Проверено на грамотность 
— …не позволяй покидать её.
— Мы в школе, — бросил Рик, ещё раз окинув внимательным взглядом пустую библиотеку. — Ребекка, Хоуп чувствует, что что-то происходит, удерживать её в школе я не смогу.
— Ты должен! Аларик, сделай всё возможное, — умоляла Ребекка, и впервые, наверное, Зальцман слышал её умоляющий тон. — Если нужно, то запри, чёрт возьми! Она не должна вмешиваться!
Аларик молчал, думая о том, как заставить Хоуп целый день не покидать школу. Запереть? Вздор! Ещё он думал о том, что будет после того, как Хоуп узнает, зачем её удерживали. Что бы ни задумали Майклсоны, казалось, что ничем хорошим это не закончится.
Вернувшись в кабинет, Зальцман не нашёл там Хоуп.
— Аларик? — Ребекка всё ещё ждала ответа, голос выражал нетерпение.
Рик взглянул на песочные часы, магический маяк заклинания Хоуп, стёкла которых сейчас были покрыты трещинами, походившими на паутину. Он понимал, что это значит: купол, защищающий Мистик Фоллс, разрушен. На столе рядом с часами лежала карта — похоже, с помощью неё Хоуп кого-то пыталась найти…
— Дай угадаю, — Зальцман проследил прочерченную кровью линию и нахмурился, — вы сейчас… в новой церкви?
Ребекка вздохнула.
— Фрея должна встретиться там с Сильвией, — прерывающимся голосом проговорила она.
Аларик выглянул в окно, но из-за тумана ничего не увидел. На столе лежал только телефон Хоуп, ключей от машины не было. Но он бы услышал, если бы она покидала школу. Должен был услышать…
* * *
Хоуп прекрасно знала, где находится церковь: она проезжала её сотни раз, если не больше. Однако дурацкий туман был настолько плотным, мешая ориентироваться, что Майклсон казалось, будто она попала в совершенно незнакомый город. Страх опоздать подталкивал ехать быстрее, — правда, Хоуп так до конца и не понимала, куда может опоздать, — но это было невозможно.
Продираясь сквозь туманную завесу, трибрид корила себя, что так легко доверилась родственникам. Догадывалась же, чувствовала, что что-то не так! Поездка в Новый Орлеан с самого начала казалась странной, как и уклончивые ответы, как и подозрительное поведение — многозначительные переглядывания между Ребеккой, Колом, Фреей и Давиной уже давно вызывали вопросы, наталкивали на мысль, что они скрывают что-то.
Мистик Фоллс будто бы вымер: улицы пустовали, стояла мёртвая тишина. Странно, время уже было не столь раннее. Фокус с заснувшим городом — пройденный этап, Хоуп сомневалась, что культ вновь совершит что-то подобное… Впрочем, ничего нельзя исключать, да и Хоуп знала, как разрушить чары в случае чего.
В какой-то момент Майклсон заметила, что туман немного рассеялся, — к тому времени она уже почти доехала до места назначения.
Нечто тёмное влетело в лобовое стекло с глухим стуком, тут же отскочив от него, и Хоуп резко затормозила. Чёрное перо медленно приземлилось на капот.
Трибрид, глубоко дыша, выждала некоторое время — несколько секунд, не больше, — давая себе шанс успокоиться, после чего вышла из машины. Она огляделась, всё так же удивляясь тишине и безлюдным улицам.
Стекло осталось целым, а то, что в него влетело, лежало на асфальте в паре шагов от машины — ворон. Хоуп мысленно выругалась. Чёртовы птицы будто бы преследовали её — во снах и наяву!
«Слышал, что вороны вроде бы помогают путникам».
Ещё раз окинув полускрытые в тумане окрестности настороженным взглядом, Майклсон нерешительно приблизилась к птице. Она никогда не верила в суеверия, — всё это глупости, придуманные непонятно кем и зачем, — но сейчас почему-то вспомнила то, что ей рассказал Аларик.
«Ещё говорят, что увидеть одного ворона — к счастью, а стая предвещает беду».
Ворон выглядел мёртвым, но, как только ладонь Хоуп коснулась его, он дёрнулся, подскочил и, громко каркнув, улетел, скрывшись в серо-белой бездне, напугав и без того встревоженную девушку.
Предзнаменование?.. Если да, то оставалось надеяться, что хорошее.
«И есть примета, что встреча с вороном накануне битвы — знак победы».
