Нарисованная реальность (гет)

— Отойди от нее!— строго сказала Сара. Парень повернул голову на голос и улыбнулся. Светловолосая, приятной внешности женщина лет двадцати пяти стояла в нескольких метрах от него и держала в руках что-то вроде пульта, но только с двумя кнопками.— Я сказала, отойди от кроватки!

— А то что?— усмехнулся юноша в плаще. Его глаза насмешливо сверкнули в тусклом свете ночника. С волос стекала вода.

— В доме полно охраны. Я нажму кнопку, и сюда сбегутся человек десять.

— Человек? Что же ты их не зовешь?— поднял он брови.

— Я не хочу будить ребенка. Она заснула впервые за сутки,— с тревогой взглянула няня на спящего в кроватке младенца.

— Раз не хочешь ее будить, не мешай мне,— ответил юноша и отвернулся назад к кроватке.— Я все равно ее заберу.

— Это не тот ребенок! Не надо,— взмолилась Сара.— Это ничего не изменит. Ты не сможешь.

— Это не тебе решать,— резко ответил парень.— Я изменю пророчество.

— Ты не в себе.

— Я изменю ее,— поворачиваясь обратно к кроватке, прошептал он

— Нет!— чуть не крича, метнулась к кроватке Сара, но юноша легким движением руки отбросил ее назад. Упав, женщина ударилась головой о стену и потеряла сознание.

— Я же говорил, не мешай мне,— оскалился гость в улыбке.

Он наклонился к ребенку и прикоснулся пальцем к мочке левого уха, оставив след, похожий на шрам. Вдруг он резко выпрямился и оглянулся на дверь. За ней раздались шаги и голоса.

— Я заберу тебя,— наклонился он опять к ребенку.— Обязательно заберу, но не сегодня. Прощай!

Он быстро подошел к окну и в эту минуту в комнату ворвались пятеро охранников. Они заметили его, но он лишь улыбнулся им и шагнул в распахнутое окно. Охранники подбежали к подоконнику, но никого внизу так и не увидели. Сквозь пелену дождя до них долетел громкий смех, превратившийся в гром. В углу зашевелилась Сара, и охранники помогли ей встать.

— Нам срочно нужно уехать отсюда,— заговорила Сара, убедившись, что ребенок на месте.— Он не остановится. Хватит того, что Селена пропала. Я не отдам девочку.

— Хорошо. Я все подготовлю,— отозвался пожилой мужчина.

Она наклонилась к годовалому ребенку и укрыла ее. Девочка улыбнулась во сне.

Мила сидела за столиком в кафе и рассматривала проходящих мимо окна людей. Ее кофе давно остыл, и она лениво мешала его ложкой, просто так, чтобы руки занять. Все ее мысли сейчас находились там, на улице, между пробегающими мимо людьми. Перед ней лежала открытая тетрадь, а из нее на девушку смотрели глаза красивого юноши. Она никогда его не видела, но знала, что он где-то есть.

Мила посмотрела на часы: половина девятого вечера. Оглядевшись, она увидела официанту и позвала ее движением руки. Немолодая женщина в переднике неспешно подошла к ее столику.

— Что-то еще?— спросила она неприятным, слегка скрипучим голосом.

— Счет, пожалуйста,— ответила Мила, теребя рукой мочку левого уха, которую практически закрывала большая круглая сережка, которую она никогда не снимала.

Женщина кивнула, удалилась к стойке и вернулась через минуту с чеком. Мила вытащила из кармана пять долларов, отказалась от сдачи, собралась и пошла к выходу. За пару метров от выхода висело небольшое зеркало. Девушка остановилась перед ним, поправляя шарф. Из зеркала на нее смотрела юная, симпатичная девушка шестнадцати лет с бледной кожей, маленьким, слегка вздернутым носом и слегка раскосыми глазами яркого зеленого цвета.

«Челка опять отросла,— подумала она.— А так вроде ничего!»

И, перекинув через голову сумку, она вышла на улицу. Холодный ветер тут же ударил ей в лицо, отбрасывая назад черные, волнистые волосы. Мила уткнулась поглубже в широкий, мягкий шарф, надела меховые наушники и отправилась на остановку. В этом году выдалась очень холодная и снежная зима. На улице уже стемнело. Вокруг было много людей, спешивших попасть в магазины до закрытия. У них осталось всего полтора часа для того, чтобы купить подарки на Рождество. Снег крупными хлопьями падал на город, укутывая всех своей белоснежной пеленой. Кругом все пестрило яркими вывесками, предложениями и рекламой. Через витрины магазинов, залитые светом, можно было увидеть, как суетятся внутри люди в поисках подарков для своих близких. Из динамиков неслись объявления о распродажах и новых поступлениях.

Мила дошла до остановки, но, постояв минутку, решила еще пройтись. Она прощалась этим большим, шумным городом. «Это мое последнее Рождество в Нью-Йорке,— думала девушка.— И как бы мне не хотелось уезжать, все равно придется. Меня здесь никто не оставит».

И, правда, отец Милы работал в полиции и его перевели в небольшой город в штате Висконсин в качестве повышения, и он был вынужден переехать туда. Он часто ездил в командировку в этот городок, каждый раз привозя с собой уйму положительных эмоций. Но юную девушку, привыкшую к шумному мегаполису, окруженный лесами и болотами городок явно не привлекал. Матери у нее не было.

Еще одна остановка позади — до дома осталось всего пара кварталов. В кармане раздался звонок. Мила вытащила мобильник: папа.

— Алло.

— Мила, где ты ходишь?— раздался в трубке мужской обеспокоенный голос.— На улице уже так темно, тем более, сегодня канун Рождества.

— Я уже иду домой,— успокоила отца девушка.— Буду минут через пятнадцать.

Она отключила телефон и сунула его обратно в карман джинс.

Мила с отцом жили в двухкомнатной квартире. Их соседка, миссис Джексон, была заядлой кошатницей. У нее было, по меньшей мере, десять кошек! По дороге домой Мила увидела одну из ее любимиц — серую, пушистую Сенди. Наверное, миссис Джексон, как всегда долго разговаривала с разносчиком молока, так что Сенди выскочила на улицу. Мила нагнулась и взяла кошку на руки. Та впилась в нее холодными мокрыми от снега когтями, оставляя следы на куртке. Девушка вошла в подъезд и поднялась на второй этаж. Дверь в квартиру миссис Джексон была слегка приоткрыта. Она подошла ближе и постучалась. Ей никто не ответил.

— Миссис Джексон,— позвала девушка старушку.— Вы дома? Я встретила на улице Сенди. Миссис Джексон!

Мила осторожно открыла дверь и заглянула внутрь. В квартире никого не было. В коридоре сидела самая старая кошка миссис Джексон — Ронда. Мила опустила Сенди на пол и заглянула в комнату, откуда был слышен работающий телевизор, но и там никого не было.

— Миссис Джексон…

— Да, моя дорогая!— раздался за ее спиной голос. Мила слегка подпрыгнула от неожиданности.

— Миссис Джексон!— с облегчением выдохнула она.— Куда же вы пропали? Да еще и дверь не закрыли…

— Да я к соседям сверху поднималась, а ключи найти не смогла. Вот и оставила дверь приоткрытой. Но я строго-настрого наказала Ронде стеречь дверь.

— Понятно…— улыбнулась Мила.

Миссис Джексон была очень милой, но немного странной старушкой. Она разговаривала с кошками и утверждала, что они ее понимают. Старушка редко выходила из дому. Разве что только вынести мусор да заглянуть к соседке сверху — ее единственной подруге, такой же странной, как и она. Миссис Мафин разводила птиц. Весь дом просыпался вместе с ними на рассвете!

— Ну, ладно, я, пожалуй, пойду,— сказала Мила.— Счастливого Рождества!

— И тебе, детка,— ответила миссис Джексон. Скрипнула дверь, щелкнул замок, и из квартиры раздалось недовольное мяуканье.

Мила шагнула к двери напротив и достала из кармана ключи с забавным брелком в виде улыбающейся желтой звезды. Повернув ключ, она открыла дверь и вошла в темный коридор. В квартире вкусно пахло, как поняла Мила, ее любимым грушевым пирогом и свежей елкой. Мила полной грудью втянула этот запах и улыбнулась. Скинув обувь, девушка вошла в комнату, где горел тусклый свет настольной лампы. Посреди комнаты стоял накрытый праздничный стол, возле окна сияла наряженная елка. В углу в своем любимом кресле с газетой на коленях спал ее отец — Джон Вебстер. Мила подошла к нему и присела на подлокотник

— С Рождеством, папа,— тихо сказала Мила и сняла сползшие на кончик носа очки.

— Ты пришла,— проговорил он сонным голосом и открыл глаза.— А я вот задремал.

— Все нормально,— положила руку ему на плече дочь.

— Сколько времени?— спросил он, убирая газету с колен.

— Десять часов. Сколько раз я просила тебя не читать при таком тусклом свете,— встала Мила. Она скинула верхнюю одежду на диван.

— Я больше не буду,— как всегда ответил мистер Вебстер.

— Знаю я твое «не буду»,— улыбнулась Мила.

— Ладно,— вставая, сказал он.— Давай садиться за стол, а то все совсем остынет. А Сара так старалась!

— Давай. А почему ты не оставил ее у нас встречать Рождество?

— Да ее уже кто-то пригласил. Она так спешила, что оставила меня сервировать стол самому,— усмехнулся Джон.

— Ну, надо же хоть что-то и тебе делать,— беря в руки вилку, сказала Мила.

— Тем более что это Рождество я хотел провести с тобой. Последнее Рождество на старом месте,— он оглядел квартиру кругом.

Мила опустила глаза и молча, включила телевизор. Отец понял, что сказал лишнее и тоже слегка расстроился.

— Тебе положить твой любимый грушевый пирог?— спросил он, переводя тему.— Сегодня он особенно получился. Сара постаралась,— улыбнулся папа.

— Давай,— пожала плечами девушка.

По телевизору шел благотворительный концерт к Рождеству. Огромная елка в центре Нью-Йорка вся была завешана подарками для детей из малообеспеченных семей и детских домов.

— Все было очень вкусно,— сказала Мила после ужина.

— Может, посмотрим старые записи?— спросил Джон.

— Давай,— натянуто улыбнулась девушка.

Она не любила пересматривать то, как неловко танцевала в детском саду какой-то безумный танец на очередном утреннике, или как они с папой сидели в кафе, и бедная Мила вся замазалась мороженным, а Джон снимал все это на видео и смеялся. Целый час просмотров старых кассет с утренников и прогулок в парке действовали лучше любого снотворного. Мила поняла, что еще несколько минут, и она уснет прямо здесь, на диване. Она зевнула и встала.

— Ладно, я сегодня устала, так что пойду спать, если ты не против.

— Конечно,— кивнул Джон.— А утром под елкой тебя будет ждать подарок от Санта Клауса!

— Папа…— откинула она назад голову.— Мне не пять лет и я отлично знакома с этим Сантой!

— Ладно-ладно,— засмеялся Джон.— Иди спать.

Комната Милы, как и любого подростка, была завешана плакатами, но не поп-звезд или рок-групп, а какими-то узорами и портретами. Вернее, это были не плакаты, а рисунки. Она рисовала то, что видела во сне и самые удачные вешала на стены. Тот, что висел над кроватью, напоминал солнце с ломаными лучами, разбитое на тысячу кусочков и склеенных обратно. Некоторые рисунки были цветными, но в основном все были нарисованы карандашом. Мила практически никогда не видела цветных снов. Несколько раз она замечала, что ее сны сбывались, но никогда не придавала этому особого внимания.

У Милы не было друзей. Она училась в старших классах элитного лицея для девочек, но ее не очень-то принимали в коллективе. Все девочки в этом лицее были дочками богатых родителей, а Мила попала туда после сдачи определенных экзаменов. Она не ходила на вечеринки к одноклассницам, предпочитая им уединенные прогулки в парке. Она записалась в кружок рисования, проводя свободное время не в магазинах, а с карандашом или красками в руках. Иногда она брала планшет с собой в парк и рисовала отдыхающих там людей. Но всегда пририсовывала к ним, то крылья, то рога и хвост, то еще что-нибудь так, что люди становились похожими скорее на насекомых и животных, чем на себя. Просто она видела людей по-другому.

