Наизнанку (гет)

В полутёмном мрачном пабе почти никого не было, когда его двери распахнулись, в помещение влетела девушка и крикнула: «Бармен, виски!». Громко цокая каблуками, она прошагала к барной стойке, запрыгнула на стул, схватила протянутый ей стакан и одним махом опустошила его.

— Ещё.

Молодой мужчина с сальными волосами и крючковатым носом поднял голову и обвёл помещение замутнённым от виски взором. В тусклом свете грязных ламп взгляд зацепился за вроде бы знакомый силуэт. Горделивая осанка, копна рыжих волос, жесты… Его сердце взволнованно заколотилось, нутро сковало холодом.

— Сколько с меня?.. Вот, возьмите. Больше не надо.

Этот голос… Он был поразительно похож на голос одной его знакомой. Но это же не могла быть она…

Девушка сидела за барной стойкой к нему спиной. Молодой человек отставил в сторону стакан с виски и потёр глаза. Девушка не исчезла. Он подождал немного. Девушка всё так же неподвижно сидела, выпрямившись как струна и нервозно покачивая ногой.

— Вы здесь впервые? — спросил у неё бармен.

— Да, я вообще в другом районе живу…

Это точно она. Молодой человек слишком хорошо помнил этот голос, чтобы перепутать.

От волнения у него перехватило дыхание. Он колебался, не зная, как поступить. Подойти к ней? Спросить, как ей удалось выжить? Попросить прощения, попытаться объяснить, что он ничего не знал? Или же остаться в стороне и молча созерцать, не смея более показываться ей на глаза? А ведь он был готов отдать всё, что угодно, лишь бы снова увидеть её чистые, нежные, искренние глаза.

Молодой человек встал из-за стола и опасливо подошёл к стойке. Остановился чуть поодаль. Лицо девушки скрывали густые волосы. Ватными ногами молодой человек сделал неуверенный шаг ближе. Девушка не замечала его. Он сделал ещё один шаг вперёд и уже набрался решимости заговорить с ней, как вдруг девушка обернулась. Холодные глаза смерили его оценивающе-презрительным взглядом. Хищное лицо приняло грозное выражение, отчетливо дающее понять, что если он приблизится к ней ещё хоть на дюйм, то сильно пожалеет.

Девушка отвернулась.

Молодой человек стоял как оглушенный. В висках яростно стучал пульс, а в груди разливалась смесь пустоты, горькой досады и злости на самого себя. Каким же идиотом надо было быть, чтобы принять эту надменную рыжеволосую особу за самое прекрасное, самое светлое существо в мире? Как надо было напиться, чтобы поверить, что мёртвая вдруг оживёт и придёт сюда — два года спустя — в этот тёмный, грязный паб с дешёвым алкоголем и сомнительными посетителями?

И в то же время он вдруг почувствовал странное облегчение. Не придется признаваться в своих чувствах той, которая пострадала из-за его глупости и желания добиться признания.

Молодой человек постоял немного, присматриваясь к рыжей девушке, потом подошёл к бармену, вынул из кармана купюру и попросил пива. Пока бармен наполнял кружку, молодой человек вновь глянул в сторону девушки. Она словно почувствовала его внимание и оглянулась. Её глаза оставались холодными, но черты лица смягчились. Понимая, что смотрит на незнакомку неприлично долго, молодой человек поспешно отвернулся. Бармен протянул ему полную кружку пенного напитка. Молодой человек осторожно взял пиво и повернулся к своему столику.

— А вы не хотите угостить даму? — раздалось у него за спиной.

Он оглянулся. Девушка развернулась к нему лицом, закинула ногу на ногу и раскованно откинулась на спинку стула. В её глазах светилась заинтересованность.

Молодой человек начал судорожно размышлять, что бы ответить. Не найдя нужных слов, он молча протянул девушке пиво. Девушка высокомерно поджала губы и с некоторой брезгливостью взяла кружку. Сделав пару глотков, она отставила кружку и протянула ему руку.

— Скарлетт.

Её голос был звонким и глубоким. Молодой человек в растерянности молчал, не зная, что делать. Девушка поджала губы и нетерпеливо помахала рукой у него перед носом.

— Ты что, немой?

Он опустил глаза и пробормотал:

— Извините. Вы мне напомнили одну мою знакомую…

Глаза девушки яростно вспыхнули. Она всунула кружку с пивом обратно ему в руку и злобно прошипела: «Сволочь!»

Он вернулся за свой столик. Происходящее вокруг снова стало ему безразличным. Молодой человек безвольно рухнул на стул, подпёр голову руками. Каким же он был идиотом, когда пару минут назад поверил, будто встретил свою любимую живой и невредимой! Чудес не бывает...

Уже второй год он приходил в этот паб в один и тот же день, заказывал алкоголь и сидел чуть ли не до закрытия, предаваясь горечи утраты, рефлексии и самобичеванию. Вспоминал тот роковой день, когда его прежний мир окончательно рухнул; высчитывал, возможно ли было предугадать случившийся исход, и обещал себе во что бы то ни стало искупить вину хотя бы перед теми, кто выжил.

Время было позднее, ему, наверное, следовало идти домой. Однако сама мысль об этом вызывала у него отвращение. Он ненавидел свой дом. Погрузившись в немое оцепенение, молодой человек сидел неподвижно, как статуя горгулии, и на душе у него было невыносимо пусто.

Раздался частый стук каблуков. Чья-то рука рывком отодвинула стул напротив. Рыжая девушка по имени Скарлетт нагло уселась перед ним и закинула ноги на соседний стул.

— Как интересно получается, а! Сначала пялится на меня, потом лезет, а потом выясняется, что он меня, видите ли, с кем-то перепутал!

Сейчас её голос звучал резко и неприятно, хотя, возможно, причиной была саркастически-пародийная манера речи.

Молодой человек поднял голову. Она впилась в него хищными глазами, и он с горечью отметил их ярко-зелёный цвет.

— Ну? — вызывающе спросила девушка. — Так и будем молчать?

— Я к вам не лез, — коротко отрезал он. — Я лишь хотел убедиться.

Скарлетт хмыкнула.

— Что вы говорите! И что, я так сильно похожа? — её голос был готов сорваться на крик. — Вы слепой? Не можете узнать человека?! Эта ваша знакомая — она вообще кто? Хотя погодите, дайте угадаю. Она вас бросила, да?

Молодой человек ощутил, как его желудок сжимается в ледяной ком.

— С чего вы взяли? — процедил он сквозь зубы.

— Ну, как же! — Скарлетт саркастически усмехнулась. — Сидите здесь один, пьёте… Счастливые люди не пьют в одиночестве!

— Это не ваше дело, — прошипел он.

— Ага! Значит, я угадала? — эта рыжая особа явно пыталась вывести его из себя. — Интересно, и почему же она вас бросила? Вы ей изменили, да?

Молодой человек стиснул зубы, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие, чтобы не замахнуться и не залепить ей по лицу. Скарлетт продолжала сверлить его вопрошающим взглядом. Её лицо горело злорадным ликованием. Ему невыносимо захотелось заорать на неё, но вместо этого он лишь глубоко выдохнул и едва заметно прошевелил губами:

— Она умерла.

Перемена в поведении его собеседницы была просто поразительной. Её как будто окатили ледяной водой. Она опустила ноги, села ровно, её пылающие глаза потухли.

— Извините, — пробормотала она. Голос её снова стал таким, каким он услышал его впервые: меланхоличным и до боли знакомым. Глядя на печальное лицо девушки, молодой человек вдруг задумался, почему она набросилась на него с такой агрессией. Ведь он не сделал ей ничего плохого.

— А вас что сюда привело? — спросил он после продолжительного молчания.

Зелёные глаза наполнились болью, губы задрожали.

— Мне парень изменил!

Она закрыла лицо руками и громко разрыдалась. Пара человек за соседним столиком обернулись на неё и недовольно зашепталась.

Ему было неприятно слышать её вопли; хотелось осадить её, заставить заткнуться. И в то же время в нём зашевелилось странное чувство, похожее на сочувствие. Она была так похожа на одного родного для него человека, что ему вдруг захотелось утешить её, помочь. Он осторожно тронул девушку за руку и постарался сказать как можно мягче:

— Прекратите реветь.

Скарлетт завопила громе.

— Да найдете вы себе другого! — продолжал он, теперь уже с некоторой резкостью в голосе. — Нашли из-за чего плакать. У вас ещё столько парней будет!

Она громко всхлипнула и подняла на него заплаканные глаза.

— Правда? — её губы дрожали. От былых наглости и надменности не осталось и следа.

Молодой человек тяжело вздохнул и отвернулся. Он не знал, что ей сказать и о чём вообще можно говорить в подобной ситуации. Понимая, что Скарлетт продолжает на него смотреть в ожидании ответа, он заговорил, стараясь подбирать слова так, чтобы его речь звучала искренне и утешительно:

— Вы обязательно встретите достойного человека, который никогда вас не бросит. Вы красивая молодая девушка. У вас впереди ещё целая жизнь. А ваш парень — идиот. Он не понимает, какую совершил ошибку. Перестаньте плакать. Главное, что никто не умер.

Губы Скарлетт затряслись от гнева.

— Лучше бы он умер!

— Не надо так говорить.

— Я застукала его с этой тварью! Со своей лучшей подругой! Он там… с ней… Подонок! — и она завыла.

Он никак не мог уловить, что же чувствует в этот момент. С одной стороны, его раздражали её рыдания и крики, а её проблема казалась такой незначительной и надуманной. Но с другой стороны, сейчас она казалась такой несчастной и разбитой. Почему она пришла в этот паб одна? Зачем она вообще пришла в этот район? Зачем заказала себе целых два стакана виски? А ведь счастливые люди и правда не пьют в одиночестве.

Молодой человек мягко похлопал её по плечу, пытаясь таким образом успокоить.

— Если этот человек вас предал…

Она кивнула и надрывно всхлипнула.

— … тогда он не заслуживает ваших слёз.

Она подняла голову. От слез её глаза покраснели и опухли.

— Вы согласны? — спросил он и снова тронул её за плечо.

Она плотно сжала губы и энергично затрясла головой.

— Хотите пива? — спросил он, протягивая ей кружку. Прежде чем она ответила, он сообразил, что предлагать девушке пить из своей кружки некрасиво, и вскочил из-за стола. — Сейчас принесу вам другое.

— Лучше ещё виски, — ответила она, глядя в пустоту и шмыгая носом.

Через пару мгновений он принес ей стакан виски, кружку пива и две миски сухариков. Поставив всё это на стол, он сел рядом и тут вспомнил, что до сих пор не представился.

— Я, кстати, Северус, — он протянул ей ладонь. — Будем знакомы.

— Красивое имя, — прошептала Скарлетт и одним глотком проглотила виски. Потом взяла свою сумочку, извлекла пачку сигарет и предложила ему закурить. Он отказался. Она зажгла сигарету и, глубоко затянувшись, выпустила изо рта густой поток дыма.

Всё-таки она совсем не была похожа на Лили.

— Вы тут рядом живёте? — спросила Скарлетт, немного оживившись.

— Да, через две улицы.

— А чем вы занимаетесь?

— Я учитель, — честно ответил он.

— Да? — она сделала заинтересованный вид. — И какой предмет вы преподаете?

Северус на мгновение задумался. Что учителя преподают в этом мире? Кажется, есть такой предмет — химия. Скарлетт состроила ему глазки, демонстрируя, что его профессия ей кажется интересной, но она в ней ничего не понимает.

Они помолчали. Съели все сухарики, допили пиво. Северус поймал себя на мысли, что хочет поговорить с ней, но никак не может придумать повода завести новую беседу. Скарлетт задумчиво глядела куда-то позади него. Северус знал, что там висит зеркало, и понял, что она смотрит на отражение бутылок за барной стойкой.

— Хотите, я вас ещё чем-нибудь угощу? — сам от себя не ожидая, спросил он.

Скарлетт смущённо улыбнулась. Они вместе встали из-за стола и подошли к стойке. Понимая, что выбор его новой знакомой может оказаться ему не по карману, Северус первым схватил карточку с напитками и, просмотрев по ценам, предложил ей недорогой коктейль. Она согласилась, не раздумывая.

Напиток оказался до того крепким, что в первые несколько секунд у него закружилась голова. Едва первый хмель прошёл, Северус почувствовал себя увереннее. Скарлетт тоже повеселела. Он спросил, где она живёт и, узнав, что её дом находится рядом с ветеринарной клиникой, вдруг принялся рассказывать ей историю про одного врача, который во время операции забыл перчатки в животе у пациента. Эту историю он слышал давным-давно в детстве и всегда считал её на редкость идиотской. Однако его собеседница, похоже, была другого мнения и, пока он рассказывал, даже пару раз засмеялась.

Они заказали ещё по коктейлю, он умудрился рассказать ей ещё одну историю, которая вновь её рассмешила. Потом она начала ему что-то рассказывать. Он не слушал, а только смотрел ей в глаза и думал, как же поразительно она была похожа… Как удивительно было, что два таких похожих, таких прекрасных создания жили в одном городе в одно и то же время, и как по-разному сложились их судьбы. А ещё удивительнее было то, что обе они так или иначе встретились на его пути. А не могла ли это быть реинкарнация?

Северус тряхнул головой, стараясь прогнать хмель. Хитрая улыбка и кокетливый блеск в глазах этой рыжей девушки совсем не соответствовали тому образу, который вновь и вновь всплывал в его воспоминаниях. И всё же она ему очень нравилась.

— Давай выпьем на брудершафт? — предложила Скарлетт, поднимая стакан.

Северус ощутил, как жар хлынул ему в лицо.

— Что?

— Давай выпьем на брудершафт? — повторила она.

Он уловил, что её речь звучала неровно. Она была взволнованна. А может, просто пьяна. Северус хотел отказаться, но его рука сама потянулась к стопке с ярко-оранжевой ядрёной смесью. Он неуверенно шагнул ближе и приготовился переплести руки. Глядя ему прямо в глаза, Скарлетт пробормотала:

— Давай выпьем за то, чтобы любимые никогда не бросали.

— И не умирали… — еле слышно добавил он.

Они переплели руки, осушили содержимое своих рюмок и неуклюже чмокнулись. Скарлетт отшагнула назад. Северус отвернулся к стойке и поймал себя на мысли, что ничего не понял. Он искоса поглядел в её сторону. Скарлетт снова стала грустной и отрешённой. Заметив, что он смотрит на неё, она будто бы засомневалась, затем решилась, подошла к нему вплотную и прошептала:

— Давай ещё.

Возможно она имела в виду «ещё выпить», но Северус, сам того не ожидая, схватил Скарлетт за плечи и аккуратно, вдумчиво поцеловал в губы. На этот раз она не отошла. В её изумрудных глазах зажёгся огонек. Она глядела на него неотрывно, её горячее дыхание было совсем близко, и его сердце начало быстро-быстро биться от волнения.

— Ещё, — прошептала она.

Северус замер, не уверенный, что готов целоваться с незнакомкой в третий раз — часть хмеля в голове понемногу развеивалась. Но тут девушка вдруг сама подалась вперёд и вонзилась ему в губы с такой страстью, что он опешил. Растерялся, безвольно прислонился к стойке и, вновь чувствуя себя пьяным, позволил этой странной особе затянуть себя в поцелуе…

Как же она походила на ту, которую он любил больше жизни.

Её руки обвивали его шею, пальцы путались в его грязных волосах; всё это было так необычно, так приятно, что молодой человек вдруг начал стремительно терять над собой контроль. Невероятно мощное, доныне незнакомое чувство страсти воспламенилось в его теле. Они словно вырвались из невидимых цепей и, как две бурных волны, столкнувшихся посреди бури, слились воедино. Северус обхватил Скарлетт за талию и не смог сдержаться, чтобы не опустить руки ниже…

— Эй-эй, господа! Здесь вам не бордель!

Возмущённый возглас оторопевшего бармена на мгновение отрезвил их и заставил оторваться друг от друга. Северус безмолвно взял Скарлетт за руку и вывел на улицу. Едва они оказались на улице, как девушка бросилась на него снова. Северус схватился за её талию, чтобы не упасть, и она повисла у него на шее. Ноги не держали от её напора и выпитого спиртного, так что ему пришлось прислониться к стене паба.

После затяжного поцелуя, длившегося целую вечность, Скарлетт оторвалась от него и прошептала:

— Пойдем к тебе?

— Что?

Она уставилась ему прямо в глаза и улыбнулась во весь рот.

— Ты далеко живёшь?

Всё было как в тумане. Ему было странно, почему она так хочет увидеть его дом, и вместе с тем не хотелось с ней расставаться. Северус помнил, как они вместе шли по кривой мощёной улице мимо невзрачных, покрытых копотью зданий; как Скарлетт то и дело останавливалась и впивалась ему в губы, словно он был главной любовью всей её жизни; как он завёл её в облезлый мрачный закуток, в глубине которого располагалось его жилище. Серый обшарпанный дом с немытыми окнами совершенно не смутил Скарлетт, и, когда Северус распахнул перед ней дверь, она смело шагнула внутрь.

Едва молодой человек оказался рядом с ней в прихожей, девушка вжала его в стену и полезла руками ему под рубашку. Какая-то часть его смутно понимала, что в этом было что-то неправильное. Хотелось оттолкнуть обезумевшую леди, однако она напирала с таким рвением, с такой неожиданной тягой к нему, что Северус растерялся. Кровь гудела в ушах всякий раз, когда она вонзалась в его губы вновь и вновь. И вот ему уже казалось, что перед ним стоит не новая знакомая по имени Скарлетт, а в самом деле та, которую он так любил…

Они вместе втащились в комнату, свалились на кровать. Северус не успел опомниться, как она рывком стащила с него брюки. Разделась сама. И вот уже восседала на нём — красивая, мощная, горячая…

Самое прекрасное, самое волшебное чувство охватило его, заставляя забыть обо всех тревогах, о комплексах; о том, что он этого не достоин. Они лежали рядом, пытаясь отдышаться, когда она повернулась и прошептала в ухо: «Давай ещё».

На утро от сумасшедшей ночи осталась лишь смутные воспоминания. Приятная слабость в теле сменилась головной болью от количества выпитого на кануне спиртного, а жаркая августовская ночь за окном уступила место пасмурному, дождливому утру.

Северус проснулся в постели один, полностью обнажённый, на скомканной в груду простыне. По всему полу была разбросана его одежда. Он лежал на спине и долго-долго думал о том, случилось ли произошедшее в эту ночь на самом деле или он сошёл с ума и стал жертвой пугающе реалистичных галлюцинаций. Была ли с ним эта рыжая зеленоглазая девушка прошедшей ночью или же явилась ему во сне? Или в бреду?

От её пребывания в его доме не осталось ни следа.

Неужели это был сон? Такой реалистичный, такой яркий! Северус никогда не чувствовал себя таким счастливым… и таким разбитым.

Двух одинаковых девушек в природе не бывает. Да и какая из них теперь посмотрела бы на него после всего того, что он натворил? Не стоило тешить себя глупыми надеждами. И уж тем более не стоило так много пить, пусть и раз в году. Сон или не сон — его сиюминутной слабостью легко могли воспользоваться не те люди.

На следующий день он собрал чемодан и уехал в Хогвартс.

Его пробудила обжигающая боль в горле. Боль была настолько сильной, что первые несколько мгновений он не мог дышать. Густой мрак окутывал его непроницаемой влажной пеленой. Северус Снейп схватил себя за горло и попытался подняться, но тут же стукнулся головой обо что-то жёсткое сверху. Он повернулся в бок и сразу упёрся в глухую стену справа. Боль в шее потихоньку отступала. Немного отдышавшись и придя в себя, Снейп попробовал перевернуться на другой бок, но и с другой стороны его встретила точно такая же непробиваемая стена. Он перекатился обратно на спину, хотел согнуть ноги в коленях, но упёрся в невидимый барьер над собой. Стена. Опять стена. Что такое? Как в ящике.

От этой мысли у него похолодело внутри. Влажный воздух вокруг становился удушливо густым. Его окружали непроницаемая чернота и абсолютная тишина. Собравшись с силами, Северус ещё раз попытался встать, ударился в барьер над головой и замер.

Стена справа. Стена слева. Стена сверху. Снейп осторожно ощупал стену, нависавшую в нескольких сантиметрах над лицом. Стену покрывал материал, похожий ткань, а за ней простукивалось нечто, похожее на дерево. Леденящая кровь догадка пронзила его сердце.

Он лежал в гробу.

Снейп не мог дышать, не мог пошевелиться. Вязкий воздух, словно вода, начал заполнять легкие. Отчаяние и ужас сковали каждую клетку его тела. Осознание неизбежного, как сильнодействующий яд, парализовало рассудок. Снейп закричал, но вместо голоса смог издать только сиплый хрип, и стал в панике метаться, пытаясь хоть как-то пробить стенки сковавшего его гроба. Воздуха становилось всё меньше. Что будет? Что будет? Такая смерть страшнее любых мук, пережитых при жизни…

Жадно глотая ртом воздух, Снейп лёг обратно на спину и закрыл лицо руками. В оцепеневшем сознании пульсировала одна единственная мысль: жить! От отчаяния его затрясло, всё тело покрылось липким холодным потом. Хотелось завыть, закричать, но сил не было. Да и кто услышит крик покойника из-под земли?

Северус не знал, сколько пролежал так, задыхаясь от ужаса и медленно сходя с ума. Внезапно его сознании, как одинокая искорка, промелькнула слабая, едва заметная надежда на спасение. Палочка! Немой рукой Северус принялся судорожно ощупывать пространство вокруг в поисках единственного предмета, от которого теперь зависела его жизнь. Палочки нигде не было. И без того шаткая надежда таяла с каждой секундой. От ужаса и отчаяния Снейп начал впадать в беспамятство.

Но вот трясущиеся пальцы зацепились за что-то знакомое. Снейп схватил волшебную палочку, вслепую выставил её перед собой, насколько позволяли размеры гроба, и изо всех сил заорал: «Бомбарда!»

Оглушительный выстрел пронзил землю. Почва изверглась наружу, словно мощный гейзер. Сырой могильный смрад сменился живительной свежестью. Мрак вокруг расступился, и над головой зазияло чистое ночное небо.

Некоторое время Снейп продолжал лежать, не в состоянии поверить своему счастью, вдыхал свежий воздух и глядел в небо. Редкие комья земли скатывались вниз и падали на него. Наконец он очнулся, попробовал встать. Тело не слушалось. Лишь с четвёртой попытки ему удалось принять вертикальное положение и начать карабкаться вверх. От долгого пребывания в тесном холодном гробу у него затекли ноги и руки, в горле снова запершило, но Северус превозмогал себя и старался во что бы то ни стало выбраться из могильного плена. Свежая земля то и дело выскальзывала из-под пальцев, из-за чего он вновь и вновь сползал вниз. Силы покидали его. В конце концов, ему удалось зацепиться за торчащий из земляной стены корень и по нему выкарабкаться на поверхность. Снейп отполз как можно дальше от глубокой ямы и рухнул без чувств.

Когда он открыл глаза, ночь ещё не прошла. Над ним расстилалось бескрайнее бездонное небо, усеянное мириадами звезд. Снейп лежал на спине, раскинув руки, глядел в это бесконечное небо и благодарил его за то, что сумел выбраться на свободу. Всё его тело ломало и ныло, но эта боль была ничем по сравнению с бесконечным желанием жить. Ощутив прилив сил, Северус кое-как поднялся на ноги и совершил несколько неуверенных шажков.

Несколько размяв конечности, волшебник осмотрелся вокруг. Его окружало огромное поле с белеющими там и тут каменными плитами. На ближайшей плите — той, что располагалась как раз рядом с могилой, из которой он вылез — чернела надпись: «9.01.1960-2.05.1998». Над датой было выведено его имя.

Вся радость от чудесного спасения оборвалась в один миг. Северус вспомнил свой последний вечер. Сколько же прошло времени с тех пор, как его убили? Кто победил?

Снейп огляделся по сторонам. Все поле усеивали такие же каменные плиты. За кладбищем, над лесом, возвышались светящиеся башни величественного замка — сакрального места, что служило ему и домом, и работой, и смыслом жизни. Как заворожённый, Снейп уставился на сияющие окна Хогвартса, на мгновение забыв обо всём. От слабости его пошатывало. В какой-то момент Северус потерял равновесие и чуть было не свалился обратно в яму, из которой четверть часа назад выбрался с таким трудом. Снейп поспешно отполз подальше от разодранной могилы, выставил палочку и заклинанием заставил землю засыпать яму обратно. После чего поднялся и с тяжёлым сердцем побрёл прочь от своей могилы, попутно бросая взгляды на встречающиеся на пути плиты.

Сколько же знакомых имен... К тому времени, как он добрался до края кладбища, на душе стало совсем погано. Слишком много погибло людей, сражавшихся против Тёмного Лорда. Неужели это чудовище одержало победу? От этих мыслей горло Снейпа вновь пронзила острая боль. Он закашлялся и стал задыхаться. За спиной хрустнула ветка. Чувствуя, что кашлем он может привлечь ненужное внимание, Снейп сделал над собой последнее усилие и трансгрессировал. Едва его ноги коснулись пола собственного дома, он опять потерял сознание.

* * *

Еще ни разу в жизни Северус не чувствовал себя таким больным. Он очнулся у себя дома, на полу в коридоре. Сквозь мутное дверное окно пробивался серый свет. Такая же серость проливалась сквозь дверной проём ближайшей комнаты. Снейп кое-как встал и, опираясь рукой о стену, забрёл в комнату. Там свалился на диван и провалялся в ознобе и беспамятстве почти до полудня. Лишь во второй половине дня у него нашлись силы дойти до кухни и заварить чай, который сразу же вылез обратно.

Восхождение на второй этаж по узкой скрипучей лестнице стало настоящим испытанием. От слабости его страшно шатало, а перед глазами всё плыло так, словно его сбили дезориентирующим проклятьем. Доковыляв до ванной, Северус с трудом узнал себя в перемазанном могильной землёй существе с мертвенно-бледной кожей, впавшими глазами и изуродованной шеей. Снейп тщательно умылся, очистил запекшиеся раны и изучил их. Двойные шрамы, повторяющие удары змеи, тянулись в нескольких местах чуть левее от горла и доходили до ключицы. На ощупь не болели: боль возникала сама по себе и то отступала совсем, то обжигала так, что хотелось кричать. Северус примерно представлял природу яда ранившей его твари и поэтому не мог найти объяснения, почему раны затянулись и как ему вообще удалось выжить после такого нападения.

Раздевшись, он обнаружил ещё несколько следов от укусов на правой руке, которой заслонялся от Нагайны в предсмертной агонии. Эти раны почти не болели, или он попросту не замечал их из-за других болей. Снейп залез в ванну и включил горячую воду. Вода обожгла отвыкшую от высоких температур кожу и на какое-то время отрезвила его, заставив вновь почувствовать себя живым. Ему стоило больших усилий вымыть из спутанных волос налипшую глинистую землю. Руки плохо слушались и безостановочно дрожали несмотря на жгучий кипяток, льющийся из душевой лейки. Изнутри его по-прежнему сковывал мороз. Снейп заткнул слив, дождался, пока ванна наполнится и просидел в горячей воде без малого час, но так и не смог согреться.

После водных процедур состояние резко ухудшилось: поднялась температура, началась ломота и рвота. Снейп даже не пытался есть, только пил воду и тут же блевал. К вечеру добавились боли в мышцах и голове, столбик градусника дополз до отметки сорок, и Северус всю ночь промучился в бреду, неспособный ни принять лекарство из-за постоянной рвоты, ни заснуть. Ему без конца мерещились то зелёные вспышки, то крадущиеся тени врагов, то тяжёлые шаги в коридоре. Иногда Северус всё же проваливался в некое подобие сна, и там его встречал круговорот кошмаров, от почти забытых, ведущих свое начало из глубокой молодости, до совсем недавних, ещё живо стоящих в памяти. Вновь и вновь Нагайна вонзала ядовитые клыки ему в шею, горло пронзало калёным железом, Снейп вскрикивал, просыпался и снова погружался в очередное бредовое видение.

На утро Северус пришёл в себя совсем разбитым и насквозь больным. Суставы ломало, как при запущенном гриппе, перед глазами по-прежнему плыло, а желудок неприятно ныл от бесконечных выворачиваний. Превозмогая себя, Снейп всё же нашёл в себе силы доползти до кухни, найти и сварить припасённый с прошлого года рис и немного поесть. Еда подействовала благотворно — он даже смог отыскать среди своих запасов несколько ингредиентов для общеукрепляющего зелья. Только вот сварить лекарство не получилось. Руки тряслись, а взгляд ни на чём не получилось сфокусировать. Поиск ингредиентов отнял так много энергии, что в конце концов Снейп свалился обратно в постель и проваливался в забытье.

Днём опять начались рвота и головокружение. Северус пробовал глотать антидоты, но его тут же выворачивало. Пробовал пить, и его снова выворачивало. Ещё немного, и вместе с рвотой из него бы вышел и сам желудок. Так Снейп промучился до самого вечера, а ночью температура опять подскочила до сорока, принеся с собой новые галлюцинации. Комната наполнялась уродливыми людьми в окровавленных масках, по стенам ползали змеи. Они душили его, он вырывался, кричал, но его никто не слышал. Каким-то чудом Северус пережил вторую ночь, а утром цикл повторился...

Ему стало чуть лучше лишь на четвёртый день. Волшебник смог полноценно поесть и проглотить последний безоар. Руки тряслись меньше, изображение вернулось в фокус, и Снейпу удалось приготовить общеукрепляющее зелье. Под действием лекарства болезнь начала понемногу отступать. Разум прояснялся, а бред и ночные кошмары сменились вполне осознанными и не менее болезненными мыслями. Что же всё-таки произошло в тот день? Почему он остался жив? Кто одержал победу? Если победа оказалась на стороне Тёмного Лорда, то что теперь происходит в мире волшебников? Что происходит в мире магглов? Что стало с теми, кто воевал против Лорда? Что стало с Хогвартсом?

Северус пребывал в полнейшем неведении, и от этого неведения ему было невыносимо тяжко и жутко. Он не знал, как связаться с магическим миром, как выведать хоть капельку информации о случившемся. Боялся выйти из дома. Ему казалось, что за дверью его поджидают враги — на чьей бы стороне не находились эти люди, они не могли желать ему добра.

Глубоко в душе Снейп понимал, что заслужил это. Он один был виновен во всём, что произошло с этим миром: это он сразу после школы перешёл на сторону пожирателей смерти; это он подслушал пророчество и рассказал его своему Господину; это он обрёк на смерть своего единственного любимого человека и лишил семьи её ребенка; это он приложил все усилия, чтобы ещё сильнее отравить жизнь этого ребенка…

Другой взгляд на ситуацию нисколько не улучшал его положение: он первым предал Тёмного Лорда, он первым кинулся сливать информацию Дамблдору, он первым начал жизнь двойного агента, он… Чёрт возьми, чего ещё он только не сделал! И тем не менее, почему-то именно он — Северус Снейп — каким-то чудом остался жив.

Какая бы участь не ожидала его за пределами дома, рано или поздно всеобщий предатель должен был выйти на улицу хотя бы потому, что у него стремительно заканчивались запасы пропитания и ингредиентов для лечебных зелий. К тому же в его дом вполне могли заглянуть люди из Министерства магии с целью конфисковать его волшебное имущество. Эта мера была необходима, потому что Северус жил в самом сердце маггловского мира, и магглы тоже могли заинтересоваться пустой жилплощадью и случайно наткнуться на предметы, компрометирующие волшебников. В конце концов, Снейп пришёл к выводу, что ему всё равно было уже нечего терять. К тому же, он умудрился пережить саму смерть, а значит, уже мог ничего не бояться.

Одним тёплым летним деньком, когда приступы интоксикации почти не беспокоили его, Снейп наконец решился совершить вылазку в город и посмотреть, что же творится в мире. Многие его опасения развеялись сразу же, едва он оказался на оживлённой улице. Жизнь магглов мирно шла своим чередом: на дорогах сновали автомобили, деловитые прохожие бежали по своим делам, весёлые компании сидели в кафе, толпились в магазинах. Скорее всего, был выходной день, потому что на центральной площади района проходила ярмарка.

Подобрав оставленную кем-то на лавочке газету, Снейп узнал, что сегодня 12 мая, в Германии проходит футбольный матч «Франция — Бельгия», в парламенте готовят очередной законопроект, повышающий налоги, а в соседнем городе на днях откроется новый концертный зал, готовый вместить аж двадцать тысяч зрителей. Страна продолжала жить своей жизнью, а значит, в тот роковой день Мальчик-который-выжил одержал победу.

В тот день в пабе «Весёлый мельник» почти никого не было, кроме мистера Джонсона (пожилого владельца этого некогда популярного заведения), тощей невзрачной официантки мисс Фишер, со скучающим видом пересчитывавшей монеты в кассе, и вечно пьяного мужичка-завсегдатая за самым дальним столиком.

Северус пришёл сюда от нечего делать. А может от простого человеческого желания побыть рядом с другими людьми. В его нынешнем положении это несвойственное ему желание проявлялось у оказавшегося в социальной изоляции волшебника всё сильнее. Снейп заказал двойной виски и сел в углу у окна, подальше от любопытного взгляда официантки и сонного похрюкивания пьяницы. Его глаза бесцельно блуждали вдоль лежавшей за заляпанным грязью окном серой улицы, а мысли уходили далеко-далеко.

Ситуация, в которую Снейп попал, и правда казалась безвыходной. С одной стороны, он, как бывший пожиратель, опасался заявлять о своём воскрешении магическому сообществу. Из оставшихся в живых о его истинной роли в войне против Тёмного Лорда не знал никто. Конечно, Снейп успел передать воспоминания о планах Дамблдора и своей личной жизни Гарри Поттеру, но не был уверен, удалось ли мальчишке их посмотреть и сумел ли этот недоумок правильно интерпретировать столь контрастирующую с образом всеобщего предателя информацию. И даже если Поттер смог сделать правильные выводы из увиденного, вряд ли он поделился этими выводами с окружающими, а если и поделился и, возможно, даже убедил какую-то часть волшебного сообщества в невиновности такого неоднозначного участника войны — для большинства репутацию Снейпа это мало обеляло. И хотя Северус привык жить в атмосфере тотальной неприязни к себе, шансов нормально устроиться в волшебном мире после всего произошедшего ему представлялось мало.

Устраивать свою жизнь в обычном мире казалось не менее безнадежной идеей. Все его способности и знания не были пригодны для работы среди магглов, а навыками, требуемыми для немагических профессий, Снейп либо не владел вообще, либо владел на очень посредственном уровне. Устраиваться же работать охранником и продавцом в магазин для человека, привыкшего к интеллектуальному труду, означало медленно и верно деградировать. И если на первое время Снейп был готов смириться с временной занятостью в низкоквалифицированной сфере, то для полноценной жизни в будущем (если это будущее, конечно, у него было) следовало обзавестись более достойным положением, которое в силу отсутствия вышеупомянутых навыков пока не представлялось возможным.

Время тянулось так медленно, что Северус, казалось, просидел в размышлениях целую вечность, когда двери паба распахнулись и в помещение ввалилась шумная компания уже подвыпивших молодых парней. С руганью и смехом они оккупировали один из столов и принялись что-то громко обсуждать. Снейп не прислушивался и лишь изредка улавливал отдельные слова. Больше всего его раздражал голос самого буйного парня — такого вихрастого и слишком самоуверенного. Он что-то громко декларировал своим товарищам, яростно размахивая руками. Ещё один парень, рыжий и нескладный, без конца поддакивал буйному. Третий — с соломенными волосами, в клетчатой рубашке и синяком под глазом — то и дело вскакивал, перебивал вихрастого и начинал доказывать свою точку зрения. Ещё двое сидели чуть поодаль в тени и почти не участвовали в дискуссии.

Северус попытался вернуться к своим размышлениям. Постепенно голоса шумной компании отошли на задний план, и он снова погрузился в воспоминания.

Прошло ещё, наверное, около получаса, прежде чем Снейп вдруг осознал, что в помещении воцарилась глухая тишина. Компания парней исчезла. Потерявшись в мыслях, Северус и не заметил, как они ушли. Пьяница продолжал дрыхнуть в углу, уткнувшись харей в стол, а усталый хозяин сменил официантку у кассы и тоскливо наблюдал за жужжащей под потолком мухой.

Поглядев на висящие на стене часы, Снейп с некоторым удивлением узнал, что просидел в пабе без малого два с половиной часа. Тени за окном вытянулись, по улице туда-сюда сновали спешившие с работы домой прохожие. Снейп подошёл к кассе и расплатился с хозяином за виски, к которому так и не притронулся за всё это время. Из кухни донёсся резкий запах жареного масла. Снейпа замутило. Хозяин вяло махнул в сторону двери туалета, который находился в скрытом от людских глаз закутке.

Снейп открыл дверь и обмер. Из одной из кабинок торчали ноги в джинсах. Снейп нервно глянул по сторонам, рука инстинктивно рванулась в карман за оружием. Выставив палочку вперёд, Северус подкрался к кабинке и опасливо заглянул внутрь.

На полу лежал рыжий парень — тот самый, что, казалось, ещё пару минут назад весело пил пиво со своими приятелями и поддакивал вихрастому. На его груди зияла огромная рана. Распахнутые стеклянные глаза молодого человека удивлённо глядели перед собой, словно он не ожидал нападения.

Убедившись, что больше в туалете никого нет, Северус бросился к хозяину паба и сообщил о случившемся. Вместе с мистером Джонсоном они ещё раз осмотрели труп (позеленевшего Джонсона хватило на пару секунд), после чего хозяин кинулся звонить в полицию.

Через полчаса в «Весёлом мельнике» было не протолкнуться. Пока судмедэксперт осматривал покойного, а местный полицейский допрашивал трясущуюся в истерике официантку, Снейп сидел на своем месте у окна и ждал своей очереди для допроса.

В паб вошёл ещё один полицейский.

— Инспектор Сайрус приехала, — доложил он коллеге и отшагнул в сторону, освобождая проход. Сразу за ним в помещение вошла женщина лет тридцати в сером костюме и с рыжими, забранными в хвост волосами. Её холодный взгляд пробежался по присутствующим и остановился на первом полицейском.

— Где труп? — сухим голосом спросила инспектор.

— Сюда, — полицейский широким жестом указал на дверь туалета.

Женщина прошагала на место происшествия. Вслед за ней внутрь проследовал её напарник, но сразу вышел и, отведя в сторону первого полицейского, стал задавать ему вопросы.

Через несколько минут инспектор вернулась к коллегам и, перекинувшись с ними парой фраз, обратилась к мистеру Джонсону:

— Это вы обнаружили погибшего?

— Нет, его нашёл вон тот мужчина, — Джонсон указал на Снейпа. — Я вызвал полицию.

— Вы хозяин заведения?

— Совершенно верно, инспектор.

— В таком случае, не могли бы вы выделить мне помещение? Мне нужно допросить свидетелей.

Мистер Джонсон замялся и после непродолжительной паузы предложил свой кабинет.

— Благодарю, — мягко ответила инспектор Сайрус и, не дожидаясь ответа, вновь обратилась к полицейскому, — соберите, пожалуйста, всех свидетелей. Надеюсь, до вечера мы управимся.

Северуса вызвали вторым. Кабинет мистера Джонсона оказался совсем маленьким, но при этом вмещал объёмный стол, два стула на колёсиках и шкаф с открытыми полками, на которых покоилась скромная документация заведения. Инспектор Сайрус вежливо предложила Снейпу сесть.

— Как вас зовут? — спросила она, доставая из папочки чистый лист бумаги и кладя его перед собой.

— Северус Снейп.

Её глаза оторвались от бумаги и скользнули по его лицу. Инспектор Сайрус помолчала немного.

— Интересное у вас имя. Расскажите, как вы обнаружили труп.

— Никак, — пожал Снейп плечами. — Зашел в туалет, смотрю — лежит.

— Как именно он лежал?

Снейп закрыл глаза, вспоминая: распростёртое тело рыжего парня и его удивлённое лицо чётко проступили в памяти.

— На спине, как будто его толкнули… На груди рана — вот здесь, — он ткнул пальцем себе между рёбер. — Вы же сами видели.

— Что-нибудь ещё вам запомнилось? — сухо спросила инспектор Сайрус, записывая его слова в протокол.

— Э-э-э… Да. Мне кажется, он был удивлён.

— Удивлён?

— Да. Как будто его застали врасплох…

Снейп невольно сглотнул. Перед глазами снова возникло мёртвое тело, но не рыжего парня, а другого… Тоже вихрастого, лежащего на спине, сжимающего в руке волшебную палочку.

— Насколько я понимаю, погибший сидел в зале, — прохладный голос рыжей женщины-полицейского вернул его в реальность.

— Да, он сидел в компании… эм, я не знаю, с кем он был. Возможно, это были его друзья…

— Можете их описать?

— Один был такой… вихрастый. Мне показалось, что он у них главный.

— Почему вы так решили?

— Он больше всех говорил, будто что-то доказывал остальным. Такой противный голос…

— Вы запомнили, о чём он говорил?

— Не прислушивался. Вроде бы что-то про деньги.

— Как он был одет?

— Э-э-э… чёрт возьми, откуда мне знать! Я на него не смотрел!

Инспектор Сайрус окинула его спокойным взглядом.

— Хорошо, вы не запомнили. Как выглядели остальные?

Снейп снова напряг память.

— Один русый, с подбитым глазом. Кажется, в клетчатой рубашке… Да, в клетчатой. Они с вихрастым ругались.

— Ругались? О чём? — рука инспектора напряжённо сжала шариковую ручку.

Северус немного помолчал, усиленно думая.

— Не знаю, о чём именно они говорили, но точно могу сказать, что они ругались. Говорили на повышенных тонах.

Инспектор Сайрус покачала головой, но ничего не ответила. Опустив глаза, она в точности записала его слова.

Сквозь окно в кабинет заглянул золотой лучик заходящего солнца и упал на её лицо. Эта женщина показалась Снейпу довольно молодой, немногим старше тридцати. У неё были удивительно яркие зелёные глаза.

Инспектор задала ему ещё несколько вопросов: где сидела эта компания, как они сидели, куда делись потом, кто ещё присутствовал в пабе, заходил ли в паб кто-то посторонний. Северус старался отвечать как можно подробнее, но из-за того, что в момент совершения убийства его голова была занята другими мыслями, он почти ничем не смог помочь следствию. Когда допрос закончился, инспектор Сайрус попросила его указать контактный телефон и адрес, чтобы с ним можно было связаться при возникновении дополнительных вопросов.

— У меня нет телефона, — растерянно пробормотал Снейп.

— Как нет? Никакого? — женщина удивилась. — Ну, хорошо, тогда укажите только адрес.

Снейп нацарапал свой адрес в самом низу протокола и поставил подпись, подтверждая своё согласие со всем вышесказанным.

Его продержали в пабе ещё минут двадцать, несколько вопросов ему задал напарник инспектора. Когда ему, наконец, разрешили уйти, на улицу уже опустилась глубокая ночь.

Северус шёл домой по инерции. С каким же неприятным изумлением он вдруг осознал, что с момента своего «воскрешения» совсем перестал обращать внимание на то, что творится вокруг. Снейп не запомнил, в какой момент и куда ушли эти молодые люди, не заметил между ними какой-либо враждебности или напряжения (а эти чувства непременно должны были присутствовать, ведь иначе они не стали бы убивать своего товарища). А что, если убийцей был кто-то другой? Тогда почему все ушли, а рыжий парень остался один? Почему они ушли без него? Как преступник проник в паб и как убил рыжего так, что никто этого не заметил?

Неожиданно Северус обнаружил себя у дверей собственного дома. От осознания того, что он не заметил даже, как дошёл до дома, его накрыла волна панического страха. Если он — некогда один из самых внимательных и осторожных волшебников в Британии — ничего не замечает вокруг, не может ли это свидетельствовать о каких-то необратимых изменениях в его мозге? Ведь он пережил смерть. Не настоящую, но всё-таки смерть.

Снейп прошёл в комнату и кинулся искать среди бесчисленных книг справочник магических болезней. Снейп точно помнил, что такой справочник у него был. Только вот где он стоял?

«Ты же знаешь заклинание, облегчающее поиски» — шепнул внутренний голос. Северус замер. Чёрт возьми, неужели он начал забывать такие элементарные вещи, как манящие чары? Катастрофа!

Северус достал из кармана палочку, покрутил её в руках. Хорошо. Допустим, он найдёт справочник и обнаружит у себя частичную потерю памяти, вызванную клинической смертью. И что он будет делать с этим диагнозом? Пойдёт в больницу Святого Мунго? И что он скажет целителям? «Здравствуйте! Я умер, а потом воскрес. И теперь у меня отмирает мозг, помогите мне, пожалуйста. Вы же меня помните? Я бывший профессор зельеделия из Хогвартса. Да-да, тот самый, который убил Дамблдора! Тот самый, из-за которого Тёмный Лорд узнал о пророчестве и началась вся эта канитель».

Снейп нервно усмехнулся, представляя, как бы его встретили в волшебном мире, потом как-то равнодушно положил палочку на письменный стол и, больше ни о чем не думая, отправился спать.

Ливневые дожди продолжались почти неделю. Всё это время Северус сидел дома и, чтобы окончательно не сойти с ума от безделья и одиночества, делал ревизию своего книжного имущества. Большая часть книг состояла из магических справочников и пособий по магии разной степени сложности и тёмности. Снейп сортировал их по тематикам, откладывая на специально выделенную полку устаревшие справочники и книги, которые находились в откровенно плохом состоянии, надеясь в будущем или сдать их букинисту, или ликвидировать совсем. Изредка среди магической литературы попадались и маггловские книжонки — наследство, доставшееся от родителей. Эти книги Снейп складывал в отдельную коробку, предназначенную для макулатуры на выброс.

А ведь когда-то, когда понятие свободных денег ещё не было ему сильно знакомо, Северус с жадностью хватался за любой доступный по карману фолиант, в каком бы состоянии тот не пребывал, и бережно хранил в постепенно растущей библиотеке всё, что туда когда-либо попадало. Годы спустя шкафы уже не вмещали всего накопленного бумажного богатства, часть этого богатства утратила или ценность, или актуальность, и трепетное отношение к книгам в конце концов сдалось и уступило место здравому смыслу, твердящему, что со многой литературой давно пришло время расстаться.

Северусу осталось перебрать ещё пару шкафов в конце коридора, когда гулкую тишину в доме разрезал пронзительный звонок в дверь. В первые несколько секунд бывшего пожирателя охватила паника. Кто и зачем мог звонить ему домой? В воображении сразу представились люди из Министерства магии, пришедшие забрать его на суд.

Северус метнулся в кабинет, схватил палочку и, стараясь ступать как можно тише, спустился к двери. В этот момент зазвонили снова. Морщась от непривычно резкого звука, Снейп бесшумно подступил к двери и всмотрелся сквозь стекло. За дверью стояли два человека: один худой и высокий, в тёмной униформе, другой пониже ростом, с копной рыжих волос.

Снейп облегчённо вздохнул, но на всякий случай уточнил «кто там?» и только потом приоткрыл дверь. На пороге стояли рыжеволосая инспектор Сайрус и её напарник. Увидев Снейпа, женщина мягко улыбнулась и показала полицейское удостоверение.

— Одну минуту, — как можно вежливее сказал Северус и поспешно прикрыл дверь. Выхватив палочку, он махнул рукой вдоль коридора: все надписи на корешках книг мгновенно исчезли, а книги магглов выпрыгнули из коробки и заняли своё место на самой заметной полке.

Убедившись, что дом выглядит достаточно по-маггловски, волшебник впустил полицейских в коридор.

— Мы задержали одного из подозреваемых, — сразу заговорила инспектор. — Вы должны поехать на опознание.

— Прямо сейчас?

— Если вы не заняты, то можем поехать сейчас. Только возьмите с собой документы.

Снейп задумался. Где-то в недрах одного из шкафов лежал маггловский паспорт, удостоверяющий его личность, но он вполне мог устареть или его следовало поменять. Снейп понятия не имел, как должен выглядеть современный маггловский документ. Тем не менее, он шагнул в кабинет, где уже закончил уборку, и осмотрелся. Чувствуя, что полицейские смотрят ему в спину, Северус прикинул, где они могли бы его подождать. Кажется, кухня вполне годилась для этих целей. Там не было никаких подозрительных предметов: разве что котёл для варки зелий, но он выглядел вполне обычным; в конце концов, Снейп мог бы соврать, что ходит с ним в походы.

Волшебник провёл нежданных гостей на кухню, попросил подождать там и отправился на поиски какого-нибудь паспорта. Паспорт мгновенно откликнулся на манящее заклинание и выскочил из глубин нижнего ящика стола. Северус пролистал его, неуверенный в валидности этой тоненькой книжечки. Ничего другого убедительного для глаз сотрудников полиции у него не было.

Зельеделец вышел из комнаты, и сердце его упало камнем: инспектор Сайрус стояла в коридоре и рассматривала лестницу, ведущую на второй этаж. На её лице застыло очень странное выражение, будто она пыталась разглядеть что-то невидимое. Северусу оставалось только надеяться, что женщина не наткнулась на что-то такое, что запрещено показывать таким, как она.

— У вас какой-то вопрос, инспектор? — спросил он как можно спокойнее.

Она затрясла головой.

— Нет-нет, у вас просто очень интересная планировка. Такие дома уже не строят.

Снейп отчётливо услышал ложь в его голосе. Сейчас инспектор держалась весьма уверенно, но ещё секунду назад её внимание было занято совсем не планировкой. Женщину что-то заинтересовало. Её напарник вышел из кухни. Слава Мерлину, хотя бы он никуда не выходил, а значит, ничего не заметил.

— Вы готовы ехать? — спросил полицейский.

— Да, — Снейп махнул паспортом.

Машина, на которой они ехали, была самой обычной, не полицейской — Audi 80 синего цвета. Инспектор Сайрус сидела за рулём. В салоне сильно пахло сигаретами и ароматизатором-ёлочкой. Ехали молча, каждый думая о своём. Уже на подъезде к полицейскому участку инспектор Сайрус осведомилась, звонил ли её коллега адвокату некоего господина Хоффмана, на что тот сердито буркнул, что проще было бы дозвониться до премьер-министра.

В участке инспектор Сайрус уточнила какие-то свои дела у дежурного и повела Снейпа по длинному коридору. Встречавшиеся им на пути сотрудники почтительно здоровались с инспектором, из чего Северус сделал вывод, что женщина либо занимала очень неплохую должность, либо пользовалась уважением среди коллег. А может и то, и другое. Они остановились у одной из дверей, и инспектор попросила его подождать на диванчике. Снейп проследил, как она прошагала дальше, неосознанно заглядываясь на её плавную походку и мерное покачивание бёдер.

Из приоткрытого окна доносились звуки города. Северус выглянул на улицу и увидел, как к стенам здания напротив подъехала полицейская машина, и двое констеблей кинулись вытаскивать из салона человека в наручниках. Человек отчаянно сопротивлялся и рассыпался руганью. На другой стороне двора группа мужчин в форме праздно курила. Один из курящих бросил сигарету в урну и зашагал на помощь коллегам…

— Идите за мной!

Прохладный голос инспектора Сайрус заставил Снейпа вздрогнуть. Он покорно двинулся за женщиной. Помещение, в которое она его привела, сначала показалось Северусу совсем маленьким. Оно было довольно тёмным, от двух лампочек белого свечения почти не было толка: грязно-серые стены и такой же потолок моментально поглощали весь свет. Одна из стен была стеклянной. За ней находилось другое помещение, полностью белое, ярко освещённое. На дальней стене были нарисованы чёрные полосы.

— Сейчас туда зайдут люди. Вы должны внимательно на них посмотреть и сказать, узнаёте ли кого-то, — объяснила Сайрус, показывая сквозь стекло. — Напоминаю вам, что дача заведомо ложных показаний преследуется по закону.

В дверь постучали, и в кабинет вошёл здоровенный широкоплечий мужчина в белой рубашке и синем галстуке, с толстой тетрадью подмышкой.

— Минуты через три можно начинать, — заявил он раскатистым басом, с грохотом отодвигая стул и раскладывая на столе бумаги. — Напомните мне, как зовут свидетеля? Северус? Какое у вас имя странное, никогда такое раньше не встречал. Вы не итальянец, часом? Нет? А я думал, итальянец. У них там такие имена: Юлиус, Брутус…

— Это у римлян, — с раздражением заметила инспектор Сайрус.

— Да? — простодушно удивился здоровяк. — Так ведь Рим же как раз в Италии. Кстати, был у нас тут один, из Сорренто, кажется. Как его звали, Скарлетт? А, Лоренцо, точно. Прошлой осенью куда-то перевёлся. Куда он перевёлся, не помнишь?

Здоровяк всё говорил, говорил… Инспектор Сайрус изредка отвечала ему. От этой нескончаемой болтовни у Снейпа заболела голова.

В кабинет снова постучали. В дверь просунулся молоденький полицейский в форме, жестом показал что-то громогласному здоровяку и испарился.

— Смотрите туда, — сказала Сайрус.

Все трое устремили взоры сквозь стекло. В белое помещение сначала вошёл заглядывавший к ним полицейский, за ним вереницей прошли четверо мужчин одинакового роста и схожей комплекции. Полицейский начал что-то говорить вошедшим мужчинам, но его голоса не было слышно.

— Они нас видят? — поинтересовался Снейп у инспектора Сайрус.

— Нет. Они думают, что смотрят в зеркало. Итак, свидетель, посмотрите внимательно на тех людей и скажите, узнаете ли вы кого-нибудь.

Северус посмотрел на мужчин. Сорок минут назад, когда инспектор Сайрус сообщила ему об опознании, Снейп почему-то ожидал увидеть здесь вихрастого. Однако лица по ту сторону стены были совершенно незнакомыми. Хотя нет, вон тот, второй справа — кажется, он сидел тогда в пабе в углу. Снейп плохо его запомнил, потому что тот единственный ничего не говорил и вообще сидел в тени. Да, определённо этот человек был в той компании.

Северус поделился с инспектором Сайрус своим мнением.

— Эрик Бёртон. Три года назад проходил у нас по делу о торговле наркотиками, — заметил широкоплечий.

— Попался, — инспектор Сайрус ехидно улыбнулась, делая пометку у себя в блокноте. — Теперь точно не отвертится.

— Он убийца? — спросил Северус.

— Мы пока не знаем. Но репутация у него уже подпорчена, так что посмотрим, — холодным взглядом Сайрус пробежалась по присутствующим в белой комнате. — Кого-нибудь ещё узнаёте?

— Больше никого.

— Замечательно. Сержант Роллингтон, если я не ошибаюсь, хозяин «Мельника» тоже указал на Бёртона?

— Так точно. Вот протокол с его допроса, — здоровяк передал ей бумаги.

— Хорошо, я ознакомлюсь с ним позднее. Пройдёмте со мной, нам нужно завершить процедуру.

Кабинет инспектора Сайрус находился на втором этаже и отличался просторностью помещения. В распоряжении этой деловой женщины были четыре высоких шкафа, заполненных документацией и свёртками с вещдоками письменный стол с царящим на нём бумажным хаосом, массивный сейф, тощий фикус и два горшочка с пеларгонией на подоконнике. У стены стоял несколько протёртый на углах, но в целом довольно опрятный диван; у двери подтекал керамический рукомойник. На столе стояла фотография рыжего мужчины с пышными усами, одетого в полицейскую форму.

Небрежным движением руки инспектор Сайрус разгребла на столе место, положила туда папку и жестом пригласила Снейпа сесть напротив.

— Можно ваш паспорт?

Северус достал из кармана документ и протянул ей. Инспектор Сайрус взяла паспорт, раскрыла на первой странице и взглянула на фотографию. Внезапно её глаза испуганно округлились, а лицо стало каменным. Несколько секунд она не мигая таращилась на фотографию, затем несколько раз перевела подозрительный взгляд на Снейпа, словно проверяя, точно ли перед ней человек с карточки.

— Что-то не так? — осторожно спросил Северус.

— А? — женщина очнулась. — Нет, всё в порядке. Паспорт давно меняли?

Она склонилась над белым квадратным аппаратом с крышкой, сунула паспорт под крышку и нажала на кнопку. Аппарат зажужжал и через щель в боку выплюнул лист бумаги с изображением разворота паспорта.

Северус не мог найти объяснения странному поведению инспектора, но предположил, что мог напомнить ей кого-нибудь. По иронии судьбы, сейчас, при дневном свете, сама инспектор Сайрус ужасно напоминала ему Лили. Повзрослевшую и огрубевшую, но всё-таки Лили. Он бросил взгляд на фотографию усатого мужчины на столе. Что-то подсказывало, что это был её отец: тоже рыжий, тоже зеленоглазый.

— Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, с протоколом опознания и, если со всем согласны, подпишите его, — сказала инспектор Сайрус, протягивая Снейпу документ.

Северус пробежался глазами по исписанному листку бумаги, подробно описывающем процедуру опознания.

— Мне всё понятно, где поставить подпись?

— Вот здесь и здесь.

Он расписался и вернул документ.

— Вот ваш паспорт. Вы можете идти, — инспектор захлопнула папку и отложила её в сторону.

У Снейпа вдруг неприятно кольнуло в сердце: он осознал, что больше может не увидеть эту женщину.

— Мне ещё надо будет приходить? — спросил он, поднимаясь со стула.

— Да, вас могут пригласить на дополнительный допрос, а потом вы должны будете дать показания в суде.

Северус захотел ещё что-нибудь спросить, но не нашёл повода для вопроса и молча удалился.

* * *

Все следующие три дня после опознания Снейп то и дело невольно думал о рыжеволосой женщине из полиции. Он не хотел себе в этом признаваться, но она ему понравилась. Ему хотелось увидеть её снова, она казалась такой знакомой и родной…

Чтобы занять себя делом, зельеделец продолжил разбираться в доме. Уборка не сильно помогала отвлечься, и подсознание настойчиво само подкидывало Снейпу планы о том, как бы ещё раз пересечься с инспектором Сайрус. Иногда ему в голову приходили совершенно безумные идеи, например, самостоятельно найти остальных молодых людей из той компании и сдать их полиции. По сути, эта задача не представляла для волшебника ни малейшего труда: он прямо сейчас мог прокрасться в камеру, где содержался Эрик Бёртон, узнать его мысли и таким образом найти его приятелей. Более того, даже если среди этих парней и не было убийцы, они могли знать его, поэтому найти злодея также не составляло сложности. Порой Северус даже готов было уже пойти осуществить этот план, но его всегда останавливал ещё остававшийся в голове здравый смысл: как бы он объяснил полиции своё гениальное раскрытие преступления? И как бы он объяснил им, почему именно этот человек виновен? Хотя Снейп почти не жил в мире магглов, он прекрасно понимал, что у здешних борцов с преступностью иной подход к раскрытию преступлений — им всё нужно доказывать логически и материальными уликами.

Пятничный вечер выдался жарким и солнечным. Северус так устал от пожизненного самозаточения в четырёх стенах, что впервые в жизни захотел выйти на улицу, чтобы просто погулять. Но поскольку просто гулять закоренелый обитатель подземелий не привык, на его пути сам собой возник уже известный полицейский участок.

Стоять у входа и просто ждать интересующий объект Снейп не стал. Во-первых, посторонний человек в чёрной куртке в такой тёплый день мог привлечь нежелательное внимание сотрудников храма юстиции. Во-вторых, хогвартская летучая мышь упорно продолжала убеждать себя в том, что серьёзные люди, вроде него, не занимаются такой вопиющей глупостью, как слежка за малознакомой леди. Поэтому Снейп не стал долго задерживаться у участка и побрёл прочь по одной из улиц. Эта часть города была намного благополучнее, чем район, в котором он жил, но Северус по привычке периодически посматривал назад, а его рука ни на секунду не отпускала рукоять волшебной палочки, припрятанной в кармане куртки. В один из таких моментов, когда волшебник в очередной раз оглянулся назад, реагируя на чужие шаги за спиной, глаз зацепился за припаркованный около супермаркета синий автомобиль. Такие же четыре сцепленных друг с другом кольца на радиаторной решётке и ароматизатор в форме ёлочки, свисающий с зеркала заднего вида, имелись у машины, на которой инспектор Сайрус привезла его в участок для опознания. Снейп поколебался, неуверенный, стоит ли проверять свою догадку, затем подошёл к автомобилю и с долей опаски заглянул в салон через боковое стекло, пытаясь определить, та ли это машина. Внутри рядом с коробкой передач лежала пачка сигарет. Снейп вспомнил, что в машине инспектора тоже пахло сигаретами — по всей видимости, женщина курила.

Рассматривать машину дольше становилось подозрительным, поэтому волшебник быстро отошёл от неё и интуитивно огляделся вокруг. Если инспектор Сайрус и находилась где-то поблизости, она была или занята по работе, или закупалась в магазине. Северус прошёлся по улице взад-вперёд, то и дело поглядывая по сторонам в тайной надежде увидеть владелицу транспортного средства, и изнутри его раздирали тысячи сомнений.

Сама мысль о том, что его в кои-то веки заинтересовала женщина, неимоверно раздражала его. Всю жизнь Снейп бежал от этого чувства, исторгал его из себя, боясь открыться другому человеку и случайно погубить его так же, как это вышло с Лили. Всю жизнь его самого, кто с брезгливостью, кто с открытой неприязнью, изгоняли из своего окружения. Во многом Снейп сам способствовал такому отношению к своей персоне, отчасти в силу своего непростого характера, отчасти внушая себе, что таким образом, по крайней мере, никто больше не пострадает от связи с ним. И вот теперь он крутился около машины женщины, для которой был всего лишь фигурантом в деле, и которая, наверняка, давно устроила свою жизнь с другим.

Северус решительно отвернулся от синего автомобиля, дошёл до конца улицы, завернул за угол и побрёл по боковому переулку. Вдруг краем глаза волшебник заметил, как из дверей продуктового магазина на другой стороне улицы мелькнул знакомый силуэт. Инспектор Сайрус, облачённая в серый жакет и такую же серую юбку-карандаш, неторопливо зашагала по тротуару. Её волосы, обычно забранные в хвост, огненными спиралями струились по её плечам.

Бывший пожиратель был настолько поражен её красотой, что некоторое время не мог сдвинуться с места и так и стоял посреди переулка, с изумлением глядя ей вслед и не веря своей удаче. Снейп опомнился, когда его чуть не сбил велосипедист. Не обращая внимания на его недовольный выкрик, Северус кинулся на инспектором Сайрус, судорожно думая, чем бы привлечь её внимание. Чем дольше он думал, тем больше его охватывало сомнение: стоило ли вообще начинать с ней общение? Инспектор Сайрус — состоявшаяся, уверенная в себе женщина, наверняка замужняя. И даже если её сердце было свободно, подземельный затворник совершенно точно не мог предложить ей ничего стоящего.

Инспектор Сайрус вышла на главную улицу и направилась к своему автомобилю. Северус уже решил отказаться от затеи привлекать её внимание, как тут его взгляд зацепился о пакет с продуктами в её руке. Обычный полиэтиленовый пакет так резко контрастировал с роскошной внешностью женщины, что поначалу сознание просто отказывалось его воспринимать. И в этот самый момент в голове волшебника созрел гениальнейший по простоте и естественности план. Северус спрятался за припаркованный у дороги фургон, аккуратно достал палочку и прицелился. Палочка издала еле слышный хлопок — и содержимое пакета покатилось по асфальту.

Инспектор Сайрус подскочила и с досадой тряхнула порванным пакетом. До его уха донеслось крепкое словцо. Женщина нервно покопалась в сумочке в поисках другого пакета, но по всей видимости такого не находилось. Снейпу это было только на руку. Подняв валяющуюся на асфальте пивную банку, он ловким движением превратил её в другой полиэтиленовый пакет, сунул его в карман и неспешно пошёл навстречу инспектору. Сделав вид, что только что увидел и узнал её, Снейп торопливо подошёл ближе и предложил помощь. Женщина не возражала. Они вместе уложили вывалившиеся продукты в новый пакет, Северус учтиво взял его и помог донести до машины.

— Как продвигается ваше расследование? — поинтересовался Снейп, чтобы хоть как-то завязать беседу.

— Спасибо, движется потихоньку, — ответила инспектор, мягко улыбаясь.

— Вы уже знаете, кто преступник? Эрик Бёртон?

Мисс Сайрус окинула Северуса недоверчиво-кокетливым взглядом:

— А вы с какой целью интересуетесь? Прощупываете обстановку?

Снейп замялся.

— Нет, я просто подумал… Вы же не просто так его арестовали.

— Да, у нас были основания для ареста, — в её голосе послышалось некоторая досада.

Северус догадался, что Эрик Бёртон оказался невиновен, и полиции пришлось его отпустить. Значит работа инспектора Сайрус не закончилась.

— Я бы хотел поделиться с вами своими соображениями, — нерешительно начал он, — вам не кажется странным, что того рыжего убили, можно сказать, у всех на виду, а никто из его… друзей — этого не заметил? Я имею в виду, что они же все ушли — а рыжий остался. Если бы, когда он отошёл, они собрались уходить, то, наверное, они бы его подождали. Ведь так?

— Вы хорошо рассуждаете, мистер Снейп, — инспектор Сайрус улыбнулась. — Кем вы работаете?

— Учителем.

— И какой же предмет вы преподаете?

— Э-э… химию. А почему вы спрашиваете?

Инспектор Сайрус повела плечом:

— Просто так. Не каждый день встречаешь думающего свидетеля. Вы совсем не помните, как эти ребята уходили? Или как кто-нибудь входил?

— Нет. Я… я думал о своём и…

— Понимаю. Видите ли, — голос мисс Сайрус стал серьёзным, — если верить показаниям мистера Джонсона и мисс Фишер, все пятеро ушли вместе. И убитый Кевин МакКой в том числе.

Эта информация обрушилась на Снейпа, как дождь с градом. Он в недоумении посмотрел инспектору Сайрус в глаза.

— Я не понимаю. Если МакКой ушёл, то как он оказался в туалете? Я что-то не припомню там двери или окна…

— Там есть дверь на кухню. А из кухни можно выйти на улицу. Он зачем-то вернулся в паб, а там его подкараулил убийца. Вы точно не помните, как он возвращался?

— Нет.

Инспектор Сайрус открыла багажник и отобрала у Снейпа пакет с продуктами.

— К сожалению, мне пора, — она уложила продукты в багажник. — Вы же не станете провожать меня до порога?

Северус в растерянности закивал, пытаясь вспомнить, где они находились и как долго проговорили, но от волнения все мысли перепутались. Сайрус одарила его лучезарной улыбкой и села в машину.

Примечания:

https://vk.com/photo-6002_414804616 Скарлетт Сайрус.

Автор арта Ros Kovac. Эту картинку я нашла случайно и сразу поняла, что да, именно такой я вижу эту женщину.

