Жизнь твоими глазами (гет)

Учебный год уже подошел к концу, но студенты Хогвартса не спешили разъезжаться по домам. Кто-то опасался повторных атак Пожирателей смерти, а кому-то просто было некуда идти. Школа магии в очередной раз доказала, что надежнее ее стен не может быть ни один другой дом на свете. Зная, как стоически Хогвартс перенес атаки прислужников Темного Лорда, и как самоотверженно повели себя все до единого преподаватели, вставшие на защиту своего второго дома, родители не боялись оставлять детей в Хогвартсе. Большинство студентов решило остаться в школе до тех пор, пока не поймают Пожирателей, которым удалось скрыться, и пока на улицы вернется порядок. Еще не обошлось и дня без сообщений в Ежедневном пророке об очередных нападениях Пожирателей и тех, кто разделял взгляды Темного Лорда на маглов и полукровок. То там, то здесь вспыхивали стычки между нарушителями порядка и аврорами, патрулирующими улицы. В городе сохранялась неспокойная обстановка, некоторые люди, воспользовавшись нестабильной ситуацией, стремились установить свою власть и свои порядки.

Прошло две недели с тех пор, как закончилась война с сильнейшим темным магом тысячелетия. Жизнь постепенно возвращалась в свое привычное русло. Миссис МакГонагалл, оставшаяся на посту директора Хогвардса, распорядилась о продлении учебного года и отсрочке экзаменов. Студентам нужно было время, чтобы оправиться от потрясений и горестей, которые война щедро внесла в жизнь каждого без исключения, и изучить материал, упущенный из-за стремительной и внезапной войны. На восстановление пострадавшей от нападений Пожирателей школы ушло всего лишь несколько дней. Министерство позаботилось о студентах Хогвардса и подослало целую группу магов, которые помогли в кратчайшие сроки убрать последствия нападения на Хогвардс.

Гарри, Рон и Гермиона поспешили вернуться в школу наряду с остальными студентами. Ставшую знаменитой золотую троицу встречали радостными криками и поздравлениями. Каждый стремился пожать руку, обнять или хотя бы похлопать по плечу тех, кто принял непосредственное участие в избавлении мира от страшной угрозы. На какое-то время атмосфера ликования и радостные лица друзей отвлекли молодых людей от грустных мыслей. Им удалось на короткий миг забыть и о смертях, отданных в жертву этой жестокой войне, и о разрушениях, и о зыбкости и неясности будущего. Но вскоре судьба отняла у них и эту маленькую крупицу радости.

Рон уехал домой, где вся семья Уизли с волнением и днем и ночью наблюдала за состоянием лежащего в больнице Святого Мунго Фреда, а Гарри и Гермионе пришлось отдуваться за всех, отвечая на многочисленные вопросы Министерства, назойливых журналистов и историков. Все хотели знать подробности величайшего в современной истории сражения, каждому было интересно узнать, каким образом группа подростков смогла предотвратить огромную трагедию, угроза которой еще совсем недавно висела над всем магическим миром. Из-за нескончаемых расспросов и объяснений, молодые люди чувствовали себя хуже, чем на допросе. Победа над Волан-де-Мортом, вопреки ожиданиям, принесла им не долгожданное облегчение и радость, а череду выматывающих и очень неприятных разговоров с сильными мира сего.

Больше всего Гарри и Гермиона мечтали только о том, чтобы как можно скорее вырваться из цепких лап репортеров и министерских чиновником и поехать в больницу Святого Мунго, чтобы поддержать лучшего друга. Вырваться в город удалось только Гарри. Герою и победителю Волан-де-Морта позволили отдохнуть несколько дней от интервью и расспросов. Гермиона убедила друга, что ему нет необходимости оставаться с ней, и он должен навестить Рона, ведь сейчас поддержка близких друзей была ему особенно важна. Сама девушка осталась отвечать на бесконечные вопросы, некоторые из которых были направлены на то, чтобы опорочить честь юного спасителя мира и подвергнуть его роль в минувшей войне сомнению. Горечь войны и страх за будущее не избавил репортеров от ненасытной жажды сенсаций. Среди них находились те, кто мечтал на фоне новой волны интереса к Гарри Поттеру подлить масла в огонь и подкинуть парочку провокационных сплетен.

Дни, проведенные вдали от друзей, прошли, и сегодня Гарри, Рон и Гермиона должны были встретиться вновь. Девушка знала, что друзья придут не одни. Вместе с ними должны прийти почти все члены семьи Уизли, провожающие в больничное крыло Хогвардса Фреда, находящегося без сознания с того момента, как в него попало боевое заклинание. Гермиона стояла напротив больничного крыла, взволнованно смотря на закрытую дверь. Было очень непривычно и неприятно осознавать, что сегодня ее не пустят к Фреду. Война внесла свои корректировки и в работу миссис Помфри. Забот у женщины стало больше — в больничное крыло поместили тех раненных, кто пострадал меньше всего, поскольку больница Святого Мунго оказалась переполненной. Все кровати в больничном крыле были заняты, и работы у внимательной строгой к своим пациентам женщины теперь было не в проворот. Миссис Помфри сделала более строгими режим посещения больных и внесла несколько новых пунктов, касающихся численности посетителей возле кровати больных. Теперь навестить раненных друзей студенты Хогвардса могли строго в определенные часы и только по одному, дабы не мешать медсестре работать в и без того переполненном помещении.

Послаблений в правилах удалось добиться лишь для семьи Уизли. Мистер и миссис Уизли вместе со старшим сыном Биллом хотели попрощаться с сыном, перед тем как вернуться домой. С тех пор, как в Фреда попало заклинание, прошло уже много времени, но состояние молодого человека, как и раньше, оставалось тяжелым, но стабильным. Долгое время колдомедики больницы Святого Мунго старались вывести Фреда из комы, но их усилия не принесли никакого результата. Фреду не становилось хуже, но и помочь молодому человеку скорее прийти в сознание тоже не удавалось. Колдомедики решили, что держать Фреда в больнице нет необходимости, и можно передать его на попечение миссис Помфри.

Наконец, дверь в больничное крыло приоткрылась, и из-за нее показалась знакомая взлохмаченная макушка Мальчика-Который-Победил.

— Гарри! — шепотом окликнула друга Гермиона.

— Привет, Герми, — смущенно улыбнулся молодой человек и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. — Я думал, ты ждешь нас в гостиной.

— Да, я думала дождаться вас там, но мне удалось вернуться раньше от репортеров, и я надеялась, что смогу увидеть Фреда. Может мне удастся чем-нибудь помочь ему... Постой, а как тебе удалось уговорить миссис Помфри пустить тебя в палату? Она ведь теперь не поддается ни на какие уговоры.

— А я и не уговаривал ее, — на миг на губах Гарри мелькнула задорная мальчишеская улыбка. — Ты же знаешь, у меня пожизненный абонемент на посещение больничного крыла. Я пришел, сказал, что у меня плохо проходит ушиб на спине, и мисс Помфри тут же впустила меня.

— Понятно. Как там Рон, Джинни, миссис Уизли и все остальные?

— Плохо... Им сейчас тяжелее всех приходится, — Гарри подошел ближе и облокотился о стену рядом с Гермионой. — Джинни стала очень рассеянной, все время плачет, Рон ходит, мрачнее тучи, Джордж... Не знаю, как ему удается пережить это. Миссис Уизли живет теперь одной лишь заботой о детях. Если бы не они, не знаю, как бы она перенесла потерю Фреда.

— Не надо, не говори так. Все еще может обойтись. Он ведь дышит?

— Дышит. Через два дня приедет колдомедик из Мунго, будет пытаться наладить с ним телепатическую связь. Быть может, это даст Фреду какой-то толчок, поможет бороться за жизнь.

— Ясно. Надо позаботиться о Роне и Джинни. Я постараюсь отвлечь Рона от плохих мыслей, а ты, может, сводишь Джинни куда-нибудь?

— Конечно! Я как раз собираюсь предложить ей сходить в Ходсмид.

— Вот и правильно. Нельзя позволять им замкнуться на переживаниях за Фреда, нужно помочь Рону и Джинни справиться со всем этим, — девушка нахмурилось, сосредоточенно прикидывая, как она может помочь друзьям.

— Ты права. Ты как сама?

— Ничего, вот только...

Не успела Гермиона закончить фразу, как дверь в больничное крыло снова открылась, и послышались приближающиеся голоса миссис Уизли и Билла.

— И ни слова о плохом, — быстро шепнула другу Гермиона, прежде, чем в коридор вышло все семейство Уизли.

— Гермиона! Девочка моя, — миссис Уизли, едва сдерживая слезы, заключила Гермиону в объятья, сбивчивым голосом, иногда прерывающимся на всхлипывания, благодаря ее за то, заботится о Роне, и за то, что помогла Гарри вырваться к ним на пару деньков. Женщина хотела начать рассказывая о состоянии Фреда, но не смогла справиться с слезами.

— Миссис Уизли, все будет хорошо, — теплым и вкрадчивым голосом ответила Гермиона, опустив руки на плечи все еще плачущей женщины после того, как она закончила говорить. — Фред обязательно поправится, я в этом уверена. Возможно, я смогу чем-нибудь помочь ему. К тому же, скоро приедет колдомедик. Фред сильный, он обязательно выживет и еще устроит нам веселые деньки своими проделками.

— Спасибо Гермиона, ты абсолютно права, — ответил вместо жены мистер Уизли, обняв любимую женщину за плечи. — Все так и будет. Фред — сильный юноша. Он должен справиться.

Сердце Гермионы болезненно кольнуло, когда она посмотрела на отца Фреда. На его лице застыла печать боли и страха за сына, он сильно похудел и выглядел измотанным, но, несмотря на это, в глазах мужчины сияла уверенность и стальное упорство. Глава большой семьи, несмотря на горе, излучал огромную силу, которая внушала его родным уверенность, что все его слова — истина, и Фред непременно придет в себя, ведь по-другому просто не может быть.

Вдруг талию Гермионы оплели знакомые сильные руки, нежно прижимая девушку к теплому телу. Гермионе не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за ее спиной. Рон. Эти руки могли принадлежать только ему. Хотя молодой человек никогда не признается в своей боли и страхе, Гермиона прекрасно понимала, как тяжело ему сейчас, и как сильно он боится за брата. Не говоря ни слова, девушка накрыла руку Рона своей рукой и нежно погладила в знак поддержки и понимания.

— Гермиона, Гарри, спасибо, что пришли. Боюсь, нам уже пора идти, — наступившую тишину прервал голос Билла. Он тепло улыбнулся друзьям и позвал родителей. Гермиона окинула взглядом присутствующих. Она не видела, чтобы из больничного крыла вернулись Джинни и Джордж. Найти Джинни оказалось просто. Гермионе достаточно было отыскать взглядом Гарри. Всегда жизнерадостная рыжеволосая девушка плакала сейчас в объятьях спасителя мира. Ее плечи то и дело вздрагивали от неудержимых слез, а стоящий рядом Гарри нежно гладил ее по волосам и шептал на ухо слова утешения.

— А где Джордж? — решила задать Биллу волнующий вопрос Гермиона.

— Я здесь, — отозвался эхом голос у самых дверей больничного крыла.

Гермионе пришлось заглянуть за плечо мистера Уизли, чтобы увидеть близнеца Фреда. Уж лучше бы она этого не делала. Вид страдающего брата Фреда заставил сердце девушки болезненно сжаться от сочувствия. От некогда веселого и жизнерадостного Джорджа остался лишь воспоминания и трогательные стрелочки в уголках глаз, как доказательство того, что еще совсем недавно этот парень от души смеялся и приветливо улыбался каждому новому дню. Взгляд молодого человека потух, плечи опустились, а некогда огненно-рыжие волосы, казалось, потускнели вместе с утихшим задорным смехом.

— Джордж... — начала было Гермиона, и запнулась. Она не смогла найти подходящих слов поддержки для парня.

— Ничего, Гермиона, я в порядке. Ты, главное, присмотри за моими братом и сестрой, пожалуйста. Как бы они не наделали глупостей, — губы Джорджа сами собой сложились в улыбку, но радости на лице молодого человека не было, и в его глазах не заблестели, как раньше, искорки смеха. Эта улыбка была машинальной. Привыкший радоваться жизни во всех ее проявлениях Джордж просто не умел как-то по-другому передавать приветливые нотки своего настроения.

— Ну, нам пора. Нужно как можно скорее активировать портал, — мистер Уизли избавил Гермиону от неловкого разговора. Почему-то сейчас, смотря в глаза одному из близнецов, девушка чувствовала себя неловко и немного виновато от того, что не в силах помочь вернуть Фреда к жизни.

Попрощавшись со всеми, семейство Уизли поспешило вернуться домой. Теперь в коридоре остались только Гермиона, Джинни, Рон и Гарри.

— Гермиона, ты идешь? — подал голос молчавший все это время Рон.

— Нет, пока что. Вы идите, а я хочу вначале поговорить с миссис Помфри.

Друзья попрощались с Гермионой и направились в сторону башни Гриффиндора, а Гермиона постучала в дверь больничного крыла. Несколько долгих секунд девушка ничего не слышала, но затем по ту сторону двери послышались шаги, и вскоре на пороге показалась медсестра.

— Мисс Грейнджер, я, кажется, уже говорила вам, что время посещения больных заканчивается в пять часов. — Простите, миссис Помфри, я пришла не по этому поводу. Я хотела поговорить с вами о состоянии Фреда Уизли, — Гермиона заверила женщину в том, что помнит строгие правила посещения больничного крыла. — Мистер Уизли по-прежнему в коме. Его состояние тяжелое, но стабильное. Для того чтобы произошли какие-то изменения, нужно больше пяти минут, мисс Грейнджер, — строгий взгляд медсестры заставил девушку на секунду усомниться в правильности своего решения, но Гермиона тут же отбросила эту мысль в сторону и уверенным голосом ответила миссис Помфри.

— Я просто хочу помочь вам. Я вычитала несколько полезных заклинаний, и...

— Вы сомневаетесь в моей квалификации, мисс Грейнджер? — в голосе женщины угадывалась теперь самая настоящая ярость. Усталость и чрезмерное напряжение от возросшей в несколько раз нагрузки сказывались на обычно терпеливом и мягком характере женщины.

— Нет! Ни в коем случае! Я прекрасно знаю, что никто, кроме вас, не сможет максимально быстро и качественно поправить здоровье всех лежащих в этой палате, — Гермиона поспешила убедить женщину в том, что не сомневается в ее знаниях и профессиональных навыках. — Просто у меня появилось подозрение, что у Фреда Уизли может быть не простая кома, а магическая.

Глаза медсестры удивленно распахнулись. Она очень внимательно посмотрела на студентку, озвучившую диагноз, о котором она сама только начала догадываться.

— Да, у меня тоже есть подозрение, что мистер Уизли впал в магическую кому. Я не могу пока что утверждать, так это или нет, но такая вероятность существует, — женщина понизила голос. — Но как вы пришли к такому выводу?

— Я немного изучала колдомедицину, и слышала, что, если состояние пациента не получается улучшить с помощью магии в течение нескольких недель, вероятность того, что он находится в магической коме, возрастает.

— Да, все правильно, — медсестра устало вздохнула и внимательно посмотрела на студентку. — Но это пока что только предположение. Сейчас еще рано радо делать выводы. Когда приедет колдомедик из больницы Святого Мунго, я смогу поставить точный диагноз, а до тех пор все наши разговоры — это только предположения.

— Я прекрасно понимаю это, миссис Помфри. Спасибо, что поделились со мной своими мыслями по этому поводу.

Гермиона попрощалась с медсестрой и направилась в гостиную Гриффиндора. События минувшего дня очень утомили ее, а впереди девушку ждала очень серьезная работа. Завтра ей придется посветить весь день изучению книг в библиотеке. Если у Фреда действительно магическая форма комы, вероятность вернуть его к жизни в кратчайшие сроки есть и очень велика. Нужно только изучить все способы, как это сделать, и выбрать лучший.

