Их секрет (гет)

Волан-де-Морт был в бешенстве. Столь сокрушительное и полное фиаско, которое они потерпели в министерстве, до сих пор не укладывалось в голове: пророчество разбито, Поттер упущен, так ещё и его возвращение, которое он намеревался скрывать, теперь ни для кого не являлось секретом.

От ярости темнело в глазах. Волан-де-Морт развернулся — Беллатриса и Долохов стояли перед ним на коленях, опустив головы, почти не дыша. Единственные из всех, кому удалось избежать ареста.

— Ну и как вы это объясните?! — не выдержав, закричал он с отвращением. — Все было сделано за вас! Я все спланировал, я заманил Поттера в Отдел тайн! От вас требовалось только добыть пророчество! Но нет, вы и на это оказались не способны!

— Дело в том, что он пришёл не один, мой лорд, — глухо проговорил Долохов, не решаясь на него взглянуть.

На минуту воцарилась полная тишина. Беллатриса, почуяв неладное, ещё ниже опустила голову, пряча лицо в волосах.

Волан-де-Морт замер. Потом медленно подошел к нему и направил палочку прямо ему в лицо.

— Мой лорд, пожалуйста, не… — Долохов так и не договорил. Заметив, что Волан-де-Морт и не собирается убирать палочку, он оставил всякие попытки что-то объяснить. Комната снова погрузилась в тишину, нарушаемую лишь тяжелым, свистящим дыханием Волан-де-Морта.

— Ну и сколько времени, Антонин, ты провалялся, отходя от заклинания мальчишки? — отрывисто произнес он. Потом сделал едва заметное движение палочкой, и лицо Долохова тут же искривилось от боли. Он упал на пол, вздрагивая от судорог.

Волан-де-Морт, впрочем, не обратил на это никакого внимания.

— Признаюсь, я не знал, — он перевел взгляд на Беллатрису и вдруг голос его грянул с такой силой, что она подскочила, испуганно распахнув глаза: — Не знал, что для моих лучших людей кучка подростков под предводительством Поттера — непосильная преграда!

Беллатриса резко выдохнула и вскинула голову. Как видно, желание оправдаться все же возобладало над страхом.

— Мой лорд, это не так! Если бы вы поручили мне это дело, все было бы по-другому! — исступленно пробормотала она, смотря на него расширившимися глазами. — Люциус все испортил! Поттер услышал, как он запретил мне на него нападать! Он понял, что мы боимся разбить пророчество, и тут же этим воспользовался!

— Замолчи! — с чувством бросил Волан-де-Морт. Прежде чем продолжить, он перевёл взгляд на Долохова, который уже перестал дергаться, и, судя по всему, потерял сознание.

— Так вот, — снова начал он, — с Малфоями я разберусь, можешь не беспокоиться! Но это не значит, что ты избежишь своего наказания! — он резко направил на неё палочку.

— Стойте! — вскрикнула Беллатриса, выставив вперед согнутые руки. — Мой лорд, выслушайте! Да, мы упустили пророчество, — на этой фразе Волан-де-Морт издал стон бессильной ярости, — но мне удалось захватить грязнокровку, которая пришла с Поттером. Она в камере подземелья, — Беллатриса, задохнувшись, с трудом перевела дыхание. — Мы могли бы... могли бы как-то ее использовать!

Лицо Волан-де-Морта все ещё сохраняло такое выражение, как будто он сейчас проклянет ее, но тем не менее рука с занесённой палочкой все же опустилась.

На минуту он задумался. Беллатриса продолжала шумно дышать у его ног.

— Мой лорд, — наконец, прошептала она, не выдержав, — мы могли бы с ее помощью заманить сюда Поттера...

Темный лорд со свистом втянул воздух и, сделав движение палочкой, воспользовался невербальным заклинанием. На щеке Беллатрисы тут же образовался глубокий порез. Она охнула от неожиданности и опустила голову.

— Отличная мысль, Белла! — с сарказмом произнёс он. — Хочешь, чтоб мальчишка снова притащил с собой Орден, и тот, в свою очередь, окончательно вас добил?!

