Семейные правила (джен)

Северус Снейп возник на пороге стремительно и плавно, как ворон, летящий на крыльях бури.

— Добрый вечер, дядя Северус. Как вы добрались?

В голосе сына звучала неподдельная радость. Люциус с трудом удержался от улыбки. Было приятно знать, что в Хогвартсе есть преподаватель, который нравится мальчику и вызывает у него доверие.

Обменявшись положенными любезностями, они двинулись в гостиную, где их приветствовала Нарцисса. На белоснежной скатерти сияли изысканный сервиз и не менее изысканные приборы.

После чая Нарцисса удалилась к себе, предоставив Драко и двоим мужчинам развлекаться самостоятельно. Драко направился было в курительную, явно рассчитывая послушать взрослые разговоры.

— Уверен, тебе найдется дело, Драко.

Люциус без малейшего сожаления разрушил надежды сына. Ему надо было поговорить с Северусом с глазу на глаз.

— Твоя последняя работа по арифмантике ниже всякой критики. Тебе следует ею позаниматься.

— Конечно, отец.

Драко кивнул и слегка поклонился крестному.

— Увидимся за ужином.

Он повернулся и, понурившись и всей позой выражая обиду, вышел из комнаты.

Люциус разлил по стаканам бурбон и опустился в кресло у горящего камина. Снейп устроился в соседнем кресле.

— Ты снова его высек.

Это прозвучало не как обвинение, а как констатация факта.

Люциус нахмурился. Неужели Северус применил к Драко легилеменцию? В сознание Люциуса тот без позволения не проникал. И он полагал, что Снейп в такой же степени уважает чувства Драко.

— Я бы никогда не стал его прощупывать, — сказал Северус. — Но я знаю Драко с рождения. Поверь, тому, кто стоит дальше, некоторые вещи заметнее. И потом, сразу видно, что мальчику нехорошо.

Северус отпил глоток виски и медленно проглотил.

— Я и не рассчитывал, что история с Поттером и близнецами Уизли придется тебе по вкусу.

— Я не намерен терпеть подобные детские выходки от собственного сына.

— Они и есть дети. И творят детские глупости. Даже в пятнадцать лет. Только не спрашивай, как мне это нравится, с учетом, что без таких выходок не проходит и дня.

— И он по-прежнему не в состоянии скрывать свои чувства. А ему необходимо этому научиться.

Люциус изо всех сил постарался скрыть тревогу в голосе.

— Сам знаешь, какие сейчас времена: за пределами манора в любой момент могут ударить в спину. Драко должен понять, в чем состоит его долг.

— Ты же не думаешь, что таким способом… — Северус осекся.

— Я учу его, я объясняю ему, я стараюсь воздействовать на него для его же блага. И наказываю, если необходимо.

Люциус почувствовал, как верхняя губа изогнулась в злой усмешке.

— Это не мой каприз. Я знаю слабости своего сына, Северус. И все время думаю: а что, если Повелитель тоже о них узнает?

— Он не станет смотреть на лицо Драко. Он будет смотреть в его сознание. А на такой случай… мы с ним занимаемся.

Люциус сжал ручку кресла.

— Так у Драко получается?

— Получается. — Северус подался вперед. — Он в безопасности, Люциус. Насколько сейчас можно быть в безопасности.

Они задумчиво тянули виски и смотрели в огонь, а Люциус вспоминал такой же вечер в маноре пятнадцать лет назад.

* * *

Абраксаса Малфоя похоронили вечером. Последние приглашенные покинули дом, Нарцисса вернулась в свои личные покои, а ребенок безмятежно спал в колыбели.

— Наконец-то.

— Да, неделя выдалась тяжелая.

Люциус кивнул. Он устал до изнеможения, до чувства полной опустошенности. Неделя была ужасная. Он порылся в карманах мантии.

— Кончай глотать свои пастилки, тебе от них только хуже.

Северус протягивал ему маленькую склянку:

— Выпей лучше это. Сразу станет легче.

Люциус бросил на друга настороженный взгляд.

— Просто успокоительное зелье, — сказал тот.

— Я и так спокоен.

Внимательный взгляд черных глаз. Люциус почувствовал легкое касание — Северус осторожно проник в сознание, чтобы проверить, правду ли он говорит. Наконец тот мягко произнес.

— Думаю, зелье все равно не повредит.