Что же касалось общения с противоположным полом, то этого практически не было. У нее не хватало времени на все эти гонки по свиданиям. Были ли у нее ухажеры? Были, но все их намерения тот же час разбивались о немой отказ во взгляде. Ее зеленые глаза, часто прятавшиеся за слишком длинной челкой, не оставляли шансов ни одному, даже самому настойчивому парню. Хотя, в ее возрасте все девчонки только и думают, что о парнях. Шестнадцать лет — замечательный возраст для мечтаний и стремлений.

Мила быстро переоделась и села на кровать. Включив настольную лампу, она вытащила из сумки тетрадь с рисунками. Сегодня она нарисовала его. Того, кого видела во сне на кануне. Она нарисовала только глаза. Больше ничего она не запомнила. Еще там были бабочки, деревья и звук. Звук, который невозможно услышать. Его надо почувствовать, пропустив через сердце. Она последний раз посмотрела в эти глаза и убрала тетрадь под подушку, как всегда. Затем выключила свет и уснула.

Чистый воздух, мягкая трава и ясное солнце: так приятно ощущать все это своим телом. Мила распахнула ресницы и села. Солнечный луч ударил ей в глаза. Она прищурилась, привыкая к свету. Потерев тыльной стороной ладони глаза, она открыла их и оглянулась. Вроде бы, вокруг трава и цветы, но все серого цвета. Даже солнце. Она поднялась на ноги и огляделась по сторонам: с одной стороны продолжался луг, а с другой, высокой стеной стоял лес. Обратив на себя внимание, она заметила, что стоит босая, в белом сарафане, а на руке повязана красная ленточка — единственное цветное пятно в этом черно-белом царстве. Вокруг не было ни души. Всей своей кожей Мила ощущала жар палящего солнца. Ей казалось, что еще минута под этим пеклом, и она загорится. Девушка побежала в лес, ища спасительную тень под кронами деревьев. Как только она пересекла границу леса, за ее спиной раздался оглушительный гром. Она обернулась, и волна света ослепила ее. Она упала в мягкую траву…

Мила открыла глаза и уткнулась взглядом в распахнутое окно, сквозь которое в комнату лился солнечный свет. Сев на кровати, она опустила ноги. Пол оказался обжигающе холодным. Ветер, врывавшийся в комнату, сорвал несколько рисунков, листал тетрадки на столе. Мила встала на ноги и медленно пошла к окну. Ветер развивал ее волосы, обжигая своим ледяным дыханием. Девушка подошла к подоконнику и выглянула на улицу: никого. Только ветер и снег. Но вот внизу, под своим окном она увидела юношу. Снег ослепительно сиял на солнце, и она прищурилась, чтобы получше разглядеть его. Она опять не увидела ничего, кроме глаз. Но и они показались ей очень знакомыми. Она начала перебирать в мыслях всех своих знакомых, потом метнулась к кровати, вытащила из-под подушки тетрадь и открыла вчерашний рисунок.

— Это он!— воскликнула Мила и побежала обратно к окну. Но там уже никого не было.

Она посмотрела по сторонам и отошла от окна. Тетрадь выпала у нее из рук…

* * *

Мила проснулась и резко села на кровати. В руках у нее была красная ленточка, а на коленях лежала открытая тетрадь. Она провела рукой по щеке, пытаясь прийти в себя.

— Что это было?— тихо спросила сама себя девушка.

В комнате все было точно так же, как когда она засыпала: все рисунки на своих местах, окно закрыто, а шторы задернуты. У кровати ждали ее пушистые тапочки, а волосы, как всегда заплетены. Посидев так несколько минут, Мила взглянула на часы, стоявшие на тумбочке: пятнадцать минут восьмого.

— Рано,— заметила Мила.— Особенно для Рождественского утра.

Повалявшись в кровати еще полчаса, но, так и не уснув, Мила встала и пошла в ванную. Отец еще спал.

Ровно в девять часов в квартире раздался телефонный звонок.

— Алло,— взяла трубку Мила.

— Здравствуйте,— раздался в трубке незнакомый мужской голос.— А можно мне услышать Джона Вебстера?

— Одну минутку. Папа!— крикнула Мила. Джон отозвался недовольным возгласом из ванной.— Тебя к телефону. Не знаю кто. Ты подойдешь?

— Да,— высунул голову из-за двери Джон.— Алло, я слушаю.

И голова исчезла за дверью в ванную. Через несколько минут Джон вышел из ванной с весьма озабоченным видом.

— Что-то случилось?— спросила Мила.

— Да,— ответил отец.— Нам надо выехать сегодня же.

— Что? Но, зачем так рано?

— Там что-то случилось,— озадаченно проговорил Джон.— Куда-то пропал заместитель шерифа.

— А без тебя не справятся? Ты говорил, что нас ждут там только к середине января. Тем более, скоро Новый год, а я хотела его отметить здесь.

— Прости, милая, но, видимо, Новый год нам придется отмечать на новом месте,— положил он руку на плечо дочери.— Собирай вещи. Вечером за нами придет машина.

И Джон ушел на службу. Девушка только развела руками и расстроенная побрела в свою комнату.

Мила не особенно рвалась собирать вещи, но другого выхода у нее не было. Документы из ее лицея уже переведены в местную школу. Девушка медленно и аккуратно снимала свои рисунки со стен, складывая их в большую папку. Квартиру было решено не продавать, а оставить в ней за главную Сару — тетю Милы. Она была рядом с девушкой все время, сколько Мила себя помнила. Своей семьи у нее не было, так что все свое свободное время, и даже больше, Сара уделяла любимой племяннице.

«Как-то не хорошо, получается,— думала Мила.— Мы уезжаем, а Сару с собой не берем. Она всегда так о нас заботилась. Как же она останется здесь совсем одна? У нее же кроме нас никого больше нет…»

Вытащив вещи в коридор, Мила вернулась в опустевшую комнату и села на кровать. Голые стены навивали тоску. Она уже скучала по дому, хоть и никогда не любила это место. Вообще, отец говорил ей, что родилась она не в Нью-Йорке, а где-то в Европе. Сара заменила Миле и мать, и часто пропадавшего на работе отца.

Джон уже собирал последний чемодан, когда в дверь позвонили. Мила вздрогнула.

— Так рано,— проворчал Джон, открывая дверь.— Сара! А я решил, что ты уже не придешь попрощаться.

— Как ты мог так подумать,— ответил приятный женский голос.— Мила дома?

— Я здесь,— выглянула из комнаты грустная и задумчивая девушка.— Привет.

— Здравствуй, дорогая,— Сара подошла и обняла племянницу.

Светлые волосы, как всегда собранные на затылке, чуть подернулись сединой, в голубых, немного выцветшие от времени глазах, стояли слезы, голос дрожал. Она еле сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Для нее это было самым жестоким наказанием на свете. Как у матери отнимают ребенка, так и у нее отнимали сейчас смысл ее жизни.

— Ты собрала все вещи?— спросила Сара.

— Да,— махнула рукой Мила в сторону стоящих чемоданов.— Мы скоро уже уезжаем.

Сара улыбнулась и закрыла руками лицо. Ее тело содрогнулось, и слезы полились из глаз.

— Прости меня, Мила, я не хотела так прощаться,— сквозь слезы проговорила Сара.— Не забывай меня.

— Ну, что ты!— обняла тетю Мила.— Как я могу тебя забыть! Я буду приезжать на каникулах. Мы вместе будем приезжать. Только не расстраивайся. Я никогда тебя не забуду!

Сара была немного ниже ростом, чем Мила, поэтому она уткнулась лицом ей в плечо и продолжала плакать. Мила несколько минут успокаивала тетю.

Ровно в восемь часов в дверь опять позвонили. На сей раз это был уже шофер такси.

— Мила, у нас самолет через полтора часа. Давай быстрее. Я жду тебя внизу.

И Джон понес все чемоданы к машине. Через пять минут Мила и Сара вышли на улицу. Сара у подъезда еще раз обняла племянницу и протянула ей сверток.

— Я знаю, что поздравлять раньше времени нельзя, но потом у меня не будет такой возможности. Пообещай, что откроешь это только в день рождения.

— Хорошо,— взяла в руки сверток Мила.— Я обещаю.

— Я впервые расстаюсь с тобой так надолго. Прошу, береги себя. И Джона тоже. Звони мне.

— Хорошо. Пока.

И Мила пошла к машине. Джон открыл ей дверь. Она в последний раз оглянулась на Сару, помахала ей рукой и села в машину. Джон попрощался с Сарой и тоже скрылся за дверью автомобиля. И они уехали в аэропорт.

Мила первый раз летела на самолете. Ее немного укачало, но в целом полет прошел нормально. Два часа в воздухе и вот они уже приземляются в аэропорте города Сьюпириор. Там их ждала машина из соседнего маленького городка Ашленд, в котором им теперь предстояло жить. Когда Мила вышла из аэропорта, она застыла: вокруг был лес. Она оглянулась кругом, но везде было то же самое. Отец окликнул ее уже стоя у машины. Езда от аэропорта до их нового места жительства заняла еще час. Пустое шоссе, сугробы по краям дороги и непроглядный и нескончаемый лес: вот что видела девушка в окне машины все это время. Маленький город встретил Милу и ее отца холодным, пронизывающим ветром и полным отсутствием осадков, хотя снега вокруг и так хватало с лихвой. Над городом светила почти полная луна, заливая безлюдные улицы серебряным светом. Машина остановилась у небольшого уютного домика. Как потом узнала Мила, это была гостиница. Дело в том, что в их новом доме совсем не было мебели. Девушка зашла в номер, огляделась и подошла к окну. К ее удивлению там ничего не было: ни леса, ни домов, ни даже дороги. Просто огромная территория, покрытая снегом.

— Папа, — позвала она Джона, — что это?

— Это озеро «Верхнее», — ответил Джон. — Летом тут удивительно красиво! Но до лета еще далеко, а сейчас пора ложиться спать.

Миле очень хотелось принять душ, но сил хватило только на то, что бы переодеться и лечь в кровать. Она запрыгнула под одеяло и тут же уснула.

* * *

Небольшой дом, окруженный деревьями, гараж, задний двор и сарай: здесь теперь жила семья Вебстер. На первом этаже размещалась кухня, гостиная с камином и чулан. На втором — две спальни и ванная. Мила поднялась по лестнице наверх и зашла в свою новую комнату. В два раза меньше, чем раньше. Девушка вздохнула и поставила сумку на пол. Следом за ней вошел Джон.

— Ну, как тебе?

— Она и пустая-то маленькая, а что тут будет, когда привезут мебель? — Мила повернулась к отцу.

— Моя комната не на много больше, — ответил Джон. — Зато в гостиной есть камин! И лес близко.

— Он тут везде близко, — пробубнила Мила. — Если ты не заметил, то этот город вообще стоит в лесу! А тут всегда так мрачно?

— Нет. Просто погода плохая. А когда выглядывает солнце, становится очень красиво.

— Что-то верится с трудом. А когда будет мебель?

— Когда мы ее купим, — улыбнулся Джон. — Тут была какая-то мебель, но она тебе бы не понравилась.

— Понятно… Ну, а вода-то хоть есть? И свет.

— Конечно. Располагайся! — выходя, сказал Джон.

Мила обошла комнату и подошла к окну. Вид выходил на задний двор.

«Ничего особенного, — подумала Мила. — Везде только снег. И деревья…»

Вдруг, на девушку накатила такая тоска, что руки сами собой потянулись к мобильному телефону. Ей так захотелось поговорить с Сарой…

— Отлично! — воскликнула Мила. — У меня еще и батарея разрядилась!

— Да? — Джон выглянул из своей комнаты.

— А домашний телефон здесь есть?

— Нет. Линия есть, а аппарата нет.

Мила тяжело вздохнула и спустилась на первый этаж. В доме было холодно. Сразу видно, что здесь давно никто не жил. Весь дом был грязный и как будто заброшенный. Девушка попыталась развести огонь в камине, но без опыта это сделать трудно. Тогда она просто села на старый диван, стоявший напротив камина — это единственная мебель, которая осталась в доме. Через несколько минут вниз спустился Джон.

