Легенда о красных ягодах (гет)

Просторный зал паба был освещен мягким приглушенным светом, людей за столиками было немного, играла негромкая, но довольно энергичная музыка. Я постоял в нерешительности у дверей, но на меня никто не обращал ни малейшего внимания, и я медленно двинулся к барной стойке.

Таинственную соседку я заприметил почти сразу — она стояла у дальнего конца стойки и вытирала полотенцем бокалы, аккуратно расставляя их на полки. Расстегнув пальто, я присел на высокий стул и стал терпеливо дожидаться, когда она меня заметит, наблюдая за тем, как ее черные кудри подпрыгивают при каждом ее движении.

Спустя пару минут входная дверь хлопнула, и я краем глаза увидел вошедшую в паб девушку. Она так же, как и я, покрутилась у входа, а после заняла один из свободных столиков вдоль стены.

Наконец-то наша соседка меня заметила (видимо, она обернулась на звук закрывшейся двери). Дежурно улыбнувшись, она направилась ко мне, на ходу подхватив одну картонку с меню из стопки, лежавшей на барной стойке. Как я и ожидал, стоило ей подойти ближе, улыбка с ее лица исчезла, сменившись удивлением и смущением.

— Мистер Блумфилд? — недоверчиво воскликнула она, затормозив в паре шагов от меня и замерев с протянутым в руке меню.

Этого я тоже ожидал, поэтому произнес заранее заготовленную фразу:

— Я был бы вам очень признателен, если бы вы не кричали об этом на весь паб, мисс… — я сделал многозначительную паузу, надеясь, что наконец-то узнаю ее имя, и моим надеждам в этот раз суждено было сбыться.

— Милтон. Розалинда Милтон, — представилась она. — Но здесь все зовут меня Рози.

— Приятно познакомиться, мисс Милтон, — мне не хватило смелости назвать ее по имени, проще было выдерживать вежливый нейтралитет. — Меня зовут Джордж… фамилию вы и так знаете.

Я осторожно улыбнулся, но ответа на свою улыбку не получил. Розалинда лишь кивнула и немного поспешно произнесла:

— Простите, что назвала вас по фамилии… не знала, что вы хотите сохранить инкогнито. Но, я думаю, меня никто не услышал, — она немного нервно обвела взглядом зал паба.

Повторив ее движение, я убедился, что на меня никто не пялится и не тычет пальцем — значит, и правда, не услышали.

— Закажете что-нибудь? — как-то несмело спросила Розалинда, когда я вновь повернулся к ней.

— Конечно, — улыбнулся я. — Когда вы все-таки дадите мне меню.

— Ох… простите, — смущенно улыбнувшись, Розалинда протянула мне картонку с меню, которую все это время сжимала в руке.

Мельком проглядев ее, я заказал пинту светлого пива. Кивнув, Розалинда отошла к пивным кранам и вернулась с наполненной кружкой. Поставила ее передо мной, и ретировалась так быстро, что я не успел сказать ничего, кроме «спасибо».

Я принялся небольшими глотками потягивать пиво, наблюдая за тем, как она разговаривает с одной из официанток у дальнего конца стойки. Я немного злился на себя за то, что не успел завязать с ней разговор, но, с другой стороны, я просто не знал, о чем с ней можно поговорить. Не начинать же банальный разговор о погоде! Но и не спрашивать же в лоб о том, что именно меня интересовало.

Спустя примерно полчаса я почти допил пиво, но Розалинда будто нарочно игнорировала и меня, и мою пустую кружку.

— Мисс Милтон! — негромко позвал я ее, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

— Да? — она обернулась и приблизилась на пару шагов. — Повторить вам пиво?

— Будьте добры, — кивнув, я протянул ей пустую кружку.

Когда она вернулась с пивом, я предпринял еще одну попытку завести разговор:

— Не подскажете, что можно заказать у вас из еды? — я жалобно развел руками над меню, как будто там не было ясно написано, что предлагает их кухня.

— Вас интересуют пивные закуски или полноценные горячие блюда? — не моргнув глазом, уточнила Розалинда. Видимо, подобные глупые вопросы слышала по нескольку раз на дню.

— Пожалуй, горячие.

