Не имея звезды (гет)

11 ноября 1994 г Англия Хогвартс

Сегодня Гебу приснился сон. Не те, обычные сны, в которых может произойти что угодно, где не действует никакие законы, а особый сон. Тот, после которого, просыпаясь, ты понимаешь что новое. Не для себя, а, скорее — о себе. Наверно, Герберт тоже что-то понял бы, возможно это даже было бы такое понимания, которое меняет истории, сворачивает русло жизни куда-то в сторону, но, увы. Ланс, лишь подняв голову от подушки, мигом забыл содержание сновидения.

Проныра, потянувшись, принял сидячее положение и оглянулся. У западной стены клубком свернулся Малфой, принципиально не задергивающий полог. Соседние с ним кровати оккупировали Гойл и Кребом, которые, напротив, всегда опускали занавеси. Изредка доносилось сопение Нотта и его глухое, неясное бормотание. В общем и целом, это было обычное, ничем не примечательное утро.

Геб, поднявшись на ноги, накинул на себя что-то вроде халата, запахнул его на худой пояс и поплелся в ванную комнату. Поздоровавшись с разговаривающим зеркалом, парень вгляделся в собственное отражение.

Спутанные, волнистые волосы, так и не выпрямившиеся после заклинания уже давно выпустившихся старшекурсниц. Под глазами намек на синяки от хронического недосыпа. Скоро от них не будут спасать и специальные мази, любезно предоставленная мадам Помфри. Щетина, острая, колючая, и столь же черная, как и пребывающие в беспорядке волосы. Геб, используя пену и станок, в который раз попытался придать ей форму эспаньолки. Этим утром у него получилось что-то приближенное, но все же не то.

Ланс устало вздохнул и взял свою зубную щетку. Если приглядеться, на ней можно было найти несколько младших рун. Как и на тюбике с зубной пастой, на полотенце, и на всех других вещах, которые не было смысла убирать в сундук.

Юноша тщательно, но бездумно, начистил зубы. Потом столь же тщательно, но так же бездумно, помыл голову, свесившись над раковиной. Еще минут десять ушло на то, чтобы расчисать их и придать нормальный вид. После юноша сполоснул лицо, воспользовался всеми остальными атрибутами личной гигиены и вышел обратно в комнату.

Аристократы еще и не думали просыпаться, а спали они так сладко, что и ракетный залп их бы не разбудил. Ланс, с каким-то пустым взглядом, скорее на автомате нежели осознанно стал одеваться. Он скинул халат, обнажая торс, на котором можно было с анатомической четкостью различить каждую мышцу. А когда юноша нагнулся, чтобы нацепить носки, предварительно отыскав где-то второй, то на спине словно волнующееся море, волнами заходились плотные бугры.

На ноги легли добротные черные брюки, закрепленные ремнем с овальной, широкой пряжкой. Ступни закрыли удобные кеды. Туфли юноша вчера окончательно добил и теперь ему придется несколько дней ждать доставки новых. На торс — плотная белая рубашка с высокой стойкой и черными пуговицами. Сверху, привычная, черная шелковая жилетка на пять пуговиц. Потом такая же черная мантия. Минут пять ушло на то, чтобы закатать её рукава так, чтобы выглядело вроде и неряшливо, но очень стильно. Потом закрепить закатанными манжетами и, финальный штрих — шляпа.

Геб подошел к ростовому, обычному зеркалу и поправил фенечки — подарок Рози, а так же часовой браслет. Сам браслет, как, впрочем и часы, были самыми простыми и дешевыми. Но время показывали исправно, а значит жаловаться было не на что.

Проныра накинул сумку на плечо и вышел вон. Гитару он прошлым вечером запер в кабинете профессора Флитвика, так что сейчас, без неё, чувствовал себя чуточку раздетым. Словно чего-то не хватало. Впрочем, постоянно её носить было нельзя. Этот футляр за спиной раздражал, без малого, весь преподавательский состав. А лишний раз лезть на рожон было глупо.

Ланс прошел через корридор и там, у рукава, ведущего к женской части, уже сейчас можно было услышать щебет и плеск воды. Леди, зачастую вставали несколько раньше. Им там и макияж надо было наложить, и свои длинные волосы помыть и высушить, и посплетничать и, наверно, сделать что-то еще, очень таинственное и очень женское, о чем Проныра не знал.

В просторной гостиной было пусто, и только сдвинутые кресла и одинокое пятно на ворсе ковра говорили о том, что этой ночью здесь что-то произошло. Скорее всего не убийство, а вялая вечеринка на несколько персон. Может чей-то день рождения, или просто спонтанный сабантуйчик.

Герберт потер шею и подошел к стене. Та, словно двери в магловском супермаркете, при приближении стала прозрачной и неосязаемой. Юноша вышел в коридор и мигом поежился от ласканий холодного ветра.

Обычное осеннее утро, уже почти зимнее, но пока еще не снежное. И столь же поганое настроение, уже почти малахольное, но пока еще без раздражительности. Впрочем, юноша, прокручивающий в голове одну из самых знаменитых композиций, обладательницы одних из самых потрясающих ножек, знал, что сегодня что-то произойдет. И это было какое-то потустороннее осознание того простого факта, что нельзя ни на секунду расслабляться.

Проныра дошел до входа в Большой Зал, где его уже ждали друзья. Близняшки о чем-то весело болтали с Крамом, а Миллер в очередной раз аргументировал свое желание женится на Анастасии. Причина аргументации, в лице ледяной красавицы, сохраняла свое абсолютное равнодушие.

— Доброе утро кошак, — поприветствовал друга Крам.

— Здорово, — уныло ответил Геб, понуро плетясь вперед.

Собственно, плелся он ровно до тех пор пока не схватили за плечо.

— Валерьянки с утра не было, — сочувственно протянул Миллер, ответственный за внеплановую остановку транспортного средства для фетровой шляпы.

— И даже виски, — притворно всхлипнул юноша. — Нет чтобы бар в Хоге открыть.

Виктор и Давид переглянулись и синхронно кивнули друг другу.

— Тебе нужно бабу! — хором выдали они, под столь же солидарное фырканье близняшек и Яковлевой.

