Святой Инквизитор Поттер (гет)

Полнолуние. Тихая поляна в глухой лесной чаще.

С неожиданными в буквально звенящей тишине еще только начинающего ночную жизнь леса хлопками появляются шесть людей в мантиях с капюшонами, надвинутыми так, что лиц разглядеть невозможно.

Один из шести взмахивает какой-то странной палочкой, и посреди поляны возникает огонь. Не дикий огонь, пожирающий все вокруг, а аккуратное ровное пламя неестественного иссиня-черного цвета. Это можно было бы даже назвать костром, если бы только огонь не висел в дюйме над землей, не имея никаких естественных причин к своему существованию.

Шестеро собираются в круг. Пятеро из них стараются встать в вершинах воображаемой пентаграммы, зажигая подобные центральному огоньки на концах своих палочек, тогда как первый, начавший этот странный ритуал, продолжал взмахивать палочкой, бормоча под нос какое-то длинное заклинание. На земле уже начала вычерчиваться пентаграмма, когда вдруг с тихим свистящим звуком нечто воткнулось в одного из Пяти, и он тут же упал замертво. Не успели остальные понять, что именно произошло, как еще один был поражен невидимым противником.

Еще три секунды — и уже все пятеро лежат на земле, а пентаграмма тускнеет на глазах. Оставшийся в живых маг нервно водит палочкой из стороны в сторону, пытаясь понять хотя бы откуда ему ждать атаки. Долго ждать не пришлось. Следующий миг — и пуля — а остальные, теперь уже точно ясно, были убиты именно этими маггловскими инструментами убийства — раздробляет пальцы руки чернокнижника, заставляя его выронить палочку. В шоке он стоит на месте, обхватив окровавленную искалеченную конечность, пока из темноты леса не выходит человек.

Одетый в длиннополый черный дорожный плащ, под которым виднеется что-то наподобие сутаны, черную же кожаную шляпу и высокие черные кожаные сапоги, он вкладывает в раскрытый барабан револьвера еще одну пулю, методично шевеля при этом губами. Вот он подошел достаточно близко, и можно слышать слова молитвы… он закрывает барабан, взводит курок и поднимает руку на уровень глаз выжившего мага.

— Во имя Отца, Сына и Святого Духа! — выстрел. — Аминь.

Вернон Дурсль был нормальным человеком. Настолько нормальным, насколько это вообще было возможно. У него была нормальная работа в нормальной фирме, нормальный дом в самом подходящем для нормального человека нормальном городке под названием Литтл-Уингинг, с нормальным садом и идеальной лужайкой — гордостью нормального англичанина-домовладельца, и почти нормальная семья. Почти.

Его жена, Петунья Дурсль, вполне соответствовала его представлениям о жене нормального человека — с нормальной, не слишком красивой или слишком уродливой внешностью, с нормальными для хорошей домохозяйки привычками доводить все поверхности в доме до блеска и всегда быть в курсе свежих сплетен про соседей. Его сын Дадли тоже был вполне нормальным — быть может, несколько пухловатым, но уж точно абсолютно нормальным.

Но вот его племянник… что-то было с мальчишкой не так.

Его подкинули им на крыльцо шесть лет назад, вместе с письмом, в котором сообщалось, что его родители погибли. Петунья говорила, что они были сектантами, и что эти сектанты могут прийти за ними, если выяснят, что они не позаботились о мальчике. И они заботились. Вот только мальчик всегда был каким-то замкнутым, все время старался держаться в тени и вечно проводил время в компании всяких ползучих гадов.

И вот вчера он притащил с собой живую змею. На вопрос, откуда он ее стащил, он имел наглость ответить, что говорил с ней в городском парке. Подумать только, посметь сказать, что он со змеей разговаривал! Да еще и притащить ее в дом! Как только она его еще не ужалила?.. Ну ничего, сегодня приедут из службы отлова диких животных, заберут эту тварь из дома, и тогда он преподаст урок этому паршивцу, чтобы он запомнил, как должны вести себя нормальные люди!

Вот только все пошло не так, как он задумал…

Гарри Поттер, лохматый зеленоглазый мальчик лет семи, сидел на кровати в своей комнате в доме своих дяди и тети и смотрел на змею. На самую настоящую ядовитую гадюку. Не на картинку — на живую змею, которая свернулась на другом конце кровати и сама смотрела на мальчика.

Он не боялся. Он никогда не боялся змей, а уж теперь, когда одна из них с ним заговорила… он чувствовал, что начинает вспоминать что-то важное, что-то, что поможет ему достичь цели в жизни, добиться… власти?

— Хоссзяинн, о тссем Вы зсадумаллиссс? — «сказала» гадюка.

— Нни о тссемм… проссто кажжетсса, будто я шшто-тто вот-вот всспоммню… — прошипел в ответ мальчик. Но тут Гарри услышал незнакомые шаги на лестнице, и тут же понял, что дядя не пошутил, пригрозив вызвать змееловов. — Бысстро, пряшштсса! — но было уже поздно.

Дверь резко распахнулась, и внутрь вошли двое людей в защитных костюмах, каждый из них со специальной корзиной для змей и приспособлением для отлова. Видимо, они были очень опытными, поскольку сразу схватили змею и стали погружать ее в одну из корзин. Они даже не стали уделять внимания рассвирепевшему мальчику, кинувшемуся на них с непонятным шипением, и так и не поняли, как оказались отброшенными к стене и оглушенными каким-то семилеткой. А змея тем временем перекочевала на руки к Гарри.

— Сспассибо, хоссзяин. — Прошипела освобожденная змея.

Вернон, наблюдавший эту сцену с лестничной площадки, сначала побледнел, потом покраснел, потом вновь побледнел, а потом побежал в свою комнату за записной книжкой отца. Там точно были координаты того, кто должен помочь. Так… да, вот — Лондон, церковь Святого Иоанна, отец Джон, экзорцист…

В келье номер тринадцать церкви Святого Иоанна, находящейся на отшибе столицы Великобритании, сидел мужчина средних лет. Он был одет в облачение священника, впрочем, весьма потертое, будто не мог себе позволить обновить одежду. Как ни странно, он не молился, не читал Священное Писание и даже не искал сна на своем лежбище.

Он чистил револьвер.

И тут к нему в келью вбежал мальчишка… кажется, его звали Патрик… да, молодежь нынче пошла совершенно невоспитанная…

— Отец Джон, отец-настоятель просил Вас зайти к нему. Он сказал, это срочно! — и мальчишка убежал, только его и видели.

Джон вздохнул. Что могло понадобиться настоятелю Марку? Вроде бы они уже шесть лет как почти не появлялись… да и те, кого удавалось отследить, не были слугами Дьявола… что же произошло? Есть только один способ узнать.

Отец Марк был человеком пожилым. Он многое повидал на своем веку, застал войну. Но это не мешало ему быть добрейшей души человеком и относиться ко всем окружающим как к любимым внукам, которых у него не было. И когда отец Джон, зайдя в его келью, увидел беспокойство на его вечно благодушном лице, он сразу понял — случилось что-то очень плохое.

— Джон, ты знаешь, что я не стал бы тебя беспокоить, не будь обстоятельства таковыми, что твоя помощь требовалась бы незамедлительно…

— Они вновь начали свои бесчинства? — спросил отец Джон, внутренне готовясь к очередной схватке с еретиками.

— Нет-нет, сегодня ты мне нужен не как Инквизитор. Ты мне нужен как Экзорцист.

— Кто?

— Семилетний мальчик. Он говорит со змеей и атакует тех, кто пытается ее отнять.

Джон похолодел внутри. Если только очевидцы не приукрашивают, то либо это его отродье, либо мальчик и вправду одержим, и тогда помочь сможет только он. Вряд ли в таком случае поможет простая молитва.

— Где?

— Графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом четыре. За помощью обратился некто Вернон Дурсль.

— Знакомая фамилия. Думаю, обо мне ему сообщил его отец, я как-то практиковал в этом городе… впрочем, сейчас это неважно. Я немедленно выезжаю.

— Господь с нами, Джон.

— Аминь.

Быстро зайдя в келью, Джон взял самое необходимое — Библию, свою книгу экзорциста, святую воду, револьвер с запасом патронов на непредвиденный случай, свои скромные сбережения, шляпу, дорожный плащ и ключ от мотоцикла. Пускай для священника это был странный вид транспорта, его деятельность предполагала необходимость иметь возможность добраться из точки в точку как можно быстрее, и старый-добрый Ариэль тут был как нельзя лучше.

Всего пара часов езды, и старенький мотоцикл тормозит перед гаражом дома номер четыре по Тисовой улице. На пороге дома стоит полный мужчина, весьма смахивающий на борова, с густыми усами на округлом лице, явно недовольный способом прибытия отца Джона. Однако конфликта не возникло:

— Вы, должно быть, отец Джон? Это отродье наверху, и я не могу открыть дверь в его комнату. Возможно, Вам это удастся. — С этими словами Вернон прошел внутрь, всем своим видом показывая, что священник должен следовать за ним.

Дурсль привел его на второй этаж, где было слышно шипение. Раздумывать, о какой из комнат говорил хозяин, не было необходимости — из двух других выглядывали обеспокоенные лица женщины (вероятно, жены Дурсля) и пухлого мальчугана (вероятно, его сына). Джон сначала предпринял безуспешную попытку открыть дверь нормальным способом, после чего, нащупав револьвер в кобуре, выбил дверь ударом ноги, облаченной в высокий кожаный сапог.

Едва переступив порог, он практически не целясь прострелил голову гадюки, чем вызвал полный убийства взгляд со стороны мальчика… такой взгляд был попросту невозможен для семилетнего ребенка, а уж когда его зрачки стремительно покраснели, священник понял — это его «клиент».

Бросок Джон предвидел, но все равно лишь годы сражений спасли его от удара, который одержимый собирался нанести в нечеловеческом прыжке, вероятно, надеясь впечатать противника в стену. Вернув револьвер в кобуру — он все-таки надеялся, что Господь даст ему спасти душу этого мальчика — экзорцист сначала попробовал обычные молитвы, которые, разумеется, не возымели никакого эффекта на чудовище, поселившееся в этом юном теле. Более того, попытки нанести незваному гостю увечья не прекращались ни на миг, что не особо помогало нахождению решения проблемы.

Впрочем, священник ухитрился, уворачиваясь от ударов, опробовать и другие классические церковные методы борьбы с нечистым: сначала распятие, которого, в силу особых обстоятельств, одержимый коснуться не мог, а потом святую воду, что оказалось вообще бесполезно. Разве что, попав мальчику в глаза, Джон вынудил монстра отвлечься на секунду-другую, что позволило ему вынуть свою книгу. Теперь оставался сущий пустяк — обездвижить жертву темного мага и молиться, чтобы Господь дал сил извлечь темную сущность из тела мальчика. В том, что это именно осколок души, самое большое зло из всех, что могут совершить чернокнижники в своем преступном желании обмануть законы Господа нашего, Джон уже не сомневался.

Задача действительно вышла не из простых. Темный, почувствовав опасность со стороны священника, стал ловко уворачиваться от ударов, не забывая отвечать любезностью на любезность. Джон уже начал опасаться, что револьвер все-таки понадобится, хоть он и надеялся не наносить серьезных увечий мальчику, как вдруг помощь подошла с совершенно неожиданной стороны — Вернон Дурсль скрутил племянника (вернее, его тело — сам племянник явно был недоступен) ремнем со спины. Увидев в этом единственный шанс, Джон распахнул книгу и начал свое заклинание, вкладывая в него все силы и молясь всем Святым, чтобы все удалось:

— Sacrosanctus vis vocare! Animus innocuus ab animus obscurus liberare! Spiritus impurus abdicare!

Sacrosanctus vis vocare! Animus innocuus ab animus obscurus liberare! Spiritus impurus abdicare!

Sacrosanctus vis vocare! Animus innocuus ab animus obscurus liberare! Spiritus impurus abdicare!..

Казалось, лоб мальчика в том месте, где у него был необычной формы шрам (в виде молнии) просто треснул, и из него вырвался темный сгусток. Сгусток сразу попытался вырваться на волю, стремясь найти нового носителя, но непрекращающееся заклинание экзорциста не позволило духу сдвинуться с места, а через минуту дух растаял, словно его и не было.

Джон вздохнул с облегчением. Но стоило ему расслабиться, как произошло то, чего он не ожидал.

Ремень, которым Дурсль, не отошедший от шока, все еще сдавливал племянника, исчез прямо на глазах. Растворился в воздухе. Как по волшебству.

— Как это понимать?! — взревел Дурсль. — Вы должны были изгнать из этого мальчика бесов, а не показывать мне фокусы, после чего мальчишка вновь ведет себя ненормально!

— Успокойтесь, Вернон. Мальчик чист.

— Чист?! Это вы называете ЧИСТ?! А как вы объясните то, что он только что проделал?

— Это, вне всякого сомнения, Дар Божий. Я изгнал из него Тьму.

— Вы! Вы… такой же урод, как и все эти чернокнижники! Вон из моего дома! — лицо Вернона приобрело уже оттенок зрелого помидора. Решив, что более его собеседник внимания не достоин, Дурсль повернулся к племяннику, который, почуяв неладное, старался укрыться за спиной отца Джона. — А ты… я выбью из тебя всю дурь!

Джону очень не понравилось, как этот мужчина перед ним посмотрел на мальчика. Более того, он уже не раз видел такой взгляд и прекрасно знал, что обычно за этим следовало.

Избиение. Пытка голодом. Запертые двери и окна. И только два выхода — дать сдачи или покориться. А ведь Дар не скроешь, как ни старайся…

— Мистер Дурсль, я прекрасно понимаю Ваше отвращение ко всему ненормальному, но, тем не менее, не могу поощрить Ваше желание наказать ни в чем неповинного ребенка. К тому же, не забывайте, что Вы должны вырастить из него достойного человека, а не жертву насилия или…

— Вы будете мне указывать в моем доме, как мне вести себя с собственным племянником? — пожалуй, только осознание того, что его собеседник вооружен, удерживало Вернона от рукоприкладства. — Да будет вам известно, что мне это отродье подкинули на крыльцо сектанты, когда его непутевых родителей убили!

От Джона не ускользнул удивленный взгляд мальчика, который сейчас вцепился в полы его плаща, как в спасательный круг.

— Я повторю свою просьбу еще раз. Не наказывайте мальчика за тот Дар, которым его наделил Господь. Многие были бы рады воспитывать чудотворца…

— Значит, по-вашему, он чудотворец, да?! Что ж, тогда проваливайте с ним, и чтоб ноги его здесь больше не было! Не беспокойтесь, нужные бумаги я вам пришлю по почте! А теперь вон отсюда, оба!

Священнику не нравилось, как с ним разговаривал этот боров, однако он посчитал за лучшее увести мальчика из этого дома, где ему явно придется несладко. По пути к выходу его уверенность в том, что он поступает правильно, только возросла — тетя мальчика, хотя и выглядела взволнованной, явно беспокоилась не за него, а по какой-то другой причине… ну а во взгляде отпрыска Дурсля-старшего явно читалось одно слово. Урод.