— Могу посоветовать вам курицу с грибами в сметанном соусе, жаркое из говядины с овощами или же жареные колбаски с гарниром из картофеля и капусты, — она указала на соответствующие строчки в меню. — Ваш брат, кстати, недавно их заказывал и, кажется, остался вполне доволен.

— Да, он говорил, что кухня у вас отменная, — удивленно протянул я. — Так вы, значит, его узнали?

— Узнала, но не сразу, — пожала плечами Розалинда. — Вас это удивляет?

— Нет, нисколько. Пожалуй, я выберу курицу в сметанном соусе.

— Не колбаски? — удивилась Розалинда и мне показалось, что в ее глазах плещутся искорки задорного смеха.

— Мы с братом не настолько похожи, насколько это может показаться на первый взгляд, — покачал я головой. — Даром, что близнецы.

На секунду мне показалось, что Розалинда все-таки рассмеется, но она лишь вежливо кивнула и через двойные двери ушла на кухню отдавать мой заказ.

Развернувшись в пол-оборота, я оперся локтем о барную стойку и отхлебнул из кружки. Пиво позволило мне слегка расслабиться, и я уже чувствовал себя немного комфортнее. Но главной цели своего визита в паб — разговориться с Розалиндой — я пока так и не достиг.

И я не понимал, почему — она вроде бы шла на контакт, но как-то неохотно, сохраняя дистанцию. Причем эта дистанция не была мне понятна — я не чувствовал исходящего от нее суеверного ужаса или завистливого презрения, которые можно было услышать от других людей при упоминании Блумфилдов. Тут дело было в чем-то другом.

Машинально я принялся разглядывать других посетителей паба и случайно поймал мрачный взгляд той девушки, что пришла сразу после меня. Она по-прежнему сидела одна, на пустом столе перед ней сиротливо стояла кружка с почти нетронутым пивом. Заметив, что я на нее смотрю, девушка вдруг заискивающе улыбнулась мне, и принялась кокетливо накручивать на палец прядь своих длинных темных волос.

Я вежливо улыбнулся в ответ и поспешил отвернуться — я не Чарли, случайные знакомства и мимолетный флирт меня не интересовали, а незнакомка явно на это намекала своими недвусмысленными жестами. Тем более, меня несколько удивил тот факт, что девушка сначала буравила меня тяжелым цепким взглядом, а потом вдруг неожиданно заулыбалась и принялась кокетничать.

«Странные тут люди, — подумалось вдруг мне. — И наш особняк странный, и город, и люди в нем… Я будто в триллер Лавкрафта попал».

Я не успел додумать эту мысль до конца, потому что в поле моего зрения снова появилась Розалинда. Она поставила передо мной тарелку с аппетитно пахнущей едой, положила столовые приборы, и, пожелав приятного аппетита, снова ушла к другому концу стойки. Я принялся за еду, твердо пообещав себе, что когда моя тарелка опустеет, я обязательно придумаю, как завязать с Розалиндой разговор.

Курица с грибами действительно оказалась очень вкусной, я и сам не заметил, как съел все. Дождавшись, когда Розалинда подойдет забрать пустую тарелку, я откашлялся и неловко спросил:

— А вы давно здесь работаете?

Да, я не смог придумать ничего умнее, ну не умею я заводить разговоры с незнакомцами!

— Почти три года, — удивленно ответила Розалинда.

— Понятно… А почему паб называется «Три кота»? — предпринял я вторую попытку, надеясь, что сейчас услышу какую-нибудь занятную длинную историю.

— Говорят, что у первого владельца паба было три кота — черный, белый и рыжий. Он был одинокий человек, и любил своих питомцев настолько, что позволял им жить в помещении паба, а посетители их подкармливали, — пояснила Розалинда. — Поэтому и заведение назвал в честь них. Местным жителям настолько полюбился паб, и они так привыкли к этому названию, что никто из последующих владельцев не рискнул его сменить.

— А я-то думал, раз паб основан аж восемьдесят лет назад, у него обязательно должна быть какая-то занимательная таинственная история, — предположил я.

— Нет, ничего такого, — покачала головой Розалинда. И, помолчав, внезапно добавила: — У вашего поместья история куда более таинственнее и увлекательнее.

