Тёмный Лорд (джен)

Происшествие в Валлифорде

Магическая общественность Великобритании продолжает следить за жутким происшествием в Валлифорде. Трагическая смерть мистера Нортона Мальсибера, старшего сына и наследника сэра Ламберта Мальсибера, 28 октября с. г. вызывает странные толки. Мистер Мальсибер-младший подвергся нападению четырех змей во время прогулки по фамильному парку. В прошлом местные змеи не проявляли такой агрессивности, тем более в это время года. Наследником сэра Ламберта стал его младший сын Найджел, обучающийся во втором классе школы волшебства Хогвартс.

Арчелл Бойлер, собственный корреспондент

Том еще раз пробежал глазами статью. Все верно. Он долго размышлял над тем, какой смерти достоин сдохнуть Мальсибер. Нортон, помнится, осмелился в присутствии Лорда Волдеморта сказать, что чистокровные маги прогоняют грязнокровок с помощью змей, а затем и бросить в него змеей… Что же, он обязан умереть от укуса змей. Парселтанг — дар высших, и низший не должен сметь прибегать к нему. «Особенно в отношении Лорда Волдеморта», — усмехнулся про себя Том.

На втором этаже лавки было, как обычно, сумрачно. Рядом с Томом привычно горели две свечи. У Бэрка, как в Хогвартсе, свечи оставались восковыми. Другим лавочкам повезло меньше: для экономии их владельцы стали заменять воск белым стеарином. Том поморщился: еще одна отвратительная магловская мода, проникшая в волшебный мир. Он рассеянно посмотрел в окно на мутные потоки дождя и улыбнулся: «светлый маг» Альбус Дамблдор наверняка уничтожил бы Нортона бесшумно. «Настоящий волчара в овечьей шкуре», — подумал с отвращением Риддл.

Наступило время полдника. Хозяева магазина как раз приступали к чаепитию. Том, спустившись по скрипучей лестнице, присел рядом с ними. На пухлом Бэрке был коричневый замшевый пиджак, хорошо сочетавшийся с черной «бабочкой». Горбин сидел в обычной для него нелепой черной мантии, придававшей ему сходство со звонарем из приходской церквушки. Непонятно почему Тому вспомнился мокрый серый песок в лесу, где оборвалась жизнь Нортона. Песок обычно бывает желтым или бурым, но тот был именно серым с осыпавшейся прошлогодней хвоей.

— Ходят слухи, что дни Спенсер-Муна сочтены, — бросил Карактак Бэрк. — А знаете кого прочат в министры? — обвел он сотрудников ехидным взглядом.

— Дамблдора, — ответил Том, намазав на булку малиновый джем. В последний месяц это лакомство появилось в магазинах, и парень любил его уплетать вместе с размоченным овсяным печеньем.

— Верно, — кивнул Бэрк. — Но бьюсь об заклад, что эта продувная бестия не согласится!

— Не согласится быть министром? — Горбин от изумления едва не опрокинул чай себе на колени.

— Да разумеется, — лениво прикрыл глаза Бэрк. — Власть — это всегда ответственность.

— Которую Дамблдоры брать на себя не желают, — охотно откликнулся Том.

— Именно так, — прищурился Бэрк и посмотрел на маленький белый чайник. — Ему удобнее управлять исподтишка, прикрываясь фиктивными лицами. В случае чего, — продавец поводил в воздухе пухлой рукой, — провалы можно будет списать на стрелочников.

Том снова поразился сходству Карактака Бэрка с профессором Слагхорном. Единственным, что их различало были, пожалуй, глаза. Большие бесцветные глаза декана Слизерина смотрели то весело, то немного испуганно. Темные глаза Бэрка, напротив, казались на удивление сосредоточенными. Слагхорн словно ждал подвоха; Бэрк изучал собеседника, чтобы подготовиться к подвоху.

«Для типов, подобных Дамблдору, власть всегда будет делом жизни», — усмехнулся надменный голос.

«А для Лорда Волдеморта?» — спросил самого себя Том. Бэрк как раз направил маленький чайник к чашечке, и тот до краев наполнил ее горячей жидкостью.

«Справедливость и бессмертие», — спокойно ответил его собеседник. Машинально взяв кусок овсяного печения, Том посмотрел на Руку Славы.

— Так уж устроен мир, — развел пухлыми руками Бэрк. — Псы гоняются за котами, а коты гоняются за мышами… Глупо менять его порядок. Кстати, Том, — он внимательно посмотрел на помощника. — Вы составили список проживающих в Британии знатных иранцев?

— Конечно, — Риддл протянул свернутый в рулон пергамент. Карактак Бэрк развернул его и буквально впился колючим взглядом.

— Юсуф Алави… Шехтер Пахлави… Дехан Руфбилани… — забормотал он. — Отменно. Надеюсь Вы понимаете, зачем они нам?

— В Иране много сторонников Гриндевальда. Теперь они захотят избавиться от кое-каких вещичек, — Риддл говорил уверенно, точно знал ответ.

— Именно, — подтвердил Бэрк. — Самое время трясти персов, — его пухлый палец провел по пергаменту, словно очерчивая невидимую линию, — не хотите ли побывать у Рафсанджани?

— Разумеется, могу сходить сегодня, — ответил Риддл, отломив очередную порцию овсяного печения.

— Замечательно… — Бэрк взглянул в мокрое от дождя в окно. — У Вас такая хрупкая болезненная невеста… — Том вздрогнул, только сейчас осознав, что хозяин магазина каким-то образом узнал об Оливии. — Боюсь, у нее может быть опасная болезнь… — Бэрк встал и начал расхаживать по комнате. — Ей обязательно нужно теплое море и сухой воздух с запахом кипарисов…

«Вообще-то она частенько бывала в Ницце», — подумал насмешливо Том. Горбин послушно закивал головой в знак согласия. На мгновение Том представил, как тоненькие белые ножки Оливии идут по морскому песку. Право щупать их и гладить, наслаждаться ее кожей и коленками называется любовью. За право самому надевать на нее туфельки по утрам большинство готово на что угодно: плясать чечетку, ходить колесом, строить козни, убивать…

— Скоро, благодаря сделке, Вы сумеете сделать это… — неожиданно растрогался Бэрк. — Уверен, наши иранские друзья предложат баснословные сделки. Гриндевальд пал, но его проекты должны принести нам много золота.

Том знал, что это предложение — завуалированная форма приказа. Мягко улыбнувшись, он кивнул.

— Могу прямо сегодня, сэр.

— Великолепно. Потрясите его хорошенько, Том, — заметил Бэрк. — Джеймс, — обратился он к нахохлившемуся Горбину, — готовьтесь, к нам вот-вот пожалует мисс Архольдс за ножом гоблинской работы.

— Прибить очередного любовника? — расхохотался Горбин.

— Это ее проблемы, — лениво отозвался Бэрк. — Наша задача — получать галлеоны, а как говорил римский император Веспасиан, «Pecunia non olet»…

Не дослушав упражнения Карактака Бэрка в языке Овидия и Цицерона (а Бэрк любил разбавлять свою речь римскими поговорками), Риддл бросил взгляд на весело гудящий камин и вышел из помещения. Можно было аппарировать сразу, но Том решил прогуляться вверх по Лютному переулку. Раскрыв зонт, он побрел мимо нависавших серых домов: Хэллоуин выдался дождливым. Бэрк не просто так упомянул об Оливии: видимо, хотел показать, что контролирует помощника и в «Дырявом котле». «Предупреждает, чтобы я не помышлял начать работать на других», — иронично подумал Том. Дождь барабанил по зонту, и он, наконец, решился раствориться в пелене водяных капель.

