Гарри Поттер и Пламя Марабы (джен)

В огромном зале, освещённом изумрудными сферами, хаотично летающими под потолком, стояли двое: мужчина и женщина. Мужчина был молод и красив собой: на вид лет двадцать пять или тридцать, имел густые чёрные волосы, спадающие до самых плеч, худое лицо, тонкие властные губы, чуть заострённый подбородок и ярко-зелёные глаза. Женщина также была молода и привлекательна, но в отличие от мужчины она не являлась человеком — скорее призраком... Хотя нет, даже не призраком. Чем-то больше — сущностью, не имеющей тела, но обладающей невероятной мощью.

— Это так странно... — задумчиво произнёс Слизерин, осматривая себя. — Снова стать обычным человеком... Не понимаю, зачем вам, госпожа, понадобилось делать меня смертным...

На лице женщины появилась лукавая улыбка.

— Салазар, не притворяйся!.. Ты всё прекрасно понимаешь...

Мужчина недоверчиво посмотрел на женщину, словно не понимая, о чём та говорит.

— Я не могла позволить тебе оставаться некромагом. Это делало тебя слишком могущественным...слишком независимым... Мне даже пришлось разрушить могущественный артефакт, чтобы снова сделать тебя человеком. Ты должен быть мне благодарен. Да, теперь ты смертен. Но ты всё ещё один из самых могущественных чародеев! Твоё тело молодо, и впереди тебя ждут долгие годы жизни. Без сомнения — годы смертной жизни, но нам ли не знать, сколь прекрасными бывают эти годы...

— О чём вы, госпожа? — наигранно удивился Слизерин. — Вы же знаете, что я не предам вас в любом обличие. Я всегда был верен вам! До самого конца...

Улыбка на лице Эйдры стала ещё шире. Она подплыла почти вплотную к Слизерину.

— Ах, Салазар!.. — прошептала она, нежно прикасаясь к его волосам. — Как же давно я тебя знаю. Сколько веков минуло с тех прекрасных времён, а ты всё тот же. — Она придвинулась к Слизерину ещё ближе. Теперь он мог ощутить её прохладное дыхание на своём лице. — Ты помнишь, Салазар?.. Как нам было хорошо вдвоём?..

Судя по выражению лица Слизерина — он помнил.

— Знаешь, я была так удивлена, когда узнала, что ты всё ещё жив, — как бы невзначай произнесла Эйдра. — И знаешь, меня скорее удивило не то, что ты жив, а то, почему ты не пришёл ко мне и не освободил?

Слизерин судорожно сглотнул. Его человеческое сердце бешено забилось в груди.

— Я не мог!.. И не смог бы, даже если бы очень захотел! Я вообще не мог ни во что вмешиваться. Все эти века я жил, ощущая на себе пристальный взгляд Смерти. Я ничего не мог поделать...

Уголки губ ведьмы презрительно дрогнули.

— Бедненький, — сочувственно вздохнула она. — Даже не представляю, как это должно быть тяжело — веками играть со Смертью в кошки-мышки... Но что же тебе помешало это сделать потом? После того, как ты стал некромагом? Почему не пришёл и не освободил меня?

— Я собирался это сделать! — возразил Слизерин. — Но не успел. Я не ожидал такого поворота событий. Но теперь я готов отдать жизнь, лишь бы вы, госпожа, снова обрели свободу!

Эйдра оценивающе взглянула на Слизерина. Она ещё не до конца доверяла ему.

— Твоя жизнь для этого не потребуется, — холодно сказала она. — Но от помощи я не откажусь. К тому же мы заключили сделку. Не забывай, что будет с тобой, если ты её нарушишь.

Слизерин содрогнулся. Он хорошо представлял, что случится с ним, попробуй он нарушить договор с Эйдрой.

— Скоро!.. Очень скоро я обрету свою былую мощь! А когда это случится, никто уже не сможет меня остановить. Слышишь, Салазар? Никто...

— Да, моя госпожа...

