Сталь и шелк или Гермиона, займемся любовью (гет)

Старый монастырь напоминал растревоженный улей. Весть о том, что отец-настоятель повредился умом, охватила всё сообщество братьев, от толстого Джона до самого юного Мэтью, только пять лет назад прибывшего в обитель.

Эта новость обсуждалась в трапезной и на подворье. Самые старые из братьев, помнившие настоятеля ещё послушником, припоминали все странности, связанные с отцом. Те, кто пришёл в монастырь уже при руководстве Антуана, слушали старших и амбициозно мечтали занять пост главы обители.

А всё началось с того, что брат Уильям получил послушание в прачечной и, собирая белье в стирку, подобрал в комнате настоятеля плащ, рукав которого был испачкан бурыми пятнами. Тогда у молодого Уильяма родилось подозрение, что отец болен чахоткой, оттого и запирается в комнатах, готовя отвары из трав. Не иначе, пытается вылечиться. А однажды брат Джон видел, как настоятель лежал на полу без сил и вроде молился, но чудно как-то, с неистовыми всхлипами и припадками судорог.

Сейчас отец-настоятель, неожиданно покинувший монастырь в начале недели, вернулся, привез с собой рыжую сову в клетке и опять заперся в покоях.

Старик сидел в кресле перед столом и вспоминал, как дюжину дней назад он усадил в это кресло умирающего правнука. Сегодня ночью он избавился от ещё одного ненужного потомка. Недочеловек. Маг с кровью гоблина. Да…

Антуан зловеще усмехнулся: он сам назначил ночную встречу своему родственнику. И, по всей видимости, высокий политический пост, занимаемый в магическом мире, не гарантирует сметливости и осторожности. Карлик ничего не заподозрил и принял необычное время визита как должное. Только вот обвинения, вываленные на Антуана и не имеющие с реальной ситуацией ничего общего, зародили в старике злость, вылившуюся в удар кинжалом.

Занятная вещица… Старый Гольдберг выдвинул ящик стола и вынул кинжал. Он не оставил его в ране, нет… Довольно с них и копии. Взгляд Антуана задумчиво скользил по мутной стали. Сразу было видно, что уникальное оружие заказано у мастера. Оперев кончик лезвия о поверхность антикварного стола, старик повторил вращательное движение кисти: лезвие засверкало отраженными всплесками свечей. На протяжении всего разговора высокопоставленный коротышка раздражал Антуана этим вращением.

Кинжал был сбалансирован по редкому образцу, рукоять с гардой не утяжеляли, а уравновешивали достаточно длинное полотно лезвия. Даже легкого посыла было достаточно, чтобы клинок начал своё смертоносное скольжение.

Антуан запрокинул голову назад, свесив седые пряди, укрощенные тонзурой, и засмеялся. Скрипучий смех отражался от полированной мебели и рождал многоголосое безумие, утопающее в складках портьер и обивке кресел.

За дверью раздался тихий изумленный вздох, но увлечённый своими мыслями старик не обратил внимания на свидетеля своего помешательства.

Перед глазами Гольдберга стояла сцена, когда карлик, сжав короткие пальцы на рукояти этого клинка, брызжа слюной, обвинял его, своего предка, в том, что он подослал обыскать кабинет в министерстве. И снабдил своего шпиона этим оружием. Он поставил ему в вину исчезновение щенка, якобы продавшегося своему прадеду за мифическую силу над зачарованными клинками и предавшего дядю, который растил его вместе со своей непутевой сестрой.

Чушь! Старик смеялся и смеялся, рождая горлом скрежет, подобный хрипам ветра в руинах сгоревшего дома.

Смех прекратился так же неожиданно, как и начался. Внезапно замолчавший убийца впился глазами в клинок и пришёл в себя. У него был похожий клинок, он видел работу мастера, создавшего эту вещь.

В его тайнике среди мечей были кинжалы, и они были парными…

Необъяснимая тревога растеклась под иссушенной пергаментной кожей прожившего сотню лет мага.