Беллатриса уже никак не комментировала его слова, а продолжала стоять на коленях с опущенной головой, время от времени вытирая рукавом кровь с лица.

Волан-де-Морт отвернулся от неё и посмотрел в окно. Идея заманить Поттера при помощи грязнокровки была бы неплоха, если бы большинство Пожирателей не угодило в Азкабан. Но сейчас, когда они в меньшинстве, нельзя так рисковать. Сначала нужно устранить Дамблдора, и вот тогда ничто уже не помешает ему разделаться с Поттером.

Тёмный лорд взглянул на притихшую Беллатрису.

— Мы используем грязнокровку, но по-другому. А пока что иди и допроси ее!

Белла тут же с готовностью вскочила.

— Доложишь мне обо всем...

— Конечно, Мой лорд, я все сделаю, — хрипло прошептала она и выскочила за дверь.

* * *

Снейп трансгрессировал в поместье сразу после собрания Ордена Феникса. Как только его ноги коснулись твердой почвы, он выпрямился и разгладил черный плащ. Метка на левой руке, казалось, раскалилась добела. Волан-де-Морт злился.

Снейп почувствовал новый приступ боли и глубоко вздохнул. Стоило признать, это никогда не помогало — не помогло и сейчас. Стараясь больше не обращать на это внимание, он торопливо достал палочку и произнес заклинание — калитка открылась с противным, скрипящим звуком.

Поместье Лестрейнджей возвышалось впереди, к нему вела чистая дорожка, вымощенная гравием. Отсюда оно казалось абсолютно мертвым — ни в одной комнате не горел свет.

В дверях Снейпа встретила заплаканная Нарцисса. Ее всегда бледное лицо теперь покрылось уродливыми красными пятнами.

— Северус, — она подбежала к нему и взмахнула палочкой — могучая железная дверь позади него закрылась.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он на ходу. Они свернули в широкий коридор, покрытый мрамором. — Почему ты не дома?

— Люциуса арестовали, — произнесла Нарцисса убитым тоном, — как и почти всех Пожирателей смерти. Мы с Драко еле успели трансгрессировать сюда… Сейчас в нашем доме какие-то люди из министерства устраивают обыск… переворачивают там все верх дном…

Снейп коротко взглянул на нее. Они завернули за очередной поворот. Еще пара минут — и они будут на месте.

— Успокойся, — сказал он, ощущая на себе ее взгляд. — Ты же знаешь, это временно. Темный лорд устроит им побег, как только появится возможность. В конце концов, он уже делал это раньше…

Наконец они остановились у входа в зал. Буквально через секунду дверь распахнулась и оттуда выбежала Беллатриса. Снейп сразу заметил глубокий порез на ее щеке, но ничего не сказал.

— Господи, Белла, — Нарцисса развернулась к Снейпу с выражением ужаса на лице, ища поддержки, но он лишь передернул плечами: он был готов помогать ей, но не ее сумасшедшей сестрице. Осознав это, Нарцисса сжала губы и, отступив от него на шаг, ринулась за сестрой. — Белла, подожди!

Как только звуки их шагов стихли, Снейп решил войти в зал, не дожидаясь приглашения, как вдруг дверь снова распахнулась — на этот раз, перед ним предстал Долохов.

Он и раньше не отличался приятной внешностью, но сейчас выглядел просто ужасно. Волосы на голове слиплись от пота, черная мантия была в следах крови и грязи. Всем своим видом Долохов напоминал побитого пса, скулящего от каждого движения.

Он ничего не сказал — только затравленно взглянул на Снейпа и устремился в сторону лестницы.

— Что это было за проклятие, Антонин? — произнес Снейп ему в спину.

Тот медленно развернулся.

— Я имею в виду грязнокровку, — Снейп едва заметно сжал губы.

При упоминании о ней Долохов широко ухмыльнулся.

— Это было мое фирменное проклятие, какое же еще, — ухмылка стала шире. — А тебе это зачем, Северус?

— Чтобы знать, как это исправить, если грязнокровка понадобится Темному лорду, — договорив, Снейп смерил его взглядом в последний раз, потянул ручку двери на себя и вошел.