* * *

— Гермиона, — голос Рона девушка услышала где-то очень далеко. Она хотела открыть глаза или хотя бы отозваться, но никак не могла вырваться из цепких объятий сна. Мир сказочных снов плясал перед ее глазами яркими красками, постепенно замедляясь и отступая с большой неохотой.

— Гермиона! — парень позвал громче, и яркие образы, испуганно вздрогнув, тут же пропали.

— Рон, ну не кричи ты так, — пробормотала девушка, поднимая голову и сладко потягиваясь. — Сколько сейчас времени?

— Два часа ночи. Ты заснула прямо за чтением книги. Как всегда, — добавил молодой человек, нежно улыбаясь.

— Да, я вначале хотела пойти спать, но потом решила поискать что-нибудь о состоянии Фреда, не откладывая этот вопрос на завтра. И в итоге заснула. — Ты неисправима, — хотя Рон и хотел казаться строгим, от девушки не укрылись мягкие нотки, прозвучавшие в его голосе. — И как, ты нашла что-нибудь?

— Кажется, да. Но этот вопрос требует более тщательного изучения и, пожалуй, лучше будет заняться чтением книг на свежую голову.

— Я рад, что ты это признала, — Улыбнулся Рон, обняв сидящую за столом девушку за плечи. — Ты ведь сможешь помочь ему, Гермиона? Ты всегда выручала нас в самых сложных ситуациях.

— Я постараюсь, Рон, но не могу ничего обещать пока что. Как только что-то узнаю, сразу расскажу вам с Гарри.

— Спасибо. Я всегда знал, что ты классная девушка!

— Ага, и ты только сейчас признался в этом, — улыбнулась Гермиона в ответ, попутно складывая книги. — А до этого ты все семь лет считал меня жуткой занудой, не знающей большего счастья, чем чтение умных книг.

— Значит, мне нравятся умные девушки.

Гермиона посмотрела на Рона через плечо и, поняв, что тот и не думает шутить, шутливо щелкнула его по носу.

— Пойдем спать, Рон. Завтра будет долгий день.

Следующий день Гермионы начался с похода в библиотеку. Девушка не стала дожидаться, когда проснутся друзья, чтобы вместе с ними отправиться в Большой Зал. Сегодня ей совершенно не хотелось есть и тратить драгоценное время на посторонние вещи. Она как никто иной понимала, что каждый новый день может стать решающим для Фреда Уизли. Его жизнь превратилась в непрерывную борьбу за существование, в которой каждый новый час может стать решающим.  Гермиону переполняли мысли о том, как можно помочь брату Рона. Неуловимая взгляду энергия, импульс чистой силы разбудил девушку, когда на улице только начинало светать. Стоило только Гермионе открыть глаза, как расслабленность и сладкая нега сна стремительно покинули ее тело, уступая место всепоглощающей жажде действовать. В сердце девушки поселилась решительность, голова мыслила, как никогда ясно, и уже через пятнадцать минут ноги сами несли ее по хорошо знакомой дороге, ведущей в школьную библиотеку.

Четыре часа беспрерывной работы с книгами привели к впечатляющим результатам. Перед Гермионой лежали все книги, в которых было описание магической комы, способов вывести из нее пострадавшего и возможные побочные эффектов. Девушка довольно улыбалась. Сегодня она узнала достаточно много и теперь могла приступить к разработке плана действий. Ей было, что обдумать. Из книг девушка узнала о как минимум четырех способах, с помощью которых можно вывести Фреда из комы.

Первый предполагал вмешательство колдомедиков и зельеваров, и его девушка сразу сняла со счетов. Над этим вот уже больше двух недель работают профессионалы из больницы Святого Мунго и не менее талантливый специалист мадам Помфри. Второй способ рассказывал о возможности вернуть пострадавшего мага к жизни с помощью черной магии. Такой вариант не устраивал Гермиону, и что-то ей подсказывало, что преподаватели и чиновники Министерства тоже не оценят рвения спасти Фреда Уизли любой ценой. Оставалось два варианта: можно было воспользоваться редкими артефактами, описание которых девушка нашла в книге «Альтернативные способы усиления магической защиты», или же попробовать применить заклинание, которое поможет вернуть Фреда к жизни с помощью его собственных воспоминаний. Гермиона остановила выбор на втором варианте, предположив, что пробудить в Фреде воспоминания, будет легче, чем добыть артефакты, информацию о местонахождении которых еще нужно поискать.

Девушка облегченно вздохнула и закрыла лежащую перед собой книгу. Она провела очень много времени в библиотеке и, к частью, не зря. Возможно, несколько минут назад она наткнулась на то, что спасет жизнь одному хорошему парню. Гермиона знала, что теперь, когда в ее руках оказалась книга с бесценными знаниями, она точно сделает все, чтобы спасти Фреда. И дело не в том, что об этом ее попросил Рон. Просто Гермиона не могла оставаться равнодушной к беде, случившейся в семье Уизли. Она не могла сидеть, сложа руки, зная, что может помочь.

Из размышлений Гермиону вывел звук приближающихся шагов. Девушка обернулась и встретилась взглядом со взглядом Гарри Поттера. Причем не просто Гарри Поттера, а причесанного Гарри Поттера.

— Гарри! — восхищенно выдохнула девушка, пораженная тем, что друг решил привести в порядок свои непослушные волосы. В последний раз он делал это на четвертом курсе, когда собирался пригласить на Святочный бал Чжоу Чанг. — Ты причесался?

— Да, мы с Джинни идем сегодня в Хогсмид. Хочу произвести на нее хорошее впечатление, — наблюдательность подруги явно смутила гриффиндорца. — Конечно, в твоем исполнении это выглядит лучше, но…

— Давай я помогу, — со смехом сказала девушка, достав из сумки  волшебную палочку.

— Спасибо. Жаль, у меня не так хорошо удается это заклинание.

— Я как-нибудь объясню его тебе еще раз, — улыбнулась Гермиона и, встав за спину друга, зашептала хорошо знакомое с третьего курса заклинание. Благодаря нему, гриффиндорка давно забыла о том, как это трудно с помощью обычной магловской расчески и различных средств по уходу за волосами сделать более-менее аккуратную прическу.

— Я знал, что ты придешь сюда, как только проснешься, — улыбнувшись, заметил Гарри. — Как поиски? Тебе удалось найти что-нибудь полезное?

— Да. В нашем распоряжении три легальных способа, которые могут помочь Фреду. Над одним из них уже работают колдомедики и мадам Помфри, а над оставшимися двумя надо еще подумать. Книги утверждают, что оба способа доказали свою эффективность ни один раз, но они требуют тяжелой работы и как минимум неделю времени. Стоит попробовать, — девушка закончила колдовать над волосами Гарри и вернулась на скамейку.

-Конечно! Я знал, что ты обязательно найдешь что-нибудь, — в глазах спасителя магического мира читалось восхищение и благодарность. Гарри и Рон давно привыкли, что даже тогда, когда ситуация кажется безвыходной, верная подруга и умница Гермиона обязательно найдет способ решить сложную проблему. Они ценили девушку за ее знания, смекалку и готовность всегда помочь. — Скажи, когда понадобится помощь. Мы с Роном обязательно сделаем все, что можем.

— Знаю, — гриффиндорка улыбнулась и накрыла руку Гарри своей рукой. Трудности, через которые Гарри, Рон и Гермиона прошли вместе, начиная с первого курса и заканчивая битвой с Волан-де-Мортом, очень сплотили их. Спустя столько лет дружбы, им не нужно было рассказывать друг другу о своих переживаниях, страхах и сомнениях, чтобы быть понятыми, не нужно было просить поддержки, чтобы получить ее. Трое друзей понимали друг друга с полуслова и всегда были готовы помочь друг другу.

— Вы с Роном пойдете сегодня в Хогсмид?

— Ох, не знаю, Гарри. Мы не обсуждали это. Я собиралась посвятить день поискам способа помочь Фреду. Надо полистать книги, проконсультироваться с опытными магами, узнать, можно ли достать некоторые артефакты. Они тоже могут пригодиться. И еще мне нужно обязательно попасть сегодня к Фреду и опробовать кое-какие заклинания. Мне нужно понять, смогу ли я помочь ему выбраться из комы, если свяжусь с его мыслями и воспоминаниями.

— Хорошо.   Тогда расскажи потом, что ты узнала, — Гарри отвел взгляд в сторону и по привычке потянул руку к волосам, но, вспомнив на полпути, что тем самым может испортить прическу, на которую ушло столько времени, передумал и опустил руку. Наблюдательная Гермиона заметила этот жест.

— Гарри, что-то случилось? — девушка внимательно заглянула в глаза друга. Она знала, что когда Гарри лохматит и без того торчащие в разные стороны волосы, это верный признак волнения.

— Не совсем. Меня просто беспокоит Рон. Сегодня он почти всю ночь не спал. Я думаю, он переживает гораздо сильнее, чем показывает это нам.

— Да, думаю, ты прав, — Гермиона вздохнула и устало потерла ноющие от долгого чтения виски. — Рон сильный парень и очень заботливый. Он старается защитить от проблем всех близких ему людей, а сейчас таких много. Миссис Уизли, Джинни… я знаю, он переживает за них ничуть не меньше, чем за жизнь брата, но старается не акцентировать на этом внимание. Он хочет показать своим спокойствием и уверенностью, что все обязательно будет хорошо, и Фред поправится, но при этом волнуется за брата ничуть не меньше, чем остальные и, к тому же, огорчается, видя, как сильно случившееся ударило по Джинни и миссис Уизли.

— Вот поэтому я и рад, что вы с ним есть друг у друга, — губы Гарри тронула улыбка. — Я знаю, что с тобой-то Рон будет более разговорчив, и вместе с тобой ему будет легче справиться со свалившимися заботами.

— Надеюсь, ты прав, — улыбка Гермионы вышла не такой радостной, как у Гарри. Она чувствовала себя неловко от того, что приняла вчера показное спокойствие Рона за чистую монету. У нее ведь даже не возникло мысли поинтересоваться у парня, как он. Осознав это, Гермиона почувствовала себя немного виноватой. — Сегодня я обязательно проведу вечер с Роном. Ему сейчас не стоит оставаться одному.

Между друзьями повисла пауза. Каждый думал о своем и в то же время об одном и том же. Молчание затянулось. Гермиона открыла книгу, которую читала до прихода Гарри и занялась копированием с помощью магии нужных страниц, а Гарри погрузился в чтение книги, которую принес с собой.

— Ты пришел в библиотеку не с пустыми руками? — Гермиона, заметив в руках Гарри книгу, оторвалась от копирования и с любопытством посмотрела на него.

— Да, я хотел поискать какое-нибудь особенное заклинание. Понимаешь, я хочу удивить Джинни, порадовать ее чем-нибудь. В общем, сделать сегодняшний вечер особенный для нее и для нас, — на лице Гарри отразилась растерянность и в то же время искренне желание сделать сюрприз девушке, которую он любил. Конечно, стремление парня утроить любимой девушке запоминающееся свидание не могло оставить Гермиону равнодушной.

— Я могу помочь тебе, — гриффиндорка озорно улыбнулась, — Знаю я одно заклинание…

С этими словами девушка понизила голос и склонила голову к голове Поттера. Она начала что-то быстро объяснять, активно жестикулируя руками и показывая волшебной палочкой движения, которые нужно совершать для упомянутого заклинания. При этом с губ Гермионы не сходила вдохновленная улыбка. Если бы кто-нибудь из преподавателей мог видеть, с каким энтузиазмом Гарри кивает подруге и повторяет демонстрируемые ею движения волшебной палочкой, он бы точно захотел немедленно узнать у мисс Грейнджер секрет, благодаря которому ей удалось завоевать столь живой интерес студента к чарам.

* * *

По полупустым улочкам Хогсмида лилась мелодичная музыка, исполняемая талантливым творческим коллективом миссис Селфидж. Милая деревенька, любимая всеми студентами Хогвартса, ожила после разрушительной войны с Темным Лордом и вернулась к привычной жизни. Отдыхающие после долгой учебной недели студенты снова заполнили тишину деревни своими звонкими голосами, радостным смехом и оживленными разговорами. Торговля в лавках возобновилась, студенты то и дело перемещались туда-сюда по бесконечным тропинкам, спеша по только им ведомым делам.

Гарри и Джинни только окончили обход лавок, и теперь гуляли по Хогсмиду, наслаждаясь на удивление хорошей погодой. Молодые люди держались за руки и улыбались. Гарри то и дело смотрел на свою спутницу, радуюсь, что этот день они проводут вместе. Ему удалось отвлечь Джинни от мыслей о Фреде. О нем они поговорили в самом начале встречи и после того, как Гарри рассказал девушке о том, что Гермиона, кажется, нашла способ помочь Фреду, Джинни немного успокоилась и смогла поддерживать разговоры на другие темы. А поговорить им было о чем. В скором времени Гарри и Джинни предстояло расстаться на целый долгий год. Девушка должна была продолжить учебу в Хогвартсе. Впереди ее ждал последний год обучения и выпускные экзамены, а для Гарри это был уже почти пройденный этап. Молодой человек не переставал удивляться тому, как легко и в то же время неожиданно он понял, что хочет быть с Джинни. Он хорошо помнил тот день, когда впервые встретил Джинни, когда ей едва исполнилось одиннадцать. Растрепанная ото сна милая девушка влетела на кухню, на которой Гарри и почти все семейство Уизли завтракали, в одной лишь ночной пижаме и посмотрела на него взглядом, полным удивления, радости и в то же время самого настоящего ужаса, который очень хорошо запомнился мальчику-который-выжил на всю жизнь. Оказалось, Джинни уже тогда была влюблена в него, хотя ни разу не видела Гарри и  знала о нем лишь из СМИ и рассказов Рона.  Они почти не общались после того инцидента до того дня, когда Гарри спустился в мрачный тайный ход в туалете Плаксы Миртл, чтобы спасти сестру лучшего друга. Да, тогда еще Джинни была для Гарри просто сестрой его лучшего друга, но через несколько лет все изменилось. К тому времени и у него, и у нее уже были попытки начать с кем-то настоящие романтические отношения, но жизнь показала, что все эти попытки были лишь подготовкой к более серьезному, глубокому чувству, которое однажды вспыхнуло между Джинни и Гарри. Их отношения длились уже достаточно давно, но из-за войны не успели приобрести некое постоянство в хорошем смысле этого слова. Теперь, кажется, все наладилось, но Гарри и Джинни должны пройти через еще одно испытание. Испытание временем.

И как он сможет пережить этот год, не видя ее чудесных ласковых глаз? Гарри замедлил шаг, и, заметив это, Джинни остановилась.

— Гарри, что такое? — на нежном личике девушки отразилось непонимание и удивление. Гарри решил, что говорить что-либо сейчас — значит нарушить хрупкий миг нежности и восторга, охвативший его сердца. Вместо лишних слов, он улыбнулся девушке и потянулся к ее огненно-рыжим волосам, чтобы заправить выбившуюся прядку волос за ушко, а затем нежно поцеловал Джинни. Это был мимолетный ласковый поцелуй, но девушка с радостью ответила Гарри, потянулась к нему, одновременно крепко обняв за плечи.

— Ты сегодня особенно нежен, — заметила Джинни, когда их поцелуй прервался.

— Просто я подумал о том, что скоро я уеду учиться на аврора, а ты останешься здесь еще на целый год. Хочу, чтобы перед тем, как я уеду, у нас было хотя бы одно потрясающее свидание.

— Не говори глупости, — Джинни нахмурилась, но лишь для того, чтобы через мгновение улыбнуться улыбкой, которую так любил Гарри. — Я помню каждое наше свидание. И каждый день, когда мы видимся, для меня особенный.

— Прямо уж каждое? — недоверчиво переспросил парень, лукаво улыбаясь.

— Если захочу, вспомню все до единого, — абсолютно искренне ответила Джинни, утвердительно кивнув.

— Ты помнишь, что нам скоро придется расстаться на целый год, пока ты не закончишь Хогвартс? — Гарри решил не откладывать непростой разговор, который непременно огорчит любимую. Уж лучше они поговорят об этом сейчас, и у него еще будет время и возможность сгладить печальные эмоции девушки приятным сюрпризом, чтобы после сегодняшнего свидания у нее остались только приятные воспоминания.