— Может, в магазин съездим? — спросила Мила. — Мне нужна кровать и это как минимум!

— Да, надо. Пошли, — Джон обнял дочь за плечи.

Выйдя из дому, они пошли в центр, чтобы сесть в автобус, который шел в соседний город. Идти было далеко, и Мила замерзла. Настроение совсем испортилось. Видимо, те теплые вещи, которые она с собой взяла, не совсем то, что надо было.

— Мне холодно, — пробубнила Мила, надевая на голову капюшон. — Я замерзла.

— Да, здесь тебе не Нью-Йорк. Это все-таки север! Немного осталось, — улыбнулся Джон.

— Оптимист, — она обижено отвернулась от отца.

Придя на место, Мила поняла, что настроению еще есть куда падать: перед ней стоял облезлый, покореженный от холода и старости автобус. Он был непонятного цвета, так как краска в некоторых местах облупилась и ее место заняла ржавчина.

— Я туда не зайду, — Мила попятилась назад.

— Почему? — удивился Джон. — Вполне приличный автобус. Ну, немного помятый, но он же на ходу!

Мила метнула в отца грозный взгляд. Джон улыбнулся и пошел в автобус. Девушка не двинулась с места. Зайдя, он оглянулся и сказал.

— Обратно мы поедем на машине.

— Обещаешь? — недоверчиво спросила Мила.

— Торжественно клянусь, — он поднял правую руку и засмеялся.

Мила поежилась, но все-таки зашла в автобус. Внутри было не так страшно, как снаружи. Хоть кожаные кресла потрескались, но все же были мягкими и теплыми. Двери закрылись, и автобус тронулся, издав оглушительный рев. Кроме них в автобусе ехало еще несколько человек, но, как показалось Миле, звук услышала только она, или другие к нему уже привыкли. Автобус, пошатываясь, выехал на шоссе и, набирая скорость, поскакал по дороге. Он именно поскакал, так как на каждой кочке или попавшей под колеса ветке автобус подбрасывало вверх. Мила вжалась в кресло и вцепилась руками в отца. Джон тоже ощущал видимый дискомфорт, но все же чувствовал себя более уверенно, чем дочь.

Через час ада в трясущемся и рычащем автобусе, Мила заметила табличку: «Добро пожаловать в Сьюпириор». «Стоило вчера отсюда уезжать, чтобы сегодня вернуться»,— подумала Мила. Еще двадцать минут, и автобус остановился на вокзальной площади. Когда открылась дверь, девушка медленно расслабила руки и выпустила рукав куртки Джона. Осторожно оглядываясь, она начала вставать, все еще держась за спинки сидений, и только выйдя из автобуса, облегченно выдохнула.

— Если ты не сдержишь свое обещание, я тебя возненавижу, — злостно прошептала Мила, глядя на отца. — У меня кружится голова, меня тошнит и до сих пор трясет. Я в этот драндулет больше не сяду. Я лучше здесь останусь.

Джон рассмеялся, похлопал дочь по плечу, и они отправились на стоянку искать такси. Уже сидя в машине, Мила успокоилась и почти расслабилась, но ее до сих пор потряхивало. Такого в ее жизни еще никогда не было. Ей этот город показался довольно милым, по сравнению с Ашлендом. Хотя и тут она находила много странностей. Город состоял из отдельно стоящих улиц, соединенных лентами дорог. Вот такси заехало на очередную улицу, состоящую из магазинов, банков и кафе. Машина остановилась в самом конце улицы, напротив большого магазина. Это был автосалон. Зайдя внутрь, они начали выбирать машину. Было решено купить не новую, а подержанную машину, но в хорошем состоянии. Продавец посоветовал им несколько моделей, и Джон остановился на Шевроле Blazer LS 95-го года сборки серебристого цвета.

Оформив все бумаги, продавец предложил Джону сразу забрать машину. Выйдя на улицу и сев в свою «новую» машину, семья Вебстер решила проехаться по этой улице и посмотреть какие магазины здесь есть.

— А откуда у тебя деньги на машину? — поинтересовалась Мила у отца.

— У меня были кое-какие сбережения. Я рассчитывал потратить их на покупку дома, но раз нам его предоставили даром, я решил купить на них машину. Хотя, насколько мне известно, мне должны выделить полицейскую машину. Но, когда-нибудь я научу тебя водить, и ты сама будешь ездить на ней в школу.

Через несколько домов Джон заметил мебельный магазин и остановился возле него. Выбрав нужную мебель, они отправились домой. По дороге им несколько раз приходилось останавливаться и спрашивать дорогу. Несмотря на указатели, в этой паутине дорог, как оказалось, очень легко потеряться.

Дома их ожидала колоссальная уборка. Мила взяла на себя второй этаж, а Джон надолго застрял в чулане, где нашел много странных предметов. Какие-то старые веники из трав и пузырьки с замутившимися жидкостями. Джон не рискнул их открывать и просто отправил все в мусорный бак. В своей комнате Мила обнаружила на потолке какие-то звездочки и кружочки. Она попробовала их отодрать, но тщетно. В комнате Джона она нашла старую, запыленную тетрадь с записями на незнакомом ей языке.

— Точно не латынь и не французский, — полистав тетрадку, решила Мила. В школе она изучала эти языки и сразу бы отличила их.

Наконец, закончив уборку и почувствовав жуткую усталость, Вебстеры решили завершить насыщенный день в кафе недалеко от дома.

— А тут вполне прилично кормят, — заметила Мила.

— Да, мне очень нравится это заведение, — ответил Джон. — Я тут несколько раз бывал. А на днях мы с тобой навестим моего старого друга Ричарда Лептона. Мы вместе начинали работать. Потом я останавливался у него, когда был в командировках. Очень забавный человек. Кстати, он может устроить нам экскурсию по лесу. Ричард знает местные леса вдоль и поперек. У него есть сын. Правда, он постарше тебя, но все равно вы будете учиться в одной школе.

От этих слов Милу слегка бросило в дрожь. Всю жизнь она училась в школе, где были только девочки, а сейчас ей предстоит ходить в обычную школу и даже, возможно, сидеть за одной партой с каким-нибудь парнем. В этом, конечно, нет ничего особенного, но для Милы это был весьма рискованный шаг.

Придя домой, Джон развел огонь в камине и достал из коробки электрический чайник и стаканы. Весь оставшийся вечер они сидели перед камином и разговаривали. Кровать им так и не привезли, так что Мила устроилась на стареньком диване, а Джон лег на полу, настелив куртки.

* * *

Наутро привезли часть мебели, и весь день семья Вебстер разбирала вещи. К вечеру привезли мебель для кухни, и Мила начала расставлять по местам кухонную утварь. В одной из коробок она увидела странную вещицу: шкатулку в виде кленового листа. Но она никак не открывалась.

— Что это? — спросила Мила у отца.

— Это шкатулка твоей мамы. Где ты ее взяла?

— Нашла в коробке с посудой.

— Хм… Дай-ка посмотреть.

Джон покрутил шкатулку в руках, но открыть не смог.

— Тут нужен какой-то ключ, — присмотревшись, пробубнил он. — Может, можно ее взломать…

— Не надо, — остановила его Мила. — Не надо ничего ломать. Пусть останется так. Это всего лишь пустая шкатулка.

Улыбнувшись, Джон отдал шкатулку обратно дочери. Мила убрала вещицу в карман и продолжила разбирать вещи.

После столь продуктивного дня сил для приготовления ужина просто не осталось, и на семейном совете было принято решение вновь поужинать в кафе. Там вечером бывает много народу, но в этот раз практически никого не было. К их столику подошел человек в старой куртке, кое-где порванной, как показалось Миле, не просто от старости, а при помощи чего-то очень острого. На голове у него была потертая кепка, а на носу очки с толстыми стеклами. Огромные резиновые сапоги доходили ему до середины бедра, а из-за пояса торчал топор. Мила непроизвольно вжалась в стул, когда этот человек навис над их столиком. Его рука потянулась к Джону и щелкнула того по лбу. Джон резко поднял голову и тут же рассмеялся.

— Ричард! — он вскочил на ноги. — Ричард, старый плут!

— Джонни… — протянул человек в очках. — Сколько лет!

— Да, — обнимая старого друга, сказал Джон. — Ну, года два мы уже не виделись. Хотя я приезжал, но мне сказали, что ты ушел в лес. Я, правда, ничего не понял, но больше мне никто ничего объяснять не захотел. Интересный у тебя вид.

— Да. Я же теперь лесник, — ответил Лептон, снимая свою кепку и усаживаясь за стол. Его редкие светлые волосы намокли, видимо от снега, и висели сосульками.

— И давно?

— Да вот уже как раз года два. Нашего старого лесника загрызли звери, вот я и пошел на выручку. Ты же знаешь, я люблю лес. Кстати, сегодня нашли тело нашего Эдисона. Слышал?

— Да, — Джон помрачнел. — Я только вчера приехал, а уже неприятность. У вас тут полицейских не хватает?

— Еще какой, — Ричард откинулся на спинку стула. — Все боятся. В лесах появилась стая каких-то странных зверей.

Его взгляд скользнул за спину Джона, и он увидел Милу.

— Ну, да ладно. Что мы все о делах, да о делах, — Ричард махнул рукой.— Это, наверное, твоя дочка?

— Да! Это Милена. А это мистер Лептон. Помнишь, я говорил тебе о нем вчера?

— Да папа, я помню. Приятно познакомиться.

— Взаимно, юная леди. Джон много мне про тебя рассказывал. А сколько тебе лет, Милена? Какое чудное имя!

— Шестнадцать. Можно просто Мила.

— Чудесный возраст! А ты знаешь, что сокращать свои имена нехорошо? С отрезанными буквами ты теряешь силы.

Мила улыбнулась и уставилась в свою тарелку. Она не очень любила имя Милена, считая его слишком официальным, но слова мистера Лептона, почему-то, несколько смутили ее. Есть совсем расхотелось, и она просто тыкала вилкой в недоеденный салат. Старые друзья болтали, не замечая ее еще полчаса. Потом Мила встала и оделась.

— Ты куда? — спросил ее отец.

— Я сильно устала, а мне еще пастель стелить. Я пойду домой.

— На улице уже темно. Посиди пару минут, и поедем вместе.

— Я дойду сама. Дорогу я уже запомнила. А вам надо пообщаться. Я понимаю. До свидания, мистер Лептон.

— До свидания, Милена, — ответил он с улыбкой.

* * *

Мила открыла глаза и резко села на кровати. От быстрого подъема у нее закружилась голова. Она провела рукой по лбу: лоб был мокрым, как и волосы, и одежда у шеи.

— Опять кошмар, — тихо сказала Мила самой себе. — Всего лишь сон. Это только сон...

Она легла на подушку, но как только закрывала глаза, перед ней появлялось страшное лицо с большим бородавчатым носом и красными глазами.

«Гоблин какой-то, — подумала Мила. — Или Тролль. Сказка какая-то!».

Она уставилась в потолок и заметила, что он весь светится, как звездное небо. Она вспомнила, что накануне видела на потолке какие-то звездочки и поняла, что это они сейчас светятся. Спать ей расхотелось, и она зажгла настольную лампу. В тусклом свете ночника по комнате поползли тени и скрылись где-то в районе окна. Мила достала из-под подушки свою тетрадь с рисунками, а из тумбочки карандаш. Открыв тетрадь на чистой странице, она начала рисовать того монстра, которого сейчас видела во сне.

«Ну и жуть», — подумала девушка, глядя на то, что у нее получилось. Небольшая лысая голова, огромные уши, маленькие злые глаза с прожилками капилляров и большой, крючковатый нос, на котором красовалась куча бородавок, а самая большая и противная была на самом кончике носа и казалась его отвратительным продолжением. От кровожадной улыбки бросало в дрожь, а на выдающемся вперед подбородке торчал длинный толстый волос. Мила вздрогнула и закрыла тетрадь. На этот раз она положила ее в тумбочку, и опять легла на подушку. Интересно, но когда она рисовала то, что ей снилось, особенно кошмары, сон больше не повторялся. Из-за стенки раздался громкий храп: папа дома. Девушка взглянула на часы — четыре часа утра. Мила не стала выключать совсем свет, а только приглушила его. Дрожь не покидала девушку, но все же она решила еще немного поспать. Она закрыла глаза и вспомнила того юношу, которого видела недавно во сне. Его глаза четко стояли перед ней, но остальное лицо она не видела. Но ей хватило и этого. Вот только жаль, что ее сны черно-белые. Незаметно она уснула.

