Любовь, что движет солнце и светила (гет)

Министерская сова сурово протянула ногу с посланием и тут же вылетела в окно.

Тяжелый, украшенный печатями пергамент развернулся…

Это было странно — только вчера разрешилась ситуация с обвинением Гарри. Лили все эти дни казалось, что она видит какой-то странный сон, навеянный чтением Кафки.

В середине июля на Гарри, гулявшего с приятелем недалеко от дома, напали дементоры.

Гарри удалось вызвать Патронуса и отогнать их, но применение им магии зарегистрировали в Министерстве. В обычном случае дело закончилось бы штрафом или просто выговором, но тут началось такое… Вопиллер из Министерства магии с обвинением несовершеннолетнего Гарри Поттера в колдовстве в присутствии магглов, вызов в суд, сам суд полным составом Визенгамота… К счастью, Арабелла Фигг, сквиб, жившая в соседней деревне, тоже была на улице в этот час и могла подтвердить факт нападения дементоров.

Дамблдору, который стараниями Фаджа уже потерял пост председателя Визенгамота, удалось все же защитить Гарри, но на этом дело не кончилось — Отдел по опеке Министерства решил отдельно рассмотреть право Лили на опеку над сыном.

— Профессор, а чего добивается Фадж? Зачем ему все это? — недоумевала Лили.

— Думаю, Фадж хочет добиться установления над Гарри министерской опеки. А затем… Его могут или поселить в одной из квартир Министерства под соответствующей охраной, или передать на воспитание в доверенную семью.

— При том, что я жива? Они имеют право отнять у меня сына?

— Не имеют. Но могут попытаться.

Теперь же Лили с недоумением читала министерское письмо:

«Опираясь на решение Визенгамота № 71966 от 25 апреля 1597 года, отдел надзора за несовершеннолетними и недееспособными магами постановляет:

Миссис Джеймс Поттер, вдова мистера Джеймса Поттера, как магглорожденная, признана нуждающейся в опеке Министерства магии, и ей надлежит в трехмесячный срок выйти замуж. В противном случае Министерство магии, являясь ее опекуном, обязуется подобрать ей подходящего мужа с целью сохранения магического наследия и правильного воспитания единственного сына и наследника мистера Джеймса Поттера — Гарри».

Дамблдора на месте не оказалось, и Лили, подумав, связалась с Норой.

— Молли, мне пришло странное письмо из Министерства. Там что-то о постановлении тысяча пятьсот девяносто седьмого года о магглорожденной жене. Артур не может выяснить, что это такое?

— Как ты сказала, тысяча пятьсот девяносто седьмого?! — Молли задохнулась от гнева и ужаса. — Никуда не ходи, сейчас Артур к тебе придет и все расскажет. Только ради Мерлина, не выходи из дома!

— Видишь ли, — объяснил появившийся через полчаса Артур, — это постановление имеет самую прямую связь с историей рода Уизли.

Когда-то наш род был богат не только детьми. Сэр Борс Уизли очень любил путешествовать, объехал весь свет и отовсюду привозил редкостные артефакты. В тысяча пятьсот семидесятом году он женился на Аманде Акби, довольно слабой волшебнице. Ее родители были сквибами, из вполне достойных семей. Аманда родила двух детей — Перси и Билли, и ждала третьего, когда Борс Уизли погиб. Детям было пять и три года — самый сложный возраст для маленького волшебника, растущего среди магглов — магия уже прорывается, а умения ее скрывать еще нет.

Как ты понимаешь, жить в волшебном поместье одной Аманде было сложно. Поэтому во время частых отлучек мужа она жила в доме своих родителей. Ну да это не суть важно. Важно, что она осталась одна с двумя детьми и без всякой магической помощи. А таких детей в те годы можно было взять под опеку Министерства.

Я уже сказал, что сэр Борс был богат? Так вот, Визенгамот рассмотрел этот случай и постановил выдать Аманду замуж за «достойного человека». Защитить себя она не смогла, и в тот же день, прямо после заседания суда, ее выдали замуж за Годфруа Малфуа — французского иммигранта, близкого друга тогдашнего Министра.

