Гарри Поттер и внутренний голос (джен)

Кстати, о героизме. Мне тыкали им в лицо абсолютно все. Учителя, ученики, даже привидения. Незнакомцы в Лютном переулке, куда Хагрид затащил меня по дороге в банк. Гарри Поттер! Тот самый Гарри Поттер! Рон едва со мной разговаривал, пока не услышал моё имя. А я прекрасно осознавал, что не умею нормально общаться с детьми моего возраста, и в какой-то момент обрадовался Рону.

Ненадолго.

Может быть, стоит приглядеться к другим ребятам? Или просто жить для себя? Дружить мне ещё предстояло учиться, а быть один я и так умел.

Когда я отоспался, немного отъелся и успокоился, оказалось, что люди вокруг меня тоже чего-то хотят, мечтают, переживают и планируют.

Я совсем не знал мира магов. Чем они зарабатывают на жизнь? Дядя Вернон продавал какие-то железяки, получая процент с продаж. Эту фразу я слышал в доме постоянно. Процент! Про-цент. Про-шиллинг. Про-бакс. Он мог думать лишь про деньги. Или "о деньгах?" Как правильно сказать?

Я не хотел что-то продавать. Дядя за ужином рассказывал, как ловко ему удавалось сбывать за хорошую цену дрянной товар. Он издевался над покупателями (отчего-то называя их клиентами), какие они наивные и как их легко надуть.

Когда я был поменьше, «надуть» для меня означало — написать. Мне было смешно, что дядя Вернон писает на своих клиентов.

— Хм, — фыркнул тогда дядя, — суть ты уловил верно.

Но я не сумею обманывать других, чтобы заставить расстаться с деньгами, так что продавцом мне не быть. Тётя Петунья мечтала для Дадли о работе спокойной и очень прибыльной. Меня же все видели либо дворником, либо солдатом. Ну и ещё уголовником, хотя я сомневаюсь, что есть такая профессия.

Чтобы расспросить Рона, нужно было запастись жратвой. Я заныкал с завтрака два пирожка. Когда мы шли с урока, достал оба и один сунул ему.

— Рон?

— Мм?

— На что собираешься жить, когда окончишь школу?

Рыжик прожевал и жадно посмотрел на мой пирог.

— Буду искать работу.

— А я думал, у тебя большая семья.

— У меня пятеро братьев и сестра. Двое старших уже работают и живут отдельно.

— А чем они занимаются?

— Билл артефактор в банке. Чарли — драконолог. Отец работает в министерстве, в одном из отделов. Что-то там связанное с магловскими техно-логи-ями.

Последнее слово Рон выговорил по слогам. Я сунул ему второй пирог и призадумался. Ожидаемо, я ничего не понял! Я был однажды в магическом банке, куда меня водил Хагрид перед школой. Мне тогда дали сколько-то денег. И чтоб попасть туда, потребовали ключ. О! А ключ-то мне так и не вернули!

— Посмотришь на некоторых и начнешь думать, что все волшебники сидят по своим поместьям и живут на фамильное золото, — сказал я, потому что нас обогнал Малфой.

— У некоторых так оно и есть. Малфою не придётся гнуть спину, хотя со временем он будет управлять бизнесом вместо папаши.

О как. Значит, маги всё-таки могут зарабатывать, вести бизнес у них не запрещено. Остаётся выяснить детали. Интересно, а полиция у магов имеется? В Британии, если не смог заработать иначе, можно устроиться туда. Не очень денежно и не особо престижно, но кусок хлеба будет.

— Рон, а кто следит за порядком? Преступников ловит, всё такое?

— Аврорат. В министерстве есть такой отдел магического правопорядка, и авроры — его бойцы.

— И тюрьма есть?

— Конечно. Страшное место. Её охраняют магические твари — дементоры.

— А ты чем собираешься заниматься? После школы, конечно.

— Я стану аврором!

Популярность Аврората для меня тут же сдулась до минимума. Рон был ленив и прожорлив, как мой братец. Не такой толстый, не такой избалованный, но у них семеро детей, оно и понятно. И раз таких вот берут в Аврорат, похоже, у магов с правопорядком большие проблемы.

— Аврором может стать каждый?

— Ну... Да, но нужно успешно сдать выпускные экзамены.

— Тогда чего ты не учишься?

— Как это? Я учусь.

— Книги не читаешь. Домашки списываешь. Или экзамены тут такие простые?

Рон покраснел — обиделся.

