Легенда о красных ягодах (гет)

Как мы и предполагали, к вечеру погода разбушевалась — пошел дождь, поднялась буря и началась гроза. Деревья скрипели от порывов ветра, по окнам стекали струи воды, раскаты грома и вспышки молнии не прекращались ни на минуту.

В доме ощутимо похолодало, и мы с Чарли растопили камин в гостиной, с расчетом на то, что немного прогреется и моя спальня, в которой мы оба теперь ночевали — она была соединена с гостиной общим дымоходом.

Не скрою, было очень приятно сидеть в мягких креслах в теплой гостиной и слушать, как в камине потрескивают поленья, в то время, как за окнами завывал ветер, шумел дождь и чернильный мрак то и дело прорезали вспышки молний.

Мы с Чарли немного расслабились — за прошедшие два дня никаких мистических событий в доме не произошло, и мы втайне надеялись, что после внезапного столкновения призрак — или что это было — оставит нас в покое. Поэтому, по уже сложившийся за прошедшую неделю традиции, после ужина мы пришли в гостиную, налили себе по бокалу виски и устроились в креслах, обсуждая сегодняшние находки и строя дальнейшие предположения о местонахождении сокровища.

В целом, вечер проходил вполне себе приятно до одного определенного момента, когда вместе с очередным раскатом грома во всем доме погас свет.

Сразу стало темно, страшно и очень-очень тихо.

Гостиная теперь была освещена лишь языками пламени, пляшущими в камине, но их не хватало, чтобы осветить такое большое помещение, и в углах комнаты начал сгущаться плотный мрак. Нашу расслабленность и хорошее настроение как рукой сняло, мне сразу начали мерещиться темные фигуры, скользящие в тени вдоль стен; обернувшись к Чарли, я встретил его испуганный взгляд.

— Джордж… — неуверенно протянул он, медленно отставляя бокал на столик.

— Похоже, электричество отключили, — сказал я, нервно оглядываясь.

— Ты уверен? А что, если это… только у нас? — озвучил Чарли мысль, которая и мне пришла на ум, и страшно меня испугала.

— Сейчас проверим, — я встал и решительно подошел к окну, отдернул штору, и принялся вглядываться в темноту за стеклом.

Ни единого огонька. Фонари на Бертон-стрит не горели, окна фермы Милтонов тоже смотрели на меня черными провалами. У меня отлегло от сердца.

— У всех нет электричества, — сообщил я Чарли, отворачиваясь от окна. — Похоже, это из-за грозы.

— Думаешь?

— Уверен. Даже у нас в Шеффилде его иногда отключают во время непогоды, что уж говорить о таких маленьких городках, как этот, — я вернулся в свое кресло и даже взял снова бокал с виски, стараясь держаться как можно увереннее, но в душе я дрожал, как осиновый лист на ветру.

Даже в собственной квартире неприятно остаться ночью без света, чего уж говорить о том, чтобы оказаться в полной темноте в месте, подобном этому — мрачном старинном особняке с привидениями!

— Надеюсь, это ненадолго, — проворчал Чарли, и встал, чтобы подбросить в камин еще пару поленьев.

Так, в молчании, прошло десять или пятнадцать минут — разговор больше не клеился; я сидел, не отводя глаз от своих колен — боялся, что если подниму взгляд, снова увижу черную фигуру в балахоне. Чарли, напротив, все время ерзал в кресле и постоянно что-то крутил в руках — тоже нервничал.

— Джордж, — наконец, он нарушил молчание, — давай хоть свечи зажжем. Эта темнота… действует на нервы.

Я согласился и встал, чтобы снять со стены пару канделябров — я уже говорил, что они были развешаны по всему дому, видимо, как элемент декора. Поставил их на столик перед Чарли, и он сразу вынул из кармана зажигалку, начав поджигать вставленные в них толстые белые свечи. Света в гостиной сразу стало заметно больше.

Закончив с одним канделябром, Чарли хотел было приняться за другой, но тут неожиданный звук заставил нас подскочить на месте.

