История, рассказанная леди Соней (джен)

Мутные воды каналов тяжело плескались о каменные бортики набережных. Небо опять было свинцовое, низкое, но дождь пока задерживался. Наверное, решил обрушиться со всей силы позже, к вечеру, когда на улицах будет побольше народу.

Вместо него дул промозглый сырой ветер, заставляя всех стоящих на палубе ежиться и плотнее запахивать куртки или наматывать шаль. «Чайник» неторопливо плыл вперед, по направлению к Адмиралтейству. Энн сонно моргала, не менее сонно, чем стоящая бок о бок с ней Мари, и размышляла, что скоро они покинут этот серый, дождливый и такого привычный город. И даже бутылки в воде будут плавать совсем другие.

Бутылка мягко подпрыгнула на поднятой «Чайником» волне и уплыла куда-то. Не то вниз, не то назад, Энн не разобрала: канал накрыла тень широкого моста, под которым проползало их судно. Труба опасно качнулась в паре ладоней от осклизлых камней, и Энн поморщилась. Гул двигателя отразился от кладки, ударил по ушам. Девушка невольно потрясла головой. В ушах гудело и стонало, и как она услышала посторонний звук, оставалось загадкой.

Но он был, этот посторонний звук. Подняв глаза, Энн увидела на носовой надстройке высокого джентльмена, небрежно опирающегося на трость. Шагнув вперед, незнакомец элегантно спрыгнул вниз, даже не потрудившись взять трость под мышку. Стальной наконечник звонко стукнул по палубе. Джентльмен вновь оперся на трость и вежливо приподнял котелок, здороваясь с изумленно взирающей на него девушкой.

— Добрый вечер, леди Энн! Вам не стоит утруждаться, извлекая револьвер... Истинный джентльмен не представляет для вас никакой угрозы, — обезоруживающе улыбнулся он, от чего тонкий орлиный нос еще больше заострился.

— Надеюсь, мистер, который не соблаговолил представиться, — сухо ответила та, краем глаза заметив, как шевельнулась рядом, поднимая руку, Мари. — И кстати, если вы не хотите своим ходом бороздить воды Темзы, вам лучше дать объяснения о своём визите капитану до того, как он отправит вас за борт.

За спиной незваного гостя как раз выходил из рубки Роуэл, не спеша разминая кулаки. Заяц, заучено метнувшийся на его место, следить, чтобы «Чайник» не воткнулся в берег канала, то и дело косился через плечо. Даже Шляпа, сидевший на краю ведущего в машинное отделение люка, переполошился, не понимая, то ли ему лезть вниз, то ли можно остаться и посмотреть, чем все закончится. И лишь Энн и Мари стояли почти спокойно, сжимая в тонких руках револьверы, направленные в лоб джентльмену.

— Господа и дамы! В сущности, я прибыл уладить одно недоразумение, — стараясь оставаться невозмутимым, пояснил гость.

— У вас тридцать секунд, сэр-р-р, — тихо прорычал Роуэл.

Гость быстро взглянул на двух леди с непроницаемыми лицами и тускло поблёскивающими в пасмурном свете револьверами, на капитана, явно собирающегося избавится от безбилетного пассажира, и понял, что и в самом деле лучше поторопиться.

— Меня зовут Шерлок Холмс. Я частный сыщик. В данный момент улаживаю небольшое недоразумение с наследством, которое очень хотел выкупить Национальный Британский музей, — он чуть сдвинул руки на набалдашнике трости и, улыбнувшись, продолжил: — Полагаю, леди Энн и Мари Хайтман помнят своего двоюродного дядюшку Вилли?

Переглянувшись, обе неопределенно кивнули.

Детство они немного помнили, как и прежнюю родню: осиротели в десять лет, в более-менее сознательном возрасте. Но упомянутый дядюшка в воспоминаниях не фигурировал. Только рассказы о нем и о том, что он куда-то уехал, бросив семью на произвол судьбы.

Роуэл остановился, буравя чужака грозным взглядом, но решил дать ему договорить.

