Гарри Поттер и Артефакты Хранителей (гет)

"Is it true what they say

Everything about to change..."

Thousand Foot Krutch — War of Change

Мадам Помфри считала себя хорошим целителем. Конечно, она никогда не занималась сверхсложными операциями и не имела дел с чем-то абсолютно неизведанным. После курсов Академии целителей, которые она с отличием закончила, Поппи могла претендовать на должность чуть ли не старшего специалиста в больнице Святого Мунго, но тяга к спокойной жизни и любовь к школе сделали своё дело. Никогда мадам Помфри не сожалела о своём выборе. Целительский талант не перестал развиваться, ведь такое многообразие магических травм нельзя было наблюдать почти нигде, кроме школы магии, где студенты лишь учились колдовать: сложных ситуаций возникало большое множество.

Опыту мадам Помфри мог позавидовать почти любой целитель из Святого Мунго; ей, бывало, приходили письма с просьбой о консультациях, приглашения на ответственные и почётные посты в Министерстве, связанные с медицинской деятельностью… Но Поппи лишь улыбалась и вежливо отказывалась. Она всегда отвечала на письма, раздавала советы больным, делилась рецептами мазей и снадобий... Для целительницы было важно лишь то, чтобы её знания могли принести пользу, сохранить жизни и здоровье людям. Волшебницу не привлекали ни громкие титулы и похвалы, ни ответственные посты, она искренне считала, что её место рядом с больными, а не где-то за широким столом с кипами документов за бесполезной работой.

Вот и сейчас мадам Помфри стояла у медицинского стола, на котором лежали книги, пергаменты, нарезанные ингредиенты, небольшой оловянный котелок, и смешивала новые порции зелий.

С тоской и бессилием целительница посматривала на ширму, за которой находилась кровать студента, попадавшего к ней в лазарет с завидной регулярностью. Поппи не могла не восхищаться удивительной жаждой жизни этого мальчишки, умудряющегося выпутываться из невероятных ситуаций и всегда быстро поднимающегося на ноги после очередной травмы. Чего стоили только одни дементоры, после контакта с которыми многие сходили с ума и без «поцелуя», или падение с большой высоты с метлы…

Теперь же с юным Гарри Поттером случилось что-то такое, чему сама мадам Помфри не могла найти логического объяснения, а все её магические таланты оказались бессильны. Более того, мудрый и могущественный профессор Дамблдор разводил руками — даже он не мог сказать, что произошло. Тело Гарри не реагировало ни на что, словно было мертво или заклято неизвестными силами. А всевозможные следы, которые регулярно появлялись на теле мальчика, будь то красноватые, похожие на царапины, полосы или красные большие кровоподтёки убеждали мадам Помфри в том, что неизвестная ей магия действует, но что это за волшебство — она понять не могла.

Лучшее, что придумала целительница — это оставить всё как есть. Она перестала делать какие-либо попытки расколдовать Гарри ещё четыре дня назад и теперь только наблюдала. Уже почти две недели она пыталась вывести Поттера из этого состояния, но безуспешно. Однако, постепенно красных полос и синяков становилось меньше.

«Если эта магия такая могущественная, то не стоит мешать ей. Мистер Поттер пока жив, по крайней мере, сердце ещё бьётся. Если бы его хотели убить — он был бы уже мёртв, а раз этого не случилось, значит, всё куда сложнее…» — размышляла целительница.

Как ни странно, но именно это было единственным правильным решением.

* * *

Холодный порывистый ветер уже несколько дней обрывал высохшие листья с деревьев Запретного леса. Небо плотно затянули свинцово-серые тучи, сквозь которые с трудом пробивались лучи осеннего солнца. Сырой туман этого старого леса даже днём оставался лёгкой сероватой дымкой, а чуть влажные стволы деревьев холодили руки.

Двое студентов всего час назад вышли из ворот замка, но уже успели зайти глубоко в чащу. Обычно немногие ученики школы Хогвартс ходили в Запретный лес, и отнюдь не из-за собственной лени или безразличия. Многих от этих величественных и старых деревьев отпугивало ощущение опасности: кто-то боялся страшных монстров, живущих в дебрях туманного леса, а большинство просто предпочитало не нарушать школьные правила. Лишь некоторые преподаватели и лесник Хагрид с осторожностью посещали Запретный лес. Впрочем, Гермиона Грейнджер была одной из тех, кто знал школьные правила наизусть, и это ни в коей мере не мешало ей их нарушать.