— А тебе-то что? И вообще, до Аврората еще семь лет! То же мне, профессор, сам-то едва перо держать научился!

—Да пошёл ты, Рон.

— Сам туда иди.

Уизли убежал вперёд, а я размышлял, поднимаясь в спальню, что мне делать, если я всё-таки не смогу прижиться в Хогвартсе.

Без документов, без образования меня никуда не возьмут работать, и я сдохну где-нибудь под мостом. А в магическом мире у меня хотя бы есть деньги. Если, конечно, их не растащат без меня.

И тут меня накрыло таким приступом жадности, что я вскочил и заметался по спальне. Схватил мантию и побежал вон из замка.

— Привет, Хагрид.

— Привет, Гарри. Будешь чай?

Чай у Хагрида обычный, а вот печенье — каменное. Есть его нужно очень осторожно, размочив предварительно в чае, иначе можно лишиться зубов.

— Спасибо, не сейчас. Я хочу забрать свой ключ!

— Ключ?

— От моего сейфа в банке. Он был у тебя, и ты отпер им дверцу! А мне не отдал.

Хагрид растерянно моргал.

— Отдай мне мой ключ, пожалуйста, — подтолкнул его я. — Это мой сейф. И ключ мой.

— Дык нет его у меня.

Я едва не заорал. Ну магический мир, все как у людей! Как только речь идёт о деньгах, хрен ты их получишь!

— Где ключ, если не у тебя?

— Вернул директору.

— Тебе дал мой ключ директор Дамблдор?

— Ну, да.

— А зачем ему вернул? Разве мой сейф принадлежит ему?

Такой поворот оказался для Хагрида чересчур крутым, и он просто хлопал на меня глазами.

Оставив Хагрида одного, я поплёлся обратно в школу. Придется идти к директору.

* * *

Уроки истории были так же скучны. Я решил отложить их на потом, когда научусь читать получше. Читал я вслух только учебник зельеварения. Миртл издевалась, когда я коверкал слова, и веселилась от души.

— Сгинь! — крикнул я однажды. — Не отвяжешься, найду себе другое место! Зараза прозрачная!

Она булькнула и нырнула в унитаз. Какое-то время я читал сам, но потом решил, что выгляжу как больной идиот. Сам с собой говорю.

— Эй, Миртл! Выходи. Только не дразнись больше. Миртл?

В этот день она всё-таки не пришла, а назавтра была на месте. Надула губы, а потом зависла над моим плечом и едко поправляла все мои ошибки. Но я был ей даже благодарен.

Что меня безмерно удивляло, что не было в программе ни грамматики английского языка, ни математики, ни чистописания. Получалось, маленькие волшебники уже были грамотными? И считать умели? И красиво писать? Я заглянул в домашнюю работу Рона. Его почерк был ужасен. Тогда почему?..

Большинство предметов были устными, но задания нам по ним задавали в письменном виде. Я тратил на него массу времени, но всё-таки делал его.

Астрономия у нас бывала поздно вечером, когда становидись видны звёзды. Наука эта была несложная, многое запоминалось прямо на уроке. Профессор Синистра, стройная решительная ведьма, вела занятия строго по учебнику, так что я с легкостью узнавал материал и домашние работы делал довольно быстро.

* * *

— Возьмите палочку, словно карандаш. Представьте, что пишете в воздухе... Сейчас я перед каждым повешу призрачный узор. Вы должны постараться обвести его линии кончиком палочки, и если у вас получится, узор вспыхнет.

Защиту от темных искусств нам читал странный молодой волшебник, худой, неряшливый и косноязычный. Уроки его были добросовестными, объяснял он понятно, но меня он отчего-то выбешивал.

Получив каждый свою иллюзию, мы с остальными ребятами принялись обводить в воздухе узор палочкой. Это оказалось неожиданно трудно. С первого раза ни у кого не получилось, а к концу занятия узор вспыхнул только у двоих из нас.

— Я не задам никакой теории, — сказал профессор Квирелл (так звали преподавателя ЗОТИ), — но к следующему уроку это упражнение у вас должно получаться. Мне не важно, сколько вы затратите времени на тренировку. Главное — результат.

Нам вручили по крохотному амулетику, вызывающему призрачный узор. Проходя мимо учительского стола, я почувствовал странный неприятный запах, точно профессору срочно нужно помыться. Так иногда пахло от брата Дадли. Я невольно взглянул профессору в лицо — и почувствовал, как мой лоб заныл. Подхватив сумку, я бегом рванул прочь.