Джон давно хотел взять себе ученика, но где найдешь сироту, наделенного Даром и не относящегося к ним? Вероятно, это был знак свыше…

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил священник, усаживая Гарри на свой мотоцикл.

— Гарри, сэр. Гарри Поттер.

— Ну что ж, Гарри, с этого дня ты мой ученик.

Прошло восемь лет…

Из стен старой церкви доносилось звучание органа, на котором кто-то играл отрывистые аккорды. Вскоре можно было услышать и звучание юного голоса, на удивление разносившегося под самые своды.

Are you saved for real? Now your life is ideal?

Have you made home your prison? What about our commission?

God has given you so much. Do you reach out to the lost?

Do you walk past with no thought, about those who have no hope?

Черноволосый юноша несется на черном байке по шоссе. Он знает — его ждут, он нужен там, куда несет его стальной конь. Мотор ревет, встречный ветер развевает волосы, отросшие до плеч, а в изумрудных глазах горит священный огонь.

Father in Heaven, help us surrender!

If you don’t answer, all our hope is gone!

Он на месте. Он должен спасти невинных, изгнать Дьявола. Это его святой долг, это его дар, это его смысл жизни.

It is time to renew this covenant.

Leave the past; take a step in faith again!

Take his hand, He will guide your way to his glory.

He takes care of everything.

It is time to renew this covenant.

Leave the past; let the God be God again.

Take his hand, He will guide your way to his glory.

Jesus cares for everyone!

И вновь в нем нуждаются. На этот раз он должен вступить в схватку со служителями Нечистого. Дар Божий и верный револьвер — у врагов Господа нет ни единого шанса на победу.

What are you waiting for? A revelation, the Pentecost?

Why is it hard to see, all you need is to believe.

Do you think that it’s enough, just to have faith, then shut up.

If you do know Him, your mouth, it is open to testify!

Враги повержены. Он — защитник этого мира от порождений Ада и служителей Повелителя Преисподней. Его рука не дрогнет, его душа чиста, его сердце исполнено храбрости.

The Lord is your shepherd, why do you worry?

Kneel down before him. You need His love again!..

It is time to renew this covenant.

Leave the past; take a step in faith again!

Take his hand, He will guide your way to his glory.

He takes care of everything.

It is time to renew this covenant.

Leave the past; let the God be God again.

Take his hand, He will guide your way to his glory.

Jesus cares for everyone!

Father in Heaven, help us surrender!

If you don’t answer, all our hope is gone!..*

Музыка замолкла. Юноша, сидящий за органом, вложил душу в исполнение этого произведения. Можно было подумать, что он старается на публику, но в этот час церковь была практически пуста.

Впрочем, один слушатель у него все же был. Девушка, которую звали Аннабель.

— Продолжай, Гарри. У тебя хорошо получается. — Аннабель обратила взор своих выразительных голубых глаз на парня.

— На сегодня хватит. Не думаю, что этот старинный инструмент разделяет мою тягу к экспрессивным произведениям. — Гарри стер со лба проступивший пот. Почему-то капельки любили скатываться по уже сильно поблекшему, но до сих пор видневшемуся шраму…

— О чем ты сегодня мечтал? Я же знаю, ты всегда думаешь о чем-то другом, когда так увлеченно играешь. Хотя это и странно — обычно, чтобы так великолепно играть, люди концентрируются на музыке…

— Мне так проще — я выражаю то, что чувствую. Сегодня я думал о том, какой будет моя жизнь, когда мое обучение наконец завершится. Отец Джон говорит, что я уже скоро смогу самостоятельно выслеживать их, а вот с экзорцизмом пока плохо выходит. А ты чем собираешься заняться после школы? — парень обернулся к своей светловолосой собеседнице.

— Я бы хотела иметь возможность помогать людям. Родители настаивают, чтобы я шла на юридический, но людской суд лицемерен… даже если я смогу защищать только невиновных, их судьба будет зависеть не только от меня и Господа Бога, но и от присяжных. Я хочу поступить на медицинский факультет, но туда берут только самых лучших. Думаешь, я справлюсь?

— Конечно, Аннабель. Но как же родители?

— Надеюсь, они поймут. В конце концов, я могу сначала выполнить их просьбу, а потом постараться получить второе образование. Не лучший вариант, но все-таки… — девушка отвернулась к витражному окну.

Гарри понял, что подруге нужна поддержка. Он встал с табурета и подошел к ней, присел рядом и приобнял за плечи. Девушка не отстранилась, хотя и несколько удивилась такому проявлению чувств.

— Все будет хорошо, Аннабель. — Сказал Гарри наиболее оптимистичным голосом. — Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Он никогда бы в этом не признался, но, представляя себе будущее, он видел на черном мотоцикле двоих. Себя и светловолосую голубоглазую девушку за спиной, крепко обнимающую его своими нежными руками…

— Быстрее!

По заброшенным кварталам Лондона бежали двое. Мужчина, одетый в длинный дорожный плащ, высокие сапоги и кожаную шляпу, двигавшийся так, будто это абсолютно нормально — бежать в такой странной экипировке со скоростью спринтера, пробегая при этом уже не первый километр. И юноша, явно старающийся подражать своему более взрослому спутнику, хотя и явно уступающий ему в физической подготовке — даже выкладываясь на полную, он с трудом мог держать заданный темп.

— Отец Джон, может, хотя бы позволите мне снять грузы? — хоть каждое слово и давалось с трудом, зеленоглазый парень не хотел упустить возможности хоть чуть-чуть ослабить пытку, которой добровольно-принудительно подвергался каждое утро под руководством своего наставника. Исключение составляли лишь те редкие дни, когда отец Джон был на задании, да и в этом случае отлынить от нагрузок не получалось. Либо он оказывался в цепких руках отца Николаса, который считал как самого Гарри, так и его наставника лентяями, сущими грешниками, и в итоге половина дня проходила в молитвах в коленопреклоненной позе, а половина в самом тяжелом физическом труде, какой на тот момент имел смысл, будь то работа в саду, в приходской библиотеке или же общественно-полезный труд во всех его проявлениях. Либо, как все чаще происходило в последнее время, отец Джон брал ученика с собой, показывая все тонкости обоих искусств на практике, да и просто используя возможности своего одаренного протеже.

— И это ты называешь грузами? — то, с какой легкостью говорил священник, продолжая свой поистине нечеловеческий бег, могло заставить случайного прохожего либо уверовать в Бога, либо заподозрить вмешательство Дьявола. В любом случае, равнодушным не остался бы никто — видеть человека, практически прогуливающегося со скоростью около двадцати миль в час, является зрелищем не для слабонервных. Особенно, когда этот человек «прогуливается» в одежде, не располагающей к активному отдыху и явно напичканной разнообразными предметами, один из которых, как известно, был большим, металлическим и очень опасным в умелых руках. — Знаешь, я уже давно не слышал, чтобы ты во время пробежки разговаривал, быть может, пришла пора усилить нагрузку?

Все, чем смог ответить Гарри, был сдавленный стон, полный осознания, что в скором времени только-только пришедшие в норму конечности вновь опухнут от практически постоянного ношения свинцовых утяжелителей. Самое обидное было в том, что Дар Божий не помогал — над грузами поработал наставник, и теперь, если Гарри хотел удовлетворить требованиям отца Джона, приходилось испытывать тело на прочность. И это была только верхушка айсберга…

Буквально каждый день проходил для будущего экзорциста в постоянных тренировках тела, разума и Дара Божьего. После пробежки наступал час утренней молитвы, за которой следовала долгожданная трапеза, однако сразу вслед за этим Гарри обнаруживал себя за неким подобием школьной парты, окруженный талмудами по Слову Божьему и редкими трудами членов Ордена Инквизиторов. Иногда попадались даже манускрипты других экзорцистов, но это была экзотика — большая часть из практикующих это нелегкое ремесло сохраняла свои записи при себе, в редких случаях передавая свои Книги ученикам, как правило, если не успевали завершить их обучение.

Но после перерыва, который «по доброте душевной» давал отец Джон своему подопечному начиная с обеденной трапезы и до окончания вечерней, начиналось настоящее «веселье». В подвале церкви священник устраивал очередное испытание для своего протеже, иногда устраивая поединки, а иногда попросту вынуждая использовать Дар Божий, чтобы найти что-то скрытое, чтобы защититься от атаки, которую простой смертный отразить не способен, чтобы исцелять свои раны и раны других существ или даже людей, чтобы перенести самую жестокую пытку или же выбраться из ловушки… наконец, попросту научиться великому искусству Экзорцизма.

— Еще раз! — выкрик наставника, подобно хлысту, заставил юношу вздрогнуть и вновь сосредоточиться на заклинании. Сфокусировав свой взгляд на проклятом предмете, так и излучавшем Тьму вокруг себя, Гарри в который раз начал взывать к Богу:

— Vis Dominus sinistrum abdicare! Vis Dominus sinistrum abdicare! Vis Dominus…

На лбу юноши проступили капли пота, но все же прогресс наметился. Золотой медальон, на котором была выгравирована латинская С, до боли похожая на змею, наконец начал поддаваться. Крышка, до этого одному Дьяволу известным способом удерживаемая в закрытом состоянии, вдруг с хлопком раскрылась, и от внутренних поверхностей начал струиться черно-сизый дым.

— Не прекращай ни на секунду! У тебя должно получиться! — отец Джон очень надеялся, что в этот раз его ученик наконец сможет произвести самостоятельное Изгнание. В конце концов, если бы не он, ему бы и в голову не пришло обратить внимание на медальон, который тот вороватый чернокнижник имел при себе. И вообще, иначе как Божьим Провидением объяснить это было нельзя — тот прохвост не раз уходил от Джона, тем более что уличить его ни в чем плохом, кроме маргинальной внешности и способности перемещаться в пространстве, как это делали многие местные чернокнижники, до того дня не удавалось. А в тот день с ним был Гарри, и в тот день Джон понял — от него не уйдет ни один противник…

* песня группы The Holy Bible — It Is Time

Черный мотоцикл затормозил у заброшенного здания в одном из районов города. Со старенького Ариэля слезли двое — мужчина средних лет и юноша; мужчина был одет в сутану, дорожный плащ и широкополую шляпу и обут в высокие кожаные сапоги; юноша же во всем подражал своему спутнику.

— И запомни, Гарри, никто из них не заслуживает прощения. Если меня выведут из строя, можешь обрушить на них всю мощь Гнева Господня, главное — остановить их! — с этими словами отец Джон извлек револьвер, развернулся и скользящим шагом двинулся внутрь. Его ученик еще только подошел к двери, как раздался первый выстрел.

Минус один.

Почувствовав, что кто-то пытается покинуть здание, юноша начал свое песнопение, взывая к Господу с просьбой не позволить врагу уйти от заслуженного наказания. Каждое живое существо, в ком волею судеб была хоть толика магической энергии, ощутило, как пространство вокруг здания обволокли мощные барьеры, сквозь которые нельзя было пройти даже самому Мерлину.

Еще два выстрела. Минус три.

Не прекращая свою молитву, Гарри двинулся вглубь здания. Выстрелы участились, если чернокнижники заметят, что отцу Джону раз в шесть выстрелов требуется перезарядка, они могут его одолеть.

О, кто-то надеется, что сможет в этот промежуток сбежать. Зря. Поттеру даже на мгновение стало жаль неудачливого беглеца, которого, в отличие от более решительных товарищей, пуля настигла в затылок. Что ж, он сам выбрал свой путь, и теперь он предстанет пред Господом нашим…

Отец Джон успешно справляется со своей священной миссией. Кажется, еще чуть-чуть, и он единолично одержит победу… но недаром врагов было три раза по шесть. Одна пуля проходит на пару дюймов левее назначенной цели, и белая маска, край которой разворотило выстрелом, слетает на пол. Сальноволосый тип, с лица которого слетела маска, не стал терять времени зря — взмах палочкой, и отец Джон падает с развороченным плечом. Ему повезло, что в последний миг он качнулся в сторону, иначе ранение было бы смертельным.

Но нанести ответный удар он не смог. Гарри понял, что следующее заклинание везучего мерзавца будет для наставника последним, а потому, оборвав свое песнопение, он произнес так быстро, как только смог:

— Utum sis cur pecatum tuus!

Мгновение тишины. Затем звук падающей на пол деревяшки, палочки того чернокнижника. С обращенным к небу взором он падает на колени. И тишину разрывает нечеловеческий крик, в котором слились мучения всех жертв, что пострадали от руки мерзавца. И воздастся ему по грехам содеянным…

* * *

Захудалый паб на окраине Лондона. В такой не каждый прохожий решится зайти — слишком уж подозрительные личности тут обретаются.

У стойки методично напивался юноша, одеяние которого больше подошло бы странствующему священнику, нежели бродяге-пьянице. Ко всему прочему, рядом с собой он небрежно положил внушительного вида револьвер, при первой же попытке умыкнуть который местный карманник едва не схлопотал пулю в лоб.

Старине Оуэну, а так звали владельца этого заведения, решительно не нравился этот юноша. Вернее, не так. Ему казалось неправильным, что этот юноша пришел к нему напиваться. Не то чтобы он особо волновался о том, достиг ли его клиент совершеннолетия, ибо на фоне прочих пацан выглядел святошей… вот только очень уж его стиль напоминал отца Джона, который бы никогда в жизни не пустил бы своего ученика в паб одного в первый же раз. Скорее всего, случилось что-то непоправимое… жаль, хороший был человек.

— Старина Оуэн, кто это у нас тут? — в паб вошел мужчина средних лет, при одном взгляде на которого сразу думалось — каторжник. Хотя те, кто его знал, почитали его добрейшей души человеком. Вот только представлялся он странно — Бродяга.

— Да вот, Бродяга, похоже, ученик отца Джона пожаловал. Не дело такому мальцу напиваться до чертиков, я вот его спровадить собирался…

— Погоди, Оуэн, дай я с ним поговорю. Быть может, у парня беда стряслась, а ты его выгнать собрался…

— Как знаешь, Бродяга, но если он тут отключится или ему плохо станет — сам за него отвечать будешь, я его тут размещать не буду, это не приют для начинающих алкоголиков.

— Заметано. Да, мне как всегда, Оуэн, — добавил Бродяга, двигаясь в сторону пока еще свободного места у стойки. — Эй, парень, не помешает тебе старый пес?

Ученик священника поднял свой осоловелый взор на неожиданного гостя, после чего просто кивнул.

— Меня в этих краях кличут Бродягой, а тебя как звать? — довольно прямолинейно решил познакомиться с новичком мужчина.

— Гарри. — Глоток виски. Бродяга в этот момент вздрогнул, будто это имя для него что-то значило. — А Вы что, преступник, что кличкой представляетесь? — Гарри испытующе взглянул на своего новоявленного собутыльника. От взгляда зеленых глаз у того защемило сердце.

— Гарри… — глубокий вздох. — Перед Богом я чист. Я просто поверил не тем людям, кому следовало, и в итоге я и оказался в этом сомнительном обществе, на мели и даже без собственного имени. — Старый Оуэн поднес кружку эля для своего завсегдатая.

— Бармен, еще виски.