— Конечно, помню. Я думаю об этом каждый день, — тихо ответила Джинни, взволнованно прикусив нижнюю губу. Она знала, что сейчас должно произойти что-то очень важное. Гарри либо скажет, что будет с нетерпением ждать все праздники и выходные, когда Джинни, как и все студенты, будет приезжать домой, либо предложит расстаться, чтобы не терять целый год, пока она не закончит учиться. О втором варианте девушка решила не думать, сердито выбросив его из мыслей.

— Скажу честно, я еще никогда не задумывался всерьез, как жить дальше. Мне нужно продолжить учебу, но для начала купить свой собственный дом, постараться избавиться от чрезмерного внимания журналистов. Знаешь, я ведь до недавнего времени и не задумывался над тем, что у меня и дома-то нет. Штаб-квартир Отряда Дамблдора не в счет. Все семь лет Хоргвартс был и остается моим домам, но я даже не задумывался о том, что, когда я закончу учиться, мне будет негде жить.

Гарри пнул лежащий на земле камень, и тот, подскочив, покатился вперед. Молодые люди отошли в сторону от многочисленных лавок и домиков Хогсмида. Теперь вокруг них были одни лишь деревья и птицы, беззаботно щебечущие на свои птичьи темы друг с другом.

— Пока ты будешь учиться, я куплю дом на деньги, которые мне оставили родители, начну учиться, договорюсь, чтобы после учебы меня взяли на работу в аврориат. Я почти уверен, что меня сразу же возьмут. Хотя бы потому, что победитель Волан-де-Морта поднимет статус аврориата, — молодой человек иронично ухмыльнулся, но, заметив взволнованный взгляд Джинни, осекся. Он понял, что увлекся рассуждениями о будущем и забыл о самом главном. О том, что Джинни, видимо, и ждет услышать. — Я надеюсь, что спустя год ты все еще будешь хотеть быть со мной. Если так, я буду счастлив. За год я успею встать на ноги, начну зарабатывать, и у меня будет уже свой дом. И я очень надеюсь, что ты захочешь жить в этом доме вместе со мной. Ну а пока я буду ждать тебя каждые праздники вместе с мистером и миссис Уизли.

Лицо Джинни осветила счастливая улыбка. Ее сердце радостно трепетало в груди, словно птица, рвущаяся в бескрайнее небо. Звонко засмеявшись, девушка кинулась на шею к Гарри, заключив его в крепкие сердечные объятья, и поцеловала в щеку.

— Конечно же, я буду любить тебя и захочу быть с тобой и только с тобой! И я буду счастлива жить с тобой в нашем доме, — шептала счастливая и дрожащая от волнения Джинни.

Гарри крепко обнял любимую в ответ и, достав из кармана волшебную палочку, начал творить заклинание. В этот миг произошло нечто необыкновенное. Все едва успевшие раскрыться листья вмиг пожелтели и, сорвавшись с деревьев, закружились вокруг Гарри и Джинни веселым желто-красно-золотым хороводом. Восхитительное сказочное чудо природы, казалось, радовалось вместе с молодыми людьми их счастью, их обещанию быть вместе, несмотря на долгий год разлуки, и торжеству истиной любви.

Гарри подхватил Джинни на руки и закружил в самом центре красочного вихря осенних листьев. Они смеялись, ничуть не смущаясь своего счастья и не боясь, что их могут увидеть или услышать посторонние. В тот миг, когда взгляды молодых людей встретились вновь, они скрепили обещание, данное друг другу. Гарри поцеловал свою девушку так, как не целовал никогда раньше. В этом поцелуе смешались нежность и страсть и тихая горечь грядущего расставания, и предвкушение чего-то нового, настоящей взрослой семейной жизни. Трепетное чувство нежности захватило влюбленных в свой сладостный плен, заглушив все плохие мысли.

* * *

Рон скучал. Впервые за долгое время он почувствовал себя одиноким. Казалось, подобное чувство должно быть чуждо парню, родившемуся в большой семье, однако, это не так. Даже несмотря на то, что у Рона было много друзей, сейчас ему было не к кому пойти, поскольку все ушли в Хогсмид. Гарри еще за пару дней предупредил друга о том, что собирается пригласить Джинни на свидание. Сейчас они наверняка гуляют по Хогсмиду. О том, где Гермиона, можно и не спрашивать. Она наверняка, как и обещала, сидит в библиотеке. В принципе Рон мог бы пойти к ней, но знал, что его присутствие не поможет девушке быстрее узнать все необходимое. Скорее, даже наоборот, он будет постоянно отвлекать Гермиону.

Вот так и получилось, что в этот раз Рон остался совершенно один. Было как-то необычно сидеть в общей гостиной, окруженным первокурсниками, которым пока еще не разрешалось посещать Хогсмид. А ведь, если бы не возраст, и этих ребят сейчас тоже не было бы рядом с ним. Как только Рон подумал об этом, в гостиную вошла Полумна. Заметив Рона, она приветливо махнула рукой и уверенной походкой направилась в его сторону.

— Привет, Рон. Почему ты не в Хогсмиде? — добродушное лицо девушки, как всегда выражало умиротворение и спокойствие, хотя в ее голосе легко угадывалось любопытство.

— Так получилось, — Рон пожал плечами, не зная, что ответить. Почему-то ему не хотелось рассказывать, что сегодня у его друзей другие дела, поэтому он остался один. Луна, впрочем, и не стала расспрашивать, за что Рон был ей благодарен.

— Хочешь, пойдем в Хогсмид вместе? Я пригласила с собой подругу, но втроем нам будет веселее, верно?

— Верно, — гриффиндорец удивился, услышав, что у Полумны есть подруга, о которой он раньше не слышал, но решил не задавать вопросов. Раз девушка не стала донимать его неудобными вопросами, то и он не будет излишне любопытен. — Конечно, пойдем!

— Вот и славно. Выходим прямо сейчас, — Луна радостно улыбнулась, и Рону ничего не оставалось, кроме как встать с дивана и пойти вместе с Полумной и ее загадочной подругой в Хогсмид.

* * *

Сегодня Гермионе сопутствовала удача. Мадам Помфри разрешила ей проведать Фреда и даже не стала сидеть рядом, а занялась разбором зелий, которые ей только что принесли.

— Я рассчитываю на вашу сознательность, мисс Грейнджер, — вот и все, что сказала медсестра, и, получив от девушке обещание не беспокоить мистера Уизли и остальных пациентов, скрылась в дальней части больничного крыла за широким шкафом.

Гермиона нахмурилась, но ничего не сказала. Ей было неприятно, что медсестра усомнилась в ее ответственности и умении вести себя в больничном крыле, но гриффиндорка благоразумно промолчала. Как только мадам Помфри скрылась из вида, Гермиона облегченно вздохнула и присела на табурет возле кровати Фреда.

Поначалу она растерялась. Сегодня Гермиона так много работала, что теперь у нее путались мысли. Фред лежал на кровати с закрытыми глазами. Было так непривычно видеть одного из всегда веселых, шумных и неутомимых близнецов совершенно спокойным и безмолвным. Будь Фред в сознании, он бы уже непременно поприветствовал Гермиону жизнерадостным голосом, оповестил всех окружающих о том, что она — лучшая подруга победителя Волан-де-Морта и поднял бы такой шум, что единственным желанием Гермионы осталось бы поскорее спрятаться от внимания Фреда. В сознании Гермионы Фред и Джордж всегда ассоциировались с образом всегда веселых неугомонных хулиганов, задорных, дружелюбных и жизнерадостных ребят, видящих целью всей своей жизни веселые розыгрыши и шутки. Казалось, такие люди не болеют, не страдают и не умирают, но это не так. Как ни крути, все живые существа подвластны законам жизни. В том числе, близнецы Уизли.

Гермиона чувствовала себя немного сковано. Она раньше никогда особо не общалась с Фредом, лишь так, эпизодически, и сейчас собиралась влезть в его мысли и воспоминания, а ведь это очень интимные вещи. Девушка нервно заправила мешающий локон каштановых волос за ухо и достала сделанные в библиотеке записи. От нее требовалось совсем немного — лишь попытаться наладить связь с внутренним Я Фреда. Возможно, ничего и не выйдет. Гермиона прочитала, что получить доступ к мыслям находящегося в коме пациента может только тот, кому этот пациент мог бы довериться, а Гермиона, как ей казалось, никогда не была знакома с Фредом настолько хорошо, чтобы он позволил ей влезать в его мысли. Впрочем, пока не попробуешь, не узнаешь наверняка.

Девушка глубоко вздохнула. От волнения она никак не могла настроиться и произнести заклинание. Ее внимание все время отвлекало лицо Фреда. Сейчас, когда парень лежал без сознания, с его лица слетела улыбка, как и все остальные эмоции. Гермиона впервые обратила внимание, что перед ней — не мальчишка, носящийся в свободное время по улицам, и не подросток, озабоченной лишь одной мыслью о том, как бы сделать пакость преподавателю, а молодой мужчина с волевым подбородком, высоким лбом, свидетельствующим о высоких умственных способностях, и залегшими между бровями морщинками. Видно, несмотря на внешнюю беззаботность, Фреду приходилось размышлять и на серьезные темы и решать непростые задачи.

Немного поколебавшись, Гермиона протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до щеки парня. Как и стоило ожидать, ничего не произошло. Девушка поднялась выше и дотронулась до скулы Фреда. Опомнившись, Гермиона одернула руку и, справившись, наконец, со своими эмоциями, произнесла заклинание. Ничего не изменилось. К своему удивлению, гриффиндорка осознала, что ее заклинание не принесло абсолютно никакого эффекта. На лице Фреда не дрогнул ни один мускул, и она не ощутила ничего, что напоминало бы телепатическую связь. Значит, не помогло. Что же, у нее еще был шанс найти артефакты, которые тоже могут помочь вернуть Фреда к жизни. Девушка разочарованно вздохнула и стала складывать записи в сумку.

«Спасибо».

Гермиона вздрогнула и посмотрела на Фреда, но его лицо по-прежнему оставалось безмятежным. Однако она была уверенна, что прозвучавший голос принадлежал именно ему.

Весь следующий день Гермионы прошел, как в тумане.  Она то бралась за книги, то начинала писать эссе по зельям, то рассеяно смотрела в окно. Гриффиндорка все никак не могла сконцентрироваться, ее мысли путались, сбивались, а то и вовсе улетали в некуда. Вчерашний день был полон самых неожиданных событий, и разобраться в них оказалось не так-то просто.

Мысли Гермионы все время возвращались к эпизоду в больничном крыле.  С тех пор, как девушка узнала о том, что является волшебницей, в ее жизни произошло немало чудес. То, что для маленькой Гермионы  казалось сказкой и выдумками, перестало быть таковыми, когда она узнала о своей принадлежности к миру магии. Но даже магия способна объяснить не все. И голоса в голове в том числе. Они вообще считались дурным знаком, точно так же, как и у маглов. Кажется, гриффиндорка даже рассказывала об этом Гарри на втором курсе, но то была совсем другая история. Ни в одной из прочитанных книг о магической коме Гермиона не встретила упоминания о возможности мысленного контакта с пострадавшим. Что-то пошло не так в тот момент, когда девушка произносила заклинание, и теперь неизвестность последствий пугала ее. 

— Я так и знал, что найду тебя здесь! — услышав жизнерадостный голос друга, Гермиона вздрогнула, и книга, лежавшая у нее на коленях, упала на пол. Меланхоличность и рассеянность тут же, как рукой сняло.

— Ох, Гарри! Ты словно на Молнии влетел! — гриффиндорка порывисто заправила за ухо выбившуюся из прически прядь волос и наклонилась за упавшей книгой. 

— Прости, я не хотел тебя пугать, — Гарри выглядел смущенным. Гермиона знала, что весь сегодняшний день он провел с Джинни, и, судя по жизнерадостной улыбке и сияющему взгляду друга, их отношения вышли на новую стадию. Конечно, девушка была рада за Гарри и Джинни, но прямо сейчас она была слишком погружена в размышления, и не могла в полной мере выразить Гарри свою радость.

— Ничего. Я просто задумалась, — выпрямившись, девушка улыбнулась другу и положила руки на книгу так, чтобы парень не мог прочесть ее название. 

— Ты какая-то бледная. И рассеянная. У тебя все в порядке? — отношения с Джинни сделали Гарри более внимательным к деталям. Будучи умным парнем, он быстро осознал, что зачастую по лицу девушки можно узнать больше о ее душевном состоянии, чем по ее же собственным словам.

— Все хорошо, Гарри. Я просто немного распереживалась. 

— Это ведь из-за Рона, верно? — Гарри присел напротив девушки, не отпуская с нее сосредоточенного взгляда.

— Что? Нет!... А что не так с Роном?  — Гермиона была явно сбита с толку. Во взгляде девушки читалась нехарактерная для нее растерянность. 

— Ох, так ты не знаешь… Прости, я надеялся, что тебе это скажет кто-то другой.

— Что случилось, Гарри? Ты меня пугаешь, — под требовательным взглядом подруги парень почувствовал себя неуютно. Ему не хотелось рассказывать о том, что вчера Рон гулял с другой. Не тот это разговор, в который следует вмешиваться посторонним. — Да нет, ничего особенного. Тебе не из-за чего беспокоиться. 

— Гарри?! — гриффиндорка и сама не заметила, как повысила голос. Чуть позже она устыдилась, что повысила голос на Гарри. По сути, он оказался между двух огней, скрывая правду от нее и в то же время не имея возможности отказать Рону держать его секрет в тайне.  Голос девушки прозвучал настолько громко, что на нее обернулись некоторые однокурсники. Среди них оказались Парвати и Падма Патил — известные сплетницы Хога.

— Рон вчера гулял с какой-то пятикурсницей. Прости, Гермиона, — Парвати равнодушно пожала плечами, однако ее взгляд был преисполнен сочувствия. 

— Как? Нет, Рон не мог, — тихо произнесла Гермиона, стараясь избежать сочувственного взгляда Парвати, от которого сейчас ей почему-то стало особенно мерзко на душе. — Гарри, это правда?

Девушка доверительно посмотрела на Поттера, который, кажется, уже успел тысячу раз пожалеть о том, что сам же и начал этот разговор. Мало того, что он, не желая того, выдал тайну друга, так еще и не знал теперь, как утешить Гермиону, выглядевшую так, словно ей воткнули нож в самое сердце.

— Боюсь, что да, — парень вздохнул и подвинулся ближе к подруге, чтобы никто посторонний не мог услышать их дальнейшего разговора.

— Но я и правда не думаю, что у тебя есть причины для беспокойства. Первое время вместе с ними гуляла Полумна, но потом ушла спасать Невила, кажется, от мозгошмыгов.

Гермиона рассеяно кивнула, боясь, что, если сейчас начнет что-то говорить, у нее сорвется голос. Ее отношения с Роном уже не первый месяц были напряженными. Молодого человека явно тяготило то, что его девушка уже сейчас гораздо более успешна, чем он сам. К тому же, в их личных отношениях накопилось немало неразрешенных проблем, от которых Гермиона все время убегала. Выстраивать романтические отношения оказалось намного сложнее, чем она думала, а отношения с Роном отнимали у нее гораздо больше сил, чем Гермиона была готова и могла вкладывать.

Вид абсолютно потерянной и расстроенной подруги обеспокоил Гарри. Он всем сердцем переживал и за нее, и за Рона, и не мог остаться равнодушным к казавшейся совершенно потерянной подруге.

— Может, это не совсем мое дело и, если ты не захочешь говорить со мной на эту тему, ты так сразу и скажи, но как у вас с Роном обстоят дела в последнее время?

— У нас… — Гермиона замялась, не решаясь заговорить с Гарри на столь личную тему, но в итоге сдавленно закончила начатую фразу. — У нас есть некоторые проблемы в эмоциональном плане, но я не думаю, что это серьезно. Ты же знаешь, Рон бывает вспыльчив. И он так нуждается в постоянном подтверждении того, что он — лучший. У меня не всегда хватает сил ежедневно выражать свое восхищение им.