Волан-де-Морт, до этого пересекавший зал, резко остановился и посмотрел на него. Его лицо с красными щелями вместо глаз вызывало внутреннюю дрожь. Было чем-то, на чем совершенно не хотелось задерживать взгляд.

— Мой лорд, — проговорил Северус, слегка наклоняя голову. Этот жест, как бы выражающий покорность, на самом деле позволял ему смотреть в пол, и не видеть это лицо, обтянутое серой кожей.

Волан-де-Морт не ответил. Просто медленно приблизился и позвал его:

— Северус… — звук его имени наполнил комнату и еще долго отдавался от стен.

Снейп покорно поднял голову.

— Эта грязнокровка — твоя ученица, так? Что ты можешь сказать о ней?

Снейп ждал этого вопроса. Удивительно, но сейчас, отвечая на него, ему даже не пришлось лгать.

— Заучка, каких полно, — отозвался он. — Ничего особенного. Ведь одно дело — вызубрить учебник ради оценки, и совсем другое — применить эти знания на практике. С последним, как мне кажется, дела обстоят похуже, — он криво ухмыльнулся.

Снова повисла тишина. Волан-де-Морт словно задумался о чем-то — его пальцы коснулись подбородка, прежде чем снова скрыться в длинном рукаве мантии.

— И что, она и в самом деле так близка с Поттером, как говорят?

Снейп медленно кивнул.

— Он общается только с ней и с мальчишкой Уизли. Так что, я думаю, да. Она — его близкий друг.

— Ну что ж, — Волан-де-Морт невесомо коснулся рукой его плеча, и Снейп даже через мантию почувствовал холод, исходивший от его руки. — В таком случае, пока можешь быть свободен, Северус.

* * *

Пробуждение оказалось болезненным. Гермиона с трудом открыла глаза, ощущая ноющую боль во всем теле, и огляделась: ее окружали стены подземелья. Пол был вымощен камнем, поэтому сидеть на нем было крайне неудобно и холодно. В камеру практически не проникал свет, и Гермиона смогла более-менее разобрать окружающие предметы только тогда, когда глаза хоть немного привыкли к такому освещению. Вокруг очень сильно пахло сыростью. Пол в некоторых местах был покрыт мхом, в углах и с потолка свисали огромные паутины. И еще Гермиона отчетливо слышала, как где-то время от времени падали капли воды, но пока не могла определить, где именно. Однако этот звук явно действовал ей на нервы.

Гермиона попыталась напрячь память, чтобы вспомнить, как именно она здесь оказалась, но все более-менее связные фрагменты обрывались на воспоминаниях об Отделе тайн. Последнее, что она помнила — это неизвестное заклятие, угодившее прямо в грудь, а вслед за этим лишь тьму и пустоту, через которые иногда доносились звуки чьих-то голосов. Кто-то энергично тряс ее за плечо, потом тащил куда-то... А потом она очнулась здесь, и, само собой, без палочки.

Внезапный шум, раздавшийся невдалеке, заставил ее вздрогнуть. Кто-то спешил сюда. Гермиона, застыв, напряженно всматривалась в коридор, виднеющийся из-за решетки. И действительно, звуки шагов стали громче, а потом в поле зрения появилась чья-та невысокая фигура, облаченная в черную мантию. Она произнесла заклинание и распахнула решетчатую дверь.

Гермиона тут же вскочила, пытаясь рассмотреть в практически полной темноте того, кто к ней пришел. Но сделать это она не успела, потому что тут же оказалась припечатанной к стене. Беллатриса одной рукой, согнутой в локте, надавливала на ее горло, а в другой держала палочку.

Гермиона зажмурилась, мысленно уже прощаясь с жизнью. Подобный всепоглощающий ужас она испытывала впервые.

— Посмотри на меня! — истерично выкрикнула Белла, ощутимо встряхнув ее за плечо.

Гермиона открыла глаза, но пожалела об этом в ту же секунду. Безумное лицо пожирательницы было совсем рядом, ее щеку пересекал огромный уродливый порез, вызвавший у Гермионы чувство тошноты.