— Вы много знаете о нем? — быстро спросил я, решив, что более подходящего момента уже не будет.

— О вашем поместье? — удивилась Розалинда. — Нет, откуда бы мне знать.

— Но вы ведь живете по соседству! — воскликнул я.

— И что из того? Я даже внутри вашего дома никогда не бывала, — немного растерянно произнесла Розалинда, разведя руками.

— А о самих Блумфилдах вы можете что-нибудь рассказать? — с надеждой спросил я. — Об Эллиоте, например, или его детях, внуках?

— Вы думаете, я целыми днями только и делала, что подглядывала через забор за вашими родственниками? — усмехнулась Розалинда, отбрасывая с лица упавшую прядь волос. — То, что я живу по соседству, не значит, что я могу знать больше, чем все остальные…

Я обескураженно молчал, не зная, что еще можно сказать.

— А почему вы вообще об этом спрашиваете? — вдруг поинтересовалась Розалинда. Надо же, я-то думал она снова сбежит к другому концу барной стойки, но она по-прежнему стояла напротив, внимательно глядя на меня.

— Понимаете, мисс Милтон, — тяжело вздохнув, начал я, — мы с моим братом Чарли получили этот дом в наследство от дальнего родственника, которого совсем не знали. Мы даже о существовании этого поместья не подозревали… Для нас это все произошло так неожиданно, свалилось, как снег на голову. Приехав сюда, мы столкнулись с еще большими странностями — от нас все шарахаются, как от прокаженных, вокруг нашей семьи и поместья ходит множество зловещих слухов и сплетен, в нашем саду растут какие-то деревья с ядовитыми ягодами… Мы просто хотим разобраться во всем и хоть немного понять, что к чему…

Я тщательно подбирал слова, стараясь не сболтнуть лишнего и в то же время придать некий трагический окрас нашей истории, чтобы Розалинда пожалела несчастных братьев, попавших под дурную славу своей фамилии. И кажется, мне это удалось.

— Так, значит, это правда, что вы не были знакомы с Эллиотом Блумфилдом? — недоверчиво спросила она.

Я подтвердил ее слова кивком.

— И совсем ничего не знаете о семье Блумфилдов?

Я снова кивнул, отпивая пива из своей кружки.

— Боже, я даже не представляю, насколько вам тяжело здесь находиться, раз вы даже не хотите, чтобы кто-то знал вашу фамилию, — прошептала Розалинда, с сочувствием глядя на меня.

— Как я уже говорил, люди от нас в ужасе шарахаются, стоит им услышать нашу фамилию, — невесело улыбнувшись, произнес я.

Несколько секунд Розалинда молчала, тщательно вытирая полотенцем и без того чистую поверхность барной стойки, будто бы собиралась с мыслями.

— Всему виной эти глупые слухи о том, что Блумфилды были колдунами, — наконец заговорила она. — Ну и плюс к этому то, что Блумфилды — богатые аристократы, они в большинстве своем были… ммм… слегка заносчивыми и чванливыми. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, но факт остается фактом — они ставили себя выше других людей, считая, что происхождение и финансовое положение позволяет им смотреть на простых людей свысока, — медленно проговорила Розалинда, явно стараясь тщательно подбирать слова, чтобы не обидеть меня.

— Можете говорить напрямую, вы не обидите меня, сказав плохое о моих родственниках, все равно я их совсем не знал, — заметил я. — Так вы, значит, в слухи о колдовстве не верите?

— Как вам сказать, — пожала плечами Розалинда. — В моей семье всегда относились к Блумфилдам с большим уважением, но сохраняли почтительную дистанцию — все-таки наше социальное положение несколько пониже. Мои родители, да и дедушка с бабушкой, никогда не позволяли себе говорить о Блумфилдах плохо, и всех этих слухов не поддерживали, так что… скорее, я не верю во всю эту колдовскую чушь. Возможно, ее на протяжении многих лет придумывали завистники и недоброжелатели семьи, а таких во все времена было немало.

— Спасибо! — искренне выпалил я, подавив глупый порыв обнять и расцеловать Розалинду в обе щеки. — Вы не представляете, насколько приятно слышать, что хоть кто-то относится к нам адекватно и не считает нас за монстров! Для меня это очень важно, поверьте!

