Это замкнутый круг (гет)

Эдвард проснулся раньше Энви и решил приготовить им обоим по чашке кофе. Он помнил — нужно создать приятную и комфортную обстановку для гомункула, чтобы тот начал новую жизнь и больше не говорил об убийствах. Так что кофе в постель — отличная идея.

Спустившись на кухню, Эд встретил Уинри. Девушка уже готовила завтрак.

— О, Уин, ты чего так рано встала? — удивился парень.

— А сам то, — улыбнулась Рокбелл, поставив на стол тарелку с омлетом. — Давай, присоединяйся к завтраку.

— Да не, я только кофе буду, — Эд взял кофеварку и принялся готовить напиток.

— Эд, слушай, — Уинри посерьезнела. — Может быть это прозвучит глупо, но… мне тебя не хватает. Я понимаю, что ты здесь, мы живём под одной крышей, но мне всё равно мало тебя. Ты же знаешь, что… я люблю тебя, — девушка замолчала.

Эд напрягся, но потом выдохнул и улыбнулся.

— Я тоже тебя люблю, мы ведь друзья детства, — парень беспечно взглянул на механика и принялся разливать кофе по чашкам.

— Эд, — тихо проговорила Уин. — Ты же понял, о чем я говорю.

— Ага, — кивнул Стальной и, взяв две чашки кофе, направился к выходу из кухни. — Приятного аппетита, а мне пора.

— Эд! — Рокбелл сейчас очень жалела, что под рукой не оказалось гаечного ключа.

Когда Элрик ушёл, она рухнула на стул и горестно вздохнула. Она ведь специально встала пораньше, чтобы приготовить Эду завтрак, поговорить с ним. Она так надеялась, что он наконец серьёзно отнесется к ее чувствам, но увы. Элрик раздавил все ее надежды.

Эдвард поднялся в свою комнату и поставил чашки с ароматным кофе на стол. Гомункул ещё дрых, но Элрик надеялся, что приятный запах его разбудит. Парню не терпелось высказать всё, что роилось в голове после признаний Уинри.

Прошло около пяти минут, и Энви действительно зашевелился. Из-под одеяла высунулась его растрепанная башка, и он посмотрел на Эда сонными глазами.

— О, фасолина, уже проснулся?

— Так, нарываешься?! — Эд сжал кулаки, делая весьма угрожающий вид. На самом деле он уже так сильно не обижался на гомункула, но злиться на его обзывательства вошло в привычку.

— Ладно-ладно, молчу, — весело замахал руками Энви, окончательно вылезая из кровати. — О, ты уже кофе приготовил.

— Ага, твоя чашка уже пять минут тебя дожидается, смотри, чтоб не остыл твой напиток, — Элрик отхлебнул свой и сел на стул.

Энви нашёл табуретку и поставил ее рядом с Эдом, присоединившись к кофепитию.

— Слушай, Энви, я у тебя спросить хотел… Вот что делать, когда подруга признаётся тебе в любви и явно намекает на серьёзные отношения.

— Ты про Уинри что ли?

— Да, про кого же ещё. Она ко мне с утра опять клеилась. Я не знаю, что делать.

— Она тебе совсем не нравится?

— Да не чтобы. Она моя подруга, она много сделала для меня, но я ее не люблю!

— Отшей ее как можно грубее.

— Да не могу я! Как можно грубить своей подруге. Меня потом Ал так отделает, что пожалею, что на свет родился.

— А ты как хотел? Просто так ничего не получится, — пожал плечами Энви. — Есть ещё один вариант. Стань ее парнем, затащи в постель, а потом скажи, мол ты получил всё, что хотел, и теперь тебе плевать на нее. Она тебя возненавидит и больше клеиться не будет.

— Энви, ты с ума сошёл?! Какая постель? Да я даже ничего не умею, — Эд покраснел, а Энви расхохотался и даже пролил остатки кофе. — Хватит ржать!!!

