Дартс: палитра души (гет)

Гермиона провела остаток вечера дома за чтением «Отсроченных зелий», полностью игнорируя вопросы Рона о том, что заставило её расчувствоваться до слёз в гостиной «Сапожка», пока он с Гарри «проводил следственные действия» в Северной Пустоши. Часам к девяти она выписала из книги информацию, которая могла касаться дела Блюбери, пожаловалась на головную боль «из-за этой латыни» и отправилась пораньше «в душик и в постельку». Рон проворчал что-то о том, что латынь в бутылочку не нальешь, и без боя отпустил Гермиону спать.

На следующее утро она проснулась с петухами (которых в округе и в помине не было), растормошила Рона и, когда тот испуганно подпрыгнул в кровати, возмущенно заявила, что замёрзла и соскучилась.

— Наложи согревающее и включи телевизор, — пробурчал он, падая назад в подушку.

Гермиона прекрасно знала, что раннее утро не было любимым временем Рональда Уизли, и подозревала, что он был немного зол на неё из-за отказа откровенничать о вчерашнем разговоре с Элизой. Окинув взглядом неподвижную долговязую фигуру, Гермиона помяла ладонью широкое плечо, взъерошила рыжие вихры и, не дождавшись ответной реакции, тяжело вздохнула и почти слезла с кровати, когда в её запястье вцепилась крепкая рука.

— Иди сюда, — проворчал сонный голос. Рука потянула Гермиону назад и затащила под одеяло. — В каком месте ты замёрзла?

— Во всех, — призналась она.

Рон притянул Гермиону к себе и довольно ухмыльнулся. Её тело, разгорячённое ото сна, пахло абрикосами. Она устроилась поудобней: уткнулась ему в шею, засунула ладони в подмышки и оплела одной ногой.

— Да ты горячей меня, — усмехнулся Рон. — И как мне тебя развлечь?

— А что ты умеешь? — она подняла голову и с сомнением заглянула в его полузакрытые глаза.

Убрав ей за ухо непослушную прядь, Рон забрался ладонью в эпицентр растрёпанной кудрявой копны.

— Может, партейку в шахматы?

— Нет, спасибо… Уж лучше телевизор, — она недовольно сморщила нос, но не попыталась встать.

— Постой, у меня есть другая идея.

Рон легонько подёргал Гермиону за волосы и поставил ей на плечо указательный и средний пальцы, изображающие ножки маленького смешного человечка. Человечек попрыгал на месте, почесал одной ножкой у Гермионы за ухом, медленно прошёлся по её спине, прикрытой шелковистой пижамой, помедлил возле резинки пижамных брюк, словно обдумывая свой дальнейший путь, пробрался внутрь и, остановившись на три дюйма ниже талии, превратился в большую тёплую ладонь. Ладонь сжалась и разжалась, и мягкое, податливое тело Гермионы вздрогнуло и напряглось.

— Я поняла твою идею, — сказала Гермиона, подаваясь бедрами вперёд, — и она мне подходит.

— Подходит? — переспросил Рон, — по размеру?

Она тихо фыркнула.

— Как это пошло…

— Пошло будить человека ни свет ни заря и требовать развлечений!

— Знаешь, что, Рон? — она задрала голову и сердито уставилась на него.

— Ну, что? — ладонь снова сжалась и разжалась.

— Я бы предпочла, чтобы ты развлекал меня молча.

— Значит, всё-таки шахматы? Потому что во время секса я люблю стонать, — Рон отпустил Гермиону и быстро встал с постели. Сделав два шага в сторону ванной, он почувствовал, как негодующий взгляд прожигает ему спину, и обернулся. — Миссис Уизли, можно выйти в туалет?

Она еле сдержала улыбку.

— Только быстро.

Он закатил глаза.

— А то что?

— А то я развлекусь сама…

Рон довольно ухмыльнулся.

— С удовольствием бы на это посмотрел, солнышко! Подожди, без меня не начинай, — он скрылся за дверью ванной, а Гермиона быстро сняла с себя пижаму, засунула её под подушку и натянула одеяло до подбородка.