— Молодой человек, я вообще не уверен, что Вам здесь…

— Оставь, Оуэн. — Бродяга чувствовал, что просто обязан воспользоваться шансом и расположить к себе парня. Уж очень он ему напомнил о его Гарри… — Принеси еще бокал и бутылку, запишешь на мой счет.

— Как скажешь, но за последствия отвечать сам будешь.

— Не в первой, разберусь!

Оуэн быстро вернулся с заказанными бутылкой и бокалом, но, уходя, неодобрительно покачал головой, бормоча под нос что-то вроде «Не дело такому юному…».

— Так что, Гарри, — разливая спиртное по бокалам, спросил мужчина, — что привело тебя в этот паб? Вижу, что не радость… поругался с наставником?

Ответом был в первую очередь обвиняющий взгляд, в который раз напомнивший Бродяге о маленьком мальчике, которого он уже не чаял найти.

— Мой наставник сейчас лежит в больнице, и никто не знает, как его спасти! — еще глоток виски. — У меня кроме него никого нет… — почти шепотом. И про себя «И некому ответить, как мне жить дальше… тот чернокнижник не мог врать, его покаяние было искренним, а значит, мои родители…»

Воспоминание.

Гарри не стал дожидаться, покуда Гнев Господень полностью проявит себя и последний из чернокнижников предстанет пред Создателем. Отец Джон никак не мог совладать с полученным увечьем, и Гарри спешил оказать ему посильную помощь. Но только обычные молитвы не помогали закрыть многочисленные раны, и вскоре Инквизитор потерял сознание от потери крови.

В отчаянии юноша бросился к бьющемуся в агонии чернокнижнику. Взяв того за грудки, он посмотрел в обезумевшие от переживаемых мук черные глаза и потребовал:

— Скажи, как ему помочь, чернокнижник, и я облегчу твои страдания!

К сожалению, сальноволосый тип уже не воспринимал обращенную к нему просьбу. Юношу перед собой он воспринял как продолжение своей душевной казни, как явление двух жертв, которых он себе так и не простил…

— Лили… Джеймс… простите, простите меня! Если бы я только знал, что творю… если бы понял, что Дамблдор еще страшнее Лорда… тот хотя бы не скрывает своей природы от окружающих… простите безвольного раба…

Одинокая слеза стекла по щеке убийцы, черты лица его расслабились, и постепенно он обмяк в руках Гарри. С криком отчаяния юноша отшвырнул от себя мертвое тело, после чего рванулся к потерявшему сознание наставнику. Совершив пару бесплодных попыток остановить кровотечение подручными средствами, он подхватил Джона под неповрежденное плечо и как можно скорее потащил к выходу.

Гарри старался не терять ни секунды, попутно молясь за жизнь учителя, но не прекращающееся кровотечение оставляло мало надежд. Лишь передав святого отца медикам скорой, Поттер осознал весь смысл сказанного сальноволосым ублюдком. Не бывает таких совпадений. Назови тот какие другие имена, и он бы все списал на схожесть с упомянутыми жертвами.

Лили. Джеймс. Родители.

Чернокнижники…

* * *

— Мне жаль, парень…я тебя понимаю. И, кстати… прости за бестактный вопрос, но… твоих родителей случайно не звали Джеймс и Лили? — Бродяга решил идти ва-банк. Но последовавшей реакции он явно не ожидал.

— Что ты о них знаешь, чернокнижник? — вопрос, заданный леденящим душу голосом, сопровождался направленным в лоб взведенным револьвером. В глазах мальчишки Бродяга ясно прочел одно — неверный ответ будет его смертным приговором.

— Я, я был лучшим другом Джеймса, мы были братьями во всем, кроме крови, хотя и тут можно найти дальнее родство… — дуло револьвера прижалось ко лбу, заставляя мужчину поторопиться с ответом. — На их свадьбе я был шафером, и… я твой крестный, Гарри Поттер…

Металлический щелчок. Выстрела не произошло, револьвер был снят с боевого взвода. Вздох облегчения… и утешающие объятия для парня, который, не выдержав обрушившегося на него за сегодня, разрыдался.

— Ну-ну, Гарри, все будет хорошо… поверь, когда я говорил, что я чист перед Богом, я не лукавил. Мне нет больше места среди, как ты говоришь, чернокнижников. Меня преследуют и свои, и чужие… за ответами я пришел в храм Божий, готовясь принять любое наказание за все свои прегрешения, включая сам факт своего существования… Господь был милостив, и вот уже семь лет как я живу среди этих маргиналов жизнью праведного работяги, пропуская кружку-другую по вечерам и обязательно посещая церковь каждое воскресенье. Знали бы мои родители, до чего опустился наследник Благороднейшего и Древнейшего рода! — Бродяга издал лающий смешок, глотнул еще виски, после чего продолжил. — Да, говорили они, не связывайся с Дамблдором… как же они были правы…

— Д-Дамблдор? — Гарри еще не совладал с подступившей истерикой, но сумел довольно четко задать свой вопрос. — Кто он такой?

— Ты, я вижу, уже слышал его имя… интересно знать, от кого. Неужто Петунья… да нет, тогда бы ты, скорее всего, по-другому встретил меня. По крайней мере, после слова «крестный» я бы получил пулю в лоб…

— Как можно?! Не знаю, что Вы совершили, но Вам было поручено помочь воспитать меня перед лицом Господа… Вы ведь Сири…

— Не надо имен. Никогда бы не подумал, что от пули меня спасет проведение христианского обряда по настоянию Лили. Впрочем, вряд ли бы это помогло, знай ты, в чем меня обвиняют. В глазах чернокнижников я предал твоих родителей Темному Лорду… жаль, что я не сумел хотя бы отомстить за них. Надеюсь, Господь…

— Уже покарал. Сегодня… мы с отцом Джоном были на рейде… — голос Гарри стал подрагивать, но он решил выговориться, хоть это и было тяжко, — чернокнижников было гораздо больше, чем нас… мы почти их одолели, но среди них был сальноволосый ублюдок…

— СНЕЙП! — то, с каким отвращением прорычал имя недруга Бродяга, говорило о многом. Во всяком случае, завсегдатаи паба, услышавшие этот возглас, сразу сделали для себя мысленную пометку — если столкнешься со Снейпом, врежь ему хорошенько, а если не можешь — беги. — Продолжай, Гарри…

— Так вот, этот Снейп успел как-то ранить Наставника… я обрушил на него Гнев Господень. Жаль, я не догадался применить что-нибудь менее фатальное…

— Почему? Эта скотина заслужила самую мучительную смерть…

— Заслужила. Вот только отец Джон из-за него умирает…

— Умирает? Ты хочешь сказать, Снейп его проклял? — Бродяга несколько понизил голос, чтобы окружающие не услышали этот весьма странный разговор.

— Он взмахнул своей палочкой, не произнеся ни слова, и всю руку Наставника исполосовали шрамы, которые не закрыть ни Божьим Даром, ни простыми человеческими средствами. Он истекает кровью, и врачи не знают, что делать. Попытка ампутировать руку на этой стадии может обернуться слишком тяжелой кровопотерей, а постоянно сменять повязки и давать ему донорскую кровь они не вправе. Мне еще повезло, что один из докторов больницы обращался к нам за помощью, так что мне не грозит преследование со стороны полиции… Вы не знаете, можно ли помочь отцу Джону?

— Боюсь, Гарри, придется только уповать на Господа. Еще никому, кроме самого Снейпа, не удалось закрыть раны, нанесенные его безбожным заклинанием. Пока Дамблдор не принял эту сальноволосую гадину к себе на службу, он собирался внести его изобретение в число Непростительных, да вот беда — ему нужна была эта тварь на свободе, а против него и без того было слишком много обвинений. Не то, что крестный Избранного…

— Кого-кого? Так, с этого места поподробнее. — Гарри даже несколько протрезвел, услышав, какую ересь проповедуют чернокнижники. Бродяга огляделся по сторонам, оценил количество возможных невольных слушателей и выдвинул очевидное в данной ситуации решение:

— Продолжим у меня. Оуэн! Запиши на мой счет, в пятницу расплачусь!

— Заметано, Бродяга! — и мужчина с юношей отчалили от стойки в сторону выхода. Местный карманник, решив, что у него возник шанс умыкнуть вроде забытый на стойке револьвер, сначала получил пулю в правую руку, а затем в нагрузку рукоятью по голове. Учитывая, что промышлял он в основном как раз у постояльцев, Оуэн даже не отвлекся на стенания своего «самого постоянного и самого верного клиента», лишь через некоторое время кинув тому моток бинта и поставив на стойку бутыль с водкой и стопку.

— Я смотрю, Гарри, ты уже обзавелся байком…

— Это мотоцикл Наставника.

— Прости.

— Ничего. Отсюда далеко? Я бы не хотел в таком виде садиться за руль.

— Если не боишься за байк, пешком минут десять.

— Тогда докачу так. — Гарри подхватил Ариель за руль и покатил вдоль обочины. Глядя по сторонам, он о чем-то задумался, после чего спросил:

— Я думал, в этом районе нет дешевых жилых домов… неужели кто-то из владельцев старых особняков сдает жилье простым работягам?

— Можно сказать и так. — Бродяга вновь засмеялся своим кашляющим смехом. — Еще семь лет назад этого особняка простые люди не видели… даже странно, что теперь его не замечают маги. Первые два года я так и ждал, чтобы ко мне нагрянули захватчики, неважно, из какого лагеря… — тут они достигли мрачного вида здания на тускло освещенной площади. На свежей табличке , диссонировавшей с обшарпанным фасадом здания, ясно читалась надпись «Площадь Гриммо, 12». Дверь также явно была не в пример новее постройки, по стилю она больше подходила рабочим окраинам Лондона.

Гарри поставил мотоцикл на газон рядом с крыльцом дома, после чего поднялся вслед за крестным по ступеням и зашел в приветственно открытую дверь.

— Добро пожаловать в родовой дом Благороднейшего и Древнейшего семейства Блэков! — закрыв за собой входную дверь, Сириус Блэк — а это был именно он, самый разыскиваемый убийца как у них, так и среди нормальных граждан Великобритании — размашистым жестом руки как бы представил своему гостю свое родовое гнездо. — Конечно, антураж уже не тот, но какой порядочный христианин потерпит у себя на стене головы существ, прислуживающих чернокнижникам? Жаль, портрет матушки не удалось ни снять, ни обездвижить, так что пришлось его заколотить…

— Обездвижить портрет? Он что, движется? — лишь посмотрев на озадаченное лицо крестника, Сириус вспомнил, что тот пересекся с магическим миром совершенно с другой стороны, а потому многого не знает.

— Видишь ли, Гарри, в мире магии многое возможно. Боюсь спросить, сталкивался ли ты уже с вещами, зачарованными темными магами… вижу, сталкивался… так вот, есть и другие, менее богохульные методы продлить свое существование в этом мире. Часть чернокнижников, боясь самой смерти, становится призраками, другая же, готовясь к ней заранее, готовит свой магический портрет.

— В нем заключена часть души?

— Никто не знает, Гарри. Двигаться они начинают еще до того, как умер изображенный, могут исчезнуть с картины, чтобы не подвергнуться уничтожению, но стоит изображенному умереть, как портрет оживает и принимает черты заказчика. В моем случае — сварливой старухи-матери, помешавшейся на чистоте крови…

— На чем?

— Давай лучше пройдем в гостиную, усядемся, а то, я чувствую, разговор предстоит долгий. — С этими словами Блэк поднялся на один пролет по древней лестнице, осторожно минуя заколоченный щитами участок стены, и распахнул дверь. — Заходи, а то вопли матушки, бывает, и из-за щитов доносятся. — Он покосился на заколоченную часть стены.

— Может, я попробую что-нибудь сделать? — выпитое спиртное дало о себе знать, и на этих словах юный Инквизитор чуть не полетел вниз по лестнице, споткнувшись о собственную ногу. Но регулярные тренировки дали о себе знать, и Сириус не успел даже сдвинуться с места, чтобы помочь крестнику, как тот уже поднялся на площадку перед гостиной.

— В другой раз. Сейчас, пожалуй, лучше наверстать упущенное… и начать нужно с главного. — Приглашающий жест, после чего двое зашли в гостиную и расселись в кресла у камина.

— С того, с какой радости чернокнижники провозглашают меня своим Мессией.

— Ну, тут ты немного преувеличил, цель несколько более локальна… но от этого не менее амбициозна. Да и культ, устроенный Дамблдором… не имей он запасного плана, общество чернокнижников ударилось бы в панику семь лет назад, когда стал очевиден факт исчезновения Гарри Поттера.

— Исчезновения? Дурсли вполне добровольно передали меня под опеку Церкви, о чем имеются все необходимые документы…

— Видишь ли, для чернокнижников в массе простые люди — ничто. Только одни относятся к ним как к обделенным, а другие — как к животным, которых необходимо поставить на место, то есть сделать рабами. И для них Гарри Поттер, объявленный победителем Темного Лорда, был национальным героем, которого все хотели взять на воспитание, разумеется, лишь немногие — без корыстных целей. Но Великий Лидер Света, Верховный Чародей Визенгамота и прочая и прочая Альбус Вульфрик Брайан Персиваль Дамблдор заявил свои права на воспитание ребенка, мотивируя это сокрытым от общества завещанием родителей. Чушь собачья! — Блэк в сердцах стукнул о подлокотник рукой, после чего взял со столика стоявший там графин с янтарной жидкостью и плеснул в один из бокалов. Сделав глоток, он продолжил: — Единственный, кто ему мог на тот момент возразить и оспорить это право, был я. Но вот беда — я так удачно был пойман якобы на месте преступления нашими доблестными аврорами, которым приказ Министерства — святая истина, что на тот момент уже был отправлен без суда и следствия на вечное поселение на тропический остров Азкабан. Кстати, крысу еще надо будет найти…

— Кого? — не понял не вполне трезвый и нагруженный информацией юноша.

— Петтигрю. Долгое время я его в первую очередь винил в смерти Джеймса и Лили… но он всего лишь трус, жалкий трус и неудачник, быстро променявший более успешных друзей на сильного Хозяина, видевшего в нем лишь то, что он из себя и представляет — крысу.

Ах, да. Я же забыл сказать, как Дамблдору удалось организовать культ твоей личности. Видишь ли, есть среди британских чернокнижников один психопат, идеи которого в целом сродни гитлеровским, но только касательно волшебников. Как раз та самая пропаганда чистоты крови с уклоном в полное уничтожение или порабощение простого населения и вышедших из их рядов магов в первом поколении… другими словами, если твои предки не смешивали кровь с себе подобными много поколений подряд, то твое место в ногах у этих выродков. Подумать только, и это говорит действующий глава дома Блэков… — вновь лающий смех, на этот раз с несколько истерической ноткой. — Но я отвлекся. Так вот, Дамблдор, не будучи дураком, воспользовался ситуацией в стране и сплотил вокруг себя тех, кто считал такую политику неприемлемой. Да так сплотил, что все ему в рот смотрели и всякое слово почитали истиной. Чуть не забыл — он был и остается директором магической школы Великобритании — Хогвартса.