— Ну что вы, не стоит благодарности, — смущенно отмахнулась Розалинда, и впервые за все время нашего общения улыбнулась широкой открытой улыбкой, от которой у меня в груди будто бы что-то екнуло и сердце забилось в два раза быстрее. — На самом деле, в городе есть и другие жители, которые адекватно относятся к Блумфилдам, но таких, конечно, не очень много. В большинстве своем люди предпочитают сплетничать и перемывать кости, обсуждая, что увидел спьяну чей-то дед-конюх сто лет назад…

Я не выдержал и рассмеялся во весь голос, чувствуя какую-то удивительную легкость во всем теле и в голове. Розалинда скромно улыбалась, глядя на меня, и на секунду мне показалось, что вокруг нас никого нет и мы одни в целой вселенной…

— В общем, я на самом деле не так уж много знаю о Блумфилдах, — голос Розалинды вернул меня с небес на землю. — Но постараюсь вам помочь. О чем вы хотели узнать?

Я на секунду задумался, выбирая из всех интересующих меня вопросов самый важный.

— Что за человек был Эллиот? — спросил я первое, что пришло мне в голову.

— Я его почти не знала, но слышала о нем, что он как раз-таки был в меньшей степени заносчивым и чванливым, чем остальные Блумфилды. Его дети, а тем более внуки были в разы хуже.

— Вы знаете их?

— Его сына Джеймса и дочь Эмили я плохо помню, а вот с внуками — детьми Джеймса — мне довелось учится в начальной школе, они почти мои ровесники. Неприятные они были, избалованные, заносчивые, дерзкие… — Розалинда поморщилась. — Потом Джеймс переехал вместе с женой и детьми в Эдинбург, и больше я с ними не встречалась. Может, они и изменились, когда выросли.

— А дочь Эллиота Эмили?

— Она вышла замуж и покинула поместье много лет назад. Вместе с мужем и детьми они иногда приезжали к Эллиоту на праздники, и Джеймс со своей семьей приезжал, но, насколько я знаю, отношения с Эллиотом у них у всех были не очень теплые, скорее, формально-вежливые.

— Вы случайно не знаете ее дату рождения? — не удержавшись, спросил я.

— Нет, что вы… — Розалинда с любопытством посмотрела на меня. — А почему вы спрашиваете?

— Да просто так, — отмахнулся я и поспешил перевести тему разговора: — Ну а когда Эллиот умер? Они хоть приехали на похороны?

— Да, конечно, — энергично кивнула Розалинда. — И Джеймс, и Эмили, и их дети. Все были тут, и остались в Рэдберри до оглашения завещания. Ну и скандал тогда разразился, доложу я вам! Кричали как торговцы на рынке, разом перестали быть похожими на аристократов!

— Скандал? Из-за чего? — спросил я, хотя уже заранее предчувствовал, каким будет ответ.

— Как раз-таки из-за того, что фамильный особняк Эллиот завещал не им, а двоюродным племянникам, которых никто и знать не знал, — подтвердила Розалинда мою догадку, но тут же осеклась: — Простите, что пересказываю вам эти дрязги, просто…

— Нет-нет, продолжайте, — перебил я ее. — Для меня важно все, что вы можете рассказать. Так кто из них больше негодовал по поводу завещания?

— Да все они обозлились, как стая волков, — презрительно скривилась Розалинда. — Эмили кричала, что отец выжил из ума и требовала аннулировать завещание, Джеймс и вовсе утверждал, что оно поддельное, но адвокат Кофман — он был душеприказчиком вашего деда — осадил их, заявив, что Эллиот был его хорошим другом, завещание составлял в его присутствии, а перед этим прошел медицинское освидетельствование того, что находится в здравом уме и ясной памяти. Адвокат предоставил все бумаги, подтверждающие его слова, и пригрозил, что вызовет полицию, если Блумфилды откажутся немедленно освободить дом. Им ничего не оставалось, как подчиниться. После он опечатал двери, и дом стоял нетронутым до вашего приезда.

— И они так легко подчинились ему? — не поверил я.

