Любовь, что движет солнце и светила (гет)

Гарри уехал учиться в Хогвартс.

Для обычных родителей после отъезда детей в школу-интернат начинается новая жизнь: реализуются давно отложенные на «когда останемся вдвоем» планы, появляется возможность пожить для себя. Но «себя» у Лили уже 10 лет как не было. И образ бойкой, жизнерадостной мамы слетел с нее, как плохо надетая маска.

Они с Гарри писали друг другу раз в неделю — она могла бы и каждый день, но помнила, как стеснялись навязчивой материнской заботы ее одноклассники.

Правда, ответы Гарри на ее длинные послания обычно ограничивались тремя строчками:

«Привет, мамуля!

Гарри»

* * *

Первое время она еще держалась — сделала давно откладываемый ремонт в доме, привела в порядок сад. Визиты друзей не давали ей окончательно упасть духом. Но в октябре Сириус и Ремус в очередной раз уехали за границу, зарядили противные осенние дожди, близилась годовщина гибели Джеймса. И Лили совсем упала духом. По утрам она силой вытаскивала себя из постели, выполняла очередные заказы, перекусывала и на остаток дня пыталась найти хоть какое-то занятие. Чтение не отвлекало — глаза скользили по строчкам, но смысл ускользал. До отъезда Гарри Лили планировала в высвободившееся время прочесть побольше: и художественной литературы, и магической, и научно-популярных маггловских книжек, ведь ещё в школьные годы она пыталась и в маггловских науках не отставать от сверстников, на каникулах таскала у Петуньи учебники, стараясь за два месяца освоить годовой курс. Но сейчас ей хотелось одного — заснуть и проспать до рождественских каникул. Лили даже стала прикидывать, какие изменения надо внести в Глоток Живой Смерти, чтобы не просыпаться неделю — не могла же она не писать сыну и не получать от него весточек.

Но увидевший ее выкладки Северус впервые за многие годы накричал на нее, объясняя глупость подобного решения и неизбежные побочные эффекты: проблемы с пищеварительной и дыхательной системами, атрофированные мышцы, сгущение крови.

Лили, отчасти испугавшись, отчасти для спокойствия друга, хотела порвать записи, но он отнял их: «Чтобы у тебя не было соблазна применить Репаро, да и мне пригодятся — вдруг что ценное придумала».

Регулярные визиты Снейпа заставляли Лили хоть как-то держаться, приводить себя и дом в порядок. Но он все равно видел — с ней творится неладное. Ему очень хотелось растормошить, расшевелить ее, хоть на миг вернуть прежнюю, солнечную Лили.

Но он совершенно не представлял, что делать. И однажды, просто от отчаяния, предложил:

— Лили, а давай пойдем в кино.

— В кино? А куда? В колдосинема на Диагон-аллею мне совсем не хочется.

— Так зачем нам колдосинема, пошли в маггловское. Тут ведь поблизости наверняка есть кинотеатр.

Им повезло — в ближайшем кинотеатре они попали на какую-то веселую и бессмысленную французскую комедию.

Лили взбодрилась, даже смеялась, хотя глаза оставались грустными. В следующий раз Северус уже целенаправленно вытащил ее на комедию, заранее разузнав, где что идет и как туда незаметно аппарировать.

А потом Лили придумала себе занятие, которое смогло ее увлечь и отвлечь от горьких мыслей. Маггловская электронная техника не работала в местах с достаточно большой концентрацией магии. В Поттер Сомерсоле можно было пользоваться простыми электроприборами, но телевизор в доме не работал, а Гарри очень хотелось смотреть передачи, азартно обсуждаемые его одноклассниками.

Теперь же Лили решила вплотную заняться проблемой совместимости магии и электроники.

Потребность в такой разработке назрела довольно давно, но у слишком консервативных, прямо-таки законсервированных специалистов Отдела Тайн представления о маггловской технике оставались на уровне начала ХХ века, и проблемы такой совместимости они просто не видели. А у тех, кто такую необходимость видел, не хватало желания, знаний или времени.

Но сразу же начать работу помешали хогвартские новости.

* * *

Только два месяца школьной жизни прошли относительно спокойно, хотя в одном из писем Гарри пожаловался, что у него изредка болит голова. Но головные боли в начале напряженной учебы — обычное дело. Лили велела сыну обратиться к мадам Помфри. Гарри, видимо, последовал совету, так как больше про головную боль не писал. Зато радостно сообщил, что его взяли в квиддичную команду.

На Хеллоуин случилось происшествие с троллем, и Лили написала Гарри гневное письмо, в котором, хотя и хвалила его за храбрость, требовала не подвергать себя глупому риску.

* * *

Мантию-невидимку Джеймса Дамблдор вернул Лили практически сразу, попросив передать ее Гарри, как только тот подрастет. Лили спрятала мантию подальше — с ней, как и с другими вещами Джеймса, слишком многое было связано — и постаралась о ней забыть.