На следующий день Мила пошла прогуляться по городу. Погода была великолепная! Наконец-то из-за туч выглянуло солнце и весь город, густо покрытый снегом, засиял. Включив новый плеер, подаренный «Сантой» на это Рождество и не забыв дома тетрадь, Мила спустилась на первый этаж.

— Я точно тебе сегодня не нужна? — спросила она у Джона перед выходом еще раз.

— Нет, — улыбаясь, ответил он. — Если только ты не хочешь почистить от снега задний двор.

— Не-е-ет, — протянула Мила. — Ладно, я ушла. Буду часа через три. Думаю, этого времени хватит, чтобы обойти весь город и еще выпить пару кружек кофе.

— А ты уверена, что тебе не нужна компания? Не заблудишься?

— Нет. Как раз посмотрю, есть ли тут художественный салон. У меня краски кончаются.

— Вот это вряд ли, — пробубнил Джон. — Но, ты все-таки посмотри. Если заблудишься, спроси у прохожих дорогу. Здесь на такой вопрос реагируют куда проще, чем в Нью-Йорке.

— Ладно, разберемся.

И Мила, помахав рукой, вышла за дверь.

Маленький город встретил ее достаточно тепло. Из административных зданий Мила увидела только больницу, полицейский участок и школу — трехэтажное серое здание, окруженное забором. Кроме этого было еще несколько продуктовых магазинов и маленьких кафе. Чтобы купить одежду, технику и тем более профессиональные краски нужно было ехать в соседний, более населенный и развитый город, куда они ездили накануне. Что поразило девушку, так это то, что город находился практически в лесу. Деревья были повсюду. Как же это все не похоже на Нью-Йорк, в котором она выросла. На улицах было полно детей, играющих в снежки. Все прохожие здоровались друг с другом. Но вот что ее раздражало, так это постоянные вопросительные взгляды, скользившие по ней и удивленный шепот за спиной.

Мила зашла в небольшое придорожное кафе и села за самый дальний столик в углу.

«Как надоели эти взгляды», — думала девушка.

Заказав кофе, Мила достала из сумки тетрадь и начала рисовать сидящего за соседним столиком старичка с кружкой пива и гамбургером. Отчего-то он показался Миле похожим на домового, и она пририсовала ему густая шевелюру и зачем-то хвост. Потом она посмотрела на то, что у нее получилось и ей это не понравилось. Она вырвала страницу из тетради и, смяв ее, кинула в стоящую на столе пустую пепельницу. Она делала так крайне редко. Обычно ее удовлетворяли рисунки, но тут ей показалось, что это неправильный рисунок, ненастоящий. К этому времени старичок уже освободил столик и на его место села шумная компания старшеклассников. Эти образы Милу не интересовали, и она обвела взглядом зал, в поисках новой жертвы для рисунка. В кафе было полно народу, но никто ей больше не приглянулся. Тогда она взяла в руки карандаш и стала по памяти рисовать детей, которых видела на улице. Маленькие эльфы — так она их видела. Маленькие заостренные ушки, раскосые глаза, а за спиной — серебристо-зеленые крылья. Пейзаж проезжающих мимо машин ей тоже не нравился, так что она перенесла их на заснеженную поляну в лесу.

— Извини, — раздался над головой приятный мужской голос. — Можно к тебе подсесть? А то все столики заняты.

Мила подняла голову и увидела над собой высокого, широкоплечего парня с темными коротко стрижеными волосами. «Спортсмен», — подумала Мила, а вслух сказала:

— Да, конечно.

Парень улыбнулся, оголив идеальные жемчужно-белые зубы, и присел напротив нее.

«Точно спортсмен, — опять подумала Мила, когда парень снял куртку. — И какой-то слишком идеальный. Если нет внешних недостатков, значит, они сидят внутри». И она снова погрузилась в рисование.

— Меня зовут Брендон, — представился парень. — Брендон Старзен.

Мила подняла на него удивленный и при этом равнодушный взгляд, скептически приподняв левую бровь.

— Милена Вебстер, — представилась она в ответ.

— Вебстер, Вебстер… — повторил задумчиво Брендон. — О! Ты, наверное, дочь нашего нового шерифа! — воскликнул он на все кафе. Люди за столиками притихли и повернули на них головы.

— Тише, — попросила его Мила. — Зачем же так кричать. Да, да.

— Не столь давно наш шериф ушел в отставку и его место временно занял сержант Эдисон. Но его тело вчера нашли на границе города. Мэр в шоке. Никто не хочет занимать его место. В местной полиции работают одни трусы. Лесник и то отважнее. Мэр с нетерпением ждал приезда твоего отца, ведь он уже приезжал к нам несколько раз. Мэр решил, что именно он должен занять место шерифа и придать сил нашим ребятам, так что теперь начальником местной полиции будет Ричард Вебстер.

— А откуда ты все это знаешь? — прищурилась Мила.

— Мой отец — мэр, — самодовольно улыбнулся Брендон.

— М-м-м,— протянула девушка, поднося к губам кружку с кофе. — Тогда понятно.

— Как тебе наш город? — спросил он, не переставая улыбаться. Его голубые глаза внимательно изучали девушку.

— Нормально, — равнодушно ответила Мила, ставя кружку обратно на стол. — Тихий, спокойный, маленький…

— Ну, да. Это не Нью-Йорк, — засмеялся Брендон. — Зато у нас везде природа, свежий воздух.

— Да. С этим трудно спорить, — хохотнула она. — Правда, у меня от такого количества свежего воздуха по ночам кошмары.

Старзен опять улыбнулся и оглянулся на сидящих рядом старшекурсников. Как поняла Мила, он был из их компании и просто подсел с ней познакомиться. Компания за соседним столиком постоянно что-то обсуждала и тихо смеялась.

— Тебе не кажется это глупым? — неожиданно спросила его Мила, продолжая рисовать.

— Что? — он округлил глаза.

— То, что ты считаешь себя просто неотразимым. С чего ты взял, что сможешь с моей помощью укрепить свой авторитет в компании друзей?

Она подняла на парня взгляд и внимательно на него посмотрела. Когда она злилась или была чем-то недовольна, цвет глаз становился насыщеннее и ярче. Рот парня слегка приоткрылся, а светлые глаза неуверенно скосились в сторону. Было видно, что он что-то придумывает, но больно уж медленно он это делает.

— О чем ты говоришь? — наконец, опять расплылся в улыбке Брендон. — Я просто подсел к тебе, потому, что нет свободных мест. И вообще, с тобой что, нельзя познакомиться?

— Ну, почему же, — закрывая тетрадь, ответила девушка. — Можно. Но, видимо не тебе.

Мила встала, взяла свои вещи и вышла из-за стола. Она рассчиталась с мужчиной за барной стойкой и ушла. Как только за ней закрылась дверь, кафе сотряслось от хохота. Группа старшеклассников, к которым относился и Брендон, просто подняли последнего на смех. Парень пулей вылетел из кафе и, запрыгнув в свою большую машину, тут же уехал.

— Примат, — тихо сказала Мила, когда мимо нее на большой скорости пронесся джип Брендона.

Домой идти не хотелось, и Мила пошла в центральный парк. Посреди парковой площади, куда вели четыре аллеи, стояла большая елка, украшенная самодельными игрушками. Вокруг нее стояли скамейки. Елка была настоящая, древняя и от того очень высокая и пушистая. Мила подошла и села на одну из скамеек. В парке было много народу. В основном — дети. Вокруг стоял шум от их радостных криков. Рождественские каникулы! Возможность так весело проводить время выдается не часто. Мила посмотрела на резвящихся детей и вспомнила, что не закончила свой рисунок. Она достала тетрадь, положила ее сверху на сумку и продолжила рисовать маленьких эльфиков на заснеженной поляне. Вдруг она услышала какой-то шум над головой. Она не стала обращать на него внимания, решив, что ей показалось. Кто может шуметь на елке в центре города? Но через минуту над головой опять раздался шум, затем треск, а потом ей на голову упала шишка.

— Ай! — воскликнула Мила, трогая рукой ударенный затылок.

Она подняла голову и заметила между ветвями тень, которая тут же исчезла.

«Может, это белка?» — подумала Мила.

Затем она нагнулась и подняла упавшую на нее шишку: обычная маленькая шишка, но удар был сильный, будто в нее целились и со всей силы кинули этой шишкой. В кармане раздалась вибрация.

— Алло.

— Мила, ты где? — спросил голос Джона.

— В парке, — ответила Мила, опять разглядывая елку.

— Все нормально? Ты не потерялась?

— Да где тут теряться-то? Я скоро буду. Примерно через полчаса.

Мила отключила телефон и сунула его обратно в карман. В наушниках заиграла быстрая музыка и девушка, засунув тетрадь в сумку, встала и неспешным шагом направилась в сторону дома. Пройдя несколько шагов, она выронила перчатку. Нагнувшись за ней, она краем глаза увидела в растущих вдоль аллеи кустах что-то маленькое, похожее на человечка. Но, когда она повернула голову, кусты вновь были пусты. Чтобы совсем убедиться в том, что ей это все привиделось, Мила поднялась и медленно пошла к тому кусту, где только, что видела человечка. Присев, она начала разглядывать ветки, но не увидела ничего особенного, кроме двух глубоких отверстий в снегу. Она хотела внимательнее их рассмотреть, но тут над головой раздался голос.

— Что-то потеряла?

Мила резко подняла голову и врезалась затылком в нависшие над головой ветки. Она и не заметила, что практически залезла под этот куст. Снег с веток упал ей на волосы, засыпался за шиворот. Она начала выползать из-под куста и зацепилась волосами за ветки.

— Сегодня явно не мой день, — пробубнила Мила, выпутываясь из приставучего кустарника.

Снег под курткой таял, стекая холодной струйкой вниз по спине.

«Как мокро, — подумала она. — И стыдно».

Тут она почувствовала, что кто-то тянет ее назад и вверх. Наконец, оказавшись на ногах, она взглянула на своего спасителя. Перед ней стоял симпатичный молодой парень со светлыми волосами, чуть выше ее ростом. Его серо-голубые глаза лукаво смотрели прямо на нее. Губы скривились в насмешливой улыбке.

— Ты в порядке? — спросил парень.

— Да, — выдавила Мила.

Он поднял руку и начал стряхивать у нее с головы снег. Опомнившись, Мила начала отряхиваться и, наконец, вытащила из-под куртки ком снега.

— Что ты там искала? — парень взглянул на куст.

— Да так, перчатка выпала.

— Что, прямо в кусты? — парень еще шире улыбнулся.

— Нет. Просто я ее туда нечаянно пнула. Не заметила.

— Понятно. Что-то я тебя в нашем городе раньше не видел.

— А, что, ты знаешь всех, кто здесь живет?

— Всех-то, наверное, нет, но ты, же должна еще учиться в школе. А там я знаю всех. Особенно старшие классы.

— А может я еще не в старших классах, — Мила прищурилась.

— Если бы ты хоть раз в школе появилась, я бы тебя запомнил. У меня память на лица феноменальная! Ты новенькая. Давно приехала?

— Пару дней назад, — сдалась Мила. — И учиться я буду лишь в десятом классе. Так, что, не судьба, — она улыбнулась парню.

— Как будто это имеет значение. У нас не запрещают общаться с учениками из других классов. Так что, судьба! — он провел рукой по голове Милы, стряхивая остатки снега. — Меня, кстати, Калеб зовут. А тебя?

— Милена.

— Красивое имя.

— Спасибо… Я вообще-то тороплюсь, — сказала Мила.

— Может, тебя подбросить?

— Нет. Наверное, нет.

