Учат в школе (гет)

Когда Билла Адаму два года назад перевели с новейшего звездного крейсера «Валькирия» на старую «Галактику» и дали карт-бланш, он не обманывался. «Галактика» в последние годы стала притчей во языках: плохая дисциплина, низкая мотивация, некомпетентность экипажа. Вечные ошибки, на которых никто не учился, вечный бардак, и полная безответственность командного состава — если и существовал во флоте ад, то он был на «Галактике». На той самой «Галактике», где Билл начинал служить, где он воевал с сайлонами. Пайкону не требовался опыт Билла, чтобы превратить экипаж неудачников в образцовую команду, хотя именно этим объяснили перевод: вы самый опытный, вы сможете, мы верим и так далее. Пайкон просто сослал Билла в забытье. Его наказали за провальную операцию разведки, последнюю операции, когда он командовал «Валькирией», и без скандала отправили тихо дожидаться пенсии.

Но тихо у Билла не получилось. Он решил сделать из «Галактики» витрину флота. Так как рассчитывать, что он привлечет лучших в свой экипаж, было нельзя (кто кроме Сола Тая захотел бы сразу поставить крест на своей службе?), требовался иной подход. Билл решил работать с теми, кто у него есть. Приятнее тех, на ком Пайкон поставил крест, превратить в лучших, чем просто взять лучших изначально. Почему бы не попытаться втереть этим штатским крысам его результаты? Снижение ошибок, повышение дисциплины, отличное прохождение квалификационных тестов. Показать этим тыловым крысам, что люди при правильном подходе могут показать свои лучшие качества и приложить максимум усилий.

Конечно, за два года «Галактика» не стала лучшей. Но он смог вырастить у себя нескольких лидеров, получивших превосходный офер. Он смог вернуть «Галактику» в регулярные учения. Навигация, машинное отделение, мостик — все постепенно начинало работать слаженно, как должное.

— И теперь «Галактику» считают местом повышения квалификации, — хмыкнул Билл своему старому командиру, Сайласу Нэшу. Сайлас во время войны с сайлонами командовал «Галактикой», когда Билла, не успевшего закончить академию, призвали пилотом раптора.

— Если ты не хочешь заземления, Хаскер, если не хочешь становиться штабной крысой, то какие у тебя еще варианты? Политиков ты презираешь. Разведку в грош не ставишь. На гражданке жить не смог. И что же тебе остается? Только учить молодую поросль.

Комитет обороны заставил Билла спуститься с крейсера на Каприку, чтобы признать заслуги и одновременно всучить ему зеленых юнцов: палубных, морпехов, механиков, пилотов — всех тех, кто был на грани вылета из академии. Кого Пайкон хотел уволить в запас. Комитет, проводя аудит академи, возмутился. Как же так, этих людей не только четыре года бесплатно обучали в академии, но и платили небольшое пособие, а теперь флот не получит возмещение расходов? Комитету очень хотелось как-то вернуть эти затраты. Билл Адама показал, что он может работать с таким контингентом, значит нужно послать их к нему, и уж если «Галактика» не исправит их, то только тогда комитет согласен их списать в запас. Воодушевляющее поощрение для Билла и «Галактики», браво политикам. Из-за того, что кто-то из министерства обороны грызся с руководством флота, Билл получил новый геморрой.

— Нужно было мне ничего не менять. Сидеть тихо мирно на заднице до пенсии, и тогда никто бы мне не всучил неликвид. Никакой головной боли, отчетов перед этими политиками, которые дали тебе заданий, а ты должен быть им еще и благодарен.

После заседания комитета Билл по привычке завернул в кабинет Сайласа Нэша, контр-адмирала, курирующего мат. обеспечение полигонов Каприки. И как обычно их разговор потек в обычное русло.

Но в этот раз Сайлос не стал поддерживать Билла.

— А я рад, что ты потихоньку возвращаешь «Галактике» уважение. Наш крейсер последний остался из тех самых...

Тех кораблей, кто встал живым щитом между сайлонами и колониями Кобола. Между тостерами и людьми.

Сайлас Нэш достал фляжку, открутил крышку и разлил амброзию в крохотные стопки.

