Университет языков (гет)

Ниа отвезла идисы доктору Залюберу и теперь ждала, когда он закончит исследования. Тем временем Университет готовился отмечать свой сто третий день рождения. В прошлом году в ноябре девушке было так плохо, что Хидори уговорил Доминика оставить её в покое. Сейчас он считал более полезным, наоборот, занять Ниа каким-нибудь делом. И она прилежно разучивала с Халди, Рои, Игни, Нубесом и Векси сценку для концерта.

Игни сначала не хотел, но после разговора с Солусом реплики свои выучил. Правда, на репетициях он сидел, отвернувшись от остальных, не слушая их, и потому не мог заметить, как сползает улыбка с лица учительницы каждый раз, когда она думает, что на неё никто не смотрит. Как дрожат тонкие руки, сжимающие подлокотники кресла. Как она украдкой подглядывает в листочек со словами своей роли, потому что в ней уже нет места ни для чего, кроме...

Каждый день на его подушке остаётся всё больше волос. Идя вместе с ним по коридору, ей приходится замедлять шаг, а иногда и останавливаться, делая вид, что завязывает шнурок на ботинке. Какое у него было лицо, когда она попросила достать что-то из ящика стола, и он увидел там тёмно-синий шарф и свитер! Она сказала, что хотела подарить их ему этой зимой, а он посмотрел на неё и сказал: «Можно, я возьму это сейчас?» А когда в один из вечеров с неба вдруг полетели снежинки, он прошептал, глядя в окно: «Последний первый снег...»

Он умирал. Теперь это было заметно всем, кроме Игни. Детям тоже не сказали, но Рои, наверное, догадывалась.

Сегодня Ниа собиралась делать из бисера цветы для её праздничного платья, а она вдруг сказала: «Может быть, не надо? Без цветов тоже красиво».

Разве можно без цветов? Тем более у Солуса всё равно урок языка Аин с Нубесом. Скоро Эдита привезёт учебник... Ай!.. Она уколола палец иголкой.

В комнату вбежала Рейчел. Волосы — как кровь, а лицо — как мел.

— Хидори... мы занимались и вдруг...

— Что? — клубок серебристых ниток упал и покатился по полу.

— Он в госпитале... Ниа… он…

— Я сейчас приду… я…

— Солус…

— Я скажу…

Ниа спустилась по лестнице и вошла в класс.

— Что случилось? — он поднялся медленнее, чем обычно.

— Хидори… — больше ничего сказать не получилось.

— Где он?

— Госпиталь… в госпитале…

Как долго едет лифт… На улице ветер гоняет пожухлую листву. В палате врач и Рейчел, прижавшаяся к стене.

— Ниа, Солус... — прошептал Хидори, когда они вошли.

Ниа остановилась рядом с подругой, Солус подошёл к умирающему. Они смотрели друг на друга и беззвучно говорили о том, что было понятно только им двоим.

— Я прочитала неправильно, и он стал писать на доске слово... а потом... — зашептала Рейчел.

— Ниа... — еле слышно позвал Хидори.

Девушка вздрогнула. Солус подвёл её к постели.

— Ниа, прости... — в его глазах почти не осталось цвета, только свет.

Она прижалась к Солусу.

— Что вы... Что вы говорите...

Раздался стук каблуков, и в палату влетела Эдита.

— Профессор! Профессор, как же это? Я... я привезла вам учебник, смотрите! — она протянула Хидори книгу, но он уже не мог поднять руку.

— Профессор, не умирайте! Вы не можете умереть! Как же... как же мы будем без вас? Как же я буду? Вы не можете умереть! — женщина, плача, упала на кровать и обняла его. Сейчас она оплакивала то, что потеряла, то, что не сбылось, то, в чём разочаровалась.

По щекам Хидори тоже покатились слёзы. Из-за света, наполнившего глаза, нельзя было понять, слёзы боли это или слёзы радости.

Ниа помертвевшим взглядом смотрела, как бьётся в рыданиях Эдита. Ей бы тоже надо упасть и просить прощения... Может, существовал другой выход? Может, и это не выход? Может, через несколько месяцев она будет также рыдать над его телом?

Скоро профессор всё узнает... Простит ли он её? Что почувствует, увидев оттуда, с холодных небес, значение самого важного для него слова? Будет ли кто-нибудь рядом с ним, чтобы разделить боль?

Если бы сказать, если бы только сказать... Это уже будет не предательство, не такое предательство... Она бы сама взяла часть его страдания… Но говорить нельзя, вдруг Венатор слышит. Ниа непроизвольно подняла глаза.

— Так нельзя! — Эдита резко выпрямилась и посмотрела на Солуса. — Надо что-то делать! Давай отвезём его в другую больницу! Нельзя же просто стоять и... Придумай что-нибудь!

— Эдита, — тихо сказал Солус.

— Надо что-то делать! Надо...

— Эдита, он умер.

Она испуганно повернулась к Хидори.