Забегая вперед, скажу, что упражнение это сделать у меня не вышло. Приходилось двигать от плеча всей рукой, она быстро уставала, и я без сил опускал палочку. У большинства мальчиков и у всех девочек через пару дней стало получаться. Рон и не подумал упражняться:

— Ты стараешься, а толку чуть. И я не буду.

Дни шли, и на очередном уроке трансфигурации мне снова пришлось объясняться с деканом.

Профессор Макгонагалл дала нам по гвоздю и велела превратить его в стеклянный стакан. Все тут же принялись махать палочками, а я положил гвоздь на парту и глубоко задумался.

У нас было всего несколько занятий. Мы знали, что для успешной трансфигурации нужно чётко представить то, что хочешь получить.. Я мог представить себе стеклянный стакан, но вот как он превращается из гвоздя, понять я никак не мог. Ну не хватало воображения, и всё тут!

Наконец, понимая, что вот-вот лишусь баллов, я нехотя взялся за палочку.

Раз! И передо мной вместо железного гвоздя — железный стакан!

Два! Стакан начал обесцвечиваться, и вот он уже стеклянный!

— Мистер Поттер, — ожидаемо услышал я.

— Профессор Макгонагалл, — отозвался я, вставая.

— Объяснитесь.

— Я могу представить, как изменить форму предмета. Как изменить материал, не меняя формы. Я выполнил задание, только в два приёма. Как связать два действия вместе, нас ещё не учили.

Профессор сурово свела брови вместе и ничего мне не сказала. Впрочем, я был этому рад. Свои пять баллов Гриффиндору я заработал.

А на зельеварении мне так не повезло. Снейп был сильно не в духе, общаться с классом не желал и дал проверочную работу. Я знал ответы на большую часть вопросов, но пером владел плохо. Подумав, мне ответить кратко на все вопросы или подробно — на один, решил выбрать второе. Я ковырялся весь урок и сдал работу с доскональным описанием свойств оловянных котлов по сравнению с медными. Больше я ничего не успел.

— Тролль, — злорадно выдохнул Снейп. — Отработка.

Отлично. На отработке я и спрошу, что мне делать с пальцами. Чтение постепенно поддавалось мне, а рука — с трудом.

Затем был обед. Я попробовал приготовленную эльфами рыбу и едва не зарычал от удовольствия. Это было такое!.. Мне никогда не доставалась рыба у Дурслей. А тут можно было брать еду сколько угодно. Я съел два больших куска и решил, что жизнь — неплохая штука.

Сглазил.

Не успел вылезти из-за стола, как ко мне подошёл профессор Квирелл и сказал, глядя в сторону:

— Вас к ди-иректору, П-поттер.

Я снова ощутил странный запах и боль в голове. Но к директору идти пришлось бы всё равно. Профессор Квирелл вёл меня по коридорам, пытаясь вежливо о чем-то беседовать, но мне становилось хуже с каждым шагом. Когда мы подошли к статуе каменной горгульи, боль уже измучила меня и я хотел было сказать, что болен и мне надо в лазарет, но тут статуя зашевелилась, открыв проход на лестницу. Мне было уже все равно, что статуи прыгают, словно живые. Прямо за дверью обнаружился директор. Он кивнул профессору, указал мне на лестницу и закрыл проход. Квирелл остался снаружи.

Больше всего мне хотелось прилечь прямо на ступеньки, и уж точно я не смог бы по ним взобраться. Но лестница начала двигаться. Через несколько минут меня усадили в кресло, и я почувствовал себя куда лучше. Директор уселся за письменный стол. Меня уже слегка отпустило, так что я с любопытством огляделся.

Первое, что замечаешь сразу — портреты. К живым портретам я привык, но тут они были словно на заказ. Одинаковые рамы, мантии, позы. Мрачноватенько. Кабинет был наполнен всякой магической рухлядью. Книги, колбы, флаконы, свитки. Мне, выросшем в доме, где порядок был всегда, показалось тут неприбрано. Мебель тяжёлая, добротная. На жёрдочке — огромная оранжевая птица, не то петух, не то попугай. Бедный эльф, который тут убирает.

Между тем директор следил за мной и вот теперь решил начать беседу.

— Гарри, — проникновенно начал он, — возможно, поговорить нам следовало раньше.

Пауза.

— Господин директор...

— Зови меня профессор Дамблдор.

— Да, профессор Дамблдор. У меня проблемы?

Он откинулся в кресле, снисходительно глядя сверху вниз.

— Это ты мне расскажи.

— Да, у меня проблемы!

