Глупая. I часть (гет)

Гермиона

Когда все это началось, я теперь уже и не вспомню. Думаю, это впервые возникло на третьем курсе, когда профессор Снейп бросился навстречу оборотню, закрыв нас собой. Несколько спустя, сидя в гостиной перед камином, мне пришло в голову, что, несмотря на личную неприязнь к гриффиндорцам, Снейп все же собирался нам помочь, потому что был уверен в том, что мы в руках преступника, и рискнул жизнью, чтобы защитить нас. А мы в благодарность взяли и оглушили его.

В следующем году Снейп яростно настаивал на отстранении Поттера от участия в Турнире. Меня крайне удивило, что директор Дамблдор его не поддержал. Совершенно очевидно, что четырнадцатилетнему подростку участвовать в турнире, одним из условий которого было совершеннолетие соискателей, крайне опасно! Но все почему-то решили, что Гарри избрала сама магия, и лишь профессор Снейп был готов спорить с древним кубком ради защиты ученика.

А после битвы в Отделе Тайн, узнав, что Снейп поверил Гарри и первым делом проверил безопасность Блэка, я с искренним изумлением поняла, что он может быть заботливым и преданным союзником, увидев ту сторону угрюмого, язвительного профессора, которую остальные предпочитали не замечать.

Хотя его способ защищать тех, кто, как он полагает, нуждается в его защите, не самый обычный — все выглядит так, словно он делает это небрежно и с явной неохотой. Однако именно он всегда с особой щепетильностью приглядывал за нашим Трио и постоянно препятствовал нашей склонности к авантюрам.

На пятом курсе я стала наблюдать за профессором на уроках зельеварения и неожиданно обнаружила, что профессор время от времени исподтишка едва заметно взмахивает палочкой, чтобы предупредить взрыв чьего-то котла или остановить движение ножа, собиравшегося отрезать палец криворукому студенту.

Я оказалась одной из немногих, кто видел, насколько поступки профессора расходятся с его колкими высказываниями. Мало-помалу в моей голове сложился таинственный и притягательный образ нелюдимого, никем не понятого героя, чего я, признаться, умудрилась сама не заметить.

Сейчас идет шестой год моей учебы в Хогвартсе. И вот, пожалуйста — я лежу на ступеньках зачарованной лестницы, крепко держась руками за ее край, и никак не могу отдышаться…

Четвертью часа ранее

Я задержалась в библиотеке, поэтому торопилась в гостиную Гриффиндора, боясь нарваться на Филча: проблем в этом случае не избежать, даже несмотря на то, что я была старостой факультета. Забежав на лестницу, я не сразу поняла, что лестница повернула совершенно не туда: из-за высокой стопки книг в руках видно было плохо, и все, что мне оставалось — раздраженно топнуть ногой. Теперь обходить придётся…

Лямка сумки соскользнула с плеча и тяжело повисла на локте, и я отвлеклась, пытаясь одновременно сохранить равновесие и не разрушить книжную башню в руках. Именно в этот момент злополучная лестница, резко дёрнувшись, остановилась. Не успев среагировать, я глупо взвизгнула и полетела вперёд. Левой рукой попыталась ухватиться за перила, но пальцы едва коснулись их и тут же соскользнули. Я уже видела, как книги летят в бездну, теряя листы и пропадая во тьме. Сумка слетела с руки, перья с конспектами вывалились из нее и понеслись следом за книгами. Время вокруг как будто застыло, а я отчаянно размахивала руками и падала вниз.

Спустя пару мгновений полёта вниз, во тьму, когда от страха у меня едва не разорвалось сердце, я почувствовала сильный толчок в грудь. Мое тело застыло в воздухе, и чьи-то чары начали медленно поднимать меня. Тяжело дыша, я, словно загипнотизированная, не могла оторвать глаз от тёмного провала внизу.

Лишь достигнув твёрдой поверхности и рухнув на ступеньки, я всем телом прижалась к холодному камню и стала вертеть головой, желая узнать, кто же спас меня.

