Эпохи. Часть первая: Великий Мерлин (гет)

— Не прошу я золота,

Славы, жемчугов,

Подари мне смолоду

Напутствие богов.

Дай мне сердце чистое

С доброю душой,

Песенку лучистую

С прекрасною мечтой.

Звонкий голос мальчика разносился по всему полю, на котором, впрочем, не было никого, кроме него и двух коз, то и дело норовивших обглодать росший неподалеку боярышник. Гарри постоянно приходилось подгонять их хворостиной, чтобы вовремя поспеть домой и помочь Дану с остальными делами.

— Не прошу быть королем,

Почестей, монет,

Помоги стать мотыльком,

Полететь на свет.

Я на крыльях песенки

Быстро поднимусь,

По ветру, как по лесенке,

Над Камри пробегусь.

Настроение у Гарри было великолепное. Этой ночью взошла Дубовая луна и люди встретили Галан Май, прыгая через костры, чтобы очиститься от зимних хворей. Мальчик впервые своими глазами увидел праздник, о котором раньше знал только со слов Дану и из рассказов Гвиона. А зрелище и впрямь было впечатляющее! Сначала девять друидов, выложив все железные предметы, собрали хворост с девяти разных деревьев. Затем один из них взял дубовые щепки и, быстро-быстро натирая их друг о дружку, развел Священный огонь. Гарри только диву давался, как ловко у него это получилось! Но больше всего мальчику понравилось смотреть, как люди проходят между двумя кострами, призванными уничтожить болезни и отогнать злые силы. Он и сам участвовал в этом шествии, ведя за собой двух несносных коз, впервые выпущенных из хлева после зимы. Правда, Гарри не совсем понял, зачем друидам понадобилось сжигать барана в Священном огне, и ему было жалко бедное животное. Гвион говорил что-то о жертве и привлечении удачи, но Поттера это объяснение мало утешило: он слишком хорошо разглядел судорожно изогнутое тельце и огромные карие глаза, окаймленные пушистыми ресницами и наполненные первобытным ужасом. Такие глаза, подумал тогда Гарри, больше походят на глаза человека, чем животного, и от этой мысли у него засосало под ложечкой и начало подташнивать. Только в конце праздника, когда каждый взял частичку Священного огня, чтобы зажечь его в своих жилищах, мальчика отпустило. Глядя с холма на длинную гусеницу факелов, ползущую к унылым, пока еще темным хижинам, Гарри размышлял над тем, почему ему так запал в душу умоляющий взгляд какого-то глупого барана. Постепенно огненная дорожка внизу, растянувшаяся в ночной темноте, распалась на множество искорок — одиноких горожан, спешащих домой. И каждый раз, когда в окнах загорался свет, мальчик невольно ощущал непонятное облегчение. Было что-то волшебное и бесконечно правильное в этой картинке разбросанных под холмом домов, загоравшихся от Священного огня, будто облако светлячков. Тогда сердце Гарри снова застучало ровнее, а голову покинули гнетущие переживания. Так что сегодня утром настроение ребенка и вправду было чудесным.

— Альма, прекрати задирать Уну! — прикрикнул Гарри на белую козу, пытавшуюся боднуть другую, с черным пятном на лбу. — Будешь такой забиякой, зарежем тебя и съедим!

Будто поняв слова мальчика, коза прекратила наскакивать на свою рогатую товарку и тут же получила ответный тычок в бок. Гарри обреченно вздохнул и молча продолжил путь к дому.

Почти год прошел со дня его появления в этом мире. Мире — потому что он сам не знал, как еще назвать место с незнакомыми землями, людьми, обычаями и языком. Сначала Гарри думал, что чудесным образом попал в другую страну. Когда же его подозрения не оправдались, в голову пришла мысль о путешествии во времени или параллельных вселенных. Так или иначе, он понятия не имел, как вернуться назад, да и, если честно, не очень туда стремился. Порой он сам поражался, как легко смирился со своей новой жизнью. Ему нравился Хогвартс, он скучал по Рону и Гермионе и переживал, все ли в порядке с друзьями, оставшимися там, в привычном мире. Но Дану смогла подарить ему то, чего не мог дать ни один из них, — семью.

— Я вернулся! — громко объявил Гарри, еле загнав упрямых коз в хлев.

— Мерлин, ты вовремя, — сказала выглянувшая во двор Дану. — Проголодался?

— Нет, я взял с собой немного сыра! — крикнул мальчик и ловко закрыл двери в хлев, на которых красовались ветки рябины, призванные защищать от злых духов. — К тому же, мне надо поторопиться, чтобы успеть к Священному колодцу. Сегодня я в последний раз попрошу исцеления у глаза богов.

— Тогда поспеши, — кивнула Дану и протянула Гарри небольшую, но довольно увесистую кожаную сумку. — А по дороге занеси эти зелья Кордейле. Ты приготовил их давным-давно и никак не можешь отдать.

