Просто поверь (гет)

Я пребывала словно во сне. Все вокруг казалось настолько нереальным, что почти убедила себя в этом. Однако боль, царапающая меня изнутри, не давала надолго этому ощущению взять верх, и тогда накатывал страх, который, как штормовой вал, сбивал с ног. В душе образовалась брешь, расширяющаяся с каждой секундой, с каждым вздохом, что отделяли меня от прошлого. От Джеймса...

Иногда оцепенение вновь овладевало мной, и я погружалась в себя, наверное, напоминая выключенный механизм.

— Лили... — Осторожное прикосновение к руке заставило меня вздрогнуть как от разряда тока. — Ты совсем не слушаешь...

Почти с трудом я подняла веки, сфокусировав затуманенный взгляд на Ремусе.

— Что?..

Он вздохнул, но ничего не ответил. Посмотрел на Гарри, будто ожидая от него какой-то подсказки.

— Мам... — нерешительно сказал Гарри, — может, ты хочешь пройтись куда-нибудь? На улицу, например...

На улицу... Но что мне там делать? Я знаю, они стремятся отвлечь меня, не дать развиться депрессии, предотвратить сжигание моей души... Но я хотела только одного: остаться наедине с тоской по ушедшему навсегда Джеймсу, с любовью к нему, которая не исчезнет никогда...

— Нам тоже не хватает Джеймса... — тихо и печально произнес Ремус, у него даже голос изменился. — Как и тебе, Лили. Впрочем, не так. Мы-то смирились с его утратой, а ты только начинаешь это осознавать...

— Мы? — эхом повторила я. Его слова резанули по моему кровоточащему сердцу будто острым ножом.

— Да, мы. — Он снова бережно взял меня за руку. — Я и Гарри.

Мне показалось, Ремус хотел еще что-то добавить, однако он промолчал, сглотнув.

Он прав, он тысячу раз прав... Гарри не помнит отца, но это не значит, что он не грустит по нему. И Ремус... Джеймс был для него больше, чем другом, и вряд ли когда-нибудь забудет обо всем что было... Я не должна хоронить себя заживо, рядом есть люди, ради которых стоит жить. Вопреки всему. Жить несмотря на рваную рану в душе и необратимые потери.

— Ты нужна нам, — проговорил Гарри, тем самым заполняя сосущую пустоту внутри меня. В непроглядном мраке сверкнул луч света.

— Вы мне тоже нужны... Я... — От переизбытка захлестнувших меня противоречивых чувств перехватило горло, и я некоторое время не могла говорить.

Ремус и Гарри с двух сторон подбадривающе сжали мои ладони. Этот знак как бы сообщал: можешь промолчать, мы поймем и так. На этот раз слезы было удерживать труднее, да и к чему?..

— Простите... — в конце концов кое-как пробормотала я, отстраняясь от Гарри. Теперь его плечо было мокрым.

Он что-то неясно проговорил, мне показалось: "За что?" И правда, за что?

Рядом легонько скрипнуло. Я чуть повернула голову. Это встал Ремус, он смотрел не на меня, а куда-то позади нас с Гарри. Похоже, в госпиталь кто-то вошел.

И я не ошиблась. Зазвучали быстрые шаги, но затем замедлились и вовсе затихли.

— Не может быть!.. — негромко ахнул женский голос.

— Профессор Макгонагалл, — шепнул мне Гарри.

Я и сама ее уже узнала. "Стало быть, Дамблдор рассказал ей обо мне", — пронеслась вялая мысль. И одновременно с этим, реагируя на имя Дамблдора, где-то глубоко внутри закипело, зарождаясь, новое, неведомое ранее чувство. Дикая ярость, смешанная с ненавистью к тому, что сделал он... А что сделал Дамблдор?

Я на секунду растерялась, потому что мысли вдруг разлетелись, как стая испуганных птиц. Но это тут же прошло, и я отчетливо вспомнила все свои разговоры с Альбусом, все наши встречи, вплоть до самых мелочей. И вулкан внутри меня забурлил сильнее, готовясь извергнуться кипящей лавой.

