Женщина постарше (гет)

"Мальчик-который-выжил идет к алтарю! Юный герой попал в сети обворожительной вдовы!"

Газеты разрываются от аршинных заголовков. В обществе ажиотаж, в гостиных сплетни.

"Придира" печатает огромные статьи про бывших мужей миссис Забини, высказывая гипотезу, что невеста является носителем головных бряклов, ядовитых для мужей, но безопасных для нее самой. Луна Лавгуд пишет таким уверенным слогом, что, пока читаешь — невольно веришь.

Я сижу дома и слушаю блюзы американских эльфов, купленные в Ужастиках Уизли. У них появился отдел по продажам музыкальных заклинаний, дающий, по словам Грейнджер, половину всей прибыли.

В Лютном работает подпольный тотализатор: принимают ставки на то, сколько проживет Поттер после свадьбы. У Министерства два дня подряд буянит демонстрация домохозяек с требованием запретить свадьбу и выслать миссис Забини из Англии. То, что Поттер уедет вместе с ней, им, очевидно, не приходит в голову.

"Не для меня взошли на небе звезды" — поют американские эльфы.

На самом деле, они не совсем эльфы, а какие-то другие магические существа, куда разумней наших английских домовиков. Поэтому и страдают. "Во многой мудрости много печали", — сказал великий маг Соломон, умевший повелевать ифритами и опускать небо на землю. "И возвращается ветер на круги своя".

Поттер скупает гоблинские драгоценности, миссис Забини рассылает приглашения. Мадам Малкин завалена заказами. Свадьба намечена в Вестминстерском соборе ровно в полночь со второе на третье апреля. "Ибо сильна, как смерть, любовь, и стрелы ее — стрелы огненные." Я представляю себе Поттера, утыканного этими стрелами, как святой Себастьян.

Мы получили от миссис Забини приглашение на свадьбу и соболезнующее письмо по поводу болезни отца. Послание пахло тем тонким, обволакивающим ароматом, который знаком любому чистокровному волшебнику. Так пахнут багровые розы мертвых, те, что хорошо приживаются в местах, где была пролита кровь. Неважно, какие слова были в письме — запах означал и признание, и предостережение. Впервые со времен битвы за Хогвартс я видел, чтобы мама так пугалась.

До второго апреля осталось две недели. Отец по-прежнему не приходит в себя. В переходе за Дырявым котлом, которым каждый день пользуются сотни человек, позавчера обнаружили тело неизвестной девицы в мантии игривого покроя. Поначалу приняли за ведьму легкого поведения, потом выяснилось, что это восходящая звезда французской журналистики Кларисса Ли. Авроры взяли под стражу ее жениха, худосочного голландца, работавшего с ней в качестве колдографа, и допрашивают на предмет убийства из ревности.

Действие стремительно близится к финалу. Время утекает сквозь пальцы.

— Гарри поставил барьер против сов, — устало говорит Грейнджер, вываливаясь из моего камина, — ему шлют вопиллеры даже с континента.

В последнюю неделю наши с ней посиделки стали чуть не ежевечерними. Не знаю, что думает по этому поводу Уизли. Не уверен, что она вообще ставит его в известность о том, куда сматывается по вечерам. Пару раз она натыкалась у меня на Грега, и Грег сделал выводы: теперь он является в середине дня, а ближе к шести начинает хмыкать, закруглять разговор и двигаться к камину, по пути бормоча что-то про устаревшие чистокровные предрассудки. Любовь к кузине, похоже, окончательно превратила его мозги в фарш.

Мы забрали отца из Мунго, и теперь он лежит в своей спальне. Целители надеются, что магия дома будет ему полезна. Сиделки и колдомедики пасутся в том крыле целыми днями. Кое-как удалось установить тип проклятия, которое его убивает. Это проклятие "высушивания силы", распространено оно в основном на западном побережье Африки, и теперь в Мунго ждут приезда чернокожего целителя, который попробует его снять. Это стоило нам не одну тысячу галлеонов, но в конце концов нужного человека нашли. Мама бродит по замку, как тень. Негритянский целитель — наша последняя надежда. Мвамба должен появиться завтра.

Я заставлял Грейнджер взять у Поттера амулет от "злой жены", хотел надеть его на отца. Вряд ли он, конечно, помог бы — жена-то у отца не злая, но вдруг? Тут-то и оказалось, что паук прицеплен к Поттеру неснимаемым заклятием до десятого мая. В начале февраля, когда Уизли с Грейнджер уговорили Поттера надеть "паука", Грейнджер думала, что трех месяцев им хватит, чтобы придумать, как быть со свадьбой. Впрочем, на больший срок Поттер вряд ли бы согласился. В результате амулет будет снят за несколько дней до роковой даты. Интересно, знает ли об этом миссис Забини? Догадывается ли она, что за паука носит на шее ее жених? Кажется ли ей комичным то, что все наши предосторожности оказались тщетными?

— Как твой отец сегодня? — Грейнджер валится в кресло.

Мне кажется, что она просто перестала замечать, к кому приходит — слишком вымоталась. Она была у Блейза, одна, без Уизли, еще две недели назад. Результата это, как я и думал, не принесло. Блейз чуть не проклял ее с порога, а потом долго шипел, что если бы мог, отдал бы свою руку за то, чтобы свадьба Поттера с его матерью не состоялась. Я перехватил дрожащую и совершенно потерянную Грейнджер на обратном пути и битый час расспрашивал, попутно отпаивая глинтвейном и успокоительным. С этого и началось — через день она явилась, чтобы обсудить возможность дистанционно наложить на Поттера защитные чары, еще через три постучалась в камин, чтобы узнать, как точно действует родовая защита крови. В тот день она раскопала в библиотеке книгу, рассказывающую про обряд братания и защиту побратимов.