С площадки этажом выше послышался шорох мантии и звук удаляющихся шагов.  Неизвестный спаситель предпочел исчезнуть.

Все ещё дрожа и вцепившись в перила, я поднялась со ступенек, не сводя глаз со входа один из коридоров, где исчез неизвестный.

— Двадцать баллов с Гриффиндора за прогулки после отбоя! — скрипучий голос, раздавшийся откуда-то из темноты, заставил меня подпрыгнуть от испуга. Ближайший факел осветил лицо мистера Филча: его маленькие глазки сощурились, а лицо скривилось в злорадной ухмылке, обнажившей желтые кривые зубы.

— Вам просили передать, — добавил он, — чтоб вы не трудились искать свои вещи. Домовики доставят их в вашу комнату.

Лестница снова дернулась и пришла в движение. Заставив себя гордо выпрямиться, я дождалась, пока ступени остановятся у нужного мне этажа, и заторопилась в гостиную.

Сомнений не было. Меня спас Снейп, потому что любой другой профессор непременно удостоверился бы, что я цела и невредима, и назначил бы штраф лично, а не через смотрителя.

* * *

Переодевшись ко сну, я залезла под одеяло и закрыла глаза. Сердце все ещё бешено колотилось, но уже не от пережитого страха, вдобавок в области солнечного сплетения поселилось странное тепло. Внезапно в голову стукнуло: кажется, я влюбилась, причем в самого скрытного и угрюмого преподавателя в школе! О Мерлин! Я прекрасно сознавала, что влюблена не в самого Снейпа, а в тот романтический образ, который вообразила: гениальный зельевар, строгий преподаватель Защиты от Темных искусств, шпион, постоянно рискующий жизнью, сильный волшебник, который всегда присматривал за нами. А сегодня он спас меня… Погибнуть мне, конечно, было не суждено: магия замка защищает учеников, но неделя-другая в Больничном крыле были бы мне обеспечены.

Глубоко вдохнув, я попыталась успокоить сердцебиение и убедить себя в том, что мои чувства — просто-напросто глупость. Сама в нем героя увидела, сама в него и влюбилась, тем более что моему «герою», судя по всему, вообще никто не нужен. Но, может, я ошибаюсь? Для такого рода догадок и предположений он чересчур скрытный…

В любом случае, личная жизнь профессора меня волновать не должна, да и вообще — если я попытаюсь признаться ему, то он, скорее всего, только посмеется над моими чувствами.

Разочарованно вздохнув, я спрятала лицо в подушку и попыталась уснуть, представив себе другой мир, где Снейп отвечает мне взаимностью, а Тёмного Лорда и вовсе не существует.

* * *

Северус

Глупая девчонка! Словно первокурсница, встала на самом краю лестницы, начисто позабыв про перила — лишь бы унести как можно больше книжек из библиотеки! А если б я не успел? А если бы не дежурил сегодня? А если бы задержался на несколько минут, поймав перед тем какого-нибудь нарушителя? Зато зазубривает книги едва ли не наизусть — право, лучше бы ей начать думать своей головой, а не цитировать учебники главами!

Войдя в свои комнаты, я быстро прошёл через гостиную в кабинет. Скинув мантию на спинку кресла и расстегнув верхние пуговицы сюртука, я опустился на диван напротив камина и призвал к себе бутылку огневиски, холодные камни* и тумблер**.

Глухой звук удара камней о стеклянное дно, плеск янтарного напитка с золотой пыльцой — и вот теперь, откинувшись на спинку и вытянув ноги перед камином, я, наконец, могу выдохнуть и расслабиться.

Темный Лорд совсем обезумел в своем желании наказать Люциуса, а младший Малфой… Упрямый мальчишка! Ему повезло, что Дамблдор, по сути, уже при смерти, вот только знать Драко об этом не должен, а должен просто позволить мне, крестному, сделать все за него.

