История одного дементора (джен)

В мирном царстве Азкабанском год пролетел незаметно. По крайней мере, для меня. В течение всего года поток посетителей возрастал. Особенно много народу побывало у нас в три летних месяца, когда суровые северные ветра перестали дуть, и на острове установилась довольно-таки тёплая погода. Из-за многочисленных жалоб на заоблачную стоимость входных билетов, к нам с целью проверки прибыла антимонопольная комиссия из Министерства. Главой этой комиссии был Люциус Малфой — мой старинный приятель. Члены комиссии старались найти повод, чтобы придраться, но отчалили не солоно хлебавши. Малфой, конечно, говорил: «Бизнес вы тут не законно развели!» Но толком доказать его незаконность не смог.

А его слова о бизнесе запали мне в души. Через месяц на южной не обжитой части острова было построено казино. Министра и большинство чинуш мы пригласили на открытие. Было очень весело музыка, стриптизёрши, море шампанского. Я же когда-то зарекался играть… Теперь здание Министерства тоже принадлежит мне!

Открытие омрачил ряд скандалов, связанных с пьяными выходками моих дементоров, к счастью, всё обошлось малой кровью и одной выпитой душ… Я хотел сказать, бутылкой вина!

Казна Азкабана пополнялась. Казино стало очень популярным местом, в него приезжали играть со всей Британии и даже с Континента! На месте крупье стояли дементоры, не занятые на дежурстве, при них никто не смел мухлевать. Ещё бы ведь единственное у нас наказание для шулеров — Поцелуй! Все думали, что ТОТ САМЫЙ, но, на самом деле, вас бы просто в щёчку чмокнули.

Про нас пронюхали маглы. Что тут началось… Азкабан стал Меккой для игроков со всего света. Маглы приходили в дикий восторг от мрачных интерьеров тюрьмы, сумасшедших криков заключенных, а облик охранников и крупье заставлял их просто писаться… от восторга. Они были уверены, что это какой-то очень сложный грим. Я не пытался их разубеждать. Мне пришлось нанять штатного фотографа, все просто мечтали со мной сфоткаться!

Бедные заключенные, постоянные фотовспышки изводили их лучше, чем мои ребята. Они вопили, стенали, угрожали, а туристы пищали от восторга. Они же думали, что это актёры! Часть особо буйных хотели передать в другие тюрьмы, но я подбросил одну идейку, и все волшебники приняли её с восторгом. Я даже всплакнул, когда смотрел на то, как от нас увозили Чёрную Мымру — Беллочку-людоедку. Её поместили в магловскую психушку для особо буйных. Конечно, разве можно назвать нормальной, ту, которая постоянно орёт, что она волшебница, обзывает всех непонятным словом, и обещает, что некий Лорд возродится и вставит всем по первое число? Сумасшедшая! Её поместили в палату рядом с тёткой, которая утверждала, что скоро машины будут как люди и через пару годочков всем придет конец. Она вещала, что её муж прибыл из будущего, а сын спасёт мир. Я уже жаловался, что Избранных развелось?

А Азкабан процветал. Деньги в мой карман и казну текли полноводной рекой. Маглам было запрещено продавать волшебные книги и иные вещи, которые могли раскрыть мир волшебников. К нам был прислан отряд авроров, который следил за правопорядком.

Но находились отдельные нарушители…

Однажды к нам приехала некая Джоан К.Р. Выиграла крупную сумму фунтов. Как она собиралась их потратить, неизвестно, но неожиданно к ней подсел не совсем опрятный тип и предложил купить одну книгу. Очень интересную книгу. С живыми картинками. Эта прохвостка согласилась. Перед тем как выпустить маглов с острова, мы проводим тщательный досмотр их вещей, но мисс Р. как-то удалось скрыть от нас томик. Через пару месяцев одна за другой стали выходить книги о волшебном мире. Волшебники пытались, что-то сделать, но было поздно. Книги стали безумно популярны, ими зачитывались и взрослые, и дети. Большинство приняли это за вымысел, но волшебники всё равно были очень осторожны. С помощью Смака я раздобыл несколько магловских изданий. Как я смеялся, как же я смеялся! Эта мисс всё переврала, ну почти всё. Лорда уничтожил Избранный, куча народу померла. А заклинания. Я реально угорал от их произношения. Доказать вину дементоров не удалось, так что и штраф платить не пришлось. Но потом началось самое весёлое.