— Мисс Эванс... — произнесли совсем рядом дрожащим от потрясения голосом. — Лили...

Я оглянулась. Оказалось, Гарри тоже успел встать, и теперь все находящиеся в госпитале смотрели на одну меня. На щеках все еще ощущались дорожки слез, и я провела по ним тыльной стороной ладони. За профессором Макгонагалл, которая совсем не изменилась, стоял Альбус Дамблдор. Высокий, белобородый волшебник, внушающий всем и каждому уважение пополам со стойким доверием, такой, каким я знала его с самого первого дня учебы в Хогвартсе. Но не теперь. Сейчас же он виделся мне не мудрым старцем, сеящим доброе и вечное. За этой его обычной маской проглядывала другая, противоположная ей, личина. Как мне хотелось, чтобы ее увидели все.

— Лили, я очень рад, что ты пошла на поправку, — с улыбкой, от которой мой внутренний вулкан просто взорвался, сказал Дамблдор.

Я упорно молчала и бессмысленно смотрела на него. Каждый мой нерв, каждая клеточка кричала о безграничной, как космическое пространство, боли, казалось, вот-вот закричу и я сама, но нет, этого не происходило, во мне будто образовался барьер, ограждающий чувства от внешнего мира. Профессор Макгонагалл же не отрывала от меня глаз, словно узрев перед собой что-то совершенно нереальное, фантастическое, в которое она до сего момента не верила. Вот к ней-то я ощутила отголосок какой-то теплой эмоции вроде радостного удивления от встречи. Но всего лишь на миг, ее место вновь заняли глубокая тоска и безразличие.

— Мне кажется, профессор, — медленно, будто бы тщательно подбирая слова, заговорил Ремус, — сейчас не стоит вообще тревожить Лили. Она не в том состоянии, чтобы поддерживать беседы.

Даже не дожидаясь окончания фразы, я также молча шагнула в сторону, выбираясь из прохода между кроватями, и миновала Минерву Макгонагалл. Она повернула голову вслед за мной, не пытаясь скрыть свое потрясение. Ремус замолчал, оборвав себя. Я почувствовала позади слабое шевеление, но все же не остановилась, когда Гарри... мой повзрослевший сыночек... господи, никак не могу привыкнуть... спросил куда я иду.

— Оставь ее пока... — скорее ощутила, чем услышала шепот Ремуса.

Никто больше не произнес ни слова, пока я механически двигалась к дверям госпиталя. Выскользнула в полуоткрытую створку и, не задумываясь куда иду, отправилась прямо по длинному коридору. В сознании появилось странное помутнение, не дававшее мне сосредоточиться на какой-либо мысли. Они уплывали, крутились в бешеном водовороте, создавая яркие размазаные образы, и мне при этом чудилось, что я кручусь вместе с ними. Что все вокруг ненастоящее, фальшивое, а значит, и я не существую...

Улыбнувшись, что больше было похоже на болезненную гримасу, дотронулась до своего лица, с замиранием сердца ожидая, что пальцы не встретят препятствия. Однако лицо было на месте, как и все остальное. Впрочем, меня это не особо успокоило. Я, может, и существовала, только не в том мире, где нет Джеймса... Едва эта мысль, выбившаяся из хаоса, царившего у меня в голове, зацепилась за помутненное сознание, я внезапно остановилась. А вдруг это правда? Вдруг то, что я принимаю за настоящее, на самом деле выдумка, созданная моим воспаленным умом? Я до сих пор нахожусь в коме, но мир совсем другой, и в нем все живы... Всё на своем месте, и лишь одна моя душа томится в капкане, из которого никак не найдет выхода...

Это показалось мне не менее ужасным, чем та реальность, где я сейчас. Чему верить? В чем найти утешение? Как не сойти с ума?!

— Миссис Поттер? — будто сквозь пространство и время донесся до меня встревоженный и одновременно робкий голос.