— Ну не сразу, конечно, — усмехнулась Розалинда. — Скандалили почти до самого вечера. Больше всех надрывались почему-то дети Эмили — Ребекка и Джошуа. Даже когда Эмили и Джеймс уже капитулировали, эти двое продолжали спорить с адвокатом. Пытались даже его подкупить, чтобы он признал завещание недействительным, а после уговаривали его позволить им пожить в Рэдберри хотя бы до того момента, как завещание вступит в силу и приедут новые хозяева — то есть, вы… Но адвокат, конечно, им отказал.

— Откуда вы все это знаете? — поразился я.

— Ну, как вы верно подметили, я живу по соседству, а наши дворы разделяет лишь забор, — заметила Розалинда. — Да и вообще, они так кричали, что кажется, их слышал весь Бейкуэлл.

Я засмеялся, и Розалинда поддержала мой смех. Почему-то мне было невыносимо весело представлять, как несколько солидных взрослых людей драли глотки здесь, в Бейкуэлле, пока причины их скандала — то есть, мы с Чарли — ни о чем не подозревая, жили своей жизнью в Шеффилде.

— Эллиот ведь наверняка знал, что так все и будет, — вслух подумал я, отсмеявшись. — Почему же он оставил поместье нам?

Вопрос был риторическим, и я не ожидал получить на него ответ, но Розалинда неожиданно сказала:

— Это же очевидно — вы близнецы! Ни у Эмили, ни у Джеймса близнецы так и не родились, а их дети хоть и взрослые, но собственными семьями еще не обзавелись. Вот Эллиот и оставил дом единственным близнецам, которые носят фамилию Блумфилд. Видимо, он решил пойти против семьи, чтобы поддержать многолетние традиции рода — поместье Рэдберри всегда наследовали именно близнецы. Это была фамильная особенность — рождение близнецов — и Блумфилды относились к ней очень трепетно.

Я серьезно смотрел на Розалинду, кивая ее словам. Все это мы с Чарли и так предполагали, но одно дело — строить теории, и совсем другое — услышать подтверждение от более-менее достоверного источника.

Мы некоторое время помолчали, я допил свое пиво и заказал еще одно. Подождав, пока Розалинда вернется с полной кружкой, задал ей вопрос, который давно вертелся у меня на языке.

— Мисс Милтон, а что насчет красных ягод? Вы тогда сказали, что они ядовиты, а потом тут же сказали, что ошиблись…

— О, я повела себя глупо тогда, простите, — смутилась Розалинда.

— Так все же ядовиты они или нет? — продолжал настаивать я.

— А вы не отравились?

— Нет.

— Понимаете, в чем дело, — Розалинда замялась. — Выходит, что для Блумфилдов ягоды не опасны. Я понимаю, это звучит безумно, но на протяжении многих лет было несколько случаев, когда ягодами травились посторонние люди, но Блумфилды — никогда. Когда-то они даже продавали эти ягоды, и неплохо на этом зарабатывали, это и позволило вашим предкам сколотить начальный капитал и выбиться в люди из простых крестьян. Но это было очень много лет назад.

— Но как же они продавали ягоды, если они ядовиты для всех остальных? — недоуменно спросил я.

— Видимо, был какой-то секрет, — пожала плечами Розалинда. — Может быть, ягоды должны быть сорваны именно руками члена семьи Блумфилдов, или что-то в этом роде. Поэтому я и закричала тогда, когда увидела, что вы рвете эти ягоды. А потом подошла ближе, и увидела, что вы близнецы, поняла, что вы и есть те самые наследники Блумфилдов, и решила не лезть не в свое дело. Подумала, что вам виднее, можно рвать эти ягоды, или нет.

— Вы же говорили, что не верите в мистику и колдовство? — улыбнувшись, поддел ее я.

— Не верю, — сухо подтвердила Розалинда. — Но что еще остается думать, когда с самого детства мне внушали, что эти ягоды опасны и ядовиты, и чтобы я даже смотреть в их сторону не смела, а в то же время я видела, как дети Блумфилдов спокойно рвут их и едят прямо с дерева? К тому же, лет двадцать назад, был случай — горничная Блумфилдов отравилась, съев всего пару ягод. Я была тогда маленькая, но помню, как ее увозили в больницу, а она стонала и билась в судорогах, пока врачи грузили ее в машину.