— Ромовую бабу? — мигом оживился парень, буквально чуя носом извечно пиратский напиток.

— Живую бабу, — покачал головой Давид.

— Вооот такую бабу, — поводил руками в воздухе Виктор, описывая весьма соблазнительные формы.

Но Проныра, мгновение назад светившийся предвкушением, вновь понурился и отмахнулся.

— Где ж тут такую возьмешь... — вздохнул парень.

— Даааа, — вновь хором протянули Крам и Миллер, чем вызывали новый поток фырканий подруг.

Теперь уже понурыми стояли трое парней, выражавших собой разве что не вселенскую тоску. Девушки, по-своему обыкновение, продолжали фыркать, выказывая свое полное несогласие с данной позицией. В который раз Ланс понял что женщины слишком сложные существа. Ведь и им тоже нравились «вооот такие» парни, и они тоже любили заниматься этим. Так что вся разница была лишь в том, что одни это якобы скрывали, а другие нет.

— Ланс, — словно сплюнул кто-то.

Геб поднял усталые глаза и увидел всю честную компанию. Хотя, если признаться, эту честность еще нужно было проверить. Желательно с применением жесткого допроса, а возможно даже пыток. Впрочем нет, пытки это не гуманно и противоречит политике прогрессивного человечества.

Перед Гебом стояли те люди, которых он видел намного чаще, чем хотел бы. А поскольку хотел бы он видеть их.. никогда, то получалось что часто превращалось в слишком часто. Как вы уже догадались, это были одногрупники Проныры.

— Чего тебе Гринграсс? — устало протянул Герберт.

Но ответа так и не последовало. Лишь только довольные и даже злорадные улыбки Паркинсон и Булстроуд. Впрочем, надо признать, именно эти улыбки и навели Геба на мысль. А мысль была весьма проста, какой бы сучкой не была Дафна, но воспитана она была относительно правильно. Проиграла — надо платить.

— Оу, — протянул юноша.

Он мигом отлип от стены и принял свой наиболее разбойный облик. Геб надвинул шляпу на глаза и засунул руки в карманы, он словно немного ссутулился, но при этом сохранял идеальную осанку, держа лицо в игривой, дрожащей тени. Юноша плавными, скользящими шагами медленно приближался к спокойной, но бледной, почти скривленной от отвращения Гринграсс.

Юноша обошел её по кругу, беззастенчиво, даже пошло разглядывая. Там, у стены, за ним смотрели усмехающиеся друзья и несколько разочарованные подруги. Наконец Ланс остановился прямо напротив девушки. Мерлин, она была так красива, что, наверно, любой был бы счастлив не только выиграть подобный спор, но и попросту стоять в подобной близости. Проныра повернулся к подрагивающим от еле сдерживаемой злобы Нотту и приветственно приподнял шляпу.

Ланс стал медленно наклоняться к девушке. Он пристально вглядывался в её глубокие, голубые глаза. Чувственно втягивал чуть раздувшимися ноздрями тончайших аромат дорогих духов. Он приподнял свою руку, словно стремясь приложить ладонь к резному, прекрасному лицу. Медленно, но размеренно и завораживающе приближалось одно лицо к другому.

Наконец произошло то, чего так ждал Геб. Гринграсс прикрыла веки и подалась чуть-чуть вперед. Это было мизерное, еле заметное движение, и все же его заметили все, кто наблюдал за развернувшимся действием. Ланс приблизился еще ближе, настолько, что ощущал на своей коже дрожащее дыхание леди, а та, вероятно, ощущала его.

Дафна приоткрыла губы, а юноша приблизился к ним почти вплотную. Такие чувственные, такие горячие, маняще сладкие и красные, словно недавно пролитая кровь. И все же юноша словно прошел мимо, он наклонился к ушку девушки и жарко прошептал:

— Ты никогда этого не забудешь.

С этими словами по-пиратски ухмыляющийся юноша резко отодвинулся от Гринграсс. А та медленно приходила в себя, впрочем её с головой выдавали красные щеки и участившиеся дыхание.

— Со змеями не целуюсь! — громко, под всеобщее(тех, кто не носил соответствующий герб на груди) улюлюканье крикнул Ланс. — Да и после тебя, Нотт, я даже на столь прекрасную леди не соблазнюсь.

И Геб смело отвернулся от разворошенного змеиного гнезда. Юноша, разве что не чеканя шаг, отправился к друзьям. И если близняшки и Анастасия выглядели озадаченными, то Миллер и Крам прекрасно поняли своего друга. Ланс, пусть и на мгновение, держал в полной власти эту надменную красотку. В полной и безоговорочной. Это была абсолютная победа обаяния над красотой.

— Отжег братишка, — подставил ладонь под «хаф-файв» Миллер.

— Высший сорт, — кивнул солидарный Крам.

Ланс, приложив большой палец к ноздре, громко шмыгнул другой и подмигнул. Этим он высказал все, что думал по данному поводу. Словно такой финт не стоил ни капли усилий.

— Может вы нам уже объясните? — хором спросили и близняшки и Яковлева.

— Женщины, — покачал головой Миллер. — Как говаривал мой товарищ моряк — трахнуть красотку стоит денег за один презерватив. А вот поиметь её в душу —

— Бесценно! — гаркнули Крам и Ланс.

Кривые физиономии леди красноречиво говорили о том, что они думают по поводу подобной грубости формулировки в частности, и философии в целом.

— Теперь, — завел шарманку повеселевший Проныра, закинувший руки за голову. — Каждый раз, целуясь с кем-нибудь, она будет думать о том, каков был бы мой поцелуй. Но никогда уже этого не узнает.

— И даже больше, — заговорщицки подмигнул Миллер. — Тот шнур, Нотт, еще этого не знает...

— Но только что от него ушла его девушка, — закончил за друга столь же кровожадный Крам.

Ланс же сохранял спокойствие, словно говорил — «Да мне это как два пальца». Девушки лишь качали головами.

— А потом говорят... — начала Инна.

— Что это мы — женщины, коварны. — закончила за не Жанна.

— Ты хоть понимаешь, кот облезлый, — подключилась Анастасия. — Что, во-первых, обидел девушку, а, во-вторых, вновь себе врагов нажил на ближайшее время.