— Он умер от лихорадки более трёх месяцев назад. Но успел отправить частную коллекцию, собранную в Египте, в Лондон, где её хотел перекупить Национальный музей. Волей случая вы сами доставили этот груз, — трость указала в сторону трюма. — И, полагаю, если бы не печальное нападение на почтовых офицеров, вы бы получили извещение ещё в порту.

— Как вы нас нашли? — словно не слыша его, прогудел Роуэл.

Холмс лениво вскинул трость и указал на Шляпу. Тот отшатнулся и чуть не свалился вниз.

— Эта шляпа занимала не последнее место в каталоге, капитан, — пояснил сыщик.

— Н-но! — встрепенулся Шляпа. — Это моя шляпа-с!

— В таком случае, почему у вас за лентой этикетка музейного сообщества, уважаемый сэр? — вежливо уточнил Холмс.

Энн издала тоскливый вздох, а Мари прикрыла свободной рукой лицо, пробормотав:

— Дядя...

За широкой лентой, опоясывающей цилиндр, и впрямь торчало несколько мятых листков. На них не обращали внимания только потому, что привыкли: Шляпа вечно прикрепляет так ценники и забывает снять. Все как-то упустили из вида, что цилиндр — не его рук дело. Но стоило приглядеться, и становилось ясно, что поверх мелких строчек текста красуется музейная печать.

Шляпник вцепился в поля цилиндра, опасаясь, что его прямо сейчас лишат полюбившегося головного убора.

— Шляпа... Я же говорил, во всем всегда виновата шляпа! — не выдержал поднявшийся из каюты Джон, который до этого молча наблюдал за происходящим.

— Я полагаю, вы ищете безопасную гавань? — перебил его Холмс, не дав развить тему. — Приглашаю вас на Бейкер-стрит в качестве гостей. Полагаю, обилие в тех краях офицеров Скотланд-Ярда позволит нам спокойно решить дело за чашкой чая.

* * *

Бейкер-стрит, 221б, оказался зажатым между пристройками старым домом. Над зеленой дверью нависал выкрашенный черной краской козырек. Сбоку горел фонарь, но его света хватало ненамного. Он помогал разве что не споткнуться на ступенях, едва различимых в густой тени. Полутемная прихожая, узкая и длинная, встретила гостей тишиной, каким-то легким химическим запахом и недовольно поджатыми губами хозяйки дома, пожилой дамы, молча удалившейся за неприметную дверь.

Вскоре из-за двери донеслось звяканье. Энн прекратила растирать озябшие ладони и слабо улыбнулась. Кажется, им собирались предложить чаю? Это было бы весьма кстати. Она продрогла до костей: обычный мелкий дождь за время их плаванья превратился в мерзкий затяжной ливень. Мари тихо кашляла, прикрывая губы ладонью, Джон дрожал, и даже Роуэл недовольно поводил плечами, поднимаясь по поскрипывающей от его веса лестнице на второй этаж.

Холмс первым ступил на узкую лестничную площадку, галантным жестом открыл тяжёлую дубовую дверь и отошел в сторону, пропуская гостей внутрь.

В просторной, но захламленной комнате горел камин. Сквозь незанавешенные окна проникал слабый пасмурный свет. Этого и отблесков пламени хватало, чтобы увидеть уютно жмущиеся к камину кресла и низкий диван с вытертой обивкой. За небольшой ширмой у дальней стены скромно притулилась аккуратно заправленная кровать. Но все это казалось сущей мелочью.

Царил в комнате стол.

Чудовищный стол, на котором в беспорядке были расставлены какие-то пузырьки, колбы, реторты, странные склянки в хитрых зажимах, спиртовые горелки, хирургические инструменты и не поддающиеся определению вещи. Лежали там и исписанные стопки бумаг, опасно перетекавшие на пару столиков поменьше, а оттуда — на приткнувшийся у окна письменный стол-бюро.