Директор такого не ожидал, а я решил продолжить и закрепить успех:

— Я не могу быстро писать пером. Домашнюю работу делаю по полночи, на уроках не успеваю за учителем. Это мешает учёбе. Надо срочно что-то делать!

— А от меня ты чего хочешь?

Я подумал, о шариковой ручке лучше не спрашивать, раз декан мне отказала. Тем более что в человеческой школе я писал только немногим быстрее.

— Возможно, у меня что-то с рукой? Может, лечение нужно... Зелья какие-нибудь?

— Возможно. Я скажу профессору Снейпу, чтобы подобрал для тебя что-нибудь.

— Спасибо, сэр, — искренне поблагодарил я.

— Тогда и ты мне скажи, — начал директор, — почему отказываешься следовать программе по трансфигурации?

— Что?

— Почему споришь с профессором и указываешь, как ей вас учить?

— Потому что... На первом же уроке нам велели превратить спичку в иглу! А это менять надо и форму, и материал! Сегодня из гвоздя стакан делали! А как соединить несколько заклинаний в одно, не сказали. И читать ничего не задавали на эту тему.

Дамблдор пожевал губами.

— А чернила зачем разлил?

— Потому что кубок был узкий. Как заколдовать воду в кубке, не трогая кубок? Но я нашел выход. Я пока всегда нахожу выход.

— Ты должен стараться делать всё, что велят, и не менять условие задачи. Есть программа, она составлена не просто так.

— Значит, она неверна! Ну или не логична как минимум.

— Профессор Макгонагалл ведёт занятия по моей программе. До того, как стать директором, я тридцать лет преподавал трансфигурацию.

Вот я попал! Еще и директора обидел. Хотя почему сразу — обидел? Я считал, что прав.

— Профессор Дамблдор? А как одновременно изменить и форму, и из чего сделано?

— Нужно включить воображение. Только так можно достичь мастерства. — Он что, перед прессой выступает? — И ещё, Гарри. Ты, говорят, недоволен, что вас ещё не научили кое-каким заклинаниям. Откуда ты знаешь Тергео?

«Интересно, за дружбу с домовиком накажут? Если и так, то плохо будет не мне, а домовику».

— Мне его показал Дадли.

— Кто это?

— Это имя моего кузена. — Я же не соврал? Пусть и не ответил на вопрос. Не совсем ответил. Не на тот вопрос.

— Он волшебник? — быстро спросил директор.

— Не знаю, сэр.

Дамблдор что-то напряжённо обдумывал. Он взглянул в мои глаза, я не отвел взгляда. Сказал я истинную правду.

— Да, Гарри, и теперь о ключе...

«Вот дела! Похоже, тут все ему стучат. Ну надо же! И Хагрид туда же!»

— Мы с Хагридом были в Гринготтсе, — говорю. — В банке сказали, что у меня есть сейф. А ключ у вас. Я прошу отдать его мне.

— Зачем? Чтобы ты потерял его и кто-то воспользовался этим?

— Я не теряю вещи, директор.

— Ключ будет у меня. Я твой магический опекун и верну его после окончания школы.

— Но он должен быть у меня! Он мой!

— Ничем не могу помочь.

Некоторое время мы молчали.

— Можешь идти, — сказал директор. Я вежливо попрощался и вышел. Лоб не болел, но было мне противно. С деньгами нужно было что-то делать.

И с какого перепугу он мой опекун?

* * *

— Эй, Малфой, — демонстративно обратился я к блондину, — надо поговорить.

— А мне не надо, — хохотнул он.

Я спокойно отвернулся и принялся заниматься своими делами. Малфой попыхтел, и вот через пару минут я услышал ленивый голос:

— Чего хотел-то, Поттер?

Я не обернулся.

— Поттер?

Тут я повернулся всем корпусом и отчеканил:

— Тебе не надо это знать. Сам сказал.

— Обиделся? Нет, что, правда?

— Займись чем-то более полезным, Малфой, чем беседа с Гарри Поттером. Отвали.

Малфой подошёл и изящно сел рядом.

— Был неправ, — сказал он. — Я слушаю.

Вот это да! Блондинчик признал неправоту!

— Мне нужно узнать о работе банка Гринготтс.

— О как!

— Расскажешь?

— Что тебя интересует?

— Как несовершеннолетнему магу можно забрать деньги из сейфа?

Через полчаса голова моя распухла от информации, но Драко был на высоте. О чем я ему и сообщил.

— Обращайся, — разрешил тот и ушёл.