Друг № 3 (гет)

К несчастью, то, что Драко не хотел никого беспокоить, не означало, что оставят в покое его. Поттер опустился на соседний стул, и Драко пришлось сделать вид, что он крайне увлечен своими ногтями.

— Дергаешься, Малфой?

Драко осторожно провел ногтем по кутикуле, словно был занят чем-то чрезвычайно важным.

— Нет, — ответил он. — Но сейчас я не настроен разговаривать.

— Маникюром занимаешься?

Поттер нагнулся ближе, и Драко подавил инстинктивное желание двинуть ему плечом в лицо. Он не хотел устраивать подростковую свару, но трудно с ходу отказаться от старых привычек, и, к тому же, Драко ценил свое личное пространство.

— По-моему, ногти в порядке.

— Не знал, что ты в этом разбираешься.

Драко небрежно встал и обмахнул плечо там, где старый враг на него подышал.

Поттер остался сидеть. Пожав плечами, он сказал:

— Просто хотел подбодрить. Если хочешь знать, я и сам дергаюсь. Очень уж много народу.

— Я думал, тебе нравится.

Драко не собирался говорить гадости — он просто делился наблюдением.

Поттер улыбнулся и потряс головой.

— Временами, — признался он. — Так же, как тебе.

Драко огляделся по сторонам в поисках другого собеседника, но все остальные либо занимались делом, либо были столь же привлекательны, как Поттер. Он решил поправить волосы перед ближайшим зеркалом.

— Вам следует чаще устраивать концерты, — сказал Поттер. Может, тренировался перед Чемпионатом мира по светским беседам?

— Может, и так.

Драко делал пробор то так, то этак, и смотрел на отражение.

— Места много.

— Да.

— И твоя мать умеет устраивать праздники.

— Точно.

— И… э-э-э… павлины очень милые.

Поттер начал запинаться, и Драко улыбнулся своему отражению.

— Потому и держим, — сказал он.

Краем глаза он заметил, что Поттер неловко кивнул. Наступила блаженная тишина. Драко думал, что ему удалось прервать беседу, но, прежде чем он успел себя поздравить, у Поттера открылось второе дыхание.

— Что думаешь насчет своей песни? — спросил он, словно им двоим было вполне привычно вести дружеские беседы ни о чем.

Если Драко продолжит возиться с волосами, до Поттера дойдет, насколько он тщеславен. Он отвернулся от зеркала и уставился на дурацкий поттеровский шрам (чтобы создать впечатление, что смотрит прямо в глаза).

— В жизни ее не слыхал, — заявил он. — Тебе что, совсем нечем заняться? Между прочим, ты выступаешь первым.

Поттер вздохнул и устало поправил очки.

— Почему ты вечно огрызаешься? — спросил он. — Ты не можешь быть милым с одной только Гермионой, и ждать, что это ей понравится.

— Я и так милый. Я милый со множеством людей.

— Сам понимаешь, о чем я. Мы с ней дружим, Малфой. Так что ты думаешь о нашем будущем?

— О нашем… В смысле, моем и твоем?

Драко был полностью сбит с толку. Поттер ни в чем его не обвинял, и, похоже, не пытался подловить. Было впечатление, что тот вроде как пытается наладить отношения.

— Да, твоем и моем. Хочу убедиться, что ты об этом думал.

Поттер поднялся со стула и встал перед Драко.

— Потому что, если у тебя серьезные намерения, значит, у тебя серьезные намерения по отношению ко всем нам. Мне это с самого начала не нравилось — и можешь мне поверить, сильно не нравилось — но раз уж вы двое теперь вместе, нам с тобой придется… подружиться.

Было видно, что он не в восторге от собственного предложения: слово «подружиться» прозвучало, словно Непростительное заклятье. Но вид у Поттера был уверенный.

— Прямо так сразу? — ответил Драко, хотя и придерживался принципа не вступать в переговоры с шантажистами. — Может, сойдемся на случайном знакомстве?

Поттер рассмеялся, словно думал, что это шутка.

— Для начала. Но повторю: подумай, что тебе предстоит.

Он похлопал Драко по плечу и удалился, оставив того гадать: Поттер угрожал, оскорблял, советовал или все сразу?