Под ногами студентов шелестела сухая потемневшая листва, что давно начала сыпаться с деревьев, а тонкие веточки ломались и хрустели, когда рыжеволосый юноша с покрасневшими глазами неосторожно оступался с узкой тропинки.

— Рон, будь потише, ты топаешь, как гиппогриф! — негромко проворчала Гермиона.

— Я стараюсь, стараюсь… — насупился Уизли. — И чего ты вообще боишься, мы же вроде ни от кого не прячемся…

— Если ты забыл, то в Запретном лесу много существ, с которыми нам не стоит лишний раз встречаться… Про Арагога тебе напомнить? — ехидно улыбнулась она.

Рон пробурчал что-то неопределённое и предпочёл не пререкаться, принимая правоту подруги. Гриффиндорец очень старался шагать осторожнее, но когда очередная ветка треснула под его ногой, в сердцах выругался и несильно пнул небольшой муравейник.

— Гермиона, а разве братик Хагрида тут не всех распугал хорошо и надолго?

— Грохх в другой части леса, подальше от кентавров, поэтому вряд ли он успел тут кого-то распугать. Скорее, наоборот, сюда и согнал всю живность Запретного леса…

Рона передёрнуло от мысли, что жуткий акромантул со своим семейством может быть где-то поблизости, и покрепче сжал волшебную палочку. Он шёл рядом с Гермионой и не переставал удивляться: она шла довольно быстро, но вместе с тем осторожно, перешагивая кучки листьев, и почти ни разу не наступила на уже надоевшие ему веточки. Сам Рон легко обходил и перешагивал лишь выступающие из земли толстые и узловатые корни старых деревьев, которые поросли сероватым мхом.

Через несколько минут девушка остановилась и, перехватив палочку поудобнее, прижалась к толстому стволу старого дерева.

Рон не сразу сообразил оглядеться и, мысленно поругав самого себя за невнимательность, нервно осмотрелся, готовясь к чему угодно. Многодневное недосыпание и общее рассеянное состояние давно сделали его невнимательным и заторможенным, с чем Рон очень старался бороться. Тут же, в холодном и опасном Запретном лесу он чувствовал невольную ответственность за подругу, которая старается помочь ему, и не мог себе простить своей собственной неосторожности.

— Что здесь произошло?.. — прошептала Гермиона.

Уизли уставился на раскинувшуюся посреди леса просторную поляну. Ощущение того, что здесь не так давно происходила какая-то дуэль волшебников, было одним из первых. Земля была изрыта небольшими ямками, сухая трава кое-где обгорела, небольшие кустики были срезаны у основания или вырваны из земли. На окраине поляны валялось несколько изуродованных кусков дерева, некоторые были обожжены или разрублены на части, а от одного вообще осталась лишь опалённая кора. Осторожно оглядываясь, Рон и Гермиона подошли чуть ближе.

— Похоже, здесь уже никого нет, это всё произошло довольно давно… — пробормотала девушка.

— Откуда ты это узнала? — удивлённо прошептал Рон.

— Сам подумай, горелым деревом совсем не пахнет… — Гермиона подошла к срезанной заклинанием ветке невысокого деревца. — А вот тут срез уже потемнел…

Уизли скептически посмотрел на подругу.

— И снова ты всё знаешь…

— Ну, мой дедушка увлекался растениями, у него даже целый сад был… — виновато улыбнулась Гермиона.

— Здесь что, Пожиратели воевали с кем-то? Кому деревья-то помешали? — огляделся Рон.

