гарри и посмотрел ему в глаза. Бездна встретилась со светом. — Я, как и ты, никогда не проигрываю.

Как и раньше, тьма поглотила Гарри, и на его лице появилась фальшивая улыбка Другого.

* * *

В больничном крыле Хогвартса в ужасе проснулся Гарри Поттер.

Демон вёл себя тихо, как титан ведёт себя в безднах тартара, смиренно ожидая своего часа.

Джинни, скрытая мантией-невидимкой, мирно спала в кресле рядом, но он чувствовал её, также как и невообразимую пытку. Он не мог прикоснуться к любимой, иначе она умрёт.

Зная, что демон использует её, как Волдеморт использовал Сириуса, той же ночью Гарри поклялся, что откажется от влечения к Джинни Уизли. Ведь он не может позволить себе ни любви, ни дружбы и будет избегать этого.

Все, кто был ему дорог, встретили лишь смерть.

Гарри почувствовал, как обрадовался демон. Он выиграл, и парень это знал. Но очередная битва ещё не определяла исход войны.

В тишине ночи немые слёзы струились по лицу подростка, а внутри была лишь боль.