* * *

В этот спокойный вечер Уолтер Бролин — главный врач Больницы Святого Мунго — сидел в своём кабинете в мягком кожаном кресле и отдыхал от тяжелого дня. На столе перед ним стояла большая чашка постоянно горячего чёрного чая, в которой плавала внушительных размеров долька лимона. В руках доктор держал толстую книжку, автором которой являлся какой-то магл. Иногда, отрываясь от книги, мистер Бролин брал в руки чашку с чаем и делал небольшой глоток.

Его идиллическое счастье было вмиг разрушено, когда к нему в кабинет вбежала перепуганная медсестра.

— Мистер Бролин! — задыхаясь от волнения, проговорила она. — Там такое...

— Что случилось, Рэйчел? — спросил Уолтер, вставая со своего кресла.

— Там...в отделении для душевнобольных... Там!

— Успокойся. Можешь объяснить, что происходит? И где мистер Грегсон? Разве не он заведует этим отделением?

Медсестра замотала головой.

— Я не знаю, где он. Я побежала сначала к нему... но его не было в своём кабинете и я... В общем я...решила бежать к вам. Пойдёмте же скорее! Вам нужно это увидеть!

Рэйчел стремительно выбежала из кабинета. Мистеру Бролину ничего не оставалось, как последовать за ней.

Сначала они бежали прямо по коридору, затем два раза свернули налево, пробежали через дверь, над которой висела табличка с надписью «Отделение для душевнобольных» и двинулись дальше по коридору. Запыхавшиеся, они остановились перед самой последней дверью.

— Ты уверена, что нам сюда? — пытаясь отдышаться, спросил Уолтер у медсестры.

Та в ответ быстро закивала.

Мистер Бролин взмахнул своей волшебной палочкой, и дверь отворилась. Осторожно он вошёл туда. Следом за ним вошла медсестра.

На большой кровати, которая стояла в углу палаты, сидела сгорбленная от старости женщина. Её седые волосы были распущены. Часть из них закрывала её худое лицо.

В руках старуха держала стеклянный шар — такие обычно используют на уроках прорицания. Шар в её руках был заполнен молочно-белым туманом, от которого исходил слабый свет. Иногда внутри него возникали странные образы.

— Откуда это у неё? — спросил мистер Бролин.

— Я не знаю, — замотала головой медсестра. — Я совершала обход и когда зашла сюда, то эта магическая сфера была уже у неё в руках.

— Странно, — нахмурившись, произнёс врач. — Очень странно...

А старуха тем временем заговорила. Её зловещий голос разнёсся по всей палате:

— Я вижу — Тьма идёт! Сие предзнаменование уже читается по звёздам, о нём говорит кофейная гуща, его образы всплывают в магических сферах!

Медсестра, стоящая за спиной врача, вскрикнула от испуга. Даже мистер Бролин вздрогнул от неожиданности.

— Тише ты!.. — выразительно прошептал он, повернувшись к медсестре. Затем направил свою волшебную палочку на старуху. — Аспекта Оракулум! — негромко произнёс он.*

В его левой руке появился маленький стеклянный шарик, в который начало записываться всё, что происходило в палате. А старуха тем временем продолжала:

— Я вижу, как рассвет темницы стены рушит! Грядёт! Грядёт то время, когда Тень, что пленницей была столетья, свободу снова обретёт!

На миг женщина замолчала. Шар в её руках начал чернеть. Казалось, клубы тьмы сражаются с белым дымком и, побеждая его, обращают во тьму.

— Слуга уже покинул свою темницу, — снова заговорила она. — Он ждет, когда луна переродится. Ведь каждый должен знать, что солнца лик тогда любые чары вмиг разрушит.

Шар в руках старухи стал уже непроницаемо чёрным.

— Тьма идёт! — не то с восторгом, не то с ужасом объявила она. — Тьма идёт! И никому от неё не скрыться!

И снова она замолчала. Тёмная пелена в шаре дрогнула и закружилась в вихре.

— В Ущелье Ведьм, что за Серыми горами, Тень обретёт тело из плоти и крови, что некогда принадлежали ей. В Пещерах Матуса — некромага, проклявшего семерых драконов, — да обретёт Кровавая Королева силу и могущество былое. Пройдя через Долину Павших Королей да обретёт она войско несметное! Война!.. Я вижу кровь! Реки крови... Я вижу армию мёртвых, и им нет числа. И все они громко кричат, приветствуя свою королеву: Да здравствует Кровавая Королева! Да здравствует Кровавая Королева! Да здравствует Кровавая Королева!..

