Синдром отличника (гет)

Вы говорили:

Нам пора расстаться,

Что вас замучила

Моя шальная жизнь,

Что вам пора за дело приниматься,

А мой удел —

Катиться дальше, вниз.

С.А. Есенин

Впоследствии Регулус пришёл к выводу, что всё безумие, случившееся после его возвращения домой в тот вечер, стало следствием его кошмарного душевного состояния. Так он решил позже, а тогда не мог ни решать, ни приходить к выводам. Хотя никто не мешал ему это делать. Регулус очень редко оказывался дома один, и в этот раз был как никогда рад такому стечению обстоятельств. Почти два часа он не мог не то что прийти в себя, но даже притвориться, что он в порядке.

И надо ли было притворяться? Может, стоило рассказать всё родителям?

Представив, какое лицо будет у матери, когда за чаем в их старинной гостиной, среди тончайшего фарфора, древнейших гобеленов и чопорных фамильных портретов, любимый младший сын начнёт распинаться на тему пожаров, оборотней и жутких тёмных проклятий, любимый младший сын понял, что у него никогда не повернётся язык.

Служение Тёмному Лорду воспринималось в семье как высшая честь, и кузина Белла отзывалась о Лорде с неизменным восторгом. Правда, Белла всегда была немного с приветом... Неужели это и впрямь она сопровождала сегодня Сивого? Их умненькая, бойкая на язычок Белла, самая яркая из трёх красавиц-кузин? Никто и никогда не сказал бы про Беллу, что она не леди. Но... леди — и оборотень, раздирающий людей в клочья?

Скорее Регулус готов был признать, что он чего-то недопонимает, раз ощущает себя так, будто попал в плохую компанию. Прежде он никогда в такие компании не попадал, и не был уверен в правильности своих суждений, но ничего не мог поделать с желанием немедленно вымыться.

Не помогло. Выбравшись из антикварной ванны, взгромождённой на двух серебряных василисков, Регулус долго стоял перед высоким в пол зеркалом в потемневшей, увитой змеями раме. Он никак не мог унять дрожь и упорно не одевался, чтобы списать эту дрожь на холод. И ждал, пока сам в это поверит. Пока в тёмно-серых глазах, через которые на него глядело всё благороднейшее и древнейшее семейство, перестанет плескаться страх, норовя хлынуть через края, как вода из ванны. Но на данный момент всё семейное древо заслонял покрытый гусиной кожей мальчишка, не примечательный ничем, кроме Тёмной Метки. И ещё одной метки в виде синяка на левой скуле (сейчас же свести Эпискеем, чтобы мать не заметила).

Без синяка картина не намного улучшилась. Смотреть в зеркало было противно, но Регулус заставлял себя. Мальчишка должен был исчезнуть и уступить место наследнику рода. Слуге Лорда. Тому, кто вправе, и должен, и будет решать судьбу Магического Мира. Регулус Арктурус Блэк... Ну же! Регулус Арктурус Блэк. Лучше умереть, чем потерять себя в страхе.

А ведь его могли убить уже сегодня.... Детство кончилось — его могли убить. Бесславно и позорно. Или посадить в Азкабан за нападение на маггловскую больницу. Наверняка, у сурового Грюма был припрятан где-нибудь в кустах его легендарный сундук. У этого сундука, по слухам, не было дна. И ещё никто не выбрался из него, чтобы вернуться к Лорду.

Но ладно бы Грюм! Стычки с аврорами случались и раньше. А в последнее время — ещё и с загадочным Орденом, который непонятно где базировался и непонятно, кем управлялся. Развели травлю на прогрессивные веяния! Инквизиция в рядах волшебников. Орден — это надо ж подумать! Двадцатый век на дворе!

Он закусил губу и стал одеваться — всё равно в процессе возмужания не удавалось продвинуться дальше Регула. Цельная картина не выстраивалась. Казалось, что даже отражение в тёмной раме распадается на несвязанные осколки. И мысли неудержимо разбегались сразу в несколько сторон. Хотелось просто накрыться с головой одеялом и отключиться, но отправляться спать так рано было не принято — распущенность. Положено было даже дома ходить в мантии, а если устал, сесть в гостиной и читать книжку. Ложиться — только, если болен. Тогда вызовут семейного колдомедика.

Но Регулус не чувствовал себя больным. Он чувствовал себя очень несчастным и, не зная, куда себя деть, блуждал по дому, как неприкаянное привидение. Если б он сделался привидением, он остался бы в этом доме. Среди изученных до каждой нитки ковров и зачитанных до каждой строчки фолиантов. Пока же, слоняясь по комнатам, он мог хоть немного успокоиться и подумать. Или укачать совесть.

Договориться с совестью становилось всё труднее, зато и пробуждалась она всё реже. Сегодня, например, расшалилась. Потому что сегодняшний налёт на больницу с пожаром и оборотнями очень походил на средневековье и, если честно, превосходил жестокостью инквизицию. Если честно. Честность — не главная добродетель в Слизерине, но объективность надо сохранять. Иначе утратишь здравомыслие. А объективно, авроры — слуги закоснелого министерства — сами лезли на рожон. Как и чокнутые фанатики-орденцы. И мешали гармоничному построению нового Магического Мира.

Но ведь магглы ничему не мешали! Понятно, что их надо держать отдельно от волшебников, но не жечь же!

При таких небезопасных размышлениях Регулус зажимал себе рот ладонью. Он боялся даже мысленно усомниться в Лорде, а уж если бы такое вырвалось вслух! Слова, говорят, материальны. Временами ему чудилось, что Метка на руке слышит абсолютно всё. Но дело было не только в Метке. Начни сомневаться — и сойдёшь с ума от ужаса.

Да разве можно сомневаться в Лорде? Разве верность его учения не доказана всей историей Магического Мира и новыми головокружительными успехами? Раз больницу сожгли, значит другого выхода не было — Лорд не станет раскрывать весь свой план каждому слуге. Они должны верить, и всё. Верить, и всё. Но на деле это оказалось совсем непросто...

Толстый ковёр в коридоре привычно приминался под ногами, старик Финеас привычно обменялся с ним приветствиями, дверь в гостиную открылась с привычным скрипом. Старые уютные стены, шкафы с грудами диковинных артефактов, которые все дети — и брат, и кузины — тайком изучали в детстве. И именно Регулус всегда предупреждал, что это запрещено и опасно. Он, и ещё иногда Цисси... Почему Цисси, как и Белла, не приняла Метку? Люциус ведь принял!