— Ой, ты че серьёзно? Не умеешь засовывать писун в дырку?

— Заткнись!!! Хватит меня развращать, что у тебя вообще в голове творится?

— Эд, ну ты чего? — еле сдерживая смех, спросил гомункул. — Ты уже взрослый мальчик и должен знать, что такое секс.

— Знаешь, что! Иди ты со своим сексом на все четыре стороны! Я не собираюсь так поступать с Уинри! Даже если бы умел, — Элрик снова залился краской.

— Ну ладно, проехали, — гомункул похлопал Стального по плечу. — Давай я сам ее от тебя отошью?

— Каким образом?

— Уж я то знаю, как это делается. Все таки ж сто с лишним лет на свете живу.

— Да… по тебе этого не скажешь.

— Внешность обманчива, — лучезарно улыбнулся гомункул.

— Постой! У меня из головы вылетело! Ты же умеешь менять форму? Почему тогда не восстановил свои грязные волосы вчера и одежду. Тебе ж не надо было мыться, по идее.

— Тут такое дело, — Энви закусил губу. — Я сам не знаю, что со мной случилось. Мои способности словно заклинило. После того, как я превратился вначале в креветку зелёную, потом в песок, когда вы поверили в мою смерть и свалили, я начал принимать свою любимую форму. И почему-то было очень сложно. Я еле-еле смог превратиться. А потом я обнаружил, что не могу больше сменить форму, словно мои способности заключили. Наверное это потому, что я превращался в неодушевленный предмет — песок. Раньше я принимал форму только живых существ, а там, в подземелье, превращение в песок было чистой импровизацией. Короче мои силы дали сбой и теперь я застрял в своём любимом обличии.

— Ого, я и не думал что такое бывает. Значит не я один потерял супер-силы, — ехидно ухмыльнулся Эд.

— Ну да, и нечего так радоваться, а то пойду поглощать людишек и восстановлю свои способности, — оскалился гомункул.

— Нет, не надо! Ты итак симпатичный, зачем тебе менять форму! — замахал руками Элрик.

— Ну ладно… — удивлённо приподняв брови, протянул Энви. Надо же, коротышка сделал ему комплимент.

Гомункул взял грязные чашки и сказал:

— Пойду на кухню и поговорю с Уинри. Вот увидишь, она больше к тебе не подойдёт! — парень загадочно подмигнул Эду и пошёл к мыть чашки.

Когда Энви зашёл на кухню, Рокбелл сидела за столом, уронив голову на сложенные руки, и похоже ревела. Рядом стоял остывший омлет.

Гомункул помыл чашки, а потом сел за стол к девушке.

— Эй, ты там ревёшь что ли?

— А, что? — Уинри медленно подняла голову, успев вытереть слезы рукой. — Вовсе нет, я просто задремала.

— Ну задремала, так задремала, — пожал плечами Энви. — У меня к тебе разговор.

— Да, ну говори, — Рокбелл старалась лишний раз не смотреть на гомункула своими красными глазами.

— Короче, ты должна оставить коротышку в покое.

— Что?

— Ну, Эда оставить в покое. Не предлагай ему встречаться и не признавайся в любви и вообще не подкатывай к нему с намёками.

— Как ты смеешь мне это говорить?! — Уинри вскочила из-за, уронив стул. — Мои отношения с Эдом вообще тебя не касаются.

— Конечно, потому что нет у вас никаких отношений, — Энви безжалостно посмотрел девушке в глаза. — Вот только ты этого понять не хочешь, достаёшь постоянно Эда со своими подкатами. Он уже видеть тебя не хочет, просто у него выбора особо нет. Знаешь, Уинри, почему Эдвард оставил меня здесь?

— Знаю! Чтобы ты не убивал людей.