— На что рвалась, на то и напоролась, — пожал плечами брюнет. — Да и скучно у нас сейчас, «враги» хоть огоньку поддадут.

— Псих, — вздохнули близняшки.

— Варвар, — в тон подругам, подвела итог россиянка.

В этот момент двери Большого Зала распахнулись и народ хлынул на завтрак. Герберт, обернувшись, увидел неподдельную злобу в глазах своих одногрупников. Юноша ухмыльнулся, это было то, что нужно. Словно лекарство от подступающей меланхолии. Конечно от этих рафинированных недоаристократов оттяжного мордобоя не дождешься, но может хоть на палочках пободаться удастся.

Ребята расселись за стол и первым делом Проныра попросил у Миллера флакончик. Но, как показал тест, в еде не было никаких посторонних ингредиентов. Наконец-то Ланс, сглотнув слюну, смог наесться до отвала. Хотя этот отвал был весьма относительным, так как каша сегодня явно не удалась. Видимо кто-то наверху решил подшутить над юношей. Только он мог нормально, без боязни, поесть, как сразу неудачная трапеза. Вот бывает же. Настроение юноши стала стремительно падать к нулевой отметке.

Тут Геб вдруг приложил пальце к поле шляпы и чуть надвинул её на глаза, скрывая свой взгляд. Указательный палец стал отбивать по ткани какой-то ритм, а юноша вдруг замер. Вы, наверно, уже запомнили этот жест. Так Проныра всегда делал, когда задумывался над чем-либо.

В руках Геба, как и всегда были все слагаемые, оставалось только вывести уравнение и решить его. Каждое утро, на протяжении четырех лет, Парень ел вкуснейшую овсянку, которой можно было подчевать не только Королеву, но и весь её двор. И вот сегодня, именно сегодня, именно в этот год, овсянка оставляла желать лучшего. Почему? Нельзя было списать это на совпадение, недоразумение или несчастный случай. Опять спросите почему? Потому что этого не случалось ни разу за предыдущие три с половиной года. Следовательно было какое-то объяснение. Такое простое, но вместе с тем подводящее корень сразу для всего...

Ланс подобно откинул шляпу и щелкнул пальцами. Этот маленький жест мигом привлек внимание друзей.

— Чего? — спросил Миллер, потягивающий апельсиновый сок с таким выражением лица, словно тот был 18-ти летним виски.

— Сегодня будет первое испытание, — прошептал Проныра так, чтобы его услышали только друзья.

Крам поперхнулся, резко оглянулся, проверяя не подслушивают ли их.

— С чего взял? — прошептала звезда мирового квиддича.

— Овсянка, — ответил Проныра, словно это было нечто само собой разумеющееся.

Ребята непонимающее переглянулись и слово взяла Анастасия:

— Что — овсянка?

— Она сегодня отвратная, — скривился юноша, отодвигая от себя тарелку. Но, наткнувшись на гневные взгляды товарищей, все же решил объясниться: — Уверяю вас, такой гадости нам в Хоге еще не подавали.

— И как это связано с турниром? — прошипели близняшки, шухерясь, словно матерые бандитки.

— Напрямую. У нас главные работники в замке — домовые эльфы, и если они не смогли приготовить нормальный завтрак, значит...

— Значит их отрядили на другие работы, — протянул задумавшийся Крам.

— Причем в огромном количестве, — добавил Миллер, постукивающий ложкой по столу.

— А повод лишь один, — вставили свои пять кнатов близняшки.

— Турнир, — закончила Яковлева.

— Именно! — с жаром поддакнул Ланс, а потом вновь приглушил голос. — Сегодня все завертится.

Ребята замолчали, каждый думая о своем. И если бы кто-то в этом замке скинул шляпу с Геба и позволил бы Снейпу пролезть в мысли парнишки, то зельевар обнаружил бы там лишь мечты о отборном эскалопе и картошке-фри с хрустинкой. В конце концов, Проныра так и не позавтракал, а следовательно думал лишь об исправлении этого невозможного, дикого упущения.

В этот момент двери зала распахнулись и все присутствующие уставились на широкоплечую фигуру Бэгмена.

— В полдень на Арене начнется первое испытание! Чемпионов попрошу за мной.

Что тут началось — шепот, крики переговоры, ставки, активно принимаемые Близнецами, еще какая-то неразбериха. Но все что сказал Проныра, это:

— Вместо Арены, лучше бы хавчик нормальный сготовили.

Несколько часов брюзжания Геба спустя

В шатре столпилось немало народу. Помимо самих Чемпионов здесь были директора, а так же «тренера» Чемпионов. У каждого, как можно догадаться, это был его директор. Задачей тренера было следить за тем, чтобы претендент на звание Победителя не подох на половине дистанции. Так что от самого слова «тренер» осталось лишь громкое созвучие. И тут, наверно, вас посетила закономерная идея — кто же был тренером Геба.

— Мистер Ланс, — озвучил общую идею шоу-мен Бэгмен. — А где ваш Тренер?

— Людо, в этом нет, необходимости, я вполне могу отвечать и за двоих, — решил спасти положение Дамблдор.

— Спасибо директор, — кивнул юноша. — Но в этом нет необходимости. Вот мой тренер.

С этими словами парень вытянул вперед две руки, словно что-то держал на них. Все присутствующие мигом склонились к странному подношению, но ничего не увидели. Американский директор даже поводил своими культями над ладонями Ланса, но те не натолкнулись на какое-либо сопротивление.

— Здесь ничего нет! — воскликнул Бэгмен.

— О, нет-нет-нет, — закачал головой брюнет. — Здесь есть!

— Кто?! — хором спросил народ.

Ланс понизил голос до шепота, словно опасаясь что его могут подслушать и разведать столь страшную тайну.

— Это невидимый и неосязаемый, когда он того хочет, енот-полоскун! Я нашел его в Лесу. И даже не спрашивайте, как я его отыскал.

Народ немного повтыкал, а потом Барти Крауч взял столь высокую ноту, что Проныра забеспокоился за глаза Поттера. А ну как очки лопнут и гриф ослепнет.

— Прекращайте паясничать! — завизжал Крауч. — Вы срываете Турнир!