Одна из немногих вольностей, которую Регулус позволял себе в отсутствие родителей — сидеть перед камином прямо на полу, а не в кресле. Забытая им книжка и сейчас лежала на ковре. Регулус даже попробовал к ней вернуться, но, похоже, пока его не было, кто-то перевёл все страницы на незнакомый язык. Глаза соскальзывали со строчек, и смысл прочитанного тёк мимо сознания. Сегодня Регулус во многом не находил смысла. Он даже поплакал немного, но и это не помогло. Вот уж не думал, что взрослеть будет так трудно! Регулус считал, что он уже взрослый. Тогда почему Белла может, а он нет?

Должно быть, он просто слишком мягкотел и труслив. Ведь всем известно — революции без жертв не обходятся. А в жертвах виноват Министр Магии. Он должен был сразу понять, что лучше для магического сообщества, и передать власть Тёмному Лорду. И не было бы никаких пожаров и стычек.

А там, в больнице, наверное, и дети были...

Забыть, забыть, забыть! Отрешиться и не думать.

А если завтра пошлют куда-то ещё?! Ведь он больше не сможет сказать себе, что ни о чём не догадывался. Да если б и догадывался, что с того? Люциус вот знал и пошёл! А он что, не пойдёт? Сбежит? С Меткой на руке?! Невозможно.

Регулус обхватил голову руками, зажал уши, закрыл глаза. Как же он влип... Как с ним могло такое случиться? Только не с ним!

Нет! Служить Лорду — великая честь! Это единственное, чему стоит посвятить жизнь. Он просто не всё понимает. Но он же чувствует, чувствует, что находится на самом гребне очистительной волны, которая заново выстроит и оживит загнивающий Магический Мир...

А он точно загнивал? Регулус застонал в отчаянье. Он совершенно запутался и боялся, да, боялся соскочить с такой высокой волны. Это было не только смертельно опасно, но и недостойно. Все поймут, что он испугался...

Да и как соскочишь?

Он поднялся с ковра и начал метаться по гостиной, натурально ломая руки. Сбежать в Орден? Но от Метки, говорят, не укроешься, и наверняка Тёмный Лорд покарает предателя, как... предателя. Регулус в этом не сомневался, хотя и не знал, каким будет наказание. Потому что не слышал ни о каких предателях. Неужели он станет первым?! Нет, только не это! Родители уже достаточно хлебнули горя со старшим сыном.

Не лучше ли самому пойти к Лорду и честно сказать, что он больше не может, не хочет и не будет?

Замерев перед огромным во всю стену выцветшим гобеленом, на котором висели по веткам Блэки-Блэки-Блэки, Регулус представил себе, как будет выглядеть его просьба об отставке, и понял, что умереть намного, намного легче, чем пережить такое унижение. Чем знать, что его имя будет выжжено из семейной истории. В прямом смысле слова выжжено — на месте Сириуса уже красовалась дырка, и на месте некоторых других Блэков тоже. Тёмные, позорные пятна. Нет.

Он уже затворил за собой двери гостиной, а ветвистый рисунок на гобелене всё ещё стоял перед глазами. Регулус помнил его наизусть — каждое имя, и каждую биографию, даже тех, выжженных. Нет, только не с ними! Тем более, что Хозяин может не согласиться, разгневаться, и толку всё равно не будет, а будет одно бесчестие. Бесчестие и бесчестие... куда ни кинь.

А если Тёмный Лорд решит, что его нельзя отпускать, что он чересчур много знает?! Ведь семье Блэк было оказано такое доверие! Регулуса могут запереть свои же — не в Азкабан, но в какое-нибудь похожее место. Где-то ведь держат пленных авроров! А это ударит по всей семье. По чести семьи уж точно.

Стало быть, умереть. Регулус споткнулся посреди коридора, словно запнувшись о незримый порог, за которым кончается всё. Раз — и ты только призрак. Чтоб убедиться, что этого ещё не случилось, он даже приложил ладонь к отчаянно бьющемуся сердцу.

Умереть. Но он нисколько не хотел умирать! Совсем не хотел. Он никогда не понимал такую рефлексию — беситься с жиру! Он молод, он здоров, у него есть всё — имя, состояние, любящая семья... Он окончил Хогвартс с отличием, ему открыты все дороги, и Лорд благоволит к нему, во всяком случае, уважает древнее имя... И что, пойти и напиться яду от всего этого?

У матери в комоде, под замками и чарами, стояло несколько флакончиков, доставшихся ещё от прабабки. Регулус знал про них, но не мог поверить, что всерьёз помышляет о самоубийстве. Как так получилось, что при всём, что у него есть, жить стало совершенно невозможно? И неужели он такой трус? Нет, при других обстоятельствах он смог бы покончить с собой, правда! И магглов действительно было жалко, но... Но они ведь уже пострадали, и этого не воротишь! Может быть, Тёмный Лорд больше не будет давать такие задания? А когда даст, тогда и придёт время... подумать. О Мерлин, что будет с матерью!

В отчаянье он уселся прямо на ступеньку лестницы, что тоже категорически запрещалось. Да какая уже разница? Если он отравится, то превзойдёт в безумстве даже Сириуса. Почему всегда так — Сириус делает, что хочет, а Регулус — что должен? Вот бы хоть разок поменяться местами!

Подумаешь — дело: задирать с приятелями всю школу и гонять на мотоцикле! Пусть бы братец попробовал НЕ делать этого. Пусть бы попробовал часами беседовать в гостиной с мамиными подругами, носить правильную причёску, писать каллиграфическим почерком и вступать во все приличные светские общества — от «клуба слизней» до Пожирателей Смерти... Пусть бы попробовал хоть на день стать хорошим сыном! Но на это ведь имеется младший брат! На то, чтоб соблюдать семейные традиции. А ещё беречь мать от слёз, а отца от сердечных приступов.

Как, наверное, здорово, быть бесчувственной скотиной и делать, что в голову взбредёт! Пользоваться тем, что ты Блэк, но презирать свою семью и ничего для неё не делать. Будь Сириус просто Сириусом, кто бы стал терпеть его выходки?! Да он бы давно вылетел из школы, как Рубеус Хагрид! Регулус не был в курсе, за что школьного лесничего лишили волшебной палочки, но явно он не мог переплюнуть наследника рода Блэков. А из Сириуса даже лесничий вышел бы дрянной!

С неприязнью Регулуса к Сириусу могла сравниться только неприязнь Сириуса к Регулусу. Вероятно, уже не неприязнь, а ненависть. С тех пор, как брат выпендрился и поступил в Гриффиндор, вся родня говорила только о нём. Регулуса хвалили, Регулусом гордились, на Регулуса возлагали надежды. Но говорили о Сириусе. Не переставая. Часами. Сириус дерзит учителям... Сириус неуравновешен и не реагирует на замечания... С ним не справляется староста... С ним не справляется декан... С ним даже директор не справляется... Сириус исчезает по ночам из школы, срывает уроки, Сириус натравил оборотня на другого ученика... Оборотня! Может, и сегодня с ним был Ремус Люпин? Ну и дружки же у братца! Пожиратели Смерти как минимум не хуже, и Регулусу нечего было стыдиться.