— Понимаю тебя. Рон рос в большой семье. Его старшие братья все в чем-то добились успеха: близнецы открыли свой магазин, который пользуется популярностью, Перси делает успехи в политической сфере, Билл и Чарли тоже весьма уважаемые люди в своей области и среди своего круга общения. Рон все время чувствует себя наименее успешным по сравнению с ними, и он пока не нашел сферу, в которой мог бы стать лучшим.

— А как же спасение мира? Ну или шахматы, на худой конец? — Гермиона слабо улыбнулась, и ее улыбка тут же отразилась в ответной улыбке друга. Они понимали друг друга с полуслова и оба прекрасно знали о том, каким непростым подчас бывает Рональд Уизли.

— Боюсь, Рону всегда будет казаться, что он недостаточно успешен. Он неизбежно будет сравнивать себя с братьями, а они, как ни крути, всегда будут в чем-то успешнее его хотя бы потому, что старше и успели за счет этого сделать больше, чем их младший брат.

— Да, ты прав. Похоже, Рон всегда будет думать, что он сделал недостаточно в этой жизни.

Гарри кивнул. Он был рад, что у них с Гермионой складывается такой доверительный и теплый разговор.

— А как у вас дела… — Гарри замялся, не зная, как воспримет его вопрос подруга, но ее внимательный взгляд побудил парня наклониться ниже и все-таки закончить свой вопрос. — В интимной жизни.

Щеки Гермионы зарделись, и она, пожалуй, слишком порывисто отпрянула от друга. Будь они сейчас одни, девушка наверняка бы вскликнула что-то вроде «Гарри, как ты можешь задавать такие личные вопросы», но, на счастье, то ли в этот день была такая располагающая к откровениям обстановка, то ли вопрос, заданный другом, оказался и правда весьма наболевшим, что девушка решила ответить, непривычно запинаясь и взволнованно поглядывая по сторонам: вдруг кто решит их подслушать?

— Пока что мне нечего тебе ответить на этот вопрос. Мы еще ни разу… не спали вместе, — окончательно смутившись, девушка отложила книгу в сторону и, чтобы хоть чем-то занять себя и избежать такого непривычного взгляда Гарри, потянулась за пледом, после чего стала усердно укутываться в него.

— Быть может, именно в этом отчасти и заключаются ваши неразрешимые проблемы?

— Не думаю. В конце концов, это ведь не главное в отношениях.

— Конечно, не главное. Но важное. Особенно для парня. Одно дело, когда вы только начали встречаться и совсем другое, когда вы вместе уже такой приличный срок. Пойми, для нас готовность девушки вступить в интимную связь важна не меньше, чем откровенность и доверие в отношениях. Это как… — парень ненадолго замолчал, подбирая наиболее точное сравнение, — Это как знак полного, абсолютного доверия, как подтверждение того, что девушка действительно принадлежит тебе и телом, и душой в хорошем смысле этого слова. — Я… Я не готова думать об этом сейчас, — Гермиона была явно сбита с толку. До этого она никогда не придавала сексу должного значение и уж тем более никогда не задумывалась о том, что для парней он значит нечто большее, нежели удовлетворение физических потребностей.

— Я просто хочу сказать — не стоит недооценивать роль секса в отношениях, — теперь и Гарри выглядел так, словно хочет провалиться под землю, лишь бы поскорее закончить этот разговор. Все-таки, одно дело говорить об этом с парнями или даже Джинни и совсем другое — с другой девушкой. Тем более, такой сдержанной, сосредоточенной и всегда серьезной, как Гермиона. Казалось, даже упоминание одного лишь слова «секс» было неуместным в разговоре с этой девушкой. Если с кем другим Гарри чувствовал себя более-менее свободно в разговорах на подобные темы, то с Гермионой он вдруг не на шутку засмущался. И все-таки он сделал то, что должен был — Гарри подкинул подруге мысль, развив которую она, возможно, найдет решение сложностей в отношениях с Роном.

— Хорошо, Гарри. Спасибо. Я обязательно подумаю над твоими словами чуть позже.

— Вот и отлично. Что-то я совсем забыл про время. Я обещал Рону спуститься вниз, и уже должен десять минут как быть там.

— Да, конечно, иди. Спасибо, что был откровенен со мной.

— Не за что, Гермиона. Мы ведь друзья и должны помогать друг другу, — на губах гриффиндорца засияла веселая мальчишеская улыбка, которой Гермиона уже давно не видела на его лице. Девушка улыбнулась в ответ и хотела уже вернуться к чтению книги, как вдруг кое-что вспомнила.

— Гарри! — молодой человек остановился и повернулся к подруге. За время их разговора гостиная опустела — все ушли на ужин в Большой Зал.

— Раз уж мы сегодня так откровенны друг с другом… А вы с Джинни уже…?

Вот теперь наступила очередь Гарри нервно смеяться в попытке скрыть смущение. На счастье парня, в эту минуту в гостиную вошел Рон, имевший обыкновение прямо с порога говорить то, что хочет.

— Эй, Гарри, привет! Ты в Большой Зал собираешься? Я ждал тебя, пока не понял, что это бесполезно и решил прийти за тобой.

Радостный от встречи с другом Рон не сразу заметил, что в гостиной друг находится не один. Лишь только после многозначительного взгляда Гарри, Рон повернул голову направо и увидит сидящую в кресле Гермиону.

— Привет, Герми, — парень как-то неуверенно улыбнулся и неторопливо подошел к девушке, чтобы приветственно поцеловать ее в щеку. При этом Рон выглядел таким несчастным, и виноватым, что Гарри, наблюдавший до этого за друзьями, не выдержал и вышел из гостиной. Что ни говори, а Рон всегда был и оставался до сих пор очень порядочным парнем. Он явно чувствовал себя виноватым за ту прогулку с пятикурснецей и очень переживал, как отреагировала бы Гермиона, узнай она, как он весело отдыхал, в то время как она проводит все свободное время в библиотеке в поиске средства спасения его брата.

— Привет, — Гермиона вернула рыжеволосому парню поцелуй и притворно-бодро поднялась с удобного кресла. — Ну что, пойдемте на ужин?

И золотая троица спустилась в Большой Зал, весело болтая о предстоящем вечере. Ребята не хотели раскисать из-за отнюдь нерадостных событий последних нескольких лет.

* * *

— Гермиона, ты сейчас проткнешь вилкой стол, — шепнула на уход девушке Джинни, тепло улыбаясь заботливой, почти материнской улыбкой. — О чем ты так задумалась? Не помню, чтобы видела тебя раньше настолько рассеянной.

Кажется, сегодняшний день обещал стать днем откровений и расспросов. Но ничего не поделаешь. Вздохнув, девушка отложила вилку и повернулась к рыжеволосой подруге.

— Знаешь, вчера я была в больничном крыле и произнесла над Фредом одно заклинание, которое должно было помочь вывести его из комы. По задумке я должна была пробудить в Фреде воспоминания, которые придадут ему сил бороться за жизнь.

Джинни внимательно слушала, отставив тарелку в сторону. Как только разговор коснулся ее брата, у девушки пропал всякий аппетит. Гермиона в очередной раз восхитилась стойкости юной волшебницы. Джинни, несмотря на боль от беды, настигшей ее семью, не потеряла любовь к жизни и не впала в депрессию. Она старалась, как раньше, радоваться каждому новому дню и наслаждаться тем, что имела. И все же, как только в разговорах упоминалось имя Фреда, лицо Джинни тут же выдавало волнение и страх за брата. Во время их разговоров девушка не отпускала Гермиону до тех пор, пока та не рассказывала абсолютно все, что успела узнать о возможностях спасения Фреда.

— Оно не сработало?

— Да. Хотя я была абсолютно уверена в успехе, — Гермиона прикусила губу, ругая себя за то, что не до конца честна с подругой. На самом деле, скорее всего, заклинание сработало, просто не в полную силу. Но вот его эффект совершенно не нравился гриффиндорке. Если, конечно, то кроткой «спасибо», прозвучавшее в ее голове, на самом деле не было коварной игрой ее собственного воображения.

— Ты хочешь снова пойти в больничное крыло? — догадалась девушка. Она прекрасно знала, что Гермиона не отступит, пока не добьется положительного результата. Особенно, если речь шла о чей-то жизни.

— Да. Вот только мадам Помфри не очень-то рада моему повышенному вниманию к Фреду, и я прекрасно понимаю, почему. В конце концов, ответственность за его жизнь сейчас лежит именно на ней, и за любой промах спрос будет с нее, а не с меня, даже если всплывет правда о том, что я пыталась вмешаться в лечение. Я все узнала, Джинни. Этот способ не влечет за собой никаких негативных  последствий. Мы только увеличиваем желание Фреда бороться за жизнь, вызывая в нем приятные эмоции и воспоминания. Мне нужно еще раз попасть к нему в палату, но для этого нужно отвлечь внимание мадам Помфри.

— Отлично! Давай попросим помощи Гарри. Мадам Помфри любит его как собственного сына и, если Гарри подойдет к ней с какой-то несущественной жалобой на здоровье, будет суетиться вокруг него, как курица над яйцом, — девушки обменялись понимающими улыбками и обернулись в сторону Поттера. Он, как всегда, оживленно болтал с Роном и другими мальчиками о квиддиче. Увлеченных спором парней не хотелось отвлекать, и Джинни решила взять ситуацию в свои руки.

— Ладно, справимся сами. Я, кажется, знаю, что можно сделать.

Девушки встали со скамейки и пошли к больничному крылу. Меньше, чем через минуту, они уже были на месте. Гермиона встала с одной стороны от двери, а Джинни — с другой. Рыжеволосая Уизли постучала в дверь и, изображая крайнюю неуверенность, смущение и страдание на лице, зашла в больничную палату.

— Мадам Помфри, мне нужна ваша помощь.

— Что случилось, птичка моя? — медсестра, делающая до появления Джинны какие-то пометки в большом журнале, подняла голову и обеспокоенно посмотрела на вошедшую.

— Со мной что-то не так в последнее время. Очень болит низ живота, постоянно кружится голова, а по утрам немного подташнивает.

— Ох, Мерлин мой! — воскликнула женщина, взволновано всплеснув руками. — Так, пойдем скорее. Нам нужно обследовать тебя. Надеюсь, это не то, о чем я думаю, юная леди. Ох, эта молодежь пошла такая нетерпеливая! Нет бы дождаться окончания школы и уже потом вкушать все прелести взрослой жизни. Так нет же, вам надо попробовать все прямо сейчас и сразу. Вы же еще дети! И ведь это уже второй случай за неделю. Мисс Браун…

Взволнованная мадам Помфри продолжала что-то лепетать, уводя Джинни за ширму. Гермионе даже стало жалко милую добродушную медсестру. Она так искренне беспокоится, даже не подозревая, что Джинни притворяется и придумала все эти симптомы лишь для того, чтобы отвлечь ее внимание. Впрочем, времени на сопереживание мадам Помфри у Гермионы не было, как не было и времени поразиться странному выбору Джинни. Ведь она могла придумать абсолютно любой недуг, а остановилась на мнимой беременности.

Не теряя времени впустую, девушка проскользнула в больничное крыло и подбежала к кровати Фреда. Он лежал точно так же, как день назад, когда Гермиона была у его кровати в последний раз. Побледневшее лицо, спутанные рыжие локоны, расслабленная поза и вместе с тем на лице молодого человека отчетливо выделялись волевые скулы и подбородок и едва заметная морщина, залегшая между бровями. И почему она раньше не замечала, что этот всегда улыбающийся и смеющийся парень на самом деле обладает и другими, не менее характерными чертами.

Гермиона вдруг поймала себя на мысли, что любуется Фредом, как никогда раньше не любовалась Роном. Девушка сердито тряхнула головой, чтобы избавиться от совершенно ненужных и неправильных мыслей, и приступила к колдовству. Одной рукой Гермиона накрыла руку Фреда, поразившись на мгновение тому, какая у него теплая, даже горячая кожа, несмотря на бледность, а во вторую взяла волшебную палочку и начала шептать выученное не хуже собственного имени заклинание.

На миг у девушки перехватило дыхание. Она вдруг резко ощутила, как ее сознание покидает тело и вторгается в сознание Фреда. Гермиона испугалась, поняв, что больше не ощущает собственного тела, но быстро взяла себя в руки и потянулась еще ближе к сознанию Фреда, посылая ему яркие воспоминания.

В памяти Гермионы всплыли взволнованные и обеспокоенные лица Уизли, ожидающих у больничного крыла, когда мадам Помфри выйдет и объявит диагноз Фреда, затем картинка сменилась, и вот Гермиона видит Джинни, плачущую на ее плеча, а следом и Джинни, воодушевленно обсуждающую вместе с ней способы возвращения Фреда к жизни. Картинка перед мысленным взором Гермионы сменилась вновь, и вот она уже вновь переживает непростой разговор с Роном сразу после известия о коме Фреда. Тот изо всех сил пытается показать, что все в порядке, и что он в состоянии справится с настигшей его бедой, но руки парня при этом подозрительно сильно сжаты в кулаки, плечи напряжены, а мышцы лица едва заметно подрагивают от эмоций, которые так непросто скрывать. Вдруг Гермиона поняла, что посылает Фреду совершенно другие картинки. Те самые из ее сегодняшнего неловкого разговора с Гарри и те, где она невольно любуется таким знакомым и в то же время абсолютно новым лицом Фреда, черты которого она раньше никогда не замечала.

Гермионна сердито оборвала невидимую нить и поспешила вернуть в реальность. Она тяжело дышала, тело била крупная дрожь, и все же девушка знала точно — на этот раз заклинание точно сработало как надо. На подкашивающихся от волнения ногах гриффиндорка вышла из больничного крыла, и как раз вовремя — мадам Помфри и Джинни уже закончили осмотр, и медсестра провожала рыжеволосую девушку к выходу из больничного крыла.

— Больше меня не пугайте так, мисс Уизли. Не могли сразу сказать, что я зря подозреваю беременность?

— Ну, я стеснялась. Мне было как-то неловко говорить с вами об этом.

— Неловко ей было, — пробурчала медсестра и, дав девушке последние инструкции, попрощалась с ней и закрыла за собой дверь.

— Ну как? — нетерпеливо спросила Джинни, смотря на привалившуюся к стене подругу.

— Успех, — несмотря на слабость во всем теле, Гермиона счастливо улыбалась.

— Мерлин! Ты все дрожишь! Пойдем скорее в гостиную. Давай, обопрись об меня.

И девушки пошли в башню гриффиндора. По дороге Гермиона делилась своими ощущениями от ментального контакта с Фредом, а Джинни радостно смеялась и задавала уточняющие вопросы. Теперь девушки были абсолютно уверены в том, что вопрос выздоровления Фреда — дело времени. Гермиона продолжит свою терапию, и брат Джинни обязательно придет в сознание.

Оказавшись в спальне, обессиленная, но счастливая Гермиона сразу легла на кровать, даже не сняв одежду, и провалилась в глубокий спокойный сон.

* * *

— Гермиона! Гермиона, проснись скорее! Они хотят видеть тебя!

— Что случилось? О ком ты? — девушка села в кровати и столкнулась взглядом с абсолютно бледной и безмерно напуганной Джинни.

— Люди из министерства! С утра у Фреда был колдомедик. Он обследовал брата и сказал, что его сознание заблокировано, так как находится в изолированной связи с чьим-то другим. По магическому следу они выяснили, что это ты, Гермиона, заблокировала сознание Фреда и связала его со своим. Теперь они ждут тебя. Мерлин, что будет дальше? Это я виновата. Надо было учесть вероятность того, что наши попытки достичь сознания Фреда очевидны.

— Ничего, что-нибудь придумаем, — переодеваясь, Гермиона мельком взглянула на часы. Оказывается, она и не заметила как проспала пол дня.