— Если вы чего-то не видите и не можете потрогать, — надулся юноша, превращаясь в обиженного кота, которому вместо сметаны подсунули... в общем, что-то другое и не такое вкусное. — То это еще не значит, что этого не существует.

Проныра опустился на колени и бережно опустил руки на песок, чем взывал у всех то ли приступ смеха, то ли покашливания.

— Беги Лео, живи свободно в своем мире, — юноша притворно шмыгнул носом. — Ибо здешние еще не доросли до твоих аллегорий.

Парень распрямился и все вернулись к своим делам. Они о чем-то спорили, что-то выкрикивали, сотрясая тканевые стенки шатра, и никто из них так и не заметил, что к выходу устремилась дорожка из пятипалых следов какого-то зверька. Впрочем, она уже совсем скоро исчезла, словно её замело невидимым ветром.

— Итак, давайте объясню вам суть предстоящего испытания, — начал Бэгмен. — Это буду дуэли.

— Дуэли? — переспрсоила Флер.

— Да, монсепанси, — скривилась Джонсон. — Это когда люди друг друга чарами колбасят.

Крам и Проныра переглянулись и синхронно кивнули, отмечая «крутость» американки.

— Я знаю что такое дуэли, — вернула усмешку француженка. — По какому п’инципу будет п’оходить испытание?

Бэгмен, потерявший надежду на то, что его в кое-то веки не перебьют, просто стоял и ждал когда все наговорятся. Когда же это произошло, он с радостью ответил на вопрос.

— На вылет. Но, поскольку сетка не получится, так как вас семенро, то сейчас случайным образом определится тот, кто сразу выйдет в полуфинал.

С этими словами Бэгмен материализовал на столе простой бочонок для лото, в котором находились десятки бочонков помельче.

— Мистер МакДональд, попрошу.

— С радостью, — кивнул американец.

Он буквально подлетел к бочонку, крутанул его так, что затрещал в ушах, а потом засунул руку вовнутрь. Через мгновение на свет показался маленький деревянный выпуклый кругляшек, в котором была заточена бумажка.

— Виктор Крам, Дурмстранг, — с ноткой разочарования, прочитал тучный, но жизнерадостный директор.

— Везучая скотина, — прошипел Проныра другу.

— Лузер, — в тон товарищу, ответил Ловец.

— Раз с этим определились, то давайте двигаться дальше. Принцип состязания такой же, как и финалах дуэльных чемпионатов. Либо до невозможности сражаться, либо до... до...

— Смерти, — с хищной ухмылочкой закончил Проныра.

Все тут же осуждающе взглянули на юношу, но тот просто развел руками. Ему вообще об этом Флитвик рассказывал.

— Именно так, мистер Ланс, — кивнул Людо. — Но, будем надеяться, до этого не дойдет. Так же во время схватки будут разрешены любые чары, проклятья и заклятья, кроме одного — смертельного. За него вас ждет преследование по закону в полной мере. Все остальное — в рамках Турнира. С этим все ясно?

Ланс тут же поднял руку, чем взывал очередной приступ закатывания глаз.

— Мистер Ланс, без паясничаний?

— Да я сама серьезность, — возмутился юноша.

— Тогда спрашивайте, — обреченно вздохнул комментатор.

— Что правила говорят насчет личных чар?

В комнате повисла тишина. Работники Турнира отвлеклись от своих дел и стали переглядываться, а те, кто вел записи разговора, мигом открыли какие-то толстенные талмуды и стали в них вчитываться. Бэгмен нашел глазами физиономию какого-то ботана, но тот лишь покачал головой.

— Четыре года подготовки и такая дырка, — вздохнул он. — Мистер Ланс, у нас нет директивы по этому поводу, но собственные изобретения, если они не целенаправленно убийственны, можно использовать с чистой совестью.

— Хорошо, сэр.

Проныра даже подивился тому, что Бэгмен сразу уловил суть вопроса. Видимо он был не таким уж лопухом, а сек в магии не хуже преподавателей Хога.

— Тогда перейдем к последней части. На поле будет работать группа колдомедиков, а так же уже сварены восстанавливающие зелья, так что по этому поводу не беспокойтесь. Но все же я обязан вас предупредить, что данное испытание опасно для жизни.

Все замолчали, осознавая серьезность происходящего. В шатре повисла немного гнетущая тишина, которая, признаться, нервировала Геба. Во-первых, он хотел есть, а во-вторых не видел ничего опасного в дуэли. Ну помнут тебя немного, крови пустят, так ведь медики на шухере. Сразу на ноги поставят. Нет, лихого, но сухопутного пирата, нисколько не пугала драка. Будь она хоть на кулаках, хоть на ножах, хоть на магии.

— Будь это по-другому, — шепнул другу на ухо Крам. — Было бы не так интересно.

— Молчи, счастливчик, у тебя вообще билет в полуфиналы.

— Завидуй молча.

— Идите в задницу сударь.

— Ты уже занял это вакантное место.

Дружеская, совсем не обидная перепалка могла продолжаться и дальше, но Бэгмен поднял руку, призывая всех к полной тишине и абсолютному вниманию. Народ, осознавая серьезность момента, прикрыл рты и приоткрыл глаза.

Один из работников вспомогательного персонала внес в шатер стенд с обычной турнирной сеткой. Там, в правой части полуфинала уже значилось «Виктор Крам». Проныра мигом понял, что сейчас будет происходить. И, словно в подтверждение мыслей слизеринца, Бэгмен взмахнул палочкой и из бочонка вывалилось еще шесть кругляшков.

Те вдруг закружились, завертелись, будто в безумном свинге, ежесекундно меняя партнеров. Этот бешенный, немного сюрреалистичный танец гипнотизировал, притягивал к себе внимание. Но бочонки замерли и, слаженно щелкнув, открылись, показывая имена.

— Первая пара левой сетки — Гарри Джеймс Поттер, Хогвартс и... Герберт Артур Ланс, Хогвартс.

— Приплыли, — обреченно вздохнул Ланс, натягивая шляпу на глаза.

Некоторое время спустя

Герберт сидел на скамейке под трибунами. Собственно, на этой скамейке сидели и остальные Чемпионы. Каждый занимался своим делом, но, так или иначе, большинство, зажмурившись, вспоминали свои самые действенные чары. Только двое выбивались из общей картины — Крам и Тоохиро.