— А вот и нет. Эдвард просто боится остаться с тобой наедине. Ал ведь ходит на работу в город, а он остаётся здесь. И если кто-нибудь не окажется рядом, Эд вынужден будет провести день с тобой. Твоя влюблённость тяготит его. Он взял меня в дом, чтобы не общаться с тобой с глазу на глаз, ведь ни одна нормальная девушка не станет приставать к парню при посторонних. Теперь ты понимаешь? Если не отвалишь от коротышки сейчас, он скоро тебя уже возненавидит.

— Зачем ты всё это мне наговорил?! — Уинри всхлипнула и пулей вылетела из кухни.

Через минуту туда зашёл Эд. Вид у него был не особо радостный.

— Ну и чего ты ей сказал, что она в слезах убежала в сад?

— Я ее отшил от тебя, вот и всё.

— Так, ты ей нагрубил? Надеюсь не от моего имени?

— Расслабься, Цельнометаллическая фасолина, я просто дал ей понять, что ее подкаты тебя напрягают. Сказал, что если она продолжит в том же духе, ты ее возненавидишь.

— А вот это уже лишнее! Я не возненавижу Уинри, у меня просто нет на это права.

— Эд, я что-то не понял, ты хочешь, чтобы она отвалила от тебя или нет?

— Ну конечно, — бывший алхимик немного растерялся.

— Тогда хватит париться. Я между прочим пытаюсь тебе помочь, а ты этого не ценишь.

— Ладно, извини, — выдохнул Элрик.

Не успели они завершить разговор, как на кухню вошёл бодренький Альфонс. Видимо, он выспался, привёл себя в порядок и теперь собирался позавтракать.

— А где Уинри? — спросил он уже с порога.

— Она… — начал Эд, но гомункул его перебил:

— Уинри вышла на улицу, наверное собралась к себе в мастерскую.

— Вот как, она так рано встала. А омлет она мне приготовила?

— Конеч… — Элрик снова не договорил, — Энви решил вставить своё словечко:

— Нет, она для Эда постаралась, но коротышка сегодня добрый, поэтому так и быть, отдаст остывший омлет тебе.

— Энви, да хватит уже! — Стальной схватил гомункула за запястье и потащил прочь с кухни. — Приятного аппетита, Ал!

Когда они вернулись в свою комнату, Эд плюхнулся на кровать.

— Эх, завидую я Алу. У него есть алхимия, он может заработать в городе починив чьи-нибудь поломки, создав что-нибудь из обычного куска материала. Алхимики немало получают, даже не находясь на службе в армии.

— Да ладно, опять ты про свою алхимию! — не выдержал Энви. — Зато теперь ты свободен, делаешь что вздумается, а раньше — фигушки, что Мустанг скажет, то и делаешь.

— Ну да, это была не самая приятная вещь в моей жизни. Однако… сама алхимия… по ней я жутко скучаю. Наверное алхимик — мое призвание.

— А мне кажется, твоё призвание — быть вечно мелким, как фасолина! — Энви осклабился.

— Ну вот опять ты начинаешь! Я между прочим серьёзно с тобой говорю, а ты со своими издевательскими шуточками!

— Мне просто надоело твоё нытьё про алхимию. Я же тоже способностей лишился, но не хнычу об этом на каждом шагу.

— Ладно, ты прав, — Эдвард поднялся с кровати. — Хватит ныть, надо отвлечься! — сказал он сам себе и пошёл к шкафу, открыл его и достал оттуда уличный костюмчик — чёрные штаны и серую толстовку. — Пойдём, прогуляемся по полю и сходим в лес. Как тебе такая идея?

— Я не против, — одобрил гомункул. — Люблю лесной воздух, а ещё белок.

— Белок? — удивился Элрик.

— Ага. Мне нравятся белки. Они такие ловкие и быстрые, скачут с ветки на ветку. И ещё они очень красивые. Я как-то раз поймал белку и притащил к нам в подземелье. Хотел оставить, но Отец скормил ее Глотани. И сказал, что если я ещё раз притащу домой «посторонний хлам», он и меня скормит.