Поэтому, когда Альбус, навестивший ее накануне Нового Года, напомнил о мантии, Лили не сразу сообразила, куда умудрилась ее засунуть. А Дамблдор настойчиво просил подарить мантию Гарри.

— Но зачем? Он же начнет нарушать правила, полезет куда-нибудь не туда. Я же помню, что Джеймс с ребятами творил. Зачем Гарри подталкивать к такому?

— Лили, Гарри обязан научиться ею пользоваться. Эта мантия должна стать для него второй кожей. Кроме того, я подозреваю, что невидимость — не единственное ее свойство. Хотя достоверно ничего сказать не могу. Ну, а что касается школьных правил… Если Гарри их немножко нарушит и пошалит — ничего страшного. А я, при необходимости, увижу его и под мантией, есть соответствующее заклинание.

Лили долго сопротивлялась, ей казалось непедагогичным отдавать мантию-невидимку одиннадцатилетнему мальчишке, соблазняя кажущейся безнаказанностью. Но потом она подумала, что у Гарри очень мало вещей, доставшихся от отца — почти все погибло в Годриковой лощине. И Гарри — не Джеймс. Ей казалось, что сын растет более серьезным и ответственным.

Снейп был с ней категорически не согласен и даже разозлился, узнав о перешедшей к Гарри мантии-невидимке.

— Лили, это безответственно! Такого я от тебя не ожидал. В Хогвартсе слишком много мест, куда не стоит соваться первокурснику. Твой сын и так слишком самонадеян и легкомысленен, и так влезает в каждую неприятность — достаточно вспомнить историю с троллем, — выговаривал он. — Нет, я тебя совсем не понимаю. В учительской до сих пор с ужасом («и с восторгом, но я тебе этого не скажу», — добавил он мысленно), вспоминают, что творили твой муж с приятелями. И это при том, что у нас сейчас учится такой «подарочек», как близнецы Уизли!

— Северус, ты несправедлив. Гарри — не Джеймс, он гораздо спокойнее и серьезнее.

— А мне кажется — он весь в отца. От тебя — только глаза, да и те под очками.

* * *

Снейп не стал продолжать спор. Он почти никогда не говорил с Лили о Джеймсе, разрываясь между ненавистью школьных лет, ревностью, благодарностью и виной.

Гарри напоминал ему Джеймса до зубовного скрежета. И огромных трудов стоило отчитывая мальчишку за очередную выходку, не сравнивать его с отцом вслух. Снейп понимал — одно плохое слово о Джеймсе — и Лили больше не пустит его на порог. Она признавала, что в школе ее будущий муж вел себя не лучшим образом, и некоторые его «шутки» были злы и жестоки. Хотя по отношению к ней он всегда был истинным рыцарем прекрасной дамы. Но потом Джеймс повзрослел, хулиганство и позерство облетели словно шелуха. И погиб, защищая ее и Гарри.

* * *

Казалось бы, Снейп должен был благодарить судьбу, устранившую соперника. Но мигом постаревшая, замерзшая в своем горе Лили, хранившая даже в мыслях верность покойному, казалась еще более недостижимой.

Снейпу, начиная с того самого Хеллоуина, иногда снились страшные сны, в которых погибала Лили. Но после последнего Хеллоуина, вероятно, из-за случая с троллем, ему привиделся новый кошмар. На этот раз Темный Лорд выполнил его просьбу: расправившись с Поттером и мальчишкой, оставил Лили в живых и вручил ее Снейпу, как награду. Когда Волдеморт, хохоча, швырнул к его ногам полуседую сумасшедшую старуху, только отдаленно напоминающую Лили, Снейп проснулся от собственного крика и долго пил чай с успокаивающим зельем. Он готов был на коленях благодарить Судьбу, не пожелавшую исполнить это его безумное желание.

* * *

Узнав, что Гарри снова попал в больничное крыло, Лили примчалась в Хогвартс. Подумать только, философский камень и Квиррел с Волдемортом в голове. И ни слова об этом в письмах домой или хотя бы Сириусу. Что за дурацкая самодеятельность! Неужели это стремление вызвано желанием отличиться, выйти из тени отца-героя? Ей казалось, что сын далек от таких мыслей, да и славы Мальчика-Который-Выжил ему вроде бы хватало с избытком. Гарри вырос скромным, и внимания восторженных волшебников к своей персоне стеснялся и избегал.

Произошел один из тех разговоров с Дамблдором, что впоследствии случались с пугающей регулярностью.

— Зачем это было нужно? Защита, которую пройдут первоклассники? Только не говорите мне, что ни вы, ни Сев не знали, что у Квиррела под тюрбаном.

