Глупая. I часть (гет)

Гермиона

Каникулы закончились, и друзья вернулись в Хогвартс. Я с радостью встретила Джинни и Гарри; меня немного мучила совесть за то, что я умолчала о случившемся в новогоднюю ночь. Рон все так же косился на меня, а Браун не отходила от него, всем своим видом показывая, что наша ссора ее устраивает.

Я погрузилась в рутину школьных будней. В новом расписании, которое выдала мне Макгонагалл, дополнительных занятий со Снейпом больше не было. Когда я спросила об этом, декан только пожала плечами, сказав, что профессор ЗОТИ, видимо, решил, что я в них больше не нуждаюсь.

— Директор обмолвился на днях о том, что у вас появился прекрасный патронус, — заметила Макгонагалл, поправляя очки. — Поэтому советую вам об этом не переживать, а уделять больше времени отдыху.

Вот значит, как вывернул Снейп... и не поспоришь ведь — патронус у меня действительно уже обрёл свою форму и легко появлялся при колдовстве!

К слову, сам профессор снова стал игнорировать меня на уроках. Без дополнительных занятий окклюменцией мне пришлось практиковаться самостоятельно, и пришлось вспомнить об обязанностях старосты, которыми я в последнее время пренебрегала.

Гарри получил задание от Дамблдора — достать подлинные воспоминания профессора Слизнорта о крестражах. Мне оно казалось практически невыполнимым с учетом выходки Гарри на том уроке зелий, где он нагло воспользовался подсказкой Принца-Полукровки и вместо того, чтобы сварить противоядие, просто протянул профессору безоар. Кстати, о загадочном Принце — я все же нашла эту фамилию в архивах школы. Выяснилось, что некая Эйлин Принц когда-то была капитаном школьной команды по игре в плюй-камни, но информации о ней было ничтожно мало. Я решила ненадолго отложить поиски таинственного Принца-Полукровки, а пока почти все время тратила на изучение легилименции, испытывая ее на Гарри, который давно уговаривал меня практиковаться на нем. Я старалась быть максимально осторожной, чтобы не навредить другу, из-за чего учение шло медленно.

В школе большая часть однокурсников обсуждала курсы трансгрессии, которые мы вскоре должны были пройти.

Однажды ко мне подошёл Рон и сказал, что они с Лавандой расстались. Пока я с недоумением смотрела на него, он рассказал, что Лаванда призналась в том, что все случившееся со мной и Кормаком — идея ее подруги, которая уже давно сохла по Маклаггену, а Браун только попросила ее сделать это на виду у Рона и успешно ей подыграла, оказавшись вне подозрений.

— С чего вдруг она решила тебе признаться? — мне показалось странным, что Лаванда ни с того, ни с сего обо всем рассказала предмету своей страсти.

Рон пожал плечами, уточнив, что Кормак уже в курсе.

— Хотел извиниться перед тобой, — пробормотал он, виновато глядя на меня. — Мне следовало доверять тебе, а не сомневаться в твоей честности...

У меня словно гора с плеч свалилась, и я с радостью обняла Рона — мне не хотелось его терять, хотя осадок из-за того, что он с легкостью возненавидел меня, все же остался. Мы снова стали неразлучным трио, а если учитывать то, как часто к нам присоединялась Джинни, то полноценным квартетом. Рон больше не заговаривал об отношениях — видимо, осадок после всего случившегося остался и у него. Впрочем, я была этому только рада. Никакие ожидания и претензии больше не омрачали нашей дружбы, разве только иногда Рон со злостью поглядывал на Кормака, но ничего не предпринимал.

В субботний вечер Гарри и Рон продумывали стратегию ближайшего матча по квиддичу и совершенно не замечали ничего вокруг. Мы с Джинни, расположившись немного в стороне от них, решили воспользоваться случаем и, наконец, поговорить.

— Я рада, что у тебя все наладилось, — с улыбкой протянула Джинни, бросив на меня лукавый взгляд. — В последнее время смотреть на тебя было прямо-таки жутко.

Я удивленно подняла брови.

— Умеешь ты приободрить, подружка. Неужели я так плохо выглядела?

— Да, — девушка поморщилась, вспомнив что-то. — Просто ужасно, честно говоря, да и вела ты себя отвратительно. Ты стала точь-в-точь как Снейп — такая же угрюмая и замкнутая.

Напоминание о профессоре невольно заставило меня нахмуриться. Да уж, занятия окклюменцией в прошлом году сильно выматывали меня, но другого способа проводить с ним больше времени не было.

— Тебя даже сейчас по-прежнему что-то гложет, — от Джинни не ускользнула перемена моего настроения. — Не расскажешь?

Я покачала головой — обсуждать это даже с подругой было немыслимо, и оттого было немного грустно.

— Нечего рассказывать, — уставившись на собственные руки, произнесла я.

— Удивительно, что ты не пытаешься это исправить, — та взглядом показала на парней, сидевших на полу у камина с игровыми схемами.

