Фантастические твари и как они появляются (джен)

Дракон чувствовал, как в нём нарастает раздражение.

Его сытый послеобеденный сон был прерван, а жалкие людишки, позволившие себе тыкать в него волшебными палочками, теперь суетились где-то внизу — мелкие, привязчивые и надоедливые. Он бы их съел, если бы не отобедал совсем недавно. Сейчас его сытый, набитый отборной козлятиной желудок тянул его к совершенно иным, приземлённым желаниям, среди которых определённо не значилась охота — к нагретому майским солнышком камню, к медленным тягучим снам, к мечтам о блеске золота в подземной пещере. Ведь каждый дракон мечтает о собственной сокровищнице, не так ли? В отяжелевшие после еды мысли закралось малюсенькое сомнение — зачем ему нужна пещера с сокровищами, если в пещере сыро, холодно и совершенно точно не водится отменная козлятина? Но блеск золота по-прежнему казался ему манящим. Может, это генетическая память?

Генетическая память. Это странное словосочетание заставило дракона нахмуриться. Он пыхнул в особенно надоедливого человечишку облаком горячего пара, предупреждая его, что проснулся и всё видит, а значит, не стоит подкрадываться к нему сзади, и снова задумался. Откуда оно взялось? Какое-то смущающее и совершенно незнакомое ему словосочетание, но ведь надо же — всплыло внезапно из подсознания, пытаясь втолковать ему, неразумному, почему его так тянет в пещеры. Может, он слышал его когда-то от гоблинов?

Гоблинов дракон не любил. Даже больше, чем людей. В детстве они его пугали, а когда он подрос, стали вызывать в нём глухое раздражение и неприятие, потому что дракон знал — гоблины презирают всех, кто хоть сколько-нибудь на них не похож, а дракону совершенно точно не нравилось, когда его презирали. Он уже решил было выбросить это странное словосочетание из головы и вновь вернуться к послеобеденному сну, как справа от него внезапно что-то вспыхнуло. Голубой отсвет заклинания неприятно полоснул его по глазам, по чешуе пробежал лёгкий электрический разряд, и дракон, взревев, решительно поднялся на огромные лапы.

«Ну сколько можно? — подумал он, ощущая прилив вполне оправданного гнева. — И что же этим людишкам вечно неймётся?! А главное, чему их только в школе учат? Как можно не знать, что Ступефай не действует на драконов?»

Людишки испуганно кинулись врассыпную, и только один из них — то ли самый глупый, то ли самый самоуверенный — так и остался стоять на месте, словно неподвижная статуя.

«А может, у него просто ноги приросли к земле от страха? — с надеждой подумал дракон. — Или его генетическая память так крепко спит, что он не помнит, что драконов вообще-то надо бояться?»

— Ну наконец-то он вас заметил, Поттер, — сказал этот пренеприятнейший тип таким пренеприятнейшим тоном, что у дракона где-то под гребнем внезапно пробежали мурашки. — Не прошло и получаса! А ведь вы грозились его разозлить!

— Убрались бы вы оттуда, профессор, на всякий случай! — крикнул ему в ответ тот, кого назвали Поттером. — Пока не поздно!

Человечишка, облачённый во всё чёрное, надменно хмыкнул и, сложив руки на груди, полностью проигнорировал услышанное предупреждение.

«Его я съем первым, — злорадно подумал дракон, но почему-то вместо удовольствия от этой мысли ощутил какой-то странный эмоциональный разлад. Он словно знал, что, сожрав этого наглеца, сначала испытает огромное моральное удовлетворение, но потом обязательно расстроится.

«И с чего бы это вдруг?» — сам себе удивился дракон.

Вообще дракон помнил, что людей есть не очень хорошо, но не был уверен, почему. Может, мама в детстве ему рассказывала, что они невкусные? Или от них случается гастрит? Что-то в его воспоминаниях было не так, и дракон испытывал от этого почти болезненное беспокойство. Может, речь тогда шла не о гастрите, а о селезёнке? Нахмурившись, дракон переступил с лапы на лапу и выпустил в наглеца ещё одно предупреждающее облако горячего пара. Пусть знает, кого тут нужно бояться!

Человечишка слегка попятился, странным образом не растеряв при этом ни своей надменности, ни самоуверенности, и это разозлило дракона ещё сильнее. Намного сильней, чем брошенный в него минутой ранее Ступефай.

«Мерлин с ней, с селезёнкой, — решил дракон, — и с тем, что этот человечишка может оказаться невкусным. Придётся его всё-таки съесть! Иногда жизненные обстоятельства бывают таковы, что своими гастрономическими предпочтениями приходится пожертвовать».