Прежде, чем Драко пришел к определенному мнению, появилась домовиха и отправила Поттера в гримерную готовиться. Драко, уставившись туда, где тот только что стоял, пытался сжиться с перспективой их… дружбы. У них было мало общего, не считая любви к квиддичу, повышенного интереса публики и нескольких друзей. Получалось, что общего много, но на самом деле это было не так. И, кроме того, Драко и так хватало друзей. Оказалось, что, когда их больше двух, это довольно утомительно. Слишком много хлопот: отслеживать дни рождения (когда он с трудом мог вспомнить свой собственный), не забывать о встречах и вообще проявлять интерес к повседневным событиям чужой жизни. Временами он задумывался, стоило ли все таких усилий.

Если быть уж совсем честным, он радовался, что выступает последним. У него было время мысленно приготовиться. Большую часть времени он бродил по палатке, искусно избегая остальных участников, особенно после того, как появился Поттер в полном сценическом гриме. Ресницам Драко явно грозил курс макияжа.

Держась в стороне, он смотрел, как участники мечутся по помещению, раздумывая о том, как все странно: с первой секунды, как он увидел в «Вороне» Гермиону, его подхватил и понес поток. Вне зависимости от того, способен ли он на «любовь», она умела заставить его совершать поступки. Она влезла ему под кожу глубже, чем любая другая до нее, причем в хорошем смысле. Не так, как Панси, Астория или та французская ведьма с разноцветными глазами, которая называла его «mon beau branleur» и отказывалась объяснять, что это значит [1].

Когда наступила его очередь, домовиха проводила его в гримерную. Она сунула ему маггловский наряд, который, к счастью, оказался не совсем нелепым (хотя джинсы могли бы быть и посвободнее), и взялась за наводивший на Драко ужас макияж. Он понимал, зачем это надо, но у него были чувствительные веки. Он решил, что это не самая большая жертва, какую ему пришлось принести в этот день и на этой неделе, и позволил удлинить и раскрасить ресницы в темно-коричневый цвет, после чего последовал за домовихой к краю сцены за кулисами.

Бьянка стояла в тени наготове, чтобы наложить чары. Она улыбнулась так ослепительно, что он понял — все идет отлично. Он слышал, как Уилл провозгласил его имя, и Бьянка взмахнула палочкой. По телу пробежала волна и оно застыло. Бьянка вытолкнула его на сцену. После такого тычка он бы непременно споткнулся, но чары удержали его на ногах. Эти же ноги задвигались в плавном профессиональном ритме, и он приблизился к одинокому микрофону на краю сцены. Тот стоял только для вида, чтобы показать, как магглы усиливают свои голоса. Уилл считал, что это добавит представлению шика.

Драко никогда не бывал на сцене и не был готов к ослепительному свету прожекторов. Он думал, что оцепенеет при виде огромной толпы, но вовсе не видел зрителей — только свет. Приветственные крики постепенно смолкли, и несколько ужасных секунд Драко провел в полной тишине. Потом его рука выбросилась вперед, ухватила микрофон и поднесла к губам.

— Хей, Джуд! Ты сделай так —

Печальной песне придай веселье [2].

Сначала слышался только его голос в сопровождении пианино Дина. Через несколько строф вступили барабаны и бубен. К зачарованному голосу присоединился хор: пели настоящие рок-звезды. К счастью, много танцевать ему не пришлось. Под заклятьем он просто слегка покачивался, правда, гораздо изящнее, чем смог бы сам, но песня была слишком медленной, чтобы сопровождаться пляской.

— Глупцам ведь не дано понять,

Что безразличьем мир искалечен.

Но покачивание не могло длиться вечно: к концу песни ритм стал бодрее. Его кулаки стали месить воздух, а голова мотаться из стороны в сторону. Это было даже забавно. Ему не надо было волноваться ни о чем, просто оставаться в сознании, а это у него получалось великолепно. И, судя по восторгу толпы, вид у него был потрясающий.

— Но знай одно, что только ты,

Движенье первым сделать должен.

Тут у маггловского поэта, видимо, кончилось вдохновение, потому что Драко пришлось ужасно долго кружить по сцене, издавая бессмысленные звуки, но, к счастью, наконец все закончилось. Музыка затихла, Дин сыграл последние аккорды, зачарованные ноги подтолкнули Драко ближе к краю сцены, а потом колени подогнулись, и он, ударившись о доски пола, эффектно проехал навстречу публике. Толпа взревела, требуя повтора, к нему потянулось множество рук, а сердце билось с такой силой, что, казалось, вот-вот взорвется.