Удостоверившись, что друзья с головой ушли в обсуждение тонкостей игры, рыжая наклонилась ко мне поближе и с заговорщицким видом спросила:

— Дело ведь не в Роне, верно?

— Нет, он тут не причём, — кивнула я, решив, что немного правды не помешает, и Джинни задумалась.

— Знаешь, кем бы он ни был, он явно недооценивает тебя, — попыталась она меня приободрить. — А иначе почему вы до сих пор не вместе?

Я грустно усмехнулась. Ох, Джинни, если бы все было так просто!

— Я-то всегда знала, что это невозможно, — Джинни при этих словах с любопытством уставилась на меня. — Просто не думала, что когда-нибудь мне захочется большего.

Прикусив губу, подруга какое-то время, нахмурившись, обдумывала сказанное, но через несколько мгновений уже вновь лукаво улыбнулась:

— А что тебе терять, если ты все же дашь ему понять, что чувствуешь? Уж если страдать, то хотя бы не потому, что и не пыталась что-то предпринять.

Сначала я хотела возразить, потом подумала, что в словах Джинни есть смысл. Снейп и без того не станет относиться ко мне иначе и, раз уж я и так кажусь ему глупой, неуклюжей ведьмой, то чего мне бояться? Признаний от него я не жду, ответных чувств — тоже...

— Ты предлагаешь мне сделать шаг первой? — уточнила я, с сомнением глядя на подругу.

— Совершено верно, — ответила та, довольно улыбаясь, а в её глазах зажглись озорные огоньки. — Знаешь, некоторых мужчин нужно подтолкнуть, чтобы получить хоть какой-то ответ. Даже откровенная ненависть лучше равнодушия.

— Ну да, — фыркнула я. — И уж явно лучше отвращения.

Брови Джинни медленно полезли вверх — видимо, ей трудно было представить того, кто мог бы так ко мне относиться. Быстро сложив два и два, она скривилась, а я забеспокоилась, что сболтнула лишнего.

— Меня немного смущает, что речь явно идёт о слизеринце, — проговорила она, но ее тон не казался осуждающим — скорее, пренебрежительным. — Хотя это не моё дело... Так что подумай об этом на досуге.

— Спасибо, — я тепло улыбнулась подруге.

Джинни подмигнула мне в ответ и соскользнула с дивана на пол, прижавшись к Гарри, который, не отвлекаясь от спора с Роном, тут же обнял ее за талию, что заставило меня улыбнуться. Я была рада, что у них с Джинни все хорошо, а вместе они смотрелись прекрасно.

* * *

Северус

Я вернулся в школу после встречи с Темным лордом. После того, как Пожиратели убедились, что «Ядовитый сад» практически ничем не отличается от обычного тепличного комплекса любого колледжа, где изучают травологию, гнев повелителя на меня заметно ослабел. Волан-де-Морт, конечно, теперь относился ко мне с изрядной долей подозрения, но, по крайней мере, он оставил попытки разыскать Кару.

Студенты, вернувшиеся после каникул, тоже никак не давали возможности расслабиться. Я отказался от уроков окклюменции с Грейнджер и даже повздорил с директором из-за этого, но упрямо настоял на своём. Студентка прекрасно справлялась с третьим уровнем окклюменции и почти сумела достичь четвёртого, однажды чуть не ворвавшись в моё собственное сознание. Тогда я успешно отразил нападение, быстро отыскав ее в густом тумане, но теперь мог с гордостью сказать, что меньше чем за полгода смог достичь таких успехов в её обучении.

На этом занятия, на мой взгляд, можно было бы и прекратить: она знает достаточно, чтобы научить Поттера и Уизли, а о легилименции я ей рассказывать не собирался. С учетом того, как неосторожно она залезла в голову Малфоя, Гермиона явно не понимала, что такое вторжение в личную жизнь волшебника может повлечь за собой определенную ответственность перед законами Магической Британии. К тому же стоило положить конец привязанности Грейнджер ко мне, в отличие от Кары, она ещё не знала, какую роль мне предстоит сыграть в этой войне. Ни к чему ей излишние душевные метания, и, к тому же, их ждут другие испытания: ало-золотому трио придется туго в надвигающейся войне. Впрочем, кому будет легко…

На уроках Грейнджер часто бросала на меня любопытные взгляды, приправленные изрядной порцией тоски, но активно моего внимания не добивалась.

Заметив однажды, что мисс Браун бросила что-то оскорбительное в адрес Гермионы, а та лишь сжала кулаки, не в силах достойно ответить, я все же решил немного помочь своей ученице, хотя бы немного восстановив справедливость по отношению к ней.