Почему ж ему было стыдно? Так стыдно, что хотелось закрыть руками лицо? Как Сириус смотрел на него сегодня — как на тлю! Регулус даже сейчас ощутил прилив жара к щекам. Лучше бы брат его убил — это решило бы все проблемы! А то воспитывать взялся! Вспомнил про семью! Да кто он такой?! К Мерлину Сириуса. Не так уж велика вероятность, что они опять встретятся в бою, а встретятся, тогда всё и решится.

В этом плане Регулуса беспокоило только одно — говорить ли отцу и матери, что он видел брата? Регулус решил, что не стоит. Пришлось бы рассказывать в подробностях, а родители пока не знают, что братец вступил в этот орден помешанных. Сейчас Сириус жив, а завтра... кто знает? И потом, он ведь всё равно не вернётся. Никогда. Сегодня Регулус ясно это понял. Сегодня они с Сириусом в последний раз были братьями. Ну и чёрт с ним, раз это его выбор. Каждый делает выбор сам. Каждый.

Регулус не хотел смиряться только с одним выбором, потому что не мог разорвать эти узы также легко, как братские. С Сириусом они никогда не были дружны. Иное дело... Это иное дело волновало его особенно сильно, хотя и было меньшей из проблем. Эта затаённая мысль совсем уже не походила на мысль — просто клубок эмоций, к которому Регулус боялся подступиться, чтоб не растерять остатки здравого смысла и не склониться к яду. С Сириусом он ещё мог честно подраться, но не с...

Додумать он так и не успел — дверной молоток тихонько ударил раз, потом другой, но только на третьем ударе Регулус сообразил, что придётся открывать самому. Непохоже, чтоб это вернулись родители. Кого ж это принесло в такой час и без предупреждения?

То ли злой, то ли пристыжённый, готовый то ли рыдать, то ли бить фамильный фарфор, Регулус поплёлся отпирать. Можно было этого не делать, а плюнуть на гостя и пусть думает, что никого нет дома. Но это было бы невежливо. Регулус быстренько одёрнул на себе мантию, пригладил волосы и отворил. Из осенней тьмы над безлюдной площадью Гриммо на него глянуло бледное, как у призрака, лицо Алисы.

* * *

Алиса выглядела так, будто недавно плакала, хотя Регулус никогда не видел её плачущей. И настолько встревоженной тоже никогда не видел. Кажется, она не была уверена, стоит ли заходить в дом, но Регулус с таким облегчением воскликнул "Как же ты вовремя!" и с такой радостью потянул её за обе руки, что она решилась переступить порог.

— Сегодня воскресенье, — прошептала Алиса вместо приветствия. — Ты говорил, твоих родителей не бывает по вечерам...

— Да, они в опере. По-моему... — Регулус наугад махнул палочкой, запирая дверь, но его взор был намертво прикован к Алисе. Живая! А то он уже начал думать... невесть что.

— В опере... — повторила Алиса таким голосом, будто опера располагалась на планете Плутон.

Потом она всхлипнула, опять же без слёз, и надолго повисла у него на шее. С окончания Хогвартса они виделись всё реже и реже — оба были ужасно заняты. Регулус даже себе затруднялся ответить, продолжается ли ещё этот школьный роман, и насколько всё могло быть серьёзно. Но сейчас он остро почувствовал, как сильно соскучился по Алисе. Словно по глотку свежего воздуха. Алиса была единственным человеком в жизни Регулуса, который не имел отношения ни к Слизерину, ни к Блэкам, ни к Лорду. Встречаться с ней было даже опасно, но это был тот уровень риска, который Регулус соглашался себе позволить. Девушка не с того факультета, не с той стороны баррикады... Алиса.

Он начал целовать в полумраке её губы, узнавая такой привычный, уже начинающий пьянить вкус. Всё было так знакомо и так, как надо — её живое тепло, её взволнованное дыхание, её маленькие руки и тоненькая гибкая талия. Она вся была маленькая и гибкая. Похожая на мальчишку. Особенно в несуразной маггловской одежде — куртке и джинсах. И с незнакомой короткой стрижкой. Чёрные кудряшки, которые она носила прежде, нравились Регулусу куда больше.

— Ты не голодная? — Регулус решил вспомнить про гостеприимство. Он и сам не ел очень давно, но только теперь подумал, что неплохо бы перекусить. Мысли о яде немного отступили на задний план.

— Нет, — глухо отозвалась Алиса, уткнувшись в его плечо.

Ничего удивительного, что ей было не до ужина. В конце концов, она тоже рисковала. Как минимум, работой. Но все предосторожности были соблюдены. Дом был надёжно защищён чарами — только что не спрятан под Фиделиус. И Алиса правильно сделала, что пришла по темноте, без форменной мантии. Конечно, окажись дома родители, они и маггловский стиль осудили бы, но всё лучше, чем принимать у себя аврора. И угораздило Алису поступить в Аврорат! Ну какой из неё аврор?

Регулус вспомнил, как она выскочила из кустов на Лорда, и прижал Алису покрепче. Сердце отозвалось нежданной и острой болью.

— Может, ко мне поднимемся? А то что мы тут... — он осекся, сообразив, что тащить гостью напрямик в спальню не очень вежливо. Это Алисина квартирка состояла из одной комнаты, и там выбирать не приходилось.

Дело в том, что Алиса и в более спокойные времена не соглашалась прийти к нему в дом. Хотя никто не запрещал им пить чай в гостиной и листать семейные альбомы. И родители Регулуса вовсе не походили на монстров. В конце концов, Алиса была очень милой девушкой, хотя и с Гриффиндора. Но чистота крови компенсировала неправильный факультет.

Только Алиса не любила рассуждений о чистоте крови. И стиль его комнаты ей не понравился бы — слишком многое там говорило о Тёмном Лорде. И объявление на двери «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка» её рассмешило бы. Алиса была очень смешливая. Раньше. Нет, всё-таки лучше было проводить её в гостиную...

— Нет, я на минутку, — успокоила его Алиса. — Я только хотела убедиться, что с тобой всё в порядке.

Она задержала дыхание, отступила на шаг и спросила внезапно надломившимся голосом:

— Слышал про больницу?

У Регулуса по спине прошёл холодок. Что, и она туда же — вслед за Сириусом? Пришла учить его жизни?

— Ваших сегодня слетелось немерено, — внимательно глядя на него, прошептала Алиса. — Может, и ты там был?

— Нет, я не был в больнице, — ответил Регулус и даже не солгал. — Но я знаю про пожар. И чем я могу помочь?