Аманда умерла родами, до того завещав все свое состояние новому мужу. Надо ли говорить, что Перси и Билли не смогли найти общего языка с отчимом? Их приютили Прюэтты, с тех пор представители наших семей несколько раз женились друг на друге.

А Уизли-холл и окрестные земли с тех пор стали Малфой-менором.

— Вот наша грустная история. Этот прецедент дает Министерству возможность добраться до тебя.

— Но я же не сквиб! Я все-таки полноценная ведьма.

— Но ты магглорожденная. К сожалению, для многих магов это хуже, чем сквиб, — Артур вздохнул и добавил, — я уже передал всю информацию Альбусу.

— Понятно. Снова Фиделиус. А вы не планируете спрятать Нору, Артур?

— Пока что нет. Нам приходится держать открытый дом.

Лили почувствовала, что Артур чего-то недоговаривает, но выспрашивать не стала.

* * *

Этим неприятности не закончились — они только начинались. В связи с рассказом Гарри о возрождении Риддла Министерство вдруг решило пересмотреть дело о нападении на Поттеров. Лили и Сириуса вызвали в аврорат. Кингсли передал — приходить нельзя.

Министерство также возобновило дело о гибели магглов — как выяснилось, тринадцать лет назад его просто приостановили, решение вынесено так и не было. Тогда им было не до того, даже о внесенном за Сириуса залоге все как-то забыли. Теперь Блэка пытались представить сбежавшим от следствия. В придачу их с Лили собирались обвинить в заговоре против Джеймса. Все документы с признаниями Петтигрю якобы пропали — по слухам, были уничтожены крысами.

Вызов Сириус и Лили проигнорировали, и их обоих немедленно объявили в розыск, пока что как свидетелей, причем Министерство магии обратилось за помощью к маггловским властям.

«Пророк» развернул клеветническую кампанию. Утверждали, что Блэк и миссис Поттер были любовниками и сами выдали Джеймса Волдеморту. Несмотря на оговорку «по слухам», это подавалось почти как общеизвестный факт. Гарри обвиняли в стремлении любыми средствами привлечь к себе внимание, Дамблдора — в попытках дестабилизировать обстановку.

Открыто приезжать в Англию Сириус теперь не мог. Ему пришлось тайно приехать пробраться в Лондон, чтобы перенастроить охранные заклинания дома Блэков на площади Гриммо, где разместился штаб Ордена Феникса.

* * *

На этот раз в Хранители секрета Лили выбрала Северуса. Ей еще не удалось изменить Фиделиус так, чтобы Хранителем был один из защищаемых. О своем решении она сообщила только Дамблдору, оставив сына в неведении.

* * *

В Хогвартсе тоже начались неприятности. Долорес Амбридж, навязанная Министерством на должность преподавателя ЗОТС, старательно наводила свои порядки, столь же тщательно следя, чтобы ученики на ее уроках ничему не научились.

Группа старшекурсников во главе с Гарри назвалась Армией Дамблдора и организовала обучение защитным и боевым заклинаниям.

* * *

Увезти бы Гарри подальше, запереть под Фиделиус и никуда не выпускать…

Невозможно. Невозможно для Гарри прожить всю жизнь в добровольной тюрьме, в страхе. Да и не спас Фиделиус их с Джеймсом. И все же, как иногда хотелось сбежать, сбежать, даже оставив остальной мир Волдеморту! Но она не сможет. Гриффиндорка.

На плечах сына тяжелая, невозможная ноша. Пусть ее нельзя разделить, но можно помочь ему стать сильнее, увереннее. И главное — не мешать. Верить в мальчика.

Иногда ей казалось, что только она и Альбус верят в Гарри.

* * *

Снейпу с Гарри так и не удалось наладить отношения. Не то, что бы они хотели...

«Гарри нахальный, самоуверенный лентяй, полностью испорченный славой. Ему надо учиться, вгрызаться в науки, отрабатывать заклинания. А он играет в квиддич» — читалось в глазах Снейпа. Продолжение «как его отец» оставалось непроизнесенным даже мысленно, но никуда не делось.