Я машинально обернулась, все еще сосредоточенная на своих горьких размышлениях, и увидела знакомую девушку с умными карими глазами. Рядом с ней не то растерянно, не то смущенно переминался с ноги на ногу рыжеволосый парень. Тоже знакомый. Я покопалась в памяти, напоминающей теперь старую, всю в заплатках, сумку, в которой находились нужные и ненужные вещи. Вспомнила: это друзья Гарри. Но, точно так же, как в госпитале, желания разговаривать у меня не возникло.

— С вами... все в порядке? — заволновалась девушка, непроизвольно шагнув ко мне. — А где Гарри? Почему вы здесь одна?

Я молчала, грустно разглядывая ее. Хорошая девочка, на меня похожа. Нет, не внешне, конечно, а какими-то внутренними качествами. Деловая, настойчивая, смелая... Когда-то была и я такая... А теперь... Годы утекли безвозвратно, и их не вернуть...

Снова захлестнула удушающая тоска, да так сильно, что в глазах потемнело.

— Рон, ну что ты стоишь как истукан! Не видишь, ей плохо!

— А что ты предлагаешь сделать? — в голосе парня прозвучало легкое возмущение.

— Позови кого-нибудь. Это ты можешь сделать?

Мне на локоть опустилась чья-то рука, удерживая от падения.

— Миссис Поттер... — произнесла Гермиона тихонько, — вы не волнуйтесь, сейчас кто-нибудь...

Она не успела закончить, послышались гулкие торопливые шаги.

— Не мешайтесь под ногами, мистер Уизли! Что это вы здесь делаете?

— Вообще-то... — начал Рон.

— Мисс Грейнджер, а вы... — перебил его Северус.

Шаги затихли. Было похоже, что он смотрит на нас. Я приоткрыла глаза, встретилась с тревожным взглядом девушки и только потом заметила Северуса. Он быстро подошел к нам, за его плечом маячил высокий парень, неуверенно следуя за ним.

— Почему ты не в госпитале? — повторяя слова Гермионы, спросил Северус меня. — Где твой сын?

У меня не было сил что-то говорить, объяснять, и я, держась за Гермиону, безразлично смотрела на него. Где-то на краю сознания вновь мелькнула мысль о том, что все происходящее здесь ненастоящее. Или мне просто хотелось так думать?

"А как же Гарри? — робко спросил голосок внутри меня. — Он тоже ненастоящий? И все, что с ним — и с тобой тоже — было — это по-твоему ничего незначащая ерунда? Плод твоей воспаленной фантазии?"

— Пойдем, Лили, я отведу тебя в больничное крыло... — сказал покровительственным тоном Северус, беря меня под локоть с другой стороны. Гермиона, поколебавшись, убрала свою руку.

Только не это! Возвращаться в госпиталь мне положительно не хотелось.

— Нет, я не пойду туда, — впервые за это время разомкнула я губы. Поэтому голос прозвучал хрипловато и с какой-то отчаянной ноткой.

Северус, а вместе с ним Гермиона и Рон посмотрели на меня с удивлением. В глазах девушки промелькнула жалость, мой бывший друг же был слишком собран, чтобы выдать свою обеспокоенность. Но именно то, что я его знала когда-то близко, его нарочитая невозмутимость не обманула меня. Хоть Северус внешне казался очень сухим человеком, на самом деле это было не так...

— Почему? — спросил он, не обращая внимания на застывших парня и девушку.

Потому что я не хотела снова встретиться с Дамблдором. Конечно, он вполне мог уже покинуть госпиталь и другим путем вернуться к себе в кабинет. Но мог и остаться...

— Мне... не хочется, — лаконично ответила я. — Проводи меня, пожалуйста, в мою комнату. — И добавила, поглядев на Рона и Гермиону: — А вы, если не трудно, предупредите Гарри. И Ремуса.

— Да, конечно, — с готовностью кивнула Гермиона. — Пойдем, Рон.

Парень, будто очнувшись, встряхнулся и бросился догонять девушку, уже решительно шагавшую в направлении больничного крыла.

— Так тебя проводить? — напомнил Северус.

Не тратя ни силы, ни времени на слова, я двинулась в противоположную сторону. Он шел рядом, по-прежнему придерживая меня за локоть. Я никак не реагировала на этот его знак внимания, в данный момент мне было абсолютно все равно. Вероятно, я бы осталась равнодушной, даже если бы вокруг начали происходить странные вещи.