— Лили, так было надо. Теперь Волдеморт знает, что Гарри ему не по зубам. А Гарри знает, что у него есть силы противостоять Волдеморту.

— Но Гарри в больнице.

— Лили, иначе невозможно. Другого пути нет.

— Объясните.

— Не могу. Хотел бы, но не могу.

Лили, не выбирая выражений, отчитывала директора, кричала, что заберет Гарри из школы, что директор должен охранять детей, а не подвергать их опасности. Дамблдор отпаивал ее чаем и не пытался оправдываться. Он вновь и вновь напоминал Лили, что Гарри отмечен Волдемортом, что тот не успокоится, пока не доберется до него. Что он раз за разом будет повторять свои попытки. Что сейчас первоочередная задача Волдеморта — обрести тело, и лучше его попытки контролировать, раз уж нет возможности им воспрепятствовать. Что судьбы Гарри и Волдеморта переплетены столь тесно, что жизнь Гарри, а заодно и победа, зависят от возможности направить случайности в нужную сторону. И что пока она остается верна Джеймсу, действует защита крови, и Волдеморт не способен серьезно навредить ее сыну.

Лили и верила, и не верила. Ей было сложно поверить в неосязаемое — в пророчество, в защиту крови. Но когда-то ей столь же трудно было поверить и в волшебство, и в существование мира магии — а это оказалось правдой.

Она прекрасно понимала, что Волдеморт не перестанет охотиться за Гарри. И рассудок, и материнское сердце требовали не верить директору, уже подвергнувшему жизнь ее сына опасности, взять Гарри в охапку и уехать подальше, лишь бы он был в безопасности. Она была готова уехать из Англии хоть на край света, жить среди магглов, вообще отказаться от магии, если бы это могло их защитить. Но спрятаться — означало проиграть. Только бы у них было время, только бы у Гарри было время вырасти, пожить в мире…

И в то же время интуиция, которой она привыкла доверять за несколько военных лет, то шестое чувство, которое она про себя называла чувством магии, говорили ей, что Дамблдор прав. Его знания и вековой опыт — единственное, на что она может положиться.

Лили не хуже Альбуса всей своей магией ощущала, что времени мало.

* * *

Но как бы ни была Лили сердита на директора, Северусу досталось гораздо сильнее. Несмотря на то, что Дамблдор, дабы избежать огласки, категорически запретил учителям рассказывать что-либо о происходящем за пределами школы, Лили чувствовала себя преданной. В отличие от многих других, ее произошедшее касалось напрямую.

— Лили, ты бы только излишне волновалась, а твое вмешательство ничего бы не решило. Честное слово, о Темном Лорде в голове Квиррела я не имел ни малейшего понятия. Я знал, что Квиррел что-то скрывает, что он как-то связан с Темным Лордом, но совершенно не представлял такого. Лили, я обещал тебе защищать Гарри, и я буду это делать, чего бы это ни стоило. Я готов варить Фелициус ведрами, стены им в Хогвартсе опрыскивать и твоему сыну ежедневно в сок подливать, но сама знаешь, какие у него побочные эффекты. У меня и так впечатление, что вы с Альбусом Гарри в нем в детстве купали.

— Что за чушь! Северус, я требую, чтобы в следующий раз ты не держал меня в неведении.

— Этого я не могу обещать, Лили. Прости.

* * *

Но даже уверенность в правоте директора и гордость за храбрость сына не помешали Лили как следует отругать Гарри.

— Мама, ну как же ты не понимаешь! Ведь директора не было на месте, а профессор МакГонагалл не стала нас слушать. Мы должны были помешать Сн…профессору Квиреллу и спасти камень от Волдеморта.

— Но ведь Северус был в школе. Почему ты не обратился к нему?

Гарри замялся.

— Мама, понимаешь… Я знаю, что Снейп твой друг, но… Все говорят, что он увлекается Темной магией, и мы... В общем, мы подозревали его…

— Гарри, послушай меня внимательно. Лучше я тебе все расскажу, чем ты будешь доверять слухам. В юности Северус действительно совершил большую ошибку и присоединился к Волдеморту. Но он очень быстро понял, что стоит за красивыми словами, какой ужас творят Пожиратели Смерти. Северус искренне раскаялся и перешел на нашу сторону. Поверь, я никогда бы не пригласила в дом человека, сочувствующего идеям Волдеморта. И я прошу тебя не обсуждать прошлое профессора Снейпа с другими — оно касается только его.

Он, возможно, излишне строг к тебе, и мне очень жаль, что вы не ладите. Но он на твоей стороне.

— Мама, а это правда, что папа спас Снейпа, и поэтому он спасает меня?

— Да, твой папа действительно однажды спас его. Но я уверена — Северус защитил бы любого ребенка, окажись тот в опасности.