— Не знаю, но такое ощущение, что здесь это происходило не один раз или даже несколько дней… — протянула гриффиндорка. — О, вон там нетронутый огнём пенёк…

Через минуту девушка оказалась с другой стороны поляны, а подойдя ближе, Уизли увидел, как Гермиона подняла что-то с земли. Через мгновение он заметил, что это был небольшой листок пергамента, исписанный до боли знакомым почерком. Глядя ей через плечо, Рон старался разобрать уже начавшие расплываться от сырости строчки:

«… «Pyro» превращает в огонь всё, до чего дойдет заклинание. Защитное заклинание «Protego» на него не действует. Движения: быстрым спиралевидным, словно сверлящим движением указать на цель и произнести «Pyro»…. Сила заклинания варьируется самим волшебником, зависит от вложенных магических сил и желания сжечь объект…»

Несколько секунд гриффиндорцы молча смотрели на пергамент, а Гермиона слегка прикусила нижнюю губу от волнения.

— Рон… Это Его почерк… — прошептала девушка. — Это словно отрывок конспекта книги… Его почерк я точно узнаю, и он всегда в такой манере пишет, коротко и самое важное…

— Не припомню за Гарри любви к конспектированию… — нервно усмехнулся Уизли. — То есть, ты хочешь сказать, что эти обгорелые куски деревьев — его рук дело?

— Д-да, похоже, что это так… Помнишь, мы однажды видели его в гостиной Гриффиндора, когда он вошёл — запахло костром, а его мантия была прожжена на рукавах…

— Похоже, Гарри тут целый полигон устроил… — присвистнул Рон. — Не замечал у него такой склонности к разрушению.

— Извини, Рон, но ты очень многого не замечаешь, тем более в своём теперешнем состоянии… Но если это отрывок из конспекта… Я такие заклинания видела лишь мельком и в учебниках седьмого курса, причём там они значились как опасные и, в основном, предназначались для ознакомления, а не для обучения. Такие подробности можно найти лишь в Запретной секции…

— Я не удивлюсь, если Гарри Запретную секцию вскрыл… — криво усмехнулся Уизли.

— Рон, ты не понимаешь… Если Гарри так тренируется, то, может быть, он…

— Готовится к войне с Сама-Знаешь-Кем?

Гермиона скомкала пергамент в руке и, разорвав не несколько кусочков, выкинула в траву.

— Пойдём, нам нужно найти Флоренца… — негромко произнесла она.

Озадаченный Рон ещё раз покосился на обгорелые куски дерева, и, вздохнув, последовал за подругой. Ему не давал покоя устроенный разгром и странное поведение бывшего друга, начиная с летнего письма.

* * *

По прошествии часа Рон всерьёз стал опасаться, что они с Гермионой заблудились в Запретном лесу. Гриффиндорец не знал, где именно можно найти кентавров, и втайне надеялся, что долго искать не придётся.

Гермиона почти всё время молчала, поглощённая своими мыслями, поэтому он старался чаще оглядываться и смотреть по сторонам. Наконец, когда Рон решил, что они окончательно потерялись в этом мрачном старом лесу, он остановил Гермиону и, посмотрев ей в глаза, отчётливо спросил:

— Гермиона, ты уверена, что мы идём правильно? По-моему, мы заблудились…

— Д-да, конечно, правильно, Рон… — пробормотала она. — Пойдём, осталось совсем немного…

Едва она сделала пару шагов, как раздавшийся в стороне голос заставил Рональда нервно вздрогнуть.

— Кто вы такие и зачем вошли в земли кентавров? Отвечайте!

Низкий, грубоватый голос кентавра звучал угрожающе. Повернувшись, Рон увидел в нескольких метрах в стороне обладателя голоса: кентавр был крупный, широкоплечий и мощный, с тёмными волосами и лошадиным телом гнедой масти. В руках он держал большой лук с натянутой тетивой и длинной стрелой с поблескивающим наконечником.

— Мы студенты Хогвартса, я Гермиона Грейнджер, а это мой друг, Рональд Уизли… — опомнилась первой Гермиона. — Мы хотели бы поговорить с Флоренцем…

— Кентавры не вмешиваются в дела людей, вам здесь не место! — не опуская лук, проговорил воин.

— Но мы и не хотим вмешиваться, нам просто нужен совет, помощь… — попыталась уговорить Гермиона. — И мы знаем, что Флоренца изгнали из стада, мы надеялись найти его, а не всё стадо…

— Да, Бейн изгнал его, и именно из-за людей! Ещё раз повторяю, вам нечего здесь делать, уходите!

— Просто скажите, как нам найти Флоренца, и мы уйдём, — негромко сказал Рон.

