После победы: Год первый. Хогвартс (джен)

Нора была в довольно плачевном состоянии. Билл отправил семью к тётушке Мюриэль сразу после Рождества, и с тех пор дом пустовал. Миссис Уизли горестно взирала на своё хозяйство, но, будучи по натуре человеком деятельным, с порога начала уборку. Она взмахивала палочкой направо и налево и бормотала незнакомые Гарри заклинания. Судя по заинтересованным взглядам, которые бросала на Молли Гермиона, она тоже слышала их в первый раз. Минут через десять паутина, свисавшая с люстры и украшавшая углы, была уничтожена, пол подметён и вымыт, пыль стёрта, стёкла засверкали, и пропал затхлый запах, который бывает в долго непроветриваемых нежилых помещениях.

— Давайте, мы поможем, миссис Уизли, — предложила Гермиона. — Если мы разделимся, а вы скажете нам нужные заклинания, то мы управимся гораздо быстрее.

— Спасибо, дорогая, замечательная идея, — миссис Уизли потрепала Гермиону по плечу. — Я бы пока занялась ужином, вы все, наверное, ужасно голодные.

Пока она этого не сказала, Гарри голода не чувствовал, но его желудок, видимо, живший своей жизнью, вдруг издал звук, который сам Гарри охарактеризовал бы как рёв умирающего кита.

— Кажется, кто-то давно не ел, — попытался пошутить Билл и взглянул на Джорджа, как будто ожидая, что брат поддержит его шутку. Но Джордж безучастно смотрел в окно и, казалось, не слышал ни слова.

— Я останусь на первом этаже, — наконец нарушила гнетущее молчание Джинни. — Заодно и свою комнату в порядок приведу.

— Я пойду на второй, — предложила Флер, и Гарри в первый раз заметил, что её акцент уже не так чувствуется. — А ты, Гермиона, займись верхним этажом, договорились?

Гермиона кивнула. На верхнем этаже была только комната Рона, где они втроём могли беспрепятственно поговорить. К тому же, и все в доме знали это, из всех присутствующих здесь женщин Гермиона была наименее опытной во всём, что казалось хозяйства.

Гарри поднимался по знакомой лестнице со странным чувством. Он никак не мог поверить, что всё это происходит на самом деле, что они в Норе, что могут ничего не опасаться, никуда не спешить. Он так давно ушёл отсюда, а сейчас ему казалось, что это случилось только вчера, что он вот-вот проснётся, и весь этот кошмар исчезнет.

Когда они зашли в комнату Рона, то даже её хозяин, не самый чистоплотный человек на свете, испустил потрясённый вздох. Комната выглядела ужасно. Некогда оранжевые стены побледнели, выцвели на солнце, как сначала показалось Гарри, но, присмотревшись получше, он понял, что они так выглядят из-за толстого слоя пыли. Паутины здесь было, наверное, больше, чем во всех остальных комнатах вместе взятых.

— Иногда мне кажется, что пауки как собаки, — глубокомысленно сказал Рон, глядя на особенно роскошно сплетённую паутину в одном из углов. — В смысле, как будто они чувствуют страх и приползают на него.

Гарри оставалось только согласиться, пока Гермиона осторожно водила палочкой, не отрываясь от справочника для хороших хозяек, который она благоразумно прихватила из гостиной. Медленно, гораздо медленнее, чем у миссис Уизли, комната приобретала более менее нормальный вид. Особой трудностью для Гермионы оказались окна. С первой попытки она просто-напросто разбила стекло, жутко покраснела и под изумлённым взглядом Рона быстро прошептала:

— Репаро.

— Да не волнуйся ты так, Гермиона, — подбодрил её Рон. — Даже если разобьёшь, не жалко. Без стёкол даже прохладнее спать.

— Особенно зимой, — скептически заметила задетая за живое Гермиона, не привыкшая к тому, что у неё не получалось какое-то заклинание с первого раза.

Со второй попытки окна всё-таки помылись. Гарри оглядел принявшую привычный вид комнату и вздохнул. На него нашло странное сентиментальное чувство, как будто он через много лет встретился с родным человеком, которого уже не чаял увидеть. Или, может быть, что-то подобное испытывает человек, вернувшийся домой. Но его мыслям помешал страшный грохот этажом ниже и громкий голос Перси. Переглянувшись, друзья поспешили вниз и у двери в комнату близнецов натолкнулись на испуганных мистера и миссис Уизли.