Следующая неделя не отличилась ничем примечательным. Снейпа ещё один раз вызывали на допрос (правда на этот раз с ним разговаривал толстый лысый инспектор с мохнатыми бровями и не меняющимся выражением лица бульдога) и выпытывали, не запомнил ли он, как в паб входил кто-нибудь из посторонних. Пару раз зельеделец из интереса заходил в «Весёлый мельник» проведать хозяина. Весть о том, что в некогда популярном заведении совершено убийство, в одночасье разнеслась по всему району и превратила забытый паб в объект паломничества любопытных. Мистер Джонсон охотно рассказывал всем желающим, как он лично обнаружил тело Кевина МакКоя «вот на этом самом месте» (при этих словах старик с нескрываемым удовольствием демонстрировал гостям кабинку, в которой нашли рыжего) и как он лично опознал убийцу, оказав тем самым несоизмеримую помощь правоохранительным органам. Снейп с отвращением слушал рассказы Джонсона, но в целом смог извлечь из его непомерного вранья долю правды: мистера Джонсона также вызывали опознавать Эрика Бёртона, его туалет был некоторое время опечатан (о чём свидетельствовали остатки бумаги на двери, бережно охраняемые мистером Джонсоном в качестве подтверждения истинности его рассказов), а сам паб и прилегающую к нему территорию заднего двора неоднократно осматривали полицейские.

Официантка мисс Фишер всё время пребывала в состоянии, близком к истерике, и при упоминании убийства начинала нервно трястись и заламывать пальцы. За время следствия она никого не смогла узнать, ничего не смогла вспомнить и при виде полиции заливалась слезами. Мучения бедной женщины производили такое неизгладимое впечатление на любопытных посетителей «Весёлого мельника», каждый вечер собирающихся узнать новые подробности о происшествии, что тщеславный и не лишённый цинизма мистер Джонсон даже поднял официантке жалование, лишь бы она и дальше приходила на работу в этом состоянии и «ассистировала» ему во время его рассказов.

В середине июня Северус узнал от мистера Джонсона, что полиция задержала некоего Джона Стейтона и дело об убийстве Кевина МакКоя передали в суд. Новость о поимке настоящего преступника весьма обрадовала зельедельца, серьёзно воспринявшего трагедию и потратившего не один час личного времени в попытках сопоставить факты и самому докопаться до правды, но с другой стороны, передача дела в суд означала, что инспектор Сайрус больше не занимается этим преступлением и теперь их дороги вряд ли могли пересечься снова.

Волшебник начал искать работу. За долгие годы преподавательской деятельности в Хогвартсе он накопил достаточно, чтобы обеспечить себе пару лет безбедного существования, и на первых порах хоть какая-то работа была нужна ему не для денег, а чтобы не сойти с ума от бездействия и изоляции. Вариантов устроиться среди магглов у Снейпа было немного. В конце концов, подобрав однажды маггловскую районную газетёнку, мужчина наткнулся на объявление о вакансии библиотекаря, тут же отправился туда, наложил на владельца библиотеки, самолично занимавшегося подбором персонала, заклятие конфундус и без труда прошёл собеседование.

Главной сложностью, с которой Снейп столкнулся в первый же трудовой день, оказалась работа с компьютерным каталогом, в который полагалось вносить пометки о взятых, утерянных или вновь поступивших книгах. Поскольку владение ПК ещё не сильно распространилось среди людей его возраста, к каталогу прилагалась подробная инструкция к основным манипуляциям, однако человеку, впервые за сорок лет севшему за компьютер, расписанный алгоритм помогал слабо. Волшебник потратил без малого полдня на то, чтобы совладать с мышкой, научиться наводить её на нужные иконки и открывать файлы. Ещё столько же ушло, чтобы разобраться, как убирать без конца вылезающие непонятные окошки, привыкнуть к клавиатуре и запомнить, где какая буква. На его счастье, систему электронного каталога ввели совсем недавно, поэтому Снейпу удалось договориться со сменщиком, чтобы тот вносил в каталог изменения вместо него. Впрочем, сменщик отличался не меньшей неприязнью к электронному нововведению, и на деле каталог выводился на экран больше для вида, чем для реального использования, а учёт литературы вели по старинке.

Всё свободное от работы время Снейп посвящал изучению своего недуга и поиску лекарства. Болезнь всё ещё давала о себе знать, накатывая то внезапной слабостью, то сильными болями во всём теле, а то и вовсе сваливая его без чувств. Ситуация осложнялась тем, что многих ингредиентов для лечебных снадобий не хватало в силу нечастого пребывания зельедельца дома, а те, что имелись — или испортились, или не применялись в тех зельях, которые необходимо было приготовить. Единственное, что Северусу удалось понять — яд Нагайны не подействовал в полной мере из-за неведомого антидота, который каким-то загадочным образом попал в его организм за несколько дней до встречи с чудовищем. Снейп строил разные теории, тщательно восстанавливал в памяти последние дни своей прошлой жизни, тщетно пытаясь вспомнить, что именно ел или пил в то время, но так и не смог приблизиться к разгадке.

В один прекрасный день Северус наконец решился совершить вылазку на Косую аллею. Как бы ни были сильны его опасения и сомнения по поводу данной затеи, без вылазки в магический мир волшебник не мог приобрести всё необходимое для приготовления лекарств. Отправить в торгующую зельедельческими ингредиентами лавку сову с запросом Снейп не мог, так как, с одной стороны, не имел совы, а с другой — не знал, в каком состоянии находились магазины после войны и кто в них теперь торговал. Оборотного зелья у него не было, как и части веществ для его изготовления, и бывшему стороннику Тёмного лорда оставалось только надеяться, что его не узнают и не захотят немедленно передать властям.

Ранним утром понедельника, когда бóльшая часть волшебников уже отправилась на работу, а домохозяйки ещё сидели по домам, Снейп достал из кладовки чёрный осенний плащ с капюшоном, надёжно скрыл под ним голову и трансгрессировал на кишащую людьми улицу Лондона. Столь сильный всплеск магии на мгновение оглушил его, и Северус чуть не свалился в обморок на проезжую часть. Его вовремя подхватил какой-то маггл, помог добраться до лавочки и так упорно уговаривал его вызвать скорую, что волшебнику пришлось снова прибегнуть к конфундусу, чтобы спровадить неравнодушного человека. Немного придя в себя и взвесив все за и против, волшебник убедил себя, что отступать некуда, дождался, когда его состояние стабилизируется, и отправился знакомой дорогой к заветному проходу между двумя мирами. Здесь, среди ярких рекламных лозунгов, переливающихся в солнечных лучах офисных окон и витрин магазинов прятался маленький, с виду самый обыкновенный кабачок. Магглы не замечали это невзрачное, неприметное заведение, но среди волшебников оно по праву считалось одним из самых посещаемых мест британской столицы — «Дырявый котёл».

Снейп мог бы трансгрессировать прямо на Косую аллею, минуя времязатратные манипуляции с зачарованной стеной, но посчитал прохождение через «Дырявый котёл» более безопасным. По крайней мере, по состоянию кабачка сразу можно было понять, какая обстановка царила в волшебном мире. Северус толкнул дверь и опасливо заглянул внутрь.

С прошлого лета, когда он последний раз бывал здесь, в «Дырявом котле» совсем ничего не изменилось: бармен Том — проводник в параллельный мир и первый волшебник, которого встречали все маглорождённые одиннадцатилетки — всё так же стоял за стойкой и в задумчивости протирал и без того чистые бокалы; в воздухе всё так же витал дым от курительных трубок, обволакивающий предметы лёгким сиреневым туманом; всё та же дверь вела на задний двор кабачка — к месту, где заканчивался мир обыденный и начинался мир волшебный.

Посетителей было немного: пожилая дама в старомодной мантии сидела в углу и курила длинную трубку, обдавая всё вокруг себя фиолетовым дымом; двое мракоборцев потягивали утренний кофе и просматривали свежий выпуск «Ежедневного пророка»; когтевранка Аманда Браун задумчиво глядела в окно и одной рукой помешивала сахар в чае — она выпустилась четыре года назад, но зельеделец до сих пор хорошо помнил девушку из-за невероятных успехов в его предмете.

Проходя мимо всех этих людей, Снейп старался вести себя как можно естественнее и не привлекать излишнее внимание, однако не мог отделаться от липкого чувства, что шесть пар глаз тут же взяли его под прицел. Бармен Том поприветствовал незнакомца, Снейп буркнул что-то невнятное в ответ. Если бы в «Дырявом котле» не сидели мракоборцы, всеобщий предатель чувствовал бы себя гораздо спокойнее. Снейп выскользнул на задний двор и стал торопливо отсчитывать кирпичи на противоположной стене. Только бы никто не решил проследить за ним. Только бы никто не узнал его… Последний кирпич вздрогнул от прикосновения палочки, и стена начала трансформироваться в проход между двумя мирами. Едва прореха в стене увеличилась настолько, чтобы в нее мог протиснуться худой мужчина, Северус мигом проскользнул в щель и оказался на до боли знакомой улице. Косая аллея встречала блудного волшебника яркими лучами солнца, игравших в окнах покосившихся домиков и витрин магических магазинчиков.

На мгновение Северус испытывал невероятную легкость и почти юношескую радость от возвращения в привычную среду. Подобное случалось с ним в школьные годы, когда он возвращался в Хогвартс после кошмарных летних каникул, проведённых в кругу вечно ругающихся родителей. Однако светлые чувства быстро уступили место здравому смыслу и осторожности: нельзя забывать, что волшебники считали двойного агента Дамблдора погибшим, а до этого запомнили как ярого сторонника Тёмного лорда и убийцу Директора. Северус двинулся в сторону Лютного переулка, стараясь идти размеренным шагом и украдкой поглядывая по сторонам. Людей на Косой аллее почти не было: рабочий день был в самом разгаре, отдыхающие на каникулах хогвартцы приходили сюда позже, а домохозяйки ещё возились на своих кухнях дома. Встречающиеся на пути редкие прохожие, кто с любопытством, кто с подозрением, косились на мрачную фигуру в плаще и капюшоне, но не проявляли агрессии. Снейп благополучно дошёл до Лютного переулка и юркнул в ближайшую лавку, торгующую ингредиентами для зелий, а в былые времена ещё и тёмными магическими артефактами.

Владелец лавки, пятидесятилетний Целиус Блэкхол с зализанными назад русыми волосами и залысинами на висках, не был пожирателем, однако активно поддерживал политику Волдеморта и охотно снабжал его приспешников различными мерзостями для преступных дел. Теперь же Блэкхол, хлебнувший настоящих военных действий и потерявший в битве сына, который примкнул к Лорду сразу по окончании Хогвартса в 1995-м году, сидел тише воды ниже травы и вздрагивал всякий раз, когда колокольчик над входной дверью оповещал о посетителе. За последние два месяца мракоборцы обыскивали и перепроверяли лавку Блэкхола наверное полсотни раз, отыскивая и конфисковывая запрещённые товары и нещадно штрафуя их владельца.

Вот и сейчас, едва Снейп вошёл в магазин, Блэкхол испуганно выглянул из-за прилавка и невероятно удивился покупателю в столь странном одеянии. Одеяние вошедшего сразу напомнило ему о пожирателях, и Блэкхол невольно содрогнулся от мысли, что Тёмный лорд опять возродился.

— Чем обязан? — учтиво спросил он, напряжённо вглядываясь в капюшон покупателя и стараясь разглядеть его лицо.

Северус молча положил перед ним список ингредиентов. Блэкхол осторожно взял пергамент и изучил список.

— Сожалею, но шкура бумсланга закончилась. Будет только в конце недели.

Снейп жестом показал, что не возражает.

— А корень аконита какой нужен? Есть лесной, есть болотный.

Посетитель указал на лесное растение. Блэкхол предположил, что покупатель немой и без дальнейших расспросов стал приносить имеющиеся по списку ингредиенты.

Снейп уложил покупки в сумку и намеренно расплатился мелкими монетами. Блэкхол принялся пересчитывать деньги. Зельеделец незаметно достал волшебную палочку и прошептал заклинание. Секунда — и Блэкхол даже под пыткой не смог бы вспомнить, приходили ли в его лавку сегодня утром или нет.

Снейп вышел из магазина, предусмотрительно огляделся и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, поспешил трансгрессировать домой. Повторная трансгрессия отняла у него так много энергии, что сил хватило только на то, чтобы с трудом открыть дверь. Волшебник ввалился в коридор и упал без сознания. Когда же пришёл в чувство, голова раскалывалась от боли, а перед глазами всё заволокло туманом. Северус кое-как дополз до дивана в кабинете и пару часов просто лежал без сил в ожидании, когда приступ отступит. После полудня слабость и головная боль прошли, но мужчина предпочёл отложить запланированную разработку лекарства до завтра, потому что его снова начало мутить, сознание путалось, и ему не удавалось долго удерживать внимание на чём-то одном.

К вечеру Северус окончательно пришёл в себя. Разум прояснился, и волшебник, сидя на кухне и в задумчивости отхлебывая чай из кружки, размышлял о том, почему ему стало так плохо от трансгрессии и заподозрили ли что-нибудь посетители «Дырявого котла», когда увидели его. Пронзительный звонок в дверь заставил его подскочить. Снейп сорвался со стула, инстинктивно выхватил палочку и бесшумно прокрался к входной двери. Рыжее пятно за стеклом немного развеяло его опасения и в то же время напрягло. Волшебник обезличил корешки книг и приоткрыл дверь.

Инспектор Сайрус стояла перед ним одна. Снейпа несколько смутило, что она была одета совсем не по форме: обтягивающее платье глубокого бутылочно-зелёного цвета, чёрные непроницаемые колготки, чёрные сапоги, распущенные огненные волосы. Казалось, она всем своим видом хотела произвести на него впечатление. Только холодный беспристрастный взгляд устанавливал дистанцию.

— Мне нужно с вами серьёзно поговорить, — сказала инспектор Сайрус, глядя ему прямо в глаза.

Северус окинул её подозрительным взглядом, но всё же отшагнул в сторону и жестом пригласил леди в дом.

— Идёмте сюда.

Он провёл её в кухню и предложил сесть. Она отказалась. Некоторое время они стояли молча, играя в гляделки. Северус заметил, что при внешней холодности мисс Сайрус была сильно взволнована: её пальцы постоянно сжимались и разжимались, зубы то и дело закусывали губу, а взгляд перепрыгивал с места на место.

— Вы о чём-то хотели со мной поговорить? — напряжённо спросил он. — Что-то, связанное с тем убийством?

— Нет-нет, — женщина быстро потрясла головой и тяжело вздохнула. — Это может показаться неожиданным… На самом деле, я даже не знаю, зачем я хочу вам это рассказать…

— Может быть, вы присядете?

— Нет, не стоит. Видите ли… Дело в том, что я почти уверена, что… — мисс Сайрус сглотнула, собираясь с силами, и решительно посмотрела ему в глаза, — мне кажется, что мы с вами уже раньше встречались.

У него внутри похолодело. Когда это они могли встречаться? Снейп выдавил усмешку:

— Думаю, вы ошиблись. Я давно не жил в этом доме, вернулся сюда всего два месяца назад и…

— Нет, мы с вами встречались очень давно. Около пятнадцати лет назад. — Её голос дрогнул.

— Почему вы так уверены? — в недоумении спросил Снейп. — Почему именно пятнадцать?

Инспектор Сайрус закусила губу и отвела взгляд. Её пальцы крепко вцепились в спинку стула.

— Вы, конечно, вряд ли помните, — после долгой паузы начала она, — это ведь было так давно и всего один раз. Мы с вами познакомились в каком-то пабе. У меня тогда были неприятности в личной жизни, — уголки её губ дёрнулись в ностальгической улыбке. — У вас, кажется, тоже… Мы с вами много выпили. Вы меня угощали коктейлем, помните?

Снейп в полном недоумении глядел на неё, ничего не понимая. Он никогда ни с кем не знакомился в пабе, особенно с девушкой.

— Вы меня точно с кем-то перепутали, — пробормотал он.

Женщина напряжённо сжала губы. Зельеделец отошёл к окну и зачем-то выглянул на улицу. Над ржавыми, ветхими крышами домов сияло ослепительно голубое небо. В небесной вышине с криками носились ласточки.

В голове возникла навязчивая мысль, что его разыгрывали. Либо он сошёл с ума, и инспектор Сайрус ему мерещилась. А иначе с чего бы такая роскошная женщина пришла к своему свидетелю и начала нести бред о том, что якобы когда-то где-то встречалась с ним аж пятнадцать лет назад? Снейп обернулся и окинул мисс Сайрус подозрительным взглядом. Какой же она была красивой: высокая, стройная, огненно-рыжая. Ярко-зелёные глаза сияли, как два изумруда. Такие женщины ему нравились, хоть Северус никогда и не признавался себе в этом. Что за злодей узнал о его тайной слабости и подговорил мисс Сайрус прийти к бывшему хогвартскому профессору со столь странным заявлением? Кому было выгодно разыграть над ним такую жестокую шутку? Снейп никогда не знакомился с девушками. Никогда. Это просто противоречило его природе. Хотя…

Неожиданно ему вспомнился один очень странный, очень яркий сон. Этот сон хранился глубоко в недрах его сознания, и подземельный затворник всегда отчаянно старался не вспоминать его, потому что позволил себе в этом сне нечто такое, что считал вопиюще пошлым и постыдным. Северус ощутил, как в животе словно начала разливаться горячая жидкость.

— Это было летом? — тихо спросил он, не глядя на мисс Сайрус.

— Да, — ответил её звонкий, меланхоличный голос.

Ему стало трудно дышать. Неужели это случилось на самом деле?

Снейп сжал руку в кулак, силясь сохранить самообладание, и сказал как можно более спокойным, но в то же время серьёзным голосом:

— Мисс Сайрус, я совсем вас не помню и не знаю, но если между нами когда-то что-то произошло, я очень сожалею об этом и приношу вам свои глубочайшие извинения.

Он осмелился поднять на неё глаза. Женщина в прострации глядела в пустоту, всё так же сжимая пальцами спинку стула. По её мышцам разливалось напряжение, из-за чего было заметно, как на её шее бьётся жилка.

— Знаете, у меня есть сын…

Её печальный гулкий голос, точно обух, ударил его по голове. Ноги начали наливаться свинцом. Северус опёрся о подоконник и закрыл глаза.

Пятнадцать лет… Почему она так чётко помнит, что прошло именно пятнадцать лет?

— Сколько ему? — хрипло спросил он.

— Пятнадцать. Исполнилось в апреле.

Он кашлянул. Что-то в этой математике никак не могло встать на место.

— Простите, но… какое отношение… ваш сын имеет ко мне?

Снейп боялся смотреть на неё. Ему хотелось сейчас оказаться где угодно, только бы не здесь, один на один с этой женщиной.

Инспектор Сайрус отпустила спинку стула. Черты её лица вдруг смягчились, а голос стал более живым. Она улыбнулась.

— Он очень на вас похож.

От волнения у него затряслись руки.

— У меня нет детей, — еле слышно прошептал Снейп, не поднимая глаз и ошарашенно качая головой.

Неожиданно резкий смех мисс Сайрус заставил его подскочить:

— О, вы не можете этого знать! Вы же их не рожали!

Мерлин, как же чертовски она права.

— Если говорить с вами откровенно, — продолжила мисс Сайрус уже ровным голосом, — дело не только в сыне. С того момента, как мы с вами познакомились, я постоянно испытываю дежавю. И я уверена, что уже была в вашем доме. Кажется, у вас тогда на втором этаже были такие серые обои в полосочку.

Снейп невольно сглотнул.

— Я угадала, да? — мисс Сайрус растянула губы в улыбке. — Я же говорю, я вас вспомнила. А мой сын… Когда я увидела вашу фотографию в молодости, мне даже стало жутко. Хотите я вам его покажу?

Северус неуверенно кивнул. Сайрус запустила руку в сумочку и вынула из внутреннего кармашка фотографию.

— Вот, смотрите. Её в прошлом году сделали.

Онемевшей рукой Снейп взял фотографию. С фотографии на него смотрел щуплый подросток с чёрными растрёпанными волосами, загнутым, как клюв орла, носом и ярко-зелёными глазами.

У него пересохло во рту.

— Как его зовут? — хрипло спросил Снейп, не отрывая глаз от фотографии.

— Джеймс, — беззаботно отозвалась Сайрус.

Имя садануло ножом по сердцу. Как? Почему из тысячи имен она выбрала именно это?! Снейп скривился со смесью отвращения и немого отрицания.

— Так звали моего отца, — добавила инспектор, заметив его странную реакцию.

Он опомнился.

— Извините… Да, конечно… это же ваш сын… Джеймс… да, хорошее имя… У него ваши глаза…

— Как видите, от меня ему не много досталось, — заметила мисс Сайрус, забирая фотографию. — Но вообще он очень способный, умный мальчик, в компьютерах разбирается. Только учиться не любит. Он у меня скейтбордист. Хочет на чемпионат Европы поехать.

— Кто он?

— Скейтбордист. На доске катается, может быть видели.

Снейп так и не понял, кто такой скейтбордист, но в данный момент это было не важно. Сама мысль о том, что у него есть сын, потрясла его до глубины души. Впервые в жизни Северус не знал, что делать. Не понимал, зачем после стольких лет эта женщина решила прийти к нему и сообщить эту новость. Мужчине стало страшно. Он понятия не имел, как следует вести себя в данной ситуации.

— Зачем вы мне это сказали? Чего вы хотите? — чуть слышно прошептал он, и его руки предательски затряслись от перенапряжения.

— Не знаю, — меланхолично ответила Сайрус. — Мне просто показалось, что вы должны знать.

Северус снова отвернулся к окну. Ласточки в небе истерически пищали, а верхушки крыш тронул золотой цвет заходящего солнца.

— Вы хотите, — начал он, глядя в небо, — чтобы я вам заплатил… Как это называется? Алименты?

Он обернулся. Мисс Сайрус смотрела на него со смесью смятения и неуверенности. Они помолчали. Её мышцы стали жёсткими, она сделала глубокий вдох.

— Думаю, не стоит. Вы нам ничего не должны. Я просто рада наконец узнать, кто отец моего ребёнка.

Вот те новость. «Она просто хотела узнать». А о его чувствах она подумала?

От нахлынувших эмоций у Северуса закружилась голова. Он отшатнулся от окна, опёрся рукой о стол, тяжело сел и обхватил голову руками.

— Вам плохо? — с тревогой в голосе спросила мисс Сайрус.

Он затряс головой.

— Нет-нет… Это всё очень неожиданно.

Дрожь в кистях не проходила. Он растёр лицо, сложил руки домиком и некоторое время молча глядел перед собой, не в состоянии переварить полученную информацию. В сознании роилась сотня мыслей, они наперебой звучали в голове, но ни одна не задерживалась хоть на секунду. Сын. У него есть сын. Это просто невозможно.

Первый шок постепенно проходил, хаотичный ворох мыслей начал обретать более или менее ясную форму. Снейп очнулся от оцепенения, тряхнул головой, прогоняя морок, и обернулся к мисс Сайрус. Она стояла перед ним, не шевелясь, с беспокойством наблюдала за его реакцией и то и дело открывала рот, желая что-то сказать, но не решаясь.

— Могу ли я… — Снейп неосознанно облизал пересохшие губы, — могу ли я его увидеть?

Она вздрогнула, её глаза взволнованно заметались.

— Увидеть? Да, конечно. Он будет рад.

Она схватила сумку, порылась в её содержимом и достала записную книжку.

— Давайте встретимся с вами на неделе. Когда вам будет удобно?

— Мне всё равно.

Она отрывисто полистала записную книжку.

— Мы могли бы встретиться в эту пятницу, часа в три.

Северус кивнул.

— Вы же знаете пиццерию на Сейнт-Роджерс авеню? Давайте встретимся там. Идёт?

Он всё также молча кивнул.

— Вы расстроены? — мисс Сайрус окинула его тревожным взглядом. — Не подумайте ничего плохого, я тоже не до конца уверена. Просто…

— Всё в порядке. — Снейп хрипло кашлянул. — Если этот мальчик и правда мой сын, я очень рад.

Мисс Сайрус робко улыбнулась. Снейп поднялся с места, пошатнулся, но устоял на месте. Предложил ей чаю, она решительно отказалась и засобиралась уходить. Мужчина проводил её к выходу. В дверях мисс Сайрус принялась извиняться за доставленное беспокойство, Снейп не слушал её и терпеливо ждал, когда она уйдёт. Когда инспектор, наконец, удалилась, он запер дверь, поднялся в спальню и рухнул на кровать. В висках пульсировала тупая боль, сознание разрывала тысяча вопросов и сомнений, перед глазами маячило лицо носатого мальчишки с фотографии. Северус напряг память и постарался как можно детальнее вспомнить тот сон: в пабе молодая девушка садится за его столик, они вместе пьют алкоголь, он рассказывает ей анекдоты, хватает в свои объятья, целует в губы, ведёт к себе домой… Нет, такое не могло привидеться. Можно нафантазировать себе любую чушь, но воспоминание о ночи со случайной незнакомкой было так же реально, как и память о подслушанном пророчестве и последней встрече с Поттером-младшим в хижине.

Снейп поднялся с кровати и разыскал среди купленных сегодняшним утром ингредиентов настойку из сон-травы. Раньше зельеделец никогда не прибегал к снотворному, но из-за кошмаров, терзавших его почти каждую ночь, ему пришлось приобрести данное средство, потому что иначе выздоровление значительно откладывалось из-за постоянной бессонницы. Северус откупорил пузырёк и накапал снотворное в стакан с водой с мыслью, что если прямо сейчас не ляжет спать, то этой ночью точно свихнётся или не от дурных снов, или от мучительных размышлений о внезапно объявившемся сыне.

Волшебник залпом выпил снотворное, забрался в кровать и уставился в потолок в ожидании, когда подействует снадобье. В воспалённом сознании возник образ той девушки из бара. Рыжеволосая, зеленоглазая, она подходила всё ближе и ближе, её горячие губы приближались к его лицу. Он обхватил её за талию, притянул к себе и с жадностью впился в эти жаркие губы. Первый поцелуй воспламенил в нём страсть, разум отключился и он позволил себе совершить то, что вскоре обретёт физический облик и годы спустя явится к нему на порог с жаждой узреть своего создателя.

Всё время до назначенной встречи Северус не находил себе места. Порой ему казалось, что он попросту спит и видит очередной безумный сон. Сама мысль о сыне подвергала его в ужас. Допустим, они встретятся. И что Снейп ему скажет? Ему же, наверное, придётся поддерживать с мальчиком контакт. И как он будет себя с ним вести? Это же не абстрактный ученик Хогвартса, с которым главное держать дистанцию и удерживать авторитет, а все попечительские обязанности сводить к формальному выполнению инструкций. Это сын. Родной, по сути, человек.

С другой стороны, зельедельца одолевали сомнения. Если зеленоглазый мальчишка с фотографии действительно его сын, то почему он не попал в Хогвартс? Не мог же он родиться сквибом! Неужели мог?

Пятничным утром от нервов у Снейпа разболелась голова. Размешивая в котле болеутоляющее зелье, Северус всерьёз подумывал о том, чтобы не ходить на встречу. В конце концов, родство ещё надо доказать, а если судить по тому, при каких обстоятельствах он пересёкся с мисс Сайрус, эта особа вполне могла завести ребенка от кого угодно.

Сама мисс Сайрус вдруг стала вызывать у него отвращение. Как поразительно она была похожа на Лили и как омерзительно смотрелось в этом теле такое легкомысленное отношение к случайным связям. Северусу казалось, что своим поступком эта женщина оскверняла светлый образ Эванс.

«Но ты же сам приволок её в свою постель!» — возражал внутренний голос. — «И светлый образ не помешал тебе замарать её своими грязными лапами!»

«Мне нечего терять», — решил он наконец, когда стрелка на настенных часах показала пятнадцать минут третьего. Снейп тщательно вымыл голову, откопал в одном из ящиков свою лучшую рубашку и вскоре уже подходил к назначенному месту.

Судя по тому, какими ярким и красочным было внешнее оформление пиццерии, построили её совсем недавно. Во всяком случае, ещё в прошлом году волшебник не видел здесь этого заведения. Он воспринял это как хороший знак: значит, война не сильно затронула город. Северус в неуверенности потоптался около окна, стараясь разглядеть инспектора Сайрус и её сына среди посетителей, но, так и не приметив знакомых лиц, решился зайти внутрь.

Огненные волосы мисс Сайрус ярко выделялись среди невзрачных голов других посетителей. Женщина сидела в углу, вальяжно откинувшись на спинку кресла, закинув ногу на ногу, и потягивала пиво из кружки. Её тело было заковано в чёрное платье. Напротив сидел костлявый подросток с яростно синими волосами и клювообразным носом. По тому, как он развязно держался на стуле, без сомнения можно было сказать, что внутреннее его наполнение во многом повторяло материнское.

Снейп стоял в дверях и колебался. Ему захотелось развернуться и уйти. Мисс Сайрус заметила его и помахала рукой.

Отступать было некуда. Северус подошёл к столику, стараясь вести себя как можно естественнее, и невольно представлял, как идёт на встречу к Тёмному Лорду. Мисс Сайрус весело улыбнулась и указала на подростка.

— Вот, познакомьтесь. Мой сын, Джеймс.

При близком рассмотрении Снейп увидел, что у мальчишки был окрашен в синий цвет только затылок. Виски и челка оставались чёрными. Джеймс смерил Снейпа оценивающим взглядом, нехотя поднялся со своего места и протянул ему руку:

— Ну здравствуй, папа!

Снейп пожал её, не глядя на мальчика. Джеймс хотел сначала сесть на своё место, но потом зачем-то пересел к матери. Северусу ничего не оставалось, как занять место напротив них двоих.

Теперь, когда мать и сын сидели рядом, он смог, наконец-то, их сравнить. По его мнению, Джеймс походил на мать: те же изумрудные глаза с огоньком, те же черты лица, тот же прищур. Только нос другой — большой и загнутый, как клюв. Синие волосы на затылке небрежно торчали в разные стороны. Если присмотреться, становилось понятно, что мальчишка специально их так зачесал.

Северус не мог определиться, что чувствует к мальчику. То ли из-за имени, то ли из-за самоуверенного поведения Сайрус-младший отдалённо напоминал ему одного человека, которого Снейп ненавидел. И в то же время во внешнем облике мальчика было что-то такое неуловимо родное и близкое, из-за чего волшебник не мог испытывать к нему отторжения.

— Мы хотели заказать пиццу, — нарушила тишину мисс Сайрус. — Они большие. Может, возьмём две на троих?

Снейп не возражал. Официантка приняла заказ, и все трое погрузились в неловкое молчание. Джеймс сверлил Северуса хищным взглядом и, наконец, не выдержал:

— Мама сказала, что ты препод.

По интонации не было понятно, относился ли мальчишка к этому хорошо или плохо. В любом случае, Снейпа несколько задело такое называние своей профессии. Он заставил себя сохранить спокойствие и молча кивнул.

— И что ты преподаешь?

Зелёные глаза впивались в него, как пиявки. Северус ждал этого вопроса, поэтому заготовил ответ заранее.

— Химию.

— А-а… — протянул Джеймс. — Знаем такое. Ненавижу химию.

Мальчишка произнёс эту фразу так быстро и неожиданно, что Снейп растерялся. Мисс Сайрус недовольно покосилась на сына.

— Почему же ты ненавидишь химию? — сухо спросил зельеделец.

— А у нас препод придурок.

— Джеймс!

Мисс Сайрус легонько толкнула сына ногой под столом. Снейп невольно поймал себя на мысли, что подобное мнение о «преподе по химии» среди хогвартских учеников негласно адресовывалось ему самому. Этот синеволосый мальчишка нравился ему всё меньше и меньше.

Вовремя подошла официантка и принесла пиццу. Джеймс сразу ухватил самый большой кусок колбасы с Пепперони. По возмущенному лицу мисс Сайрус было видно, что она крайне недовольна поведением своего отпрыска, но тем не менее она не стала его одёргивать. Северус никак не мог перестать сравнивать этого Джеймса с другим мальчишкой с таким же именем и определиться в своём отношении к нему. Затянувшееся молчание становилось неприличным, и волшебник решил взять неизбежный разговор в свои руки.

— Твоя мама сказала, что ты спортсмен… — он замялся, вспоминая, как правильно произносится то слово. По хрупкому телосложению подростка не было похоже, чтобы он увлекался чем-то подобным.

— Типа того, — кивнул Джеймс сквозь полный рот пиццы.

— И в чём… чем ты занимаешься? — осторожно поинтересовался Снейп, стараясь не выдавать своего неведения.

Мальчишка проглотил кусок.

— Ну, я катаюсь на скейте, делаю разные трюки.

И он принялся объяснять, в чём суть этого спорта. Снейп ничего не понимал из его объяснений о слайдах и флипах, но изо всех сил старался изображать интерес, в то время как изнутри его пожирал червь сомнения: если мальчишка его сын, почему он не волшебник? Попутно Северус представлял реакцию окружающих на появление такого чуда на пороге Хогвартса. Он сам такого бы точно не пережил.

В целом общение с сыном оказалось проще, чем ожидалось. Когда Джеймс немного привык к Снейпу, его некоторая агрессивность и вызывающая манера поведения сменились обычной мальчишеской живостью, весёлостью и искренним желанием пообщаться с внезапно объявившимся отцом. Подросток много говорил обо всём, Северусу это было только на руку, поэтому он не скупился на вопросы сыну. Так он узнал, что помимо скейтбординга Джеймс неплохо разбирается в юриспруденции и любит применять знание законодательства на практике; что ему интересна работа детектива, но он не хочет работать в полиции, потому что, во-первых, его мать категорически против, а во-вторых, «чтобы помогать людям, их надо любить, а я как бы мизантроп и страдаю субъективностью»; что все учителя в школе, где он учится, идиоты и неучи и сами ни черта не понимают в своих предметах; что учительница немецкого спит с их женатым соседом, но Джеймс пока никак не использует эту информацию в своих целях, потому что «немка мне вроде ничего плохого не сделала, да и проблем с немецким у меня нет».

Они просидели в пиццерии около двух часов. Под конец встречи Снейп даже начал испытывать лёгкую симпатию к мальчику, хотя его и раздражали некоторые черты его характера. Мисс Сайрус говорила мало, вся её энергия была больше направлена на то, чтобы сын не сболтнул лишнего.

Из пиццерии они вышли в более или менее хороших отношениях. Северус проводил мисс Сайрус и её сына до их Audi 80, припаркованной в паре сотен метров от пиццерии, пожал им руки.

— Можно тебе звонить иногда? — вдруг спросил Джеймс, уже садясь в машину.

Снейп покачал головой.

— У меня не работает телефон.

Мальчишка скептически прищурился.

— Я, наверное, могу найти мастера и починить его, — нашёлся волшебник. Джеймс угукнул, захлопнул дверь машины и помахал Снейпу рукой через стекло. Мисс Сайрус на всякий случай оставила Северусу номер их домашнего телефона, и они вместе с сыном поехали домой.

* * *

После встречи зельеделец долго не мог прийти в себя. Неожиданное знакомство с собственным ребёнком казалась настолько нереальным, что первое время мужчина просто отказывался воспринимать эту информацию всерьёз. Оказавшись дома, Снейп первым делом достал паспорт, открыл свою фотографию двадцатилетней давности и долго рассматривал её, прикидывая, насколько отпрыск инспектора Сайрус похож на него. Теперь, когда мисс Сайрус не маячила перед глазами, он не мог отделаться от чувства, что мальчишка является его копией, только многократно улучшенной. Кровь красавицы Сайрус облагородила его, превратив чахлое, страшненькое, ничем не примечательное существо в довольно привлекательного молодого человека с лёгким налётом демонизма и пока ещё скрытым потенциалом будущего искусителя. Пройдёт ещё пара лет, и Джеймс Сайрус сведёт с ума не одно сердце.

И в то же время, внешнее сходство мальчишки никак не доказывало их родства, а его поведение (вкупе с именем) и вовсе напоминало Северусу поведение человека, к которому он испытывал такое отторжение, что от самой мысли об этом его начинало тошнить. Однако он не мог не признать, что глубоко в недрах своей души был рад знакомству с Сайрусами. Снейп не мог похвастаться нормальной семьей, а после всего произошедшего заводить свою и вовсе не имело смысла. Чисто психологически, он, наверное, и не смог бы. Смерть могла освободить самолично загнавшего себя в яму подземельного затворника от одиночества, но даже она по какой-то неведомой причине повернулась к нему спиной. Посему, невероятная встреча с Сайрусами вполне могла подарить изгнаннику новый смысл жизни.

И всё же Северус сомневался. Он понятия не имел, как следует обращаться с этими людьми. Их нельзя было отнести ни к врагам, ни к ученикам, ни к коллегам, ни даже к друзьям, которых, смотря правде в глаза, у него никогда не было. Он не знал, как с ними себя вести.

Утром следующего дня Снейпа разбудил методичный стук в окно. За окном сидела сова. Настоящая живая сова! Она сжимала в клюве свежий выпуск «Ежедневного пророка». На мгновение Снейп всерьёз испугался столь неожиданному визиту. С прошлого лета он не продлевал подписку, а два с лишним месяца назад его и вовсе похоронили. Он даже захотел прогнать птицу, но потом пересилил себя и решился её впустить. Северус успокаивал себя тем, что сова, должно быть, прилетела по ошибке, магическое сообщество ведь только восстанавливалось после всех потрясений. «Ежедневный пророк» был его единственной возможностью узнать, что же теперь происходит в волшебном мире после войны. На первой странице (Снейп кисло улыбнулся) красовалась фотография Гарри Поттера в окружении выживших членов Ордена феникса и аврората. Заголовок над фотографией гласил: «Мальчик-который-одержал-победу вступает в отряд мракоборцев».

При взгляде на Поттера, Северусу тут же представился образ мальчишки с синими волосами и клювообразным носом из пиццерии. Зельеделец невольно вообразил, как мог бы выглядеть его сын, если бы мужем Лили стал именно он. А ведь Скарлетт была похожа на Лили…

Снейп с отвращением бросил газету на стол. Раньше такие нездоровые мысли посещали его гораздо реже. Северус попробовал отвлечься и заняться каким-нибудь делом. К сожалению, в его теперешнем положении серьёзных забот у него больше не было, а в библиотеку надо было идти только в понедельник. Так и не найдя себе занятия, Снейп опять взял газету и, стараясь не обращать внимание на первую страницу, прочитал другие статьи. Магическое сообщество медленно, но верно приходило в чувство после масштабного потрясения: в Министерстве магии проходила массовая смена кадров, Хогвартс почти восстановился от разрушений и осенью был готов снова открыть двери для новых учеников, владельцы магазинов и лавочек на Косой аллее вернулись на насиженные места и с удовольствием принимали посетителей. Помимо крупных новостей газета пестрела бесчисленными рассказами очевидцев недавних событий, историями чудесных спасений и трагических жертв, а также советами по восстановлению своих хозяйств.

Просмотрев газету до конца и не отметив для себя ничего примечательного, Северус снова вернулся на главную страницу. Удалось ли Гарри Поттеру посмотреть его воспоминания и как мальчик их воспринял? Что они скажут друг другу, если однажды встретятся?

Нет, — Снейп решительно отложил газету, — его время закончилось. После всего того, что произошло, очень глупо и неразумно пытаться вернуться в волшебный мир. Для тех, кто выжил, бывший учитель зельеделия и незаконный директор умер навсегда, оставив для каждого какое-то мнение о себе. К чему теперь менять это мнение своим внезапным воскрешением?

Снейп убрал газету в ящик письменного стола и отправился на поиски телефонного мастера.

Телефонный мастер — пузатый усатый мужичок в кепке — целый час сопел над доисторическим телефонным аппаратом и беспрерывно бубнил, что с такими розетками и переходниками ни о какой телефонной связи в доме Снейпа не может быть и речи. В конце концов, терпение мастера лопнуло, и он потребовал помощи электрика. Электрик — высокий, худой, пропитый дядька в мятой рубашке и пыльных брюках — разобрал в коридоре все розетки, выковырял из стены провода и торжественно объявил, что их необходимо срочно менять, и это просто чудо какое-то, что хозяина дома до сих пор не убило током. Так, Снейпу пришлось переться в ближайший технический магазин и покупать по составленному мастерами списку всё необходимое для связи с маггловским миром. Поскольку волшебник ни черта не разбирался в технике, продавец с удовольствием впарил ему розетки из материалов подороже и телефонный аппарат с функцией записи разговора (которая пригодилась бы кому угодно, но только не прирожденному магу).

На следующий день электрик и телефонный мастер без всякой магии превратили коридор Снейпа в масштабную стройку, разворотили стену, насверлили кучу ненужных дырок, заменили проводку, и рабочую, и нерабочую — одним словом, поработали на славу. Пока шёл ремонт, Северус наблюдал за происходящим из кухни и изо всех сил старался не вмешиваться в творящийся в коридоре беспредел, пытаясь убедить себя в том, что эти магглы лучше знают, как обращаться с электричеством. Получившийся результат отчасти порадовал его: новенькие розетки больше не искрились от соприкосновения с вилками. Сам ремонт вызывал у Снейпа смешанные чувства: с одной стороны, ему давно следовало привести своё жилье в порядок, с другой — то, что эти люди сделали с коридором, не выдерживало критики. Не будь Северус волшебником, после такого «ремонта» ему пришлось бы покупать новые обои и плинтуса и вызывать строителей. Зато подземельный мизантроп смог по достоинству оценить работу телефонного мастера и в этот же день оставить жалобу в конторе, из которой пришёл электрик.

Северус долго не решался позвонить Сайрусам. Глубоко в душе ему хотелось встретиться с ними ещё раз, но он не знал, как Сайрусы это воспримут, и боялся быть отвергнутым. В конце концов, Снейп всё же набрался смелости и набрал заветный номер. В трубке раздались длинные гудки. «Хоть бы никого не было дома», — с надеждой повторял внутренний голос, а сердце бешено колотилось от волнения.

— Алло! — грубоватый, резкий голос на другом конце провода принадлежал Джеймсу.

Снейп колебался.

— Алло-о! — Протяжно повторил мальчишка, вслушиваясь в трубку.

— Джеймс, это ты? — хрипло спросил Северус. — Это твой блудный отец. Помнишь, мы встречались с тобой и твоей матерью?

— А, это ты. Папа. — Последнее слово прозвучало довольно небрежно. — Как у тебя дела?

Снейп осознал, что не может говорить с Джеймсом, и чувствовал себя очень глупо. Нужно было срочно найти повод положить трубку. Молчание становилось неприлично долгим.

— У меня… у меня всё хорошо. Слушай, я хотел поговорить с мисс Сайрус. Ты можешь её позвать?

Снейп услышал на том конце провода неопределённый звук: не то вздох разочарования, не то презрительного фырканья.

— Мама на дежурстве, только вечером придёт.

Северус ощутил невероятное облегчение. Теперь можно смело завершать разговор.

— Хорошо, тогда я перезвоню позже. — Он постарался говорить как можно дружелюбнее. — Всего хорошего.

— Пока. — Раздались щелчок и короткие гудки.

На душе стало невыносимо гадко. Всё-таки для этого мальчика Северус — отец (во всяком случае, так полагает мисс Сайрус), — и он так сухо с ним поговорил. Даже не поговорил — так, обменялся парой фраз. Снейп с досадой кинул трубку на аппарат и побрёл на кухню. Открыв холодильник, он некоторое время бесцельно глядел на полупустые полки, потом захлопнул дверцу и достал из висящего на стене шкафчика бутылку дешёвого виски, уже третий год ждущую своего часа.

В коридоре зазвонили. По привычке Северус решил, что звонят в дверь, и потянулся в карман за палочкой, но тут осознал, что звук исходит от телефона. Снейп подошёл к аппарату и в неуверенности поднял трубку.

— Алло?

— Алло, это я, Джеймс, — в голосе Джеймса отчётливо слышалось волнение. — Ты сильно занят?

Снейп напрягся. Интересно, что понадобилось этому мальчишке?

— Я тут хотел узнать… может… Дело в том, что завтра я хотел поехать в центр. Я тут подумал… может, встретимся завтра?

Северус живо представлял, что испытывает его сын в этот момент: приглашать на встречу практически незнакомого человека… Ему стало невероятно тошно и стыдно за то, что он не предложил этого первым.

— Если ты действительно хочешь меня увидеть, то можем встретиться, — ответил Снейп, стараясь говорить ровно и с симпатией.

Джеймс назвал ему адрес какой-то площади с фонтаном, и предложил встретиться возле этого фонтана в два часа дня. Снейп подтвердил, что обязательно придёт, зачем-то передал привет его матери и, невнятно попрощавшись, поспешил повесить трубку. Настроение окончательно испортилось. Больше всего Северуса раздражал тот факт, что, разговаривая с Джеймсом, он чувствовал себя полностью растерянным и неловким. Отношения «отец — сын» были для него неизведанной тропой, идти по которой он панически боялся. Вернувшись в кухню, зельеделец откупорил бутылку виски и стал пить прямо из горла, пока не закружилась голова. Шатаясь от хмеля, он добрался до кровати и, едва приняв горизонтальное положение, провалился в болезненный и беспокойный сон.

* * *

Наверное, выбирая между совещанием с Тёмным Лордом и встречей с собственным сыном, Северус скорее предпочёл бы первое хотя бы потому, что общение с одним из самых тёмных волшебников всех времён и народов обычно протекало сугубо официально. Кроме того, передавая Тёмному Лорду секретную информацию, Снейп всегда держал свои мысли и действия под контролем, и на эмоции не оставалось и мига. Общение же с сыном предполагало какой-то открытости, интимности, и формат «учитель — ученик» здесь тоже не подходил. Мальчишка наверняка начнёт задавать ему различные вопросы, эти вопросы наверняка будут неудобными, а Снейп будет вынужден держаться в рамках дружелюбности.

Всё это казалось настолько сложным и запутанным, что, придя на следующий день к фонтану на площади святого Николая и дожидаясь Джеймса, Северус сто раз успел найти повод сбежать и столько же раз сумел удержать себя от осуществления такого позорного для взрослого человека плана.

Ярко-синие волосы Сайруса-младшего сразу бросились в глаза среди снующих мимо прохожих. Мальчишка рассекал площадь на доске на колёсиках — Снейп видел и других маггловских мальчишек на таких же досках. Мужчина замер, тайно желая стать незаметным, но Джеймс приметил его ещё издалека, потому что, катясь на доске, смотрел чётко в его сторону. Остановившись неподалеку, Джеймс слез с доски, сунул её подмышку и подошёл ближе. На нём были чёрные джинсы с дыркой на колене и чёрная футболка с изображением косматых человекоподобных существ с горящими глазами и корявой надписью «Апостолы Мрака». Лицо подростка выражало некоторое смущение: возможно, Джеймс тоже боялся встречи. Снейп протянул мальчику руку и попытался улыбнуться.

— Привет, — сказал Джеймс, пожимая руку отца и глядя немного в сторону.

— Как дела? — спросил Северус, чувствуя себя идиотом.

Джеймс пожал плечами.

— Нормально, а у тебя?

— Неплохо. — Снейп нервно огляделся по сторонам. — Пойдём. Куда ты хочешь пойти?

Подросток снова пожал плечами. Ситуация начинала заходить в тупик.

— Пойдём туда? — предложил Снейп, неопределённо махая рукой вдоль одной из улиц, тянущихся от площади.

Джеймс не возражал. Северус отметил, что в походке мальчика было что-то неуловимо птичье: он двигался проворно и резко дёргал головой на неожиданные звуки. Из-за худощавого телосложения подросток казался невероятно лёгким и хрупким, как маленькая цапля. От его развязности и болтливости не осталось и следа: напротив, Джеймс был очень сдержан и замкнут.

— Ну, и как мне тебя называть? — нарушил молчание Джеймс, когда они достигли середины улицы. — По имени, по фамилии? Или может, «папа»?

Вопрос окатил Снейпа холодным градом.

— Эм… как тебе удобнее.

Джеймс несколько просветлел.

— Ок, хорошо. Папа, скажи…

Северус встал, как вкопанный, и неожиданно для себя нервно рассмеялся.

— Знаешь что, давай пока лучше по имени.

Джеймс повеселел.

— Хорошо, давай по имени. Напомни, как тебя зовут?

— Северус, — Снейп задумался. В таких отношениях было что-то нездоровое. — Знаешь, лучше пока никак не называй. Потом разберёмся.

Они прошли ещё немного в неловком молчании.

— Мама рассказывала, вы познакомились в пабе, — как бы невзначай сказал Джеймс, глядя себе под ноги.

Снейп насторожился, гадая, к чему ведёт такое начало.

— Ты с ней по-пьяни, да?

Мужчина остановился. Джеймс встал на деликатном расстоянии. Их глаза встретились.

— К чему ты клонишь? — резко спросил Снейп.

Мальчишка повёл плечами:

— Ну, вы с ней это… как бы… — он изобразил руками неприличный жест.

Зельедельца поразило, каким спокойным при этом было лицо мальчишки. Джеймс будто спрашивал о чём-то совершенно рутинном и обыденном. Подросток сунул руки в карманы джинсов и вопрошающе впился в Снейпа своими глазами-пиявками.

— Послушай, — тяжело начал Снейп после некоторого раздумья. — Мне правда очень жаль, что так получилось. Я правда сожалею, что тебе пришлось расти в неполной семье и что мы встретились только сейчас. Но ведь мы же встретились в конце концов, ведь так? — он кивнул, как бы приглашая мальчика согласиться.

Джеймс продолжал молча сверлить его взглядом.

— У тебя замечательная мать, у неё хорошая работа, — продолжил Снейп, изо всех сил подбирая подходящие слова. — Поверь, иногда лучше жить без отца.

— Ты так считаешь? — прохладно спросил Джеймс, не отводя глаз.

Снейп вздохнул.

— Я, конечно, не претендую на истину последней инстанции, но лично мой отец был чудовищем. Без него я бы ничего не потерял. Возможно, наоборот…

Мальчишка моргнул. Северус расценил это как согласие и жестом пригласил Джеймса следовать дальше. Они прошли в тишине ещё пол-улицы.

— Я так и не понял, где ты работаешь? — вновь нарушил молчание Джеймс.

— Я семнадцать лет работал в одной школе на севере.

— Что это за школа?

— Она очень закрытая. Ты вряд ли про такую слышал.

— Для мажоров каких-нибудь? — в голосе Джеймса слышалось презрение.

Северус не стал отвечать.

— А почему ты теперь там не работаешь? Тебя уволили?

— Почему ты так решил? — с раздражением спросил мужчина. — Я сам ушёл.

Мальчишка изобразил понимание. Снейпа это начало раздражать.

— У меня начались проблемы со здоровьем, — серьёзно сказал он. — Это не заразно, но я часто плохо себя чувствую.

С тех пор, как на него напала змея, Северус действительно чувствовал себя неважно. То и дело накатывала слабость, тошнило, кружилась голова. К его счастью, Джеймс воздержался от комментариев. Между ними снова повисло натянутое молчание.

— Кто такие Апостолы мрака? — поинтересовался Снейп, покосившись на изображение на футболке сына.

Джеймс кинул на него взгляд, полный недоумения.

— "Апостолы мрака"? Ну, вообще это рок-группа такая. Они ещё в 70-х сформировались. — Этим дополнением он как бы намекнул, что их-то Снейп обязан знать. — Вот это Райан Браун, — Джеймс ткнул пальцем в косматое существо в центре, — его называют отцом heavy metal. Кстати, мое второе имя Райан, меня в честь него назвали.

Северус с полным непониманием смотрел на этих существ, напоминающих одновременно оборотней и банши, и пытался понять, почему они снискали такую популярность среди магглов и какого лешего мисс Сайрус решила назвать своего сынка в честь одного из них.

— Я в августе поеду на их концерт, — беззаботно продолжал Джеймс. — Я уже ходил на них в прошлом году, но в этом у них юбилей, поэтому будет что-то очень крутое…

Подросток говорил так беззаботно. Знал ли он, что происходило в стране последние два года? Чувствовал ли он, что где-то в параллельном мире творится нечто ужасное? Если в прошлом году Джеймс спокойно сходил на увеселительное мероприятие, означало ли это, что по крайней мере в Коукворте обстановка была относительно безопасной?

— Северус? Папа?

Снейп вздрогнул.

— Уже четыре часа, мне надо домой ехать, — Джеймс указал на часы.

— Да, конечно, — Северуса так неожиданно вырвали из размышлений, что он ещё не совсем вернулся в реальность и плоховато соображал.

— Я тогда поеду, — Джеймс с акцент на последнее слово и с некоторой неуверенностью заглянул отцу в глаза, как бы проверяя, что его слышат.

— Да-да, езжай, — Снейп утвердительно затряс головой. — Тебя же не нужно провожать?

Мальчишка фыркнул.

— Нет, конечно. Вон автобус, я нормально доеду.

Он двинулся в сторону остановки и тут обернулся.

— Папа?

— Что?

— А можно я тебе ещё как-нибудь позвоню?

Северус впервые в жизни ощутил странную, обволакивающую теплоту в сердце.

— Конечно, можно.

И он улыбнулся.

Примечания:

Поскольку по сюжету Джеймс Сайрус увлекается скейтбордингом, прилагаю видео с несколькими трюками, описываемыми в главе.

https://www.youtube.com/watch?v=lYv2sFFqC78 — ollie impossible (олли импосибл)

https://www.youtube.com/watch?v=MsPPeoeukoU — bigspin (биг-спин)

https://www.youtube.com/watch?v=HN5H-y7EM3Y — просто классная видюшка, показывающая, как это было в 90-х. Для знакомства с атмосферой, так сказать.

Джеймс Сайрус оказался на редкость общительным. После встречи подросток стал звонить Снейпу почти каждый день и интересоваться, как у него дела. Поначалу подобные звонки вгоняли нелюдимого волшебника в ступор, а глупые расспросы вызывали недоумение и раздражение. Да где это видано, чтобы к Снейпу — когда-то самому грозному и злобному профессору Хогвартса — так фамильярно обращался какой-то малец с вопросом «Как дела?». Так нагло в личную жизнь подземельного змея ещё ни разу не вторгались. Северус ограничивался парой кратких ответов и, ссылаясь на занятость, спешил скорее повесить трубку. Однако вскоре мужчина привык к вниманию со стороны внезапно свалившегося на голову родственника, убедил себя в том, что для мальчика вполне естественно желание поддерживать контакт с так же внезапно объявившимся отцом, и сменил гнев на милость. Впрочем, телефонная беседа почти всегда продолжалась всего несколько минут и шла по одному и тому же сценарию: Джеймс спрашивал, как у Снейпа дела, Северус отвечал, что всё нормально, и задавал такой же вопрос, после чего мальчишка зачем-то рассказывал о нескольких ничем не примечательных событиях, произошедших с ним в течение дня, желал зельедельцу хорошего времени суток и клал трубку. Иногда, когда Северус пребывал в удобоваримом настроении, он тоже делился с сыном краткой выдержкой из событий прожитого дня.

Вся эта телефонная болтовня казалась волшебнику абсолютно бессмысленной. Каждый раз после того, как Джеймс отсоединялся, Северус спрашивал себя, зачем мальчишка так часто ему звонит. Зачем он вообще звонит человеку, с которым его связывает только отцовство? Всем ведь известно, что отец не тот, кто зачал. И эти пустые вопросы, какие люди задают друг другу, когда нечего сказать, но надо проявить внимание, были зельедельцу непривычны. На работе в Хогвартсе Снейпа никогда не спрашивали «Что ты сегодня делал?», а если бы и спросили, он немедленно послал бы этого человека к чёрту, а то и вовсе наложил бы какое-нибудь заклятье, чтоб не лез куда не следует. Но всё-таки, глубоко-глубоко в душе волшебнику нравилось внимание подростка. Во всяком случае, Северусу начинало казаться, что он по-прежнему кому-то нужен и не зря остался на этом свете. И это поддерживало в нём еле тлеющее желание жить дальше.

Однажды Джеймс позвонил, деловым голосом заявил, что вновь поедет на восток Коукворта «по кое-каким важным делам», и предложил встретиться. Снейп прекрасно понимал, что мальчишка врёт. Какие могут быть дела у пятнадцатилетнего подростка на другом конце города? Тем не менее, без пяти три мужчина снова ждал сына на площади у фонтана. Джеймс к встрече подготовился: сказал, что якобы хочет купить очень редкую кассету в местном магазине видеотехники и попросил отвести его туда.

На залитой солнцем улочке было почти безлюдно. Они шли (вернее, шёл только Снейп, а Джеймс ехал на своей доске с колёсиками) к магазину видеотехники.

— Как у тебя дела в школе? — как бы невзначай спросил Северус, чтобы хоть как-то завязать разговор.

— Нормально. На следующей неделе начнутся экзамены.

— Ты готов?

Джеймс неопределённо мотнул головой.

— Ну… не завалю точно.

Снейп нахмурился.

— Какие-то проблемы?

— Да у нас все преподы придурки. Особенно химик, — Джеймс махнул рукой. — Нет, я, конечно, не отрицаю, что, может быть, он хороший специалист. Он раньше на пищевом производстве работал, туда идиотов точно брать не должны. Но как препод он, извиняюсь за выражение, говно.

— Не говори так.

— Почему? Если человек говно, то как его не назови, говном он быть не перестанет. — Джеймс заржал, но быстро осёкся и с серьёзным видом продолжил, — он объяснять не умеет. Вот совсем. У него весь класс делится на тех, кто его понимает, — а это человека три, — и на тех, что нифига не понимает, то есть все остальные. Поэтому он учит только этих трёх ботанов, а на нас ему… Ну, ты понял. Он даже сам говорит, что мы дебилы и нам без толку объяснять. Только вот на тесте-то он с нас спрашивает, как с умных! Ну, и где логика? Если говоришь, что мы дебилы, то и спрашивай как с… неумных!

Джеймс резко умолк и остановился завязать шнурок на кроссовке. Северус молчал. Глубоко в душе он понимал негодование своего отпрыска, но на деле — эта тирада его разозлила. Снейп и под угрозой получить Аваду не признался бы, что узнавал в маггловском химике себя, поэтому в мыслях принялся яростно убеждать себя в том, что мальчишка сам виноват в непонимании предмета.

— А ты не пробовал сам разобраться в том, что не понимаешь? — как можно спокойнее спросил он, когда Джеймс завязал шнурок.

Джеймс выразительно развёл руками:

— Пробовал. Но я в естественных науках не шарю. Мне надо, чтобы мне объяснили. А Перельман не умеет объяснять.

— Ну так спроси того, кто умеет!

— У меня нет таких знакомых. — Джеймс задумался, — хотя…

Его губы растянулись в неприятной ухмылке:

— Папа, а может, ты мне объяснишь? Ты же тоже типа химик!

«Черт… Зачем я это сказал?! Зачем я вообще полез спрашивать про школу?»

Снейп нервно огляделся по сторонам в поисках спасения. Кажется, на углу улицы белела вывеска искомого магазина.

— Вон твой ларёк, — Северус указал пальцем на вывеску, отвлекая мальчишку.

Магазин «Видеорай» напоминал консервную банку, заполненную вместо рыбы книжными шкафами. Только то, что волшебник поначалу принял за книги, оказалось кассетами — так магглы называли чёрные плоские кирпичи из пластмассы. Джеймс долго и подробно объяснял продавцу, какое видео он ищет: съёмка с чемпионата США про скейтбордингу 1984 года, где выступал Родни Маллен, «он там ещё упал». Через двадцать минут объяснений и утверждений, что такого видеоматериала в магазине отродясь не было, кассету всё же нашли, чему Джеймс был несказанно рад.

— Зачем тебе это видео? — спросил Снейп, когда они расплатились и вышли на улицу.

— Хочу пару трюков разучить, — Джеймс запихнул кассету в рюкзак. — Их Маллен придумал, я хочу как он кататься.

— Зачем? Ты же и так катаешься… — Снейп осёкся, осознавая нелепость вопроса. — Я хотел сказать, чему именно ты хочешь научиться?

Джеймс вскочил на доску:

— Смотри.

Он стукнул ногой по загнутому краю доски и подпрыгнул. Скейтборд подскочил вместе с ним, сделал оборот в воздухе и упал колёсами вверх.

— Видишь, как он падает? А должен на триста шестьдесят градусов прокрутиться и на колёса встать. Это олли импосибл, у нас никто из пацанов не умеет его делать.

Джеймс подскочил ещё раз, но так же безрезультатно. Тем не менее, несмотря на неудачный трюк Снейп не мог не отметить степень мастерства подростка, хоть и не видел большого смысла в столь странном трюкачестве.

— И как ты собираешься научиться по фильму?

— Замедлю съёмку и посмотрю, как Маллен делает.

Джеймс опустил взгляд и задумчиво пошаркал носком кроссовка.

— Кстати, в эти выходные мы там местные соревнования устраиваем. На площадке у бывшей фабрики. Если хочешь, приходи посмотреть.

— Ты бы лучше к экзаменам готовился, — прохладно заметил зельеделец.

— Да я готов. А к Перельману нет смысла готовиться, всё равно подставу какую-нибудь придумает. Так что приходи.

* * *

В школьные годы Северусу безумно хотелось попасть в команду по квиддичу. Мало что вызывало в нём столь же сильные эмоции, как эта игра. Самым крутым игроком, конечно же, считался ловец, но предложи Снейпу место в команде, он согласился бы и на позицию вратаря. К сожалению, по неведомым причинам полёты давались будущему гению зельеделия тяжело: то метла не слушалась, то на поворотах заносило. Сколько же болезненных воспоминаний было связано с обучением этому, казалось бы, простому навыку. Но страшнее всего были не неудачи: насмешки окружающих — вот чего Снейп боялся больше всего. Не так обидно было упасть с метлы, сколько услышать этот душераздирающий гогот однокашников, цинично наблюдающих за тщетными попытками угрюмого слизеринца обуздать непокорный летательный аппарат. И даже спустя многие годы, когда Северус в совершенстве овладел и телом, и разумом, и даже освоил искусство тёмного полёта, на метле он чувствовал себя всё так же неуверенно и неловко. Это раздражало, бесило, но он ничего не мог с собой поделать.

И вот Снейп встретил своего отпрыска. Такого похожего, но в то же время совершенно другого. Джеймс Сайрус — лёгкий, быстрый, гибкий — казалось, не знал, что значит упасть. Мальчишка даже представить себе не мог, что некоторые люди способны летать, но то, что он вытворял на скейтборде, иначе, как полётом, назвать было невозможно. Этот безумец запрыгивал вместе доской на перила, ловко скользил по ним, не теряя баланса, перепрыгивал через метровые барьеры, взмывал в воздух с места, заставляя доску крутиться, и делал ещё уйму разных трюков, каждый из которых казался непостижимым. А ведь Джеймсу было всего пятнадцать.

«Соревнования» проходили на окраине города на территории закрывшегося машиностроительного завода и на деле являлись обычной сходкой местной скейт-тусовки. Коуквортская молодёжь облюбовала огромную пустую площадку между двух зданий бывших цехов и организовала там целое подобие скейт-парка со сваренными из арматуры трамплинами, наваленными друг на друга бетонными плитами, самодельными подъёмами, трубами, выполнявшими роль лестничных перил, и другими суровыми препятствиями индустриального городка. Если в обычное время на площадке развлекались лишь немногие безбашенные пацаны, желающие свернуть себе шею на импровизированных снарядах, то в этот день здесь собрались все местечковые звёзды и новички экстремального спорта, а вместе с ними и огромная разномастная толпа зрителей, среди которых были и молодые ребята в рваных джинсах, и изображающие вечно молодых великовозрастные бунтари, и группы поддержек, и просто залётные любители поглазеть на что-нибудь эдакое. Вокруг царила атмосфера весёлого, безумного праздника. При входе в промзону стоял ржавый, размалёванный аэрозольными красками фургон, из которого гремела музыка, и пузатый мужик с дредами и в майке с надписью Led Zeppelin продавал всем желающим пиво — для этой цели он притащил целый переносной холодильничек. Люди вокруг смеялись, общались, фотографировались; со всех сторон доносился смех, шум, гам. Расписанные граффити стены заводских зданий свидетельствовали о том, что в последние пару-тройку лет сходки неформалов проходили здесь регулярно.

За почти два десятка лет существования в замкнутой среде Снейп так отвык от внешнего мира и того, насколько разными бывают люди, что, добравшись до места сходки, поначалу просто опешил от маргинальности этого сборища и ощутил себя невероятно лишним среди беспечной, беззаботной, радостной молодёжи. Остановившись в стороне, он долго высматривал Джеймса в толпе, что впервые оказалось затруднительно, потому что различить этого чертёнка среди других таких же бесенят с разноцветными патлами и в футболках с нелепыми изображениями было сродни поискам понравившегося игрока незнакомой команды по квиддичу среди других таких же одинаковых игроков.

Суть соревнований, если это действо вообще можно было так назвать, заключалась в том, что скейтеры по очереди выскакивали на площадку и выполняли замысловатые трюки на трамплинах, гранях плит и перилах. Зрители толпились по периметру площадки, одобрительно гудели, хлопали и кричали слова поддержки каждому участнику. Никакого судейства, оценок и какой-либо иной атрибутики традиционных соревнований не было — парни просто рисовались друг перед другом, демонстрируя, кто круче.

Для человека, далёкого от подобной субкультуры, эти трюкачества казались обычным позёрством, но всё же Северус не мог не поражаться тому, какие невероятные акробатические способности проявляли эти магглы. Буйство эмоций вокруг понемногу растапливало зачерствевшее сердце зельедельца, Снейп начал чувствовать единение со зрителями и даже мог себе признаться, что ему стало интересно наблюдать за творчеством ребят. Наибольшее впечатление на него произвёл скейтер лет восемнадцати по имени Эдди Мёрфи. Этот парень являлся по истине профессионалом своего дела: выполнял кучу различных флипов — вращений скейта во всех направлениях, делал олли разной степени сложности, запрыгивал на препятствия со спины, совершал скольжения. В конце выступления Мёрфи показал замысловатый прыжок с вращением доски на трамплине, сорвал с головы бейсболку и энергично помахал толпе. Зрители взорвались рёвом и аплодисментами и начали скандировать его имя.

Собравшиеся тут ценители экстрима вообще лояльно относились к каждому участнику и с одинаковым восторгом приветствовали и опытного райдера, и неумелого новичка. Когда очередь, наконец, дошла до Джеймса, по толпе тут же пронеслось громогласное «Птица! Птица!» — Сайрус оказался довольно знаменит в этой тусовке. Снейп впервые увидел его в шлеме; на улице мальчишка пренебрегал защитной амуницией. Джеймс с разгона подкатил к двум трубам, запрыгнул на ту, что повыше, и проскользил на доске пару метров. Затем прямо на трубе подпрыгнул опять, скейт перевернулся вокруг своей оси и перевалился на нижнюю трубу. Мальчишка приземлился на доску и также ловко проскользил по второй трубе. Толпа взорвалась восторженным рёвом.

