Эликсир молодости (гет)

Прохладный полумрак помещения без окон, тихо бурлящая основа для зелья, щелчки метронома, отсчитывающего точный ритм помешиваний, — обычно все это помогало успокоиться, отстраниться от мира за пределами лаборатории, забыть о существовании других людей. Но только не сегодня. Этим вечером Северус Снейп был в ярости, и рутинная возня с ингредиентами лишь распаляла злость. Подумать только, кто-то посмел указывать ему, как обращаться с выращиваемыми им вот уже двадцать лет лекарственными травами! Горсть нашинкованных листьев аниса с размаху полетела в котел, серая жидкость вспенилась и зашипела, испуская клубы душистого пара. Приятный аромат готовящегося зелья защекотал ноздри, и желудок Северуса заурчал, напоминая об очередном пропущенном ужине. Но лучше он откусит и проглотит собственный язык, чем еще раз станет обедать за одним столом с этим напыщенным болваном.

Не слишком разумно и зрело было прятаться в своей лаборатории дни напролет, надеясь, что так удастся избегать встреч с неприятными ему личностями, но Снейп применял эту тактику много лет, и сейчас не время менять старые привычки. Подземелья служили ему домом и надежным укрытием уже очень давно, и после окончания войны мало что поменялось. За их пределами Северус чувствовал себя словно под прицелом всеобщего осуждения и ненависти или, изредка, чьей-то липкой жалости. Он не вписывался в послевоенный мир, как не вписывается в новомодный интерьер старый обшарпанный комод с болтающимися петлями. Сколько не запихивай его в дальний темный угол, он все равно будет выпячиваться, отслуживший свое, неуместный и неказистый. Проблема в том, что от волшебника, тем более объявленного героем войны, труднее избавиться, чем от устаревшей мебели. Но и найти ему достойное применение — задача не из простых.

Откровенно говоря, Северус и сам не находил себе места в новой жизни. Порой, глядя в зеркало по утрам, он видел там старика со скорбными морщинами у рта и потухшим взглядом. Он слишком много пережил, слишком многих похоронил, а на то, чтобы смыть кровь с его рук, не хватит всей воды Черного озера. Северус Снейп умер, и хотя его жизнь спасли, он продолжал чувствовать себя мертвым. Новый мир принадлежал совсем юным, горячим и вздорным, полным жизни и брызжущим молодостью. Перед ними преклонялись, им прощали любые промахи и носили на руках, а ему по-прежнему доставались презрение и насмешки. Северус давно смирился, что не станет любимцем публики, никогда мужчины не будут смотреть на него с уважением и завистью, а женщины — с обожанием. В свои сорок два у него остались только шрамы да глухая пустота на месте сердца. А еще Хогвартс, узкий круг коллег, давно заведенный ритм жизни. С тех пор как Поттер покинул школу, существование в ней стало почти сносным. И вот теперь один из тупоголовых дружков избранного возомнил себя равноценной заменой Помоне Спраут и решил вернуться в Хогвартс. Мерлин знает, чего стоило Снейпу впервые произнести «профессор Лонгботтом» на приветственном ужине в начале года. От воспоминаний об этом все еще сводило зубы и появлялась изжога. А теперь наглый мальчишка расхаживал по школе, словно коронованная особа, всюду устанавливал свои порядки, и Снейпу приходилось с ним считаться. Вот и сегодня, заглянув в теплицы за порцией свежих лепестков заунывника, он выслушал лекцию Лонгботтома о том, при какой фазе луны лучше всего срывать листья и что заунывники хуже разрастаются, если взять несколько листков в полдень. Самонадеянный идиот, ни черта не смыслящий в зельеварении, что он мог знать о том, когда и как стоит заготавливать ингредиенты?

Со злости Снейп полоснул ножом по пальцу и, раздосадованный, скинул всю партию отвоеванного заунывника в мусорное ведро. Зелье безнадежно испорчено — достойное окончание отвратительного дня. Снейп собрался уже очистить котел, но случайно капля крови сорвалась с порезанного пальца прямо в бурлящую жижу. Не успел он опомниться, как оттуда выстрелила тонкая струйка кипящего зелья, обжигая кисть руки и скулу.