— Перестань, Джордж! — растерянно говорил Перси, пока Джордж методично переворачивал ящик за ящиком, безжалостно уничтожая свои последние разработки и изобретения. То, что оставалось целым, он подбирал и с силой швырял об стену.

— Дорогой, что ты делаешь? — дрожащим голосом спросила миссис Уизли. — Зачем ты всё ломаешь?

— Мне это всё равно не нужно, — это были первые слова, которые Гарри услышал от Джорджа, и он никогда бы не узнал его голос, если бы не видел собственными глазами, как шевелились его губы.

— А как же ваш… твой магазин, сынок? — по щекам миссис Уизли текли слёзы.

Джордж бросился на свою кровать и с головой зарылся в одеяло. Из-за двери раздался судорожный вздох, но, когда Гарри выглянул в коридор, то увидел только напряжённую спину Джинни, быстрыми шагами, почти бегом, шедшей к лестнице. Она никогда не любила, чтобы кто-то видел её слёзы.

Все беспомощно стояли вокруг кровати, на которой лежал Джордж, не зная, что делать, чем можно помочь такому горю. Миссис Уизли постоянно утирала слёзы, её глаза покраснели, нос распух. На прекрасном лице Флер застыло выражение сострадания, и она незаметно придвинулась поближе к Биллу. Гарри с болью заметил, что мистер Уизли похудел ещё больше, а его рыжие волосы, и так не слишком густые, как будто выцвели, и теперь их казалось ещё меньше. Чарли положил свою мозолистую ладонь на плечо Джорджа, но тот никак на это не отреагировал. Перси снял очки и отошёл к окну. Гарри испытывал к нему особенно острое чувство жалости: только помириться с семьёй, только вновь обрести брата, чтобы тут же его потерять. Честно говоря, вряд ли кто-нибудь мог заподозрить, что Перси так привязан к близнецам, судя по его обычному поведению, он был бы счастлив избавиться от них. Хотя, его сложно было в этом винить. Гарри вспомнил, как близнецы смеялись над его значком старосты школы и расшифровали буквы «СШ» как «серьёзная шишка». Он даже улыбнулся было, но в ту же секунду почувствовал уже знакомую боль в груди, в сердце. В том кусочке сердца, который занимал Фред.

В конце концов, Джорджа решили оставить в покое. Миссис Уизли нерешительно объявила, что ужин готов, но энтузиазма никто не проявил. Все были очень подавлены этой сценой, и ели, скорее, чтобы просто чем-то заняться. Джордж к ужину не вышел, с ним остался Перси, которого потом сменил Чарли. Гарри понимал, что Уизли боятся оставлять Джорджа одного. Сидевшая напротив за столом Джинни несколько раз подносила руку к глазам, ковыряя вилкой в тарелке, но Гарри видел, что она почти ничего не съела. Да и никому кусок не лез в горло, даже Рон с трудом осилил свою порцию, лишь бы не расстраивать маму лишний раз. Она и так несколько раз грустно сказала, что Джордж, кажется, так ещё ничего и не съел. Никому не нужно было объяснять, с какого момента.

В этот вечер все рано разошлись по своим комнатам, говорить никому не хотелось. Всем было одинаково плохо, а помочь друг другу они всё равно были не в силах. Перси уступил свою комнату Биллу и Флер, а сам пока переехал к Джорджу, Чарли отправился спать в их с Биллом старую спальню. Только Гарри, Рон, Гермиона и Джинни, пожелав мистеру и миссис Уизли спокойной ночи на пороге их спальни, поднялись в комнату Рона.

Несколько минут все молчали, сидя по двое на кроватях. Гермиона бесцельно листала журнал, приглядевшись, Гарри понял, что это старый выпуск комиксов «Патрик Пигс, Помешанный Простец». В нормальном состоянии Гермиона бы никогда его даже в руки не взяла. Рон ковырял микроскопическую дырочку в своём потрёпанном оранжевом покрывале, пока она постепенно не превратилась в довольно большую прореху. Джинни с интересом рассматривала плакаты «Пушек Педдл», как будто видела их в первый раз. Как будто это не она смеялась над Роном, заявляя, что брат болеет за неудачников.