Дом доктора Бахтияра Рафсанджани находился на мощеной улочке, спускавшейся под гору. Потоки воды, пенясь, бежали по мостовой. Том с наслаждением вдохнул мокрый воздух и посмотрел на закрытое темными разводами небо: гулять под дождем было его любимым развлечением с детства. Должно быть поэтому он не носил капюшон, предпочитая обходиться зонтом. Зайдя под навес, он осторожно постучал в дверь молоточком в форме кентавра. Том ожидал, что его встретит некто, похожий на домашнего эльфа, но ошибся. В окошке появилась голова пожилого смуглого мужчины с небольшой окладистой бородкой.

— От мистера Бэрка? — сухо просил он. Риддл с интересом осмотрел его: иранец был одет не в балахон или халат, а в обычный магловский костюм, словно собирался выйти из дома.

— Именно так, — Том постарался придать лицу как можно более вежливую улыбку.

— Проходите, — к удивлению гостя иранец открыл замок магловским способом и пригласил внутрь. — Извините за беспорядок, — указал он на большие мешки, — распродаю книги недавно умершего Мархута Оберди.

— Нет ли у него чего-то для нашего магазина? — прищурился Том, повесив темно-лиловый плащ.

— Из книг? Пожалуй, я посмотрю по каталогу, какие именно книги могут заинтересовать мистера Бэрка.

Они вошли в просторную комнату, где на ковре лежали большие белые подушки. Том знал об иранском обычае сидеть на полу, и потому ничуть не удивился увиденному. Гораздо больший интерес вызвал у него коричневый ковер с разноцветными рисунками. Во всем его узоре было нечто загадочное, навевающее воспоминание о восточных домах с громадными печами и изразцами.

— «Персик-Хамадан», — кивнул хозяин. Должно быть, так назывался сорт ковра. Том еще раз посмотрел в его смуглое лицо с хищным чуть сгорбленным носом: похоже, перс был искренне рад, что гость заинтересовался его домом.

— Я знаю, что нужно Бэрку, — усмехнулся иранец и отправился в конец комнаты, где стоял маленький сервант. Под стеклом лежал инкрустированный рог из хрусталя. «Должно быть для зелий или чего-то подобного», — размышлял Том над предназначением этого предмета.

— Ему нужен мой пергамент, — продолжал на ходу Рафсанджани. — Пергамент, за который я требую не менее восьмисот галлеонов.

— Восемьсот галлеонов — за пергамент? — с интересом спросил Том. Его внимание привлекли стоявшие на серванте черные кувшины с тонкими длинными ручками.

— Да, за простой пергамент, который я продаю по дешевке, — погладил щеку иранец. — Надеюсь, — жестко сказал он, — Бэрк предупредил, что я не терплю проволочек?

Том спокойно и чуть насмешливо встретил его взгляд.

— Не беспокойтесь, я выпишу чек.

— Великолепно, — Рафсанджани подошел к маленькому шкафу и извлек оттуда длинный конверт из желтого пергамента.

— Вы храните столь ценную вещь не в сейфе, а прямо на книжной полке? — изумленно поднял Том брови.

— Разумеется. Главная ошибка людей — шаблонность мышления. Любой вор прежде всего кинется взламывать сейф. Но, уверяю Вас, — поднял он прокуренный палец, — мало кому придет в голову поискать все необходимое под носом.

— Интереснейшая мысль. — Риддл взял конверт и повертел его в руках. На пергаменте были следы восковых капель и сальных пальцев — похоже, он побывал во многих руках прежде, чем оказался у нынешнего владельца.

— Невероятно, — вздохнул иранец. — Самые умные сторонники Гриндевальда остаются сейчас в Германии. Их буду искать по всему миру, и мало кому придет в голову, что они остались на месте. Более умные бегут сюда и в Америку: кто поверит, что они настолько наглы?

— Но никто не пытается сражаться? — спросил Том.

— Поговаривают, что самые непримиримые бегут на Балканы. Там, в лесах, засели его недобитые сторонники. Долохов, — Том вздрогнул, — Хойегенхофф… Есть там и наши, хотя многие вернулись в Тегеран.

— Думаете, они попытаются освободить Гриндевальда? — Том подбросил вопрос как бы невзначай, но легкий блеск в глазах выдавал его волнение.

— Едва ли, — иранец, прищурившись, посмотрел на книжную полку. — Гриндевальд обречен. Вопрос в том, заменит ли его кто-то.

Том с интересом посмотрел в его внимательные темные глаза. Иранец казался возбужденным, но от всего его облика веяло холодным расчетом.

— Сэр… — осторожно спросил гость. — Могу ли я зайти к Вам в ближайшее время по поводу книг?

Он послал выразительный взгляд иранцу. Хозяин усмехнулся и также посмотрел в глаза гостю. Том не знал, как именно это назвать, но, похоже, между ними установилось невидимое согласие — то редкое согласие, какое случается между деловыми партнерами.

Едва парень вышел на улицу, как дождь ударил с новой силой. Как ни любил Том ливни, но перспектива промокнуть до нитки ему не улыбалась. Не размышляя, он нырнул в маленькую кофейню, и сбросив в конец промокший плащ, занял столик у окна.

— Кофе? — спросил пухлый официант.

— Черный. И покрепче, — рассеянно ответил Том. Произнеся мысленно заклинание, он распечатал конверт и лихорадочно достал листок пергамента. Бэрк, конечно, может быть недоволен, что его помощник вскрыл пакет. Впрочем, почему бы коммивояжеру не проверить его содержание? Том быстро развернул пергамент и стал читать короткую записку:

Вещи основателей:

Меч Годрика Гриффиндора — Хогвартс

Чаша Хельги Хаффлпафф — Хепзиба Смит

Диадема Ровены Райвенкло — Албанские леса (точнее неизвестно)

Медальон Слизерина — Карактак Бэрк (?)

Дождевые капли падали в лужи и разбивались, разбрасывая множество брызг. Том смотрел на них, чувствуя, как жар все сильнее охватывает щеки. Медальон, драгоценный медальон Слизерина, о котором бредил дядя Морфин (Том хмыкнул при воспоминании об этом имени), возможно, был у него под рукой. Едва ли Бэрк хранил его до сих пор, но, он знает, кто его нынешний владелец. Том лихорадочно повертел перстень. Если удастся операция с иранцем, то следующем хранилищем для частички его души мог стать медальон предка.

«Достань хотя бы проклятую формулу, мечтатель!» — прикрикнул на себя Том, глядя, как светятся желтовато-белые лампы в полутемном зале. Редкие посетители, повесив на спинки стульев шарфы, поглощали чай или кофе.

— Ваш кофе, сэр, — откланялся официант.

— Благодарю, — кивнул Том. На соседнем черном столике по-прежнему играли легкие блики света.

* * *

К Рождеству дорожки присыпало легким снегом. Белая пудра таяла, едва соприкасаясь с липкой жижей из грязи и талой воды. У мистера Соммерсета, содержащего лавку черномагических сосудов как раз напротив магазина Бэрка, лопнули каминные трубы. Не долго думая, тот высыпал несколько мешков шлака на мостовую, так что был риск испачкать одежду или обувь. В предпраздничное утро в шлаковую кучу влетел Карактак Бэрк. Чертыхаясь, он почистил темно—лиловый плащ и вошел в лавку, где Горбин как раз продал пожилой ведьме сушеную голову гиппогрифа.

Том не мог смотреть на эту сцену без улыбки. Накануне он получил письмо от Мелании Блэк с предложением отметить у них Рождество. На этот раз у него был недорогой, но ладно сшитый черный костюм. Вкупе со светло-желтой рубашкой он производил приятное впечатление. Бабочку можно взять рабочую, черную. Ну, а чуть стоптанные туфли стоит поправить заклинанием… Звучный голос Бэрка отвлек Тома от приятных грез, и он поспешил на первый этаж.

— Паршивую лавку Соммерсета давно пора закрыть, — сопел он, потирая колено.