Отблески лампы уже замерли в наполненных слезами и светом глазах.

— Нет! — женщина вскочила с кровати. — Нет!

— Эдита, тебе лучше пойти с доктором.

— Нет! — она прижала дрожащие руки ко рту.

— Пожалуйста, — сказал Солус. Потом посмотрел на Ниа и Рейчел.

— Я в порядке, — пробормотала Рейчел.

Ниа просто кивнула.

Солус наклонился над Хидори и закрыл светлые глаза.

Всё. Так просто... Всегда так просто...

— Надо сказать заместителю ректора.

— Я скажу, — Рейчел оторвалась от стены.

— Спасибо, — он повернулся к Ниа.

Если бы можно было, она бы пошла с ним гулять. Под дождём, под снегом — не важно. Гуляла бы долго, до самого вечера. И завтра, и послезавтра — пока боль, не растворится настолько, что можно будет жить дальше... Но он не может гулять. А без него она не может идти.

— Давай оденемся потеплее и посидим наверху? — попросила Ниа.

Он надел на неё шерстяную кофту, она завязала ему шарф. Потом они поднялись на крышу и сели на серые камни. Только облака, ветер. И редкие птицы расчерчивают крыльями небо.

* * *

В день похорон шёл дождь. Холодный, почти зимний дождь.

Во взгляде Ливоры были удовлетворение, бессилие, отчаяние, зависть. Доминик прятался под большим тяжёлым зонтом. И только когда гроб опустили в могилу и засыпали землёй, он вышел вперёд, чтобы произнести свою речь.

— Сегодня мы провожаем в последний путь нашего уважаемого коллегу, талантливого преподавателя, учёного, замечательного человека. Хидори Сатабиша всегда был гордостью нашего университета. Он обучал иностранным языкам студентов из разных уголков мира. Он написал и издал учебник языка Аин, который всего за несколько дней приобрёл огромную популярность. К сожалению, слава пришла к нему уже после смерти, но все мы надеемся, что сейчас он смотрит на нас с неба и радуется плодам своих дел...

— Не дай Бог, чтобы обо мне сказали такое, — прошептал Солус.

Ниа беззвучно плакала, уткнувшись лицом в его плечо.

* * *

Вечером они просто сидели вместе в комнате, и каждый думал о том, чего не мог рассказать другому.

Ниа осторожно коснулась его плеча:

— Я пойду посмотрю, как там Рейчел?

Солус кивнул.

Но она пошла не к Рейчел. Спустившись на третий этаж, Ниа тихо постучала в класс в конце коридора.

Венатор не ответил.

Ниа толкнула дверь.

Он сидел за столом, опустив голову на руки, как тогда.

— Ты ведь, кажется, сказала мне «прощайте», — криво улыбнулся он.

Впалые щёки, глаза горят в жёлтом свете лампы.

Ниа села за парту напротив него.

— Вот он и умер, — тихо сказал Венатор. — Так и не узнав правды. Как тот путешественник, который до конца своих дней верил, что открыл новый путь в старую страну.

— Я не видела... Эдита — женщина, которая издала учебник, — она плакала, я смотрела на неё, а потом… Я не увидела, какие у него были глаза в самое последнее мгновение.

— Добрая Эдита — очередной брак в работе великого профессора, — усмехнулся Венатор.

— Брак?.. Я тоже... брак?

— Может быть, все мы брак, только проба у каждого разная, — задумчиво произнёс он. — Но ты ведь пришла спросить о другом.

— Он простит меня? — шёпотом произнесла Ниа.

— Хороший вопрос. Я тоже хотел бы знать на него ответ.

Глубокие резкие тени на бледном лице, он откинул голову — и всё лицо стало сплошной тенью.

Ниа встала и медленно вышла из класса.

На лестнице её позвал Байюлу.

— Извините, профессор, но вам тут письмо, — он протянул ей конверт.

Она быстро разорвала его и пробежала глазами короткие строчки. Зашла к Рейчел и вернулась к Солусу.

— Знаешь, Рейчел решила съездить к Мэту... Можно мне с ней?

Его лицо на мгновение увяло, потом он слабо улыбнулся.

— Конечно... Если бы можно было, я бы уехал с тобой куда-нибудь…Ты, права. Так будет лучше, тебе нужно отвлечься.

— Спасибо.

— Когда вы поедете?

— Утром.

— Утром?.. Тогда... тогда тебе, наверное, надо собрать вещи.

— Я не буду ничего брать с собой.

Она села рядом и обняла его. Худое тело в её руках, кажется — ещё немного — и оно исчезнет, растворится, а ей останется сжимать воздух.

Ещё немного, пожалуйста, подожди ещё немного...

* * *

Рейчел действительно собралась навестить Мэта и сообщить ему о смерти Хидори. Она довезла подругу до Альнаира. Там Ниа села на экспресс и в пятницу вечером уже была в Порриме. Такси остановилось у нового корпуса клиники и выпустило её под дождь. Пробежав по залитой отражениями фонарей аллее, она поднялась по ступенькам и постучала в кабинет доктора Залюбера.