— Да, брось. Я не кусаюсь. Тем более, на улице холодно, а у тебя под курткой снег. Замерзнешь ведь.

Мила несколько секунд подумала, и все, же согласилась.

— Вот и отлично! — обрадовался Калеб. — Моя машина стоит вон там.

Они пошли к парковке возле парка.

Остановив машину у дома Милы, Калеб сказал:

— Может, оставишь мне свой телефон?

— Извини, но мне он пока еще самой нужен. Как только соберусь его менять — я тебе сообщу.

И, улыбнувшись, она вышла на улицу. За спиной раздался сигнал машины, но оборачиваться девушка не стала.

— Ты здесь всего третий день, а уже поклонника завела, — отец встретил ее у двери. — Кто это?

— Парень. Он спас меня от кустов и снега, — снимая куртку, ответила Мила.

— Не понял. Это как?

И Мила рассказала ему про свои приключения.

— Ты не умеешь спокойно жить, да?

— Это скучно, — улыбнулась Мила. Потом встала, чмокнула отца в щеку и побежала в свою комнату.

Закрыв за собой дверь, Мила упала на кровать и уставилась в окно. За сегодняшний день столько всего случилось. Надо все хорошенько обдумать. Но как собрать все мысли в кучу и расставить их по местам? Сара говорила: «Если не хватает слов — рисуй, а если их слишком много — записывай». Мила встала с кровати, подошла к столу у противоположной стены и взяла из ящика чистую тетрадь. Упав обратно на кровать, она открыла первую страницу и начала писать, как это обычно принято «Дорогой дневник» и тут же зачеркнула эту надпись. Она не любила банальностей и старалась избегать их хотя бы в словах.

«Привет, тетрадь!

Я впервые начинаю вести подобные записи и еще не очень ориентируюсь в написании мемуаров».

Тут раздался стук в дверь. Мила резко закрыла тетрадь.

— Можно? — Джон заглянул в комнату.

— Да, конечно.

— Тут такое дело, меня вызывают в участок. Что-то случилось. Так что, думаю, до вечера меня не будет. Прошу вечеринок в мое отсутствие не устраивать и в приключения не ввязываться.

— Хорошо, сэр, я постараюсь, — улыбнулась отцу Мила.

— Ладно, я поехал, — и Джон вышел из комнаты.

Мила любила оставаться одна. Весь оставшийся день она возилась на кухне, готовила овсяное печенье. В пять часов на улице совсем стемнело, а Джона еще не было, и она решила позвонить ему. Но как только взяла в руки телефон, ей пришло сообщение: «Не жди меня. Буду поздно. Новые товарищи решили отметить мое назначение. Целую. Папа».

— Понятно, — улыбнулась Мила.

Она взяла всю тарелку с печеньем, пакет с соком и отправилась в свою комнату. Там она везде расставила свечи: большие, маленькие, разных цветов. Потом зажгла их, потушила свет и села на пол возле кровати. Протянув руку к тумбочке, Мила нажала на кнопку магнитофона и из динамиков полилась тихая приятная музыка. Затем она положила на колени тетрадь с незаконченным рисунком, взяла с тарелки печенье, и продолжила рисовать. Дети получились, как живые. На какое-то мгновение Миле показалось, что один из них посмотрел на нее и подмигнул. Мила отложила тетрадь и осмотрела комнату. Тени от предметов сливались, складываясь в причудливые картинки. Немного фантазии и можно было увидеть целый мир в тенях. Вот на кусте (из ручек в подставке) сидит бабочка (ножницы в той же подставке). Одно колыхание пламени свечи, и вот бабочка уже забила крыльями. Еще мгновение и она полетит. Недалеко от этой картинки образовалась другая: будто маленький гном с крючковатым носом вылезает из своей норы. Его колпак съехал на лоб, а носы туфель загнуты вверх.

Мила улыбнулась, взяла еще одно печенье и откинула голову на кровать. По потолку тоже гуляли тени, но больше похожие на размытые кляксы. Но вот одна тень у окна обрела четкие очертания маленького человечка с крыльями за спиной. Человечек побежал по потолку на другую сторону, где стояла кровать Милы, но, не доходя всего метра до стены, завис прямо над шокированной девушкой. Мила удивленно следила за этой странной тенью. Затем опустила голову и посмотрела, что же может двигаться у нее в комнате. Но, не найдя ничего подходящего, опять взглянула на потолок. Там она опять увидела эту тень. Человечек протянул ручку и указал на окно. Мила посмотрела туда, но ничего не увидела. Тень поманила ее за собой и скользнула к проему в стене. Не веря собственным действиям, девушка встала и подошла к противоположной стене. Отдернув шторы, она выглянула на улицу. На небе сияла полная луна. Весь задний двор был залит этим серебряным светом. Снег, который так и не убрал Джон, казалось, горел белым пламенем. Мила заметила посередине этой снежной поляны тени разных размеров. Они плясали по кругу, как бы поклоняясь луне. Девушка в шоке коснулась пальцами губ и поняла, что стоит с открытым ртом.

— Не может быть, — произнесла она.

Затем она закрыла глаза, зажмурившись, и через несколько секунд вновь открыла. Тени исчезли, но на белоснежном снегу остался протоптанный круг. Она отошла от окна и посмотрела на часы: ровно десять. «Как быстро бежит время, — подумала девушка. Мила решила не ждать Джона, а лечь спать, тем более, что глаза у нее начали слипаться с невиданной силой. — Когда я успела так устать?»— опять подумала девушка. Она переоделась, задула все свечи, легла в постель и тут же провалилась в сон.

За окном крупными хлопьями повалил снег и через несколько секунд задний двор вновь стал абсолютно ровным и нетронутым.

Вот и настал первый учебный день в новой школе. Ночь накануне Мила спала очень плохо. А утро совсем не задалось: сломался водонагреватель, завтрак подгорел и любимые джинсы не успели высохнуть. Вконец расстроенная, Мила поднялась к себе в комнату и начала собирать сумку. На столе она увидела записку: «Удачи! Будь сильной и решительной! Никогда не сдавайся и не отступай! Вперед!». Мила улыбнулась и положила листок в сумку. Натянув на футболку толстовку, она направилась вниз, застегивая на ходу замок на кофте. Быстро обувшись и обмотавшись шарфом, она закричала на весь дом.

— Папа! Я уже опаздываю! А мне еще в администрацию надо зайти за расписанием. Куда ты пропал?

За спиной девушки открылась входная дверь и раздался голос.

— Я тебя уже давно в машине жду.

Мила виновато улыбнулась, быстро надела куртку и выбежала на улицу.

Джону выдали полицейскую машину, так что купленная пока стояла в гараже. Мила запрыгнула на переднее сидение, и машина отъехала от дома. Ехать до школы было недалеко, так что через десять минут она уже стояла у школьных ворот. Стоянка была на половину заполнена. Мила уже поняла, что люди здесь живут не очень обеспеченные, и машины на стоянке были тому лишним подтверждением. Но люди были достаточно простыми, поэтому не зацикливались на подобных мелочах, предпочитая душу кошельку. Хотя были и такие, кто презирал окружающих, считая себя «выше» остальных. Такие, как Брендон, новый знакомый Милы. Его машина сразу выделялась из общей массы. И машины его друзей тоже. Мила не знала, почему он выбрал ее и для чего, но он ей не нравился. Нет, внешне он был идеален, но Мила давно научилась отделять душу от внешности, а у Брендона была слишком большая разница между этими показателями. Оглядевшись, Мила направилась к главному входу, но на полпути ее окликнули. Оглянувшись, она увидела Калеба. Он направлялся к ней.

— Привет,— улыбнулся он.

— Привет.

— Куда идешь? Наверное, ищешь администрацию?

— Да. Расписание еще никто не отменял. Не подскажешь, как туда пройти?

— Нет. Лучше, я тебя провожу. Мне все равно тоже туда надо за новым расписанием.

— Хорошо,— улыбнулась Мила.

Мила была рада видеть Калеба. Хоть одно знакомое лицо в новой школе. Можно даже сказать, Калеб ей понравился, но, все же, больше, как человек и друг, нежели, как парень. Он казался ей очень интересным и начитанным. У них всегда находились темы для разговоров. Калеб много читал вне школьной программы, что обрадовало Милу, ведь она очень любила литературу. Он даже знал основные правила этикета, и всегда открывал перед ней двери, или пропускал вперед.

— А где ты училась раньше?— спросил он, обходя школу.

Как оказалось, за основным зданием школы притаился еще один корпус, в котором разместился спортзал и биологические лаборатории, а рядом, в небольшом одноэтажном здании расположилась администрация школы. Мила поняла это, когда увидела стоящих у входа школьников.

— В гуманитарном лицее для девочек,— ответила Мила.— Частное, закрытое учреждение.

— И что же вы там изучали такого особенного?— улыбнулся Калеб.

— Да все подряд. Этикет, психологию, в большом количестве литературу и историю. Много того, что в жизни в принципе и не пригодится. Хотя, как говорила наша наставница, всякое может случиться,— Мила улыбнулась и опустила глаза. Воспоминания о прошлой жизни еще вызывали у нее боль и горечь.

Зайдя внутрь администрации, Мила увидела не серое офисное помещение, а яркие кабинеты с подвижными сотрудниками. Цвета радовали глаз и прямо заставляли двигаться. Возле стойки администратора, который нужен был Миле, стояла длинная очередь учащихся, и они с Калебом встали в конец очереди. За ними тут же образовался хвост из учеников. То там, то здесь раздавались радостные возгласы. Громче всех болтали три девушки, стоявшие сразу за Милой. Они делились впечатлениями от каникул. Тут у Калеба зазвонил телефон и он вышел на улицу. Но Мила не осталась одна надолго.

— Привет,— раздался голос за спиной. Повернувшись, Мила увидела Брендона. Стоявшие рядом девушки притихли и с завистью наблюдали за ними.

— Привет,— ответила Мила и отвернулась.

— Как дела?— не отставал он.— Давно не виделись.

— Да я бы так не сказала. Дела нормально. Вот, стою в очереди. А у тебя как?— Мила не хотела с ним разговаривать, но воспитание не позволило ей просто проигнорировать его.

— Плохо. Постоянно думаю о тебе. Знаешь, тебе стоит попробовать вступить в группу поддержки. Фигура у тебя подходящая, да и внешность яркая. Тогда бы мы были идеальной классической парой: капитан футбольной команды и капитан группы поддержки.

— Извини, но черлидеры меня не привлекают. Да и встречаться с тобой я пока точно не хочу.

Девушки, стоявшие сзади, охнули от удивления.

— Отчего же?— искренне удивился парень.

— Оттого же,— резко ответила девушка и окончательно отвернулась от спортсмена.

— Все в порядке?— спросил вернувшийся Калеб у Милы.— Что от тебя хотел Брендон?

— Все нормально. Мы просто поздоровались.

Калеб пожал плечами и взглянул на стоявшую недалеко шумную компанию. Эшли, блондинистая капитанша черлидеров как всегда висела на Брендоне, а тот вовсе не сопротивлялся. Правда, иногда он поднимал взгляд на Милу, пристально изучая ее издалека.

Взяв расписание и все нужные бумаги, Мила и Калеб поспешили на занятия. Правда, у Милы первым уроком была биология, а Калеб побежал в главный корпус на английский. Он учился уже в выпускном классе вместе с Брендоном.

Мила слегка опоздала на урок, но учитель приветливо встретил ее, и посадил за первую парту с девочкой в очках. Девочка показалась Миле немного странной, но все же застенчивой и милой. Ее большие круглые очки явно были ей велики и постоянно сползали на кончик носа, а когда она что-то внимательно и усердно делала, то приоткрывала рот. Но самой отличительной чертой показались Миле огромные часы, которые болтались на ее тоненькой ручке, как гиря. Причем ремешок был достаточно тонким, а вот сам механизм напоминал блюдце с латинскими цифрами и резными стрелками. Свои не густые русые волосы она заплетала в тонкие косички, но одна упрямая прядь постоянно выбивалась и падала на левую щеку, придавая девочке слегка небрежный вид. Вообще, девочка была такая маленькая и худенькая, что на вид ей можно было дать не больше четырнадцати лет.