— Мерлин, неужели я это сказала? — прошептала она себе под нос и зарылась лицом в постель. — Как стыдно…

* * *

В то утро они договорились позавтракать у Поттеров.

После завтрака Гермиона планировала отправиться вместе с Джинни в её модный магазин, чтобы выбрать себе обновки к Рождеству, а Рону и Гарри выпало остаться дома и присматривать за двухлетним Джимми.

— Но нам нужно срочно обсудить рабочие дела, — попытался протестовать Гарри.

— Вот уложите Джимми спать и обсудите, — невозмутимо ответила Джинни. Она поцеловала сынишку, строго-настрого наказала Гарри не давать ему сладостей, не включать надолго мультики и не катать по дому на метле, и исчезла в камине.

Гермиона уже схватила горсть летучего пороха, чтобы отправиться следом, когда Рона вдруг осенило:

— Гермиона, может, заодно купишь подарки для всех наших?

Рон не любил рождественский шоппинг — и не только из-за траты времени и денег. Просто ему не хотелось быть частью этого спланированного массового безумия. Рону казалось, что накануне Рождества весь мир сходит с ума, покупая кучу бесполезных вещей, которые потом будут годами пылиться на полках, потому что «жалко выбросить» или «дорого как память». Лично он с удовольствием купил бы лыжи для Кэмерона, комплект нижнего белья для Гермионы и ограничился бы сладкими подарками для всех остальных. При мысли о том, что придётся снова ломать голову над дилеммой, что подарить тётушке Мюриэль, вазочку или салфеточку, у Рона скривилось лицо.

— И не надейся, Рон, не-а, — Гермиона покачала головой. Он сложил бровки домиком. — Я даже список ещё не составила, — она послала ему воздушный поцелуй, бросила летучий порох и чётко проговорила: — Крик души!

Рон повернулся к Гарри и закатил глаза.

— Я знаю, — ответил тот, — будем надеяться, что в день, намеченный на шоппинг, у нас возникнет неотложное расследование.

— Замётано, — сказал Рон, с довольным видом откидываясь на спинку дивана.

— Пиво будешь?

— А вот не откажусь! Тащи побольше. Думаю, что примерка рождественских нарядов — это надолго.

— Пока Гермиона не рассмотрит и не перемеряет всю новую коллекцию, Джинни её не отпустит.

— Часа на три? — спросил Рон.

— Не меньше, — ответил Поттер из кухни. Он достал из холодильника две бутылки маггловского пива, откупорил их беспалочковым заклинанием и, вернувшись в гостиную, плюхнулся на диван рядом с Роном. Малыш Джимми, устроившись на ковре, спокойно играл в магические дракончики.

— Мама? — спросил он, поднимая голову.

— Скоро придёт, — Гарри потрепал сынишку по голове и повернулся к Рону. — Так что будем делать с Блюбери?

— Короче, — сказал Рон, отставляя начатую бутылку и потирая ладонями колени, — Гермиона нашла кое-что в «Отсроченных зельях», — он достал из кармана брюк сложенный вшестеро пергамент. — Вот, информация про одно любопытное зелье, которое позволяет на расстоянии управлять волей человека без его ведома, — Гарри заинтересованно поднял брови. — Похоже на Империо, но не такое явное. И самое главное — это зелье опасно для слабого сердца.

Гарри тоже отставил пиво в сторону.

— Как долго действует?

— Начинает действовать через полчаса после употребления, а срок действия зависит от дозы, — Рон заглянул в смятый пергамент, — сутки-двое.

— Ничего себе зелье! Там и рецепт есть?

— Вот, Гермиона выписала: корень расторопши, цвет марихуаны…

— Что? Марихуана? — воскликнул Гарри.

— Тут так написано…

— Ладно, давай дальше!

— Да тут куча всего, — сказал Рон, — перья болтрушайки, головки заунывников… И капля крови того, кто собирается управлять чужой волей.