— Я все равно его не люблю. И я не люблю, когда он приходит к нам домой. Он злой и жестокий. И вечно издевается над Невиллом, а своих слизеринцев никогда не наказывает.

— Он мой друг, Гарри. Очень давний друг, еще до Хогвартса.

— Но я его все равно не люблю. Его никто из учеников не любит. И Сириусу с Ремом он не нравится.

— Кстати, Гарри, Сириус наконец возвращается из Мексики. Ты должен был получить от него письмо.

* * *

В девяносто первом году некий Джекоб Джонсон получил по завещанию от дальнего мексиканского родственника коллекцию ацтекских артефактов. Зная, что среди них вполне могут быть весьма неприятные вещи, он нанял Сириуса разобраться с ними и перевезти коллекцию из Мексики.

Уезжал Сириус на месяц, уверенный, что успеет вернуться к Рождеству.

Работы оказалось много, разработанные Сириусом методы заинтересовали местных магов, и месяц превратился сперва в два, а потом и в полгода. Может быть, Сириус и раньше вырвался бы в Англию, но…

Когда-то давно на вопросы Лили: «Когда же мы тебя женим, Сириус?» он с серьезным видом заявлял, что единственная достойная его женщина уже занята, и вечно ему теперь ходить в холостяках. Казалось, что так и случится.

Марию Кастильо Сириус встретил в Теночтитланском историческом институте. И «пропал».

«Сириус Орион Блэк и Мария Сюзанна Иолотли Конховарра Кастильо, дочь Фредерико и Тлейнкотли Кастильо, сообщают о своей помолвке. Свадьба состоится 17 июля, в Лондоне, в фамильном особняке Блэков».

Мария оказалась очень милой, доброй и на первый взгляд спокойной волшебницей. Она довольно бойко говорила по-английски и совершенно не понимала необходимости Статута Секретности.

Она, не стесняясь, колдовала при магглах и носила маггловскую одежду, правда, столь пеструю, что в ней безошибочно видели чудаковатую иностранку. В своих ярких юбках, неизменном многоцветном пончо, с многочисленными плетеными браслетами на руках она даже магглам казалась экзотическим цветком, неизвестно каким ветром занесенным в спокойную серость будней.

На фоне этой пестроты мелкое бытовое колдовство, которым она периодически пользовалась, невзирая на окружение, проходило абсолютно незамеченным.

Остаток лета Блэки гостили у Лили — Сириус стремился подольше побыть с Гарри.

* * *

Выслушав рассказ Гарри о хогвартских приключениях, Сириус задал резонный вопрос:

— Почему же ты не посоветовался с мамой? Она могла бы подсказать, что делать, рассказать, кто такой Фламель, связаться с Дамблдором в конце концов.

— Сириус, как ты не понимаешь, ее нельзя волновать. Маму надо беречь. Я же должен быть как папа — он бы не хотел, чтобы мама волновалась, правда?

Сириус не нашелся с ответом, но потребовал, чтобы Гарри, раз уж бережет мать, в случае необходимости писал ему, где бы он не находился — в Лондоне, в Мексике, хоть в Антарктиде.

* * *

Вскоре Мария забеременела, и Сириус, стиснув зубы, стал приводить в порядок фамильный дом, доставшийся ему после смерти родителей. Это место он не любил — и мрачный дом отвечал Бродяге тем же. Казалось, сами его стены пропитаны темной магией и отторгают свет, радость, любовь. Но крохотная холостяцкая квартирка, купленная на наследство Альфарда Блэка, совершенно не подходила для семьи с ребенком.

Однако из этой затеи ничего не вышло. Английский климат оказался неподходящим для Марии, она постоянно простужалась, слабела, зелья помогали ненадолго. Блэкам пришлось уехать в Мексику.

Лили скучала без Сириуса, хотя уже привыкла к его частым отлучкам. Но, конечно, она была за него рада и считала что переезд в Мексику — малая цена за такую замечательную жену, как Мария. Тем более что там Бродяга и его семья будут подальше от войны, которая, если верить Дамблдору, рано или поздно начнется заново.

А вот Гарри тяжело перенес новую разлуку с крестным. Он, сам того не осознавая, ревновал Сириуса и к молодой жене, и к будущему ребенку. Обиды своей Гарри скрыть не сумел, и прощание с заехавшим навестить его Сириусом вышло натянутым.

Гарри надеялся обсудить с крестным происходящее в Хогвартсе, и даже посоветоваться о голосах, которые слышал он один, — но Сириус приехал с женой, а при Марии Гарри не решился откровенничать. Зато поинтересовался его мнением о гулявших по школе слухах. Сириус знал о Тайной комнате не больше других, а про наследника Слизерина сказал, что так называл себя Волдеморт. Но так ли это, и есть ли у Слизерина другие наследники — неизвестно.