Теперь шар приобрёл багровый оттенок. С каждой секундой он становился всё светлее и светлее, пока не стал цвета свежей крови. Старуха вздрогнула, и в тот миг шар выпал из её рук. От удара он разлетелся на множество мелких осколков, еле заметных в багрово-красной луже крови. Но через миг и осколки, и кровь просто-напросто растворились, словно их никогда и не было.

— Что это было? — дрожащим голосом спросила медсестра Рэйчел у мистера Бролина, когда всё стихло.

— Видимо, предсказание, — хмуро ответил тот. — Предсказание, которое не сулит нам ничего хорошего.

— Предсказание? — ещё больше удивилась медсестра. — Но кто эта женщина? Разве она прорицательница?

Доктор аккуратно положил стеклянный шарик, что держал в левой руке, в один из своих карманов.

— Да, — ответил он. — Её имя Сивилла Трелони...

* * *

Была тёмная безлунная ночь. Весеннее небо закрывали густые непроницаемые тучи. Несмотря на приближающееся лето, ещё было прохладно. Возможно, виной этому был лёгкий северный ветерок, который налетал порой. Он проносился над самой землёй, заставляя колыхаться молодую траву, играл с молодыми листочками, которыми уже успели покрыться деревья старого албанского леса. Того самого леса, который более полторы тысячи лет скрывал ото всех вход в одну из самых страшных темниц когда либо построенных на земле. В самом центре леса есть прогалина в форме ровного круга. С самого возникновения леса эта прогалина никогда не зарастала деревьями. Казалось, они избегают этого места, словно толпа людей, обступившая прокаженного.

Тихий шёпот могущественного заклинания разнёсся по всей поляне и в тот же миг в её центре возникли громадные каменные врата, ведущие в никуда. Со противным режущих слух скрипом, отворились створки врат, и оттуда вышел молодой человек. Он остановился и осмотрелся по сторонам. Затем поднял глаза на ночное небо и сделал глубокий вдох. Как же был сладок глоток свободы!..

— Договор!.. — донёсся шелестящий шепот из темноты, что скрывалась за вратами. — Помни, Салазар! Помни о договоре! Свобода за свободу...

Молодой человек вздрогнул.

— Да, моя госпожа, — произнёс он, поворачиваясь к открытым вратам. — Я исполню свою часть договора...

В следующий миг врата с грохочущим лязгом закрылись, а затем и вовсе растворились прямо в воздухе. Молодой человек постоял ещё немного в тишине, вдыхая чистый весенний воздух, а затем, накинув на свою голову капюшон, исчез.

* * *

«...Вечерело. На темнеющем безоблачном небе уже начали загораться первые звёзды. Бледный безжизненный диск луны неподвижно завис над густым еловым лесом, который разделяла бурная горная речка, бравшая своё начало где-то высоко в горах. На одном из высоких утёсов, почти у самого обрыва, стоял Гарри Поттер и оглядывался по сторонам. Горы, лес, речка — всё это было ему незнакомо. Определённо он здесь ещё никогда не был и не имел ни малейшего понятия, как тут очутился. Внезапно он почувствовал опасность. Необъяснимый внезапно возникший страх. Сердце Гарри бешено забилось, разнося пульсирующую кровь по всему телу. Он резко обернулся и увидел перед собой фигуру человека, облаченного в чёрную мантию с длинным капюшоном, который полностью скрывал его лицо.

«Салазар Слизерин! — промелькнула пугающая мысль в голове Гарри. — Но это невозможно...»

Инстинктивно он сделал шаг назад, пытаясь отодвинутся от тёмного чародея как можно подальше. Но вместо твёрдой поверхности его нога нащупала лишь пустоту и зависла в воздухе. Обрыв! Бестолково взмахнув руками, он потерял равновесие и стал падать вниз ...»

Гарри Джеймс Поттер — директор Хогвартса и знаменитый волшебник, победивший Тёмного Лорда, — с криком проснулся в своей спальне. Его лицо и руки покрывал холодный пот.

— Свет! — почти прокричал он.