— Ты подумал о том же, о чём и я? — спросил Гарри.

Рон пожал плечами.

— Если Блюбери подлили зелье накануне совещания, чтобы он не продвигал свой закон о банках, значит, он не брал никаких взяток. Но тогда твой гоблин Сток — врун и неблагодарная сволочь.

— Нет, Рон, я верю Стоку, — Гарри вскочил с дивана и стал ходить туда-сюда по комнате. — Зачем ему врать? Сток узнал из своего источника, что Блюбери встречался с неким «Банкиром» и согласился на его условия за вознаграждение. Может, в последний момент Блюбери отказался от взятки? «Банкир» не смог его уговорить и подлил ему отсроченное зелье, которое даже колдомедики не могут обнаружить! Подозреваю, что оно было без вкуса и запаха.

— Точно, — ответил Рон, заглядывая в пергамент.

Они какое-то время рассуждали о том, как лучше подобраться к гоблинам, не привлечь ли для этого Билла, не стоит ли побеседовать ли ещё раз со Стоком, пока их разговор не прервал звонкий детский голосок:

— Кака!

Рон и Гарри замолкли и удивлённо повернули головы. Джимми по-прежнему сидел на ковре, но уже не среди дракончиков, а возле дивана, и держал двумя ручками бутылку Рона. Его рубашка и штанишки были залиты пивом.

— Кака, — повторил он и скривил мордашку.

— Эй, дружище, это моё, — воскликнул Рон, отбирая у Джимми бутылку. Тот не расстроился, а лишь растерянно уставился на свои мокрые штанишки.

— Вот чёрт, — воскликнул Гарри, хватая сына под мышки, — Рон, ты помнишь заклинание, чтоб не только сушило, но и запах убирало? Если Джинни узнает, что мы напоили Джеймса пивом…

— Может, проще переодеть и постирать?

— Нет, будет слишком много вопросов!

— Подумаешь! Первое мужское крещение!

— Это была твоя бутылка, — напомнил Гарри, и Рон достал палочку.

— Одоре спарире! — воскликнул он, ловя на себе удивлённый взгляд Гарри, и пояснил: — Когда у нас дома подгорает еда, это помогает.

— Часто используешь? — усмехнулся Поттер.

— Да каждый день, — ответил Рон, и они хохотнули. Джимми подался всеобщей радости и улыбнулся во весь рот. — Шутка. Через день. Мы же с Гермионой готовим по очереди.

Гарри высушил одежду сынишки и уселся на пол играть в летающих дракончиков.

— Надеюсь, отрезвляющее не понадобится, — пробормотал он, — не знаю, можно ли его применять к детям.

— Да ладно, не парься, — усмехнулся Рон, опускаясь рядом и подмигивая Джимми, который очень обрадовался новой компании, — лучше спать будет. И вообще, ребёнок ясно сказал: «Кака». Ему было невкусно — правда, Джеймс?

Позабыв на время о делах, Рон и Гарри развлеклись запуском злых дракончиков, со спин которых падали непослушные волшебники, а потом пришёл «дядя Чарли в красной мантии» и всех дракончиков усмирил. Джимми хохотал и просил ещё. Больше всего ему нравилось не то, как падающие фигурки спасались у самой земли заклинанием левитации, выпущенным Гарри, а то, как строгая учительница (её играл дядя Рон) ругалась и запрещала всем кататься на дракончиках, а волшебники её не слушались.

— Престань пародировать Гермиону, — сказал Гарри Рону, в очередной раз хватаясь за живот от смеха.

— Дурак, это была МакГонагалл, — ответил Рон.

Когда Джимми надоели дракончики, он притащил из коридора метлу, и дядя Рон немного покатал его по гостиной, по ходу дела разбив и починив торшер. Потом Джимми принёс из кухни коробку с леденцами и, указав на телевизор, сделал страшные глаза. Гарри с видом знатока детских гримас включил мультфильм «про Круэллу», засунул Джимми в рот лимонный леденец и сказал Рону:

— Можешь допить пиво и посмотреть мультик про собачек, а я пока разогрею обед.