Во входную дверь громко и уверенно постучали.

Мы так и застыли, кто в какой позе был: я — наклонившись за канделябром, Чарли — с зажигалкой в протянутой руке.

— Кто-то стучит? — прошептал я, надеясь, что ослышался.

— Похоже на то, — сглотнув, так же тихо ответил Чарли. — Кто это может быть?

— Понятия не имею, — я взглянул на наручные часы. Половина десятого. Не то, чтобы очень поздно, но…

— Мы никого не ждем! — зашептал Чарли. — Да и кто здесь может к нам прийти? Давай не будем открывать.

Я хотел было с ним согласиться, но тут стук повторился.

— Не уходят… Давай хотя бы спросим, кто это, — предложил я. Чарли попытался было возразить, но я, взяв со столика зажженный канделябр, перехватил его за ножку поудобнее, и медленно направился к двери.

Последовав моему примеру, Чарли вооружился кочергой, стоявшей у камина, и мы вместе вышли в холл.

— Кто это? — громко спросил я, приблизившись ко входной двери.

Ответом мне была тишина.

— Отзовитесь! — повторил я, уже не надеясь на ответ, но тут, сквозь шум дождя и ветра послышался знакомый голос:

— Это ваша соседка, Розалинда… Откройте, пожалуйста!

— Розалинда? — удивленно переспросил я и посмотрел на Чарли. Тот ответил мне таким же недоуменным взглядом, пожал плечами и неуверенно кивнул. Этот жест я перевел, как: открывай, но осторожно.

Я медленно открыл замок и, взявшись за ручку, потянул дверь на себя, готовый в любую секунду ее захлопнуть. В образовавшуюся щель я увидел бледное лицо Розалинды, освещенное свечами канделябра в моей руке.

— Вы одна? — зачем-то спросил я, не спеша открывать дверь шире.

— Да, — удивленно ответила она. — Вы позволите мне войти?

— Да, конечно, — с небольшой заминкой ответил я, и немного приоткрыл дверь, впуская девушку в дом. — Что-то случилось, Розалинда?

— Или вы решили все-таки принять наше приглашение на кофе? — хмыкнул Чарли.

— Нет, я просто… — Розалинда замялась. — Дело в том, что отключили электричество, вероятно, из-за грозы, а у нас в доме, как назло, закончились свечи… Мне очень неудобно просить вас, но…вы не могли бы одолжить мне пару свечей?

— Конечно, о чем разговор! — я выдернул из канделябра, что держал в руках, несколько свечек, задул их и протянул Розалинде. — Держите.

— О, спасибо большое, — она взяла их в руки, но уходить не спешила, неловко переминаясь с ноги на ногу у входной двери.

Пользуясь паузой, я оглядел Розалинду в неярком свете свечей. Ее волосы были влажными от дождя, поверх простой черной футболки и голубых джинсов была накинута шерстяная черная шаль, тоже изрядно вымокшая. Лицо было бледным и как будто испуганным, да и в общем ее облике явно прослеживалась какая-то нервозность и напряжение.

— Розалинда, у вас точно все в порядке? — с беспокойством спросил я. — Вы выглядите… напуганной.

— Нет-нет, пустяки, не обращайте внимания, — поспешно ответила она. — Видите ли, отключили свет, а я совсем одна дома — родители уехали в гости к родственникам, еще и ни одной свечи в доме не оказалось…

— Боитесь темноты? — догадался Чарли, в голосе его слышалось сочувствие.

— Нет, не боюсь, просто не очень приятно сидеть одной дома в кромешной тьме, — деланно уверенным голосом сказала Розалинда, тем самым убедив меня, что темноты она боится до ужаса.

— Давайте-ка так, Розалинда, — решительно сказал я, — посидите немного у нас, пока не включат электричество, или не вернутся ваши родители. И вам спокойно, и нам… веселее.

