Трип (джен)

Влипли!

Говорю этому недоумку Гаррету: что-то не так в этом особняке. Слишком вычурный он, как лакомый кусочек, а окна задёрнуты тяжёлыми портьерами и дверь не заперта. И собак нет. Я-то знаю, что в таких домах всегда есть парочка свирепых ротвейлеров, которые только и ждут удобного момента, чтобы схватить тебя за задницу.

Но Гаррет заверил, что всё в порядке. Хозяева свалили.

— Замётано, — отвечаю я и закидываю в рот немного кристаллов метамфетамина, чтобы не быть вялым и слабым ночью.

Натягиваем маски, берём ножи и лезем проворачивать дело.

Грабёж воротил соблазнителен, как элитная проститутка. Ну знаете, длинные скрещенные ноги, взгляд пытается забраться к ней под тесную мини-юбку, подкрашенные губы просят дать этой суке в рот. Так и этот дом. Низкая мебель из тёмного дерева и с кожаной обивкой, бой антикварных часов, заполняющий пустоту, и люстра в тысячу свеч, вот-вот готовая обрушиться на голову. Старинные вазы расставлены повсюду.

Разбиваю парочку, пока мы взлетаем по лестнице. Хуй с ними. Гаррет же пугается как потерявшаяся девочка в супермаркете. Он долго ещё клюёт в пустоту, пока мои отмычки шуршат в замочной скважине.

Заваливаемся в кабинет.

Все богатые — идиоты. Они думают, что могут упрятать свои бумажки за стальной дверцей сейфа, да ещё и запихнуть всё это за масляную картину какой-то полуголой тёлки. Но у меня чутьё на такое. Поэтому пока я поворачиваю ручку, вслушиваясь в щелчки, Гаррет выдёргивает ящики массивного стола.

И вдруг вскрикивает.

Я резко оборачиваюсь.

Какой-то здоровяк, вваливаясь в кабинет, вытягивает «Беретту» и что-то говорит по-французски. За ним следует Дорогой Костюм.

Взвинчиваюсь пружиной к ним, сжимая в кулаке нож и… получаю стремительный удар по морде. Выплёвываю зубы как просроченные драже «Тик-Так». Гаррет тут же ссыт в штаны и начинает рыдать. Он поднимает руки вверх, встаёт на колени и начинает умолять. В такие минуты мне стыдно за этого мудака.

— Прошу, пожалуйста, моя больная мать... — жидкая сопля Гаррет падает на персидский ковёр за кучу зелёных.

Дорогой Костюм разваливается в кресле и делает вид, что слушает.

Не могу сдержать смешок, отчего мне сразу прилетает по рёбрам. Я сгибаюсь в позу араба в молельне. Кажись, мне сломали пару костей.

— У неё скоро операция, нам срочно нужны деньги…

Дорогой Костюм подаёт рукой знак. От щелчка затвора кольцо моего ануса сжалось. Выстрел прозвучал так громко и неожиданно, будто какой-то мелкий ублюдок выскочил из-за угла и взорвал хлопушку. Теперь и моя моча весело побежала струйкой по волосатой ляжке.

— Суки, — шепчу я сквозь зубы.

Слёзы текут как у выпускницы колледжа, которую собираются выебать в подворотне гетто. В затылок, словно прощальный поцелуй, вдавливается дуло «Беретты», и яйца у меня начинают съёживаться. Гаррет, мудак, я иду за тобой, чтобы отвесить тебе смачный пинок.

Следом грохочет выстрел, и в глазах у меня темнеет.

Проваливаюсь.