Виктор, как можно понять, во всю подтрунивал над другом, а вот почему оставался спокойным Макото Ланс не знал. И это его жутко беспокоило. Что-то ненормальное было в этом японце, нечто противоестественное, но очень знакомое юноше. Слизеринец все пытался понять, вернее — вспомнить что это такое, но тут все заглушил громогласный клич Бэгмена.

— Леди и джентльмены! — загудел он, приставив палочку к собственному горлу. — Приветствую вас на первом испытании Турнира!

Трибуны загудели, послышались аплодисменты и топот ног. Маговзоры закружили в вишне, исполняя свой причудливый танец. Кстати о них, если вы не знаете, то это нечто на подобие камер обычного телевидения. Транслируют видео на пульт, а там сидит оператор, режиссер и еще толпа народа, которая и монтирует то, что в режиме живого времени вы можете увидеть на экранах маговизора. Правда стоит он далеко не в каждом доме, так как стоит почти четверть тысячи галеонов. И, насколько знал Ланс, в доме Уизли подобный имеется лишь из-за того, что по сути являлся взяткой для Мистера, который не накрыл одного весьма продвинутого техномага. А техномаги, кстати, во всем мире находятся вне закона, но их изобретения, по типу «Ночного рыцаря» или того же входа в Министерство, считаются гениальными творениями. В общем, и со ста граммами в подобной логике, от которой за милю потягивает женскими духами, не разобраться.

— Рад приветствовать вас на первом испытании! — и вновь взрыв аплодисментов и криков, который Бэгмен любезно переждал. — Я знаю, вам уже не терпится начать, но давайте я представлю вам наших судей, ведь от них будет зависеть очень многое! Итак, в первую чоередь давайте поаплодируем председателю Дуэльной Лиги — Джафару Абудаби!

С места поднялся пожилой араб, о чьей арабости, помимо внешности, говорил лишь тюрбан на голове, так как одет старик был в классический костюм тройку.

— А так же главе отдела образования Международной Магической Ассоциации — Хосе Армаго.

Итальянец, на вид лет сорока, помахал всем рукой, а потом вновь уселся за стол, где сидело, помимо названных, еще трое.

— Не стоит забывать нашего независимого эксперта, отставного американского Аврора — Джек Блэк.

Тезка одного рокера и комедианта, поднялся, сверкнул парчокой шрамов, знаменитой голливудской улыбочкой и уселся обратно.

— Так же в судейской коллегии присутствует наши уважаемые Аманда Калледж — глава больницы Св. Барталамея (, как знал Геб, это было что-то вроде «Красного Креста», но только у магов) и Арина Тефети — признанный историк Турнира.

Обе женщины были строго одеты, а по возрасту не уступали, наверно, МакГонагалл. В общем, выходило что самым молодым в судейской коллегии был Армаго, которому, судя по всему, было скучно среди своих коллег.

— Теперь, когда с представлением судей покончено, перейдем к самому испытанию. Сегодня наши Чемпионы проверят свое дуэльное мастерство, выступая друг против друга. За победу в поединке присуждается одно очко, а в конце судьи подведут итог и выдадут дополнительные баллы, если сочтут нужным. Ну что ж, вы готовы?

— Да! — закричали трибуны.

Герберт покачал головой. Они бы еще хлеба и зрелищ потребовали. А вот интересно — в Колизее тоже Турнир проводился. А вообще было бы классно, если Италия входила бы в топ-6 лучших школ и это мероприятие проводилось у неё. Да нет, это было бы не просто классно, а натурально — отпад. Но уж как карты легли, домашние эльфы тоже неплохую арену отгрохали. Во всяком случае на ней свободно уместилась почти тысяча студентов, и в два раза больше зрителей, нашедших по двадцать пять галеонов за билет. Студентам, как вы поняли, сделали скидку — один золотой за вход.

— Точно готовы?!

— ДА! — грохнули зрители.

— Тогда приветствуйте нашу первую пару Чемпионов — Гарри Джеймс Поттер, Хогвартс и Герберт Артур Ланс, Хогвартс!

Под крики толпы и её гомон, Проныра, надвинув шляпу на глаза, пошел к помосту. Рядом шел и Поттер, который был бледнее снега, но слизеринец знал, что стоит очкарику поднять палчоку, как все резко изменится. В минуты опасности Лохматый становился полностью отбитым, и мог сотворить то, после чего Помфри будет не только затылок почесывать, но и все доступные для руки органы.

У самого входа под купол, который не только защищал зрителей от магических отскоков, но и отрезал звуки комментатора и толпы, ребят встретил один из членов вспомогательного персонала. Он зачитал заклинание, проверяющее нет ли у Чемпионов артефактов. Обе фигуры засветились зеленым светом, а значит все было чисто.

Проныра лишь усмехнулся, проверяли не его, а он — юноша пронес с собой пачку сигарет и коробок спичек. Zippo пришлось оставить, так как после десятка другого рун, нанесенных на корпус, она бы эту проверку точно не прошла. Зачем Проныре сигареты? Потому что без них парень не чувствовал себя «одетым», без них, как говорится, как без ключей в кармане — все время что-то беспокоит.

Стоило шагнуть за незримую черту, как все звуки отсекло. Это было настолько непривычно, что Ланс даже потер ухо, но слышимость так и не восстановилась. Впрочем, на другом конце помоста уже поднимался Поттер, так что пришлось поспешить.

Проныра встал на изготовку. Ну как на изготовку, он надвинул ладонь над полочкой, засунутой за пояс. Для полноты образа, Лансу не хватало лишь зубочистки во рту и перекати поле, пронесшегося между двумя Чемпионами. Так как Проныра был одет в черные брюки, подпоясанные ремнем с широкой стальной бляхой, кеды, с белой подошвой, белую рубашку, с черными пуговицами, черную шёлковой жилетку и с неизменной черной шляпой, то вполне мог сойти за ковбоя. Разве что не было высоких ботинок на каблуке, но не суть.

Поттер же, в своих джинсах, кроссах и толстовке выглядел несколько комично. Что, впрочем, не помешало встать ему в идеальную позицию, немного напоминающую фехтовальную.