— Неси ещё бутылку, — ответил Рон, с сомнением глядя на экран, на котором курящая тётка с разноцветными волосами махала руками в красных перчатках. — На это без двойной дозы пива смотреть нельзя.

Вскоре собачки были спасены, а Джеймс Поттер накормлен и уложен спать. Рон имел примятый и взлохмаченный вид от валяния на полу и полёта на метле, Гарри слегка испачкал футболку пюре и яичным желтком, но это не помешало им продолжить разговор о делах.

— Гарри, у тебя есть знакомые журналисты? — начал Рон. — Или журналистки?

— Может быть... А зачем?

— Я думаю дать интервью для прессы.

— Издеваешься? — Поттер кисло поморщился. — Рита Скиттер подойдёт? Только свистни, и она прибежит.

— Нет, только не Скиттер, на неё у меня аллергия. Может, Луна? Ты, кажется, с ней недавно общался. Она ещё пишет для «Придиры»?

Гарри покачал головой.

— Что бы ты там ни затеял, к Луне я обращаться не буду.

— Почему?

— Ну, во-первых, она уехала в экспедицию на Гебриды.

— А во-вторых? — Рон чуял какой-то подвох.

Гарри вздохнул.

— Слушай, Рон — строго между нами! Хотя это в твоих же интересах…

— Когда я болтал? — возмутился Рон. — Так в чём дело?

Он не мог припомнить, когда Гарри в последний раз краснел и кривился с таким видом, будто ляпнул пошлость в приличном обществе.

— В-общем, у нас с Луной один раз, — пробубнил Поттер, — почти… чуть не… можно сказать… короче, ничего не было!

— Ты изменил моей сестре? — спросил Рон, откидываясь на диване и складывая руки на груди.

— Конечно, нет! Я же сказал, ничего не было. Но, поверь, мне будет неловко встречаться с Луной.

— Она подкатывала к тебе?

Гарри взъерошил и без того растрёпанные волосы.

— Это было давно и неправда. Мы несколько раз встречались, ещё когда я служил в Аврорате. У её отца были проблемы, она ими поделилась, попросила о помощи… Потом намекнула, что одинока… Ты знаешь Луну. Не сразу поймёшь, что у неё на уме.

— Я давно её не видел, — задумчиво сказал Рон. — Нет, я, конечно, знал, что она к тебе тепло относится, но… Почему ты мне раньше не рассказал?

— Тебе с твоей тренировочной программой и любовными мучениями было не до меня, а потом это уже не имело значения. Мы с Луной не ссорились, но обращаться к ней с просьбами я не хочу.

— Никогда бы о тебе такого не подумал, — глубокомысленно сказал Рон.

— Да не о чем тут думать, я же сказал, — вспылил Гарри, оглядывая разбросанных на полу дракончиков. — Рон, ты знаешь, Джинни для меня — всё. И давай оставим в покое моё тёмное прошлое!

— Гарри, твоё тёмное прошлое — это и моё тёмное прошлое, хотя Луна мне, конечно, интим не предлагала…

— Кто бы говорил! У каждого из нас были свои моменты… Я тоже не думал, что у моего компаньона и лучшего друга есть секреты вроде Лаванды Браун и шайки мужененавистниц. Кстати, я, в отличие от тебя, всё прекрасно помню! А ты даже не знаешь, что было той ночью в Рединге! Может, к тебе в отель приходили все шовинистки Англии и всем клубом тебя…

— Не пошёл бы ты, Поттер…

— Ой, куда подевалось наше чувство юмора? — усмехнулся Гарри и добавил по-деловому: — Может, расскажешь, наконец, что у тебя на уме?

— У меня есть план, — Рон вмиг сделался совершенно серьёзным. — Пока ты выполнял свои отцовские обязанности, я тут подумал о Блюбери, о гоблинах, об этом отсроченном зелье, потом о старушке Трустоун… Гарри, тебе не надоело ловить воздух?