— Гермиона, а как твоя нога? — внезапно вспомнил Гарри и тут же устыдился своей невнимательности. Не нашёл времени спросить раньше. Правда, зато есть повод нарушить молчание.

— А что с твоей ногой? — Джинни удивлённо подняла брови.

— Уже всё нормально, она почти прошла, — Гермиона медленно закрыла комиксы и нерешительно посмотрела на Рона.

— А я сразу считал, что надо всё рассказать Гарри, — безапелляционно заметил тот.

Гарри приготовился наконец-то услышать правдивую историю и почувствовал, как гулко застучало сердце. Он не перенесёт, если с Гермионой случилось что-то серьёзное.

— В общем и целом, всё вышло из-за моей же собственной неуклюжести, — начала она, глядя на свои сцепленные в замок руки, сложенные на коленях. — Я просто оступилась и упала, и это всё сейчас очень глупо звучит. На самом деле, это пустяк, Гарри, который и в голову-то брать нечего. По идее, такое может случиться абсолютно с каждым и…

— Короче, ночью она споткнулась и скатилась с лестницы, ведущей в женскую спальню, — вмешался Рон, не выдержав медленного и пока не особо существенного рассказа Гермионы. — Я её уже внизу поймал, но она подвернула ногу, а пойти к мадам Помфри я её так и не уговорил. Видите ли, Гермионе стыдно было рассказывать, как именно она получила травму. Ещё и взяла с меня слово, что я тебе ничего не расскажу.

— Ночью? — переспросил мало что понявший Гарри. — А куда ты пошла ночью, Гермиона? Зачем тебе понадобилось спускаться в гостиную?

— И как там оказался ты, Рон? — добавила Джинни. — Что ты делал ночью в гостиной?

Рон и Гермиона переглянулись.

— Кто начнёт? — спросил Рон.

— Видимо, я, — вздохнула Гермиона. У неё был вид человека, которому предстоит признаться в чём-то нехорошем. — Дело было так: вы с Роном, ну точнее Рон, конечно, отвели меня в спальню, потом ушли, а я легла спать. Но уснуть сразу не смогла, хотя думала, что это будет очень легко, всё-таки я очень устала. А потом… — она поёжилась, — мне в голову полезли всякие мысли. Страшные мысли. Я этого не хотела, но ничего не могла сделать. Я вспоминала все самые ужасные моменты, которые мы пережили, но потом всё-таки уснула, наверное. И все эти моменты стали мне сниться.

Гарри краем глаза заметил, как вздрогнула Джинни, и посмотрел на неё. Она сидела на его кровати, глядя на Гермиону с жадным вниманием человека, который отлично понимает, о чём идёт речь.

— Я снова была в Годриковой впадине, на нас снова нападала змея, я снова видела, как Рон… — Гермиона осеклась, и Гарри понял, что она хотела сказать "как Рон бросил нас", но вовремя вспомнила, что Джинни ничего не знает. — Как Рона расщепило. Я видела Фреда. А потом, в самом конце, я снова стояла на школьном дворе и смотрела, как Хагрид несёт на руках твоё тело. Я слышала, как Волан-де-Морт объявляет, что ты мёртв.

Гарри почувствовал, как по спине побежали мурашки. До этого момента он не задумывался, что по-настоящему пережили его друзья, увидев его на руках у Хагрида. Он представил, как видит Хагрида, только на руках у него Рон, и Рон мёртв. Гарри передёрнуло от ужаса. Вряд ли он бы смог пережить это.

— И что было дальше, Гермиона? — тихо спросил он.

— Я проснулась. — Гермиона вздохнула. — Я понимаю, Гарри, что вела себя до ужаса нелогично, правда. Но на какой-то момент мне показалось, что я могла, понимаешь, ну перепутать что ли, сон с явью. Я помнила, что ты оказался жив, помнила, как ты победил Волан-де-Морта, но в глубине души я начала бояться, что мне это могло присниться. Я вдруг подумала, что могла упасть в обморок, и подсознание могло придумать за меня альтернативную концовку, будучи не в силах смириться с твоей смертью. Знаю, это безумие! Но ощущение было таким сильным, что я не могла лежать там одна и думать. Я побежала в вашу спальню и, как изящно выразился Рон, скатилась с лестницы. Хотя сама я описала бы это скорее словом шлёпнулась. Вот и всё.