Вскочив со своего кресла, Антуан выдернул медное кольцо, увешанное ключами, из-под бумаг на столе и покинул свои апартаменты со скоростью, достойной семнадцатилетнего юнца, спешащего на свидание. Его сердце немного успокоилось, когда ладони нашарили холщовый сверток среди хлама заброшенной кладовой. Торопясь, судорожно дергая за края пропитанной зельями ткани, старик разворачивал свое богатство. Если бы его в этот момент увидели братья, в его безумии не осталось бы сомнений.

Раскрыв один из широких карманов в полотне, старик вынул пару кинжалов. Остальное оружие, упакованное в холст, вернулось на место под грязными черепками и обломками предметов монастырского быта. Отец-настоятель спрятал в складках одежды кинжалы и быстрым шагом вернулся в свои покои, не обращая внимания на приветствия братьев.

Разложив на столе клинки, Антуан придирчивым взглядом искал сходства.

Нет, они не были одинаковы, даже не похожи, работа была уникальна в каждом украшающем рукояти и замысловатые гарды элементе, но сталь… Сталь вышла из одного горна, рождая узорами едва различимую подпись оружейника, она давала сходства больше, чем все попытки скопировать любой из этих клинков.

Парные кинжалы были длиннее и разнились с новоприобретённым тяжестью изогнутых гард. Гольдберг метнулся к стене и, раскопав в тайнике свои записи, нашёл отметку заказа Эрменгарде, где было утрачено оружие. Третья сая — метательная — оставлена в теле наследника древнего испанского магического рода. Антуан вспомнил тот заказ отчасти из-за жены, проведшей параллель между их детьми и убитым вместе с сестрой-младенцем подростком, отчасти из-за сожаления о зачарованном им клинке.

— Что ж, Эрменгарде, наши дети тоже потеряли души, — спокойно покивал своим воспоминаниям старик и, убрав бумаги в тайник, вернулся к оружию.

Значит, у найденного кинжала есть пара более длинных братьев. И это их хозяин, или, судя по весу клинка, хозяйка, обыскивала кабинет в министерстве.

«Теодора… Старуха решила овладеть чужим ремеслом?» — мысли метались в голове Антуана, как загнанные. Пытаясь примириться с таким выводом, он взвешивал возможности Снейпов добраться до него, не сомневаясь, что это месть за смерть Ригеля, сослужившего ему добрую службу.

Снейпы не прощают обид. Слизерин. Кровная вражда.

Гольдберг собирал в памяти разрозненные детали событий последних месяцев. Его правнук, сквиб, связавшийся с Пожирателями Смерти, и пришедший за ним мракоборец — Гарри Поттер, прославленный защитник от темной магии. Может, Теодора взяла ученика?

Нет, Поттер — слишком одиозная фигура, он всегда против тьмы, а Снейпы насквозь тёмные и всегда были такими. Хотя, лечила мальчишку точно Теодора. Да, а в министерстве с ним была девица, худая, с карими глазами. Может она — ученица Снейпов? Или, всё-таки, Поттер платит за спасённую жизнь?

Вопросы сталкивались в голове Антуана, образуя замысловатый лабиринт, найти правильный выход из которого — главное условие его дальнейшей благополучной жизни.

* * *

Гарри стоял за спиной Гермионы и внимательно прислушивался к бормотанию составляющей отчет министру девушки.

Гермиона предусмотрительно решила свести все их наработки по последним делам Упивающихся в единую справку, в которой пару раз упоминался молодой Гольдберг. О его связи с Антуаном друзья решили молчать, если только министр не скажет об этом сам.

Девушка в который раз ворчливо помянула профессора Снейпа, не иначе как имевшего в министерстве свою агентурную сеть: иначе как он мог догадаться, что…

«Гриффиндорская безрассудность в который раз поставила его имя (имелась в виду фамилия хозяев кинжала) в один ряд с именами нарушителей порядка Поттером и Грейнджер».

Снейп, конечно, подсказал, как выкрутиться из этой ситуации в министерстве, но их главную проблему — Антуана Гольдберга — придётся устранять самим, о чём не дает забыть знакомое сопение над ухом.