— Что это значит?

— Значит, нам нужно зайти с другой стороны, — Рон поймал на себе недоумевающий взгляд и пояснил: — Предлагаю устроить ловушку для убийцы. Если накормишь меня обедом, расскажу подробней, — добавил он, кивая в сторону кухни.

Они пообедали, вполголоса обсуждая новый план, который сразу пришёлся Гарри по душе — он даже подумал, почему ему самому не пришла в голову такая простая идея? Обсудив все нюансы ловушки и разработав стратегию наступления-отступления, они договорились позже проверить всё на местности, молча съели остатки детского молочного пудинга, и Гарри спросил:

— А ты уверен, что Гермиона одобрит наш план? Она так увлеклась этим делом, что без неё мы теперь и шагу не ступим.

— А почему нет? В конце концов, она всегда считала, что дела Блюбери и Трустоун связаны.

— Да, но теперь нам придётся впутывать сюда Лаванду.

Предлагая свой план, Рон как-то упустил этот нюанс.

— В конце концов, мы же взрослые люди! Это нужно для дела. Гермиона поймёт.

Гарри скептически поднял одну бровь. После стольких лет дружбы с Роном он знал, что после фразы «мы же взрослые люди» тот обычно начинал делать глупости.

— Даже если узнает, что тебе придётся провести ночку-другую с Лавандой?

— Что за формулировка? — возмутился Рон. — Я проведу ночку-другую в засаде. К тому же там с нами будешь ты! Хотя, — он задумчиво почесал затылок, — давай на всякий случай скажем Гермионе, что это была твоя идея.

— Боюсь, что она узнает твой стиль, — сказал Поттер. — Зато я придумал, к кому можно обратиться с нашей просьбой: после войны я познакомился со многими редакторами и журналистами, вот только раньше я их терпеть не мог. Возобновим старые связи, которые мы с такой силой разрушили!

Они вернулись в гостиную, где исписали длинный свиток пергамента текстом статьи для газеты, успели несколько раз подколоть друг друга по поводу Луны и Лаванды и как раз собирались проверить, как там Джимми, когда в камине раздался шум, и из него выскочила растрёпанная Гермиона, обвешенная со всех сторон пакетами. На её лице сияла довольная улыбка.

— Ну как, солнышко, удачно? — спросил Рон, поднимаясь ей навстречу.

— Ух, как я устала, — на него быстро перекочевала большая часть пакетов, — твоя сестра — гений! — Гермиона повернулась к Гарри, — твоя жена — гений! Как поработали?

— Неплохо, — ответил Рон. — Кстати, Гарри тоже гений! Ему в голову пришла отличная идея по делу Блюбери.

— Правда? — спросила Гермиона.

Гарри скромно кивнул.

— Пойдём домой, я тебе всё расскажу, — сказал Рон, — заодно покажешь мне, что ты там купила.

— Нет, пусть Гарри сначала расскажет про свою идею.

Рон прищёлкнул языком.

— Гермиона, ты единственная в мире женщина, которая после похода в магазин хочет обсуждать не наряды, а убийства!

— Я всё равно собирался проверить, как там Джимми, — сказал Гарри, поднимаясь с дивана.

— Ладно, тогда мы пойдём… Ты или я? — она взяла Рона за локоть.

— Я, — ответил тот и аппарировал.

* * *

— Да, это чёрное — просто вау! — произнёс Рон, подпирая ладонью голову и поудобней устраиваясь на кровати. Он сожалел, что в их крошечной спальне было слишком мало места, чтобы развернуться, красиво пройтись и как следует продемонстрировать наряды. После обсуждения плана ловушки для убийцы, одобренного Гермионой, они перешли к культурной части вечера: показу нарядов. Гермиона уже несколько раз исчезала в ванной, каждый раз появляясь в новом платье и с загадочным выражением лица. — У тебя обалденная фигура — я тебе говорил?