В тот же миг под потолком возникли три яркие сферы. Их мягкий свет разлился по всей спальне. Этот свет отличался от обычного. Он согревал, давал надежду, успокаивал. Руны. Сейчас Гарри как никогда был благодарен Гермионе за то, что она научила их с Роном творить рунную магию. После победы над Слизерином она тратила любое свободное время на изучение древних видов магии. То, чего не нашлось в библиотеке Хогвартса, ей прислали из Министерства магии. Рон иногда шутил, что его жена скоро станет самой могущественной волшебницей и захватит мир.

— Сон... Это всего лишь плохой сон, — пробормотал Гарри, мотая головой, пытаясь отогнать прочь пугающие образы.

Но как бы он ни старался забыть увиденное во сне, он не мог. Да и как забудешь такое? Особенно когда оно повторяется ночь от ночи.

Гарри пытался успокоить себя, но чем больше он начинал думать об этом, тем больше сомнений в нём зарождалось. Будь он маглом и живи в мире простых людей, он бы, наверное, не стал уделять повторяющемуся сну такого внимания. Но он был волшебником и жил в мире магии, где повторяющиеся сны не предвещают ничего хорошего...

Вздохнув, он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своём сне. Быть может, с ним не стоит бороться, как делал он две предыдущих ночи подряд. Может, этот сон следует принять, поискать в нём скрытый смысл, и тогда он получит и ответ, и спокойствие. Во сне всё казалось таким настоящим, таким реалистичным: Слизерин, утёс, даже падение... Гарри мог поклясться, что чувствовал во сне, как холодный ветер обдувает его лицо, слышал, как где-то вдалеке шумит горная река, чувствовал приближение земли...

«Это невозможно! Невозможно! — думал Гарри. — Прошло полтора года с того самого момента, как мы победили Салазара Слизерина. Ему никогда не выбраться из темницы, в которую они его поместили!»

Открыв глаза, Гарри долго сидел в задумчивости. Спать ему перехотелось, и потому он встал, накинул халат и спустился к себе в кабинет. Достав из стола бутылку отменного виски, которую подарил ему в прошлом году премьер-министр маглов, Гарри налил в невысокий бокал и сделал глоток. Выпивка обожгла горло. С непривычки Гарри закашлял. Но потом он почувствовал, как по телу волнами прокатывается согревающее и расслабляющее тепло.

Больше всего на свете Гарри сейчас хотелось рассказать кому-нибудь о своих снах. Но кому? Расскажи он Рону — тот скажет, что это всё полнейшая чепуха и всему виной то, что Гарри чересчур много времени уделяет работе и мало отдыхает. Гермиона, конечно же, начнёт рассуждать о том, что повторяющиеся сны — это не очень хорошо. Но это Гарри знал и без неё. Ему нужен был собеседник, который бы смог понять его тревогу, смог бы помочь разъяснить его сон. Подняв голову, Гарри увидел перед собой десятки портретов бывших директоров Хогвартса. Все они мирно спали, кроме одного. Это был седовласый волшебник в причудливом колпаке и очках-половинках, висевших на его крючковатом носу.

— Вам тоже не спится, профессор Дамблдор?

Волшебники и волшебницы на других портретах обеспокоенно завозились, но, на счастье Гарри, никто из них больше не проснулся.

— Нет. Со сном у меня всегда был порядок. Просто я услышал твои шаги и проснулся. И вижу — не зря. Что-то терзает тебя, но я ещё пока не знаю, что именно.

Неторопливо и в подробностях Гарри рассказал о своих повторяющихся снах, о нехорошем предчувствии. Спросил, не сходит ли он с ума. И можно ли как-нибудь всё это объяснить.

— Хм!.. И правда странно! — нахмурился бывший директор. — Но увы, мой дорогой Гарри, я так же, как и ты, не могу это объяснить.

— Вы думаете, мне не стоит волноваться по поводу этих снов?

— Волшебникам никогда не снятся простые сны, — подумав, ответил Дамблдор. — Я всегда считал, что они могут многое нам рассказать: о будущем, о прошлом, о настоящем. Но твои сны не обычные. Просто так один и тот же сон не повторяется. Это определённо что-то должно значить.