— Вот козёл-то! — Эдварду стало обидно за Энви. Тот впервые кого-то полюбил, пусть не человека, а Отец так жестоко с ним обошёлся. — Ничего, Энви, если захочешь, мы сюда хоть десять белок принесём!

— Серьёзно? — фиалковые глаза гомункула расширились от удивления. — Да ладно, мне бы и одной хватило, — он впервые по-настоящему улыбнулся, не ехидно, не насмешливо, а как-то робко, неуверенно и искренне. Эдвард заметил это и подумал, что, быть может, он и правда перевоспитает гомункула. И даже сделает его счастливым.

— Ну что, Энви, пойдём гулять?

— Пойдём! — радостно согласился брюнет.

Парни взяли с собой небольшой рюкзачок, куда кинули компас, спички и бутылку воды, и отправились в лес.

* * *

Пока Альфонс ел омлет, его не оставляли тревожные мысли. Почему Уинри с самого утра, даже не позавтракав и никого не подождав, убежала в свою мастерскую? Вроде бы не было срочных заказов автоброни.

— А может она уже поела с Эдом? — вслух рассуждал парень. — Хотя брат в последнее время не завтракает, только чашку кофе выпивает и то в своей комнате. Точно, мне же Энви отвечал, где она, значит они завтракали вместе! Вот козёл, он всё-таки к ней клеится! — Ал не доел маленький кусочек омлета и побежал в мастерскую.

Уинри действительно была там. Она с равнодушным видом ковырялась в одной из частей автоброни. Элрик-младший опешил. Никогда он не видел раньше, чтобы девушка так занималась своей любимой работой. Где же энтузиазм, увлеченность?

— Уинри? — Ал приблизился к Рокбелл, и она медленно к нему повернулась.

— А, привет, Ал. Что-то случилось? — безучастно спросила она.

— Это я у тебя хочу спросить, — напористо ответил парень. — Кто тебя обидел? Энви? Только скажи, я лишу его последней жизни!

— Да нет… Ал, успокойся, дело не в гомункуле.

— Тогда в ком? Я не верю, что Эд мог тебе нагрубить.

— Он и не грубил. Просто я поняла, что совершенно не нужна ему. Он совсем-совсем меня не любит. Знаешь, если бы не отсутствие собственной жилплощади, он бы ушёл от меня и вообще бы никогда со мной больше не общался. Он устал от меня и моего общества, от моей любви. Еще чуть чуть и он меня просто возненавидит, — Уинри всхлипнула, и отбросила часть автоброни в сторону. Оттуда вылетели какие-то шурупчики, но девушку это не капли не тронуло. Она уткнулась лицом в свои ладони и заплакала.

— Уинри! — Альфонс обнял девушку и стал гладить ее по волосам. — Эд тебя никогда не возненавидит, вы же друзья. Да, он не отвечает на твою любовь, но он не относится к тебе так, как ты думаешь. И находится он здесь не только из-за того, что у него нет дома. Эду нравится здесь жить.

— Ал, я знаю, ты пытаешься меня утешить, но всё именно так как я сказала.

— Да с чего ты взяла?! Ни за что не поверю, что Эд сказал тебе весь этот бред!

Уинри отвела взгляд.

— Эд просто стесняется мне всё это высказать, поэтому послал Энви, чтобы он сказал.

— Чего? Энви? Да ведь этот гомункул всё сам и придумал! Он же сам на тебя претендует, поэтому специально разбил твои надежды на счёт Эда.

— Да нет, он говорил правду, а я ему не нужна. Он ко мне даже не клеится.

— Это стопудово хитрый ход. Энви ждёт, когда ты разлюбишь Эда, чтобы начать подкатывать к тебе. Тогда ведь шансов на успех будет больше.

— Ал, а почему ты мне это говоришь? Тебе ведь самому было бы выгодно, если бы я разлюбила Эда.