— Давай помянем всех, кто не дожил, кто был бы рад, как и я, что ты вернулся домой, на «Галактику». И навел там порядок.

Теплая амброзия пошла легко, как и воспоминания о былом. Когда-то раньше болело, но сейчас Билл Адама мог вспоминать войну и сослуживцев с доброй ностальгией.

— Я тут недавно был на полигоне Оазиса. Там где твой старший учится. Ты не заезжал к нему?

— Нет, и не собираюсь.

— Но ты горд за него?

Билл недоуменно посмотрел на Сайласа.

— Ты что, вообще с ним не общаешься?

Корректнее сказать, что Ли перестал общаться с ним, когда они с Кэролэнн развелись. А ведь Билл старался. Звонил, когда мог или изредка выбирался к ним, но Ли закрылся и бойкотировал все его попытки. К счастью, Зак был другим, и у них сложились хорошие отношения. Но Ли... он давно с ним не разговаривал. За все эти годы он чаще общался с Кэролэнн, чем со своим старшим. Даже о поступлении Ли в академию Биллу написал адмирал Нагала, курирующий приемную комиссию.

— Значит, ты не в курсе, что твой-то за семь недель достиг оранжевого уровня. Вундеркинд. И весь в отца. Начинал-то со светло-зеленого рейтинга.

— Оранжевый? Симуляторы точно исправны?

— Симуляторы в Оазисе проверяют постоянно. Потому что туда попала наша новая знаменитость из Дельф, лейтенант Трейс.

— Что-то такое я слышал. Вроде плохо с дисциплиной, хорошо с полетами.

— А ты слышал, что она выбрала твоего старшего ведомым, и летает только с ним в паре?

— Ну тогда его баллы можно объяснить, более менее.

— Так же как и выговоры в его ранее девственном досье.

— Выговоры?

— И даже одну гауптвахту.

— Она явно плохо влияет на него.

— Старина Митчелл, командир этого детского сада, напротив, рад ее влиянию. Твой старший был фаворитом до прихода Трейс, а вместе они отлично сработались. Более того, все остальные тянутся за ними, и впервые в этой группе не будет отчисленных, а пилотами вайпера станет добрая половина. Поэтому все инструкторы и командиры закрывают глаза на их выходки и явно неуставные отношение.

— Что-о? Я немедленно попрошу адмирала Нагалу перевести Ли...

— Нет, не попросишь. Мы тут все следим за этим выпуском. Никто тебе не даст разрушить такой замечательный эксперимент. Лично я всегда считал, что излишняя муштра вредит многим пилотам. Да и выпускать пар никому не повредит.

— Ты совсем размяк, Сайлас. В свое время ты не допускал никаких отклонений от устава.

— Разве? Ты думаешь ты был таким хитрым и так здорово шифровался, что я не знал о твоем романе с Джейси Макгэвин?

Билл ощутил себя снова двадцатилетним дураком, которого по делу поставили на место. Шестьдесят пять лет, а как был тем зеленым юнцом, так им и остался.

Прекрасная Джейси, которая не смогла смириться со своими травмами. Ему, вероятно, следовало остаться с ней. Тогда бы не было этого неудачного брака с Кэролэнн, они не испортили бы друг другу жизнь.

Но тогда не было бы Ли. Не было бы и Зака. Кто его знает, правильно он поступил или нет.

— Я никогда не имел ничего против служебных романов, если они не мешали делу, — продолжил Сайлас. — Да и вообще я подозрительно отношусь к тем людям, которые никогда не влюблялись. Молодой симпатичный парень проводит целые дни с приятной и талантливой девушкой. Влюбленность — весьма естественна и нормальна, Хаскер. Отпусти то, что не можешь контролировать. Еще восемь недель, они сдадут экзамен, их распределят на разные крейсеры. Время и расстояние убивают влюбленность. Считай, это нужным этапом взросления, вроде как переболеть в детстве, чем там дети болеют, чтобы получить иммунитет.

— Посмотрим. Говоришь, оранжевый рейтинг? А сколько он набрал баллов?

— Пятьсот восемьдесят пять.

— Нижняя граница оранжевого.