Никогда еще в больничном крыле не было так людно. Помимо мадам Помфри и колдомедика из больницы Святого Мунго, здесь собралось два чиновника из Министерства Магии и два репортера Ежедневного Пророка. Колдомедик и мадам Помфри стояли около кровати Фреда, репортеры были готовы в любой момент начать записывать беседу собравшихся магов. Чиновники из Министерства стояли прямо напротив двери, чтобы сразу же наброситься с вопросами на подошедших девушек. Гермиона вошла в больничное крыло первой. Следом за ней порог перешагнула Джинни и прикрыла за собой дверь.

— Мадам Помфри, я настаиваю, чтобы разговор состоялся без посторонних. Велите спутнице мисс Грейнджер покинуть больничное крыло и позовите, наконец, профессора МакГоногалл, — от грозного голоса низкорослого чиновника из Министерства по телу Гермионы пробежал неприятный холодок, однако гриффиндорка отважно выдержала липкий взгляд мужчины и даже коротко поздоровалась. Джинни же не смогла сдержать себя и неприязненно поморщилась, когда чиновник улыбнулся ей приторно-сладкой улыбкой.

— Я сестра Фреда Уизли и имею право присутствовать при разговоре.

— Ах, да. Вижу фамильные черты Уизли. Те же рыжие волосы и веснушки… Хорошо, мисс Уизли, вы можете остаться, — ответил за коллегу худощавый блондин, вцепившись в девушку цепким взглядом.

— Спасибо. Весьма любезно с вашей стороны, мистер…

— Мистер Грей, мисс, — на вид блондину было не больше двадцати семи лет. Для чиновника Министерства он был весьма молод и излишне дерзок.

— Профессор МакГоногалл будет с минуты на минуту, — заверила чиновником бледная мадам Помфри.

— Хорошо. Тогда мы можем начать без нее. Мисс Грейнджер, скажите нам, с какой целью вы навещали Фреда Уизли? Вы не являетесь его родственницей и, как меня заверили, романтической связи между вами тоже никогда не было, — низкорослый маг, представившийся мистером Картером, решил сходу атаковать Гермиону вопросами.

— Он мой друг, как и все Уизли.

— Допустим. Тогда зачем вы препятствуете колдомедикам вернуть его к жизни? Зачем вы заблокировали сознание мистера Уизли от нас?

Гермиона почти физически ощущала исходящую от мужчин агрессию. Глубоко вздохнув, она на мгновение прикрыла глаза, собираясь с мыслями, чтобы через долю секунды ответить уверенным тоном.

— Я применила заклинание Воспоминаний. Оно не блокирует сознание пациента, а лишь дает ему стимул бороться за жизнь, помогает вывести его из комы за счет собственных воспоминаний.

— Однако вы решили заняться самодеятельностью, и это привело к неприятным последствиям, — мистер Картер подошел на шаг ближе к Гермионе и теперь почти нависал над ней. Девушка хотела отойти назад, но за ее спиной стояла Джинни.

— Заклинание Воспоминаний весьма безобидно. У него не бывает негативных последствий. Я готова взять на себя ответственность за то, что сознание Фреда теперь заблокировано ото всех, кроме меня.

— Это само собой разумеется, мисс Грейнджер. Но вначале мы выясним, за что вы желаете мистеру Уизли смерти?

В следующее мгновение произошло сразу несколько событий. В больничном крыле повисла полная тишина, и стало отчетливо слышно, как перья репортеров в два раза быстрее заскрипели по пергаменту. Джинны возмущенно охнула и уже открыла рот, чтобы возразить чиновнику и защитить подругу, но мистер Грей резко взмахнул волшебной палочной и наложил на Джинни заклинание безмолвия. Гермиона взволновано сжала руки. Складки мантии надежно спрятали руки девушки от глаз репортеров и чиновников, поэтому никто не заметил, как она нервно перебирает пальцами темную ткань.

Гриффиндокра прекрасно понимала, что чиновник использует нехитрый прием, чтобы получить ответ, который хочет услышать. Для этого ему не нужно даже, чтобы Гермиона что-либо говорила. Он сам все только что сказал за нее. Заминку Гермионы можно при желании принять за согласие с выдвинутыми обвинениями. Вполне возможно, что в завтрашний Пророк попадет статья, в которой будет сказано, что гриффиндорка пыталась помешать колдомедикам вернуть Фреда Уизли к жизни, а то и вовсе пыталась убить его. Неважно, что ответит Гермиона. Любые слова теперь будет выглядеть как оправдание.

«Не бойся», — вдруг услышала девушка успокаивающий голос Фреда. Повинуясь внезапному порыву, она посмотрела на его кровать. Парень по-прежнему не подавал признаков жизни, однако его голос в голове Гермионы звучал, как раньше, бодро и весело.

— Перестаньте говорить в таком тоне с мисс Грейнджер, — внезапно вступилась за девушку мадам Помфри. — Как некрасиво строить обвинения на догадках и предположениях! Как это неэтично с вашей стороны, джентльмены! А ведь вы — лицо Министерства Магии! — пожилая женщина укоризненно покачала головой, и Гермиона почувствовала безмерную благодарность к самоотверженной бескорыстной женщине. — И снимите заклинание с мисс Уизли. Как неприлично!

Мистер Картер не стал отвечать на замечание медсестры, но заклинание снял. Джинни судорожно вздохнула, прижала руки к горлу и отшатнулась от мужчины.

— Я знаю, что, возможно, со стороны это выглядит именно так, но я на самом деле никогда не желала зла ни Фреду, ни кому-либо из его семьи, — слова пришли сами собой. Ощущая мысленное присутствие Фреда, Гермиона успокоилась и смогла наконец-то собраться с мыслями. Слова срывались с ее губ, складываясь в стройные предложения, девушка смотрела на чиновников спокойным уверенным взглядом. — Я бы никогда не взялась помочь ему, если бы знала, что у моих действий могут быть негативные последствия. C тех пор, как я использовала заклинание Воспоминаний, я слышу Фреда. Он обращался ко мне один раз, когда я произнесла заклинание, и второй раз — сегодня.

Оба чиновники тут же забыли, о чем говорили минуту назад.

— Значит, заклинание все же сработало? Поздравляю, мисс Грейнджер. Это редкая удача. Обычно мысленную связь удается наладить только очень близким по духу людям. И что же говорил вам мистер Уизли?

— Первый раз он поблагодарил меня за то, что я пытаюсь помочь, а сейчас призвал не бояться, — ответил Гермиона, чуть понизив голос. На мгновение в больничной палате повисла тишина.

«Пусть свяжутся с Джорджем» — снова пронеслись в голове Гермионы мысли Фреда.

— Фред предлагает связаться с Джорджем, его братом-близнецом. Раз сознание Фреда теперь заблокировано ото всех, кроме меня, будет разумно, если я продолжу пытаться вернуть его к жизни, а Джордж будет контролировать ситуацию. Он как никто иной чувствует Фреда и не позволит никому навредить ему.

— Должен признать, это вполне разумное предложение в сложившейся ситуации, мисс Грейнджер. Пока у нас не появилось других идей, как помочь молодому человеку, вы можете продолжить свои попытки. Но учтите: если Джордж Уизли сообщит, что что-то пошло не так, мы вернемся к нашему разговору.

— Мы доверяем Гермионе, — Джинни гневно сверкнула глазами.

— Не переживайте. В Хогвартсе у Фреда учатся сестра и брат, Джинни и Рон. Они тоже не позволят мне навредить ему.

Когда чиновники и репортеры уже собрались уходить, дверь в больничное крыло резко открылась, и в помещение вошли профессор МакГоногалл и Рон. Лицо молодого человека было перекошено от ярости, на покрасневшем лице читалась решимость и жажда действия.

— Объясните, что здесь происходит, мистер Грей? Мистер Картер, уведите репортеров! На каком основании вы предъявляете обвинения моей ученице?

Рон встал перед Гермионой, закрыв ее плечом от чиновников и репортеров. Он тут же нашел руку девушки и крепко сжал ее в знак поддержки за своей спиной.

— Не волнуйтесь, профессор, мы уже все решили. Наш разговор пока что не пойдет в прессу. Давайте отпустим молодых людей и обсудим все в вашем кабинете.

Профессор МакГоногалл подала знак, и Джинни, Рон и Гермиона поспешили покинуть больничное крыло. До гостиной они дошли в полной тишине.

— Ох, это просто дурдом! — Джинни плюхнулась на диван и устало откинулась назад. — Зачем им понадобилось обвинять в чем-то Гермиону? Это же просто нелепо! Наша Гермиона никогда никому не причинит вреда!

— Им нужно было раздуть новую сплетню и оклеветать профессора МакГоногалл, скорее всего. Должность директора Хогвартса престижна, и многим не по душе то, что ее заняла профессор МакГоногалл, — ответил Рон, присаживаясь вместе с Гермионой на диван.

— Возможно. От всего этого безумия у меня разболелась голова. Я, наверное, прилягу ненадолго.

— Конечно, иди, Джинни. Я хочу вернуться к Фреду через несколько часов. Составишь мне компанию? Боюсь, теперь я смогу навещать его только в присутствии кого-то из вашей семьи.

— Нет проблем. Только позже. Зайди за мной через пару часиков, хорошо?

— Договорились. Иди отдыхать, — Гермиона вздохнула и почувствовала, как на ее предплечья легли руки Рона. Она подалась назад и уютно устроилась в объятьях молодого человека.

Джинни попрощалась с друзьями и поднялась в спальню девушек. Как только за ней закрылась дверь, Рон поцеловал Гермиону в висок.

— Гермиона, прости меня. В последнее время я уделяю тебе слишком мало внимания. Знаю, с моей стороны было неправильно спихнуть на тебя заботу о брате. Я готов в любой момент помочь тебе всем, чем смогу. И знай, я не согласен ни с одним из выдвинутых против тебя обвинений.

— Спасибо, Рон. Мне очень важно знать, что ты веришь мне и в то, что я действительно смогу помочь, — оторвав голову от плеча парня, Гермиона развернулась к нему лицом и улыбнулась. Казалось, между ними снова воцарилась уютная атмосфера спокойствия и нежности, но это было правдой лишь отчасти. Гермиона понимала, что пока они не решат основную проблему, ставшую причиной напряженности в их отношениях, прежнее ощущение нежности и уюта будет приходить лишь ситуационно, а после они снова столкнутся с неразрешенной проблемой, и в их отношения вернется неловкость и скованность.

Но ведь именно сейчас все было, как раньше. Сердце девушки защемило от осознания того, что она может потерять Рона. Рона, который, чуть только случилась беда, не задумываясь, встал на ее сторону, который был готов защищать ее от нападок чиновников и репортеров, ни разу не усомнившись в ее невиновности. Такая преданность и любовь дорогого стоит. Так стоит ли терять столь доверительные отношения из-за собственной нерешительности и туманных ощущений того, что поспешит, если поддастся чувствам прямо сейчас.

Гермиона с восхищением и нежностью всматривалась в знакомые голубые глаза. За семь лет дружбы, а затем и отношений, с Роном она так сроднилась с ним, что одна лишь мысль о том, что они могут расстаться, казалась невероятной. Гермиона уже не представляла жизни без него. Рон стал частью ее юности. Грустно улыбнувшись, девушка запустила руку в копну рыжих волос парня, с нежностью перебирая пальцами огненные пряди. Лицо Рона выглядело удивленным и одухотворенным. Он сжал талию Гермионы в сильных объятьях и, казалось, забыл, как дышать. Между молодыми людьми витала странная атмосфера. Что-то незримое в воздухе толкало их навстречу друг к другу, заставляя забыть обо всех сомнениях, чувстве неловкости и даже о том, что в углу гостиной играют в шахматы третьекурсники.

— Гермиона, — восхищенно начал Рон, но так и не закончил фразу, поскольку в этот момент Гермиона поцеловала его. Сама, что случалось не так часто. На ее губах ощущался легкий привкус тыквенного сока, ее волосы пахли свежестью и совсем немного — сваренным накануне зельем. Руки девушки по-прежнему заботливо перебирали волосы Рона. Ее губы, мягкие и чувственные, увлекали парня в мир незабываемых ощущений наслаждения и страсти. Медленный чувственный поцелуй без остатка захватил внимание молодых людей. Нежно, почти неощутимо прикусанные губы, тесные объятья, руки, словно прикосновение шелка, скользящие по спине, плечам, лицу. Гермиона почти забыла, каким восхитительным может быть поцелуй с Роном. Ощущая его сильные руки, уверенные ласки, знакомый и родной запах, девушка окончательно убедилась в том, что отчаянно боится потерять Рона.

Вдруг, позади увлеченных друг другом возлюбленных послышались смешки. Это были первокурсники, вернувшиеся с прогулки. Гермиона отстранилась от парня и виновато улыбнулась.

— Эти дети еще поплатятся за то, что помешали нам, — шутливо отозвался Рон немного севшим голосом.

— Через пару лет они и сами поймут нас, — улыбнулась Гермиона, одергивая мантию.

— Мы с Гарри собирались на тренировку, так что…

— Хорошо. Мы с Джинни все равно хотели опробовать заклинание Воспоминаний. Возможно, сегодня нам удастся ускорить возвращение Фреда.

— Спасибо, Гермиона, за твои старания. Я даже не знаю, как передать, насколько я благодарен тебе.

— Не стоит, Рон, — на губах девушки появилась немного грустная улыбка. — Я делаю это, потому что люблю вашу семью, и то, что случилось с Фредом, причиняет боль и мне тоже. К тому же, пока что я не добилась успеха.

* * *

Гермиона присела на стул возле Фреда. Джинни заняла место у ног брата, обеспокоено поглядывая то на него, то на подругу.

— Ох, я так надеюсь, что сегодня у нас все получится. Я так скучаю по Фреду! Нам всем его очень не хватает, — взгляд Джинни был полон боли и тоски по брату. Гермиона хотела заверить подругу, что сегодня у нее обязательно получится вывести Фреда из комы, но промолчала. Не хотелось обнадеживать Джинни раньше времени.

— Я тоже очень надеюсь на это, — ободряющая улыбка подруги немного успокоила Джинни. Она сцепила руки в замок и глубоко вздохнула, стараясь справиться с нарастающим волнением.

— Джордж обещал приехать завтра. Он останется в Хогвартсе до тех пор, пока тебе нужна будет его помощь.

— Это очень кстати, — Гермиона тем временем листала еще раз книгу, из которой узнала про заклинание Воспоминаний. — Фред и Джордж очень близки. Присутствие близнеца станет еще одним стимулом бороться за жизнь.

Наконец, Гермиона дочитала нужный отрывок в книге и переключила внимание на лежащего без движения парня. Если бы не полная неподвижность и легкая бледность на лице, можно было бы подумать, что Фред просто уснул. Однако это было не так, и сейчас от Гермионы зависело, как скоро Фред поправится и вернется к жизни.

Гермиона уверено дотронулась до руки парня. Ощутив прохладную кожу Фреда, она едва заметно вздрогнула. Казалось, руки живого человека не должны быть такими холодными. Фред никак не отреагировал на прикосновение. Его рука по-прежнему расслаблено и почти безжизненно лежала поверх одеяла, и это было так неправильно. Парень, в котором совсем недавно кипела жизнь, которого всегда переполняли эмоции, просто не может стать вдруг таким неподвижным, равнодушный ко всему.

С этой мыслью Гермиона перехватила руку Фреда так, чтобы его ладонь легла в ее, и накрыла сверху руку парня второй рукой. Судорожно вздохнув, Гермиона прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться на воспоминаниях, которые хотела передать Фреду, но пристальный взгляд Джинни и осознание факта, что она впервые прикасается к Фреду, сбивали. Мысли путались и никак не хотели складываться в стройное, наполненное эмоциями послание.

Гермиона изо всех сил гнала от себя ненужные мысли. К сегодняшнему дню она подготовила особенное послание. В памяти быстро замелькали воспоминания о лицах родных Фреда в моменты, когда речь заходила о его здоровье. Гермиона отчетливо вспомнила заплаканное лицо миссис Уизли, как она, заламывая руки, молит мадам Помфри сказать что-нибудь хорошее о самочувствии сына и смотрит на женщину с такой болью, с таким яростным желанием бороться за жизнь Фреда до самого конца, какое бывает лишь только на лице матери. Картинка сменилась, и теперь гриффиндорка видела Рона, взволнованного и обеспокоенного, но силящегося сдержать эмоции, не показывать родным, что и он тоже боится за брата. Рон держит спину неестественно прямо, его губы упрямо сжаты, в глазах мелькает, словно в детском калейдоскопе, вся палитра эмоций от нечеловеческой боли и страха до светлой надежды на то, что Фреду еще можно помочь. Картинка, такая яркая и отчетливая, пропала, словно кто-то провел рукой по идеально ровной водной глади.