Лицо Алисы дрогнуло, как перед смехом или перед плачем. Она смотрела даже не на Регулуса, а на волшебную палочку у него в руке.

— Покажешь мне дом? — спросила она негромко. — Давно мечтала посмотреть, как ты живёшь.

Пойми этих женщин!

Регулус пожал плечами, всё ещё ощущая мучительное сердцебиение. Конечно, лучше рассказывать про фамильные портреты, чем продолжать тот разговор, который она так внезапно оборвала. Но как-то не верилось, что Алисе вдруг захотелось полюбоваться на старинное серебро и живопись. Но Алиса уже обернулась к большой золочёной раме напротив входных дверей.

— А где тот, кто тут нарисован? — спросила она, носок о пятку сбрасывая кроссовки. — Это живая картина?

— Нет, — отозвался Регулус, машинально помогая ей снять куртку. — Раньше здесь вешали портреты Министров Магии. Но сейчас с матери пишут её парадный портрет. Тот будет живым. После её смерти.

— А-а! — неопределённо протянула Алиса. — А там что?

— Кухня. Кладовые. Кикимер тоже там живёт.

— Ваш домовый эльф? — улыбнулась Алиса.

— Да. Уже несколько поколений.

— И на волю не просится? — Алиса, прищурившись, рассматривала головы предыдущих эльфов, украшавшие потолок над парадной лестницей.

— Нет. Его всё устраивает. Ты точно не хочешь чаю?

— Не-а. А это что за комната?

— Малая столовая, — Регулус устало распахнул дверь, уже не ожидая, что Алисе что-нибудь понравится. Но гостья есть гостья.

На самом деле малая столовая была самой уютной комнатой в доме — здесь всё напоминало о тихих семейных трапезах. И стол, уже сервированный к ужину. И стулья на гнутых ножках, обитые тёмно-зелёным бархатом. И портьеры на окнах, расшитые витиеватым серебристым узором.

— Малая? — переспросила Алиса. — А есть ещё и большая?

— Есть. Вроде зала для приёмов... Стой! Это лучше не трогать!

Алиса замерла, держа в двух пальцах музыкальную шкатулку, которую взяла с каминной полки. Наверное, не стоило говорить ей, что все безделушки были расставлены с геометрической точностью? Ничего, Кикимер потом приберётся.

— От её музыки тянет в сон. А потом полдня болит голова, — пояснил Регулус.

— Зачем же она стоит на виду?

Регулус только пожал плечами.

— Здесь полно такого добра! Шкатулка — подарок тёти Лукреции. На память.

— А почему надо помнить тётю Лукрецию? Она чем-нибудь отличилась?

— Да ничем. Просто тётя.

Был только один способ заставить Алису прекратить её невинное подтрунивание — притянуть её поближе и целовать подольше. Прежде это срабатывало, и в этот раз она тоже не стала возражать — наоборот, прижалась к Регулусу так тесно, что у него перехватило дыхание, а потом поцеловала так жарко, что у него сразу вылетели из головы даты рождения и смерти тёти Лукреции. Через пару минут тёплая и раскрасневшаяся Алиса быстро, но необидно отстранилась и выпорхнула из комнаты. Как-то уж слишком резко у неё сегодня колебалось настроение. Регулус, нахмурившись, вышел следом, не забыв аккуратно притворить за собой дверь.

— Гостевая спальня, — вздохнул он, кивнув на дверь, у которой притормозила Алиса.

— А здесь?

Переметнувшись в самый конец тёмного коридора, Алиса обернулась, взявшись за ручки двустворчатой стеклянной двери у себя за спиной.

— Большая столовая, — вздохнул Регулус.

— Ух ты!

В большой столовой портьеры на окнах были раздвинуты, и в час обеда здесь хватало дневного света. Но сегодняшнее солнце давно зашло, и комната потерялась во мраке осенней ночи. Свечи не зажигались здесь сами по себе, как во всём доме — большой столовой пользовались лишь в особенных случаях. Вроде визитов Тёмного Лорда.

Регулус равнодушно махнул волшебной палочкой, и огни вспыхнули сразу повсюду — в змеевидных канделябрах на стенах, в пяти ярусах люстры и в начищенном до блеска паркете. Огонь в мраморном камине тоже загорелся.

— Обалдеть! — оценила Алиса, хотя в общем тут было всё то же, что и во всём доме — портьеры, портреты... Только стол был длиннее, чем в малой столовой, и сервирован фамильным серебром сразу на тридцать персон.

— Теперь я понимаю, почему твой брат говорил: «Древнейшее и благороднейшее семейство», когда двумя руками набивал рот драже Берти Боттс... — присев на край громоздкого старого стола, Алиса прищурилась на огни люстры. — Ого! Какая ж тут высота потолков?

Регулус мог бы ответить и на этот вопрос, хотя высота потолков была везде разная, идеальная для каждой комнаты. За века дом неоднократно перестраивался и отлаживался посредством сложнейшей магии. Но Регулусу неожиданно расхотелось говорить про дом и про магию. Хотелось только любоваться на нежную шею запрокинувшей голову Алисы. И не только любоваться. Алиса снова не отстранилась — позволила целовать себя, сколько вздумается. Провела руками по спине Регулуса, запуталась пальцами в его волосах.

— Я так... соскучился, — не выдержав, прошептал Регулус в оправдание тому, что скользнул руками под её маггловскую рубашку.

— Я тоже, Рег. Сегодня был кошмарный день, — тихо сказала Алиса. — Но что, если нас тут...

Зато её нелепая рубашка очень легко расстёгивалась. Алиса тут же прикусила губу, оборвав возражения, и Регулус стал целовать её маленькую грудь. Он при всём желании уже не мог идти куда-то ещё. И потом, Алиса наконец-то перестала подсмеиваться.

— И дура же я! А хотя, какая уже разница... — покачала она головой, расправляясь с застёжками его мантии: на каждой — фамильный вензель.

Регулус мог бы это оспорить — он знал, что Алиса далеко не глупа — но в данный момент его не очень волновал её интеллект и очень волновала пряжка на джинсах. Эта пряжка, судя по гербу, скрепляла пояс верности Аврорату и никак не желала расстёгиваться.

— А я не верила, что все Блэки — сумасшедшие, — нервно пошутила полуголая Алиса, наблюдая за его стараниями.

Регулус чертыхнулся, подхватил её под колени и усадил на стол. Пряжка щёлкнула, Алиса поглядела странным и долгим взглядом и молча легла на скатерть. Регулус, сам не веря, что это делает, взобрался следом. Зачем он так себя вёл? Потому что она помянула Сириуса, которому было плевать на запреты и фамильную мишуру? Или потому что она смеялась над домом, а значит, и над ним, привязанным к этому дому крепче привидения и домового эльфа? Или потому что день был действительно кошмарным?