Майклсон вернулась в машину, но, похоже, была не в состоянии вести её — голова ужасно кружилась, перед глазами прыгали красные точки.
Вздохнув, Хоуп посмотрела на возвышающееся здание церкви — та находилась прямо за поворотом — и, оставив машину, решительно направилась к нему, стараясь игнорировать перевёрнутую вверх тормашками улицу.
Единственное, что порадовало трибрида, — люди, встретившиеся по пути. Похоже, всё дело и вправду в раннем утре — чересчур раннем, — поэтому до этого она никого не видела. Около церкви, впрочем, всё равно было пусто, как и в ней самой, но этому Майклсон не удивилась: вряд ли кто-то посещает подобные места в такой час.
Как только Хоуп оказалась в церкви, на неё тут же нахлынули воспоминания — и ни одного приятного; последнее — встреча с Айви.
«Не вмешивайся. Скульд уже сделала своё дело. Что разрезано — вновь не соединишь».
Майклсон медленно проходила между рядов лавочек; в жуткой тишине даже её осторожные шаги эхом отдавались от мраморного пола. От смеси запахов ладана, воска, дерева и чего-то ещё отдалённо знакомого Хоуп почти сразу же почувствовала тошноту.
Оглядываясь, трибрид кое-что заметила — несколько небольших керамических ваз, расставленных по наосу(1), в которых от сквозняка едва заметно подрагивали очень знакомые растения: одно с высоким стеблем и крупными сине-фиолетовыми соцветиями-кистями, второе — с продолговатыми листьями и светло-лиловыми цветками, собранными в длинные колоски. Аконит и вербена. А вот это уже интересно.
Церковь открыли лет пять назад, если не меньше, насколько помнила Хоуп — к слову, здание до сих пор и внутри, и снаружи выглядело так, будто здесь никогда никого не бывало; трибрид сюда ни разу не заглядывала и уж точно не заглянула бы по собственной воле (как, впрочем, в любую другую церковь), однако что-то ей подсказывало, что вербена и аконит оказались тут не случайно… Как и сама Майклсон.
Что в церкви могла делать Фрея?.. Возможно, заклинание поиска сработало неверно? Это не стало бы для трибрида сюрпризом, потому что из-за беременности её магия порой проявляла себя крайне необычно.
Потоптавшись на месте, Майклсон развернулась, чтобы уйти.
— И снова здравствуй, Хоуп!
Хоуп застыла на полпути к массивным полуприкрытым дверям — к тем самым, через которые она вошла минуты ранее, которые сейчас вдруг показались недосягаемыми.
— Не могу сказать, что рада нашей встрече, — трибрид сразу узнала обладательницу голоса, поэтому, когда она обернулась, на её лице не было удивления, одна только неприязнь, — Белла.
Жрица стояла у алтаря, сцепив за спиной руки и усмехаясь.
— Приятно слышать!
Майклсон закатила глаза. Белла напоминала ей Пандору своим поведением: всё те же надменность, самоуверенная усмешка, будто она точно знала, что трибрид не причинит ей вреда; она так же, как и Пандора, ставила себя выше Хоуп. Интересно, а где же Пандора? И Элайза? Или на сей раз снова пришла лишь одна из жриц?..
— Что ты тут забыла, Белла? — полюбопытствовала Хоуп, оглядевшись.
— Правильнее было бы задать этот вопрос Фрее и Сильвии, — холодно улыбаясь, ответила жрица. — К несчастью, одна из них уже не может говорить. Потому что мертва. Не волнуйся, речь о Сильвии. Фрея жива. Пока что.
Белла и так раздражала своим поведением, но её манера говорить грозила вот-вот вывести Хоуп из себя. Многозначительные паузы, наигранная церемонность — к чему это?.. Или же она действительно испытывала терпение трибрида?
Хоуп уловила какое-то шевеление сбоку.
— Не глупи, Белла, — предупредила она. — Мы это уже проходили.
Белла залилась смехом.
— Ты права, Хоуп: лучше не глупить.
Трибрид чувствовала, что позади неё кто-то стоял, и она бы обернулась посмотреть, не боясь Беллы, но проблема в том, что из полутёмных боковых нефов(2) стали появляться другие приспешники культа.
— На самом деле, Хоуп, мне необходима твоя… помощь, — сказала Белла, довольно поглядывая на своих верных помощников.
Снова долгие многозначительные паузы! Ну что за спектакль?!
— Где Фрея? — задала вопрос Майклсон, мучивший её с тех пор, как Белла упомянула тётю.