— Напомни-ка мне, когда ты сам такой границы достиг? Сколько тебе потребовалось времени.

— Я помню, что оранжевый уровень у меня был в конце войны.

— Именно. Поэтому не принижай парня. Полагаю, это требует еще одной порции амброзии. Давай, Билл, за наше прошлое и наше будущее. За детей и их первые шаги. Они лучше нас, так пусть будут еще лучше.

.::..::..::.

— Уберите все со столов, лекции сегодня не будет. Будет одно практическое задание, а потом разбор полетов.

Полковник Такер поставил на свой стол коробку.

— Мне нужен доброволец. Как вы считаете, кто из вас самый лучший?

Ли повернулся к Каре. О чем разговор? Они учатся в летной школе. Это значит, что лучший пилот автоматически становится лучшим вообще.

Но мнения разделились.

— Лейтенант Адама. Лейтенант Трейс. Адама. Трейс. Адама. Адама.

Кара поддела своим колено его.

— Я! — дурашливым голосом завопил лейтенант Нэйвен, и все рассмеялись.

Но полковник выписал все три имени на доску.

— Какие у нас критерии для выбора лучшего?

— Летное мастерство, — сказал Ли.

Полковник написал на доске «летное мастерство».

— Дисциплина.

Полковник спорить не стал, внес и дисциплину на доску.

Вскоре туда попали: ум, воспитание, доброта, хладнокровие, смелость.

— Красота, — последней высказалась Кара.

— Итак, а теперь проголосуем за наших кандидатов, учитывая все эти критерии. Лейтенант Адама. Кто за него, поднимает руки.

Все кроме полковника и Ли подняли руки.

— Девятнадцать голосов. Дальше. Лейтенант Трейс.

Ли поднял руку первым. За ним последовало еще несколько человек, но больше половины группы улыбнулась и покачала головой.

За лейтенанта Нэйвена не проголосовал никто, даже сам Нэйвен.

— У нас есть победитель. Ему сейчас достанется сложная задача. Лейтенант Адама, подойдите сюда, пожалуйста.

Ли замялся, но подошел к полковнику, как следует козырнул и вытянулся по стойке смирно.

— Вольно, лейтенант. Забудьте о моем ранге. Перед вами десять шариков, для игры в пинг-понг. В нашей аудитории двадцать один человек, включая меня. Представьте, что мы все на крейсере, он поврежден, помощь не успеет, у вас есть несколько рапторов с гражданскими, и в них осталось всего десять мест. Кого вы спасете? У вас есть шарики. Ваше задание, взвесить, кому следует жить. А ваша задача, — полковник обратился к аудитории, — всеми правдами и неправдами убедить лейтенанта Адаму, что вам надо спастись. Это серьезное задание, которое даст всем в этой аудитории, определенные бонусы. На все про всё у нас пятнадцать минут. Время пошло.

Полковник демонстративно снял часы с руки и установил таймер.

Ли мгновенно был окружен толпой. Он хотел первый шарик из коробки отдать Каре, но это было неправильно, так? Он не мог проявлять фаворитизм в таком вопросе. Сперва требовалось спасти тех, кто сам бы не спасся.

Пока он думал один шарик из коробки забрали.

Два шарика ушли тем, кому потребовалась бы помощь.

Один самому настойчивому. Другой самой застенчивой девушке, второй девушке в их группе. Постепенно шарики заканчивались, и когда остался последний, и Ли замер, не знаю, кому его отдать: Каре или полковнику, Кара покачала головой, полковник тоже, и шарик ушел Нэйвену.

— Итак, что у нас получилось. Кто может объяснить результаты? Лейтенант Нэйвен, может быть вы?

— Спасся тот, кто больше всего пытался спастись: самые настойчивые. Также спаслись самые слабые из группы, видимо, лейтенант Адама почувствовал, что тем нужны дополнительные баллы, раз в симуляторах не получается.

Группа дружно хмыкнула.

— Спаслись даже некрасивые. Я, например. Остались… — Нэйвен огляделся. — Остались самые сильные, самые успешные...

Он был удивлен.

— Я бы даже добавил, что красивые, умные, способные и успешные остались умирать, — добавил полковник.