Снейп как заворожённый наблюдал за трюками, не в силах постичь, как такое возможно без использования рук и тем более без магии. Слайды, похоже, давались Джеймсу лучше всего, потому что он демонстрировал их снова и снова, выполняя скольжение по граням то на подвесках, то на хвосте или на носу скейтборда, то на передних или задних колёсах. Толпа громким возгласами требовала ещё. Напоследок мальчишка стремительно разогнался, сделал биг-спин — оборот вокруг себя на сто восемьдесят градусов — и, легко опустившись на доску, раскинул руки в стороны подобно крыльям и театрально поклонился. В таком виде он и вправду походил на птицу: лёгкую, проворную, с хищным клювом — ни дать ни взять маленький коршун. Толпа взревела. Снейп сдержанно зааплодировал, но в душе его зашевелилась гордость за отпрыска, а в месте с ней пробудилось и скребущееся разочарование, что мальчик родился сквибом. Что бы Джеймс вытворял на метле, попади он в Хогвартс? Уж ему-то метла точно далась бы без проблем. Северус даже успел пофантазировать, как пропихнул бы сына в слизеринскую команду на позицию ловца, когда кто-то легонько постукал его по плечу, и звонкий женский голос воскликнул:

— О, вы тоже здесь! Не ожидала вас тут увидеть.

Снейп резко обернулся и столкнулся нос к носу с мисс Сайрус. При виде её его тут же обдало жаром, и он, сделав вид, что что-то попало в глаз, стал тереть его, чтобы таким образом скрыть трепет.

— Ваш сын меня пригласил, — пробормотал Северус. Он до сих пор так и не привык называть Джеймса по имени.

Мисс Сайрус с гордостью поглядела на сына: мальчишка, откатав своё, теперь стоял в толпе и оживлённо переговаривался с другим подростком.

— Давно он этим занимается? — поинтересовался Снейп.

— С шести лет. — Мисс Сайрус смиренно вздохнула. — Сам меня попросил ему скейтборд подарить. У кого-то на улице увидел и тоже захотел.

— Не рано он начал? Такое опасное занятие.

— Кто же думал, что его так затянет? Хотя трюками он только недавно начал серьёзно заниматься. А до этого просто так катался по улицам, как большинство мальчишек делает, — Мисс Сайрус развела руками. — В любом случае, я рада, что он чем-то увлекается, а не просто шатается где попало после школы без дела.

Только сейчас Северус осознал, насколько сильно отличается образ жизни маггловских детей от учеников Хогвартса. Если юные волшебники практически всё время проводили на территории замка, а их развлечения ограничивались школьной средой и более или менее контролировались профессорами, то дети магглов после уроков могли наслаждаться свободой: ходить, куда им вздумается, общаться не только с однокашниками, выбирать развлечения, невозможные в пределах учебного заведения, и многое другое недоступное обитателям пансиона. Конечно, маггловские дети находились под контролем родителей, но этот контроль был ничто по сравнению с теми возможностями, какие предоставляла им жизнь дома.

Мисс Сайрус вынула из сумки пачку сигарет.

— Будете? — она предложила сигарету Северусу.

И какой подонок научил её этой мерзкой привычке? Снейп вежливо отказался, а про себя прикинул, что почти не знал курящих волшебников. Всё-таки в традициях магического воспитания были свои преимущества. У него закралось подозрение, что Джеймс в тайне тоже курит.

«Надо будет как-нибудь это проверить».

— Часто у них проходят такие «соревнования»? — поинтересовался Снейп, отвлекаясь на очередного безбашенного трюкача.

— Летом постоянно где-то тусуются. То в парке, то на площади. А здесь они каждые первые выходные месяца собираются.

Снейп припомнил, как в июле прошлого года проходил мимо завода и видел там сборище молодых людей с музыкой. Тогда он ещё подумал, в честь какого праздника эти идиоты собрались в столь непривлекательном месте в самый разгар магической войны. Конечно, магглы об этой войне не знали, но множество загадочных смертей и исчезновений заставляли их проявлять не меньшую осторожность. А тут такое веселье средь бела дня. Был ли Джеймс тогда на той сходке? Чувствовал ли он, что где-то поблизости бродит его родной отец?

В этот момент Сайрус-младший вновь выкатил на площадку. Снейп оторвался от своих мыслей и вместе с мисс Сайрус подошёл ближе посмотреть, что их сынок представит на этот раз. Теперь, когда Северус уже видел уровень других скейтбордистов, то замечал, что в некоторых деталях Джеймс явно проигрывал соперникам. Если в скольжениях Джеймс ничуть не уступал товарищам, то другие его трюки выглядели проще и менее зрелищно. Он явно плохо владел флипами, почти не умел сам крутиться в прыжке, ощутимо боялся запрыгивать на большую высоту. Однако зрителей это не смущало, его поддерживали также, как остальных, а некоторых моментах, казалось, даже сильнее, чем стоило. Возможно таковой была особенность данного спорта, где нет проигравших, да и как такового соревнования Снейп не увидел. Пацаны просто показывали, кто что умеет, и у каждого была своя группа поддержки. И всё же Снейпу смутно казалось, что в случае конкретно Джеймса присутствовал какой-то вызов обществу, слом стереотипов.

Мисс Сайрус стояла рядом со Снейпом и взволнованно наблюдала за сыном. Её глаза горели смесью азарта и страха, ладони сжались в кулаки, мышцы натянулись в немом напряжении. Каждый раз, когда Джеймс выполнял очередное опасное скольжение, она дёргалась и испуганно ахала, после чего её отпускало до следующего рискованного трюка. Северусу хотелось успокоить её, но всё, что он смог придумать, это в какой-то момент взять её за руку. В этот момент он чувствовал себя невероятно глупо, но зрелище настолько поглотило мисс Сайрус, что она ничего не замечала вокруг. Когда мальчишка уступил место следующему райдеру, волшебник сразу же отпустил её руку и отшагнул в сторону. Мисс Сайрус расслабилась, достала новую сигарету и отошла покурить. Северус направился вслед за ней.

— Талантливый малец, — ободрительным тоном заметил он, становясь рядом. — Такие штуки вытворяет.

— Да уж. Он меня когда-нибудь до инфаркта доведёт, — мисс Сайрус выпустила изо рта густой глубок дыма.

— Ну, в любом спорте есть свои риски, — Снейп захотел привести пример, но на ум лез только квиддич.

Мисс Сайрус встрепенулась и раскрыла рот, желая что-то возразить, но потом подняла сигарету и глубоко затянулась. Её погрустневший взгляд стал рассеянным и устремился в пустоту. Позади раздался восторженный рёв толпы. Снейп обернулся и увидел, как очередной отважный скейтер выполняет серию олли с поворотами. Мисс Сайрус очнулась и вытянула шею, чтобы получше разглядеть происходящее.

— Помню, когда я в школе училась, у нас мальчишки тоже катались на досках. Правда, тогда они просто по улицам гоняли на скорость. С тем, что сейчас пацаны вытворяют, вообще не сравнится.

— Это естественно. Со временем всё усложняется.

Снейп вспомнил, каким был квиддич времён его школьных лет. Тогда и летали медленнее, и играли проще, и хитроумных манёвров, вроде финта Вронского, не делали. Однако игра не стояла на месте. На смену старой гвардии приходили новые таланты. Каждое последующее поколение разучивало более сложные трюки, покупало более быстрые мётлы, перенимало стиль игры тогдашних профессионалов. Некогда простая игра постепенно обрастала новыми тактиками и стратегиями, с каждым сезоном усложнялась, и теперь, если бы финалисты чемпионата по квиддичу 1975-го года перенеслись в сегодняшнее время и встретились с действующим составом слизеринской команды, школьники разгромили бы бывших звёзд магического спорта уже на первых пяти минутах.

Между тем, соревнования скейтбордистов подошли к концу. Все райдеры вышли на середину площадки, и зрители громкостью криков принялись оценивать, кто же в итоге победил. Громче всех совершенно заслуженно чествовали Эдди Мёрфи. Несколько скейтеров, что покрепче, подхватили Эдди на руки и понесли вокруг площадки. Собравшийся народ аплодировал ему, а довольный Мёрфи энергично размахивал своей бейсболкой. Остальные скейтбордисты тоже радовались так, будто это была их победа. Снейп ещё никогда не видел более дружественного финала.

Джеймс, наконец, заметил родителей и подошёл к ним.

— Мам, а я думал, ты не придёшь, — протянул он и приветственно кивнул Снейпу.

— Ну ты же просил меня прийти посмотреть. Так меня напугал, паршивец! — Мисс Сайрус приобняла сына за плечо и шутливо взъерошила ему волосы. Джеймс наигранно отстранился, однако было видно, что на самом деле присутствие матери совершенно его не беспокоит, хотя обычно в его возрасте многие подростки стеснялись своих родителей.

— Видела, как я биг-спин сделал? — оживлённо спросил Джеймс. — Думал, не получится.

— Конечно, видела. А ты всё ныл: «Я не умею, не умею», — затараторила мисс Сайрус. При этих словах её глаза предательски забегали. Снейп догадался, что она тоже не разбирается в скейтерских терминах и понятия не имеет, видела ли упомянутый трюк.

— Ты молодец! — похвалил он сына. — Было впечатляюще.

Подросток состроил довольную гримасу. Ему явно было приятно, что Северус пришёл посмотреть на него.

Толпа вокруг заметно поредела. На площадке теперь обменивались опытом сразу несколько скейтеров, и оставшиеся зрители с удовольствием за ними наблюдали. Эдди Мёрфи и ещё двое таких же крутых профи демонстрировали какой-то сложный трюк окружившей их компании новичков. Джеймс тоже решил порисоваться и стал показывать родителям скольжение на подвеске по торцу бетонной плиты. Он делал это так легко и непринуждённо, что, казалось, родился с доской, и Северус всё больше убеждался, что магический мир потерял многообещающего спортсмена.

— Я же говорю, тут вниз головой невозможно упасть, — убеждал Джеймс мать, в десятый раз отточено выполняя одно и то же движение. — Я, когда учился, ни разу по-настоящему не упал.

Мисс Сайрус упорно ворчала про травматизм и то, что Джеймс катается в неположенных местах, но теперь, казалось, возмущалась больше для вида. Изнутри же её распирала гордость, что сын в пятнадцать лет так многого достиг в скейтбординге. Снейп испытывал неловкость о того, что не знал, как прокомментировать увиденное, и молча наблюдал за происходящим, не прекращая сожалеть о несостоявшихся мечтах.

В какой-то момент к их компании подошёл один из скейтеров — тоже подросток лет пятнадцати — и вежливо поздоровался с мисс Сайрус.

— Здорóво, Рендольф! — весело ответила ему мисс Сайрус. — Давно тебя не видела. Как дела? Как учёба? Как мама?

— Мама нормально. Учёба тоже. Перельман нас достал, — монотонно пробубнил Рендольф.

— Да Перельман всех достал! — с жаром воскликнул Джеймс. — Если он в этом году нас завалит, я на него точно жалобу напишу!

— Меньше надо всякой ерундой страдать! Тогда и не за что будет заваливать, — съязвила мать.

Рендольф задумчиво почесал нос и философски протянул:

— А мы и не страдаем. Это ему заняться нечем.

И он многозначительно перемигнулся с Джеймсом. Джеймс важно кивнул, сделал серьёзное лицо и важно заявил матери:

— Слушай, мам. Мы тут с Рендольфом хотели на Айленд-стрит сходить, немножко покататься. А потом к нему зайти. Там его брат приехал, помнишь, я тебе говорил…

Мисс Сайрус переменилась в лице и яростно воскликнула:

— Опять собрались в свою приставку до полночи играть?

Джеймс округлил глаза:

— Почему до полночи? Полчасика всего поиграем.

— Знаю я твои полчасика! А потом опять будешь мне на мозги своим Перельманом капать, что он много задаёт.

— Но это же «Крик»! Лицензированная версия, не пиратка! А Перельман и так всех валит.

— Ну пожалуйста, мисс Сайрус, можно мы сходим? — заскулил Рендольф.

— Да тебя-то кто держит?

Снейп деликатно отошёл в сторонку, не желая принимать участие в семейной перепалке. Тем не менее, он невольно прислушивался к спору. За последующие пару минут фамилию школьного химика упомянули так много раз, что зельедельцу стало всерьёз интересно узнать, кто же такой этот Перельман и почему подростки так на него обозлились. После непродолжительного спора Джеймс ожидаемо победил, честно-честно пообещав матери посидеть за приставкой «всего полчасика» и ровно в семь вечера вернуться домой, что на практике, конечно же, было миссией невыполнимой.

Когда довольные Джеймс и Рендольф удалились, мисс Сайрус некоторое время растерянно глазела по сторонам, как будто собиралась с мыслями, а затем обратилась к Северусу:

— Что же, наверное, нам пора по домам. Вас подвезти?

Мужчина покачал головой:

— Я тут недалеко живу.

Они постояли ещё немного, рассеянно наблюдая за оставшимися на площадке скейтерами, а затем вместе направились к воротам, ведущим с территории завода на улицу. Позади всё ещё звучала музыка из фургона и доносились голоса и смех оставшихся компаний. Северус шагал бок о бок с мисс Сайрус, вдыхал запах её духов и думал о том, насколько свободный образ жизни вёл их сын. Волшебник без конца пытался представить, как мальчишка повёл бы себя в Хогвартсе и чем бы занимался там во внеурочное время. В голове крутились всякие нехорошие воспоминания, связанные с выкрутасами школьных заклятых врагов, но этот Джеймс, несмотря на наличие друзей, производил впечатление независимого и вполне миролюбивого одиночки.

Снейп без труда отыскал среди вереницы припаркованных машин Ауди мисс Сайрус. Женщина порылась в сумочке в поисках ключей и вновь предложила ему подъехать.

— Не стоит. Пешком дойду, хоть прогуляюсь.

Мисс Сайрус пожала плечами и открыла дверцу автомобиля. Снейп в неуверенности потоптался на месте, собираясь уходить, но тут окликнул её:

— Мисс Сайрус?

Она подняла голову. Он и сам не знал, зачем решил предложить ей это.

— Я подумал… Я уже довольно хорошо познакомился с вашим… с нашим сыном. А вот вас я совсем не знаю. Может, нам стоит встретиться и узнать друг друга получше?

Северус проговорил эти слова на одном дыхании, не думая. Ожидание же ответа длилось целую вечность. Под обезоруживающим взглядом сияющих глаз этой женщины Снейп чувствовал себя беззащитным мальчишкой, осмелившимся пригласить на свидание недосягаемую звезду. Мисс Сайрус вскинула бровь и ухмыльнулась:

— Что ж, давайте. Я и сама хотела бы узнать о вас больше.

Зачем, зачем он ей это предложил? Как они смогут общаться, если в его жизни нет ни единого факта, который можно спокойно поведать магглу?

Мисс Сайрус предложила время и место. Снейп, поглощённый паническими рассуждениями, прослушал, был вынужден переспрашивать, а изнутри его уже жрал растущий с каждой секундой ужас. О чём с ней говорить? Как себя вести?

— До завтра, мисс Сайрус, — выговорил он, наконец, на автомате пожимая ей руку.

— Скарлетт. Просто Скарлетт.

Она одарила его лучезарной улыбкой и села в машину. Снейп проследил, как автомобиль завернул за угол заводской постройки, и грузно опустился на бордюр, обрамлявший выжженный солнцем газон. Голова гудела от нахлынувших эмоций и мыслей. У зельедельца закралось гадливое подозрение, что мисс Сайрус оказалась на сходке не случайно. Джеймс ведь, наверняка, давно участвовал в подобных мероприятиях, и вряд ли Скарлетт посещала каждое его соревнование. Значит, мальчишка специально позвал мать именно сегодня, чтобы Снейп с ней там пересёкся. Что ж, если это действительно так — план подростка по сведению родителей вместе сработал на сто процентов. Не будь Северус самим собой, то поаплодировал бы стратегической мысли дальновидного отпрыска. Увы, вместо этого закоренелый рефлексик вновь погрузился в самокопание и с ядовитой горечью отметил, что катастрофически растерял былые осторожность, просчётливость, внимательность и все остальные качества, какие раньше помогали ему не вестись на подобные уловки.

* * *

На встречу с мисс Сайрус Снейп шёл одновременно с воодушевлением и чувством сильнейшего дискомфорта. Это была их первая запланированная встреча один на один, и зельедельца беспокоило, удастся ли ему оставить о себе адекватное впечатление. Не меньшей тревоги добавляло неумение общаться с женщинами в неформальной остановке, но Северус успокаивал себя тем, что Скарлетт первая начала с ним общение и до сих пор его не отвергла.

Оказавшись у входа в центральный парк в без четверти шесть, волшебник провёл в томительном ожидании достаточно, чтобы накрутить себя на провал настолько, что от нервов его начало мутить. Когда мисс Сайрус забрезжила на горизонте под чёткий цокот каблучков, Снейп проклял всё на свете за то, что не принял утром ни одного лекарства, и с ужасом думал о том, как бы его не вырвало прямо при ней.

— Извините, я опоздала. Давно меня ждёте? — спросила мисс Сайрус запыхавшимся голосом. — Когда я выехала, то обнаружила, что оставила дома права, и мне пришлось возвращаться. А потом я забыла, с какой стороны мы договорились встретиться, и ждала вас у другого входа. — Она звонко рассмеялась.

— Я сам виноват, слишком торопился.

Снейп старался вести себя естественно, но мысли были заняты тем, как бы не накатил приступ. Скарлетт заметила его смятение.

— Вы хорошо себя чувствуете? Вы очень бледны.

Снейп выдавил смешок, изображая человека в полном порядке, и мог поклясться, что мисс Сайрус сразу заметила фальшь, а вместе с ней и все остальные его недостатки. Рядом с ней мужчина чувствовал себя полнейшим ничтожеством и уродом, она казалась слишком роскошной для него с её точёной фигуркой, матовой кожей без единого изъяна и огненными вьющимися волосами. Скарлетт была чуть ниже его ростом, но взирала на Снейпа так, будто превосходила его на целую голову. Если бы Северус не знал, что их сыну пятнадцать, то не дал бы Скарлетт больше тридцати лет. Она была молода, свежа и аристократически красива, но эта красота отдавала неким холодом, надменностью. Чуть заострённые черты придавали её лицу несколько хищное выражение и навевали ассоциации с валькириями — крылатыми покровительницами воинов. Северуса не покидало нездоровое подозрение, что эту женщину ему подослал какой-то недобрый дух. Ну не могла же она по своей воле решить прийти к нему на встречу! А он, как какой-то неопытный пятикурсник, увяз в её флюидах, как муха в сиропе.

— Ну что, куда пойдём? — беззаботно спросила Скарлетт. Её улыбка немного развеяла холод, но всё равно не сочеталась с внимательным, считывающим взглядом её прохладных глаз.

Северус кивнул вглубь парка. Они побрели по одной из дорожек, держась на небольшом расстоянии друг от друга. Под тенью лип Снейпу стало лучше: от ходьбы тошнота и пессимистичные мысли отступили, во всяком случае внимание волшебника переключилось на усеянную булыжниками дорогу, и он перестал накручиваться.

— Вы сейчас расследуете что-нибудь? — спросил Снейп первое, что пришло на ум.

— Конечно. К сожалению, полиция без дела редко сидит.

Снейп помолчал. Как же много несочетаемого сплелось в этой женщине. Он вспомнил, какой встретил её впервые — сухую, серьёзную полисвумен, в сером костюме, с забранными в хвост волосами, с будничным видом осматривавшую труп в уборной затрапезного паба. Тогда он и представить себе не мог, насколько мисс Сайрус могла быть другой.

— Как так получилось, что вы пошли работать в полицию? Это ведь такая опасная работа.

Снейп хотел сказать «не женская», но благоразумно выбрал более нейтральный эпитет. Возможно, разговор о работе и относился к числу табуированных тем в приличном обществе, но внутренний голос подсказывал, что с Сайрусами можно нарушать многие правила.

— Я родилась в семье юристов, — воодушевлённо произнесла Скарлетт. — Мои дедушка и отец были детективами, а мама работала в адвокатской конторе. Все наши друзья тоже работали либо в полиции, либо в смежных областях, так что я, можно сказать, выросла в полицейской среде. Отец постоянно рассказывал нам о своей работе, о её внутренней стороне. К нам часто заходили в гости его сослуживцы, мы с сёстрами слушали их байки. Папа иногда советовался с мамой по поводу дел. Так что я практически жила в атмосфере следствия. Мой отец в своё время считался одним из лучших детективов города — внёс огромный вклад в борьбу с преступностью в графстве. К сожалению, он умер, когда мне было шестнадцать. Для нашей семьи. это был большой удар — у меня ведь есть ещё две сестры. Мама осталась с нами одна. До того момента я не думала о будущей профессии, но после смерти папы поняла, что хочу продолжить его дело. Можно сказать, в тот момент у меня произошла переоценка ценностей. Тогда многие мои друзья и знакомые ввязывались по дурости в разные нехорошие дела. Но тогда и время такое было: то кризис, то работы нет. А в маленьком городе ещё и делать особо нечего. Вот мы подростками и шатались, где попало, искали себе приключения. Гуляли, веселились, общались со всякой шушерой. Знаете, как в детстве бывает: если тебе хорошо, то не замечаешь, насколько всё вокруг плохо. А потом один мой знакомый связался с наркотиками. Только-только среднюю школу окончил, шестнадцать лет ему исполнилось, представляете! Другой с приятелями решил подзаработать, придурок, магнитолы стал воровать. Их, конечно, вычислили, под суд отдали. Но в моей голове всё это суммировалось, накладывалось, так что, когда пришло время выбирать профессию, я даже не думала о другом варианте.

— Значит, вы решили попробовать изменить ситуацию? — мрачно спросил Снейп.

— Изменить? Да, возможно, — мисс Сайрус печально вздохнула. — Наивное желание, правда? Хотя, наверное, тогда я об этом не думала. Просто когда видишь, как люди вокруг тебя — вроде бы из благополучных семей, которых знаешь с детства, с которыми столько вместе пережили — внезапно вляпываются в подобное дерьмо, и ты понимаешь, что ничем не можешь им помочь, хочется просто бежать от всего этого.

Рассказ мисс Сайрус заставил Снейпа окунуться в прошлое. Как же ему была знакома эта ситуация. Из-за постоянного проживания в Хогвартсе Северус почти не помнил, какой была социальная обстановка в Коукворте в те годы, но, проводя параллель с магическим миром, догадывался, какими пороками страдала маггловская молодёжь, и прекрасно представлял, какие чувства испытывала мисс Сайрус, оказавшись на пороге взрослой жизни. Когда-то он сам и стоял перед точно таким же выбором: прибиться к большинству в погоне за призрачным счастьем, которое сулила приверженность к чудовищным идеям тогдашней молодёжи, или же ковать это счастье самостоятельно и додумывать своей головой, что на самом деле имеет в жизни ценность. Только вот в отличие от мисс Сайрус Северус выбрал лёгкий путь получения сомнительного успеха и разрушил тем самым не только свою жизнь, но и жизни сотни других людей.

— А вам не кажется, что, поступив в полицию, вы не убежали от этого дерьма, а наоборот, ещё сильнее с ним сблизились? Ведь теперь вы каждый день вынуждены контактировать с теми же отморозками. Разве что теперь эти люди для вас ничего не значат.

— Да, но теперь я по другую сторону баррикад! — энергично заметила мисс Сайрус.

— И всё же, вы каждый день сталкиваетесь со всякой мерзостью. Не лучше ли было просто переехать в другой город, сменить круг общения?

Северус отчётливо осознавал всю бессмысленность своих вопросов, но спрашивал, потому что всегда желал узнать, что движило теми, кто решил открыто противостоять злу — что движило мракоборцами?

— Переехать не так-то легко, да и нет смысла. Жизнь везде одинаковая, город тут не при чём, — философски произнесла мисс Сайрус. — Я бы и так пошла изучать закон, мне нравится следствие. Просто некоторые обстоятельства усилили моё желание стать детективом. А мерзость… Мерзость субъективна. Когда сталкиваешься с преступлениями каждый день, перестаёшь принимать близко к сердцу. Это просто плохие люди, которых нужно поймать и наказать. Для меня всегда было очень обычно, что такие люди существуют и что с ними надо бороться. А когда отец умер, я решила — кто, если не я?

— Где вы учились?

— После школы я пошла в академию полиции здесь в Коукворте. Потом два года отслужила в Дерви констеблем, повысила квалификацию, а затем опять вернулась сюда. И вот, уже почти одиннадцать лет работаю здесь.

— Почему вы не остались в Дерви?

— А мне нравится наш город, я не хочу уезжать. Да и потом, мой отец работал здесь, я тут всех знаю.

Северуса поражала привязанность Скарлетт к их малой родине. Нормальный человек при первой же возможности переехал бы отсюда куда получше. Северус бы и сам переехал, по крайней мере, мечтал об этом в молодости, когда его жизнь ещё не была навеки отдана службе двоим титанам магического мира и проходила далеко за пределами альма-матер.

Снейп и мисс Сайрус дошли до мостика через ручей, который пронизывал парк насквозь и впадал в реку. Здесь, в тени деревьев, среди колосящейся вдоль тропинок некошеной травы, не было той изнуряющей жары, что царила на асфальтированных улицах города. Скарлетт предложила посидеть на лавочке около мостика. Северус не возражал: вместе с этой женщиной он пошёл бы куда угодно. Мужчиной завладело странное, давно забытое чувство дружеской привязанности, желания что-то делать вместе, хотя Снейп не мог назвать Скарлетт другом, да и вообще не представлял, в какую категорию отнести их отношения. Ему нравилось, что Скарлетт общается с ним на равных, без неприязни или отторжения; нравилось, что она делает это просто так, а не потому что они вынуждены общаться в силу каких-либо обстоятельств. Но вместе с тем волшебника не покидало чувство настороженности, ожидание подвоха, обмана. После ссоры с Лили Северус больше ни с кем не общался по-настоящему открыто и свободно (если, конечно, не считать Директора, который знал зельедельца как облупленного, но которому мужчина тоже никогда всецело не доверял свои чувства). Скарлетт не была Директором — она была обычной маггловской женщиной. Красивой, успешной, самодостаточной. Северус просто не мог взять в толк, чем так заинтересовал её. Конечно, она родила от него сына, но и это обстоятельство не принуждало мисс Сайрус к общению, и этот факт не давал подозрительному волшебнику покоя.

— Джеймс не сильно вас беспокоит?

Северус очнулся от размышлений. Скарлетт сидела почти вплотную к нему. Её сухое дыхание шелестело у самого его уха, и от этого звука Снейпа бросало то в жар, то в холод.

— Нет. Конечно, он мне теперь постоянно звонит, но я даже рад.

— Я не думала, что он с таким энтузиазмом воспримет ваше появление, — задумчиво произнесла Скарлетт. — Джеймс, конечно, спрашивал меня об отце, но мне кажется, ему всегда было всё равно, найдётесь ли вы когда-нибудь или нет. Он вообще очень спокойно относился к тому, что я воспитываю его одна.

Северус попытался представить, как бы повёл себя на месте Джеймса, но воображение тут же нарисовало обратную картину: как он обрадовался бы сам, если бы его собственный отец, наоборот, внезапно исчез.

— Рад, что это его не травмировало, — тихо проговорил Северус. — Если бы я раньше узнал, что у нас с вами есть ребёнок, я бы постарался быть с вами. Жаль, что так получилось.

Скарлетт смущённо отвела взгляд и стала рассеянно теребить пальцами подол платья. Снейп наблюдал, как солнечные лучи играют в её ярко-рыжих локонах. В голове крутилась мысль, что он сделал бы, узнав о существовании Джеймса раньше. Ответ был очевиден: двойной агент стёр бы Скарлетт все воспоминания о себе. Возможно, даже отправил бы её за границу, лишь бы она с сыном жила где-нибудь подальше. Северус даже не пытался предположить, что могло бы случиться с Сайрусами, узнай о них Тёмный Лорд или кто-то из пожирателей. А мисс Сайрус ведь даже не подозревает, что на свете существуют волшебники. Как она отреагирует, когда однажды он раскроет ей свою истинную природу?

— Расскажите о себе.

У него похолодело сердце. Как же Снейп боялся этой просьбы. Пристальный, чарующий взор этой прекрасной леди прожигал его насквозь. Северус судорожно собирался с мыслями, конструируя в голове образ стереотипного маггловского учителя. Нельзя было забывать, что мисс Сайрус не просто женщина, а женщина-следователь — таким людям врать надо очень осторожно. В этом искусстве Снейпу не было равных: всю жизнь он прожил в притворстве, ложь вытаскивала его из самых страшных ситуаций. Но вот сейчас, будучи один на один рядом с обычной магглой, искусный окклюмент и притворщик оказался не в состоянии сочинить хоть сколь-нибудь вразумительную историю о своём прошлом.

— Я всю жизнь проработал в частной школе на севере Шотландии, — начал Северус, изо всех сил изображая спокойствие и уверенность. — Преподавал естественные науки. В основном химию.

— Вы сразу после университета туда пошли?

«После университета? Ах да, магглы же после школы ещё доучиваются в университетах. Не могут сразу всему научиться».

— Да.

Мисс Сайрус оживилась.

— И вы там же и жили?

— Да. Это школа-пансионат. Профессорам предоставляли жильё.

Глаза женщины загорелись интересом, и она принялась с энтузиазмом расспрашивать зельедельца, как проходит жизнь детей и учителей в закрытой школе. Снейп отвечал по возможности кратко, без деталей, мысленно проклинал всё на свете и молил Мерлина поскорее закончить этот мучительный допрос. В конце концов Мерлин сжалился над загнанным в угол волшебником и наколдовал гром в одной из туч, что лениво тянулись из-за горизонта. При звуках приближающейся грозы Скарлетт навострилась и предложила потихоньку двигаться домой.

Пока они брели назад к выходу из парка, мисс Сайрус несколько раз споткнулась о булыжник и пустилась ругаться на администрацию города за то, что «эти лодыри» совершенно не занимаются благоустройством. Снейп активно с ней соглашался и в душе радовался, что Скарлетт отвлеклась от выпытывания подробностей его биографии. Для себя же отметил, что мисс Сайрус, если заведётся, болтает без умолку. Совсем как её сын.

Когда они, наконец, добрались до парковки, Снейп неожиданно для себя спросил:

— Что вы делаете завтра после работы?

Скарлетт кокетливо похлопала ресницами:

— Если не случится происшествие, то ничего. А почему вы спрашиваете?

Он впал в ступор, в ужасе осознав, что только что ляпнул. В воспалённом сознании завертелся рой лихорадочных идей, как поскорее выкрутиться из столь щекотливой ситуации. Громче всего жужжала мысль наложить на Скарлетт заклятие забвения. Снейп даже бессознательно сунул руку в карман за палочкой.

Мисс Сайрус выдержала предусмотрительную паузу и решила помочь незадачливому герою:

— Если хотите, можем встретиться завтра после работы.

Снейпа немного отпустило, и он согласился не раздумывая. Мисс Сайрус вновь предложила подвезти его. Волшебник решительно отказался и, когда Скарлетт уехала, трансгрессировал домой. На этот раз Северус перенёс трансгрессию намного лучше. Головокружения и головной боли не последовало. Волшебник прошёл в комнату, сел на диван и только сейчас осознал всю катастрофичность сложившейся ситуации.

Северус Снейп — человек, который двадцать лет успешно договаривался с самым страшным магом современности; человек, который завоевал доверие самого Дамблдора; человек, который воспитал и вложил знания в головы тысяч будущих волшебников; человек, который, будучи в эпицентре военных действий, в одиночку спасал этих волшебников на протяжении последнего года — теперь робел и терял дар речи перед какой-то ничтожной магглой, которая даже не знала, кто он на самом деле, и панически боялся общения с ней. Если раньше Снейп превосходно владел собой и тщательно продумывал каждое слово и действие перед тем, как совершить тот или иной ответственный шаг, то теперь его умение вести переговоры и налаживать контакты рухнуло до уровня неуверенного в себе школьника, не способного связать двух слов при виде смазливой девочки и шарахающегося от всего нового и непонятного. Хотя когда-то Северус и был этим самым неуверенным школьником, который до дрожи боялся упасть в грязь лицом перед окружающими и маскировал свои страхи под множеством слоёв агрессии, желчи и ядовитого сарказма. В недрах души мужчина оставался этим школьником до сих пор, разве что маскировался теперь гораздо профессиональнее, умудрившись тем самым не только подняться по социальной лестнице, но даже завоевать какой-никакой авторитет среди порядочных людей. Теперь же всё это осталось в прошлом. Пережитая война и клиническая смерть так надломили его, что вывернули душу наизнанку, обнажив юношеские страхи, сомнения и пороки, что таились взаперти уже много-много лет в ожидании, когда их хозяин снова даст слабину.

За ужином Северус накрутился так, что от нервов его всё-таки накрыл приступ. Волшебник весь вечер просидел перед унитазом, корчась от болей во всём теле и выблёвывая мерзкую зелёную жижу. Эту жижу он уже который раз хотел взять для анализа, чтобы выявить причину болезни и разработать противоядие, но каждый раз рвота так изнуряла его, что Северус забывал об этой идее. Когда зельеделец, наконец, дополз до кровати, то свалился без физических сил, но вместо того, чтобы немедленно уснуть, принялся в миллионный раз анализировать прошедший день. С его жизненным опытом ему в пору было взять пример хотя бы с собственного ребёнка, для которого проблема общения, похоже, не стоила и выеденного яйца. Но Снейп вновь и вновь возвращался к последнему необдуманному поступку и с ужасом представлял, как завтра ему опять придётся изображать обычного человека, без конца врать и просто находиться со Скарлетт рядом. Ему удалось уснуть только в половине третьего ночи, а на утро он с огромным трудом заставил себя подняться и пойти на работу.

Примечания:

Извините, что медленно выкладываю главы. Этот сайт странный, никак с ним не разберусь. К тому же на меня навалилось много дел, так что было не до творчества. Кому интересно, можете почитать больше глав на фикбуке, я там в первую очередь публикуюсь.

Хотя Северус привык просыпаться ни свет ни заря и сразу приступать к работе, после бессонной ночи, вызванной приступом и душевными терзаниями, волшебник чувствовал себя совершенно разбитым и больным. Суставы ломало, руки не слушались, виски сдавливала боль, как после обильной пьянки. Пошатываясь, Снейп добрёл до ванной, где его сразу вывернуло в раковину. Трясущимися руками мужчина кое-как отыскал в ящике пузырёк с противорвотным лекарством, которое предусмотрительно оставил в ванной на случай долгих приступов, и насильно влил содержимое себе в глотку. Тягучая обволакивающая смесь со сладковатым привкусом приятно потекла по пищеводу и опустилась в ноющий от частых позывов желудок. Снейп подождал, когда лекарство окончательно подействует, тщательно умылся и отправился на кухню. Аппетита не было. Мужчина через силу запихал в себя два маленьких бутерброда. Отсутствие чувства голода часто сопровождало магические отравления, и многие волшебники оказывались на грани до истощения, не в силах заставить себя есть.

После скудной трапезы зельеделец отправился в кабинет, открыл дверцу шкафа с готовыми зельями и стал заливать в себя по очереди остальные лекарства: обезболивающее, общеукрепляющее, антидоты… Северус сомневался, что эти средства были действительно эффективны в борьбе со «змеиной», как он её назвал, болезнью, но ничего другого предложить себе не мог.

Библиотека открывалась в десять утра. Для Снейпа было загадкой, кто приходил за книгами так рано: обычно первые посетители появлялись здесь после полудня. Однако именно поэтому ему нравилось находиться в библиотеке утром. Никто не отвлекал мизантропного интеллектуала от умственного труда. Даже оказавшись отрезанным от магического мира, зельеделец оставался зельедельцем и продолжал развивать неоконченные в Хогвартсе наработки. За долгие годы зельедельческой практики Снейп достиг настолько высокого уровня профессионализма, что мог в уме высчитывать, какие и в каком количестве нужно взять ингредиенты для своих задумок и какой эффект могла бы дать та или иная комбинация магических веществ. Последним его масштабным проектом было зелье, блокирующие муки от заклятья Круциатус. Северус задумал его давно, прочувствовав эту дрянь на себе в молодости, когда только примкнул к пожирателям смерти. Так Тёмный Лорд проверял на прочность каждого, кто поступал к нему на службу, а заодно запугивал новобранцев, демонстрируя, что сделает с ними в случае измены. После первого падения Лорда проект постепенно заглох, но Снейп вернулся к нему сразу же после возрождения тирана и особенно активно разрабатывал блокатор Круциатуса в свой последний год работы в школе в надежде хотя бы так облегчить жизнь попавших в пожирательский ад школьников. Доработать зелье до конца так и не удалось.

Вторым важным изобретением, которое до сих пор требовало значительных доработок, была контрсыворотка против сыворотки правды. Её созданием Снейп тоже занялся давно, аж в восемьдесят первом году, когда после исчезновения Тёмного Лорда хлебнул судебных разбирательств. Контрсыворотка страдала кучей побочных эффектов, не всегда срабатывала должным образом и к тому же долгое время считалась нелегальной. Тем не менее, бывший пожиратель смерти не оставлял попыток тайно создать её, движимый желанием обезопасить в первую очередь самого себя на опасной службе двойного агента.

И наконец, Снейпа мучил вопрос, как ему удалось перенести нападение Нагайны и можно ли было разработать противоядие. Хотя шестой крестраж уничтожили (в чём Снейп не сомневался), противоядие могло бы стать отправной точкой в создании других антидотов против похожих ядов. Кроме этого, случившийся прошедшей ночью приступ в очередной раз доказывал, что волшебник по-прежнему нуждался в лекарстве, которого пока не существовало.

Все эти вопросы гений зельеделия решал в уме, тщательно продумывая каждую идею и догадку. Практикой он почти не занимался — не хватало сил и ресурсов. Однако сегодня размышлять над творениями не получалось. Несмотря на принятые лекарства, голова по-прежнему болела, и волшебник всё утро просто сидел за кафедрой выдачи литературы, подперев голову руками, и пребывал в полузабытье. В воспалённом сознании витали обрывочные воспоминания из неспокойной юности и размеренной рутинной жизни в довоенное время. Сквозь тупую боль в голову лезли навязчивые мысли о том, как много он не успел сделать, будучи «живым», и как много упустил в жизни, оказавшись запертым в стенах альма-матер. Насколько другой могла бы быть его жизнь, не соверши Снейп в юности роковую ошибку. Северус воображал, как стал бы известным учёным, читал бы доклады на международных магических конгрессах, сотрудничал бы с иностранными зельедельцами. А так — в его распоряжении был только собственный кабинет в подземельях Хогвартса, довольно большой запас разрешённых на территории Великобритании магических ингридиентов и возможность писать публикации в местные научные газеты вроде «Нового зельевара». Этого было уже достаточно, чтобы заработать некоторый авторитет среди британских зельедельцев, однако ввиду его запятнанной репутации тёмного волшебника многие задумки Снейпа так и не смогли покинуть стен подземелий.

Около полудня в читательский зал заявился хозяин библиотеки. Питер Холлоу — седеющий мужчина лет шестидесяти пяти, с окладистой серебристой бородкой и в очках, покоящихся на самом кончике его носа — когда-то был профессором литературы и вёл лекции в местном университете. После инфаркта он ушёл из сферы образования и стал заведовать библиотекой. Несмотря на уважаемый возраст, мистер Холлоу отличался поразительной открытостью всему новому. А что иначе смогло заставить глубоко убеждённого книголюба завести этот идиотский электронный каталог, от которого плевались все сотрудники библиотеки, включая уборщицу, которая без конца путалась шваброй в компьютерных проводах. Конечно, изначально идея о каталоге пришла в голову дочери мистера Холлоу, Мерилин (она занималась всеми управленческими вопросами), но кто бы мог подумать, что профессор согласится допустить в храме литературы такое безобразие!

Вот и сейчас мистер Холлоу осведомился у Снейпа, как обстоят дела с проклятой компьютерной программой.

— Мерилин нужны данные о всех взятых книгах за последние три месяца, — важно заявил заведующий. — В пятницу она проверяла каталог и увидела, что там совсем нет новых данных. Вы его заполняли?

Снейп очнулся от полудрёмы и, не расслышав толком, что ему говорят, утвердительно кивнул.

— Но я же вижу, что не заполняли! — с укором воскликнул мистер Холлоу, вытаскивая из коробки на столе одну из читательских книжек. — Вот же у вас билет со свежими данными: «Парк юрского периода», Майкл Крайтон, 26 июня. А в каталоге этого нет.

— Давайте занесу, — с раздражением процедил Снейп, выхватывая у мистера Холлоу билет.

— Да, но эти данные нам нужны сейчас!

— К чему такая срочность?

Мистер Холлоу тяжело вздохнул, явно не желая в сотый раз повторять, и лекторским тоном объяснил:

— Мы заметили, что начиная с прошлой весны у нас стало совсем мало новых читателей. С начала лета и вовсе записались всего два новых человека.

— Если вы имеете в виду, что к вам стало приходить меньше школьников, то осмелюсь заметить, что сейчас лето и они вряд ли побегут в библиотеку на каникулах, — холодно ответил Снейп.

Мистер Холлоу поправил очки и поглядел на волшебника поверх оправы. Северусу невольно вспомнился профессор Дамблдор: когда Директору хамили, он тоже любил смотреть на подчинённых вот так, с долей отцовского укора.

— Я говорю не только о школьниках, хотя они наши главные читатели, — философски произнёс мистер Холлоу. — К нам вообще стало приходить меньше людей. Дети, взрослые, старики — когда-то ведь здесь было не протолкнуться.

«Когда-то — это, наверное, до изобретения телевизора», — язвительно подумал Северус, вспоминая, с каким азартом Джеймс рассказывал ему по телефону о своём любимом сериале про зомби — редкостную дрянь.

— Я считаю, что нам следует немного обновить ассортимент, — продолжал мистер Холлоу. — Как бы сильно я ни ратовал за классику, вынужден признать, что ребятам нужна литература посовременнее. Да и читатели постарше, похоже, хотят чего-то нового. Поэтому, пожалуйста, отправьте Мерилин данные, чтобы она их проанализировала.

Снейп схватил коробку с читательскими карточками и с раздражением поставил её на кафедру.

— Вот все данные. Анализируйте, сколько влезет!

Мистер Холлоу недовольно покачал головой.

— Занесите их в каталог. Ну что же вы так! Я же вам ещё в прошлый четверг об этом напоминал. Неужели вы не понимаете, насколько это удобно!

Снейпа бесило, с какой спокойно-назидательной интонацией говорил при этом заведующий.

— Что же здесь удобного? Эта ваша программа уже в который раз даёт сбой. Перестаёт реагировать и сама закрывается! Вы не боитесь доверять информацию этой машине?

Мистер Холлоу вновь поправил очки и склонился над компьютером. Электронный каталог, как назло, был открыт и последнее внесение в нём датировалось прошлым месяцем. Заведующий поводил мышкой по экрану и покликал на экселевские ячейки.

— Странно, пока всё работает.

Курсор остановился на строке с последней пометкой.

— Внесите, пожалуйста, остальные данные. А я скажу Адаму, пусть он посмотрит, какие здесь в компьютере проблемы. Если программа опять даст сбой, обязательно об этом сообщите, что же вы раньше молчали?

Мистер Холлоу передал Снейпу мышку и назидательно изрёк:

— Не нужно бояться технологий. Я, знаете ли, тоже сначала скептически относился к компьютеру и к подобным вещам. Но Мерилин меня переубедила, да я и сам убедился, насколько это удобно. Смотрите, здесь же сразу всё видно: какую книгу взяли, когда взяли, сколько таких же книг ещё осталось. А иначе вам приходится перебирать читательские карточки.

Северус терпеливо слушал этот бред про удобство и ехидно представлял, как мистер Холлоу будет рвать на себе волосы, когда в один прекрасный момент компьютер сломается. Мерилин Холлоу, должно быть, имела огромное влияние на папашу, раз смогла убедить его довериться такому ненадёжному хранилищу.

Наконец, заведующий закончил просветительскую лекцию «об удобстве технологий». После его ухода Снейп почувствовал себя невероятно паршиво. Мистер Холлоу относился к той категории людей, которые прямым текстом не отчитывают, но при этом окунуть в дерьмо умеют. Северус со злостью оттолкнул мышку, сел за кафедру и схватил коробку с читательскими билетами. В коробке их было около полусотни. Волшебник твёрдо решил внести в каталог ровно половину. Его сменщик тоже не пользовался каталогом, так пусть теперь также повозится с проклятым «удобством»!

В половине второго в библиотеке появились первые посетители — две пожилые дамы. Эти соседки-подружки, завсегдатаи библиотеки, всегда брали детективные романы — редчайшее по третьесортности чтиво про брошенных мужьями домохозяек, которые постоянно оказывались в эпицентре какого-нибудь наиглупейшего происшествия и начинали собственное расследование. Снейп не раз думал спросить у инспектора Сайрус, что она думает о подобных «произведениях», и откладывал эту мысль в загажник других идей, о чём беседовать со Скарлетт. Чуть позже пришёл мужчина средних лет, ценитель публикаций об истории Древнего мира. Он брал старые научно-популярные журналы, причём всегда по одному. Нет бы сразу десять штук взять! Меньше мороки с читательскими карточками и с каталогом.

Полдня Снейп потратил на внесение в таблицу данных с проклятых карточек. Особенную ненависть к компьютерной программе добавлял тот факт, что техника не поддавалась магии и переписать в ячейки названия и даты взятых книг одним взмахом палочки не представлялось никакой возможности. Когда волшебнику осталось внести информацию с последних четырёх карточек, электронный каталог внезапно исчез. Некоторое время Снейп растерянно пялился в пустой экран с изображением зелёного луга, соображая, что же произошло. Когда до него дошло, в голове вспыхнула ужасающая мысль: а успел ли он сохранить документ? Северус схватил мышку и стал нервно кликать куда попало, пытаясь заставить каталог вернуться обратно. Злосчастная программа не появлялась. Мужчина яростно отбросил мышку и со злостью хлопнул ладонью по столу. Электронный каталог закрылся сам. Такое уже неоднократно случалось, и волшебник заметил, что если в этот момент писать что-нибудь в ячейках, текст не сохраняется.

Переносить данные заново не было ни малейшего желания — зельеделец и так потратил на это бестолковое занятие почти три часа своего времени. Снейп вскочил из-за кафедры и стал нервно прохаживаться между книжных рядов. Внутри разгоралась злость. Вместо того, чтобы заниматься серьёзным делом, развивать магическую науку, разрабатывать лекарство, спасать мир, он торчал в этой чёртовой маггловской библиотеке, перекладывал бумажки и целыми днями попросту протирал штаны. И ладно бы за это прилично платили! Злость вскипела так, что если бы мистер Холлоу или его дочь появились в читательском зале опять, Снейп немедленно запустил бы в них Конфундус или ещё что-нибудь пострашнее. Пошли они к чёрту со своими «удобствами»!

Над входной дверью звякнул колокольчик. Снейп выскочил из-за шкафа, готовый вступить в скандал с ненавистным заведующим, но вместо мистера Холлоу у кафедры стоял Джеймс. Завидев отца, Сайрус-младший ухмыльнулся и беззаботно воскликнул:

— Привет, пап!

— Как ты меня нашёл? — резко спросил Северус.

Джеймс на мгновение задумался, а затем протянул, разводя руками:

— Ну-у-у, ты сам мне сказал, что здесь работаешь.

— Когда?

— Да вот, недавно, — мальчишка с недоумением похлопал глазами.

Снейп подозрительно уставился на сына.

— Я тебе такого не говорил.

В голове закрутились обрывочные телефонные диалоги с Джеймсом, но Снейп, хоть убей, не помнил, когда и при каких обстоятельствах обмолвился мальчишке о своём нынешнем месте работы. Подросток небрежно махнул рукой:

— Да нет, ты говорил. Ты просто не помнишь.

Голос Джеймса звучал так уверенно, что Северус даже засомневался. Видать и вправду забыл. В последнее время его часто подводили то память, то сознание.

— Ну, и что же тебя привело? — без эмоций спросил он.

Джеймс снял с плеча рюкзак и извлёк оттуда два листка бумаги, скреплённых степлером.

— Можешь с химией помочь? Мне тут задачи надо решить.

Северус аж опешил от такой смелости. Чтобы к нему по доброй воле приходил школьник и просил помощи! Джеймс протянул Снейпу листки. Взору зельедельца предстало два десятка текстовых задач с кучей цифр и уравнениями в условиях. Мужчина пробежался глазами по первой задаче, в которой требовалось высчитать массу образовавшегося осадка при взаимодействии избытка хлорида цинка и раствора гидроксида натрия. Формулировка заставила его задуматься. Как искусный зельеделец и настоящий профессионал, Снейп обладал внушительными знаниями о свойствах самых разных материй и всегда полагал, что довольно неплохо разбирается в азах маггловской химии. Однако, хотя свойства немагических материй и учитывались при приготовлении некоторых зелий, при контакте с магией эти вещества вели себя совсем не так, как в маггловских химических опытах. А уж решением задач на вычисление масс избытков, остатков и прочей ерунды магические химики и вовсе не утруждались, поскольку волшебная наука занималась совершенно другими вопросами и соприкасалась с обычной химией лишь косвенно.

— Только не говори, что тебе нужна помощь по всем заданиям, — холодно проговорил Снейп, просматривая остальные задачи.

Джеймс выдержал многозначительную паузу и выразительно произнёс:

— Ну, со всеми, конечно, не надо. Там есть некоторые, которые я вообще не понимаю.

Снейп успел миллион раз обругать себя за то, что так опрометчиво посоветовал мальчишке найти помощника по химии.

— И какие же задачи ты не понимаешь?

Джеймс перегнулся через кафедру, чтобы получше разглядеть листки, и стал тыкать пальцем:

— Вот эту, эту. Вот эту…

— Скажи, пожалуйста, — ледяным тоном прервал его Снейп, — а что ты делал в школе весь год?

Джеймс в недоумении вылупился.

— В смысле?

— Ты же мне половину задач показываешь! Ты что, их все не понимаешь?

— Я же говорю, у нас препод такой!

— Да какая разница, какой у вас там препод! — вспылил Северус. — Не может быть такого, чтобы ты совсем ничего не знал! Ты же не идиот, надеюсь. Как ты учился весь год?

— А что ты на меня кричишь? — воскликнул Джеймс. — Я же тебе говорю, это Перельман. Он не умеет нормально объяснять.

— Не может такого быть!

— Да я серьёзно! У нас весь класс его не понимает. Спроси Рендольфа!

Пока Джеймс оправдывался и поносил Перельмана, Северус лихорадочно соображал, как ему выкрутиться из столь неловкого положения. Конечно, тот факт, что его сын пришёл попросить помощи по нелюбимому предмету, уже заслуживал уважения, но, к сожалению, мальчик доверился человеку, который лишь выдавал себя за эксперта, а на деле знал почти столько же, если не меньше. Во всяком случае, в данный момент. Снейп был не прочь просмотреть маггловский учебник и разобраться в школьных задачах, но для этого ему требовалось время, а времени не было — Джеймс ведь был уверен, что перед ним стоит квалифицированный химик, и ждал помощи прямо сейчас.

Когда Джеймс немного успокоился, волшебник, хватаясь за любую возможность потянуть время, спросил:

— Я так понимаю, это твоё домашнее задание?

Джеймс немного помялся.

— Не совсем. Это на экзамене будет.

У Снейпа ухнуло сердце. Час от часу не легче.

— Ты что, совсем? — прошипел он. — Ты чем раньше думал?

Джеймс с возмущением пустился опять ругать Перельмана и доказывать, что весь класс тоже ничего не знает. Снейп с трудом удержался от желания выругаться в ответ. Отчитывать сына, которого ему не довелось воспитывать, в сложившейся ситуации не привело бы ни к чему хорошему. В конце концов, Джеймс мог говорить правду — Северус ведь не был знаком с господином Перельманом и не знал, чему маггловский химик учил детей в школе. Раз уж мальчишка решился прийти сюда — надо попытаться объяснить ему эти злосчастные задачи.

Снейп провёл Джеймса в закрытую секцию, куда не пускали посторонних, усадил его за стол и рявкнул:

— Доставай ручку, бумагу, учебник.

Пока Джеймс копался в рюкзаке, зельеделец ещё раз перечитал первую задачу. Из известных величин в задании была дана лишь массовая доля растворённого гидроксида натрия — 15%. Снейп стал вспоминать, какими величинами пользовались магглы. В памяти промелькнуло странное слово: не то моль, не то ноль. Будь в задаче не гидроксид натрия, а раствор вытяжки из кусачей живучки, пусть даже минимальной концентрации, можно было бы сразу сказать, что раствор поглотит всю соль без каких-либо осадков.

— Когда у тебя экзамен?

— В конце июля.

Мужчина ощутил, как у него отлегло от сердца.

— Слава богу, что не завтра, — съязвил он. — Ладно, давай сюда свои задачи. Напомни ещё раз, какие ты не понимаешь.

Джеймс взял карандаш и стал отмечать галочками. Снейп прикинул, которую из задач сможет объяснить прямо сейчас. На душе закралось нехорошее подозрение, что во всех задачах требуется писать маггловские формулы и использовать для вычислений «моли-ноли», а он не имел дела ни с тем, ни с другим.

На его счастье, в этот момент со стороны входа раздалось звяканье колокольчика. Снейп подорвался со стула, кинул сыну сухое «Посиди, я сейчас вернусь» и бросился скорее встречать своего спасителя. Ещё никогда он так не радовался посетителям. На этот раз по ту сторону кафедры образовался дряхлеющий пенсионер с клюкой — преданный постоянный читатель, который разделял любовь мистера Холлоу к классической литературе.

— Сидите-сидите, занимайтесь своими делами. Я тут пока похожу, посмотрю, — добродушно проскрипел пенсионер, улыбаясь Снейпу беззубым ртом, и зашаркал к шкафам с книгами, которые можно было свободно брать и смотреть.

Северус уже запомнил, что этот читатель не скоро выберет книжку, но был готов терпеливо ждать его, лишь бы не позориться перед сыном. Кто бы мог подумать, что у отпрыска зельедельческого гения окажутся такие проблемы именно с химией! Северусу вновь представилась сцена в Хогвартсе: Джеймс стоит перед котлом в подземелье и не знает, как приготовить простейшее средство против фурункулов. Ученики вокруг в недоумении пялятся на мальчишку, со смехом косятся на Снейпа и вопрошают: «Как же так, вы не можете научить собственного сына!». Такого позора гордый и ранимый профессор зельеделия точно бы не пережил. Жуткая фантазия сменилась мыслью, которая уже не раз посещала волшебника при общении с Сайрусами: достать волшебную палочку, подкорректировать мальчику память и с чистой совестью отправить его домой. Снейп с трудом откинул эту назойливую идею. На заклятии Забвения хорошие отношения с магглами не строятся.

Мужчина зашёл в секцию с учебной литературой, отыскал учебник по химии за десятый класс [1] и нашёл в оглавлении тему, посвящённую массовым долям. По диагонали просмотрел теорию и внимательно изучил приведённую в примере задачу. Больше тянуть было нельзя, мальчишка мог что-нибудь заподозрить. Снейп убедился, что пенсионер надолго застрял перед сложнейшим выбором между собранием сочинений Оскара Уальда и стихами Байрона, и вернулся в закрытую секцию. Джеймса на месте не оказалось. Северус огляделся, выискивая мальчишку глазами, и вполголоса произнёс:

— Джей?

Две последние буквы имени так и не смогли сорваться с губ. В соседнем ряду зашуршало. Снейп двинулся на звук и обнаружил своего сына в секции психологической литературы. Склонив голову на бок, мальчишка внимательно изучал корешки книг на полке перед самым своим носом. Табличка на шкафу гласила: «Сексология». Снейп бесшумно подошёл к Джеймсу сзади.

— Это именно то, что тебя сейчас так интересует? — вкрадчиво спросил он.

Джеймс вздрогнул и резко обернулся. На его щеках заалел лёгкий румянец. Подросток глупо ухмыльнулся, но ничего не сказал и нехотя поплёлся обратно к столу. Северус бросил перед ним учебник. Для объяснения зельеделец выбрал наиболее удобный для себя способ, а именно попросить сына самого додуматься до правильного решения.

— Пиши условие, — скомандовал он.

Джеймс взял ручку и принялся послушно выцарапывать в тетради «дано» и формулу химической реакции. Визуально формула показалась Снейпу логичной, но для проверки ему не хватало знаний, и он скрепя сердце доверился сыну. Каким бы плохим (или хорошим?) учителем ни был Перельман, мальчишка изучал химию не первый год и уж в таких-то вещах, как составление формул, должен был разбираться.

— Записал? Теперь подумай, с чего бы ты начал решать?

— Без понятия, — пожал плечами Джеймс.

— Тебе известна масса раствора и массовая доля гидроксида натрия. Так? Что мы можем узнать с помощью этих данных?

Джеймс окинул Снейпа опустошённым взглядом. Снейп и не подозревал, насколько здесь всё запущено.

— Из этих данных мы можем узнать массу гидроксида натрия, — нетерпеливо подсказал он. — Как это сделать?

Подросток молча пялился стеклянными глазами перед собой.

— Только не говори, что ты и в математике полный ноль! Ты не знаешь, как вычислить массу доли?

— С математикой у меня всё нормально, — буркнул Джеймс.

— Что-то не похоже.

Снейп хотел было напомнить подростку в свойственной себе уничижительной манере, что на пороге перехода в старшую школу задачи на проценты не способны решать только конченые идиоты, но вовремя осёкся. Перед ним ведь сидел его сын, а не какой-нибудь абстрактный бестолковый школьник, которого можно беспрепятственно унижать. В памяти всплыли воспоминания о нездоровых отношениях с собственным отцом. Подземельный деспот подавил растущее внутри раздражение, напоминая себе, что сам плохо знает маггловскую химию, и, сменив гнев на милость, подсказал:

— Чтобы узнать массу составляющего компонента, нужно умножить его долю на массу целого. Какая тут доля?

— Пятнадцать процентов.

— Так. И что теперь надо сделать?

Джеймс молча написал в тетради уравнение: 150 грамм раствора умножить на 0,15. Бывшего профессора зельеделия порадовало, что хотя бы с процентами у подростка всё в порядке и он понимает, что их сначала надо перевести в десятичные дроби. Вот у хогвартских подростков операции с цифрами при расчёте ингредиентов, наоборот, вызывали большие затруднения. Северус украдкой покосился на пример в учебнике, проверяя, какое действие следует выполнить следующим: дальше нужно было найти количество вещества, которое как раз измерялось в пресловутых молях. Когда Снейп намекнул об этом Джеймсу, мальчишка на удивление быстро вспомнил нужную формулу и, посчитав количества хлорида и гидроксида, сразу без подсказки высчитал искомую массу остатка. Снейп взял у Джеймса листок, на всякий случай перепроверил арифметические действия и скептически произнёс:

— Надо же, всё правильно. А говорил, что ничего не знаешь.

Джеймс скривил губу.

— Я примерно знаю. Но когда задачу в тесте вижу, то не понимаю, каким способом её решать.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я не понимаю, с чего надо начинать.

Поначалу проблема несколько озадачила зельедельца. Если знаешь способы решения, как можно не понимать саму задачу? Северус нашёл в списке несколько похожих примеров и попросил подростка решить. Оказалось, Джеймс хорошо усвоил алгоритмы решений и без труда справлялся с одинаковыми по сути заданиями, но как только в задаче появлялись другие исходные данные, например, два раствора вместо одного, подросток сразу впадал в ступор. Джеймс Сайрус умел решать, но не понимал, почему в решении применяется то или иное действие.

Подобной проблемой широко страдали и юные волшебники. Из года в год сотни хогвартцев зубрили наизусть рецепты (читай, алгоритмы) приготовления зелий, но мало кто действительно понимал, как именно реагирует тот или иной ингредиент, почему в одном случае следует бросить в котёл 50 граммов сушёного корня мандрагоры, а в другом достаточно всего щепотки. Именно по этой причине лишь немногие решали связать свою жизнь с зельеделием как с наукой и только единицы умели по-настоящему экспериментировать и привносить в волшебный мир что-то новое.

— Сэр, вы здесь? Я готов взять книги! — раздался из читального зала скрипучий голос. Спустя полчаса пенсионер наконец-то определился с выбором.

Северус вернулся за кафедру. Старик поставил перед ним стопку из пузатых томиков Саги о Форсайтах. Снейп небрежно вписал название произведения в читательскую карточку старика и тут вспомнил об электронном каталоге. Пока пенсионер укладывал томики в барсетку и шаркающими шажками двигался к выходу, волшебник отыскал на столе мышку, поводил ею, заставляя экран проснуться, и несколько раз кликнул по значку с каталогом. Программа упорно не желала открываться.

— Этот дед ушёл? — раздался позади голос Джеймса. Подросток выглядывал из-за ряда шкафов и всё это время наблюдал за происходящим.

— Ушёл, — Северус обречённо ещё несколько раз покликал курсором. — Подойти сюда.

Джеймс подбежал и с интересом уставился на экран.

— Смотри, тут есть одна программа. Я не могу её открыть. — Северус ткнул пальцем в иконку. — Полагаю, ты хорошо разбираешься в технике. В чём проблема?

Джеймс с важным видом отобрал у него мышь и склонился над экраном. Волшебник стал наблюдать, как мальчишка щёлкает курсором по разным значкам и ловко нажимает на клавиши. При этом на его лице нарисовалось такое уверенно-деловое выражение, какое бывает у специалистов, которые каждый день имеют дело с одними и теми же задачами и давно набили на них руку.

— У тебя тут вирус сидит, — вынес вердикт Джеймс.

— Вирус? — не понял Снейп. Было странно осознавать, что у этой бездушной груды железа тоже бывают болезни.

— Ага, троян какой-то. Он все программы закрывает.

— Его можно как-то уничтожить?

Джеймс поводил курсором.

— Можно, конечно. Вам надо антивирус обновить.

— И как это сделать?

Мальчишка ухмыльнулся:

— Ну, как тебе объяснить. Его надо заново скачать и установить. Я, конечно, могу сам антивирус поставить, но он долго устанавливается, и меня увидеть могут. Ещё начнут ругаться, что я в чужом компе копаюсь. Вообще у вас тут должен быть сисадмин, который всем этим занимается. Позвони ему.

Снейп вспомнил, как утром мистер Холлоу обещал прислать какого-то Адама. По всей видимости, семейству Холлоу не так уж срочно надо было увидеть электронный каталог, раз Адам до сих пор не пришёл. Волшебник мысленно позлорадствовал, что его пророчество о скорой поломке компьютера сбылось. Возможно, после этого мистер Холлоу поймёт, насколько опасно его нововведение, и больше не будет заставлять библиотекарей дублировать читательские книжки в эту проклятую машину.

— Тебе сейчас надо открыть эту программу?

Голос Джеймса заставил Снейпа вернуться в реальность.

— Открой, если можешь.

— Да, конечно. Надо просто перезагрузить систему, — с видом эксперта произнёс подросток.

Снейп согласно кивнул, но вдруг вспомнил, сколько времени потратил утром на перенесение читательских билетов в каталог, и осведомился, не исчезнут ли они после перезагрузки.

— А ты сохранялся, когда печатал? — спросил подросток.

Северус ощутил, как у него неприятно засосало под ложечкой. Естественно, он забыл нажать на кнопку сохранения. Джеймс подтвердил его опасения и экспертно объяснил, что, если программа закрылась с несохранёнными данными, то восстановить их невозможно.

У Снейпа внутри всё закипело от злости на программу, мистера Холлоу и самого себя, за то, что «не сохранился». Он намерился немедленно позвать сюда заведующего, ткнуть его носом в пустой экран и продемонстрировать, к чему привело слепое доверие всяким сомнительным электронным хранилищам. Предложив Джеймсу встретиться завтра, чтобы вместе прорешать оставшиеся задачи, Северус выпроводил мальчика домой и отправился ругаться с мистером Холлоу. Как назло, заведующий ушёл по своим делам, и вместо него волшебника встретила Мерилин — главный виновник всех бед. Эта женщина за сорок отличалась не менее скверным характером, чем хогвартский подземельный демон, а в хамстве легко могла составить желчному зельедельцу достойную конкуренцию. Едва она узнала, что её любимый электронный каталог вместе со всеми данными накрылся медным тазом, то сразу же принялась орать, почему Снейп не перепечатал читательские карточки раньше и не сообщил о сбоях. Находясь в неизведанной стезе, Снейп занял оборонительную позицию и перевёл стрелки на второго библиотекаря, который тоже не любил каталог, на что Мерилин разразилась длительной тирадой о том, что заполнение каталога входит в обязанности библиотекарей и какую свинью оба сотрудника ей подложили.

— Вы понимаете, в какое положение нас ставите? Мы работаем с известными издательствами, я уже три дня как должна была отправить им запрос на новый заказ! Мы не просто так придумали эти правила! Электронный каталог — это автоматизация процесса, с ним можно моментально проанализировать всю нашу статистику по книгам! Если бы вы сразу переносили все данные в компьютер, при закрытии программы они бы сохранились и я бы их уже давно проанализировала…

Мисс Холлоу так усердно сыпала офисным сленгом, что казалось, кто-то наложил на неё Конфундус и теперь владелица замшелой районной библиотеки считала себя директором международного концерна.

Северус козырнул новым знанием об антивирусе.

— Если вы так подкованы в современных технологиях, почему же вы не позаботилась о защите вашей драгоценной компьютерной системы? — язвительно заметил он. — Почему вы не наложили антивирус?

— А почему вы раньше молчали, что в системе есть сбои?

— Я не так часто работаю с компьютерными программами, чтобы различать, где сбой, а где нет, — холодно заметил Снейп.

— Значит, это упущение моего отца, раз он взял вас на работу! — огрызнулась мисс Холлоу.

— Вообще-то я устраивался в библиотеку, а не в компьютерную компанию.

От такой наглости дочка интеллигентного литератора аж позеленела. Мисс Холлоу вскочила с кресла и завизжала:

— Если вас что-то не устраивает, вас здесь никто не держит!

В воздухе повисла звонкая пауза. Снейп смерил мисс Холлоу уничижительным взглядом и мягко спросил:

— Вы меня увольняете?

Мисс Холлоу разинула рот, чтобы что-то вякнуть в ответ, но этот момент до неё дошло, что она прямо сейчас может лишиться сотрудника. Найти нового библиотекаря, похоже, было не так-то просто, потому что женщина замерла с раскрытым ртом, так и не выплюнув ответ, и несколько секунд молча глотала воздух, как оказавшаяся на суше рыба. Наконец, она процедила сквозь зубы:

— Нет, не увольняю. Я вам делаю замечание и назначаю штраф. С этого дня чётко следуйте инструкциям, и тогда у нас больше не будет конфликтов.