Хоуп тоже разглядывала соратников жрицы: довольства они, естественно, у неё не вызывали. К тому же трибрид заметила, что на стороне культа отнюдь не только ведьмы и колдуны, но и почему-то вампиры, которых ведьмы, насколько она знала, по сей день презирали, тем более культ, ярые блюстители баланса.
— Здесь, — ответила Белла, причём на сей раз безо всякого жеманства. — Мне она ни к чему, но, предположу, ты будешь более спокойна и сговорчива, если Фрея будет под нашим присмотром.
— Я буду спокойна и, быть может, сговорчива, если Фрея будет в безопасности и подальше от вас, — сказала Хоуп, продолжая рассматривать своих противников: восемнадцать, как минимум трое из них — вампиры. И Хоуп не сомневалась, что поблизости есть ещё люди культа.
Белла улыбнулась и сделала лёгкое движение рукой, точно подавая знак.
Кто-то, кто стоял за спиной Майклсон, сделал шаг в её сторону, приближаясь, и тем самым совершил огромную ошибку, к счастью, последнюю в своей жизни. Хоуп резко обернулась, успев перехватить тянущуюся к ней руку, и магия трибрида пронзила противницу насквозь, обжигая каждую клеточку. Хоуп безразлично наблюдала за тем, как ведьмой овладевает нестерпимая боль, пока кровь, раскаляясь, текла по её венам, как зрачки расширяются от охватившего ужаса, как она кричит, умоляя прекратить мучения. В конце концов ведьма рухнула на мраморный пол, через мгновение затихнув.
Хоуп обернулась к Белле, и жрица не увидела в глазах трибрида ничего, кроме равнодушия.
Больше Белла никаких знаков не подавала, но, несмотря на это, к Хоуп всё равно ринулись две другие ведьмы, по-видимому, надеясь застать её врасплох, однако ничего не вышло — Майклсон с помощью магии сломала их шеи ещё до того, как они сами успели прибегнуть к магии.
Следующим рискнул попытать удачу вампир, полагаясь на свою сверхскорость как на элемент неожиданности; он метнулся к Хоуп, но она едва заметно взмахнула ладонью за миг до того, как он оказался рядом: один из деревянных колышков, служащих алтарной преградой(3), вылетел, вонзившись прямо в сердце вампира, — его плоть за считанные секунды приобрела пепельный цвет, а вены, выступив, почернели.
Ведьмы и колдуны обступали трибрида, кажется, на сей раз не решившись действовать по одному. Очередная ошибка. Хоуп, не подавая виду, наблюдала за тем, как они медленно окружают её, выступая из полумрака нефов, что откровенно смешило Майклсон.
Беззвучный гром сотряс церковь. Сила, исходившая от трибрида, окружала её — казалось, что вокруг рассыпаются невидимые искры, — и каждый ощущал касание магии: сначала это походило на щекотку, затем — на покалывание, после — она стала обжигать. В одно мгновение, когда Хоуп надоело наблюдать, волна магии смела культ. Раздался душераздирающий крик.
Губы Майклсон растянулись в мрачной усмешке. Внешне спокойная Белла не сводила с Хоуп напряжённого взгляда, пока та стояла над одной из ведьм, безразлично наблюдая, как её, скорчившуюся, рвёт кровью.
— Я чего-то не понимаю? — Майклсон, игнорируя постепенно затихающие крики, окинула взглядом оставшихся в живых; магия и смерть плескались в её глазах. — Вы с чего-то решили, что из-за беременности я стала пацифисткой?
Два вампира кинулись на Хоуп, но она с помощью магии вырвала их сердца.
Белла мысленно закипала от гнева, наблюдая за трибридом: та пользовалась магией со скоростью мысли и, кажется, стала гораздо сильнее с их последней встречи.
— Предрасположенность к суициду — что, одна из обязательных характеристик для принятия в культ? — нарочито серьёзно уточнила Майклсон. — Иначе я не могу объяснить ваши бездумные поступки.
Вампиров Хоуп заметила, а вот оборотней — нет. На мгновение, коротенький миг, Майклсон овладело неподдельное удивление, и оно чуть не стоило ей головы. Хоуп никому не позволяла приблизиться к себе настолько близко, насколько подобрался оборотень. Ярость клокотала в трибриде; она сдерживала её, чтобы не терять сосредоточенности, однако из-за последней выходки Майклсон растеряла последние крохи самообладания, что отчётливо продемонстрировала оторванная голова, брошенная в ноги жрице.