Гермиона подняла лицо и улыбнулась Гарри, за что немедленно была одарена поцелуем.

— Я соскучился по тебе, — прошептал на ухо зеленоглазый искуситель, и Гермиона, согнав движением плеча поползшие по щеке и шее мурашки, полушепотом ответила:

— Твоё место в Слизерине, коварный маг.

— Если ты хочешь отвлечь меня, то ничего не получится: давно известно, что старая шляпа хотела меня туда запихнуть, — пожал плечами парень и уныло добавил: — Увы, уже без четверти двенадцать, нельзя заставлять министра ждать.

Гермиона кивнула и легко коснулась его щеки губами. Увернувшись от продолжения, девушка услышала задумчивые рассуждения Гарри:

— А может, ну его, министра…

Поднявшись со стула, Герм поправила мантию, подхватила подготовленные бумаги и потянула за собой к выходу друга.

В сдержанном и каком-то очень официальном сиянии светильников, деревянных панелей, медных ручек и паркетных полов читались истории каждого из сменяющих друг друга министров. Ощущение очень больших амбиций охватывало любого, кто посещал этаж министра. У Гермионы, маглорожденной ведьмы, окружающее вызвало стопроцентно срабатывающий с одиннадцати лет рефлекс: она задрала подбородок, расправила плечи и вся подобралась, как перед атакой.

Высокий аврор с неожиданно приветливым лицом проводил их от лифта (сказалась чрезвычайная ситуация с трупом друга министра, и последний перестраховался). В приемной с надменностью особы, приближённой к императору, их приветствовал Персиваль Уизли:

— Поттер, Грейнджер, через пару минут начинаем. Проходите, присаживайтесь.

Неотрывно глядя в спину Перси, Гермиона вошла в святая святых. По пятам за ней следовал разом нахмурившийся Поттер. Дубовая дверь закрылась, отрезая пути к отступлению. Гарри обменялся рукопожатиями с уже присутствовавшими главами отделов аврората и их общим шефом, Гермиона пару раз кивнула, не адресуя свою улыбку никому конкретно. Напряжение нарастало вместе с усиливающимся бормотанием переговаривающихся между собой приглашённых. Гарри устроился ближе к выходу. Усадив на стул Гермиону, парень ещё раз осмотрелся и отметил, что Уизли стоял справа от центрального кресла, чуть склонив голову, готовый броситься на поддержку уже третьего, со времён Фаджа, министра.

Гермиона знала, что совещание затевалось в протокольных целях: вздрючить аврорат по поводу такого грандиозного ЧП в министерстве и показать, кто здесь хозяин. Тайком наблюдая за министром, она отметила его странный для данных обстоятельств взгляд — безразличный.

Ему было совершенно неинтересно, что говорят все эти люди, поняла девушка.

Быстро подсунув свою справку непосредственному начальству, Герм продолжила рассматривать присутствующих. Ничего важного или дельного, кроме выражения готовности служить верой и правдой, никто так и не сказал.

Через какое-то время Перси подал сигнал, прервав дебаты о необходимости усиления охраны здания, и все, поняв, что совещание окончено, поднялись и толпой двинулись к двери, ведущей в приемную.

В приемной они некоторое время делали вид, что задают друг другу важные вопросы. Гарри, атакованный главой отдела по обезвреживанию черномагических артефактов, стоял с выражением крайней любезности на лице и мысленно атаковал Гермиону просьбами о помощи. Сжалившись над ним, девушка подошла и извинилась перед собеседником Поттера. Потянув Гарри за рукав, Герм громко сообщила о необходимости получить свежие сводки оперативного отдела и, кивнув остальным, выдернула парня в коридор. Быстро прошагав до лифта под наблюдением бдительного аврора, пара друзей вернулась на свой этаж, сделав необходимые выводы: особо напрягаться не стоит, от них никто не требует внезапно сняться с места и отправиться в засаду, как это было еще два месяца назад. Вообще, сложилось впечатление, что министр распорядился держать их как можно дальше от фамилии Гольдберг, несомненно, следуя просьбе ныне покойного друга.