Домой зельеделец шёл с неопределёнными чувствами. С одной стороны, тот цирк, который устроила корчащая из себя бизнесвумен ничтожная маггла, совершенно не трогал его, а сейчас и вовсе казался забавным. Попробовала бы мисс Холлоу разинуть рот, если бы узнала, кто на самом деле работал в её библиотеке! Северус только жалел, что ему не удалось высказать своё мнение заведующему, мистеру Холлоу. Но с другой стороны, едкая реплика, что в библиотеке его «никто не держит», в очередной раз напомнила Снейпу о его полнейшей отрезанности от нормального магического мира, а вместе с ним — и от нормальной работы. Волшебник с нескрываемым удовольствием послал бы мисс Холлоу в срамное место и покинул бы библиотеку прямо сейчас, но тогда ему всё равно пришлось бы искать место в другой маггловской конторе, где его ждала такая же запутанная компьютерная система, глупое начальство с завышенным чувством собственной значимости и бестолковая, совершенно непрофильная работа, от которой растрачивался интеллект и хотелось лезть в петлю. Среди магглов зельедельцу некуда было податься, а есть хотелось каждый день. И даже если бы Северус начал тратить деньги, заработанные за почти два десятка лет службы в Хогвартсе и теперь ждущие своего часа в недрах банка Гринготтс, их запас рано или поздно истощился бы, и мужчине в любом случае пришлось бы искать новый источник дохода. Кроме того, работа, пусть даже настолько малопривлекательная, помогала ветерану магической войны отвлекаться от болезни и хотя бы иногда вырываться из лап внутренних демонов.

Уже подойдя к дому, Снейп неожиданно вспомнил, что договорился с мисс Сайрус встретить её сегодня вечером после работы. Волшебник поглядел на часы. Четверть шестого. Скарлетт, наверняка, уже уехала домой. Снейп потянулся в карман за палочкой, чтобы открыть дверь дома, и тут в его голове затлела слабенькая надежда: Скарлетт не могла так быстро уйти — они ведь договорились о встрече. Волшебник опустил палочку и в раздумьях потоптался на месте перед дверью. Часть его загорелась жгучим желанием немедленно трансгрессировать к участку и проверить, не ждёт ли его эта прекрасная женщина, которую, похоже, не смущало ни его положение, ни его характер. Другая часть отчаянно сопротивлялась и вопила, что он не имеет права изменять своим принципам и поддаваться таким глупостям, как легкомысленное увлечение другой леди.

Переступив через тонну сомнений, Снейп всё же трансгрессировал во двор многоэтажек, что соседствовали с полицейским участком. Убедившись, что его появление не заметил какой-нибудь праздный маггл, волшебник вышел на улицу и торопливо зашагал по тротуару к зданию полиции. Едва впереди замаячили ворота на территорию участка, его охватило волнение. Снейпу одновременно хотелось и увидеть, и не увидеть Скарлетт: он желал её общества, но не хотел врать о своём прошлом, не хотел делать вид, что у него всё хорошо, боялся вызвать у неё подозрения. Такие эмоциональные качели так изнурили его, что когда мужчина, наконец, подошёл к участку, ему внезапно стало всё равно, ждёт его Скарлетт или нет.

Снейп огляделся по сторонам, выискивая глазами рыжую макушку. У ворот стояли четверо полицейских и оживлённо беседовали после рабочего дня. Северус не рискнул пройти мимо них на территорию полиции и поспешил двинуться дальше, опасаясь привлечь нежелательное внимание. Завернув за угол, он остановился и просмотрел улицу. Каково же было его удивление, когда он увидел, что инспектор Сайрус действительно ждала его! Она сидела на лавочке под тенью берёз и курила. У её ног валялась пара бычков.

— А я уже собиралась уходить! — весело крикнула Скарлетт, когда Снейп подошёл ближе.

— Извините. Пришлось задержаться на работе.

Снейп пожал руку мисс Сайрус, не глядя ей в лицо. Рядом с ней его переполняла куча эмоций: и радость от того, что она его дождалась, и доля вины за то, что он забыл о встрече, и смущение… Последнее чувство раздражало, но у него не получалось его контролировать. Эта женщина сбивала волшебнику все выработанные годами модели поведения. Ей очень шёл брючный костюм тёмно-серого цвета. В нём она казалась серьёзной и неприступной, но её улыбка и живой взгляд сокращали дистанцию.

— Куда пойдём? — беззаботно спросила Скарлетт и, не дожидаясь ответа, продолжила, — если честно, я очень хочу есть. Не хотите зайти в какое-нибудь кафе? Тут недалеко есть одно хорошее заведение, мы с коллегами часто ходим туда обедать.

Северус мысленно поблагодарил Скарлетт за то, что она сама всё запланировала и тем самым избавила его от необходимости срочно что-нибудь придумывать. Они дошли до парковки перед участком. Скарлетт помахала полицейским рукой и открыла перед Снейпом дверь своего автомобиля.

— Я думал, это кафе близко, — заметил Северус, с некоторой опасливостью садясь в машину. Ему было неприятно, что своим жестом мисс Сайрус заставила коллег обратить на него внимание.

— Проще туда подъехать. Мне не хочется потом возвращаться назад за машиной.

Скарлетт заняла место за рулём. Снейп искоса понаблюдал, как она поправляет макияж в зеркало заднего вида. Её внешняя холодность и сухость начинали казаться ему умело составленным рабочим имиджем.

— Как прошёл ваш день? — безэмоционально спросил он.

Джеймс уже приучил его к этому дурацкому вопросу. До знакомства с Сайрусами подобный вопрос Снейпу не задавали уже, пожалуй, лет двадцать. Сам он никогда не любил распыляться на такую ерунду, предпочитал говорить исключительно по делу, да и спрашивать было некого. Но на Скарлетт угрюмый зельеделец ужасно хотел произвести приятное впечатление, поэтому старательно соблюдал все правила непринуждённого общения.

— Сегодня передала в суд ещё одно дело, — мисс Сайрус довольно ухмыльнулась. — Если на следующей неделе ничего не случится, то в этом месяце я все дела отработала.

Северус поздравил её с успешно проведённым расследованием.

— Кстати, когда состоится суд над убийцей этого… МакКоу, кажется?

— МакКоя. Не могу вам сказать, у суда своя бюрократическая волокита. Скорее всего в августе. Джон Стейтон, знаете ли, нанял хорошего адвоката — он с таким рвением пишет ходатайства о пересмотре расследования, что суд теперь всё тщательно перепроверяет.

— Думаете, его могут оправдать? — Снейп нахмурился.

— Сомневаюсь, — сухо отозвалась мисс Сайрус. — Мы собрали достаточно доказательств его виновности.

Они выехали на оживлённую трассу. У светофора их резко обогнал серебристый форд и проскочил через переход за секунду до того, как загорелся красный. Скарлетт ожесточённо бибикнула и, выглянув в открытое окно, крикнула ему вслед: «Ты где права взял, придурок?»

— А если бы там человек шёл? — она яростно вскинула голову. — Сколько людей каждый год сбивают! Вы видели его номер? — обратилась она к Северусу.

Снейп развёл руками. Мисс Сайрус окинула свирепым взглядом опустевшую впереди дорогу.

— Зачем вам его номер? — осведомился Снейп.

— Дорожному патрулю передать. Чтоб проверили этого лихача.

По возмущенному виду и пылающим щекам мисс Сайрус было видно, что у неё внутри кипело много ругательств в адрес водителя форда, но она сдерживалась, очевидно, не желая разделять со Снейпом свой негатив. Северус предпочёл не развивать автомобильную тему и деликатно вернул женщину к прерванной беседе.

— Кстати, я так и не понял, почему Стейтон убил МакКоя?

Мисс Сайрус тут же забыла о водителе и принялась объяснять:

— Это долгая история. Если вкратце: Джон Стейтон и Эрик Бёртон, которого мы сначала задержали, совместно торговали наркотиками. С ними ещё была девушка, которая нравилась МакКою. Её подсадили на эту дрянь и МакКой решил за неё отомстить. Собрал на приятелей компромат, хотел тайком передать полиции. Стейтон каким-то образом об этом узнал и убил его, — Скарлетт яростно сверкнула глазами. — К сожалению, компромат он успел уничтожить, а то ему грозило бы ещё обвинение в сбыте. Но, уверяю вас, за убийство он своё получит.

Автомобиль свернул с проспекта на узкую улочку и остановился прямо перед дверьми кафе с мансардами весёлой расцветки и массивными вазонами с пышными петуньями и плющом по обеим сторонам входа. При виде кафе Скарлетт повеселела. Разговор об убийстве сразу отошёл на третий план.

Внутри было тесно и шумно: люди отдыхали, болтали за столиками после насыщенного рабочего дня, теснились у барной стойки. Официантка торопливо разносила заказы; из кухни доносился аромат гриля.

Они выбрали место в дальнем углу, подальше от людских глаз. Скарлетт взяла меню и с видом постоянного посетителя раскрыла его на нужной странице.

— Вы сильно голодны? Рекомендую запечёную курицу и вот этот салат.

Снейп последовал её рекомендации. Только сейчас он осознал, как сильно проголодался. После утреннего приступа мужчина совсем ничего не ел, если не считать двух маленьких бутербродов с сыром, которые он через силу запихнул в себя во время завтрака.

Когда официант принял заказ и оставил их один на один, оба некоторое время молчали, каждый не решаясь заговорить первым. Мисс Сайрус сидела напротив Снейпа, закинув ногу на ногу. Её считывающий взгляд с интересом блуждал по его лицу. Северус чувствовал себя крайне неуютно под этим колким взором, но улыбка Скарлетт говорила о её доброжелательном расположении к нему. Неужели ей действительно нравилось находиться с ним рядом?

— Джеймс сегодня приходил ко мне на работу, — сказал, наконец, Снейп.

Мисс Сайрус побледнела.

— Вы серьёзно? Какой кошмар! — Она вскинула голову. В её глазах вспыхнуло возмущение. — Я с ним поговорю. Ещё чего вздумал! Зачем он приходил?

— Просил помочь с задачами по химии.

Мисс Сайрус с недоверием прищурилась.

— По химии? Надо же, неужели за ум взялся! — она сердито засопела. — Я всё равно с ним поговорю. Он сильно вам помешал?

— Нет. Сегодня было мало посетителей, — Снейп помолчал. — Скажите, а я когда-нибудь говорил вам, где сейчас работаю?

Скарлетт задумалась.

— Да, вы на допросе сообщали, что работаете в библиотеке.

— А в какой именно, говорил?

— Нет. Вообще не помню, надо в протоколе посмотреть.

— Ладно, не берите в голову.

Снейп задумчиво побарабанил пальцами по столу. Если он и сообщал инспектору Сайрус о своём нынешнем месте службы, Джеймс явно узнал об этом от кого-то другого. Неужели Снейп всё-таки сам ему сказал? Но когда?

Чтобы больше не расстраивать Скарлетт, волшебник решил сменить тему и рассказал ей про электронный каталог, компьютерный вирус и конфликт с мисс Холлоу. Ему было приятно услышать, что Скарлетт разделила его мнение о том, что компьютер — крайне ненадёжное хранилище ценной информации. Однако она осудила упорный отказ Снейпа не заполнять электронный каталог в принципе.

— А зачем вы вообще спорите с этой дамой? — удивилась она. — Если люди хотят идти в ногу со временем, так пусть идут. Разве вам так сложно переписывать читательские билеты в компьютер? По крайней мере, к вам перестанут придираться. Вы же не знаете, почему они решили завести этот каталог. Может им так действительно удобнее.

— В чём удобство? В том, что информация может в любой момент исчезнуть? — яростно возразил Снейп.

Скарлетт простодушно усмехнулась.

— Но ведь информация исчезла, потому что вы её не сохранили! Если бы вы следовали, как выражается ваша мадам, «инструкциям» и вовремя заполняли каталог, при закрытии программы все данные остались бы на месте.

Чёрт возьми, как же она была права! Пока Снейп полдня возился с читательскими билетами, его самого не раз посетила та же мысль. Однако в силу своей дурной натуры зельеделец не привык считать себя неправым и продолжил настаивать на своём.

— Даже если бы я переписывал эти карточки «согласно инструкции», — Северус сделал язвительный акцент на последних двух словах, — что мешает им исчезнуть из-за какого-нибудь другого вируса?

— Соглашусь, но это уже не ваша проблема, — спокойно отозвалась мисс Сайрус. — Ваша задача — вовремя дублировать читательские билеты в электронный каталог. Удобно им пользоваться или нет — решать не вам. Просто заносите данные в каталог сразу же, когда заполняете обычную бумажную карточку, и больше у вас не будет никаких конфликтов.

Снейп саркастически фыркнул:

— Ну да, не будет. Только, если этот проклятый каталог сотрётся из-за другого вируса, сомневаюсь, что эта хамка Холлоу кинется сама восстанавливать свои драгоценные данные.

— То, что на компьютере не стоит антивирус — исключительно их упущение, и вы совершенно не обязаны делать двойную работу. Однако вы сами принялись заполнять каталог в последний момент и не сохранили его, поэтому всё исчезло. Вот если бы из-за вируса стёрлась информация, которую вы внесли, подчёркиваю, заранее согласно инструкции, то в этом случае вы имеете полное право отказаться заново её переносить. Либо можете потребовать двойную оплату, потому что данные исчезли не по вашей вине. А так, получается, вы сами создали себе проблему из-за того, что вовремя не продублировали билеты.

Скарлетт откинулась на спинку кресла и расслабленно потянула апельсиновый сок из трубочки. Снейп смерил её оскорблённым взглядом. Она легко рассмеялась:

— Да вы поймите, спорить бесполезно. Я с вами полностью согласна, что электронный каталог — сплошная морока. Но с юридической точки зрения есть много нюансов, и с вашей стороны будет благоразумнее просто смириться. Знаете, у нас на работе тоже хватает головной боли из-за разных компьютерных программ. Мы тоже и документы теряли, и данные путали. Но ничего, со временем разобрались. На самом деле компьютер действительно упрощает жизнь, если научиться им правильно пользоваться.

Они поспорили ещё немного о техническом прогрессе. На этом поле Снейп безнадёжно проигрывал, поэтому разговор плавно свернул обратно в сторону Джеймса. Северус поделился с мисс Сайрус своим подозрением, почему Джеймс плохо знает химию, и Скарлетт начала жаловаться на раздолбайство сына.

— Он ведь на самом деле такой умный мальчик! — сетовала она. — И по математике молодец, и по физике, даже по истории. В компьютерах вот разбирается. На самом деле, у него огромный кругозор. Ему ведь если что-то действительно интересно, он в этом так глубоко начинает копаться, что за один день может десяток книг прочитать. Но вот со школой у него не ладится. То хорошо учится — все тесты на отлично сдаёт, то вообще ничего не хочет делать — целый день где-то на скейтборде носится. Когда вы мне сказали, что он к вам с химией обратился, я очень удивилась. Он же её терпеть не может.

— Насколько я понял, у него конфликт с преподавателем, — медленно проговорил Снейп. Ему давно хотелось выяснить, в чём таилась причина столь лютого отторжения у его сына к химику.

— Да нет там никакого конфликта! Просто Перельман — строгий учитель. Таких никто любит.

Фраза про строгого учителя понравилась Снейпу. Мисс Сайрус вызывала в нём всё большую симпатию. Он продолжил прощупывать почву.

— Джеймс ещё жалуется, что мистер Перельман непонятно объясняет. Я так понял, он в прошлом даже не учитель…

— Да, он раньше работал технологом на фабрике. Но это не значит, что он не умеет преподавать. Я общалась с родителями одноклассников Джеймса, все ребята довольно неплохо пишут финальный тест. Джеймс просто внушил себе, что ему не нужна химия, вот и ищет оправдания.

— А вы знаете, почему он так решил?

Скарлетт пожала плечами.

— Если честно, химия вряд ли понадобится ему при поступлении в университет. Он пока не решил, кем хочет стать, но точно не естественником. Я пыталась его убедить, что все предметы важны и никогда не знаешь, где что пригодится. Но он упёрся рогом. Он очень упрямый. Совсем как вы, — она улыбнулась.

— С чего вы взяли? — голос Снейпа прозвучал чуть резче, чем он хотел.

— Ну, вы ведь тоже упорно считаете, что, например, компьютер — зло.

— Я так не считаю. Я всего лишь думаю, что… — он осёкся.

Улыбка Скарлетт стала шире. Северус промолчал. Да, по характерам они с Джеймсом в чём-то пересекались.

Глаза мисс Сайрус вновь принялись задумчиво блуждать по его лицу. Волшебнику хотелось понять, что она думала о нём в этот момент, но он боялся заглядывать в её мысли. Её обычно сухой считывающий взгляд стал совсем тёплым и мягким. Так смотрели на друга. На близкого друга.

Северус не раз спрашивал себя, захотела бы мисс Сайрус общаться с ним, не связывай их общий ребёнок. Снейп никогда не вызывал интереса у женщин. Он и не стремился их привлекать, но прекрасно знал, как смотрят на тех, кто хоть чем-то нравится. У него же не было ни единого качества, способного привлечь внимание противоположного пола. Даже единственная подруга в конце концов предпочла подземельной летучей мыши его заклятого врага, хотя Снейп и сам по дурости приложил немало сил, чтобы подвести её к такому решению. Но у Скарлетт Сайрус, похоже, были другие вкусы. Конечно, она даже не догадывалась о мерзопакостном прошлом нового знакомого, а потому у неё пока не было повода бежать от него прочь без оглядки. И в то же время она была следователем. Снейп часто задавал себе вопрос, чувствует ли она, что он выдаёт себя за другого, и сможет ли принять его, когда однажды он раскроет ей правду.

Когда они вышли из кафе, солнце уже скрылось за крышами домов и небо окрасилось в вечерний золотисто-розовый цвет. Снейп даже пожалел, что Скарлетт запарковалась у самых дверей кафе и у него не было повода предложить ей ещё немного пройтись. Мисс Сайрус раскрыла автомобильную дверцу и обратилась к нему:

— Послушайте, давайте я всё же подвезу вас. Мне правда очень неудобно, что я всё время вынуждаю вас ехать чёрти куда на автобусе.

Такое настойчивое желание помочь ему добраться домой обескураживало зельедельца.

— Очень мило с вашей стороны, но я привык добираться самостоятельно.

Снейп сделал себе мысленный укор за то, что голос прозвучал слишком сухо. Мисс Сайрус протянула ему руку. Он пожал её, не глядя ей в глаза. В этот момент за его спиной раздался хлопок. Снейп выдернул кисть, метнулся рукой в карман и круто развернулся на звук. Позади стояла женщина и ребёнок с двумя воздушными шариками. Один из шариков лопнул. Малыш скуксился и захныкал; женщина кинулась его успокаивать. Северус отпустил рукоять палочки в кармане. Как удачно, что он не успел её вынуть. В груди тревожно колотилось перепуганное сердце: звук лопнувшего шарика очень напоминал хлопок от трансгрессии. Волшебник сделал глубокий вдох и выдох, быстро возвращая себе спокойствие, и обернулся к мисс Сайрус. Она с сентиментальным видом глядела на ребёнка.

— Джеймс в детстве ненавидел эти шарики, — задумчиво произнесла она. — Очень боялся, когда они лопаются.

— Сейчас не боится?

Скарлетт усмехнулась.

— Нет, конечно. Но резкие звуки до сих пор не любит.

Они обсудили планы на следующую встречу. Скарлетт сослалась на занятость в течение недели и пообещала позвонить Снейпу ближе к выходным. Невозможность встретиться раньше даже обрадовала его: по крайней мере у зельедельца появлялось свободное время на свои дела. Они ещё раз пожали друг другу руки на прощание, Снейп взглядом проводил автомобиль до поворота и исчез с улицы, как лопнувший воздушный шарик.

Ночь опустилась на город незаметно. Под её чёрным покрывалом угрюмый, обшарпанный Паучий тупик казался большой обувной коробкой, у которой отломали одну стенку. В оранжевых окнах тесно прилепленных друг к другу домов можно было разглядеть убогую обстановку соседних квартир. В этом районе люди не привыкли к роскоши. Когда-то здесь селились работяги, приехавшие из окрестных деревень на заработки. На фабрике платили гроши, но для местных и такие деньги казались несметным богатством. А если кому-то удавалось выкупить себе квартиру или целый дом — тот уже считался редким счастливцем.

Когда-то в Коукворте было три фабрики: консервная, машиностроительная и котельная. На первой работал отец Северуса. Платили ему не сказать, что много, но этих денег вполне хватало бы на нетребовательную семью из трёх человек, если бы бóльшую часть заработка Тобиас Снейп не пропивал после смены. Эта пагубная привычка приносила семье много горя, и для Северуса было огромным счастьем в одиннадцать лет наконец-то уехать от родителей в Хогвартс. Когда волшебник возвращался на каникулах домой, то каждый раз мечтал, чтобы отец больше не вернулся, и взращивал в себе ненависть и к магглам, и к пьянству.

В конце семидесятых консервная фабрика разорилась. У завода один за другим начали меняться владельцы, каждый пытался запускать здесь своё производство, но терпел фиаско. Тобиаса уволили, завод в конце концов полностью закрылся — к несчастью работяг и радости уставших от грязи и плохой экологии горожан. Оставшись без работы, Тобиас окончательно спился и однажды уснул навсегда, так и не узнав, что его сын получил должность профессора зельеделия.

Судьба машиностроительного завода была не так печальна. Хотя его также закрыли из-за переноса опасного производства в другое место в связи с новым законом, некоторые цеха выкупили мелкие компании и обустроили там свои кустарные производства. Главный же цех так и не нашёл нового хозяина, постепенно разрушился от отсутствия ухода и регулярных визитов вандалов, а затем завоевал любовь неформальной молодёжи. Котельная продолжала свою деятельность до сих пор и являлась главным рабочим местом для оставшихся в городе работяг.

Снейп с ненавистью глядел в окно на торчащие из-за крыш трубы мёртвого консервного завода. С этим зданием было связано столько печальных и болезненных ассоциаций, что он с нетерпением ждал, когда же администрация Коукворта решится снести, наконец, это уродство. Мэр города уже который год обещал ликвидировать пустующую фабрику и построить на её месте офисы, однако светлые планы всё время переносились на следующий год. Не хватало то ли финансирования, то ли желания администрации как следует работать. Северус закрыл окно жалюзями и отошёл от окна. Комнату окутывал зеленоватый дым, исходивший от большого чугунного котла, в котором варилась новая порция лекарства. Волшебник зачерпнул ковшом зелье, налил немного в пробирку и капнул туда несколько капель драконьей крови. Зелье окрасилось в малиновый цвет — драконья кровь служила отличным индикатором готовности подобных антидотов. Снейп уменьшил пламя, как следует размешал зелье. Затем затушил огонь совсем, перелил немного зелья в кружку и оставил остужаться.

Уже укладываясь спать, мужчина подумал о том, что ему следует вновь наведаться в лавку Блэкхола. С тех пор, как он посетил лавку в прошлый раз, запас почти всех ингредиентов значительно истощился. Северус прикинул, каким способом лучше проникнуть в Лютный переулок. Наилучшим вариантом было бы прибегнуть в оборотному зелью — Снейп как раз почти доготовил его. Он стал вспоминать, когда в последний раз прикидывался другим человеком. Кажется, это было в семьдесят девятом, когда Тёмный лорд поручил ему выведать, кто из тогдашних выпускников Хогвартса подался в мракоборцы. Во время первой магической войны аврорат скрывал часть своих сотрудников, надеясь тем самым застигать пожирателей смерти врасплох. Снейп подкараулил в Дырявом котле Фрэнка Лонгботтома (который уже на четвёртом курсе всем твердил, что желает бороться с пожирателями), затеял с ним драку и, заполучив волосы отважного гриффиндорца, через несколько дней без труда узнал от его коллег имена многих тайных борцов со злом.

Воспоминание заставило Северуса с отвращением вспомнить о других мерзостях, которые он совершал в угоду своему господину. Основная его служба заключалась в снабжении сторонников Лорда всевозможными зельями, однако молодому пожирателю смерти также поручали следить за мирными волшебниками, которые по той или иной причине попали под прицел тёмной стороны, вынюхивать полезную для Лорда информацию, подмешивать одурманивающие снадобья сотрудникам Министерства… Опьянённый жаждой славы и всеобщего уважения выходец из низов с преданной тщательностью выполнял любую гадость, совершенно не думая об аморальности своих действий и тех разрушительных последствиях, к которым эта бездумность и привела в конечном итоге.

Неприятные воспоминания незаметно перетекли в тягостные сны. Снейпу приснилось, как он рыщет по коридорам подземелий в поисках Гарри Поттера. О том, что мальчишка тайно проник в Хогвартс, ему доложил один из слизеринцев — незаконный директор ни секунды не пожалел, что в первый же день службы на новой должности поддержал инициативу своих подопечных «следить за порядком». Хотя наведение порядка в основном сводилось к травле других учеников, подобная активность слизеринцев помогала Северусу быть в курсе практически всего, что происходило в стенах замка в тот тяжёлый год. Так он знал и о партизанском отряде Дамблдора, и об заговорщических планах гриффиндорцев — главных противников режима, и о том, как эти планы с треском проваливались. Снейп каждый раз тайком приходил горе-революционерам на помощь, то насылая морок на ведущих их на суд слизеринцев, то отвлекая бежавших, как цепные собаки, на место заговора Керроу.

Снейп был уверен, что Поттер прячется где-то среди заговорщиков, но по неведомой причине вновь и вновь обходил подземелья, не способный найти выход. Обыскав свои бывшие владения уже в десятый раз, он наконец наткнулся на лестницу, ведущую наверх, к залитому солнцем главному входу. Оказавшись на цокольном этаже, Снейп прошёл в Большой зал и, увидев у одного из столов Амикуса Керроу, крикнул ему: «Поттер в замке! Собери сюда всех. Срочно». Амикус загорелся злорадным ликованием и бросился исполнять приказ. Северус дождался, когда его заместитель скроется из виду и взошёл за кафедру, так бесчестно отобранную у Альбуса Дамблдора. В голове пульсировала единственная мысль: только бы мальчишка не выдал себя раньше и не попал в лапы кому-то из других пожирателей. Своим обращением к ученикам и учителям с требованием отловить и доставить Поттера, Снейп рассчитывал спровоцировать Гарри явиться именно к себе. Разве потомок Поттеров смог бы упустить такой шанс встретиться с ненавистным профессором один на один и бросить в него проклятье?

Изначально Северус вовсе не планировал делиться с Поттером воспоминаниями из своей жизни. В сложившихся условиях выполнить поручение Дамблдора и сообщить мальчику, что он является последним крестражем, представлялось практически невозможным. В случае излишней агрессии со стороны Поттера Снейп предполагал просто обезоружить и обездвижить мальчишку, в свойственной себе циничной манере сообщить ему сей прискорбный факт и доставить Гарри Тёмному лорду без прочих церемоний. Если бы ситуация позволила, двойной агент мог бы сначала сводить Поттера к портрету Дамблдора, чтобы Директор самолично поведал любимому ученику его истинное предназначение, однако такой вариант представлялся совершенно маловероятным. Как бы Дамблдор до последнего не надеялся примирить глубоко обиженного на весь род Поттеров зельедельца и обозлённого на желчного профессора Гарри, самому Снейпу было глубоко наплевать, какого мнения Поттер останется о нём после войны.

Большой зал быстро заполнялся людьми. До смерти перепуганные младшекурсники, исполненные решительной ненависти к новой власти старшие ученики, обеспокоенная старая гвардия профессоров — ряд за рядом все эти люди становились в зале, встречая незаконного директора молчаливым протестом.

— До меня дошла информация, что Поттер тайно проник в замок, — начал Снейп свою ледяную речь. — Если кто-то знает, где он находится сейчас, тот должен немедленно сдать его мне.

По рядам пронёсся еле слышный шёпот. Снейп выжидающе оглядывал зал, пытаясь определить, не прячется ли Поттер где-нибудь среди учеников. И вот в толпе что-то зашевелилось. Северус не прогадал: мальчишка не изменил себе — не смог удержаться от возможности вякнуть всеобщему предателю своё ценное мнение.

— Как смеете вы стоять на этот месте?! Он доверял вам!

Снейп безэмоционально выставил палочку, готовясь выстрелить в мальчика обездвиживающим заклятьем, но тут вперёд выскочила МакГонагалл. За прошедший год Минерва устраивала Снейпу много подлянок, не раз серьёзно осложняя и без того нелёгкое положение двойного агента, но такой выходки он от неё не ожидал. Не давая ему опомниться, МакГонагалл выстрелила в него двойным невербальным экспеллиармусом, и Северус лишь чудом успел поставить щит прежде чем швырнул ей ответку. Толпа зашевелилась. Профессор Флитвик, профессор Слизнорт, профессор Стебль — все они один за другим выхватывали палочки. Снейп бросил в бывшую коллегу последний безнадёжный ступефай, обдал пространство вокруг себя огненной волной, отвлекая внимание окружающих и заодно ловко сбивая пламенем стоящих поблизости Керроу, и бросился к окну. Прыжок — и он уже мчался по воздуху в сторону Запретного леса, оставив позади победоносные возгласы ликующих хогвартцев. Тёмный полёт давался ему гораздо легче метлы и, не оскверни это искусство тёмные маги, Снейп охотно перемещался бы таким способом гораздо чаще.

В лесу зельеделец дал себе волю выпустить гнев на Минерву за то, что сорвала такой хороший план. Если бы она только знала, какую свинью подложила своим же соратникам! Теперь он был вынужден экстренно придумывать, как вновь пересечься с Поттером и выполнить наконец этот чёртов долг перед Лили и Директором.

Началась битва. Снейп наблюдал за ней издалека, не рискуя попасть под прицел. Как бы ему ни хотелось обстрелять пожирателей проклятьями из своего укрытия, он методично напоминал себе, что его миссия заключается совсем в другом. Найти Поттера. Рассказать про крестражи. Доставить Лорду. Как? Как это сделать?

Он не помнил, в какой момент Тёмный лорд объявил временное перемирие. Не помнил, каким образом его отыскал Люциус. В битве Малфой не участвовал — двуличный аристократ с самого начала пришёл сюда с единственным намерением вызволить из лап пожирателей своего сына и немедленно броситься в бега. Да и сражаться ему было нечем.

— Повелитель хочет увидеть тебя. Он ждёт тебя в Визжащей хижине.

Малфой говорил об этом с таким страхом и тревогой, что Снейпу стало не по себе. Зачем Тёмный лорд решил вызвать его к себе? Северус не дал ему повода усомниться в своей преданности. Не к добру это всё, ой не к добру.

Снейп трансгрессировал в Хогсмид. Визжащая хижина встретила его глухими окнами и слегка приоткрытой дверью. Он осторожно заглянул внутрь, опасаясь наткнуться на неожиданного врага, проскользнул в коридор и тихо позвал: «Повелитель?». Внутри царила абсолютная тишина. Снейп прошёл по коридору к лестнице и стал подниматься наверх. Ступени были заляпаны чем-то бурым и липким. Волшебник старался ступать на чистые участки, но, оказавшись на последней ступени, вляпался в целую лужу буро-красной жижи. С потолка что-то капало, но он не решался посмотреть вверх.

В комнате кто-то был. Высокая фигура в чёрной мантии и капюшоне стояла у окна спиной к Снейпу.

— Повелитель?

Фигура не оборачивалась.

— Я хотел поговорить с тобой о Бузинной палочке, — раздался из-под капюшона холодный высокий голос. — Я чувствую, что она не подчиняется мне в полной мере.

Северус выступил из липкой лужи на чистое место. Несколько тяжёлых капель ударили его по затылку. Он никак не отреагировал, но в голове зазудела мысль, что же такое странное сочилось сверху.

— Предыдущий владелец Бузинной палочки мёртв, мой Лорд. Теперь она слушается только вас, — спокойно сказал он фигуре.

Фигура шевельнулась.

— Однако Дамблдора убил не я, — прошелестел из-под капюшона зловещий шепот.

Снейп ощутил, как изнутри его начало сковывать льдом. Конечно! Бузинная палочка переходит в подчинение лишь тому, кто выиграл её у предыдущего владельца. Северус мгновенно заставил себя сохранить самообладание и спокойно повторил:

— Уверяю вас, Бузинная палочка подчиняется только вам.

Фигура начала медленно поворачиваться. Сердце Снейпа заколотилось в дурном предчувствии. Фигура развернулась и подняла капюшон. Под капюшоном оказался… Гарри Поттер. Он сверкнул ядовито-зелёными глазами и прошипел:

— Конечно, она подчиняется мне. Ведь это я победил Волдеморта.

— Победил? — сорвалось у Северуса с губ. — Неужели?

Ещё несколько капель обрушились на него с потолка. Зельеделец не выдержал и поднял голову вверх. Увиденное заставило его в ужасе содрогнуться. На потолке висело растерзанное тело Сибиллы Трелони. Стеклянные глаза несчастной прорицательницы были широко распахнуты, из перекошенного рта вытекала густая кровь, смешанная со слюной.

— Вы не желаете рассказать мне про крестражи? — ледяной голос Гарри заставил его отвести взгляд.

— Я желал этого весь год, — холодно проговорил Снейп, изо всех сил стараясь держаться спокойно. — Я планировал рассказать вам сегодня, когда просил привести вас ко мне. Если бы профессор МакГонагалл мне не помешала…

— …то вы бы убили меня!

— Вы что? К чему мне вас убивать?

Гарри ехидно прищурился:

— Вы всю жизнь ненавидели меня из-за отца. Вы каждый год желали мне смерти!

— Я не желал вам смерти! — яростно воскликнул Снейп. — Наоборот, я защищал вас, вытаскивал из ваших идиотских авантюр! Если бы не я, вы лишились бы жизни уже в первый год вашего обучения. А вы так этого и не поняли. Так и остались слепым самонадеянным глупцом, как ваш отец!

Лицо Поттера исказилось страшной злобой. Его глаза налились кровью, ноздри раздулись, как парус. Нос сплющился и теперь напоминал обрубок. Поттер вытянулся в струну, стал ещё выше и медленно двинулся на Снейпа. Северус попятился. Его рука метнулась за пояс в поисках волшебной палочки, но её не оказалось.

— Вы всё ещё смеете оскорблять моего отца, жалкое ничтожество? — высокомерно проговорила фигура. — Вы не боитесь лишиться жизни за такие слова?

— Я уже ничего не боюсь, — процедил Снейп. Палочки нигде не было. Защищаться было нечем.

Уродливый гибрид Поттера и Тёмного лорда остановился в паре метров от зельедельца. Вверху раздалось приглушённое шипение. Снейп глянул на потолок и увидел, как изо рта Трелони показалась змеиная голова.

— Хорошо же вы меня защищали! — прошипел Гарри. — Так защищали, что чуть не довели меня до могилы. Отобрали у меня всех дорогих мне людей. Из-за вас погибли мои родители. Из-за вас сбежал Педдигрю, а Сириуса так и не оправдали. Вы убили Дамблдора.

Шипение над головой усилилось. Гигантская змея выползла из изуродованного тела Сибиллы, поползла по потолку в сторону фигуры и зависла над ней в форме тугого шара. Снейп лихорадочно прикидывал, как лучше ответить Поттеру, но вид змеи не давал сосредоточиться. Наконец он произнёс, спокойно, ровно:

— Дамблдор сам попросил меня убить его. Спросите об этом у его портрета. А насчёт ваших родителей…

Он не успел договорить. Лицо Гарри окончательно превратилось в плоскую змеиную морду Волдеморта.

— Предатель! Вот ты и выдал себя. Убей его, Нагайна!

Змея молниеносно развернулась и бросилась на зельедельца. Острые клыки, как раскалённые кинжалы, вонзились ему в горло. Снейп закричал, замахал руками в попытке сбросить с себя чудовище…

…B в этот момент проснулся. Обжигающая, острая боль была настолько сильной, что мужчина ничего не видел — перед глазами мерцали ослепительные вспышки. Он сорвался с кровати и скорчился на полу от невыносимого колющего жара в глотке, от которого не мог ни дышать, ни глотать. Вспышки перед глазами завертелись, слились в два огненных круга. Боль в шрамах на шее распространялось вниз, в грудь, парализуя её. Задыхаясь, захлёбываясь слюной, Северус на ощупь дополз до стены, кое-как вскарабкался по ней к подоконнику и дёрнул на себя оконную раму. В лицо ударил холодный ночной ветер. Снейп высунулся из окна и стал жадно хватать ртом воздух. Глоток свежей прохлады отрезвил его. Оковы с груди спали, вспышки померкли, и Северус увидел, что почти висит на окне вниз головой. Голова закружилась, и его вырвало. Он с трудом удержался, затолкал себя обратно в комнату и тяжело опустился на пол. Его лихорадило. Горло всё ещё саданило, но уже меньше. Снейп попытался встать, чтобы найти и принять лекарство, но в этот момент новый приступ боли пронзил ему грудную клетку, заставив сложиться в три погибели.

Он не засёк, сколько времени пролежал на полу. Когда боль утихла, уступив место тошноте, у волшебника напрочь затекли ноги, и он вынужден был ползком добираться до туалета.

Снейп уже был готов расстаться с желудком, когда припадок внезапно прошёл. Изнемогая от усталости и тяжести во всём теле, мужчина сел на полу, опёрся спиной о край ванны и откинул голову назад. По лицу стекали ручьи пота. После приступа его слегка потряхивало. Северус долго не решался встать, боясь спровоцировать новый приступ.

Постепенно к нему возвратилась ясность ума. В памяти завертелись обрывки приснившегося кошмара: замок, толпы учеников, Поттер… Снейп содрогнулся, вспоминая, как лицо Гарри превратилось в рожу Тёмного лорда. За последние два месяца мужчина видел во сне и не такие ужасы, но сцены из Визжащей хижины всегда вызывали в нём наибольший трепет. Убедившись, что его больше не трясёт, Снейп перевалился на корточки, и, опираясь о край ванны, осторожно поднялся на ноги. От перемены положения его слегка качнуло. Он замер над раковиной, ожидая новый позыв, но его не последовало. Снейп стащил с себя ночную рубашку и осмотрел горло в зеркале. Обычно белёсые шрамы покраснели и вспухли, словно под ними развивалась какая-то инфекция. След от укуса на руке тоже воспалился — на бледной коже шрам походил на жирного розового червя. Морщась от болезненных прикосновений, Северус осторожно ощупал шрамы и обмыл тёплой водой. Затем открыл воду в ванне и стал наполнять её, желая смыть с себя пот и грязь после мучительного припадка. Пока вода наполнялась, волшебник неровной походкой сходил в комнату за волшебной палочкой и притянул манящими чарами обеззараживающую настойку. . . Из-за слабости спускаться вниз и искать её среди прочих пузырьков было бы настоящим мучением. Зельеделец сложил из кусочков туалетной бумаги компресс и приложил его к горлу. На языке вертелись ругательства в свой адрес за то, что он не обращал внимание на состояние шрамов во время прошлых припадков. Снейпу оставалось только надеяться, что раны воспалялись и раньше — в противном случае воспаление говорило об ухудшении, а он до сих пор даже не начал толком исследовать свою болезнь.

Оказавшись в ванне, Северус наконец-то смог расслабиться. Тёплая вода смягчила остаточные боли. Закинув голову назад так, чтобы вода не попадала на раны, волшебник некоторое время лежал в полузабытье, наслаждаясь долгожданным умиротворением. Со дня воскрешения он не мог нормально спать: почти каждую ночь его мучили то кошмары, то приступы, то тревожные мысли. Раньше Снейпу удавалось справляться с ними посредством окклюменции и неустанного самоконтроля, но после такой тяжёлой травмы отточенные многолетней практикой навыки отказывались ему служить, оставив волшебника один на один с внутренними демонами.

Северус почти заснул, когда перед глазами вновь промелькнула змеиная рожа Поттера-Лорда из приснившегося кошмара. Мужчина вздрогнул. Сознание пронзило поистине пугающее предположение: а что, если он тоже превратился в крестраж? Снейп представил, как чувствовал себя ненавистный Поттер, когда испытывал связь с Тёмный лордом. В такие моменты у мальчишки всегда жгло шрам — совсем как у Снейпа теперь горело горло. Северус вскочил и стал нервно ощупывать себя, словно так можно было определить присутствие в теле посторонней сущности. От дурной мысли сердце заколотилось, как бешеное, зельеделец снова ощутил нехватку воздуха. В то же время одышка отвлекла его от минутного безумия. Он прокашлялся, сел на край ванны, шумно вдохнул полной грудью и заставил себя успокоиться. Перед глазами теперь проносились воспоминания о настоящей встрече с Тёмным Лордом в Хижине: Тёмный лорд жалуется Снейпу на неработающую Бузинную палочку, объявляет его её истинным владельцем и натравливает змею. Нагайна делает своё дело, и Тёмный лорд уходит, оставляя неверного слугу истекать кровью. Затем откуда ни возьмись появляется Гарри Поттер, забирает его воспоминания, и мир погружается в ледяную темноту.

Северус вновь и вновь прокручивал в памяти сцену схватки со змеёй, пытаясь убедиться, что никакого раскола души у Лорда не случилось. Гарри Поттер ведь стал крестражем после неудавшейся Авады Кедавры, а не нападения магического монстра. Да и остальные крестражи Тёмный лорд создавал с помощью Авады. Во всяком случае, Снейп так предполагал. Создание крестражей являлось настолько тёмной и гнусной магией, что даже любитель всяких мерзостей вроде подземельного демона не решался узнать подробнее о создании столь отвратительных артефактов.

Немного успокоившись, волшебник как следует обмыл себя, приложил к горлу новый компресс и вернулся в спальню. За окном уже забрезжили первые отголоски приближавшегося утра. На фоне грязно-серого неба крыши домов приобретали всё более чёткие очертания. Из окна соседнего дома доносились звуки работающего радио — какой-то идиот любил слушать его перед выходом на работу. Снейп плотно закрыл окно, забрался в кровать и попробовал уснуть, но, как назло, сон напрочь отказывался возвращаться и его место заняла беспокойная мыслительная деятельность. В голове вертелся беспорядочных вихрь размышлений: Северус думал о Гарри, об исходе битвы, размышлял, каким образом мальчишке удалось уничтожить змею и как поттеровский отпрыск отреагировал, узнав, что так люто ненавидимый им зельеделец до конца своих дней был безнадёжно влюблён в его мать? Северус жалел, что его сокровенная тайна стала известна мальчишке, но в то же время догадывался, что именно эти воспоминания позволили Гарри поверить убийце Директора и довести дело до конца.

Перед ним возникли глаза мальчишки — её глаза. Искренние, добрые, полные веры в людей и добро. У Джеймса Сайруса зелёные глаза были совсем другими. Какие любопытные штуки порой выдаёт природа. Сын Снейпа во многом повторял конституцию Поттера: похожий на отца, но с глазами матери. Но какие были эти глаза! Горящие, самоуверенные, глядящие в душу. Иногда Северусу казалось, что Сайрус видит его насквозь, со всеми слабостями и пороками. Джеймс так легко втянул замкнутого зельедельца в общение, что Снейп даже не заметил, как подпустил его так близко. Сайрус совершенно его не боялся. Снейп не давал повода, но прекрасно знал, какое впечатление производит на нормальных людей. Оттого было особенно странно, что подросток так тянется к нему.

Он вспомнил, что обещал Джеймсу помочь с химией. Уходя из библиотеки, волшебник хотел взять какой-нибудь учебник по химии, чтобы ознакомиться с этим предметом, но забыл из-за конфликта с заведующей. У Снейпа закралось нехорошее подозрение, что мальчишка опять придёт сегодня в библиотеку, хотя они договорились предварительно созвониться. И откуда только он узнал адрес?

Северус закрыл глаза в надежде, наконец, заснуть. За сегодняшнюю ночь он проспал от силы часа два. Волшебник крутился в постели в поисках удобного положения, но тело никак не могло расслабиться. Особенно беспокоила шея, но уже не в горле, а сзади. Он отбросил подушку. Без неё удобнее не стало.

От невозможности заснуть у него разболелась голова. Снейп не выдержал, встал и пошёл искать снотворное. В мозгу продолжал зудеть настойчивый вопрос: откуда Джеймс узнал адрес библиотеки? Мужчина прошёлся по комнате взад-вперёд, остановился посреди спальни и нервно топнул ногой. Ну не говорил он Джеймсу, в какой библиотеке работает! Значит, мальчишка сам как-то узнал. Возможно, через связи матери, возможно обошёл все районные библиотеки… Но ведь это бред! Какому подростку придёт в голову прибегать к столь сложным действиям, когда проще напрямую спросить у отца? А уж с разговорчивостью его отпрыска, Джеймсу ничего не стоило задать зельедельцу такой вопрос. И Северус был на двести процентов уверен, что о месте работы Джеймс Сайрус его никогда не спрашивал.

Склянка со снотворным оказалась почти пустой. В последнее время, из-за бесконечных кошмаров, волшебнику часто приходилось прибегать к усыпляющему средству. Он нехотя вылил остатки зелья в стакан с водой и сделал несколько глотков. Надо было срочно наведаться в лавку Блэкхола за новыми ингредиентами — на новую порцию снотворного их точно не хватало. Северус спустился в кабинет проверить готовность оборотного зелья, чтобы в ближайшие дни совершить повторную вылазку в Лютный переулок. Помимо зельедельческой лавки не помешало бы зайти в банк Гринготтс и взять из ячейки немного денег. Если операция пройдёт успешно, добровольный изгой мог бы также пройтись по магазинчикам остальных обитателей Косого переулка, чтобы узнать, кто выжил, и заодно послушать местные сплетни о том, что творится в послевоенном магическом мире.

Зелье в котле мерно побулькивало. Из котла изредка выпрыгивали маленькие пузырьки. Снейп неровной рукой помешал варево. Котёл перед глазами стал расплываться. Снейп выронил ковш, пошатнулся и упал в кресло, где и забылся долгожданным сном.

Примечания:

[1] — Поскольку английские дети идут в школу раньше и учатся на два года дольше, чем в России, в 15 лет школьники оказываются в 10-м классе.

Июль выдался богатым на мелкие события, которые внесли значительное разнообразие в жизнь привыкшего к рутине и затворничеству зельедельца.

Маггловская химия оказалась не такой запутанной, как Снейпу показалось вначале. Он моментально разобрался с периодической системой и основными понятиями, научился составлять формулы и решать текстовые задачи на нахождение разных неизвестных.

Для маггловских школьников химия являлась в большинстве своём сугубо теоретическим предметом. Вместо того, чтобы проводить эксперименты и иметь дело с реальными веществами, ученики всё время что-то считали. Маггловская химия вообще очень походила на математику. Во всех химических задачах требовалось что-нибудь вычислить: массу полученного продукта, массу остатка, количество потраченного вещества, объём раствора, который нужно прилить, объём раствора, который нужно испарить, и так далее. В зельеделии же вопрос о том, сколько реагентов следует истратить, чтобы получить желаемый результат, возникал лишь во время экспериментов при изобретении нового зелья. В остальное время волшебники пользовались уже готовыми рецептами и рассчитывали количество ингредиентов только тогда, когда использовали больший или меньший котёл, чем требовался по рецепту.

Джеймс заявился в библиотеку только в четверг. Северус не возражал. За это время он успел спокойно изучить темы из списка и разобраться с большинством задач. Но когда он принялся объяснять сыну теорию — своими словами, как понял сам — оказалось, что Джеймс совершенно не вникает в суть, и вообще его интересуют только решения конкретных задач из списка. Снейп быстро выяснил, что список действительно предназначался специально для экзамена. Какой-то умник выкрал у Перельмана один экземпляр теста и распространил среди однокашников. Джеймс возомнил себя самым хитрым и собрался просто заучить готовые решения, чтобы на экзамене, как он выражался, «утереть Перельману нос».

Сначала такое халатное отношение к предмету взбесило Снейпа. Уважающий себя профессор и оскорблённый отец кинулся яростно внушать своему творению, что так химия не учится, на экзамене могут оказаться совсем другие задания и вообще Снейпу как «квалифицированному химику» стыдно, что у него растёт такой бездарь. Однако, в отличие от хогвартских учеников, Джеймс оказался невероятно устойчив к психологическому давлению и едкой критике в свой адрес. На все отчитывания он только с недоумением хлопал глазками и безапелляционно повторял: «Мы не успеем ничего нормально разобрать. Мне надо просто хоть как-то сдать, чтобы мать отстала».

— Ты и "хоть как-то" не сдашь с такими знаниями! С чего ты взял, что на экзамене будут именно эти задачи?

— Будет что-то похожее. Перельману что, делать больше нечего, разные задания придумывать?

«Уж я бы придумал! Что я, зря каждый год вам одно и то же долблю?»

— И как ты собираешься их решать, если ты саму суть не понимаешь? Тебе все темы надо заново повторять, а не решения зубрить.

— Мы не успеем ничего разобрать.

— Если бы ты весь год нормально учился, а не страдал всякой хернёй, то у тебя бы не было таких проблем!

— Как я могу нормально учиться, если препод не умеет нормально объяснять?

— А ты что, не мог сам что-нибудь почитать?

— Я же говорю, я не шарю.

— А как другие учатся? Идут в библиотеку, выбирают понятный учебник и разбираются.

— У нас так никто не делает.

— И? У тебя нет своей головы на плечах? Ты что, совсем дебил?

— Да мне не нужна химия, мне надо просто сносно экзамен сдать. А в старшей школе она мне не понадобится.

— Ты не сдашь сносно с такими знаниями!

И так по кругу. Джеймс умело апеллировал одними и теми же фразами, и все тщетные попытки Снейпа хоть как-то вразумить своего упёртого отпрыска разбивались в пух и прах. В конце концов, суровый профессор сдался. Обучить Джеймса химии должным образом он в любом случае не мог, а подросток пришёл к нему за помощью не столько как к учителю, сколько как к отцу. В результате, химик-самозванец и ленивый ученик сошлись на том, что прорешают вместе задачи из списка, а дальше пусть Джеймс пеняет на себя. Джеймс охотно согласился.

Северус был уверен, что после ожесточённого спора Джеймс перестанет к нему тянуться. Однако, заполучив решения задач, подросток продолжил навязывать своё общество. Он всё так же звонил Снейпу по телефону, всё так же интересовался, как у Снейпа дела и что он сегодня делал. Эти глупые беседы уже не раздражали Северуса так сильно, но он по-прежнему испытывал бурю противоречивых эмоций: от недоумения и даже отторжения, что подросток лезет в его жизнь со всякой ерундой, до тщательно скрываемой радости, если не благодарности за то, что сын принял его.

На выходных Снейп соглашался пересечься с Джеймсом в центре города. Джеймс, с детства приученный к самостоятельности из-за постоянной работы матери, вёл активную социальную жизнь, а потому знал Коукворт как свои пять пальцев. Хотя он и не мог похвастаться большим количеством близких друзей (в отличие от своего отвратительного тёзки из магического мира), у него была куча знакомых как в Коукворте, так и за его пределами. После школы подросток чаще шёл не домой, а к кому-нибудь в гости, либо просто болтался по городу один.

Почти с каждым зданием или улицей у Джеймса была связана какая-то история.

«А вот здесь я сломал палец, когда учился делать олли», — с энтузиазмом рассказывал Джеймс, когда они проходили мимо магазина «Всё для дома». «Вот тут я однажды чуть в канализационный люк не свалился!» — со смехом говорил он, когда они шли по Айленд-стрит. «А у Макдональдса раньше статуя клоуна стояла. Мне десять лет тогда было, я его так боялся. Думал, что это Пеннивайз».

Излюбленным местом Джеймса была набережная, по которой он и другие подростки рассекали на скейтбордах на большой скорости, и западная часть городского парка, что располагалась на возвышенности и потому изобиловала лестницами с кривыми перилами. На этих лестницах молодой экстремал набил себе кучу шишек, постигая мастерство своего кумира, скейтбордиста Родни Маллена, но теперь знал там каждую ступеньку и с гордостью демонстрировал отцу свои умения.

Северуса не покидала горечь и даже злость от того, что его сын не обладал магическими способностями. Сама мысль об этом ранила зельедельца до глубины души. Магглам не дано понять, каким горем считалось для волшебника рождение сквиба. После встреч с Джеймсом Снейп подолгу сидел в кабинете за историческими манускриптами, описывающими немногочисленные истории известных магическому сообществу сквибов, и размышлял о том, почему произвёл на свет такое недоразумение. В голове часто возникал образ Аргуса Филча. Северус мало знал о жизни хогвартского завхоза, хоть и общался с ним, пожалуй, чаще, чем с коллегами-преподавателями. Филч ненавидел себя за то, что родился с таким постыдным дефектом, и изливал свою злость на детей. В этом они были похожи. Снейп тоже любил отвести душу на детях. Северус часто пытался представить, как его сын воспринял бы свою магическую несостоятельность, если бы тогда, пятнадцать лет назад, мужчина завязал со Скарлетт серьёзные отношения. Джеймс выглядел обычным мальчишкой: нахальным, самодовольным, порой чересчур жизнерадостным — такой вряд ли счёл бы сквибство большой трагедией. Этими качествами Джеймс напоминал другого Джеймса — Снейп проводил между ними параллель больше из-за имени. Северус с яростью гнал эти мысли прочь, а на душе становилось мерзко от того, что даже в родном ребёнке он выискивал черты, которые его раздражали.

* * *

Отношения с мисс Сайрус вызывали у Снейпа не меньшую бурю эмоций. Скарлетт вела себя с ним настолько тепло и дружелюбно, что он окончательно перестал понимать, почему она так расположилась к нему. Повинуясь природной подозрительности, Северус отказывался верить в то, что смог просто понравиться такой роскошной, самодостаточной женщине. Ему казалось, что Скарлетт что-то замышляет, рассчитывает получить от него какую-то выгоду. Его теории не находили подтверждения. Снейп строил новые, опять терпел фиаско и продолжал страдать от подозрений и страхов.

Все его сомнения легко развеялись бы, загляни он Скарлетт в сознание. Но он не делал этого, убеждал себя, что применять легилеменцию по отношению к магглу нечестно. Северус не хотел признавать, что на самом деле до дрожи боялся узнать, каким Скарлетт Сайрус видит его со стороны. Боялся разочаровать её, боялся раскрыть ей свою истинную сущность, боялся, что она отвергнет его. И вместе с тем ему хотелось проводить с ней время, хотелось ей нравиться, хотелось, чтобы в конце концов она его полюбила. Бесконечное противостояние между жаждой любви и страхом всё испортить так изводило его, что Северус не раз подумывал самому отказаться от её чувств. Но стоило им договориться о встрече, он забывал обо всём и вновь бежал к мисс Сайрус, как жалкое насекомое летит на пламя свечи.

В отличие от своего спонтанного сына, Скарлетт зависела от рабочего графика, поэтому о каждой встрече они тщательно договаривались. Снейп дожидался её у полицейского участка, они доезжали до центра или парковой зоны, гуляли там и иногда заходили перекусить в кафе. Порой Скарлетт оказывалась без машины, и тогда Снейп вёл её пить пиво в паб.

Общаться с мисс Сайрус было одновременно и просто, и тяжело. Она любила говорить, а он умел слушать. Скарлетт рассказывала Северусу о работе, пересказывала интересные уголовные дела, жаловалась на Джеймса, ругалась на начальство, делилась опытом, куда стоить ездить отдыхать летом и как лучше экономить на продуктах. Снейп был идеальным слушателем: соглашался выслушать любую историю, не перебивал, старательно вникал во все её рассказы. Но стоило ему самому открыть рот, чтобы поддержать беседу, как его охватывал сильнейший дискомфорт. Подземельный затворник не привык к обмену любезностями и не умел болтать о пустяках. Снейп с будничным видом делился с мисс Сайрус нейтральными случаями из своей преподавательской практики, советовал, как лучше воздействовать на сына, а изнутри его разрывала чуть ли не истерика от того, насколько он вёл себя фальшиво и искусственно. Оттого притворяться было особенно тяжело, и Снейп предпочёл бы провести очередные переговоры с Тёмным лордом, нежели мило беседовать с этой женщиной.

— Вы всегда так напряжены, — заметила однажды Скарлетт. — Вы себя плохо чувствуете?

Северус ощутил, как у него перекрутились внутренности. От неловкости перед Скарлетт не спасла бы даже окклюменция.

— Да. Старая травма опять беспокоит.

Скарлетт сочувственно коснулась его плеча. Северус отстранился от её ласки. На душе стало гадко. Женщина верила, что Снейп отравился парами химикатов во время аварии в школьной лаборатории, из-за чего теперь страдал головными болями и был вынужден оставить преподавательскую карьеру. Если бы только она знала, что он пережил на самом деле.

— Извините, если я иногда веду себя странно, — пробормотал Северус, пытаясь хоть как-то оправдать своё нелюдимое поведение. — Я закрытый человек, мне всегда было тяжело общаться с людьми.

Пожалуй, Скарлетт была первой, кому он в этом признался. Да что там ей — Снейп и себе признавался впервые.

— Ну что вы, всё хорошо. Надеюсь, я не сильно вас нагружаю?

О Мерлин, она ещё извинялась перед ним за то, что вела себя нормально!

— Что за чушь! Конечно, не нагружаете. Я очень рад, что познакомился с вами. Не каждый день встретишь такого умного и образованного человека.

У Скарлетт порозовели щёки, а Северус почувствовал себя очень глупо и мысленно обругал себя за то, что ляпнул слово «чушь».

Было уже почти восемь. Солнце до сих пор торчало над горизонтом, обдавая их приятным теплом. Они брели по улочке в сторону оживлённого проспекта, где каждый мог сесть на свой автобус. Вернее, села бы только Скарлетт, а Снейп бы сделал вид, что пользуется транспортом, а сам трансгрессировал домой.

— Не хотите завтра сходить на холм? — предложил он.

— С удовольствием, — курлыкнула Скарлетт. И чмокнула его в щеку. Снейп залился краской и промямлил что-то невнятное в ответ.

Подъехал автобус. Мисс Сайрус юркнула в салон и помахала ему рукой сквозь стекло. Снейп махнул ей вслед и побрёл прочь, чувствуя себя опьянённым.

Он долго не решался поцеловать Скарлетт. Боялся тем самым оскорбить и стеснялся, считая себя уже слишком старым для подобного проявления чувств. Перед каждой встречей Северус подолгу прокручивал в голове сценарий этого действа: представлял, как уверенно подойдёт к ней, возьмёт за плечи, притянет к себе… А потом она ударит его по лицу и с отвращением оттолкнёт, как какую-нибудь склизкую мерзость.

Холм находился за пределами Коукворта на левобережье. Никто точно не мог сказать, существовала ли эта насыпь здесь всегда или являлась результатом промышленных разработок, что активно шли близ города в пятидесятых годах. Теперь же подножие холма заросло мелким леском из тонких осинок, склоны покрыла густая сорная трава, а с вершины хорошо просматривались все окрестности Коукворта.

Снейп много слышал про холм раньше. Говорят, коуквортцы любили выбираться туда на пикник. Однажды, в детстве, Лили ездила к холму с родителями и предлагала Северусу поехать с ними. Снейпу ужасно хотелось поехать с Лили на холм, но он не желал знакомиться с её семьёй. А после ему было уже не до холмов.

С высоты виднелись обе части города: западная и восточная. Левый берег отчётливо напоминал о бурном индустриальном прошлом Коукворта. Над усеянным серыми крышами домов горизонтом торчали ржавые трубы полумёртвых заводов. Стояла безветренная погода, и дым из труб столбами поднимался в лазурное небо. Западная часть Коукворта отличалась отсутствием трущоб и пестрела жизнерадостными красками. За пятнадцать лет центр города знатно отреставрировали: обновили фасады исторических зданий, возвели офисные комплексы, отремонтировали набережную (теперь её выстилала плитка, а не растрескавшийся асфальт), натыкали повсюду яркие рекламные щиты. С высоты, в ярком свете солнца, город даже казался симпатичным.

Скарлетт показала рукой в западную часть, между шпилем кафедрального собора и вытянутой, как булавка, телевышкой.

— Мы живём вон там.

В той стороне лежал Нортмур — один из самых благополучных районов этого не самого привлекательного городка. Снейп никогда там не был. В детстве он считал, что в Нортмуре живёт аристократия. Его отец всегда нелестно отзывался о жителях западного района, обзывал их мажорами и богатыми бездельниками. Однако с высоты холма Нортмур казался похожим на все остальные районы: тот же скучный массив крыш, только разбавленный зеленью, а вместо заводских труб из земли торчала вышка.

Северус отыскал глазами свой район, Скэмдаун, и просмотрел территорию вокруг. Где-то там находился дом родителей Лили. Эвансы жили на левом берегу, но севернее, в Бёрнингтоне, вдали от трущоб. Снейп сомневался, были ли они в живых сейчас. Профессор Дамблдор говорил, что у Поттера осталась из родственников только тётя — сестра Лили. Его взгляд вновь переметнулся на правобережье. Нортмур располагался довольно далеко от центра и уж тем более — от дома Эвансов. Северус прикинул, могли ли Скарлетт и Лили пересекаться в те годы. Мисс Сайрус вряд ли была сильно моложе их, хоть и выглядела максимум на тридцать. Судя по её рассказам из молодости, она, как и сын, тоже любила гулять где попало и дружила с выходцами из разных районов.

— Мы с вами почти из разных миров, — сказал Снейп, кивая в сторону Паучьего тупика. — Вы в молодости никогда не бывали в наших краях?

Скарлетт прикрыла глаза рукой от палящего солнца и поглядела на левый берег.

— Где я только не была, — усмехнулась она. — Вон там сейчас живёт мой друг, Гордон, — она указала в ту часть Бёрнингтона, где примерно обитали Эвансы. — Мы вместе в школе учились. Сейчас он владелец паба, кстати, довольно не плохого. «Весёлая черепушка», не слышали?

— Нет, — Северус в задумчивости глядел, куда показывала Скарлетт. Он давно не ходил в те места, не хотел предаваться печальным ностальгическим воспоминаниям из детства.

— Ваш друг всегда там жил?

— Нет, он тоже из Нортмура. Просто квартиру там снимал, когда от родителей съехал. А сейчас переехал окончательно, поближе к бизнесу.

Значит, в детстве у мисс Сайрус не было причин ездить на левый берег. Может, оно и к лучшему. Северус сошёл бы с ума, если бы встретил похожую на Лили девочку в окрестностях своего района.

Он покосился на Скарлетт. Взгляд сам собой приковался к её точёной фигуре. В рабочее время инспектор Сайрус одевалась строго, деловая одежда частично скрывала её выпуклые формы. Но сегодня, в субботу, она нарядилась в обтягивающее платье, и Снейп не мог не обращать внимание на её красивую грудь, тонкую талию, изящный изгиб бедра. До встречи с мисс Сайрус хогвартский затворник никогда не позволял себе так заглядываться на женское тело.

Северус бесшумно подшагнул к Скарлетт и неуверенно приблизился лицом к её голове. Затем поспешно отстранился. Подумал и осторожно приблизился опять. Скарлетт смотрела в сторону и не видела его смятения. Снейп никак не мог выждать подходящий момент и уже раздумал совершить этот дерзкий поступок. Внезапно мисс Сайрус резко развернулась и сама впилась ему в губы. Это было так неожиданно, так импульсивно, что Снейп отдёрнулся. Скарлетт оторвалась от его губ, но он вовремя совладал с собой и подался вперёд, позволяя ей припасть к своим губам вновь. Её руки обвили его за шею, она прижалась к нему всем телом. Северус ощутил, как его окатила мощная волна жара. Ноги стали ватными, в ушах гремел пульс взбесившегося сердца.

Ему казалось, они целовались целую вечность. Когда Скарлетт отпустила его, он чувствовал себя пьяным. Поцелуй был одновременно и приятен, и нет. Северусу понравились ощущения в теле, но вместе с тем хотелось скорее стереть со рта влагу. Когда мисс Сайрус отвернулась к городу, Северус вытер рот рукавом.

— Как же жарко сегодня, — будничным тоном произнесла Скарлетт, глядя в сторону. Её грудь вздымалась чуть чаще обычного.

— Да уж, по сравнению с прошлым годом…

Снейп не соображал, что говорит. Мисс Сайрус выглядела так, будто ничего не произошло. Её взгляд с интересом блуждал по панораме города, на губах застыла хитрая ухмылка. Казалось, она поцеловала его специально, чтобы подразнить. Снейп никак не мог поверить, что она сделала это искренне, и уже терзался ожиданием подвоха.

Скарлетт отошла от края холма и нежно заглянула ему в глаза. Под этим взглядом Северус готов был сгореть, а в голове крутилось бешеное: «Зачем ты это делаешь? Чего ты хочешь?».

— Пойдёмте вниз, — Скарлетт взяла его под руку.

Снейп повиновался и повёл её по тропинке по пологому склону. Мисс Сайрус вцепилась ему в локоть, боясь поскользнуться на мелких камушках, усеивавших тропку. Ему было приятно ощущать близость её тела, и в то же время он продолжал сомневаться.

У реки было много народа. Субботний день и впрямь выдался жарким. Песчаный пляж с жёлтым речным песком усеивали полотенца, сумки, корзины для пикника и шлёпанцы. Люди загорали на песке, плескались на мелководье. Отдельные компании заняли укромные уголки в зарослях камышей и под ветвями осин. В воздухе витал ядрёный запах барбекю.

В чёрной водолазке, полностью скрывавшей руки и горло, Северус чувствовал себя чужим среди толп полуголых горожан. Скарлетт уже не в первый раз заостряла внимание на его одежде не по сезону. Снейп честно признался, что у него изуродована шея, только вместо змеи раны нанесла собака. Объяснение вроде бы удовлетворило детективного инспектора, но опытный шпион чувствовал её остаточный скептицизм. Поэтому, спустившись с холма, Северус сразу повёл Скарлетт по тропинке через заросли осин, подальше от пляжа, чтобы не выделяться лишний раз среди разодетых в купальники отдыхающих.

У трассы их ждал автомобиль Скарлетт. Снейп по-джентельменски открыл перед своей спутницей дверь в салон. В машине уже не воняло сигаретами так сильно, как тогда, когда он впервые ехал в участок на опознание. Возможно, волшебник просто привык к этому запаху, а может, Скарлетт и правда начала меньше курить. Северус не высказывал своего неодобрения открыто, но она догадывалась о его неприязни к табаку.

— Вы когда-нибудь были у озера? — спросила Скарлетт по дороге в Коукворт.

— Это которое около деревни Коусварт?

— Да.

— Я много слышал про него, но никогда там не был.

Мисс Сайрус хитро прищурилась.

— А вы точно коуквортец? Туда весь город ездит, это же наш главный курорт!

Снейп развёл руками.

— У моей семьи были альтернативные интересы.