— Я предупреждаю вас в последний раз, уходите, или я…

Гермиона испуганно сделала шаг назад, а Рон сильнее сжал пальцами волшебную палочку…

— Магориан, опусти лук, — уверенный и глубокий, знакомый уже им голос Флоренца раздался из-за деревьев, и Рон судорожно выдохнул. Он был готов защищаться, и рука, придерживающая палочку в рукаве, была чуть влажной от выступившего пота. — Эти дети — друзья Гарри Поттера, и я с ними сам поговорю, они не угрожают кентаврам.

— Как ты смеешь появляться вблизи земель кентавров, изгнанник!? — крикнул Магориан, ударив копытом о землю.

— В тот день я сказал Бейну, что буду рядом со стадом, останусь в этом лесу. Я приблизился к стаду, чтобы защитить детей, и сейчас я уйду вместе с ними. Пока я не совершил ничего запрещённого правилами стада, и ты это знаешь…

— Уходи, Флоренц, я сделаю вид, что вас тут не было… — Магориан опустил лук и плюнул на землю перед собой. Развернувшись, он скрылся в чаще, за которой, вероятно, располагался лагерь кентавров.

— Было очень рискованно приближаться к землям кентавров, юные волшебники, — поучительно произнёс Флоренц. когда они отошли на некоторое расстояние. — Стадо очень недружелюбно относится к магам в последнее время…

— То есть это ещё называется «недружелюбно»? Думаю, ещё чуть-чуть, и он бы выпустил стрелу… — проворчал Рон, нервно оглядываясь.

— Да, после появления той отвратительной женщины стадо рассердилось. Ещё бы, ведь волшебник опять оскорбил кентавров, а они этого не любят…

— Флоренц, вы сказали «они этого не любят»… Но ведь вы тоже кентавр, — удивилась Гермиона.

— Мисс Грейнджер, я слишком много общался с волшебниками, и куда лучше знаю природу людей, чем Бейн или Магориан… Я лучше понимаю, что нет одинаковых людей и что слишком часто кентаврам попадались те, кто ценит только свою расу, не считаясь с кентаврами, называя их животными. На самом деле волшебники добрее, лучше, чем о них думает стадо, но убедить в этом своих собратьев я не в силах…

— Амбридж ненавидят не только кентавры, это уж точно… — ухмыльнулся Уизли.

— Так зачем вы искали меня? Альбус Дамблдор бы навестил меня сам, да и вряд ли вас кто-то отправил ко мне… Уроки Прорицания в школе ведёт снова эта наивная женщина, а талантов к этому предмету нет ни у одного ученика, с которым я встречался. Поэтому я и покинул Хогвартс…

— У нас есть предположение, точнее, даже проблема… — начала Гермиона, но Рон жестом остановил её.

— Мне уже несколько недель снятся кошмары. Не обычные, не такие, к которым я привык, там про пауков или что-то такое… Мне снятся сны, которые пугают, я вижу ужасные картинки, мёртвых людей, существ, какие-то обрывки событий, которые не случались со мной, но они такие…

— Такие, словно ты сам видишь всё своими глазами? — подсказал Флоренц.

— Д-да, — запнулся Рон. — Я просто не могу нормально спать, это изматывает меня. А ещё… Я боюсь того, что эти сны могут осуществиться…

— Понимаю… — протянул кентавр, поглаживая седовато-чёрную бороду. — Скажу тебе, юноша, что ты поступил правильно, обратившись ко мне, но это следовало сделать раньше…

Гермиона улыбнулась при первых словах Флоренца, но ее улыбка быстро сменилась испугом.

«Неужели уже поздно что-то предпринимать? Что, если я слишком долго сомневалась…» — отчаяние на секунду охватило Гермиону, а кентавр, между тем, продолжал:

— Твои сны — ничто иное, как предостережение, возможно, варианты событий, которые когда-либо осуществятся… Такой дар называется «проклятье прорицателя», и по сути, таковым и является. Конечно, это никак не соотносится с тем, чему учила вас эта женщина, Трелони…

— То есть, я никак не смогу избавиться от этого? — упавшим голосом прошептал Рон. — Но я же сойду с ума от этих кошмаров…

— Не исключено. Это редкий дар, очень редкий, и многие из тех, кто обладал им, прожили короткую и несчастную жизнь. Но всё же есть способ с этим справиться. Можно попытаться сделать эти видения более осознанными, сдерживать их, и тогда ты сможешь видеть отрывки возможных ситуаций, к которым ведут линии звёзд…

— Я готов попробовать что угодно, любой способ, лишь бы это помогло, — твёрдо произнёс Уизли. Гермиона с беспокойством посмотрела на серьёзное, напряжённое лицо друга.