— Поджечь ее ночью? — оскалился Горбин. Том едва не прыснул: Джеймс сейчас напомнил ему пожилого пирата.

— Брось свои бандитские замашки, — шипел Бэрк. — Наклепайте с Томом бумагу в министерство, что Соммерсет, подонок, торгует детской кровью.

— Главное, чтобы не копнули и нас, если начнется облава, — резонно возразил Риддл.

— Не беспокойтесь, Том, у нас свои люди в министерстве. Бартоломео Малфой прикроет, — хихикнул Бэрк.

«Кто бы сомневался», — подумал Риддл, оглядываясь по сторонам. Гостиная Бэрка преобразилась к Рождеству. На черном камине рядом с бессменной Рукой Славы стояла маленькая елка с желтыми шарами. Все они были однотонными, без модных ныне движущихся картинок. Витрину с ингредиентами украшали дешевые гирлянды-мигалки без фей: от магловских их отличало только отсутствие электричества. Бэрк, видимо, считал дорогие елочные украшения бесполезной тратой денег.

— Том, Вы знаете, что в конверте Рафсанджани? — спросил Бэрк, когда Горбин, чертыхаясь, вышел на улицу: видимо, договариваться со своим другом Кеннетом Селвином о поставках темных ингредиентов.

— Сведения об Основателях, — охотно отозвался Риддл. Он намеренно сказал полуправду, которую до конца было невозможно проверить.

— Именно. — Бэрк посмотрел на каминное пламя. — Наша с Вами задача — попробовать разыскать их. Хозяин лавки взял со стола пергамент и протянул его помощнику. Том про себя усмехнулся, глядя в знакомые письмена, но не подал и вида.

— Что скажете? — Карактак Бэрк плюхнулся в коричневое плюшевое кресло, украшенное серебристым «дождем» — тонкими лентами из фольги, которые за последний год вошли в моду.

— Диадема — бессмысленно… — пожал плечами Том. — Меч… Не знаю…

— Может, попробовать выйти на Диппета? — оживился Бэрк. — Вдруг ему нужно покрыть дефицит? — огоньки вспыхнули сильнее, осветив каминную подставку и зловещую засушенную голову полинезийца, которую Горбин выторговал у немца фон Греббера.

— Если бы не Дамблдор, — устало сказал Том.

— Да… Если бы не старый маразматик, — подтвердил Бэрк. — Если бы директором был умный человек вроде Горация Слагхорна.

— Остаются чаша и медальон, — продолжал спокойно Риддл. — Чаша Хаффлпафф у некой Смит…

— Хепзибы Смит, — подтвердил Бэрк, нервно потеребив ручку кресла. — Между прочим, я перепродал ей медальон Слизерина. Одна нищенка продала мне его за бесценок. Явилась ко мне лет двадцать назад… Да, точно, — сморщил он гладкий лоб, — днем перед самым Новым годом.

— Нищенка продала медальон? — Том спросил, глядя на витрины. Сердце охватывал холод. Его мать…

— Да, — лениво кивнул Бэрк. — Моя лучшая сделка, после которой, — указал он на Руку Славы, — наш магазин стал подниматься.

— Какой она была… Та нищенка… — тихо выдавил из себя Риддл.

— Нищенка? — Бэрк с интересом посмотрел на своего помощника. — Несчастная… В театральных туфельках и лохмотьях… Изможденная вся. А почему Вы спрашиваете, Том? — прищурился он.

— Ну раз у нее был медальон Слизерина, едва ли она была совсем из отребья, — возразил Риддл.

— Стащила, скорей всего, — кашлянул Бэрк. — Впрочем медальон я продал Хепзибе Смит за десять тысяч галлеонов. Если он у нее, то медальон и чаша в одних руках, — подытожил он. — Ладно, хорошего Рождества, Том!

Ни размышляя ни минуты, парень пошел наверх. Без сомнения, Бэрк видел его мать. Морфин ведь проболтался, что Меропа схватила медальон. Почему она не смогла выжить на деньги, которые ей заплатил Бэрк? Не ограбили ли ее маглы? Том с ненавистью сжал кулаки. Как и всегда, он сталкивался с омерзительной расой, которая мешала ему с самого рождения.

За минувшие месяцы Том продвинулся вперед в своих исследованиях. Прежде всего, ему удалось выбить у иранца написанную по-арамейски «Искусство некроманта». Бэрк охотно включил диковинку в каталог, установив черный фолиант в библиотеке на втором этаже. Большинство разделов вроде общения с мертвецами казались парню малоинтересными. Однако постепенно Том обнаружил раздел о создании магических двойников, или повторных живых сущностей. Подобный отпечаток личности требовал невероятно искусной магии — египетского обряда разделения не Ба, а Ка. С тех пор Том пытался объединить формулу создания гомункула с перерасчетом объема общей магической массы. Получался интересный порядок действий: отделение фальшивого Ка от дневника, затем — подпитка его собственными душевными силами и проведение обряда расщепления.

В семь часов Том закрыл магазин и аппарировал на площадь Гриммо. Почему Ореон предложил ему воспользоваться этим способом, а не каминной решеткой, Том не знал. Мгновение спустя Том открыл глаза, пытаясь понять, где именно находится. Насыщенные светом участки чередовались с областями чернейшего мрака. Том постепенно стал различать фары автомобилей, уличные фонари и дымовые трубы. Закопченные фасады домов нависали над окутанной матовым светом площадью. Некоторые окна, тускло отражавших фонарный свет, были разбиты, краска на дверях облупилась, у ведущих к ним ступеней кучами лежали мешки с мусором. Прямо перед ним были остатки небольшого скверика, пройдя который можно было попасть на площадь.

— Привет, коммивояжер, — раздался голос Друэллы. Девушка возникла словно из ниоткуда, и Том с интересом смотрел на ее коричневое драповое пальто.

— Орион и тебя загнал на аппарирование? — мягко спросил подругу Том. — Сам он, поганец, не спешит, похоже, нас встречать.

— Посмотри лучше, как красиво, — прошептала Друэлла. — В старости будем вспоминать, как шли по этой аллее…

— Накануне сорок шестого года, — кивнул Том. Ледяной иней на деревьях переливался, освещая пустые скамейки и торчавшие из-под снежной корки чугунные столбики парковых оград.

— Хочется верить, что он будет счастливым, — девушка вдохнула морозный воздух и поправила край развевавшегося на лету пальто. Ее голос звучал настолько тепло, словно сам собой напоминал о старом хогвартсском мире.

— Если не влезем в новую войну. — Том задумчиво слепил снежок и с силой сжал его ладонью. В последнее время вокруг много говорили об Иране, откуда русские упорно не желали выводить войска. Ходили слухи, будто Сталин решил нарезать его на ломтики, присоединив кое-какие куски к СССР. «Изрубить в капусту», — как пошутил за ужином Карактак Берк. Том мысленно улыбнулся. Все же в веселом цинизме начальника было нечто умилительное.

— Ты сегодня без Сайнуса, — Риддл посмотрел с легкой иронией на подругу.

— Да, договорилась, что приеду сама, — чуть скривила губы Друэлла.

На площади не было ни души, однако из-за снега и инея было достаточно светло, чтобы рассмотреть дорогу. От шагов Тома и Друэллы хрустели голые ветки. Начинавшийся холод змеей заползал под одежду, и девушка поплотнее закуталась в шарф. Том поскрежетал ботинком по обледеневшему снегу: в голову некстати лезли мысли о медальоне.

— Том, Дру… Вот вы где, — Ореон Блэк радостно приветствовал их на выходе из сквера.

— Мы уж думали, ты решил нас заморозить, — съязвил Том.

— Подождите, — Ореон щелкнул каким-то предметом. — Фонари тут еще газовые, никак не заменят.