Гарри не завидовал славе отца, не стремился его превзойти или доказать, что он «достоин». Но окружающие, даже не желая того, постоянно сравнивали его с отцом — и Гарри это смертельно надоело. А Снейп никогда не упускал возможности поставить Джеймса в пример — в тех случаях, когда сравнение было не в пользу Гарри.

Кроме того, подростковый бунт, обычный для пятнадцатилетнего подростка, вылился в дикую ревность ко всем, общающимся с матерью, даже к Сириусу и Люпину. Газетная клевета, в которую поверили некоторые соученики, подливала масла в огонь. В роман матери с Сириусом Гарри не верил, но ухаживания Снейпа — совсем другое дело.

Положение стало еще хуже, когда по приказу Дамблдора Снейп вынужден был давать Гарри уроки окклюменции. Неудивительно, что они закончились полным провалом...

* * *

Северус по-прежнему стремился проводить хотя бы один день в неделю, среду или субботу, у Лили, если же не мог — посылал цветы.

Он знал, что Волдеморт готовит Гарри какую-то ловушку, опасался, что эта ловушка как-то будет связана с Лили, но выяснить подробности не мог. Лили чувствовала, что бессилие изводит его, обещала, что никуда и ни за что не выйдет из дома, что не будет рисковать — ничего больше она сделать все равно не могла.

Они пытались говорить на мирные, нейтральные темы, но нависающая тень надвигающейся войны давила, и все чаще они просто молча пили чай. Иногда обсуждали теоретические проблемы магии, или вместе варили зелья. Чаще всего Лили хлопотала по дому, занималась заказами или опытами, а Северус читал вслух то газету, то журнальную статью, интересную обоим, а то и маггловскую книжную новинку.

Иногда Снейп прихватывал из Хогвартса эссе для проверки и едко комментировал проверяемые работы. Работы курса Гарри он не брал с собой никогда.

* * *

В школе хозяйничала Амбридж.

В середине весны ей удалось изгнать Дамблдора из Хогвартса. Министерство назначило ее директрисой. Почта перлюстрировалась, камины были закрыты или контролировались Министерством. У Гарри не осталось никаких способов связаться с Орденом помимо придуманных Мародерами зеркал.

Тогда же, встревоженный происходящим, в Англию тайно вернулся Сириус. Дамблдор сразу отправил его на поиск каких-то артефактов.

Кончилось все скверно.

Лили срочно вызвал дежуривший на Гриммо Ремус — в доме неожиданно взбесилась мебель на верхних этажах, а он, ослабленный полнолунием, не мог справиться один. Она охотно согласилась — штаб Ордена защищен всеми мыслимыми заклинаниями, что тут могло быть опасного?

Почти одновременно Волдеморт наслал на Гарри видение: Лили заманили в Отдел Тайн и под угрозой пыток требуют вызвать туда сына.

Гарри попытался связаться с мамой с помощью зеркала, но оно молчало –Кричер, знавший об этом способе связи, незаметно стащил зеркало у Лили и спрятал его. Гарри пробрался в кабинет Амбридж и через ее камин связался с домом — там никого не было. Тогда он связался с Гриммо, но поджидавший у камина Кричер сказал, что дом пуст, а Лили в Министерстве.

Гарри с друзьями помчался в Отдел тайн, где их уже поджидали Пожиратели Смерти. Снейп, узнав об исчезновении Гарри и ещё нескольких учеников, предупредил Орден. Но когда от Кричера наконец добились, куда могли направиться ребята, те уже добрались до Отдела тайн, и орденцы едва-едва успели их спасти. В разыгравшейся битве Лили была тяжело ранена и не погибла каким-то чудом.

Министерство было вынуждено признать возвращение Волдеморта. Газеты даже извинились за клевету, мелким шрифтом на предпоследней странице. А Гарри наконец услышал полный текст пророчества.

* * *

Летом Гарри пробыл дома меньше месяца, после чего отправился в гости, в Нору.