— Тогда я могу попробовать помочь тебе, но для того нужно время. Мне необходимо подготовиться. И этот ритуал займёт несколько часов. Двух дней на подготовку будет достаточно… — кентавр коснулся пальцами узловатого и изъеденного червями ствола дерева. — Если ты сможешь прийти через двое суток, когда солнце уже пересечёт полуденный зенит, я встречу тебя у окраины Запретного леса…

Уизли повернулся к Гермионе, и та кивнула в ответ.

— Да, Флоренц, ровно через два дня мы будем на месте.

— Я буду ждать тебя, юноша. Если сможете быть и вы, мисс Грейнджер, то я буду благодарен вам. Мне понадобится ваша помощь…

Уже начинало смеркаться, когда гриффиндорцы вышли из Запретного леса и направились к замку. Весь путь до гостиной они проделали молча, но украдкой посматривая на лицо друга, Гермиона с радостью заметила решимость и готовность бороться. Флоренц дал ему надежду и веру в себя, которой Рону очень не хватало в последнее время.

* * *

…яркий луч в очередной раз пролетел в паре дюймов от лица, ещё от одного Поттер с улыбкой увернулся. Рывком вправо он ушёл от тройки режущих заклинаний, которые срубили ветки за его спиной. Кувырок, другой — и лучи вспахивали землю за ним, но юноша на доли секунды опережал их.

Сделав резкое движение в сторону, Поттер укрылся за толстым стволом дуба. Мгновениями позже с дерева начала кусками слетать кора, вырываемая лучами заклинаний. Короткая пауза — и маг одним стремительным броском выскочил из-за изуродованного дерева, и в одного из противников полетела цепочка заклинаний, в которые Гарри вложил максимум сил. Щитовое заклинание развеялось уже после второго Seko, а Bombarda разорвала несчастного врага на несколько частей, от чего во все стороны брызнула кровь. В ответ полетели зелёные лучи смертельного проклятия, и Поттер упал на землю, пропуская их над собой. Перекатившись вбок, волшебник вскочил на ноги. Он уже не помнил, как давно его противники стали использовать непростительные заклинания, но попав под них уже раз двадцать, он перестал относиться к ним с таким трепетом, лишь как к обычным лучам зелёного цвета, которые снова возвращают его на тот же холодный каменный пол…

— И это все, что вы можете?! — насмешливо прокричал Поттер своим оппонентам, которые всегда были молчаливы. Не ответили они и на этот раз. — Ну же, давайте ещё! Что же вы стесняетесь! Вперёд!

Азарт давно захватил Гарри, и теперь он до конца осознал: что бы это ни было, это интересная игра, в которой нельзя было умереть до конца. Большее его не волновало, он наслаждался возможностью мстить, представляя на месте поверженных противников Пожирателей, и тщательно, с каким-то чудовищным сладострастием прилагал все усилия, чтобы убить врагов. Вряд ли кто-то умирал в действительности, но в душе ему становилось как-то легче, словно бы он мог, наконец, выплеснуть все свои чувства, всю захватывающую его злость к тем, кого ненавидел.

— Не увлекайся ненавистью. Твои эмоции должны быть подконтрольны тебе, злость не приведёт тебя на верный путь. Ненависть и злоба — ложный источник сил, они изменчивы и порочны… Избавься от своих чувств, но сначала прояви их полностью, осознай, здесь и сейчас… И сам погаси свой внутренний огонь. Лишь после этого ты сможешь достичь того уровня самоконтроля, который тебе нужен… — голос Учителя слышался всё так же отчётливо, и как бы ни старался Поттер, не слушать его было невозможно.