— Как же мне тогда поступить? Быть может, вы знаете того, кто сможет расшифровать мой сон?

Альбус Дамблдор задумался.

— Боюсь, что нет, — покачал он головой. — Но если твой сон на самом деле что-то значит, то в скором времени ты получишь ответы.

И словно в подтверждение слов бывшего директора в камине ярко вспыхнуло пламя, и там появилась чья-то голова. От неожиданности Гарри даже вздрогнул. Голова огляделась и уставилась на Гарри.

— Здравствуйте, мистер Поттер! — поздоровался незнакомец. — Приношу свои извинения за то, что потревожил вас в столь позднее время.

— Вы меня не побеспокоили, — развёл руками Гарри. — Мне всё равно не спится. Вы что-то хотели, мистер...?

— Мистер Бролин. Уолтер Бролин, — представилась голова. — Я главный врач больницы Святого Мунго.

— Вот как! — удивлённо вскинул брови Гарри. — И что же вас привело ко мне в такой час?

— Дело всё в Севилле Трелони.

— В ком?! — сильнее прежнего удивился Гарри.

— Да, вы не ослышались, — кивнул мистер Бролин. — Я говорю об одном из бывших преподавателей Хогвартса. Как вам, наверное, известно, она вот уже двадцать лет находится в нашей больнице в отделении для душевнобольных.

Гарри кивнул. Да, он помнил, кто такая Сивилла Трелони. Увы, события, произошедшие более двадцати лет тому назад, оказали фатальное влияние на хрупкую психику профессора прорицания.

— Ей стало лучше? Или хуже? — осведомился он у доктора.

— Вообще-то, по правде говоря, ей с каждым годом становится всё хуже и хуже. Раньше она просто не обращала ни на кого внимания и жила в своём, видимом лишь ей мире, но последние года полтора её состояние резко ухудшилось. Она даже перестала самостоятельно принимать пищу. Всё чаще нам приходится применять к ней заклинание «Сервио Интентус» *. Но сегодня ночью случилось нечто, чего я объяснить не могу! Вы представляете, она пришла в себя и сделала пророчество!

По спине Гарри пробежалась ледяная волна. Сивилла Трелони редко предсказывала что-нибудь стоящее, но если и предсказывала, то это обязательно сбывалось со стопроцентной вероятностью.

— Мистер Бролин, прошу вас. Входите. Я думаю, нам есть о чём с вами поговорить...

— О! Спасибо. Это очень кстати, а то у меня уже, кажется, затекли ноги.

Спустя пару минут из камина целиком вылез мистер Бролин. Одет он был в слегка помятую жёлтую мантию. Отряхнувшись, он уселся в небольшое креслице напротив Гарри.

— Я первый, кому вы сообщаете о пророчестве? — спросил Гарри.

— Нет, вы не первый, к кому я сегодня обращаюсь, — замотал головой доктор. — Первым делом я, конечно же, связался с Министерством магии. Но там меня отказались слушать. Они сослались на то, что у них и так много своих проблем. Дескать, им некогда слушать бред выжившей из ума предсказательницы. И тогда я решил обратиться к вам. Мне показалось, что это вас заинтересует.

— Министерство любит это делать, — согласился Гарри. — Только я думаю им сейчас и правда не до этого. Они ещё не восстановились после недавних событий. Вы правильно сделали, что обратились ко мне. Вы сможете пересказать предсказание, которое сделала Сивилла Трелони?

— Это не понадобится, — загадочно произнёс мистер Бролин, доставая из кармана маленький голубоватый шарик, внутри которого периодически всплывали размытые образы. — Я записал пророчество.

Гарри поднялся и осторожно принял протянутый ему шарик. Сев назад, в своё кресло, Гарри некоторое время внимательно изучал его, а затем дотронулся до небольшой руны на своей ладони. Руна нагрелась.

— Я подожду друзей, и мы все вместе посмотрим это пророчество, — пояснил Гарри, поймав на себе любопытный взгляд доктора.

— Нет-нет! Конечно же! Тут вы уже решайте сами, что вам с ним делать, — вставая, произнёс Уолтер. — Я и так слишком надолго отлучился из больницы. Меня, вероятно, уже обыскались. Потому я вынужден покинуть вас.