Вскоре после битвы в Министерстве Нимфадора Тонкс наконец-то добилась своего: едва они оба оправились от ранений, Ремус сделал ей предложение. И через пару недель, несмотря на недовольство Андромеды скоропалительностью: «Да за такой срок даже нормальное платье не сшить!», на Гриммо сыграли скромную свадьбу.

Перед возвращением в Мексику Сириус с нескрываемой радостью избавился от «родового гнезда» — по случаю замужества подарил Блэк-холл Тонкс. Та поблагодарила дядю, посмеялась над подарком и оставила дом в распоряжении Ордена.

Лили курсировала между Поттер Сомерсолом, Норой и Гриммо, но старалась не слишком задерживаться в гостях.

Северус стремился навещать ее хотя бы раз в неделю, и, где бы Лили не пребывала, по средам и субботам она утром находила букет цветов.

* * *

Фадж не удержался в кресле Министра, и все ожидали, что его место займет Амелия Боунс, глава департамента магического правопорядка.

В начале июля Северус пришел к Лили в особо мрачном настроении.

— Темный Лорд убил Амелию Боунс.

— Что? Как же так?

— Он убил ее лично. Сумел проникнуть прямо к ней домой. И мне опять ничего не удалось, Лили.

— Сев, ты делаешь, что можешь. Вот на прошлой неделе Крамеры успели переехать. Это ведь целиком твоя заслуга.

— Я должен был обо всем узнать! Теперь ситуация гораздо хуже. Мадам Боунс была сторонницей Дамблдора, у них были договоренности о совместных действиях. А теперь… Скримджеру всюду видятся заговоры. Он поумнее Фаджа, но с ним Министерство не устоит. Лорд сейчас гораздо сильнее, чем в первую войну.

— Но у него же меньше сторонников?

— Боюсь, что нет. Министерство профукало все возможности сделать хоть что-то.

— Сколько у нас времени?

— Думаю, от силы год.

— А что говорит Дамблдор?

— Молчит. После похорон Амелии заперся в своем кабинете и молчит. Горгулью у его кабинета и то проще разговорить!

* * *

Как и предсказывал Снейп, министром был избран глава аврората Руфус Скримджер.

А через пару недель после выборов Министра Снейп завалился к Лили совершенно пьяным.

— Альбус свихнулся. Лучшее, что ты можешь — это взять Гарри и бежать из Англии. Хотя бы в Мексику к Блэку, — Снейп был в отвратительном настроении, его волосы были особенно сальными и свисали сосульками вокруг лица, — и не спрашивай меня больше ни о чем, я не могу и не хочу ничего говорить. Я хочу забыть, хоть на время, — Снейп рванул рукав и с силой провел по метке ногтями. Потом уткнулся лицом в руки и заплакал.

Лили молча сидела рядом. Случилось что-то столь же ужасное, как возрождение Волдеморта.

— Еще ничего не случилось, еще, — пробормотал Северус, выделив голосом последнее слово. Он пытался сдерживаться, но слезы все равно текли. — Но случится.

— Так, успокойся и расскажи все по порядку.

— Все не могу. Альбус… Он ранен. И смертельно.

— Что? Кем?

— Собственной глупостью! Зачем-то надел прОклятое кольцо. Если я правильно определил заклятие, жить ему не больше года... Старый дурак!

— Ну, ну, Северус, не может быть все так плохо, мы что-нибудь придумаем, не может быть, чтобы не удалось найти противоядие.

— Да нет никакого противоядия! Ползучая смерть. Кроме того, Альбус, похоже, твердо решил умереть. Больше я тебе ничего сказать не могу.

— Я не хочу потерять тебя, Лили. Пожалуйста, что бы ни случилось — я не хочу потерять тебя. Ты — это все, что у меня есть, все, что мне в этой жизни необходимо. Что бы ни случилось, верь мне, я тебя не предам, все — ради тебя, остальное — вторично, — и вдруг, вопреки сказанному, предложил, — может, тебе стоит сменить Хранителя?

— Я знаю, Северус, — Лили осторожно, как пугливого ребенка, гладила Снейпа по ссутуленной спине, — я знаю. И я в тебя верю. И тебе верю. Все будет хорошо, надо в это верить.