Гарри, мягко говоря, был слегка ошарашен. Кто бы мог ожидать такого от рациональной Гермионы? Испугаться сна, точнее, испугаться, что это мог быть не сон! Он бы в жизни не поверил, если бы это не рассказала только что сама Гермиона.

— А ты, Рон? — снова спросила Джинни. — Ты как оказался в гостиной? Разве ты не спал?

— Спал, — нехотя продолжил рассказ Рон. — Но всё было точно так же, как у Гермионы. Те же мысли, те же сны, только я после каждого просыпался и подолгу просто лежал, чтобы немного успокоиться. И вот я лежу и слышу далёкие крики, очень далёкие, но по голосу, вроде, узнаю Гермиону. У меня даже волосы на голове дыбом встали, это было так похоже на… Подвал Малфоев, в общем. Ну, я и побежал проверять, конечно.

— Ты кричала? — Гарри на секунду показалось, что его разыгрывают. Гермиона бежала и кричала, потому что ей приснился плохой сон?

— Поэтому я и не хотела тебе говорить, — несколько уязвлённо пробормотала Гермиона. — Это всё сейчас выглядит ужасно по-дурацки.

— Ни капельки, — прошептала Джинни, и Гарри вспомнил её пробуждение сегодня утром в палате Святого Мунго. Ей ведь приснилось то же самое, и она тоже спросонок была в полном ужасе. Наверное, девушки острее реагируют на такие вещи.

— А я даже не проснулся, — Гарри виновато посмотрел на Гермиону. — Хорош друг, ничего не скажешь.

— Ты устал гораздо сильнее, чем мы, — покачал головой Рон.

Несколько секунд все молчали.

— А что это ты говорил про подвал Малфоев, Рон? — поинтересовалась Джинни.

— Это длинная история, — быстро ответила Гермиона, — и явно не стоит рассказывать её на ночь, учитывая, что нет никаких гарантий, что ночь будет спокойной.

— А мне вот за две ночи ничего не приснилось, — Гарри почувствовал себя виноватым. — Это странно, правда?

— Радовался бы, — бросил Рон, вставая с кровати и доставая с верхней полки довольно увесистый томик. Гарри с Гермионой одновременно вытянули шеи и хором удивлённо воскликнули:

— «История Хогвартса»?

— Не знала, что у тебя есть, — добавила Джинни.

— Это Гермиона мне подарила на прошлый день рождения, — Рон слегка смутился. — И правда интересно, Гарри, зря мы смеялись.

Гермиона смотрела на него с нескрываемой радостью:

— Не думала, что ты будешь её читать, если честно.

— Я уже давно прочитал, сейчас перечитываю, — Рон положил книгу на тумбочку возле своей кровати. — Это на случай, если я проснусь ночью. Чтобы отвлечься.

— Послушайте, — Гарри вдруг осенило, — а где Кикимер? Я же отправил его к мадам Помфри на перевязку и попросил сразу же вернуться назад.

Гермиона заметно обеспокоилась и стала выдвигать миллион предположений о причинах его задержки.

— Просто позови его, — посоветовал Рон.

Гарри так и сделал. Представший перед ним эльф выглядел очень странно: одетый в свою привычную наволочку, с перевязанным плечом, Кикимер так таращил глаза, как будто его только что выдернули из полной темноты, и он отвык от света.

— Хозяин Гарри, — Кикимер бросился к Гарри, умоляюще сложив руки на груди, — Кикимер ослушался вашего приказа, простите Кикимера. Но Кикимер ничего не мог поделать, хозяин Гарри отправил Кикимера к очень плохой женщине. Она очень злая, хозяин Гарри. Кикимер попросил только перевязать плечо, как приказал хозяин Гарри, а она заставила Кикимера выпить какое-то горькое зелье, сказала, что это нужно для перевязки. Кикимер выпил, и больше не мог думать. Кикимер ничего не помнит больше, но он не хотел нарушать приказа хозяина. Но хозяин всё равно должен наказать Кикимера, потому что…

— Кикимер, замолчи! — Гарри поднял вверх ладонь, стараясь прервать поток бессвязных объяснений эльфа. — Мадам Помфри дала тебе какое-то зелье?