Люциус взял флакон и выпил его одним глотком. Вернув пустую склянку, он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. По телу разливалось тепло, и узел в желудке постепенно ослабевал.

Долгое время они сидели молча. Люциусу казалось, что утро никогда не наступит. Он боялся даже думать о том, что ему может присниться. Северус так и не задал ни одного вопроса. Может, он что-то и подозревал, но не говорил об этом вслух и не использовал легилеменцию, чтобы проверить свои подозрения.

Как легилемент, Северус Снейп уступал только самому Повелителю. Люциус не знал ни одного мага, который смог бы против него устоять. Даже сам старый болтун Дамблдор. Вздумай Северус проникнуть в его разум, у Люциуса не было бы ни единого шанса. Но Северус никогда так не поступал: он был верным и надежным другом.

* * *

Когда в 1971 году Люциус заканчивал Хогвартс, Северус был просто тощим первокурсником, волосы которого явно нуждались не только в мытье, но и в стрижке: они были чересчур длинными даже для волшебника. Он быстро превратился в любимую мишень для шайки гриффиндорцев во главе с Сириусом Блэком и Джеймсом Поттером: те постоянно устраивали ему какие-то детские каверзы.

Как-то Люциус обнаружил мальчика в темном углу с дырками по всей мантии. Люциус попытался применить Reparo, но ткань была изношена настолько, что у него ничего не получилось. Его поразила неистовая сила гнева, исходившая от ребенка. Тот просто напрашивался на неприятности.

— Тебе нужна новая мантия, приятель, — сказал он.

Мальчик кивнул.

— У меня в спальне есть запасная.

— Тогда ступай и надень ее. А эту выброси, она только на тряпки и годится. Слизеринцу так выглядеть не подобает.

Этим бы все и кончилось — просто встреча в подземелье, о которой тут же забываешь, если бы несколько дней спустя, незадолго до отбоя, Люциус не наткнулся на этого же первокурсника в ванной. На том не было ничего, кроме пары ситцевых подштанников и такой же сорочки. В руках он сжимал свернутую в узел мантию.

— Ты что здесь делаешь? — осведомился Люциус.

— Я? Просто умываюсь.

— Вот как? Тогда где мыло и полотенце? Думаю, ты что-то скрываешь, — угрожающе сказал Люциус. — Покажи-ка, что у тебя в узле.

Лицо мальчика застыло. Он неохотно развернул сверток. Черная ткань была снова порвана, и даже пустила зеленые шерстяные ростки. И тут раздалось тихое звяканье. Люциус никогда бы не поверил, что можно услышать, как иголка падает на пол. Ухмылка на его лице появилась раньше, чем он сообразил, что произошло. Чинит одежду маггловским способом. В Слизерине. Ничего себе!

Мальчик вскинул голову и посмотрел прямо ему в глаза.

— Я не… я хотел применить Reparo, но у меня не вышло.

Его пальцы дергали зеленые ростки.

— Ты идиот, — голос Люциуса сочился чистым ядом. — Конечно, не вышло. Заклятие проходят на первом курсе, но Флитвик добирается до него только к Рождеству. Торопиться некуда: большинство студентов его и так знают… научили дома.

Он вопросительно посмотрел на мальчика.

— Меня не научили.

И все. Мальчик не сводил с Люциуса глаз, как будто хотел запомнить каждое его движение. Люциус видел, что кожа ребенка покрыта мурашками, а губы посинели. Грязнокровка или полукровка? Какая разница, если кровь все равно осквернена.

— Почему бы это? — поинтересовался Люциус, с удовольствием поворачивая нож в ране.

В черных глазах погасло что-то, что могло быть лучом надежды. И тут же взгляд застыл, скованный льдом.

— Мой о… мои друзья… им бы это не понравилось.

Эти слова ударили по Люциусу бладжером — такая за ними чувствовалась боль. Его презрение дало трещину, но показывать это он не собирался.

— Хороши же у тебя друзья. Ладно, можешь продолжать, но чтобы после отбоя был в гостиной.

Он пошел к выходу, потом остановился и глянул на мальчика.

— И мой совет: сделай все правильно.

На следующее утро Люциус обнаружил первокурсника в слизеринской гостиной. Тот сидел у почти погасшего камина, под глазами у него были черные тени, губы искусаны до крови, но лицо было довольное. Так он выглядел намного старше своего возраста. Он смотрел на мерцающие угли, поглаживая палочку, лежавшую на коленях, как уснувшая кошка. Люциус заметил, что мантия была в порядке. Он подошел к мальчику.