— Ну, — Беллатриса отошла от нее, но лишь затем, чтобы лучше прицелиться, — уже пришла в себя? И как же, скажи мне, девчонка вроде тебя могла ввязаться в такое дело?!

Гермиона тяжело перевела дыхание, естественно, не собираясь ничего отвечать. С каждой секундой паника внутри нее нарастала все сильнее.

— Правильно, молчи, — со злостью процедила Беллатриса. — Я и так все узнаю. Легилименс!

Ноги Гермионы подкосились, как от удара, она упала на колени. Все окружающие ее предметы тут же смазались и растворились. Перед глазами начали мелькать воспоминания о последних днях в Хогвартсе. Но, несмотря на внезапность атаки и боль от падения, Гермиона почувствовала, что еще может сопротивляться.

Она вспомнила, чему учил Гарри Снейп: очистить свой разум, расслабиться. Именно это она и попыталась сделать. Она представила, словно возводит стену между своим сознанием и Беллатрисой. Голова от усилий начала болеть еще сильнее, но Гермиона продолжала представлять огромную, высокую стену. Беллатриса с силой бросалась на нее, и каждый раз это отдавалось болью, но Гермиона не отступала. И, наконец, воспоминания перестали мелькать перед глазами. Все прекратилось.

Гермиона попыталась вздохнуть, и этот вздох едва не разорвал ее изнутри. Голова кружилась, тошнота подкатывала к горлу. Беллатриса, явно находясь в замешательстве, молча уставилась на нее. Удивление, возникшее на ее лице, быстро сменилось возмущением, а потом — яростью.

— Ты еще смеешь сопротивляться мне? — поинтересовалась она совсем тихо, но от этого только более угрожающе.

Впрочем, Гермиона и сама была ошарашена — окклюменцию она применяла до этого всего пару раз, и никак не рассчитывала, что у нее получится противостоять Беллатрисе.

— Меня интересует Поттер! — выпалила Беллатриса, поднимая ее с пола за волосы. — И тебе наверняка многое о нем известно, иначе бы ты с ним не притащилась!

Гермиона зажмурилась, и, собрав последние силы, вырвалась из хватки Беллатрисы, отступив на пару шагов назад. В ней вдруг начала закипать отчаянная решимость. В конце концов, Беллатрису наверняка прислал сюда Волан-де-Морт, и, соответственно, если она не выполнит поставленную задачу, ей тоже придется несладко.

Беллатриса тем временем снова вскинула палочку. Гермиона обратила внимание, как сильно дрожала ее рука. Она уже приготовилась снова сопротивляться легилименции, но пожирательница произнесла совершенно другое заклинание:

— Круцио.

Все тело Гермионы тут же пронзила острая боль. Она закричала, совершенно не в силах это контролировать. Болело абсолютно все, каждая клеточка ее тела. Ей не приходилось раньше испытывать это заклинание, и теперь ей казалось, что она действительно умирает. Выдерживать такую пытку казалось чем-то за гранью человеческих возможностей.

И как только эта мысль с пугающей ясностью возникла у нее в голове, все прекратилось. Гермиона с трудом перевела дыхание, глядя расфокусированным взглядом на черный подол платья Беллатрисы. Она уже чувствовала, как горло раздирают рыдания, готовые вот-вот вырваться наружу.

— Встань! — резко скомандовала пожирательница.

Гермиона кое-как поднялась, игнорируя ноющие ощущения во всем теле. Ее слегка пошатывало.

— Надо думать, теперь ты будешь посговорчивее? — с ухмылкой поинтересовалась она. — Легилименс!

Гермиона отшатнулась к стене, больно ударившись спиной о каменный выступ. Тем не менее, несмотря на физическое и моральное потрясение, вызванное Круциатусом, ее сознание все еще было ясным. Сквозь туман боли и давления, вызванного усилиями Беллатрисы, Гермиона смогла снова скрыть от нее свои воспоминания.

Последовало второе Круцио. И это было намного хуже, чем в первый раз. Гермиона уже не понимала, кто она, где находится, стоит или лежит, и что вообще происходит. Существовала только боль, увеличивающаяся с каждой секундой.