Я чуть было не ляпнул: «и нам не страшно», но посвящать Розалинду в мистические события, происходящие в нашем доме, не входило в мои планы. К тому же, я и сам не мог объяснить, почему мне казалось, что если с нами будет кто-то посторонний, призраки к нам не сунутся.

— Не знаю, удобно ли… — Розалинда предсказуемо застеснялась, но Чарли не дал ей договорить.

— Удобно, удобно! Проходите вот сюда, в гостиную… может быть, чаю или кофе? Или чего покрепче? — галантно ухватив Розалинду под локоть, Чарли повел ее в гостиную. Я запер входную дверь и отправился следом.

В гостиной Розалинда скромно присела на краешек дивана; Чарли ворошил кочергой угли в камине, а я, усевшись назад в свое кресло и испытывая легкую неловкость, взял со столика свой недопитый бокал с виски. Розалинда проследила взглядом за моей рукой.

— Любите коктейли? — улыбнулась она, кивнув на пакет с вишневым соком, бутылку виски и вазочку со льдом.

— Только я. Чарли предпочитает пить чистый.

— Самой популярное сочетание — виски и вишневый сок, это я вам как бармен говорю, — заметила Розалинда. — Мне, кстати, оно тоже нравится.

— Так может быть, налить вам? — предложил я.

— Ну… если только немного.

— Один момент! — я вскочил с кресла и помчался в столовую за третьим бокалом, прихватив с собой свечку из канделябра. Кое-как отыскал в полумраке стоявшие на полке буфета бокалы и, взяв один, вернулся в гостиную.

— Могли бы вместе сходить, — заметил Чарли. Я чуть было не ляпнул «зачем?», но потом до меня дошло — мы ведь даже днем старались не ходить по дому в одиночку, а тут, стремясь услужить Розалинде, я один в потемках пошел через несколько комнат!

Смешав коктейль, я подал ей бокал и опустился в кресло.

— Уютно здесь, — заметила Розалинда, чуть отпив из бокала и с интересом разглядывая интерьер гостиной.

— Да, мы тоже так подумали, когда только приехали, — кивнул Чарли, бросив на меня короткий взгляд. Розалинда ничего не заметила, а я понял, что он имел ввиду: мы тоже считали этот дом уютным, пока здесь не начала происходить всякая чертовщина.

— И часто у вас так электричество отключают? — поинтересовался Чарли; подкинув в камин еще дров, он тоже сел в кресло и налил себе виски.

— Вообще-то нет, но во время грозы бывает, — ответила Розалинда. — Что-то в этом году осень дождливая выдалась…

Завязался разговор о погоде, потом о городах — мы стали сравнивать Шеффилд и Бейкуэлл, ища плюсы и минусы того и другого. Потом мы с Чарли снова пересказали историю о внезапном наследстве, Розалинда начала расспрашивать нас о том, как мы живем в Шеффилде и кем работаем, потом рассказала немного о себе.

Я заметил, что она немного успокоилась и расслабилась, по сравнению с тем, как она вела себя, когда только пришла. Поудобнее устроилась на диване, стала более открыто улыбаться и даже сбросила с плеч мокрую шаль, повесив ее на подлокотник.

Общаться с Розалиндой было легко и приятно, и — что не могло меня не порадовать — я заметил, что в разговоре она чаще обращается ко мне, а не к Чарли, хотя я, в силу своего довольно замкнутого характера, явно уступал брату в ведении светских разговоров.

Так прошло чуть больше часа; за легкой ненавязчивой беседой мы и не заметили, как пролетело время. Впрочем, Розалинда явно никуда не спешила, да и нам не хотелось оставаться в одиночестве в темном доме. Неизвестно, чего бы нам тут могло примерещиться, если бы все это время мы сидели вдвоем.

Приняв у меня из рук второй бокал с коктейлем, Розалинда не стала садиться в кресло, а медленно пошла вдоль стен, разглядывая картины.

— Увлекаетесь живописью? — полюбопытствовал Чарли.

— Не то, чтобы очень, — пожала плечами Розалинда. — Но смотреть на красивые картины люблю.