Место Рона в воспоминаниях Гермионы сменил Джордж. Бледный, словно призрак, он потеряно смотрел на всех вокруг, не веря, что может остаться в этом мире один, без человека, с которым прожил рука об руку всю жизнь с момента, когда они оба были всего лишь эмбрионами в теле матери.

Эмоции Джорджа и воспоминания о нем оказались настолько сильными, что Гермиона отчетливо поняла: ей необходимо еще больше соприкоснуться с Фредом. Увлеченная передачей воспоминаний, девушка напрочь забыла как о неловкости, так и о том, что Джинни сидит рядом с ней и наблюдает за процессом. Ресницы Гермионы заморгали часто-часто. Не открывая глаз, она резко отпустила руку Фреда и положила свои руки чуть выше его висков. Действуя скорее инстинктивно, чем сознательно, Гермиона нагнулась над парнем, и ее лоб коснулся его лба.

Джордж. Только Мерлин знает, каких усилий стоило парню оставаться в здравом уме и не замкнуться в себе. Гермиона вспомнила, как он шутил в последний раз. Живой ум все еще подкидывал Джорджу острые фразы, но сам парень больше не смеялся. Он выглядел потерянным, совсем чужим. Глаза потухли, улыбка больше не трогала его губ, а сам парень стал подозрительно тихим и казался угнетенным, словно на него разом свалили все печали мира. Впрочем, так оно и было. Потеря близнеца равнозначна сотне страданий. Без Фреда Джордж выглядел так непривычно, так неестественно.

Гермиона заставила себя на мгновение забыть о рыжеволосом парне и вспомнила о Джинни. Она проявила невероятное мужество, помогая Гермионе. Без слез, без причитаний и сетований на судьбу-злодейку девушка просто действовала. Она помогала Гермионе во всем, что касалось Фреда, и даже готова была разделить с ней ответственность за неудачную попытку, если таковая вдруг случится.

«Ты так приятно пахнешь», — голос Фреда прервал поток воспоминаний Гермионы. Девушка не сразу смогла сориентироваться по новым обстоятельствам и несколько секунд по-прежнему пыталась сконцентрироваться на воспоминаниях. Однако мысли ее уже сбились, и Гермиона просто сидела, склонившись над Фредом, улавливая последние связные мысли. Ее волосы укрыли их лица от посторонних глаз, в больничном крыле стояла напряженная тишина.

«Я думал, твои волосы будут пахнуть старыми библиотечными книгами».

Гермиона резко выпрямилась.

— Джинни, получилось! Я его слышу, — счастливо улыбнулась Гермиона, устало откинув волосы за плечо.

Джинни радостно вскликнула и, спохватившись, тут же прикрыла рот ладошкой.

— И что он говорит?

Только тут до Гермионы дошел смысл слов Фреда. Она покосилась на молодого человека и взволнованно прикусила нижнюю губу.

— Сказал, что слышит меня. Он стал говорить более длинными фразами.

«А еще я сказал, что мне нравятся, как пахнут твои волосы», — услужливо подсказал веселый голос Фреда.

— Это же здорово, Гермиона! Скажи, что мы все очень скучаем по нему и с нетерпением ждем, когда он вернется, — Джинни выглядела такой счастливой, что ее радость тут же передалась и Гермионе.

«Мы все очень ждем твоего возвращения, Фред. Давай, возвращайся скорее», — девушка прикрыла глаза. Так ей было легче сконцентрироваться на собственных мыслях и на ниточке, связывающей ее с сознанием Фреда.

«Теперь я уже никуда не уйду. Я буду цепляться за нашу мысленную связь, как за спасательный круг. Передай всем, что я тоже очень люблю их».

— Девушки, дайте мистеру Уизли передохнуть, — Джинни и Гермиона и не заметили, когда к ним успела подойти мадам Помфри. — Ваше рвение помочь похвально, но не переутомите пациента и поберегите свои силы. Вы сможете продолжить завтра.

Девушки не стали спорить и вышли из больничного крыла. Всю дорогу до гостиной гриффиндора Джинни радостно щебетала о том, как она рада и как благодарна Гермионе за помощь. С лица девушки не сходила веселая заразительная улыбка.

— Я тоже рада, что наши старания не прошли даром. С такими темпами через недельку-другую Фред вернется к нам.

— Да-да, и это будет просто чудесно! Кстати, как у вас дела с Роном? Гарри намекнул мне, что у вас сейчас непростой период в отношениях. А мне показалось, что вы выглядели вполне счастливо в гостиной.

— Все в порядке, Джинни. Кажется, у нас все налаживается.

— Это очень хорошо. С парнями все не так-то просто. Они не любят однообразия. Все время приходится подливать масло в огонь, чтобы поддержать их интерес

Гермиона удивленно покосилась на подругу.

— На этот случай у меня есть пара идей. Устрой Рону сюрприз! Можешь встретить его голой или одеть чулки. Да-да, чулки будут как раз то, что нужно! Все парни от них без ума.

— Джинни, ты хоть осознаешь, что говоришь сейчас о своем брате? И откуда ты все это знаешь? Ты говоришь с такой уверенностью, будто вы с Гарри…

— О, нет, что ты! — Джинни замахала руками, поспешив остановить подругу, пока та не надумала ничего лишнего. — У меня ведь шесть старших братьев, забыла? Я столько раз находила в их комнатах журналы с голыми девушками, что тут воля неволей поймешь, что нравится парням. К тому же, Фред и Джордж никогда не стеснялись обсуждать свои предпочтения при других, и я частенько слышала, как они обсуждают однокурсниц.

Девушки подошли к гостиной, и Гермиона задалась вопросом, почему всех последнее время так интересует ее личная жизнь? Мысли девушки прервал знакомый смешок. Или ей это уже показалось?

— У вас ровно час, не больше. Не стоит утомлять мистера Уизли, — мадам Помфри бросила обеспокоенный взгляд на группу гриффиндорцев. Она не хотела оставлять молодых людей наедине с пациентом, но прибывший минуту назад первокурсник со сломанной рукой требовал ее внимания.

Гарри обаятельно улыбнулся и заверил медсестру, что все будет в порядке. Он лично проследит за тем, чтобы в больничном крыле было тихо, и чтобы никто не задерживался в нем больше отведенного времени. Уверенный тон спасителя мира, по-видимому, окончательно успокоил мадам Помфри. Она кокетливо засмеялась и, наконец, ушла помогать страдающему первокурснику.

— Уж не флиртует ли она с тобой, Гарри? — делано-ревнивым тоном поинтересовалась Джинни, лукаво улыбнувшись обнимающему ее за талию Поттеру.

Гермиона, сидевшая по другую сторону от кровати Фреда, неуверенно улыбнулась и покосилась на Джорджа. Он был непривычно тих и оказался единственным, кто никак не отреагировал на шутку. Молодой человек выглядел крайне сосредоточенно. Сейчас это был совсем не тот Джордж Уизли, которого она знала раньше, и шутить при нем казалось кощунством.

— Что ты, Джинни. Наш Гарри для мадам Помфри, как сын родной. К тому же, он самый частый пациент, — улыбнулся Рон. Он заметил обеспокоенный взгляд Гермионы и успокаивающе положил руку поверх ее руки.

Как только Джордж прибыл в Хогвартс, Гермиона собрала всех Уизли, а заодно и Гарри, в больничном крыле. План был прост. Девушка решила послушать рассказ близких Фреда о самых ярких и запоминающихся моментах, связанных с ним, и тут же передать их молодому человеку. Джинни, Рон и Джордж знали Фреда намного лучше, чем она, и могли стать тем самым стимулом, который поможет ему отчаянно бороться за жизнь.

— Давайте начнем. Мадам Помфри слов на ветер не бросает. Раз сказала, что у нас час, значит, на поблажки рассчитывать не приходится, — Гермиона достала волшебную палочку и пересела на стул около кровати Фреда. — Я прошу вас рассказать что-нибудь о Фреде, о каком-нибудь ярком воспоминаним, связанное с ним. Чем ярче оно будет, тем лучше.

Повисло неловкое молчание. Рон и Джинни переглянулись. Они не знали, с чего начать. Каждое воспоминание, связанное с братом, было бесценным, особенно сейчас, когда Фред повис где-то между жизнью и смертью. Кинув долгий тяжелый взгляд на Джорджа, Джинни наконец кивнула.

— Хорошо, я начну первой, — проведя рукой по волосам, девушка неловко улыбнулась. — Фред всегда был очень внимателен ко мне. Быть единственной девочкой среди многочисленных братьев очень непросто. Я всегда оставалась как бы в стороне от общего веселья, мои интересы отличались от интересов ребят, — ее голос звучал тихо и сковано, но чем дольше говорила Джинни, тем увереннее и сильнее он становился. — Когда мы планировали всей семьей, куда пойти в выходные, или решали, как отметить Рождество, Фред и Джордж следили за тем, чтобы мое мнение учитывалось в принятии решения наравне с мнением братьев. Фред — очень чуткий парень. Ему всегда достаточно было посмотреть на меня, чтобы понять, что я чувствую. Убеждать его в том, что он ошибается, бесполезно. Фреду никогда не составляло труда поднять мое настроение, отвлечь от переживаний и вернуть меня в нужное расположение духа, с ним всегда интересно. Я неосознанно всегда искала парня, который был бы так же чуток, добр и внимателен ко мне, как Фред, и была сильно удивлена, когда обнаружила, что таких ребят можно буквально пересчитать по пальцам. Фред стал для меня примером настоящего мужчины, на которого всегда можно положиться, рядом с которым забываешь и о грусти, и о тревоге. Он всегда поддерживал во мне веру в то, что я красива и достойна счастья, и однажды я это счастье нашла.

Гермиона почувствовала, что улыбается, наблюдая за тем, как Гарри нежно привлекает к себе и целует Джинни. Слова подруги пробудили в ее сердце светлую нежность и чувство глубокого восхищения и благодарности к Фреду, который так трогательно относился к своей единственной сестре. Теперь Гермиона поняла, с кого брал пример Рон, чьи преданность и забота восхищали ее. Ее рука привычно легла на руку Фреда. Закрыв глаза, Гермиона достала волшебную палочку и зашептала заклинание. Ее охватило знакомое тепло, пронизывая тело от кончиков пальцев до самой макушки. Светлая магия подхватила воспоминания Гермионы о только что произнесенной речи Джинни, о нежности, с которой она смотрела на брата, и о благодарности, угадывающейся в каждом ее слове, и невидимыми потоками хлынула к лежащему на больничной койке парню.

«Моя милая Джинни, я борюсь изо всех сил. Наберитесь терпения, скоро все будет, как прежде», — Гермиона вздрогнула, хотя, казалось, должна была уже привыкнуть к присутствию Фреда в своей голове.

— Он борется за жизнь изо всех сил и просит всех нас быть сильными, — лицо Джинни озарила счастливая улыбка. Она порывисто сжала руку Гарри и посмотрела на подругу с такой благодарностью, что Гермиона даже почувствовала себя неловко.

— Значит, ты действительно слышишь его? — хриплый голос прервал радостный гул ребят. Разговоры тут же смолки. Гермиона неуверенно повернула голову в сторону говорящего и встретилась взглядом с Джорджем Уизли. Его лицо выражало отчаянную надежду и легкое недоверие. Остальные ребята смущенно потупили взгляды, не решаясь ответить отчаянно нуждающемуся в надежде на спасение брата Джорджу.

— Да. Фред отвечал мне три раза, считая этот. Наша телепатическая связь с каждым разом становится устойчивее, — девушка не пыталась отвести взгляд. Она говорила убедительным тоном и ободряюще улыбалась близнецу Фреда.

Губы Джорджа дрогнули и непослушно расплылись в ответной улыбке.

— Спасибо, что помогаешь нам. Если бы не... — голос парня все-таки сорвался, и стих.

Джинни, взволнованная реакцией брата, порывисто вырвалась из уютных объятий Гарри и подсела к Джорджу. Заботливо обняв брата за плечи, она отчаянно зашептала успокаивающие слова, поглаживая его по руке.

Рон неловко закашлял, привлекая к себе внимание.

— Наверное, теперь моя очередь, — Гермиона и Гарри повернулись к другу. Их внимание, казалось, смутило рыжего еще больше. Рон снова неловко закашлялся и только после этой странной процедуры начал рассказ, то и дело виновато поглядывая на Гермиону.

— Когда мы только познакомились на первом курсе, я немного недолюбливал тебя. Ну, ты помнишь, — Рон виновато отвел взгляд и заерзал на своем месте. Его смешной вид тут же напомнил девушке нескладного мальчика с комплексом младшего брата, с которым она познакомилась неполных семь лет назад. С тех пор Рон сильно изменился. Он стал высоким красивым юношей, избавился от детских комплексов, стал намного умнее и целеустремленнее, чем в детстве. И все же в некоторые моменты, такие как, например, этот Рональд Уизли напоминал ей того одиннадцатилетнего мальчугана, каким он был раньше. — Так вот. Когда я рассказал про тебя Фреду, он как-то странно улыбнулся, а потом вдруг назвал меня дураком. Фред сказал, что сейчас я просто слишком мал, чтобы понять, какое важное знакомство подарила мне судьба. Он оказался абсолютно прав во всем: в том, что без твоей помощи мне не сдать экзамены, что ты станешь для меня примером самостоятельности и собранности и вообще, что дружить с девчонкой совсем не постыдно, как мне казалось это в одиннадцать лет.

Теперь смущен был не только Рон, но и Гермиона. Она хотела поговорить с Роном, но сделает это позже, когда рядом с ними не будет посторонних слушателей. Девушка склонилась над Фредом так, что обрамляющие лицо русые кудри скрыли ее от любопытных взглядов, и сосредоточилась на невидимой ниточке, связывающей ее с сознанием Фреда. Через пять минут Гермиона устало вздохнула и выпрямилась.

Она не сразу поняла, что не слышит ни единого звука. Краски внешнего мира вдруг растворились в какой-то однотонной дымке. Гермиона видела лишь силуэты переговаривающихся о чем-то друзей, но не могла расслышать ни слова.

«Не бойся, Гермиона, все в порядке», — почувствовав исходящую от девушки панику, Фред поспешил разъяснить ситуацию. «Наша связь стала еще сильнее, поэтому твой разум поставил что-то вроде непроницаемой сферы вокруг тебя».

От объяснения парня Гермионе, конечно, стало легче, но у нее сразу появились новые вопросы. Она прикрыла глаза, чтобы не привлекать к себе внимание друзей, и сжала руку Фреда теперь уже обеими руками.

«То есть, я каким-то образом применила беспалочную магию? И как ты понял, что что-то вообще произошло?»

«Наша связь двухсторонняя. Забыла?» — в голосе парня послышались смешинки. — «К тому же, я во многом успел разобраться при помощи элементарных наблюдений и логики, пока лежал тут овощем».

«Не говори так. Уж я-то знаю, что ты ни на секунду не переставал жить», — хотя в словах Гермионы чувствовался укор, интонация ее мыслей получилась скорее мягкой, даже нежной.

«Не надо жалеть меня. Слышала, что мужчины не любят, когда кто-то обращает внимание на их слабости? А еще больше мы не любим, когда девушки уж очень явно проявляют жалость и сочувствие»

Гермиона замолчала. Она старательно продумывала ответ Фреду. Однако парень не стал ждать и вернулся к первому вопросу Гермионы.

«Это был, скорее, стихийный выброс магии, как бывает в детстве у волшебников. В нестандартных ситуациях стихийный выброс магии может случиться и у взрослого мага».