Так вот, по официальной версии он собирался принять на работу новую преподавательницу Прорицания в свою школу. Предмет был и остается полным бредом, а уж упомянутая кандидатка — натуральная шарлатанка. Да вот беда, умудрилась она изречь нечто таким образом, что было это воспринято и Дамблдором, и подслушивающим Сни…Снейпом как настоящее Пророчество. И гласило оно, что родится ребенок, способный повергнуть Темного Лорда. И подходили под описание двое — ты и еще один ребенок, которому, скорее всего, сейчас приходится под руководством старого манипулятора изображать Избранного. Правда, хреново у них выходит… Но я опять отвлекся.

Снейп это Пророчество подслушал, Хозяину доложил, а потом как-то к Дамблдору примазался. Твои родители стали скрываться, я считался Хранителем тайны… единственным человеком, кто может выдать местоположение скрывшихся. Да только на самом деле им был Петтигрю… в Хэллоуин в ваш дом пришел сам Темный Лорд. Он с легкостью убил твоих родителей, а вот тебя… не смог. Это единственная причина, которая позволяет мне предположить, что Дамблдор не придумал все от начала и до конца, а лишь умело оперировал сложившимися обстоятельствами…

Ты не знаешь, но Смертельное заклятие отразить нельзя. И все же, каким-то чудом, ты жив. Сейчас я начинаю видеть в этом промысел Божий. Но на тот момент маги провозгласили тебя Мальчиком-Который-Выжил. А через семь лет выяснилось, что ты исчез, когда одна из пешек Дамблдора случайно проболталась в Министерстве. Возникла такая суматоха, что я сумел сбежать, выяснить, каков на данный момент расклад для меня в магическом обществе, после чего проникнуть в свое родовое гнездо, снять часть его скрывающих чар и слиться с обычными людьми.

Как я успел выяснить перед окончательным исчезновением с радаров магического сообщества, Дамблдор решил использовать замещающую тебя фигуру, заявив, что многое из предшествующего было лишь отвлекающим маневром для обеспечения безопасности настоящего Избранного. Ну а заглядывавший временами в местный паб пройдоха Флетчер, которому я сбыл большую часть темномагического добра из этого дома, рассказал мне, как в год, когда ты должен был поступить в Хогвартс — а это бы случилось, когда тебе исполнилось одиннадцать лет — рассказал о грандиозном фиаско, в ходе которого был уничтожен Философский Камень Фламеля… ну, по крайней мере то, что было представлено публике как этот пресловутый камень… а на следующий год наш старый-добрый Темный Лорд вернулся, да еще и в молодом теле. Интересно, что его удерживает на этом свете…

— Осколки души.

— Что?!

— Осколки души. В одном из манускриптов по экзорцизму говорилось, что чернокнижники зовут их хоркруксами. Не знаю, его ли осколок души был в медальоне с латинской С, но вот во мне он свою частичку души в свое время забыл…

— В ТЕБЕ?!

— Отец Джон забрал меня к себе, когда провел ритуал изгнания. Если бы я не проявил Дар Божий, испарив сжимавший меня ремень дяди, скорее всего, я бы не попал в лоно Церкви и стал таким же чернокнижником, как родители… Господи, как мне быть?! Бог завещал почитать отца и мать своих, но ведь они…

— Как и я в недавнем прошлом. Как и ты по сути своей. Но только ты направил свои силы на служение Господу, а не себе, и потому заслужил не только прощение, но и помощь Господа нашего на пути своем праведном.

— Сириус, я многое понимаю, но как ты так быстро свыкся с тем, что твой крестник уничтожает, по сути, тебе подобных?

— Видишь ли, я в своем рассказе забыл упомянуть одну милую вещь. Ты не находишь странным, что Дамблдор, беспринципно распоряжающийся чужими судьбами, а учитывая навыки, скорее всего осведомленный о наличии в твоем тела хоркрукса и вытекающих из этого последствий, вдруг отпускает довольно могущественную пешку из рук?

— Ну… может, Дурсли не захотели его проинформировать…

Парня перебил захлебывающийся смех мужчины:

— Гарри, этот человек настолько поднаторел в ментальных искусствах, что от вторжения в разум смогут защититься лишь единицы среди магов, вероятно, некоторые служители Церкви и очень редкие представители рода людского, не обремененные нечеловеческими способностями! А уж таких примитивных людей, как Дурслей, он прочтет мгновенно и незаметно, да еще и убедит, что они сами ему рассказали за кружкой чая! Нет, тут другое. И как и раньше, мне помог старина Флетчер… где его, интересно, носит?.. Так вот, как он сказал, когда ты пропал, Дамблдор серьезно обеспокоился и собрал всех своих оперативников. Но вот беда — магические методы поиска тебя не отображали. А когда он попробовал послать тебе письмо с совой — не удивляйся, чернокнижники во многом странные — то сова не смогла тебя найти. Это бы могло означать твою смерть, но книги, отображающие потенциальных студентов школы, продолжали показывать твое имя.

Меня долго не покидала мысль, что где-то я слышал о том, как маги-сироты в детстве исчезают в неизвестном направлении, и найти их не под силу никому. Поначалу мне вспомнились маггловские…

— Маггловские?

— Прости, увлекся рассказом о всей этой магической дребедени, вот и всплыло прозвище для людей, не обладающих и толикой магии… так вот, мне вспомнились нормальные легенды о ведьмаках — охотниках на чудовищ, но только вероятность появления легендарных персонажей в современной Великобритании без веской причины была слишком малой.

И тут я вспомнил Историю Магии. Не те уроки, что читают в Хогвартсе, наслушавшись их, ты бы мог решить, что магам кроме гоблинов ничего не страшно, а магглы до сих пор отстают от магов, хотя сейчас все обстоит как раз наоборот. В моей семье сохранились книги, раскрывающие истинную причину сокрытия магического мира на несколько веков. И имя этой причине — Святая Инквизиция.

— Но ведь мы же продолжаем…

— На кого вы сейчас охотитесь? Темных магов? Зарвавшихся волшебников, забывших про Статут о Секретности или о банальной человечности? Когда вы последний раз сжигали ведьму просто за сам факт ее существования? И еще. Никогда не забывай, что везде встречаются фанатики. Были среди ваших те, кто и многих простых женщин и мужчин сжег, подозревая в колдовстве или же просто прикрываясь таким приговором; есть среди светлых магов, которых вы зачастую щадите, те, кто готов убить подобного себе лишь за то, что он практиковал магию, отнесенную Министерством к Темной…

А страшна стала Святая Инквизиция, когда в ее ряды влились потенциальные маги. Одним из них был Томас Торквемада… этот фанатик видел проявления магии и сжег столько ведьм и колдунов, что все Темные Лорды на его фоне — дети. И именно он нашел для Инквизиторов и Экзорцистов способ сокрывать церковные земли и Служителей Господа от магии и всех ее проявлений. Думается мне, я ненароком задействовал этот же механизм на своем родовом поместье, даже Флетчер сюда зайти не смог, хотя он, кажется, к самому Темному Лорду прокрадется и не вспотеет…

Магическое общество, вернее, та его часть, что знает, как на самом деле устроен мир, прячется не потому, что не хочет выдать свои тайны отсталым магглам. Магическое общество боится. Боится, что его уничтожит Святая Инквизиция…

— Ну и как это понимать? — отец Марк даже и не помнил, когда ему последний раз приходилось говорить с кем-либо на повышенных тонах, ну а уж тем более если этот кто-то — всего лишь юноша. В конце концов, как правило, ему достаточно было сказать, что поступок провинившегося его разочаровал, в крайнем случае — назначить наказание.

Но вот в чем была загвоздка — Гарри Поттер не появлялся в церкви уже целую неделю. И, явившись под утро в весьма потертом виде, не стал утруждать себя визитом к настоятелю, а завалился в келью и заснул, да так, что разбудить его не удавалось. Проснувшись же, юноша намеревался вновь отправится в неизвестном направлении, и только вмешательство отца Патрика помогло его остановить.

И ладно бы только это. Поттер не просто не собирался приходить сам, он явно не чувствовал себя виноватым. Весь его вид говорил о том, что он недоволен тем, что его остановили.

— Что именно? Что я собирался продолжить выполнение своих обязанностей? — по возможности спокойным тоном ответил юноша. Не то чтобы у него это особо получилось.

— Что значит «выполнение своих обязанностей»?! — отец-настоятель не ожидал такого ответа, отчего даже начал переходить на крик. — Ты воспитанник Церкви, и я не припомню, чтобы я давал тебе какие-то поручения! Ты шлялся где-то целую неделю, не заходя даже на богослужения, после чего, внезапно почтив наши стены своим присутствием, даже не удосужился сообщить о своем возвращении! Даже твой наставник себе…

— Полагаю, Вы прекрасно осведомлены, что мой Наставник лежит в больнице в тяжелом состоянии. А вот чернокнижники, из-за которых это произошло, все еще разгуливают на свободе…

— Ты собираешься вести войну с целым миром, Гарри? Поверь, чернокнижников в одной Британии не так уж мало…

— Нет. Только с Пожирателями Смерти и их предводителем. Возможно, между делом воздам должное их предполагаемым оппонентам.

— Гарри, задача Иквизитора — карать зло, а не вершить личную месть! Даже то, что вы с отцом Джоном учинили неделю назад в заброшенном районе Лондона, бросает плохую тень на наши деяния. Восемнадцать человек убиты! Из них семнадцать — пристрелены, а восемнадцатый после ранения скончался при невыясненных обстоятельствах. Было похоже на то, будто его пытали много времени, хотя следов пытки найти не удалось. Ваши действия были объяснимы, когда в том же месте находили признаки их деятельности, но в этот раз мы под угрозой обвинения в массовом убийстве. А ты своими действиями грозишься сделать еще хуже. Кстати говоря, сдай револьвер.

— Это револьвер моего Наставника! Я отдам его только ему, если он выживет.

— Гарри, это не предмет для обсуждения. Ты несовершеннолетний, разрешения на ношение оружия у тебя нет. У меня нет никакого желания, чтобы ты оказался в тюрьме, тем более без серьезной на то причины.

— Ладно. — Юноша нехотя отстегнул пояс с кобурой и запасными патронами и положил их на стол. — Но байк я не отдам. Я уже получил права, так что я имею законные основания им пользоваться.

— Хорошо. Однако я бы предпочел, чтобы хотя бы ближайшую неделю ты провел в стенах церкви. Конечно, я не буду возражать, если ты заглянешь разок-другой проверить состояние отца Джона, но не более того. А сейчас, будь добр, присоединись к остальным за полуденной молитвой. Это не обсуждается. И приведи свой внешний вид в порядок.

— Как скажете, отец-настоятель.

— Господь с нами.

— Аминь.

Как только юноша покинул келью настоятеля, тот тяжело вздохнул. Конечно, нельзя было допустить, чтобы Гарри продолжил свою импровизированную охоту на Пожирателей прямо сейчас. Надо будет еще выяснить, скольких он успел пристрелить за эту неделю. А что успел — это сомнению не подлежало, ибо отец Джон всегда согласовывал с настоятелем вопросы, касающиеся снаряжения. И кроме истраченных в схватке с теми восемнадцатью, было израсходовано еще семь. Плохо.

Несколько дней прошли для Поттера за церковной рутиной. Недовольный его поведением отец Патрик старался дать ему как можно больше хозяйственных поручений, чтобы не давать юноше и минуты свободного времени. На третий день ему все-таки позволили посетить Наставника, но лучше от этого не стало. Рану так и не смогли зашить, а допустимый для расходования на одного пациента запас донорской крови давно подошел к концу. По сути, отец Джон медленно умирал. Не будь несколько человек из персонала лично обязаны ему жизнью, он бы умер еще неделю назад, как только возникла необходимость менять ему повязки буквально каждые полчаса. Но они все еще надеялись на чудо.

Чудо, увы, не произошло. Через два дня тело отца Джона было доставлено в церковь. Похороны были назначены на следующий день.

Едва только увидев машину, подъезжавшую к церкви, Гарри бросил уборочный инвентарь, с которым провозился с раннего утра, и пошел к сараю, в котором хранился байк. Он уже понял, кого привезли, и видеть лишний раз погибшего, как он полагал, и по его вине Наставника, не мог.

— Гарри! — юноша не обернулся на окрик, хотя и прекрасно осознавал, кто его зовет. — Постой, куда ты так спешишь?

Поттер понимал, что разговора с Аннабель (а это была именно она) ему вряд ли удастся избежать, тем более что в глубине души он сам хотел с ней поговорить, однако в данный момент он проклинал про себя старый амбарный замок, который, будто нарочно, никак не хотел открываться. Впрочем, стоило девушке его нагнать, как замок тотчас же сдался.

— Аннабель, я сейчас не могу здесь оставаться… — юноша уже выкатывал байк из сарая.

— Но ведь ты говорил, что отец Марк…

— Слушай, мне надо развеяться. — Удар сапогом по стартеру — и мотор ожил. — Если хочешь поговорить — садись.

Гарри не ожидал, что девушка так легко согласится с ним поехать, однако отказываться от своих слов было, по меньшей мере, некрасиво. Стоило Аннабель устроиться позади него и обхватить руками, он дал газу и устремился по одной ему известной дороге.

Однако далеко уехать не удалось. Буквально в нескольких кварталах юноше пришлось резко дать по тормозам, чтобы не попасть в аварию.

— Лед? В сентябре?! — девушка не понимала, что происходит. И дело было не только в замерзшей в начале осени дороге. — Гарри… мне страшно…

Поттер не мог не понять, что дело пахнет вмешательством чернокнижников. Вот только на этот раз, судя по всему, столкнуться придется не с ними самими, а с исчадиями. Это было плохо. Учитывая, что Аннабель была с ним, могло выйти еще хуже.

Их было много. Не меньше десятка — это уж точно.

— Ты их видишь? — парень прекрасно понимал, что нет. Их видят только чернокнижники и те, у кого есть Дар.

— Мне… страшно… Гарри…

— Все будет хорошо. — Поттер положил бьющуюся в ознобе девушку на обочину, после чего приготовился к битве. Хорошо, что Наставник в свое время приучил его не поддаваться панике и бороться со страхами. Да, сохранять ясное сознание, видя перед глазами картину убийства матери, было нелегко, но так было надо. — Ну что, твари, готовы к изгнанию? — Экзорцист простер руки к небу и начал свое молитвенное песнопение:

— Per sanctos vires voco. Omitte timorem et tenebrae. Sit perire diabolus incarnatus.

Чувство страха и видения стали отступать.

— Per sanctos vires voco. Omitte timorem et tenebrae. Sit perire diabolus incarnatus!

Ледяная корка, покрывавшая дорогу, начала таять.

— Per sanctos vires voco. Omitte timorem et tenebrae! Sit perire diabolus incarnatus!

От рук начало исходить белое сияние. Исчадия перестали надвигаться, почувствовав враждебную им силу.

— Per sanctos vires voco! Omitte timorem et tenebrae! Sit perire diabolus incarnatus!

И вот настал черед демонов опасаться за свое существование. Пусть каждая новая строка давалась Гарри с трудом, он готов был потратить все свои силы, но изгнать этих богопротивных тварей.

— Per sanctos vires voco! Omitte timorem et tenebrae! Sit perire diabolus incarnatus!