Вообще-то, Алиса не была сторонницей подобных экспериментов. Регулус был у неё первой пробой, как, кстати, и она у него. И прежде всё происходило либо в школе — как придётся, либо в квартирке Алисы — под одеялом и в темноте. С неё и футболку-то стянуть было проблемой! Как подменили.

Словами они больше не общались — только целовались и избавлялись от оставшейся одежды. Тряпки полетели на пол, поцелуи стали перемежаться стонами. Только Регулусу казалось, что он уже вечность не прикасался к Алисе, и ему хотелось поскорее прикоснуться везде. А Алиса, как нарочно, целовала его слишком долго. И слишком долго рассматривала при пронзительно-ярком свете. Регулус даже покраснел, хотя между ними давно уже всё было слажено. Он и правда соскучился, а от непривычного ощущения опасности и абсолютной незаконности того, что они делали, разум мерк окончательно. Хотелось то ли немедленно взять Алису здесь, под этой чёртовой люстрой, то ли поскорее слезть со стола. А если отец с матерью вернутся раньше?! Дверь-то стеклянная! А если кто-то заглянет с улицы в окна?!

Никогда, никогда в нём не было той бесшабашности, что кипела в Сириусе! Только с Алисой он немного чувствовал себя Сириусом, хотя такого не позволял себе даже старший брат. Чего доброго, родители решат, что поставили не на того сына! Или Алиса права — все Блэки сумасшедшие? Алиса!.. Но она опять необъяснимо замирала, и начинала разглядывать его глаза, и гладить волосы, и слишком надолго задержала его ладонь там, куда так рвался Регулус, куда ему так хотелось дотянуться не рукой, а... Но Алиса намертво вцепилась в его запястье, в чёткий несмываемый рисунок Метки, и Регулус, скрипнув зубами сдался, хотя это больше походило на их первые робкие ласки, чем на последние встречи. Ладно, раз ей так хочется. Ему же не пятнадцать лет — успеет получить своё! В этом даже было что-то... волнующее. Только из его мира, а не из мира Алисы.

Да, что-то, определённо, было в том, как выжженные на его коже змея и череп скользили меж женских бёдер, и в том, как Алиса отзывалась на каждое движение змеи хриплым вскриком. Регулусу даже стало не по себе, хотя он понимал, что здесь не было никакой магии. Просто что-то от древней сумрачной крови Блэков, питавшейся тёмными тайнами и долгой чередой близкородственных браков. И откуда это вдруг прорвалось в нём? Регулус уже и сам был не рад, но нельзя же было просто встать и уйти?! И он продолжал, как в забытьи, целовать пересохшие губы Алисы, и прикусывать её нежные соски, и обнимать её так жадно, словно хотел раствориться в ней, растечься по ней, просочиться сквозь неё... Пока Алиса не перестала сжимать зубы, удерживая крик, пока она не изогнулась, сминая скатерть, всё ещё судорожно хватаясь за руку Регулуса. Пока она не затихла в сияньи сотен свечей.

Сейчас бы и уйти, но как раз сейчас это было выше его сил. Пока возлюбленная не вполне очнулась, Регулус осторожно перекатился по твёрдой поверхности стола и... мгновенно оказался под Алисой, благодаря какому-то хитрому аврорскому приёму. У Алисы опять стало такое лицо, будто она вот-вот разрыдается, и щёки алели ярче, чем флаг Гриффиндора, но в глазах читалась боевая решимость. Регулус не знал, что она может так смотреть. И таких ласк тоже не знал. Это было уже что-то за пределами разума. Возможно, за листвой семейного дерева скрывались и не такие страсти, но... если... придут... родители... Через секунду Регулус и об этом уже не мог думать. Он дёрнулся и попытался отстраниться, но Алиса настойчиво надавила ладошками на его бёдра и снова склонила свою стриженую голову. Вряд ли она была очень искусна, но Регулус был настолько поражён и измучен, что всё равно не оценил бы искусства. Ему и так показалось, что огромная сияющая люстра обрушилась на голову всеми этажами свечей. Тело свело судорогой, крик разорвал горло, фамильное серебро с оглушительным звоном посыпалось со стола...

Алиса тихонько соскользнула следом за серебром и принялась одеваться.

— Это было прощание, Рег, — объявила она после минутного молчания.

Да, что-то такое она и должна была сказать. Абсолютно убийственное. Правда, Регулус не ожидал, что Алисины слова поразят его, как удар грома. Или виной тому была недавняя близость?

— Ты серьёзно? — он сел, не вполне ещё владея телом и голосом, потряс головой и воззрился на Алису в полной растерянности.

Слишком яркий свет и слишком неподходящее место сразу потеряли значение. Нет, ладно бы она просто расхотела встречаться, но к чему был этот внезапный прощальный вечер?!

Алиса подошла в одной рубашке, стараясь не наступить на рассыпанные по полу ножи и вилки, взяла его за руки и посмотрела в глаза. Карие. Её глаза — карие. На всякий случай Регулус лишний раз это отметил, а то она уйдёт, а ему хотелось бы помнить.

Что за вздор?! Зачем ей уходить?! Он вдруг понял, что совершенно не согласен с таким решением.

— Я серьёзно, — тихо подтвердила Алиса. — Я всё обдумала.

— А что случилось, Алиса? — спросил он с неожиданным спокойствием.

Алиса мягко развернула ладонью вверх его руку — ту, что с Меткой — и опять отошла. Как оригинально-то! А нельзя было сразу дать в челюсть в знак расхождения политических взглядов?! Регулус нахмурился, припомнив, что Алиса начала общение как раз в таком ключе, но потом их что-то отвлекло... довольно надолго.

Н-да. Он спрыгнул со стола, а то глаза начало щипать от слишком яркого света, и спросил, стараясь держать в узде эмоции:

— Ты что, в первый раз увидела? Или прежде у вас в Аврорате были другие предписания?

Сдержать эмоции не удалось. Ну почему ему было так обидно? Потому что она от него уходила, а не наоборот? Как же, он ведь Блэк! Сириуса она нипочём бы не бросила — подкралось привычное сравнение. Но где ему до Сириуса! Регулус поморщился, вспоминая своё бледное отражение в зеркале. Бледное отражение брата. Он всегда не дотягивал до Сириуса — ростом, обаянием, смелостью, широтой души... чем-то, от чего девушки ходили за старшеньким, как под Империо. Сириус нашёл бы нужные слова для Алисы, но Регулус их не находил.

— Прежде ваш Волдеморт так не зверствовал. А ещё прежде я надеялась, что ты одумаешься, — хмуро проговорила Алиса.

Наверняка она нарочно назвала Лорда по имени — не могла же она забыть, что этого нельзя делать!