— Мы пришли, — сказал Северус, останавливаясь.

Если бы он это не объявил, я бы прошла мимо.

— Действительно...

Я открыла дверь и прямо с порога наткнулась взглядом на стол, за которым еще недавно мы с Гарри сидели. Я завтракала, а он рассказывал о случившимся на Диагон-Аллее, про Нарциссу Малфой, спасшую меня, и Северуса, который...

У меня сжалось сердце. Мысли о Джеймсе незаметно отошли на второй план, когда я обернулась на стоящего позади Северуса.

— Ты... Значит, все-таки это правда? — Как ни странно, голос мой прозвучал более или менее спокойно, без дрожи, хотя на самом деле я так себя не чувствовала.

— Что правда? — уточнил он спустя несколько секунд. Но мне показалось, он догадался о сути моего вопроса.

— Ты... ты... — я никак не могла заставить себя произнести эти слова. Закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. — Ты служишь ему... — Открыла глаза и посмотрела ему в лицо. — Волдеморту.

Он едва заметно дернулся, точно я его ударила.

— Ты ведь знаешь... — сиплым полушепотом произнес Северус, на мгновение отведя от меня взгляд.

— Знаю... — эхом отозвалась я.

Конечно, знаю. Теперь я вообще много чего знаю, например, каким заботливым Северус может быть или насколько лживым бывает человек, которому ты всецело доверял.

— Зачем? — лишенным эмоций голосом спросила я, опираясь о дверной косяк.

Этот вопрос можно было трактовать по-разному, поэтому Северус явно колебался с ответом.

— Зачем ты сделал это? Зачем примкнул к нему? Только не говори, что мне это известно. Мне это неизвестно.

Я чувствовала, что каждое мое слово мучает его, но не делала ничего такого, что бы облегчило его муки.

— Я очень жалею об этом... Мне было плохо оттого, что мы с тобой... поссорились.

— Что? — Я удивленно подняла голову, вдруг позабыв обо всем, что приносило мне боль.

Однако продолжить наш разговор помешал приход Гарри, Ремуса и сопровождавших их Гермионы и Рона. При виде Северуса Гарри приостановился, слегка нахмурился, но предпочел все же не акцентировать на нем свое внимание.

— Мам, как ты?

Подошел ко мне, тронул руку.

— Я... Все хорошо, милый... — Я попыталась улыбнуться, но потерпела полное фиаско. Мышцы лица не желали меня слушаться.

— Лили, если хочешь, мы не будем тебе мешать, — сказал Ремус со своей обычной деликатностью. Это вызвало очередной приступ горечи, заставивший меня внутренне скорчиться от боли.

— Господи, Ремус, как вы мне можете помешать...

Горло отчаянно сдавило, и конец фразы получился скомканным.

Северус невольно бросил на Ремуса взгляд, тот мельком посмотрел в ответ. Гермиона прикусила губу и, казалось, готова расплакаться вместе со мной.

Я отвернулась и медленно поплелась в комнату. Шагов не было слышно. Похоже, никто не осмелился пойти следом. Они все беспокоятся, но боятся надоесть мне своей заботой и тревогой...

— Тебе нужно отдохнуть... — сказал Ремус.

Отдохнула уже, шестнадцать лет как...

Но вслух этого не сказала.

— Да, наверное... Только пусть останется Гарри.

Я посмотрела на сына. Да, он бы остался и без моей просьбы. Какой же он милый... и такой незнакомый.

— Мы будем рядом, — сказал Ремус с непонятной ноткой в голосе.

Северус отмолчался, но все же счел нужным кивнуть.

За ними закрылась дверь. Мы остались с Гарри вдвоем. Я бесцельно подошла к окну, посмотрела на такой знакомый пейзаж, все больше озаряющийся поднимающимся солнцем, и, отвернувшись, села на край кровати. Гарри наблюдал за мной, не пытаясь вовлечь в разговор.

— Просто посиди со мной... — попросила я.