В ослепительной вспышке демоны буквально взорвались, с безмолвным криком прекратив свое существование. Потер привалился на одно колено, тяжело дыша. Немного передохнув, он подсадил все еще дрожащую девушку на мотоцикл и поспешил покинуть это место.

И никто не заметил притаившегося в соседнем здании папарацци, прослышавшего о подозрительных внезапных похолоданиях на улицах Лондона. Заснять исчадия ему, разумеется, не удалось… зато в кадр попал интересный молодой человек, сумевший странными песнопениями на латыни разогнать страх и холод. «В следующий раз обязательно позову Бобби с его видеокамерой… это будет сенсация!»

Гарри повезло. Сириус был дома.

— Гарри! Как я рад, что ты… что случилось? — Бродяга явно не ожидал, что крестник приведет к нему в дом чем-то сильно напуганную девушку.

— Да так, повстречались с исчадиями… я подумал, ты можешь что-то про них знать, да и как привести человека в чувство после встречи с ними…

— Похоже, вы натолкнулись на дементоров… Как тебе удалось от них защититься?

— Защититься? Сириус, не знаю, кто призвал их в этот мир, да и не хочу знать, но любой Экзорцист этих тварей просто изгонит.

— Просто?! Да большинство чернокнижников этим тварям ничего противопоставить не могут! Скажи хоть, что их было немного?

— Если хочешь — скажу. — Гарри понравилось выражение лица крестного, когда он это услышал. — Но сейчас меня больше интересует, как привести в чувство Аннабель.

— Так вот как зовут твою девушку…

— Сириус! Это моя лучшая подруга!

— Ладно-ладно. — Конечно, по реакции крестника Блэк разу понял, что тут не все так просто. — Для начала советую устроить девушку у камина. Ну и еще считается, что помогает шоколад.

Гарри провел свою спутницу в гостиную и помог ей устроиться в кресле у камина. Учитывая, что с момента, как он припарковал мотоцикл, Аннабель не отпускала его ни на секунду, пришлось сесть в кресло вместе с ней. Если точнее, то устроить ее на коленях.

— А вот и шоколад. — По блеску в глазах можно было сказать, что Сириус с трудом сдерживается от комментариев. — Думаю, мне стоит заняться приготовлением обеда. — Не удержавшись, Бродяга подмигнул парню, прежде чем выйти из комнаты.

— Где мы? — съев несколько кусочков шоколада практически с рук Гарри и немного отогревшись, спросила девушка. — Что произошло?

— Ну, думаю, для начала стоит ответить на второй вопрос…

Вернулись Гарри и Аннабель уже к вечеру. Как и следовало ожидать, у ворот стоял с крайне недовольным видом отец Патрик.

— Поттер! Ты у меня месяц будешь утварь полировать, да так, чтобы я свое отражение в подробностях видел!

— Ну-ну… как бы утварь не развалилась от ужаса… — сказал под нос Гарри, что вызвало смешок у девушки. — Аннабель… спасибо… за сегодня. Прости, что втянул в неприятности…

— Что ты! Хорошо, что я оказалась там вместе с тобой… не возражаешь, если я завтра приду тебя поддержать?

— Конечно. Надеюсь, отцу Патрику хватит совести выпустить меня на время церемонии. — Все еще слегка смущенный тем, что провел весь день в тесном контакте с ней, он весь зарделся, когда та на прощание поцеловала его в щеку.

­­— Поттер! Я не намерен тебя ждать вечно! Запирай эту рухлядь и бегом на вечернюю молитву, а то организую тебе личный пост на воде и хлебе! — последнее утверждение, конечно, было пустой угрозой, ибо такие вещи мог решать только отец-настоятель, однако Гарри предпочел не возражать.

Но перед тем, как войти в церковь, он все-таки обернулся посмотреть в ту сторону, куда ушла Аннабель. Хотя она и успела уйти довольно далеко, было видно — она тоже обернулась в его сторону.

— Господь всемогущий! — отец Марк явно сдерживался, чтобы не произнести чего более неподобающего. Бросив газету на стол, он обратился к «негоднику», чья выходка и довела его до такого состояния. — Ну и как это понимать?!

— Что именно, отец-настоятель? Я, как Вы, скорее всего, знаете, с заутрени сидел в мастерской, полируя никому не нужную утварь. После чего отец Патрик внезапно и, осмелюсь отметить, весьма грубо, привел меня к Вам, — ответил провинившийся, потирая пострадавшее ухо.

— Так. Вижу, моя просьба не покидать стены церкви все равно не достигла твоих ушей. — С этими словами священнослужитель извлек из ящика стола кобуру с револьвером и патроны. — Видимо, придется провести беседу начистоту раньше, чем я надеялся.

Собеседник нервно сглотнул.

— Что именно Вы хотите узнать?

— Для начала все-таки разберемся с твоей вчерашней выходкой. Позволь спросить, тебе что, твой Наставник не говорил, как Первая ветвь Ордена относится к терциариям?

— Говорил. Но причем тут фанатики из Ватикана?

— Так, может, тебе еще и напомнить, как они относятся к чудотворцам? Как тебя угораздило попасть в объектив фотокамеры, когда ты так открыто использовал Дар? — с этими словами отец-настоятель протянул юноше газету, которая пестрела необычным заголовком «Светлый маг или Мессия: странник изгоняет страх на улицах Лондона». — Хорошо еще, этот папарацци не имел связей в приличных изданиях, а на фотографии уже начинают смотреть скептически, не считая их качественным доказательством. Дойди эта газета до Ватикана, и нам не избежать «дружественного визита» от наших дорогих коллег! Ты посмотри, тут есть не только сцена, где ты испускаешь свет подобно маяку, в кадр попали твой мотоцикл и эта девушка, Аннабель… Смит, если не ошибаюсь? Так вот, мало того, что ты открыто использовал свои способности, ты вел себя на грани даже для терциария! Были ли у тебя веские причины находиться в такой компрометирующей близости с этой девушкой?

— Но Аннабель — моя лучшая…

— Гарри, может, я и мог бы тебе поверить, учитывая, что в округе мало юношей твоего возраста, готовых общаться с воспитанником Церкви, тем более католической… а вот для Ватикана это еще один повод осложнить нам жизнь. К тому же, стоит ли тебе напоминать о том, какую сцену наблюдал отец Патрик вчера вечером?

Поттер был смущен еще больше, чем накануне. Даже если бы он сам считал, что не было ничего предосудительного в его вчерашних действиях, сложно было бы это объяснить так, чтобы это не выглядело жалким оправданием. Отец Марк, не дождавшись, пока юноша вновь посмотрит на него, продолжил:

— Вернемся к этому разговору позже. Надеюсь, мы сумели тебя достаточно хорошо воспитать, дабы ты не опозорил эту обитель. Скажи мне, что тебя побудило прибегнуть к использованию Дара в прямом смысле посреди улицы?

— Там были исчадия, с десяток. Думаю, фотограф меня не ждал, а заинтересовался внезапным похолоданием в отдельно взятых районах города. Впрочем, я удивлен. Больше я бы удивился, только если бы он смог их заснять на пленку…

— Исчадия?.. В Лондоне? Ты говоришь о…

— Да, я говорю о тех самых тварях, которых чернокнижники прозвали дементорами. И очень хорошо, что я не один из них — как мне стало известно, в отличие от Экзорцистов, чернокнижники практически ничего этим богопротивным созданиям противопоставить не могут…

— Но… почему нас не вызвали раньше? К тому же, это бы сразу попало в новости — внезапное необъяснимое впадение в кому, паника, резкое похолодание…

— Маловероятно, что они вышли из-под контроля. Скорее, кому-то было надо, чтобы эти твари прочесали окраины города. Их влияние на окружающий климат очень кратковременное, а панику они вызывают, если приближаются на небольшое расстояние. Есть вероятность, что они каким-то образом могут искать носителей Дара… тогда нет ничего удивительного, что это произошло неподалеку.

— И откуда ты все это узнал? Сомневаюсь, что от того, восемнадцатого…

— Нет, он, к сожалению, ничего мне сообщить не мог. Даже способ спасти Наставника, который знал только он. Я применил Гнев Господень… он получил ровно столько, сколько заслуживал.

— Тогда кто тебе рассказал? Ты опять ловил этого проходимца, Флетчера? Не на него ли ты потратил часть боеприпасов?

Гарри был несколько удивлен таким поворотом дел.

— Нет, я вообще его давно не видел. Похоже, сейчас ему становится все сложнее выживать в родном мире, так что, скорее всего, он осел на дно где-то в трущобах Лондона.

— Что ж, хорошо хоть, ты с ним не контактируешь. Если об этом узнают в Ватикане, нас могут предать анафеме, а Первая ветвь с радостью устроит нам экзекуцию. Я уж молчу, что наши англиканские коллеги будут совсем не рады разборкам на их территории… так от кого же ты узнал такие необычные сведения? Отец Джон в свое время потратил немало сил, чтобы узнать хотя бы что-то, а ведь был период, когда чернокнижники в смятении оставляли слишком много следов, и не приходилось полагаться на сомнительные данные, полученные невесть от кого…

— В день, когда Наставник был ранен, я случайно встретил одного человека… — отец-настоятель был уверен, что юноша сейчас не скажет всей правды, однако и лгать явно он тоже не собирался. — Раньше он был чернокнижником. Говоря — раньше, я имею в виду, что он отрекся от своего колдовства и уже много лет посещает церковь. Это не обман, я сам с ним ходил на воскресную службу… так вот, он рассказал мне, что побудило его покинуть родной мир, описал, как примерно обстоят там дела и поделился некоторыми ценными сведениями. В частности, я узнал, в какую организацию входили все те чернокнижники, один из которых виновен в гибели отца Джона.

— И ты пошел им мстить? Ты сумел за одну неделю выследить и победить семерых темных магов?

— Семерых?.. А, один раз мне пришлось преподать урок хороших манер одному карманнику. Он полагал, что можно безнаказанно пытаться умыкнуть оружие. Не волнуйтесь, я всего лишь прострелил ему ладонь. Возможно, ему даже не придется менять род деятельности. — Любой другой бы стушевался под осуждающим взглядом отца-настоятеля, но этот другой не был бы учеником отца Джона. — Ну а шесть пуль нашли свои цели. Не то чтобы их пришлось особо искать…

Воспоминание.

После весьма странного вечера, проведенного в компании крестного, Гарри решил разузнать подробнее, что именно происходит в «волшебном мире». Блэк был совсем не прочь поделиться информацией, которая могла бы помочь его крестнику. В частности, как проще отличать «нейтральных» чернокнижников от темных магов, что означает череп со змеей, нередко встречающийся на предплечьях маньяков, а также где расположены некоторые «волшебные» места Лондона.

Одним из них был Дырявый Котел. В былые времена его можно было использовать как место для сбора информации, причем на человека в дорожном плаще мало кто бы обратил внимание… но этот вариант отпадал. С приходом к власти «темной» стороны в паб часто заходили всякие отморозки, которые не могли спокойно отнестись к появлению в «их» месте незнакомца. В лучшем случае можно было попробовать последить за входом, но большинство чернокнижников пренебрегало немагической частью Лондона. Однако, проследив за одним из волшебников, который по каким-то причинам решил пренебречь колдовскими способами перемещения, Гарри удалось найти более интересную локацию.

В центре города обнаружился неиспользуемый общественный туалет. Само по себе это уже было необычно, а если учесть, что заведение при этом имело крайне пристойный вид и не благоухало сопутствующими ароматами, то любой, на кого не подействовали чары, отвлекающие внимание, сразу бы заподозрил что-то неладное.

Как оказалось, каждый день многие чернокнижники входили в это заведение поутру, а выходили уже вечером. Несложно догадаться, что это место использовалось как какой-то тайный проход. Но пока это не помогало в выслеживании Пожирателей. Не в их правилах было показывать свою суть окружающим. Однако с этой проблемой помог Дар — правильно сформулированная молитва, и вот уже те, кто осквернил свою душу тьмой, ярко выделяются из толпы, а у тех из них, кто принял Метку, заметно сосредоточение Тьмы на предплечье.

Была, конечно, еще одна загвоздка. Не хотелось проливать кровь «нейтральных» магов, а потому надо было определить какую-то закономерность в действиях заклейменных. Как оказалось, нередко они выходили или входили в это странное заведение в ночи. И в одну из таких ночей Поттер, зарядив свой револьвер, заготовил молитву, отрезающую помещение от окружающего мира, зашел и стал ждать.

Ждать пришлось недолго. В районе полуночи сразу шесть кабинок извергли шесть человек. На всякий случай убедившись, что все из присутствующих — Пожиратели, Инквизитор взвел курок и начал свое песнопение.

-Deus omnipotens, mihi inimico, ut pedem tolleret.

Первый вышедший, мужчина крайне потертого вида, но облаченный в качественную темную мантию, получил пулю в лоб. Не прекращая молитвы, юноша вновь взвел курок и перевел взгляд на следующую цель — женщину с грязно-русыми волосами, в шоке уставившуюся на падающее тело поверженного мужчины.

-Deus omnipotens, mihi inimico, ut pedem tolleret!

Еще один выстрел, и женщина повторяет судьбу первой жертвы. Третий, решив, что может справиться с неизвестной угрозой, выхватил свою палочку, но следующий выстрел произошел раньше, чем он ожидал.

Четвертый и пятый решили действовать сообща. Рассчитывая на то, что пространство внизу было слишком ограниченным для быстрых маневров, они попытались действовать грубой физической силой. В конце концов, противник не отличался габаритами… вот только в тот момент, когда они должны были схватить его и повалить на землю, он как будто переместился в пространстве на несколько шагов назад, причем абсолютно бесшумно и практически не двигаясь. Две пули последовали одна за другой, и вот уже пять Пожирателей красовались аккуратными отверстиями во лбу.

-Deus omnipotens, mihi inimico, ut pedem tolleret.

Шестой, возможно, рассчитывал на то, что остальные смогут остановить нападавшего. Ну или хотя бы отвлечь его от создания неведомых чар, не позволявших ни вернуться тем же путем, ни переместиться куда бы то ни было. Впрочем, есть еще вариант, что он рассчитывал нанести свой удар…

— Авада… — даже если бы открывший пинком ноги пришелец не нажал бы на спусковой крючок в эту самую секунду, чернокнижник бы не успел закончить свое заклинание. Увидев того, кого весь магический мир считал погибшим или хотя бы пропавшим, наводящим на него неведомое орудие смерти, заставило платинового блондина потерять дар речи. Выстрел.

— Аминь.

Конец воспоминания.

Пока юноша рассказывал, отец Марк постепенно бледнел. Если до этого он опасался только того, что вместо обычной «охоты» на темных магов на этот раз противник может начать ответные действия, то теперь все определенно указывало на возможность открытой войны с магическим миром. Даже тот рейд, когда Поттер с Джоном убили восемнадцать магов, мог спровоцировать ответные действия. Но тогда это было сборище Пожирателей, которых многие, мягко говоря, недолюбливали по разным причинам. А сейчас… да, раньше вход в Министерство был другим, но это явно был он. И убитые… где гарантия, что они были активными участниками движения? Пускай «нейтралы» в большинстве своем были против Темных, но если шестерых министерских магов пристрелили прямо на входе, не дав им и шанса на ответ… общество будет категорически против.