— Да, дала, хозяин Гарри, эта плохая женщина…

— Отвечай только на мои вопросы, пожалуйста, — Гарри попытался облечь приказ в как можно более мягкую форму. — А потом ты заснул?

— Да, хозяин Гарри.

Гермиона поморщилась, словно такое обращение уже набило ей оскомину.

— Мадам Помфри дала тебе сонное зелье, дурачок, — объяснил Рон. — Наверное, она посчитала, что тебе нужно отдохнуть.

Кикимер молчал, ведь Гарри не задавал ему никакого вопроса.

— Так, Кикимер, — Гарри присел перед эльфом на корточки, — выслушай меня сейчас внимательно, хорошо?

— Конечно, хозяин Гарри, — немедленно отозвался эльф.

— Я хочу, чтобы ты отправился на Площадь Гримо, — Гермиона, Рон и Джинни с одинаковым изумлением посмотрели на него, — хочу, чтобы ты сделал его пригодным для жизни, хорошо? Я собираюсь скоро переехать туда.

— Конечно, хозяин Гарри, — у эльфа чуть глаза не вылезли из орбит от восторга. — Кикимер всё сделает в лучшем виде!

— Спасибо, Кикимер. Только не забывай спать и есть, пожалуйста, я не очень спешу, понял? — посчитал нужным добавить Гарри, вспомнив чрезмерное усердие, с которым за его поручения обычно брался Добби.

— Кикимер всё понял, хозяин Гарри, — эльф даже приплясывал на месте от радости. — Кикимер будет ждать хозяина Гарри дома.

— Не знала, что вы подружились с этим старым уродцем, — негромко сказала Джинни, когда эльф с громким хлопком растворился в воздухе.

— Не надо так о Кикимере, — обиженно вмешалась Гермиона. — Благодаря ему мы смогли какое-то время отсидеться на Площади Гримо и не умереть с голоду. Он хороший, вот узнаешь его получше…

— Ладно, ладно, — Джинни подняла руки вверх в знак поражения. — Просто последнее, что я от него слышала, это: «Мерзкая осквернительница крови, недостойная даже счищать грязь с туфелек моей госпожи». Сама понимаешь, Гермиона, мне не очень-то есть, за что любить его.

— Может быть, попробуем поспать? — неуверенно предложил Рон. — Завтра будет трудный день.

Гарри содрогнулся. На завтра были назначены похороны павших. Он старался не думать об этом, и все обходили эту тему стороной, но факт оставался фактом. Завтра они должны будут проститься с Фредом, Римусом, Тонкс, Колином, Демельзой, Терри и ещё четырьмя десятками погибших. Завтра они окончательно осознают, что их всех больше нет. Гарри вдруг понял, что сегодня уснуть моментально вряд ли получится, всё-таки он уже более менее пришёл в себя, а значит, ему грозит то же, через что уже прошли все остальные — у него сейчас появится слишком много лишнего времени, чтобы думать. Наверное, все они почувствовали в этот момент одинаковый страх, который отражался в глазах, прорывался в лёгкой дрожи рук, выглядывал из-за плеча, не позволяя дышать спокойно.

— Спокойной ночи, — еле слышно прошептала Гермиона, а Джинни только затравлено посмотрела на Гарри, направившись к двери. Им завладело непреодолимое желание обнять её, прижать к себе и всю ночь сидеть рядом с ней, охраняя её сон, отпугивая своим присутствием любые кошмары. Но это было невозможно. Несмотря на всё, что было между ними раньше, несмотря на чувства, которые Гарри по-прежнему испытывал к Джинни, между ними словно появилась стена, не позволявшая ему быть с ней таким же, как на шестом курсе.

— Давай договоримся, не можешь заснуть — занимаешься тихонько своим делом и не будишь другого? — предложил Рон. Гарри кивнул в знак согласия.

Воспользоваться предложением Рона ему пришлось уже через полчаса, которых Гарри оказалось достаточно, чтобы признать своё полное поражение. Ночная пробежка Гермионы с громкими криками уже не казалась ему настолько нелепой.

К утру подробное письмо Кингсли с пересказом всех важнейших событий было написано. «История Хогвартса» тоже не долго пылилась на полочке. Сто семьдесят шесть страниц за ночь, если речь шла не об экзамене, были, наверное, личным рекордом Рональда Уизли.