* * *

Зеленая вспышка, и молодой мужчина падает с застывшим выражением отчаяния на лице... Лицо другого же мужчины, бледное и безжалостное, поворачивается в сторону кинувшейся прочь женщины... Ее сердце в страхе рвется из груди... Только бы успеть... Спасти малыша Гарри... Не дать свершиться ужасному. Она захлопнула за собой дверь спальни, метнулась к кроватке сына. Позади раздался оглушительный взрыв и треск ломающегося дерева. Женщина развернулась и очутилась лицом к лицу с безжалостным убийцей...

— Нет!

Я закричала, пытаясь избавиться от взгляда страшных красных глаз. Но мне некуда было деться, он проникал даже в самое сердце.

— Лили! Проснись! Это всего лишь сон!

Я стремилась изгнать из себя ощущение панического страха, сопротивляясь изо всех сил тому, кому принадлежали удерживающие меня руки.

— Лили... Ну стой же...

Меня крепко прижали к себе, ограничивая свободу действий. Тяжело дыша, я предприняла еще одну попытку вырваться, но и она не увенчалась успехом. Ужас понемногу отступал, и я постепенно приходила в себя.

— Все в порядке... — прошептал тот же голос. — Все закончилось.

Я открыла глаза, вдохнув знакомый запах.

— Северус... — почти неслышно пробормотала я, понимая, что именно Северус обнимает меня.

Что случилось? Что он делает в...

Я слегка отодвинулась от него. Северус будто нехотя ослабил объятия.

— Где мы? — Увидев, что мы находимся отнюдь не в моей спальне, я испытала чувство, близкое к потрясению. — Что я здесь делаю?

Здесь — это в погруженном в полутьму холле.

— Ты ходила во сне, — будничным тоном объяснил Северус, будто ходить во сне — мое любимое занятие.

Я недоуменно посмотрела на него.

— Я? — переспросила на всякий случай. Вдруг послышалось.

— Ты. С тобой это уже было?

— Ничего подобного! — Однако уверенности особой не ощущала.

— Это может произойти с любым, после таких... — Северус слегка запнулся, — трагических событий.

Я поежилась, отворачиваясь. Его слова не согрели мне душу, да и стояние в темном просторном холле не приносило мало-мальской уверенности.

— Но уж точно не с тобой, — едва слышно сказала я. — Ты кажешься таким... непрошибаемым.

Наши глаза встретились в ночном полумраке. Северус долго молчал, прежде чем произнести:

— Ты ошибаешься, это впечатление немного обманчиво.

Я не была настроена что-либо выяснять, поэтому не стала спорить. Может, действительно, все то время, что знала Северуса, я ошибалась насчет него?

— Я правда... ходила во сне? — спросила вместо этого. Как-то не верилось, что я могла совершенно бессознательно встать с кровати и выйти из спальни. Впрочем, Северусу не было нужды отвечать: как же иначе я тогда попала в холл?

Он промолчал, похоже, отнеся вопрос в разряд риторических.

— Что тебе приснилось? — нарушив повисшую между нами паузу, спросил он.

Я сразу внутренне сжалась, ощутив вновь наползающую на меня тень страха. Северус, который по-прежнему стоял ко мне очень близко, верно, уловил мое напряжение.

— Мне приснилось... — Кажется, никогда я не чувствовала себя такой беспомощной, как в эту секунду. Мне снова виделся Волдеморт с направленной в мою сторону палочкой, в коленях нарастала предательская слабость, а в душу вкрадывался ледяной ужас. — Мне приснился ночной кошмар. — Я провела по лицу ладонью, отгоняя мучительный страх. — Просто страшный сон.

Почему я не сказала правду, сама не могла объяснить толком. Наверное, все-таки потому, что это был мой личный кошмар, и навязывать его кому-либо будет не совсем правильно.

— Ясно, — коротко прокомментировал он.