— Господи, Гарри, что ты наделал…

— Отец Марк?

— Ты не спрашивал у своего осведомителя, что это за заведение, в котором ты так бесцеремонно свершил свою месть?

— Ну… честно говоря, он про такое место не знал… он мне говорил, что чернокнижники чаще всего пользовались колдовскими способами передвижения, он мне рассказал только про Дырявый Котел, магическую больницу и гостевой вход в их Министерство…

— Гарри, подумай. В их мире сейчас напряженное противостояние, если каждый сможет перемещаться в Министерство по собственной воле, инцидентов не избежать… я практически уверен, что это заведение — нынешний вход для большинства работников. Понятно, что не все согласятся снизойти до такого… впрочем, в каких-то случаях и руководству приходится быть на равных с подчиненными.

Если честно, теперь нам с тобой остается только молиться, что магический мир найдет своего козла отпущения. В противном случае визит Первой ветви нам будет просто необходим. Ты ловко справляешься с неподготовленным противником, но вести войну против целого скрытого мира… твой Дар тебе не поможет. — Он протянул юноше кобуру и патроны. — Держи это всегда при себе. Я не знаю, могут ли они найти способ пройти защиту церковных земель, но нанести ответный удар ты должен суметь в любой момент. А теперь ступай. До отпевания осталось полчаса, а ты до сих пор в рабочей одежде.

— Слушаюсь, отец-настоятель. — Ответил Поттер, застегивая ремень с кобурой на поясе.

— Господь с нами.

— Аминь.

От автора: прошу прощения за столь длительный перерыв, но, как оказалось, моя работа отнимает гораздо больше творческого потенциала, чем я рассчитывал. В связи с этим обновления будут, увы, нерегулярными. Но для тех, кто интересуется — уж этот фик я доведу до конца. Когда-нибудь.

Стены старой церкви были наполнены скорбью. В этот день провожали одного из тех, кому этот храм Господень приходился домом на протяжении многих лет и кто отдал многое ради служения Ему.

Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Te decet hymnus, Deus, in Sion, et tibi reddetur votum in Jerusalem. Exaudi orationem meam, ad te omnis care veniet. Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis.

Старый орган, которому довелось сегодня исполнять музыку, порожденную гением Моцарта, казалось, сам скорбел вместе с людьми.

Kyrie, eleison. Christe, eleison. Kyrie, eleison.

Юноша, сидевший за органом, в отличие от хора не был облачен в традиционные одежды священнослужителей. Вместо этого он подобно отпеваемому надел длинный дорожный плащ, а под него укороченную сутану. Собственно, в общем случае он бы и не участвовал в ритуале в качестве исполнителя — ни возраст, ни сан не соответствовали случаю. Однако вряд ли кто-либо овладел этим инструментом лучше него...

Dies irae, dies illa Solvet saeclum in favilla, teste David cum Sibylla. Quantus tremor est futurus, quando judex est venturus, cuncta stricte discussurus!

...

...

Lux aeterna luceat eis, Domine, cum sanctis tuis in aeternum, quia pius es. Requiem aeternum dona eis, Domine, et Lux perpetua luceat eis, cum Sanctus tuis in aeternum, quia pius es.

Отзвучали последние слова Реквиема, и последняя нота поставила точку во вступительной части церемонии. В обычных случаях этим и ограничивались, переходя к торжественному перемещению тела усопшего к месту погребения, но раз уж Гарри допустили до органа, то, с позволения отца-настоятеля он решил отдать дань памяти своему учителю, дополнив церемонию исполнением OnEagle’sWings.

You who dwell in the shelter of the Lord,

Who abide in His shadow for life,

Say to the Lord, "My Refuge, My Rock in Whom I trust."

And He will raise you up on eagle's wings,

Bear you on the breath of dawn,

Make you to shine like the sun,

And hold you in the palm of His Hand.

The snare of the fowler will never capture you,

And famine will bring you no fear;

Under His Wings your refuge,

His faithfulness your shield.

And He will raise you up on eagle's wings,

Bear you on the breath of dawn,

Make you to shine like the sun,

And hold you in the palm of His Hand.

You need not fear the terror of the night,

Nor the arrow that flies by day,

Though thousands fall about you,

Near you it shall not come.

And He will raise you up on eagle's wings,

Bear you on the breath of dawn,

Make you to shine like the sun,

And hold you in the palm of His Hand.

For to His angels He's given a command,

To guard you in all of your ways,

Upon their hands they will bear you up,

Lest you dash your foot against a stone.

And He will raise you up on eagle's wings,

Bear you on the breath of dawn,

Make you to shine like the sun,

And hold you in the palm of His Hand.

AndholdyouinthepalmofHisHand.

Отзвучали последние аккорды, и орган умолк. Немногочисленные присутствовавшие, в основном те, кому отец Джон сумел оказать помощь, могли бы увидеть слезы, стекшие по щекам юноши на клавиши органа. Однако он не забыл про свои обязанности, и, как только гроб подготовили к перемещению, зазвучали ноты InParadisum:

In paradisum deducant te Angeli;

in tuo adventu suscipiant te martyres,

et perducant te in civitatem sanctam Ierusalem.

Chorus angelorum te suscipiat,

et cum Lazaro quondam paupere æternam habeas requiem.

Погребальная служба проходила как всегда. Собственно, любой из присутствовавших служителей Церкви, включая молодых воспитанников, побывал на стольких из них, что мог не задумываясь ответить, что последует дальше. Не в правилах служителей Божьих было ограждать своих воспитанников от окружающей действительности, и, сколь бы юны они ни были, на любой из служб, будь то крестины, свадьба или же похороны, они все присутствовали. Для юноши, кого погребаемый обучал своему ремеслу, знакомство с похоронной службой произошло практически с приходом в лоно Церкви, когда дожил свой век один из прихожан крайне почтенного возраста.

Отличие было лишь для немногих, тех, кто надеялся еще не скоро увидеть последний земной путь отца Джона.

«И если доведется пройти мне долиной темною, не убоюсь я Зла...»

Поттер, в этот момент отличавшийся от прочих пришедших проститься лишь своим необычным нарядом, в который раз задумался, что людям его профессии эта строчка никогда не станет поводом для дешевых шуток. Пускай эта молитва не несет в себе достаточной силы, чтобы с ней выходить против серьезного соперника, но она вполне отражает мироощущение тех, кому приходится бороться со Злом во всех его проявлениях...

Аннабель смогла зайти поддержать его, но, будучи девушкой чувствительной, в известном смысле она сама сейчас нуждалась в поддержке. Впрочем, необходимость проявить силу воли и поддержать ближнего своего, когда у самого все довольно плохо, нередко помогает сильным людям. Таким постепенно становился Гарри. Конечно, он бы предпочел, чтобы Наставник не покидал его так рано, особенно в ситуации, когда он внезапно более близко ознакомился со своим происхождением. Но, как говорится, Бог дал — Бог взял... иногда и в другом порядке.

Ничто не длится вечно, так и церемония подошла к своему логическому завершению. Будучи в числе младших из присутствовавших, Гарри одним из последних простился с отцом Джоном, бросив горсть земли на последнее пристанище бренного тела Наставника. Вскоре после этого гробовщик принялся за свою работу, и через некоторое время свежая могила отличалась от соседних лишь свежевскопанной не успевшей зарасти землей.

Однако не успел Поттер вернуться в свою обитель, дабы переодеться для выполнения очередного поручения отца Патрика, как вышеупомянутый с крайне недовольным видом попросил юношу задержаться. Не понимая, что именно могло понадобиться от него так срочно, что надо было это сделать не меняя парадного (ну, по крайней мере, лучшего из имевшегося) одеяния, Гарри показал жестом Аннабель, чтобы она подождала его у входа в храм. Как оказалось, причина была довольно-таки тривиальна:

— Поттер, какой-то старик ждет тебя у ограды. Поторапливайся, прояви уважение к старости!

То, что отец Патрик назвал пожилого, а возможно, и вправду старого человека, «каким-то стариком», сильно насторожило Гарри. Как правило, этот выходец из Ирландии даже самых нелицеприятных и неприятных в общении людей, ежели они были старше его, даже за глаза никогда не называл непочтительно. Это было против его воспитания, и даже если бы «какой-то старик» крайне грубо к нему обратился, то скорее всего отец Патрик бы все равно, во-первых, постарался бы узнать имя внезапного гостя, во-вторых, ни за что бы не проявил своего недовольства. Уж особенно перед этим паршивцем Поттером, которого только тяжелая работа исправит... может быть.

Словом, заранее предчувствуя неладное, Гарри двинулся в сторону ограды, на ходу проверяя, на месте ли верный револьвер и патронташ. Прочтя на всякий случай пару коротких молитв, юноша вывернул к калитке, куда, по идее, и должен был прийти этот загадочный гость. Учитывая, что даже во время службы калитку на замок не запирали — только на щеколду, дабы маленькие дети или бродячие животные не проникли на территорию — было странно, что посетитель не предпочел пройти к зданию храма. Погода не приятствовала долгому разговору под открытым небом...

Хватило короткого взгляда на незнакомца, чтобы понять, что тут действительно что-то не так. Старик, а у ограды действительно ждал мужчина весьма преклонного возраста, был одет в до неприличия старый костюм. Можно было бы подумать, что он собирается на тематическую вечеринку в стиле начала века, если бы не два недоразумения. Во-первых, костюм был явно ношенный. И судя по крою — явно видел начало Второй Мировой. А во-вторых, даже в начале двадцатого века вряд ли кто-то из солидных людей преклонного возраста пытался отпустить бороду на манер Мерлина.

А если еще и добавить, что данный человек еще и переминался с ноги на ногу в напряжении, будто пытаясь пересилить какое-то воздействие, хотя он всего лишь стоял в непосредственной близости от калитки, довольно логичный вывод напрашивался сам собой.

Чернокнижник.

Решив, что начинать с угроз будет по крайней мере неприлично, Гарри постарался вежливо выяснить цель визита незнакомца.

— Мне сказали, что Вы хотели меня видеть. Позвольте полюбопытствовать, чем Вас заинтересовала моя скромная персона? Не думаю, что мы с Вами знакомы. — Свой вопрос юноша предусмотрительно задал со своей стороны ограды. Было бы крайне глупо подставляться под магическое воздействие, когда его можно избежать.

— Гарри, мальчик мой! Как долго я тебя искал! Мне очень жаль, что ты меня не узнаешь... но это и не удивительно, будучи воспитанным у магглов...

— Простите, сэр, — сделав сильное ударение на последнем слове, перебил его Поттер, — возможно, я о чем-то не знаю, но, насколько мне известно, у меня нет родственников столь почтенного возраста. Так что я искренне не понимаю, по какой причине я должен узнавать Вас, более того, я совершенно не понимаю, что Вы подразумеваете под словом «магглы». — Совершенно ни к чему выдавать уровень познаний о магическом мире первому встречному.

— Гарри, я, конечно, не твой родственник, но я всегда желал для тебя блага. Не представляю, что побудило твоего дядю отдать тебя церковникам, но это легко поправимо. Пойми, ты нам нужен...

— Для начала представьтесь. — Жесткая фраза, произнесенная холодным голосом, была подкреплена направленным прямо в лоб старцу дулом револьвера. — И без лишних движений.

— Гарри, пойми, ради...

— У меня нет желания убивать человека, чьей вины я наверняка не знаю, но, если Вы не ответите, я буду вынужден Вас по крайней мере обездвижить. И поверьте, методы Инквизитора сильно зависят от его настроения. И лично мне Вы не нравитесь. Считаю до десяти. Раз. Два...

— Я Альбус Вульфрик Персиваль Брайан Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, до недавнего времени председатель Визенгамота и Международной Конфедерации Магов...

Вот чего Дамблдор не ожидал в ответ на свою речь, так это короткого металлического щелчка. Честно говоря, он надеялся в принципе легко повлиять на юношу, в конце концов, его отдали на воспитание в своего рода приют, а запечатленное в газете «чудо» просто обязано было быть проявлением Светлой магии. И уж если он представился Светлому магу, ну или будущему Светлому, то уж всяко он ожидал по крайней мере цивилизованной беседы.

А никак не взведенного курка.

— Назовите мне хотя бы одну причину, почему я не должен отправить Вас на Суд Божий прямо сейчас.

— Гарри, неужели ты ничего не знаешь? Я уже много лет возглавляю сторону Света в борьбе с Темным Лордом...

Если предыдущая реакция была практически непредсказуема, то дальнейшее повергло Альбуса в шок.

Юноша рассмеялся. Причем, если бы не то, что ствол пистолета по-прежнему четко указывал ему в самую середину лба, можно было подумать, что юный Инквизитор только что услышал невероятно смешную шутку.

Вот только Альбусу было не до смеха.

— Гарри, только с твоей помощью силы Света...

— Старик, ты, видимо, не понял. Позволь обратить твое внимание на маленькую тонкость. Ты пытаешься зайти на Святую землю, но тебе при всей твоей мудрости и силе не удается даже пройти в калитку. И знаешь, почему? Потому что Господу нет дела до чернокнижников. Учитывая все твои прегрешения, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, я бы с огромной радостью выполнил свой долг и избавил бы мир от твоего присутствия. Но, увы, это будет мелочной местью. А Господь это не одобряет.

Пока я не уничтожил всех Пожирателей, от тебя есть толк — ты определенно отвлекаешь их внимание на себя. Но потом упаси Господи твоей дороге пересечься с моей!

— Я думал, ты лучше, Гарри. Твоим родителям...

— Моим родителям не стоило вам доверять! А теперь убирайтесь, пока мое терпение не лопнуло!

— Ты ступил на опасную дорогу, Гарри. Не знаю, как ты сумел изгнать дементоров, но, боюсь, мне придется...

Договорить старику не дал выстрел. Нет, к большому сожалению Поттера, это не его револьвер послал карающий снаряд в так называемого предводителя Светлой стороны. Пуля прилетела справа, и старик, бывший в напряжении большую часть разговора, сумел исчезнуть, как это делают чернокнижники. Учитывая брызги крови и внезапное исчезновение снаряда вместе с тем, для кого он был предназначен, Дамблдор хоть и получил реальный шанс выжить, но наверняка был ранен.

Учитывая, кто стрелял, можно заранее сказать — даже легкая царапина доставит ему множество неудобств...

— Терциарий Поттер, думаю, у нас есть повод для разговора!

От автора: прошу прощения за очередной длительный перерыв и некоторое уменьшение размера главы. Никак не ожидал, что будет настолько сложно по возвращении из командировки — до самого отъезда в следующую командировку я был сильно занят. К тому же, меня очень беспокоила матчасть. Сейчас же я опять в отъезде... но все же решил отнестись к написанию проще и выложить проду сейчас. Надеюсь, вам понравится.

Обстановка в келье отца-настоятеля царила напряженная. Собственно, как только отец Патрик определил, кто стрелял, и доложил об этом отцу Марку, тот готовился к крупным неприятностям. То, что эти неприятности будут связаны с одним из его воспитанников, огорчало вдвойне.