Дану с легким укором посмотрела на смущенного ребенка, и тот поспешно повязал сумку на пояс, чувствуя, как его лицо заливается краской.

— Извини, я совсем забыл о них...

— Ни к чему оправдываться, Мерлин, — покачала головой Дану. — Но ты обещал принести зелья и легкомысленно забыл об этом. Неужели слова для тебя так мало стоят?

— Клянусь, я больше никогда не забуду о своих обещаниях! — решительно заявил Гарри и посмотрел прямо в глаза волшебнице. Они были такими же зелеными, как у него самого. — И сейчас я в первую очередь пойду на рынок и отдам зелья тетушке Кордейле!

— Ты молодец, Мерлин, — улыбнулась Дану, погладив мальчика по голове. — И если по пути тебе встретится бузина, сорви для Кордейлы пару веточек. Она будет рада.

* * *

— Листья бузины, идемте со мной, волшебные, как число три. — С этими словами Гарри сорвал самую пышную ветку, для чего ему пришлось привстать на цыпочки.

Дорога к рынку была широкой и хорошо утоптанной — идти по ней оказалось легко, тем более что Беленус радовал теплым, но еще не обжигающим солнцем. Поэтому Гарри довольно быстро добрался до Древа Жизни, красовавшегося в самом центре площади. Сегодня оно было украшено разноцветными лентами: голубыми, зелеными, красными, фиолетовыми... Могучий дуб будто превратился в кокетливую девочку, решившую принарядиться к празднику.

— Майское Дерево сегодня особенно красиво, — проскрипел за спиной застывшего мальчика знакомый голос.

Гарри обернулся и встретился взглядом с женщиной, стоявшей на пороге своего дома. Она была еще нестарой, но ее рыжие косы уже были разбавлены тонкими седыми прядями, а на когда-то красивом лице застыла печать увядания. Но самое главное — это ее голос. Скрипучий, словно несмазанная телега, он больше подходил для старухи, чем для его истинной обладательницы.

— Здравствуйте, тетушка Кордейла, — сказал Гарри с вежливым поклоном. — Я принес новую порцию зелий. Простите, что заставил вас ждать.

— Пустое, маленький Мерлин. Что для меня пять ночей, когда за плечами не один десяток лет? — махнула рукой Кордейла. — Идем в дом, у меня кое-что есть для тебя.

Заинтригованный, Гарри последовал за женщиной, но вдруг замер у самой двери, будто о чем-то вспомнив. Немного помявшись, он вытащил из сумки на поясе ветку бузины, сорванную по дороге.

— Тетушка Кордейла, ваш дом до сих пор не украшен. Если вы дадите мне зеленую нитку, я смогу повесить вот это.

— У тебя доброе сердце, мальчик. Это хорошо, но опасно, — с непонятной грустью проскрипела тетушка. — Подожди здесь, я сейчас принесу подходящую нить.

Гарри остался стоять у входа в хижину, пытаясь осмыслить слова странной женщины. Кордейла всегда казалась ему чудаковатой, поначалу он ее даже боялся. И хотя мальчик до сих пор не до конца понимал ее слова, Кордейла давно перестала его пугать. Гарри искренне считал, что у нее тоже доброе сердце.

— И все-таки она странная... — прошептал мальчик в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Не более странная, чем ты, — заявили ему за спиной, заставив резко обернуться.

Рядом стоял веснушчатый подросток — Иден, племянник Кордейлы. Казалось, за зиму он еще больше растолстел, и теперь на нем еле сходилась пестрая рубаха, в которую могло бы поместиться четверо таких, как Поттер. Все больше и больше Иден напоминал Дадли, оставившего неизгладимый след в памяти Гарри.

— У тебя даже отца нет! — добавил толстяк с таким выражением на лице, будто это было самым омерзительным из всего, что он мог себе представить.

— Зато у меня нет и такого пуза, — ответил Гарри, уставившись на выпирающий живот парня. — Твои родители еще не разорились? Сколько раз им пришлось платить штраф за то, что на тебя не налезает стандартный пояс?

Возмущенный Иден даже не покраснел, а побагровел от злости. Гарри ударил его по больному — стандартный пояс и правда был ему невероятно мал, за что семья вынуждена была регулярно платить обязательный налог. Мальчишка, вроде еще больше раздувшийся от ярости, уже собирался сказать в ответ что-то столь же обидное, но тут из дома наконец вышла Кордейла с зеленой ниткой в руках.

— Ох, Иден, ты уже здесь, — проскрежетала Кордейла, щурясь от яркого солнца. — Смотри, Мерлин принес ветку бузины, сорванную на рассвете Галан Мая. Поможешь мне ее привязать?

Увидев вытянувшееся лицо парня, Гарри чуть было не расхохотался. Да уж, полюбоваться на пыхтящего Идена, пытающегося дотянуться до самого верха двери, было бы и впрямь забавно. Впрочем, сам Иден так не считал: его маленькие, заплывшие жиром глазки забегали, явно ища путь к отступлению.