Я и оглянуться не успел, как она стала приходить ежевечерне. Правда, чем ближе подходит дата поттеровской свадьбы, тем меньше у нее идей и тем чаще она застывает в кресле с остановившимся взглядом. Временами я ненавижу Поттера только за то, как убивается из-за него Грейнджер. Она сидит у меня недолго, час или полтора, и я пока не могу понять, что ей дают эти вечера. Поттер, насколько мне известно, большую часть времени проводит в замке Забини, но пока еще регулярно навещает родной дом. Где этот дом находится, Грейнджер скрывает. От меня она всегда уходит по одному и тому же адресу — в "Нору". Своей паранойей она напоминает покойного декана, и, против всех ожиданий, меня это скорее умиляет, чем раздражает.

Тем более, что записывающие заклинания никто не отменял, а Грейнджер слишком устала, чтобы отслеживать все вокруг.

Неприятно устраивать слежку за тем, кто тебе доверяет, но я убеждаю себя, что это для их же, гриффиндорской, пользы. Обнаруживается, что Поттер живет в доме моей двоюродной бабки. Кажется, сейчас она единственная, кого поттеровский камин еще пропускает. С Уизли он давно поругался и общаться отказывается. Только Грейнджер продолжает таскаться к нему в тщетной надежде уговорить, подстеречь момент... не знаю. Уверен, что при встрече она опасается даже намекнуть об опасности свадьбы, чтобы он не запер камин и от нее тоже. Так что толку от ее приходов к Поттеру не больше, чем от регулярной проверки пульса у смертельно больного.

Сегодня я намерен изменить эту ситуацию.

"Они положили камни в мою постель, — поют американские эльфы, — я не могу спать из-за камней в моей постели".

У нас с Грейнджер один камень на двоих, и он лежит на сердце.

— Отец? Все так же. Завтра ждем целителя из Кот-д-Ивуар, но это между нами, конечно.

Грейнджер кивает. Я смотрю на нее, замечая все то, чего не замечал в школе. У нее пухлая нижняя губа. Она накручивает прядь волос на указательный палец, когда задумывается, и ее волосы еще долго удерживают форму спирали после того, как она отнимает руку.

— Я заходила к Гарри сегодня, — говорит она, — не застала. Кричер сказал, что Гарри плохо питается. Через часок снова загляну.

Я фыркаю.

— Мне абсолютно неинтересно, что говорит поттеровский домовик.

Грейнджер вздыхает. Я щелкаю пальцами, и Типпи притаскивает еще один бокал обожаемого ею глинтвейна. За окном шальное мартовское солнце отражается в многочисленных каплях, оставшихся после дождя. Вечереет, тени от деревьев пересекают дорожки в парке.

Повернув голову назад, я вижу, что Грейнджер уснула. В этот раз вместо успокоительного Типпи подлил сонного зелья. У меня есть пара часов. Я осторожно отрезаю у спящей вьющийся каштановый волосок. Я обещал маме, что не буду говорить с Поттером. Я и не буду. С ним станет говорить его лохматая подруга.

Опускаю волос в заранее приготовленный фиал с зельем. Пережидаю мучительные мгновения превращения, подхожу к огню.

— Гриммо, двенадцать, — говорю я нежным девичьим голосом.

И практически выпадаю из огромного камина в доме своей бабки, где часто бывал в детстве.

Поттер не внес почти никаких изменений в обветшалый мрачный интерьер. Неужели ему действительно нравятся эти когтистые лапы у столов и темно-зеленые, почти черные, портьеры? Не в первый раз я думаю, что он совсем не так прост, как кажется. Где он, кстати? Все еще у своей дивы? Так, главное — не называть его Поттером!

— Гарри? — произношу я неуверенно.

— Герм? — лохматая черноволосая голова поднимается из-за спинки ближайшего дивана.

— Привет. А я тут смотрел телек и уснул. Давай, иди сюда, — он хлопает рукой по спинке дивана.

— А что такое, — начинаю я и тут же прикусываю язык. Грейнджер-то наверняка знает, что этот "телек" за зверь.

— Кхм. Я заходила днем, тебя не было.

Поттер кивает и снова хлопает по дивану. Он ее подзывает, словно собаку!

— Ты сегодня недолго пробыл у миссис Забини. Вы не поругались?

Поттер чуть хмурится, но по-прежнему доброжелателен.

— Герми-и, — тянет он, — мы же договорились, не надо об этом. Тем более таким ехидным тоном, словно... Мне, может, тоже не нравится, что ты общаешься с Малфоем!

Я еле удерживаю себя от того, чтобы не скривить губы. Вместо этого закатываю глаза. Поттер опять хлопает по дивану! Сколько можно?

Усаживаюсь рядом с ним. Перед нами какая-то черная коробка с мелькающими на ней полосами, сквозь которые проглядывают движущиеся изображения людей. Видимо, это и есть телек. Несущиеся из него голоса меня нервируют.

Бросаю взгляд на Поттера. Начинаю накручивать прядь волос на палец. Вот так. И так, да. Любимый грейнджеровский жест. Интересно, на Поттера он действует так же, как на меня? Судя по его глазам, нет. Они по-прежнему безмятежны и зелены. Ничего он не понимает в женщинах.

Я облизываю пухлую губу и прибавляю томности взгляду.