— Одумаюсь? — Регулус уже натянул брюки и теперь чувствовал себя более уверенно. И делиться своими сомнениями с Алисой он категорически не хотел. Она — аврор, да ещё и бросает его! И потом, он сам ничего ещё не решил.

— А что плохого в моём образе мыслей, Алиса?! — он поднял свою рубашку, но тут же отбросил её на стул, не собираясь стесняться Метки. — Что плохого в том, чтобы Магическим Миром правили чистокровные семьи, которые веками в этом мире живут — люди, которых все знают и уважают?! И кто справится с этим лучше, чем Тёмный Лорд?!

Он тоже нарочно назвал Хозяина, как положено.

— Это вовсе не твои мысли! — огрызнулась Алиса, прыгая на одной ноге, чтоб влезть в свои дурацкие джинсы. — Ты хоть сам себя слышишь?! Кто в здравом уме назовётся Тёмным Лордом? Как же он вам мозги промывает! Ужас берёт!

Похоже, она и впрямь не понимала очевидных вещей.

— Это вам промывают мозги! Чтобы Аврорат не встал на сторону Лорда. А то Министр не усидит на троне, — чётко, как подготовленный урок, разъяснил Регулус. — А тебя совсем не коробит, что нас всюду равняют с... выходцами из магглов? Они же понятия не имеют, что такое древняя кровь! По-твоему, семи лет в Хогвартсе им хватает, чтобы разобраться в нашем мире? Чтобы полюбить этот мир?! А ничего, что в их семьях нас терпеть не могут? — Регулус начал нервно расхаживать по комнате, расшвыривая ногами столовые приборы, помеченные родовым гербом. — Это заговор, понимаешь?! Магглы действуют через своих, разваливают Министерство Магии, а через него и всё остальное! Вспомни историю — как можно верить магглам? Сколько наших они поубивали!

— Пока это вы уничтожаете магглов! Сжигаете! Заживо! — из глаз Алисы брызнули слёзы, и она забормотала, схватившись за голову: — Всё, не буду волноваться, не буду, не буду...

— То здание вообще могло быть пустым, — отводя глаза, предположил Регулус.

— Оно не было пустым, Рег! — взгляд Алисы сверкнул, как у истого аврора. — Ваши преступления всё чудовищней! С каждым разом! И мне страшно подумать, что будет завтра.

Да, ему тоже страшно было подумать. Регулус уже хотел в этом признаться, но по лицу Алисы продолжали течь слёзы, а в голосе звенело отчаяние:

— И не ври, что ты ни при чём! Ты там был, Регулус, был! — заявила она чуть ли не с ненавистью. — Знаешь, чья у тебя палочка? Аластора Грюма! А знаешь, что с ним сделали?

Регулус знал, но расхотел это обсуждать.

— Я не был в той больнице. И я не думал, что её подожгут, — ответил он резко. — Может, ты лучше арестуешь меня или сразу убьёшь? Вместо... всего остального.

— Хотела, да духу не хватило, — пробормотала Алиса, пытаясь дрожащими пальцами защёлкнуть хитроумную пряжку на своём ремне. — Теперь, если ты кого-то убьёшь, это будет и на моей совести.

Нормально. Явиться в гости и убить. Вот, как теперь работает Аврорат!

Регулус побледнел.

— Думаешь, тебе так просто удалось бы со мной справиться? — спросил он, припоминая, где оставил палочку Грюма. — Между прочим, я сам мог бы тебя поймать. И отвести к Лорду.

— Я знаю, — непонятно чему улыбнулась Алиса. — И поэтому нам лучше не видеться.

— Мы же не на поле боя, Алиса! — и зачем только он её уговаривает? Пусть бы катилась на все четыре стороны! — Если б мы хотели предать друг друга, предали бы раньше.

— Раньше я могла делать, что хочу, — устало объяснила Алиса.

— А теперь? — он всё ещё не мог понять, с чего её так резко заколодило.

— А теперь уже пять недель... — Алиса со вздохом присела на стул и подпёрла кулачком подбородок.

Регулус подождал продолжения, понял, что не дождётся, и тоже сел.

— А мальчик или девочка? — спросил он после затянувшейся паузы.

— Я ещё не ворожила, — отозвалась Алиса, глядя куда-то в сторону.

Какой, собственно, реакции она от него ждала?

— Может, нам за это выпить? — осторожно предложил Регулус.

— Мне нельзя пить, — напомнила Алиса.

А, ну да.

— А сражаться с Лордом можно! — Регулус даже вскочил, охваченный паническим страхом.

У него ещё не вполне уложилось это в голове, но Алиса носила его ребёнка, носила Блэка, и... да, она больше не имела права распоряжаться собой, как хочет!

— Я бы с удовольствием подремала на дежурстве, — мрачно усмехнулась Алиса. — Но предпочитаю, чтоб мой ребёнок родился уже без Волдеморта.

Её ребёнок! Она не оговорилась — только её. Ладно. По крайней мере, странное поведение Алисы стало немного понятней. Включая осторожные ласки. Непонятно только, зачем она явилась, раз так яро рвалась уйти от него...

— Давай успокоимся, — через силу предложил Регулус. — Надо же что-то решить. Послушай, мы ведь можем пожениться. И никто не заставляет тебя принимать Метку. У ребёнка будет всё — понимаешь? И мои родители не будут против...

Почти не будут против. Потому что Алиса как-никак чистокровная, хоть и явная предательница крови. Но внебрачный ребёнок — безусловный конец света, и это перетянет чашу весов. Излагать Алисе все эти доводы он не стал, но Алиса всё равно вызывающе прищурилась:

— А если я против твоих родителей? Против всего этого? — спросила она, разведя руками посреди комнаты. — Регулус, я никогда не смогу жить здесь! И нечего тут решать.

Ну, положим, из дома можно съехать, хотя вот тут матушка встанет на дыбы. Но Регулус понимал, что всё куда сложнее. И он уже устал от уговоров. Если б Алиса не оглоушила его свой беременностью...

— Предпочитаешь остаться одна?! — не выдержал он. — Ведь будет война, Алиса!

Алиса судорожно вцепилась в сиденье стула. Она казалась такой маленькой и такой худенькой... даже не верилось, что в ней может поместиться кто-то ещё!

— Я знаю, что будет война, — глухо проговорила она (впервые хоть с чем-то согласилась). — Не бойся, одна я не останусь.

Вот оно. Регулус словно ощутил внезапное дуновение холода. Она уже не его. Уже. Он, наконец, подобрал волшебную палочку и погасил чёртову люстру, но резь в глазах не прошла. И Алиса опять смотрела на него этим новым, прощальным, как оказалось, взглядом. Не дождётся. Блэки не плачут.