— Давайте съездим к озеру в следующие выходные. Вы, я и Джеймс.

Северус невольно содрогнулся при мысли, какого ему будет находиться в обществе обоих Сайрусов. Что мать, что сын были до ужаса разговорчивы и энергичны. Учитывая магическую и душевную слабость, вызванную «змеиной» болезнью, он точно не выстоял бы против них двоих. Снейп поискал вменяемый повод отказаться от совместной поездки.

— Разве Джеймсу не надо готовиться к экзаменам? У него большие проблемы с химией. Сомневаюсь, что он её вообще сдаст.

Скарлетт обречённо махнула рукой.

— Вы всерьёз верите, что он вот так сядет и будет что-то учить?

— Хотелось бы надеяться.

— Вы слишком высокого мнения о нашем ребёнке, — Скарлетт хихикнула, после чего добавила уже серьёзно, — не переживайте, в математический класс его точно возьмут. Он сделал свой выбор. А химия… что ж, ну нарисуют ему «D», что поделаешь. Я уже устала с ним бороться.

По голосу Скарлетт чувствовалось, что она не меньше Снейпа переживает за успеваемость сына по химии, но в отличие от этого гордого зельедельца с задетым самолюбием уже смирилась с прогнозируемым провалом.

— В любом случае, я бы заставил его посвятить выходной подготовке, — сердито сказал Снейп. — Он и так целыми днями валяет дурака, пусть хотя бы на выходных займётся чем-то полезным.

— О, вы заговорили моими словами! — Скарлетт рассмеялась. — Пожалуй, вы правы, — она метнула в него одобрительный взгляд. — Возьмём Джеймса на озеро в августе, а в следующие выходные съездим вдвоём.

* * *

Откладывать вылазку на Косую аллею больше не представлялось возможным. Запасы ингредиентов для лечебных зелий совсем иссякли, о продолжении собственных экспериментов и вовсе не могло идти речи. Повторный рейд на магическую улицу Снейп распланировал гораздо тщательнее предыдущего. Всеобщий предатель собрался не только пополнить запасы в лавках зелий, но и пройтись по другим заведениям Косой аллеи, чтобы прояснить, что происходит в магическом мире после войны.

Для оборотного зелья Северус выбрал себе идеального кандидата — своего коллегу из библиотеки. Боб Браун подходил волшебнику по возрасту и отличался совершенно заурядной внешностью. Такой человек никогда бы не привлёк внимание прохожих. К тому же у просчётливого зельедельца был неограниченный доступ к его биоматериалу, а значит, внешность мистера Брауна можно было использовать ещё не раз.

Северус давно не испытывал такого волнения перед тем, как выпить оборотное зелье. После добавления волос библиотекаря варево приобрело консистенцию киселя мерзкого серого цвета. Снейп не знал, как его израненный организм отреагирует на метаморфоз. К счастью, перевоплощение прошло успешно, и через пару минут волшебник-путешественник по имени Боб Браун переступил порог «Дырявого котла». Многие волшебники знали друг друга в лицо, поэтому посетители паба сразу обратили на незнакомца свои взоры. Проходя мимо бармена Тома, Снейп-Браун вежливо поздоровался с ним. За свою долгую службу на пропускном пункте между двумя мирами Том повидал уйму всяких странных людей (через его кабачок проходили даже неколдующие родители некоторых учеников), поэтому не стал одёргивать незнакомого волшебника. Тем не менее, как и в прошлый раз, Северус всеми фибрами ощущал, как его спину сверлят десятки пристальных глаз.

Проход в стене послушно открылся от прикосновений волшебной палочки, и добровольный изгой ступил на брусчатку Косой аллеи. В прошлый раз внимание Снейпа было так занято осторожностью, что он совсем не заметил, как выглядит улица после войны. Косая аллея почти полностью вернула себе былое великолепие. Если летом девяносто шестого и девяносто седьмого окна всех магазинов были наглухо забиты досками, по углам ошивались подозрительные личности, а на стенах висели чёрно-белые плакаты с изображениями сначала разыскиваемых пожирателей, а затем — «нежелательного лица №1», то теперь витрины волшебных лавок вновь сияли и пестрели всевозможными товарами. На окнах кривых домиков висели горшки с яркими цветами, разноцветные объявления рекламировали магические товары. У дверей жилых домов стояли лавки со всякой всячиной вроде волшебных сувениров, шерстяных носков с движущимися изображениями дракончиков, остроконечных шляп всех цветов радуги, сладостями и банками с самодельным вареньем (всю эту продукцию Снейп называл «лютым ширпотребом»).

В отличие от прошлых годов Косая аллея кишела детьми. Хогвартцы наслаждались долгожданными, а главное спокойными каникулами, прогуливались шумными компаниями по магазинчикам, сидели в кафешках, толпились у витрин магазинов «Всё для квиддича» и «Всевозможные волшебные вредилки». В лавке мороженщика Флориана Фортескью был полный аншлаг. Теперь кафе заведовал другой владелец. В память о Фортескью он украсил окна кафе огромными фотографиями погибшего мороженщика.

При виде кучи знакомых лиц Северусу стало дурно. С какой же ненавистью и презрением эти лица смотрели на него в его последний день из прошлой жизни. Северусу казалось, что они вот-вот узнают его под личиной Боба Брауна и немедленно бросятся убивать. Снейп с трудом добрёл до поворота в Лютный переулок и шмыгнул на территорию зла. Впрочем, Лютный переулок тоже постигли большие перемены. Если во времена правления Тёмного лорда улица переживала свой ярчайший подъём и кишела жизнью, то сейчас она, казалось, полностью вымерла. Лишь пара бродяг сидела у входа в «Горбин и Бэркес» и просила милостыню.

Снейп остановился на стыке двух улиц и стал думать, стоит ли наведаться в зельедельческий магазин Целиуса Блэкхола на тёмной стороне или же посетить такие же магазины — на светлой. У Блэкхола можно было купить те ингредиенты, каких не продавали на Косой аллее, однако Северус подозревал, что в Лютном переулке теперь дежурят мракоборцы, а появление незнакомца в таком непопулярном месте уже выдавало его причастность к тёмной стороне и могло привлечь нежелательное внимание. Снейп вернулся на Косую аллею и направился к аптеке «Слизень и Джиггер».

У владельца аптеки, Гелия Ламиума, нашлись почти все лечебные зелья из составленного Снейпом списка.

— Вы сильно отравились? — полюбопытствовал мистер Ламиум, выдавая Северусу последнее лекарство.

— Да, на конференции в Индии у одного из участников сбежали змеи.

— Ох, змеи — дурные твари, — посетовал аптекарь. — Сколько несчастья они приносят людям, когда оказываются не в тех руках. Вы много путешествовали по Индии?

— Я работал там пять лет. Занимался исследованиями новейших антидотов. А в этом году у меня закончился контракт, и я решил вернуться на родину.

— Вы вернулись очень удачно. У нас как раз закончилась война.

— Да, я слышал. Ужасное событие.

В этот момент в аптеку зашло несколько женщин в жёлтых мантиях. Снейп узнал среди них целительницу Дороти Скорпинсириндж — талантливую когтевранку. Она с отличием закончила Хогвартс в девяносто третьем.

— У нас большой заказ, — бодро крикнула Дороти.

— Помню-помню. Сейчас всё вам отдам.

Снейп не стал больше задерживаться в аптеке, чтобы не привлекать внимание и не сболтнуть лишнего и двинулся в соседний магазин. В аптеке Малпеппера — главном конкуренте «Слизня и Джиггера» — тоже хватало покупателей. В магазине проходила акция: «Купи товары на десять галлеонов и получи скидку в пятьдесят процентов на эликсир против угрей». Естественно, толпы девочек-подростков не смогли пройти мимо столь выгодного предложения и выстроились в очередь за ингредиентами в надежде получить заветную скидку. Средство от угрей поблёскивало в изящных розовых пузырьках на самом видном месте. Северусу хватило доли секунды на то, чтобы по внешнему виду эликсира определить, что мистер Малпеппер здорово схитрил, впаривая безмозглым девчонкам далеко не самое лучшее средство по завышенной цене. Снейп учил третьекурсников готовить гораздо более эффективный эликсир, ингредиенты на который обошлись бы дешевле. Но, как всегда, лень школьников победила, и вместо того, чтобы самостоятельно сварить себе качественное зелье, они скупали всё подряд ради посредственного готового решения.

Снейп не стал задерживаться во второй аптеке и, вернувшись на оживлённую Аллею, решил всё же заглянуть к мистеру Блэкхолу. Лютный переулок по-прежнему не подавал признаков жизни. Северус прошагал мимо бродяг — похоже, единственных обитателей улицы — и толкнул дверь в зельедельческую лавку.

Целиус Блэкхол вздрогнул, когда услышал звякнувший на входной двери колокольчик. Мракоборцы уже не беспокоили продавца тёмных артефактов, но рефлекс остался. Целиус с опаской выглянул из-за ширмы. У прилавка стоял незнакомый ему волшебник с залысинами и небольшой бородкой. Волшебник поздоровался.

— Чем обязан? — учтиво спросил Целиус, внимательно разглядывая посетителя. Незнакомец не был похож на мракоборца, а кроме них в лавку заходили только знакомые Блэкхолу бывшие сторонники Тёмного лорда.

— Мне нужны ингредиенты. Вот список, — незнакомец достал из кармана сложенный пополам кусок пергамента.

Мистер Блэкхол взял список и внимательно прочёл. Сок кусачей живучки, корень дьявольских силков, порошок из зубов мантикоры — незнакомец явно разбирался в очень продвинутых зельях, начиная от сложнейших по составу противоядий и заканчивая средствами против тёмной магии.

— Одну минуту. Мне надо уточнить, всё ли есть среди моих запасов, — пробормотал Целиус, украдкой поглядывая на незнакомца.

Тот охотно согласился подождать. Мистер Блэкхол шмыгнул за ширму, достал палочку и принялся выманивать из многочисленных ящичков и коробочек требуемые товары. Между делом он периодически выглядывал из-за ширмы и проверял, что делает незнакомец. Посетитель мирно стоял перед прилавком и разглядывал лежащие за витринным стеклом клыки драконов.

«Это точно не мракоборец», — с долей облегчения подумал Целиус, — «Мракоборец бы уже давно принялся обшаривать мой магазин». Блэкхол убедился, что в списке не указано ничего откровенно запрещённого. Значит, это не контрольная закупка и можно спокойно продать покупателю товар. Взмахом палочки Целиус заставил все ингредиенты скучковаться в воздухе и транспортировал их к прилавку перед покупателем.

— Вот. Проверяйте.

Незнакомец сверился со списком.

— Всё верно. Сколько с меня?

Целиус вынул из ящика стола старые деревянные счёты, поставил их перед собой и забормотал:

— Значит так: порошок рога бикорна — 2 галлеона 12 кнаттов, зубы мантикоры — полтора галлеона за 100 грамм, умножить на четыре…

Костяшки на счётах начали сами собой перемещаться по спицам. Наконец, Целиус озвучил окончательную сумму. Незнакомец вынул из карман мешочек с деньгами.

— Как вы узнали о моём магазине? Кажется, я раньше вас здесь не видел, — осторожно поинтересовался Целиус, наблюдая, как покупатель отсчитывает деньги.

— Мне вас посоветовал один мой коллега, — сказал покупатель, не отрываясь от денег.

— Кто же, если не секрет?

— Северус Снейп.

От удивления Целиус Блэкхол всплеснул руками:

— Мерлинова борода! Вы знакомы со Снейпом?

— Да, а что вас удивляет? — резко спросил незнакомец.

— Я знавал его, — растерянно пробормотал Целиус. — Он всегда был таким замкнутым человеком. Но при этом очень талантливым, — поспешно добавил он. — Таких зельедельцев теперь, наверное, уже и не будет.

Лицо незнакомца не выражало эмоций, но Целиусу показалось, что его дыхание слегка участилось. Незнакомец спросил:

— Вы не знаете, что с ним случилось? Я слышал, его убили мракоборцы.

— Что вы! Его убил сам Тёмный лорд!

— Вот как? За что же?

— Ох, да кто ж теперь разберёт, — мистер Блэкхол тяжело вздохнул. — Говорят, там целая история вышла. Вы разве не читали большое интервью Гарри Поттера? Он утверждает, что Снейп, оказывается, всё время служил Дамблдору и лишь притворялся слугой Тёмного лорда. А Лорд наоборот, думал, что Снейп всю жизнь был верен ему, а перед Дамблдором притворялся. Так что, выходит, он был, как это сказать… двойным агентом.

Незнакомец вскинул бровь:

— На чьей же он был стороне на самом деле?

— Чего не знаю, того не знаю, — развёл руками Целиус. — Если верить Поттеру, Снейп был верен Дамблдору и его следует считать героем. Правда, многие волшебники не очень с этим согласны, но Мальчик-который-одержал-победу теперь пользуется таким огромным уважением, что никто не решается с ним спорить. Лично я теперь уже никого не берусь судить. Скажу только, что ваш коллега был гениальным зельедельцем, и мне чисто по-человечески его жаль. Как уже говорил, таких талантов больше не будет. А уж на чьей он там был стороне… Какая теперь разница?

Откровения Целиуса Блэкхола подвергли Снейпа в глубочайший шок. Хозяин лавки знал Северуса единственно как постоянного заказчика редких ингредиентов, но при этом, оказывается, всё это время считал его гением среди зельедельцев. А Гарри Поттер — мальчик, которому Снейп изо всех отравлял существование и внушал к себе ненависть — теперь считал героем войны.

Выйдя из лавки, Северус вернулся на Косую аллею и направился прямиком к издательскому дому с желанием немедленно разыскать выпуск газеты, в котором Поттер дал «большое интервью». Фантазия уже нарисовала тошнотворную по количеству интимных подробностей статью с его фотографией и подробным пересказом глубоко личных воспоминаний, которые Снейп случайно слил Поттеру, когда бился в агонии в Визжащей хижине.

Издательский дом «Обскурус» снабжал магический мир не только книгами всех жанров, учебной литературой и журналами всевозможной направленности, но также отпечатывал утверждённые Министерством магии средства массовой информации, главным образом «Ежедневный пророк». Северус подошёл к первому попавшемуся консультанту и осведомился, можно ли приобрести в издательстве все майские выпуски «Ежедневного пророка». Консультант откровенно удивился желанию незнакомца купить старые газеты, но не стал терзать его лишними расспросами, хотя на этот случай Снейп заготовил легенду о том, что долго жил заграницей, недавно вернулся на родину и хотел бы прояснить ситуацию касательно Второй магической войны.

— Все выпуски «Ежедневного пророка» за май давно раскупили, — озадаченно сообщил консультант. — Но вы можете оставить заявку. Мы отправим сову на склад и пришлём вам газеты.

— Я хотел бы забрать заказ лично.

— Хорошо, тогда приходите в конце недели, а лучше в понедельник. К тому времени ваш заказ будет готов. Как вас зовут?

— Боб Браун.

Консультант разгладил на столе жёлтый бланк и вписал ярко-синими чернилами имя в строку «Заказчик».

— Распишитесь вот тут.

Снейп черкнул закорючку и, когда консультант забрал бланк, осознал, как сильно просчитался. Вымышленная подпись сразу же вылетела из головы, и самозванец точно не смог бы её повторить.

Оформив заказ, Северус прошёлся между стеллажей, выискивая любую публицистику, описывающую события войны, но не нашёл ничего достойного внимания. Оказавшись на улице, он заглянул ещё в пару магазинчиков; убедился, что старик Олливандер жив и по-прежнему продаёт волшебные палочки; узнал, что фирма по производству мётел планирует выпустить улучшенную версию «Молнии» (спрашивается, куда уж лучше?). Одним словом, волшебный мир почти полностью оправился после трагедии.

Действие оборотного зелье подходило к концу, и Снейп поспешил назад в «Дырявый котёл», чтобы поскорее трансгрессировать домой. Пока он шёл через зал паба к выходу, то краем глаза заметил за столиком Рона Уизли. Где Уизли, там должен быть и Поттер. Снейп с волнением оглядел зал. Единственного свидетеля его прошлого нигде не было видно. Оно и к лучшему. Снейп пулей выскочил на улицу, чувствуя, как его охватывают тревога и дурные воспоминания.

Вылазка в магический мир вновь отняла у Северуса много душевных и физических сил. После действия оборотного зелья в мышцах разливалась неприятная тяжесть. Обычно перевоплощение не вызывало подобных симптомов, и Снейп в очередной раз задумался о том, что такая нетипичная реакция на приём зелья могла быть последствием укуса. В его организме определённо произошли тревожные изменения, но гений зельеделия впервые оказался бессилен в поиске лекарства.

Внешний вид Косой аллеи окончательно убедил Северуса в безоговорочной победе Поттера над Тёмным Лордом. И вместе с тем ему становилось особенно горько от осознания того, что в новом мире ему больше нет места. Северус остро воспринял новость о том, что Поттер якобы обелил его репутацию в газетах. Конечно, глубоко в душе нелюдимому затворнику было приятно, что мальчишка в кои-то веки оценил его внушительный вклад в уничтожение Тёмного Лорда, но при это Снейп содрогался от мысли, как именно Гарри расписал его личность в своём интервью. Поттер-младший с младых лет любил вторгаться в личное пространство. Оставалось только надеяться, что у ненавистного ученика хватило ума не рассказывать прессе о чувствах «героя войны» к Лили Эванс. Снейп с ужасом представлял, как откроет интервью и увидит там подробнейшие описания всех этапов своих отношений с матерью Гарри. Уж лучше второй раз встретиться с Нагайной, чем окунуться в такой позор. Лучше выпить яду, чем смириться с фактом, что весь магический мир теперь знает твои самые сокровенные тайны.

* * *

Озеро с деревней Коусварт находилось в пяти километрах на север от Коукворта. Оно было огромным, его кристально чистая гладь простиралась в стороны на полмили. Рядом с деревней располагалась база отдыха. В жаркие летние дни здесь тоже было не протолкнуться: на озеро приезжали не только коуквортцы, но и жители других окрестных городков, включая Дерви — крупный торговый город, насчитывающий почти триста тысяч жителей.

В день их встречи погода резко испортилась. Небо заволокло серой пеленой, мрачные клубистые тучи низко ползли из-за горизонта. Несмотря на то что на озере почти не было людей, Снейп и мисс Сайрус всё равно решили поехать на скалистый берег — красивый, но совсем не удобный для желающий загорать и купаться участок озера. Здесь, вдали от посторонних, они смогли уединиться и спокойно гуляли вдоль кромки воды, наслаждаясь обществом друг друга и предаваясь уже ставшей привычной бытовой беседе.

После поцелуя со Скарлетт Снейп испытывал к этой женщине особенно тёплые чувства, хоть и продолжал сомневаться, что она сделала это из любви к нему. Поверх платья мисс Сайрус накинула осеннюю куртку, но её формы по-прежнему отчётливо проступали через ткань. Северус постоянно ловил себя на том, что пялится на её бёдра.

Посреди озера лежал каменистый островок, на котором ютились пара сосен и основательный кирпичный дом с башенкой с остроконечной крышей. Дом казался совсем пустым. Его чёрные окна безжизненно глядели на гуляющих вдоль берега путников и проплывающих в лодках редких рыбаков.

— Кстати, что это за дом вон на том острове? — Снейп махнул рукой в торчащую над гладью воды башенку.

— Так это же «дом людоеда»!

— «Дом людоеда»? Впервые слышу.

Скарлетт удивлённо вскинула бровь.

— Разве ты не слышал? Это же такая известная байка!

Снейп потупил взор. Он совсем ничего не знал об истории родного города. Все известные среди коуквортцев события неизменно проходили мимо него, а если и случалось что-то действительно значимое, волшебник узнавал об этом с опозданием порой в несколько лет.

— Ты же знаешь, я уехал из Коукворта в восемнадцать лет. Расскажи про этот дом.

Они остановились под старым кедром с далеко раскинутыми мохнатыми лапами и сели на плоский валун. Скарлетт прильнула к плечу Северуса, и он обнял её за талию.

— Этот дом раньше был гостиницей, — начала Скарлетт. — Его построили на островке ещё в семидесятых. Хотели сделать место для тех, кто хочет пожить в полном уединении. Одно время гостиница была очень популярна, там оставалось много отдыхающих. Но потом она пришла в запустение. Скорее всего, её просто было дорого обслуживать, туда ведь без лодки не добраться. В конце восьмидесятых там, кажется, уже вообще никто не останавливался. За домом следит егерь, мистер Хедриксон. Он живёт вон там, у пирса. Эту байку про людоеда он всем и рассказывает. Говорит, что однажды, уже под вечер, к нему приехала одна семья: муж с женой и двое детей. Все в мыле, в панике, глаза вытаращенные. Попросились переночевать на острове. Егерь сначала не хотел их пускать, но мужчина сразу за неделю проживания заплатил. Ну, как говорится, любой каприз за ваши деньги. Хедриксон их туда отвёз, заселил, оставил им лодку. Мужчина потом у него ещё ружьё выпросил.

— Для чего ему понадобилось ружьё?

— Видимо, обороняться. По словам егеря, вид у мужчины был очень перепуганный. Да там вся семья была в панике, как будто убегали от кого-то. Хедриксон им даже хотел предложить в полицию обратиться, но… сам понимаешь: они денег заплатили много, можно часть себе в карман положить, поэтому Хедриксон и не стал лезть не в своё дело. На следующее утро он пошёл обходить берег и обнаружил, что лодка, которую он отдал семье, лежит вытащенная на берегу! Хедриксон сначала не удивился, решил, что жильцы с острова приплыли и пошли погулять или в магазин. Вернулся в домик. Проходит час, два — и Хедриксон понимает, что лодка всё также лежит на берегу, а этих людей у озера нигде нет. Он забеспокоился, решил их проведать. Приплыл на остров, а там: дверь снесена с петель, диван раздавлен, везде бардак. Семья в истерике заперлась в комнате и не открывает. Когда они поняли, что это Хедриксон пришёл, то сразу бросились в его лодку. Он их привёз на берег, так они тут же к машине побежали. В полицию умоляли не звонить, мужчина этот опять деньги стал давать за молчание. В общем, уехали. А после их отъезда до егеря вдруг дошло, что у семьи не хватало одного ребенка. Приезжали с двумя, а уехали с одним.

— Как же так? Куда делся второй ребёнок?

— Никто не знает. Хедриксон, когда понял, что ребёнок пропал, поплыл обратно на остров. Стал его обследовать и обнаружил на песке след от ноги. Во-о-от такого размера!

При этих словах Скарлетт широко расставила руки, демонстрируя огромную ногу. Снейп усмехнулся.

— У людей таких следов не бывает.

— Конечно, не бывает, — засмеялась Скарлетт. — Но Хедриксон что тогда, что сейчас всем твердит, что видел след великана. Естественно, когда он на эти следы наткнулся, чуть не помер со страху. Бросился прочь с острова, хотел даже в город уехать. Но он же егерь, как-никак, должен службу нести. Решил перед отъездом лодку жильцов в док отогнать. Подошёл к ней, а там — такие же следы. Хедриксон их в первый раз не заметил, потому что со стороны травы подходил. Тут он уже совсем перепугался, поехал в город за полицией. Только вот, когда наши приехали, то никаких следов на песке уже не было. И на острове дверь на петлях стояла, как будто её и не выламывали. Естественно, Хедриксону никто не поверил. Он и сам потом признавался, что с перепугу точно не разобрал, были ли это настоящие следы или просто песок так слежался. Но сама семья его поразила, говорит, что они были уж очень напуганные. И клянётся, что сначала было два ребёнка, а потом — один.

— Полиция проверяла, куда пропал второй ребёнок? — с интересом спросил Северус.

— Ну, как тебе сказать… — помялась Скарлетт, — нечего там было проверять. Они осмотрели дом, ничего криминального там не нашли. Ну да, бардак, вещи поломанные. Но эта гостиница давно пустовала, туда давно всякие любители приключений наведывались. Молодёжь нелегально ночевала. Наверняка, они там всё и изгадили. А саму семью найти тоже не удалось. Хедриксон ни имён их не знал, ни номер машины не записал. И лица не запомнил, только мужика этого описал: толстый, с усами. Таких мужиков — пруд пруди. Так что дело возбуждать не стали.

— Но, как я понимаю, история пошла в народ, — усмехнулся Снейп.

Скарлетт энергично воскликнула:

— А как же! У Хедриксона это уже лет десять — коронная байка! А наш народ любит такое. Историю начали пересказывать, стали строить версии, что же там произошло. Кто-то говорил, что ребёнок сам утонул, а родители сделали вид, будто их преследуют. Кто-то говорил, что они сектанты, сами его утопили и вообще съели. А когда Хедриксон стал упирать на то, что видел следы, появилась легенда о людоеде. Якобы он преследовал семью, настиг их на острове и утащил у них ребёнка.

— Почему же он украл только одного ребёнка? — в шутку поинтересовался Снейп.

— Кто его знает. Наверное, зачем-то понадобился.

— То есть, он украл ребёнка, а потом замёл следы преступления?

— Да, так всё и было. — Скарлетт хихикнула. — Это же байка. Я за эти годы каких только версий не слышала. Мои коллеги, например, очень любят эту историю новичкам рассказывать.

Северус задумчиво вгляделся на ветхую башенку на островке. Исчезнувшие следы великана, вставшая на место дверь — для волшебника в этой истории не было ничего необычного. Ему сразу вспомнилась история о горном тролле из Уэльса, который терроризировал одну семью волшебников. Правда, те волшебники сами оказались виноваты — нечего было селиться там, где троллю нравилось отдыхать летними вечерами! В байке о людоеде с озера тоже присутствовали элементы волшебства: гигантские следы, наверняка, принадлежали такому же троллю или полувеликану. Северус склонялся ко второй версии. Полувеликаны умеют колдовать, а значит, преследователь несчастной семьи вполне мог уничтожить следы своего присутствия. Но зачем он их преследовал, да ещё и украл ребёнка?

Снейп напомнил себе, что в байке речь шла о маггловской семье. Значит, никаких полувеликанов в этой истории не могло быть.

— Давно это было? — спросил он у Скарлетт.

— Ой, точно не помню. Я тогда ещё сержантом была, — мисс Сайрус принялась загибать пальцы, — так, инспектором я стала в девяносто третьем. Сюда на турбазу мы ездили, когда Джеймс ещё был… ну, не важно, — она зажмурилась, перебирая пальцы. — В общем, в начале девяностых. Девяностый, девяносто первый.

— Восемь лет почти, — задумчиво протянул Северус. — Ты сама что думаешь об этой истории?

— Я считаю, что Хедриксон просто напился, вот ему и примерещилось чёрт знает что. Он же тот ещё алкаш. А семья если и приезжала, то, наверняка, была просто проездом. Переночевали и уехали. Возможно, они и правда были не в себе, может, поссорились друг с другом. А Хедриксону привиделось, будто они от маньяка убегали. В графстве тогда много разных сумасшедших было. А ты что думаешь?

Скарлетт повернулась к Снейпу. Её пронзительный взгляд вонзился ему в лицо. Под этим взглядом Северуса окатило мощной пламенной волной. В таком состоянии думать ни о чём не хотелось. Скарлетт знала о его реакции и в такие моменты намеренно придвигалась к нему поближе, заставляя его тонуть в пучине страсти.

— Думаю, всё было так, как ты говоришь, — прошептал Снейп.

Он отвернулся в надежде, что волна трепета сейчас отпустит.

Гладь озера перебивалась мелкой рябью от налетавшего ветра. Резкие порывы трепали высокую траву, торчавшую среди каменных глыб, и шелестели ветвями тянувшихся вдоль берега раскидистых сосен. Вокруг не было ни души, только чайки с пронзительными криками иногда проносились над головами. Если бы не мусор в виде пивных банок и пакетиков из-под чипсов, что яркими пятнами виднелся среди травы, озеро казалось бы совсем диким.

Угрюмый пейзаж скалистого берега и остроконечная крыша башенки «людоедского дома» напомнила Северусу об альма-матер. Тяжело было себе признаться, но он безумно скучал по Хогвартсу. В стенах величественного замка прошла вся его жизнь, и здесь, на малой родине, беглому волшебнику до боли не хватало когда-то приевшегося северного пейзажа: Великого озера с такими же скалистыми берегами, Запретного леса с тёмным массивом хвойных деревьев, высоких гор. Снейп и не догадывался, что в окрестностях Коукворта бывают места, похожие на мистическую часть Шотландии.

— Мы раньше часто ездили на турбазу на том берегу.

Голос Скарлетт шелестел у самого его уха. Горячее дыхание ласкало ему висок. Северус закрыл глаза, наслаждаясь звуками её голоса.

— Я копила отпускные и брала отпуск на целый месяц. Мы с Джеймсом сначала ездили отдыхать сюда на озеро, а потом к родственникам в Манчестер или в Лондон.

— Сейчас не ездите?

Скарлетт печально вздохнула.

— Работы стало много. Да и Джеймс теперь предпочитает проводить время с друзьями, а не со мной.

— Это естественно, — ободрил её Снейп. — Все подростки рано или поздно отдаляются от родителей.

Мисс Сайрус покачала головой.

— Это верно. Но на самом деле я плохая мать. Я слишком мало времени уделяла Джеймсу в детстве. Такой большой отпуск я брала только потому, что всё остальное время проводила на работе. А вне работы занималась личной жизнью. Как видишь, безуспешно. Джеймс всё время был предоставлен самому себе. Он привык жить без меня.

— Что же в этом плохого? Ты отличная мать! Твой сын растёт достойным самостоятельным человеком с критическим мышлением. Посмотри сама: он не связался с плохой компанией, не напивается в хлам, как другие подростки, умеет думать, прежде чем что-то сделать. Разве плохая мать смогла бы вырастить такого человека?

На щеках Скарлетт заалел лёгкий румянец.

— Знал бы ты, сколько детей из благополучных семей связываются с плохими компаниями и губят свою жизнь.

— Это потому, что их в детстве перецеловали в зад.

— Тоже верно. Но когда ребёнок вынужден постоянно проводить время без родителей — это неправильно.

— Ты не виновата, что так вышло! — воскликнул Северус. — Ты воспитывала его одна, тебе нужно было зарабатывать деньги.

Скарлетт грустно усмехнулась:

— Да, но после работы я шла встречаться с мужиками. Никогда не забуду, как однажды я вернулась домой почти ночью. Джеймс вышел меня встречать и таким безразличным тоном произнёс: «Я уже думал, ты сегодня не придёшь. Твой ужин уже давно остыл». Вот тогда я поняла, как сильно ему осточертели мои гулянки. Тогда мне казалось, что он меня ненавидит.

— Сколько ему было?

— Двенадцать.

Северус подумал, стоит ли рассказать мисс Сайрус о своей семье. Джеймс не был похож на брошенного ребёнка. Было видно, что между Сайрусами царило как минимум доверие. А вот Снейпу близости с матерью действительно не хватало. Конечно, она учила его первичной магии, рассказывала про магический мир, но в основном её внимание было направлено на противостояние мужу. Айлин Снейп сильно страдала от Тобиаса, но по какой-то неведомой причине не хотела от него уходить.

— Ты не должна винить себя за то, что тебе хотелось найти мужчину, — серьёзно сказал Северус. — В конце концов, ты красивая молодая женщина. Тебе нужна своя жизнь. На самом деле, твой сын тебя очень уважает. Это уже о многом говорит. Ваши отношения намного лучше, чем тебе кажется.

— Ты мне льстишь.

— Я лишь говорю то, что вижу.

Мисс Сайрус вновь одарила его своим пронзительным взглядом. Снейп уже оправился от волнения, когда на него накатило опять. Такая реакция организма вгоняла в ступор, раздражала. Они говорили о серьёзных вещах, а в голове у него крутилась мысль лишь о том, как мисс Сайрус красива и как сильно он хочет… Хочет быть с ней.

Лицо Скарлетт находилось в каких-то нескольких сантиметров от его. Северус ощущал на своих губах горячий шелест её дыхания. От неё пахло ментолом — Скарлетт маскировала этим запахом пагубное пристрастие к сигаретам.

— Мне безумно нравятся твои глаза, — прошептала она. — Когда я их впервые увидела, то просто утонула.

— Только не говори, что запомнила меня тогда.

— Тебя — нет. Но вот глаза…

В грудной клетке теперь полыхал настоящий пожар. Снейп уже не мог скрывать сбившееся дыхание, да и не желал больше притворяться. Руки сами обхватили мисс Сайрус за талию, он подался вперёд и вонзился в её губы с такой страстью, что чуть не повалил женщину на землю. Мисс Сайрус обмякла в его объятиях, её руки обвили его шею, и она повисла, позволяя целовать себя ещё и ещё. Снейп мял её бёдра и яростно пожирал её, не в силах остановиться. Если бы она только знала, как сильно он желал её всё это время. Как сильно мучился в тщетных попытках подавить этот животный инстинкт.

Со стороны озера хрустнула сухая ветка. Северус тут же оторвался от своей леди и рванулся в карман за палочкой, готовый немедленно обороняться. У кромки воды стоял пожилой мужчина, одетый в рыбацкую куртку и высокие резиновые сапоги. Его голову покрывала морская фуражка, из-под которой торчали клочья седых волос.

— Простите, я не хотел вам мешать, — растерянно пробормотал старик. — Я просто шёл мимо, а тут вы сидите, — его взгляд остановился на Скарлетт. — Ох, инспектор Сайрус, это вы! Не узнал.

— А вы всё работаете, мистер Хедриксон? — надменно произнесла Скарлетт. — Я слышала, что вы вышли на пенсию.

Её рука до сих пор обвивала Снейпа за плечо. Северус предпочел бы, чтобы мисс Сайрус убрала руку, а лучше бы вообще отодвинулась. Егерь застиг их врасплох, как каких-то школьников, решивших уединиться в пустой аудитории. Старик явно не понимал, в какое неловкое положение поставил их, потому что пустился жаловаться мисс Сайрус на низкую пенсию и то, как ему скучно одному в городской квартире.

— Нашему государству на нас плевать! Я тридцать лет на заводе проработал. Тридцать! Сколько здоровья там оставил! А потом здесь егерем ещё сколько лет проработал. И что бы вы думали, какую мне пенсию назначили?

— Боюсь представить, — произнесла Скарлетт с едким выражением лица.

— Двести пятьдесят фунтов в месяц! Гроши! А я тридцать лет мастером проработал. Полцеха обслуживал. И вот вам, пожалуйста, благодарность! Ничего они людям не дают за их труд, только отбирать умеют! Каждый год налоги повышают!

— Что вы несёте? У мастеров нормальная пенсия! — не выдержал Снейп.

Мистер Хедриксон, казалось, только сейчас заметил его присутствие. Он в недоумении похлопал заплывшими глазками, словно хотел получше рассмотреть его.

— Вы считаете, на шестьдесят фунтов в неделю можно хорошо жить?

— Я жил и на меньшие деньги, — холодно заметил Снейп. — Если вам не хватает, так пересмотрите свои траты.

Старик настолько вывел его своим бестактным появлением, что он уже готов был выхватить палочку и спровадить наглеца при помощи магии. Мистер Хедриксон пошамкал высохшим ртом, желая что-то возразить, но агрессивный вид Северуса отбивал у него желание вступать в дискуссию. Старик потоптался на месте, словно искал повод остаться, потом с досадой махнул рукой.

— Да ну вас. Вам, молодым, легко рассуждать, — он сердито засопел и зашагал к своему покосившемуся домику, торчавшем около пирса. На полпути старик остановился, обернулся и выкрикнул, — вот выйдете на пенсию, тогда и будете рассуждать, можно на такие деньги жить али нет!

И мистер Хедриксон засеменил прочь уже бодрым шагом, будто боялся, что его сейчас догонят и отколотят за такую дерзость.

— Я же говорила, что он тот ещё алкаш, — проворчала Скарлетт. — Когда поддаст, так от него не отвяжешься.

Снейп поднялся на ноги. Присутствие Хедриксона резко отрезвило его. Страсть погасла, и теперь единственным желанием замкнутого волшебника было поскорее уйти из этого места, чтобы больше не сталкиваться со всякими зеваками. Не будь Скарлетт магглой, Северус кинул бы Хедриксону вслед заклятие забвения. Учитывая степень болтливости егеря, старик, наверняка, теперь всем будет рассказывать, как уважаемого инспектора полиции чуть не изнасиловал какой-то урод.

— Пошли домой, — бросил Северус. Его взгляд всё ещё следил, как мистер Хедриксон движется к своему домику.

Мисс Сайрус взяла его под руку. Её горячие губы легонько коснулись его щеки.

— Не обращай внимания на этого придурка. Он всегда такой был.

Она потянула Снейпа за собой. Волшебник нехотя пошёл за ней, без конца оглядываясь. Мистер Хедриксон достиг домика и скрылся в дверях. Небось, пошёл сочинять новую байку.

Они взобрались на холм и двинулись к оставленной у обочины машине. Снейп в последний раз обернулся к озеру. В закатных лучах низкого солнца водная гладь светилась алым светом. На её фоне выделялся чёткий чёрный силуэт каменистого островка с башней «дома людоеда».

— Это ведь тот самый Хедриксон, к которому приезжала семья? — спросил он у Скарлетт.

— Ага. Старый болтун.

— Теперь охотно верю, что история вымышленная.

По дороге в город пара ехала молча. Северус до сих пор злился на мистера Хедриксона за то, что тот выследил их, и на себя — за то, что не смог удержать желание под контролем. Мужчина с ужасом представлял, что сделал бы, если бы Хедриксон не прервал его страсть. С трудом отбросив дурные мысли, Снейп пообещал себе трансгрессировать позже вечером к домику Хедриксона, чтобы наложить на старика забвение.

На подъезде к городу, ему захотелось разрядить обстановку и тоже рассказать Скарлетт какую-нибудь байку. К сожалению, все известные ему интересные истории были связаны с волшебством. Северус мысленно прикинул, как можно адаптировать для магглов легенду о Визжащей хижине. Когда он учился в Хогвартсе, об оборотничестве Римуса Люпина почти никто не знал, поэтому о Хижине ходило не меньше самых невероятных слухов, чем о коуквортском «доме людоеда». Но стоило Снейпу вспомнить о Хижине, как он сразу погружался в пучину последних событий и чувствовал, что не сможет в непринуждённой манере рассказать о месте, в котором его фактически убили.

Снейп очнулся от размышлений, только когда за окном замелькали знакомые здания Айленд-стрит.

— Не хочешь заехать ко мне? — игриво спросила Скарлетт.

Он покачал головой.

— Поздно уже. Давай в другой раз.

Скарлетт хитро прищурилась.

— Уверен? Мы могли бы вместе поужинать.

Предложение казалось заманчивым, но Северус сразу напомнил себе, что в доме Скарлетт помимо них двоих будет ещё Джеймс. Нелюдимый волшебник не был уверен, что готов общаться с двумя Сайрусами одновременно.

— Спасибо, но нет. Уже правда поздно. Тебе завтра рано вставать, да и мне тоже.

По лицу мисс Сайрус промелькнуло разочарование. Автомобиль проехал Нортмур и понёсся через центр Коукворта в его восточную часть. Снейп попросил мисс Сайрус высадить его около супермаркета. Идти в магазин волшебник не собирался, но не мог позволить женщине везти себя до самого дома. Мисс Сайрус страстно поцеловала его на прощание и попросила обязательно позвонить завтра.

Оказавшись на улице, Северус пешком побрёл к Паучьему тупику. В жёлтом свете уличных фонарей родной район не казался таким убогим. Полумрак скрывал убитый вид ветхих домов. Снейп добрался до своего дома и уже на пороге вспомнил, что ему нечего есть на ужин. Волшебник с досадой выругался и трансгрессировал обратно к супермаркету.

Лишившись работы в главном учебном заведении магической Британии, бывший профессор зельеделия заодно потерял ещё и весь тот комфорт, который работодатель предлагал своим подопечным. Снейп всю жизнь считал себя аскетом, но, лишь оказавшись полностью отрезанным от привычного мира, осознал, насколько удобно ему было жить в Хогвартсе. Во всяком случае, в замке никогда не нужно было задумываться о еде. Хогвартс кормил своих обитателей даже тогда, когда мир стоял на грани исчезновения.

Северус скептически рассматривал яркие упаковки продуктов быстрого приготовления, коими изобиловали стеллажи супермаркета. В течение летнего отпуска он всегда покупал полуфабрикаты — как это ни странно, кулинария никогда не была его сильной стороной. Однако этот отпуск грозил превратиться в досрочный выход на пенсию, поэтому ему следовало приучаться жить в новых условиях. Снейп впервые со дня своего возвращения купил сырую курицу и свежие помидоры и, вернувшись домой, приступил к готовке. Идея ужина в компании двух Сайрусов уже не казалась такой безумной, но он всё равно чувствовал себя неловко при мысли, что окажется с ними за одним столом. Скарлетт непременно начнёт источать свои флюиды, и он сгорит от стыда, если опять почувствует к ней тягу. А Джеймс станет задавать каверзные вопросы. В последнее время поведение сына особенно беспокоило Снейпа. С мальчишкой явно было что-то не совсем в порядке, но Сайрусы усердно скрывали это. Больше всего Снейпа волновал взгляд мальчишки — такой пронизывающий, проникающий в самую душу. Порой Северусу казалось, что Джеймс умеет видеть его мысли. Это было странно и на деле совершенно невозможно. Мальчик не проявлял никаких, даже самых слабых, зачатков магии. Но всё равно казался очень странным.

* * *

Едва Снейп заполучил внушительную стопку всех майских выпусков «Ежедневного пророка», то сразу бросился домой. Раскидав газеты по столу, он ринулся выискивать интервью Поттера. «Большое интервью Гарри Поттера» датировалось четвёртым мая и занимало аж семь газетных страниц. Поттер рассказывал обо всём на свете: как учился бороться со злом в школе, как сталкивался с Тёмным лордом на младших курсах, как искал крестражи, как подозревал всех и вся.

Целых две с половиной страницы были посвящены Альбусу Дамблдору. Гарри делился с читателями, как менялось его восприятие поступков Директора. На первых курсах он искренне восхищался Дамблдором и верил, что Директор в любую минуту придёт помощь ему и его друзьям. После гибели Седрика Диггори и возрождения Тёмного Лорда Гарри осознал, что Дамблдор не так уж всемогущ и тоже может ошибаться. На пятом курсе он и вовсе злился на Директора за то, что тот допускал, по мнению мальчика, ошибку за ошибкой. Гарри очень удивился и даже разочаровался, когда узнал, какие скелеты лежат у Директора в шкафу. Но тем не менее он всё равно верил в правильность его поступков.

«Многих великих волшебников часто ослепляет их исключительность. Они становятся жадны до власти, высокомерны, начинают творить непростительные вещи. Но, в отличие от других магов, профессор Дамблдор вовремя признал свои пороки и сумел побороть их! Он не пошёл по стопам своих предшественников и смог остаться прежде всего человеком. Я счастлив, что имел честь обучаться у него»

«Конечно, ты счастлив. Ты был бы счастлив, даже если твой любимый Директор на твоих глазах сожрал младенца!» Северус язвил больше по привычке. Как ни странно, желчь помогала успокоиться.

Касательно самого Снейпа Мальчик-который-одержал-победу оказался на удивление тактичен в своих высказываниях. Конечно, почти пол-страницы заполняли воспоминания мальчишки о том, как Северус изводил его своим чудовищным характером. Гарри рассказывал, как ненавидел уроки зельеделия, как мечтал утопить Снейпа в котле, как радовался, когда на профессора напала трёхголовая собака Пушок, и прочее, и прочее. Но потом Поттер-младший вдруг заявил:

«Как и многие, я искренне ненавидел профессора Снейпа. Он был мерзок и как учитель, и как человек. Когда он убил профессора Дамблдора, я был просто в бешенстве. Я мечтал уничтожить его. Думаю, мы все хотели. Мы ведь все были убеждены, что профессор Снейп — гнусный предатель. Но вы даже не представляете, какой удивительный человек на самом деле скрывался под маской подонка!

Перед своей гибелью в Визжащей хижине профессор Снейп успел передать мне свои воспоминания. Я увидел его с совершенно другой стороны! Этот человек — самый верный и преданный из всех, кого я когда-либо знал, и его верность, вопреки всеобщему мнению, принадлежала исключительно светлой стороне.

Да, в молодости профессор Снейп наделал много ошибок. Он стал пожирателем смерти, совершил череду ужасных поступков. Но в конце концов, он осознал свои ошибки, отрёкся от пожирательства и встал на сторону борьбы со злом. У профессора Снейпа были свои причины возненавидеть Реддла, я не хочу их озвучивать. Скажу только, в отличие от других пожирателей, этот человек обладал высокими моральными принципами. Он умел любить.

Но, как вы знаете, если кто-то однажды вступил в ряды пожирателей смерти, он уже не может просто так перейти на другой сторону. Поэтому профессор Снейп действовал скрытно, делал вид, будто продолжает служить Реддлу, но на самом деле он бы верен Дамблдору и исключительно Дамблдору! И все его омерзительные поступки, включая убийство Директора, были запланированы Дамблором!

Я до сих пор не могу представить, насколько нужно быть смелым и умным человеком, какими стальными нервами нужно обладать, чтобы так умело играть роль преданного слуги Реддла. Мы ведь все до последнего верили, что он предатель. Профессор Снейп — храбрейший человек, которого я когда-либо знал. Мне очень жаль, что я так поздно понял это и не успел выразить ему эти слова лично».

Далее шёл длинный монолог о крестражах, но Северус уже не вникал в текст. В мозгу пульсировали слова Поттера: «храбрейший человек, которого я когда-либо знал». Чтобы сам Избранный признал в Снейпе героя!

Северуса охватил озноб. Он взахлёб читал газету за газетой, выискивая любые упоминания о себе. Почти во всех статьях цитировались слова Поттера из большого интервью, либо добавлялись новые интервью, в которых Гарри вновь и вновь твердил, что Снейп — великий волшебник и настоящий герой. Поттер даже требовал повесить в директорском кабинете портрет зельедельца, утверждая, что Снейп как никто другой заслужил право висеть в рамочке рядом с другими директорами Хогвартса. Северуса поразило, что мальчишка не проронил ни слова о пророчестве. Он ведь чётко помнил, что слил Поттеру воспоминание о своей самой страшной ошибке.

Своё мнение также высказал и портрет Дамблдора. Директор рассказывал, как лично курировал все действия своего агента, советовал, какую информацию сливать тёмной стороне, подсказывал, как уберечь школьников от издевательств захватчиков, как помочь Гарри найти недостающие крестражи… Попадались также статьи, в которых Снейпа выставляли в плохом свете: ругали за жестокость, желчность, хамство, ошибки молодости. Но на удивление, таких высказываний было меньшинство.

В основном же майские выпуски «Ежедневного пророка» были переполнены некрологами и описаниями событий войны глазами очевидцев. В битве за Хогвартс погибли многие пожиратели. Лестрендж, Долохов, Макнейр — все они были мертвы. Северусу не было их жаль — он был лично пустил Аваду в каждого из этих мразей. Почти всех тех, кто остался в живых, заключили в Азкабан. Однако Люциус Малфой, например, в Азкабан не попал. Впрочем, это было ожидаемо: Малфой, наверняка, как всегда вовремя переобулся и в нужный момент примкнул к стороне сопротивления. Ещё несколько пожирателей также попали под амнистию; в процессе битвы они тоже переметнулись на сторону Гарри Поттера и, по-видимому, оказали содействие защитникам школы в борьбе с врагами.

Среди мракоборцев и учеников Хогвартса тоже хватало погибших. Северус вчитывался в имена своих бывших учеников и с содроганием вспоминал, как совсем недавно видел их живыми. Его бывшим коллегам повезло больше. МакГонагалл, Флитвик, Стебль, Хагрид, Слизнорт — все они выжили и теперь активно высказывались на страницах газет. Про Снейпа почти не говорили. Скорее всего, не могли поверить словам Поттера и не хотели ему перечить, либо пока не были готовы комментировать тот кошмар, который бывший профессор зельеделия устроил, находясь в кресле директора. Северус глядел на их фотографии и представлял, как они восприняли откровения Поттера, когда тот вдруг начал защищать его. Они, наверное, решили, что мальчик сошёл с ума.

Дорога назад в магический мир окончательно закрылась. Северус просто не вынес бы взгляды всех этих людей. Двойной агент привык, что его ненавидят. Привык, что его презирают, считают полнейшим подонком. У большинства эти чувства к нему, наверняка, остались — мнение людей ведь так сложно поменять. Но теперь, когда они узнали подробности его личной жизни, Снейп просто не мог показаться им на глаза. Лучше бы Поттер вылил на него ушат дерьма. Это было бы гораздо привычнее, нежели так куча комплиментов, которыми отпрыск самого мерзкого мародёра заваливал Снейпа чуть ли не в каждом интервью.

Северус собрал газеты и спрятал их в дальний ящик. Теперь у него была другая жизнь. У него есть сын и женщина, которая, кажется, его любит. А для того мира — мира магии — Снейп умер навсегда.

* * *

Джеймс Сайрус начал отдаляться от Северуса также внезапно, как ворвался в его жизнь. Началось всё с того, что Джеймс впервые пожаловался на головную боль.

В тот день подросток как раз написал экзамен по химии. Снейп встретил мальчика после школы, чтобы узнать, как прошёл экзамен. Джеймс был невероятно зол: профессор Перельман оказался не дурак — просёк, что произошла утечка, поэтому на экзамене ребята столкнулись с совершенно другими задачками. Северус в свойственной себе уничижительной манере принялся ругать сына за то, что тот так плохо подготовился.

— Я тебе говорил, что так химию не учат? Я предупреждал, что на экзамене попадутся другие задания? — возмущался он. — Я ведь тебе предлагал разобрать все темы, а ты упёрся рогом со своими алгоритмами!

В глубине души Снейп злился на самого себя. По сути, он сам оказал собственному ребёнку медвежью услугу: вместо полноценного разбора материала пошёл по лёгкому пути и тупо решил задачи за сына. Кроме этого его глубоко задевал неуспех сына в казалось бы похожем на зельеделие предмете. Сквиб — не сквиб, но уж в маггловской химии-то мальчишка должен был соображать!

Джеймс игнорировал желчь отца и лишь бухтел о том, как его бесит учитель и зачем химию нужно учить тем, кто собирается поступать в технический институт (мальчишка неоднократно заявлял, что рассматривает вариант стать программистом).

— Никогда не знаешь, где что пригодится, — назидательно процитировал Снейп слова мисс Сайрус. — Откуда ты знаешь, чем будешь заниматься в будущем. Я вот, например, тоже не планировал работать учителем…

Северус задумался, как лучше сформулировать историю своей полувымышленной карьеры. Перед глазами пронеслось его признание Дамблдору о подслушанном пророчестве.

Джеймс стоял рядом и свирепо сопел, всё ещё мыслями находясь на экзамене. Внезапно он замер, схватился за голову и зажмурился.

— Что случилось? — резко спросил Снейп.

— Голова заболела.

Джеймс приоткрыл один глаз, метнул в него испуганный взгляд и тут же отвёл в сторону.

— Может, тебе принять лекарство?

Снейп прикинул, что можно предложить магглу от головной боли. В конце улицы на одном из зданий зеленел аптечный крест.

Подросток мотнул головой.

— Нет, не надо. Сейчас пройдёт. У меня такое бывает.

И он пощёлкал пальцами у виска.

— Твоя мать об этом знает? — тревожно спросил Северус, глядя, как Джеймс зачем-то крутит большим и указательным пальцами в воздухе, словно прокручивая невидимое колёсико.

— Да, конечно. У меня это давно, — подросток остановился и несколько раз поморгал. — Типа мигрени.

— Разве мигрень — не женская болезнь?

— Нет. У мужчин она тоже бывает, просто очень редко.

Голос Джеймса звучал буднично, но Снейпа не покидало ощущение, что его сын что-то недоговаривает. Джеймс открыл глаза. Волшебник пытался поймать его взор, но подросток упорно глядел в сторону.

— А ну, посмотри на меня.

Джеймс повернул голову. Его взгляд скользнул по лицу Снейпа и замер в области переносицы.

— Тебе плохо? — обеспокоенно спросил Снейп.

Джеймс неопределённо мотнул головой. В этот момент Северус почувствовал, будто у него самого сдавило виски. Он поморщился и растёр виски пальцами. Джеймс нервно переминулся с ноги на ногу.

— Я, пожалуй, пойду домой.

Северусу показалось, что в голосе Джеймса прозвучали нотки испуга.

— Ты можешь конкретно объяснить, что с тобой? — рявкнул он. — Где у тебя болит? Как болит? Я не могу тебя просто так отпустить. А если с тобой по дороге что-нибудь случится?

— Да всё нормально! У меня просто иногда болит голова. Я в детстве башкой сильно ударился, вот у меня с тех пор такая фигня.

Джеймс говорил таким тоном, будто одновременно хотел и успокоить Снейпа, и поскорее от него отвязаться.

— Что значит «такая фигня»? Вы обращались к врачу?

— Да. Он сказал, что это из-за травмы.

— А лекарства у тебя есть?

— Есть. Дома.

Подросток вёл себя очень беспокойно, без конца ёрзал и всем своим видом показывал, что хочет немедленно пойти домой. Северус вызвался лично довести мальчика до дома. Неизвестно, каким недугом страдал Джеймс и что могло случиться с ним по дороге. Дом Сайрусов находился всего в двух кварталах от школы. Джеймс, видя настойчивость отца, нехотя согласился.

Пока они шли к дому, Снейп пытался аккуратно выяснить у сына больше о его недомогании, но на все вопросы Джеймс отвечал немногословно и методично твердил:

— Сейчас всё пройдёт. Это просто мигрень. У меня такое бывает.

Наконец, они вышли к Академической улице. Дом Сайрусов — типичный английский дом с увитым плющом кирпичным фасадом и низеньким заборчиком из неряшливо подстриженной бирючины — числился под номером двадцать восемь. Джеймс вбежал по ступенькам и принялся яростно копаться в рюкзаке.

— Что ты ищешь? — воскликнул Снейп, наблюдая, как мальчишка извлекает из рюкзака книги и тетради.

— Ключ!

Джеймс вытряхнул оставшееся содержимое рюкзака прямо на крыльцо. Что-то маленькое и металлическое со звоном стукнулось о бетонную плитку. Джеймс сел на корточки, схватил ключ и, вместо того, чтобы открыть дверь, вдруг принялся запихивать разбросанные по всему крыльцу вещи обратно в рюкзак. Снейп присел рядом и помог мальчику собрать вещи.

— Фух, вроде отпустило, — протянул Джеймс, когда все вещи оказались на месте в рюкзаке. Он потёр виски.

— Ты точно в порядке? — недоверчиво уточнил Снейп. — Может, тебе стоит вызвать врача?

— Не надо. Я сейчас ещё таблетку выпью. Ты иди.

Подросток поднял ключ и отпер дверь.

— Уверен?

— Да, всё в порядке. Правда. — И Джеймс посмотрел Снейпу в глаза.

Этот взгляд — прямой, горящий — казалось, пронзил Северуса насквозь. Мужчина невольно отпрянул. Джеймс раскрыл дверь и теперь топтался на пороге с таким видом, будто говорил: «Ну давай, вали уже!» Северус спустился по ступенькам, демонстрируя, что не собирается вторгаться к мальчику в дом, но тем не менее сурово сказал:

— Я сообщу твоей матери. Мне не нравится, что с тобой происходит.

Джеймс махнул рукой.

— Да она и так знает. Мне уже лучше, правда.

Подросток изо всех сил пытался убедить отца, что с ним всё в порядке. Снейп согласился, что лучше оставить мальчика одного. Когда Джеймс захлопнул за собой дверь, Северус осознал, как сильно у него самого разболелась голова. Виски сдавила опоясывающая боль, мысли крутились в беспорядочном круговороте, будто чья-то невидимая рука размешала их огромным половником. Волшебник тряхнул головой. Недомогание, скорее всего, являлось отголоском «змеиной» болезни, к тому же Снейп сильно взволновался из-за сына.

Вечером он позвонил мисс Сайрус и сообщил об инциденте. Скарлетт некоторое время беспокойно сопела в трубку, словно подбирала нужные слова, и наконец сбивчиво объяснила, что когда Джеймсу было девять лет, он получил сотрясение мозга и с тех пор страдает головными болями.

— Врачи говорят, что это остаточное явление и ничего страшного в нём нет. К сожалению, мы ничего не можем с этим сделать.

Она говорила в той же манере, что и Джеймс, пытаясь одновременно успокоить Снейпа и поскорее закончить этот разговор.

— Что же ты мне раньше не сказала? — прорычал Северус. — Я имею права знать, что происходит с моим сыном!

Мисс Сайрус помолчала.

— Прости… Я не хотела тебя расстраивать.

— Что значит «не хотела расстраивать»? Он мой сын! Я должен знать!

— Прости. Для нас это больная тема.

Её печальный голос немного усмирил его ярость.

— Я всё понимаю, но и ты меня пойми. Он мой сын. Я обязан знать, если у него какие-то проблемы. Ему сейчас нужна помощь?

— Нет-нет, с ним всё в порядке.

— Со мной всё в порядке! — раздался на заднем фоне голос Джеймса. Мальчишка, очевидно, стоял рядом с матерью и подслушивал разговор.

Северус чувствовал себя обманутым. В душе кипело бешенство от того, что Скарлетт скрыла от него травму сына. Эта женщина болтала о всякой ерунде, но утаила самое важное, о чём обязан знать каждый уважающий себя отец. А Джеймс тоже был хорош! Не мог раньше предупредить о своём недуге.

Северус нервно прошёлся по комнате. Ярость ещё бушевала в нём некоторое время (волшебник даже свалил стул, когда шагал мимо), но постепенно уступила место аналитике и здравому смыслу. Сайрусы ведь пока мало знали Снейпа и не были обязаны так быстро раскрывать ему все свои секреты. А уж на фоне тех тайн, какие сам Снейп скрывал от Сайрусов, мигрень Джеймса была сущей невинностью. В конце концов, Джеймс явно был не так уж и болен, раз Скарлетт позволяла ему заниматься таким травмоопасным спортом как скейтбординг. К тому же, головные боли часто сопровождали детей в пубертатный период. За годы работы в школе Северус сталкивался и не с такими метаморфозами у своих учеников.

И всё же с мальчишкой было что-то не то. Снейп вспомнил, как Джеймс схватился за голову, пожаловался на боль и в панике потребовал пойти домой. Конечно, ведь дома у него лежали лекарства. Но почему он запаниковал? У Джеймса был такой вид, будто он увидел нечто страшное. Северус вспомнил, как у него самого заболела голова. После столкновения с Нагайной волшебник часто мучился неприятными ощущениями в теле, но когда он провожал Джеймса домой, голова болела как-то по-другому. В этой боли было что-то знакомое, но Северус никак не мог уловить, что именно.

* * *

После происшествия Джеймс не звонил Снейпу целых пять дней. Учитывая, что до этого мальчишка связывался с ним чуть ли не каждый день, молчание всерьёз обеспокоило зельедельца. Северус не раз собирался позвонить мальчику сам, чтобы осведомиться о его самочувствии, но, стоило ему подойти к телефонному аппарату, как он тут же придумывал повод отказаться от звонка. Стыдно признать, но взрослый волшебник — суровый профессор, хладнокровный шпион, великий лжец и изворотливый притворщик — чувствовал себя до смешного глупо, когда дело доходило до проявления заботы. Северус Снейп умел заботиться, но делал это в до того извращённой форме, что все его благие действия со стороны выглядели либо как абсолютное безразличие, либо как полнейшее вредительство. Если бы Джеймс учился в Хогвартсе, Северус подкараулил бы его в коридоре и, не привлекая к себе внимания, понаблюдал бы за состоянием мальчика со стороны. Либо открыто придрался бы к чему-нибудь, чтобы по реакции посмотреть, как чувствует себя его ребёнок. Либо, если бы Джеймс выглядел совсем плохо, Снейп бесцеремонно схватил бы его за шкирку и оттащил в больничное крыло, не прекращая при этом усиленно плеваться ядом (чтобы никто не дай бог не решил, что ему больше всех надо). Но чтобы просто позвонить и по-человечески спросить — это было выше его сил. Северус ненавидел себя за это, но вновь и вновь находил оправдания своей нерешительности. У Джеймса сейчас экзамены. Он, должно быть, занят. Сейчас звонить слишком рано. А теперь уже поздно.

У мисс Сайрус тоже выдалась занятая неделя. В реке нашли труп известного в Коукворте предпринимателя, и полиция бросила все усилия на поиски преступника. Скарлетт целыми днями моталась из одного конца города в другой, поэтому Снейп не мог с ней встретиться и узнать о самочувствии Джеймса.

Во вторник вечером волшебник наконец-то пристыдил себя за страх проявить чувства и набрал заветный номер. Гудки в трубке тянулись так долго, что Снейп невольно решил, что его сын помер, так и не дождавшись отцовской заботы. Наконец, на том конце провода щёлкнуло.

Голос Джеймса звучал абсолютно нормально: живо, бодро, грубовато. Таким голосом он говорил всегда.

— Как твоя голова? — спросил Снейп.

— Хорошо. Больше не болит.

— Слава богу.

Мужчина сделал паузу. Один из внутренних голосов предложил, что на этом вполне можно завершить разговор.

— Ты мне давно не звонил, — объяснил Снейп свой звонок. — Я уже начал волноваться, вдруг с тобой что-нибудь случилось.

Джеймс помолчал.

— Да нет, всё хорошо. Просто занят был.

«Ну вот, видишь, он был занят».

«А с чего это он вдруг оказался так занят? До боли в башке каждый день по телефону трепался!»

Северуса напрягло, что Джеймс не захотел делиться, чем же занимался всю прошедшую неделю. На том конце провода выжидающе молчали.

— Как твои экзамены? — нашёлся волшебник.

— Вчера последний написал, по истории. В пятницу узнаю результаты.

Голос подростка звучал пространно. Он будто думал о чём-то своём.

Снейп решил, что на сегодня выполнил отцовский долг на сто процентов и потому может со спокойной душой завершить разговор. Джеймс прохладно попрощался и повесил трубку.

Что-то с ним было не так. Северус вернулся в комнату и вновь принялся анализировать случившееся. После того, как у Джеймса заболела голова, подросток старался не смотреть ему в глаза. При этом голова заболела у Снейпа тоже. Волшебник сомневался, было ли это как-то связано с мальчиком или так просто совпало. Не будь Джеймс сквибом, можно было предположить, что он каким-то образом подключился к сознанию Снейпа, испугался увиденного и решил соврать про головную боль, чтобы по-маггловски объяснить отцу своё состояние.

Волшебники часто применяли прямой взгляд, когда воздействовали на чужое сознание. Чаще всего им пользовались легилементы. Но Джеймс абсолютно точно не был волшебником и уж тем более не мог быть легилементом. Даже среди волшебников мало кому давалась столь продвинутая область магии. Как бы Снейп ни хотел обнаружить в Джеймсе хоть какие-то зачатки волшебства, их не могло там быть. Слабенькая надежда, что его сын — непризнанный волшебник, разбивалась об известные Северусу факты о сквибах. Ярчайший пример — выходец из чистокровной семьи Аргус Филч — не проявлял ни малейших магических способностей, несмотря на старательное обучение при помощи «Скоромагии». Что уж говорить о полукровке Джеймсе Сайрусе.

Северус вспомнил, что его сын перенёс сотрясение мозга. При всей своей общительности, и Джеймс, и его мать не спешили поведать Снейпу о травме. Нежелание делиться такими подробностями находило логичное объяснение. Какой семье захочется сообщать только что найденному отцу о проблемах со здоровьем. Должно быть, Скарлетт боялась сообщать Снейпу о «дефекте» Джеймса. Кому нужна мать-одиночка с не совсем здоровым ребёнком?

Северус крутил в голове разные объяснения, но так и не смог прийти к окончательному выводу. Нужно было присмотреться к Джеймсу внимательнее.

* * *

Мисс Сайрус предложила Северусу встретиться в субботу. На этой встрече Снейп собрался во что бы то ни стало узнать побольше о Джеймсе. Мужчина уже вышел из дома и приготовился трансгрессировать, когда из-за запертой двери раздался телефонный звонок. Скарлетт сердечно извинилась за поздний звонок и сообщила, что её срочно вызвали на происшествие.

— Ничего страшного, — заверил её Снейп. — Давай попробуем в воскресенье.

Неожиданно освободившийся день следовало срочно чем-нибудь занять. В противном случае жертву Нагайны ждали внутренние демоны и приступы болезни. Северус вспомнил, что после восхождения на холм планировал пройтись по району Бёрнингтон, где когда-то жили Эвансы. Ему хотелось посмотреть, что стало с их домом, и отыскать паб «Весёлая черепушка» — надо же узнать, что за одноклассник Скарлетт поселился по соседству.

На границе двух районов — Скэмдауна и Бёрнингтона — лежал крошечный парк. На одном его краю находилась детская площадка, на другой — большая канава. Весной канава наполнялась водой, и в ней заводились лягушки. В этом парке маленький Северус увидел Лили впервые. Она сидела у канавы и ловила лягушек. Лягушки взлетали в воздух от взмаха её руки, но Лили боялась взять их в ладонь, поэтому лягушки несколько секунд барахтались в воздухе, после чего со шлепком падали обратно в воду. Северус никогда не встречал других волшебников своего возраста, поэтому загорелся желанием обязательно познакомиться с необычной девочкой и стал наблюдать за ней. Месяц спустя он осмелился подойти к Лили, когда она с сестрой качалась на качелях. Он сказал Лили, что она волшебница, как и он. Девочка не поверила ему, заявила, что волшебников не бывает. Северус расстроился, но не оставил попыток завязать знакомство и вскоре, когда Лили гуляла уже одна, подошёл к ней опять. На этот раз ему удалось убедить юную волшебницу в существовании магии. А вскоре их знакомство переросло в настоящую дружбу.

С тех пор прошло много лет. Детская площадка почти развалилась, качели проржавели и лишились сиденья. Канаву засыпали песком. Но на другой стороне парка лежал всё тот же Бёрнингтон — такой, каким Снейп запомнил его в детстве: с большими кирпичными домами, светлыми бордюрами, широкими тротуарами. В Бёрнингтоне не было производств. Это был самый обыкновенный спальный район. В детстве двое коуквортских волшебников часто гуляли вместе по его чистым улочкам, покупали один на двоих пирожок с джемом в булочной на Большой садовой улице, искали рогатых жуков и лягушачью икру в леске на окраине района. И улицы, и булочная, и лесок — всё это стояло на своих местах до сих пор. Только на дворе теперь был 1998-й год, один из волшебников давно лежал в могиле, а другой — готовился встретить сорокалетие в болезни и изгнании.