Я знал Драко с рождения и понимал, что он не осмелится убить старика. Мальчишка вырос вредным и капризным, избалованным и чванливым, тщеславным, но не жестоким. Он не способен убить человека.

Сделав глоток охлаждённого и одновременно обжигающего напитка, я окунулся в воспоминания.

Вот белобрысый пятилетний мальчик, обиженно сложив руки на груди, стоит перед отцом. Отвернувшись, он сперва игнорировал попытки Малфоя-старшего обьяснить ему, почему пришлось убить больную старую лошадь, но, наконец, размазывая слёзы по лицу, бросился на шею к Люциусу и прорыдал: «Для чего нужна жизнь, если в конце концов всех ждет смерть?»

Тяжело вздохнув от легкой ностальгии и сделав глоток из бокала, я вернулся мыслями к сегодняшнему разговору с Драко. Мальчик был напуган и зол: он хотел доказать, что способен спасти честь своей семьи. Что ж, он вырос и теперь не может никому доверять. Даже мне больше не верит, так как знает, что я один из «любимчиков» Тёмного Лорда.

Драко ожесточился по отношению ко всем Пожирателям Смерти после опалы, постигшей его отца, ведь недавние соратники и не думали скрывать своего презрения и недоверия к Малфоям. Драко пришлось на собраниях надевать «семейную» маску равнодушия, сбрасывая ее лишь для того, чтобы обнажить свой искренний страх перед Лордом. А его есть за что бояться. Волан-де-Морт жестоко карает и своих, и чужих — если, конечно, слово «свои» вообще к нему применимо.

Перед сверстниками Драко выпендривается, играет роль гордого молодого аристократа, которому посчастливилось стать слугой сильного тёмного волшебника. Но я видел, с какой нерешительностью и страхом Драко готовился принять метку, как он кричал от боли, как со слезившимися от мук и безысходности глазами улыбался матери и надрывным голосом произносил клятву верности своему повелителю.

Тёмный Лорд тогда посмеялся над мальчиком: он, мол, едва не плачет от счастья, что вступил в ряды Пожирателей! Но все прочие видели, что Драко скрывает под натянутой улыбкой и гордой осанкой.

Залпом допив огневиски, я поднялся с дивана, поставил тумблер на стол и отправился в душ. Завтра тяжелый день, и следует хотя бы попытаться уснуть.

* * *

Гермиона

Меня разбудил заливистый смех Парвати Патил: они с Джинни обсуждали, какой костюм лучше выбрать для предстоящего бала на Хэллоуин. Девушки фантазировали, как отреагируют преподаватели, если студенты оденутся ими и снимут баллы у… предположим, Макгонагалл. Джинни заявила, что она не прочь изобразить Северуса Снейпа, так как для этого достаточно будет не мыть голову несколько недель да накинуть на себя чёрную простыню, а Парвати, давясь от смеха, настоятельно советовала той заколдовать эту простыню наподобие крыльев летучей мыши.

Услышав этот бред, я только глаза закатила — благо, меня от их глаз скрывал задернутый полог.

В нынешнем году бал обещал быть куда более грандиозным, чем в предыдущие годы. Прежде младшекурсники, завидуя старшим, отмечали праздник тыквенным соком на ужине в Большом зале, а затем старосты уводили их в гостиные под бдительным и неусыпным взором своих деканов. Неудивительно, что девочки с таким жаром обсуждали предстоящий вечер.

Я еще колебалась, идти на праздник или нет. Приближалась война, и ощущение от этого бала было, словно от пира во время чумы — время для веселья, что ни говори, совершенно неподходящее…

Мальчишки ждали меня в гостиной. Рон широко зевал и сидел с сонным видом, а Гарри увлечённо читал свой учебник по зельям.

— Доброе утро, — сказала я, недовольно покосившись на Поттера: на прошлой неделе мы серьезно поспорили из-за этой злосчастной книжки, однако друг по-прежнему таскал её с собой.