Почти все стены занимали стеллажи с потрепанными старыми справочниками, меж которых виднелись таинственно поблёскивающие банки с чуть криво наклеенными этикетками. У самой двери возвышались массивные часы в корпусе красного дерева. Свободным оставалось лишь крохотное пространство между двух окон, где пристроились обломанные кем-то оленьи рога. На стуле под ними небрежно лежала скрипка.

Энн с любопытством рассматривала всё это великолепие. Потом её оттеснили к окну, и она невольно взглянула сквозь покрытое каплями стекло. Вдалеке над крышами домов плыл дирижабль, скользящий лучом прожектора по мокрому городу. Луч казался светлым столбом, уходящим в небеса: дирижабль терялся на фоне дождя серой тенью, почти сливающейся с затянутыми тучами небом. Девушка как заворожённая следила за ним, лишь с большим трудом сдержав тихий вздох. И тут же со смущённым неудовольствием покосилась назад, поймав острый взгляд сыщика.

— Я полагаю, леди мечтала стать техником на одном из судов воздушного флота её Величества? — вежливо уточнил тот.

— Полагаю, джентльмен должен понимать, что есть темы, на которые леди может предпочитать не говорить, — сухо ответила Энн. Она мрачно отвернулась от окна и отошла к камину, у которого уже грелась её сестра, умудрившаяся сделать это с изрядным изяществом. Энн же просто привалилась к теплому камню и смотрела, как рассаживаются остальные.

Холмс облокотился на стену у окна и небрежно пробежался тонкими пальцам по корпусу скрипки, как до этого по набалдашнику трости. Вряд ли это было случайно: все, кто находился в комнате, видели только его силуэт, подсвеченный со спины тусклой серостью дня, пробивающегося сквозь пелену дождя.

— Итак, я полагаю, в ваших же интересах рассказать о недоразумениях с грабителями, охотящимися за вами.

— Всё дело в шляпе, достопочтимый сэр, — рыкнул Роуэл, метнув на Уоллиса недобрый взгляд. Тот постарался втянуть голову в плечи и прижал к груди смятый цилиндр, который до этого пытался просушить над огнем.

— Бандиты требовали отдать эту шляпу, — неохотно подтвердила Энн. — Но это не всё...

— В самом деле, леди? — подбодрил её Холмс.

Она нехотя кивнула и продолжила:

— Да, сэр. Мы видели сны. Одинаковые сны, в которых мы не являлись собой, — в голове Энн мелькнула догадка, которую надо было проверить. — Мари там была мышью.

— А Энн садовой соней, — откликнулась сестра, сразу поняв ее мысль. Энн огорченно вздохнула, поняв, что блистательная идея пришла в голову не ей одной.

— Всё так. А ещё там был кот, — закончила она.

Холмс заинтересованно смотрел на них, но прочесть по его лицу ничего было нельзя. Только это любопытство, азарт гончей, учуявшей след. И, как напряженно застывала собака, готовая сорваться с места, так и голос сыщика сейчас был полон предвкушения интересной работы.

— Когда эти сны начинались? Сразу после того, как вы надевали или держали в руках шляпу? Или спустя какое-то время?

Девушки постарались припомнить все: и сроки, и подробности снов, и даже то, что там ни разу не видели Роуэла, хотя он не меньше других трогал шляпу.

— Не надевал я эту грешную шляпу, — бросил раздраженный, но уже немного согревшийся капитан. — И надевать не собираюсь!

— Очень правильное решение, — одобрил Холмс, извлекая из неприметного ящичка пару перчаток. — Вы не против, если я проведу небольшое исследование? — поинтересовался он у Уоллиса.

— Да, сэр! — одновременно ответили за дядю Энн и Мари.

Цилиндр пришлось добывать с боем. Шляпа отдал его, лишь когда племянницы в прямом смысле приперли его к стенке. Вида нависшей над ним Мари бедолага не выдержал и дрожащими руками протянул требуемое.

— Благодарю, мистер! — холодно сказала Мари, широким жестом выхватывая цилиндр, и отнесла сыщику.