Урок пролетел достаточно быстро и даже показался Миле интересным. Они вместе с Дженнифер (так звали ее соседку по парте) отправились в главный корпус на физику. Их расписание в большей степени совпадало, и они решили ходить вместе: и у Дженнифер наконец-то появится компания, и Мила не заблудится в школе и, может быть даже заведет свою первую подругу. После физики и истории, на которой Мила сидела с каким-то парнем и получила первую отличную оценку, девушка пошла в столовую на обед. Она немного задержалась в классе, разговаривая с учителем и ей пришлось идти одной. К тому времени, как она, ориентируясь по карте школы добралась наконец до столовой, все столики были уже заняты. Но Мила с радостью обнаружила, что Калеб занял для нее место за своим столиком.

— Садись,— отодвинул ей стул Калеб.

— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны,— улыбнулась она ему.

— Да ладно тебе. Знакомься, это мои друзья: Том, Джаред и Лео. Мы с Джаредом вместе в футбольной команде.

— Тогда, почему вы не сидите вместе с остальной командой?— спросила Мила, оглядываясь на столик у противоположной стены, где сидел Брендон и его компания. Рядом с ними сидели девчонки из группы поддержки.

— Да ну их,— махнул рукой Джаред — высокий парень с рыжими волосами и широкой улыбкой.— Зазнайки. Нам и здесь хорошо.

— Кстати, ты приглянулась Брендону,— заметил Лео, который сидел напротив Милы и видел все, что происходит за ее спиной.— Он постоянно сюда смотрит и что-то говорит своему младшему брату — Касперу. Он твой ровесник, но он не такой, как его брат. Хотя девчонки на него вешаются так же, как и на Брендона.

— Они ему все равно не нужны. Только время теряют,— сказал Калеб.

— У него, что, с ориентацией проблемы?— тихо спросила Мила.

— Не думаю,— покачал головой блондин.— Просто у него другие приоритеты.

— Откуда вы столько знаете о нем?

— Мы выросли вместе и хорошо общались, пока не приехал Брендон.

— Как так? Я что-то не очень поняла.

— Ну, это довольно запутанная история,— почесал голову Джаред.— Брендон родился здесь, но потом отец увез его в другой штат. Его перевели, а жена за ним поехать не смогла, потому что Каспер сильно болел и его нельзя было перевозить. Поэтому, он забрал с собой Брендона и устроил его там в школу-интернат. Потом он решил вернуться обратно, но сына из престижной школы забирать не стал. Так, Брендон учился там до старших классов. Потом, взбунтовался и его выгнали. Теперь он учится здесь уже второй год и портить потихоньку нам жизнь своими придирками и выкрутасами.

— Понятно,— опустила глаза девушка.

Мила развернулась и взглянула на шумный столик. Там действительно сидел Брендон и переговаривался с каким-то парнем. Она его узнала: это он сидел с ней на истории. Он показался Миле тихим и отстраненным. Весь урок он молча писал лекцию и они так и не познакомились. Его голубые глаза скрывались за падающими на лоб темно-русыми волосами, но Мила почувствовала в них такую печаль, что ей стало его очень жалко. Она отвернулась обратно и принялась за еду. Парни что-то обсуждали, но Мила их не слушала. Она пыталась собрать все мысли в кучу и сориентироваться в пространстве. Через пять минут Том, Джаред и Лео встали и отправились на выход, а Калеб остался с Милой.

— Ну, как тебе первый день в новой школе?

— Нормально,— ответила она, глядя в окно.— Можно задать тебе вопрос?

— Конечно,— улыбнулся Калеб.

— Почему все местные жители такие двусторонние?

— В каком смысле?— не понял парень.

— Внешне вы все очень веселые, активные, улыбчивые, а глаза у вас у всех такие грустные, задумчивые. Такое ощущение, что внутри вас живет кто-то другой. Очень мало людей, которые одинаковы внешне и внутренне. В основном, это неместные жители, такие как я, например.

— Не знаю,— задумчиво ответил он.— Как-то не обращал внимания. А что, это так заметно?

— Да. От этого мне очень тяжело здесь освоиться.— Мила взглянула на часы, потом на расписание.— Пора на урок. Мне на английский. А тебе куда?

— На физкультуру. У тебя последний урок? Везет.

— Да уж. Ладно, увидимся завтра. Пока.

И Мила пошла на урок. Людный коридор, открытая дверь в кабинет, на половину заполненный класс, свободное место, деревянный стул, взгляды в спину, он сидит рядом, молчит. Может, познакомиться? А может не стоит? Зачем навязываться? Но ведь так просто нельзя…

— Привет,— сказала Мила, поворачиваясь к соседу по парте.— Мы сидели с тобой на прошлом уроке. Меня зовут Милена.

Парень поднял на нее неуверенные глаза.

— Привет,— тихо сказал он.— Я — Каспер.

— Приятно познакомиться,— улыбнулась Мила.— Я здесь недавно. Знакомых пока мало. Я что-то не так сказала?— заволновалась Мила, когда Каспер покраснел и отвел глаза.— Что такое?

Каспер помотал головой, потом встал и вышел из класса. Мила проводила его удивленным взглядом.

— Не обращай внимания,— раздался голос сзади.— У него такое бывает.

Мила обернулась на голос. Это была девчонка с короткими кудрявыми рыжими волосами. Она приветливо улыбнулась и представилась.

— Кэти,— протянула она руку.

— Милена. Я новенькая…

— Да, я уже заметила. Ты только появилась, а уже такой успех.

— Ты о чем?

— Я про Брендона и Калеба. Два самых потрясающих парня за тобой пытаются ухаживать. Повезло.

— Калеб за мной не ухаживает. Мы просто друзья,— смущенно ответила Мила.— А Брендон… Брендон просто самоуверенный балван.

— Ты так думаешь? А мне казалось, что он популярнее.

— Каспер!— обернулась девушка на голос.— Извини. Я думала тебя нет.

— Да ничего. Уже наслышана о нашем родстве?

— Ну, да…

— Вообще-то, ты права,— неожиданно сказал Каспер.— Брендон — не самый приятный человек, но он пользуется большой популярностью. И всегда добивается поставленной цели. И тебя тоже намерен добиться.

— Не вижу для этого причин,— фыркнула Мила.— Я — не цель.

— А ты гордая,— улыбнулась Кэти.— И забавная.

Мила взглянула на нее и, почему-то, девушка напомнила ей лису. Рыжую, хитрую лису, с зелеными глазами и льстивой улыбкой. Мила отогнала от себя эти мысли и улыбнулась в ответ. Тут прозвенел звонок и в класс вошел учитель.

Выйдя из школы после урока, Мила собралась идти домой пешком, так как отец был на работе, а знакомых с машиной, кроме Калеба у нее еще не было.

— Ты пешком?— подошла к ней Дженнифер.

— Да. Я живу не очень далеко. А ты?

— Я тоже. Папа не разрешает мне водить машину. Говорит, что пешие прогулки полезны. Может, он и прав, но я не люблю зиму.

— Ну, тогда, может, пойдем вместе?

Дженнифер слабо кивнула, достала из сумки шапку с большим помпоном и полосатые перчатки. «Оригинал»,— улыбнулась Мила. Она тоже надела свою шапку с ушами и девушки отправились прочь от школы. Погода ухудшилась, пошел снег и подул холодный ветер. Они старались идти быстро, чтобы не замерзнуть, но через десять минут им стало совсем холодно. Особенно Миле в ее коротенькой моднявой курточке. Она шла и ворчала себе под нос, поливая проклятиями эту погоду. Дженнифер шла молча, натянув шапку до самых глаз, а остальное лицо скрывалось за высоким воротником ее длинного пуховика. Еще пять минут, и Мила увидела свой дом.

— Ура!— воскликнули она.— Вон мой дом. Пошли скорее.

И они почти бегом побежали к крыльцу. Мила достала ключи и окоченевшими руками пыталась открыть дверь. Ключи выскальзывали из рук, падали, но Мила быстро их поднимала и повторяла попытки. Наконец, дверь поддалась и она переступила порог дома.

— Я пойду дальше,— тихо сказала Дженнифер.— Пока.

«Пока?— пронеслось в голове Милы.— Как пока? На улице так холодно… Может, пригласить ее к себе? Но это как-то невежливо. Мы знакомы несколько часов, а я уже в друзья набиваюсь. И чему меня только в школе учили!— рассердилась на себя девушка.— На улице такой холод, а я беспокоюсь о правилах этикета».

— Ты куда? На улице так холодно. Зайди, я тебя чаем напою, согреешься. А потом папа приедет и отвезет тебя домой.

— Ну, как-то неловко,— замялась девочка.

— Да ладно. Как раз уроки поделаем. Заходи.

Мила улыбнулась и позвала Дженнифер рукой. Девочка согласилась и поднялась на крыльцо. Закрыв за собой дверь, Дженнифер огляделась, стягивая сапоги и пуховик.

— Какой у тебя дом большой.

— Большой?— удивилась Мила.— Я бы так не сказала. В Нью-Йорке у меня комната была, как здесь две. Но, зато здесь есть камин. Сейчас я поставлю чай и разведу огонь. Скоро станет тепло. Проходи.

Мила побежала на кухню ставить чайник. Пока она возилась с напитками, Дженнифер прошла в гостиную. На каминной полке стояли фотографии Милы, Джона и Сары. С краю стояла одна старая черно-белая фотография: на ней были молодая, очень красивая девушка и юноша, несколько смущенный и явно влюбленный в нее. Это был какой-то праздник.

— А вот и я,— вошла в комнату Мила, неся в руках пару кружек с горячим чаем.

— Извини, я тут увидела фотографию. Это твои родители?

— Да. Это они только познакомились. Папа говорил, что влюбился с первого взгляда. Правда, мама красивая?

— Да. Очень! И ты на нее сильно похожа. Я уверена, что она и сейчас такая же.

— Думаю, уже нет,— садясь на диван, сказала Мила.— Дело в том, что она умерла, когда мне было всего полгода.

— Ох. Извини, пожалуйста.

— Да, ничего. Все нормально. Давай садись. А я пока разведу огонь.

Мила спустилась к камину и начала разводить огонь. Дженнифер села на диван и аккуратно, чтобы не обжечься, начала маленькими глоточками отпивать из кружки. Немного посидев, они решили просмотреть домашнее задание. Так, за делами и разговорами прошел день. Джон приехал раньше, чем обычно. Мила познакомила его с новой одноклассницей и попросила отвезти ее домой.

— Прости, папа, но я ничего не приготовила,— сказала Мила, когда Джон вернулся домой.— У меня первый раз в гостях была девочка. Это, оказывается, может быть интересно. Мы даже все уроки вместе сделали.

— Замечательно,— улыбнулся дочери Джон.— И очень хорошо, что ты ничего не приготовила, потому что мы сейчас поедем в кафе и отметим твой первый учебный день и даже возможно появление первой подруги.

Они радостно вышли из дому и вернулись лишь спустя три часа.

Так прошла неделя, за ней еще одна, и еще. Мила познакомилась со всеми в своем классе. И даже Каспер стал относиться к ней более доброжелательно, чем ко всем остальным девчонкам, потому что ей ничего от него не надо было. Единственное, что смущало Милу, так это ее видение многих людей. Они казались ей животными. Иногда она даже пугалась этого, когда человеческая сущность пропадала за животными обликами. Лисы, зайцы, даже медведи (в основном это были спортсмены): это казалось наваждением. Но некоторые люди оказались настоящими и искренними. Такие, как Калеб, Дженнифер, Каспер. Они были живыми, открытыми для общения, но все же не до конца. Все чего-то от нее ждали, но не говорили об этом. Это читалось в глазах. «Ну же! Давай! Сделай что-нибудь!». Это было странным и непонятным. А однажды Кэти выдала ей такую фразу: «Ты же не местная, значит другая». Мила потом долго думала над смыслом этой фразы, но он упорно от нее ускользал. Обидно, когда тебя не принимают в свой круг, когда ты так стараешься найти друзей, а они считают тебя не такой. В другое время это бы обрадовало Милу, но сейчас это было не очень приятно. Опять оставаться в одиночестве она уже не хотела.