— Ну?

— Я починил мантию.

— Вижу.

Люциус посмотрел на камин. В очаге, в груде золы, медленно дотлевала небольшая шкатулочка, и из нее капал расплавленный металл.

— А еще я…

— Тихо. Не сейчас. Это я тоже вижу.

Люциус не любил, когда его пытались обмануть, какая бы кровь не текла в жилах обманщиков. Но что-то в том упорстве, с каким тощий первокурсник справлялся со своими проблемами, даже не пытаясь прибегнуть к чьей-то помощи, вызывало невольное уважение. Повинуясь порыву, он взлохматил черные пряди.

— Когда в следующий раз пойдешь умываться, не забудь помыть голову.

Мальчик вызывающе вздернул подбородок.

— Ладно, пойдем, — сказал Люциус. — У меня для тебя кое-что есть.

В спальне он сунул в руки мальчишки сверток.

— Моя старая мантия. Вышла из моды и вообще мне мала. Это тебе.

Мальчик потряс головой.

— Почему нет? С ней все в порядке, можешь убедиться сам.

Люциус разорвал обертку и показал мягкую ткань.

— Теплая и уютная. Мне она не нужна, так что бери.

— Не могу, — тихо ответил первокурсник. — Мне нечем за нее заплатить.

— Тебе и не надо платить. Это подарок. За подарки не платят, их берут просто так. Ты знаешь, что такое подарок?

— Да. — Ребенок опустил глаза. — Но взять все равно не могу.

Он помолчал, а потом сказал вещь настолько простую, что она могла быть только правдой.

— Мой… мой отец… ему это не понравится.

Теперь заледенел Люциус, хотя, разумеется, не показал этого. Он тут же принял решение.

— А ему об этом знать необязательно, приятель.

Мальчик резко поднял голову.

— Не думай, что тебе удастся часами прятаться в ванной, чтобы чинить одежду. Задавать будут все больше, и у тебя просто не хватит времени. И потом, как ты собираешься летать на метле в мантии, которая треснет по швам, стоит тебе оказаться рядом с деревом? Профессор Хуч не терпит непристойного поведения. Тебе повезло — недавно Дамблдор запретил телесные наказания. Но сову твоим родителям отправят наверняка.

Губы были по-прежнему упрямо сжаты, но мальчик слушал очень внимательно.

— Бери мою мантию, а поедешь домой, наденешь старую. Эту я подержу у себя. Идет?

На серьезном лице проступила робкая улыбка, и неожиданно Люциусу стало приятно. Но мальчик снова помрачнел.

— А что я буду должен взамен?

— Ничего, приятель. Это же подарок, помнишь?

Люциус помолчал, потом заговорил снова.

— Хотя да, кое-что ты мне должен.

И прежде, чем тот успел впасть в панику, добавил:

— Как тебя зовут? Не могу же я все время обращаться к тебе «приятель».

На губах мальчика появилась еще одна неуверенная улыбка, и он протянул руку.

— Снейп. Меня зовут Северус Снейп.

Люциус взял холодную маленькую ручку и торжественно потряс.

— Рад познакомиться, Северус Снейп. Меня зовут Малфой. Люциус Малфой.

* * *

С этого дня они образовали союз. Первое время однокурсники острили по поводу щенка, которым вдруг решил обзавестись Люциус Малфой, но он очень быстро это прекратил. Да, мальчишка — полукровка, и вдобавок, когда никто не видит, липнет к гриффиндорской грязнокровке, но при этом очень неглуп и себе на уме. Из таких получаются самые верные последователи. А еще было в Северусе что-то такое, что заставляло Люциуса им интересоваться. Он как-то догадывался о вещах, о которых ему просто неоткуда было узнать. Так что Люциус взял всеми заброшенного мальчишку под свое крыло и стал учить, как справляться с шайкой гриффиндорцев.

А Северус? Северус… просто был. По-прежнему гордый — ни разу ни о чем не попросил, несмотря на более чем сомнительное происхождение и явную нехватку денег. Благодарный Люциусу за дружбу, и при этом отлично сознававший (как сознавал любой, кого Шляпа отправила в Слизерин), что, отвергни он ее, на место покровительства пришла бы враждебность. Наблюдавший. Слушавший. И никогда не задававший вопросов, когда Люциус возвращался с проведенных в маноре выходных.