— Три раза за последние десять минут, — ответила Гермиона, крутясь перед зеркалом. — Только я не представляю, куда всё это можно будет надеть…

— Ну, точно не в школу! — воскликнул Рон. — Тебе же не нужны ученики, которые всё время пялятся на наряд учительницы?

— Это так вызывающе?

— Это так привлекательно.

Она повернулась к нему и улыбнулась.

— Рон?

— М-м-м?

— Как непривычно, — Гермиона закусила губу, пытаясь скрыть своё смущение, — я себе нравлюсь, представляешь?

Он усмехнулся.

— Ещё как представляю!

— Всё-таки Джинни молодец — подобрала для меня платья на разных показах мод, причем без примерки, знала, какие цвета и фасоны подойдут… Не удивительно, что её магазин процветает, — Гермиона повернулась на месте и, виляя бёдрами больше обычного, снова отправилась в ванную комнату. — Последний заход, Рон. Готовься! Специально для тебя…

Рон проглотил слюну. Он был полностью согласен с тем, что Джинни умеет подбирать одежду. Все три наряда, которые только что продемонстрировала Гермиона, были совершенно в его вкусе: эротичные, но не вызывающие. Даже первый, довольно строгий костюм выглядел на ней сексуально, не говоря уже о длинном красном платье и о последнем, чёрном в мелкий горошек. Она была в нём такая… леди, несмотря на короткий подол. Однако Рону больше всего понравилось смотреть не на стройные ножки Гермионы, а на её лицо — ему не верилось, что она может радоваться новой одежде не меньше, чем какой-нибудь редкой книге или успешно сданному экзамену. Рон, конечно, понимал, что технически они с Гермионой молодожёны, и им положено любоваться и восхищаться друг другом, но фактически они уже были знакомы столько лет, что на его месте можно было бы давно привыкнуть к её красоте. А у него по-прежнему захватывало дух, когда она улыбалась, как сегодня — искренне, немного смущённо. С такой улыбкой Гермиона привлекла бы его, будь она хоть в ободранном мешке… Но платье в горошек всё-таки лучше.

— Я примеряю подарок от Джинни нам к Рождеству, — раздался голос из ванной. — Готов?

— Я лежу, падать некуда, — прошла целая минута, в течение которой ничего не происходило, и Рон стал немного волноваться. — Ты любуешься собой и не можешь оторваться?

— Нет, я не могу выйти!

— Почему?

— Мне кажется, это слишком откровенно… Ну, ты понимаешь, о чём я, — раздался её неуверенный голос.

— Не понимаю, потому что пялюсь на закрытую дверь ванной, — воскликнул Рон. — Гермиона, учти, я видел тебя голой. Несколько раз. И ни один наряд меня не смутит, даже рыболовная сеть. Ну? — не получив ответа, он нетерпеливо добавил: — Всё, я иду искать!

— Подожди, я причёсываюсь, — прозвучало из-за двери.

— О-о-о, — протянул Рон, укладываясь на спину и закидывая руки за голову, — на это может уйти от часа до двух, но учти, что растрёпанной я тебя тоже видел больше одного раза… Кстати, лохматой ты мне нравишься даже больше, честное слово! Знаешь, после секса — ну, когда ты на спине — у тебя такая смешная причёска, но я её обожаю, Гермиона, клянусь… Как бы ты потом ни ворчала и ни жаловалась на колтуны, при одной мысли, что это я тебя так растрепал, мне становится ужасно весело! — в подтверждение своих слов Рон довольно рассмеялся.