— Доброе, — буркнул Гарри, заметив мой взгляд и нехотя пряча учебник в сумку.

— Было бы добрее, если бы мы вставали на пару часов позже, — даже не пытаясь скрыть очередной зевок, промычал Уизли.

— Неудивительно, что ты спишь на ходу, — заметила я учительским тоном, выбираясь из гостиной через портрет Полной дамы. — Играть в плюй-камни с Томасом до часу ночи — не самая лучшая идея.

— А когда же тогда развлекаться? — возмущённо всплеснул руками рыжий. — С самого начала учебы нас просто завалили домашними работами!

— А разве есть другой стимул для того, чтобы студенты стали готовиться к экзаменам?

Тут наш спор прервался — шедший впереди Гарри внезапно остановился прямо посреди коридора, со злостью глядя на кого-то из учеников, спешивших в Большой зал.

Посмотрев туда же, я увидела Малфоя, который стоял у стены и о чем-то тихо говорил со Снейпом. Профессор, прямой, как палка, с каменным лицом буравил глазами ученика, и лишь ходившие на скулах мужчины желваки выдавали его недовольство.

— Они что-то замышляют, я в этом уверен! — сквозь зубы прошипел Поттер, не сводя глаз с Малфоя.

— Гарри, ты не можешь просто так разбрасываться обвинениями, а мы сами наверняка ничего не знаем, — я подхватила друга под руку и повела в Большой зал, игнорируя брошенный на нас острый взгляд профессора.

Поттер этот взгляд заметил и ещё больше нахмурился. Профессор Снейп, не сводя с него глаз, прошипел напоследок что-то Малфою и, развернувшись на каблуках, поспешно удалился прочь.

— Скользкий змей, — проворчал Рон, провожая взглядом профессора. — Я с Гарри совершенно согласен. Малфой далеко не так прост, как ты о нем думаешь, Гермиона, а уж Снейп — так тем более.

Я лишь поджала губы в ответ на слова Рона. За эти годы я столько раз пыталась убедить друзей в том, что следует обращать внимание не на поведение человека, а на его поступки, но все было напрасно. Поэтому-то я и не стала сразу рассказать им о том, что Снейп вчера спас меня от падения с лестницы, решив, что сделаю это вечером — мы как раз собирались вместе посидеть у камина в гостиной перед отбоем.

После завтрака нам предстоял сдвоенный со Слизерином урок Защиты от Тёмных искусств. Я, как обычно, уселась за первую парту, чтобы никто не отвлекал меня от лекции своими разговорами. Гарри и Рон сели за мной, недовольно бормоча, что на уроке у Снейпа можно было бы сесть и подальше, на что я и бровью не повела.

Собрав волосы в высокий хвост, чтобы они не лезли в лицо, я достала из сумки, которую нашла утром лежащей на тумбочке у кровати, учебник, пергамент и перо с чернильницей.

Как раз в этот момент в кабинет вошёл профессор. Я невольно залюбовалась им — его подтянутой фигурой, на которой ловко сидел темный сюртук из плотной ткани с высоким воротником и длинными рукавами, который подчёркивал строгий образ профессора, и гордо поднятой головой. А мантия, развевавшаяся при ходьбе, придавала слизеринскому декану, с его быстрой походкой, дополнительный устрашающий эффект.

Внешность профессора не подходила под критерии красоты, и я тоже так считала, но в нем было нечто таинственное и притягательное, к тому же он умел быть в высшей степени убедительным. Северус Снейп для меня был сложным ребусом, головоломкой, которую мне вдруг сильно захотелось разгадать.

Неторопливо оглядев класс, Снейп направился к высокой кафедре.

— Ваши работы о непростительном заклятии Круциатус были крайне… удручающими, — голос его звучал негромко и тягуче, однако стальные нотки в нем пробирали каждого студента. — Несмотря на то, что об этом заклятье вам известно еще с прошлого года, никто из вас так и не понял его сути.