Когда Беллатриса сняла заклинание, легче не стало. Гермиона почувствовала ужасную тошноту, накатывающую волнами, и дрожь во всем теле. Лицо было мокрым от слез. Беллатриса медленно прошлась вокруг нее, довольная произведенным эффектом. И когда она снова применила легилименцию, Гермиона не стала сопротивляться. Она, конечно, чувствовала, что еще могла бы, но вслед за этим неминуемо последовало бы Круцио, воздействие которого сводило с ума. Она очень надеялась, что если Беллатриса получит то, что хочет, то оставит ее в покое. Хотя бы ненадолго.

Спустя пару минут Беллатриса опустила палочку. Она увидела более чем достаточно. Гермиона лежала на боку, притянув колени к животу и не двигаясь. Она чувствовала себя истощенной до предела. Слова Беллатрисы, потребовавшей, чтобы она снова встала, доносились до нее словно бы издалека. Она уже не встала бы, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Ощущение было такое, словно на теле не осталось ни одного живого места, настолько все болело и ныло. «Ну вот и все», — подумала она, прежде чем погрузиться в темноту.

* * *

Когда она очнулась, в подземелье уже никого не было. Каждое движение отзывалось болью. Гермиона слегка дрожала, но не могла с точностью определить причины: то ли от холода, то ли от недавнего воздействия Круциатуса. В горле у нее пересохло, и голова болела просто нестерпимо.

Странно, но сейчас, когда первый шок прошёл, ощущение паники и страха несколько притупилось. Возможно, это случилось ещё и оттого, что она смогла сопротивляться легилименции. Это определённо вселило хоть какую-то уверенность. Ведь если она сможет скрывать свои истинные мысли от Волан-де-Морта, тогда ещё не все потеряно, тогда у неё ещё есть шанс. У Гермионы даже возникло чувство, как будто существует все-таки какая-то сила, оберегающая ее.

Она цеплялась за эти мысли, чтобы отвлечь себя, и просто не вспоминать о прежней жизни. Она знала, что если позволит себе сейчас думать об этом, то расклеится окончательно и уже не сможет собраться. Она старалась не думать о Гарри и Роне, но их образы все равно периодически всплывали в сознании. Особенно сейчас, когда вслед за нестерпимой болью от Круциатуса наступила прострация.

Она не винила Гарри в своем теперешнем положении, потому что всегда судила себя гораздо строже, чем других. И Гарри она всегда жалела больше. А сейчас просто не могла простить себе то, что согласилась на эту глупость и очевидную провокацию, поддалась на уловки Волан-де-Морта. Она поддалась, игнорируя свое предчувствие и то, что все это неправдоподобно и очень странно. И поэтому теперь она не могла критиковать Гарри. В конце концов, он всегда был таким: эмоциональным и несдержанным. А вот она должна была догадаться!

Гарри не мог спать и все время мучился от кошмаров. Она вспомнила его лихорадочный блеск в глазах в тот день: он уже не мог отличить реальность от иллюзий. Он был не в себе. И она его не остановила.

Гермиона обессиленно выдохнула, прикрыв глаза. Вот и все. Она просто не верила, что все и в самом деле может так плохо закончиться для нее. Оставалась надежда на Дамблдора. Он должен узнать, где она находится, должен прийти за ней. Она старалась убедить себя в этом, но чем дольше находилась здесь, тем яснее понимала, что вряд ли это произойдет. Не могла себе объяснить почему, просто чувствовала, что это так.

Внезапно ее размышления были прерваны звуками отдаленных шагов. Гермиона поднялась и замерла, прислушиваясь. Она подумала о том, что это наверняка Беллатриса и ее сердце тут же отчаянно заныло. Но нет, вопреки ее ожиданиям, на пороге оказался Северус Снейп.

— Профессор, — прошептала Гермиона одними губами, перебарывая желание броситься к нему сейчас так же, как в конце третьего курса, когда они все втроем прятались у него за спиной от Люпина, обратившегося в оборотня.

Но ледяной взгляд Северуса тут же остудил ее пыл, приковав к месту.