— Говорят еще, что потомки Салазара владеют парселтангом, — добавил он.

— А папины предки — среди них мог затесаться Слизерин?

— Вряд ли. Поттеры — древний и уважаемый род, их родословная в подробностях известна до Игнотуса Певерелла.

Гарри решил, что лучше все напишет в письме и в нем же спросит совета. Но когда взялся за перо — не смог подобрать слова, объяснить происходящее на бумаге казалось невозможным. Гарри промучился весь вечер, извел несколько свитков пергамента и бросил это занятие, решив все выяснить при очередной личной встрече. Маму такими вопросами он волновать тем более не хотел.

* * *

«Дербишир, Поттер Сомерсол, Лили Поттер.

Мария опять приболела. Им все же придется перебраться обратно в Мексику. Как ни жаль, но в Англии в ее положении ей оставаться не стоит».

* * *

После случившегося в Тайной комнате Лили снова долго ругалась с Дамблдором и снова выслушивала, почему Гарри приходится сталкиваться со смертельной опасностью.

* * *

Летом Сириус ненадолго приехал навестить крестника. Гарри как раз получил от Колина Криви колдографии, и все принялись дружно их разглядывать.

На нескольких снимках Гарри был вместе с Роном. В том числе и на том, где Рон кормил свою крысу.

— Гарри, а это кто? — спросил Сириус.

— Это крыса Рона, Скабберс. Обычно он все время спит — Рон говорит, что Скабберс очень стар, он уже давно у них живет и раньше принадлежал Перси.

— Ремус, ты видишь то же, что и я?

— Да. Подожди, Сириус. А давно эта крыса у Рона?

— С первого курса, он еще в поезде Гойла за палец цапнул. А что?

— Да просто мы не знали, что у Рона есть питомец. Он у тебя часто гостит, а мы никогда его крысу не видели.

— Да, Скабберс обычно у Рона в кармане прячется. А здесь он вроде бы даже ни разу не был. Ну да, когда Рон был здесь прошлым летом, он как раз переживал, что Скабберс перед отъездом потерялся. Но тетя Молли его потом нашла.

— Гарри, а твоя мама видела эти колдографии?

— Нет, мне их только сегодня прислали.

— Ну хорошо. Слушай, что-то твоя мама на кухне застряла. Мы с Бродягой сейчас поможем ей принести чай, а потом досмотрим колдографии все вместе.

Друзья вышли в коридор. Сириус воспользовался Муфлиато и проговорил, еле сдерживая ярость:

— Луни, это Хвост. Надо что-то делать. И побыстрее, пока он Гарри не навредил.

— Бродяга, успокойся. Уизли сейчас всей семьей в Египте. И Хвост, вероятнее всего, с ними. Так что давай попьем чай, попрощаемся и спокойно отправимся в Аврорат. Или хотя бы к Альбусу. Только бы Лили эту крысу не увидела.

Питер был арестован сразу по возвращении семейства Уизли из Египта. Его судили и отправили в Азкабан.

* * *

Тем временем Сириус предложил Лили переехать к нему, в Мексику.

— Там очень хорошая школа, а хочешь — вообще дома будем обучать, там так многие делают.

Уехать из Англии от постоянной угрозы, подарить Гарри хотя бы несколько спокойных лет, без Квиррелов, василисков и предателей из прошлого — заманчиво.

Но разговор с Дамблдором не оставил от радужных надежд камня на камне.

— Лили, во-первых, напомню, что кровь Джеймса защищает Гарри только, пока он живет в доме Поттеров. Во-вторых, если Гарри не будет в Хогвартсе, то первое место, где его будут искать — именно Мексика. О женитьбе Сириуса, как и об его нынешнем местожительстве, всем известно. И, в-третьих, Волдеморт именно в Мексике легко отыщет помощников. У него найдется, что им предложить в обмен на Гарри. Среди ацтекских магов до сих пор есть те, кому очень не хватает человеческих жертвоприношений.

О том, что Гарри будет очень скучать вдали от своих друзей, а обучение дома просто противопоказано столь активному и общительному ребенку, Лили догадывалась сама.

* * *

Чтобы усилить защиту Гарри в Хогвартсе и дать возможность детям хоть один год получать нормальные знания по ЗОТС, Дамблдор пригласил преподавать Люпина.

И все было спокойно, но перед Рождеством сбежал Петтигрю. Его держали в специальной камере, предотвращающей анимагическое превращение, но чары ослабели со временем и не были вовремя обновлены.

Скорее всего, без денег Люциуса Малфоя тут не обошлось, но доказательств не было никаких. Виновного уволили за халатность. Для поимки преступника и охраны Мальчика-который-выжил в школу, вопреки требованиям Дамблдора, направили дементоров.

Гроза, словно следуя установившейся традиции, разразилась в конце учебного года.