Ближайший фонарь, хлопнув, погас. От второго щелчка гасилкой выключился следующий. Так Орион потушил все освещавшие площадь фонари — остался только слабый свет от занавешенных окон, в которых, переливаясь огнями, сияли елки. Прямо перед ними стоял дом номер 11, левее — номер 10, правее — номер 13.

— Но где же… — начал было удивленный Том, но Ореон пресек приятеля.

— Чистая кровь, — спокойно сказал Блэк.

Между домом 11 и домом 13, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Добавочный дом словно бы взбух у него на глазах, раздвинув соседние. Том смотрел на него с удивлением. Живущие в соседних домах маглы явно ничего не почувствовали. Друэлла, дрожа, легко сбросила с воротника снежинку.

— Семейная магия Блэков, — усмехнулся Ореон, поправив черный плащ. — Добро пожаловать! — указал он на дом.

Риддл стал подниматься на крыльцо по мраморным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия черной двери. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. Ни замочной скважины, ни ящика для писем не было. Сайнус направил палочку на дверь. Том услышал много громких металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась, и Том попал вглубь полутемной гостиной.

— Милости прошу, господа… Кричер охотно поможет вам… — раздалось кряхтение эльфа. Том механически протянул ему перчатки. Эльф был совершенно голый, если не считать грязной набедренной повязки. Глаза водянисто-серые с краснотой, длинный мясистый нос напоминал рыльце животного. Ореон жестом поманил приятеля в коридор, и Том отправился за ним, не обращая внимая, как эльф переобувает Друэллу.

Холл по-прежнему был ярко освещен, а мраморная лестница, застланная серебристо-зеленым ковром, убегала вверх. Газовые фонари на перилах горели все также, только теперь от их света становилось по-домашнему тепло. Мелания Блэк на этот раз встречала гостей в небесно-голубой мантии, похожей на ту, что Том видел на портрете Лукреции. Только сейчас, приложившись к руке хозяйки, он понял, насколько были похожи мать и дочь.

— Вы устроились работать в «Горбин и Бэрк», Том? — грустно спросила Мелания.

— Да, миледи. Поверьте, я не сожалею о своем выборе, — ответил Риддл, глядя на падающие за окном струи мокрого снега.

— Вот они, новые порядки, — вздохнула женщина. — Самая чистая в мире кровь не в цене.

— Мистер Бэрк надеется, что все изменится, — испытующе посмотрел на нее Том.

— В самом деле? — глаза женщины сверкнули. — Что же, Карактак всегда был оптимистом. Хотя, мне, признаюсь, трудно понять его флегматичность.

— Скорее стоицизм, мэм… — улыбнулся Том. — Бэрк любит почитывать Марка Аврелия и говорит нам с Горбиным, что мы не доросли до его вершин.

Мелания улыбнулась в ответ. Ореон снова повел приятеля по лестнице. Однако на этот раз Ореон указал не вправо, где начинался холл с головами эльфов, а прямо — в совершенно иное крыло. Эта часть дома сразу показалась Тому более таинственной и почти необжитой. Несмотря на горевшие везде лампы, углы тонули в тени, а потускневшие зеркала не отражали свет. Разглядеть в них что-нибудь было сложно: Тому иногда казалось, будто в них мелькают какие-то тени (явно не они с Ореоном) или интерьеры других комнат. Когда Риддл спросил об этом приятеля, тот рассмеялся.

— По преданию, это тени прошлого особняка Блэков. Говорят, — понизил голос Орион, — прадедушка Ликорус наложил заклинание, создающее фальшивое изображение. Или фальшивую тень.

— Непонятно даже, где находишься, — подтвердил Риддл. Только сейчас он начал понимать, что странная сонливость, охватывавшая его в этой части дома Блэков, не случайна.

— Кстати, забыл тебе сказать: малышку Минни вроде обручили с Бергеймом Мелифлуа.

— Чиновником из министерства? Ему же лет сорок пять, — Том пораженно уставился на статую Артемиды. Богиня натягивала тетиву, и кончик ее стрелы был окрашен в кроваво-красный цвет.

— Эх, и порезвится он ночью с Минни, — плотоядно причмокнул Ореон, словно представляя сцену их утех. — Нам сюда. В коктейльную, — указал он на резные двери в форме драконьих голов.

Коктейльная комната оказалась небольшим круглым помещением. В центре находился маленький столик и несколько кресел с ручками в виде голов грифонов. Между ними стояли несколько сосудов на длинных ножках, излучавшие приторные ароматы. Том почувствовал, что его охватывает легкий дурман.

— Садись, — Ореон жестом пригласил приятеля в кресло.

Оглянувшись, Риддл заметил, что в комнате собрались почти все гости. Справа от столика сидели Лестрейндж, Эйвери и Нотт, упакованные в дорогие смокинги. Напротив них разместились Элеонора Монтегю и Вальбурга Блэк, надевшие соответственно розовое и кремовое платья. В ближайшем ко входу кресле сидела Араминта, кокетливо поправляя край темно-синего бархатного платья. Не хватало только Сайнуса с Друэллой, но… «Надо же дать влюбленным побыть наедине», — подумал ехидно Том.

— Добрый вечер, мистер Риддл, — Араминта, жеманно протянула Тому руку.

— Добрый вечер, мисс Бэрк, — юноша притворно-почтительно прислонился губами к ее белой перчатке. — Точнее, будущая миссис Мелифлуа, если я правильно понимаю.

— Безусловно, — девушка томно опустила густые ресницы и убрала руку.

Глядя на ее жест, Том почувствовал приступ ярости. Мысль о том, что «малышка Минни» смеет вести себя с ним насмешливо-светски, вызвала непреодолимое желание унизить ее. Перед глазами плыла картина, как Генри Ойрен нагло брал за подбородок Бренду Бэкки и вел насиловать на темную лестницу. И сейчас, глядя на маленькую дрянь, смевшую жеманно протягивать Лорду Волдеморту руку в белой перчатке для поцелуя, Том понимал, что она заслуживает, чтобы с нее сорвали шелковые чулки, дорогое платье и туфли и ломали ее гордость как можно жестче.

— Милости прошу… — остромордый эльф разносил длинные бокалы из тонкого стекла, наполненные шампанским. Том протянул руку и взял один из них.

— Итальянское. «Ла страда»! — торжественно провозгласил Ореон и тут же расхохотался, раскинувшись в кресле. Том не мог понять, что в этом смешного, но на всякий случай улыбнулся краешком губ.

— Однако, Том… Вы еще не знакомы с Аделиной Трамп? — спросила Элладора.

Риддл посмотрел вглубь комнаты и только сейчас обратил внимание, что в ней был еще один человек: суховатая женщина лет тридцати пяти. Подобно большинству Блэков, она была блондинкой с серо-голубыми глазами. Однако в ее глазах сверкало внимание, что отличало ее от Вальбурги и Лукреции.

— Мисс Аделина Трамп, наша дальняя родственница. Через леди Мадженту Трамп, — торжественно провозгласила Вальбурга. Дама изящно наклонила голову. — А это наш гость, о котором я Вам говорила.

— Что же… — ее глаза изучающи и чуть насмешливо пробежали по Тому. — Стать, уверенность и гордость вполне соответствуют мистеру Гонту.

— Благодарю за комплимент, мисс Трамп, — усмехнулся Том. Он намеренно называл ее «мисс», а не «леди», чтобы продемонстрировать, что ни в коей мере не считает Трамп сопоставимой со своим родом.

— Аделина — дама новой формации, — чуть насмешливо изрек Ореон, крутя в руках почти пустой бокал. — Работает в геральдическом департаменте министерства, делает карьеру, — Араминта не смогла подавить смешок, — и изучает подлинность привилегий «священных двадцати восьми»! *

— Именно, — отозвалась Аделина. Том изучающе пробежал взглядом по ее черному вечернему платью. Похоже, она не воспринимала всерьез слова Ореона или он просто раздражал ее. Одна из курильниц задымила сильнее, наполняя комнату более сильным ароматом.