— Она умерла? — со страхом спросил я.

— Нет, выжила, но провела в больнице неделю или даже больше. Моя бабушка потом сказала, что сейчас медицина уже достаточно развита, чтобы спасти человека при таком сильном отравлении, но вот лет сто назад это бы означало верную смерть, — Розалинда нервно передернула плечами, да и мне, признаться, стало не по себе.

«Близко не подойду к этим ягодам, будь я хоть трижды Блумфилд», — мрачно подумал я, а вслух спросил:

— Кажется, существует какая-то легенда об этих ягодах? Вроде страшилки для детей?

— Есть такое, — кивнула Розалинда. — Но, опережая ваш следующий вопрос, сразу скажу: я ее не знаю. Я слышала ее когда-то в детстве, но совсем не помню.

Я расстроенно вздохнул, и, ссутулившись, оперся на барную стойку. Я-то надеялся узнать эту чертову легенду, хоть и не понимал, чем она может помочь мне. Розалинда тоже как-то сникла, но почти сразу ее лицо просветлело, и она заговорщицки прошептала:

— Кажется, я знаю, кто может вам помочь! — и указала куда-то за мою спину.

Осторожно обернувшись, я увидел, что она показывает мне на пожилую женщину, сидевшую за столиком у двери. Она была одна, на столе перед ней лежала раскрытая книга и стоял полупустой бокал какого-то яркого коктейля.

— Это мадам Велтон, — негромко пояснила Розалинда. — Завсегдатай нашего паба и одна из старожилов города. Она должна знать эту легенду. Думаю, она не откажется вам помочь.

— Но как я… — растерянно начал я, но Розалинда решила все за меня.

— Пойдемте! — она поднырнула под перекладину, служившую своеобразной «дверцей» барной стойки, и, ухватив меня за рукав, повела к столику пожилой женщины.

— Мадам Велтон? — окликнула Розалинда, когда мы приблизились. — Позволите отвлечь вас на минутку?

— Да, конечно, Рози, — приятным густым голосом произнесла женщина, поднимая глаза от книги. — В чем дело?

— Этот молодой человек — журналист шеффилдской газеты, — Розалинда кивнула на меня, а я постарался не выглядеть сильно удивленным своей неожиданной «профессией». — Он пишет серию статей о маленьких городках вроде нашего, и собирает различные старинные предания и легенды… Его заинтересовала легенда о красных ягодах Блумфилдов, вы не могли бы рассказать ее? Вы ведь ее помните?

— Конечно, Рози, конечно, — закивала мадам Велтон. — Присаживайтесь, молодой человек, — он жестом указала на место за столиком напротив нее.

— Спасибо, — поблагодарила Розалинда, и вернулась на свое рабочее место, послав мне напоследок ободряющую улыбку.

— Простите, что потревожили вас, мадам Велтон, — пробормотал я, присаживаясь за столик. — Меня зовут Джордж.

— Ну что вы, не стоит извиняться! Приятно познакомиться, Джордж, — пожилая леди заулыбалась, — так значит, вы пишете статью?

— Да, о различных легендах и преданиях маленьких городков, — повторил я слова Розалинды.

— О, в Бейкуэлле множество легенд, — словоохотливо начала мадам Велтон. — О старинном мосту, о кладбищенской полуденной деве, о часовне пастора Брукса…

Мадам явно истосковалась по общению и не прочь была поболтать о всякой всячине, но я не собирался работать «бесплатными ушами». Тем более, покоя мне не давала мысль, что если в паб неожиданно зайдет Чарли и застанет меня в компании престарелой леди, смеяться надо мной и подкалывать меня он будет до конца моих дней.

Пять минут послушав ее воспоминания о том, о сем, я мягко вернул ее к теме Блуфилдов.

