Тёмная вода (джен)

Чем ближе был вечер, тем меньше оставалось молока в кувшине и толще становилась стопка прочитанных страниц. История двух изувеченных судьбой людей настолько увлекла Гермиону, что на момент, когда читать стало совсем трудно из-за темноты, она с упоением отметила цифру триста внизу страницы. Запрет на хождение она помнила хорошо, поэтому, перевернув раскрытую книгу, она легла, вытянув руки на манер звезды. Глаза неприятно побаливали от длительного чтения, и Гермиона предпочла их закрыть. Специальные поленья в камине почти погасли, но холода под тёплым одеялом она не чувствовала. Гермиона почти задремала, как откуда-то издалека послышались голоса. Ветер отнимал много слов, но некоторые можно было расслышать.

— Слышь, Сивый, хватит уже тут носом по воздуху водить, чуешь ты кого-нибудь или нет?

— Тут повсюду помёт птичий, ничего уловить не могу. Он точно должен быть здесь?

Голоса приближались. Гермиона даже стала дышать через раз и замерла, закрыв рот рукой. Она не видела говорящих, не знала, как далеко они находились, но в каждом их слове таилась опасность. Хэйвуд хоть и не рассыпался перед ней любезностями, но он говорил спокойно и без агрессии.

— И кому только в голову пришло прочёсывать все острова?

— Гойл говорил, что жёнушке Малфоя изрядно досталось от Тёмного Лорда. С неё он и вытащил всю информацию о Поттере.

— Откуда она знала только?

— Да он же с дружками своими в их поместье попал. Мы со Струпьяром их поймали. Только они на ни галлеона не заплатили, жлобы скользкие.

— Эй, Макнейр! Что ты там крутишься возле этого маяка? Иди сюда!

Голос человека был высоким и очень неприятным. Он говорил так, словно мгновения назад выплюнул изо рта водоросли. Когда возле окна показался силуэт, Гермиона вжалась в кровать с такой силой, словно намеревалась слиться с ней воедино. Сердце билось очень быстро, как если бы она пересекла океан вплавь на большой скорости.

— По-моему, я что-то чую, — пробасил силуэт за окном.

Кажется, лишиться чувств сейчас было самым лучшим решением. Огромная морда смотрела на неё из окна, но словно не видела. Пару раз моргнув, Гермиона не без удивления и ужаса разглядела мощные зубы и сросшиеся брови.

— Тьфу, чёрт, ненавижу эту траву, — человек отпрыгнул от окна и зашаркал ногами.

— Это что, зверобой? У нашего волчонка на него аллергия? — издевательски проговорил объевшийся водорослей.

— Как я и думал: ничего, кроме старого маяка тут нет. Вечно меня не слушаете. Уходим.

Незнакомые люди зашагали прочь, и с каждым звуком шаркающих подошв дыхание Гермионы становилось всё громче и облегчённее. Она и представить не могла, что сделала бы, войди они в дом. Какие-то силы отвадили этих людей отсюда, но от пережитого страха Гермиона вся оцепенела, будто её заморозили с головы до пят. Если она и могла представить кошмар, то он опутал её мгновения назад, и даже утерянное прошлое не казалось ей сейчас чем-то плохим. Быть может, именно это непонимание происходящего и спасло ей жизнь.

Она не знала сколько пролежала вот так без движения, но когда сквозь оконное стекло на полу заиграл свет луны, Гермиона чуть пошевелила больной ногой, и от боли, пронзившей, казалось, всё тело, она пришла в себя.

— Не спите? — раздался в темноте голос Хэйвуда, и Гермиона вскрикнула. — Эй, ты чего?

— Здесь были какие-то люди, — прошептала она, пряча лицо в ладонях.

— Кто? Когда? — он бросил сумки на пол и, подойдя к кровати, сел рядом.

— Я не знаю. Не знаю, — глухо пробормотала Гермиона. — Они говорили о каких-то людях, искали кого-то, упоминали некого Тёмного Лорда.

— Про кого именно они говорили?! — его голос на грани крика. — Они видели тебя?

— Нет! — Гермиона почувствовала подступающий к горлу ком. — Один из них смотрел вот в то окно, — она указала пальцем, — но будто не увидел меня. Хотя я лежала прямо здесь, у него на виду.

— Гермиона, вспомни, что конкретно они говорили, — Хэйвуд зашагал по комнате взад-вперёд, постукивая пальцами по карманам неснятого полушубка.

Если бы он не мельтешил, Гермионе бы даже удалось рассмотреть его лицо, но она старалась сосредоточиться.

— Имена их были Сивый... потом Макнейр и Гойл. Был ещё кто-то, но они его никак не называли. Голос у него был противный очень. Говорили о каком-то Поттере. Его и искали тут, наверное. А ещё была фамилия одна. Странная такая... — она нахмурилась. — Что-то на М.

— С чем она была связана?

— С какой-то женой, которую допрашивал Лорд. Ей, вроде как, от него крепко досталось.

Хэйвуд подошёл к раковине и, открыв воду, ополоснул лицо. Он так и замер, уперевшись руками по бокам от неё, и Гермионе снова стало страшно. А что если этот спаситель вовсе таковым не являлся? Что если он — их сообщник, а сама Гермиона — пленница? Она как-то вся подобралась, кутаясь в одеяло, словно оно могло защитить её от всего зла, что было в мире.

— Хорошо, что всё обошлось, — и раздражения в его словах как не бывало. — Сегодня я останусь здесь, если ты... вы не против.

— Да, — дрожащим голосом ответила она. — И, думаю, «ты» гораздо удобнее.

Хэйвуд снова вышел без слов. К этому Гермиона уже привыкла за те недолгие два дня их знакомства. Вернулся он с раскладушкой и поставил её у изножья кровати.

— Ты голодна? — он поднял ранее брошенные у двери сумки и досадливо цокнул. Гермиона вытянула шею, пытаясь разглядеть причину недовольства: на полу, где раньше стояли сумки, расплылось тёмное пятно. — Кажется, я яйца разбил.

К большом удивлению Гермионы, Хэйвуд коротко хохотнул, и она на пару секунд успела увидеть его улыбку в единственном источнике света — незашторенном окне. И после этого страх испарился. Напряжение, ранее искрящееся в воздухе, рассеялось, подобно густому туману. И хотя ужинали они в молчании (пять яиц не постигла участь храбрых), Гермионе было спокойно. Хэйвуд заново разжёг камин и достал из кухонного шкафа масляную лампу — она только диву давалась, как в таких небольших отделениях умещалось столько полезного.

— А ты быстро читаешь, — заметил он, кивнув на перевёрнутую книгу. — Придётся тебе ещё книги искать.

— Если это проблематично, то я обойдусь. Тут сюжет интересный просто.

— Я сам не особо люблю читать, но глядя на твою скорость и увлечённость, желание появляется само.

Гермиона отчего-то смутилась и укрылась в одеяло с головой.

— Спокойной ночи, — тихо прошептала она.

— Спокойной.

Вторая половина кровати прогнулась, и Гермиона замерла, ожидая, что Хэйвуд ляжет рядом с ней, но вместо этого она услышала шелест страниц и тихий скрип, а после в комнате воцарилась тишина. Украдкой посмотрев на Хэйвуда, она увидела, что вместо закладки он положил птичье перо и открыл книгу с самого начала. Читать в свете лампы было весьма вредным занятием для глаз, но мешать ему она не стала, и, ещё раз кинув взгляд на окно, где ранее видела страшное лицо, она отмахнулась от этого видения, как от назойливой мухи, и закрыла веки.

Засыпать под тихий шелест бумаги оказалось очень приятно.