Как Снейп ни старался, ему не удалось отыскать дом Эвансов. По всей видимости, его снесли, потому что на улице, где когда-то жила Лили, стоял дом с совершенно другим фасадом. Северус предположил, что Эвансы продали своё жилище, и новый владелец полностью его перестроил. О том, что любовь всей его жизни когда-либо жила в Коукворте, теперь не осталось никаких свидетельств.

Возвращаться домой не хотелось. В стенах родного дома Северус как никогда чувствовал себя одиноким. Он вышел на проспект и бесцельно побрёл куда глаза глядят. В голове проносились обрывки воспоминаний из детства, юности и молодости. Десятки лет, растраченные на всякую дрянь. Если бы только можно было заполучить маховик времени, Снейп перенёсся бы на тридцать лет назад, нашёл бы себя тогдашнего и как следует прочистил бы себе мозги. Заставил бы себя относиться лояльнее к магглорожденным. Научил бы вести себя вежливее с Лили. Предупредил бы о той опасности, какую сулит общение с любителями тёмной магии. Как много можно было бы исправить, появись у Северуса возможность вернуться в прошлое.

В облаках на горизонте возник просвет, и ослепительные лучи солнца ударили Снейпа по глазам. Он прикрыл их рукой и остановился. Его окружали незнакомые здания. Снейп огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться, где оказался. Со стороны солнца маячила хрупкая мальчишеская фигурка на доске с колёсиками. Мальчишка сгруппировался и подпрыгнул. Скейтборд вскочил на ограждение, пацан проделал длинный изящный слайд и соскочил на тротуар. В этот момент солнце вновь скрылось за тучами, и Северус разглядел ярко-синие волосы.

— Шею не боишься свернуть? — яростно крикнул он фигуре.

Пацан резко остановился и круто развернулся на голос.

— Ты бы хоть шлем надел! — выпалил Снейп. — И так мозгов нет, решил последние отбить!

Джеймс Сайрус обиженно вздёрнул голову.

— Ничего я не решил!

Он слез с доски и взял скейтборд подмышку. Снейп подошёл к нему.

— Что ты тут делаешь? — сердито спросил Джеймс.

— Гуляю, — буркнул Северус.

— Разве ты не встречаешься сегодня с мамой?

— Её на происшествие вызвали.

Джеймс промычал многозначительное «А-а-а» и, потупив взор, переминулся с ноги на ногу. Его ноздри раздувались от сердитого сопения. Снейп мысленно пожалел, что сорвался на сына. В своём деле Джеймс был профи и вряд ли мог получить серьёзную травму. Но средствами защиты он пренебрегал очень напрасно.

— Не против, если я пройдусь с тобой? — осторожно спросил Снейп.

Подросток повёл плечами, показывая, что не возражает. Северус заметил, что в его присутствии Джеймс заметно напрягся и стал вести себя так, как будто они только познакомились: замкнуто и зажато. Возможно, он всё ещё сердился, что Снейп осадил его за трюк. Они прошли молча несколько домов.

— Как твои экзамены? — поинтересовался Северус, желая расшевелить мальчишку. Спрашивать о самочувствии он не решился. Столь пристально внимание к здоровью Джеймса могло показаться подозрительным.

— Всё сдал.

— Хорошо. Результаты уже известны?

Джеймс немного оживился.

— Да. У меня по математике «А».

— Молодец. А что по химии?

— «С».

Снейп быстро перебрал в памяти, что означает буква «С» в маггловской системе оценок. Кажется, магглы просто использовали первые буквы алфавита: «А», «В», «С», «D»… Значит, «С» в переводе на хогвартскую систему означало «удовлетворительно». Снейп мысленно выругался. Чтобы сын гения зельеделия получил «удовлетворительно» по химии?!

— Я просто счастлив! Думал, вообще всё завалил! — с привычным энтузиазмом затараторил Джеймс. — Но там были задачи, похожие на те, которые мы разбирали. Я, наверное, их правильно решил. Так что спасибо тебе!

«Спасибо? Да тебя прибить надо за то, что ты такая бестолочь!»

— Рад, что ты хоть что-то решил, — по привычке съязвил Снейп. — А вот если бы ты меня послушал, написал бы гораздо лучше.

— Нет, не написал, — беспечно отмахнулся подросток. — Перельман бы всё равно меня завалил. «С» хорошая оценка. Меня всё устраивает.

Бестолочь звёзд с неба не ловила. Оценки по остальным предметам тоже не вызывали повода для гордости: «С» по литературе, «С» по биологии. «В» по английскому и истории. Только за математику и информатику Сайрус-младший получил уверенные «А» — «превосходно». При этом голос подростка звучал так, будто превосходно он сдал все экзамены и теперь его берут в лучший университет страны.

— На твоём месте я бы так не радовался, — строго заметил Северус. — В следующем году учиться будет ещё сложнее, а если ты собрался получать нормальную профессию, тебе уже сейчас надо браться за ум.

Джеймс отнекнулся, сославшись на каникулы. Впереди его ждали ещё три года обучения, и лишь потом — выбор университета. Снейп никогда не понимал, почему для освоения профессии магглам не хватало школьной программы. После школы они четыре года протирали штаны в университете, а после ещё зачем-то шли учиться магистратуру, аспирантуру и прочие непонятные регалии, которые требовались больше для пафоса, нежели для практического применения.

Отец и сын вышли на просторный бульвар и двинулись к реке. Прогулка развязала Джеймсу язык. Когда они проходили мимо химчистки, он поведал Северусу, как однажды наткнулся здесь на подозрительного мужика, похожего на бандита с ориентировок, и осмелился проследить за ним до автобусной остановки. Там незнакомец поймал такси и укатил в неизвестном направлении.

— Я тогда так увлёкся, что совсем забыл номер такси запомнить. Мама всегда говорила, что надо обращать внимание на номера.

— Ты не боялся, что он тебя заметит? — сурово спросил Снейп.

Джеймс ухмыльнулся.

— Нет. Но я тогда совсем мелкий был. Не думал, что он может меня увидеть и прибить.

— Не делай так больше, — строго сказал Снейп. — Ещё нарвёшься на какого-нибудь урода.

— Не нарвусь. Я теперь осторожный.

Они вышли к набережной — пожалуй, самой красивой улице Коукворта. Широкая, вымощенная белым камнем, набережная была любимым местом отдыха горожан и летом собирала толпы гуляющих. Но в эту субботу погода выдалась пасмурной, и Снейп с Джеймсом оказались одними из немногих, кто прохаживался вдоль реки. С северо-запада порывами налетал холодный ветер. Джеймс поёжился и натянул на голову капюшон толстовки.

— Говорят, опять лето холодное будет, — с досадой протянул он. — В прошлом году всё время дожди шли. Ещё и этот туман.

— Какой туман? — не сразу сообразил Северус.

Джеймс рассказал про странную холодную дымку, которую периодически замечали в разных частях Англии. А ведь Снейп даже не задумывался, сколько дементоров во время войны слетелось в Британию из Азкабана.

Они остановились около моста. Джеймс облокотился на перила и некоторое время задумчиво глядел вдоль реки. В объёмной толстовке он казался ещё более хрупким и костлявым. При этом у мальчишки было довольно изящное телосложение — этим он был обязан генам матери.

— Что ты думаешь про те загадочные убийства? — неожиданно спросил Джеймс у Северуса.

Снейп вздрогнул. Это был первый раз, когда его сын упомянул связанные с магическим миром события.

— Какие убийства? — он сделал вид, будто не понимает.

— Ну, про которые в новостях всё время говорили. Которые по всей стране были.

У Снейпа перехватило дыхание. Он выдержал паузу, собираясь с мыслями. По интонации Джеймса не было понятно, к чему подросток завёл этот разговор.

— Ничего не думаю, — безразличным тоном произнёс Северус. — Почему ты спрашиваешь?

Джеймс помолчал. Его изумрудные глаза неподвижно пялились вдаль.

— Мама вела одно такое дело. Они тётку нашли, как раз на этом мосту. Сказали, у неё внезапно остановилось сердце, но не понятно, от чего. Тётка ведь молодая была.

От волнения сердце Снейпа забилось так сильно, что тоже готово было вот-вот остановиться. Он мысленно заставлял себя успокоиться, памятуя,с какой лёгкостью делал это раньше, но вместо этого его охватывала всё большая тревога.

— И, что самое главное, — продолжал Джеймс, — у остальных жертв та же фигня. Остановка сердца и никаких насильственных следов.

— Да, я слышал про эти смерти, — сказал Снейп буднично-безразличным тоном. — Действительно, странные случаи. Но почему все решили, что это именно убийства? Я слышал версию, что это какая-то болезнь…

Джеймс повернул голову. Его зелёный взгляд на мгновение встретился с глазами зельедельца. Северусу показалось, что в этот момент что-то тронуло его за затылок. Мальчишка опустил глаза и стал бесцельно катать камушек носком кроссовка.

— Мама сначала считала, что это какой-то новый наркотик, который в крови не обнаруживается. Но все жертвы были нормальными людьми, не наркоманами. Поэтому мы с мамой пришли к выводу, что это убийства. Только вот не понятно, как их убивали и за что. Между ними же никакой связи нет.

Снейп никак не мог взять в толк, зачем мальчишка ни с того ни с сего заговорил про преступления Тёмного Лорда. Возможно о том проклятом годе ему напомнил вид моста, на котором нашли бедную женщину. Но бдительный скептик в глубине души подсказывал опытному агенту, что дело было далеко не в разговорчивости сына.

— Есть такие вещества, которые быстро разлагаются в крови, поэтому их нельзя обнаружить, — высказал «предположение» Снейп. — Возможно, эти люди отравились каким-нибудь новым лекарством.

— Мама отрабатывала эту версию, — кивнул Джеймс. Его взор был по-прежнему прикован к камушку под ногами. — Но у тётки никаких лекарств дома не нашли. И у других людей тоже.

Джеймс поднял голову и, избегая взгляд Снейпа, обернулся к реке. На его лице появилось пространно-задумчивое выражение.

— Знаешь, в этом деле так много странностей. И пропажи, и смерти. И этот туман… Помню, мама говорила, что многие её знакомые боятся даже из дома лишний раз выходить. Даже тётя звонила, мамина сестра — мы с ней уже сто лет не общаемся. Спрашивала, живы ли мы и как у нас дела.

Северус слушал откровения Джеймса и чувствовал, как изнутри его сковывает льдом. Он впервые узнал, как выглядела магическая война глазами магглов. И самое ужасное было то, что живыми свидетелями этого события стали его сын и мисс Сайрус.

— Мы с пацанами тоже думали, что это такое, — спокойно продолжал Джеймс. — Рэндольф говорил, что это инопланетяне. Дэн считал, что это учёные открыли портал в параллельный мир и оттуда наползли демоны, которые из людей высасывают души. Он фанат Стивена Кинга, как раз «Мглу» прочитал.

— А что думаешь ты? — вырвалось у Снейпа. Ему было страшно взглянуть на сына.

Джеймс помолчал.

— Не знаю… Я не верю во всю эту мистику. Скорее всего, это правда какой-то препарат, которым люди травятся. Но знаешь… — он закусил губу, — иногда мне кажется, что мы — не одни в этом мире.

— Что ты имеешь в виду? — страшно прошептал Северус.

Джеймс многозначительно поглядел в небо.

— Мне кажется, кроме нас есть ещё какой-то разум. И он ведёт с нами борьбу.

Снейп стоял как оглушённый. Неужели Джеймс действительно чувствует, что существует другой мир?

Он посмотрел вверх. По небу тяжело ползли тёмно-серые клубистые тучи. Джеймс вдруг резко рассмеялся:

— Пап, да расслабься. Это же бред! Просто у меня нет других объяснений.

Он бросил скейтборд на асфальт, вскочил на доску и покатил по дороге.

Второго августа Джеймс уезжал рейсовым автобусом в Лестер на концерт «Апостолов мрака». После того, как мальчик поделился со Снейпом своими предположениями, почему по всей стране исчезали люди, они больше не общались. Джеймс не звонил и не приходил в библиотеку. Северус надумал целую кучу вменяемых и не очень версий, почему его общительный сын так резко переменился в поведении. Больше всего его терзало опасение, что мальчишка каким-то образом распознал его причастность к «другому разуму». Об отъезде Джеймса Снейп узнал случайно, когда, проходя через Бёрнингтон, наткнулся на толпу полицейских с мисс Сайрус во главе. Детективный инспектор приехала на происшествие, но тем не менее успела выделить Снейпу минутку и удовлетворить его любопытство, куда исчезло их совместное творение. По её словам, после экзаменов Джеймс был страшно занят каникулами и целыми днями торчал в гостях у знакомых.

В назначенный час Северус пришёл на автовокзал, чтобы проводить сына. Не случись между ними разлада, он вряд ли позволил бы себе снизойти до такой сентиментальности, но теперь ему хотелось во что бы то ни стало увидеть подростка, чтобы подтвердить или опровергнуть хотя бы десятую часть своих теорий.

Джеймс ждал автобус вместе с матерью. Мисс Сайрус назидательным тоном читала ему лекцию по поведению и постоянно делала акцент на том, чтобы он не пил алкоголь. Джеймс слушал её с постным лицом и, завидев Снейпа, весь засиял, потому что Скарлетт сразу отвлеклась от нотаций и переключила внимание на подошедшего волшебника. К удивлению (и множеству подозрений) Снейпа, Джеймс вёл себя совершенно обычно. Он даже спокойно смотрел Северусу в глаза и поинтересовался, не глючит ли больше компьютер в библиотеке.

Мисс Сайрус была как всегда серьёзна и вместе с тем очаровательна. Рядом с ней Северус неизменно чувствовал себя потерянным. Из-за занятости он не виделся со Скарлетт уже вторую неделю (если не считать тех мгновений, которые она успела уделить ему во время выезда), и потому при виде неё испытывал особенный трепет. Она в своей искренне-дружелюбной манере заявила, как рада его видеть. Северус не ожидал встретить её здесь и желал провалиться сквозь землю от её любезностей. В присутствие сына отвечать Скарлетт было особенно неловко.

Пока не пришёл автобус, Скарлетт попробовала ещё повнушать Джеймсу, чтобы он прилично вёл себя в гостях (как оказалось, мальчишка должен был остановиться у её двоюродного брата), но Джеймс уже открыто игнорировал слова матери. Мисс Сайрус попыталась найти поддержки у Снейпа, но тот не успел высказаться, потому что в этот момент подошёл междугородний автобус. Джеймс тут же кинул родителям небрежное «пока», юркнул в салон и махнул рукой из окна. Когда автобус тронулся, он сразу уткнулся в журнал, на обложке которого была изображена полуголая женщина.

— Надолго он? — спросил Снейп у Скарлетт, провожая взглядом автобус.

— На три дня. У Марка у самого двое пацанов. Они собирались ещё сходить на какое-то мото-шоу.

— Да, он говорил, что любит мотоциклы, — кисло заметил Снейп.

— Тебя подвезти? — неизменно предложила Скарлетт.

— Нет, пойду пешком.

Скарлетт зашагала к машине. Снейп колебался.

— Скарлетт?..

— Да?

Он сунул руки в карманы, чтобы она не заметила его волнения.

— Как ты отнесёшься к тому, если мы… — Снейп проглотил комок в горле, — если мы поужинаем сегодня вечером вместе?

Пристальный взгляд этих зелёных глаз прожигал его насквозь, заставляя сердце биться как сумасшедшее.

Скарлетт просияла.

— Да, конечно. Давай. Куда предлагаешь пойти?

Только сейчас Снейп осознал, что забыл придумать место для свидания. Он поспешно пробежался глазами по автовокзалу в поисках подсказки. Недалеко от них молодой человек с букетом цветов встречал выходящую из другого автобуса девушку. Крепко сжав в кармане волшебную палочку, Снейп проник в его сознание и уловил облик какого-то ресторана у реки. Коукворт не был богат на подобные заведения, но почти все они теснились именно на набережной. Отчаянно надеясь, что проделал магические действия достаточно быстро, чтобы мисс Сайрус ничего не заметила, Северус сказал:

— Давай встретимся на набережной, а там решим. Там вроде был хороший ресторан около музея современного искусства.

Он ещё раз метнул взгляд на молодого человека с букетом, но тот с девушкой уже удалялся. Снейп не успел уловить название ресторана.

— La Vida Bella? — спросила Скарлетт, глядя ему прямо в глаза. — Да, давай. Я была там один раз. В шесть часов вечера подойдёт?

Договорившись о встрече, Снейп первым делом кинулся узнавать, где же находится La Vida Bella и что она из себя представляет. Его несколько смущало название, намекающее на элитный статус заведения. Однако за пафосной вывеской скрывался симпатичный, но вполне обычный ресторанчик итальянской кухни.

На встрече Северус намеревался непременно узнать больше о сыне. В первую очередь ему хотелось понять, при каких обстоятельствах Джеймс получил сотрясение мозга и как часто его теперь беспокоили головные боли. Ещё Снейп планировал выведать у Скарлетт, не происходило ли с её сыном что-нибудь необычное в детстве. Надежда, что его сын не совсем сквиб, никак не давала волшебнику покоя.

Хотя они договорились встретиться ровно в шесть, Снейп явился на полчаса раньше и все тридцать минут наблюдал около ресторана за гуляющими вдоль реки людьми. Лучше бы он этого не делал. На набережной было так много красивых и счастливых пар, что подземельный затворник особенно остро осознавал, насколько чужим является среди этих беззаботных людей. Его вновь охватили нездоровые подозрения, что Скарлетт согласилась пойти с ним с каким-то умыслом, с намерением что-то проверить или узнать.

Едва мисс Сайрус показалась на горизонте, Северус понял, что погиб окончательно. Она сделала всё, чтобы уничтожить его одним ударом: распустила волосы, надела обтягивающее серебристое платье, чтобы блистать ещё ярче. В коротком платье её достоинства особенно бросались в глаза. При виде Скарлетт все мысли Снейпа улетучились в один миг, сменившись одним единственным вопросом: почему из сотен мужчин такая потрясающая воображение женщина выбрала именно его?

— Опять пришёл намного раньше? — с хитрым прищуром спросила Скарлетт. — Небось опять ждал меня целую вечность.

— Привычка, — пробормотал Снейп, не в силах оторвать глаз от её фигуры.

Она чмокнула его в щёку. От прикосновения её губ в лицо хлынуло пламя.

Внешний вид его спутницы и обстановка вокруг совершенно не располагала к выяснению очевидно не самых радужных подробностей из жизни их совместного ребёнка. В отличие от Северуса, Скарлетт пришла не просто на встречу, а на свидание, и позже мужчина не раз обругал себя за то, что пригласил её именно в ресторан. Скарлетт совершенно не была настроена на серьёзный лад и открыто с ним флиртовала. Её серебряное платье приковывало к себе взгляды окружающих, и Снейп молил Мерлина, чтобы в ресторане оказалось мало народа. На его счастье, Мерлин заблаговременно услышал его мольбы, иначе замкнутый и нелюдимый зельеделец просто не вынес бы, если бы посторонние начали на них глазеть. Рядом с ней он представлял себя уродливым ничтожеством, хотя и оделся по-маггловски прилично и как следует вымылся (что, впрочем, делал теперь перед каждой встречей).

— Сразу предупреждаю, я здесь впервые, — на всякий случай сообщил он, когда они вместе зашли в ресторан.

Изнутри La Vida Bella почему-то напомнила ему паб «Три метлы». Возможно всё дело было в цвете стен и таких же лакированных столиках со скруглёнными краями.

Снейп испытал некоторое облегчение, когда Скарлетт села напротив — так их разделял целый стол, он не видел её бёдер и почти не чувствовал запах её духов. Последнее особенно дурманило рассудок.

Скарлетт взяла меню.

— Я заходила сюда однажды. Здесь очень вкусная лазанья.

Северус невольно коснулся сознания Скарлетт. Перед глазами сразу возник образ высокого мускулистого мужчины в белой рубашке, с зачёсанными назад светлыми волосами. Волшебник поспешил вытолкнуть наваждение из головы. Мисс Сайрус не почувствовала вторжения и с невозмутимым видом листала меню. Снейп представил, как несколько лет назад она вот так же сидела за этим же столиком, а напротив неё был тот красавец, достойный обложки журнала. И как только после такого мужчины Скарлетт решилась снизойти до него — до выходца из трущоб? Взгляд Снейпа невольно скользнул по её декольте. Она ведь вырядилась так специально для него. Зачем? Неужели считала его достойным этого?

— Твой двоюродный брат давно живёт в Лестере? — спросил он первое, что пришло на ум, чтобы отвлечься от тяжёлых размышлений.

— Он родился там.

— У тебя только один кузен?

— Ох, нет, — Скарлетт усмехнулась, — двоюродный родни у меня полно. У моего отца было два брата и две сестры, и у мамы — сестра и брат. Так что родственников в разных городах у нас хватает. А у тебя большая семья?

— Я один.

— Совсем? — глаза Скарлетт округлились.

— Скорее всего. Наверное, есть какие-то далёкие родственники, но я никого не знаю, — мрачно ответил Снейп.

Подошёл официант и принял их заказ. Северус ужасно соскучился по жареной курице с картошкой, что в изобилии подавали на ужин на работе в магической школе. Дома такая же курица получалась пресной и совершенно не аппетитной на вид.

Когда официант удалился, Северус решил постепенно подобраться к интересующей его информации и вновь заговорил о сыне.

— И часто Джеймс ездит на концерты?

— Второй раз. В прошлом году «Апостолы мрака» приезжали в Дерви.

— Ты не боялась отпускать его одного? Прошлый год был какой-то неспокойный.

Снейп подошёл к тому опасному моменту, после которого следовало подбирать слова с особенной тщательностью.

— Ты имеешь в виду те мистические смерти? — Скарлетт оживилась. — Да, в прошлом году было много странных случаев. Но Дерви же совсем недалеко, всего тридцать километров от нас. И, насколько мне известно, там никто не погибал.

Её голос звучал так легко, будто она говорила не о войне, а о каком-нибудь незначительном событии, вроде вспышки ветрянки. В какой-то степени это обнадёживало — значит, хотя бы в центральной Британии бесчинства пожирателей мало коснулись магглов.

Северус набрался смелости и спросил:

— Прости, если вопрос покажется тебе неуместным. Ты, как инспектор, что думаешь об этих событиях?

Скарлетт развела руками:

— Честно, не знаю. У меня есть одно нераскрытое дело, похожее на те случаи. Нашли девушку с остановкой сердца на мосту. Но я совершенно не понимаю, что с ней произошло. Она как будто бы умерла от страха. В других местах была такая же картина. Мы с коллегами долго анализировали подобные смерти и пришли к выводу, что это что-то на государственном уровне. Возможно, какая-то пищевая или фармацевтическая компания выпустила вещество, которое у некоторых людей вызывает остановку сердца. А государство пыталось замять эти случаи, чтобы народ не начал протестовать, поэтому и распускало слухи, будто по всей стране орудует мафия.

— Но ведь были ещё и исчезновения, — заметил Снейп.

Скарлетт покачала головой.

— Да, были. Но я не знаю, правда не знаю, что это может быть. На мафию совсем не похоже, они абы кого не убивают. А среди погибших были совершенно разные люди, всех возрастов и социальных статусов.

Северус отчаянно пытался постичь, насколько сильно волшебная война отразилась на мире магглов. До знакомства с Сайрусами судьба маггловского мира почти не волновала его — он просто не считал себя его частью. Бывшего пожирателя больше беспокоило положение магглорождённых — гибель любимой женщины научила Снейпа относиться к таким волшебникам с бóльшим вниманием. По ночам он часто представлял, что случилось бы с нечистокровными волшебниками, если бы победу одержала тёмная сторона, и содрогался при мысли, как его угораздило ввязаться в эту бесчеловечную идеологию.

Мисс Сайрус легонько коснулась пальцами его руки. Её нежный голос вернул двойного агента обратно в ресторан.

— Давай не будем о печальном. Как у тебя дела? Мы с тобой почти две недели не виделись.

Северус заставил себя войти в роль «обычного человека» и буднично-отвлечённым тоном рассказал Скарлетт о своих успехах в освоении компьютера. Ему в самом деле было, чем поделиться с мисс Сайрус. За те пару месяцев, что Снейп проработал в библиотеке, он наконец-то переступил свой магический снобизм и смог подружиться с ненавистным маггловским изобретением. Снейпу особенно нравилось, что он научился быстро печатать на клавиатуре и искать названия книг, не прокручивая весь каталог мышкой, а используя комбинацию клавиш. Пользоваться электронным каталогом и правда оказалось удобно, однако о своём переменившемся мнении гордый волшебник умолчал, не желая признавать, что маггловской технике удалось завоевать его расположение.

Разговор о Джеймсе сам собой отошёл на задний план. Поначалу Северус надеялся задать интересующие его вопросы позже, когда выдастся удачный момент. Однако позже принесли вино. Алкоголь, а вместе с ним и флюиды Скарлетт, так ударили в голову не привыкшему и к тому и к другому затворнику, что Снейп окончательно растерял все вопросы о сыне, которые так тщательно продумал перед встречей. Он изо всех сил старался сохранять хладнокровие и серьёзность, но Скарлетт одним только присутствием ломала ему все защитные барьеры. Любовь не даром считали сильнейшей магией, и хотя Снейп сомневался в подлинности чувств своей новой подруги, его собственный разум уже давно был сражён растущей симпатией к этой женщине. Северус категорически отказывался называть свои чувства влюблённостью, хотя тело было иного мнения.

Опытного притворщика не переставало поражать и бесить, как легко Скарлетт удалось сломать его. В общении с ней всё было по-другому. Мисс Сайрус вела себя так, будто и вправду в него влюбилась: строила ему глазки, улыбалась, гладила его по руке, несколько раз коснулась носком туфли его лодыжки. От таких знаков внимания Северус испытывал целый спектр давно забытых чувств и эмоций. Он понятия не имел, как реагировать на столь повышенное внимание к своей персоне. Изнутри его всего перекручивало, потряхивало, бросало в жар и в холод. Северус с величайшим трудом сохранял спокойствие, но на деле лишь зажимался ещё сильнее и наоборот выдавал, насколько неопытен был в этой области взаимоотношений.

Снейп привык иметь дело с людьми, которые испытывали к нему неприязнь и даже отвращение. Привык к жёсткой субординации и оттого к неустанному самоконтролю. Он вспоминал, как уверенно и невозмутимо вёл себя перед Тёмным лордом, даже когда внутри всё сжималось от страха, а душу разрывала чёрная ненависть к бывшему господину. Он втирался в доверие великим, без труда прикидывался тем, кем ему велели быть, давил ядом тех, кто оказывался ниже по статусу. Двойному агенту прекрасно удавалось сохранять хладнокровие даже тогда, когда над ним нависала смерть. На войне он чувствовал себя на своём месте. Но стоило в его жизни появиться женщине, которая открыто проявила к нему любовь, как все его внутренние барьеры рухнули, обнажив того закомплексованного и неуверенного в себе человека, каким Снейп и был всегда на самом деле. Рядом со Скарлетт он чувствовал себя точно так же, как двадцать лет назад рядом с Лили, когда между ними ещё не произошло той роковой ссоры, разделившей жизнь обоих на до и после. Ему хотелось признаться ей в любви, хотелось нравиться ей, но было страшно, безумно страшно показать истинные чувства, и он изображал — прямо как сейчас — изображал кого-то другого. Хладнокровного, серьёзного, делового. Лишь бы только она не увидела его настоящего.

Слово за слово, они провели в ресторане около двух часов. Когда пришло время расходиться по домам, Северус совсем не ожидал, что, садясь в такси, Скарлетт утянет его за собой.

Снейп уже видел дом Сайрусов снаружи, когда провожал своего внезапно обезумевшего отпрыска. Внешний облик дома не отличался ничем примечательным. Точно такие же дома выстроились в ряд по всей улице. Однако внутри жилище Сайрусов выглядело довольно нестандартно. Две комнаты на первом этаже были объединены в одну большую гостиную, выполненную в рыжих тонах. Посреди комнаты стоял диван с креслом. Диван был обращён к маленькому камину, рядом с которым на комоде расположился большой телевизор с кучей дополнительных приборов. Отсутствие пыли на них свидетельствовало о том, что телевизор купили совсем недавно. Вдоль стен теснилась разномастная мебель — её Сайрусы по всей видимости притащили из разных мест. Сквозь внешнюю прибранность проглядывал бардак. Везде валялись какие-то вещи: мятая одежда, бумаги, канцелярские предметы, провода. Мать и сын не отличались склонностью к порядку.

Мисс Сайрус принесла из кухни бутылку вина и два бокала. Пара расположилась на диване напротив телевизора.

— За нас, — шепнула Скарлетт и чокнулась с Северусом бокалом.

Снейп с ужасом осознал, что действие выпитого в ресторане алкоголя давно закончилось, и если там хорошее настроение и запал сохранялись по инерции, то здесь, дома у Сайрусов, к нему стремительно возвращались волнение и нервозность. Снейп сделал несколько больших глотков, надеясь, что вместе с новой порцией вина опять осмелеет, но в место этого лишь стал ещё беспокойнее. В сознании гадливо заскреблось подозрение, что мисс Сайрус неспроста приволокла его к себе домой.

— Вы здесь давно живёте? — спросил Снейп, чтобы хоть как-то заполнить повисшую паузу.

Мисс Сайрус сидела так близко, что он чувствовал её легкое дыхание.

— Это дом моей матери. Мы переехали сюда после смерти отца. Мне было семнадцать, — с налётом печальной ностальгии рассказала Скарлетт. — Мама оставила мне этот дом в наследство. На тот момент я была единственной из сестёр с ребёнком на руках, поэтому… сам понимаешь…

— Ты говорила, у тебя две сестры.

— Да, нас трое. Младшая живет в Италии, ухватила богатенького итальянца, — губы Скарлетт искривились в едкой ухмылке. — А со старшей мы не общаемся. Она так разозлилась, когда узнала, что мама завещала дом только мне.

— Как давно это было? — поинтересовался Северус, отпивая ещё вина.

— Дай припомнить. Кажется, Джеймсу было три года… да, три. Вот и считай.

— Вы не общаетесь с десяток лет только из-за того, что не поделили наследство?

Скарлетт резко расхохоталась.

— Ну что ты! Неужели думаешь, что мы настолько алчные, чтобы ссорится из-за такой ерунды? Моя сестра просто стерва. Считает себя самой правильной и кичится, что у неё есть муж. Адвокат. Было бы чем гордиться, — на её губах появилась презрительная ухмылка. — Второго такого паршивца ещё надо поискать.

Рассказ о сестре Скарлетт заставил Снейпа вспомнить сестру Лили, Петунью — мерзкую завистливую девочку (с Петуньей-женщиной ему не довелось встретиться), которая презирала их двоих за то, что они были волшебниками. Да, её муж, кажется, тоже был адвокатом…

— Тебя что-то тревожит? — звонкий голос мисс Сайрус прозвучал у него прямо над ухом, от чего Снейп вздрогнул.

— Нет, — он покачал головой. — С чего ты взяла?

— У тебя периодически такой задумчивый вид, как будто тебя что-то беспокоит.

Скарлетт придвинулась к нему ближе. Их плечи соприкоснулись.

— Нет, меня ничего не беспокоит, — Северус окинул диван слева от себя в поисках свободного места, куда можно было бы отодвинуться, и обнаружил, что сидит впритык с подлокотником.

— Мне просто вспомнилось, — продолжил он, с нарастающей тревогой осознавая, что отступать некуда, — я в молодости знал одну семью: их тоже было три сестры, и одна из них вышла замуж за адвоката.

Мисс Сайрус сидела непозволительно близко. От волнения Снейпу становилось всё сложнее правдоподобно врать.

— Уже поздно, — вежливо заметил он, указывая на круглые часы, висящие над телевизором.

Скарлетт молчала.

— Наверное, я пойд…

Снейп не успел договорить — рука Скарлетт легла ему на колено.

— Ты вполне можешь остаться, — мисс Сайрус улыбнулась, взирая на него хищными зелеными глазами.

Его сердце бешено заколотилось. Это было уже слишком.

— Что ты имеешь в виду? — прошептал Северус, прекрасно понимая, что она имеет в виду.

— Ну, мы с тобой уже взрослые люди… — мягко отозвалась Скарлетт. Её рука крепче сжала его колено.

Северус судорожно перебирал в голове варианты ответа, но впервые в жизни совершенно не мог подобрать подходящий.

Лицо Скарлетт находилось в каких-то пяти сантиметрах от его, так близко, что чувствовался жар её горячих губ. Она начала приближаться. Ему ничего не оставалось, кроме как отклониться назад. Мисс Сайрус остановилась; её рука всё ещё сжимала его колено.

— Ты не хочешь? — с удивлением спросила Скарлетт.

Снейп тактично убрал её руку и резко поднялся. От быстрой смены положения у него закружилась голова. В ушах оглушительно стучало сердце. Нужно было как-то объяснить свой отказ, но он не знал, что ответить.

Мисс Сайрус взяла оба бокала и поднялась с дивана. Проходя мимо, она заглянула ему в глаза и, поведя бровью, протянула: «Ну как хочешь». В её голосе слышалась обида.

Северус чувствовал себя полным идиотом. Больше всего злил тот факт, что он задолго догадался, к чему вело это приглашение, но из-за своей вопиющей невнимательности не успел подготовиться и дать грамотный отпор. О согласии же не могло быть и речи.

— Мне надо идти домой, — твёрдо сказал он.

Скарлетт проводила его до двери. Она выглядела разочарованной и слегка смущённой.

— Уверен, что не хочешь остаться? — спросила она его в дверях. Снейп кое-как отнекнулся и выскочил на улицу.

Прочь. Подальше от этого проклятого дома. Мужчина почти бежал по улице, и в душе его кипела ярость. Как она могла? Они ведь даже толком не знакомы! Конечно, они знали друг друга уже почти два месяца, даже пару раз поцеловались. Но так быстро приглашать человека… в постель! Какая шлюха!

Снейп со всей силы пнул урну около автобусной остановки. А сам тоже хорош! Не мог сразу сообразить, что эта барышня с приветом! Какая нормальная женщина явится к нему на порог знакомиться? Мало ли, что у неё от него сын? Неужели она сама не видит, с кем имеет дело?

Северус злился на себя. На то, что дал слабину и закате молодости решил приударить за красивой леди. С чего он решил, что это из этой затеи выйдет что-то хорошее? Конечно, леди захочет получить от него отдачу. А что он может ей дать? Он — плюющийся ядом изгой и затворник? Человек, у которого кроме неё «по пьяни» больше никого и не было?

Северус пришёл домой, запечатал дверь заклинанием и поднялся в комнату. В висках всё ещё пульсировала злость, но уже как остаточное явление. Надо было срочно выпить успокоительное. Раньше он никогда не пил лекарства в таких количествах, но после мнимой смерти многое изменилось. Он стал хуже соображать, стал с трудом контролировать своё поведение. Раньше Снейп грешил этим только, когда его выводил из себя Поттер, что старший, что младший. Северус так и не разгадал, что с ним произошло после нападения змеи: скорее всего яд повредил нервную систему.

Он осушил пузырек успокоительного и лёг в кровать. Буря в душе понемногу утихала. Северус снова и снова прокручивал в мыслях события последних нескольких часов: вот они беседуют в ресторане, вот Скарлетт смотрит ему в глаза и улыбается, вот они идут в такси, она берёт его за руку и затаскивает в машину; вот приносит бутылку вина… Почему она решила с ним переспать? В современном мире сейчас принято так быстро переходить к делу или у неё просто давно не было мужчины и ей всё равно с кем? Или же он просто всё неправильно понял и Скарлетт вовсе не хотела ему ничего такого предлагать?

В раздумьях, Северус незаметно провалился в сон. Во сне ему продолжали снится ресторан и такси, гостиная Скарлетт и она сама. Она растягивала губы в хищном оскале и манила его к себе.

— Возьми меня! — шептала она, гладя себя по груди.

Снейп отказывался, нелепо бормотал, что не хочет, но она звала настойчивее.

— Возьми меня! Я же вижу, что ты меня хочешь!

Да, он хотел. Очень хотел. Северус протянул руки, желая обнять её, но Скарлетт ловко отскочила на шаг назад.

— Возьми меня! — игриво произнесла она.

Северус вскочил с дивана и пошёл к ней. Но стоило ему приблизиться, Скарлетт тут же отдалялась, так что расстояние между ними всё время оставалось одним и тем же.

Её голос становился громче. Он наполнял всю комнату, резонировал в стенах, бил по барабанным перепонкам.

— Возьми меня!

Скарлетт остановилась и расстегнула платье. Снейп наконец-то настиг её и схватил за плечи, не в силах противостоять желанию. Она широко оскалилась. Он увидел, что её рот полон мелких, острых, как бритвы, зубов. Её кожа вдруг стала холодной и начала сереть, покрываясь мелкой змеиной чешуёй.

Северус в ужасе отбросил женщину о себя и отшатнулся. Там, где секунду назад стояла Скарлетт, теперь оказалось чешуйчатое существо с острыми клыками и жёлтыми горящими глазами. Узкие зрачки нацелились на него.

Снейп бросился бежать. На пути возникла лестница. Он побежал по ней вверх, но лестница не кончалась. В ушах гремело оглушительное: «Возьми меня! Возьми!» Где-то сзади раздавался топот ног. Он не оглядывался и лишь бежал, бежал вверх, к спасительному выходу.

Внезапно стены расступились. Снейп оказался в зале суда Визенгамот. На трибунах сидели люди. Много людей.

— Это он убил моего сына! — мужчина с лицом Артура Уизли бросился на него с кулаками. Снейп увернулся, но тут же сзади его схватил другой человек и выкрутил ему руки.

— Убийца! Убийца! — закричали с трибун.

— Я никого не убивал! — завопил Снейп, — Я всё делал по приказу Директора! Я невиновен!

Люди продолжали скандировать. Его привязали к стулу цепями. Члены Визенгамота стали спускаться с трибун. В их руках загорелись факелы. Из толпы вышел Фадж в костюме электрика с фонариком на лбу.

— Давайте сожжём его! — провозгласил он, выставляя факел вперёд.

— Убийца! Убийца! — скандировала толпа.

Северус кричал слова в свое оправдание, но его никто не слушал. Цепь, обвивающая его тело, зашевелилась.

— Нагайна, убей его! — закричал Фадж, и его лицо превратилось в лицо Тёмного Лорда.

— Нет! Не надо! Нет!!!

Снейп дёрнулся и начал падать во тьму. Стукнулся плечом обо что-то твёрдое. Резко подскочил, открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу с своей комнате, обмотанный простыней, вокруг никого нет, а за окном мирно спит город.

* * *

Утро выдалось на редкость паршивым. После ночного кошмара Северус так и не смог нормально заснуть. От бессонницы у него разболелась голова, а заодно вернулись остальные симптомы «змеиной» болезни. Аппетита не было, но даже если бы Снейп захотел позавтракать, его бы непременно вырвало, как случилось с чашкой растворимого кофе. Мужчина через силу запихал в себя лекарства, лёг обратно в кровать и пролежал в полубреду почти до полудня. Сил не хватало даже на размышления, что, впрочем, было даже к лучшему.

Без четверти минут двенадцать тишину в квартире разрезал телефонный звонок. Северус не хотел отвечать. В конце концов, Джеймс не мог звонить, он ведь уехал на концерт. А больше об этом номере никто не знал. Разве что Скарлетт. Северус нехотя поднялся с кровати и, бормоча проклятья, поплёлся к телефону. Голос в трубке принадлежал вчерашней развратнице.

— Не отвлекаю? — пролепетала она. — Ты забыл у меня куртку.

— Потом заберу, — отрезал Снейп и хотел положить трубку.

— Я сейчас еду на вызов на Брик-стрит, это как раз недалеко от тебя. Могу занести.

Снейп хотел ответить «не надо», но задумался. Если он сейчас откажется, ему придётся самому назначать встречу, а после вчерашнего видеться со Скарлетт было не столько неприятно, сколько неловко.

— Алло? Слышишь меня?

— Да, я здесь. Можешь подъехать к автобусной остановке на углу, я там заберу.

— Хорошо. Я позвоню, когда освобожусь. — В трубке раздались гудки.

Снейп вернулся в спальню и повалился на кровать. В голове шумело.

«Как я мог забыть куртку? Раньше никогда ничего не забывал. Что если я теряю рассудок? Видимо придётся идти к целителю… Проклятая змея. Как же устроен её яд?»

Северус нащупал в ящике прикроватной тумбочки пробирку. Взял волшебную палочку и сделал на руке надрез. Кровь быстро заполнила пробирку.

«Надо провести эксперименты. Выяснить, в каком состоянии находится организм и есть ли в крови остатки яда». От этой мысли Северус неожиданно ощутил необычайную ясность ума. Откуда ни возьмись появились силы и бодрость. В голове словно зажёгся свет после долгой ночи.

Снейп спустился в кабинет, достал колбу и ингредиенты и принялся готовить препарат. Выяснилось, что для задумки не хватало части ингредиентов, а значит, ему надо было опять наведаться на Косую аллею. Снейп с горечью вспомнил, сколько ценных вещей осталось в Хогвартсе. Среди его запасов можно было найти много чего такого, что Целиусу Блэкхолу и не снилось. Конечно, забрать школьные ингредиенты теперь не представлялось возможным.

Телефон в коридоре разразился звоном. Снейп взглянул на часы. Без четверти пять. Долго же Скарлетт возилась.

Снейп вышел из дома и направился к остановке. Мисс Сайрус там не оказалось. Он присел на лавочку и стал ждать. Его опять замутило. В голову полезли бредовые идеи. А так ли нужно забирать эту куртку? Можно же купить другую или ходить в старой отцовской, что пылилась в кладовке. Кстати, Джеймс ведь наследник Северуса. Что если подкинуть Сайрусам идею написать письмо в Министерство магии с просьбой передать мальчику имущество отца? А потом Джеймс был вернул их законному и вполне живому владельцу…

— Давно ждёшь? — голос Скарлетт прозвучал так неожиданно, что Северус подскочил и на автомате сунул руку в карман за палочкой.

Мисс Сайрус протянула ему пакет.

— Вот твоя куртка.

Он молча взял пакет. Скарлетт поймала его рассеянный взгляд.

— Знаешь… Я хотела бы извиниться за вчерашнее…

Северус с недоверием покосился на неё. Извиниться? За что? Зачем?

— Ничего страшного, — сухо сказал он.

— Я просто подумала… — неловко продолжила Скарлетт, — я не подумала…

«Так ты подумала или не подумала? Извинилась, молодец. Теперь вали!»

— Давай потом поговорим, — оборвал он её. — Я себя неважно чувствую. Спасибо за куртку.

Северус собрался уходить. Перед глазами поплыло.

— Тебе плохо? — Скарлетт с тревогой схватила его за плечо.

— Нет, всё хорошо, — он смахнул её руку, шатнулся в сторону и осел на тротуар. Головокружение усилилось. Мисс Сайрус подскочила к нему и помогла подняться.

— Что с тобой? Тебе плохо! Вызвать врача?

— Мне надо домой… у меня там лекарства… — бормотал он, пытаясь отделаться от назойливой леди.

Скарлетт схватила его под руку и повела к дому. Северуса шатало. Такого приступа не было уже месяц, и вот опять. Мысль сходить к целителю казалась всё более здравой.

Скарлетт довела его до Паучьего тупика. Снейп достал палочку и, забыв о присутствии женщины-маггла, открыл дверь заклинанием. Мисс Сайрус была слишком обеспокоена его состоянием, поэтому не заметила ничего необычного и вошла следом. В коридоре Снейпа вырвало.

— Давай вызовем врача, — с серьёзным видом повторила Скарлетт.

— Уходи… Сам разберусь…

Снейп почувствовал новый приступ и бросился в туалет. Принятые утром лекарства изверглись наружу вместе с отвратительной зелёной жижей. Снейп присел на тумбочку и вытер рот тыльной стороной ладони. Потом умылся и жадно попил воду из-под крана. Прошло около пяти минут прежде, чем он сообразил, что только что позволил маггловскому детективному инспектору войти в свой дом. Снейп выскочил в коридор и обнаружил, что Скарлетт нигде нет. Сердце сжалось ледяным комом. Северус кинулся в комнату, служащую ему и кабинетом, и гостиной, и библиотекой, и в ужасе отшатнулся. Мисс Сайрус стояла у одного из книжных шкафов и держала в руках потрёпанную книгу в чёрном переплете. Женщина в абсолютном недоумении глядела на страницы.

— Положи на место! — скомандовал Снейп, выхватывая палочку.

От неожиданности мисс Сайрус дёрнулась. Её глаза округлились и уставились на палочку.

— Положи-на-место, — четко повторил Снейп, делая шаг вперёд.

Скарлетт опустила книгу на полку и, не сводя глаз с палочки, попятилась назад.

У него не было другого выхода: слишком многое пришлось бы объяснять и доказывать. Он не совсем был уверен в своих силах. После таинственного воскрешения руки не всегда слушались, поэтому Снейпу оставалось только надеяться, что заклинание сработает как надо и не повредит основную память. Северус остановился в паре шагов от Скарлетт и направил палочку ей в голову.

Их глаза встретились. У неё был удивительно холодный, просчитывающий взгляд, лишенный всякого страха. Взгляд человека, готового дать отпор. Снейп колебался. Ещё не поздно было всё объяснить.

И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Скарлетт стрелой бросилась на него, одной рукой вцепилась ему в горло, другой схватила за запястье с палочкой. Снейп рефлекторно стал отбиваться свободной рукой. Мисс Сайрус намертво держала его запястье и выворачивала. От боли Северус разжал пальцы и выронил палочку. Скарлетт с силой оттолкнула его от себя и, не давая ему времени опомниться, пнула его коленом в пах. Согнувшись от боли, он повалился на пол и провалился в темноту.

Очнулся некогда лучший агент Дамблдора довольно быстро. Попытался встать, но чья-то рука жёстко толкнула его обратно. Немного придя в себя, Снейп осознал, что лежит на полу в той же комнате, где только что дрался со Скарлетт. Тяжело дыша, он кое-как сел, опёрся спиной на комод. К горлу подступил ком, и его вырвало.

Мисс Сайрус нависала над ним. Её рука сжимала его магическое оружие.

— Палочку положи, — прохрипел он, закидывая голову.

Скарлетт подняла бровь.

— Палочку положи, — повторил он настойчивее.

— Ты об этом? — Скарлетт повертела палочку в руке. — Что всё это значит? Ты сумасшедший?

— Положи палочку, и я всё объясню!

Скарлетт колебалась. «Положить палочку» значило оставить этот странный предмет без присмотра, а читать мысли своего не менее странного оппонента детективный инспектор не умела. В конце концов она решилась и опасливо положила палочку на тумбу.

У Северуса не было ни малейшего желания продолжать борьбу. Всё стало казаться бессмысленным. Он устало закрыл глаза. Единственное, чего хотелось теперь — чтобы она ушла.

— Знаешь, что такое валентность? — неожиданно спросила Скарлетт.

Северус покачал головой.

— А ионные связи? — голос мисс Сайрус звучал холодно и отстранённо.

Он понимал, к чему она клонит. Конечно, она давно обо всём догадалась.

— Я понимаю, о чем ты спрашиваешь, но не могу объяснить, — тихо сказал он.

Скарлетт свирепо взирала на него сверху вниз. Северус осознал, насколько другие у неё были глаза. Даже когда она улыбалась, её глаза оставались холодными.

— Зачем ты соврал, что работал химиком? Кто ты такой?

— Безработный.

— Это я уже поняла. Чем ты тут занимаешься?

— Тебе теперь не всё равно? Дай воды.

Скарлетт подозрительно прищурилась, выискивая подвох в невинной просьбе.

— Принеси воды. Там, на столе графин, — Снейп кашлянул.

Не выпуская его из виду, мисс Сайрус подшагнула к столу и опасливо потянулась за графином. На столе стояли мензурки с ингредиентами для зелий и котёл с булькающим лекарством. Скарлетт брезгливо взяла графин и подала Северусу. Он с жадностью осушил содержимое.

— Что всё это значит? — Скарлетт кивнула в сторону стола.

Снейп молчал. Совсем иначе он планировал открыть ей свою тайну. С тех пор, как они начали полноценно общаться, он скрупулёзно продумывал, как познакомит Скарлетт с миром волшебников так, чтобы это не напугало и не оттолкнуло её. Теперь все планы рухнули. Одним фактом больше, одним меньше — их отношения итак были безнадежно испорчены.

— Я волшебник, — выдавил Снейп.

Скарлетт вытаращила глаза.

— В каком смысле?

— В прямом. Я умею колдовать. Разве это неясно? Ты тут, наверняка, уже полкомнаты осмотрела, пока я там блевал. Книги мои читать полезла. Тебя не учили, что без ордера обыски не делают?

Скарлетт разинула рот, чтобы что-то ответить, но он жестом оборвал её.

В душе Северусу было жаль её. Она ведь была уверена, что он обычный человек. Наверное, даже полюбила его, раз подпустила к себе так близко. И тут такой поворот. Ещё жальче было Джеймса. Он-то точно ни в чём не виноват. Бедный мальчик. Послезавтра он вернётся домой и узнает, что отца, которого он так долго хотел найти, больше нельзя видеть.

Мисс Сайрус с недоумением переводила взгляд то на котёл, то на книжные шкафы, то на палочку на тумбе.

— Ты серьёзно? Волшебник? — бормотала она. — Какой к чёрту волшебник! Ты сумасшедший, как же я раньше не догадалась… Какой у тебя диагноз?

Северус спокойно воспринял её слова.

— К сожалению, я не сумасшедший. Тебе мало доказательств? Хорошо. Вон там на столе лежит газета. Возьми её, почитай. Думаю, этого тебе будет вполне достаточно.

Скарлетт хмыкнула, всем видом показывая, что её не переубедить, но тем не менее взяла газету. Резкая перемена в её лице доставила Снейпу немало удовольствия: теперь оно выражало неподдельное ошеломление. В глазах впервые проскользнула тень испуга. Скарлетт внимательно рассмотрела фотографию нового министра магии (он пожимал руки начальникам разных отделов Министерства и несколько раз почтительно кивнул ей), потёрла изображение между пальцев, согнула его. Перевернув страницу, она с таким же искренним изумлением изучила другие фотографии, поскребла некоторые ногтем. Её реакция даже забавляла Северуса и напоминала поведение маленького ребенка, получившего в подарок диковинную игрушку.

Вдоволь насмотревшись на движущиеся картинки, мисс Сайрус вспомнила, что находится один на один в комнате с предполагаемым психом, сделала серьёзный вид и начала читать одну из статей. Её губы плотно сжались и периодически кривились.

— У вас и министерство есть, — с фальшивым удивлением протянула она, — почему-то я раньше о нём не слышала. Где оно находится?

— Под землёй в Лондоне, — отозвался Снейп.

— Под землёй? Интересно. А какому государству вы подчиняетесь?

Он поперхнулся.

— Мы… мы граждане этой страны. Но у нас отдельное сообщество.

— Что значит «отдельное»? Кто вами правит? Какому законодательству вы подчиняетесь?

— Лично я подчиняюсь законодательству Министерства магии, — с раздражением ответил Снейп. — Наш министр магии сотрудничает с вашим премьер-министром. Ваш премьер-министр знает о нашем существовании, но согласно Статуту о секретности не имеет права разглашать о нас информацию.

Говоря это, он невольно представлял себя на допросе. Мисс Сайрус хмыкнула и продолжила читать.

— Кто такие магглы?

— Обычные люди. Не волшебники. Такие как ты.

Скарлетт вновь хмыкнула. У Северуса не было сил ни что-либо говорить, ни возражать, ни злиться. В их отношениях наметилась жирная бесповоротная точка, и от этого ему вдруг стало абсолютно безразлично, что произойдёт дальше.

— Кем ты работаешь? — в голос Скарлетт вернулась сухость и официальность.

— Я учитель.

— Это я уже слышала. Кто ты на самом деле?

Он устало потёр лицо руками.

— Я действительно учитель, преподаю зельеделие в школе для волшебников. Вернее преподавал. Сейчас не работаю.

— Почему не работаешь?

Северус хотел ответить, что ему надоела работа в школе, но тут же осёкся. Он лгал этой женщине и её сыну целых два месяца. Теперь, когда он так глупо выдал себя, наверное, стоило поведать ей правду.

И он начал рассказывать ей всё. Аккуратно подбирая слова, Северус поведал Скарлетт о своей семье: как его мать была волшебницей, а отец магглом, и из-за этого они всё время ссорились. Признался, что из-за отца возненавидел магглов и мечтал уехать в Хогвартс. Признался, что в школе не пользовался успехом у сверстников, поэтому примкнул к «плохим парням», а вместе с ними — к набиравшим популярность сторонникам Тёмного Лорда. Рассказал, кто такой Тёмный Лорд, каковы были его планы и как он, Снейп, быстро разочаровался в своём лидере. Немного коснулся Дамблдора и Мальчика-который-выжил (здесь Северус намеренно опустил подробности о своих отношениях с матерью Мальчика, подслушанном пророчестве и последствиях сего идиотского поступка). Рассказал, что просто так уйти от Тёмного Лорда было невозможно, поэтому он тайно примкнул к Дамблдору и начал вести жизнь двойного агента. На всякий случай соврал, что Дамблдор погиб случайно. Кратко пересказал последний год своей деятельности в школе на посту ненавидимого всеми директора, финальную битву и собственную несостоявшуюся гибель.

Он поведал ей почти всё. Поначалу Скарлетт то и дело перебивала его, задавая уточняющие вопросы, но по мере развития рассказа, вопросов становилось меньше, а её лицо — серьёзнее и мрачнее. Под конец мисс Сайрус слушала исповедь Снейпа молча и сосредоточенно, тогда как её взгляд был устремлён в пустоту и становился рассеянным. Когда Северус окончил монолог о своей нерадужной биографии, женщина ещё некоторое время пребывала в задумчивом оцепенении. Наконец, она нарушила молчание.

— Что будет, если я тебе поверю?

Северус пожал плечами.

— Что тебе будет угодно. Если ты больше не захочешь меня знать, я пойму.

В глазах мисс Сайрус блеснула влага. Она быстро поморгала и принялась деловито собираться. Снейп с трудом поднялся с пола, на котором так и сидел всё это время, и, растерев затекшие ноги, заковылял к тумбочке. Взяв волшебную палочку и уже не обращая внимание на присутствие Скарлетт, он прицелился в лужу рвоты и одним махом уничтожил её. Мисс Сайрус взвизгнула. Северус заткнул палочку за пояс и деликатно поднял руки, показывая, что безоружен. Скарлетт в панике заспешила к двери и выскочила на улицу.

— Мисс Сайрус, один вопрос, — крикнул Снейп вслед.

Она обернулась.

— Я могу увидеться с сыном?

Скарлетт судорожно сглотнула и дернула ручку автомобиля.

— Мне надо подумать.

Она прыгнула в салон и завела мотор.

Слишком откровенный разговор с мисс Сайрус отнял у Северуса так много сил и нервов, что следующие сутки он пролежал пластом в кровати в ожидании уже настоящей кончины. Кончина не случилась, поэтому погожим августовским утром Снейпа разбудил ставший привычным телефонный звонок. Спускаясь по лестнице на встречу ненавистному трезвону, Северус в очередной раз пообещал себе, что ещё один подобный раздражающий звук — и он сожжёт телефон к чёртовой матери.

— Отец, чё за херня? — реплика в трубке была настолько неожиданной, что Снейп даже не сразу понял, кто говорит. Судя по голосу, Джеймс пребывал в крайне скверном расположении духа.

— Здравствуй, — сказал Северус, вспоминая, какое сегодня число и когда мальчишка должен был приехать.

— Да, здравствуй! Чё за херня? Я приезжаю, мать плачет, утверждает, что ты псих. Что ты наделал? Всё же нормально было! Вы там посрались что ли?

Снейп настолько опешил от такого фонтана эмоций на том конце провода, что не придумал ничего лучше, чем предложить Джеймсу успокоиться. В ответ подросток разразился ещё большей руганью и требованиями немедленно разъяснить ситуацию. Всё-таки от отцовской натуры ему тоже досталось немало.

— Успокоился? — ровным голосом спросил Северус, когда его сын наконец умолк. — А теперь слушай. Да, у нас с твоей матерью произошло недопонимание. Я не совсем тот, за кого себя выдавал, у меня на это есть причины. Если она разрешит, я могу прийти и объясниться.

— Ты шизофреник? — резко перебил Джеймс.

— Нет.

В трубке повисла напряжённая пауза. Северус был уверен, что сейчас раздадутся гудки, но вместо этого Джеймс спросил:

— Так у тебя есть диагноз или нет?

«Почему ты просто не можешь послать меня куда подальше?»

— Поговори со своей матерью. Это сложно объяснить.

— Но…

— Ты слышишь, о чём я прошу? Поговори с ней! Не надо ко мне приезжать, не надо больше звонить! Просто поговори с ней! Пусть она расскажет, что случилось.

Он услышал, как Джеймс сердито сопит. Сопение смешивалось с шумом улицы — Джеймс звонил из автомата.

— Ладно. Ладно. — Голос мальчишки звучал обиженно и злобно. — Я тебя понял.

И он повесил трубку.

Мерлинова борода, и зачем только Снейп пересёкся со Скарлетт пятнадцать лет назад в пабе? Зачем начал общаться с ней сейчас? Надо было стереть ей память сразу же, как только она признала в нём своего случайного любовника!

В комнате на окне его встретила сипуха со свежим выпуском «Ежедневного пророка». Фотография на заглавной странице изображала МакГонагалл, Флитвика и Невилла Лонгботтома, а заголовок издевательски гласил: «Первого сентября Хогвартс вновь откроет свои двери».

Снейп яростно швырнул газету под стол. Как жить дальше? Куда податься? Они же даже не знают, что он выжил! Закопали в могилу как собаку, спасибо хоть в гроб положили.

Северус боялся заявлять о себе. Несмотря на то, что Гарри Поттер сообщил магическому миру об истинной миссии бывшего хогвартского профессора, мальчишке явно мало кто верил. А если и верили — что с того? Разве после всего того, что Снейп совершил, ему бы дали спокойно жить? Куда бы он ни пошёл, его везде сопровождали бы косые взгляды, перешёптывания, пересказывания слухов. Всё это присутствовало в жизни всеобщего предателя и раньше, но теперь, когда Мальчик-который-одержал-победу совместно с портретом дражайшего Директора так мило попытались раскрыть обществу глаза на реальную роль желчного зельедельца в войне, Снейпа ожидало совсем другое внимание. И дело даже не в представителях прессы. Северус просто не выносил саму мысль о том, что теперь каждый волшебник знает о нём так непозволительно много, что может пересказывать его биографию за ужином. А что если Гарри рассказал обществу и об отношениях Снейпа с Лили? В газетах о столь пикантных подробностях умалчивалось, но ненавистный Поттер мог вполне сболтнуть лишнего и позже. А если это сделал сам Дамблдор? Северус представил, как портрет Директора любезно уверяет Минерву, какой замечательный сотрудник всё это время служил светлой стороне под прикрытием. И всё это он делал, чтобы искупить вину перед любимой девушкой.

Может просто покончить с собой? Выпить яду и уснуть вечным сном? Он уже засыпал однажды, ничего страшного в этом нет… Северус сел за стол, взял лист бумаги и перо и написал одно слово — «завещание».

У него ведь есть сын. По иронии судьбы, его назвали именем заклятого врага. Ну ничего, с этой неприятностью Снейп вроде даже свыкся. Конечно, Джеймс Сайрус — странный мальчик. Сквиб, немного чокнутый. Но он — сын. Единственный родной человек в этом мире. И теперь, когда Джеймс узнал о существовании своего не менее странного отца, было бы как минимум некрасиво покидать мальчика вот так. Северус заработал достаточно, чтобы обеспечить своему ребёнку достойное будущее. А его дом Сайрусы смогут продать или отремонтируют и будут сдавать.

В коридоре зазвонили. Проклятый телефон, какого чёрта Снейп вообще согласился его установить?!

Северус спустился вниз, схватил трубку и почти заорал: «Что опять?!» Голос Скарлетт дрожал от боли.

— Джеймс в больнице.

* * *

Как-то давным-давно, ещё до поступления в Хогвартс, у Лили случился гайморит. Её положили в больницу святого Августина — серое мрачное здание за высоким забором. Маленький Северус навещал её каждый день. В палату его не пускали, и ребята общались через окно. После выписки Лили рассказывала Снейпу о диковинных штуках, которыми пользовались маггловские врачи. Северус слушал её рассказы о шприцах и пинцетах, а воображение рисовало пыточные камеры, где над людьми проводят жуткие эксперименты. А Лили смеялась и уверяла, что в больнице нет ничего страшного.

Теперь, почти тридцать лет спустя, больница святого Августина выглядела такой же мрачной и неприятной. Облупленные стены молили о срочном ремонте, обветшалые ступени вновь и вновь напоминали, насколько неблагополучен был этот забытый богом город. Внутри повсюду пахло спиртом и хлоркой — почему-то магглы использовали в медицине именно эти вещества.

Скарлетт сидела на скамье в коридоре приёмного отделения. Её тело била крупная дрожь. Пустые глаза глядели в пустоту. Снейп поздоровался, но она не замечала его присутствия.

— Что случилось? — спросил Северус, садясь рядом и касаясь её плеча. — Он жив?

Скарлетт встрепенулась.

— Что с ним произошло?

— Он… п-п-попал…под машину попал…. Опять… — и она заплакала.

Северус обнял её за плечо и прижал к себе.

— Ну всё, всё. Успокойся. Всё будет хорошо.

— Сказали, что шёл по улице… стал переходить д-дорогу… И в-в-вот!

— Ничего, поправится. Что с ним? Сотрясения нет?

Скарлетт зарыдала. Снейп пожалел, что не захватил из дома успокоительное.

К ним подошёл врач с прямоугольными очками на носу, в белом халате и шапочке.

— Я доктор Морган. Вы родители? Пойдёмте со мной.

Кабинет доктора Моргана невыносимо вонял медицинским спиртом. Врач достал из папки рентгеновский снимок и поместил его в световую раму. На снимке высветились кости колена и голени.

— У вашего сына перелом надколенника — в простонародье, коленной чашечки, — начал доктор Морган, показывая кончиком ручки сломанную кость на снимке. При этих словах мисс Сайрус снова начала громко всхлипывать. — Перелом неприятный, восстанавливаться будет долго. Но в общем и целом могу сказать, что вашему сыну повезло: удар был не сильный, и при падении мальчик успел сгруппироваться.

— В чём же ему повезло? — резко спросил Снейп, глядя снимок.

Доктор Морган полистал толстую папку.

— Ну, если учесть уже имеющиеся травмы… — он остановился на одной из страниц и перечитал содержимое, — можно сказать, что мальчик легко отделался.

— А голова? У него точно нет сотрясения? — выдавила Скарлетт сквозь слезы.

— Голова не пострадала.

— Вы уверены? Давайте сделаем МРТ.

— Уверяю вас, это лишнее. Успокойтесь, с ним всё будет хорошо. Перелом, конечно, противный, но он у вас парень молодой, должен восстановиться.

Пока доктор Морган объяснял мисс Сайрус суть травмы, Снейп внимательно рассматривал рентгеновский снимок. Раньше ему не доводилось видеть подобные изображения, однако он неплохо разбирался в анатомии и быстро распознал на снимке повреждённую кость. Возможно для магглов перелом коленной чашечки и являлся большой проблемой, но вылечить его с помощью магии не представляло никакого труда. Во всяком случае, Снейп был почти уверен, что смог бы это сделать.

Доктору Моргану с величайшим трудом удалось убедить Скарлетт в том, что в дополнительных обследованиях нет необходимости. Наконец, им разрешили навестить Джеймса. Северус ожидал увидеть мальчика в тяжёлом состоянии — в бинтах и повязках — но, к счастью, опасения не оправдались: у Джеймса была перебинтована только правая нога и правая кисть руки. Подросток лежал в палате один. Откинувшись на подушку, он нервно перебирал в воздухе пальцами здоровой руки, словно прокручивал ими невидимое колёсико. Его глаза блестели лихорадочным огоньком. Завидев родителей, Джеймс без энтузиазма протянул:

— О-о, я смотрю, вы оба пришли. Что, уже помирились?

— Т-т-ты… Ты! Ты какого чёрта под машины кидаешься? — разразилась слезами Скарлетт. — Ты понимаешь, что тебя могло убить?! Ты назло мне это делаешь?

Сын, казалось, даже не заметил её криков. Продолжая теребить пальцами, он искоса поглядывал на отца.

— Скарлетт, перестань, — Снейп постарался её успокоить. — Ты же не знаешь, что произошло.

— Я не знаю? Я не знаю?! А ты? Что ты знаешь о нём?!

Она прикрыла лицо рукой и громко всхлипнула. Снейп утешающе погладил её по плечу и гневно глянул на сына.

— Мам, я никуда не кидался, — без интонации проговорил Джеймс. — Просто очень разозлился. На вас обоих. Стал переходить дорогу, а этот мужик откуда-то выскочил. Я его не заметил.

Скарлетт, всхлипывая, присела на край кровати и обняла сына. Джеймс слегка отстранился и отвернулся. По его состоянию было заметно, что подросток ещё не до конца отошёл от шока после случившегося.

Северус решил, что матери и сыну нужно побыть друг с другом наедине. Бросив сухое: «Я в коридоре подожду», он вышел из палаты и бесцельно побрёл по коридору. Последние события плохо укладывались в голове, слишком много их произошло за эти выходные. В памяти снова пронеслись автовокзал, ресторан, такси, ссора… Снейп дошёл до конца коридора и остановился перед плакатом, изображающем правила первой помощи при переломах. Почему Скарлетт так настаивала на дополнительных обследованиях? Было ли это отголоском той травмы, которую Джеймс получил в детстве? Снейп так и не выяснил, как именно его сын разбил голову в прошлый раз. От стресса Джеймс снова начал проявлять те странности, какие волшебник заметил у него в июле: крутил пальцами, словно это как-то ему помогало.

За спиной раздались женские голоса. Снейп обернулся и увидел, что Скарлетт вышла из палаты и что-то спрашивала у медсестры. Медсестра повела её по коридору.

Северус бросил взгляд на плакат. Джеймс сломал надколенник. Северус покрутил в руке воображаемой палочкой, вспоминая нужное заклинание. За свою долгую преподавательскую карьеру ему пару раз доводилось заживлять переломы. Первый случай произошёл в первый год его работы в Хогвартсе. Второкурсник из Пуффендуя неправильно смешал ингредиенты для уменьшающего зелья, и котёл взорвался. Мальчик слетел со стула, неудачно стукнулся об пол и сломал запястье. Нести ребёнка в больничное крыло показалось долго, мальчик кричал от боли, и молодой профессор решил оказать первую помощь самостоятельно. Второй раз Северус выступил в роли целителя, когда пришёл на поле для квиддича в поисках одного из учеников, которому назначил отработку за какую-то оплошность. На поле как раз проходила тренировка слизеринской команды. Одного из загонщиков сбили с метлы бладжером. Переломанная лодыжка быстро встала на место, пацан снова взмыл ввысь, а слизеринцы дружно зааплодировали своему декану.