Пригибаясь и уворачиваясь от лучей заклинаний, Гарри поймал себя на мысли, что почти предугадывает полёт заклинаний, а время будто замедляется для него. Слова заклинаний, которые он произносил, едва поспевали за мыслью, а волшебной палочке не удавалось выплеснуть всю магию, которая пыталась найти выход. Такого чувства у него не было никогда, и объяснить это Гарри не мог. Звуки леса перестали доноситься до него, словно бы он оглох, а противники еле двигались, взмахивая волшебными палочками…

— Да, верная мысль, твои способности наконец-то проявляются настолько, что ты сам их начинаешь замечать… Значит, я действительно не ошибся…

Бой длился всего несколько мгновений. Увернувшись ещё от двух ярко-зелёных лучей, Гарри подскочил к магам на расстояние вытянутой руки, и недавно выученное заклинание меча Gledius вспороло тела стоящих магов, пока те лишь успели навести на него палочки. Гарри на секунду замер, и в ушах вновь появились звуки леса и далёкие крики птиц в кронах высоких деревьев.

Когда маги упали на землю, он смог глубоко вдохнуть, но меньше чем через минуту перед глазами встали багровые пятна, виски заломило, а всё тело наполнилось болью, тяжёлой и тягучей… Не сумев удержать равновесие, Поттер повалился на землю, а его сознание затерялось где-то в глубинах окружившей его темноты…

Он пришёл в себя, ощущая уже привычную прохладу каменного пола. С каких-то пор Поттер стал наслаждаться этим чувством — прохлада стала ассоциироваться с восстановлением, отдыхом и спокойствием…

— И отчего я «умер» в этот раз? — произнёс он, не открывая глаз. — Меня чем-то зацепили, или где-то в кустах сидел ещё один маг? Я должен был об этом догадаться, да?

— Нет, в тебя не попали, и никого в кустах не было. Даже более того, ты не «умер», а просто потерял сознание от магической перегрузки. Твоё тело не привыкло к слишком активному применению твоих способностей…

— Но раньше я колдовал и больше, почему же именно сейчас возникла эта перегрузка? — Поттер от удивления даже открыл глаза.

— Ты опять невнимателен… — спокойный голос Учителя был намёком.

— Хм, и в каких же способностях дело?

— Уже лучше… Ты же заметил их сам, вспомни свои мысли…

— Значит, это состояние какого-то замедления — это и есть эта способность? — озадаченно спросил Гарри.

— Не совсем. Для тебя — это замедленность, но я обращу твоё внимание на то, что лучи заклинаний не замедлялись. Ускорялась твоя реакция, и ты становился быстрее… Это не свойственно не только магам, но и людям в целом. Однако же, крайне редко, но встречается этот парадокс, и люди в своих движениях способны опережать время…

— Люди? То есть и магглы тоже? — уточнил Поттер.

— Да, магглы тоже, причём ты удивишься, но магглам это даже чаще свойственно. Вообще самые яркие примеры такого состояния встречается в мифологии Скандинавии, у некоторых воинов-викингов. Такие воины, если они имели такой талант и смогли развить его в себе, приобретали огромную силу и быстроту реакции. Их называли «Воины-берсерки», но, чаще всего, управление этим состоянием осуществлялось посредством наркотических веществ, ритуальных окуриваний и всего прочего… Надо ли добавлять, что не имея возможности контролировать себя, эти воины часто погибали на полях сражений? Но такой воин часто прихватывал с собой в могилу несколько дюжин врагов…

— Отличная перспектива. Теперь я «Воин-берсерк», стало быть? — растягивая слова, поинтересовался Гарри.

— Не совсем. Это относится к магглам, то есть тем, кто не может обрабатывать магическую энергию. А волшебники могут это делать, и в их случае это куда более интересный процесс. И, кстати, более контролируемый, хотя и всё же с большим трудом. Такие волшебники назывались «Магами-берсерками», и скажу по секрету, таких было всего пара десятков за последние века. И почти половина из них не смогла справиться со своими способностями, а часть погибла, переоценив самих себя…

— Значит, я маг-берсерк, — вытаращил глаза Гарри. — В таком случае, почему я не узнал и не почувствовал этого раньше?