Мисс Р. давала кучу интервью. В одном говорила одно, а в другом другое. Сама вся запуталась, завралась…

Апофеозом всего стало то, что она директора назвала геем. Когда мне объяснили, что это такое… Я валялся под столом и не мог дышать. Директора с позором сняли, он, конечно, пытался оправдываться, но его никто не слушал. Матери тайком расспрашивали своих детей: директор предлагал им только лимонные дольки или чего-нибудь ещё?

Я ходил раздовольнёшенек. Я ведь знал, в чем особенная пикантность ситуации. Я с нетерпением ждал нового интервью мисс Р., в котором она обещала назвать «сердечного друга» директора. Спустя две недели под столами лежали все волшебники. Мисс Р. в своём интервью заявила: «Дамблдор был влюблён в Гриндевальда».

Вы не понимаете, почему я чуть не умер от смеха? Подскажу. После того как все узнали, что директор не совсем нормальной ориентации от него ушла жена, с которой он семьдесят лет жил душа в душу. Звали её Гринда, а девичья фамилия у неё была Вальд...

Директору принесли извинения, восстановили на всех должностях. Но за спиной все у него продолжали смеяться.

Мой слуга Смак был самой большой бедой Азкабана. Этот мелкий пакостник во всё любил совать свой любопытный нос. Он очень часто с подозрительным вожделением косился на мою грудь. Я знал, что его привлекает не она, а Кольцо, но всё равно его взгляд меня бесил. Ещё создадут про меня и про него байку а-ля Дамби/Гриндевальд. Не хочу.

Отправился я к одному известному подпольному ювелиру. Заказал волшебное кольцо с эффектом невидимости и наказал, чтобы была в нем необъяснимая прелесть. Тысячу галлеонов в задаток дал. Ещё пять пообещал добавить после выполнения работы. Через неделю Кольцо было готово. Но мастер отдавать не хотел, он сам попал в зависимость от своей вещи. Пришлось мне силой отнимать, так он мне в горло вцепился, чуть не задушил, я еле отбился от него. Даже пять тысяч заплатить не успел, ну, ничего сэкономил!

Смак от кольца намбер ту пришёл в дикий восторг. Прыгал и вопил: «У меня вновь моя прелесть! Моя прелес-с-сть!»

На моё Кольцо он больше не покушался, был вполне и своим доволен. Но цена его счастья была высока…для посетителей тюрьмы. Он стал воришкой: утаскивал все, что плохо в карманах лежало. Одно радует, что всё он мне приносил, я же хозяин его всё-таки. Добычу я делил по справедливости: треть Смаку, треть себе, треть в казну, словом, две трети я себе забирал. Особенно приметные вещички приходилось отдавать, а жаль…

А тут с месяц назад заприметил я, что Смак мой загрустил. Тоска по Родине его грызла. Отправил я его к чертям, а те его в родной мир перекинули. Месяц я отдыхал, а для моих ребят — это был вообще праздник. Кроссовки никто не ворует, на мантиях не приклеивает бумажки:«Пни меня!»

Но праздник рано или поздно заканчивается, стал я грустить, Смака добрым словом поминать. Как-никак, а он был единственный, с кем мне можно было по душам поговорить. Да и ребята мои приуныли, кто знал самые пошлые анекдоты — Смак, кто мог у маглов журнал с обнажёнными девицами достать — опять Смак…

Так что я очень обрадовался, когда одним поздним вечером зашёл в свой кабинет и обнаружил, что в нём кто-то невидимый прыгает.

— Смак!

— Хозяин-с, это я! Я только, что вернулся! — на его лице светилось неземное счастье, а в руках он держал какую-то бумаженцию.

Какое-то нехорошее предчувствие у меня появилось. Я сразу вспомнил, что перед тем как к чертям махнуть Смак выпросил у меня колоду карт…

Так и есть. На обратном пути черти предложили ему в картишки перекинуться. Откуда им было знать, что Смак стал шулером, он успел насмотреться на работу казино и стал настоящим спецом в карточном обмане, а уж с моими картами краплёными…

Обыграл он чертей, те теперь к нему в рабство попали, но он и про меня не забыл. Заключил с чертями договор, что они свободны до тех пор, пока будут поставлять для меня лучшие образцы французской парфюмерии и косметики. А черти и рады, согласились не споря.

Привёз Смак из своего мира вести. Меня ни в чём не обвиняют, они даже рады, что я Кольцо спионерил. Оказывается, что как только я исчез, сгинул Тёмный Властелин, и империя Зла распалась. Смака встречали как национального хоббитского героя, а люди с очень длинными ушами, которых там почему-то домовиками называют, дали ему в обратный путь местную выпечку. Смак такую гадость не ел, поэтому он её мне презентовал.