«Я устала от одиночества,— записывала она в свою тетрадь.— Я хотела завести здесь друзей, но как-то пока не очень хорошо получается. Они со мной общаются, но я ведь чувствую, что они мне не доверяют. С другой стороны, я ведь и действительно новый для них человек с другими взглядами на жизнь, с какими-то своими предрассудками. Может, им просто нужно время, чтобы привыкнуть ко мне? Или они боятся, что я стану такой же, как Брендон… Мне показалось, что я понравилась Дженнифер и Калебу, но, видимо, я до сих пор не научилась разбираться в людях».

Мила полностью погрузилась в учебу и совсем забросила рисование. Она больше не видела бегающих теней и даже во сне ничего необычного не происходило. Все, как отшибло. Остались только люди с периодически проявляющимися признаками зверья и рисунки в тетради. Того парня, который приходил тридцать первого декабря, она больше не видела, хотя до сих пор помнила его глаза и улыбку. Жизнь превратилась в рутинные дни, которые она проводила в школе.

Однажды, это было в пятницу, после занятий, когда Мила уже вышла на улицу и собиралась домой, к ней подошел Калеб.

— Слушай, мы с друзьями собираемся поехать на озеро покататься на коньках. Пойдем с нами.

— Я не умею кататься,— слегка смутилась она.— Да и коньков у меня нет.

— Ничего страшного,— развеселился парень.— Так даже лучше. Коньки мы тебе найдем, и даже кататься научим! Ну, что, поехали?

— Ну, я даже не знаю…

— Поехали! Будет весело. Я обещаю.

И Мила согласилась. Они дошли до машины Калеба, где их уже ждали Том, Лео и Джаред, сели и отправились к озеру «Верхнее». На озере, к удивлению Милы было достаточно много народу. Кто катался на коньках, кто просто смотрел. Там было много детей.

— А, что, лед такой крепкий?— удивилась Мила.

— Да,— ответил Лео.— Случаев проваливания в воду в этом году еще не было, а ведь тут каждый день отдыхает очень много народу. И туристов полно. Здесь на берегу стоит гостиница.

— Я знаю. Мы там останавливались, когда только приехали.

— Так, ладно, давайте переобуваться. Милена, держи,— протянул ей пару старых коньков Калеб. Мила взяла их и внимательно обсмотрела.— Извини, что такие страшненькие, но они хорошие. И еще, я не знал какой у тебя размер. Так что захватил те, которые были.

— У меня 37-й размер,— ответила девушка.— А эти 40-го. Это нормально? То есть, они с меня не слетят?

— Нет. Мы их туго зашнуруем,— улыбнулся Джаред.

— И еще, ты их сразу с собой взял, уверенный в том, что я поеду с вами?

— Ну, я на это надеялся,— ответил Калеб, и принялся зашнуровывать свои коньки.

Мила села на сидение и, стянув сапоги, надела один конек. «Какой холодный»,— подумала она, но продолжила обуваться. Надев второй, она начала их зашнуровывать. Она тянула так сильно, как могла, и потом завязала на бантик.

— Какая прелесть!— хохотнул Джаред, увидев эти бантики.— Жаль, что они не розовые, правда?

— Я не люблю розовый цвет,— ответила Мила.— А что не так?

— Ты же из них вылетишь при первом же шаге!

— Джаред, она первый раз вообще коньки в руках держит, а ты издеваешься,— отчитал друга Калеб. Потом он присел на корточки перед Милой и стал перешнуровать коньки.— Вот так. Попробуй встать.

Мила оперлась на сидение и встала, но не удержала равновесие и у нее скосились ноги, от чего она упала в руки Калебу. Он поймал ее и аккуратно поставил обратно.

— Главное, сперва научиться ходить на коньках по снегу,— сказал Калеб, придерживая девушку.— Давай, иди со мной.

Мила сделала шаг, другой и опять пошатнулась. Джаред вовремя поймал ее и помог удержать равновесие. Так они пошли от машины к озеру. Том и Лео уехали вперед, а Мила с сопровождающими ковыляла за ними. Она с легкой завистью смотрела на детей, которые катались на льду. Сейчас она чувствовала себя марионеткой. Самое противное на ее взгляд чувство: полностью зависеть от других. Она остановилась и отпустила Калеба и Джареда.

— Я сама,— сказала она и сделала шаг, споткнулась, подскользнулась и с визгом поехала со склона на лед.

Парни рванули за ней. Вылетев на озерную гладь, она как-то повернула ногу и упала. Калеб с друзьями тут же подъехали к ней.

— Ты в порядке?— упал рядом с ней на колени Калеб.— Сильно испугалась? Ударилась?

Он посмотрел на ее лицо и замер. Она улыбалась. Затем она расхохоталась от души. Но было видно, что ударилась она сильно. Парни тоже засмеялись.

— Вот так и отпускай тебя,— сказал Калеб.— У меня до сих пор сердце подпрыгивает. Больше так не делай.

— Я постараюсь,— сквозь смех ответила Мила.

Затем парни подняли ее и хотели увезти со льда, но Мила сказала, что никуда не пойдет, пока не научится нормально двигаться на льду. Пару часов они катались, падали, веселились и даже играли в снежки. Мила уже чувствовала себя уверенно на коньках, хотя и падала иногда. Они уже собирались уходить, когда Мила застыла на месте. Она что-то услышала. Какой-то звон. Как будто что-то должно случиться. Она огляделась по сторонам: везде катались взрослые и дети. Все было нормально. Тут ее как будто прошибло током и перед глазами появилась картинка, как маленький мальчик проваливается под лед и его никто не видит. Он тонет. Калеб окликнул ее, но Мила даже не повернулась на голос. Картинка исчезла, но ощущение опасности осталось. Девушка даже не пыталась сейчас искать причину этого видения. Она медленно, но верно покатилась вглубь озера, ища глазами того ребенка. «Вон он!— увидела его Мила.— Но это еще так далеко. А если я не успею? Надо быть быстрее». И она побежала, падая и поднимаясь на ноги. Она слышала, что Калеб бежит за ней, что он зовет ее, но ребенок был сейчас важнее. Она уже почти добежала, когда услышала, что трещит лед. «Нет, нет, нет,— повторяла она про себя.— Еще немного». Она опустила глаза вниз и увидела, что под мальчиком лед покрылся мелкой паутинкой трещин. Еще мгновение, и будет поздно.

— Мальчик!— закричала она во все горло.

Мальчик обернулся и замер от неожиданности. Она подбежала к нему и оттолкнула с уже трещавшего льда. Мальчик упал в паре метров от нее, а она провалилась под лед…

— Сара, привет, — раздался голос за спиной женщины с коляской. — Как дела?

— Это ты? — женщина обернулась. — Что ты тут делаешь?

Парень расплылся в обаятельной улыбке и обошел Сару.

— Прошел уже год. Ты же не думала, что я пропаду навсегда?

— Я не отдам ее тебе, понятно? Никогда не отдам. Убирайся, а то пожалеешь о том, что пришел.

— Ха-ха! — запрокинул назад голову парень. — Глупышка. Ты сама отказалась от своей силы и жизни в нашей семье. Я предложил тебе власть, силу, а ты взяла и вот так просто отказалась от всего этого ради проклятой принцессы Священного леса. И теперь ты стареешь, тогда как я не меняюсь год от года. И всегда буду таким.

— Что ты называешь семьей? — горько усмехнулась она. — Стаю озверевших темных эльфов, во главе которых стоит порождение зла и зависти? Как ты себе вообще представляешь, чтобы я жила с вами? Я видеть Эльгу не могу, не то что жить под ее крышей! Она убила мою принцессу!

— Не принимай все так близко к сердцу, — как-то небрежно произнес парень. — Смерть — это еще не конец.

— Смотря какая смерть. А тебя, мерзкий предатель, я вообще знать не желаю.

— Не надо меня оскорблять, милая Сара,— нахмурился гость.— Ты знаешь, что я не виноват. Ну, да ладно. Как поживает наша малышка? Не болеет?

Он присел возле коляски, в которой сидела маленькая девочка. Она посмотрела на него своими ярко-зелеными глазками и улыбнулась. Сара уже хотела отдернуть коляску, но что-то ее остановило. Может то, что он не пытался ее забрать, или то, что девочка не боялась его. Парень протянул руку, и малышка взяла его за палец. Тут по всему телу парня разлилось тепло, глаза залило светом и перехватило дыхание.

— Это ее сила, — проговорил он. — Она бесконечна!

Сара быстро откатила коляску, тем самым разрывая связь ребенка и гостя. Парень встал на ноги и посмотрел на девочку.

— Она будет великой.

— Она будет обычной, — прервала его Сара. — Так хотела Селена.

— Ты не представляешь, какую глупость собираешься сделать, — прошептал он. — Ты не видела того, что видел я. Ты не можешь так поступить с нами. Вспомни про пророчество.

— Я не знаю, о чем именно ты говоришь, но это пророчество не в силах исполнить слабая девочка. Исчезни из нашей жизни. Навсегда.

— А как же твой дом? Или теперь ты считаешь своим домом этот невзрачный и порочный мир?

— Мой дом уничтожен, друзья убиты, что еще может заставить меня подвергнуть опасности маленького ребенка? В этом мире, по крайней мере, спокойно. Здесь хоть и идут войны, но нас они не касаются.

— Или дело в этом человеке? — прищурился парень. — Он нравится тебе, не так ли? Это ради него ты похоронила нашу любовь?

— А вот это уже не твое дело! Это была больная любовь, приносившая одни страдания. Я не хочу больше любить тебя.

И Сара развернулась и пошла прочь.

— А ведь к тебе может вернуться твоя сила, — хитро улыбаясь, проговорил он. — И твои крылья, и даже твоя молодость.

Женщина остановилась и обернулась на парня.

— А нужна ли она мне сейчас?

* * *

Приходилось ли вам чувствовать, как сотни иголок в один момент пронзают ваше тело? Как перехватывает дыхание от неожиданности, когда всю тебя охватывает пламенем и кружится голова? И вдруг ты теряешь устойчивость, неспособная определить, где верх, где низ. И ты видишь, что кто-то там, наверху, тянет к тебе руку, но уходишь на дно, не в силах владеть собственным телом. Закрываешь глаза и только ждешь, когда кончится боль и воздух. Время замирает. Ты уходишь в себя, обдумывая свою жизнь: быть может, ты что-то сделала не так. Или наоборот, правильно, но за это тебе придется пожертвовать другим. А потом теряешь сознание и видишь свет. Он манит, и ты идешь к нему, не понимая, что назад дороги уже не будет. И кто-то, уже другой, опять протягивает тебе руку. Касаешься ее одним пальцем и чувствуешь такое приятное, светлое тепло. Улыбаешься и шагаешь вперед. Там ждет тебя женщина чудной красоты. Она улыбается и протягивает руки, обнимает тебя.

— Мама, — срывается с губ, — теперь я буду с тобой?

— Ты всегда со мной,— отвечает женщина, — а я с тобой. Я живу совсем рядом, в твоем сердце. И никогда не покину, пока ты слушаешь свое сердце. Только оно поможет тебе в твоей жизни. Всегда слушай его.

— В жизни? Здесь?

— Нет. Этот мир не для тебя. Теперь тебе предстоят большие испытания, но я всегда буду тебе помогать. Даже когда тебе будет больно от предательства или горько от того, что творится вокруг тебя, ты должна оставаться сильной и всегда делать так, как говорит тебе сердце. Я дам тебе эту фенечку. Она осветит самые темные и пугающие места земного мира. Только попроси ее. А сейчас прощай, моя любимая, — и она целует тебя в лоб. Ты открываешь глаза и видишь перед собой знакомое лицо.

— Милена! — закричал Калеб. — Хвала небесам, ты жива! — он схватил ее и обнял. — Я так боялся, что не успею за тобой.

— Калеб, — проговорила она, выплевывая воду.

Она посмотрела на него. Парень сидел рядом с ней без куртки и босиком, весь мокрый.

— Почему ты босиком? И раздетый? Как мальчик? С ним все в порядке?