— Да, конечно же, — кивнул Гарри. — Большое вам спасибо за помощь.

— Да не за что, — пожимая руку Гарри, сказал доктор. — Я был рад вам хоть чем-нибудь помочь.

Мистер Бролин только успел исчезнуть в камине, как в дверь кабинета ворвались Рон и Гермиона. Вид у них был взволнованный.

— Что? Что случилось? — спросила Гермиона, оглядывая кабинет.

— Здесь кто-то был? — зевая, спросил Рон, указывая на затухающее зеленоватое пламя в камине.

Гарри жестом пригласил друзей сесть и вкратце всё пересказал.

— Сивилла Трелони? — удивилась Гермиона. — Вы думаете, ей стоит доверять?

— А почему нет? — не понял Гарри.

— Моя жена хочет сказать, что ей трудно поверить свихнувшейся предсказательнице, пробывшей в психушке двадцать с лишним лет, — пояснил Рон, снова зевнув. — И если честно, мне тоже сложно это сделать.

— Вот это вы зря, мистер Уизли, — со свойственным ему спокойствием вмешался портрет Альбуса Дамблдора. — Увы, время жестоко, но некогда в молодости Сивилла Трелони была невероятно одарённым прорицателем. Её род на самом деле очень древний. На протяжении более тысячи лет из поколения в поколение в их роду рождались лишь девочки, одарённые талантом предсказания. С таким же талантом родилась и Сивилла. Возможно ли представить, насколько тяжёлой для неё была эта ноша. Даже я не знаю, что это — дар или наказание? Будущее, которое она видела, медленно, но неуклонно сводило её с ума. Что не удивительно! Ведь ей было дано видеть смерть каждого человека, встречающегося на её пути. Наверное, именно поэтому она долгое время жила в одиночестве, подальше ото всех. Со временем она стала предсказывать всё меньше и меньше, но зато каждое её предсказание непременно сбывалось; она предсказала победу над Тёмным Лордом, его возрождение и даже его смерть... Уже тогда дар предсказания жил сам по себе, проявляясь лишь в исключительные моменты.

На некоторое время повисла тишина.

— Ну что ж... Тогда давайте посмотрим это пророчество, — пожала плечами Гермиона.

Она взмахнула своей палочкой, и свет в кабинете стал приглушенным.

Гарри обвёл задумчивым взглядом своих друзей, а затем подбросил шарик вверх. Тот взлетел почти под самый потолок, а затем, кувыркаясь, полетел вниз. Секунды показались вечностью. Трое друзей, проснувшиеся на своих портретах директора — все присутствующие следили за небольшой, отливающей таинственным голубоватым светом сферой. И вот шарик коснулся пола, разлетаясь сотней мелких осколков. С оглушающим рёвом светящийся беловатый туман вырвался наружу, формируясь в человеческие фигуры. Все увидели старуху с безумным взглядом, сидящую на кровати. В руках она держала светящуюся магическую сферу. Неподалёку от неё стояло два человека с совершенно перепуганными лицами. И вот старуха заговорила, и её потусторонний голос эхом разлетелся по кабинету...

Когда пророчество закончилось, фигуры просто растаяли в воздухе, а в кабинете повисла немая тишина. Все были напуганы страшными словами предсказательницы.

— Мы все умрём! — заявил один из бывших директоров Хогвартса со своего портрета. Он содрал со своей головы напудренный парик и принялся бегать по портрету, вопя, что всех их постигнет неминуемая гибель.

За ним, словно ястреб с высоты собственного полёта, наблюдал Яспер Кэрроу. Его губы были скривлены в ехидной улыбке.

— Не понимаю причины ваших воплей, уважаемый. Мне кажется, вы и так мертвы, — не выдержал он. — Поверьте мне, мертвее, чем сейчас, вы уже не станете.

Старый директор остановился, огляделся по сторонам, над чем-то подумал, а затем напялил назад свой парик и снова с важным видом уселся в кресло.

Гарри, Рон и Гермиона даже не обратили внимания на то, что происходило сейчас на портретах старых директоров. В данный момент их волновало нечто другое.

Гермиона щёлкнула пальцами, и свет в кабинете снова стал ярче.