— Ах да, легенда о красных ягодах… — спохватилась мадам Велтон. — Ну что ж, слушайте:

Несколько столетий назад жили-были два брата-близнеца, и были они простыми крестьянами-земледельцами. Они возделывали землю, выращивали на ней овощи и фрукты, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Время шло, но не увеличивалось их богатство, еле-еле они сводили концы с концами. Но они были очень честолюбивы, и не хотелось им выращивать репу да брюкву подобно остальным фермерам. Хотели они чего-то особенного, мечтали вырастить такое растение, которого бы не было ни у кого на свете, чтобы зарабатывать деньги не тяжким трудом, а легким и приятным делом.

Однажды ночью обходили они свои плантации, да делились меж собой своими несбыточными мечтами, как вдруг появился перед ними человек из ниоткуда. То был сам дьявол в человеческом обличье. Предложил он им сделку — дерево с ягодами, коих никто в мире никогда не видел, в обмен на их души. Не раздумывая ни секунды, близнецы согласились — уж очень хотелось им легкой наживы.

Тогда дьявол взял у них по капле крови, и смешал их с каплей своей крови. Потом снова разделил на две части, и пролил на землю. И — о, чудо! — за несколько секунд выросли из этих капель два высоких раскидистых дерева, а ветви их были сплошь усеяны красными ягодами, будто каплями крови.

И сказал дьявол близнецам, что только они сами могут срывать ягоды с деревьев, для всякого другого сорвавшего их человека они сразу превратятся в смертельный яд.

Обрадовались братья, начали рвать эти ягоды и продавать налево-направо, и разбогатели в считанные дни, ведь нигде на земле таких ягод больше не росло. А через месяц дьявол явился снова и потребовал взамен их души — ведь он не обещал, что будет ждать, пока братья умрут своей смертью, чтобы забрать их.

Долго спорили братья с дьяволом, и в итоге разозлился он и проклял их смертельным проклятием. Один из братьев умер сразу же, и получил дьявол его душу, а второму удалось выжить, и прожил он долгую жизнь, но и после смерти душа его была обречена на служение дьяволу. Такова цена была за красные ягоды, коих нигде в мире больше не существует.

С тех пор в этой семье часто рождаются мальчики-близнецы, но одному из них всегда суждено умереть намного раньше другого…

Мадам Велтон закончила рассказ и посмотрела на меня, явно наслаждаясь произведенным впечатлением.

— Ну как вам?

— Мрачно. Крайне мрачно, — выдавил я, пытаясь избавиться от образов, слишком ярко представших перед моим внутренним взором.

— А то! Вот послушайте еще легенду о кладбищенской деве… — мадам Велтон собралась было рассказывать, но я ее перебил:

— Простите, мадам, но мне пора. Спасибо огромное за то, что потратили на меня время.

Кое-как отделавшись от разговорчивой старушки, я ретировался обратно за барную стойку, краем глаза заметив, что часы на стене показывают уже половину десятого вечера — пора бы и домой. Розалинда, увидев меня, поспешила подойти.

— Ну как? Узнали, что хотели?

— Да, только я не ожидал, что эта легенда окажется настолько зловещей, — пожаловался я, вцепляясь в свою кружку с пивом.

— Ну, это же легенда, — философски заметила Розалинда. — Не придавайте ей такого большого значения.

— Постараюсь, — кивнул я, хотя в ушах у меня до сих пор звучало: одному из них суждено умереть намного раньше, чем другому…

Допив пиво, я решил собираться домой и попросил у Розалинды счет.

— Уже уходите? — с едва заметным сожалением спросила она, пока я отсчитывал купюры.

— Да, спасибо вам большое за все, — искренне поблагодарил я ее.

— Вам спасибо, — Розалинда протянула мне сдачу. — Заходите еще.

— Обязательно, — я встал со стула и начал застегивать пальто. — Если у меня появятся еще какие-то вопросы относительно Блумфилдов, могу я снова к вам обратиться?

— Конечно, помогу, чем смогу, — она улыбнулась, а я наконец-то нашел в себе смелость назвать ее по имени:

— Всего доброго, Розалинда. Было приятно познакомиться и пообщаться с вами!

Розалинда вдруг посмотрела мне прямо в глаза — я мельком подумал, что глаза у нее карие, — и ответила:

— Взаимно… Джордж. До свидания.

Я вышел из паба, пряча за высоким воротником пальто улыбку до самых ушей.