В кабинете ожидал Рональд, всем своим видом демонстрируя собственный триумф. Снисходительно улыбнувшись, Гермиона протянула к нему раскрытую ладонь и пошевелила пальцами. Уизли выудил из рукава мантии кинжал и, сияя, как вычищенный без помощи магии школьный кубок, положил клинок на ладонь девушки. Сомкнув пальцы на знакомой рукояти, Герм поднесла лезвие к глазам. Несколько секунд она пялилась на оружие, не в силах выразить возмущение Роновой невнимательностью. Гарри, быстро сообразивший, что что-то не так, осторожно поинтересовался:

— Гермиона, это твой кинжал?

Девушка набрала полную грудь воздуха и, резко выдохнув, наложила на дверь заглушающее заклинание. Потом, прищурившись, посмотрела на Гарри и неожиданно заорала:

— Рональд Уизли! Что ты принёс? Ты не можешь отличить копию? Ты — опытный аврор, ты видел магических копий больше, чем девушек в своей постели, а их сосчитать не сможет даже профессор арифмантики. Ты перепутал мой кинжал с копией! Я понимаю, что зелье профессора создает шедевр идентичности, но ты должен был проверить…

Гарри, слегка ошеломлённый вокальными возможностями подруги, смотрел в наливающееся краской лицо Рона и понимал, что сейчас грянет буря. Быстро швырнув в девушку заклинание немоты, он подтащил Уизли к окошку и спросил:

— Рон, что это значит? Я ни секунды не верю, что ты перепутал клинки… Почему Гермиона считает этот кинжал копией?

— Мерлином клянусь, Гарри, именно эту штуку мы вынули из мертвяка. И мне стоило огромных трудов улучить момент, когда ЭТО останется без присмотра, создать копию и подменить ею этот кинжал, — красное лицо Рона, перечеркнутое шрамом, исказилось ещё больше, когда парень поморщился от осознания того, в чём его обвиняла Гермиона.

— Рон, прости,— закусывая губу, обратилась к рыжему ведьма, освободившись от немоты, — я знаю, что это не ты перепутал их.

Замахнувшись, девушка швырнула кинжал в мишень для дартса и прошипела, невольно копируя интонации профессора зельеварения:

— Убийца поменял клинки, а это значит, у него было копирующее зелье Снейпа или такое же исключительное по качеству, как Снейпово, что в принципе странно… И главное: мой кинжал у него.

— Гермиона, ты уверена, что этот клинок — копия? — осторожно обратился к Гермионе Гарри.

Та не удостоила его даже взглядом. Ошеломив парня внезапным вторжением в сознание, девушка подкинула образ оружия, история которого насчитывала четырех убитых. Вскинув руку и призвав глубоко засевший в дереве клинок — Гарри немного опешил от осознания силы призывного заклинания, выполненного ею без палочки — Герм сунула его под нос парню.

— Это не мой кинжал… — по слогам выговорила она.

Отпихнув стоявшего рядом Рона, девушка заметалась по кабинету, обдумывая возможные варианты сегодняшней вечерней встречи с профессором. Неизвестно, что беспокоило её больше: реакция Снейпов на известие, что кинжала нет, или возможное подозрение в убийстве. Гарри, переведя взгляд с оружия на бегающую туда-сюда Гермиону, протянул руку и схватил её за мантию. Притянув к себе, он крепко удерживал девушку прижатой к своему телу, не обращая внимания на недовольный взгляд лучшего друга.

— Гермиона… Мы справимся, мы всегда справлялись, — отчетливо произнёс Поттер. — Рон, ты держи нас в курсе того, что нароют твои ребята по этому делу, — обратился он к Уизли.

Несмотря на всю свою толстокожесть, Рон принял эту фразу за сигнал к отступлению. Он бочком выскользнул из кабинета друзей, пока Гермиона не придумала ему ещё задание у вампиров, или у оборотней, или у драконов, или еще у кого-нибудь…