— Всё это странно, — опускаясь на стул, сказал Гарри. — Кто такая Кровавая Королева? И причём тут Слизерин?..

— А причём тут Слизерин? — не поняла Гермиона. — В пророчестве ничего о нём не говорилось.

— Точно, — кивком головы подтвердил Рон. — Там ничего не говорилось о Слизерине.

Гарри понял, что случайно сболтнул лишнего. Вздохнув, он рассказал друзьям о сне, который терзал его вот уже три ночи подряд.

Гермиона нахмурилась, а Рон даже побелел. Слизерина он боялся больше, чем в своё время Волан-де-Морта.

— Гарри, почему ты нам не рассказал сразу? — спросил Рон. — А если твой сон пророческий? Вдруг Слизерин и правда на свободе?!

— Постойте-ка! — расширила глаза от ужаса Гермиона. — Кажется, я поняла... Возможно, Рон прав, и твой сон, Гарри, на самом деле пророческий!

Рон и Гарри непонимающе посмотрели на Гермиону.

— Вы ещё не поняли? — возбуждённо заговорила она. — Слизерин и есть тот слуга-освободитель, о котором говорится в пророчестве! Точно... Именно он освободит Кровавую Королеву из её плена!..

— Но он же в темнице Эйдры... — попытался было возразить Рон, но застыл с открытым ртом. На его лице читалось смятение и непонимание.

— Ты ещё не понял?.. Эйдра и есть Кровавая Королева!

Повисла молчаливая тишина. Лишь капли дождя мерно постукивали в окна директорского кабинета. Присутствующие пытались переварить услышанное.

— Получается, что мы сами дали Эйдре ключ к освобождению, — тихо произнёс Гарри. — Пытаясь избавиться от одного врага, мы приобрели другого, ещё более сильного и жестокого.

— И хуже всего то, что мы ничего не знаем об этом враге, — вздохнула Гермиона. — Совершенно ничего...

— И никто не знает, — заметил Яспер Кэрроу со своего портрета. — Ибо Эйдра жила в столь древние времена, истории о которых давно стали мифами. Во времена своей молодости я и то слышал лишь отрывки этих историй. Но даже этого мне хватило, чтобы понять, что Эйдра была невероятно могущественной ведьмой. Куда могущественнее Салазара Слизерина, да и любого из четверых основателей. Если всё это правда, и Эйдра окажется на свободе, то её уже ничто не остановит. Нет больше волшебников, обладающих такой магией, которая была бы способна её остановить...

По портретам директоров пронесся испуганный шёпот. Одна пожилая директриса закатила глаза и упала в обморок. Её соседка испуганно вскрикнула и принялась обмахивать подружку своим платком.

— Какое счастье, что я уже умер, — констатировал Финеас Блэк, всё услышанное и увиденное.

— Рано радуетесь, мой любезный коллега, — ехидно рассмеялся Яспер Кэрроу. — Мы видели, на что был способен Слизерин. Представьте, на что способна Эйдра! При желании она сможет оживить вас, Финеас, и затем убить снова. И так пока ей не надоест...

Даже на портрете было заметно, как сильно побледнел Фенеас после слов Яспера.

— Что вы такое говорите, — заёрзал он. — Зачем ей со мной такое делать?

Вместо ответа Яспер Кэрроу лишь расхохотался.

— Успокойтесь, дорогой Финеас, — спокойно произнёс Дамблдор со своего портрета. — Мне кажется, Эйдре до нас с вами ровным счётом нет никакого дела. А вы, Яспер, лучше бы предложили нам способ, как противостоять Эйдре. Чем её можно убить? Вы ведь среди всех нас самый старейший директор.

— Противостоять Эйдре? — скорчился Яспер. — Вы шутите, Альбус? Единственный способ предотвратить то, что предсказала ваша прорицательница, — не дать Эйдре покинуть Ур-Халас. Другими словами — вы должны помешать Слизерину.

— Но каким образом? — удивилась Гермиона. — Нам самим не справиться с ним. Министерство нам не поможет. Во-первых, потому что оно нам не поверит, а во-вторых, оно ещё не восстановилось после того, как туда год назад наведался Слизерин. У нас даже нет Министра магии! Сейчас Министерством управляет Совет из двенадцати представителей. Пока они что-нибудь решат, Эйдра уже будет на свободе.