— Нет, ты не понимаешь. Все хорошо уже никогда не будет, никогда. Даже если мы победим.

— Мы победим без всяких «если», Сев.

— Все равно, Лили.

Он снова уткнулся лицом в руки и разрыдался.

Лили молча сидела, обняв друга. Она мало что понимала, но горе Северуса было столь осязаемым, что хотелось убрать его с помощью Эванеско.

Снейп раньше никогда не оставался у нее ночевать, но сегодня она уложила его в гостевой комнате, а сама всю ночь ворочалась, пытаясь представить, что же случилось.

Утром Снейп был в своем обычном состоянии — сосредоточен, хмур, язвителен. О вчерашнем срыве он не вспоминал, и Лили тоже сделала вид, что ничего не было.

В середине зимы опять что-то стряслось — и Снейп не появлялся у нее почти месяц, вместо этого присылая букеты каких-то экзотических цветов — уму непостижимо, где он их брал, Спраут такие не выращивала.

Но к весне посещения возобновились, хотя мрачность Северуса превысила все мыслимые пределы.

* * *

В конце января Лили, как обычно, собрала друзей на день рождения, неизбежно перешедший в заседание Ордена Феникса.

Когда гости стали расходиться, Альбус задержался.

— Как твои успехи с изменением Фиделиуса?

— Я как раз хотела вам показать, что получается. Вы здесь посмотрите выкладки? — Лили протянула директору стопку пергаментов.

— Лучше возьму с собой, погляжу ночью. А сейчас мне надо с тобой серьезно поговорить. Слушай внимательно. Скорее всего, летом Волдеморт захватит Министерство. Я уже не смогу этому помешать, не спрашивай почему. Гарри исполнится семнадцать, и защита дома перестанет действовать. Даже под Фиделиусом тут станет небезопасно — есть заклинания, способные уничтожить все на определенной территории, и совершенно неважно, как защищены дома на ней. Это… аналоги маггловских бомб. А от них никакие заклинания не спасали.

Так вот: в Англии станет опасно, Лили. Я понимаю, ты захочешь сражаться, но защита крови действует, пока ты жива. Я прошу тебя, как только Волдеморт придет к власти, уезжай из страны. Кто-то должен помогать беженцам, кто-то, хорошо ориентирующийся и в маггловском, и в магическом мире. Кто-то, кому безоговорочно будут доверять. А у Гарри тогда будут развязаны руки. Обсуди с Кингсли детали и готовься — дел будет много.

Прощаясь, директор еще раз потребовал:

— Обещай мне не бросаться в битву, Лили.

— Я постараюсь, профессор.

«Я не смогу этому помешать» — эти слова Дамблдора были слишком зловещими. Его правая рука казалась абсолютно мертвой. До этой встречи Лили помнила, но не принимала сердцем рассказ Снейпа о смертельной болезни директора — Альбус Дамблдор был основой, фундаментом их мира, он не мог умереть. Но теперь, впервые, в душу закрался страх — неужели Северус не преувеличивает и проклятие смертельно?

* * *

В конце весны Северус снова стал настаивать:

— Лили, смени Хранителя.

— Нет. То, что ты Хранитель, знаем я, ты и Альбус. А здесь в любом случае безопасно только до совершеннолетия Гарри. Люпин просит переехать на Гриммо. Мне одиноко без Гарри, а в штабе много работы. Если ты должен выдать нас, мы переедем.

— Лили, смени меня на Гарри.

— Нет, только этой ответственности ему не хватало. Будь осторожен, Сев.

— Лили, о нашей дружбе известно немногим, но вряд ли это удастся скрыть. Одно хорошо: всем известно, что Гарри меня ненавидит… Если бы у нас были хорошие отношения…

Мне придется отдалиться от тебя. Мне придется делать вещи, которые…

— Молчи. Молчи, я все понимаю.

— Лили, ты для меня дороже всего. Все, что я делаю — ради тебя.

* * *

О том, что Хранитель их дома — Снейп, Гарри случайно узнал на пасхальных каникулах. Он был крайне обозлен таким решением Лили, и они чуть ли не в первый раз в жизни серьезно поссорились.