Он ещё раз угрожающе топнул лапой, давя чешуйчатыми пальцами тыквы на грядках, и с такой силой ударил хвостом о землю, что сложенные в аккуратные пирамидки глиняные горшки в одно мгновение разлетелись вдребезги. А затем дракон заревел.

Чудовищный по силе рёв потряс долину до основания! Рокочущее «рррр!» пронеслось над холмом, долетело до древнего замка и, отразившись от его каменных стен, вернулось обратно, умножаемое эхом и усиленное звоном бьющегося в теплицах стекла. Мощная струя воздуха, вырвавшаяся из драконьих лёгких, приподняла надоедливого человечишку в воздух, отбросила на добрый десяток футов и больно приложила о ближайший вяз.

«Чтоб им всем неладно было!» — с досадой подумал дракон, оглядывая разрушительные последствия собственных действий. Горшки и стёкла теплицы почему-то было жаль. Зато нахальный человечишка больше не выглядел ни важным, ни надменным. Мантия его задралась, из разбитого носа сочилась кровь, тёмные волосы были усыпаны осколками битого стекла и пылью.

— А я ведь предупреждал вас, профессор! — крикнул из своего импровизированного укрытия тот, кого назвали Поттером. — Вы там вообще живы?

— Заткнитесь, Поттер, — зло процедил лежащий на земле профессор. Он с трудом пошевелился и попытался встать.

Ничего не скажешь — жалкое зрелище! Впрочем, насладиться увиденным дракону в полной мере так и не удалось. Ещё несколько заклинаний, брошенных откуда-то со стороны теплиц, больно ужалили его в бедро.

«Ну конечно! — пронеслось у дракона в голове. — Нападать на драконов со спины это так по-человечески!»

Он успел разглядеть очередной всполох заклинания, когда, разворачиваясь к нападавшим, с громким хрустом сломал хвостом дерево. Дождь из щепок и веток посыпался на Поттера, на надоедливого чёрного человека, которого называли профессором, и ещё на нескольких жалких людишек, трусливо прятавшихся от дракона за большими валунами. Кажется, дракон насчитал семерых, но не был уверен. Он вообще не был уверен, что драконам полагается уметь считать, поэтому решил, что мог и ошибиться. Но число «семь» всегда ему нравилось. Было в нём что-то волшебное!

Он попятился, стараясь удерживать всех нападавших в поле зрения, и случайно раздавил своим телом угол теплицы.

— Ох, — расстроенно воскликнула маленькая пухленькая женщина с копной взлохмаченных волос и в съехавшей набок приплюснутой шляпке. Её рука, сжимавшая палочку, отчаянно задрожала.

«Простите!» — едва не сказал дракон, но вовремя опомнился.

Драконам ведь совершенно точно не полагалось извиняться перед людишками! И, словно стремясь исправить эту оплошность, он так рыкнул на маленькую пухленькую женщину, что приплюснутая шляпка слетела с копны её седых волос и унеслась прочь, в сторону замка.

— Ты рехнулась, Помона? — закричала ещё одна женщина. — Беги оттуда немедленно!

Помона подхватила подол своей мантии и кинулась бежать вслед за шляпкой с такой прытью, какую сложно было бы заподозрить в её маленьком пухленьком теле, а в следующее мгновение с противоположной от теплиц стороны в дракона полетели новые заклинания.

— Вы кусаете его, как мухи! — кричал тот, кого называли профессор. — Так вам никогда его не разозлить!

Он уже успел подняться на ноги и теперь швырялся в дракона заклинаниями, петляя между рядами тёмных мегалитов.

— Я боюсь ему навредить, — обиженно закричал в ответ Поттер, засевший за камнями с противоположной стороны поляны. — Может, просто попытаемся его уговорить?

— Уговорить дракона? Вы в своём уме?

— А вдруг он нас понимает?

«Что значит — вдруг?!» — мысленно возмутился дракон. Они что, считают, что он глупее собаки?

От обиды и от переполнявшего его чувства оскорблённого достоинства дракон так яростно взревел, что совершенно случайно пыхнул в своих обидчиков пламенем. Впервые. Он и сам не понял, как у него это вышло. Рыжая огненная струя с шипением пронеслась над поляной и ударила в тёмные валуны, за которыми прятался Поттер и его товарищ.

Искры посыпались во все стороны, а зелёная трава, растущая вокруг камней, мгновенно превратилась в огромное выжженное пятно.