Над помостам засветилась красная цифра «3».

Ланс надвинул шляпу на глаза и натянул пиратский оскал.

«2»

Проныра задергал пальцами, будто играясь ими и изредка прикасаясь к воображаемому курку.

«3».

Со скоростью, неразличимой для глаза, Ланс выхватил палочку, сверкнувшую красной искрой, но в тот же миг Поттер выкрикнул:

— Expeliarmis!

Проныра наколдовал щитовые чары, но несущийся красный луч словно не заметил их и ударил прямо в палочку Ланса. В ту же секунду слизеринцу показалось, что у него попытались руку из плеча вырывать — настолько сильными были чары Поттера.

Уже через секунду, гриффиндорец держал две палочки. Он, победно и несколько растерянно улыбаясь, повернулся к судьям. Ланс, пребывая в шоке, чесал макушку. Он встретился взглядом с Абудаби, который присутствовал на похоронах Флитвика, но араб только пожал плечами. Пожал плечами и Ланс.

А следом Проныра размазался черно-белой молнией. Он бежал так легко и так быстро, что многие могли поклясться, что это был и не бег вовсе, а один невероятный прыжок, в миг преодолевший десять метров помоста.

Со свистом пули 44го калибра, кулак Ланса врезался в живот Поттера. Сила удары была такова, что Ломахтого оторвало от помоста и подкинуло в воздух, сгибая чуть ли не в девяностоградусный угол. Следом, в лучших традициях тайского бокса, Проныра выстрелил согнутым коленом, разом превратившим лицо гриффиндорца в поломанное, разбитое кровавое месиво. Нижняя челюсть была раздроблена в мелкое крошево, а глаза прочно закатаны под лоб.

Купол засветился красным, оповещаю о победе одного из претендентов. Толпа взорвалась криком и гомоном, но в этом бушующем море отчетливо виднелись островки из студентов, который явно были шокированы. Но на них Ланс не смотрел, он видел лишь своих друзей из Дурмстранга, который аплодировали активнее всех, и друга Чемпиона, показывающего большой палец.

Проныра забрал свою палчоку и позволил медикам унести тело Поттера в шатер. На этом первый бой Турнира был закончен. Герберт Артур Ланс одержал безоговорочную победу всего двумя ударами.

В палатке медиков

Ланс, словно практикуя дзен, подошел к лежащему Поттеру, который тряс руку своего друга. Видимо выступление выправило мозги не только Лохматому, но и Рыжему. Рядом стояла Гермиона, которая костерила своих друзей на чем свет стоял, поминая их тупость и «мальчишестность».

В целом, физиономия у Проныры была кирпичом, потому как так ему было проще сдерживать тот адский, кошмарный амбре, витавший в воздухе от самых забойных лекарских зелий и мазей, которые и мертвого на ноги поставят. Не живым, так в виде зомби-ифернала. Организаторы не поскупились на это дело, и вот уже через десять минут, в то в время как от кровищи чистили помост, Поттер был уже как новенький.

— Эй, карапузы! — улыбнулся Геб, вскидывая руку в приветственном жесте.

Но улыбка его тут же померкла. Да и как ей не померкнуть, когда на брюнета наставили сразу две палочки. Поттеровская лежала на комоде и гриффиндорец просто не мог до неё дотянуться. А так, небось, тоже бы взял сокурсника на мушку.

— Воу, — выдохнул поникший Проныра. — Злые вы какие, уйду я от вас.

— Вот и убирайся, — разве что не сплюнула Грейндежр.

— Без проблем, — пожал плечами слизеринец. — Я вот зачем пришел. Поттер, я вернул тебе долг. Можешь даже не благодарить.

— Каким таким образом ты вернул ему долг? — тут же вклинилась Дэнжер. — Что чуть голову не пробил?!

— Для начала, у нас тут Турнир, а не возня в песочнице. Во-вторых, если бы я сломал ему позвоночник, а я мог. То Поттер выбыл бы как минимум до третьего, а то и четвертого испытания. А значит долг я вернул. А в третьих — в третьих... в третьих... Во! А в третьих я пошел! Адьо!

С этими словами, юноша, подмигнув сексапильной иностранной медсестре, работающий в персонале Турнира, поспешил на выход. Медсестра, кстати, выронила поднос, упавший прямо на ногу Уизли, в следствии чего в его стопу впился шприц со снотворным. В общем, в палатке стало сразу весело.

Проныра усмехнулся — он всегда знал, что приносит с собой смех и радость.

На скамейке Чемпионов

— Наша следующая пара Чемпионов — Джо Джонсон, Нью-Салем-Юниверсити (п.а. насчет «Юниверсити» наличие в каноне упоминания Академии Авроров, еще не говорит о высшем образовании в Магической Британии. Наоборот, вся история утверждает о его отсутствии. Так что мне не понятно почему в 90% фанфиках она — вышка, есть. Здесь же просто американизм, для антуража) и Сео Ю Ри, Ын-Нын.

К помосту отправились две леди, одна миниатюрная, чернявая, на фоне которой Джонсон казалась белокурой полу великаншей ослепительной красоты. Во всяком случае так полагал Ланс, который от души не любил азиатов, а следовательно вполне мог принижать их внешность.

— Я бы с ней тоже поборолся, — шепнул Крам. — Если ты понимаешь, о чем я.

— С мелкой?

— Не — с американкой, такая баба, мммм.

— Обычно ты так не выражаешься, — хмыкнул Проныра, соглашаясь с тем, что Джонсон действительно было той еще штучкой. А уж как она виляла бёдрами...

— Обычно у нас есть три пары дамских ушей под боком.

— И то верно.

В это время леди уже поднялись на помост и встали в позиции. Проныра лишь устало вздохнул. Эти стойки его откровенно раздражали и порой даже бесили. В них не было ни капли изящества и хоть какой-то искорки. Палчоки, в место шпаг, это совсем не то. Настоящий пират не одобряет подобного богохульства к оружие уважающего себя флибустьера. И плевать что у них были абордажные сабли, в кино и книгах — шпаги.