Молли запретила рассказывать Рону — а, значит, и Гарри — об истинной природе его любимой крысы, сказав, что Скабберс просто сбежал.

Поэтому, увидев его в Хогвартсе, мальчики обрадовались и без раздумий бросились ловить «крысу». Люпин, увидевший на Карте Мародеров, как Гарри и Рон вслед за Петтигрю движутся в сторону Запретного леса, кинулся к ним, впервые в жизни забыв про полнолуние. Ему удалось перехватить ребят прежде, чем они вышли за пределы защиты замка, но вот вернуться к себе до начала трансформации он уже не успел.

К счастью, аконитовое зелье предотвратило худшее, но в поднявшейся суматохе Питеру снова удалось сбежать. Секрет Люпина стал известен, и ему пришлось уволиться.

* * *

Лето прошло замечательно. Лили с Гарри и Ремус навестили Сириуса и его семью в Мексике. Полуторагодовалая Джеймина Амариллис Китлали Блэк оказалась непоседливой и хулиганистой малышкой. Впервые в жизни Сириус посочувствовал своей матери:

— Если я был хотя бы наполовину таким шустрым, как моя Джи, то я понимаю, почему ни у матери, ни у Кричера не хватало на меня терпения. Даже странно, что она меня не прибила, с ее-то темпераментом.

Поттеры замечательно провели время, Гарри с радостью играл с девочкой и, в отличие от взрослых, не уставал от нее. Напряженность в отношениях Гарри и Сириуса наконец-то исчезла.

Тем не менее, Лили с огромной радостью вернулась домой, в Англию от изнуряющей мексиканской жары — и как там умудряется жить Сириус?

* * *

Но когда на следующий год Гарри оказался в числе участников Трехмудрого турнира, Лили снова захотелось сбежать с сыном в Теночтитлан.

Она едва не поссорилась со Снейпом — тот пребывал в уверенности, что Гарри сам заколдовал Кубок Огня.

— Лили, слава Джеймса явно не дает покоя твоему сыну. Я только надеюсь, что это не ты, а Блэк подсказал ему, как обмануть Кубок. А задания турнира действительно опасны и рассчитаны на совершеннолетних магов, а не на детей.

— Что ты выдумываешь, Сев! Как бы Гарри не стремился походить на отца, он совсем не завидует его славе, за столько-то лет ты мог бы это понять. И уж тем более ни я, ни Сириус не причастны к случившемуся. Сама бы хотела знать, что там у вас происходит. Может, мне стоит предложить свою кандидатуру на должность профессора ЗОТС? Хоть год рядом с Гарри проведу, а не тут, в одиночестве.

— Давай лучше я сам тебя прокляну — надежней будет! Лили, тебе нельзя на эту должность — она действительно проклята. Уже сколько лет на ней никто больше года не задерживается. Четверо умерли, двое сошли с ума, пять человек к концу года тяжело заболели, еще у двоих умерли близкие родственники. Люпин еще легко отделался.

— Значит, слухи не врут — она действительно проклята? Так чего же ты каждый год на нее рвешься? Гарри и его друзья уверены, что ты мечтаешь о преподавании Защиты.

— Лили, между нами — это наши с директором игры. Он каждый год находит новую причину мне отказать — и еще ни разу не повторился.

— И какую причину он назвал тебе в этом году?

— Что Темный Лорд еще не в том состоянии, чтобы снять проклятие, даже ради своего шпиона.

— Странная формулировка, — Лили удивленно пожала плечами, — а в прошлом?

— В прошлом все просто: что Люпину нужна работа.

— А чем был лучше Локхарт?

— Тогда Альбус сказал, что если бы я написал учебник по зельеварению, столь же толковый и популярный, как книги Локхарта, то он бы взял того преподавать не Защиту, а зелья. А на мой вопрос: «Почему обязательно Локхарт?» ответил: «Среди учителей давно не было молодых и красивых мужчин, девочки скучают», — скривившись, произнес Снейп, пародируя доверительную манеру Дамблдора.

* * *

В очередной раз Снейп пришел к Лили мрачнее тучи.

— Ненавижу играть втемную. Альбус опять что-то затеял, что-то скрывает и уверенно ждет, что все будет так, как он считает нужным. И ничего мне не говорит. Относится, словно к маленькому ребенку!

— Северус, для директора мы, наверное, действительно еще дети. Случилось еще что-то? — встревожилась Лили.

— Пока что ничего. И ничего не случится, если твой сын наконец-то перестанет шляться по замку по ночам. Я, видишь ли, тоже хочу ночами спать, а не караулить малолетних ид… искателей неприятностей.

— Я же вижу, Северус, что не это тебя гложет.