— Посади своих зверушек на поводок, Белла(4), — усмехнулась Хоуп, перешагивая обезглавленное тело, — иначе я попросту всех убью. И мы, предполагаю, снова разойдёмся, чтобы снова встретиться… — Она взглянула на свои испачканные кровью руки, разочарованно вздохнув, будто эта неприятность доставляла ей куда больше неудобств, нежели куча трупов вокруг. — Что ж, ещё есть желающие?
Ещё двух оборотней Хоуп вычислила сразу — те отступили. Похоже, она убила вожака стаи, без которого оставшиеся двое уже не желали демонстрировать былую уверенность; к тому же когда лидера стаи убивает другой оборотень, то уже он становится вожаком.
— Волчатам разрешаю уйти, — снисходительно улыбнулась Майклсон. Оборотни не сдвинулись с места, но продолжали держаться подальше. — Ладно, как пожелаете, — пожала плечами она. — Так, кто же следующий? Пока я не смыла кровь…
Хоуп, усмехаясь, подняла окровавленные ладони; её голубые глаза смотрели испытующе.
Бледное лицо Беллы было напряжено от злобы.
— Как насчёт неё? — Жрица, обратив внимание Майклсон на себя, махнула рукой, указав наверх. — Может быть, она станет следующей?
Хоуп подняла взгляд, её усмешка растворилась. На открытой галерее второго яруса наоса стояла Фрея, удерживаемая, очевидно, одним из прислужников культа. Хоуп не понимала, почему Фрея не пытается убежать, — ведьма не оказывала сопротивления, совсем никакого. Старшая Майклсон была в сознании, но смиренно молчала и не дёргалась, кидая молящие взгляды на Хоуп. Однако и молила Фрея не о спасении; она умоляла племянницу бежать.
— Не пытайся, Хоуп, — улыбнулась Белла, заметив попытки трибрида прибегнуть к магии. — У Фреи тоже ничего не вышло, как видишь. Ваймонд — один из особенных вампиров, на него не действует магия. Независимость от ведьм — небольшая награда за их помощь.
— Культ настолько в отчаянии, что вынужден прибегнуть к помощи вампиров? — Хоуп сглотнула комок, стараясь говорить спокойно и уверенно, но её взгляд непрестанно следил за Фреей: та находилась опасно высоко, одно неловкое движение будет стоить жизни. — Что на это сказала бы твоя мать, Белла?
Белла рассмеялась, однако глаза у неё всё так же пылали злобой:
— Моя мать, Хоуп, придумала ритуал, который помогает вампирам избавиться от влияния магии. — Неискренне посмеиваясь, она медленно приблизилась к девушке. — Ты ведь знаешь о проклятии Краснолуния, — Белла взглянула прямо в глаза Хоуп, — значит, представляешь, чему подвергла своего ребёнка, какой тьме предала свою дочь только что? Что сказала бы твоя мать на это?
Майклсон перехватила руку жрицы, когда та, словно повинуясь какому-то странному порыву, потянулась к её животу.
— Моя дочь — одна из Майклсонов, тьма у неё в крови, — со сталью в голосе сказала Хоуп, продолжая сжимать руку Беллы, и она бы сломала её, как и остальные кости жрицы, если бы не Фрея. — Моя мать знала об этом, как и о том, что мы прекрасно ладим с этой тьмой.
Вампир, удерживающий Фрею, оживился, и Хоуп, заметив это, поспешила ослабить хватку, а затем и вовсе отпустила жрицу. Незаметно оглядевшись, Майклсон поняла, что вновь окружена, — людей культа заметно прибавилось; похоже, Белла попросту отвлекала её.
— Отпусти Фрею, — Хоуп медленно обводила напряжённым взглядом собравшихся, — и тогда мы поговорим о том, с чем я должна помочь.
Массивные двери распахнулись с оглушительным грохотом, часть свечей затухла от ворвавшегося сквозняка. Белла отвлеклась, и Майклсон, решив воспользоваться её заминкой, бросилась к Фрее, но не успела — жрица схватила Хоуп.
— Rilassati, cara(5). Побежишь — и Ваймонд случайно толкнёт Фрею, она случайно упадёт, — предупредила Белла. — Или она станет его завтраком. Какой смерти ты ей желаешь — быстрой или же болезненной?