Абраксас пришел к выводу, что Люциусу пора учиться управлять состоянием Малфоев, и всерьез принялся за дело. Он отсылал сына в Хогвартс, нагрузив заданиями на очередную неделю, а потом проверял, как тот справляется. Тот изо всех сил старался угодить отцу, но именно в ту пору обнаружил, что перечные пастилки очень хорошо отбивают мерзкий привкус во рту.

Весной семьдесят второго года Абраксас Малфой стал вызывать сына особенно часто. Темный Лорд рвался к власти, и старинные богатые семьи чуяли запах большой наживы. Деньги и власть — они играли в эти игры веками. Люциус стремился научиться у отца всему, чему мог: новым поколениям Малфоев понадобится поддержка старых семей. Встречи с отцом требовали такого напряжения, с которым даже сравниться не могли сдача экзаменов или деловые переговоры.

Во время одной такой встречи Люциус предложил открыто поддержать Темного Лорда. Старший Малфой фыркнул:

— Зачем нам сдался этот полукровный выскочка?

Он бросил эту фразу презрительно и почти небрежно, но Люциус понял намек. Его отец гордился чистотой крови и был против ее осквернения, но Темного Лорда он поддерживать не станет. Отец был на стороне Старых Денег, на стороне тех давно породнившихся и переплетшихся между собой магических родов, которые жили за счет своих земель, сдавая их в аренду под шахты и фабрики. Встав на сторону Темного Лорда, тоже можно было получить немалую выгоду, но по-иному: поставляя ему оружие и продовольствие и предоставляя убежище его боевикам. А для этого нужны были связи совсем с другими людьми, от которых требовалась не длина родословной, а ловкость и готовность на все — и неважно, насколько чистая кровь течет в их жилах.

К сожалению, Абраксас не понимал, что старый и новый способы наживать деньги вполне совместимы. Чем ближе Темный Лорд к власти, тем больше ему требуется денег. И все равно, принесут ли эти деньги земли верной ему знати, или они будут получены от тех, кого заставили угрозами или соблазнили подкупом. В какой-то момент Люциус понял, что в дело Лорда ему придется вкладывать собственный капитал: к семейным сундукам у него доступа не будет. Как-то раз Абраксас объяснил это сыну в своей излюбленной исчерпывающей манере.

Совершенно измученный, Люциус аппарировал к воротам Хогвартса. Северус ждал его, сидя на ступенях входной лестницы. Люциус подумал об ужине в Большом зале и внезапно осознал, насколько ему не хочется видеть шумную толпу.

— Ты сильно проголодался?

Северус потряс головой.

— Нет, не очень: за обедом дважды брал добавку.

Они пошли в замковые сады — гулять, наслаждаясь прохладным вечерним воздухом.

Все случилось из-за глупой оплошности: Люциус неудачно наступил на какой-то камешек в траве. Внезапно его ноги подломились, и он рухнул на землю. Северус был слишком хорошо воспитан, чтобы рассмеяться, но Люциусу, привыкшему держаться с отточенной грацией, все равно стало стыдно. Пытаясь встать на ноги, он делал вид, что не замечает протянутой руки, но Северус молча стоял рядом, и в конце концов Люциусу пришлось опереться на худое плечо, чтобы дойти до ближайшей скамьи.

Прежде чем помочь ему сесть, Северус расстелил на скамье свой плащ.

— Ты в порядке?

Он ждал ответа, но Люциус молчал. Как мальчишка догадался?

— Сильно болит? Надеюсь, не очень.

Внимательный взгляд темных глаз и легкое прикосновение к разуму. Ничего грубого, похоже на щекотку, но тем не менее вполне ощутимо. Люциус выдохнул:

— Ты что делаешь?

Северус весь съежился.

— Прости, я не хотел. Просто испугался за тебя.

Люциус в ужасе осознал, что держит мальчишку за ворот и грубо трясет. Он медленно разжал руки и выпустил рубашку.

— Ты знаешь, что ты только что сделал, Северус?

Он изо всех сил старался говорить спокойно, с невозмутимым выражением лица.

— Ну… не знаю… как будто… мысли читал?