— Кстати, — вспомнил я, — на парадной лестнице висит одна картина… На ней изображена красивая девушка в зеленом платье, стоящая на мосту. Вы очень на нее похожи!

Краем глаза я увидел, как Чарли закатил глаза, беззвучно смеясь над моим неуклюжим комплиментом; Розалинда же смущенно заулыбалась. Я думал, она не поверит или попросит показать картину, но она внезапно спросила:

— А автор картины, случайно, не Агата Блумфилд?

— Она самая, — удивился я. — А откуда вы…

— Мне рассказывала о ней моя бабушка. Агата была подругой ее матери, и прекрасной художницей, как вы знаете. В юности бабушка часто позировала Агате, существует несколько картин, написанных с нее. Возможно, это одна из них — это и объясняет сходство. Мне многие говорят, что я очень сильно похожа на свою бабушку.

— Так вот оно что! — воскликнул я. — Да, пожалуй, это логичное объяснение. Так, значит, ваша бабушка рассказывала вам про Агату? А о ее старшем брате Кристофере она, случайно, ничего не упоминала?

Услышав мой вопрос, Чарли заинтересованно выпрямился в кресле.

— Хмм… — Розалинда задумалась. — Нет, не припоминаю. Хотя… это ведь был отец Эллиота, вашего дедушки? О нем говорили, что он сошел с ума, свихнулся во время войны и вскоре после этого умер. Пожалуй, это все, что я о нем знаю.

— Да, это мы тоже заметили, — проворчал Чарли в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь.

Розалинда его не услышала, остановившись у камина, она грела руки, протянув их к огню, и разглядывала фотографии, стоявшие на каминной полке.

— Интересно, — она взяла одну рамку и поднесла ее ближе к свету, — фотография явно засвечена, зачем ее хранили?

Заинтересовавшись, я встал с кресла и подошел ближе.

— Видите? — Розалинда показала мне фотографию. — Когда делали это фото, вспышка отразилась от какого-то предмета, и засветила половину кадра.

Я мельком посмотрел на фотографию, где был запечатлен какой-то представительный джентльмен, сидящий в кресле возле окна, и перевел взгляд на Розалинду. Она стояла очень близко ко мне, так близко, что я мог почувствовать аромат ее духов — что-то легкое, летнее, цветочное. Вновь я испытал то странное ощущение — как будто мы с ней оказались одни во всем мире, будто полутемная гостиная с сидящим в кресле Чарли куда-то отодвинулась, или вовсе исчезла…

Огромным усилием воли оторвав взгляд от ее черных локонов, я снова посмотрел на фотографию, но не успел приглядеться, как за окнами мелькнул сноп желтого света и послышался шум автомобильного двигателя.

— Кажется, родители вернулись! — поставив рамку с фото назад на каминную полку, Розалинда метнулась к окну. — Да, действительно! Что ж… — она обернулась ко мне, — мне пора идти.

— Уже? — разочарованно протянул я. — Может, посидите еще немного?

— Нет, простите, не могу. Родители будут волноваться, не застав меня дома, я ведь даже записки им не оставила, — Розалинда отошла от окна и решительно направилась к двери. — Спасибо вам огромное за компанию и за коктейли. Было очень приятно пообщаться.

— Взаимно, Розалинда, заходите как-нибудь еще, — Чарли слегка привстал в кресле, прощаясь. Я же вышел вслед за Розалиндой в холл.

— Действительно, заходите как-нибудь еще, — повторил я слова брата, отпирая входную дверь. — И не только, когда отключат свет!

— Договорились, — Розалинда улыбнулась, глядя мне в глаза. — Обязательно зайду!

Махнув на прощанье рукой, она легко сбежала по ступенькам и растворилась в темноте и дожде. Я постоял, пару минут мечтательно глядя ей вслед и, закрыв дверь, вернулся в гостиную.

— Если ты не пригласишь ее на свидание, будешь последним дураком на свете, — заявил мне с порога Чарли.

Я лишь весело отмахнулся от него и залпом допил содержимое своего бокала.