Сквозь туман в голове девушка услышала, как кто-то зовет ее. Судя по беспокойным ноткам в голосе, уже не первый раз. Гермиона сосредоточилась на зовущем ее голосе и тряхнула головой, стараясь сбросить непривычное оцепенение. В мир начали постепенно возвращаться привычные краски и очертания. Девушка осознала, что сидит в кольце заботливых рук, а прямо перед ее лицом застыло взволнованное лицо рыжеволосого парня.

— Рон...

— Слава Мерлину! Как же ты напугала нас, Гермиона. Все, хватит на сегодня нагрузок. Тебе надо отдохнуть, — Рона недовольно хмурился и, судя по красным пятнам на скулах и тяжелому взгляду, злился на себя за то, что позволил своей девушке почти полностью исчерпать силы.

— Я позову мадам Помфри, — Джинни уже приготовилась звать медсестру, но ее остановила сама Гермиона.

— Не надо. Со мной все в порядке. Если мадам Помфри заподозрит, что из-за помощи Фреду я могу навредить себе, она вообще запретит приближаться к нему. Мы не можем этого допустить. Хватит и ограничением со стороны чиновников.

Убедившись, что здоровью Гермионы действительно ничего не угрожает, ребята продолжили своеобразный вечер воспоминаний. Только сейчас они собрались не перед теплым камином общей гостиной, а вокруг постели Фреда. Все напряженно ждали, когда поделится своими воспоминаниями о Фреде последний оратор. Джордж собрался с мыслями и, устремив взгляд в пространство, заговорил.

— У нас не было ни кната в кармане, но в головах витали тысячи идей о том, как помочь родителям с деньгами. Нас с Фредом никогда не воспринимали всерьез. На самом деле, нам это даже нравилось, и мы активно поддерживали образ несерьезных братьев-близнецов, вечных шутников. Когда тебя не воспринимают всерьез, идти по жизни и добиваться поставленной цели намного легче. Из года в год мы придумывали новые шутки и проказы, чтобы однажды открыть собственный магазинчик и обогатиться на своих гениальных идеях, — Джордж горько ухмыльнулся. — И в большей степени это удалось благодаря Фреду. Он был не только автором многих шуток, но и генератором идей, касаемо создания и развития бизнеса. Из нас двоих законами экономики интересовался только он, и предпринимательская жилка была именно у него. Денег не хватало всегда, так что мы умели работать в условиях их дефицита. Начального капитала хватило на аренду и обустройство магазина, на производство самих же волшебных приколов накоплений уже не хватало. Тогда Фред решил, что нам нужен спонсор, и взялся найти его. В качестве наглядного примера наших товаров он изобрел самый убедительный. Это было печение с эффектом зелья удачи. По сути, маг, съевший это печение, в течение всего дня мог поговорить с любым человеком на самые важные темы. Зелье, пропитавшее печенье вместо сиропа, позволяло магу подобрать наиболее удобный момент для разговора и самые подходящие слова для него. Естественно, перед тем как пойти к очередному спонсору, Фред и сам попробовал это печение. Двое первых потенциальных спонсоров отказали нам, зато третий согласился сотрудничать и выделил необходимую сумму на развитие магазина. Видно, уж больно кстати пришлось ему печение, которым Фред угостил его.

Друзья не решались заговорить еще долго после того, как Джордж закончил рассказ. В это время Гермиона прикрыла глаза, и на этот раз ей достаточно было позвать Фреда, чтобы возобновить контакт с ним.

* * *

За дверями больничного крыла притаилась девушка. Она взволнованно накручивала прядь длинных светлых волос на палец и неотрывно следила за группой гриффиндорцев через дверь, на которую п наложила чары прозрачности.

Больше всего девушка была взволнованна из-за Рона Уизли, сжимающего в объятьях другую девушку, не ее. Девушка наблюдала за тем, как вокруг Гермионы Грейнджер вдруг поднялась суета. Сестра Рона вскочила со своего места, словно ошпаренная, Гарри подошел к Рону и что-то сказал ему, не отводя встревоженного взгляда от подруги.

— Да что она себе позволяет! — воскликнула блондинка и тут же осеклась. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, что она подглядывает за гриффиндорцами.

Девушка была в бешенстве. Ее раздражало, что вокруг Гермионы сконцентрировано столько внимания. Даже вчера, когда ей удалось уговорить Рона проводить ее до Запретного леса, рядом с которым должно было состояться занятие по уходу за магическими существами. Не может же она, слабая скромная девушка, бесстрашно разгуливать вблизи этого сомнительного места в новой мантии, подвергаясь риску попасть под лапу соплихвоста, или кого там еще разводит Хагрид. Однако, выполнив свое обещание, Рон не стал ждать с ней лесничего, чтобы передать ее под его охрану, как полагалось джентльмену. Он извинился, сказал, что его ждет Гермиона, и ушел.

И вот сегодня опять все внимание сосредоточено вокруг этой грязнокровки. Ну как никто не замечает, что с ней что-то не так? Она не отличается красотой и манерами, а острый ум женщины, давно известно, мужчин только отпугивает. Девушка должна быть кроткой, нежной, смущаться, когда мужчина проявляет к ней внимание, восхищаться умом и отвагой своего избранника и быть всегда как бы за его спиной, его тенью. Даже если ты далеко не пуглива, безмерно умна и способна на коварство, мужчине совершенно не обязательно об этом знать. Для него ты должна быть всегда источником вдохновения и восхищения.

Грейнджер же наплевала на все правила приличия. Она не только не пыталась скрыть свой неприлично высокий для девушки интеллект и вопиющее бесстрашие, но, казалось, даже специально подчеркивает их и стремится быть наравне с мужчинами. Одним словом, грязнокровка. Что с нее взять.

Однако по какой-то необъяснимой причине вокруг Гермионы всегда крутились и красавчик Рон с такой восхитительной фигурой, и спаситель магического мира Гарри Поттер, а во время турнира Трех волшебников за ней ухаживал сам Виктор Крам, знаменитый ловец из Болгарии. Поразительно, но вопреки всем законам логики к Грейнджер хорошо относилась даже Джинни Уизли, хотя она-то как раз должна была ревновать брата к грязнокровке и быть заодно с блондинкой. Нет, с этой Грейнджнр точно что-то не так. Она — настоящая ведьма!

Вдруг в коридоре послышались шаги. С губ миниатюрной красавицы сорвались слова, недостойные настоящей леди. Впрочем, блондинку это не смутило, ведь ее пока никто не видел.

— Фините, — девушка сняла с двери заклятие и поспешно вышла из коридора.

* * *

— А я приготовил для тебя сюрприз, — заявил широко улыбающийся Рон, когда друзья уже начали расходиться.

«О, это должно быть интересно. Неужели малыш Ронни научился чему-то из наших с Джорджем уроков?» — с того момента, как Гермиона передала Фреду последнее воспоминание, Фред отказывался покидать ее сознание. Серьезным он, как выяснилось, мог оставаться недолго, так что последние две минуты Гермиона была единственной слушательницей шуток истосковавшегося по общению Фреда.

— Я сегодня очень устала, Рон, и предпочла бы просто отдохнуть.

— Так я и приготовил сюрприз, напрямую связанный с отдыхом, — Рон аж светился от гордости, настойчиво подталкивая девушку в сторону выхода из больничного крыла. Гермиона лишь устало улыбнулась и, решив не обижать парня, позволила ему вывести себя в коридор.

«Только не ходи с ним, не ходи», — замурлыкал какую-то песенку Фред.

«Фред, я, конечно, все понимаю, но не мог бы ты хотя бы сделать вид, что не слышишь нашего разговора?»

«Я, конечно, могу, но ведь на самом деле я все прекрасно слышу в твоих мыслях. А врать нехорошо, ты же знаешь», — парень веселился. То ли его так радовала возможность хоть с кем-то пообщаться, то ли его забавляли неумелые попытки Рона остаться наедине со своей девушкой.

Гермиона шикнула на парня, и тот наконец-то взял паузу, подарив Гермионе, уже пожалевшей, что позволила Фреду временно обосноваться в своей голове, иллюзию уединения. Тем временем Рон привел девушку к выручай комнате. Дверь приветливо отворилась, и перед Гермионой открылась живописная цветочная поляна.

«Впечатляет», — заметил Фред, и Гермиона неосознанно кивнула в ответ, забыв от восхищения, что со стороны этот жест выглядит несколько странно. В лучах яркого летнего солнца зеленая листа стоящих вокруг поляны деревьев казалось неестественно яркой, мелодичное щебетание птиц и озорной шум бегущей из ближайшего водопада воды действовали успокаивающе и расслабляюще. Умиротворению способствовало и созерцание великолепного покрывала из множества бело-голубых полевых цветов. Гермиона с наслаждением вдохнула чистый воздух и в очередной раз подумала о том, как же все-таки здорово, что в Хогвартсе есть места, подобные выручай комнате, которые позволяют в любой момент вырваться из суровой реальности в свой собственный уголок рая на территории школы.

— Рон, это великолепно! Ты прав, лучшего места для отдыха и не найти, — она счастливо улыбнулась и, забыв о временно замолчавшем Фреде, ласково обняла Рона и благодарно поцеловала. Фред деликатно промолчал.

— Я рад, что тебе здесь нравится. Специально нашел сегодня в библиотеке альбом с колдографиями и воссоздал здесь одну из особенно понравившихся. Давай присядем, — предложил парень и тут же присел на материализовавшийся плед. Не долго думая, Гермиона присоединилась к нему. Перед тем, как зайти на плед, она сняла туфли и, немного подумав, легла.

— Давно у нас не было таких спокойных мгновений, — рядом с Гермионой опустилась рыжеволосая голова Рона.

— Ничего, скоро все наладится. Война закончилась, состояние Фреда уже не вызывает опасений, а дальше останется только сдать выпускные экзамены и все, новая жизнь.

Рон промолчал. Ему, как и всем семикурсникам, было тяжело думать о том, что совсем скоро жизнь кардинально изменится. Больше не будет Хогвартса, не будет скучных лекций, бесконечных домашний заданий, веселых вечеров у камина в общей гостиной и долгожданный квиддичных матчей. Наступит жизнь, о которой он до недавнего времени даже не задумывался. Кем он будет в ней? Как будет жить? И, самое главное, кого теперь будет каждый день приветствовать, и с кем прощаться перед сном?

— И что же в этой новой жизни останется от нашего настоящего? — продолжая мысль, озвучил он вопрос.

Гермиона не ответила. Она и сама пока не знала ответ. Печально улыбнувшись, девушка подвинулась ближе и доверчиво прижалась лбом к широкой груди Рона. Заботливые руки тут же обвились вокруг ее талии, прижимая ближе, словно стремясь огородить от плохих мыслей и защитить от туманного и такого тревожного будущего. В какой-то момент их губы нашли друг друга, и Гермиона позволила себе расслабиться и отдаться ощущениям безграничной нежности, заботы и любви, которые так щедро дарил ей Рон. Его поцелуй был невыносимо неспешным и обстоятельным, в каждом движении таилось некое послание слов и эмоций от сердца к сердцу. Свободная от объятий рука Рона покровительно легла на макушку девушки, пальцы нырнули меж прядей ее волос. От легких массирующих движений Гермиона расслабилась, ей даже захотелось заурчать, как Живоглот.

Томительная неспешность, щекочущий нос знакомый аромат силы, утонченности и некой внутренней уверенности, исходивший от Рона, и идиллическая обстановка вызывали в Гермионе внезапное неистовое желание разбить до боли нереалистичную картину каким-нибудь резким и неожиданным действием. Она порывисто прижала парня к себе, а затем, словно вдруг передумав, опустила руки на его плечи и, не переставая отвечать на поцелуй, ее ладошки скользнули на грудь Рона. В голове Гермионы прочно засело ощущение нереальности происходящего, и как бывает во сне, когда ради того, чтобы проснуться, заставляешь себя действовать резко и неожиданно, так и сейчас Гермиона старалась сделать хоть что-нибудь, что помогло бы ей рассеять туман в голове и вернуть ощущение себя в пространстве и времени.

Пальцы наткнулись на застежку школьной мантии. Ни на секунду не останавливаясь, чтобы не дать себе возможность обдумать происходящее, Гермиона начала поспешно высвобождать пуговицы из петель. Рука Рона, до сих пор блуждающая в ее волосах, вдруг замерла. Он внимательно следил за происходящим, как бы оценивая, стоит ли отвечать на неожиданные порывистые действия девушки, и решил, что все-таки стоит попробовать. Через минуту молодые люди уже запутались в одежде друг друга, то норовя самостоятельно избавиться от нее, то стремясь помочь друг другу. Неспешность и обстоятельность поцелуев сменил всепоглощающий огонь страсти. Порывистые поцелуи, рваное дыхание, непослушные пальцы, борющиеся с ненужной одеждой — все это не принесло Гермионе желаемой ясности. Туман в ее голове, наоборот, сгущался еще больше, лишая желания оценивать ситуацию и думать вообще.

«Кхе-кхе», — деликатное покашливание подействовало на Гермиону, как ведро холодной воды. Тоненько взвизгнув, она подпрыгнула на месте и схватила первую попавшуюся ткань, чтобы хоть как-то прикрыться. За время своего внезапного безумия Гермиона успела лишиться одежды выше пояса.

Прекрасная картина цветочной поляны вмиг захлопнулась, и теперь девушка увидела, что стоит посреди обычной захламленной ненужными вещами комнаты, а перед ней сидит ничего не понимающей, но весьма обеспокоенный ее внезапным поведением Рон.

— Что с тобой, Гермиона?

— Фред, — это было все, что смогла сдавленно сказать Гермиона. Впрочем, Рону дальнейшие разъяснения были и не нужны — достаточно лишь взглянуть на пылающие от стыда щеки девушки.

Прошла неделя с тех пор, как Гермиона сбежала из выручай-комнаты. Она снова и снова сгорала от стыда, вспоминая события того вечера, и презирала себя за неумение быть легкой, а иногда и легкомысленной. Ей ничего стоило поддаться душевному порыву и неуклюжей страсти и дать обещание парню, который искренно ее любил, всегда быть рядом, довериться его пусть и не слишком опытным, но заботливым и чутким рукам, и просто быть с ним. В конце концов, именно этого требовало ее сердце. Однако Гермиона ослушалась себя и сбежала. От Рона, от собственных потребностей быть любимой и слабой рядом с надежным мужчиной — от всего.

Она могла сколько угодно убеждать себя в том, что причиной побега был Фред, но это была бы наглая ложь. Фред стал лишь предлогом, которого лихорадочно искало сознание Гермионы, в то время как сама девушка путалась в руках, поцелуях, одежде… Размышляя о случившимся, Гермиона вспомнила, что там, в выручай-комнате, почти неосознанно окликнула Фреда. Должно быть, ее внутренний голос был полон отчаянья и звучал слишком напугано, поэтому Фред незамедлительно вышел на связь, но, оценив интимность ситуации, хранил молчание, пока Рон и Гермиона не зашли слишком далеко.

Неделя — слишком большой срок, чтобы по его истечению затевать разговор о неловком происшествии. Гермиона ни раз думала подойти к Рону, извиниться и объясниться, но ее хватало лишь на дежурную улыбку и предложение прогуляться до озера, озвученное вполголоса. Удивительно, но Рон не возражал. Он не требовал объяснений и не начинал неловкий разговор сам. Младший Уизли в очередной раз показал себя настоящим мужчиной. Он вел себя так, будто не произошло ничего страшного, дружелюбно спрашивал Гермиону, как у нее дела, задавал уточняющие вопросы по домашним заданиям, а во время прогулок не претендовал ни на что большее, чем держать девушку за руку и нежно целовать в щеку на прощание. Такое положение дел вполне устраивало Гермиону и в то же время настораживало. Как Рон, всегда так яростно желавший определенности в отношениях, может игнорировать недавнее происшествие и не задавать лишних вопросов?