Мысленно перебирая самые мерзкие проклятия, которые стоило бы обрушить на голову Лонгботтома, Северус рванул к кладовке. Зелье на коже пекло не хуже адского пламени. Дрожащей рукой Снейп залил поврежденные участки кожи новой настойкой от ожогов и облегченно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Жжение почти мгновенно прекратилось, на его место пришла приятная успокаивающая прохлада и легкое покалывание. Когда и оно прошло, Северус смыл с лица остатки настойки и брезгливо глянул на свое отражение в зеркале. Место недавнего ожога сильно выделялось на фоне остальной кожи. Только этого ему не хватало — очередного мерзкого шрама на пол-лица. Снейп пригляделся повнимательнее, гадая, получится ли свести пятно со скулы, и озадаченно сдвинул брови. Обожженный участок вовсе не был рубцовой тканью, как ему показалось вначале, напротив, кожа на нем была ровной и матовой. Северус неверяще поднес кисть поближе к глазам и убедился, что не ошибся. Кожа на ней также разгладилась, исчезли морщины и шрамы от частых порезов, и мозоли, натертые чугунным пестиком, даже недавние пятна от чернил каракатицы, которые не выводились никакими очищающими заклинаниями меньше, чем за неделю. Снейп задумчиво перевел взгляд с руки на котел и вместо эванеско наложил чары стазиса. Безумную догадку, пришедшую ему в голову, стоило проверить.

Следующие несколько дней Северус ходил по школе с неприятной отметиной на лице, вызывая шквал вопросов и косых взглядов у окружающих. Но накладывать маскирующие чары он не собирался, те могли смазать картину и нарушить ход эксперимента. Снейп внимательно наблюдал за состоянием кожи на поврежденных участках и периодически проверял себя всеми известными диагностическими заклинаниями, чтобы убедиться, не проявились ли побочные эффекты от испорченного зелья. Никаких изменений в организме заклинания не показали, так что в конце недели Северус решился повторить эксперимент. Он в точности воспроизвел процесс приготовления зелья, вплоть до объема случайно попавшей в него крови, заранее вытащил и открыл противоожоговую настойку и нанес пару капель экспериментального зелья на ногу чуть выше колена, где проходил широкий старый шрам от сектумсемпры. Спустя несколько минут на месте ожога образовалась такая же гладкая неповрежденная кожа, как неделей ранее на его левой руке, а от старого шрама не осталось и следа. Если он не ошибся и сможет повторить такой же результат еще несколько раз, то, возможно, ему удалось случайно открыть новый чудодейственный состав, равных которому в магическом мире еще не было.

Воодушевленный, Северус направился к теплицам, чтобы срезать несколько свежих стеблей аниса. Но доброе расположение духа покинуло его, едва он расслышал голос занудствующего Лонгботтома.

— Все верно, мисс Марвел, драконий зуб — очень трепетное растение и нуждается в заботе и ласковых руках не меньше, чем в воде и солнце.

Мисс Марвел, семикурсница со Слизерина. Какого дракла она забыла в теплицах за час до отбоя? Утверждение, что травология не была ее любимым предметом, стало бы сильным преуменьшением. Снейп подошел поближе и прислушался.

— Правда? Никогда бы не подумала, — пролепетала ученица. — Вы так интересно рассказываете! Уверена, в ваших руках все растения чувствуют себя очень уютно.

Марвел привалилась к стене, нахально выставив вперед вздымающуюся грудь, которую ничуть не скрывала расстегнутая на три пуговицы школьная блузка. Девица игриво накручивала на палец спущенные с одного плеча рыжие локоны и призывно улыбалась. А Лонгботтом зарделся как маков цвет и мямлил что-то невнятное о пользе терпения и трудолюбия, при этом непрестанно пялясь на маячащее перед глазами девичье декольте.

— Мисс Марвел, пятьдесят баллов со Слизерина за вульгарное поведение и неподобающий вид. Лонгботтом, то, что ваше моральное развитие остановилось на уровне четырнадцатилетнего, не дает вам права заигрывать со школьницами, это омерзительно и жалко.

Слизеринка, хорошо зная своего декана, предпочла не пререкаться и поскорее убраться подальше от него. А вот Лонгботтом не смог удержать язык за зубами.

— Профессор Снейп, как бы вы ко мне ни относились, вы не имеете права позорить меня перед учениками.

— Не льстите себе, Лонгботтом, я никак к вам не отношусь, мне на вас плевать. И вы сами себя позорите недостойными преподавателя действиями.