Вскоре после этого мы поднялись в спальню и стали готовиться ко сну. Буря и гроза потихоньку стихали, порывы ветра становились слабее, а раскаты грома постепенно отдалялись. Благодаря тому, что весь вечер мы провели не вдвоем, а в компании Розалинды, ложились спать мы в хорошем настроении, и даже отсутствие света не пугало так, как раньше.

* * *

Ночь прошла спокойно. Гроза утихла совсем, а самое главное — подключили электричество. Утром небо за окном было затянуто ровным слоем серых туч, но дождя больше не было.

Спускаясь на первый этаж, я на секунду задержался у картины, на которой, возможно, была изображена молодая бабушка Розалинды. Картина по-прежнему очень мне нравилась, а когда я узнал ее предполагаемую историю, моя симпатия к ней только возросла.

Внизу я машинально заглянул в гостиную — этот утренний ритуал мы с Чарли проводили теперь каждый день, чтобы проверить, не буянили ли опять привидения. Вроде бы все было в порядке, но одна вещь привлекла мое внимание.

— Чарли! — позвал я брата. — Смотри-ка!

— Что там? — мгновенно отозвался он, впрочем, не делая попытки подойти и заглянуть в дверь. — Опять?..

— Да нет, — нетерпеливо сказал я. — Кажется, наша вчерашняя гостья кое-что забыла!

Подойдя к дивану, я поднял лежавшую на подлокотнике черную вязаную шаль. Она уже была полностью сухой и источала тонкий цветочный аромат духов Розалинды.

— О! — непонятно чему обрадовался Чарли и широко заулыбался.

— Ты чего? — не понял я.

— Держу пари, она забыла ее вовсе не случайно! — хмыкнул он. — Хрустальной туфельки под рукой не оказалось!

— Да о чем ты? — недоумевал я.

— Боже, Джордж, ну пораскинь мозгами! Ты еще не проснулся, что ли? — закатил глаза Чарли. — Она оставила ее специально, чтобы был повод вернуться! Да и темноты она не боится, я уверен… И свечи у нее были.

— Да ну… — с сомнением протянул я.

— Я тебя уверяю, — авторитетно заявил Чарли. — Сам так делал неоднократно.

Я удивленно поднял брови.

— Когда хотел вернуться к девушке, нарочно забывал свою вещь, чтобы был повод, — пояснил Чарли.

— Надушенную накидку забывал? — подколол я его, аккуратно складывая шаль Розалинды на край дивана.

— Эээ… нет. Неважно, — Чарли вдруг смутился и будто бы даже покраснел. — Пойдем завтракать. Умираю с голоду.

За завтраком мы обсудили план дальнейших работ — нужно было закончить просматривать старые документы в столовой и продолжать поиски в комнатах на втором этаже. Кроме того, у нас снова заканчивались запасы еды и теперь уже Чарли предстоял поход в магазин за продуктами. Сначала я намеревался отправиться с ним, но потом решил заняться дальнейшими поисками сокровища — с каждым днем времени до конца моего отпуска оставалось все меньше и меньше.

Чарли ушел, а я остался один в доме. Страшно мне не было, но все-таки легкое напряжение я испытывал, и время от времени нервно оглядывался по сторонам. Впрочем, стоило мне погрузиться в просмотр документов, я отвлекся от своих тревог.

Я старался не только искать бумаги, помеченные греческими буквами, но и вообще хотя бы мельком просматривать все, что мне попадалось. Сначала мне ничего интересного не встречалось, но потом взгляд выцепил знакомое словосочетание «красные ягоды». Это был старый, пожелтевший, очень ветхий лист бумаги, исписанный красивым почерком, явно женским. Чернила сильно выцвели, но разобрать буквы было возможно. Заинтересовавшись, я начал читать. Как я вскоре понял, это была страница из личного дневника какой-то леди.