Задержав после урока Лаванду Браун, я сообщил ей о пропаже некоторых ингредиентов из подсобки Слизнорта, припугнув ее веритасерумом, и та быстро призналась в содеянном и назвала имя соучастницы. Получив заслуженное наказание, девушки с готовностью согласились помалкивать обо всем, чтобы другие учителя не узнали о том, как они оболгали мою ученицу. Я и без того промолчал бы, чтобы не создавать дополнительного шума вокруг кудрявой персоны мисс Грейнджер, но страхом проштрафившихся девиц стоило воспользоваться, и я посоветовал им самим во всем признаться остальным участникам этого дурно пахнущего розыгрыша, после чего отпустил их и вздохнул с облегчением. Что ж, мисс Грейнджер, понемногу возвращаю вам долг за спасение моей бренной жизни.

В окно постучали. Взмахнув рукой, я позволил незнакомому филину влететь в комнату, птица бросила письмо на стол и улетела, не дожидаясь ответа.

Захлопнув окно, я проверил письмо от неизвестного отправителя на проклятия и удовлетворенно фыркнул — кем бы он ни был, письмо зачаровали так, чтобы прочесть его мог только я.

Развернув дешевую почтовую бумагу, я увидел нацарапанное изящным почерком:

«Вторник. Пинта. Полночь».

Кара в Англии? Какого Мерлина?

Сердито швырнув письмо в горящий камин, я подошёл к магическому шару. Кара не связывалась со мной с той самой ночи, когда я отправился к Темному лорду. Если я сам пытался найти ее, шар молчал, и мне оставалось надеяться на то, что она прячется где-то за границей.

* * *

Гермиона

Я решила — пора действовать. Раз Снейп так мучает меня своим равнодушием, я заставлю-таки его обратить на меня внимание!

Когда на уроке ЗОТИ профессор велел нам изучить следующую главу учебника, а сам уселся за стол, чтобы проверить контрольные другого курса, я сделала вид, что записываю тезисы в свой свиток.

Потренировавшись на Гарри в передаче образов и эмоций, я прикрыла глаза, настроила нужное мне воспоминание и направила его в сознание профессора.

Вначале ничего не происходило. Снейп внимательно читал лежавший перед ним пергамент, но я почти сразу поняла, что его глаза не двигаются, как полагается при чтении, а устремлены в одну точку перед собой. Профессор задержал дыхание, и я со злорадством увидела, как он побледнел. Да уж, профессор, это не просто случайно вырвавшиеся у меня воспоминания — здесь требуется почти полноценный блок, а не поверхностная отвлекающая иллюзия.

Недолго мне пришлось радоваться — я почувствовала, как Снейп попросту вытолкнул прочь внушаемые мной эмоции, а потом резко вскинул на меня глаза. Профессор злобно прищурился, сверля меня взглядом, но ничего не сказал. Впрочем, что он мог сделать в классе, полном студентов, посреди урока?

Я не сдержала довольной улыбки и уставилась в учебник. Не думаю, что он побежит жаловаться директору, что студентка внушает ему то, что он сам прекрасно знал и помнил.

Бросив взгляд на профессора, я убедилась в том, что тот вернулся к проверке и снова не обращает на меня внимания. Попробуем еще раз, профессор?

Снова направив ему воспоминание о нашем поцелуе в новогоднюю ночь, я на сей раз наткнулась на плотную стену серого тумана. А, вот и блок. Усиленная иллюзия не имела прорех и, несмотря на все попытки, я так и не смогла повторить недавнего успеха.

Ничего, профессор, вы не сможете держать блок круглосуточно. Я сумею напомнить вам о себе...

* * *

Северус

Я смотрел на тот поцелуй ее глазами и переживал то, что чувствовала она в тот момент. Возбуждение томной негой окутало меня, заставив замереть от неожиданности. Тролль бы ее побрал! Вытолкнув внушаемый образ из своей головы, я нашёл глазами гриффиндорку.

Та нахально усмехнулась, наблюдая за мной, но тут же сделала вид, что внимательно читает учебник. Неужели она практиковала легилименцию? Какая беспечность! Хочешь поиграть со мной в игры, Грейнджер?

Вернувшись к работе, я усилил защиту и выставил блок в своей иллюзии. Держать его постоянно в школе нужды не было, а поверхностный щит, который я выработал до автоматизма ещё в детстве, помогал лишь ограничить себя от эмоциональных выбросов и мелькающих образов окружающих меня людей. Против легилименции он был бессилен, но обычно я и не ожидал подобной наглости от студентов.

Я почувствовал, как Грейнджер наткнулась на мой блок. Она лихорадочно искала возможности повторить своё внушение, но я, с трудом сдерживая ухмылку, делал вид, что даже не чувствую ее жалких попыток пробиться сквозь мою защиту. Внутри против воли поднялась волна гордости — её успехи были отчасти моей заслугой.

Девушка сдалась не сразу, но, пробежавшись по классу взглядом, я отметил, что она даже не расстроилась. Казалось, она вынашивает новый план. С чего вдруг такие перемены в поведении?

Устали оставаться незамеченной, мисс Грейнджер?