— Да. Альбус мне не доверяет, — горечь в словах Северуса была осязаема, — по замку рыщет вконец свихнувшийся Моуди, подозревающий всех вокруг, твой сын нарывается на неприятности, а охранять его непонятно от чего — мне. И ты права, это еще не все. Директор явно знает, кто положил в Кубок имя Гарри… и молчит! При этом в Хогвартсе Каркаров со своими учениками, и абсолютно неизвестно, чего от них ожидать. Про своих я хотя бы знаю, что в Хогвартсе они ничего не предпримут.

— Сев, и это не все. Что произошло за последние дни? То, о чем ты говоришь, продолжается с начала года. Так что случилось? — Лили забеспокоилась. Все, что Снейп сейчас сказал, она слышала от него уже не раз. Год для него выдался нервным, но только ей он мог пожаловаться.

Снейп не искал у нее сочувствия или жалости, ему было необходимо выговорится, а то и обсудить происходящее. Увидеть ситуацию извне Хогвартса. Он с ужасом думал, что не будь Лили готова выслушивать его «нытье» — так он для себя называл эти разговоры, — он высказывал бы все то же самое огню в камине и стакану огневиски, как и в первый год работы на Альбуса.

Лили же была признательна ему за откровенность, за то, что он вываливал на нее свои проблемы — это отвлекало ее, одновременно помогая точнее оценивать происходящее. Это было куда лучше попыток Сириуса и Рема оберегать ее от проблем, делая вид, что все хорошо и все под контролем. Уверений, что «все прекрасно», хватало ей и от Гарри. Ни ей, ни Сириусу так и не удалось добиться, чтобы он был откровеннее в своих письмах. Гарри упорно пытался решать все проблемы самостоятельно.

— Ну, Северус. Что еще?

— Я не хотел беспокоить тебя раньше времени… Но, с другой стороны, ты должна знать. Метка чернеет, — и Снейп стал закатывать рукав.

— Что? Что это?..

— Она темнеет, Лили.

— Это то, что предвидел Дамблдор? Волдеморт возвращается? Уже? Как? — ошарашенная Лили попыталась взять себя в руки, — Гарри. Но ведь Гарри всего четырнадцать, Боже, как рано. Северус, почему так рано, что Гарри сможет сейчас ему противопоставить, что?! — Лили встала и начала кружить по комнате по какой-то замысловатой траектории.

— Директор знает? И что?

— Конечно знает! И молчит. Лили, мне кажется, он мне не доверяет, он ничего не рассказывает, но уверен, что я выполню точно то, что ему требуется. Чувствуешь себя куклой на ниточке. Лили, а давай уедем? Может, тебе действительно лучше уехать — и пусть тут все варится без вас, а? И я бы к вам приехал, давал бы частные уроки или зелья на заказ варил — мне так надоела эта школа.

— Уехать? Ты можешь назвать место безопаснее Хогвартса?

— Тысячу! Я опаснее Хогвартса места не назову. Особенно сейчас.

— Ты же знаешь — защита крови. Мы с Гарри привязаны к этому дому. И никуда не сможем уехать.

— У Поттеров не было шале в Швейцарии?

— У Поттеров не так много и было, Сев. Тем более Швейцария — слишком близко. Вот будь у них ферма в Австралии… И вообще, перестань уводить разговор в сторону. Что говорит Дамблдор?

— Молчит. Говорит, что мы должны быть готовы к любым неожиданностям — но он ведь половину этих неожиданностей сам создал! — Снейп с чувством стукнул кулаком по столу. — Так почему бы не предупредить нас о них?!

— Сев, ты прекрасно знаешь почему.

— Лили, я окклюмент! Сам Альбус не в состоянии пробить мою защиту!

— Я все это знаю, Северус. Но, наверное, у него есть причины.

— Конечно есть, — Снейп начал потихоньку успокаиваться, — но это все равно неприятно.

— Северус, что же теперь делать?

— Что мы можем сделать? Ждать. У Альбуса есть план.

— Надеюсь. Как бы я хотела быть рядом с Гарри…

— Ты не можешь, Лили, не имеешь права рисковать собой — именно ради Гарри.

— Да, я знаю, знаю. Но меня иногда просто трясет от беспомощности.

* * *

Лили посещала все соревнования Турнира. Была она и на последнем, роковом задании.

После всего, проводив убитых горем Диггори, Лили осталась в кабинете директора.

Больше всего ей сейчас хотелось взять Гарри в охапку и уехать из Англии куда подальше. В Америку, в Австралию, да хоть в Сибирь.

Дамблдор был мрачен — смерть Седрика сильно поразила его. А неразумное поведение Министра только добавляло проблем. Однако сейчас Лили не было дела до политики.

— Вы знали, что затевает Крауч! Почему вы не остановили его? Как вы смели подвергать детей такому риску! Гарри просто чудом остался жив. А если бы и он, как Седрик… Ну как мне вам после случившегося верить?