Он полагал, что Гермиона стесняется выйти из ванной, потому что Джинни уговорила её купить какой-нибудь неприлично броский наряд, и надеялся, что она не передумает его показывать и не выйдет в своём банном халате до пят… Он почему-то представил себе короткое платье из чёрной кожи, с разрезами по бокам, и как раз собирался пошутить о том, что сейчас сделает себе укладку волос «а-ля Малфой» и напялит свой единственный приличный костюм, чтобы «соответствовать», но Гермиона показалась в дверях ванной, и слова застряли у него в горле. Причёска у неё, и правда, была необычная: собранные на затылке волосы с разных сторон пронизывали длинные разноцветные шпильки, немного похожие на волшебные палочки. Кончик каждой шпильки испускал еле заметное свечение, отчего голова Гермионы была похоже на маленькое солнышко с исходящими от него цветными лучами. Платье выглядело ещё более экзотично из-за его фактуры: оно, казалось, было сделано не из ткани, а из воды. Тело Гермионы от плеч до колен словно покрывал тонкий слой струящейся голубой жидкости.

— Очуметь, — сказал Рон, садясь на кровати от удивления.

Гермиона взяла с трюмо палочку и, не сводя глаз с Рона, подошла поближе к кровати. Огоньки от шпилек в её волосах весело пробежали по стенам и потолку.

— Это весенний вариант, — довольная произведенным эффектом, она направила палочку на платье и произнесла: — Эстиво!

Платье тут же поменяло цвет на светло-зелёный, и Рону показалось, что он смог разглядеть сквозь ткань — если это, конечно, была ткань — контуры груди с маленькими тёмными горошинками посередине.

— Прикольно, — сказал он и облизнулся, — повернись, пожалуйста! — Гермиона послушно покрутилась. — Что там дальше? Осень?

— Аутунно, — Гермиона снова взмахнула палочкой, и платье, продолжая струиться по телу, окрасилась в золотистый цвет.

— Это будет мой любимый вариант, — восхищённо сказал Рон, протягивая вперёд руку, но Гермиона отступила на шаг назад и покачала головой. — Я так не думаю.

— Нет? — он возбуждённо потёр ладони.

— Нет, — она изогнула одну бровь. — Инвернале!

— Ага. Я понял, о чём ты, — пробормотал Рон, рассматривая четвёртый вариант наряда. — Это зима? — Гермиона кивнула. Рон не мог оторвать взгляд от полупрозрачного платья, под которым, очевидно, ничего не было надето. — Похоже на лёд…

Он придвинулся к краю кровати и снова вытянул вперёд руку, чтобы потрогать столь загадочный наряд. На этот раз Гермиона не отступила, и Рон почувствовал, как его пальцы проникают сквозь ткань, как сквозь воду, но не намокают, а касаются тёплой кожи живота.

— Вот блин, — прошептал он, от неожиданности одёргивая руку, — в этом ты точно никуда не пойдёшь, Гермиона…. Круто! — Рон поднял обе руки и осторожно провёл по её плечам, ощущая, как прозрачные ручейки струятся сквозь пальцы. — И где такое шьют?

— Во Франции, естественно…

— Шикарно — нет слов, — прошептал он, подаваясь всем телом вперёд. Его пальцы, свободно проникая сквозь платье, стали медленно двигаться по её телу: казалось, что их щекочет водный поток… Рон накрыл ладонями две тёплые, упругие груди и осторожно провёл большими пальцами по твёрдым соскам. Гермиона вздрогнула, повела плечами, и Рон забыл, как дышать. Он в жизни не испытывал такого возбуждения — сердце готово было выпрыгнуть из груди. Какое-то время он с глупым видом сидел на краю кровати, вытянув руки перед собой, блуждая по её телу; Гермиона стояла в шаге от него, опустив довольное лицо, от которого в стороны расходились разноцветные лучи от её загадочной причёски. В конце концов, схватив Гермиону за плечи, Рон упал на спину, увлекая её за собой, и тут же почувствовал, как ткань необычного платья струится по его груди и животу.

— Похоже на любовь под душем, — сипло сказал он, — а как твои ощущения?

— Немного щекотно, — ответила она, усаживаясь на него сверху.

Странное платье струилось по их телам, как водопад по гладким камням; от палочек в волосах Гермионы исходило разноцветное сияние, и, когда она запрокинула голову и вскрикнула от удовольствия, Рон громко простонал, зажмурился и впервые в жизни увидел солнце, звёзды и луну одновременно.