Драко стоял на коленях, пока по телу снова не пробежала волна, и чары не рассеялись. Он неуверенно поднялся на ноги, и, неуклюже спотыкаясь на бегу, скрылся за кулисами. Первая, кого он встретил за сценой, была Гермиона, и он никогда не видел ее счастливее. Драко не верил в судьбу, но чувство было такое, словно его подталкивала вперед сама вселенная. Он приблизился, обхватил ее за талию и крепко прижал к себе. Вид у нее стал удивленный, и она собиралась что-то сказать, но ему было не до разговоров. Он нагнулся и прижался к ее губам, и она его не остановила.

Ее пальцы скользнули по его шее к волосам, пока его руки поднимались от бедер к обнаженной спине. Он чувствовал, что волосы ее сбились, спина вспотела, и на ней проступает твердый позвоночник. Она втянула воздух, но останавливать его не стала.

Через несколько минут (а может, часов — Драко не следил за временем), он смутно осознал, что за спиной Гермионы кто-то выразительно кашляет. Та вроде не слышала, и Драко попытался не обращать внимания, но этот кто-то зашелся в очень громком и на редкость фальшивом кашле. Потом к нему присоединился еще кто-то, и, в конце концов Гермиона разжала руки. Как подозревал Драко, кашляли какие-то ханжи-гриффиндорцы, озлобившиеся из-за того, что он по-настоящему счастлив.

Когда Гермиона обернулась, чтобы на них посмотреть, те без особого успеха попытались принять менее злобный вид. Гермиона немного отодвинулась, но потом подалась назад и схватила Драко за руку. На него нахлынула волна неожиданного облегчения.

— Э-э-э, — неуклюже начал Поттер, избегая встречаться с Драко глазами. — Вроде все прошло как надо.

Он не обращался ни к кому в особенности, и никто ему не ответил. Все старательно делали вид, словно ничего не произошло.

— Да, неплохо получилось, — добавил Джордж и перевел взгляд на Гермиону. — Тут кое-кто хочет с тобой поговорить.

Еще парочка Уизли, сообразил Драко. Уизли никогда не кончаются.

— Да, конечно.

Гермиона попыталась свободной рукой пригладить волосы, но, чтобы выглядеть хоть чуть-чуть менее соблазнительной, ей, с ее дикой спутанной гривой, следовало бы опрокинуть на голову пару ведер воды. Она быстро улыбнулась Драко и сжала его руку.

— Увидимся позже, — прошептала она, и, выпустив руку, бросилась следом за остальными.

Пока Драко пытался унять сердцебиение, подошли Мэгги, Уилл и Бьянка. Мэгги кинулась к нему и обняла, и он обнял ее в ответ, потому что чего-то в этом роде и ожидал.

— Ох, Драко, какой великолепный концерт. — Она слегка его оттолкнула, но оставила руки на плечах. — У тебя природный дар.

— Это все чары, — ответил он. Скромность не была его обычным modus operandi [3], но ему не хотелось в ближайшее время получить похожее предложение. Мэгги опустила руки, и Уилл тут же ухватил его за ладонь и энергично потряс.

— Публика от тебя в восторге, приятель, — сказал он.

По лицу Уилла стекал пот, и каждые несколько секунд тот поправлял очки, но Драко не собирался его критиковать, потому что чувствовал себя не лучше. Прожекторы не просто слепили — от них шла волна жара.

— Пойдешь веселиться или сначала приведешь себя в порядок?

— Думаю, вам обоим надо привести себя в порядок, — вмешалась Бьянка.

Драко был с ней полностью согласен, тем более что джинсы стали натирать кожу.

— Да, приму приличный вид и присоединюсь.

Но Уилл его не отпустил. Он отправился с Драко в гримерную, и, пока они переодевались, непрерывно болтал. Драко было неловко, но, во всяком случае, они смотрели в противоположные стороны. Когда оба оказались в мантиях, Уилл наложил на себя и Драко охлаждающее и высушивающее заклятья.

— А на сцене ты их почему не применял? — спросил Драко.

— Применял. Но они выдохлись примерно к выступлению Джейн, а возможности наложить свежие не было. Она отлично спела, верно? — Уилл усмехнулся и приподнял брови.

— Не знаю. Я был за кулисами.

— За кулисами? — Уилл нахмурился, словно что-то было сильно не так. — А почему не пошел смотреть?