Да, заживлять переломы магией совсем не сложно. Гораздо сложнее предложить такую помощь мисс Сайрус — женщине, плохо знакомой с магией и уже получившей негативный опыт общения с волшебником.

Северус вернулся к палате, где лежал Джеймс, и осторожно заглянул внутрь. Его сын лежал с закрытыми глазами и не реагировал. Снейп присел на табуретку рядом с больничной койкой. Подросток спал. На прикроватной тумбочке стоял пузырек с таблетками. Надпись «бензодиазепин» ни о чем не говорила Северусу, поэтому он предположил, что это обезболивающее.

— Как же это с тобой случилось? — спросил Снейп вслух.

Веки подростка чуть дёрнулись. Снейп сосредоточился. В его сознании возник образ оживлённой улицы. Северус увидел, как Джеймс бросает на рычаг трубку телефонного автомата, яростно хлопает дверью телефонной будки и дёрганной походкой движется вдоль тротуара, ловко лавируя между прохожих. Проходит половину улицы и вдруг начинает пошатываться. Останавливается и резко оглядывается по сторонам, будто реагируя на неуловимые звуки. У обочины среди припаркованных автомобилей стоит грузовик. Джеймс нетвёрдой походкой доходит до грузовика и начинает переходить улицу…

У проезжавшего автомобилиста не было шансов вовремя затормозить. Раздаётся свист колёс — и Джеймс падает на асфальт.

Северус не стал досматривать воспоминание. Аккуратно покинув сознание мальчика, он посидел немного у его кровати. Джеймс не просыпался. Снейп вновь невольно представил, как бы отреагировали его бывшие коллеги и учащиеся, если бы его сына зачислили в школу волшебства. Приняли бы ученики порождение подземельного ужаса в своё общество или же отвергли бы его, как когда-то случилось с самим Северусом? Конечно, последнего бывший декан Слизерина не допустил бы.

Северус бесшумно вышел из палаты и побрёл на улицу. Скарлетт сидела на скамейке перед входом в больницу и курила. На земле у её ног валялось несколько окурков.

— Может, хватит столько курить? — укоризненно бросил ей Снейп.

Скарлетт злобно сверкнула глазами.

— Это все из-за тебя!

— Что ты, я категорически против вредных привычек.

— Очень смешно! — огрызнулась Скарлетт.

— Хочешь сказать, что это я виноват в аварии?

— Да ты… ты… Ненавижу тебя! — Скарлетт гневно бросила сигарету под ноги. По её щекам потекли слезы.

Как ни странно, последняя реплика совсем не задела Северуса. Он сел рядом.

— Если ты меня ненавидишь, то зачем позвонила? Чтобы обвинить в случившемся? Ты же понимаешь, что это абсурд.

Скарлетт шмыгнула носом.

— Наш сын жив, это главное. А нога… Её можно вылечить.

Скарлетт сжала челюсть и усиленно заморгала, изо всех сил стараясь не заплакать. Снейп ненавязчиво обхватил её ладонью за плечо и притянул к себе. Скарлетт неосознанно прильнула к нему. Он погладил её по волосам.

— Прости меня, что так вышло. Я должен был раньше рассказать тебе, кто я. Но пойми меня правильно, я не мог этого сделать. Я не знал, как ты отреагируешь. Ты не доверяешь мне. Точно также я не могу полностью доверять тебе.

— Когда же ты собирался рассказать мне правду? — горько процедила Скарлетт.

— Не знаю. Правда не знаю.

Мисс Сайрус отстранила его руку, достала из сумки салфетку и зеркальце и старательно вытерла слезы и растёкшуюся по щекам тушь.

— Я могу вылечить перелом, — осторожно предложил Снейп.

Скарлетт встрепенулась.

— Каким образом?

Северус прощупал боковой карман куртки, проверяя, на месте ли спрятанная там волшебная палочка.

— Ты же видела, я обладаю некоторыми способностями. Я могу срастить кость, в этом нет ничего сложного.

Мисс Сайрус отпрянула. По её испуганному лицу было понятно, что она совсем не готова к такому методу исцеления. Северус мысленно прикинул масштаб бедствия. Объяснить взрослой маггле со сформировавшимся мышлением, что магия в два счёта способна починить сломанную кость — задача не простая. Но каково будет объяснить это маггле, с которой произошёл конфликт на почве этой самой магии, и убедить её доверить своего сына человеку, который обманул её, выдавая себя за «нормального»?

— Собираешься тыкать в него своей палкой? — Скарлетт усиленно старалась скрыть страх, но дрогнувший голос выдавал её. — Кстати, — её взгляд переметнулся на карман его куртки. — Что ты собирался сделать со мной? Превратить в лягушку?

Снейп не был готов ответить. Мисс Сайрус вопрошающе уставилась на него.

— Просто хотел тебя прогнать, — медленно произнес он.

— Ты врёшь.

Снейп рассеянно потёр лицо, провёл рукой по волосам. Признаться или нет? Если он признается, то может потерять её навсегда.

— Если я тебе скажу, обещаешь, что разрешишь мне вылечить Джеймса? — Снейп впервые назвал мальчика полным именем.

Скарлетт навострилась. Её поза напоминала ему хищную птицу, готовящуюся к атаке.

— Ты ставишь мне условия?

— Я всего лишь хочу, чтобы мой сын выздоровел.

Мисс Сайрус подозрительно покосилась на его карман.

— Почему я должна тебе верить?

Снейп закрыл лицо рукой и устало растёр глаза. Чёрт подери, мисс Сайрус права. Он ничем не может доказать ей безопасность своих действий.

— Хорошо. Я тебе скажу. Я хотел, чтобы ты забыла о том, что увидела в моём доме.

Скарлетт ошарашенно вылупилась.

— Забыла? Как забыла?

— Есть такое заклинание… — Снейп постарался сформулировать покорректнее, — оно делает так, что человек забывает последнее событие. Мы, волшебники, часто используем его, чтобы вы, магглы, о нас не узнали.

У мисс Сайрус перехватило дыхание. Северус понял, что как бы он ни оправдывался дальше, основное мнение о волшебниках она уже составила.

— Я ничем не могу это доказать, но я правда не хотел причинить тебе никакого вреда. Я просто хотел, чтобы ты забыла об этой проклятой книге, и комнате, и всём остальном. Хотел, чтобы ты думала, будто я обычный человек. Это не моя прихоть, таков закон. Мы не должны раскрывать свою сущность людям без магических способностей, если не уверены в их сознательности. Мы маленькое сообщество, обладаем не совсем обычными, с вашей точки зрения, способностями. Исторически мы постоянно сталкивались с агрессией с вашей стороны, и естественно, нам приходится защищаться.

Северус чувствовал, что сам вот-вот впадёт в отчаяние. Скарлетт с оцепенением сверлила его ледяным взглядом. Её руки вцепились в сумку так, что сквозь кожу проступили кости пястья.

— Хочешь, покажу тебе текст закона? — Снейп цеплялся за любую соломинку, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию.

Мисс Сайрус затрясла головой. Её губы задрожали.

— Я понимаю твоё беспокойство. На твоём месте я бы тоже испугался. Если ты не желаешь больше меня знать, я готов оставить тебя навсегда. Я всё пойму. Но позволь мне помочь сейчас. Неужели ты хочешь, чтобы твой сын… чтобы наш сын полгода проходил в гипсе?

Слезы потекли по щекам Скарлетт. Закрыв лицо рукой, она прошептала:

— Убирайся.

* * *

Стрелка на часах показывала восемь. Солнце уже скрылось за крышами домов, и на улице стремительно сгущались сумерки. Северус Снейп сидел за столом, задумчиво ковыряя вилкой остывшую запеканку быстрого приготовления, и вновь и вновь прокручивал в памяти прошедший день. В сознании в сотый раз возникал образ автомобиля, толкающего Джеймса в бок. Больше всего Снейпа беспокоила причина, по которой его сын попал под машину. В том, как мальчик беспокойно себя вёл за несколько мгновений до аварии, виделось что-то совсем нездоровое.

Так и не притронувшись к ужину, Северус вернулся в кабинет, взял с полки справочник по магическим болезням и отыскал главу, посвящённую сквибам. Эта тема болезненно воспринималась в магическом сообществе и связанные с ней вопросы нечасто поднимались в научной литературе. Многие волшебники старались не замечать сквибов. Некоторые считали их проклятыми и относились к ним с брезгливостью, с презрением, да и вообще старались держаться от них подальше. Снейп бегло перечитал главу. Как правило, сквибами уже рождались, и причины, по которым магия так и не просыпалась в этих людях, до сих пор не были ясны. Однако очень редко сквибом мог стать и уже сформировавшийся волшебник. История знала нескольких заключенных Азкабана, на которых так сильно повлияло постоянное присутствие дементоров, что узники не просто сошли с ума, но и полностью утратили магические способности. Ещё один случай описывал волшебницу, жившую в конце XVIII века. Вся её семья погибла от нападения оборотня. Женщине чудом удалось спастись. Потеряв мужа и детей, она лишилась смысла жизни, впала в глубочайшую депрессию и вскоре разучилась колдовать.

Северус вновь вспомнил Аргуса Филча. Хогвартский завхоз родился сквибом. Однако, хотя Филч отличался вредным характером и так и не смирился со своей долей, он всегда казался Снейпу психически здоровым человеком. Северус задумался, могло ли отсутствие магических способностей как-то повлиять на душевное состояние Сайруса-младшего. Мальчик ведь не догадывался о существовании волшебников, а значит не мог страдать из-за того, что не умеет колдовать.

Взгляд Снейпа упал на лист бумаги со словом «завещание» на столе. Северус горько усмехнулся. А ведь ещё утром он подумывал покончить с собой. Теперь самоубийство откладывалось. Снейп обязан был помочь своему сыну оправиться после аварии, чего бы ему это не стоило.

* * *

Время посещения пациентов в больнице начиналось с двенадцати, поэтому, проснувшись в шесть утра и наспех позавтракав, Северус, не раздумывая, принялся готовить сразу четыре зелья: оборотное (для вылазок в магический мир и просто на всякий случай), противоядие общего действия, антидот от нейропаралитических ядов и противообморочный эликсир. Параллельно он продумывал, как уговорить мисс Сайрус срастить Джеймсу перелом с помощью магии.

В полдень Северус появился у стойки справочной в больнице святого Августина. Медсестра записала его имя и фамилию в книгу приёма и проводила в палату. Джеймс чувствовал себя намного лучше: глаза больше не светились лихорадочным блеском, и в целом подросток вёл себя адекватно. Увидев отца, он саркастически заявил:

— О, явился. А я думал, больше не придёшь.

— Смотрю, тебе лучше, раз хамишь, — прохладно заметил Снейп. — Как нога?

— Сойдёт.

Северус положил на тумбочку пакет с яблоками. Джеймс критически осмотрел их.

— Ну, и какой у тебя диагноз? — с деланным безразличием бесцеремонно спросил он, когда Снейп сел на табуретку около больничной койки.

К этому вопросу Северус готовился со вчерашнего вечера. Раньше он с лёгкостью отвечал на любые колкости и вопросы с подвохом так, что мог умыть любого, кто осмеливался усомниться в правильности его действий. Теперь же, оставшись один на один с искалеченным пятнадцатилетним пацаном, бывший двойной агент неожиданно осознал, как катастрофически разучился давать должный отпор.

Джеймс выжидающе взирал на него. В памяти Снейпа пронеслись его последние минуты в Визжащей хижине, когда, теряя силы от укуса Нагайны, передав Гарри Поттеру свои воспоминания, он последний раз взглянул в его глаза — в её глаза. У Джеймса глаза были совсем другими. Хищными.

— Я как раз собирался с тобой об этом поговорить, — медленно начал Снейп.

Джеймс сердито фыркнул.

— Скажи, а на что ты рассчитывал? Думал, мы рано или поздно не догадаемся?

— Может, сначала выслушаешь меня? — нервно перебил Снейп. — Я не сумасшедший.

Джеймс закусил губу.

— Я действительно не совсем нормальный человек, — продолжил Снейп, — но я и не псих. Я просто не мог рассказать об этом раньше.

Подросток состроил гримасу, мысленно говоря: «Ну да, конечно. Оправдывайся дальше».

— И в чём же заключается твоя «ненормальность»?

Снейп вынул из кармана волшебную палочку и повертел в руке.

— Это может показаться странным. Я волшебник.

Джеймс издал крякающий звук, как будто подавил смешок. Северус направил палочку на настольную лампу.

— Давай лучше покажу.

Взмах палочки — и лампа оторвалась от стола. В ту же секунду Джеймс оцепенел и ошарашенно уставился на парящую лампу.

— Это чё за фокус?

— Это не фокус. Это магия. Я же сказал — я волшебник.

Ещё один взмах — и лампа превратилась в ворону. Джеймс судорожно сглотнул и попятился. Ворона вспорхнула на подоконник.

— Это какая-то херня, — пробормотал подросток, пялясь на птицу. — Этого не может быть… Это какой-то фокус!

Снейп наколдовал из воздуха табуретку. Джеймс в оцепенении уставился на появившийся предмет, его глаза вытаращивались всё больше и больше, так что готовы были вот-вот вывалиться из орбит. Мальчишку начала колотить дрожь. Не отрываясь от табуретки, он вдруг рванулся к тумбочке и кинулся что-то искать.

— Что ты делаешь? — воскликнул Северус, заставляя табуретку исчезнуть.

Мальчишка шумно вздохнул через рот.

— Этого не может быть! — он раскрыл рот, жадно глотая воздух. — У меня глюки.

— Нет-нет, это не галлюцинации. Я знаю, в это трудно поверить…

— Ты ничего не понимаешь! — Джеймс с ужасом посмотрел на ворону. — У меня такое уже было…

Северус осёкся. Подросток выглядел страшно перепуганным. Северус сразу вспомнил упоминание доктора Моргана о прошлых травмах мальчика.

— Что значит, «такое уже было»? — серьёзно спросил он у сына. Джеймс, стиснув зубы, продолжал пялиться на птицу. Северус взмахнул палочкой и превратил ворону обратно в лампу. Джеймс сдавленно выдохнул и закрыл глаза руками. Его колотило.

Магглы по-разному реагировали на проявления магии. Кто-то в панике убегал прочь, кто-то со скептицизмом бросался искать увиденному логическое объяснение. В семье Эвансов к магии Лили отнеслись с удивлением и радостью (если не считать зависти её сестры Петуньи). Даже слезы и разочарование Скарлетт Сайрус можно было объяснить. Но Джеймс… Он реагировал совсем нетипично.

Снейп попробовал отвлечь сына.

— Что тебе сказала Скарлетт про меня, когда ты приехал?

Джеймс отнял руку от лица. Его взгляд стал тяжёлым, обращённым внутрь себя.

— Тебе плохо? — Снейп тронул его за руку.

— Да, мне плохо! — истерически выкрикнул подросток. — Меня глючит!

— Ты говорил, что такое уже было раньше, — напряжённо уточнил Северус. — Что именно с тобой произошло?

Джеймс скривил рот. Снейп заметил, как он опять стал нервно перебирать пальцами. Джеймс колебался, словно решая, поведать ли отцу какую-то тайну. Северус прекрасно понимал его чувства, сам побывав на его месте каких-то двадцать часов назад.

— Ты только ничего не подумай, — Джеймс отвёл взгляд, — у меня иногда бывают… Как бы это сказать… Я их называю «шумы».

— Какие ещё «шумы»?

— Ну… это как бы… Сложно объяснить. — Мальчишка заломил руки. — Вообще я нормальный. Во всяком случае, психиатр у меня ничего не нашёл, — он закусил губу. — Когда мне было девять, меня сбила машина.

«Так вот как он получил сотрясение. Поэтому у Скарлетт и была истерика».

— Тогда меня реально сильно приложило. Врачи говорили, я буду овощем. Я даже в коме неделю пролежал. Но потом меня вылечили, и через пару лет у меня началась эта хрень. Я иногда как бы вижу вещи, которых на самом деле нет.

В онемевшем сознании Снейпа вспыхнула невероятная догадка. Это предположение уже посещало его раньше, но он отметал его как невозможное. Не будь Снейп волшебником, то охотно поверил бы, что его сын страдает психическим расстройством, однако во внезапно прояснившемся сознании всё вопило и кричало, что никакого расстройства у мальчишки нет. Все эти прислушивания, оглядки в пустоту, «глюки»… Не могло же то, о чём Снейп подозревал, в самом деле оказаться правдой? Не мог же мальчишка каким-то образом узнать о существовании таких способностей и теперь проверять отца. Северус был абсолютно уверен, что до сегодняшнего дня его сын и не подозревал о существовании волшебников.

— У тебя когда-нибудь было такое? — вопрос Джеймса заставил его оторваться от размышлений.

— Что именно?

— Ну… Такой симптом?

Подросток до сих пор верил, что Снейп страдает душевным заболеванием. Северус впервые задумался о том, как же тяжело приходилось работникам министерства объяснять родителям маглорождённых волшебников, что их дети совершенно нормальные и магия так же реальна, как закон всемирного тяготения.

Снейп взял Джеймса за руку и с пониманием произнёс:

— Джей, ты не болен. То, что ты рассказал — такое бывает. Просто есть люди, которые умеют чуть больше, чем другие.

Подросток хохнул пустым смехом:

— Мне психиатр тоже самое говорил.

Северус чувствовал своё бессилие и злился на себя за то, что решил открыться мальчику именно в больнице. Джеймс выглядел чрезвычайно подавленным. Северус решил, что на сегодня хватит откровений. В таком состоянии убедить подростка, что всё нормально, не представлялось возможным. Чувствуя себя полнейшим идиотом, Снейп безэмоционально похлопал сына по плечу.

— Постарайся не думать о том, что увидел. Ты прав, тебе просто показалось.

Он приобнял мальчика, как будто это могло что-то исправить. Джеймс не слышал. Его пустые глаза глядели перед собой.

Из больницы Снейп вышел с тяжёлым сердцем. Зачем? Какой чёрт понёс его колдовать при мальчишке именно сейчас? Снейп полагал, что таким образом сможет объяснить Джеймсу, почему мисс Сайрус так резко прервала с ним отношения. В результате, всё стало только хуже. Вместе с тем, Северус думал о реакции мальчика на магию. У него почти не осталось сомнений, но кое-что всё же следовало проверить. Снейп понадеялся, что сможет подтвердить свою версию чуть позже.

Вернувшись домой, он обнаружил на коврике перед дверью повестку в суд. Его вызывали свидетелем по делу об убийстве Кевина МакКоя. Дату заседания назначили на четверг в 10 часов утра. Снейп проверил календарь. Завтра. Его удивило, почему предупреждение о заседании не пришло раньше. В волшебном мире о таких мероприятиях сообщали минимум за неделю.

Остаток дня Снейп провёл в кабинете за варкой зелий. Противоядие общего действия было уже готово, поэтому он сразу принял двойную дозу, памятуя о недавнем приступе и его последствиях. Противообморочному эликсиру нужно было настаиваться ещё восемь часов. Остальное требовало более длительного приготовления.

Ночью Северусу приснился Хогвартс. Он вёл занятие в своём подземелье. В классе сидело так много учеников, что всем не хватало мест, поэтому некоторым пришлось сесть в проходах и на столах. Среди учеников были и слизеринцы, и гриффиндорцы, и когтевранцы. Были те, кто уже выпустился много лет назад; те, кого Северус видел в свой последний год; те, с кем он сам учился когда-то. И все они почему-то были детьми.

Снейп читал лекцию о противоядиях. Дети слушали, как заворожённые, не сводя с него глаз и не мигая, и от этого Северус испытывал нарастающую тревогу.

Вот над головами сидящих поднялась чья-то рука.

— Профессор Снейп, а противоядие может воскресить мертвеца?

Вопрос задала мисс Грейнджер. Северус ядовито заметил, что противоядие действует исключительно на живых и такие элементарные вещи мисс-всезнайка должна знать не хуже него.

— Тогда почему вы читаете нам лекцию? Вас же убили!

Снейп захотел наорать и тут обнаружил, что стоит на могиле. Каменный пол под ногами зашевелился и превратился в сырую кладбищенскую землю. Стены подземелья расступились. Северус оказался в Большом зале за директорской трибуной. Зал был полон. Сотни мертвенно-бледных лиц глядели на него со всех сторон. Их чёрные глаза мерцали зловещими огоньками, сливаясь со светом тысячи свечей, парящих над головами.

— Как смеете вы стоять на этом месте! — раздался голос. — Ваше место в могиле!

Снейп не видел, кто кричит, но узнал этот голос сразу же. Земля под его ногами затряслась. Северус почувствовал, как его начало затягивать в земляную трясину. Он в панике заметался в поисках опоры, но вокруг была только сырая земля и лица… Тысячи белых лиц. Они стягивались вокруг, подбирались ближе. Их глаза становились красными с узкими зрачками.

— Вы должны умереть! Вы должны умереть! Мертвецы не должны ходить среди нас!

Он начал захлебываться. Его окружала уже не земля. Это была чёрная, как смоль, тягучая вода. Она затягивала Снейпа в водоворот из лиц, глаз и рук. Голоса становились пронзительнее. Он не мог кричать, вода заливалась в дыхательные органы.

Тук-тук-тук…

Он оказался в аквариуме.

Тук-тук-тук… Мёртвые школьники застучали кулаками по стеклу.

Тук-тук-тук… По стеклу пошла трещина.

Бу-бум!

Его ослепило зелёное пламя, и мужчина проснулся. В окно барабанил ливень. Раздался оглушительный грохот, и комнату осветила яркая молния. Северус слушал звуки грозы, а перед глазами все ещё мелькали обезумевшие лица.

Снейп никогда не присутствовал на маггловском суде, но догадывался, что данная процедура не сильно отличается от суда в мире волшебников. С того момента, как он обнаружил тело погибшего Кевина МакКоя и впервые познакомился со Скарлетт Сайрус, прошло почти три месяца.

От мисс Сайрус Снейп уже знал, что убийцей Кевина МакКоя являлся Джон Стейтон. Стейтон был знаком со всеми парнями, которые находились в тот день в пабе «Весёлый мельник», и промышлял распространением наркотиков совместно с одним из них. Однажды он втянул в это болото и девушку Кевина. Надо сказать, самого Кевина поначалу нисколько не смущала преступная деятельность его приятелей, но смерть любимой от передозировки резко раскрыла ему глаза. МакКой затаил на Стейтона смертельную обиду. В отличие от своих друзей, у Кевина было одно действительно хорошее качество: он не был способен на настоящий криминал. Но, хотя он не подавал виду, Стейтон прочухал, что МакКой желает сдать их «бизнес» полиции, а потому стал выискивать удобный момент, чтобы избавиться от опасного мстителя.

Когда-то Джон Стейтон работал в «Весёлом мельнике» барменом. Тогда же начал потихоньку толкать народу дурь. В один прекрасный момент хозяину заведения, мистеру Джонсону, надоело присутствие около паба сомнительных личностей в состоянии явно не алкогольного опьянения, он наконец-то сложил два плюс два и уволил Стейтона, при этом не выплатив ему зарплату за весь прошедший месяц. Потребовать причитающееся нечистый на руку бармен решился лишь спустя две недели, и, по несчастливой случайности, именно в тот день Кевин МакКой, Эрик Бёртон и остальные дружки пришли в «Весёлый мельник» попить пива.

Стейтон вошёл в паб с заднего двора через служебный вход. Именно тогда парни уже разошлись. МакКой вспомнил, что забыл свою сумку, и потому вернулся. Мистер Джонсон как раз ушёл к себе в кабинет (в это время он всегда смотрел анонс вечерних новостей). А тут ещё о себе напомнил литр выпитого пива.

Все условия для убийства сложились идеальнее некуда. О приходе Стейтона никто не знал: он не сообщил мистеру Джонсону, что явится требовать деньги.

Стейтон толкнул дверь служебного входа, увидел, как МакКой заходит в туалет, дверь которого располагалась тут же по соседству. Метнувшись в зал, Стейтон обнаружил, что тот почти пуст (если не считать двух полупьяных посетителей). Такую возможность раз и навсегда избавиться от стукача нельзя было упускать. Стейтон забежал в туалет и убил МакКоя охотничьим ножом, который в силу своей нечистоплотной деятельности носил с собой в качестве средства защиты. Затем так же через задний двор покинул паб, дошёл до речки и выбросил нож в воду.

Наверное, убийцу никогда бы не нашли, если бы мистер Джонсон не выливал испорченные безалкогольные напитки прямо на заднем дворе своего бара. Грязь на подошвах Джона Стейтона и грязь с заднего двора оказались идентичными.

Ну а дальше — это уже была забота полиции.

Среди свидетелей помимо Снейпа выступали хозяин «Весёлого мельника» мистер Джонсон, официантка мисс Фишер, работавшая в тот день, все те, кто выпивал тогда с МакКоем, и несколько других его знакомых. Присяжные со скучающими лицами выслушивали свидетелей. Адвокат задавал те же вопросы, что и детективный инспектор во время расследования.

Когда Снейпа вызвали, он заученным текстом пересказал своё видение произошедшего. Мистер Джонсон, сидевший на противоположной стороне зала заседаний, узнал его и показал ему большой палец, демонстрируя солидарность. Когда Северуса допросили и вызвали другого свидетеля, волшебник сел в дальний угол и отвернулся к стене, чтобы не видеть зал. Толпа зрителей, присяжных и свидетелей напоминала ему о приснившемся накануне кошмаре.

Наконец, суд закончился. Присяжные вынесли обвинительный вердикт; Джон Стейтон яростно закричал, что потребует пересмотра дела. Зал суда наполнился гомоном, шарканьем стульев и топота; зрители, громко переговариваясь, вереницами стягивались у выхода из зала. Северус поспешил как можно скорее протолкаться наружу, так как вновь почувствовал себя плохо. В ушах зазвенела фраза из ночного кошмара: «Вы должны умереть!»

Он выскочил из зала суда, добежал до туалета и склонился над раковиной. Рвоты не было, но в горле стояло ощущение, будто его вот-вот вывернет. Снейп сделал несколько глотков воды из-под крана. Умылся. Полегчало. Он критически посмотрел на себя в зеркало. И что только женщина могла найти в нём — в некрасивом, с вечно грязными волосами, с болезненно-жёлтой кожей? Это она ещё не знала о его характере.

Северус вышел из туалета и увидел в конце коридора инспектора Сайрус. Холодно-прекрасная, одетая в форму, она разговаривала с обвинителем. Заметив Снейпа, Скарлетт вздрогнула, прикрыла рот рукой и отвернулась.

Говорила ли она с Джеймсом после визита Северуса к мальчику в больницу? Рассказал ли Джеймс о магии, которую показывал ему Снейп, и о своём «галлюциногенном приступе»? Как отреагировала мисс Сайрус? Подтвердила ли она мнение сына, что его отец сумасшедший, или же раскрыла мальчику истинную сущность этого человека?

Снейп не решался навестить Джеймса ещё раз. Панически боялся опять сделать что-нибудь не так и усугубить и без того испорченные отношения с Сайрусами. Всё чаще его посещала навязчивая идея просто прийти к мальчику, починить ему колено, а потом стереть Джеймсу и Скарлетт воспоминания и об аварии, и о магии и вообще о своём существовании. Вместе с тем Северус старался отметать эту идею, так как частью разума понимал, что таким образом может навредить Сайрусам ещё сильнее. Он не был уверен в своих силах и боялся наложить заклятье забвения неправильно. Опасался, что Скарлетт, увидев его с палочкой в руке, снова атакует его и отдаст на растерзание полиции, психиатрической бригаде или суду. После того, как она ловко пресекла его первую попытку подкорректировать себе память, Снейп стал чувствовать себя совсем слабым и больным.

Ночью волшебнику опять приснился кошмар. Снова и снова его осуждали, обвиняли, убивали, закапывали заживо. Он видел падающего с астрономической башни Директора, глаза Поттера и Тёмного Лорда, кладбище и трупы, трупы повсюду. Кладбище сменилось кабинетом Дамблдора. Вместо директора за столом сидел его собственный, пьяный в хлам, отец. Тобиас выскочил из-за стола, схватил бутылку и заорал, как сильно его ненавидит. В Северуса полетела бутылка. Снейп увернулся и обнаружил, что вместо отца на него движется дементор. Снейп проснулся в холодном поту и с ужасом осознал, что не может пошевелиться. Кошмар продолжался наяву. Дементор склонил над ним свою отвратительную голову и поднял капюшон. Взору Снейпа открылось самое уродливое лицо, какое он когда-либо видел. На покрытой струпьями и язвами чёрной коже отсутствовали глаза. Язвы сочились гноем, на месте носа зияла кровавая дыра, а из отвратительного перекошенного рта торчали жёлтые кривые клыки. Чудовище оскалилось и вонзило клыки ему в шею. Снейп заорал от боли в горле и окончательно проснулся.

Остаток ночи волшебник провёл без сна с включенным стареньким радио, чтобы перебить угнетающую тишину, и пытался уговорить себя, что утром надо непременно перестать маяться дурью и отправиться в лечебницу святого Мунго.

На рассвете Северус всё же провалился в сон и проснулся только в девять часов, мучаясь головной болью и безнадёжно опоздав на работу.

* * *

Хозяин библиотеки, Питер Холлоу, всерьёз подумывал уволить нового сотрудника, который с каждым днём выглядел все хуже и неадекватнее. В конце концов, Холлоу не выдержал и решил серьёзно с ним поговорить. Северус сидел на своём месте за кафедрой при входе в читальный зал и пустыми глазами глядел в электронный каталог. Мистер Холлоу кашлянул.

— Мистер Снейп, меня очень беспокоит ваше состояние.

Северус вздрогнул, только сейчас заметив присутствие начальника.

— Что же вам не нравится? — хрипло спросил он.

— У меня есть подозрение, что вы скрываете от нас какую-то болезнь. Признайтесь, вы что-то употребляете?

— Нет, — честно ответил Снейп.

Мистер Холлоу недовольно покачал головой.

— Ваше состояние отпугивает наших читателей. Я хочу, чтобы вы разобрались с собой как можно скорее. В противном случае, мне придётся найти вам замену.

Снейп процедил, что разберётся, но в душе ему было абсолютно безразлично, уволят его из библиотеки или нет. Эта работа нужна была ему только, чтобы отвлекаться от болезни и окончательно не сойти с ума.

В миллионный раз подземельный затворник прикинул, как отреагируют в мире волшебников, если выяснится, что он жив. Да, Мальчик-который-одержал-победу постарался обелить его репутацию в газетах. Но как это должно было поменять отношение к Снейпу в обществе? Да, бывший профессор зельеделия был целиком и полностью на стороне Дамблдора. Да, он до последнего боролся против нависшей над магическим сообществом угрозой и тайно помогал Гарри Поттеру. Но это совершенно не оправдывало его, как человека. В глазах абсолютного большинства Снейп всегда вёл себя как последний отморозок, и у тех, кому «посчастливилось» с ним работать или у него учиться, не было никаких оснований встречать воскресшего агента с распростёртыми объятьями. Конечно, всеобщая любовь была Снейпу и не нужна, к ненависти к себе он давно привык. Но вот найти новое место с учётом его характера и после всего того, что он натворил — возможно ли? Обратно на должность профессора зельеделия Северуса бы вряд ли приняли, слишком много он там наделал такого (пусть даже под эгидой Директора), что окончательно отвратило к нему коллег. Да он и сам не смог бы вернуться в Хогвартс. А кроме Дамблдора Снейп в волшебном мире больше никому не был нужен. Податься в частные зельедельцы? Неплохой вариант. Только вот кто согласится сотрудничать со столь неоднозначной фигурой? Пусть даже после слов Поттера. И вообще: чтобы он! Снейп! зависел от мнения какого-то Поттера! Нонсенс.

Цокающий стук каблучков заставил Снейпа вернуться в реальный мир. Он поднял голову, ожидая увидеть читателя, и обнаружил перед собой мисс Сайрус. Скарлетт выглядела взволнованно-растерянной. Остановившись перед кафедрой выдачи литературы, она несколько раз открыла рот, желая что-то сказать, но не решалась.

— Зачем ты пришла? — резко спросил Снейп и мысленно выругался на себя за то, что не мог вести себя вежливее.

— Джеймса выписали, — тихо ответила Скарлетт. Её пальцы нервно теребили ремешок на сумке.

Со дня аварии прошла почти неделя. Это обнадёживало — значит, подросток не сильно пострадал.

— Я рад.

— Он сказал, что ты его навещал.

У Снейпа ухнуло сердце. «Не томи, женщина. Что? Что именно он тебе рассказал?». Скарлетт склонила голову и отрешённо поковыряла пальцем под ногтем.

— Что он про меня сказал? — от волнения, в груди мужчины распространялся жар.

— Ничего. Сказал, что ты приносил ему яблоки.

Северуса немного отпустило. Значит, Джеймс не стал говорить о том, как он колдовал.

— Как он себя чувствует?

— Нормально. — Скарлетт отвела взгляд, обдумывая что-то. Внезапно она встрепенулась и с отчаянием выпалила:

— Ему было очень плохо. Я тебе не говорила: мой сын болен. У него не всё в порядке с головой.

Она сделала паузу и добавила:

— Во всяком случае, мы думали так.

Губы Скарлетт предательски затряслись. Она смахнула проступившую под нижним веком влагу. Было видно, как внутри неё шла ожесточённая борьба. Скарлетт пришла к угрожавшему стереть ей память мужчине, и собиралась поведать о болезни своего сына, которая, возможно, имела прямое отношение к сущности этого мужчины.

Северус вдруг осознал, что так тревожило её всё это время.

— Ты боишься, что он станет таким же, как я?

Скарлетт стиснула зубы. Снейп прекрасно понимал её чувства, ведь сам мучился от душевных страхов и сомнений.

— Твой сын — обычный мальчик, — заверил он её, горько отметив про себя, что мальчик-то был как раз не обычный. — Когда ему исполнилось одиннадцать лет, вы не получали никаких странных писем? Например, о приглашении в школу волшебства?

Скарлетт решительно покачала головой, шмыгая носом.

— Значит, Джеймс не волшебник. Все дети с магическими способностями в Англии получают письмо из школы Хогвартс, когда им исполняется одиннадцать.

— Разве в вашей школе не могут ошибиться? — надломленно спросила Скарлетт. — Как они вообще узнают, что чей-то ребёнок — волшебник, если они даже не знакомы с нами?

— Потому что так работает магия, — коротко ответил Северус.

Мисс Сайрус вынула из сумочки две фотографии и положила перед ним. На первой чёрно-белой фотографии Снейп сразу узнал своего бывшего соратника Яксли. Яксли стоял посреди пустынной улицы с палочкой в руке и, безумно ухмыляясь, целился куда-то впереди себя. На втором фото было изображено зелёное облако в форме черепа, зависшее над лесом позади шоссе.

— Откуда это у тебя? — взволнованно прошептал Снейп.

— Из материалов дела. Вернее, это всё, что от него осталось. — Скарлетт глубоко вздохнула, отбрасывая с лица растрёпанные волосы. — В прошлом году в городе произошло много загадочных исчезновений. Не только в городе, по всей стране. В августе девяносто шестого мы возбудили дело о пропаже мужчины. Когда я собирала информацию, мне удалось получить эти фотографии. Вот этого человека, — она указала на Яксли, — зафиксировала камера видео-наблюдения около банка. Второе фото мне принес Джеймс. Кто-то из его друзей сфотографировал. Мы ещё думали, может это такое оптическое явление.

Снейп с отвращением покосился на изображение метки. Да, в девяносто шестом пожиратели оставляли с десяток таких меток в каждом графстве.

— Что было потом? — спросил он, откладывая фотографии в сторону. — Вы нашли мужчину?

Скарлетт покачала головой.

— Нет. Конечно нет. Но, знаешь, потом произошло нечто очень странное. Примерно через три дня после того, как банк выдал мне запись с камеры, пришёл приказ сверху, и начальство потребовало немедленно закрыть дело! А ещё через пару дней пришли какие-то люди из МИ-6 [1] — во всяком случае, так они представились — и изъяли все материалы. А эту фотографию, с мужчиной, я вчера нашла под шкафом. Наверное, она выпала из дела и залетела туда.

Мисс Сайрус умолкла. Северус задумчиво побарабанил пальцами по столу, всматриваясь в фотографии. Стало быть, в девяносто шестом в Министерстве магии ещё оставались сотрудники, которые следили за соблюдением Статута о секретности. Снейп был почти уверен, что представившимися сотрудниками МИ-6 были переодетые члены аврората.

— Этот человек мёртв, — сказал он, показывая на Яксли.

— Ты его знаешь?

— К сожалению, да, — Северус брезгливо перевернул фотографию изображением вниз. — А вот эта гадость — знак Тёмного лорда. Я тебе рассказывал.

— Да, я вспомнила.

Мисс Сайрус задумчиво взяла фотографию с меткой и рассмотрела её.

— Неужели всё, что ты рассказал — правда? Волшебники… магглы… — её глаза наполнились влагой. — Ты спрашивал меня о сыне. Можно ли с ним общаться…

Северус с покорной готовностью ждал запрета.

— Знаешь… Когда я узнала про тебя… что ты волшебник… Я очень испугалась, — Скарлетт проглотила бегущую по щеке слезу. — Ты такой… такой странный. Я совсем не понимаю, чего от тебя ожидать. Я хотела бы убедить Джеймса, что ты преступник или сумасшедший, но в тоже время мне кажется, что это будет нечестно по отношению к вам обоим. К тому же, он знает, что я вру.

Северус согласно кивнул, судорожно пытаясь предугадать, к чему Скарлетт ведёт.

— Я хочу, чтобы ты сам рассказал ему, кто ты. Это будет справедливо.

Северус не поверил своим ушам. Секунду назад он был готов услышать любую мерзость в свой адрес; ждал, что Скарлетт его уничтожит. Но вместо этого она, сама того не осознавая, только что спасла его. Снейп оторопело похлопал глазами, всё ещё ожидая, что сейчас его пошлют куда подальше. Скарлетт молчала.

— Ты уверена? — с недоверием спросил он.

Мисс Сайрус неопределённо повела плечами.

— Думаешь, он адекватно это воспримет? — прохрипел Снейп. От волнения у него пересохло во рту.

— Я уверена, что ты подберёшь правильные слова. Я ведь тебе поверила.

* * *

После того, как мисс Сайрус разрешила Северусу рассказать сыну истинное положение вещей, он не находил себе место и беспрестанно поглядывал на часы, отсчитывая время до окончания рабочего дня. В душе он был рад, что Джеймс не сказал матери о показываемых «фокусах». Вопрос, почему он так поступил, оставался открытым, но Снейпа поражало другое. То, как честно мисс Сайрус обращалась с Джеймсом. Из их разговора Северус понял, что Скарлетт очень переживает за сына, и с её умением стратегически мыслить ей и правда ничего не стоило силой убеждения огородить Джеймса от общения с отцом. Но тем не менее, она почему-то дала сыну возможность решать самому, стоит ли иметь дело с таким человеком.

Такие отношения матери и сына были Снейпу непонятны. Он неоднократно пытался представить, как повёл бы себя на её месте, и то и дело ловил себя на мысли, что сообщил бы во все возможные инстанции, лишь бы уберечь своего ребёнка от неизвестной опасности.

Едва Снейп вышел из библиотеки, то сразу же трансгрессировал на Академическую улицу. Окна в гостиной Сайрусов светились приветливым оранжевым светом. Северус поднялся по ступенькам и нерешительно позвонил в звонок. За те мгновения, пока за дверью приближались шаги, его сердце готово было разорваться от перенапряжения.

Мисс Сайрус казалась невероятно хрупкой и беззащитной в вязаной кофточке и юбке в пол, однако её холодное, сосредоточенное лицо указывало на готовность в любой момент дать достойный отпор. Снейп проследовал за ней в гостиную, где полторы недели назад Скарлетт угощала его вином и предлагала развлечься. Джеймс сидел на диване перед телевизором. Его правая нога, закованная в жёсткий каркас в области колена, покоилась на журнальном столике. Увидев отца, он немного приподнялся на локтях и с деланным безразличием протянул:

— Ну, и что вы собрались мне рассказать?

Мисс Сайрус жестом пригласила Северуса сесть в кресло. Все её мышцы были напряжены, глаза нервно перебегали то на его руки, то на карманы.

— Твой отец, как бы это сказать… — она нервно заломила пальцы. — Помнишь, в прошлом году было много странных случаев? Облако в виде черепа?

Снейпу захотелось провалиться сквозь землю. Зачем, зачем Скарлетт решила начать именно с этого? Он кашлянул. Джеймс перевёл взгляд на него.

— При чём тут облако? — непонимающе спросил Джеймс. — Ты его сделал, что ли?

Снейп ощутил, как от волнения его ноги стали ватными и одновременно налились свинцом. Он облизал пересохшие губы.

— Мисс Сайрус хотела сказать, что у всех странностей, которые произошли недавно, есть логическое объяснение. Есть такие люди, которые могут чуть больше, чем другие. Я один из них.

— Это я уже слышал, — язвительно заметил Джеймс. — Только не надо сейчас говорить, что шизофрения — это норма.

Снейп медленно достал из кармана волшебную палочку. При виде палочки мисс Сайрус подскочила в кресле и замерла, как змея перед броском. Северус молча направил палочку на лежащий на столике журнал и поднял его в воздух.

Реакция Сайрусов была бесценна. Лицо Скарлетт исказилось болью, словно её ломало изнутри. Джеймс снова оцепенел и вжался в диван. Северус ощутил странное облегчение, как будто с груди свалилась груда камней. Одним движением кисти он превратил журнал в бутылку воды. Бутылка откупорилась, из её горлышка извергся фонтан искр. Увидев искры, мисс Сайрус раскрыла рот, словно хотела вскрикнуть, но не смогла издать ни звука. Джеймс в оцепенении вцепился руками в диван, его губы что-то беззвучно прошептали. Видели бы они настоящую магию, подумал Снейп, с горечью обозревая своё творение. Этот трансфигурационный ширпотреб уровня второго курса мог впечатлить разве что таких вот магглов.

Он поставил всё ещё искрящуюся бутылку на стол, поменял ей цвет на ярко оранжевый, дождался, когда она перестанет фонтанировать, и вернул предмету первоначальный вид. После этого бережно уложил палочку обратно в карман и покорно отошёл в сторону, позволяя Сайрусам очухаться после потрясения.

Первой способность двигаться вернулась к Джеймсу. Он рывком схватил журнал и кинулся бешено перелистывать страницы. Остановившись на программе телевизионных передач, он провёл пальцем по списку, отыскал там собственноручно сделанную пометку и потрясённо выпалил:

— Как ты это сделал?!

Мисс Сайрус судорожно затряслась, закрыла лицо руками и разрыдалась. Джеймс бросил журнал и повернулся к матери:

— Мам, ты чего?

Северус подскочил к Скарлетт и потряс её за плечо. Она зарыдала громче.

— Что с ней? — с непониманием протянул Джеймс, трогая мать за руку. — Ма-ам?

— Скарлетт, успокойся! Перестань! — Снейп схватил её за плечи и сильно тряхнул.

Мисс Сайрус начала беззвучно отмахиваться. Снейп наколдовал стакан с водой, грубо пихнул его Скарлетт в губы и заставил выпить. Она сделала несколько больших глотков и закашлялась. Снейп отстранил стакан. Тяжело дыша, мисс Сайрус откинулась в кресле.

— Мне уйти? — спросил Северус, ставя стакан на стол.

Она неопределённо махнула рукой.

— Нет! — Джеймс подскочил, насколько позволяла больная нога. — Объясни, как ты это сделал!

— Никак. Это магия, — бросил Снейп.

Внезапно Северус осознал, как же сильно устал от общения с этой семьей. Устал от непонимания мисс Сайрус, от её смены отношения к нему, от её слез и истерик, от настойчивого желания Джеймса объяснить суть «фокуса». И хотя волшебник яснее ясного осознавал, что мальчик не виноват во всех этих конфликтах, он не мог не испытывать к нему раздражения.

Джеймс вопрошающе взирал на Снейпа хищным взглядом. Северус заставил мальчика сесть и взял его за больное колено.

— Не болит?

Джеймс с непониманием уставился на него. Северус вновь вытащил палочку и щёлкнул. Фиксатор отстегнулся и упал на пол. Скарлетт подорвалась с кресла.

— Что ты собираешься делать?!

— Сядь! — рявкнул Снейп.

Женщина опешила. Снейп осторожно ощупал ногу мальчика, взял палочку и направил её в самый центр колена.

— Не шевелись.

Джеймс напрягся.

— Что ты хочешь сделать? — пролепетал он, но Снейп жёстко схватил мальчишку чуть выше колена, не давая ему двигаться, и чётко произнес заклинание. Кончик палочки засиял ярко-голубым светом, свет просочился через кожу, и колено засветилось. Раздался еле слышный щелчок. Джеймс сдавленно вскрикнул, и свечение прекратилось. Северус отложил палочку, взял сына за ногу и заставил согнуть.

— Не болит?

Джеймс, раскрыв рот, оторопело помотал головой. Снейп взял его под руку и заставил встать. Джеймс в изумлением обнаружил, что может нормально двигаться.

Мисс Сайрус безумными глазами следила за происходящим. Увидев, что сын как ни в чём не бывало стоит на ногах, она затряслась, кусая пальцы, и зашептала:

— Этого не может быть… не может!

Она бросилась к сыну и обняла его. Джеймс поглядел на отца со смесью сомнения и восхищения.

— Это какой-то бред! — он согнул и разогнул ногу. — Не знаю, как ты это сделал, но это что-то.

— Как мне тебя благодарить? — спросила Скарлетт, сдавленно улыбаясь сквозь слезы.

— Для начала перестань меня бояться, — сухо бросил Снейп. — Большего мне не надо.

Примечания:

[1] МИ-6 — служба британской разведки

Северус догадывался, что Джеймс непременно решит выяснить подробности его биографии, но никогда не думал, что мальчишка прямо на следующий день явится к нему домой. О своём приходе он известил продолжительным, настойчивым звонком в дверь.

— Ты мог бы и предупредить, что придёшь! — проворчал Снейп, впуская своего отпрыска в дом. — Твоя мать точно разрешила прийти ко мне?

— Она не знает, — отмахнулся Джеймс. — Её с утра вызвали на происшествие.

— Откуда у тебя мой адрес?

Джеймс не ответил и без приглашения проскользнул в ближайшую комнатку, что служила Снейпу гостиной, и внимательно огляделся по сторонам. Его несколько разочарованный взгляд говорил о том, что подросток ожидал прямо с порога увидеть нечто волшебное или, по крайней мере, необычное.

— Значит, пока твоя мать ездит на работу, ты шляешься, где попало? — выпалил Снейп, наблюдая, как Джеймс исследует комнату.

— Почему сразу «шляюсь»? — обиделся тот. — Я же к тебе пришёл, ты же мне вроде не чужой, — Джеймс окинул Снейпа оценивающим взглядом. — И потом, она всё равно догадается, где я.

Тут он заметил прикрытый тряпкой пустой котёл на столе, и его глаза загорелись энтузиазмом.

— А это можно посмотреть?

Северусу стоило огромных усилий усмирить в себе оскорбленного собственника, на чью территорию вторглись с такой неслыханной наглостью, и позволить мальчишке взять котёл. Джеймс повертел котёл в руках, прикинул вес, постучал по донышку. Северус поймал себя на мысли, что если бы котёл оказался в руках пятилетнего ребёнка, тот тоже начал бы его крутить и стучать по донышку.

— И вот в этой штуке ты зелья варишь, да? — спросил Джеймс, проводя пальцем по клейму производителя на боку котла.

— Да, — сдержанно ответил Снейп.

— А в кастрюле его можно варить?

На мгновение вопрос показался волшебнику глупым. Как можно варить зелье в кастрюле! Но тут он задумался. Подобная мысль раньше не приходила ему в голову.

— Мы не используем кастрюли, — нашёлся Снейп, отбирая котёл и ставя его на место.

— Почему? — удивился Джеймс. — Есть принципиальная разница?

Северус мог бы объяснить, что для правильного приготовления зелья важна форма котла и сплав, из которого сделана ёмкость, но вовремя сообразил: мальчишка обязательно возразит, что кастрюлю тоже можно сделать из олова.

— Это такая традиция, — буркнул он, — зелья всегда варят в котлах. Ты же пьёшь чай из кружки, а не из бокала!

Упоминание о чае напомнило Снейпу о недоеденном завтраке, поэтому он предложил сыну перекусить. Так как угощать было особо нечем, а Джеймс всем своим видом так и ждал какого-нибудь чуда, Северус на скорую руку приготовил бутерброды, нарезав хлеб и колбасу при помощи волшебной палочки и уложив их на тарелку, которую наколдовал тут же из воздуха. Джеймс с опаской взял первый бутерброд с колбасой и скептически осмотрел его на предмет съедобности, но его сомнения развеялись, когда Снейп сам откусил кусок.

— Хорошо ты живёшь, — заметил Джеймс после того, как проглотил три бутерброда, — что не хочешь, всё можешь сделать магией. Тебе ведь можно и не работать, да?

— Не всё так просто, — возразил Северус, доедая свой бутерброд с сыром. — Сама по себе магия недолговечна, её нужно постоянно поддерживать. Можно создавать небольшие предметы вроде тарелки. Она вполне может просуществовать несколько дней, но потом всё равно исчезнет или примет изначальное состояние. А если ты решишь наколдовать дом, то вряд ли сможешь прожить в нем больше недели.

Северус с неприязнью окинул взглядом тесную кухню, в которой они сидели. Джеймс задумчиво покрутил в руках бутерброд.

— Но ведь ты можешь постоянно создавать такие тарелки и продавать их! Например, как одноразовую посуду.

Джеймс взял тарелку в руки и изучил её.

— А откуда она появилась?

— Из воздуха.

Джеймс по-детски постучал по тарелке пальцами, словно проверяя, не растворится ли она сейчас от удара.

— Нельзя просто так сделать что-то из воздуха, — задумчиво протянул он. — Должна быть какая-то реакция.

— Какая реакция? — не понял Северус.

— Ну, химическая или физическая. Это ты должен знать! — Джеймс поднял на него свои сверлящие глаза. — Что такое магия как явление? Как она работает?

Снейп поймал себя на мысли, что за шестнадцать лет преподавательской практики ни один ученик не задавал ему подобного вопроса. Более того, он сомневался, сталкивались ли с такими вопросами другие профессора.

Северус стал вспоминать, как же ему объясняли магические процессы, когда он сам учился в школе. Об этом наверняка говорили, на трансфигурации-то точно, но вот как именно это объяснялось, мужчина напрочь забыл.

— Магия бывает разная, она по-разному устроена, — начал Снейп в надежде, что Джеймс задаст уточняющий вопрос и тем самым наведёт его на правильный ответ. — Зельеделие — тоже магия, но, к сожалению, даже некоторые волшебники не всегда это понимают, — он презрительно скривил губу.

— Нет, ну с зельями как раз всё более или менее понятно, — деловито заявил Джеймс. — По крайней мере, тут можно проследить реакцию. Это же как бы химия, да?

Северус почувствовал себя оскорблённым. Как можно сравнивать такую сложную и важную часть магии как зельеделие с какой-то ничтожной маггловской химией?

— С химией всё ясно, — продолжал Джеймс. — Ты бросаешь в котёл разные ингредиенты, они вступают в реакцию, и получается зелье. Но вот вчера у нас дома ты сделал из журнала бутылку. Как ты это сделал?

Снейп потянулся за палочкой, желая продемонстрировать вчерашний трюк, но Джеймс жестом остановил его и добавил:

— Я имею в виду, что такое произошло с журналом, чтобы он стал бутылкой? На молекулярном уровне?

Слава Мерлину, это существо не попало в Хогвартс! Он бы всем вынес там мозги своими расспросами! Но ведь, действительно, что происходит с вещами на молекулярном уровне, когда волшебник меняет их облик?

Джеймс вопрошающе взирал на Снейпа в ожидании ответа. Северус достал палочку и взял ложку.

— На молекулярном уровне, говоришь? — он повертел ложку между пальцев. — Ну давай посмотрим, что происходит.

Он положил ложку перед собой и удобно расположил палочку в руке. Джеймс вытянул шею и, как коршун, навис над подопытным предметом, тараща глаза и стараясь ничего не пропустить. Северус коснулся ложки концом палочки, пробормотал заклинание, и ложка превратилась в карандаш.

Несколько секунд Джеймс, не мигая, пялился на возникший вместо ложки карандаш. На его лице застыло выражение, с каким обычно скептик смотрит на иллюзиониста, ловко провернувшего фокус перед самым носом зрителя.

— Сделай опять ложку, — попросил он.

Снейп выполнил просьбу: превратил карандаш обратно в ложку, а потом снова сделал из неё карандаш. На лице Джеймса выразилось ещё большее замешательство.

— Как? Вот как ты это делаешь?!

Волшебник пожал плечами.

— Это магия. Трансфигурация, если быть точнее.

Джеймс в полном недоумении вытаращил глаза.

— Чёрт возьми, я уже понял, что это «магия»! Но как она работает? Что происходит с материей?

Северус резко рассмеялся. С одной стороны, его забавляло бесконечное удивление мальчишки, а с другой, ему неожиданно стало смешно от того, что он и сам толком не знал, как объяснить магию с точки зрения маггловской науки.

Джеймс с выражением эксперта поднял карандаш и взял со стола другую ложку.

— Вот смотри, — он показал Снейпу два предмета, — карандаш — это дерево, так?

— Так, — согласился Снейп.

— А ложка — это металл, так?

— Так.

— Как дерево получается из металла?

Северус глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Столь настойчивое желание подростка объяснить магию маггловской наукой начинало выводить его из себя. Он сходил в комнату, принёс старую пустую тетрадь и огрызок карандаша и, сев за стол, принялся рисовать.

— Из чего сделано дерево? — спросил он Джеймса.

Подросток замялся.

— Э-э… ну… Из целлюлозы.

— А целлюлоза?

— Из углерода. Вроде бы.

Северус начинал смутно припоминать запутанные схемы, коими тогдашний профессор трансфигурации исписывал школьную доску, объясняя будущему королю подземелий и его однокурсникам принципы превращения стеклянного бокала в живую птицу. Перед глазами всплыл образ школьной доски, исчерченной схемами, изображающими строение вещества.

Хотя волшебники не уделяли строению материй столь пристальное внимание, как магглы, они тоже знали, что все предметы состоят из молекул, а молекулы — из атомов. И если магглы додумались до планетарной модели атома лишь в 1911 году благодаря экспериментам Эрнеста Резерфорда, то в мире волшебников данное открытие принадлежало не менее великому учёному Галилею Игнатусу, который, между прочим, опередил своего не-магического коллегу аж на целый век. Как и Резерфорд, Игнатус также предположил, что у атома есть ядро, вокруг которого вращаются частицы. Их он назвал «лунами». Позднее, путём многочисленных магических экспериментов, Галилей Игнатус установил, что «луны» имеют разный заряд — положительный и отрицательный — и назвал эти частицы соответственно «полными лунами» и «новыми лунами». Сто лет спустя Эрнест Резерфорд тоже откроет «луны» и назовёт их протонами и электронами.

Идея о планетарной модели атома понравилась магоучёным. С её помощью удалось объяснить многие магические процессы, которые до этого воспринимались как данность. Однако для большинства простых волшебников знание об атомах не несло большого практического смысла. Магия на то и магия, что не требует глубоких объяснений. Поэтому, хотя учение о строении вещества и было включено в школьную программу для общего развития, но изучалось вскользь на втором или третьем курсе, а потому быстро забывалось.

Северус нарисовал на листке бумаги атом, такой, каким видел его в маггловском учебнике по химии: с жирной точкой в центре — ядром, и множеством овалов вокруг, на которых помещались точки поменьше — электроны.

— Смотри сюда. Вот атом углерода, из которого состоит карандаш, — Северус нарисовал второй атом, но на этот раз изобразил больше точек. — А вот атом металла. У него больше электронов, поэтому и получается другое вещество. Когда ты превращаешь дерево в металл, под воздействием магии недостающие электроны перепрыгивают на соседние атомы. Их становится больше, соответственно, атомы углерода становятся атомами металла. Так из карандаша и получается ложка.

Джеймс посмотрел на Снейпа, как на идиота.

— А что происходит с теми атомами, которым не хватило электронов? Их же нужно больше!

Снейп задумался.

— Воздух, — медленно проговорил он. — Недостающие электроны приходят из воздуха. Я же сказал, что магия недолговечна, её необходимо поддерживать. Поэтому через некоторое время все электроны возвращаются на свои места, и ложка опять становится карандашом.

Джеймс по-прежнему глядел со скептицизмом. Северус сдался.

— Давай оставим этот вопрос на потом? У меня где-то был очень хороший справочник по трансфигурации, там точно должно быть написано, как именно происходит превращение. Я найду его, и ты сам всё сможешь прочитать.

Джеймс плотно сжал губы и одобрительно кивнул, однако лицо его выражало разочарование. Снейп слегка усмехнулся. Ему было непривычно рассуждать о столь высоких материях с подростком, да ещё и с магглом. Но именно в этот момент он вдруг осознал, что в этом и состояла разница между ролью учителя и ролью отца.

Джеймс поёрзал на стуле, словно желая что-то сделать, но забыв, что именно. Потом порылся в карманах джинсов и извлёк фотографию с висящей над лесом меткой.

— Мама немного рассказала о тебе, когда ты ушёл. Что ты бывший препод и всё такое, — он покрутил фотографию. — Ещё она сказала, что у вас была какая-то война, и ты в ней участвовал сначала на одной стороне, потом на другой.

Снейп напрягся.

— Вот эта хрень — её ваша мафия сделала? — Джеймс ткнул пальцем в зелёную черепушку.

— Да, — нехотя отозвался Снейп.

— А исчезновения? Тоже они?

— Да.

— И что это за мафия? Зачем они это делали?

— Не думаю, что тебе стоит знать.

Глаза Джеймса вспыхнули.

— Ты мой отец! Я обязан знать.

Снейпу было трудно говорить. Он задумчиво побарабанил пальцами по столу, решая, с чего начать. Потом встал и отошёл к окну. Ему становилось спокойнее, когда между ним и мальчиком возникала физическая дистанция.

— В нашем сообществе уже долгое время существует социальная дискриминация, — тяжело начал Северус, глядя в серое небо. — Дело в том, что волшебники не всегда рождаются от других волшебников. Иногда они появляются в обычных, немагических семьях. Их называют магглорождёнными. Такие волшебники ничем не отличаются от так называемых «чистокровных» магов. Среди них много достойных, умных людей. Но так получилось, что испокон веков чистокровные маги презирали магглорождённых. Они считали, что только тот волшебник, который родился в полностью магической семье, достоин жить и пользоваться благами нашего общества. И вот однажды появился человек, который решил избавить общество от магглорождённых, — грязнокровок, как их презрительно называли, — а заодно и от магглов — не-волшебников. Его идеи пользовались огромной популярностью среди тогдашней аристократии, поэтому он быстро набрал единомышленников и начал войну.

Джеймс слушал Снейпа очень внимательно, напряжённо вслушиваясь в каждое слово. Северус в общих чертах рассказал о первой магической войне, о пророчестве и о том, как стал действовать под эгидой Директора. Когда он умолк, то долго не решался обернуться и взглянуть сыну в глаза.

— Ты тоже считаешь, что мы хуже таких, как ты? — в голосе Джеймса прозвучало осуждение.

— Нет.

— Тогда зачем ты вступил в эту организацию?

Как же тяжело было ему отвечать. Никогда ещё Северус так остро не осознавал всю вопиющую глупость поступков своей бездарной молодости. Как слеп может быть человек, лишенный разумных наставников.

Северус снова ощутил на себе бурящий взгляд своего отпрыска. Надо, надо поговорить с ним честно. Этот мальчик — последнее, что могло придать смысла его зашедшей в тупик жизни.

— Зачем ты красишь волосы в синий?

Мальчишка оторопел. Снейп ожидал подобную реакцию. Сравнение было ужасно глупым, но так было проще объяснить.

— Просто ответь, зачем. Ты же не просто так это делаешь.

Джеймс повёл плечами.

— Не знаю. Мне просто нравится. Это круто.

— Ты считаешь, это хороший способ показать это?

Джеймс пожал плечами и с непониманием уставился на отца.

— Когда мне было столько же, сколько тебе, мнение о том, что только чистокровные волшебники достойны править миром, было очень популярно среди молодежи. Когда Тёмный Лорд начал собирать сторонников, те, кто поддерживал его идеи, добивались больших успехов в обществе. Они были правящей элитой. Быть одним из них было… круто, — последний раз столько же отвращения Снейп вкладывал разве что в слово «грязнокровка». А может ещё в фамилию «Поттер».

Джеймс молчал. По его лицу было сложно понять, что он чувствует. Северусу начинало казаться, что при всей внешней подростковости поведения, мальчишка прекрасно владел своими эмоциями и умел притворяться не хуже двойного агента.

— Ты хотел признания?

А нет, владение эмоциями ещё плохо ему давалось. В голосе предательски зазвенела наивная надежда. Лили тоже до последнего искала в людях только хорошее.

— Я не знаю, чего именно я хотел. — Подкативший к горлу ком не давал свободно говорить. — Как видишь, я был не очень умным, — Снейп мрачно усмехнулся. Надо же, а раньше он никогда не позволял себе самоиронии!

Уголки губ Джеймса чуть дёрнулись в невесёлой ухмылке. Его взгляд стал задумчиво-рассеянным, совсем как у матери. Проклятая генетика. Какие ещё шутки она готова сыграть?

— Те, кто были на стороне этого Лорда — они убивали людей?

— Было и такое.

— А ты? Что ты делал?

Прямой взгляд Джеймса был поразительно похож на сухой пристальный взгляд Скарлетт, каким она смотрела на допрашиваемого свидетеля. Ни намека на ненависть или презрение, страх или гнев. Неподвижный оценивающий взгляд, пронзающий насквозь, как рентгеновский луч.

«Что ты хочешь от меня услышать? Да, я не убийца, но ты этого пока не знаешь. И у тебя хватило смелости явиться сюда и задавать мне вопросы. Твой отец может оказаться каким угодно подонком, но ты совсем не боишься. Бесстрашный безумец. Тебе нужно научиться разбираться в людях, иначе угодишь в такое же дерьмо.»

— Что ты хочешь от меня услышать? — тяжело спросил Северус.

Джеймс плотно сжал губы. Было заметно, как он напрягся: подобно матери, выпрямил плечи, словно готовясь к неожиданному нападению. Тонкие пальцы согнулись в костяшках, руки стали жёсткими.

— Я выведывал секретную информацию. Обеспечивал пожирателей смерти зельями. Иногда устраивал погромы. Но я никогда никого не насиловал и не убивал.

Повисло напряжённое молчание. Снейп видел, как Джеймс что-то усиленно обдумывает, а сам размышлял о том, как поступить дальше. За свою недолгую и несчастливую жизнь он привык к болезненным утратам, но так легко и быстро потерять вот-вот обретённую семью казалось просто невыносимым.

В грязное окно забарабанили крупные капли дождя. Через узкую щель между створками на пол сразу же потекли струи воды. Снейп подорвался со стула и, в два шага достигнув окна, с силой захлопнул его.

— Кажется, сегодня дождь не обещали, — пробормотал он первое, что пришло в голову, чтобы разрядить обстановку. — Ещё чай хочешь?

Не дождавшись ответа, он схватил чайник и плеснул Джеймсу в кружку уже остывшую воду. Джеймс рассеянно отхлебнул.

— Мама очень расстроилась, — протянул он уныло. — Когда ты вчера ушёл, она весь вечер ревела. Она никак не может смириться с тем, кем ты оказался.

«Не сомневаюсь».

— Ты ей так нравился.

«Какая дурость. Что она во мне нашла?»

— Вам надо помириться! Мы так долго тебя искали. У вас же всё было нормально!

— Зачем я вам нужен?

Джеймс рассеянно повёл плечами.

— Ты мой отец.

— Отец — тот, кто воспитал, а не зачал. Я не тот человек, который нужен тебе и твоей матери.

— Почему ты так считаешь? — Джеймс сверлил его похолодевшим немигающим взглядом.

— Хотя бы потому, что твоя мать живёт в мире нормальных людей. Ей нужен нормальный мужчина с хорошей репутацией, а не… сам понимаешь, — Снейп тяжело вздохнул.

— Не понимаю.

Северус перевел дух. Необходимо было успокоиться, иначе он мог наговорить лишнего. Мальчишка с вызывающим видом ждал ответа.

— Послушай, — медленно произнес Северус, тщательно подбирая правильные слова, — мне было приятно познакомиться с твоей матерью, она прекрасная женщина, но, — он сделал акцент на последнем слове, — в своё время она имела несчастье познакомиться со мной. Я ни в коем случае не осуждаю твоего появления. Наоборот, я очень рад, что у меня родился такой сын, как ты. Но ты даже не представляешь, как тебе повезло вырасти без моего участия. Моя жизнь связана с чудовищными людьми и кошмарными событиями. Даже сейчас, когда наша война закончилась, я до сих пор боюсь, что со мной может произойти что-нибудь ещё. Я категорически не хочу ввязывать вас в свои проблемы, не хочу, чтобы вы пострадали из-за меня. Не подумай, что я не собираюсь вас бросать. Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь. Но я действительно плохой человек. Мы не сможем стать нормальной семьей.

Северус не был уверен, получилось ли у него донести свою мысль до сына. Джеймс сверлил его немигающим взглядом. Снейп поймал себя на мысли, что не может расшифровать его чувства.

— То есть, пока я не уехал на концерт, тебя это не смущало? — отчитывающим тоном процедил Джеймс. — Что ты не хочешь нас ввязывать с свои проблемы, что мы можем пострадать. А сейчас ты ни с того ни с сего решил нас от себя спасать!

Северус растёр рукой глаза, собираясь с мыслями. От этой сложной беседы у него сдавило виски. Пульсирующая боль не давала сосредоточиться. Волшебника злило и мучило, что после клинической смерти он разучился играть в эти логические шахматы — игру, из которой он всегда выходил победителем.

— Я запутался, — неожиданно для себя честно признался Снейп.

Раньше он никогда не позволял себе такой откровенности. В его жизни было всего два человека, с которыми он скупо делился своими чувствами: Лили Эванс и Альбус Дамблдор. Оба этих человека теперь лежали в могиле. Северус посмотрел на сына сквозь пальцы. Джеймс в задумчивости методично хлопал себя по некогда сломанному колену. Наконец, он решительно встал и огляделся в поисках рюкзака, с которым пришёл.

— Ладно. Не буду тебя больше беспокоить. — По его интонации было слышно, что Джеймс сердился.

