С поправкой на нормальность (гет)

Знаете, что самое обидное в этой ситуации? Я, по сути, злюсь только на саму себя. Ведь Мэйса просто-напросто не существует! И это обидно.

Если честно, любое мое знакомство должно выглядеть так:

Шаг первый: «Привет, Я Софья, мне восемнадцать, я люблю петь в душе, рисовать, а еще у меня есть выдуманный друг Мэйс, который постоянно бессовестно издевается надо мной».

Шаг второй точка один: ждать, пока ваш собеседник вдоволь насмеется.

Шаг второй точка два: ждать, пока ваш собеседник отойдет от шока или удивления.

Шаг второй точка три: отберите у собеседника телефон, по которому он вызывает вам психиатра.

Шаг третий: осознайте свою ущербность и неумение общаться с людьми.

Шаг третий с поправкой на два точка три: бегите куда-нибудь подальше и больше никогда не встречайтесь с этим человеком.

Шаг четвертый: плачьте.

И почему только выдуманный друг в пять лет — это богатая фантазия, а в восемнадцать — шизофрения? Что за дискриминация?

А знаете, что может быть хуже, чем выдуманный друг в восемнадцать лет? Это выдуманный друг в восемнадцать лет, который еще и насмехается над тобой. И даже пожаловаться некому. Меня обижает моя собственная галлюцинация. Приехали. Ума не приложу, как я до этого дошла.

Ведь раньше Мэйс был действительно моим другом. Он спасал меня от одиночества, разговаривал со мной.

Все думают, что если ты родился в богатой семье, то, считай, вытянул счастливый билет в жизни. Но иногда бывает далеко не так. Да, все хорошо, у тебя есть куча возможностей и перспектив в будущем. Но когда тебе четыре года, тебя это не волнует. Есть проблемы куда серьезней. Например, то, что ты не можешь общаться со сверстниками из-за постоянных переездов. Или то, что рядом из взрослых только нянька, которой, в общем-то, плевать на тебя. Ей важно одно: чтобы ты была сыта, одета и легла спать вовремя. И вот я, маленькая четырехлетняя девочка, в дорогом дизайнерском платье, гуляю в огромном доме совсем одна.

Нет, я очень благодарна своим родителям за все то, что имею сейчас. Но тогда мне хотелось не дорогущие игрушки, а друга, с которым я могла бы играть. Тогда-то я и придумала Мэйса. Такого же маленького, как я сама, вечно смеющегося, доброго.

Нянечки смеялись, когда я делилась своими историями о нем, и говорили о моей богатой фантазии.

Столь вопиющее поведение родителей не ограничилось младшим детским возрастом. Скорее наоборот, чем старше я становилась, тем меньше они уделяли мне внимания.

Ох, сколько раз я хотела пожаловаться небесной канцелярии! «Спасибо за счастливый билет в безбедную жизнь, но обменяйте мне его, пожалуйста, на любящую семью».

А Мэйс тем временем рос вместе со мной. Озорник, хулиган и вредина. А я, разумная и сдержанная, пытаюсь воспитать из него настоящего джентльмена.

Когда я рассказывала о своих педагогических талантах и мальчике Мэйсе, который пусть и хулиган, но, в общем-то, хороший, все тем же нянькам, они только смеялись, считая это просто шуткой.

Теперь мне восемнадцать, а Мэйс все еще существует в моей голове. Но уже вполне автономно, не подчиняясь моим прихотям. Он весьма грубый и нахальный. Глаза его постоянно меняют цвет от ярко-бирюзового до насыщенно фиолетового. Взгляд его осязаемей, чем любое прикосновение.

Я уже два года как живу жизнью обычной студентки, разделяя съемную квартиру со своей новой подругой Никой, но продолжаю разделять свою голову с ним.

Только теперь я умней. Больше никому не рассказываю об этой галлюцинации.

Привет, я Софья, мне восемнадцать, я учусь на художника, люблю петь в душе, а еще у меня есть воображаемый друг Мэйс. И я совершенно не знаю, что с ним делать.