Сказки перед сном (гет)

Эмма счастлива, бесконечно счастлива, когда вновь видит Киллиана живым и невредимым. Когда чувствует, как сильные руки крепче прижимают к себе, а теплое дыхание ласкает кожу. Эмма растворяется в нём и не замечает, как они оба, переполненные эмоциями, падают на кровать.

Киллиан смотрит на неё так, словно время вдруг остановилось. И не слышно ничего, кроме громкого стука их взволнованных сердец, рвущихся друг к другу.

— Кажется, мы вновь справились, Свон, — нарушает он затянувшееся молчание. — Есть какие-то идеи, чем займёмся дальше?

Она слышит его голос и несколько секунд не верит, что он здесь. Эмма намеренно задерживает свой взгляд на его губах и осторожно, словно боясь, тянется к нему с безмолвным стоном и надеждой.

— Есть, — шепчет она и, кажется, дрожит. Не от холода. От безумного желания в слабеющем под его взглядом теле. От искушающей близости.

Киллиан вновь всё понимает. Поэтому притягивает Эмму к себе и целует…

Целует…

Целует долго. Сначала — трогательно и нежно. А потом глубже и глубже с каждым вдохом и выдохом, лишь иногда расставаясь на миг, чтобы восстановить сбившееся дыхание, и вновь возвращаясь друг к другу. Обжигающе. Пытаясь насладиться едва уловимым вкусом и ароматом долгожданной близости.

Эмма не просто теряла тонкую нить происходящего, а разрывала её. Окончательно и бесповоротно, позволяя острому крюку медленно разрывать её одежду.

Приоткрытые губы снова сталкиваются. Сливаются в одно целое. Двигаются в такт. И дыхание перехватывает, когда Эмма скользит губами по шее, очерчивая языком какие-то символы на коже. Эмма разводит пальцы, ощущая мускулы Киллиана под своими ладонями.

Он — её потребность. Воздух, который ей необходим, чтобы дышать. Всё остальное неважно.

Её руки стягивают с крепких плеч кожаную куртку, а затем ловкие пальчики принимаются расстёгивать пуговицы на его рубашке, лишь на мгновение прикоснувшись холодными ладонями к его горячей груди.

И только теперь оба понимают, что сильнее любить невозможно. Потому что и тело, и душа, и сердце ненасытно требуют одного: не отрываться друг от друга. Киллиан умело подхватывает Эмму и подминает её по себя. И пальцы скользят по обнажённой груди всё дальше вниз.

И ни одной мысли в голове. Только желание чувствовать сладкую дрожь.

Чувствовать Эмму.

Только её обжигающее дыхание. И поцелуи. Настойчивые. Жадные. Глубокие.

Пока девичьи руки отчаянно борются с ремнём на его штанах, в то время как голубые глаза ласкают взглядом, и слова сами срываются с языка:

— Я люблю тебя, — говорит он и склоняется над ней. Секунда.

Все стены рушатся.

Потому что Киллиан медленно входит в неё. Со стоном. До самого конца. Ощущая запах её волос и вкус любимых губ. Ведь оба ждали этого. И Киллиан с восторгом замечает, как меняется её дыхание, как напрягается её тело. Как она приоткрывает губы… запрокидывает голову… шепчет его имя:

— Кил-ли-и-ан!

И оба чувствуют это: волны долгожданной разрядки обрушиваются, затапливают тело и разум. Эмма осторожно заглядывает ему в глаза, и Киллиан понимает: она всецело принадлежит ему. Душой и телом.

А большего ему и не надо.