— А что вы хотите тогда от меня? — усмехнулся Яспер. — Я вам предложил единственный верный способ. Иного, увы, нет.

Повисла тишина.

— Вероятно, он прав, — гладя свою бороду, сказал Дамблдор. — Иного пути нет. Вы должны попытаться помешать Слизерину.

— Но мы ничего не знаем, — покачал головой Гарри. — Когда и каким образом Слизерин попытается освободить Эйдру? Всё, что сказала Сивилла Трелони, — это то, что всё произойдёт на рассвете.

— Да, на рассвете, — подтвердил Дамблдор. — На рассвете после полнолуния. Если я не ошибаюсь, то полнолуние состоится завтра ночью.

— Это что, шутка? — округлил глаза Рон. — Мы же совсем не готовы...

Снова повисла тишина.

— Да, не готовы, — согласился Гарри с Роном. — Но мы попытаемся... Попытаемся, потому что должны... Потому что у нас нет иного выхода...

— Кажется, скоро в кабинете директора появится новый портрет, — чуть слышно проворчал Яспер Кэрроу. — Из-за таких самоубийц у нас скоро места не хватит для других портретов.

— Ничего страшного, — спокойно произнесла Гермиона, которая слышала ворчания старого директора. — В таком случае мы снимем ваш портрет, а на освободившееся место повесим новый.

По портретам прокатился смешок. Финеас Блэк даже зааплодировал.

— Вы не посмеете! — возмутился Яспер. — Это кощунство! Я — первый директор Хогвартса! Кто-нибудь, наложите на мой портрет заклятье вечного приклеивания!..

— Успокойтесь, Яспер!.. — устало произнёс Гарри. — Никто не станет снимать ваш портрет. Гермиона всего лишь пошутила...

Гермиона попыталась возразить, но Гарри остановил её жестом.

— Яспер, я хочу кое-что у вас спросить, — продолжил Гарри. — Надеюсь, вы ответите на мой вопрос.

Яспер Кэрроу замолк и с интересом посмотрел на Гарри.

— Пару недель назад я совершенно случайно натолкнулся на маленькую книжонку, которая называлась «Молчаливые ответы Башни Аталора». Написал её некий Грегори Дэрден Кэрроу...

Ехидная улыбка Яспера Кэрроу медленно сползла с его лица. Впервые за многие века первый директор Хогвартса выглядел серьёзным. Ни тени улыбки, ни снисходительного взгляда, с каким он обычно смотрел на всех со своего портрета.

— Книга находилась в ужасном состоянии. Ни магия, ни что-нибудь другое не смогло бы её уже спасти. Мне удалось прочитать лишь небольшие отрывки. Из них я узнал о существовании места, где каждый желающий мог бы получить ответы на все свои вопросы. Прежде мне никогда не приходилось слышать о подобных местах. Я спросил Гермиону, но она сказала, что впервые слышит подобное название. Но ещё она добавила, что, скорее всего, Грегори Кэрроу являлся вашим близким родственником, а значит вы, возможно, что-нибудь да знаете о месте, называемом Башня Аталора. До сих пор я не находил времени спросит вас об этом. Но сейчас это не просто любопытство. Возможно, это место поможет нам победить Эйдру и Слизерина.

Пронзительный взгляд Яспера остановился на Гермионе.

— Поверьте мне, вам не стоит знать ничего о Башне Аталора. Забудьте это название. Не произносите его даже шёпотом, не вспоминайте о нём даже в мыслях! Иначе лишитесь жизни быстрее, чем до вас доберётся Эйдра. Не тратьте времени зря!..

И не говоря больше ни слова он развернулся и исчез со своего портрета.

________________________________________________________________________

*— Аспекта Оракулум! — заклинание записи пророчества в голографическую сферу, подобную тем, что хранились в Отделе Тайн.

*«Сервио Интентус» — слабее, чем заклятие «Империус», подчиняет воле на короткий промежуток времени, легко преодолевается, разрешено Министерством магии (указ №1232 пункт «б» «О применении заклятий подчинения в медицинских целях»).