Семья и дружба (джен)

Отец и сын Малфои стояли, озабочено вглядываясь в черноту провала перед ними. Внизу что-то ухнуло, загрохотало, пол ощутимо встряхнуло. Абраксас для пущей уверенности оперся на трость и нахмурился. Люциус явственно сглотнул.

— А я-то считал, у нас крепкий фундамент, — пробормотал Абраксас, когда дом сотрясся еще раз. Откуда-то снизу величаво выплыло облако сизого дыма и неторопливо растаяло. Люциус проводил его взглядом и молча попрощался с двумя неделями во Франции, на которые, надо сказать, очень рассчитывал.

— Все в порядке! — донеслось из подвалов. — У меня все под контролем! Все в полном порядке!

— Знаешь, — задумчиво сказал Абраксас, по-прежнему глядя в черноту спуска, — когда ты попросил разрешения привести одного своего юного друга, потому что, цитирую, «У нас отличный прочный и звуконепроницаемый подвал», я грешным образом подумал, что ты решил исследовать неизведанное.

— Отец? — неуверенно спросил Люциус. Абраксас неопределенно повел рукой.

— Заключенная помолвка никогда не мешала изучению глубин собственной сексуальности. Лишь бы не оставалось бастардов, что в случае с твоим другом проблемой не является. Не думал, что наш подвал будет испытываться на прочность в прямом смысле этого слова.

Что-то басовито загудело, внизу выругались, вскрикнули, выругались еще раз, после чего вдруг наступила тишина.

— Что он там хоть делает? — не выдержал Люциус.

— Это твой друг. Ты и ответь.

— Северус никогда не рассказывает о своих экспериментах.

— Об этом мы еще поговорим. Как и о том, куда делись звукопоглощающие заклятья, которыми, оказывается, был так славен наш подвал.

Абраксас, наконец, отвернулся и пошел прочь.

— Когда вы тут закончите, — при этих словах Люциус понял, что отвертеться ему не удастся, его уже сочли виновным в беспорядке,— пригласи своего юного приятеля ко мне в кабинет.

В дверях Абраксас замешкался, когда пол под его ногами в очередной раз слабо качнулся.

— Уж лучше бы вы там трахались, — проворчал он.