— Прекрасно, леди! — Холмс осторожно взял цилиндр затянутой в перчатку рукой.

Тем временем внизу хлопнула дверь и на лестнице послышались тяжёлые быстрые шаги, сопровождаемые странным хлюпаньем. Все присутствующие невольно перевели взгляды на дверь. Секунду спустя та с треском распахнулась.

— Вот ваши бумаги, Холмс! — рявкнул темноволосый, коротко стриженный мужчина в насквозь мокрой одежде. — И я настаиваю, чтобы вы извлекли боксёрские перчатки!

— Позвольте представить, — спокойно ответил сыщик, забирая протянутый ему плотно запечатанный пакет, единственное, что осталось относительно сухим у вошедшего. — Доктор Ватсон. Мой лучший друг и помощник, к сожалению, прождавший связного чуть дольше, чем планировалось.

Лицо Ватсона слегка побелело.

— Три часа на мосту, в такую погоду. Холмс, это определённо... — он увидел Мари и осёкся. — Прошу прощения, леди! Дамы в нашем доме редкие гости, и...

— По-моему, вам стоит переодеться в сухое, мистер, — холодно заметила девушка. — А после, если у вас есть желание, составить нам компанию.

Ватсон попытался изящно кивнуть и удалиться, но при каждом его шаге вода в ботинках выводила жуткие чавкающие рулады. Энн, сдерживая смешок, поспешно отвернулась к окну, а Мари прикрыла улыбку рукой.

Вернулся Ватсон чуть позже, когда уже пришла хозяйка с громадным подносом, на котором едва поместились чайные чашки. Привычным жестом поставив его на столик у камина, она поправила рукавичку, аккуратно обернутую вокруг ручки пышущего паром громадного металлического чайника, и удалилась.

Взгляды, которыми её провожали, были преисполнены благодарности. Энн с Мари поспешили разлить кипяток по чашкам, слегка удивленные внезапно предложенной Ватсоном помощью. Но удержать такой тяжелый чайник было сложно даже Энн, так что его предложение приняли. И даже не очень обиделись, когда он поначалу решил, что девушка здесь всего одна.

Сыщика к чаю приглашать побоялись. Он, забыв обо всём на свете, удалился со шляпой к столу, зажёг пару свечей, спиртовку, достал какие-то инструменты и что-то творил с цилиндром. На него поглядывали, но осторожно, с опаской, боясь отвлечь от важного и ответственного дела. Шляпник, впервые не успокоенный чашкой чая и бутербродом, косился на стол с невыносимой тоской, порой ежась, когда с цилиндром делали, по его мнению, что-то особо страшное.

Но время текло и текло. Ватсон ушел и вернулся с заново наполненным чайником, а заодно — и с пледами для девушек, которые ему вручила подкараулившая у лестницы хозяйка. Её-то никакая одежда не обманула, она сразу определила, сколько среди гостей леди.

Энн сонно кивнула, с благодарностью закутываясь в кусачую, но такую теплую ткань. Промокшие куртки давно сушились в углу, на колченогой вешалке. От огня шел ровный жар, и она вскоре задремала, свернувшись клубочком в кресле.

На диване один за другим засыпали мужчины. Джон неловко скрючился на подлокотнике, подергиваясь во сне и явно куда-то опаздывая. Роуэл похрапывал, неожиданно негромко, запрокинув голову на спинку дивана. Заяц со Шляпой привалились друг к другу. И только Мари еще бодрствовала, тихонько разговаривая со стоящим у камина Ватсоном.

Старые часы с маятником отбили полночь, негромко, но весомо, и Ватсон с сожалением был вынужден распрощаться, рассыпавшись в извинениях, что леди приходится ночевать вот так вот. Мари отмахнулась и поплотнее укрыла ноги пледом. Покосилась на мирно спящую сестру, на команду. Задумчивый сыщик стоял, надев цилиндр и глядя куда-то за окно, в дождливую черноту.

Вздохнув, Мари закрыла глаза.