Внезапный гость, вызвавший весь этот переполох, как раз привел и усадил на единственный свободный стул юного Инквизитора. Как ни странно, тот не выглядел напуганным — то ли он не понимал возможных последствий сегодняшних событий, то ли считал, что найдет выход из любой ситуации. Впрочем, когда высокая фигура атлетично сложенного священнослужителя нависла над ним, парень ощутимо вздрогнул.

— Для начала позвольте представиться — отец Александр, представитель Первой Ветви Святой Инквизиции, служитель Ватикана. Думаю, вы уже догадались, почему меня послали к вам. — Отец-настоятель прикрыл глаза, приготовившись услышать приговор, ну или по крайней мере строгий выговор. — Я говорю о грубейшем нарушении магами Великобритании так называемого Статута о секретности от 1689 года. — На этом месте оба его собеседника сильно удивились, правда, в случае Поттера удивление было заметить гораздо проще, поскольку тот чуть не упал со стула. Вероятно, он ожидал немедленных обвинений в свой адрес, а никак не того, что Ватикан будет присылать подкрепления для борьбы с чернокнижниками. — Однако у меня есть серьезный вопрос к терциарию Поттеру. Можете ли вы дать разумное объяснение тому, что Ватикан узнает о положении дел от гостившей делегации англиканцев, а не от своих миссионеров, принимавших активное участие в последних событиях?

— Боюсь, что нет, отец Александр. — Юноша ответил довольно уверенно, хотя ощущал он себя довольно неловко. — До недавнего времени я был учеником новопреставившегося отца Джона, и он не посвящал меня в свою переписку. Также он не успел меня посвятить в протоколы, в соответствии с которыми мне требуется действовать в сложившихся обстоятельствах...

— Лично мне кажется, что он пренебрег не только протоколами, терциарий Поттер. — Намек был столь очевиден, что парень нервно сглотнул, опасаясь, что раз его не стали преследовать за самодеятельность, то могут наказать за сомнительное с точки зрения Церкви поведение. — Ничего, за время моего пребывания тут я прослежу за соблюдением всех правил. Ах да, его Святейшество просил напомнить, что не дело рядовым Инквизиторам прилюдно творить чудеса. Все-таки причислять к лику святых каждого Одаренного... особенно, когда его ремесло требует отнятия жизней... — особый оттенок этой фразе добавило внезапное извлечение из рукава метательного ножа, покрытого мелкими символами — вероятно, текстами молитв. — Будет очень печально, если одному из борцов с врагами Господа нашего придется ограничить свои способности, коль скоро он не умеет их держать под контролем. — С этими словами отец Александр вывел на столешнице несколько латинских слов, в которых Гарри с ужасом признал «молитву Отречения», которая, будучи, например, нанесенной на кожу Одаренного, полностью блокировала его способности. — Кстати, надеюсь, вы успели завершить дела с тем стариком, что смел явиться к вратам Храма Господня. Каждая моя пуля имеет такую же гравировку, так что...

Поттер не стал говорить, что Альбус Дамблдор почти наверняка нашел выход и из такой неприятной ситуации, но по крайней мере в глубине души порадовался, что простыми взмахами палочки старик на этот раз не отделается.

Отец Марк решил, что он должен как-то поучаствовать в этой странной во всех смыслах беседе:

— Отец Александр, для начала позвольте приветствовать Вас в нашей скромной обители. Будьте уверены, мы окажем всю посильную помощь для выполнения Вашей миссии. Мне очень жаль, что мои подопечные занимались самодеятельностью...

Его перебил смех убравшего наконец свой нож Инквизитора:

— Если бы самодеятельность ваших подопечных была бы неугодна Его Святейшеству, вы бы уже замаливали грехи в одной из пустынь, а ваши подопечные в лучшем случае лишились бы сана и отправились бы к простым людям, причем в случае мальчишки — с таким вот клеймом на спине! — он указал рукой на вырезанную на столе «молитву». — Нет, будь на вашей земле побольше таких вот энтузиастов, возможно, чернокнижники не лезли бы на рожон. Но ведь лезут же! Я могу только поаплодировать результатам этих двоих, да и у паренька самого по себе неплохие задатки... с дисциплиной, конечно, плохо... но это мы исправим. — Садистская улыбка маньяка, сопровождавшая эту тираду, еще раз убедила Поттера во мнении, что лучше бы он драил утварь под руководством отца Патрика.

— Но если их методы устраивают Ватикан, то зачем тогда?..

— Во-первых, как я уже упомянул, пареньку не хватает дисциплины, тем более что его Наставник больше ничему его не научит. А во-вторых, видимо, Вы недооцениваете масштабы происходящего. Полагаю, Вы забеспокоились только тогда, когда Ваш подопечный безжалостно расправился с чернокнижниками прямо у входа в их местное самоуправление. А беспокоиться надо было начать еще тогда, когда по всей Британии активировались Темные. И я говорю не о тех, что знают Темную магию, а о тех, что ее активно применяют. И либо отец Джон не ставил Вас в известность о трагических событиях, которые позволяли ему обнаруживать ренегатов, либо сильно приуменьшал их значимость. Впрочем, учитывая наличие у него такого ученика, он мог найти способ выслеживать это дьявольское отродье напрямик...

— И каковы же на самом деле масштабы катастрофы?

— Я думаю, паренек знает, просто не понимает, насколько это важно. Так, Поттер?

— Что Вы имеете в виду, отец Александр?

— Я говорю, что коль уж общаешься с чернокнижниками, имей совесть передавать всю информацию кому следует.

— Ну... я знаю, что у чернокнижников сейчас что-то наподобие гражданской войны в миниатюре...

— Ха! Если бы это было так, то, с одной стороны, они бы наверняка все равно нарушили Статут, а с учетом современных средств массовой информации не смогли бы все это тщательно скрыть, зато с другой — наша задача серьезно бы упростилась. Скажи, Поттер, тот старик, он ведь наверняка не последняя фигура в этой, как ты сказал, «войне»?

— Ну, да... собственно, я его и не пристрелил-то только потому, что от окончательного разгула Темных страну спасает только наличие этого мага. Из него, конечно, добрый волшебник как из Санта-Клауса коммандос. Но...

— Но только этот вот «добрый волшебник» позволил вашим Темным захватить условно законную власть условно законного магического сообщества!

— В каком смысле — условно законного? — не удержался от вопроса отец-настоятель.

— Волей Господа нашего на Британской земле единственным верховным правителем является Монарх Великобритании и Содружества Наций. Однако практически со времен Статута чернокнижники считают себя независимыми от Короны. Их поведение было терпимо, пока они поддерживали связь с официальной властью через кабинет Министра, тем более что их законы не позволяли им сильно вмешиваться в жизнь нормальных граждан. Однако, как сообщили наши англиканские коллеги, «официальная» власть сменилась, а премьер-министр не был уведомлен. Если бы не то, что в их обществе существует раскол, Ватикан объявил бы полномасштабный Крестовый поход.

Пока у вас есть шанс исправить ситуацию. Я беру терциария Поттера в свое прямое подчинение. Он будет со мной неустанно тренироваться, дабы в дальнейшем лучше служить Господу нашему. Разумеется, рейды против ренегатов продолжатся — под моим чутким руководством. Они еще пожалеют, что нарушили договор со служителями Господа! — на этом моменте Инквизитор внезапно метнул полдюжины ножей в стену прямо над головой отца Марка. Когда тот, отерев со лба проступивший холодный пот, посмотрел на результат, то увидел образованный метательными ножами католический крест. — Аминь!

Поттер, не время прохлаждаться! Тренировка начинается прямо сейчас! И учти — я не сторонник поблажек и излишних предосторожностей, и если ты подставишься под мои нож или пулю — это будут твои проблемы! Пошевеливайся!

Не желая проверять терпение отца Александра, Гарри быстро вскочил, пробормотал «Господь с нами» в сторону отца-настоятеля и вынесся из кельи, подгоняемый даже не попрощавшимся пришельцем из Ватикана.

Тренировки с отцом Александром больше походили на смертельный поединок. Если отец Джон делал ставку на огнестрельное оружие, молитвы и выносливость, то Инквизитор Первой ветви был фанатиком контактного боя и метательных ножей. Причем только поистине божественное везение спасало Поттера от серьезных ранений, а его дорожный плащ уже выглядел так, будто был куплен не в прошлом году, а в прошлом веке. Что добавляло проблем, так это то, что тренировки проходили не в заброшенной промзоне, а начинались прямо за оградой Храма. В итоге не от каждой атаки можно было просто увернуться, ведь в ином случае могли пострадать невинные обыватели или, на худой конец, их собственность.

Что особенно выводило из равновесия, так это перепады в поведении отца Александра. Во время тренировки в его глазах горел фанатичный огонь, можно было подумать, что его священной миссией было если не убить, то по крайней мере покалечить юного терциария. В то же время, стоило им вернуться в храм и пройти в трапезную, как он вел себя спокойно и благовоспитанно, и нельзя было и представить, что он совсем недавно носился по крышам Лондона, метая ножи и стреляя в своего временного ученика.

Стоит отметить, что некоторые человеческие черты все же были присущи этому странному Инквизитору. Например, он дал Поттеру возможность поговорить с Аннабель при условии, что любое взаимодействие с ней в нынешнем статусе будет проходить исключительно под наблюдением представителей Церкви либо же родителей девушки. Упомянутый при попытке определить круг допустимых наблюдателей крестный был внесен в список лиц, с кем Гарри сможет контактировать в непродолжительное свободное время, но никоим образом не подходил на роль ответственного лица.

Рейды же против чернокнижников больше походили на военные операции. Только все они планировались с учетом неуравновешенного характера посланца Ватикана, а значит, предполагали возможность безрассудной лобовой атаки на противника. Для этого требовалось определить, где чернокнижники собираются в достаточном для целесообразности атаки количестве, при этом на достаточном удалении от немагического населения. К сожалению, после рейда Поттера вход в Министерство стал тщательно охраняться, и для нападения на такую крупную цель требовалось созвать полноценный Крестовый Поход.

Поскольку информаторов найти становилось все сложнее, да и не было у Гарри на примете фигур, кроме канувшего в Лету Наземникуса, то рейды сводились в основном к налетам на пригородные поместья носителей Метки. И если отец Джон старался придерживаться стратегии «один выстрел — одна цель», при этом поверженные противники оставались практически нетронутыми, если не считать одного-двух пулевых ранений, то отец Александр метал ножи в таком количестве, что было непонятно, откуда он их берет. В результате поля сражений представляли неприглядное зрелище. Впрочем, это относилось именно к противникам Инквизитора из Ватикана, а те, кому повезло попасть под прицел терциария, как правило, обходились смертоносными выстрелами. Отец Александр иногда тоже прибегал к использованию пистолета, но понять логику его действий было достаточно трудно. Одно можно было сказать наверняка — если в поместье приходили Инквизиторы, ни один носитель Метки не уходил оттуда живым...

Возможно, глава пока несколько недоработана и даже немного незакончена (хотя можно и оставить недосказанность, объяснив все в последующей главе), но я решил порадовать читателей продолжением в День Знаний. Надеююсь, не слишком плохо получилось :-)

Атаки на поместья носителей Метки не могли продолжаться бесконечно. Несомненно, их лидер, Волдеморт, не мог не догадаться, что нужно что-то сделать. И какое-то время спустя молитва, обычно приводившая Инквизиторов к дому очередного чернокнижника, не помогла им. Это огорчило Поттера, надеявшегося на относительно простое ведение войны с последователями Тома Риддла.

Однако отец Александр не усмотрел в этом проблемы. Он лишь напомнил своему ученику, что, во-первых, у Инквизитора и Экзорциста и без того наверняка найдется работа, а во-вторых, многих Темных можно найти и без Метки.

Например, оборотней.

Если нападения чернокнижников на простых обывателей резко прекратились, вероятно, из-за «нехватки кадров», то вот дерзкие нападения «огромных волков» на отдаленные деревни стали лишь учащаться и становиться все более опустошающими.

Правда, и тут существовала одна проблема. Стая все время перемещалась, не задерживаясь в одном месте даже в период полнолуния. Возникало впечатление, что волки знали, что на них ведут охоту. И если это была попытка чернокнижников заманить Инквизиторов в ловушку, то было абсолютно непонятно, как они собирались с ними справиться. Если только сам Темный Лорд не хотел померяться силами с Воинством Господа. До сих пор по непонятным причинам он ни разу не вступил в схватку, хотя во время некоторых рейдов чувствовалось присутствие необычного мага, который был способен прорваться через силу удерживающей молитвы.

В любом случае, дальше игнорировать дерзкие нападения этих проклятых монстров было нельзя. Даже не говоря о том, что их армия все возрастала — последнее время вместе со стаей из разоренных деревень пропадали наиболее физически крепкие парни, а порой и девушки, хотя участь последних могла быть и иной — ситуация настолько накалилась, что многие охотники начали предпринимать попытки самостоятельно разобраться с проблемой. Стоит ли говорить, что в лучшем случае охотников находили растерзанными, ну а временами можно было обнаружить явно покончивших с собой молодых крепких парней... простому человеку с оборотнем не сладить.

Получив благословление на охоту и наставление вернуться живыми, дабы продолжить служение Господу, отец Александр и терциарий Поттер выдвинулись в сторону Шотландии. Несмотря на резкие перемещения, можно было с уверенностью сказать, что некая конечная цель стаи находилась именно там. Если учесть, что по неподтвержденным данным школа чернокнижников находилась где-то там, стоило поспешить. Чернокнижники или нет, дети не должны страдать от когтей и клыков этих монстров, не говоря уж о проклятии оборотней.

Преследование длилось неделями, недели плавно превращались в месяцы... чтобы время не пропадало попусту, Инквизиторы старались по пути оказывать помощь во славу Господа. Где-то обнаруживалась «ведьма», на поверку оказывавшаяся девицей легкого поведения, где-то опять замечали исчадия... но сейчас отец Александр внимательно следил, чтобы кроме деревенских слухов никаких признаков деятельности Одаренного не возникало.

Изредка попадались и настоящие чернокнижники, но, как правило, это были те светлые семьи, которых в обычных обстоятельствах Инквизиторы не трогали. Учитывая недавнюю конфронтацию с Дамблдором и отсутствие других доказательств пребывания в тех местах магов, кроме наложенных на местность чар, отец Александр сдерживал свои маниакальные порывы и не шел на них крестовым походом. Конечно, это все скверно отражалось на его настроении в целом, что выливалось в еще более суровые тренировки и все более жестокую расправу с изредка попадающимися Темными. И если второе лишь портило Поттеру аппетит на ближайшее время, то после тренировок ему все чаще приходилось залечивать себя от таких ран, после которых любого другого обвинили в покушении на убийство. Но таков уж был отец Александр. И Гарри предпочитал сам подставиться лишний раз, чем потом терзаться сомнениями в правильности своих поступков. Ведь его семья, да и его крестный до относительно недавнего времени были такими же... неужели Господь стал бы карать их за то, какими они родились?..