Что-то влажное, не особо тяжёлое шлёпнулось на пол с характерным звуком. Белла резко обернулась, но Хоуп не отпустила. Ребекка, ухмыляясь, смотрела на жрицу; с ладоней Первородной капала кровь, рядом валялись два трупа с вырванными сердцами.
— Я могла бы догадаться, — гневно прошипела жрица.
Белла подала знак, и на Ребекку кинулись ещё несколько ведьм: они атаковали её магией, Первородная вскрикнула, но затем её крик растворился в смехе.
— Ой-ой, вы причиняете мне боль, — Ребекка, насмехаясь над попытками одолеть её, свернула одной из ведьм шею, — перестаньте, пожалуйста, это невыносимо! — Ещё одна ведьма лишилась сердца. — Вы идиоты? — Взгляд Первородной опасно блуждал. — Я слишком долго живу на этом свете, ребятки, ваша магия не способна причинить мне вред.
Ведьмы, оробев, пришли в замешательство, и Ребекка улыбнулась, обнажая клыки. Один из вампиров попытался напасть со спины, но Первородная предвидела это. Видимо, ведьмы решили, что Ребекку достаточно отвлекли, чтобы вновь попытаться напасть на неё, но просчитались: острые длинные клыки Первородной мгновенно распороли кожу и мышцы чересчур самонадеянной ведьмы. Остальных отступить от Ребекки заставила Хоуп; церковь сотряс громоподобный удар — и его сила пронзила каждую клеточку тела неприятелей Майклсон, сковав болью.
Ребекка, когда очередной напыщенный вампир бросился на неё, хмыкнула:
— Вы, молодёжь, чересчур заносчивые, — сжав сердце, она выдернула руку из грудины, — и самоуверенные.
Остальные всё ещё пребывали в смятении после удара трибрида. Жрица осознала, что у Ребекки появилась возможность спасти Фрею, поэтому она отпустила Хоуп, давая ей шанс убежать на помощь старшей Майклсон, что Хоуп и сделала — и оказалась меж двух огней. Белла не могла позволить уйти ни Фрее, ни Ребекке, а трибрида она отпустила, чтобы отвлечь.
— Τὸ πῦρ τῆς Ἀδου, — прошептав заклинание, жрица в воздухе описала некую фигуру, после чего Первородная запылала, как факел.
Хоуп резко обернулась на ужасный вопль.
Губы Беллы растянулись в безжалостной ухмылке.
…она встанет на тёмный и одинокий путь, с которого ей не свернуть, — месть.
Всё произошло за секунду. Миг — и от Ребекки Майклсон остался один лишь пепел. Хоуп не успела ничего сделать, она и осознать-то ничего не успела.
— Око за око, Хоуп, — злорадно-торжествующе проговорила Белла.
Пелена горьких слёз застлала глаза, но Хоуп этого не замечала, сосредоточившись на ухмыляющейся жрице. Майклсон чувствовала, как ярость, зародившаяся в самой глубине её существа, вновь упорно рвётся наружу, как магия течёт по рукам к пальцам, и впервые за долгое время не пыталась её сдержать, как и не пыталась контролировать.
Улыбка Беллы стала стремительно исчезать, как и те, кто пришёл с ней: никто не обладал такой смелостью, которая позволила бы им остаться рядом с разгневанным трибридом. На мгновение свита жрицы заметалась, выбирая — бежать или остаться рядом со своей предводительницей, и большинство, поддавшись инстинкту самосохранения, выбрали побег. Они видели, на что способна младшая Майклсон, и понимали, что не выживут, если не унесут ноги.
Хоуп сжала кулаки и закрыла глаза, поддаваясь требующей крови магии, полностью погружаясь и отдаваясь ей. В голове билась единственная мысль: Белла не должна выжить! Неважно, что придётся сделать для уничтожения жрицы; сейчас Хоуп была готова на всё, чтобы стереть эту тварь с лица земли, даже если расплатой станет потеря собственных магических сил.
Белла пыталась сопротивляться — долго и упорно, — но трибрид безжалостно пресекала её попытки. Впрочем, жрице, пожалуй, нужно отдать должное, держалась она стойко. Однако в ней не было и толики той силы, того гнева, которые таились в Хоуп слишком давно, превратившись в нечто ужасное, нечто, что нельзя урезонить, в нечто непобедимое, подстёгиваемое отчаянием и жаждой реванша.