Люциус рассмеялся. «Мысли читал!» Такое мог сказать только полукровка, если не хуже.

— Нет, Северус, ты не читал мои мысли.

Он помолчал, чтобы подчеркнуть значение следующей фразы.

— Ты применил ко мне легилеменцию.

Голос мальчика был едва слышен:

— Это проклятие. Я над ним не властен.

— Не говори так. Никогда не говори.

Люциус обнаружил, что тоже говорит еле слышным шепотом.

— Это не проклятие, Северус. Это дар.

Он произнес почти беззвучно.

— И я знаю, кто сможет научить тебя совладать с ним и им пользоваться.

Доверься мне, приятель.

* * *

Несколько месяцев спустя Люциус сдал П.А.У.К., окончил школу и всерьез принялся за управление семейными делами. Он представил Северуса Темному Лорду, и тот, впечатлившись одаренностью юного волшебника, поручил Люциусу обучать его до тех пор, пока он не станет достаточно подготовлен, чтобы учиться у самого Лорда. Так что они по-прежнему встречались, Северус совершенствовал свой темномагический дар, а в остальном оставался все тем же одиночкой, угрюмо бродившим по Хогвартсу.

Люциус знал, что его друг на досуге изобретает новые заклятия, но никогда не думал, что они могут приносить реальную пользу. До того дня, когда Северус одним взмахом палочки и произнесенным шепотом заклинанием на его глазах разрубил на части кролика.

— Как ты это сделал? Ну-ка, повтори! Покажи, как водить палочкой.

Северус честно пытался научить его режущему заклятию Sectumsempra, предназначенному рассекать врагов до внутренностей, но, сколько Люциус не старался, он никак не мог освоить сложную комбинацию движений и звуков.

— Потрясающе! Такое заклятие, и всего лишь на пятом курсе. Представляю, до чего ты додумаешься, когда сдашь П.А.У.К.!

Люциус был радостно возбужден. Перед ними открывались блестящие перспективы.

— Повелитель будет доволен. Какая удача, что Малфоям это заклятие ничем не грозит! Оно настолько сложное, что никому, кроме Повелителя, его не освоить.

Северус усмехнулся.

— Это не значит, что кое-кто не попытается. Причем не в первый раз.

На юном лице проступило жесткое выражение.

— Опять Поттер отличился?

Северус пожал плечами.

— Просто в следующий раз надо лучше прятать книгу.

— Ты держишь такие записи в книге?

— Да это старый учебник по зельеварению, по нему еще мать училась. Там ничего важного нет, просто разные придумки.

* * *

Осторожное покашливание заставило Люциуса вернуться в реальный мир. Лед в стакане полностью растаял, и бурбон приобрел неприятный водянистый привкус. Поморщившись, он отставил стакан.

Северус поглядел на него.

— Ты забыл про виски.

— Вдруг вспомнилось прошлое, — признался Люциус. — Помнишь, как ты разрезал кролика заклятием? Sectumsempra, так?

— Отлично помню, — усмехнулся Северус. — В жизни не забуду, как я тебя потряс.

Люциус усмехнулся холодной волчьей усмешкой, даже не стараясь скрыть свои намерения.

— Как насчет того, чтобы обучить Драко паре твоих старых придумок? Это прибавит ему авторитета, когда он окажется на службе у Повелителя.

Северус потряс головой.

— Не хочется тебя разочаровывать, но не думаю, что в сложившихся обстоятельствах это будет разумно.

Прежде, чем Люциус успел возразить, он продолжил:

— Мы оба пришли к выводу, что Драко нужно в первую очередь освоить окклюменцию. Когда он с этим справится, я буду только рад обучить его Темным искусствам и заклятиям, которые когда-то придумал. Но сейчас ему надо научиться закрывать свое сознание. Сам знаешь, как это мешает учебе — сознание начинает защищаться от любого постороннего влияния. Успеваемость мальчика и так упала, взять хоть задание по арифмантике. Мы не можем позволить привлекать к Драко лишнее внимание.

Люциус кивнул:

— Ты прав, старина. Спасибо за совет.

Черные глаза на мгновение потеплели.

— Мы же друзья.

Часы пробили пять.

— У нас есть еще час до ужина, — сказал Люциус.

Они откинулись на спинки кресел и снова погрузились в дружеское молчание. И Люциус вернулся к воспоминаниям о временах, которые навсегда остались в прошлом.