Персональный ангел (гет)

Утро выдалось суматошным и нервным. Да просто адским оно было, это утро. Из Лондона неожиданно приехал отец. Он явился в компанию один, без матери, и, не обращая внимания на традиционные восторги встречающих его сотрудников, сразу же прошёл в кабинет сына.

— Отец?

Андрей вчитывался в текст очередного кабального для «Зималетто» кредитного договора. Голова пухла от дополнительных условий и тех гарантий, которые требовал банк.

Катя сидела рядом, сложив руки на коленях как примерная ученица. Школьница, вызванная в кабинет директора школы. Эта иллюзия усиливалась её причёской — две косички и ровный-ровный пробор на одинаковом расстоянии и от правой, и от левой, забавный кургузый костюмчик, тоже почти школьный. Смешные очки. Но сегодня Андрея это не удивляло и не забавляло:

— Катя, а если мы не сможем… — именно на середине этой фразы его прервал зашедший в кабинет отец.

— Здравствуйте, Андрей… Катерина Валерьевна!

Сухой тон Жданова — старшего ничего доброго не предвещал. Андрей поморщился, передал Кате недочитанные бумаги, встал и подал отцу руку для приветствия. Тот руку пожал, что Андрея порадовало, и сказал:

— Я жду тебя и твою помощницу в конференц-зале, — что не порадовало Андрея совершенно.

Посмотрел на Катю, та сидела ни жива, ни мертва, испуганная и побледневшая.

«Надо что-то с этим делать. То краснеет, то бледнеет. Еще в обмороки падать начнёт. Героиня романа просто». Эти мысли и наблюдение за Катей Андрея немного отвлекли, и он сказал отцу почти совершенно спокойно:

— Мы идём вслед за тобой.

Дальше и начался ад. Их с Катериной будто черти поджаривали на медленном огне — отец оказался в курсе бедственного положения компании. Андрей при поддержке Кати пытался объяснить, что трудности — временные, что разработан антикризисный план, что… Слова казались ему самому неубедительными. А Катя сбегала в свой кабинетик, принесла ворох бумаг, подсела ближе к старшему Жданову и, вооруженная цифрами, принялась тихим, размеренным голосом, который использовала в убеждении трудных и несговорчивых партнёров, повторять всё то, что Андрей только что сам говорил отцу.

Павел Олегович внимательно слушал, задавал вопросы, иногда переводил взгляд на сына и чуть хмурился. Но, как и многие до него, как и сам Андрей, поддавался, поддавался Катиному «экономическому обаянию».

К концу встречи с отцом Андрей был зол и потрёпан, Катя же, казалось, стала ярче, веселее, глаза её сияли, и ничего не оставалось в ней от той невзрачной маленькой дурнушки, которая каждое утро переступала порог «Зималетто».

Конечно, большую часть идей Андрея и Катерины отец отверг как преждевременные, добавил свои соображения и что было не менее ценно, а для компании и неизмеримо более — обещал задействовать все свои связи и часть личного капитала для погашения долгов. Кроме того, они договорились, что вопрос о тканях, задержанных на таможне, завтра Ждановы вместе поедут обсуждать к старому другу Павла Олеговича и, по совершенно случайному совпадению, крупному чину в МВД — тому самому, к которому Андрей не смог обратиться по причине затянувшегося третьего медового месяца. Медового месяца у чина из МВД, конечно.

Андрей понимал, что беседа с отцом имела смысл и была для компании жизненно необходимой, однако выжат был после этого как лимон и лайм в цитрусовом фреше. Как все выжатые цитрусовые в мире вместе взятые!

Катя ушла в свою каморку значительно раньше, чем Жданов-младший попрощался с отцом. Поэтому после его ухода Андрей сразу, не задерживаясь в своём кабинете, прошёл к Катерине.

Его верный паж, наперсница и помощница, такая оживлённая и энергичная ещё полчаса назад, сидела в офисном кресле, сжавшись в комочек, и испуганными глазами с ожиданием смотрела на Андрея.

— Катя-Катенька-Катюшка, — при виде Кати усталость Андрея прошла как по мановению волшебной палочки.

Он улыбнулся, присел на корточки рядом с Катей, взял её за руки:

— Всё нормально теперь, Катька! Всё нормально. Я уверен, теперь — мы вытащим «Зималетто»!

Катя кивала головой как китайский болванчик, глаза из испуганных стали грустными-грустными, и она вдруг напомнила ему маленькую глазастую собачку из тех собак, которых светские дамы любят таскать с собой под мышкой и надевать на них нелепые костюмчики. Однако размышлять об этом Андрею было и не интересно, и не ко времени, к тому же в президентский кабинет кто-то зашёл. Андрей, напоследок ещё раз сжав Катины ручки, легко выпрямился, подмигнул ей и быстро вышел из каморки.

— Жданчик, что я вижу? Ты сегодня весел и доволен жизнью? — Малиновский с разбега плюхнулся в кресло и положил ноги на стол президента.

— Рома, зато ты никогда не унываешь.

— Не увиливай, Палыч! Твои вечерние прогулки последний месяц…

— Ты о чём?

— Целый месяц сидишь в офисе до ночи, целый месяц без выходных и расслаблений, рычишь на друзей, не замечаешь подруг. Серьёзно, у нас проблемы продолжаются? Что сказал Пал Олегыч? Следует волноваться о будущем и занимать очередь на бирже труда?

— Всё нормально, Ромка, всё хорошо… теперь. Отец в целом одобрил наш план и обещал помочь.

— О-о-о! Это надо отпраздновать! Монашеское бдение отменяется. Вечери заменяются походами в ночное? Палыч, гуляем!

Андрей оглянулся на прикрытую дверь в каморку:

— Ну, сегодня, наверное, нет. Мы с Катей должны доработать антикризисный план с учётом предложений отца, так что…

— Айн момент. Катя! Катенька!

Катя высунула голову из-за двери.

— Здравствуйте, Роман Дмитрич. Вы меня звали?

— Катенька, Вы ведь выручите нас сегодня? Отпустите Андрея Павловича?

Катя практически ввалилась в кабинет, растерянно взглянула на Андрея, на Романа.

— Да, конечно, я…

Андрей, воодушевлённый перспективой весёлого вечера, очаровательно улыбнулся:

— Катенька, ты ведь справишься?

Катя молча кивнула. Огромные глаза за стёклами смешных круглых очков вдруг показались Андрею загадочными и совершенно неземными. Не выдержав их взгляда, он моргнул. Катя опустила глаза.

— Конечно, Андрей Павлович, Роман Дмитриевич. Я всё сделаю, — тихо произнесла Катерина, шагнула назад и плотно прикрыла за собой дверь в каморку.

Мысль о том, что он сейчас совершает предательство, небольшое, незначительное, но предательство, не пришла в голову Андрея Павловича Жданова. Слишком рад он был тому, что напряжение, копившееся несколько недель, сброшено. Он заслужил отдых.

Но отдохнуть у него не получилось…