— Здравствуйте, — он быстро встал из-за стола.

— Здравствуйте, доктор! — глаза цвета боли и надежды. — Я получила ваше письмо...

— Да, я приготовил... приготовил лекарство... — Отто открыл сейф и достал оттуда небольшой ящичек.

Ниа инстинктивно подалась вперёд.

— Не знаю точно, поможет ли оно. У меня очень мало материала и времени для экспериментов.

— Должно помочь, — для себя самой прошептала она.

— Ниа, я понимаю ваши чувства. Но, пожалуйста, послушайте, что я скажу, — его взгляд стал тяжёлым. — В книге нет ни слова о том, как использовать это лекарство, сколько доз необходимо для лечения... и на какой стадии болезни оно способно помочь. Я сделал предположение, но я мог и ошибиться. Тогда, вместо того чтобы спасти профессора Альгеди, я убью его.

— Знаю.

— И ещё... Я сказал, что не знаю, сколько доз лекарства необходимо для лечения. Здесь, — он показал на ящичек, — немногим меньше ста капсул. Разумеется, вы можете взять всё. Или то количество, которое кажется мне достаточным. В таком случае, есть шанс спасти ещё несколько жизней.

«Дайте мне всё!» — чуть было не закричала Ниа. А потом...

Джина, та девочка… Люди, лежащие здесь, тоже хотят жить. У каждого есть близкие, которые хотят, чтобы они жили. Она не может...

— Я возьму столько, сколько вы считаете нужным, — глухо произнесла она.

Доктор Залюбер медленно кивнул, и Ниа поняла, что, возвращая часть лекарства, она передаёт ему и страшную обязанность — решать, кому подарить шанс спастись, а кого оставить умирать.

— Я закончу дополнительные исследования и приеду к вам. Времени было мало, но я подумал... Если действие препарата связано со стадией болезни, чем раньше мы начнём лечение, тем лучше.

— Спасибо.

— Я всё подготовлю. Вам нужно отдохнуть. Дорога была долгой, и потом...

И потом умер профессор Сатабиша… Когда она ходила по пустым больничным коридорам, наполненным только тишиной, ей казалось, что Хидори поймёт... понимает... Он смотрит на неё сверху и понимает... Что люди, которые будут говорить на языке Аин и называть себя этим словом, тоже поймут.

* * *

В воскресенье никто не встретил её на платформе Алкес: Рейчел ещё не вернулась из Албалии. Но Ниа повезло, у начальника станции был в гостях дедушка Викту. А то бы пришлось идти несколько часов по ноябрьской хляби.

За пару дней, что она отсутствовала, здесь выпало и растаяло много снега, в дорогах стояла разбавленная водой грязь. Старичок тихо ругал погоду на своём языке, а Ниа прижимала к груди сумку, в которой лежал ящичек с капсулами, шприцами и инструкцией.

Наконец, впереди показались башни университета. Поблагодарив дедушку Викту, Ниа спрыгнула с телеги и побежала к главной аллее. Все листья давно уже посрывал ветер, и деревья с протяжным стоном тянули к небу свои голые ветви. Вдруг откуда-то с лаем выскочил Хаски.

— Не смей прыгать! — закрыв собой сумку, крикнула Ниа.

А он всё лаял и лаял.

— Я тоже рада тебя видеть. Господи, какой ты грязный! Сколько времени ты на улице? Быстро иди домой!

Хаски пошёл, тихо скуля.

В университете, несмотря на выходной день, было пусто. Все попрятались по комнатам, спасаясь от унылой погодой. А вот Халди молодец, не испугался, надел шапку задом наперёд и на улицу.

— Поправь шапку, — сказала Ниа. — Не знаешь, Солус у себя?

— Он ещё не вернулся, — ответил мальчик на правильном алгольском.

— Он уехал?

— Да, на следующий день после вас.

Значит, приедет не раньше вторника. Опять ждать.

— Понятно. А Нубес уже вернулся?

— Солус поехал с Игни.

— С Игни? — удивилась Ниа. — Ладно, потом загляну к нему. Ты гулять?

— Да.

— Только осторожно, дороги размыло, не уходи с аллеи.

— Хорошо.

Ниа поднялась к себе, осторожно положила сумку на кровать, сняла пальто и шарф. Что же теперь делать? Ах, да, надо помыть Хаски.

В комнату постучали. Может, Рейчел вернулась?

Но это оказался Игни.

— Привет! А я как раз хотела к тебе зайти.

— Профессор... Он попросил меня отвезти его... Это больница была? — он испуганно посмотрел на Ниа.

— Да, больница, — в голосе звучала жалость: Игни один из немногих не знал о болезни Солуса.

— Он что... умирает? — Игни с трудом выговорил это слово.

— Профессор Альгеди тяжело болен. Но когда он вернётся...

— Он не вернётся, — сказал Игни.