— Рад за тебя, — сдержанно поздравил Регулус. — И что ты ему расскажешь?

— Правду. Недавно рассказала, — продолжая глядеть ему в глаза, призналась Алиса.

Регулус не нашёлся, что ответить на это. Да от него, похоже, и не требовалось никакого ответа. И никаких поступков. Регулус тут был вообще ни при чём.

— И кто он?

Его новый вопрос прозвучал нескромно и неуместно, и Регулус в очередной раз почувствовал, как лицо заливает краска. Он был уверен, что Алиса не ответит. Но она ответила, по привычке пригладив волосы, которые больше не нуждались в укладке:

— Фрэнк Лонгботтом. Ты его не знаешь.

Он и правда не знал. Лонгботтом какой-то... Нет, он помнил эту фамилию по «Книге чистокровных семей». И, вроде бы, кто-то такой учился двумя или тремя курсами старше них.

— А ты-то откуда его знаешь?! — поразился Регулус.

— Мы работаем вместе.

Ну точно! Кажется, он даже понял, о ком речь. Он этого Лонгботтома сегодня чуть на тот свет не отправил. И что в нём нашла Алиса?! Сириуса она не променяла бы ни на какого Фрэнка! Точно не променяла бы. Холод разливался и разливался в груди.

— Ты его не любишь, — упрямо сказал Регулус.

— А ты не любишь меня, — пожала плечами Алиса. — Иначе не зашёл бы так далеко в своём... послушании. Да мне вообще уже не до любви, Рег! Мне бы выстоять.

Против чего выстоять? Вот не лезла бы к Лорду — была бы целее! Хорошо же о ней заботится этот Фрэнк!

— И... давно у вас с ним началось? — продолжать расспросы было унизительно, но Регулус не мог не спросить.

Алиса казалась удивлённой.

— Ещё ничего не начиналось, — тихо произнесла она. — Он... другой человек. Но он меня любит. И будет хорошим отцом ребёнку.

Другой человек. У неё другой. А всё, что было прежде, было не так и ничего не значило.

— Вообще-то, у ребёнка есть отец, — напомнил о себе Регулус. — Ты не можешь решать такие вещи одна. Просто не можешь.

Алиса посмотрела на него, потом ещё раз обвела глазами комнату и покачала головой.

— Мне приходится решать, — очень грустно проговорила она. — Пожиратель Смерти не может быть никому отцом, Рег. Прости, но я не хочу, чтоб мой ребёнок рос с этим... клеймом. И, если у тебя осталась совесть, ты не будешь на этом настаивать.

Нет, он будет. Если ребёнок и впрямь его. Но иначе зачем ей было приходить?

— Тогда зачем ты пришла?! — наконец, не выдержал Регулус. — Ты могла не видеться со мной, раз тебе противно! Могла просто выйти за своего Фрэнка и ничего не говорить!

— Хотела ещё раз на тебя посмотреть. Чтобы было, что вспомнить о мятежной юности, — усмехнулась Алиса, поднимаясь со стула, и прибавила уже серьёзно: — Хотела проститься. Хотела, чтобы ты знал. Вдруг это тебе поможет? Пойми, всё дело в тебе, Рег! И незачем винить Фрэнка. Он действительно хороший человек...

— А я, значит, чудовище!

Алиса подошла вплотную, положила руки ему на плечи, заглянула в глаза.

— Я очень надеюсь, что ты найдёшь способ не стать им, — прошептала она.

— Алиса, — голос сорвался и Регулус, кажется, тоже, — ты ведь знаешь, я не смогу избавиться от Знака, даже если отрублю себе руку... Я просто умру!

— Знаю, — шепнула она, погладив его по щеке. — Береги себя, Рег. И себя берегись тоже.

Поцеловала в губы и отстранилась. Пошла к двери и не оглянулась. Бред просто! Она не имела на это права! Но кто вспоминает о правах в эпоху смуты и тьмы?

— А если я тебя не пущу? — Регулус махнул палочкой, и стеклянные двери захлопнулись. Дом как-никак был его и подчинялся ему.

Алиса приостановилась, в замешательстве глядя на заговорённое стекло.

— И что с твоей головой? — сокрушённо проговорила она. — Ну что ты сделаешь, Рег? Свяжешь меня? Убьёшь меня?

— Просто останься. Я тебя люблю, Алиса. Правда люблю.

Она вздрогнула, махнула палочкой и исчезла. Взяла и аппарировала, не попрощавшись. Прямо из комнаты. Совершенно недопустимо.

Регулус постоял, ошарашенно моргая — секунду, другую... И где теперь её искать? В её квартирке? В Аврорате? У этого Фрэнка? И что ещё ей сказать? Мать его ребёнка! Свихнуться можно... Не так, не так всё должно было сложиться! И когда всё в жизни пошло не так? Взять бы и напиться яду!

Регулус машинально подобрал с пола одежду и щёлкнул пальцами, вызывая эльфа:

— Кикимер! Прибери тут, чтоб мать не упала в обморок.

Эльф — неслыханное дело — не появился, и Регулус только теперь, и то задним фоном, отметил про себя, что Кикимер не показывался весь вечер. Уже и эльфы на него плюют — что ж такое!

— Кикимер! — повторил он, выйдя в коридор.

Тишина. Эльф, не отозвавшийся трижды, автоматически изгонялся с позором, сколько бы сотен лет ни прослужил. Регулус, конечно, не собирался никого изгонять, но не на шутку встревожился. Он уже предчувствовал, что неприятные сюрпризы на сегодня не кончились.

То доверие, которое Тёмный Лорд оказал его семье, одолжив для своих целей домашнего эльфа, могло обернуться суровой немилостью, если что-то пошло не так. Салазар знает, для чего Хозяину понадобился Кикимер, и куда этот Кикимер подевался, раз Тёмный Лорд давно уже закончил свои дела и даже успел пожечь после этого магглов.

А если с домовиком что-то случилось? Регулус помрачнел от этого предположения. Вассал моего вассала — не мой вассал, так сказать. Хозяевами Кикимера были всё-таки Блэки, а не Реддлы, и Регулус ощущал личную ответственность за эльфа. Тем более, что сам присоветовал бедного Кикимера Лорду. Одеваясь дор?гой, Регулус сбежал по крутой лестнице в кухню и постучал в низенькую, в пол его роста дверцу каморки, которую и видеть-то могли только члены семьи.

— Кикимер...

Прежде он не бывал в гостях у домовика и, как ни странно, испытал неуверенность — стоит ли вламываться в чужое жильё, тем более, в отсутствие хозяина?

Что ещё за глупости?! Кто тут хозяин, в конце концов?! Регулус толкнул лишённую ручки дверцу и вздрогнул от неожиданности, услышав хриплое и истошное:

— Не входите, хозяин Регулус! Кикимер умоляет хозяина не входить!