— А что, надо было?

— Ну, на Джейн — да. Она волновалась не меньше тебя.

— Она волновалась?

Еще до того, как вопрос сорвался с губ, Драко сообразил, что, вероятно, так оно и было. Он все еще привыкал к необходимости кого-то морально поддерживать, когда его собственные чувства держались в основном на зубочистках и клейкой ленте.

— Ох!

Уилл потряс головой, потом хлопнул Драко по спине.

— Ладно, в следующий раз будешь умнее.

Пока Уилл выталкивал его из гримерной, Драко пытался объяснить, что следующего раза не будет, но было явно не время делиться правдой жизни. Все были слишком взбудоражены.

На выходе из палатки их поджидала улыбающаяся и разодетая по последней моде матушка. Она подошла и поцеловала Драко в щеку.

— Я так тобой горжусь, — прошептала она. — И я только что имела милую беседу с Симоной, — добавила она громче.

— Приятно слышать. Ей понравился концерт?

— Понравился, — ответила матушка тоном, каким говорят «Война окончена!». — Она сказала, что с нетерпением ожидает новых событий в Маноре.

— Рад, что вы довольны, — сказал Уилл. Он явно искал повод, чтобы вежливо удалиться, но его слова натолкнули Драко на коварную мысль.

— Встретимся позже…

— Погоди, — начал Драко. — У меня не было случая рассказать матушке, как ты нам помог.

Уилл был сбит с толку. Ничего, сейчас поймет. Драко повернулся к матери.

— Матушка, это Уилл способствовал завершению распри. Если бы он не подлил мне Задушевное зелье, мы с Джорджем никогда бы не договорились.

— Он что?

Драко наблюдал, как лицо матушки застывает, словно наступающий ледник, и краем глаза видел, как Уилл энергично трясет головой.

— Ну, знаете, добавил зелье без моего ведома…

Этого было достаточно. Она бросила на Уилла взгляд, полный ледяного презрения, и сделала угрожающий шаг вперед.

— Вы подлили моему сыну опасное зелье без его ведома?

Уилл с каждой минутой нервничал все сильнее. Он оглянулся по сторонам в поисках спасения, и понял, что попался.

— Миссис Малфой, — начал он успокаивающим тоном, пытаясь ее смягчить, — мы постарались…

— Леди Малфой, — поправила она сквозь сжатые зубы. Так ее никто никогда не называл, но временами она использовала старинный титул словно прижатую к горлу палочку.

— Да, конечно. Простите, леди Малфой. Просто мы…

— Меня не заботят ваши извинения, Уильям.

Он сморгнул и уставился на землю.

— Меня заботит мой сын. Те, кто имеет привычку его обижать, обычно плохо кончают. Как вы думаете, почему?

— Не знаю. То есть, я предполагаю, что…

— Вот, к примеру, Повелитель Тьмы. Помните, что с ним приключилось?

Ее глаза сверкнули, и Уилл окончательно сдался.

— Да, мадам. В смысле, леди Малфой.

Она кивнула, удовлетворенная тем, что сумела нагнать на Уилла страху.

— Вы — на редкость везучий молодой человек, — продолжила она более мягким, но не менее зловещим тоном. — Сын не пострадал, а род даже выиграл от ваших глубоко непродуманных действий. Однако я уверена, что больше подобное не повторится.

— Нет, конечно, нет, — сообщил Уилл носкам башмаков. — Никогда. Ни в коем случае.

— Вот и отлично. А теперь я бы выпила глоток шампанского. Думаю, вы можете его принести.

Она повелительно взмахнула рукой в сторону столиков с угощением, и Уилл торопливо двинулся в указанном направлении. Когда он ушел, она заговорщически улыбнулась Драко:

— Твоему новому другу еще многому предстоит научиться.

— К счастью, вы всегда готовы прийти на помощь.

Было славно оставить Уилла на милость матушки, чтобы того поносило по волнам, поэтому самое время было улизнуть.

— Пойду, поищу Панси.

Ее глаза вспыхнули.

— Обрати внимание на ее брошь. Я, когда увидела ее новое платье, сразу же вспомнила о безделушке, которую купила давным-давно. Ей она очень к лицу.

— Конечно, матушка.

Он быстро поцеловал ее в щеку и скрылся.