Несмотря на душевные переживания, я находила все больше неудобств в сложившейся ситуации. На холодном каменном полу у меня замерзли босые ноги, к тому же присутствие Северуса отчего-то меня немного стесняло. За время беспамятства я узнала о нем столько, сколько не ведала в период нашего с ним общения в прошлом. Северус стал старше, и я отвыкла от него прежнего, а этот его взрослый вариант меня слегка смущал. Как, впрочем, Ремус... Гарри... Гарри это вообще отдельный разговор. Он как целая неизведанная вселенная, что просто дух захватывает при мысли о ее бескрайних просторах.

— Проводить тебя до спальни?

Задумавшись, я не сразу поняла, что сказал Северус.

— Да, если тебе не трудно.

Я могла бы самостоятельно добраться до комнаты, но, боюсь, забывшись, опять пройду мимо.

— Ты же знаешь, что не трудно.

Внезапно невесть откуда всплыли чьи-то слова: "Я понимаю, ты присматриваешь за Гарри не только потому, что Дамблдор так велит. Но главным образом потому, что он сын Лили Поттер. Твоей ненаглядной Лили." Я машинально шагала рядом с Северусом, поэтому он понятия не имел, что творится у меня в голове. Через пару секунд я вспомнила, чьи это слова и при каких обстоятельствах могла их слышать. То говорила Нарцисса Малфой Северусу, свидетельницей встречи которых стала я, проследив за ними на Диагон-Аллее.

"Твоей ненаглядной Лили"? Как это понимать?

Чтобы отогнать то и дело всплывающий на задворках сознания недавний кошмар, я уцепилась за эту мысль, как за спасательный круг. Мне нужно думать о чем-нибудь постороннем, чтобы не сойти с ума.

— Северус... — хрипловатым голосом произнесла я, когда мы уже почти дошли. — Что тебя связывает с Нарциссой Малфой?

Он резко повернул ко мне голову, при этом немного сбавив ход. Было видно, что он не ожидал подобного вопроса, по крайней мере сейчас. Или ему есть что скрывать?

— Почему ты спрашиваешь?

Типичный ответ, когда человек находится в затруднении.

— Потому что хочу знать. Ты всегда с ней общался или начал уже после того, как мы... поссорились?

Поссорились — не совсем верное слово. Господи, как давно это было... И ужасно глупо. Или, может, так всегда кажется, глядя на свою жизнь сквозь призму времени?..

— После... С тех пор, как ее сын поступил в Хогвартс.

— Лили! — внезапно с жаром в голосе сказал Северус в тот момент, когда мы добрались до двери моей комнаты. — Я хочу попросить у тебя прощения. Иначе мне покоя не найти.

Со своей двери я перевела взгляд на дверь спальни Гарри, убежденная в том, что он крепко спит и видит цветные сны, и лишь после этого посмотрела на Северуса.

— За что? — слегка устало спросила я, поджав пальцы ног. Стопы заледенели настолько, что почти их не чувствовала. — Разве ты уже не просил меня простить тебя?

Перед мысленным взором пронеслась сцена моего пробуждения в гостиной мрачного дома Снейпов.

Северус будто споткнулся, выглядя едва ли не несчастным. Но я была не в том состоянии, чтобы кому-либо сочувствовать, даже ему.

— Да, — признал он. — Но сейчас я прошу у тебя прощения за то, что произошло тогда, двадцать лет назад.

Неужели его до сих пор гложет чувство вины за тот инцидент на нашем пятом курсе? Ведь Северус просил прощения и тогда, и не один раз. Но, конечно, в тот момент я была очень обижена, и гордость не позволяла мне отпустить его с миром. Ах, это подростковое самолюбие... Одним махом уничтожило на корню нашу дружбу.

— Нет, Северус, кто и должен у кого просить прощения, так это я у тебя. Я не меньше виновата, что так получилось. Если бы я не была такой гордой...

Мне не хотелось долго говорить на эту тему. Я переступила с ноги на ногу, изнывая от преследующего меня желания зажмуриться и тихонечко завыть. Черная тоска внутри меня раззевала свою пасть, требуя утолить ее голод.

— Лили?.. — начал Северус, вглядываясь в мое лицо в полутьме.

— Давай... — произнесла я, с некоторым трудом ворочая языком, будто перед этим приняв изрядную дозу алкоголя. — Давай потом поговорим.