Очередное заклинание отозвалось нестерпимой болью, кости словно плавились. Не разжимая побелевших от напряжения пальцев, жрица упала от бессилия. Она слышала какой-то глухой удар, быстрые шаги Майклсон, но не видела ничего — перед глазами стояла мутная пелена. Белла ждала того момента, когда трибрид нанесёт свой последний, смертоносный удар, но этого всё не происходило, затем она услышала душераздирающий крик, превратившийся в плач.
Майклсон позабыла о жрице; она ничего не слышала, никого не видела, кроме Фреи, лежащей на мраморном полу в луже крови, продолжающей медленно растекаться вокруг ведьмы.
— Нет… Нет! — Хоуп подбежала к тёте, опустившись рядом на колени.
Если бы могла, Белла рассмеялась бы над глупой неосмотрительностью младшей Майклсон, да и старшей, пожалуй, тоже — только последняя уже расплатилась за свою неосторожность. Рыдания трибрида для жрицы были музыкой, услышать которую на смертном одре — приятная награда.
— Фрея!.. — Хоуп трясущимися руками провела по испачканным кровью волосам тёти. — Нет, пожалуйста! — сквозь слёзы прошептала она. Воспоминания совсем некстати перенесли Хоуп в тот день, когда она точно так же сидела рядом с умирающей Кариной. — Только не ты, пожалуйста, только не ты!
Но Карина была жива — и трибрид, держа её за руку, чувствовала боль, пока та не исчезла, ознаменовав смерть девочки. А прикоснувшись к Фрее, Хоуп не ощутила ничего, кроме могильного холода, пробравшего, казалось, до костей.
Из последних сил жрица возвела руки к небу, вновь зазвучали заклинания. А потом — вспышка боли. И тьма.
Обезглавленное тело Беллы повалилось на бок.
— Хоуп! — Аларик ринулся к девушке.
— Рик! — В глазах Хоуп, из которых продолжали катиться крупные слёзы, вспыхнула искорка надежды. — Рик, сделай что-нибудь, пожалуйста! — взмолилась она и крик эхом прокатился по наосу. — Пожалуйста…
Зальцман, приблизившись, на мгновение замер. Лицо и волосы Фреи, чьё тело Хоуп крепко обнимала, отказываясь поверить в очередную смерть ещё одного близкого человека, были запачканы кровью.
Вампир нерешительно опустился рядом и осторожно охватил запястье ведьмы, нащупывая артерию.
— Рик?.. — Взгляд трибрида, где надежда мешалась с отчаянием, метался между Алариком и Фреей.
Аларик хотел помочь. Он сделал бы всё что угодно, чтобы помочь. Но это было не в его силах. Кровь вампира исцеляет, однако вернуть из мёртвых не способна, если только её не было в организме человека перед смертью. Всё, что могло спасти Фрею, — это возможность обратить время вспять. Никто этой возможностью не располагал.
Майклсон, сокрушённо покачав головой, оглянулась, сквозь пелену слёз посмотрев на след, оставшийся от пламени, погубившего Ребекку, и пепел, разлетевшийся от проникающего сквозняка. Прижав Фрею к себе, Хоуп вновь разрыдалась.
Зальцман расслышал вой сирены. Похоже, вереница из машин полиции, пожарных и парамедиков, встретившаяся ему по пути, всё же направлялась сюда. Осмотревшись, он подумал о том, какую реакцию у них вызовет увиденное, и осознал, что вряд ли сюда кого-то стóит впускать. Но кто позвонил в девять-один-один?..
— Хоуп, — Рик мягко коснулся девушки, — нам лучше…
Рыдания Хоуп резко затихли, она подняла глаза на Аларика.
— Она знала! — внезапно осознала трибрид, окровавленными ладонями стерев продолжающие катиться слёзы. — Они всё знали, — дрожащим шёпотом добавила она, посмотрев на Фрею, так и не впуская ту из объятий. — Фрея должна была предусмотреть такой исход. Должна была, понимаешь? — снова взглянув на Рика, лихорадочно бормотала Хоуп. — Значит… Должен был быть запасной план.
Честно говоря, Зальцман на секунду перепугался. Не знай он Хоуп, решил бы, что потеря Фреи стала последней каплей и окончательно сломала её, доведя до безумия.
1) Центральная часть христианского храма, где во время богослужения находятся пришедшие в храм молящиеся.
2) Вытянутое помещение, ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов.
3) Барьер, который ставит преграду между алтарём и наосом храма.
4) Отсылка к словам Карлотты в главе "32.2. Так быть не должно"
5) Успокойся, милочка
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу