Гейм, сет, матч (гет)

Слизеринские девочки обычно не хранили у себя ингредиенты для зелий, и Джордж за это Миллисент не одобрял.

– А что, если тебе вдруг понадобится Зелье Снов Без Сновидений? – спросил он.

– Зачем мне Зелье Снов Без Сновидений? – спросила Миллисент. – Мне мои сны нравятся.

Джордж усмехнулся, приподняв бровь на это явно двусмысленное высказывание. Он все еще сидел на полу, наклонившись вперед и поставив локоть на колено, словно придвинувшись к Миллисент, как будто разговаривать с ней было так естественно.

Это пора было прекращать. Миллисент улыбнулась:

– Мне столько всего о тебе снится, – промурлыкала она.

Он даже не дрогнул, только улыбнулся в ответ:

– Не могу тебя за это винить. Я дико сексуален.

Миллисент расхохоталась, прежде чем успела себя остановить. Это не так должно было быть. Она должна была говорить омерзительно намекающие вещи, а он должен был выть, царапая стены, словно пытался прорыть себе в них проход. И уж она намекнула, черт побери. Да его мозг уже должен был лопнуть, и он должен был покачиваться со стороны в сторону, спрятавшись под кроватью.

Было очевидно, что Джорджа надо было игнорить, дождавшись Фреда. По крайней мере, привлекателен был только Фред-Под-Амортенцией. Ведь Фред-Под-Амортенцией исчезал, уступая место Ржачно-Визжащему-Нормальному-Фреду. Нормальный-Джордж не исчезал. И он теперь тоже начинал казаться привлекательным.

– Может у тебя тут завалялась парочка запасных вопиллеров? Можем кому-нибудь послать в шутку, – предложил Джордж, оборачивая Слизню вокруг шеи.

– Слизеринцы не пользуются вопиллерами, – ответила Миллисент.

– А, ну да, недостаточно для вас элегантно.

– И к тому же бесполезно, – добавила Миллисент. – Если кто-нибудь нас расстраивает, мы его просто потрошим.

Он улыбнулся, словно одобрил.

– К сожалению, потрошить кого-нибудь в шутку не очень смешно, – сказал он. – Так что придется придумать что-нибудь еще.

– Это зависит от того, кого потрошишь, – сказала Миллисент.

Джордж пожал плечами.

– Ну, тогда ты придумай прикол, – сказал он.

– Не уверена, что ты заметил, но мы заперты в моей спальне. Выбор приколов очень небогат.

– Проблема в том, что у тебя нет воображения, – сказал Джордж. – Всегда есть выбор.

– Точно, – ответила Миллисент. – Мы можем отправить Слизню через вентиляцию, чтобы она пролезла к ничего не подозревающим хаффлпаффцам и перекусала их всех как следует в шеи, но какой в этом смысл? Нас же там не будет, чтобы посмотреть.

– Э-э... Не думаю, что травить на кого-то змею считается приколом. Особенно, когда речь идет о укусах в шею.

– Ты шутишь? Да это ж самое смешное.

– И все равно мы не смогли бы это сделать, – сказал Джордж, оборачивая Слизню вокруг руки. – Они бы ранили Слизнюшку.

– Вот почему мы натравили бы ее на хаффлпаффцев, – объяснила Миллисент. – Они не умеют защищаться.

Он рассмеялся.

– Отлично. Тогда никаких приколов. Что теперь?

Миллисент прикусила нижнюю губу. Тут становилось слишком уж удобно, но она не знала, что сделать, чтобы это остановить. Она села на кровать и посмотрела на руки – они были все в черных разводах. Миллисент нахмурилась, вспоминая, что она делала прошлой ночью, и не могла понять. Посмотрела на простыни Трейси, такие же белоснежные, как всегда.

– Ага, – сказал Джордж, поднимаясь и укладываясь на кровать Трейси. – У тебя тушь немного размазалась.

Миллисент вспомнила, как Панси атаковала ее какими-то штуками, похожими на кисти, пока она пыталась спать.

– Хм, – сказала она и подошла к зеркалу Дафны. "Немного размазалась" было слабо сказано. Тушь стекала с ресниц Миллисент, облепив и верхние, и нижние веки. На одной щеке был намазан румянец – по-видимому, Панси не хватило времени на вторую. А губы были выкрашены в такой ужасающий красный цвет, что со стороны казалось, ей по лицу досталось особо страшным режущим заклинанием.

– Она не размазалась, – сказала Миллисент, вытирая руки о полотенце Дафны. – Это такой макияж, "смоуки-айз". Вот, что я собиралась сделать.

Он кивнул, как будто это было совершенно понятно.

Это было нечестно. Уизли должен был забиться в угол и орать как баньши каждый раз, когда она подходит. Это все не имело смысла.

Миллисент снова вернулась к постели Трейси, присела и протянула руку за Слизней. Джордж без споров снял ее с шеи и протянул Миллисент.

– Тут точно не спрятано спиртного? – спросил он, потянувшись за свитком на тумбочке Трейси.

Миллисент покачала головой, повязывая Слизню себе на шею. Слизеринские девочки были недостаточно воспитаны или тупы, чтобы прятать в своей спальне спиртное дольше одного вечера. Родители может и сумели бы выкрутиться и избавить их от исключения, но ни один слизеринец не переживет унижения – попасться на чем-то таком тривиальным, как пьянство несовершеннолетних.

– Жаль, – сказал Джордж, сворачивая и разворачивая свиток Трейси. – Если бы у тебя были ингредиенты для зелий, мы бы сварили Напитто Какбиум. От него не пьянеешь, но ощущения, словно будто бы и напился.

Этот странный разговор не должен был случаться между Джорджем и Миллисент. Последнее, что она хотела бы, так это оказаться рядом с ним как бы пьяной, если только, конечно, он не решил, что в таком состоянии с ней будет легче порвать.

– Надо попробовать что-нибудь необычное, – предложил Джордж, хотя он не был в этом уверен.

Миллисент навострила уши. Ей нравилось необычное.

– Например? – спросила она.

Он пожал плечами, задумался, нахмурился и слишком сконцентрировался на свитке, который сворачивал.

– Ну, мы друг друга почти не знаем, верно? Как насчет игры в "всякие факты"? Ты мне что-нибудь рассказываешь о себе, я тебе.

Это не было так необычно, как нравилось Миллисент, но они были взаперти в одной комнате, и еще неизвестно, когда их выпустят.

– Хорошо, – решила она. – Что за "всякие факты"?

Джордж помахал рукой, словно не задумываясь, что именно он хочет знать. Как по-гриффиндорски. Слизеринцы сыграли бы поумнее.

– Что угодно. Что только в голову придет.

Джордж не знал ничего, что Миллисент хотела бы знать. Но теперь, раз уж он здесь, она испытывала любопытство. И в том числе относительно его характера. Она вздохнула.

– Я буду врать во время игры, – сказала она.

Он возмущенно заикался:

– Но это же против самой цели игры. Я же не хочу, чтобы ты рассказывала всякие жуткие тайны.

Миллисент криво улыбнулась и пожала плечами.

Он возмущенно фыркнул.

– Ладно. И каков твой первый факт?

– А я только что тебе сказала, – ответила Миллисент. – Я буду врать во время игры.

Он покачал головой, немножко улыбаясь.

– Чертовы слизеринцы. Ну ладно, давай подумаем. Хм... Мама часто проверяла нашу комнату, когда нас там не было, так что мы с Фредом подбрасывали туда всякие запрещенные вещи. Набирали очки в зависимости от силы ее гнева.

– Что-нибудь вроде противозачаточных?

– Да нет же, нам было по двенадцать. Мы протащили полбутылки огневиски и спрятали, чтобы она нашла.

– По-моему, идиотская идея, – сказала Миллисент. – Вас бы на месяцы заперли. И что за идиот не станет пить огневиски в двенадцать?

Джордж улыбнулся, потягиваясь словно кот:

– Ну, вообще-то, было еще кое-что, но я тебе свой факт рассказал. Твоя очередь.

Миллисент уставилась на него:

– Ты не можешь вот так вот остановиться.

– Спорим, могу? – ответил Джордж. – Ну, твой теперь факт.

Он пытался заманить ее в ловушку, чтобы она хотела знать продолжение. Миллисент задумалась, не месть ли это за ее слова, что она солжет. Она поджала губы и задумалась, какой внезапный факт особенно напугает Уизли.

– Хорошо, я много об этом думала, и много обсуждала это с подружками, и мы решили, что нам следует заняться сексом после бала.

Его челюсть отпала.

– Что? Ты? Ты обсуждала это с подругами?

– Это такая романтическая идея, правда? – проворковала Миллисент.

– Вообще-то не очень, – ответил Джордж. – Что если я буду не в настроении после бала? Или ты будешь не в настроении? Не очень-то выйдет спонтанно.

Миллисент не понимала, что пошло не так, но было очевидно, что ее приколу конец. Раз уж Джордж решил вести себя с ней как с разумным существом, словно вся эта чепуха с приглашением на бал была настоящей, то она уже ничего не могла здесь поделать. Она тяжело вздохнула и снова присела в ногах кровати Трейси.

– Твоя очередь.

Джордж оглядел ее.

– Ты не такая, как я раньше думал, – тихо сказал он, и его голос был странно доволен.

Он спятил. На ней был макияж в виде маски клоуна, и все последние недели она пыталась пинками загнать его в отношения. Он не должен был смотреть на нее так, словно удивлялся и одобрял. Это безумие. Миллисент заерзала от неуюта.

– А какой ты меня раньше считал? – спросила она.