— Конечно, — поспешно сказал он, вдруг вспомнив, что наша встреча в холле вовсе не была спланирована заранее.

Я повернулась к двери, толкнула ее, но передумала и шагнула в сторону комнаты Гарри. Может, немного успокоюсь, когда воочию увижу спящего сына.

В спальне было чуть светлей, чем в коридоре, но все равно глазам пришлось попривыкнуть к темноте, чтобы разглядеть стоящую у стены кровать. Постель была разобрана, однако сладко посапывающего сына на ней не обнаружилось.

Я автоматически обвела взглядом темную комнату, думая, что Гарри просто не спится, и он сидит где-нибудь у окна, глядя на звезды. Его нигде не было видно. Страх привычно сжал ледяными пальцами мое сердце.

Я медленно, будто во сне, повернулась назад. Северус стоял на том же месте, не спеша покидать меня.

— Что случилось? — рассмотрев у меня на лице все что творилось в душе, спросил он.

Быстро, в два шага, дошел до спальни и заглянул туда.

— Гарри... его нет.

Оценив обстановку, Северус бережно повлек меня обратно в коридор.

— Почему бы тебе не вернуться к себе?

В висках запульсировала знакомая боль. Я подняла на него мученический взгляд. Потом опустила: по ногам скользнул кошачий хвост. Это откуда-то из темноты появился Тигра. Его большие желто-зеленые глаза таинственно мерцнули.

— Но как же Гарри? Куда он делся?..

— Думаю, с ним все в порядке, — спокойным тоном сказал Северус. — Если бы что-нибудь случилось, твой разбойник вел бы себя по-другому.

Я не знала что и думать. Но котенок действительно пребывал в миролюбивом настроении и ни о чем не беспокоился.

— Не волнуйся, я поищу Гарри. Как найду, отправлю к тебе.

Северус завел меня в мою комнату. Тигра шмыгнул следом.

— Спасибо, Северус... — пробормотала я, испытывая жуткую усталость, не только в физическом смысле, но и в душевном.

Едва он ушел, я присела на кровати, подтянув к себе заледенелые ноги. Котенок тут же забрался ко мне на колени и, словно в утешение, потерся о мой подбородок.

— Я не знаю, что мне делать, — пробормотала, уткнувшись в его пушистую шерстку. — Мне так плохо... Так плохо...

* * *

...Гарри не спалось. Сначала он ворочался с боку на бок, но сон все равно не приходил. Тогда он переворачивался на спину и принимался разглядывать расчерченный серыми тенями потолок. Вскоре и потолок стал неинтересен. Гарри сел на постели, тяжело вздохнув. С чем связана его бессонница, что его так тревожит?

В груди гулко застучало сердце. Может, с мамой что случилось?

Стараясь не поддаваться панике, вместе с которой во рту появился металлический привкус, Гарри торопливо натянул одежду. В комнате стояла тишина, но она отнюдь не успокоила его.

"Похоже, у меня паранойя на ранней стадии, — подумал Гарри с иронией. — Еще немного, и буду как Грюм, палить во все что кажется подозрительным."

Он знал, что стал таким нервным после того, как обрел свою мать. И теперь в каждой его клеточке жила тревога за нее, он боялся, что если не будет с ней рядом, с Лили обязательно что-нибудь случится. История с таинственной посылкой лишь подтверждала его опасения. Тогда ей помог Снейп, да и в прошлый раз, на Диагон-Аллее, но кто может дать гарантию, что это не произойдет вновь?

Гарри вышел из комнаты, вслушиваясь в сонную тишину замка, и остановился возле маминой спальни. Поколебавшись, все же предельно осторожно заглянул туда. Отзываясь на его волнение, сердце выбивало сумасшедший ритм. В спальне было темно, но Гарри почти сразу увидел, что для беспокойства нет причин: мама спит, завернувшись в одеяло, а у ее ног лежит Тигра. Котенок поднял голову и посмотрел на Гарри, будто спрашивая, зачем тот пожаловал.

— Ничего, — прошептал Гарри ему. — Спи. И присматривай за ней.