— И просвещает нас в генеалогии, которая, по ее мнению, — чуть презрительно выпятил губу Лестрейндж, — связана с магловской.

— Магловской? — Том поднял брови. Только сейчас он заметил, что в глубине комнаты стоял маленький камин, украшенный рождественскими венками из остролиста, омелы и дорогих веток голубой ели. Стоявшие по бокам три желтые свечи освещали их причудливыми бликами.

— Магловской, мистер Гонт. Кстати, про маглов, — лукаво она посмотрела на Рэндальфа с Элладорой. — У маглов пэром может быть только человек определённого благосостояния, хотя титул за обедневшими сохранялся. — Том понял, что до его прихода у них шел какой-то свой разговор. — Я это знаю, и вроде с благосостоянием у Малфоев всегда всё было в порядке.

— У Малфоев? — спросил изумленный Ореон. Том заметил, как усмехнулась Элеонора: видимо, вид опешившего младшего Блэка доставил ей удовольствие.

— Да, у Малфоев, — дама шевельнула губам, словно изображая подобие улыбки. — Между прочим, не только богатый, но и очень знатный род. Вспомните: предок Малфоев пришел в Англию с Вильгельмом Завоевателем. Говорят, они достигли великолепного положения при Елизавете.

— И все же, едва ли их можно сопоставит с нами, — бледное личико Вальбурги пошло алыми пятнами. Камин загудел, наполнил комнату теплом, и Том, расслабившись, позволил себе вытянуть ноги вперед.

— Ах, вечное соперничество Малфоев и Блэков, — рассмеялась мисс Трамп. — Малфоев, видимо, можно считать баронами, так как их предок получил fee и per baroniam integram из рук короля. Разумеется, его права ограничены — он ведь не заседает в магловской Палате Лордов. Блэки… — загнула холеный палец женщина, — могли бы быть баронетами, но этот титул давался с приобретением королевского патента. Блэки имеют только наследственное право на герб без земельного надела, что делает их эсквайрами.

— Есть ли у нас в самом деле аристократы? — насмешливо спросила Араминта, обмахнувшись темно-синим веером.

— Возможно, — на мягкой линии губ Аделины мелькнуло недовольное выражение. — В Хогвартсе так совершенно точно Кровавый Барон и четыре рыцаря — Сэр Николас-де Мимси-Дельфингтон, сэр Патрик Делэйни-Подмор, сэр Гугль Фланж и сэр Кэдоган…

— А остальные? — глаза Нотта блеснули. Тому показалось, будто он кусает губы от внутренней ярости. Свечи в люстре вспыхнули, казалось, более ярким светом, который заиграл бликами на ослепительно белых обоях с движущимися цветами.

— От фамилий Розье и Эйвери веет не то нормандским, не то анжуйским. Возможно, они являются аристократами, пришедшими с Вильгельмом Завоевателем, как и Малфои, — женщина взмахом руки откинула волосы. — В этом случае они бароны, так как ни один из них определённо никогда не владел графством и все получили титулы до 1440 года, когда появился титул виконта. Фамилия Лестрейндж тоже интересна в этом смысле. И все же, говорить об…

— Простите, — раздался нежный голос Араминты, — Вы всерьез полагаете, что у нас может быть хоть что-то общее с низшей расой?

На мгновение в коктейльной стояла тишина. Том с удовольствием осмотрел тоненькую фигурку Араминты и ее большие голубые глаза, в которых застыла холодная ненависть. На щеках девушки выступили легкие красные пятна.

— Мне странно, что мы, будучи существами иного порядка, чем маглы, всерьез сопоставляем с ними титулы. Это столь же странно, — девушка положила на подлокотник руку, — как если бы мы гордились, что среди овчарок есть немецкие, шотландские и восточноевропейские, а мы на них похожи.

— Крайняя степень предрассудков, мисс Бэрк, — спокойно сказала Аделина. — До подписания Статута мы с маглами жили в едином обществе.

Тому, однако, казалась, будто Аделина смотрит на него. Его не покидало ощущение, будто она, возражая Араминте, на самом деле прощупывала его.

— Есть ли нам смысл соотносить себя с низшей цивилизацией? — пожал плечами Том.

Элеонора захлопала в ладоши. Нотт рассмеялся. Аделина Трамп посмотрела на парня, слегка прищурив глаза. Том не сомневался, что она сейчас бросится в нападение, но ошибся. Вбежавший эльф позвал всю компанию в столовую.

* * *

В центре холла на этот раз стояла голубая ель с игрушками из тонкого стекла. Гирлянды с огоньками фей оплели не только саму ель, но и протянулись до самого камина. Эльфы спешили подносить блюда, и Мелания Блэк охотно давала им указания. Сайнус с Друэллой сидели за столом на правах членов семьи. Том улыбнулся, заметив, что Розье отдала, подобно Аделине Трамп, предпочтение черному цвету. Удивительно, но за столом не было Альфарда Блэка, однако спрашивать о нем Том не стал.

На этот раз гостей стало больше. Рядом с усатым Сириусом Блэком сидела суховатая дама с бесцветными глазами, представившаяся Ирмой Блэк. Том был изумлен ее пустому взгляду: женщине словно жила в ином мире и не понимала, где и зачем она находится. Рядом сидела молодая женщина лет тридцати — Кассиопея Блэк, не забывшая упомянуть, что она сестра «несчастной Цедреллы». По словам Кассиопеи выходило, будто «мерзавец Уизли» чуть ли не силой овладел девочкой, и Мелания, мол, поторопилась выжигать ее с семейного древа. Эти сентенции Кассиопеи вызывали неприязнь Вальбурги, которая с отвращением шептала одно слово — «гриффиндорец». Глядя на усыпанную звездами мантию Кассиопеи, Том подумал, что ей пошло бы заниматься астрологией.

Дотошный Арктурус начал рассуждать о «бомбе Гриндевальда», которая, по его мнению, распалит маглов. Мелания с улыбкой смотрела на мужа, в то время как Сириус Блэк недовольно сопел и крутил головой, словно воротник был ему тесен.

— Если победа становится более дешевой, значит, войн будет больше, — заключил Арктурус, когда эльфы принесли жареного гуся в яблоках.

— Думаю, есть более приятные темы, чем магловские бомбы, — нахмурил седые брови Сириус.

— Пусть маглы жарят друг друга, как этого гуся, — церемонно сказала Ирма, отломив крошечный кусочек хлеба. Том удивился ее пальцам — маленьким и невероятно сморщенным, словно их задела какая-то болезнь.

— Мне интересно, — вздохнула мисс Трамп, — все маглоненавистники хоть раз могут объяснить, в чем причина такой ненависти?

— Вы серьезно, Аделина? — Арктурус Блэк изумленно уставился на нее.

— Серьезнее некуда, — ответила спокойно женщина. — Как ни крути, но мы все связаны с магловскими родами. Я работаю с фактами, — снова бросила она взгляд на Риддла, — а факты — вещь упрямая.

— Например, что маглы пытались нас уничтожить? — ехидно бросил Том.

— Браво, молодой человек! — улыбнулась Ирма Блэк. — Вот Вам и ответ, дорогая Аделина!

— До семнадцатого века мы жили мирно, — продолжала женщина. — Если, конечно, не считать Слизерина, — послала она Риддлу выразительный взгляд. Том усмехнулся, только сейчас осознав, что сильно переоценил ум дамы.

— Одну минуточку! — поднялся Сайнус. В зале воцарилась тишина. — У нас необычные новости. Здесь, — показал он палочкой на закрытое крышкой блюдо, лежит кое-что, изготовленное нашим другом Рэем.