— Что вы, тетушка Кордейла! Иден до смерти боится высоты! — громко заявил Гарри, с мстительным удовольствием отмечая, что рыжий толстяк снова начал краснеть от злости. — Наверное, ему кто-то предсказал, что он умрет, упав с какой-нибудь скалы.

Засмеявшись над недовольным видом Идена, Гарри быстро вскарабкался на скамейку и повязал над дверным проемом ветку бузины, приговаривая: «Бузина над дверью — счастье на порог».

— Эх, маленький Мерлин, ты же сам и сделал сейчас это предсказание, — пробормотала Кордейла, качая головой. — Как жаль, что ты до сих пор не понимаешь своей силы, мальчик.

Гарри нахмурился, снова силясь вникнуть в глубинный смысл слов этой женщины, но тычок в бок от рыжего Идена вновь вернул его в реальность.

— Так как же зелья, тетушка? — с прежним задором спросил Гарри, берясь за сумку. — Вам они все еще нужны?

— Конечно, конечно, — закивала женщина и, открыв дверь, позвала детей за собой: — Идемте же!

Дом Кордейлы совсем не походил на дом Дану, где жил Гарри. Он был прямоугольный и довольно большой, а пол в нем был земляным, хоть и закидан шкурами. Но самое удивительное, что здесь возвышались плетеные стены, делившие жилище на несколько комнат. Гарри никогда не заглядывал за эти ограждения, но подозревал, что там находятся спальни остальных членов семьи.

— О, это чудесное зелье, Мерлин, ты сам его варил? — спросила Кордейла, достав из сумки бутылочку с синей жидкостью и внимательно ее разглядывая. — Дану многому тебя научила, тебе есть чем гордиться.

Смущенный Гарри уставился в пол, хотя в душе ему было очень приятно слышать похвалу Кордейлы. Иден рядом с ним презрительно фыркнул, выражая этим все свое отношение к мастерству Поттера.

— Вот, держи, — сказала Кордейла, протянув Гарри круглую золотую монетку с изображением коня. — Ты хорошо поработал, так что возьми свою первую плату.

— Но, тетушка Кордейла...

— И не возражай! — резко прервала удивленного мальчика женщина. — Ни один труд не должен оставаться без награды. И поверь, эта не такая уж большая. Если же тебе без надобности эта монета, кинь ее в Священный колодец, к которому ты собрался идти. Да-да, не удивляйся, откуда я это узнала! Надо быть дураком, чтобы не испить воды в Галан Май! Сегодня она обладает особой силой, это всем известно.

— Спасибо, тетушка! — от всей души поблагодарил женщину Гарри. — Хотите пойти со мной? Вы же тоже можете попросить благословения богов!

— Нет, маленький Мерлин, мне лучше поберечь свои ноги, — покачала головой Кордейла. — Чувствую, они уже отходили свое. Сегодня у брода я видела Прачку, которая стирала окровавленные одежды. Это Дева Скорби оплакивала будущую смерть.

— Тетушка, что вы говорите! — воскликнул вдруг Иден. — Вам это, наверняка, померещилось!

— Нет, мой дорогой, мои глаза все еще верно мне служат, да и не все в этом мире можно увидеть глазами, — еще запутаннее ответила Кордейла с тяжелым вздохом. — И все-таки я не пойду с тобой, маленький Мерлин, но буду благодарна, если ты возьмешь с собой Идена. Ему не помешает испить из колодца.

— Меня?! — возмутился Иден, зло уставившись на Гарри, тоже не слишком довольного таким поворотом. — Ну уж нет, не пойду я с этим оборванцем!

— А я говорю: пойдешь! — твердо повторила Кордейла, схватив Идена за ухо, отчего тот завизжал как девчонка. — И еще будешь благодарен, что именно он проводит тебя к священному месту. Если уж тебя боги обделили магическим даром, хоть научись ценить его в других!

— Хорошо, тетушка! — поспешно согласился толстяк, потирая пострадавшее ухо. Силы у Кордейлы было не занимать, и Гарри сильно сомневался в том, что Плакальщица и правда предвещала ее смерть.

— То-то же! — сурово сказала женщина, и ее голос тут же потерял эту силу, привычно заскрипев: — Ну, идите, мальчики. И да благословят вас боги!

Попрощавшись с Кордейлой, Гарри первым вышел из дома и быстро зашагал прочь от рынка. Он так торопился, что даже не заметил, как Иден зло оглянулся на бузинную веточку, привязанную Поттером над входом. Рыжий толстяк в порыве гнева схватил камень с земли и кинул его в этот оберег, а потом, не оглядываясь, припустил за худым мальчишкой, которого ему навязала в спутники собственная тетка. Недовольные обществом друг друга, мальчишки так и не увидели, что неожиданно меткий бросок Идена все-таки сбил веточку. Почти беззвучно она упала на землю и смиренно терпела, пока спешащие по своим делам люди втаптывали ее в придорожную грязь.