Но как можно одновременно спать и присматривать, он не объяснил. Тигра демонстративно зевнул и свернулся клубочком как ни в чем не бывало. Гарри аккуратно закрыл дверь, чувствуя, что понемногу расслабляется. Мама в полной безопасности, ей ничто не угрожает. По крайней мере, до утра, и Гарри надеялся, что и дальше не будет никаких происшествий. Уж он-то теперь начеку.

Спать ему по-прежнему не хотелось. Голова была на удивление ясная, а в ней теснилось множество мыслей. Гарри не пошел обратно в свою комнату, подумав, что сон придет скорее, если он побродит где-нибудь неподалеку.

Свернув за угол, он вдруг заметил стоящую у окна одинокую фигуру. По характерному пышноволосому силуэту Гарри признал в ней Гермиону.

— Ты что здесь делаешь? — подойдя к девушке почти вплотную, шепотом поинтересовался он.

Гермиона, стоявшая лицом к окну, отчетливо вздрогнула. Затем быстро обернулась.

— О... Гарри, это ты... — с облегчением выдохнула она. — Ты застал меня врасплох.

— Прости. Так что ты здесь делаешь?

— Ну... — замялась она. — Не спится мне, вот решила пройтись. А ты почему бродишь?

— То же самое, — пожал он плечами. — Заснуть не мог.

Они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Гермиона повернулась к окну, время от времени посматривая на Гарри.

— Как ты? — наконец спросила она, отбросив задумчивость.

— А ты не знаешь?

— Я могу только предполагать. Мы с Роном тебя не так часто видим.

— Кстати, а Рон где? — отвлекся он.

— Думаю, спит. На его сон мало что влияет. — Гермиона чуть хмыкнула. — И это хорошо. Хоть он высыпается.

— Это точно, — рассеянно кивнул он. — А я последние две недели сплю урывками, и то, если повезет.

— Понимаю, тебе сейчас очень тяжело. Нет, тебе вообще нелегко, но сейчас особенно.

Гарри с благодарностью и с каким-то новым чувством посмотрел на лучшую подругу. Она едва ли не единственный человек, который понимает его так хорошо. Это дарило ему хоть какое-то спокойствие. А вот Джинни, как оказалось, запуталась и в нем, и в себе самой, приняв выдумку за правду. Гарри уже не знал, что теперь между ними происходит. Какая-то дурацкая ревность, которая поставила под угрозу их отношения. Уж если любишь, то доверяй несмотря ни на что, по крайней мере, так считал Гарри.

— Я все думаю, — произнес он, когда мысли потекли в другом направлении, — кто же послал эту отравленную розу? Кому понадобилось... — в горле образовался комок, и он сглотнул, — чтобы мама погибла?

Гарри с трудом удалось сохранить спокойствие на лице, хотя изнутри его просто разрывало от мучительного отчаяния. Только Гермиону все равно не проведешь, за время их дружбы она досконально изучила его, и притворяться было бесполезно.

— Ты же помнишь, что сказал профессор Снейп, — тревожно сведя брови, она внимательно заглянула ему в глаза. — Осведомленных о "воскрешении" твоей мамы предостаточно. Взять хотя бы Люциуса Малфоя или Нарциссу.

— А еще целители в Св. Мунго, — бледным голосом подтвердил Гарри, приказав себе не раскисать. Маме нужен сильный защитник, а не растерянный ребенок. Про ребенка он, конечно же, преувеличил, но именно так он сейчас себя чувствовал. — И тот мистер Арнотт из Диагон-Аллеи. Куча людей, в общем. А если предположить, что все они проговорились еще кому-то... Но вряд ли каждый желает смерти моей маме!

— Нет, конечно. Вопрос в том, какой смысл это кому-то делать.

— Смысл в том, что кто-то хочет избавиться от нее. — Он стиснул зубы, на мгновение представив, что... Гарри тряхнул головой, кляня свое чересчур живое воображение. — Или же таким способом свести меня с ума.

— А кому это нужно?

Долго думать не пришлось. Ответ был очевиден.

— Волдеморту, — хмуро сказал Гарри.