— И на помосте загораются цифры! Всего немного и сражение начнется. Джонсон принимает классическую стойку, скорее всего она нацелена на затяжной поединок, а вот Ю Ри встала в позицию Майнкрафта, наверняка хочет закончить поскорее!

Отсчет закончился и битва началась. Американка, изящно взмахнув своей палочкой, мигом наколдовала искрящийся серебром общий щит. Именно такой хотел поставить Ланс, ноу него банально не хватило силы.

— И гостья из Кореи отвечает градом ледяных сосулек. Весьма опасное стихийное зачарование!

Джонсон мигом вскрыла свой щит, выпустила словно шелковую ленту, которая мигом сшибла все сосульки. После этого американка окуталась синим щитом, похожим на водяную сферу.

— Немного кривое выполнение Водяной Сферы, но все же успешное. Кажется, Джонсон нацелена на игру от защиты!

Ю Ри, не долго думая, вдруг ответила очень неожиданно. Она наотмашь махнула своей палочкой, цвета сорвавшейся девичьей слезы, и вокруг Джонсон затанцевали стальные клинки.

— Веер Камацучи! Давненько я не видел его исполнения! Джонсон загнала саму себя в ловушку! Но что это, неужели это была вовсе не Водяная Сфера?!

Американка сделала несколько пассов, и вот сфера вдруг разделились на несколько поменьше. Они плотно опутали уже запущенные в полет клинки, а несколько, вытянувшись копьями, полетели к Сео. О нет, Джонсон играла не от защиты, а от обманки. Это был как троянский конь, или жертва в шахматах. Умело расставленная ловушка.

— И Ю Ри оказывается без защиты!

Кореянка, как последний шанс на защиту, попыталась увернуться от копий, но у неё не было ни шанса сравниться в скорости с заклинанием. В итоге миниатюрная леди стала напоминать собой пришпиленную булавками трепыхающуюся бабочку.

— Да! Судьи признают победу за Нью-Салем-Юниверсити! — толпа загомонила, посыпались аплодисменты, а некоторые даже наколдовывали букеты цветов, который американка с радостью ловила.

Отличился и Крам, он подал леди руку, когда та садилась на скамейку, а потом и вытащил из за спины суммасшедший букет ярко алых роз. Проныра не одобрял — делать ему нечего, перед сражением силы тратить на такую чепуху.

— Спасибо, — сказала девушка. — Но ты не в моем вкусе.

Крам, словно китайский болванчик, кивал головой, а сам, искривив губы, шепнул другу:

— Что она сказала?

— Что будет рада с тобой в Хогсмид сходить.

— Ништяяяяк, — протянул порозовевший от счастья Ловец.

Ланс мысленно покатывался со смеху, но решил, что будет разумно позаботиться о своей безопасности, так как горячий болгарин обязательно узнает о подставе.

В это время помост приводили в порядок перед следующей битвой. Сео Ю Ри унесли в тот же шатер, где сейчас отлеживался Поттер, а на сцену вышли работники. Ланс даже не был уверен что это маги, так как люди активно счищали кровь тряпками и швабрами. Заклятьями это было сделать невозможно, так как все, что действует на кровь, относится к Чернейшей Магии. А банальное Эванеско крови все равно что слону дробина, разве что у Дамблдора да Поттера хватило бы сил с помощью этих чар свести капельку крови с манжета. Но вовсе не лужу с брезента, которым укрыли деревянный помост.

Следующей парой, как можно было догадаться, выступали Тоохиро и ДеЛякур, и что-то Ланса беспокоило. Он нервно теребил фенечки на запястье, бешено штурмую ситуацию. Что-то было не так. Что-то было слишком, как бы это сказать, грязно, словно на миг парень вновь окунулся в дерьмо родного района.

Под смех и гомон толпы, Бэгмен объявил:

— Макото Тоохиро, Чи и Флер ДеЛякур, Шармабттон! — и вновь гул аплодисментов.

Но для юноши они звучали как далекое эхо. Все было не правильно. Все было не так. Уже перед куполом коротышка японец вдруг остновился и обернулся. Он встретился с Лансом взглдом и зафиксировал контакт. У парня дрогнуло сердце. Японец кивнул на Флер, идущую к лестнице на помост, а потом подмигнул Лансу, покачивая своей искривленной, черной палочкой с орнаментов в виде клыков.

И тут юноша все понял.

— Fuck! — крикнул он. — Надо остановить их!

— Что, ты о чем? — забеспокоился Крам.

— Этот узкоглазый! — Ланс замахал уркой на лыбящегося Японца, встающего в стойку. — Он гнилой! Чернухой за милю несет!

— Успокойся котяра, у тебя нервное.

— Да них..я! Полундра мля! ДеЛякур сейчас концы отдаст!

Но вот замигали цифры и Ланс с предельной четкостью осознал, что он не сможет ничего сделать, чтобы помочь красивой, но видимо, наивной девушке. А она, с улыбкой подняв изящную палочку, без опаски смотрела прямо в глаза шакалу, скалящего свою провонявшую гнилью пасть.

— И сражение начинается!

Тоохиро сделал несколько пассов и перед ним заблестела фиолетовая пленка. Ланс сорвал незримый, мысленный шлюзы со своего обоняния и принюхался. Да, бесспорно, в воздухе витали аромата Черной Магии. Юноша мигом напряг память и тут же вспомнил, что это был за щит.

— Fuck. Fuck! Fuck!!!

- Да что с тобой, стар...

Не успел Крам договорить, как Флер сделала, наверно, самую большую ошибку в своей жизни. Она послала в японца около темно магические чары, которые должны были вызывать страшную судорогу в ногах узкоглазого. Фактически, этот сиреневый луч, выстреливший из палочки француженки, был усложнённый вариант Таранталегры. Но все же чары относились к темной магии, и поэтому на них работала Пелена Феяты.

Бэгмен, открыв рот, смотрел на то как на лице Тоохиро расцветает оскал маньяка-психопата, а заклятье Флер врезается в Пелену. Конечно комментатор узнал проклятье, но не мог поверить, что кто-то осмелился применить его перед глазами всего мира. Но Макото было плевать.