…Сегодня тридцатая годовщина нашей с Мортимером свадьбы. Был дан шикарный званый обед на двадцать пять персон, и многие из приглашенных гостей имеют столь высокопоставленный чин, что мне порой казалось, что ко мне приехала сама королевская семья. Впрочем, мы можем себе это позволить — дело Мортимера идет в гору и приносит нам баснословный доход. Я бесконечно горжусь, что являюсь супругой столь успешного, поистине гениального человека!

В честь годовщины свадьбы Мортимер преподнес мне шикарный подарок — парный ювелирный набор: женские подвеска и серьги, и мужские запонки и зажим для галстука. Он заказывал его у самого известного и дорогого ювелира Англии и, конечно же, выполнены украшения в виде красных ягод.

Мортимер вручил мне подарок при гостях, а потом во всеуслышание заявил, что решил назвать ягоды в мою честь — теперь они, как растение, именуются «Красная Амалия». Это произвело огромный фурор, а меня так растрогало, что я едва не прослезилась прямо при гостях и слугах!

Все-таки, мой супруг замечательный человек, наверное, порой я слишком строга к нему?

15 марта 1833г.

Амалия? Мортимер? Имена были мне знакомы, и, не выпуская из рук листа, я направился в гостиную к гобелену. Почти сразу я нашел их — с имени Мортимера и его брата-близнеца Гидеона начиналось древо Блумфилдов, а Амалия была его женой. Жили они в конце восемнадцатого — начале девятнадцатого веков.

Так вот, значит, откуда взялось сокровище. Почти сто семьдесят лет назад Мортимер Блумфилд заказал его у ювелира для себя и своей жены Амалии на их тридцатую годовщину свадьбы. Кроме того, красные ягоды он назвал в честь своей жены — «Красная Амалия». Звучало очень красиво и довольно жутко. Впрочем, если ягоды ядовиты, это вполне подходящее для них название.

Интересно другое — до Мортимера ягоды никто никак не называл? Или… их вообще не было? Не были ли Гидеон и Мортимер как раз теми близнецами из легенды, которые якобы заключили сделку с дьяволом в обмен на уникальных сорт ягод?

В сделку с дьяволом я, конечно, не особо верил, но братья могли, например, привезти этот сорт ягод из каких-нибудь странствий. Или вообще вывести его сами, скрестив какие-то другие растения.

За этими размышлениями меня застал скрежет ключа в замочной скважине входной двери. Похоже, вернулся Чарли.

— Джордж! — закричал он, едва войдя в дом. — Джордж!

— Что такое? — спросил я, выглядывая из гостиной. — Все в порядке?

— Да, не считая того, что какой-то придурок окатил меня водой из лужи! — Чарли с негодованием показал на свои светло-синие джинсы, забрызганные грязью. — Он стоял, припарковавшись у тротуара, а стоило мне приблизиться, неожиданно рванул с места…

— Да? — заинтересовался я. — А какая у него была машина?

— Серебристый седан какой-то, не помню, я не приглядывался к нему, — пожал плечами Чарли. — Ладно, это не важно… Лучше скажи мне, Джордж, ты за все время, что мы здесь находимся, хоть раз заглядывал в почтовый ящик?

— Нет, — удивленно ответил я. Это даже не приходило мне в голову. — А ты?

— И я нет. А вот сегодня решил заглянуть — и, оказывается, нас там дожидаются письма! — Чарли вытянул из кармана куртки два конверта и протянул их мне.

Конверты были сырые, напитавшиеся влагой от дождя, чернила, которыми были написаны адрес получателя и отправителя, слегка поплыли.

— Мистеру Джорджу Блумфилду, Бертон-стрит, 24… — прочитал я. — От… городской совет Бейкуэлла? Что это значит?

Второй конверт был точно такой же, только на имя Чарли.

— Понятия не имею, — пожал он плечами. — Давай прочитаем.

Мы прошли в гостиную и, присев на диван, распечатали письма. Внутри оказался плотный лист красивой гербовой бумаги, на которой золотистым витиеватым шрифтом был напечатан текст.

Приглашение

Уважаемый мистер Джордж Блумфилд!