— Ты провалилась под лед, оттолкнув мальчика, и пошла ко дну, ведь на тебе были коньки и куртка. Мне ничего не оставалось делать, как прыгать за тобой. С мальчиком все хорошо. Прибежала его мать и забрала его.

— Вы долго тут сидеть будете? — накрывая друга курткой, спросил Том. Впервые Мила услышала, что этот мрачный блондин говорит. — Пойдемте в машину.

Мила попыталась встать, но на ней все еще были коньки, и она опять упала. Джаред подошел и взял ее на руки. Калеб надел коньки и побрел к берегу вместе с Томом и Лео. Тут к ним подбежала женщина. Это была мама того мальчика. Она бросилась к Миле и начала благодарить за то, что она спасла ее сына. Она говорила что-то о том, что Мила всегда может положиться на их семью, но девушка ее не слышала и только ответила: «Все хорошо. Всегда пожалуйста». И отключилась на груди у Джареда.

* * *

— Как ты узнала, что и где должно случиться?— спросил отец Милу, когда она уже согрелась и пришла в себя.

— Не знаю, — честно ответила Мила. — Я это просто увидела.

— Так странно, — задумался Джон. — Ведь мальчик был далеко. И еще интересно, что лед провалился ровным кругом, и дальше трещины не пошли. Может, его кто-то подпилил? Надо это проверить.

— Папа, я видела маму, — тихо сказала Мила. Джон внимательно посмотрел на дочь. — Она была такая красивая, вся залита теплым светом. У нее были золотистые волосы и синие, как небо, глаза.

— Ты, наверное, слишком долго пробыла в воде. Тебе это показалось.

Мила повернула на него голову, но ничего не сказала. Она-то знала, что это было правдой, ведь на ее руке висела подаренная мамой фенечка из позолоченного бисера. Она как будто была сплетена из солнечных капель. И от нее исходило тепло. Мила поняла, что теперь что-то в ее жизни изменится. Быть может, ей станет тяжело, но она знала, что мама всегда смотрит за ней, что она ей поможет. Она не знала, почему у нее такая уверенность в этом, но не старалась найти этому объяснения, ведь сердце говорило, что это все — правда.

— Ладно, — вставая, сказала Мила, — я устала. Пойду, лягу спать.

— Да, детка, иди, ложись.

Джон поцеловал Милу в лоб именно в то место, куда поцеловала ее мама. И Мила пошла наверх.

* * *

На следующий день Мила проснулась от телефонного звонка.

— Алло, — взяв трубку, произнесла Мила.

— Доброе утро, — ответил приятный мужской голос.

— Кто это?

— Яшман. Помните меня? Мы встречались в новогоднюю ночь в парке.

— Да, да, — садясь на кровати, сказала Мила. — Откуда у Вас мой телефон?

— Ну, телефон шерифа раздобыть нетрудно, — ответил он.

— Что Вы хотите?

— Я бы хотел с Вами встретиться. Это важно. Нам надо поговорить.

— Извините, но я болею и никуда сегодня не пойду. Так что, может быть, в другой раз. До свидания.

И Мила положила трубку. На самом деле она не болела, у нее даже насморка не было. Как будто это не она вчера в ледяной воде купалась. Мила соврала, потому что просто испугалась встречаться с незнакомым человеком. Она вспомнила, что говорил про него Калеб, и ей не хотелось с ним видеться опять, хотя она и понимала, что сделала плохо, обманув взрослого человека.

Весь день Мила провела дома. Она так и не вышла на улицу. Тело, может, и согрелось, но душа как будто покрылась льдом. Она как будто стала чувствовать природу, малейшие изменения температуры. Мила села к окну и уставилась на падающий снег. Вот и прошел январь. В понедельник уже первое февраля. Еще пара месяцев и в эти края придет весна. Еще чуть-чуть, и растает снег, прилетят птицы и расцветут деревья. «Скорее бы», — подумала Мила и пошла к себе в комнату, где ждал мольберт и краски. Она опять видела сон, который стоит того, чтобы его нарисовали.

Месяц пролетел незаметно, унося с собой заботы и трудности учебы. В последних числах каждого месяца учителя мучили своих подопечных тестами и контрольными, пытаясь выяснить, слушали ли они их в течение месяца. Но, как показывает практика, большая часть учеников старшей школы занята другим: у кого-то спорт и группа поддержки, у кого-то музыкальный класс и художественная студия, а кто-то просто спит на уроках, так как ночью сбегает из дома на свидания и вечеринки. Словом, в конце каждого месяца половина корпит над книжками и тетрадками, а половина пишет шпаргалки и тренируется в искусстве списывания у соседа. Но в итоге, в основном, все пишут тесты и контрольные хорошо.

— Вот и февраль за спиной, — сказала Мила. — Скоро весна.

— Я бы не была так уверена, — отозвалась Кэти. — Здесь зима длится несколько дольше, чем у вас там.

— Почему ты всегда делаешь такой акцент на то, что Мила приезжая? — не выдержала Дженнифер. Она редко высказывалась, но иногда в ней просыпалась смелость.— Это же так неприятно!

— Дженнифер, не вертись, — сказала Мила. Она рисовала ее портрет. — А Кэти может говорить все, что хочет. Я на это уже не реагирую.

Кэти показала Дженнифер язык и улыбнулась. Они сидели в кафе и пили кофе после сдачи последнего теста. Пока их было трое, но к ним обещал присоединиться Каспер. Но его что-то долго не было.

— Ты так интересно ее рисуешь, — Кэти заглянула в тетрадь. — Как-то даже на человека непохоже.

— Я как вижу ее, так и рисую, — ответила Мила, не отвлекаясь. — А ты бы лучше пила кофе, а то он у тебя уже совсем остыл. Не люблю, когда лезут под руку.

— Как скажешь, — Кэти отвернулась к своей кружке.

Милу удивляло, что Кэти не обижается на нее, хотя она часто отвечала довольно грубо. Но она сильно над этим не задумывалась. Теперь все ее свободное время было посвящено рисованию. После нескольких недель затишья она наверстывала то, что не видела все это время. Но ее не покидало чувство тревоги. Сама не зная почему, она очень ждала тепла. Ее тянуло в лес. Как будто что-то звало туда, что-то непонятное, неизведанное, чувство приключений и неразгаданных тайн.

— О, Каспер идет,— сказала Кэти, глядя на входную дверь. — И не один.

Каспер подошел к столику. Было видно, что он был не в духе. Следом за ним подошел Брендон.

— Привет, девчонки,— проговорил он сладким голосом. — Милена, здравствуй.

Мила подняла на него равнодушный взгляд, поздоровалась и опустила глаза обратно в тетрадь.

— А что ты такое интересное делаешь?

Брендон обошел стол и хотел заглянуть в тетрадь, но Мила резко закрыла ее.

— Что ты хочешь, Брендон? — она внимательно посмотрела на него.

— Ничего. Просто хочу с тобой дружить. Давай, подружим, а?

Он наклонился к самому уху Милы и провел пальцем по ее плечу. Девушка убрала его руку и встала.

— Знаешь, я бы, может быть, с тобой и стала дружить, не будь ты таким противным и самоуверенным. И, кстати, тебя ждут друзья,— она поглядела на улицу через окно.— Я думаю, тебе пора к ним присоединиться.

Как уже было сказано, когда Мила злилась, ее глаза становились ярко-зеленого цвета. Брендон не смог выдержать ее взгляда и отвернулся. Он попрощался со всеми и вышел из кафе.

— Как ты так ему постоянно отказываешь? — удивлялась Кэти. — Он засыпал тебя валентинками на праздник, постоянно пытается за тобой приударить. Я бы уже давно сдалась.

— Вот почему ты — это ты, а я — это я, — садясь на стул, ответила Мила. — Он мне не нужен. И даже при всей своей популярности и крутизне, которую он пытается демонстрировать, он мне неинтересен. Мне не о чем с ним разговаривать. Для меня он просто медведь с заячьей душой.

— Прости, что я его привел, — виноватым голосом сказал Каспер. — Просто он меня не отпускал, пока я не сказал, куда иду.

— Да ничего страшного, Каспер, — улыбнулась Мила. — Все нормально.

— А ты умеешь с парнями обращаться, — льстиво улыбнулась Кэти и взглянула на Каспера. — Ты для них как магнит. Такая недоступная и такая притягательная.

— Кэти, перестань говорить ерунду, — медленно проговорила Мила. — Я простая девушка, которой не нужны поклонники. Мне просто нужны друзья. Пока…

На самом деле Мила лукавила, говоря, что ей никто не нужен. Уже который месяц она думала о том юноше, которого видела во сне. Он приходил к ней еще несколько раз, но каждый раз кроме глаз она ничего не запоминала.

— Скорей бы весна, — вздохнула Мила. — Все. Я закончила.

— Так быстро! — обрадовалась Дженнифер. — Можно посмотреть?

— Конечно. Только он пока черно-белый, но я его потом раскрашу, если тебе, конечно, понравится.

И Мила протянула ей тетрадь с портретом. Девушка взяла его и с нетерпением взглянула на рисунок. Мила заметила, как расширились ее зрачки и слегка приоткрылся рот. Другого она и не ожидала.

В тетради Дженнифер увидела худенькую девочку, сидящую на ветке дерева, окруженную цветами и каплями дождя, которым она очень радовалась. За ее спиной свисали прозрачные крылья, как у стрекозы. Волосы струились вдоль тела, достигая по длине середины спины. Легкое платье красивыми, мягкими волнами окутывало тонкий силуэт. Казалось, оно держится на честном слове, но, если приглядеться, можно было увидеть тоненькую тесемку, проходившую вокруг шеи. Одной рукой она убирала волосы, тем самым открывая свои маленькие ушки, а другой как бы тянулась к небу, к дождю. На ногах у нее было что-то вроде гольф, которые заканчивались чуть выше коленей, но с заостренными носками. Вообще картинка была настолько легкая и невесомая, что казалось, будто сейчас эта девочка точно полетит.

— Какая прелесть, — прошептала Дженнифер. — Ты просто гений!

«Какой восторг,— подумала Мила.— А я ведь просто нарисовала ее такой, какой она должна быть. Это же ты! Открой глаза!»

— Тебе правда нравится? Я рада.

— Как это может не нравиться? Это великолепно!

— Да, это правда что-то потрясающее, — подтвердил Каспер. — Ты молодец.

— Давай, я его дома раскрашу и потом отдам тебе, — сказала Мила, протягивая руку за портретом. Дженнифер с неохотой отдала тетрадь.

— Знаешь, а я ведь действительно люблю дождь, — сказала она. — Откуда ты узнала? Я ведь об этом никому не говорила…

— Ты такая стеснительная, — хихикнула Кэти. — Даже в таких мелочах.

— Ты злая, Кэти, — сказала Мила. — Нельзя так с людьми. Особенно если ты хочешь поддерживать с ними хотя бы нормальные отношения.

— Я однажды видела сон, где умела летать, — загадочно и тихо заговорила Дженнифер. — Я могла разговаривать с водой и дождем. Я была феей. Жаль, что такие сны не сбываются…

— Почему не сбываются? — удивилась Мила. — Надо только верить и ждать, и тогда сбудется все! Я уверена, что, даже если у тебя и не вырастут крылья, ты будешь феей. Пусть даже не очень настоящей, но все же. Ведь у тебя есть все нужные для феи качества: ты умна, порядочна, добра, отзывчива, любишь природу. Как же не сбудется? Уже практически сбылось!

— Слушай, а я ведь сейчас почти тебе поверил, — сказал Каспер. — Ты так убедительно говоришь, что тебе хочется верить!

— Надо верить не словам, а в свою мечту, — ответила Мила. — Всегда верь в мечту и в то, что она обязательно сбудется. И тогда судьба подарит тебе шанс для ее реализации. Я в это верю, а значит, — это не просто слова.

Она улыбнулась и отпила из кружки кофе. Кэти хихикнула, но, наткнувшись на неодобрительный взгляд Каспера, замолчала. Дженнифер с благодарностью и счастьем смотрела на свою подругу, а та в ответ ей улыбалась.

— Что бы ты ни задумала,— проговорила Дженнифер, — куда бы ты ни отправилась, я всегда пойду с тобой. Я тебя не предам и не брошу. Спасибо тебе.