— Сюрприз? — любопытная Элеонора чуть вытянутую шею и посмотрела в сторону сине-голубой тарелки. Аластор Нотт прикусил губу. Мелания Блэк послала снисходительную улыбку, не лишенную, впрочем, некоторого любопытства. Сириус Блэк слегка кашлянул. Вальбурга взглянула на Тома, но для него все происходящее было, похоже, такой же загадкой.

— Два… Три… System Aperio! — направил Сайнус палочку на стоящее в отдалении блюдо.

Заклинание осветило ее фарфор разноцветным искрами. Крышка слетела. Том едва успел удержать ее в воздухе, чтобы она не упала на Друэллу. На блюде лежала книга в светло-зеленой обложке. В самом ее центре красовался силуэт серебристой змеи, над которым стояли не понятные письмена.

— Гораций Слагхорн. «Кодекс змей»! — важно сказал Сайнус.

— Тот самый? — с недоумением спросил Том, щурясь от горящих в люстре свечей.

— Рэй отпечатал его в двух экземплярах, — продолжал Сайнус. — Один будет храниться у нас, а второй — у Слагхорна.

— Позвольте-ка взглянуть, — Арктурус Блэк протянул морщинистую руку. — Мда, великолепно. — Страницы в самом деле были из дорогого пергамента, на котором красовались виньетки, выведенные киноварью.

— Отменно… — Сириус Блэк встал с места и подошел к книге. — Гораций в самом деле неплохо воспитывает молодежь.

— Заповедь первая: мы никогда не считали другие Дома равными себе, — стала читать Мелания переливчатым голосом. — Попасть в Слизерин значит ощущать себя избранным. Мы держим других на расстоянии, не подпуская близко никого. Основатель нашего колледжа Салазар Слизерин говорил, что его ученики созданы для политики и власти. Боже, какая прелесть, — восхищенно вздохнула она.

Ниже прилагался забавный рисунок. Темноволосый мальчик со значком змеи, неумолимо напоминавшей Тома на третьем курсе, листал книгу и устало смотрел, как гриффиндорец умоляет подругу списать задание, а группа хаффлпаффцев смотрит на них, открыв рты.

— Иллюстрации Лив, — смущенно улыбнулся Сайнус. — Я поговорил с ней, и она согласилась подарить нам свою кисть.

— Умница Лив, — одобрительно сказал Рэндальф. Тому показалось, что Араминта с яростью посмотрела в тарелку.

В тот же миг в столовую влетели две совы. Первая, огромная неясыть, отправилась в сторону Аделины. Вторая, упитанная полярная сова, мчалась, расправив крылья, в сторону Тома. К ее лапке было привязано письмо. Том отвязал позолоченный пергамент и с интересом прочитал витиеватый почерк:

С Рождеством!!! Пусть сорок шестой год будет счастливым и удачным!!!

Подписи не было. Вместо нее по залу разлилась мелодия рояля. Музыка казалась тихой и нежной, словно набегавшие волны на берег. Друэлла, Сайнус и Элеонора как по команде повернулись к Тому.

— «К Элизе»… — прошептала Монтегю, махнув оранжевым японским веером. — Любимая музыка Лив…

Друэлла бросила на Тома счастливый и слегка завидующий взгляд. Риддл и сам почувствовал, как на душе появилось тепло. Глядя на множество восклицательных знаков, он вспомнил, как приятно сжимать ладонью островатые коленки Оливии. Араминта с ненавистью уткнулась в тарелку, и Том бросил на нее удовлетворенный взгляд.

— Кстати, о музыке.… — Сириус Блэк усмехнулся в усы. — Мне кажется, молодежи пора потанцевать! Хватит политических разговоров.

Тому показалось, что Рэндальф съел взглядом суховатую, но тонкую фигурку Вальбурги. «Вся в белом… Точно невеста», — ехидно подумал Риддл, рассматривая маленькую еловую ветку с бесшумно звенящим колокольчиком.

— Но музыка… — пробормотала Элеонора.

— Да, с нами нет очаровательной Лив, чтобы сыграть на рояле, — насмешливо произнес Рэндальф.

Араминта побледнела. Вальбурга тонко рассмеялась. Том взмахом палочки наколдовал граммофон из которого послышалось шипение. Некоторое время странный звук привлекал всеобщее внимание, точно томя ожиданием чего-то важного. Том нетерпеливо посмотрел, как фея в блестящем белом платье, вспорхнула на колючую ветку и взмахнув палочкой, превратила красный огонек и синий. Наконец, зал стал наполняться переливистыми звуками:

Пенится

Опять шампанское.

Бокалы дрогнули в руках,

Раздался нежный тонкий звук.

Сайнус Блэк важно поклонился Друэлле Розье. Та, прикрыв веки, покорно кивнула, и они под радостные возгласы окружающих, пошли в круг. Следом за ними Рэндальф Лестрейндж, насупившись, потащил в круг Вальбургу Блэк, которая победно осмотрела остальных. Аластор Нотт привстал и сделал шаг в сторону засветившейся от радости Элеоноры Монтегю.

Мой путь к тебе,

Твой путь ко мне

Позаметали метели…

Том посмотрел в синие глаза Араминты и, встретив в них покорный огонек, властно взял ее ручку. Девушка не противилась, а, напротив, легко пошла за ним. Партнерша сейчас казалась Тому хрупкой статуэткой, которое одно неловкое движение может разбить на множество осколков.

Ночь нежна.

Так нежна

Этой волшебной ночью

Одна лишь ты мне на свете нужна.

Том сжал тонкий стан Араминты сильнее и посмотрел, как феи натирали на елке позолоченные шишки. Перед глазами поплыли картины приютского Рождества: клееные дешевые игрушки, самодельные флажки и кособокие бумажные фонарики, пахнущие конторским клеем. Несмотря ни на что, Том всегда ожидал елку, словно начинающийся мокрый снег должен был принести какую-то радость.

— Ты… Ты правда любишь эту… смазливую гадину? — прошептала Араминта.

— Вообще-то Лив не просто смазлива, а красива. И, кроме того, — убийственно улыбнулся Том, — она не гадина, а милейшая девушка. Ты ведь, малышка, любишь мистера Мелифлуа?

— Правда… — голос Араминты дрогнул от слез. — Зачем тебе нужна я, когда у тебя есть такая замечательная она? Да еще и абсолютно твой типаж… Хрупкая, маленькая, болезненная и мечтает о коврике из шкуры чудо-юды! — с ненавистью выпалила девушка.

Том усмехнулся. Рэй, похоже, передал Минни их разговор на охоте. Что же, тем лучше. За свое поведение эта маленькая дрянь заслужила наказания.

— Да, у миссис Гонт слабое здоровье, — прищурился Том на огоньки. — Однако, миссис Мелифлуа, это не повод обижать ее, — погладил он плечо Араминты.

— Я тебе никто… — прошептала с яростью она. Том улыбнулся и подмигнул Рэю.

После танго компания распалась. Взрослые продолжали спор, и Арктурус Блэк что-то доказывал мисс Трайп. Араминта с подругами побежали в Голубую гостиную. Нотт покрутился вокруг Элеоноры и последовал за ней. Том и Рэй, прихватив два бокала шампанского, уселись за маленький столик у камина. Некоторое время они смотрели на уходящего Эйвери. Затем Том осторожно спросил:

— Зачем Блэкам эта идиотка Трайп?

— А, вот ты о чем, — усмехнулся Рэндальф. — Арктурус хочет через департамент геральдики пробить признание Блэков самым древним родом магической Британии. После Гонтов, конечно, — подмигнул он Тому.

— Выстрел холостой… Трайп чокнутая и не будет делать ничего.

— Нет, чокнутая у них Ирма, — возразил Лестрейндж. — Знаешь, почему ее не было в прошлом году? Она в «Мунго» наблюдается, — шепнул он. — А Трайп золотишко любит, цену себе набивает… Корыстна, как все бабы.