— Мама, я ему ни на грош не верю. Снейп ненавидит меня, он не показывает этого, но я же вижу!

— Северус мой друг, я ему доверяю, и я больше ни на кого не могу взвалить такую ношу.

Сириус редко бывает в Англии, Люпин постоянно на опасных заданиях, скорее всего у оборотней, у Уизли, а уж тем более у Дамблдора, хватает своих забот. Ты думаешь, мы из-за прихоти отклонили тогда с Джеймсом предложение Дамблдора? Это было бы слишком неудобно и для него, и для нас.

— И вы выбрали Питера. А сейчас — Снейпа. Он Пожиратель, мама!

— Он был Пожирателем. И уже давно им не является. И ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой — все эти годы он защищает тебя.

— Защищает? Да он мне жить спокойно не дает! Я что, мешаю ему жениться на тебе? Мне надоело, что он все время вертится вокруг тебя. Как ты вообще можешь променять папу на этого сальноволосого ублюдка?

Лили вздрогнула, словно ее ударили. И ледяным голосом сказала:

— Гарри, думай что говоришь. Марш в свою комнату.

Вечером Гарри просил прощения — уж что-что, а обидеть маму он не хотел. Снейпу он не верил ни на грош, но мама верила, и тут ничего нельзя было поделать.

* * *

Альбус Дамблдор убит Снейпом.

Лили сидела на кухне дома на Гриммо, а в голове крутилось: «Что бы не случилось, что бы я не сделал — верь мне, Лили. Только ты, пожалуйста, верь! Не защищай меня от других, ни в коем случае, не надо, но сама верь, пожалуйста. Все — только ради тебя».

После нападения Пожирателей на Хогвартс и гибели Дамблдора Гарри со злостью выкрикивал наболевшее:

— Мама, как ты могла! Как. Могла. Ты. С ним. Он же убийца, предатель! Папа же из-за него! Мама, ты знала?! Знала, что он передал Волдеморту пророчество?!

— Да, Гарри. Я знала. Но я знала также, что он раскаялся и ни о чем не жалел так, как об этой своей ошибке.

— Как же, жалел! Да разве он хоть о чем-то способен жалеть?! Убийца, трус! Как Волдеморта не стало, конечно, он стал жалеть! Как ты могла, мама?!

— Гарри, и я, и Дамблдор верили Снейпу. Верили в его раскаяние — он не казался, он был искренним. Он был моим другом, и я не хочу верить, что он предал нас.

— Я видел все собственными глазами. Я там был.

— Гарри… Северус был моим другом. И я верила ему. И доверяла, — Лили старалась сдерживаться, но все же разрыдалась. Поступок Северуса не укладывался в голове, и было невыносимо больно от его необъяснимого предательства.

— Мама, ну мам, прости. Не надо плакать, мам. Ну не плачь, пожалуйста. Я отомщу. Мам, я их убью, и Волдеморта, и Снейпа. Ты только будь осторожной, мам. Ну что ты опять в бой рванула... Мама, если с тобой что случится… мам, не надо, пожалуйста. Береги себя, ладно? Ты же у меня одна-единственная.

— Гарри, ну что ты говоришь. Ну как я могу сидеть дома и прятаться, в такое время?

— Мама, а наш дом?

— До твоего дня рождения на Поттер Сомерсоле защита крови. А потом все равно надо будет съехать — место и так известно Пожирателям. Пока что мы можем пожить во флигеле — я испытывала на нем новую версию Фиделиуса, и там безопасно. Правда, больше пары месяцев чары не продержатся — я их слишком часто накладывала и снимала, пока экспериментировала. Зато у меня есть новость, которая хоть немного, но обрадует всех — мне всё-таки удалось модифицировать Фиделиус. Теперь Хранителем может быть и один из тех, кому надо прятаться. Ну, а в августе переедем на Гриммо или в Нору. Я давно собиралась это сделать — одной одиноко, да и небезопасно. Я ведь дома почти и не бывала последнее время.