Он обнаружил Панси у столика с бокалом шампанского в руке. Та рассматривала закуски, есть которые не имела ни малейшего намерения. На плече у нее сверкала брошь, и вид был ровно такой же, как обычно.

— Матушка сказала, что сделала тебе очередной подарок.

Панси улыбнулась и коснулась свободной рукой усеянного сапфирами скорпиона.

— Правда, миленький? Интересно, у нее самой что-то осталось?

На больших светских вечерах Нарцисса дарила своей воображаемой дочери фамильные драгоценности в девяти случаях из десяти.

— Осталось. Хватит, чтобы наполнить пару шкафов.

Нарцисса дарила Панси вышедшие из моды драгоценности примерно так же, как обычная мать угощала бы друзей сына свежевыпеченным печеньем. Даже Блейзу в свое время достались наименее любимые отцом запонки и булавки для галстука. У Люциуса их было столько, что тот даже не заметил пропажи.

— Hors d'ouvres [3] довольно… необычные, — заметила Панси.

— Это все Уилл. Матушка составила для него меню, но он заявил, что для толпы такое не пойдет. Но получилось довольно вкусно. Как тебе дип из шпината?

— Никак, — отрезала Панси, сморщив нос. — Все суют чипсы в миску руками. Что за манеры? Неужели трудно взять ложку и зачерпнуть немного на тарелку? Может, стоит выставить новую миску с инструкцией?

— Вряд ли это поможет, — сказал он. — Так ты… с кем-нибудь пообщалась?

— Конечно, пообщалась.

Он знал, что она огрызается из самозащиты, потому что отлично поняла, на что он намекает, но Панси тут же перешла в наступление:

— Было славно встретить Дафну с Асторией. Она помолвлена, ты слышал?

— Нет.

— Какой-то итальянец. Вроде бы удачная партия. Собираются жить в фамильном поместье в Тоскане.

— Я очень рад.

Он был действительно рад. Астории никогда не нравился английский климат. В Италии она, вероятно, будет счастлива. Он, скорее всего, получит официальное приглашение на свадьбу, но, конечно, не пойдет. Матушка, конечно, будет, чтобы показать, что Малфои не держат зла.

— А с кем еще ты разговаривала? Из тех, кого не знаешь полжизни?

Она подняла плечи и втянула щеки.

— Такой возможности мне не представилось.

Стало ясно, что Драко придется за шиворот впихивать вопящую и брыкающуюся Панси в беседу.

— Сейчас представится. Я познакомлю тебя со своей хозяйкой.

Мэгги где-то обнималась с мужем, но у них было тридцать лет, чтобы обниматься, и Панси она была нужнее. Мэгги была самым безопасным вариантом: она стала его первым другом в Настоящем Мире, и, вероятно, ей хватило бы сострадания, чтобы справиться с Панси Паркинсон в неуживчивом настроении. Он положил два пальца Панси на плечо, и повел ее за собой сначала по газону, потом мимо розовых кустов и затаившегося в них одинокого белого павлина. Завидев их, Мэгги прошептала что-то мужу на ухо и выступила вперед.

— Разве не отлично получилось? — спросила она Драко. — Все один к одному. Твоя мать тоже очень довольна.

— Она любит общество, — ответил Драко. Особенно когда в него входят Симона Забини и толпа репортеров. — Кажется, всем нравится.

Панси нервно переступала с ноги на ногу, но бежать не пыталась.

— Хочу познакомить тебя с Панси Паркинсон. Мы дружим практически с рождения.

— Рада встрече, Панси, — сказала Мэгги, протягивая руку. Панси по-деловому тряхнула ладонь. — И каким же Драко был ребенком?

Панси с насмешливой улыбкой ответила:

— Как сейчас, только симпатичным.

Драко мог бы сказать то же самое про малышку Панси. С тех пор у нее изменился только нос.

— Я считаю, что теперь я куда симпатичнее, — заявил он вместо этого.

Панси надменно пожала плечами.

— Когда матушка за тобой следила, ты одевался лучше.

«Втяни коготки», — мысленно взмолился он, но Мэгги рассмеялась.

— Думаю, все мы одевались бы лучше, если бы нам выбирала одежду Нарцисса Малфой, — заметила она. — Как тебе концерт?

— Неплохой. Я до этого не слышала маггловской музыки, и должна признать, было интересно.

Прежде, чем Мэгги успела ответить, рядом возникла ее дочь.