Риддл задумчиво посмотрел на шампанское. Рэндальф не прерывал его размышлений. Том осторожно подвинул бокал на соседнюю клетку.

— Знаешь, Рэй, — улыбнулся он, — может, корыстная девушка это неплохо. Ты хотя бы знаешь, что ей нужно и понимаешь, как ее удержать. Это куда лучше непредсказуемой истеричной дряни, которая однажды утром сделает круглые глазки и скажет: «Ой, я разлюбила» или «Ой, я поняла, что ты не мой мужчина».

— Может, ты и прав… — Рэндальф прищурился на синие елочные огни. — Но как же любовь?

— Видишь ли… — Том выждал паузу до тех пор пока синие огни не сменятся на желтые. — Жизнь — это война. Или, лучше, шахматная партия. Представляешь, — усмехнулся он, — твоя ладья пошла не по прямой, как ей положено, а Мерлин знает куда?

Рэндальф молча посмотрел на бокал. Затем, точно приняв решение, щелчком пальцев приказал бутылке наполнить его.

— Знаешь, — отпил он глоток, — отец, когда учил меня играть, говорил почти как ты. Шахматы, — на его щеках выступил румянец, — лучшая в мире армия: не просят ни есть, ни пить…

— И покорны до самоубийственного исполнения приказов игрока, — задумчиво добавил Том. Пламя в камине разгоралось сильнее, и в темноте красные отблески горящих углей словно сливались с красными огнями елки.

— Помнишь, я учил Минни играть, а конь не хотел погибать и убеждал ее не ходить? — снова отпил шампанского Рэндальф. — Ведь у нее уже тогда были шикарные коленки! — плотоядно усмехнулся он.

— Тогда мы не замечали этого, — усмехнулся Том. Из соседней комнаты доносился гул: похоже, там праздник был в разгаре.

— Ты тогда пришел из библиотеки, — фыркнул Лестрейндж. — Искал тайну надписи над камином… И пугнул нашу сладкую Минни, что за этим стоит сам Гриндевальд!

Том вздрогнул. С минуту он смотрел, как в золотистой жидкости гаснут крошечные пузыри. Затем перевел взгляд на золотой елочный шар, который как осветила искра фонаря.

— Ты помнишь? — задумчиво спросил Риддл.

— А то как же! — усмехнулся Лестрейндж. — Замечательное было Рождество!

— Ну, да, — Том старался говорить как можно более равнодушно.

Перед глазами поплыли картинки. Вот он, худой нескладный мальчишка, впервые в жизни уплетает заварное печенье. Вот он возвращается из библиотеки и, удобно устроившись в темно-зеленом кресле, смотрит на бежевый шар с движущимися ветками черной рябины. А вот они играют в снежки, и Миранда, стряхнув с себя снег, пытается палочкой почистить очки. И, наконец, он увидел полыхающий камин в Большом зале, и они с Мирандой никак не могут наговориться. Том искоса посмотрел на бокал Рэя. Хорошо ли, если в мире кто-то, помимо него самого, будет помнить таким Лорда Волдеморта?

* * *

В Голубой гостиной было сумрачно. Редкие позолоченные свечи сияли по бокам круглого дубового столика, и отблески их пламени отражались в наколдованном фонтане. Этот фонтан, также стоявший в центре стола, изображал покрытую позолотой тумбу, на которой сидели двенадцать голубей из белого мрамора. Вода журчала, мерно переливаясь и создавая иллюзию летнего водопада. Все это казалось неуместным рядом с сиявшей золотыми игрушками маленькой сосной.

— Какой у вас тут интим! — насмешливо протянул Том, рассматривая освещаемые огоньками сумрак.

— Том, наконец-то! — Друэлла послала приятелю легкую улыбку. Она сидела вместе с Сайнусом на маленьком диванчике, и парень по-хозяйски сжимал ее руку. — Тебе следует отведать эту прелесть!

— Что это? — Риддл посмотрел на пустую тарелку. Сайнус шутя щелкнул пальцами, и возникший из воздуха эльф положил на нее какую-то траву.

— Маринованные папоротники, — важно сказал Сайнус, погладив ладонь Друэллы. — По вкусу не уступают лисичкам.

— В самом деле? — удивился Том, глядя на прыгающих по елочному шару птиц.

Риддл зажмурился, ожидая противного вкуса вроде приютской каши или подгнивших помидоров. Мысленно он из всех сил напрягся, стараясь не поперхнуться на глазах у приятелей. Однако к его удивлению папоротник оказался похожим на маринование свинушки, какими его щедро угощали Лестрейнджи. Том блаженно улыбнулся и стал лихо уплетать побеги. Друэлла подмигнула приятелю. Покончив с папоротником, он мысленно призвал стоящий на столе бокал шампанского — «напитка грез», как любила говорить Араминта.

— Вот это магия! — раздался откуда-то справа восхищенный голос Ореона.

— А, ерунда… Папоротник бесподобный, — ответил Том, наградив Сайнуса с Друэллой вежливым кивком, словно те были уже хозяевами дома. — До хорошей магии дело еще не дошло.

Он осмотрелся. Ореон восседал в кресле справа, вертя в руках палочку. Рядом чинно сидела Вальбурга Блэк, обмахиваясь белым веером с рисунками птиц, которые прыгали, словно живые. Напротив, подобрав трен платья, сидела Элеонора Монтегю, которую, поговаривали, прочили в невесты Альберту Эйвери. Самого Альберта видно не было — он то ли заговорился с «леди Кассиопеей», то ли в самом деле заблудился в гигантском блэковском доме. Вместо него за креслом Элеоноры с невозмутимым видом стоял Аластор Нотт, фривольно положив руку на спинку ее кресла. «Алу носить рога пожизненно», — усмехнулся Том. В отдалении, утонув в плюшевом кресле, сидела Араминта Бэрк и грустно смотрела на маленький столик. Том прищелкнул. В тот же момент в руках Араминты появилась белая роза. Девушка вскрикнула от изумления: к ее удивлению роза оказалась настоящей.

— Ооо… — только и смог простонать восхищенный Орион.

— Пустяки, — спокойно сказал Том. — Минни заслужила это достойной отповедью мисс, — выделил Том презрительно, — Трайп.

— Том, а что ты думаешь об этом? — спросила Вальбурга, махнув приятелю белым веером.

— На правах лорда? — усмехнулся Том. С каждым шагом он все ближе приближался к креслу Араминты, которая, счастливо улыбаясь, нюхала его розу.

— Но ты же не лорд в самом деле? — спросил с удивлением Ореон.

— Я наследник Слизерина, ты ведь знаешь, — ответил, улыбнувшись, Том. — А это больше любого лорда, и боюсь даже короля. Ведь Салазар Слизерин был…

— Основателем нашего колледжа, — Вальбурга изящно откинулась в кресле.

— Выше, Вэл, — улыбнулся Том

— Главой всех чистокровных магов? — Рэндальф с интересом посмотрел на стоявшую в углу греческую черно-белую вазу, изображавшую бегущих героев.

— Отчасти верно, — ответил Том. — Но далеко не все.

— Великим магом, изобретателем чистокровности, — прошептала Араминта.

— Именно, Минни, — Том тихонько в полутьме прислонил палец к ее плечу. Девушка сладко улыбнулась. — Ведь если именно Слизерин изобрел понятие «чистокровности», то он своего рода король… Даже нет, император чистокровных!

Том старался не смотреть на приятелей и благодарил Небо за сгустившийся в каморке сумрак: слишком выразительно блестели его глаза. Сейчас было важно понять, как именно они отреагируют на его идею.

— Разве Салазар Слизерин был дворянином? — спросил, наконец, Сайнус. Друэлла по-прежнему держала его руку, но при этом смотрела в сторону елки.