Настоящим сообщаем Вам, что вы приглашены на ежегодный Осенний Бал, проводимый Городским советом Бейкуэлла. Мероприятие состоится в пятницу, 16 сентября 2005 года, в 19.00, в главной бальной зале здания Городского совета по адресу Пинфорд-стрит, 44.

Напоминаем, что форма одежды традиционная.

Данное приглашение рассчитано на две персоны.

С уважением, председатель Городского совета Бейкуэлла

М-р Ричард Дж. Бранстон

— Ого! — выпалил Чарли. — Нас на бал приглашают!

— Но как они вообще узнали о нас? — удивился я. — Мы же только недавно приехали в этот город, ни с кем практически не общались…

— Вероятно, адвокат Кофман мог передать в городской совет сведения о нас, когда мы вступили в права наследства? — предположил Чарли.

— Да, звучит правдоподобно, — согласился я, заново перечитывая короткое приглашение. — Форма одежды традиционная… Это какая?

— Смокинги, наверное, бабочки. Для женщин — вечерние платья, — Чарли откинул со лба волосы и задумался. — Где же нам взять смокинги? Может, здесь есть ателье, которое дает парадную одежду напрокат?

— Ты собрался туда идти? — недоверчиво посмотрел я на брата.

— А почему нет? Это, по всей видимости…

Договорить он не успел — его прервал стук в дверь.

— Кто это? — удивился я, хотя и предчувствовал, кто это может быть. Точнее, надеялся.

— Сдается, мне, что наша забывчивая соседка, — хмыкнул Чарли.

Подойдя ко входной двери, я на всякий случай спросил, кто там, и почувствовал, как сердце забилось быстрее, стоило мне услышать знакомый голос:

— Это Розалинда.

Я сразу открыл дверь и отступил, пропуская девушку внутрь.

— Простите, что снова беспокою вас, — сказала Розалинда, едва я успел поздороваться. — Я буквально на секунду…

— За забытой вещичкой? — улыбнулся Чарли, выходя в холл с шалью Розалинды в руках.

— Да, я вчера так заторопилась, что забыла ее у вас, — извиняющимся тоном произнесла Розалинда, забирая шаль из рук Чарли. — Спасибо вам большое, извините еще раз за беспокойство… — тут ее взгляд упал на листок с приглашением, который Чарли до сих пор держал в руках, и глаза ее расширились: — О, вы тоже получили приглашение на Осенний бал?

— Да, — кивнул я.

— Что-то они припозднились в этом году, обычно присылали в конце августа, — заметила Розалинда.

— А вы… вам тоже прислали? — спросил я, резко ощутив повышенный интерес к этому мероприятию.

— Да, и мне, и моим родителям. Каждый год присылают, — кивнула Розалинда. — Хоть мы и не так богаты и аристократичны, как Блумфилды, но все же тоже относимся к почетным семьям Бейкуэлла.

— Расскажите уже нам поподробнее, что это за бал такой! — взмолился я. — Мы о нем вообще впервые слышим!

— Ох, и правда, я забыла, — смущенно улыбнулась Розалинда. — Сейчас я вам все объясню.

Все вместе мы прошли в гостиную и расселись так же, как вчера. Откашлявшись, Розалинда начала рассказ:

— Ежегодный Осенний бал — это светское мероприятие, которое проводится в Бейкуэлле с незапамятных времен. Организует его администрация города, а приглашают на него только почетных жителей — занимающих высокие посты, например, адвокатов, шефа полиции. Аристократов, чьи семьи многие поколения живут в Бейкуэлле, бизесменов — например, владельцев сети аптек и супермаркетов; тех людей, кто внес какое-либо наследие в культуру города… Словом, однозначных критериев для получения приглашения нет.

— Если бы минуту назад вы не сказали мне, что тоже приглашены, я бы предположил, что это сборище высокомерных снобов, — проворчал я.

Розалинда рассмеялась.