— С вами бесполезно о чем-то говорить. Директор МакГонагалл… — не унимался Лонгботтом, но Снейп перебил его.

— Не трудитесь бежать и жаловаться директору, к утру меня в этой школе не будет.

— Но вы не можете… — попытался возразить Лонгботтом, но Снейп уже вылетел из теплиц и быстрым шагом направлялся в подземелья.

Северус наспех нацарапал на листе пергамента заявление и отправил с совой Минерве, после чего заперся в лаборатории. Давно нужно было так поступить. Глупо держаться за место, которое не принесло ему ничего, кроме несчастий и разочарований. Все вещи втиснулись в один просторный чемодан. Большая часть барахла не стоила того, чтобы таскать его за собой. Снейп не держал у себя много книг, предпочитая пользоваться обширной Хогвартской библиотекой. Лабораторная утварь, к которой он привык, тоже принадлежала школе. Учительские мантии ему больше не понадобятся, хотя в гардеробе были только они да еще плащ Пожирателя. Снейп подавил желание вырядиться в него и в таком виде прошествовать по коридорам, чтобы его уход запомнили наверняка. Но маскарад ему, скорее всего, не понадобится. Если то, что он задумал, пройдет успешно, забыть его смогут еще не скоро. А если нет… Сегодня он умрет или получит новую жизнь.

Остаток вечера Снейп помнил смутно. Он подготавливал котлы, накладывал чары, но делал это механически. Стоило хоть на минуту задуматься посерьезнее — и решимость покинула бы его, так что он предпочел действовать незамедлительно. В груди все еще кипела злость на Лонгботтома, но когда пришло время наносить зелье, даже это привычное чувство испарилось, остались только пустота и усталость. Когда жгучее варево коснулось кожи, Снейпу стало почти безразлично, чем для него обернется скоропалительное решение. «Будет немного обидно оказаться среди глупцов, отдавших концы, испытывая свои сомнительные изобретения», — успел подумать он, прежде чем потерял сознание от адской боли, охватившей все тело, словно его сжигали живьем.

* * *

Очнулся Снейп с ощущением, что кто-то колотит молотком по его черепной коробке. Он с трудом разлепил веки и понял, что все еще лежит голый на холодном каменном полу в лаборатории. Спину нещадно ломило, и в целом его состояние очень походило на жесточайшее похмелье после безумной попойки, вот только он не мог припомнить, когда в последний раз пил что-то крепче кофе.

— Северус, открой немедленно, я знаю, что ты там! — послышался возмущенный голос Минервы, и в дверь снова заколотили.

Снейп накрыл уши ладонями и застонал.

— Минерва, я не в настроении принимать гостей! — крикнул он сквозь закрытую дверь и тут же пожалел, что сначала не выпил воды. Голосовые связки сипели, хрипели и отказывались подчиняться.

— Это ты, значит, не в настроении? Открывай сейчас же, я покажу тебе, каково быть не в настроении! Что на тебя нашло, посылать увольнительную в начале первого семестра? Даже не думай, что я подпишу эту ересь!

«Ах да, увольнительная…» — припомнил Снейп.

— Северус, открой эту чертову дверь! Ты знаешь, я не уйду, пока мы не поговорим.

— Минерва, оставь меня в покое, на этот раз я не передумаю! — снова попытался отвязаться от настойчивого внимания Снейп. — Ты выбрала неподходящее время.

Но в дверь продолжали колотить, а заглушающие заклинания не срабатывали — прямое следствие директорского произвола. Замок подчинялся МакГонагалл, и с этим было не поспорить.

Снейп неохотно натянул на себя смятую вчерашнюю мантию, поморщившись от того, как грубая шерстяная ткань царапает зудящую кожу, и, не беспокоясь о том, чтобы выглядеть хоть немного опрятно или пристойно, распахнул дверь.

— Это не могло подождать хотя бы до завтрака? — недовольно буркнул он, пропуская Минерву в лабораторию.

— Ты уже пропустил завтрак, и нет, черт возьми, это не могло… — начала отчитывать его МакГонагалл, но вдруг умолкла на полуслове.

Она слепо прищурилась, мотнула головой, достала из кармана накрахмаленный платок и тщательно протерла стекла своих очков. Нацепив их обратно на нос, Минерва еще раз внимательно пригляделась и тихонько охнула. Свиток пергамента, которым она минуту назад трясла перед носом Снейпа, развернулся на разделочном столе. МакГонагалл призвала к себе перо и чернильницу и дрожащей рукой поставила внизу листа размашистую подпись.