— Слизерин не был дворянин, Сайнус, — терпеливо пояснил Том. — Он был тем, кто создал волшебное дворянство. Есть чистокровные и есть Салазар Слизерин, — продолжал он, чувствуя, как мягкая перчатка Араминты снова взяла его ладонь. — Он — тот, кто возводит в сан. Или лишает его, — прищурился Том.

— Я не поняла… — хлопнула ресницами Араминта, нежно погладив ладонь парня.

— Вот смотри, — Том начал расхаживать по комнате. — До Слизерина никто не знал о величии волшебной крови. Только Салазар понял ее законы и отобрал себе учеников. Точнее, — от волнения парень стал нарезать круги, — он возвысил их до статуса чистокровных. Они являются чистокровным, в то время как сам Салазар — тем Высшим существом, которое дарит право считаться чистокровным. Он мог ходить босиком и в простой черной робе, оставаясь при этом Высшим, императором магического мира!

— Однако у маглов аристократия — это владение землей или деньгами, — нахмурился Нотт. — Кровь — это порода или…

— Да меня не интересует, о чем думает низшая раса! — взревел Том. Друэлла и Рэндальф вскрикнули, с изумлением глядя на старого приятеля. — Знаешь, — глумливо усмехнулся он, — у крыс тоже есть аристократы, чем их, с позволения сказать, общество отличается от республиканского устройства мышей!

Элеонора зааплодировала. Рэндальф показал жестом «отлично». Том, немного растерявшийся от собственной бравады, посмотрел на пушистые лапы елки. Синие огоньки фей притаилась между длинными иголками, освещая их неярким ночным светом, словно затеявшийся в зимнем лесу сказочный домик. Том посмотрел на их отблески и вздрогнул.

— Тогда выходит, что ты, Том, имеешь право считать себя Повелителем всех волшебников Британии?

Наступила тишина. Друэлла от волнения поставила на стол бокал. Элеонора хихикнула, хотя при этом все также пристально смотрела на Тома.

— И заметь, Нотт, не я сказал это!

Сидевшие рассмеялись. Сайнус и Друэлла смеялись в унисон, словно они уже были сложившейся парой. Рэндальф хохотал громче всех. Ореон смотрел на приятеля так, словно тот был буйным. Элеонора сбросила с платья маленькую блестку. Некоторое время Рэй еще продолжал заливаться, а затем, поправив запонку, произнес:

— Подожди… Но если Том, как наследник Слизерина, будет править волшебниками Британии, то к власти придем мы, Вальпургиевы Рыцари?

Том почувствовал, как очертания комнаты поплыли перед глазами. Должно быть, то было влияние шампанского… Усмехнувшись, он осмотрел приятелей.

— Тогда я должен посоветоваться с ближайшими помощниками. Вэл, — улыбнулся он, — далеко ли гобелен Древа Блэков?

— Через коридор, — Вальбурга с интересом наблюдала за приятелем, словно игра увлекла и ее.

— Что же… Рэй, Вэл, Орион и Минни — следуйте за мной!

Приятели поднялись как по команде и под удивленные взгляды остальных вышли в коридор. Было около трех, и в доме стояла тишина. Гобеленовый ковер освещало несколько негаснущих свечей. Остановившись маленьким полукругом, все четверо встали напротив Тома.

— Ну, что же, — усмехнулся Том. — В таком случае я, Лорд Волдеморт…

— Кто-то? — изумленно переглянулись Рэндальф и Араминта. Сейчас на лицах обоих было написано крайнее изумление.

— Пожалуйста, не мешай. Так вот я — Лорд Волдеморт, Наследник Слизерина, а также по праву рождения Сюзерен всех волшебников Соединенного Королевства перед лицом Древнейшего и Благороднейшего Дома Блэков, самого великого рода после Гонтов, — Вальбурга сладко улыбнулась, — обещаю, что отныне на наших землях не будет иного принципа дворянства кроме принципа крови. Сэр Рэндальф?

— К Вашим услугам милорд, — кивнул Лестрейндж. Том посмотрел на горящие вокруг гобелена свечи и едва подавил улыбку.

— Я жалую благородный род Лестрейнджей пожизненным титулом Магистра Вальпургиевых Рыцарей. Пусть он передается в Вашем роде из поколение в поколение, а Ваши дети растут настоящими воинами!

— Да будет так, милорд, — поклонился Рэндальф. Большая белая свеча зашипела и капля воска с шумом упала на резной подсвечник.

— Благородная леди Блэк! — Вальбурга сделала изящный книксен. — Ваш род всегда был хранителем принципов чистоты крови. В благодарность за это пусть вечно он считается эталоном чистой крови, и все чистокровные роды берут пример с рода Блэков! — Том бросил взгляд на гобелен и едва не вздрогнул: ему показалось, будто портрет Мисапиноа благодарно опустил веки.

— Да будет так, милорд, — ответила Вальбурга, сделав изящный и чуть насмешливый реверанс.

— А я? — синий взгляд Араминты вызывающе посмотрел на Тома.

— А Минни не светит корона, — фыркнул Рэндальф. — Увы, трон приготовлен для Лив!

Араминта откинула волосы, и с яростью посмотрела на приятеля. Вальбурга прикусила губу, еле сдерживая смех. Ореон громко прыснул.

— Ее Величество Оливия Первая, — Рэндальф не мог отказать себе в удовольствии помучить Араминту и с наслаждением облизнул губы. — Ее Величество, между прочим, божественно играет на рояле и, в отличие от фрейлин, не фальшивит на бемолях!

— Га… Гадюка… — прошептала с ненавистью Араминта. Хотя ее щеки чуть покраснели, было очевидно, что она снова может вот-вот разреветься.

— Благородная леди Бэрк и будущая Мелифлуа, — Том старался говорить с олимпийским спокойствием. — В знак высокой чести мы дарим Вам политику магической Британии. Отныне по всем политическим вопросам нет и не может быть авторитета выше Леди Бэрк-Мелифлуа!

— Да будет так, — Араминта сделала легкий книксен. — Отныне я буду отправлять несогласных со мной советников на съедение псам взмахом платочка!

— Я конечно все понимаю, Том… — весело продолжал Рэндальф. — Но почему все же Волдеморт? Точнее, сэр… Не могли бы Вы объяснить Вашим преданным слугам, — театрально поклонился он, — почему Вы выбрали столь странное имя?

— Что же, — спокойно ответил Том. — Я поясню. — Несколько мгновений он сосредоточенно смотрел на гобелен, а затем, достав палочку вывел в воздухе три огненных слова: TOM MARVOLO RIDDLE. Затем, описав палочкой дугу, заставил их перестроиться в ином порядке: I AM LORD VOLDEMORT.

— Лорд Волдеморт — Единственный и Подлинный Наследник Салазара Слизерина! — торжественно произнес Том, когда горящие буквы стали, шипя, растворяться в воздухе.

— Невероятно, — пошевелил губами Рэндальф. Вальбурга смотрела так, словно Том только что сдвинул гору. Араминта кокетливо подвинула туфелькой. Рэндальф хотел было отпустить шутку колкость, но его опередил Ореон.

— Тебя теперь надо звать «милорд»? — спросил он.

Том засмеялся и ответил:

— Можно просто «сэр». — С минуту все смотрели друг на друга, а затем засмеялись.

— Том, знаешь… Как-то страшновато… — прошептал Ореон.

— Ну что ты, — Риддл осторожно похлопал его по плечу. — Это всего лишь игра!

Том посмотрел на скучавшее лицо Мисапиноа Блишвик, а затем на Араминту. Девушка смотрела на него с безграничным почтением. Парень удовлетворенно кивнул. Минни принадлежала ему так же безоговорочно, как и фамильный медальон.

Примечание:

* Обсуждение генеалогии родов магической Британии взято из дискуссий на сайте Lady Astrel «Хогсмид». Автор выражает благодарность Lady Astrel за согласие воспользоваться материалами.