Развернувшись лицом к ученикам, Снейп вперил взгляд в Рона.

— Не думаю, что фразы: «это чертовски больно и непростительно» будет достаточно для комиссии при сдаче ЖАБА, мистер Уизли.

От слов преподавателя под глухие смешки слизеринцев Рон напрягся и застыл, но ничего не ответил. Выдержав паузу, Снейп медленно направился вдоль ряда парт и остановился перед съежившимся Невиллом Долгопупсом.

— Мистер Долгопупс, что вы можете рассказать классу о последствиях Круциатуса?

Я слышала, как за спиной возмущённо засопел Гарри — причина его негодования была понятна любому. Почему же профессор так издевается над Невиллом? Я упорно гнала от себя мысли о том, что мой романтизированный герой может быть жесток просто ради собственной забавы.

Невилл что-то тихо пробормотал себе под нос.

— Громче, мистер Долгопупс! — рявкнул Снейп, не сводя взгляда с ученика.

— П-после него люди с… сходят с ума, — выдавил побледневший Невилл. Он так и не осмелился поднять глаза на профессора.

— Почему? — голос Снейпа снова стал тихим и бархатным. Невилл молчал.

Профессор резко отвернулся от него и обратился к классу:

— Насколько вам известно, заклятие Круциатус действительно причиняет невыносимую боль. И если его использовать с особым… увлечением, то даже гениальный разум можно вернуть в состояние младенческого безмыслия. Однако, если бы вы обладали хотя бы толикой логики, то обратили бы внимание на то, что оно не причиняет никакого физического вреда организму.

Тяжелый взгляд тёмных глаз остановился на Гарри.

— Никто не плавит ваши кости в действительности. Эта боль — лишь у вас в голове.

Гарри с достоинством выдержал взгляд профессора, лишь едва слышно заскрипев зубами.

— Боль от Круциатуса — боль фантомная. Это заклятие действует на ваш разум, заставляя вас страдать и сходить с ума, — Снейп лишь слабо усмехнулся, заметив, как в моих глазах мелькнуло понимание.

— Кто-нибудь сможет теперь… — профессор оглядел учеников. — …хотя бы ПОПЫТАТЬСЯ соединить одно с другим и сообщить мне способ борьбы с Круциатусом?

Моя рука взметнулась вверх. Однако профессор Снейп, как обычно, не обратил на неё внимание. Оглядев притихших студентов, он с нарочито удрученным видом протянул:

— Что ж… Кто-нибудь из вас знаком с окклюменцией?

Я продолжала тянуть руку вверх, прекрасно понимая, что профессор никогда не даст мне ответить и заработать баллы для Гриффиндора. Но мое упрямство не могло позволить мне сдаться и опустить руку.

* * *

Северус

— Я так и думал, — мой взгляд скользнул по Грейнджер, а затем переместился к Поттеру, с понурым видом сидевшему за ее спиной. Ну конечно! Этот мальчишка явно наболтал своим друзьям о занятиях окклюменцией… и о моих воспоминаниях. В груди моментально вспыхнула ярость, но внешне я оставался так же холоден и презрителен.

— Откройте учебник, глава третья, и ознакомьтесь со способами защиты от заклятия Империус. Возможно, хоть кому-то из вас придёт в голову, как можно использовать эти методы в защите от Круциатуса.

* * *

Гермиона

Ученики задвигались, зашуршали страницы. Я прочла весь учебник ещё на прошлой неделе и теперь, после слов учителя, для удобства решила нарисовать схему методов защиты от этих двух непростительных заклятий с учетом сходства в действиях и способах их влияния на разум. Необходимо найти общее в защите… Окклюменция? Гениально! Способы защиты от Империуса были заимствованы именно из этого раздела магии. И как я раньше не обратила на это внимание? Однако… Даже если использовать все те методы борьбы, что и с Империусом, то от самого Круциатуса это никак не спасёт, ведь если защита разума направлена на вторжение извне (как в Империусе, например) — это одно, а если заклятие, словно яд, проникает в разум и заставляет его истязать собственное тело — совершенно другое… Ведь так действует Круциатус?