— Ты обиделся?

— Нет. Нет. Я всё понимаю. Наверное, — Джеймс несколько раз утвердительно потряс головой, как бы подтверждая сказанное. — Как разберёшься со своими чувствами, дай знать.

Джеймс закинул рюкзак на плечо. Северус опёрся на стол и тяжело поднялся. Они вместе подошли к входной двери.

— Я всё равно рад, что мы познакомились, — сказал Джеймс в дверях.

Снейп попытался улыбнуться.

— Спасибо за колено.

— Осторожнее на дороге.

Джеймс пожал ему руку.

— Ладно. Я пойду. Увидимся. Надеюсь.

Примечания:

Нечто похожее на Джеймса. Найдено на просторах интернета)

https://janvalentine.tumblr.com/post/91217462944/fuckwhyhellsing-source — Джеймс и его демоны

https://vk.com/wall-55844834_461897 (предупреждаю: курить вредно!)

Северус был одним из тех, кто, столкнувшись с несчастьем, мучительно переживал его, терзаясь сомнениями и страхами и коря себя за упущенное. Если же несчастья не случалось, он создавал его себе сам, выкапывая из глубин сознания самые мрачные эпизоды своей жизни, смакуя каждое мгновение печального события и предаваясь рефлексии. Об этой бесконечной душевной борьбе никто не знал. Мужчина яростно отталкивал всякого, кто желал помочь ему выбраться из собственноручно вырытой ямы; прилагал все усилия, чтобы скрыть от внимательного взора несовершенство своей психики; изображал уверенного в себе человека. Талантливая игра в непробиваемую бестию помогала ему жить и выживать уже почти четыре десятка. Однако рано или поздно всему наступал предел. Северус так устал бороться с демонами в своей голове, так устал доказывать другим и в первую очередь себе, что он лучше тех, кто купался в лучах всеобщего восторга, так устал от самого себя — что осмелился открыть душу последнему не отвернувшемуся от него человеку.

Джеймс Сайрус совсем не ожидал встретить отца, когда погожим августовским днём оттачивал слайд по лестничным перилам в центральном городском парке. Подросток разгонялся по аллее, запрыгивал вместе со скейтом на перила и, раскинув руки и балансируя ими как крыльями, скользил вниз. В такой позе он как никогда походил на коршуна, пикирующего к жертве. Лестница упиралась в мощёную дорожку, идущую вдоль ручья, поэтому в конце слайда Джеймсу приходилось опасно разворачиваться, чтобы увести скейтборд в сторону и не угодить в ручей. Завершив трюк, он хватал доску и бежал по лестнице вверх обратно к аллее.

Снейп долго наблюдал за сыном из-за дерева, прежде чем решился подойти к нему. Подросток в очередной раз удачно соскользнул с перила, ловко приземлился на обе ноги и, подхватив скейт, побежал вверх по лестнице. Наверху Джеймс столкнулся с отцом.

— Ого, не ожидал тебя увидеть, — воскликнул подросток. — Как ты меня нашёл?

— Интуиция, — сухо произнёс Северус.

Джеймс в неловком молчании переминулся с ноги на ногу. Он был одет в неизменные чёрные джинсы и футболку с изображением очередной рок-группы.

— Красиво ездишь, — заметил Северус, разглядывая футболку. — Расшибиться не боишься?

— Я привык. Уже столько раз падал.

— Ну, и к чему такие риски? — с укором спросил Северус. — Ты бы хоть шлем надел, с твоими травмами.

Джеймс отмахнулся.

— Я с шести лет катаюсь. И кстати, серьёзных травм ни разу не получал. Так, ушибы только. — Джеймс задрал рукав футболки и показал белёсый шрам вдоль локтя. — Вот это я весной на булыжник налетел. С ограды свалился. Ещё один раз лодыжку вывихнул, но это было давно.

Снейпа не переставало поражать, откуда после стольких повреждений у этого маггловского подростка хватало здоровья и желания продолжать заниматься столь экстремальным спортом. Ещё больше претензий было к его матери: если Джеймса в девять лет сбил автомобиль, то какого чёрта она позволила ему возобновить такое травмоопасное увлечение?

— Среди волшебников бывают скейтеры? — поинтересовался Джеймс.

— Нет. Разве что среди магглорождённых.

— А чем у вас вообще увлекаются?

Снейп рассказал Джеймсу о квиддиче. Подросток выслушал с интересом, живо задавая вопросы, но сама игра его не впечатлила. Как выяснилось, Джеймс вообще довольно равнодушно относился к спорту в классическом понимании, особенно к командным играм. Скейтбординг нравился ему свободой самовыражения, и парень считал его больше субкультурой, нежели видом спорта.

Они прошлись по аллее. В парке было немноголюдно. Редкие посетители отдыхали на лавочках или прямо на траве, наслаждаясь последними тёплыми деньками. Отец и сын сели на лавочку под тенью большой раскидистой липы.

— Как мама? — как бы невзначай спросил Снейп.

— Получше, — Джеймс пнул лежащий под скамьёй камешек. — Они там труп в реке нашли, мужика какого-то. Вроде как убийство. Мать вот теперь расследует. Кстати, она хотела позвонить тебе, узнать, как дела. Но так не собралась.

— Так занята или всё ещё боится меня? — мрачно спросил Северус.

Джеймс пожал плечами.

— Вряд ли боится. Скорее сомневается.

Снейп прекрасно понимал её чувства. После их последней встречи, когда он вылечил Джеймсу ногу, волшебник днями напролёт размышлял о том, стоит ли снова пытаться наладить со Скарлетт контакт. Северус мучительно переживал, что мисс Сайрус отвергнет его, а с другой стороны — панически боялся начинать отношения.

Джеймс запустил пальцы в свои густые синие волосы, забирая их назад, и откинулся на спинку скамьи, закрыл глаза и подставил лицо пробивающемуся сквозь листву лучику солнца. Снейп последовал его примеру. В высоте, среди ветвей, громко чирикал одинокий воробей. Северус невольно вспомнил, как по весне просыпался утром под чириканье воробьёв в кустах, высаженных перед окнами его спальни в Хогвартсе. Птичий гомон начинался с первыми лучами солнца, и иногда, пребывая в скверном расположении духа, Снейп швырял в кусты заклятье, заставляя воробьёв в истерике разлететься кто куда.

К скамье неспешно приближалась пожилая женщина с клюкой. Внезапно Джеймс вздрогнул, уставился на старушку и внимательно прислушался. Затем спокойно вернулся в первоначальное положение и щёлкнул пальцами левой руки у виска. Снейп уже не раз замечал этот жест и давно собирался узнать причину этих странных движений. Похоже, наконец подвернулся подходящий момент подтвердить свою теорию.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он, когда старушка удалилась.

— Что именно? — не понял Джеймс.

— Вот так щёлкаешь пальцами?

Джеймс согнул левую руку и поглядел на растопыренные пальцы.

— Не знаю. Так, привычка, — он спрятал руку в карман.

Мальчишка явно врал, однако Северус опасался задать вопрос прямо.

— Если тебя что-то беспокоит, ты можешь со мной поделиться. Я никому не скажу.

Джеймс сделал честные глаза.

— Меня ничего не беспокоит. С чего ты взял?

Северус не стал настаивать. Джеймс задумчиво повертел правой рукой скейтборд, уперев его носом в землю. Обратная сторона доски была раскрашена в синий, такой же, как его волосы, а сверху красовалась выведенная кривыми белыми буквами надпись — «птица». Прочитав слово, Снейп вспомнил, что вчера вечером отыскал учебник по трансфигурации за пятый курс, в котором объяснялось, каким образом предметы превращаются в животных и обратно.

— Помнишь, ты спрашивал меня, как работает магия? Я нашёл тот учебник, про который говорил. Там написано, что происходит с материей при превращении.

Джеймс сразу оживился. Северус предупредил, что не готов отдать книгу на руки, так как её мог увидеть какой-нибудь посторонний маггл, и без особой надежды предложил сыну зайти в гости на днях. Джеймс не раздумывая согласился и пообещал прийти на следующий день.

Они немного погуляли по парку. Джеймс показал Снейпу пару новых трюков, которые разучил за это время, и заявил, что если с ним ничего не случится, то следующим летом подаст заявку на участие в национальных соревнованиях. Снейп взял с мальчика обещание не слишком рисковать здоровьем и проводил его до остановки.

— Тогда увидимся завтра, — Джеймс пожал Северусу руку. — Расскажешь про магию.

* * *

Снейп никогда не был силён в трансфигурации и всегда относился к этой области магии с некоторым презрением, считая, что в большинстве своём все эти превращения ложек в карандаши, стульев в птиц и воздуха в табуретки представляли собой ничто иное, как дурачество и способ произвести впечатление на окружающих. Конечно, даже будучи профессиональным зельедельцем, он не мог отрицать, что трансфигурация являлась основой основ. Не зная её, нельзя было достичь больших успехов в таких сходных дисциплинах, как наложение чар и заклятий. Кроме того, возможность наколдовать стул или превратить камень в чашку существенно облегчало быт, а умение вовремя заставить каменную статую ожить и закрыть тебя грудью от летящего проклятья и вовсе могла спасти её. И всё же, для тысячи рядовых волшебников трансфигурация являлась не более чем обычным способом самовыразиться. Овладеть этой безусловно важной частью магии на приличном уровне не требовало работы интеллекта (по крайней мере, так Снейпу казалось), а всё несвязанное с умственным трудом внутреннее эго гордого зельедельца автоматически записывало в категорию «для легкомысленных идиотов». То ли дело зельеделие! Конечно, часть этой магической науки была достаточно проста, а потому подвластна и школьникам, и простым домохозяйкам. Но на действительно высоком уровне искусством создавать зелья осваивали лишь единицы. Недаром редкий волшебник становился целителем, немногим удавалось сдать экзамен, чтобы пробиться в мракоборцы, мало кто добивался больших успехов в научной деятельности. На языке магглов трансфигурация и зельеделие противостояли друг другу так же, как искусство танца противостоит органической химии: любого можно научить танцевать, но не всякого — создавать лекарства.

Джеймс Сайрус, как человек далёкий от столь глубокого понимания и неоднозначного восприятия обоих видов магии, жаждал больше узнать и о зельях, и о трансфигурации. Причём последнее привлекло его даже больше. В отличие от своего отца, Джеймс воспринимал трансфигурацию не как «глупое фокусничество для выпендрёжников», а как удивительное явление, которое в корне перевернуло его представление о мироздании. Мальчишка лукавил, когда заявлял, что плохо понимает естественные науки. На деле он имел довольно обширные знания об устройстве мира. Только вот, противоположно отцу, парень отличался ленью, желанием веселиться и крепким пофигизмом по отношению к оценкам. Весь год Джеймс усиленно развлекался с друзьями, учил только то, что его действительно интересовало, бесил ненавидимого химика Перельмана, засматривался на ноги молоденькой физички и пятую точку преподавательницы немецкого. И только на экзаменах, внезапно, когда его в очередной раз хоронил весь преподавательский состав, подросток включал своё невероятное умение логически мыслить, благодаря которому и наскрёбывал на положительный балл.

Северус показал сыну разные типы магии. Продемонстрировал, как превращать неодушевлённые предметы в животных, как заставлять вещи левитировать или изменять размер и форму. Показал действие некоторых зелий и как одним взмахом палочки можно сделать в комнате перестановку.

Наибольший интерес у Джеймса вызвала природа превращения одних предметов в другие. Мальчишка довёл Снейпа до исступления, когда, наблюдая за очередной трансформацией одного бытового предмета в другой, в десятый раз принялся уточнять, что именно происходит с материей на атомном уровне и как объяснить превращение маггловской наукой. Джеймс никак не мог смириться с тем фактом, что волшебники не пользовались формулами, не описывали магию как явление и вообще не пытались докопаться до её природы.

— Неужели вам самим не интересно, как устроена магия? — спрашивал он. — Вы же пользуетесь ей каждый день! Разве вы не хотите узнать, как именно она работает? Ведь люди уже с древних времен что-то изучали, в том же Древнем Египте, например.

Джеймс упорно отказывался использовать слово «маггл» и называл не-волшебников просто «людьми», а магов — «волшебниками». На его вопросы Северус только разводил руками, расписываясь в собственной некомпетентности, и обещал найти нужную литературу.

Было уже пять часов вечера. Снейп собирался выпроводить подростка домой, но тут Джеймс робко указал на волшебную палочку, которую волшебник заткнул за пояс, и спросил:

— Можно подержать?

Снейп нехотя вытащил палочку и вложил сыну в руку. Джеймс с опаской поводил ею в воздухе. Ничего не происходило. Тревожный знак. На настоящего волшебника палочка бы непременно среагировала: выпустила бы искры или завибрировала.

— А я могу научиться колдовать? — Джеймс направил палочку на лежащую на столе газету, копируя движения Снейпа.

Северус растерялся.

— Ты говорил, что волшебники рождаются в магических семьях. Если ты маг, тогда я тоже должен что-то уметь.

У Снейпа ёкнуло сердце. Как? Вот как объяснить мальчику, что он сквиб? Он же наверняка расстроится. Вместе с тем, Северус вспомнил, как Джеймс подозрительно вёл себя в больнице. Что если он ошибался?

— Не думаю, что у тебя получится, — с сомнением протянул Снейп, подходя к сыну. — Но мы можем попробовать.

Он забрал палочку и показал простейшее заклинание, которое изучалось в самом начале первого курса — заклятье левитации.

— Вингардиум левиоса.

Газета оторвалась от стола и зависла, легонько покачиваясь от тянущегося из приоткрытого окна сквозняка. Северус взял со стола карандаш, сунул Джеймсу в руку и попросил повторить движение и заклинание.

— Делай, как я: вингардиум левиоса.

— Вингардиум левиоса, — тупо повторил Джеймс и сдавленно заржал. — Это очень глупо, если честно. — Он прокашлялся, подавляя смех, и поводил импровизированной волшебной палочкой ещё раз, — вингардиум левиоса.

Снейп вложил ему в руку настоящую палочку. Джеймс повторил движение несколько раз, твердя заклинание, как попугай. Чуда не происходило.

— Ничего не выйдет, — мрачно объявил Снейп.

Джеймс опустил палочку.

— Может, попробуем что-нибудь другое?

Северус обречённо махнул рукой.

— Не хочу тебя расстраивать, но ты вряд ли научишься колдовать. Боюсь, у тебя нет магических способностей.

Джеймс окинул его удивлённым взглядом.

— Понимаешь… — начал Снейп, тщательно скрывая боль в голосе, — очень редко бывают случаи, когда магические способности не проявляются у ребёнка, даже если оба его родителя — волшебники. Никто не знает, с чем это связано.

Джеймс разочарованно протянул: «Жалко». Северусу ещё никогда не было так горько от осознания того, что даже на личном фронте он потерпел фиаско, произведя на свет жизнь, которая оказалась неполноценной. Ничего унизительнее, чем родить сквиба, волшебник и представить себе не мог.

Джеймс сел на диван и, заломив руки, рассеянно уставился в пустоту. Снейп сел рядом и подбадривающе тронул мальчика за плечо.

— Не расстраивайся. Зато ты знаешь и умеешь вещи, которые и не снились чистокровкам.

Произнося эти якобы утешительные слова, Северус старался больше обнадёжить себя, нежели сына. Впрочем, если хорошенько рассудить, мальчишке и правда повезло: с таким отцом, как Снейп, он бы вряд ли пережил последние два года.

— Я тут хотел тебя спросить, — Джеймс нервно заломил пальцы, — волшебники умеют читать чужие мысли?

У Снейпа похолодели внутренности.

— Почему ты спрашиваешь?

Джеймс дёрганно покрутил запястьем, собираясь с мыслями. Северусу показалось, что мальчик собирается с силами, чтобы сообщить нечто чрезвычайно важное.

— Помнишь, я тебе говорил про «шумы»? Там, в больнице?

От нервного напряжения у Северуса яростно заколотилось сердце.

— Я говорил, что вижу вещи, которые никогда не происходили. Типа галлюцинаций. — Джеймс сделал паузу и облизнул пересохшие губы. Одна из костяшек на его левой руке звонко хрустнула. — Я тогда соврал. На самом деле, мне кажется, что я вижу мысли других людей.

Откровение оглушило Снейпа. Сердце забилось так сильно, что готово было вот-вот вырваться. Этого просто не может быть. Не может!

— Как именно ты видишь мысли? — хрипло прошептал Северус.

На удивление, лицо Джеймса неожиданно просветлело. Подросток откинулся на диван.

— Честно говоря, я сам не знаю, как именно это происходит. Просто иногда у меня в голове возникает изображение, как будто эпизод из фильма. Я вижу места, в которых никогда не был, вижу своих друзей, одноклассников, просто левых чуваков; слышу их диалоги. То есть, я как бы думаю о каком-то эпизоде из их жизни, но при этом понимаю, что не могу об этом думать. Просто оно само в голове возникает.

— Когда это началось?

— Точно не помню. Лет в одиннадцать. Я как раз в среднюю школу перешёл. Думаю, это как-то связано с аварией.

— Можешь рассказать про аварию?

— Конечно, — охотно произнёс Джеймс. — Это было в мае, в 1992-м. Мне было девять. Мы с другом после школы пошли смотреть огромного паука в зоомагазине. Шли по улице, смеялись, шутки тупые пересказывали. И вдруг сзади завизжали, я услышал свист тормозов, и меня с силой толкнуло в бок. Я упал головой вниз, и всё — темнота. Мне не было больно. Я просто как будто бы заснул. Мне ничего не снилось, но иногда я слышал неразборчивые голоса, как сквозь вату. Чувствовал, как меня куда-то носили, перекладывали. Когда я проснулся, то оказалось, что я уже две недели лежу в реанимации, из меня торчит куча трубок и я не могу пошевелиться, потому что у меня были сломаны плечо, ключица, три ребра — и всё это в корсете. Мама тогда чуть с ума не сошла. Она мне недавно призналась, что меня предлагали отключить от аппарата, потому что врачи считали, что я не выживу. Как видишь, ошиблись.

Губы Джеймса растянулись в победоносной ухмылке.

— Когда я пошёл на поправку, врачи в один голос утверждали, что произошло чудо — типа, я не мог так быстро вылечиться. Но ведь мозг — мало изученный орган, — Джеймс задумчиво хрустнул пальцами. — Разные бывают прецеденты. Я читал, как один шизофреник однажды выстрелил себе в голову, чтобы покончить с собой, но его спасли, и шиза прошла. Возможно, со мной случилось нечто подобное. Но я согласен, это и правда чудо.

— Как быстро ты выздоровел?

— Из больницы меня выписали где-то через пять месяцев. Потом, конечно, была реабилитация. Ещё полгода я ходил в корсете.

— Представляю, каково тебе было, — глухо прошептал Снейп.

— Знаешь, — философски сказал Джеймс, — не скажу, чтобы я сильно страдал. Наверное, в детстве я был слишком тупым и не осознавал, что мог вообще остаться овощем. Я всегда воспринимал эту аварию как… как приключение что ли. Мне даже нравилось всем рассказывать, что у меня винт в плече.

С этими словами Джеймс оттянул ворот футболки и обнажил правое плечо. Снейп увидел бледные следы от швов, которые покрывали плечо и тянулись под футболку к ключице.

— Иногда мне кажется, что в тот момент во мне что-то перевернулось, — продолжил рассуждать Джеймс. — Помню, в детстве я был довольно нервным. Всегда расстраивался, если у меня что-то не получалось или когда меня критиковали. А после выписки мне стало пофиг, что обо мне думают.

Северус не переставал поражаться, как спокойно Джеймс рассказывал о пережитой трагедии. Ему представлялось непостижимым, что авария не только не сломила Джеймса, но даже наоборот — помогла измениться. Не зная об аварии, волшебник бы в жизни не предположил, что этот парень когда-то находился на грани смерти.

Заметив его шокированный вид, Джеймс ухмыльнулся:

— Знаю, пап. Многие тоже офигевают, когда я им рассказываю.

Снейп рассеянно разгладил волосы.

— У меня в голове не укладывается, как ты пережил это. И после этого ты прыгаешь по перилам?!

Джеймс криво усмехнулся.

— Ну да. Мама всегда говорила, что я сумасшедший.

— Я заметил, — буркнул Снейп. — Кстати о сумасшествии. Так когда ты начал видеть мысли?

— Когда перешёл в среднюю школу. Мне было одиннадцать. Как сейчас помню, мы с мамой сидели на кухне, она готовила индейку к Рождеству, а я чистил картошку. Всё было нормально. Мы болтали. Мама ругалась на тетку Эвелину, свою сестру, что она опять какую-то открытку дурацкую прислала. А потом мама замолчала, и вдруг я услышал голос сержанта Хэмилтона — он тогда был её напарником. Его голос звучал как будто из прихожей. Он рассказывал про какого-то мужика, которого надо задержать. Я сначала не удивился. Я подумал, что Хэмилтон просто пришёл к нам домой и обращается к маме из прихожей. Он и раньше приходил. Но потом я подумал, что как-то странно получается: мама со мной в кухне, фарширует индейку, а Хэмилтон из прихожей непонятно кому что-то бубнит. И я сказал матери, что там Хэмилтон с кем-то разговаривает.

Взгляд Джеймса резко стал серьёзным.

— Никогда не забуду её лицо. Она так перепугалась, вся побледнела. Побежала проверять прихожую. Там, конечно, никого не оказалось. Я тоже испугался и сразу соврал, что пошутил. Она тогда ещё наорала на меня, что такими вещами не шутят. Я тогда не до конца понимал, почему она так взволновалась.

А потом эта херня повторилась в марте в школе. Только тогда я услышал сразу несколько голосов, при том что мы писали тест, и все молчали. Вот тогда я реально запаниковал. Мне стало так страшно, что я бросил ручку и заткнул уши. Училка спросила, что со мной. Я соврал, что у меня заболела голова. Потом было ещё несколько похожих случаев при матери, поэтому мне пришлось признаться, что я слышу «шумы». Я принципиально не называю их «голосами». В детстве много читал про шизофреников, поэтому боялся, что меня сразу упекут в психушку. Хотя я до сих пор уверен, что меня упекут, если узнают правду.

— Но ведь вы обращались к врачу?

— Да. Мама водила меня к нескольким: к психиатру, к неврологу. Но у меня так и не нашли никаких отклонений. Говорили, что такое бывает при травмах головы, прописывали лекарства. Но мне становилось хуже. Через какое-то время я стал не просто слышать «шумы» — я стал видеть их. Как я уже сказал, это были как бы чужие мысли, которые почему-то возникали в моей голове. — Джеймс выразительно всплеснул руками, — и самая жесть была в том, что я знал, чьи это мысли! Я видел именно то, о чём рассказывали мне друзья, и предугадывал! что они скажут в следующую секунду. Я видел, о чём думает моя мать; видел отрывки из её жизни. Видел лица свидетелей, которых она когда-то допрашивала, а потом оказывалось, что эти люди реально существуют. Это было очень страшно!

Слушая рассказ Джеймса, Северус невольно представлял, какой ужас испытывал его сын, когда впервые начал легилиментить. Даже у врождённых легилиментов этот дар порой выходил из-под контроля, из-за чего некоторые волшебники даже называли способность проникать в чужое сознание проклятьем. Каково же было столкнуться с легилименцией мальчишке, который волей судьбы оказался отрезан от остальной магии?

— Могу представить, что тебе пришлось пережить. Это действительно страшно, — Северус изо всех сил старался отразить сопереживание в голосе. — Но тем не менее ты сейчас живёшь нормальной жизнью. Ты научился с этим справляться?

Джеймс задумался.

— Не знаю. Скорее, я научился игнорировать чужие мысли. Когда меня водили по врачам, я всем говорил, что слышу «шумы». Не голоса, не изображения — просто «шумы». Я просто с самого начала понимал, что видеть чужие мысли ненормально, поэтому верил, что если я расскажу правду, меня тут же отправят в дурдом. Хотя даже с просто «шумами» у меня подозревали разные серьёзные диагнозы: и шизоидное расстройство, и паранойю, и биполярку… Проблема в том, что кроме «шумов» я был абсолютно нормальным. У меня не было других симптомов, какие обычно бывают у психов. В конце концов, мама через родственников отыскала какого-то специалиста — нейрофизиолога — который сделал мне полный скрининг мозга и подтвердил, что никакого психического расстройства у меня нет. Скрининг показал, что после аварии у меня образовались дополнительные связи между разными отделами мозга. Поэтому врач предположил, что когда я вижу некоторые образы, зрительная информация проходит через слуховой отдел, и из-за этого я слышу звуки.

В принципе, меня это объяснение очень даже устраивает. Получается, что я не псих, а просто у меня такое строение мозга. Только вот на деле-то я всё равно понимаю, что нифига это не особенности мозга. Я же вижу не воображаемые образы, а реальные мысли. Поэтому мне пришлось просто научиться игнорировать эту хрень. Иначе я бы совсем тронулся. Сейчас я уже привык, даже использовал эту способность пару раз, чтобы списать на экзамене. Но проблема в том, что я никак себя не контролирую, и меня угнетает, что другие люди так не умеют. Вообще читать мысли — это ненаучно. Так не бывает. Я не верю в экстрасенсов. Точнее не верил…

Джеймс резко умолк. Его лицо стало печально-задумчивым. В тоже время было заметно, что ему стало легче от того, что он наконец-то выговорился. Снейп прикинул, сколько лет его сын жил с этой тайной. Сколько лет мучился, считая себя сумасшедшим.

Северус встал с дивана и в задумчивости прошёлся по комнате, переваривая услышанное. Теперь, когда он узнал о пережитых травмах и прошлом мальчика, паззл начал потихоньку складываться. Случай Джеймса был настолько неординарным, что если бы Снейп лично не засвидетельствовал некоторые признаки этого явления, то ни за что бы не поверил. Волшебник остановился у окна.

— А мои мысли ты тоже читаешь? — спросил он, не оборачиваясь.

— Пока не доводилось. Я же говорю, я не контролирую себя. Оно само приходит.

— Ты легилимент, — медленно проговорил Снейп.

Джеймс встрепенулся.

— Кто я?

— Легилимент. Человек, который умеет проникать в чужое сознание.

Снейп несколько раз поводил пальцем по губам, обдумывая, как лучше объяснить.

— Ты же говорил, что у меня нет магических способностей.

Снейп обернулся. Подросток сидел на диване, скрестив ноги, и обескураженно взирал на него.

— Я ошибался. Похоже, у тебя врождённый дар. Вообще-то легилименция — очень продвинутая магия. Ей надо долго учиться. Но иногда она проявляется с рождения.

Джеймс с непониманием хлопнул глазами. Снейп подошёл к сыну, достал волшебную палочку и дал ему в руку.

— Взмахни ей, — попросил Снейп. В памяти невольно всплыло вспоминание, как почти тридцать лет назад мистер Олливандер просил будущего героя второй магической войны так же помахать палочкой, чтобы подобрать ему подходящую.

Джеймс взмахнул. Палочка не реагировала. Северус взял сына за руку и серьёзно посмотрел ему в глаза.

— Джей, попробуй вспомнить. До аварии с тобой никогда не происходило ничего необычного?

Подросток решительно покачал головой.

— Вспомни. Когда ты переживал сильные эмоции, — злость, радость, — не случалось ли каких-нибудь необъяснимых вещей? Например, где-то лопнул стакан, загорелся огонь? Может, ты совершил нечто такое, чего в обычном состоянии никогда не смог бы?

Снейп сосредоточенно наблюдал за реакцией сына. Джеймс напряжённо думал, отвлечённо перебирая пальцами. Наконец, он тихо проговорил:

— Однажды я сумел пролететь на скейте 5 метров, когда учился делать олли.

А вот это уже похоже на настоящую магию.

— Сколько тебе тогда было?

— Точно не помню, вроде восемь. Помню, что пацаны офигели и просили повторить, но у меня так больше не получилось.

— Так, — у Снейпа перехватило дух, — ещё что-нибудь подобное было?

Джеймс бессильно затряс головой.

— Не могу вспомнить.

В прихожей зазвенел телефон. Так неожиданно, что и Джеймс, и Снейп одновременно вздрогнули. Снейп подорвался с дивана и поспешил ответить на звонок. Прохладно-официальный голос мисс Сайрус, не здороваясь, произнёс:

— Джеймс у тебя?

Снейп бросил взгляд на часы и с неприятным удивлением обнаружил, что было уже без пяти минут семь. За откровениями время пролетело так незаметно, что он совсем забыл, как ещё два часа назад собирался выпроводить сына домой.

— Да, у меня, — ответил Снейп спокойным тоном, хотя в груди у него всё онемело. — Он как раз собирался уходить.

Мисс Сайрус свирепо засопела в трубку. Снейпу показалось, что она хотела выругаться.

— Пусть немедленно идёт домой! — процедила Скарлетт сквозь зубы.

Северус заверил её, что сейчас же проводит сына до остановки и лично посадит в автобус. Сердитое сопение сменилось монотонными гудками. Снейп сделал шаг назад и чуть не наступил на Джеймса, который оказался у него прямо за спиной.

— Мама, да? — догадался мальчишка. — Она меня убьёт.

— Ты что, не предупредил её, что будешь у меня? — выругался Северус.

Глаза Джеймса заметались, как у нашкодившего школьника.

— Ну… я, это… — он сунул руки в карманы и переминулся с ноги на ногу. — Я сказал, что только на пару часиков к тебе загляну.

На пару часиков! Паршивец, он хоть понимает, какую свинью подкладывает своему отцу? Снейп вернулся в комнату, схватил рюкзак, с которым Джеймс неизменно приходил и никогда не открывал, пихнул его пацану в руки и сорвал с крючка свою куртку.

— Пошли! — рявкнул Северус, натягивая куртку одной рукой, а другой отпирая дверь.

Джеймс ящерицей выскользнул следом. Снейп схватил сына выше локтя и потащил за собой.

— Ты же прекрасно видишь, как твоя мать ко мне относится! Ты прекрасно видишь, что она и так мне не доверяет! И при этом ты делаешь всё возможное, чтобы она ещё больше меня возненавидела!

Снейп ускорил шаг, не прекращая отчитывать подростка. Джеймс семенил следом, подпрыгивая, чтобы не споткнуться о какой-нибудь булыжник, и отчаянно пытался выдернуть руку.

— Да чё ты ругаешься, это же я накосячил, — оправдывался он. — Ты-то ни в чём не виноват. Ты ей нравишься!

Снейп проигнорировал этот детский лепет и язвительно напомнил парню, что тому уже стукнуло целых пятнадцать лет, а в этом возрасте давно пора научиться следить за временем и думать своей башкой. Они дошли до проспекта и увидели, как к остановке плавно подошёл седьмой автобус. Снейп вцепился в локоть мальчишки и рванулся к автобусу. Водитель заметил бегущих и предусмотрительно придержал двери.

— Давай! — Снейп втолкнул Джеймса в распахнутую дверь автобуса. Подросток проскочил в глубь салона и растерянно махнул ему рукой через окно.

Северус проследил, как автобус скрылся за поворотом, и яростно пнул стоящую рядом урну. Опять всё пошло не по плану. Волшебник круто развернулся на каблуках и дёрганно зашагал в сторону дома.

В самом удалённом уголке Хогвартса, в крошечной запертой башенке, таятся два удивительных магических артефакта: старая толстая книга в чёрном переплёте из драконьей кожи и длинное потрёпанное перо в серебряной чернильнице. Имя этим артефактам — Книга доступа и Перо приёма. С первого взгляда Перо и Книга не отличаются ничем примечательным. Бóльшую часть времени они мирно покоятся на своих местах, покрытые пылью, и кажется, в них нет ничего необычного. Но если набраться терпения и понаблюдать, то можно увидеть нечто весьма занимательное. Время от времени Перо оживает, взлетает в воздух и, зависнув над Книгой, пытается вписать на пожелтевших страницах имя. Это имя принадлежит ребёнку — будущему волшебнику, который в этот самый момент, где-то далеко-далеко, проявил свои первые магические способности. Книга не так лояльна, как Перо. Едва Перо склоняется на ней, Книга начинает свирепо шелестеть страницами и захлопываться, не давая Перу очернить свои ветхие страницы. Книга тоже знает о ребёнке, но не считает его способности достаточно экстраординарными. «Разве это волшебник?» — сердито шелестит книга, — «сквиб да и только! Пусть покажет мне настоящую магию! Я хочу убедиться, что его имя достойно увековечиться на моих страницах». Перо отчаянно пытается прорваться сквозь обложку упрямой Книги, но в конце концов сдаётся и возвращается в чернильницу покорно ждать от ребёнка большего чуда. Когда же ребёнок проявляет больше волшебных способностей, Перо снова бросается к Книге и яростно клюёт обложку острым, как игла, концом. Наконец Книга сдаётся и разрешает Перу записать имя.

Несколько раз в год в башенку поднимается заместитель директора. Книга раскрывается и извергает исписанные именами страницы, а на их месте появляются новые, такие же старые и потёртые, как их хозяйка. Заместитель забирает страницы, спускается в кабинет и приступает к длительной и муторной работе — пишет письма родителям детей с радостным известием: их чада достойны поступить в школу чародейства и волшебства Хогвартс.

Профессор Дамблдор никогда не скрывал, что любит наблюдать за Книгой и Пером. Директор мог проводить в башенке часами, наблюдая за артефактами и терпеливо поджидая, когда произойдет их удивительный спор. Иногда ему это удавалось, и тогда Директор непременно делился занимательными наблюдениями со своими подчинёнными.

— Сегодня мне довелось стать свидетелем поистине чудесного события, — говорил Дамблдор профессору МакГонагалл. — Перо записало имя Симуса Финнигана. Скоро этот мальчик приедет к нам учиться.

И действительно, проходила пара лет, и МакГонагалл возвращалась из башенки со списком имён, среди которых оказывалось и имя Симуса.

— Вам не надоедает столько времени проводить впустую в этой башне? — спросил как-то Снейп Директора.

— О Северус, вы ещё слишком молоды, чтобы понять истинное величие этого чуда, — философски улыбнулся Дамблдор. — Для любого учителя огромное счастье наблюдать за тем, как его ученики проходят удивительный путь становления, от первого путешествия через Большое озеро до последнего экзамена. Но по-настоящему великое счастье — запечатлеть, как зарождается магия в этих юных созданиях. В ведь такими когда-то были и мы с вами.

Снейп делал понимающий вид, а в душе бесился, что Директор опять разговаривает с ним, как с глупым юнцом.

Но вот однажды, когда профессора собрались в кабинете Директора в ожидании очередного собрания, Дамблдор вошёл с мрачным лицом. Поприветствовав присутствующих, он занял своё место во главе стола и задумчиво произнёс, окидывая коллег печальным взором поверх очков:

— Сегодня произошло чрезвычайно странное событие.

Профессора тревожно переглянулись.

— Как вы знаете, все наши ученики попадают в Хогвартс только после разрешения Книги доступа.

«Значит, Директор опять провёл всю ночь в башне», — подумал Снейп. — «Что же так огорчило Дамблдора? Может, что-то случилось с Избранным?»

Дамблдор достал из кармана потрёпанный листок, разгладил его и продемонстрировал коллегам.

— Сегодня ночью Книга извергла этот листок. Взгляните: Перо вычеркнуло имя мальчика!

Профессор Стебль испуганно ахнула. Вдоль стола пронёсся тревожный шёпот.

— Как такое может быть? — воскликнула МакГонагалл. — Ведь Перо только вписывает имена. Оно не умеет их вычёркивать!

Директор горько покачал головой.

— Боюсь, Минерва, вы не знаете всех свойств Пера. Конечно, оно с радостью готово записать всех детей, которые проявляют хоть самую крохотную магию. Но тогда в нашу школу попадали бы и сквибы.

— Да, но именно поэтому Книга и не разрешает Перу записывать все имена, — возразила МакГонагалл.

— Всё так, всё так, — Дамблдор задумчиво покачал головой. — Как только имя ребёнка попадает в Книгу, мы точно знаем, что перед нами будущий волшебник. Но, боюсь, с этим юным волшебником, — он многозначительно потряс страницей, — случилось какое-то несчастье…

При этих словах профессор Стебль снова ахнула и закрыла рот рукой. Профессора переглянулись в траурном молчании.

Снейп сразу понял, на что намекал Директор. Ребёнок, которого Перо вычеркнуло из Книги, очевидно умер.

— Как звали мальчика? — тихо поинтересовался Квирелл.

Северус резко раскрыл глаза. Дыхание сбилось, и он удушливо закашлялся, пытаясь прийти в себя. То, что он увидел, было не совсем сном: Северус действительно присутствовал на том собрании, и произошло оно уже после того, как маленький Поттер поступил в Хогвартс. Какой же это был год? Неужто девяносто второй?

В висках пульсировала тупая боль, как при приступе «змеиной» болезни. Приподнявшись на локтях, Снейп пошарил в темноте в поисках пузырька с обезболивающим. Пальцы нащупали пузырёк на тумбочке. Один живительный глоток, и боль несколько ослабла. Северус зажёг свет, выбрался из кровати и, как безумный, бросился искать книгу. Где-то у него завалялся экземпляр «Истории Хогвартса». Он давно собирался его выкинуть, но рука не поднималась. Снейп разыскал учебник, лихорадочно пролистал страницы и раскрыл нужную. Вот она, про Перо и Книгу. Удары сердца гулко отдавали в висок.

«Перо стремится записать в Книгу каждого, кто кажется ему волшебником, и принимает за проявление настоящей магии даже остаточную магическую ауру сквибов. Книга надёжно защищает себя от ошибок Пера, разрешая записать имена только полноценных волшебников. Имена остаются в Книге до тех пор, пока директор школы или его поручитель не откроет двери башни и с помощью заклятья не попросит Книгу отдать страницы с именами. В исключительных случаях Перо способно аннулировать свой выбор и зачеркнуть имя. Причины, по которым оно ведёт себя столь несвойственным ему образом крайне печальны: смерть ребёнка или несовместимые с магией травмы».

«Несовместимые с магией травмы»… У Снейпа перехватило дыхание. Невидящими глазами он перечитал параграф ещё раз. Несовместимые с магией… Как же звали того мальчика? Великий Мерлин, неужели на собрании речь шла о его сыне?

Очнувшись, Северус бросил книгу и кинулся искать другую. Трясущимися руками он вытаскивал справочники один за другим и бросал себе под ноги. Где же она, про магические травмы? Совсем недавно ведь читал! Наконец искомый справочник оказался в руках. Снейп быстро пролистал его, отыскивая закладку. Перечитал про утрату магических способностей у азкабанских узников и про волшебницу в депрессии… В замутнённом сознании постепенно выстроилась картина произошедшего.

Джеймс Сайрус родился волшебником. Вероятно, мальчик не отличался выдающимися способностями, поэтому и не замечал за собой ничего необычного. Тем не менее иногда, как и у всех юных волшебников, у него случались всплески, один из которых (возможно тот невероятно длинный прыжок на скейте) и убедил Книгу доступа разрешить Перу вписать его имя. Фамилию Перо, наверняка, указало материнскую: Скарлетт ведь не знала, кто отец. Да и Дамблдор бы непременно поинтересовался у Снейпа, не имеет ли тот какого-либо отношения к загадочному однофамильцу из того же города. Затем Джеймс попал в аварию, в которой травмировался настолько, что утратил магическое наследие отца. Но при этом мальчик подозрительно быстро восстановился после трагедии. Северус предположил, что то волшебство, которое осталось в теле Джеймса после трагедии, истратилось на его выздоровление, после чего мальчик окончательно превратился в сквиба. Перо приёма вычеркнуло его имя, посчитав безнадёжным, и письмо из Хогвартса снейповский отпрыск так и не получил.

Необъяснимой оставалась лишь способность Джеймса к легилименции. Северус предположил, что этот дар (а это несомненно был дар, ведь научиться проникать в чужое сознание Джеймс ни коим образом не мог) вернулся к мальчику как остаточная магия после травмы. Как заметил сам Джеймс, мозг и впрямь удивительнейший орган, и феномены, связанные с ним, способны взбудоражить ум даже такого закоренелого скептика, как Снейп.

* * *

Осень подкрадывалась незаметно. Первыми о её скором приближении заговорили берёзы: их зелёное одеяние постепенно сменялось желтизной. Повислые ветви роняли на землю похожие на золотые монеты листья. Ветер подхватывал их и бросал под ноги угрюмым прохожим. Серые тучи летели так низко, что, казалось, вот-вот коснутся своими косматыми лапами крыш. Всё чаще накрапывал сопливый дождь, барабаня в запертые окна и слезливо умоляя впустить его. В такую погоду счастливые люди как никогда желали проводить больше времени вместе, а одинокие — острее переживали своё одиночество.

В один из таких печальных серых дней Скарлетт Сайрус заканчивала работу на полчаса позже обычного. Склонившись над письменным столом, в приглушённом оранжевом свете лампы, она строчила отчёт о проведённом расследовании. Очередное убийство на почве денег — на что только не идут люди, желая стать хоть чуточку богаче.

Семнадцатилетнюю мисс Грин опоили транквилизатором, подстроив самоубийство. Отец девушки умер год назад, и она осталась одна с мачехой. Юная мисс Грин так глубоко переживала утрату, что заработала депрессивное расстройство. Выяснилось, что девушка была единственной наследницей покойного отца и по завещанию должна была вступить в наследство на совершеннолетие. Безутешная вдова мистера Грина так и не смогла смириться со своей долей…

Скарлетт дописала отчёт и бегло перечитала. Сойдёт. Поставив число и подпись, инспектор Сайрус положила документ в ящик на самый верх, чтобы завтра с утра предоставить его начальству.

— Тук-тук, можно? — дверь приоткрылась, и в щель просунулась кудрявая голова коллеги, инспектора Уиллиса. — Я смотрю, ты тут ещё. Домой не собираешься?

Скарлетт распрямилась в кресле и устало потёрла правый глаз.

— Собираюсь. Ещё пять минут.

Уиллис протиснулся в дверь и нелепо потоптался на месте.

— Может, проводить тебя?

— Я на машине.

— Плохая ты, — шутливо обиделся Уиллис, — нет бы пешком ходить. Тогда тебя и проводить можно было бы.

Мисс Сайрус кокетливо цокнула языком, но промолчала. Инспектор Уиллис оказывал ей знаки внимания с того самого дня, как устроился в участок. Уиллис был хорошим мужчиной: добрым, с широкой душой и при этом довольно симпатичным. Но Скарлетт он не нравился.

— Иди домой, — мягко бросила она Уиллису. — Тебе завтра рано на дежурство. А я ещё в магазин заеду, продукты куплю.

По лицу Уиллиса скользнула тень разочарования. Он раскрыл рот, желая что-то сказать, но потом вяло махнул рукой, дескать, ладно, как хочешь. Пожелав мисс Сайрус спокойной ночи, Уиллис вышел за дверь. Скарлетт откинулась на спинку кресла и пощёлкала ручкой о стол, задумчиво глядя перед собой.

Скарлетт было тридцать четыре года. Она выглядела моложе своих лет и по-прежнему была невероятно красивой, а в юности свела с ума столько мужчин, что давно сбилась со счёту. От того было особенно обидно, что в личной жизни так и не сложилось. То ли злой рок висел над девушкой, то ли дело было в её свободолюбивом характере, то ли в её вкусах — Скарлетт всегда выбирала себе в партнёры не тех людей. В юности она была оторвой. Окружённая ватагой пацанов, рыжая, как пламя огня, девчонка вела свиту сорванцов за собой навстречу приключениям, веселью и безумствам. Они пили алкоголь, закатывали вечеринки и гуляли до рассвета.

Её первая любовь стала наркоманом в пятнадцать лет. Скарлетт быстро нашла ему замену. Замена в скором времени сменилась новой. Потом ещё одной.

В юности у Скарлетт было два пристрастия: секс и свобода. Первое пристрастие стоило ей немало слёз и разочарований: её предавали, воспринимали как развлечение на одну ночь, тешили свое эго, демонстрируя окружающим, какую подцепили красотку. Второе пристрастие помогло вырваться из стереотипных заблуждений и самореализоваться в не самой женской профессии. Но такова поганая мужская природа — мало кто готов смириться, что твоя женщина живёт своей жизнью. Скарлетт не терпела тех, кто жаждал доминировать над ней. Делала всё по своему, сама решала, как жить.

Став детективным инспектором и поступив на службу, Скарлетт обнаружила у себя ещё одну, ранее незаметную страсть — следствие. Едва она оказывалась на работе, то тут же превращалась в хладнокровную деловую леди, готовую сорваться ночью на происшествие, лезть в подвал за трупом, мчаться на другой конец графства за преступником. Когда служба заканчивалась, она снова становилась собой — коварной обольстительницей и королевой жизни. Однако со временем желание веселиться и кутить всё больше отходило на второй план. Появилось понятие о репутации, осторожность, серьёзность, чувство долга. Скарлетт делала успехи в жизни, продвигалась по службе, но истиной любви так и не случалось.

В её жизни был только один мужчина, который любил её какую угодно — её сын. Когда произошла злосчастная авария, Скарлетт днями и ночами сидела у постели Джеймса, умоляя небо вылечить его. Она всю жизнь была атеисткой, но именно тогда поверила, что если очень сильно попросить, чудо может случиться.

После аварии Скарлетт окончательно остепенилась. Перестала растрачивать себя на сомнительные вечеринки, исключила из своей жизни сомнительных знакомых, перестала самолично лазить по подвалам и заброшенным зданиям в поисках улик, стала больше времени уделять сыну. В тот трагический период Джеймс впервые начал спрашивать её об отце. В детстве мальчик не интересовался историей своего появления, а на вопрос, где папа, довольствовался красивой сказкой, что отец уехал в Австралию работать в посольстве.

Скарлетт понятия не имела, кто зачал ей ребенка. Ей было девятнадцать, когда с ней случилась большая любовь — Арни. Высокий, красивый, в модных джинсах и элегантном пиджаке, он был старше на три года. Учился на экономиста, ездил на собственной машине, был таким галантным, внимательным. Он регулярно дарил ей цветы, возил по выставкам, кино, элитным вечеринкам. Даже запланировал поехать с ней на море. Предложи он тогда Скарлетт руку и сердце, она согласилась бы не раздумывая. А какие ночи он ей дарил! С какой завистью подружки глядели Скарлетт вслед, когда она под цокот каблучков гордо шагала под ручку со своим кавалером и вся светилась от счастья.

Конец этой сказки был настолько омерзителен, что чуть не стоил девушке жизни. Скарлетт просто не могла поверить своим глазам, когда, придя к Арни в гости сюрпризом, обнаружила его в постели в объятьях своей лучшей подруги. Разъярённая девушка разгромила пол-спальни, швыряясь в предателей всем, что попадалось под руку, вырывая волосы суке-разлучнице и готовясь задушить изменника. Лишь звонкая пощечина и выплеснутый в лицо бокал шампанского привели её в чувство и заставили в истерике броситься на улицу. Лишь чудом Скарлетт удержалась от желания немедля свести счёты с жизнью под колёсами такси. Водитель — толстенький, уютненький мужичок — долго утешал её, сюсюкал и без конца повторял, что не стоит плакать из-за такого кобеля, что найдет она себе другого, хорошего. Он не хотел отвезти её в паб. Она настояла. Попросила отвезти туда, где ей точно нальют. Её озлобленные глаза светились такой ненавистью и яростью, что испепеляли все вокруг.

В пабе Скарлетт напилась до упаду, а на утро проснулась в постели с кошмарным парнем с копной грязных спутанных волос в до того убитом доме, что поначалу девушка решила, что попала в притон. Дрожа от страха оказаться замеченной обитателями гадюшника, она сбежала из страшного дома и укатила к друзьям.

Её душили злость, обида, ненависть. Они кипели в её теле, затуманивали рассудок, ослепляли. Девушка не соображала, что творит. В стремлении поскорее вычеркнуть предателя из жизни, Скарлетт утонула в череде безумных вечеринок и, убеждённая, что таким образом мстит бывшему любовнику, изменяла ему ещё, ещё и ещё…

Она не смогла сделать аборт. Сидя под дверью гинеколога в ожидании своей очереди, Скарлетт со страхом и сомнением размышляла о своём будущем. С одной стороны, ей не хотелось рожать. Ей было всего девятнадцать. Впереди её ждала целая жизнь, учёба в университете, карьера, новые мальчики. Кто захочет встречаться с девушкой «с прицепом»? Но другая половинка её души уже привязалась к малышу. Скарлетт даже придумала ему имя, воображала, какую одежду будет покупать девочке, чему станет учить мальчика. Когда врач выглянула из кабинета и назвала её фамилию, девушка разрыдалась и выбежала из поликлиники.

Джеймс совсем не был похож на мать. От Скарлетт ему достались только изумрудные глаза, хищный прищур и изящная осанка. Но при этом он был красив. Если в детстве это было незаметно, то с возрастом он становился всё интереснее. В мальчишке развивалось что-то неуловимо демоническое, притягательное, от чего все друзья Скарлетт в один голос твердили, что из её сына вырастет змей-искуситель.

Скарлетт не смогла вспомнить ни одного знакомого, у кого был такой же клювообразный нос и чёрные как смоль волосы. Когда Джеймс подрос и стал интересоваться, кто его отец, Скарлетт честно ответила, что не знает, и испытала невероятное облегчение, когда сын спокойно воспринял эту новость.

Когда у Джеймса начались «шумы», Скарлетт стала бояться, что имела контакт с душевно больным. Снова и снова она делилась своими подозрениями с врачами, и вновь и вновь ей твердили, что «глюки» — лишь последствие аварии. Всё чаще в её сознании стал появляться образ случайного незнакомца, которого она встретила в баре после измены Арни. Образ был настолько смутным, что всё, что Скарлетт удавалось вспомнить — бездонные чёрные глаза и странное имя.

В мае 1998-го года в участок поступил вызов: в туалете одного из пабов на окраине города найдет труп. На месте происшествия Скарлетт не сразу обратила внимание на одного из свидетелей — носатого черноволосого мужчину в чёрном, который сидел в углу и всё время молчал. У него было весьма необычное имя, Скарлетт никогда такое не слышала. Мужчина рассказывал ей своё видение происшествия, а она глядела на него и не могла отделаться от ощущения, что уже однажды пересекалась с ним. Когда мистер Снейп пришёл на опознание и показал свой паспорт, Скарлетт чуть не потеряла сознание, увидев на пожелтевшей чёрно-белой фотографии Джеймса.

Ей стоило большого труда убедить себя рассказать Северусу о своём сыне. Скарлетт боялась разочаровать Джеймса, боялась реакции нового знакомого, боялась, что ошиблась. Какого же было её удивление, когда мужчина признал сына и сразу изъявил желание познакомиться с ним поближе.

Северус был совсем не красив, неразговорчив, много нервничал и казался больным. Но в его чёрных глазах и глубоком голосе таилось что-то настолько необъяснимо манящее, что Скарлетт дрогнула. Снейп был очень умён, рассудителен, а главное обращался с ней на равных. Ей нравилось, что он ни о чем не просил её, ни на что не претендовал, не желал её. Ему просто хотелось быть с ней рядом. А ещё в её присутствии он становился неловким и будто бы стеснялся. Мужчина тщательно скрывал свои чувства, но всепронзающий взор опытной леди в конце концов расшифровал его неопытность. Открытие было таким неожиданным, что дома Скарлетт долго хохотала, а когда успокоилась, решила непременно помочь Северусу обрести долгожданное счастье.

И вместе с тем, Скарлетт не могла не обращать внимание на некоторые странности нового кавалера, которые следовательское чутьё попросту не могло игнорировать. Северус нервно вздрагивал и инстинктивно совал руку в карман всякий раз, когда слышал на улице хлопки. Он утверждал, что работал в школе, но так и не сообщил её название. Иногда у него случались головокружение или слабость, он ссылался на какую-то болезнь, но так и не называл её причины. Скарлетт всё больше подозревала, что её новый друг — бывший военный, но по внезапно накатившей дурости откладывала решение навести справки. Её душа тешилась обманчивой девичей надеждой, что ей просто кажется, что ничего сомнительного в подозрительном поведении Снейпа нет. Впервые за долгие годы она по-настоящему влюбилась, и эта любовь ослепляла её.

Но вот истина раскрылась. Скарлетт до последнего отказывалась поверить и принять то, что поведал ей Северус. Да и как можно было в такое поверить?!

Она злилась на себя за то, что связалась с этим человеком, обвиняла его в обмане, убеждала себя в том, что он сумасшедший, до смерти боялась за сына и мучилась от того, что не знала, как рассказать Джеймсу настоящую правду об отце. Когда злость, страх и обида немного улеглись, Скарлетт собралась с силами и наконец навела справки на Снейпа. То, что она узнала, озадачило её не меньше вскрывшейся истины. Биография Снейпа обрывалась в одиннадцатилетнем возрасте, когда он якобы пошёл в частную школу в Дерви; затем возникла вновь на восемнадцатилетие, когда Северус поменял паспорт; и в двадцать три года — тогда он получил в наследство дом, в котором теперь жил. Биографию его матери покрывал не меньший мрак, а вот об отце архивы знали даже больше чем нужно: он отметился во многих полицейских участках.

Скарлетт терзалась сомнениями. Стоит ли поверить во всю ту чушь, которую Северус ей наплёл о волшебниках, альтернативных мирах и магической войне? Скарлетт не могла закрыть глаза на все те странные события, которые произошли в стране за последние два года. Пропавшие без вести мирные жители, таинственные тёмные фигуры, замеченные в высоте облаков, загадочные смерти пышущих здоровьем людей от остановки сердца… Все эти факты всё больше подтверждали, что Снейп не врал, когда объявил себя волшебником. Данное открытие казалось настолько непостижимым, настолько бредовым, что Скарлетт отказывалась его принимать, перепроверяла информацию снова и снова и лишь больше убеждалась в существовании скрытого от людских глаз альтернативного мира. И от этого становилось ещё страшнее. Чего можно ожидать от существа, способного одним взмахом деревяшки заставить летать предметы, лишить человека памяти и остановить бьющееся сердце?

Но Снейп вылечил ногу её сыну, он с мольбой в глазах убеждал её, что по закону не мог признаться раньше. Он сам страдал от того, что обманул её! Можно ли простить и принять такого человека?

Скарлетт накинула плащ и заперла на ключ кабинет. Перекинувшись парой слов с дежурным, вышла из участка, остановилась у стены и достала из сумочки сигарету.

— Мисс Сайрус?

Она выронила зажжённую сигарету. Снейп стоял в десятке метров от неё, скрываясь в тени раскидистого дерева. При виде него у Скарлетт засосало под ложечкой.

— Давно не виделись, — холодно проговорила она, зажигая другую сигарету.

Снейп с видимой неуверенностью шагнул ближе. Скарлетт заметила, как он волнуется, и её отпустило. Он всё также робеет перед ней, а значит, не может представлять опасность. Она не подавала виду, но глубоко в душе была рада его снова увидеть.

— Я боялся, что ты уже ушла, — тихо сказал ей Снейп. — Я хотел поговорить с тобой.

Скарлетт гордо вздёрнула голову.

— О чём же?

— О нас.

«Какая наглость! Он ещё на что-то рассчитывает!» Скарлетт растянула губы в язвительной ухмылке.

— Что ж, давай поговорим.

Снейп опасливо огляделся и предложил отойти подальше от участка.

«Ага, чтобы ты мне по башке дал! Ну уж нет, голубчик, теперь играем по моим правилам». Скарлетт зашагала к машине, вынуждая Снейпа пойти следом. Они остановились около синенького ауди. Мисс Сайрус с вызовом уставилась Северусу прямо в глаза. Лучше бы она этого не делала: эти чёрные глаза сводили её с ума, заставляя сердце трепыхаться, как бабочка в паутине.

— Надеюсь, ты не сильно против, что Джей навещает меня? — неловко начал Снейп.

Скарлетт скорчила недовольную гримасу.

— А что я могу сделать? Сама же вас познакомила.

— Жалеешь об этом?

Его печальный голос заставил её сердце ухнуть вниз. Скарлетт тряхнула головой, прогоняя морок.

— Ещё не разобралась.

Рука сама собой забрала за ухо прядку.

— Я принёс текст закона.

Снейп сунул руку за пазуху и достал потрёпанную книгу в серой обложке. Из середины торчала картонная закладка. Снейп раскрыл книгу на обозначенном месте и дал ей в руки. Скарлетт бегло пробежалась по тексту.

— «Статут о секретности», — прочитала она вслух. — Ну, и зачем ты мне это притащил?

Снейп отвлечённо потёр пальцем губу.

— Я всего лишь хочу объяснить, почему скрывал от вас, кто я.

«Ты хотел сказать "напал"», — мысленно произнесла Скарлетт, вчитываясь в закон. Юридический текст звучал довольно правдоподобно, да и сама книга показалась ей вполне подлинной, не похожей на подделку. Скарлетт снова заглянула Снейпу в глаза. Он поспешно отвёл взгляд. Она заметила, как он сдавленно проглотил ком в горле.

«Чего волнуется? Это я должна переживать!»

По щеке Скарлетт блеснула капля. За ней ещё одна. Бескрайняя серая туча заплакала, роняя всё новые и новые капли. Порывистый ветер налетел из ниоткуда и яростно хлестнул Скарлетт по лицу. Она торопливо отыскала ключи в сумочке и отперла дверь автомобиля.

— Садись.

Снейп заколебался.

— Садись! — Скарлетт распахнула дверь шире, схватила Снейпа за руку и силой толкнула в салон. Он сел и сложил руки перед собой, словно опасаясь случайно нажать что-нибудь. Скарлетт села за руль. Снейп старался не смотреть на неё и пространно глядел на свои руки. Скарлетт отметила, что несмотря на подавленность он выглядел намного здоровее, чем в прошлый раз: исчезли болезненная бледность и круги под глазами.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Скарлетт.

Снейп вздрогнул, не ожидая вопроса, и покивал головой:

— Спасибо. Лучше.

— Чем ты болеешь?

Он стиснул зубы. Его дыхание стало неровным, всё тело напряглось. Северус поднял руку и осторожно оттянул воротник. Скарлетт ахнула, увидев несколько уродливых шрамов, тянущихся вдоль горла.

— На меня напала змея, — шевельнул Снейп губами.

Скарлетт прикрыла рукой рот и зажмурилась. А ведь она не поверила, когда он сказал, что его похоронили заживо, посчитав мёртвым.

— Как же ты выжил? — страшно прошептала Скарлетт.

Снейп развёл руками.

— Уже четвёртый месяц об этом гадаю.

— Почему же ты не обратишься к вашему магическому доктору?

Снейп горько усмехнулся:

— Будто он мне поможет. Я, наверное, единственный, кто пережил укус этой твари.

Скарлетт боязливо глянула в его сторону. Снейп спрятал горло за воротником.

— Ты говорил, тебя похоронили… Почему ты не хочешь рассказать своим, что ты жив?

Его дыхание стало тяжёлым, по мышцам разлилось немое напряжение.

— Не думаю, что они будут рады меня видеть, — выдавил Снейп. — Я вёл себя, как последний мерзавец.

Скарлетт вспомнила его рассказ о магической войне. Северус говорил, что участвовал на стороне врагов, но делал это по заказу хороших. Она уже запуталась, кто с кем и почему воевал.

Неожиданно Снейпа лицо вспыхнуло. Жадно глотая воздух и одновременно силясь скрыть волнение, он резко обернулся к ней и сбивчиво заговорил:

— Мне было восемнадцать, когда я примкнул к этим сволочам. Я… я не знаю, зачем я это сделал. Хотел признания. Это было ошибкой! Самой большой ошибкой в моей жизни! Дамблдор — единственный человек, который помог мне не скатиться в конченное дерьмо. Это он вёл войну против Тёмного лорда. Он придумал, как победить его. Но для этого ему нужен был кто-то на той стороне. Я… я не мог отказать ему. Если бы ты знала, как я ненавижу этих мразей!

Снейп выставил трясущуюся от эмоций руку и рывком засучил рукав. Скарлетт увидела бледную татуировку с изображением черепа. Изо рта черепа высовывалась змея и обвивала его вокруг. Такой же череп Скарлетт видела на фотографии.

— Вот, видишь? — безумно тараторя, продолжал Снейп, — это знак Тёмного лорда. Он ставит эту дрянь всем своим сторонникам. Если у тебя есть такая метка, ты уже не можешь покинуть Лорда, ты обязан служить ему до конца, иначе тебя убьют. — Он спрятал предплечье под рукавом и мрачно добавил, — хотя тебя и так убьют, если откажешься действовать в его целях. Когда я понял, во что ввязался, у меня уже не было обратной дороги. Единственное, что я мог — это изображать преданного сторонника и дальше, но при этом я стал сливать информацию о целях Тёмного Лорда Дамблдору. А Лорду наоборот — подбрасывал ту информацию, которая была выгодна Директору. Кроме Дамблдора больше никто не знает, что я помогал им в борьбе с пожирателями. Точнее… сейчас им сказал об этом… этот… Поттер… Но я слишком убедительно играл свою роль. Если ты спросишь кого-нибудь из них, что я за человек, тебе сразу скажут, что я последняя скотина.

Северус умолк и закрыл лицо рукой. Его трясло. Скарлетт растерянно хлопала глазами, пытаясь понять, к чему он разразился таким потоком. Он ведь уже поведал ей об ошибках молодости.

Скарлетт накрыла ладонью его кисть. Снейп отнял другую руку от лица и испуганно покосился на неё.

— Успокойся, — прошептала Скарлетт, сжимая его кисть. — Я тебе верю.

Снейп, задыхаясь, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Его продолжало трясти. Скарлетт чувствовала частый пульс на его запястье.

— Я не могу доказать тебе, что невиновен, — надрывно прошептал Снейп.

— Ничего страшного. — Скарлетт погладила его по руке. — Я верю тебе.

— Прости, что всё так получилось… Я не желал тебе зла.

— Ничего, я тебя понимаю. Постарайся больше ничего от меня не скрывать.

Снейп вырвал руку и отвернулся к окну. Скарлетт тронула его за плечо. Он вздёрнулся и вдруг хрипло прошептал:

— Я люблю тебя.

Скарлетт вздрогнула. Она никак не ожидала, что эта долгая самообвинительная тирада закончится вот этими трёмя словами. Снейп нервозно заломил пальцы, его пространный взгляд рассеялся в пустоте.

— Это глупо, наверное, — всё так же хрипло прошептал он.

— Почему же?

— Мне скоро сорок.

— А мне тридцать четыре.

Моросящий дождь сменился проливным. Тяжёлые крупные капли яростно забарабанили по лобовому стеклу. Улица за окном размылась и превратилась в скопление расплывчатых серо-жёлтых пятен, в которых с трудом угадывались очертания других машин, деревьев и случайных прохожих.

Признание опустошило Северуса. Он сидел, плотно сложив руки, сжав плечи, и не решался продолжить. Скарлетт ждала, молча наблюдая. Снейп отрешённо глядел в окно, его грудная клетка прерывисто двигалась, неспособная скрыть бурю эмоцию, бушующую внутри. Несколько раз сглотнув, он еле слышно пробормотал, не глядя на нее:

— Может, нам попробовать снова?

Скарлетт в задумчивости покусала губу.

— Думаешь, у нас получится?

Северус всё так же неотрывно глядел в окно, боясь встретиться с ней глазами. Скарлетт пыталась разобраться, что чувствует к нему. Северус ей нравился, безусловно, хотя она и не могла понять, что именно так привлекало её. Она вспомнила их первые прогулки вдоль набережной, когда они только начали общаться. Он так волновался, когда приглашал её на встречу, хотя и старался изо всех сил казаться уверенным. Когда он впервые поцеловал её, она и не знала, что перед ней волшебник. Волшебник… Ну почему? Почему он оказался волшебником? Каждый раз, когда Скарлетт встречала мужчину, который по-настоящему ей нравился, он оказывался либо женатым, либо козлом, либо… волшебником. Ещё и эта война. Зачем они воевали? Из-за чего воевали? Почему Северус так боится вернуться в свой мир? Скарлетт безумно хотелось верить, что он не сделал ничего плохого, она хотела продолжить с ним общение. И в то же время её разрывало сомнение. Чем он занимался в том мире? За какие грехи его должны считать сволочью?

Где-то вдали ухнул гром. Скарлетт и Снейп одновременно вздрогнули.

— Сказали, всю неделю лить будет, — монотонно произнёс Снейп.

Скарлетт завела машину.

— Я тебя отвезу.

— Нет-нет, — Северус подорвался и стал лихорадочно искать, как открыть дверь.

— Не говори ерунды! Куда ты пойдёшь в такой ливень?

Он послушно сел на место и рассеянно возразил:

— Я могу трансгрессировать.

Скарлетт не стала спрашивать, что значит это загадочное слово.

Через десять минут синее ауди подъехало к дому волшебника. Скарлетт припарковалась как можно ближе, чтобы Снейпу не пришлось сильно мокнуть под дождем, преодолевая расстояние между машиной и домом.

— По хорошему, это я должен был тебя проводить, — угрюмо заметил Северус. Мгновенно осознав, что только что сморозил, он поспешно отвернулся и с деловым видом стал искать рычаг, открывающий дверь автомобиля.

— В другой раз проводишь.

Снейп замер и бросил в её сторону полный удивления и неприкрытой надежды взгляд, в котором так и читалось: «Ты даёшь мне шанс?». На его лице опять появилась болезненная бледность. Скарлетт встретилась с ним глазами, и её сердце ухнуло вниз.

И всё-таки Скарлетт верила ему. Это было подсознательно, на уровне интуиции, но Скарлетт точно знала, что этот мужчина был искренен с ней, когда исповедовался в своих грехах и рассказывал о своих непризнанных заслугах.

Снейп отыскал нужный рычаг и распахнул дверь.

— Северус?

Он придержал дверь и обернулся. Скарлетт схватила его за руку и сбивчиво изрекла:

— Думаю, ты прав. Нам нужно попробовать ещё раз.

Перемена в его лице была поразительна: он словно помолодел на несколько лет. Его чёрные глаза пристально, с оттенком неверия, изучили её, стараясь уловить подвох. Пересохшие губы беззвучно прошептали: «Ты уверена?». Скарлетт, запинаясь, проговорила:

— Я просто хотела сказать… Когда ты рассказал мне про волшебников, я, честно, испугалась…

— Понимаю.

— …я никогда не думала, что такое бывает. Ты же знаешь, я полицейский, я должна быть уверена, что… — она запнулась и перевела дух.

Снейп уже не скрывал, как тяжело ему стало дышать. Его выжидающий взгляд, казалось, проникал Скарлетт в самое нутро. Эти бесконечно чёрные глаза напоминали ей два колодца, такие же глубокие, уходящие в бездну. Не мог ли он приворожить её?

— Пообещай, что больше не будешь ничего скрывать от меня. Обещаешь?

Снейп медленно кивнул, всё ещё не веря такому исходу. Скарлетт пододвинулась к нему вплотную и поцеловала в щеку.