— И что, никаких нотаций и уговоров? — удивился Снейп.

— Будь счастлив, Северус. Мерлин знает, ты это заслужил как никто другой, — вместо объяснений сказала Минерва и легонько потрепала его по плечу.

Прежде чем она вышла из лаборатории, Снейпу показалось, что за стеклами ее очков блеснули слезы. Он тщательно запер за ней дверь, огляделся по сторонам в поисках подходящего предмета и увеличил отполированную медную крышку котла до половины человеческого роста. Нетерпеливо стянув через голову колючую мантию, Северус взглянул на свое отражение. На закругленном листе меди все выглядело расплывчатым и нечетким, но одно было совершенно ясно — зелье сработало.

Он изменился, но какому возрасту соответствовал его нынешний внешний вид, не смог бы определить даже сам Снейп. Правда в том, что ни в каком возрасте он не выглядел так. В двадцать он все еще не мог справиться с подростковой сыпью на лице, в двадцать пять у него уже хватало шрамов и неприятных отметин, к тому же тогда он весил килограммов на пятнадцать меньше и постоянно сутулился. Дополнительный вес и привычка держать осанку появились позже, когда черты лица уже исказились первыми морщинами. Сейчас же кожа казалась почти глянцево-гладкой, исчез нездоровый желтоватый оттенок, осталась лишь привычная бледность. Снейп сказал бы, что выглядит молодо, если бы истинный возраст не выдавала легкая седина на висках. Не совсем то, на что он рассчитывал. Вернув крышке от котла былой вид, Северус наспех накинул на плечи все ту же несвежую мантию и переместился в личные комнаты.

Нужно было подумать, что делать дальше. Но голова все еще нещадно раскалывалась, и здравые мысли ее не посещали. Собранный с вечера чемодан укоризненно смотрел из угла комнаты, а зажатый в ладони свиток напоминал, что обратной дороги нет. Сделать первый решающий шаг в порыве злости было легко, а вот теперь сомнения стали одолевать все сильнее. Северус снова оказался перед зеркалом.

Что ж, зелье, каким бы ни было уникальным, не сотворило с ним чуда. Свое преображение Снейп представлял очень расплывчато, поскольку до конца не надеялся на успех безумного эксперимента. Он точно рассчитывал получить новую внешность, но из зеркала на него смотрел все тот же человек. Неопрятный, слишком тощий, с длинным крючковатым носом на пол-лица. Даже если он уберет проклюнувшуюся в черных взъерошенных волосах седину, он все равно не станет выглядеть хоть сколько-нибудь привлекательным. Снейп попробовал повернуться к зеркалу под другим углом и улыбнуться, но ему тут же захотелось разбить зеркало или собственную противную физиономию. Одна из причин, почему он никогда не улыбался и ходил со сжатыми губами — его зубы были кошмарны.

Снейп сделал несколько глубоких вдохов. Нет смысла останавливаться, когда зашел так далеко. Он достал из шкафа несколько флаконов с зельями, предназначавшимися для продажи. Он всегда презирал мужчин, настолько зацикленных на собственной внешности, чтобы красить волосы, а теперь собирался стать одним из них. Отвратительно. Маслянистый тоник медленно впитывался в корни волос, возвращая седеющим прядям прежний темный пигмент. Снейп брезгливо поморщился, взмахнул палочкой и чуть не взвыл от боли, когда челюсти словно вывернулись наизнанку. Он инстинктивно схватился за щеку, пытаясь унять боль, а когда убрал ладонь от лица, то застонал снова, только теперь от разочарования. Его зубы выглядели ровными, но верхняя челюсть раздалась вширь и выдвинулась вперед, так что теперь вместо нелюбимых, но привычных черт лица Снейп видел в зеркале нечто, скорее напоминавшее лошадиную морду. «Безнадежен», — вынес окончательный вердикт Северус, возвращая зубам прежний вид. Стоит ли так стараться? У него все равно не слишком много поводов для улыбок, к тому же он давно отвык от такого способа выражать эмоции. Снейп развернулся, быстро переоделся в приготовленную с вечера мантию, схватил чемодан и, не оглядываясь, направился к выходу из замка.

Перемены — синоним возможностей? Что за сентиментальная чушь. Снейп все еще ненавидел себя и свою проклятую жизнь.