— Мисс Грейнджер, — в тон ей поприветствовал он.

Снейп подошел ближе. Теперь она могла лучше рассмотреть его. На нем была привычная черная мантия. Лицо было бледным, и могло показаться уставшим, если бы не глаза с живым, выразительным блеском. Во всем его виде чувствовалось что-то успокаивающее. Это настолько контрастировало с внутренним состоянием Гермионы, и в особенности с тем ощущением шока, который она испытала, что Снейп казался каким-то слишком далеким и недосягаемым. От него исходили спокойствие и сила. А она рядом с ним — сжатый комок нервов.

К тому же, видеть его здесь было странно. Конечно, Гермиона и раньше знала, что Снейп шпионит для Дамблдора, и все-таки тот факт, что он может свободно посещать камеру наравне с Беллатрисой, вызывал подозрения. Тем не менее, выбора у Гермионы не было.

— Профессор Снейп, где мы? — спросила она в волнении.

Он ничего не ответил, только мельком покосился на дверь. Весь его вид говорил о том, что он не хочет здесь находиться, но по какому-то досадному недоразумению вынужден это делать.

— Мы в поместье, которое принадлежит Лестрейнджам, — ответил он нехотя.

Гермиона кивнула, а затем покосилась в сторону двери.

— Раз уж вы знаете, что я здесь, вы сможете сообщить об этом Ордену?

После некоторой паузы Снейп спросил:

— Мисс Грейнджер, вы знаете, как работает заклятие доверия?

Гермиона нахмурилась. Неприятная догадка сразу же посетила ее, но она отогнала ее от себя, сконцентрировавшись на вопросе.

— Да, конечно, — ответила она. В полной тишине ее голос звучал напряженно и звонко. — Это заклятие, помогающие скрыть какое-либо место от всех нежелательных лиц.

Снейп едва заметно кивнул, побуждая ее продолжить. Гермиона снова заговорила:

— Тайной заклятия Доверия располагает лишь Хранитель. Насколько я помню, в дом, находящийся под заклятием Доверия, может войти только тот, кого привел Хранитель. Либо Хранитель должен назвать точный адрес. А по-другому местонахождение дома обнаружить невозможно. И к тому же… — она поморщилась, вспоминая еще один нюанс, — если я не ошибаюсь, эту тайну нельзя вырвать принудительно. Под пытками… или сывороткой правды… Желание Хранителя раскрыть место должно быть добровольным…

— Браво, мисс Грейнджер! — вкрадчиво проговорил Снейп. — Ваши познания весьма исчерпывающие. Как вы уже, должно быть, догадались, поместье Лестрейнджей находится именно под таким заклятием. А Хранитель, — он тяжело перевел дыхание и закончил словно бы через силу, — это я.

Прекрасно. Вместе со звуком его голоса радость Гермионы, возникшая при его появлении, тут же испарилась. Все это время она поддерживала себя мыслью о том, что скоро ее найдут и этот кошмар закончится. А теперь Снейп приходит сюда и говорит ей, что этот дом никакими способами невозможно обнаружить. Что он попросту стерт с лица земли для всех, кто находится за его пределами. Эта мысль оказалась настолько невыносимой для Гермионы, что она, до этого напряженно застывшая со скрещенными руками, теперь уронила их и заходила взад-вперед по комнате.

— Мисс Грейнджер, — протянул Снейп, внимательно за ней наблюдая. — Послушайте…

— Нет, я знаю, что вы скажете! — Гермиона остановилась напротив него, устремив на профессора яростный взгляд. — Так уж получается, что мой единственный шанс спастись — это вы. Но вы не можете выдать тайну! — голос ее дрожал, Гермионе хотелось нервно рассмеяться. — Не можете, ведь если вы приведете сюда Орден, Волан-де-Морт, сразу поймет, что это вы сделали!

Снейп даже не шелохнулся. Он не протестовал, хотя Гермиона втайне надеялась, что он заверит ее в обратном. Но нет. Он выглядел как человек, в принципе не способный на чувство вины и сострадание. И тогда она вдруг поняла, что действительно одна, и никто не в состоянии ей помочь.