Возможно ли проверить эффективность окклюменции? Или можно как-то защититься без неё? Она потребует ежедневной практики? Так же, как с Гарри в прошлом году? Но ведь это так сложно! Если Гарри не смог даже избавиться от своих снов, то возможно ли вообще натренировать свой разум против такого сильного заклинания?

У меня возникло множество вопросов, но я совершенно не знала, где искать ответы. Окклюменция, как и легилименция, не пользовались широкой известностью — во всяком случае, в библиотеке школы практически ничего о них не нашлось, только общие упоминания — я выяснила это в прошлом году, когда Снейп пытался учить Поттера.

У кого бы спросить?

Дамблдор? Занятия с Гарри отнимают у него чересчур много времени, к тому же в последнее время в Хогвартсе он практически не появляется.

Флитвик или Макгонагалл? Если бы они владели окклюменцией, то в прошлом году Дамблдор отправил бы Гарри к кому-то из них.

Я методично записывала и тут же вычеркивала имена в пергаменте, имитируя бурную деятельность и одновременно упорядочивая мысли в своей голове.

Снейп?

Он выгонит меня сразу же, стоит мне только рот открыть. Учить Гарри ему приказал директор, и если вспомнить, чем закончились те занятия…

Какое-то время я задумчиво водила кончиком пера по губам, то хмурясь, то поднимая брови. Наконец, тяжело вздохнув, я обвела последнее имя на пергаменте тонкой линией и отложила перо.

* * *

Северус

Усевшись за свой стол, я принялся проверять домашнее задание третьекурсников. Скрип перьев и шорох пергамента успокаивали натянутые нервы.

Закончив с третьим курсом, я поднял голову и обратил внимание на мисс Всезнайку. Она что-то лихорадочно выводила и зачеркивала в своём пергаменте. Я усмехнулся. Что ж, будем надеяться, что хоть кого-то из злополучной тройки я смогу приучить мыслить логически.

В какой-то момент я заметил, как Гермиона Грейнджер нахмурилась и прикрыла глаза. О чем она сейчас задумалась? К сожалению, никакой полезной информации об окклюменции в Хогвартсе она не найдёт. Надеюсь, она сумеет убедить Поттера в необходимости дальнейшего самостоятельного изучения этого вида магии — основы я ему дал, а дальше пусть Поттер, в свою очередь, научит окклюменции своих друзей. Боюсь, без этого в борьбе с Волан-де-Мортом им троим просто не выжить…

В этот момент мисс Грейнджер тяжело вздохнула, с обреченным видом подняв брови, и что-то обвела в своём пергаменте, затем отложила перо, подалась вперёд и, зажмурившись, прикрыла лицо руками.

Я с интересом наблюдал, как Грейнджер тонкими пальцами растирает кожу на лбу, словно пытается «уложить» какие-то дурные мысли в своей голове.

Возможно, она сейчас думает, где достать сведения об окклюменции, или как уговорить упрямого Поттера?

Урок закончился, и ученики торопливо засобирались, норовя побыстрее покинуть класс.

Я поднялся с места и направился к высокому шкафу в углу кабинета, чтобы приготовить все для следующего урока у второго курса.

Все студенты уже покинули кабинет, и стало совсем тихо. Внезапно за спиной едва слышно прошелестела ткань, и я тут же напрягся. Моя палочка крепилась на предплечье, в рукаве сюртука, и годы тренировок сделали своё дело. Резко обернувшись и выставив перед собой палочку, я увидел мисс Грейнджер.

Примечание к части

*холодные камни — аксессуар для употребления виски. Камни позволяют охладить напиток, не разбавляя его. С их помощью также можно охлаждать также ром, вино, сок, лимонад.