— Драко, так это Панси? — спросила она.

— Вы обо мне слышали?

— Драко о тебе все время говорит. О тебе и Блейзе. Рада, что мы, наконец, познакомились.

Панси бросила на Драко косой взгляд, и он мог поклясться, что заметил намек на улыбку.

— Могу ответить тем же, — подхватила она светским тоном. — И, наверняка, вы скажете, что слышали обо мне только хорошее. А то бы давно разорились.

Драко не знал, то ли спрятаться от стыда, то ли поблагодарить Панси за сдержанность.

— Она шутит, — вмешался он.

— Вовсе нет, — упорствовала Панси. — Я слышала, что Драко наняли потому…

— Ничего подобного. Моя хозяйка обращается со своими работниками честно.

Он выразительно посмотрел на Панси, и та поняла намек.

— Драко повезло, что друзья так за него переживают, — сказала Мэгги с принужденной улыбкой.

— Ну, я имела в виду…

Панси помахала рукой, явно не в силах подобрать слова. Он знал, что она сбита с толку и напугана, потому что окружающие вели себя не так, как она привыкла. Он знал, каково это.

— Кто-нибудь видел Блейза?

— Он где-то там, — сказал Драко, указав головой в правую сторону.

— Отлично, — сказала Панси. — Я еще его не поздравила. Прошу меня извинить.

Она сердечно кивнула Мэгги и Бьянке и торопливо скрылась. Наступила неловкая тишина.

— Извините, — пробормотал он. — Она сегодня… э-э-э… не в своей тарелке.

— Это заметно, — сказала Бьянка. Она следила за удаляющейся Панси с изумленным лицом, словно не могла поверить, что такое действительно существует, и Драко вполне ее понимал. Он всегда повторял: с Панси Паркинсон надо сжиться.

— Конечно, ей непросто, — сочувственно добавила Мэгги. — Я с ней поговорю попозже.

— Спасибо, — сказал он.

Бьянка улыбнулась кому-то за его спиной. Он повернулся и увидел Гермиону. Та снова была в мантии. К сожалению, потому что сценический наряд ей очень шел. Мэгги сказала что-то насчет оставить их одних, и Драко помахал рукой в ее направлении, даже не пытаясь оглянуться.

— Я пропустил твое выступление, — признался он. Он хотел покончить с этим сразу, чтобы перестать волноваться. Он внимательно следил за ее лицом, но она ограничилась драматическим вздохом. Драко был удивлен, и, одновременно, испытал облегчение.

— Слава Богу, — сказала она. — Должно быть, выглядело нелепо.

— Почему? Разве у меня был нелепый вид?

Она сжала губы, и на ее щеках проступил легкий румянец.

— Нет, — тихо ответила она. — Не был.

— Вот и хорошо. Давай больше никогда такого не делать.

Она усмехнулась и сделала шаг к нему.

— Что, перенервничал?

— Пере… всё. — Ему не хватало слов. Его жизнь стала слишком переполненной. — Не знаю, что со всем эти делать.

Она, должно быть, сообразила, что речь вовсе не о маггловской музыке. Она сжала его руку в своей маленькой ладони и повела прочь от толпы, ни разу не оглянувшись.

— Со временем станет легче, — сказала она.

— Раз ты так говоришь…

Он ей не поверил, но предпочел не спорить. Вместо этого он потянул ее на правую дорожку, которая вилась вдоль бельведера. Гул толпы становился все тише, и в теплой сгущающейся тьме его страхи постепенно рассеивались. Страхи наверняка вернутся, как вернется утром солнце, но настанет следующий теплый вечер, и он снова будет брести по мягкой, милостивой земле, и кто-то будет держать его за руку.

Примечания:

1. Примерно «мой хорошенький идиотик» (фр.).

2. Драко, сам того не подозревая, поет «Битлз», а точнее — песню «Hey Jude» (1968), которую сочинил Пол Маккартни. В тексте использован перевод Mark Feliferov (отсюда: http://en.lyrsense.com/beatles/hey_jude-c). Там же есть и оригинал, из которого видно, как много из предыдущих размышлений Драко о Гермионе представляет собой цитаты из песни. А завершается песня четырехминутной музыкальной кодой — точно так же, как фанфик!

Послушать можно, например, здесь: http://ololo.fm/search/The+Beatles/Hey+Jude.

3. Способом действия (лат.).

4. Закуски (фр.).