Все снова засмеялись.

— Вдумайтесь в это упражнение как следует. Ты умный, добрый, сильный, красивый, поэтому ты умрешь.

Аудитория оглушенно замолчала. Кара отпрянула, будто ее чем-то ударило, и Ли чуть не задохнулся от ужаса в ее глазах. Он знал это выражение, насмотрелся на знакомых отца. Такая реакция выдавала посттравматическое расстройство.

— Садитесь. Я объясню в чем смысл упражнения. Флот на вас потратил огромную сумму денег. Вы лучшие из лучших. Ваша потеря будет стоит дорого. Потеря лейтенанта Кары Трейс значимее потери лейтенанта Нэйвена. А потеря лейтенанта Адамы, значимее, чем потеря лейтенанта Трейс. Если кто-то из вас дорастет до командира авиагруппы, не повторяйте ошибку лейтенанта Адамы.

— Но это этически неправильно, — крикнули с места. — Мы должны защищать слабых.

— Если вы хотите заниматься этикой, боюсь, вы ошиблись с учебным заведением.

— Но, сэр…

— Кто-нибудь из вас летал на планетарных кораблях?

— Да…

— Помните правило: надеваете маску сначала на себя, потом на ребенка? Принцип ясен? Вы должны сперва позаботиться о себе, а когда у вас будет нужный ресурс, спасти другого. Все, кто остались живы сегодня, в ваше дело будет добавлен пункт об устойчивости под давлением и умением выживать. Свободны.

Никто не спешил выходить, всем было неловко, никто не смотрел никому в глаза. Лишь Кара, забыв о своей сумке, выскочила из лекционной аудитории. Ли взял и ее, и свои вещи, и поспешил следом. Кара нашлась на улице, на травяном газоне у корпуса.

— Все в порядке? — неловко спросил у нее Ли.

— Садись. Я не обижена, что ты меня не спас. Я знаю, что ты хотел. И я сама отказалась. Просто… — у нее сдавило голос, — я большая эгоистка. Я бы первый шар отдала тебе. И мне было бы плевать на мнения других.

Она сморгнула слезу, вытерла и невесело рассмеялась.

— Это так удивительно, я привыкла считать себя не самым годным человеком для командования, но… возможно в этом вопросе, вопросе ценных ресурсов, я чуть лучше тебя.

Ли с облегчением вздохнул.

— Кара, я могу тебе привести не одну ситуацию, где ты лучше меня. И я совсем не гожусь в командиры. У меня нет ничего, что требуется для продвижения.

— Ты будешь отличным КАГом, Ли. И самым молодым коммандером. И, кто его знает, может самым молодым адмиралом. Тебе только надо научиться не пытаться покончить с собой в каждой миссии. Конечно, у тебя бывают провалы в настроении, но, боги, я никогда не думала, что у тебя есть склонность к суициду. А она есть, не отрицай.

— Ничего подобного, Кара. Я вообще не собираюсь оставаться во флоте. Четыре года, которые я проучился в академии, я отслужу, а потом на гражданку. Открою паб.

— За четыре года может многое измениться. Станешь, например, капитаном, зам КАГа на «Атлантии», и увольняться в запас будет неловко сперва, а потом, кто его знает, начнется вторая война с сайлонами.

— Я? попаду на флагман? И за четыре года дойду до капитана? Кара Трейс, тебе сегодня не стоит играть в триады. Достоверный блеф не выйдет.

— И потом, я никогда этого не понимала. Почему ты через четыре года собираешься уйти? Разве ты на гражданке сможешь летать? Я же знаю, что ты тут только потому, что не можешь не летать. И это просто симуляторы. Когда ты попадешь в кабину, ты не сможешь оторваться…

— Кара, открыть паб — ну это слэнг. Я даже не верю, что учу тебя слэнгу. Открыть паб означает уйти в испытатели. Полигон находится около Каприки-сити, а дома пилотам-испытателям дают на побережье в районе где раньше были пабы. Открыть паб — въехать в свой дом в том районе.

Кара медленно но верно приходила в себя.

— Да, мне бы понравилось жить в таком месте.

— Если меня примут, я замолвлю за тебя словечко. Честное слово.