— Невилл! Ты что, спятил? — едва высовывая из-за валуна взлохмаченную макушку, в ужасе заорал Поттер. — Ты нас угробить хочешь? Это же я, Гарри!

«Прости, Гарри!» — захотелось крикнуть дракону в ответ, но он осёкся. Откуда вообще это взялось? И кто такой Гарри? Мерлин, что-то с ним сегодня творилось неладное! Может, козлятина была несвежей?

Дракон не слишком уверенно помотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь вытрясти из головы чужие мысли, и шумно отрыгнул прогорклый дым. Может, он отравился?

— Ну наконец-то вы от него хоть чего-то добились! — крикнул назойливый профессор, швыряя в дракона ещё одно заклинание.

Дракон повернулся в сторону профессора и от досады пыхнул в него огненной струёй. Профессор нырнул за чёрный перст мегалита и распластался на земле.

— Вы что, все с ума посходили? — раздался уже знакомый женский голос. — Он же вас сейчас живьём спалит. Что за дурацкий план вы придумали? Вы же взрослые люди! Давайте мы его просто усыпим.

— И чем это нам поможет, директор? — по-прежнему лёжа за мегалитом, крикнул профессор. — Напоить дракона зельем в бессознательном состоянии оказалось не под силу даже Хагриду. Да и всё остальное мы тоже уже перепробовали.

Он осторожно высунулся из-за шипящих от жара камней и снова закричал:

— Где ваша метла, Поттер? Думаю, пора! И помните — у меня нет ведра зелья. Кидать нужно только тогда, когда он втянет в себя воздух, чтобы плюнуть в вас пламенем. У вас всего две попытки. Промахнётесь, и нам тут крышка! Филиус, подстрахуйте его!

Тот, кого называли Поттером, выглянул из-за камней, оседлал старую метлу и взмыл вверх. Как оказалось, ещё больше, чем людей и гоблинов, дракон ненавидел мух! Это он понял почти сразу же, как только Поттер оказался в воздухе.

«И что ж я вам всем сдался-то?» — с обидой подумал дракон, разевая пасть и пытаясь цапнуть проносящуюся мимо метлу. От лязгающего звука собственных зубов у него заложило уши. Поттер испуганно шарахнулся в сторону, едва не свалившись с метлы, а затем ушёл на очередной раздражающий вираж.

— Справа заходите, Поттер, справа! — закричал совсем крохотный человечишка, в пылу азарта выскакивая из-за камней.

«Гоблин! — встрепенулся дракон. — Так и знал, что без них тут не обошлось!» Видно, гоблин у них тут всем и заправляет, и если он его сожрёт, то, может, тогда его наконец оставят в покое? То, что гоблинов есть нехорошо, мама ему, кажется, не говорила. Он набрал в грудь побольше воздуха, собираясь поджарить гоблина, и в это мгновение Поттер в него что-то швырнул. Дракон дёрнулся, инстинктивно уворачиваясь, и это «что-то» больно угодило ему прямо в глаз.

— Да чтоб тебя! — общий возглас разочарования потонул в протестующем рыке дракона. Он пыхнул пламенем — скорее от испуга, чем от злости — и подпалил Поттеру метлу. Тот вновь попытался заложить вираж, но, так и не справившись с горящей метлой, с треском и с чёрным дымом пошёл на аварийную посадку.

— Немедленно прекратите! — рассерженно закричала та, кого все называли директором. — Вы ему глаз сейчас выбьете!

Она вышла из-за валуна, за которым пряталась вместе с пухленькой Помоной, и решительно направилась в сторону дракона.

— Директор! — яростно зашипел из своего укрытия надменный профессор. — Вы куда попёр…

Он так и не договорил, но, кажется, даже дракон понял, что он имел в виду.

— Невилл! Ещё немного, и ты разнесёшь нам пол-Хогвартса! — сказала строгая дама в зелёной мантии, решительно останавливаясь перед ним.

При этих словах что-то внутри дракона встревоженно сжалось. «Невилл, я обязательно напишу об этом вашей бабушке!» — пронеслось у него в голове. Воспоминание пронзило дракона так остро, что он неожиданно понял — если она сейчас скажет именно это, он её съест. Но она сказала совсем другое:

— Если ты не успокоишься, ты поранишься! Прошу тебя, Невилл, ты должен взять себя в руки и выпить лекарство!

Она подняла вверх колбу, в которой искрилось расплавленное золото, и дракон вновь почему-то вспомнил о пещере, полной сокровищ.

«Вот, — подумал он расстроенно, — я так и знал, что отравился».

— Открой, пожалуйста, рот, Невилл, — сказала директор, — и всё будет хорошо.