Сам-то он мне не рассказал, но чертята донесли, почему он вернулся ко мне. Он намеревался там остаться, но неожиданно Тёмный Властелин возродился. Все в панике, что да как, пронюхали, что у Смака кольцо намбер ту. Попытались отобрать, а он к чертям, да назад ко мне. Не мог расстаться с этой вещичкой, больше чем собой дорожил он кольцом. Чертенята смеются, они после заглядывали в тот мир. Как только Смак пропал, Властелина Колец опять не стало.

И всё бы вернулось на круги своя, но мне надоела такая гламурная жизнь. Хотелось уйти от всей этой суеты.

В моём кабинете висело огромное магловское зеркало, когда никто не мог видеть — я любовался на себя. Я очень изменился, я менялся с каждым днём. Я очень боялся, что кто-то это заметит, особенно опасался я директора…

Я сидел в кресле у огня, на подлокотниках покоились бледные руки с длинными худыми пальцами.

— Хозяин, Вы изменились-с, я вижу, что Вы изменились-с.

Я вздрогнул. Смак опять подкрался ко мне незаметно.

— Да, Смеагорл.

— Вы назвали меня по имени?! Вы стали почти как настоящий человек-с…

— Давно, надо было бросить эту привычку перевирать твоё имя. Человек… Я был когда-то человеком, а потом стал дементором. Вот ты думаешь, сколько мне лет?

— Хозяин-с не может быть старше Смеагорла. Смеагорлу много-много лет. Хозяин моложе…

— Увы, ты не прав. Прошло восьмисот лет, нет даже много больше, когда я пришёл к тогдашнему главе дементоров Азкабана и заключил договор. Мне — вечная жизнь, ему — верный слуга дементор. В облике дементора я мог вечно служить Азкабану, но только до тех пор, пока не выпью семь душ. После этого, если захочу, я вновь превращусь в смертного. Душа Лорда должна была стать моей последней душой…

Но волшебники меня обманули, она была не полной, не целой! Я попытался собрать её, но когда Лорд разрывал душу, мельчайшие частички терялись. Их не сыскать… Мне никогда не стать прежним. Я человек, но и дементор. Мне совсем не весело жить.

Смеагорл разнервничался:

— Хозяин, уйдем отсюда! Давайте вместе уйдём! Деньгами мы обеспечены. Я наворовал достаточно много средств, а вы можете из казны несколько миллиончиков взять. Уйдёмте, а?

— Ты думаешь? — я неуверенно посмотрел на него и неожидано для себя улыбнулся и махнул рукой. — Ладно, собираемся, сегодня будет уникальнейший день — впервые глава Азкабана сам сбежал из Столовки! Трепещи народ, выпивший душу Тёмного Лорда идёт! Только мне нельзя в Великобритании оставаться. Ты ничего не имеешь против юга России? Там Министерства Магии как такового нет и границы на распашку, так что сможем легко туда проникнуть.

— Куда вы, туда и я-с!

— Тогда иди, тебе ещё надо собрать вещи, встретимся у чёрного хода, надень кольцо. Никто не должен видеть, что мы уходим. А я напишу парочку писем и заявление об уходе. Пусть ищут другого идиота на эту должность. Хотя я бы порекомендовал назначить сюда младшего Уизли, у него есть предпринимательская жилка, он бизнес поднимет до заоблачных высот.

Я смотрел, как слуга выскользнул в коридор и отправился в свою комнатушку, у моего кабинета стояли двое дементоров. За день они безумно устали, и я отпустил их пораньше, они что-то радостно прохрипели и отправились пить в бар.

Я уже жаловался, что не люблю писать, но сейчас это было просто необходимо. Написав заявление об уходе, я оставил его на столе вместе с парочкой конвертов, на одном из них значилось: «Отдать лично в руки директору школы Хогвартс Альбусу Дамблдору». Я почти видел, как алчно директор вцепится в конверт, жаль, что я не смогу увидеть его, когда он обнаружит в конверте лишь ксерокопию закладной.

Я подошёл к зеркалу, откинул капюшон и принялся рассматривать свой новый облик. Определённо я был красив. Прямые черные волосы, темные глаза… Юный Том Реддл был невероятно хорош собой. Я искренне улыбнулся и подмигнул своему отражению:

— Ну, что хорошо быть снова молодым? А, Салазар Слизерин?