Не прошло и мгновение, как Флер упала на настил и задергалась. Задергалась страшно, неподдельно, её глаза были широко распахнуты, а рот приоткрыт. Но крик был приглушен куполом и никто не мог услышать этих адских воплей, никто, кроме Тоохиро. Он наслаждался действием Пелены Феяты. Эти чары, они очерняли любое темное проклятье, доводя его до предельной кондиции и возвращая обратно к заклинателю. Ланс не мог представить себе той боли, которую испытывала девушка, когда судорогами сводило каждую клеточку её тела.

Но Тоохиро вновь взмахнул палочкой. В этот раз с её кончика сорвались воздушный когтистые лапы. Проклятье Гиен. Страшная вещь, словно когтями разрывающая кожу. У Флер не было шанса защититься от этого.

Лапы прошлись по ней, изрывая платье, срезая целые пласты кожи. Полуобнажённая, истекающая кровью леди, извивалась, словно по ней непрерывно било током. Но эта храбрая леди так и не разжала свой миниатюрный кулачок, в котором держала палочку. И поэтому никто из судей не мог присудить победу японцу — леди все еще могла и хотела сражаться.

Японец вновь встретился взглядом с Лансем и вновь ему подмигнул. Он приоткрыл рот и Ланс прочитал по губам страшное: «Crucio!».

Леди, распахнувшая рот, который истекал кровью от порванных губ, изогнулась дугой. Она забилась в агонии, изничтожаемая болью от судорог и пыточного проклятья.

В голвое Ланса послышался истеричный женских смех и другой крик, заменивший ему крик ДеЛякур. Разум затуманило от вони черной магии, а кулаки сжались до хруста.

— Гнида, — Ланс не сразу понял, что это сказал не он, а его друг, который неотрывно смотрел ненавидящем взглядом на Макото. — Да он не мужик, а е...й кастрат! Он же кайфует! Дьявол, чей он Геб?!

Проныра прикрыл глаза, вспомнил таблицу, а потом, улыбнувшись, ответил:

— Он мой.

И если бы Тоохиро видел эту улыбку. Этот пьяный пиратский оскал, то в ужасе забился бы в самый дальний угол, но он был слишком увлечен лицезрением извивающего, окровавленного, почти обнаженного девичьего тела. Все же Ланс уверился в том, что был прав в своей нелюбви к «узкачам».

Некоторое время спустя

Все же Флер выронила палочку и в тот же миг судью остановили схватку. В полной тишине, лишь под аплодисменты своих земляков, Тоохиро возвращался на скамейку. Сидевшие на ней Крам, Ланс и Джонсон синхронно встали и отошли в сторону, там Крам наколдовал другую, на которую уселись три Чемпиона.

Пока Флер несли на носилках, прикрытую мантией, сорванной с плеч Дамблдором, в шатры, Макото послал ей воздушный поцелуй.

— Если ты ему сейчас свернешь шею — то виноват будешь ты, — урезонил друга Крам.

Впрочем и сам болгарин, судя по его грозному, ужасающему виду, еле сдерживался чтобы не размазать хлипкого коротышку по стенке.

— Подожди, сейчас я с Джонсон смахнусь, и ты его уделаешь.

— Давай шустрее, — только и ответил Ланс.

— Я и сам хочу посмотреть на его разбитое е..ло, котяра.

С этими словами, Крам пошел на помост, так как Бэгмен уже объявил его и американку. На помост поднялись они одновременно, но Виктор, в отличии от соперницы, держал палочку втупую навскидку. Словно Магнум, а не волшебный артефакт. Это было довольно прикольно, по меркам опытного авантюриста, Геба Проныры.

— И бой начинается... и судьи объявляют победу Виктора Крама!

Пожалуй, это была самая быстрая победа. Крам попросту запустил в Джонсон огромную серебряную молнию, которая аж сшибла девушку с помоста и впечатала в купол. Ланс не был уверен, что с этим заклинанием справиться хоть кто-то в Хоге, кроме преподов, директора и Поттера, так как силы оно требовало просто прорву. Хотя нет, Поттер бы не сладил, оно еще и мастерства требует. Называлось оно — Копье Грома. Пафосно конечно, но все боевые проклятья имели столь же вычурные названия.

Джонсон, как и Флер до этого, понесли на носилках, но было видно, что леди просто без сознания. Копье Грома, несмотря не на что, было попросту сильнейшим оглушителем и не более.

— Просил побыстрее — получи и распишись, — бахвалился Крам, садясь рядом с другом.

— И ты думаешь, — ухмылялся Проныра, поднимаясь на ноги. — Американка после этого с тобой на свиданку пойдет?

— Да она и не почувствовала ничего. Даже вспышки, думаю, не увидела.

— Ну, тебе видней.

Ланс, чиркнув спичкой по коробку, затянулся и пошел к помосту. Он не смотрел на идущего чуть в сторону Тоохиро. Ему было попросту противно смотреть на этого узкоглаза недомага.

— Эй, котяра!

Ланс обернулся и увидел Крама. Его друг поднялся на ноги и скрестил урки на груди, напоминая собой какого-то средневекового воина.

— Уделай его!

— Заметано! — крикнул Ланс, показывая знак «о’кей».

Последнее, что услышал юноша, перед тем как купол отсек все звуки, это Бэгменовское:

— Герберт Артур Ланс, Хогвартс и Макото Тоохиро, Чи!

Поднявшись на помост, юноша закинул за спину не затушенную сигарету. Та, прокатившись по брезенту, так и не упала на землю, а осталась лежать, пуская струйку дыма. Ланс выдохнул несколько колечек, а потом вновь надвинул руку над палочкой.

«3».

Ланс, левой рукой, надвинул шляпу на глаза и обнажил свое главное оружие — пиратский оскал. Тоохиро принял свою стойку. Он оттянул правую руку назад, сгибая в локте, а левую использовал в качестве балансировки.

«2».

Юноша задергал пальцами, а Макото вновь растянул губы в усмешке психованного маньяка.

«1».

— Lamstone!

— Ignis Bestia: Lion!

Битва началась!

(п.а. у фанфика сразу несколько «праздников». Первое — юбилейная, 40ая глава. Второе — пройден рубеж в 300 000 просмотров! Спасибо всем читателям! Ну и, конечно же, традиционное — печка!)