Значит, Снейп пришел сюда не для того, чтобы спасти ее, а чтобы лишить ее последней надежды.

— Моей вины в этом нет, мисс Грейнджер, — произнес Снейп с ухмылкой. — Уж извините, но я пока не готов умирать.

— Зачем вы пришли? — вымученно спросила Гермиона, даже не пытаясь скрыть обиду. — Чье поручение выполняете на этот раз? Волан-де-Морта или Дамблдора?

Снейп невозмутимо на нее посмотрел.

— Ваше язвительное замечание, кажется, должно задеть меня? Поберегите лучше свои силы, мисс, они вам пригодятся, — он вдруг достал что-то из кармана мантии, и Гермиона, чуть сощурившись, разглядела флакон с какой-то жидкостью. — Я знаю, что Долохов использовал свое проклятие в Отделе тайн. Это должно помочь. Так что пейте.

Он протянул Гермионе флакон, и она недоверчиво взяла его в руку. Снейп выдохнул, заметив ее колебания, недовольный, что приходится пояснять.

— Проклятие Долохова действует не сразу, но это не означает, что не действует вообще. Если его не устранить, оно поспособствует кровоизлиянию в легкие и мозг, и вы можете умереть.

Гермиона так и застыла с флаконом в руках. Отвратительный холод стек по спине, а затем плавно переместился в живот. Она даже не задумывалась, что это проклятие может быть настолько серьезным. Кое-как справившись с собой, Гермиона все-таки выпила зелье. Оно было очень неприятным и горьким, но зато действенным: почти сразу же она почувствовала себя лучше. Головная боль прошла, тяжесть во всем теле исчезла.

— Спасибо, — поблагодарила она, пытаясь игнорировать горечь на языке.

Снейп ничего не ответил. Она заметила, что он действует абсолютно бесстрастно, как человек, исполняющий поручение, но не более. Волан-де-Морт, видимо, рассчитывая что-то от нее получить, приказал Снейпу нейтрализовать проклятие, и он пришел сюда лишь для этого. Как только она выпила зелье до конца, Снейп устремился к двери.

Но Гермиона, до предела напуганная ситуацией, не сдержалась и окликнула его.

— Профессор Снейп, подождите!

Он нехотя обернулся.

— У меня есть вопрос. Скажите, Беллатриса ведь хорошо владеет легилименцией?

Снейп на секунду задумался, но ответил с полной уверенностью:

— Разумеется, да. В этом она хороша, — помолчав немного, он аккуратно спросил: — Она пыталась выяснить что-то о Поттере?

— Да, — Гермиона перевела дыхание. — Но у меня получилось закрыть свое сознание. Образовать стену. Я сама не знаю, как мне это удалось.

Снейп развернулся и посмотрел на нее оценивающе. Похоже, что на какой-то миг он даже забыл о том, что спешил как можно скорее уйти отсюда.

— Вы, должно быть, обучались этому самостоятельно? — медленно спросил он.

— Да, но... это было всего пару раз. Я расспрашивала Гарри после ваших с ним занятий, и…

Снейп хмыкнул, как будто внезапно нашел в этом нечто забавное.

— Ну что ж, значит, хоть какой-то смысл в этих занятиях все же был, раз они помогли вам, — он умолк, и Гермиона испугалась, что он сейчас уйдет, но вместо этого он спросил: — Скажите, а как именно вы закрывали сознание?

— Ну, я просто старалась освободить сознание от всяких мыслей, и представляла стену, ограждающую их от противника.

Снейп в задумчивости коснулся пальцами подбородка.

— Неплохо, но есть варианты и получше. Покажу их вам как-нибудь — если выберемся отсюда.

Посчитав разговор оконченным, он развернулся, и снова направился к двери, и Гермионе вдруг захотелось во чтобы то ни стало задержать его. Ей было так жутко в этом подземелье, что она была готова на чье угодно общество, даже на его, лишь бы только не одной.

Она с отчаяньем наблюдала за тем, как он уходит, изо всех сил пытаясь придумать, как задержать его, но так и не произнесла ни слова.