Регулус оторопел — такое заявление поразило его едва ли не больше всех заявлений Алисы. Кикимер был явно не в своём уме, и лучше было разобраться с этим поскорее, так что хозяин Регулус всё-таки осмелился заглянуть в чулан. И онемел от ужаса. Кикимер забился в дальний угол за отопительным котлом, трясясь, как осиновый лист и прикрываясь какой-то ветошью. Кикимер казался похудевшим и постаревшим вдвое. Кикимер беззвучно плакал и смотрел на хозяина совершенно потусторонними глазами.

Регулус так опешил, что сел прямо на пол в кухне, что было совершенно недопустимо.

— Вот чёрт! Что с тобой случилось? — спросил он с ужасом.

— Кикимер виноват, Кикимер только что вернулся, Кикимер сейчас всё сделает, — пошатываясь, как в трансе, забормотал эльф. — Хозяину Регулусу лучше не знать, что случилось с Кикимером...

— Что с тобой? Я приказываю ответить, — опомнился его хозяин.

Домовик ещё сильнее вжался в угол, хотя казалось, глубже забиться было нельзя. Регулусу даже пришлось посветить Люмосом, чтоб видеть его отчётливо. Бедняга и правда был в жутком состоянии — белоснежное полотенце, которое он обычно носил, превратилось в жуткие лохмотья, причём создавалось ощущение, что эльфа либо рвало на них, либо он долго катался по грязи, а скорее всего — и то, и другое.

— Кикимер сделал всё, как приказал хозяин Регулус, — послушно забормотал эльф, вытаращив глаза от страха. — Кикимер во всём слушался Тёмного Лорда. Тёмный Лорд приказал Кикимеру следовать за ним, и Кикимер следовал. Тёмный Лорд переместился на морской берег. И Кикимер тоже. Тёмный Лорд вошёл в пещеру среди скал. И Кикимер тоже. А за той пещерой была другая, и там было озеро, а в озере прятались инферналы. Тёмный Лорд сказал, что надо попасть на остров посреди озера, и Кикимер... Кикимер может сесть, хозяин Регулус? Кикимер боится, что упадёт...

— Кикимер может лечь, — немеющими губами разрешил хозяин. — Кикимер может ничего сейчас не рассказывать. Расскажешь потом. Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, нет, добрый хозяин Регулус, Кикимеру ничего не нужно, — забормотал эльф, поспешно укладываясь и зарываясь в тряпки. — Кикимер переоденется, как только уйдёт хозяин. Кикимер сделает всю работу... Кикимер хотел сразу же вернуться к хозяину, но Кикимера держали... мёртвые руки... и зелье... от него Кикимеру было больно... сводило с ума...

Похоже, эльф начинал бредить. И лихорадило его всё сильнее.

Не на шутку обеспокоенный Регулус осторожно потряс его за плечо, и от этого Кикимер подскочил, как от удара током, сразу придя в себя.

— Хозяин прикоснулся к Кикимеру!!! Хозяин...

— Тише. Я приказываю тебе успокоиться, — спохватился Регулус, испугавшись, что домовик в довершение ко всему расшибёт себе голову о низкий потолок чуланчика.

Кикимер мигом затих, продолжая тяжело и хрипло дышать. Он казался таким больным, что у Регулуса защемило в груди.

— Ты ведь не умрёшь, Кикимер? Отвечай, — спросил он, чувствуя, что не простит себя до конца жизни, если эльф не поправится. Магглы в сожженной больнице ему, по крайней мере, не принадлежали.

— Кикимер постарается, хозяин Регулус, — неуверенно проскрипел эльф.

— Уж постарайся. Отдыхай сегодня. И завтра. А там посмотрим, — с тяжёлым сердцем проговорил Регулус, сообразив, что бедное существо пора оставить в покое. Раз уж он не может помочь. К тому же, родители могли вернуться в любую минуту, а Регулус ещё не решил, что им говорить про домовика.

Глаза эльфа от изумления сделались большими, как плошки. Отдыхать?! Вечер, и ночь, и ещё день?! Хозяин отдал очень странное приказание. Кикимеру не надо отдыхать так много, Кикимер эльф, Кикимер либо поправится, либо нет.

— Хозяин Регулус! — решился несчастный домовик. — Может Кикимер сказать ещё кое-что?

— Говори, — Регулус придержал дверь чуланчика.

— Кикимер только хотел... успеть поздравить хозяина... Кикимер так жалел сегодня, что... не поздравил раньше...

Регулус вытаращил глаза не хуже Кикимера. С чем, Мерлина ради, его можно было поздравить?! С тем, как он услужил Лорду, отдав собственного эльфа на растерзание?

— Хозяин не знает? — изумился Кикимер, и его голос упал до полного отсутствия голоса. — Хозяин должен знать — у него родится наследник! Кикимер поздравляет хозяина.

Регулус потерял дар речи на долгих десять секунд.

— Так ты всё слышал? — сообразил он, наконец.

Что ж тут удивительного? Эльфы всегда всё слышат, а они с Алисой орали на весь дом, как заправская семейная пара. Которая никогда не будет семейной парой.

— Никому не говори об этом, Кикимер, — очень строго прибавил Регулус.

Эльф так отчаянно замотал головой, что она только чудом удержалась на тощей шее.

— Кикимер не скажет. Кикимер ничего не слышал, хозяин Регулус! Кикимер видит по глазам хозяина... — залопотал домовик. — Кикимер не должен был говорить?

— Кикимер хорошо сделал, что сказал, — ответил Регулус больше для того, чтобы эльф не начал биться лбом о стену.

Наверху хлопнула входная дверь и зазвучали приглушённые голоса родителей. Но Регулуса пока что никто не звал. Кричать на весь дом из прихожей — признак невоспитанности. Пока ещё мать поднимется на второй этаж и постучит в спальню!

— Ты сказал — наследник? — прошептал Регулус, прежде чем оставить Кикимера отдыхать. — Что, родится сын?

— Да, хозяин Регулус. Ваш род продолжится! — восторженно прошептал Кикимер.

Он хотел прибавить что-то ещё, но в этот момент раздался совершенно недопустимый вопль Вальбурги Блэк:

— Орион! Иди сюда! В столовой какой-то ужас!

Регулус поспешно захлопнул маленькую дверцу и прислонился к ней лбом, на секунду прикрыв глаза. Больше всего ему сейчас хотелось найти такой же тёмный чуланчик, закрыться там ото всех и ни о чём — ни о чём — ни о чём не думать. Неожиданно для себя он рассмеялся, тихо и совершенно безрадостно. Чуланчик его не спасёт. Его вообще ничто не спасёт. Ничто.