— Я уверен, что ты это ощущал, но куда в меньшей степени, чем сейчас. Кстати, именно эти способности помогают тебе ловить снитч. Но главная особенность мага-берсерка в том, что в своём особенном состоянии он может обрабатывать на порядок больше магических сил, и чаще всего эти силы просто сжигают мага при чрезмерном использовании состояния берсерка. И к тому же, это сопряжено с некоторыми опасностями: если всё же в разошедшегося мага-берсерка попадёт какое-либо заклинание — он получит куда больший магический удар, чем должен был. Сконтактировавшие магические силы дадут сильный резонанс, который повредит здоровью волшебника, а может, и убьет его.

— Тогда в чём выгодность этих способностей, если с их применением становишься только уязвимее? — не понял Поттер. — Не проще ли просто…

— Нет, не проще. Способный маг-берсерк может опередить почти любое действие противника, и даже нескольких магов одновременно. Уйти от луча заклинания, проскользнуть мимо чего-то… Но главный плюс — это усилившиеся магические способности, значительно превышающие порог обычного волшебника. Ты уже сталкивался с проявлением стихийного всплеска магических сил — вспомни свой третий курс и заклинание Патронуса.

— Так вот что произошло… Но почему способность проявилась именно в тот момент? Почему не в первый раз, когда я пытался вызвать Защитника там же?

— Потому что ты не умел контролировать свои силы, и всплеск был инициирован лишь твоим психоэмоциональным состоянием. Есть ещё один недостаток — маги-берсерки пользуются своим состоянием лишь в крайнем случае, потому что после него наступает период расплаты за полученное усиление. Именно его ты испытал несколько минут назад — небольшое применение способностей потребовало возобновления потраченных сил, в результате чего твой организм выдал абсолютно нормальную реакцию — он отключил все вторичные функции организма, в результате чего ты потерял сознание.

— То есть после этого состояния я становлюсь беспомощным на какое-то время… Ведь это большой риск… — размышлял юноша.

— Именно. Поэтому очень важно контролировать себя, свои эмоции и знать, когда ты можешь позволить себе стать берсерком, а когда нет. Этому я тебя и хочу научить.

— А откуда ты узнал, что я имею такие способности? Зачем ты меня этому обучаешь? — снова попытался что-то узнать Поттер.

— Что же… Во-первых, я давно за тобой наблюдаю, Мальчик-Который-Выжил, а, во-вторых, тебя всё равно стоило чему-то научить, и я рад, что мои подозрения оказались верными. А для чего я тебя учу — спрашивать довольно глупо. Ты не забыл о пророчестве, которое касается двоих людей, и до недавнего времени хранилось в Министерстве магии? Кроме того, у меня есть свои цели, о которых пока тебе знать не стоит. Я достаточно ответил на твой вопрос?

— Да уж, очень информативно… — проворчал Гарри. — Ты мне очень напомнил одного человека… Альбуса Дамблдора. Он тоже имеет странную манеру отвечать на вопросы и выдавать информацию…

— Любопытное сравнение... — в голосе Учителя слышались удивлённые нотки. — Итак, продолжим. Следующим, чему ты должен научиться, станет «Танец берсерка»…

— А это настолько необходимо? С танцами у меня неважно… — смутился Гарри.

— Ничего страшного, это танец другого рода. «Танец берсерка» — определённый алгоритм движений, скорее, даже умение создавать эти движения в доли секунды тогда, когда они нужны, в зависимости от конкретной ситуации. Причём всё это создаётся самим берсерком автоматически, инстинктивно… Проще говоря, «Танец берсерка» — умение извлекать наибольшую выгоду из своего состояния путём определённых движений и атак в неповторимой для каждой ситуации последовательности. Использование Танца — залог победы в сражении с несколькими противниками, в окружении, в любой проблемный момент. Ты сможешь не просто опережать врагов, но и делать так, чтобы почти каждое твоё движение было либо атакой, либо уклоном от нападения.

— И я всё это должен уметь? — нервно произнёс Гарри.

— Ты уже это умеешь в какой-то мере… Но тебе следует отточить свои навыки на практике. Сделать это чрезвычайно сложно без соответствующего настроя и условий. Моя задача — создать тебе такие условия, а остальное ты сможешь сам… Приступим, пожалуй…