— Ты можешь не верить мне, Альбусу Дамблдору, но верь моему знанию и опыту. Верь в Джеймса и защиту крови. Она действует. И пока она действует, Тому с Гарри не справиться, — директор помолчал. — Знаешь, Лили, хотя наступают очень темные времена, именно сегодня мы стали на один шаг ближе к победе. К несчастью, этот шаг оказался слишком дорого оплачен.

— К сожалению, мне некому верить, кроме вас. Но я бы хотела знать, что предстоит моему сыну, и быть уверенной в его безопасности.

— Лили, поверь, я сделаю все, что смогу, но я же не всесилен! Помнишь, я говорил тебе, что сделаю все, чтобы Гарри выжил. Я делаю это.

— Но Волдеморт возродился. Почему вы этому не помешали?! Вы знали, я же вижу, что вы знали, к чему все идет. Гарри ведь только четырнадцать лет, ну какой из него соперник Волдеморту?!

— Нет, Лили, достоверно я ничего не знал. У меня были только догадки. И помешать Волдеморту возродиться я не мог. Но его сегодняшнее возрождение несет в себе семена его же будущей гибели. Большего я пока сказать не могу. Я могу только надеяться, что сегодняшние жертвы не напрасны.

Лили молчала. Сказать было нечего. Бежать было некуда.

— Директор, возьмите меня на следующий год преподавать ЗОТС. Я должна быть рядом с Гарри.

— Нет, Лили. Должность проклята, а твоя жизнь напрямую связана с жизнью Гарри. Нет, и не проси. И просто в Хогвартс взять не могу. Для защиты крови очень важно, чтобы ты жила именно в доме Поттеров, ты же знаешь. Иди-ка ты спать. Завтра на свежую голову обсудим, что тебе надо предпринять.

— Я хотела бы дождаться Северуса.

— Мне легче ждать за чаем, — ответил Дамблдор и подал Лили чашку.

Очень мрачный, невероятно вымотанный Снейп вернулся среди ночи, сообщил, что с ним все хорошо, насколько может быть, а доложит обо всем он утром.

Ему удалось доказать Волдеморту свою преданность — Лили никогда не спрашивала, чего ему это стоило.

* * *

Итак, по словам Дамблдора, шаг к победе сделан и оплачен. Хотела ли она победы такой ценой? Приходилось признать, что в случае поражения цена будет несоизмеримо выше. И не из-за роли Гарри и пророчества. Погибнут все, кого она любила, жертва Джеймса окажется напрасной. Иногда она была рада, что не ей приходится решать, какую цену заплатить.

* * *

На следующий день Снейп не пришел в Большой зал ни на завтрак, ни на обед. Встревожившись, Лили спустилась к нему, в подземелья.

И обнаружила его пьяным в дым, серого от усталости и горечи.

Она отлевитировала его в ванну, окатила холодной водой прямо в одежде, и, принеся полотенце и халат, отправилась искать антипохмельное.

Когда Лили вернулась в гостиную, мокрый и понурый Снейп сидел на полу возле камина, закутавшись в большой теплый плед. Он снова напомнил ей попавшую под дождь ворону.

— Я, наверное, должен радоваться, — хмыкнул Снейп, — Темный Лорд мне поверил. Даже не устроил «проверку на магглах», ограничился легилименцией. Голова болит просто зверски. Обезболивающее зелье после ментальных практик принимать не рекомендуется. Но приходится.

— А маггловские лекарства ты пробовал?

— Пробовал. Еще хуже. Только спиртное, причем лучше всего чистый спирт, в крайнем случае — виски. К сожалению, они тоже имеют побочные эффекты, — криво усмехнулся Снейп.

— И что теперь?

— Теперь? Я снова раб его лордства. Мне велено оставаться в Хогвартсе шпионить за директором и Гарри Поттером — главными его врагами. Лили, мне лучше держаться от тебя подальше.

Они молча сидели у камина, как когда-то в детстве, когда дома у Северуса было настолько плохо, что он не мог туда идти, но и не идти не мог тоже. Эйлин выходила из себя, если сын не ночевал дома, у нее случались дикие истерики, все валилось из рук, потом она болела, по несколько дней не могла встать с постели.

Будущее было туманным и безрадостным.

* * *

Когда Гарри был маленький, а Ремус и Сириус практически жили с ними, ограничения Фиделиуса не представляли большой проблемы.

Теперь же Хранитель в любом случае был далеко, и Лили решила подождать развития событий — дом был достаточно хорошо защищен и без Фиделиуса. Давно следовало модифицировать заклинание так, чтобы Хранителем секрета мог быть один из скрывавшихся в защищаемом доме. Когда-то они с Джеймсом начали этим заниматься, теперь надо было довести эту работу до конца — так она хоть чем-то будет полезна возрожденному Ордену Феникса.