— Зря я раньше недооценивал моду, — сказал Рон, когда они около полуночи спустились на кухню, чтобы перекусить. Гермиона была одета в тёплую зимнюю пижаму; волосы распущены, глаза — довольные, как у сытой кошки. На нём из одежды были только домашние шорты.

— Мерлин, как же я проголодалась, — она открыла йогурт и ответила на ремарку Рона: — Просто Джинни умеет выбирать наряды!

— Не-а, — ответил Рон, отправляя в рот кусок ветчины, — просто ты красивая.

Гермиона села в кухонное кресло напротив Рона, подтянула колени к груди, обхватила ладонями дымящуюся чашку с чаем и задумчиво уставилась на плавающую в ней лимонную дольку.

— Рон, я, конечно, радуюсь твоим комплиментам, но прекрасно знаю все недостатки своей внешности.

Рон дожевал бутерброд, подпёр кулаком щёку и проворчал:

— И эта женщина говорит, что у меня низкая самооценка! Лично мне нравятся твои «торчащие ключицы-лопатки-коленки» — или что там ещё у тебя «слишком худое»? И плевать я хотел на моду!

— Ты не объективен.

Рон фыркнул.

— И у тебя есть грудь! Я же её нахожу.

Она закатила глаза.

— Это шикарный комплимент…

— Шутка, шутка, — с виноватым видом сказал Рон, прекрасно зная, что есть вещи, о которых с женщинами не шутят. — Гермиона Уизли, ты красивая. Гермиона Уизли, ты красивая. Гермиона Уизли, ты красивая, — стал повторять он, пока она не рассмеялась.

— Хватит, хватит… Я тебе верю.

Рон встал, подошёл к ней сзади, обнял за плечи и, помолчав немного, пробормотал в каштановые кудри:

— А ещё, я думаю, у тебя прекрасная палитра.

Гермиона замерла, а потом отставила чашку и повернула к нему своё лицо.

— Нет, это далеко не так, Рон… Что было, того не исправишь, но я хочу, чтобы мы были счастливы. Как сейчас, — она погладила его колючую щёку и улыбнулась. — А ты… ты знаешь, какой? Рыжий, смешной и добрый — так я и сказала Элизе!

Он сделал удивлённые глаза.

— Речь всё-таки шла обо мне? Какая честь! Хотя, ну да, всё логично, ты же плакала! А про рыжего могла бы и промолчать, это и так заметно.

Гермиона развернулась на коленках в кресле, обхватила щёки Рона двумя ладонями и поцеловала его в губы.

— Ого, — ответил он, тихо посмеиваясь, — это за что?

— За то, что рыжий, естественно. Моральная компенсация…

— Ну, этого мало! — выпалил Рон, подхватил её на руки и проворчал: — Если б ты не была худая, разве я смог бы тебя так таскать? — с этими словами он направился в спальню, где с размаху опустил Гермиону на кровать и, не обращая внимания на протесты, стал бесцеремонно стягивать пижаму.

— Рон, третий раз за день — это не слишком? — удивлённо спросила Гермиона, когда он откинул в сторону её пижамные брюки.

— Во-первых, мы молодожёны, — ответил Рон, принимаясь за пижамную рубашку, — во-вторых, время за полночь, уже новый день начался, — пуговицы на рубашке быстро расстегнулись, — в-третьих, тот секс в семь утра я всё равно проспал…

Она возмущённо открыла рот, но Рон, как водится, закрыл его поцелуем. Через минуту неугомонный человечек снова вскочил на плечо Гермионы и отправился в путь: он семенил своими маленькими ножками, забредая в такие места, что она осипла от стонов. Рон не представлял, откуда его большие, неуклюжие руки знали, что делать, чтобы ей было хорошо: они уложили Гермиону к нему на живот и гладили её бока, пока она неспешно, ритмично двигалась на нём.

— Гермиона, — прохрипел он, судорожно прижимая её к себе.

Солнце, звёзды, луна. И немного северного сияния.