— Ну да, — парень помолчал. — Вот только я не хочу для этого обманывать тебя и заставлять плакать.

— Ал, ты такой благородный, — Уинри улыбнулась сквозь слёзы. — Спасибо тебе.

— Да не за что, — Элрик младший слегка покраснел.

Рокбелл встала, вытерла слёзы и пошла в дом, чтобы умыться. Альфонсу же пришлось отправиться в город, чтобы подзаработать.

* * *

Эдвард и Энви шли по лесу и смеялись. Последний рассказывал всякие смешные моменты из своей столетней жизни.

— А как-то раз Глотани пришёл в подземелье такой задумчивый, озабоченный. И начал рассказывать про какую-то девушку, от которой он был без ума. Говорит: «Она мне так понравилась, но было много людей, и Ласт не разрешила к ней подойти». Я тогда подумал, не уж то он влюбился? А потом оказалось, что он говорил про жирную тётку, которую очень хотел съесть, — Энви и Эд опять засмеялись. Последний подумал, что ему ещё никогда за последнее время не было так весело. А гомункул добавил в его жизнь яркие краски.

— Эд, посмотри! — заорал Энви, указывая вверх на ветки деревьев. — Там белка! Вон, ещё одна!

— Тише, от твоих криков они разбегутся, — цыкнул Эд. — Ну что, как будем ловить?

— На дерево залезем и подкараулим ее, — фиалковые глаза гомункула так и горели энтузиазмом.

— Ты уверен, что все так просто? Вон они как скачут, попробуй схвати!

— Ничего, поймаем! — Энви попытался влезть на дерево, но ветки под ним затрещали. — Ну что за ерунда! Ах, точно, когда надо лазать по деревьям, я обычно принимаю облик кошки, а потом на удобной веточке становлюсь собой.

— Вот только сейчас твои способности тю-тю! Придётся мне залезть, — Элрик стал аккуратно забираться на дерево. Стальная нога ему немного мешала, потому что добавляла весу, но он все-таки влез на нужную высоту.

— Слышишь, теперь затаись и жди, когда белка за орехами прибежит.

Эд послушался и замер. Через пять минут с другого дерева и впрямь прискакала рыжая белочка с очень красивым пушистым хвостом. Элрик увидел, как завороженно смотрит на нее Энви, и понял — он должен во чтобы то ни стало принести зверька гомункулу. И, когда белочка оказалась близко, бывший алхимик схватил ее обеими руками.

Но не тут-то было. Белка тяпнула Стального за руку, и он, заорав, полетел с дерева.

— Эд!!! — Энви кинулся вперёд и в последний момент поймал коротышку на руки. — Эд, ты в порядке? О нет, ты ранен, надо скорее бежать домой, у нас ведь даже бинта нет!

— Стой, Энви! — тряся больной рукой проговорил Элрик. — А как же белка?

— Да хрен с ней, тебе нужна помощь, вон какой укус!

— Очень приятно, что ты так заботишься обо мне, — Стальной улыбнулся. — Вот только эту рыжую заразу я так просто не отпушу.

И только сейчас Энви заметил, что под кофтой слева Эд что-то зажимает и это что-то шевелится.

— Ты ее всё-таки поймал?

— Да, загреб во время падения! Давай рюкзак, запихнем ее туда, пока она не сообразила укусить меня за бок!

Белку посадили в рюкзак, подкинули ей орешки и закрыли там, оставив маленькое отверстие для воздуха. А вот руку Эда пришлось замотать «перчатками» Энви. Хоть они и чёрные, но выбора особо не было.

Теперь, нагулявшись и получив боевой трофей в придачу с боевым ранением, парни поспешили домой. А Энви все размышлял над тем коротким, но важным моментом прогулки, когда он реально распереживался за коротышку так, что был готов бросить идею с белкой, ради которой собственно прогулка и состоялась.