— Ну, в некоторой степени, это так и есть. Моя семья получает приглашения потому, что владеет самой большой фермой в городе и снабжает продуктами большую часть магазинов. Не могу сказать, что Осенний бал — это неприятное сборище, но все же это светское общество и вести себя в нем следует подобающим образом.

— Так идти нам на него или нет? — прямо спросил Чарли, озвучив вопрос, которым задавался и я.

— Решать, конечно, вам, — замялась Розалинда, — но я очень советую вам не пропускать это мероприятие. Там всегда очень интересно и красиво, любой житель Бейкуэлла мечтает оказаться в числе избранных и посетить его! Кстати, приглашения рассчитаны на две персоны — каждый из вас может пригласить с собой кого-нибудь, причем, не обязательно, чтобы этот человек был в списке приглашенных. Можно пригласить совершенно любую девушку, вне зависимости от ее происхождения.

— Правда? — заинтересовался Чарли. — Так это же в корне меняет дело!

— Но можно пригласить и того, кто уже и так имеет приглашение, просто прийти в паре, — быстро добавила Розалинда, коротко глянув на меня.

Но я не сразу понял ее взгляд, я думал о другом.

— Что значит — форма одежды традиционная? — спросил я.

— Ах да, — кивнула Розалинда, — вам, наверное, это покажется глупым… Этот бал — своего рода маскарад, на него принято одеваться в стиле девятнадцатого века. Мужчины во фраках и сюртуках, девушки в пышных платьях с корсетами…

Увидев наши вытянувшиеся лица, Розалинда рассмеялась.

— Это на самом деле очень красиво и торжественно! — заверила она нас. — Сразу возникает ощущение, что перенесся во времени лет на сто пятьдесят назад. Вам понравится, вот увидите!

— Ну не знаю… — проворчал Чарли. — Рядиться в какой-то хлам, как сборище клоунов…

— Да где ж нам взять эти костюмы девятнадцатого века? — перебил я его.

— О, — Розалинда замялась, — это проблема. Обычно их шьют на заказ, но вы уже не успеете — до бала всего пять дней.

— Может, где-то можно взять напрокат? — с надеждой спросил я.

— Возможно, но я не уверена, нужно поспрашивать, — Розалинда выглядела озабоченной, но внезапно лицо ее прояснилось: — Попробуйте поискать в вашем доме! Эллиот и его дети ведь ходили на эти балы, вероятно их костюмы до сих пор где-то здесь!

— Это хорошая идея, — обрадовался я. — Тем более, что-то похожее в одном из шкафов мне встречалось.

— Прекрасно, — Розалинда улыбнулась, и поднялась с дивана. — Тогда поищите их, а через пару дней я снова зайду к вам и посмотрю, подходят они для бала или нет.

— Розалинда, вы просто наша спасительница! — растроганно произнес я и Чарли согласно закивал.

— Да ну что вы, пустяки! — Розалинда махнула рукой. — А теперь прошу меня простить, мне нужно бежать, иначе я опоздаю на работу.

— Я вас провожу, — вызвался я, вставая с кресла и выходя вслед за ней в холл.

— Значит, вы уже точно решили пойти на бал? — спросила Розалинда, на секунду задержавшись в дверях.

— Думаю, да, если вы так советуете, — улыбнулся я и, не выдержав, задал вопрос, который давно вертелся у меня на языке: — А вы… с кем-то пойдете или одна?

— Пары у меня нет, если вы об этом, — чуть помедлив, произнесла Розалинда, глядя мне в глаза.

— А… понятно, — неловко произнес я, не зная, что еще сказать. В голове у меня творился полнейший сумбур, и я запоздало сообразил, что Розалинда, вероятно, ждет от меня приглашения пойти в паре. Но я не успел додумать эту мысль до конца, равно как и решиться пригласить ее.

— До свидания, Джордж! — резко произнесла Розалинда, когда спустя почти минуту я так ничего и не сказал, и, отвернувшись, стала быстро спускаться по ступеням крыльца.

— До свидания, Розалинда… — с запозданием произнес я, но она даже не обернулась.