На это Джордж улыбнулся, короткое, легкое движение губами, от которого Миллисент срочно пришлось брать себя в руки.

– Твоя очередь.

Миллисент было противно, что он играл честно и не врал, и при этом обыгрывал ее, хотя она врала, чтобы его шокировать. Она задрала подбородок.

– У меня родимое пятно в виде бабочки.

– Бабочки? – в голосе Джорджа слышался здоровый скептицизм.

— Розовой бабочки, – мрачно ответила Миллисент. – Никому не говори.

– Фигня это, – ответил Джордж. – Не бывает такого, родимое пятно в форме бабочки.

– Серьезно? С чего бы я такую мерзость выдумывала, про бабочку? Это хаффлпаффская фигня. Я собираюсь сделать на этом татуировку, когда стану совершеннолетней.

– Покажи, – сказал Джордж.

Миллисент вздохнула, но повернулась, положив ноги на кровать и начала задирать подол ночной рубашки. Родимое пятно было невысоко, в районе колена, не больше галлеона.

– Хм, – сказал Джордж, протягивая руку. Он провел пальцем по розовому пятну на коже. – Она тебе и правда не идет.

– И не говори, – ответила Миллисент. – Бабочки, они такие...

– Нежные? – предположил Джордж.

– Тупые, но это одно и то же.

– А у меня из веснушек получается созвездие Ориона, – сказал Джордж.

– С таким количеством веснушек я не удивлюсь, если на тебе вся звездная карта, – ответила Миллисент.

– Можешь сама проверить, – в голосе Джорджа было скорее веселье, чем флирт, и только поэтому Миллисент не завизжала от ужаса и не полезла под кровать.

Вместо этого она усмехнулась:

– Попытка что надо. Часто работает?

Джордж уставился на нее, и наконец фыркнул.

– Дорогуша, мне не нужны такие фокусы. Достаточно снять майку и чуток потанцевать, и дамочки выстраиваются в очередь. И несколько мужчин, бывает, тоже.

Смех вырвался из груди Миллисент. Она ничего не могла поделать. Когда она попыталась остановиться, то в итоге наоборот, расхохоталась так, что слезы набежали на глаза. Тут Джордж решил снять майку, чтоб показать ей танец, и она рассмеялась так, что решила, умрет от смеха, потому что не могла дышать.

Наверное она и его напугала, потому что он передумал раздеваться и погладил ее по голове.

– Все в порядке. Ты должна вздохнуть... Эй, дыши, Милл.

Он был слишком близко, и когда он погладил ее по волосам, она вдруг упала на его плечо. Это остановило ее смех, и теперь она не могла вздохнуть уже по другой причине. Он позволил ей прислониться к нему, и она прерывисто вздохнула. Он облегченно вздохнул, положив подбородок ей на голову.

Это надо было прекращать. Миллисент никогда не позволяла терять контроль над собой во время розыгрыша, и теперь начинать не собиралась. Она еще раз вздохнула, и Джордж успокоительно погладил ее по плечу.

Прежде чем она успела впасть в панику, Миллисент повернулась в его руках и поцеловала его.

Он замер, его пальцы застыли на ее плечах, тело напряглось. Хвала Мерлину! Он собирался закатить истерику, и теперь прикол вернется на место. Миллисент прикусила его нижнюю губу. Он наклонился к ней, приоткрывая для нее рот.

Она едва не забилась в приступе паники, но тут одна его рука прикоснулась к ее щеке, вторая к спине. Этот парень знал, как целоваться. Охренеть, Уизли умеет целоваться. Это было ненормально и неправильно, и Миллисент собиралась это прекратить. Скоро...

Он лизнула уголок его рта, и он издал звук, почти как мурлыканье, пробежавший по ее телу. Она решила, что еще пару минут подождет.

Но тут за дверью начался переполох, и Миллисент отпрянула от Джорджа. На нем были следы ее шрамированной помады, и первой мыслью Милли было, что он выглядит очаровательно, потом вспомнила, что должна считать это тупым.

Она достала палочку, и он удивленно расширил глаза:

– Эй!

Она бросила в него очищающим заклинанием прежде, чем он успел закончить. Следы помады исчезли, и распахнулась дверь спальни.

– Гринграсс! – вопила Панси так, словно кто-то ее жестоко обманул.

– Нет! Я не пойду в Хогсмид в одном белье, Панси! Снег идет! – Дафна подбежала к своему шкафу, все еще одетая в кружевную ночнушку.

– Мне пора, – сказал Джордж. Он не выглядел так, словно о чем-то сожалел, и Миллисент хотелось его придушить, за то что он испортил такую классную шутку. Он повернулся к ней.

– Встретимся перед балом, – сказал он, склонив голову на бок. – Розовый букетик, верно?

Миллисент облизнула пересохшие губы и тупо кивнула. Это было официально: их розыгрышу кранты.