У самой же Гермионы вопросов к Рону накопилось много, но все они уходили на второй план. Последний месяц ее главной проблемой и причиной напряженных размышлений стал Фред, который с недавних пор вполне удобно обосновался в ее голове и стал ее личным Альтер-эго и адвокатом дьявола в одном лице. Их ментальная связь по своей прочности напоминала теперь алмаз. Фред не покидал сознание Гермионы ни на минуту, и его присутствие со временем стало уютным и родным. В лице парня Гермиона нашла внимательного слушателя, доброжелательного собеседника и ироничного критика. Воля неволей Фреду приходилось выслушивать все мысли гриффиндорки, даже самые интимные, и принимать участие в ее диалогах с самой собой.

«В последнее время Рон очень странно ведет себя. Изображает, будто ничего необычного между нами не происходило, и держит меня за руку так, словно между нами никогда не было ничего, кроме дружбы. Что-то не так. Я слишком хорошо узнала его за семь лет, чтобы поверить, что он не захочет обсудить случившееся со мной или Гарри, братьями — хоть с кем-нибудь! Это же Рон. Он не переживет, если не поделится своим достижением с близкими друзьями. А уж поверить в то, что он не захотел публично признать во мне свою девушку, и вовсе невозможно», — размышляла Гермиона однажды перед сном, позабыв о незримом присутствии Фреда.

«Гермиона, ну хватит уже. Если тебя так уж беспокоит то, что мой братец не предпринимает повторной попытки завалить тебя на цветочной полянке, поговори с ним об этом, и дело с концом!» — Фред был раздражен, а Гермиону смущало, что она в очередной раз не смогла перекрыть поток мыслей, о которых не следовало знать посторонним. Она не осуждала Фреда за резкость. В конце концов, кому бы понравилось, что девушка твоего младшего брата выкладывает перед тобой все соображения, почему у них не ладится интимная жизнь?!

«Ой, прости. Я опять задумалась…»

«Да уж», — хмыкнул Фред, но теперь интонация его мыслей была скорее смешливой, чем осуждающей.

«Спокойной ночи», — мысли Гермионы прозвучали несколько неуверенно. Конечно, ведь она не была уверена в том, что сознание Фреда не бодрствует в то время, как она спит.

«Приятных снов. И, Гермиона, правда, поговори с Роном. Что толку мучить себя и его догадками и туманными размышлениями?»

Девушка вздохнула и пообещала себе и отчасти Фреду при первой же возможности поговорить с Роном. Она укрылась одеялом и постаралась заснуть. Однако суетливые, словно рой пчел, мысли не желали отпускать сознание девушки в мир прекрасных иллюзий и фантазий Морфея.

«Я слишком серьезно отношусь к жизни и поэтому не могу расслабиться. Привычка размышлять убила во мне романтику и откровенность в отношениях с Роном. Я никогда не могла просто позволить ему любить себя, не могла не анализировать свои поступки и не пытаться оценить их последствия. Слишком много мыслей о том, что будет после, слишком много страхов и неуверенности. Похоже, я просто боялась близости», — Гермиона вдруг осознала, что думает о чувствах к Рону в прошедшем времени. И правда, ее нежные чувства к другу были лишь вспышкой, подростковым увлечением, которое быстро прошло. Но Гермиона не была готова признаться себе в этом.

«Прости, что встреваю в твой внутренний монолог, но ты, кажется, забыла, что с некоторых пор я стал невольным слушателем всех твоих размышлений», — голос Фреда был уставшим, но веселым. Однако Гермиона догадывалась, что это веселье, скорее всего, не более, чем попытка скрыть смущение от неловкого разговора.

Она ответила не сразу. Ситуация получалась безвыходной. О чем бы она ни подумала, Фред обязательно все слышал, хотелось ли ему этого или нет. Быть может, в таком случае стоит превратить монолог в диалог?

«Я стараюсь контролировать мысли, но это не всегда получается», — Гермиона виновато улыбнулась. — « Но раз уж ты все слышишь, может, поделишься своими соображениями на этот счет?»

Фред ответил не сразу. Казалось, он взвешивал, стоит ли вообще начинать разговор, не имеющий к нему прямого отношения, и не приведет ли это к тому, что разозлившаяся его категоричностью Гермиона откажется продолжать вытаскивать его из комы.

«Твои проблемы происходят от того, что ты считаешь себя обязанной помогать каждому, кто просит помощи, и не умеешь отказывать. Поверь, я успел многое узнать о тебе за последнее время», — поспешил добавить Фред, чувствуя желание девушки возразить. Теперь его голос звучал мягко и ласково, как говорят обычно парни с младшими сестрами и любимыми девушками. — «Ты помогаешь моему братцу с учебой, хотя стоило с самого начала отбить у него привычку спрашивать все у тебя и не давать ему списывать домашние задания, ежегодно помогала Гарри идти против Воландеморта, вместо того, чтобы заставить его обратиться за помощью к взрослым магам. В конце концов, то, что он избранный, не снимает ответственности Министерства и отдела магического правопорядка защищать граждан, а с профессоров Хогвартса — заботиться о безопасности учениками. Ты даже мне, не раздумывая, взялась помочь, избавив колдомедиков Святого Мунго от необходимости ломать голову над тем, как вытащить меня из проклятой комы!» — парень замолчал, и было в этой паузе что-то совсем невеселое.

«Но ведь с Роном я не из-за этого».

«Ошибаешься, Гермиона. С ним ты опять же потому, что по какой-то непонятной мне причине чувствуешь ответственность за него. Ты перепутала нежную дружбу с любовью и не смогла взять время на обдумывание, хочешь ли ты отношений с Роном, когда он попросил дать ответ немедленно. Нельзя вот так взять и махнуть рукой на собственные желания, Гермиона. Тебе пора начать жить для себя, а не потому, что ты еще не всем раздала долги, которые только ты же считаешь таковыми»

Гермиона молчала. Слова парня были неприятны, но справедливы. Ей и раньше приходило в голову что-то подобное, но одно дело размышлять самой и совсем другое — услышать подтверждение твоих выводов от другого человека. Гермиона признала наконец свою проблемы. Она не любит Рона. Тому, что она испытывает к нему можно дать много красивых, нежных и точных определений, но это чувство было чем угодно, кроме любви.

«С этим нужно срочно что-то делать, пока не слишком поздно», — вздохнула она и повернулась на другой бок.

«Вот и молодец, правильное решение. А то в нашем роду, знаешь ли, не принято тянуть со свадьбой. Если Рон вскоре решит сделать тебе предложение, отказывать и объясняться будет намного тяжелее, чем сейчас».

Гермиона подняла одеяло повыше и повторно пожелала Фреду спокойной ночи. Она наконец-то сбросила с души тяжелый груз, в голове появилось точное понимание, как надо поступить — ей больше ничего не мешало уснуть.

* * *

— Гарри, ты такой молодец! — восхищенно щебетала Джинни, радостно улыбаясь и крепко сжимая руку героя. Ты очень здорово все придумал. Мы действительно должны помочь Гермионе. Она взяла все на себя, и было бы преступлением с нашей стороны стоять в стороне.

Гарри сиял от похвалы девушки, то и дело смущенно потирая переносицу. Накануне он предложил Джинни оказать Гермионе посильную помощь. Они уже понимали, по какому принципу подруга возвращает Фреду любовь к жизни, и пришли к выводу, что могут принять в этом участие, как недавно в больничном крыле. Заручившись поддержкой Джинни, Гарри составил список воспоминаний, которые, по его мнению, должны много значить для Фреда, и показал его Джинни. Девушка изучила записи, кое-что убрала, что-то откорректировала и записала еще десяток собственных идей. Теперь молодые люди ждали в библиотеке Рона, чтобы рассказать ему о своей идее.

— Пусть этот день станет для нас особенным. Давай ближе к отбою поднимемся на астрономическую башню и полюбуемся небом, — Джинни мечтательно улыбнулась и доверчиво прижалась к плечу Гарри. Парень, похоже, разглядел в ее словах другой подтекст. Он сначала растерялся, а затем засиял еще сильнее, ласково обняв Джинни за плечи. Так они и остались каждый при своем убеждении о планах на вечер, пока мечты влюбленных не прервал подошедший Рон.

— Привет, ребята! — парень широко улыбался. От него исходила энергия радости и бодрости, на щеках лежал здоровый румянец, и двигался Рон уверенным шагом мужчины, чувствующим себя хозяином положения. Гарри сразу обратил внимание на шарф, обернутый вокруг его шеи, и выразительно посмотрел на него. Рон сделал вид, что не понял недоумения друга и лишь махнул рукой.

— Привет! У нас есть новости для тебя! — Джинни оживилась и подсела к брату. На стол лег хорошо знакомый Гарри пергамент с перечнем воспоминаний для Фреда.

— Что это?

— О, это Гарри придумал, как помочь Гермионе с Фредом. Мы составили здесь небольшой список воспоминаний, которые точно вселят в его сердце желание жить. Смотри, к примеру, полет на метле. Фред ведь так любит летать! Мы можем напомнить ему, как здорово чувствовать себя в воздухе, уворачиваться от загонщиков во время квиддича, нестись к кольцу. Но мы не знаем, как ощущал себя Фред во время полетов, и можем передать Гермионе только наши собственные ощущения и воспоминания. Скорее всего, это будет уже совсем не то, но есть еще одно обстоятельство, о котором нельзя забывать. Гермиона говорила, что Фред теперь постоянно общается с ней мысленно. Он читает все ее мысли и ощущения, а значит, мы можем посадить Гермиону на метлу, и Фред почувствует ее эмоции в режиме реального времени, — Джинни замолчала и с торжественным видом посмотрела на брата.

— Хорошая мысль, учитывая, что Гермиона не умеет летать. Вряд ли можно придумать более яркой эмоции, чем первый полет на метле.

— Вот и я об этом подумала! Мы с Гарри накидали тут еще несколько вариантов. Возьми, почитай на досуге. Нам нужны свежие мысли. Может, ты сможешь что-то добавить или предложишь, как воспроизвести отдельные воспоминания, — в руки Рона перекачивал пергамент.

— Хорошо. Кстати, Гарри, как насчет того, чтобы посидеть вечером с ребятами? У Колина припасено несколько бутылок сливочного пива, так что вечер обещает быть хорошим.

— Я бы с радостью, но на этот вечер у нас с Джинни уже были планы, — Гарри развел руками и кинул украдкой задорный взгляд на девушку.

— Понятно. Ну ладно, я тогда пойду.

— Подожди, я хотел перекинуться с тобой парой слов. Джинни, ты не возражаешь, если мы поговорим наедине?

— Без проблем, — девушка встала со скамейки, озорно подмигнула на прощание Гарри, поцеловала в щеку брата и вышла из библиотеки, напевая вполголоса веселый мотив.

Как только Джинни ушла, ребята расслабились и могли начать разговор, но никто из них не решался заговорить первым. Гарри заметил, что между Роном и Гермионой что-то не так. В последнее время они общались друг с другом подчеркнуто-сдержано и даже отстраненно. Поведение друзей беспокоило Гарри, и он хотел убедиться, что ничего серьезного не произошло.

— Слушай, я знаю, что это не мое дело, но я беспокоюсь за Гермиону. На нее многое свалилось в последнее время, я боюсь даже представить, каково это жить с Фредом в голове, — начал Гарри и улыбнулся хмыкнувшему Рону. — Я заметил, что в последнее время вы ведете себя рядом друг с другом так, будто кроме дружбы вас ничего не связывает.

— Ты сам только что ответил на свой вопрос, приятель, — Рон не смутился разговора и встретил вопрос Гарри счастливой мальчишеской улыбкой. — Фред почти все время сидит в голове Гермионы и невольно слышит все ее мысли. Тут уж не до нежностей, знаешь ли, — он потянулся к шарфу, чтобы поправить его, и Гарри заметил на светлой коже Рона яркий след чьих-то губ.

— Это что, засос? — пожалуй, голос парня прозвучал слишком громко. Рон шикнул на друга.

— Ты бы громче крикнул. Еще не все слышали, — буркнул Рон, хотя смущенным он не выглядел, а гордым и довольным — вполне.

— Это что, Гермиона тебя так?

— Конечно, что же еще! — Рон мечтательно улыбнулся и обернул шарф плотнее.

— Но ты же сказал, что Фред?...

— Так он ведь не все время бодрствует. Ночью его сознание по-прежнему нуждается в отдыхе, так что…

— Ну ты даешь! — весело улыбнулся Гарри и хлопнул друга по плечу. — Молодец! А Гермиона хороша. Отличный конспиратор, ведет себя так, как будто ничего и не было!

— На самом деле, она попросила меня пока что тоже сильно не светиться. Не хочет, чтобы о ней подумали дурно. Ну, ты понимаешь, эти девушки...

— Да понимаю, конечно, — Гарри улыбался во все тридцать два зуба. — Значит, она сделала выводы из нашей беседы и решила не медлить. Не ожидал…

— Что? Ты и Гермиона говорили о сексе? — недоверчиво спросил Рон.

— Да, было дело. Как-то все само собой получилось.

— Подожди, давай ты расскажешь позже, хорошо? Мы с Гермионой должны встретиться в выручай-комнате через пятнадцать минут.

— Хорошо, тогда перед ужином поговорим, — Поттер все еще был похож на довольного жизнью чеширского кота.

* * *

Уютный покой выручай-комнаты не нарушало ничего, кроме уютно потрескивающего в камине огня и звука продолжительных чувственных поцелуев. Рон лежал на шкуре какого-то махнатого животного, бережно держа в объятьях мягко смеющуюся от удовольствия и легкого щекотания девушку с волнистыми вьющимися волосами.

В этот раз выручай-комната приняла вид охотничьего домика. На стенах висели ружья и чучела убитых животных, на столе остался недоеденный ужин, деревянные стены еще пахли лесом и сыростью, как бывает после дождя. Был в этой обстановке лишь один минус. Подобные домики не предполагают наличия большой и уютной кровати. В противоположном углу стояла старая и жесткая одноместная кровать, но на ней явно проблематично было бы разместиться вдвоем. Влюбленные не растерялись и устроились подле камина на мягкой шкуре, в которой, казалось, можно утонуть.

Юная девушка льнула к Рону, словно их обнаженные тела нуждались в дополнительном тепле. Парень улыбался и целовал ее, чувствуя себя невероятно счастливым. Гермиона, его милая красавица, наедине с ним становилась совсем не такой, как держала себя при посторонних. Она добро улыбалась, кокетливо смеялась, льнула к его телу, не стесняясь выражать желаний, и становилась совершенно покорной. Еще недавно Рон был уверен, что такие девушки, как она, просто не могут быть страстными и послушными, какой, по слухам, была Лаванда. Высокий интеллект убивал в Гермионе кокетство и всякую легкомысленность. Рон понимал, что его возлюбленная не может быть другой, и принимал ее такой, какой она была, восхищаясь вместо кокетства дальновидностью, порядочностью и невероятной нежностью подруги. Однако неделю назад все изменилась. Днем Гермиона была такой же, как всегда, но чуть только в окна пробивалась загадочная и манящая ночная тьма, и они оказывались наедине в выручай-комнате, Гермиона раскрывала всю свою страстную натуру.

— Гарри знает о нас, — объявил Рон, целуя прелестно пахнущее кокосовым молоком и миндалем плечо девушки. Шатенка напряглась в его объятьях и притворно-весело засмеялась.

— Надеюсь, он не станет болтать и расспрашивать меня, что да как.

— Ну что ты, Гермиона! — нежно произнес парень глубоким голосом. Ах, какая же она милая! Боится, что про них кто-то узнает, как будто весь Хогвартс не был в курсе, что они встречаются. И кому какое дело, насколько далеко зашли их отношения! Гермиона… Какая она все-таки чудесная. Она оставалась целомудренной даже сейчас, лежа перед ним без одежды, наслаждаясь блуждающим по ее телу восхищенным взглядом Рона. Он никак не мог оторвать взгляд от изящной шеи и ключиц девушки, от небольшой упругой груди, манящей, юной. Мысли Рона быстро теряли связанность, уступая место новой волне желания.

* * *

— Привет! А я думал, ты сейчас с Роном, — Гарри спустился из спальни мальчиков, собираясь на ужин, и застал в гостиной Гермиону с книгой в руках.

Девушка опустила книгу и удивленно уставилась на друга.

— Нет, мы не договаривались о встрече. Я думала, он с тобой.