Спустя полгода после начала преследования терциарий начал унывать. Близилось Рождество, которое он ни разу с тех пор, как стал воспитанником Церкви, не проводил за ее стенами. К тому же его совершенно не прельщала езда по обледенелым шотландским горным дорогам. Однако его уныние было на некоторое время забыто, когда они с отцом Александром остановились в деревушке под названием Литтл Хэнглтон.

Возможно, в этом была проявлена Воля Господня, но именно здесь Поттер вновь почувствовал присутствие осколков. Долго объяснять отцу Александру, что именно он почувствовал, не пришлось — отец-настоятель ознакомил его с историей обнаружения и принятия в Лоно Церкви Гарри, а также с последовавшей процедурой экзорцизма, проведенной юношей над старинным медальоном. Недолгие расспросы местных жителей определили две цели для обыска — усадьбу Риддлов, возвышающуюся на холме над деревней, и лачугу Гонтов, притаившуюся в лесу.

— Не ходите туда, святой отец, — заверял старшего Инквизитора владелец местного паба, Патрик Смит. — Если Риддлы были добропорядочными христианами, то Гонты всегда были чертовым семенем. Давно надо было сжечь их лачугу, что уж полвека пустует, да вот только всех отгоняет потусторонний ужас.

— Потусторонний, говоришь. — По маниакальной улыбке посланца из Ватикана Поттер понял, что будь в лачуге Гонтов хоть Врата Ада, без посещения этого злополучного места они не обойдутся. — А что случилось с Риддлами?

— Кто-то убил их, немногим раньше, чем последний из Гонтов наконец преставился. Считалось, что это Фрэнк Брайс, их садовник, да только доказательств так и не нашли. Местные до сих пор винят его. да только по мне за всем этим чувствуется гнилая рука Гонтов. За шестнадцать лет до того их девка охмурила молодого Тома, да только не сумела удержать. Говорят, умерла при родах где-то в Лондоне... странно, что о мальчишке не позаботились, оставили в приюте, да, видимо, старшие были категорически против бастардов.

— А этот Фрэнк, он еще жив?

— Да. После того, как его выпустили, он продолжил приглядывать за садом, хотя в усадьбе так никто и не поселился.

Разговор с Фрэнком не внес ясности в события полувековой давности. Одно было ясно — Риддлов убил чернокнижник, поскольку следов насильственной смерти так и не нашли.

Вспомнив, что Том Риддл-младший вполне может быть тем самым чернокнижником, отец Александр настоял на освящающих обрядах на семейном кладбище при поместье. Так можно было не опасаться использования этого места для темных ритуалов; по крайней мере, использование останков, захороненных тут, сразу навлечет Гнев Господень на проклятого некроманта.

А вот посещение лачуги Гонтов действительно принесло нежданную добычу. Еще подходя, Поттер почувствовал тьму, исходящую от ветхого жилища. Наивно полагая, что только ему по силам снимать темные чары, Гарри стал неспешно извлекать свою книгу Экзорциста, да только у отца Александра оказались козыри в рукаве. Его клинки оказались не только смертоносны для нечисти всех форм и размеров, но и позволили ему без особых проблем вскрыть дверь и избавиться от заколдованного трупа змеи. Осмотревшись внутри, он предпочел радикальный вариант избавления от наложенных заклинаний и темных ловушек. Прочитав короткую молитву, Инквизитор бросил внутрь флакон с подозрительной вязкой прозрачной жидкостью. Поттер порадовался, что не успел подойти поближе — лачуга вспыхнула белым пламенем от самого основания и сгорела дотла в считанные секунды.

— Так значит, моя помощь в таких делах и не нужна, святой отец? — спросил юноша, закрывая книгу.

— Э нет, парень, это еще далеко не конец. Смотри. — Отец Александр указал одним из своих клинков в направлении того места, что когда-то было центром гостиной. Там, несмотря на бушующее вокруг инферно, оставался нетронутым утопленный в подпол ларец. Тьма, исходящая от него, была настолько ощутимой, что развеянные до того заклинания показались детской шалостью. Не дожидаясь, пока последние языки пламени загаснут, священнослужитель буквально бросился к ларцу и отточенным движением клинка вскрыл крышку.

Внутри оказалось кольцо с довольно крупным камнем со странной символикой. В какой-то момент казалось, что отец Александр собирается взять его руками, однако в следующий момент он маниакально захохотал, сложив два клинка в некое подобие креста.

— Давай, Поттер, покажи, что ты умеешь. Да побыстрее, эта побрякушка, похоже, хочет убедить меня, что мне очень хочется ее надеть. Не знаю, что там придумал чернокнижник, который над ней колдовал, но на себе проверять не хочется.

— Vis Dominus sinistrum abdicare! Vis Dominus sinistrum abdicare! VisDominus...

Как и в тот раз, с медальоном, из кольца вырвалась струйка тьмы. В этот раз кроме заклинания ее сдерживали скрещенные клинки отца Александра. Когда молитва закончилась классическим Amen, отец Александр нанес короткий удар по кольцу одним из клинков, от чего и кольцо, и лезвие клинка на мгновение полыхнули темным пламенем. После этого Инквизитор уже без опаски взял перстень в руки.

— Однако... Если я правильно помню манускрипты, Поттер, то в наши руки попал один из легендарных артефактов магической Британий, один из так называемых Даров Смерти. Думаю, в Ватикане обрадуются такой находке, не правда ли? — и со своей типичной маниакальной улыбкой отец Александр убрал находку во внутренний карман накинутого поверх сутаны дорожного плаща. Поттер в который раз поразился, что одеяния посланца Ватикана сохраняли первозданный белый цвет после столь длительных странствий, но решил, что это не столь существенно, чтобы пытаться гуманно поговорить с весьма неуравновешенным священнослужителем наедине. — Сегодня можешь передохнуть, заслужил. Но завтра на рассвете мы выезжаем, охота продолжается! — с последним словом он метнул оставшиеся в правой руке ножи в сторону стоявшего неподалеку дерева, непостижимым образом пришпилив к нему пролетавших мимо дроздов, ставших в одночасье ужином Инквизиторов.

Воодушевление от нежданной находки, похоже, привлекло удачу на сторону странников. Уже через неделю они вышли к очередной разоренной деревне, вот только вместо того, чтобы опять переместиться на другой конец страны, оборотни засели в расположенном неподалеку поместье. И для того, чтобы определить это, даже не понадобились поисковые молитвы — по непонятным причинам волки оставили слишком много следов.

— Вероятно, это и есть ловушка, святой отец.

— Думаю, ты прав, парень. Тем более, что именно сегодня луна будет в пике полнолуния. Есть ли здесь Меченные? — еще задавая вопрос, Инквизитор извлек поочередно пару пистолетов, проверил запас патронов в обоймах, зарядил каждый из них, после чего взял на изготовку пару особых серебренных клинков. Поттер в это время прочел короткую молитву, позволившую ему увидеть обитателей поместья.

— Нет, ни одного. Оборотней тут много, но есть и несколько пленников. Один из них... тоже оборотень?.. странно. Если это и ловушка, нас надеются одолеть эти животные.

— Покажем им, насколько они неправы. — Гарри уже знал этот взгляд. Ему даже на какой-то момент стало жаль противников... только до того момента, как он вспомнил, что они творили в мирных деревеньках. Взяв револьвер на изготовку и внутренне собравшись, он решительно кивнул своему нынешнему наставнику. Действовать требовалось незамедлительно, пока Луна не одарила проклятых силой обращенных оборотней.

Схватка вышла кровавой. Даже Поттер не гнушался никаких приемов, стараясь уничтожить как можно больше обезумевших тварей. Создавалось впечатление, что даже без влияния полнолуния они уже потеряли человеческий облик. Возможно, это было действие каких-то зелий, однако каждый из них кидался на Инквизиторов, даже не задумываясь о своих шансах хотя бы нанести успешный удар, не говоря уж о более-менее серьезном уроне.

Впрочем, некоторая логика в их действиях прослеживалась. Расположение комнат в поместье требовало войти в довольно большой зал с открытой лестницей, чтобы попасть в крыло, где держали пленников. Возможно, оборотни рассчитывали на честную игру, но они явно не были готовы к тактике отца Александра.

В зал была брошена связка особых гранат, оболочка которых была сделана из серебра. Изготовившиеся к броску на противника, оборотни даже не подозревали, что им может понадобиться серьезное укрытие. Ну а те немногие, кого не накрыло градом из серебряных осколков, быстро познали на себе умение старшего Инквизитора в метании ножей.

Однако опасность не миновала. Не считая нескольких оборотней, стоявших на страже импровизированного каземата, Поттер чувствовал присутствие довольно опасного зверя. Он следил за ними буквально с момента их входа, а теперь затаился в тени, как будто нарочно выбрав место, куда ни ножом, ни пулей попасть было невозможно.

Терциарий подозревал, что вожак стаи силен, но он даже не думал, что кто-то может двигаться настолько быстро. Еще ни разу цель не уходила от его выстрелов три раза подряд. А уж то, что ножи старшего Инквизитора лишь срезали несколько волосков с похожего на бешеного волка даже в отсутствие полной Луны оборотня, говорило о многом. Несколько раз оборотень вступал в ближний бой, но пока силы были равны — отец Александр отбрасывал оборотня своевременным ударом ноги, а Поттер — очередной попыткой выстрела. Однако револьвер вмещает лишь шесть патронов, а в качестве холодного оружия он малопригоден. Будь напарником Гарри даже отец Джон, шансы избежать хотя бы одного укуса становились мизерно малы. Вот только посланник Ватикана недаром считался несколько безумным.

В тот момент, когда вожак бросился на Поттера, святой отец вынул свои пистолеты и начал стрельбу в безумном темпе. Предугадать, что ни одна из серебренных пуль не пройдет навылет, было практически невозможно. Однако монстр упал замертво, а на его предполагаемой добыче не было и царапины.

— Аминь. — Выдал, перекрестившись дулом правого пистолета, Инквизитор.

Оставшиеся на страже оборотни не представляли угрозы. Не говоря о том, что до вожака им было далеко, так и к тому же они чувствовали опасность, исходящую от явившихся людей. Конечно, это не уберегло их от расправы.

Первыми освободили обычных людей. Большинство из них было жителями близлежащей деревни, поскольку довольно скоро пленники становились или пищей, или новыми оборотнями.

Увиденное же в последней комнате поразило Инквизиторов.

Плененный оборотень чертил на стене своей кровью крест, нашептывая под нос что-то напоминающее молитвы. Отец Александр взялся было за свои ножи, но Поттер опустил его руку. Он узнал пленника.

— Ремус Люпин?

Мужчина обернулся. В нем уже сложно было узнать того юношу, которого показывал Сириус на фотографии (благо, мать Гарри в свое время настояла на изготовлении обычных фотографий). Если тогда можно было лишь подивиться изможденному виду столь молодого человека, то сейчас можно было подумать, что последние годы он провел в настоящем Аду.

-... и если доведется пройти мне долиной темною, не убоюсь я Зла...

Было очевидно, что оборотень находится на грани безумия. Поттер решил, что наилучшим решением в данной ситуации будет вынудить Люпина заснуть. На этот случай у Инквизитора была подготовлена особая молитва.

— Что мы можем сделать, отец Александр? Этот человек никогда не хотел быть проклятым. Насколько я успел понять, он пытается обратиться к Господу за помощью, но не знает, как.

— У Инквизиции есть свои методы, парень. Если ты готов поручиться за этого человека, мы наградим его Крестом Хеллсинга.

Битва за веру священна,

Боль поражений пройдет

И разорвет сон Вселенной

Новый

Крестовый

Поход!

(Ария «Новый крестовый поход»)

От автора. Наконец эпопею с кандидатской диссертацией можно считать законченной (хотя и осталась некоторая доля бюрократии, да и работа менее «бумажной» вряд ли станет), так что надо расставить точки над «и» в этом произведении. Этот фик изначально не предполагалось большим, и по-хорошему следовало поставить точку гораздо раньше. Идей для полноценного продолжения не было уже к моменту последней главы, были уже только некоторые «развешенные ружья». Если кто-то захочет воспользоваться идеей и персонажами — милости прошу, только желательно меня предупредить и уж совсем в треш не скатываться.

Продолжение небольшое, состоит только из небольшого диалога, и в целом, наверное, заметно выбивается из стилистики, но уже прошло столько времени, что вряд ли мне удастся подстроиться. Приятного прочтения!

И да, если у кого-то есть более подходящий музыкальный эпиграф (зарубежный, англоязычный, на такую же тематику) — скидывайте, может, заменю.

Всех с наступившим 2020 годом!

Коридор больничного госпиталя в предместьях Лондона. В коридоре только два священника, один — в рясе настоятеля церкви, другой — в дорожном плаще поверх рабочей рясы инквизитора.

— Отец Александр, объясните мне, как получилось, что мой воспитанник, которого Вы спровоцировали на эскалацию этого бессмысленного конфликта, оказался в таком состоянии в госпитале? Не Вы ли твердили, что бунт чернокнижников скоро будет подавлен? Не Вы ли продавили решение по проведению этого безумного обряда с сумасшедшим оборотнем? Не Вы ли настояли на включении его в свою охоту?..

— Отец Марк , право слово, Вы меня удивляете. Я свое слово сдержал — этот трус Риддл, только услышав о состоянии юного терциария Поттера, сразу возомнил себя вновь бессмертным и получил по заслугам. С отрезанной головой, да без своих проклятых якорей, я очень сомневаюсь, что он еще раз побеспокоит кого-либо. Ну а с остальными безумцами разберутся наши доблестные бойцы Конгрегации Доктрины Веры. Или Вы сомневаетесь в их способностях, отец Марк?

— Позвольте, не хотите ли Вы сказать…

— Да, именно это я и хочу сказать. Святой Престол Ватикана не заинтересован в нарушении статуса кво, и в то же время стерпеть грубое нарушение древних договоров британскими магами мы не можем. Британское магическое сообщество объявлено вне закона и подлежит полному и окончательному уничтожению. Ее Величество санкционировала применение военной силы Конгрегации на своей территории. Экспедиционный корпус уже достиг воздушного пространства Британии, запланированный срок исполнения операции — сорок восемь часов.

— Но почему только сейчас? Вы столько раз рисковали жизнями, своей, моего воспитанника, простых обывателей — когда можно было все решить в столь краткие сроки?

— Видимо, Вы не понимаете, отец Марк. Именно нападение на терциария Поттера представителями чернокнижников, по какому-то недоразумению причисляющих себя к «силам Света», позволило мне пробить это судьбоносное решение.

— И как, позвольте спросить, произошло это нападение? Вы же должны были прекратить свою «охоту» на время празднования Рождества Христова?

— Чернокнижники не нашли ничего лучше, чем захватить крестного отца Вашего подопечного. Ну а он не догадался дождаться, пока я вернусь из Ватикана. Результат — Ваш воспитанник сам пришел в засаду, наивно полагая, что «силы Света» не опустятся до применения боевых заклятий против тех, кто боролся с их врагами. Поттер, конечно, показал, что они переоценили свои силы, но ему с Блэком тоже изрядно досталось. Даст Господь, оба выкарабкаются. У Поттера, гляжу, уже и невеста есть, глядишь, и не станет таким же отморозком, как я, — криво ухмыльнулся отец Александр.

— Даст Бог, даст Бог…