** Тумблер — бокал с толстым дном округлой формы, достаточно тяжёлый и с сужающимся верхом, предназначенный для виски и других крепких напитков.

Северус

Стоило девчонке увидеть перед своим носом кончик моей палочки, как с нее мгновенно слетела вся ее самоуверенность, затем она сдавленно сглотнула и медленно перевела взгляд на мое лицо. Я хмыкнул и неторопливо спрятал волшебную палочку. Ученица все это время с испугом смотрела на меня, однако упрямство, одна из немало бесивших меня черт ее характера, не позволило ей пойти на попятный.

— Что вам нужно, мисс Грейнджер? — недоуменно подняв бровь, спросил я.

Испуганный вид обычно храброй гриффиндорки начал меня раздражать, но она продолжала молчать, кусая губы и переминаясь с ноги на ногу. Наконец мне надоело ждать, и я прорычал сквозь зубы:

— Не стоит тратить мое время по пустякам, мисс Грейнджер! Либо соизвольте наконец сказать то, что хотели, либо покиньте кабинет прямо сейчас.

— Это не пустяки, профессор, — гордо задрав подбородок, произнесла девушка. Ее глаза вспыхнули, а на скулах расцвел яркий румянец. — В библиотеке ничего нет про окклюменцию, сэр. Я искала. Не мо… Не могли бы вы…

Она запнулась и снова смущенно закусила губу, подбирая слова, а глаза опустила.

— Посоветовать вам обратиться к другим преподавателям за необходимой информацией? — с насмешкой подсказал я.

Девчонка все-таки пришла к необходимым выводам. Это хорошо. Однако она слишком узко мыслит, раз снова пытается отыскать ответы на все вопросы в книжках.

— Нет, сэр! — отрезала Грейнджер, замотав головой. Было заметно, что мой язвительный тон задел ее. — Возможно, вы могли бы посоветовать книгу, в которой я смогу найти что-нибудь об окклюменции и легилименции?

— Вы решили, что я знаю подобные книги, мисс Грейнджер? Прискорбно сообщать вам об этом, но вы ошиблись, — обойдя стоящую передо мной гриффиндорку, я направился к лестнице, ведущей в мой кабинет, но девчонка поспешила за мной.

— Мне больше не к кому обратиться, сэр. Вы сами должны знать, что…

— Вам я ничего не должен! — рявкнул я, резко обернувшись, и Грейнджер испуганно отшатнулась. — Мистер Поттер знает достаточно о том, как и что следует делать. Попросите ЕГО помочь вам.

Последние слова я презрительно прошипел ей в лицо:

— Будьте так любезны — не тратьте мое время, мисс Грейнджер.

После чего, отвернувшись, поднялся в свой кабинет.

* * *

Гермиона

Резкая отповедь вогнала меня в ступор. Как он мог? Я ведь ничего особенного не спросила… просто название книги. И что мне теперь делать?

Через десять минут начнется урок Трансфигурации, я рискую опоздать. Но я не могу уйти ни с чем! Гарри никак не удавалось мало-мальски защитить собственный разум, где уж ему обучать этому других!

Выдохнув, я попыталась успокоиться и повторила себе то, благодаря чему вообще осмелилась подойти к профессору: «Это нужно Гарри! Ради него я должна узнать об окклюменции как можно больше и, кроме Снейпа, мне никто сейчас не поможет!».

Ощущение безвыходной ситуации, в которой я оказалась, разозлило меня. «Он на нашей стороне! И если Снейп действительно желает победить Волан-де-Морта, то должен согласиться!» — пробормотала я себе под нос.

Я повторяла эти слова, пока поднималась по лестнице вверх. Даже не подумав, что сперва следует постучать, я распахнула дверь в кабинет профессора.

Он сидел за столом, склонив голову, и что-то писал на листе пергамента. Не отрываясь от своего занятия, он тихим голосом произнёс:

— Тридцать баллов с Гриффиндора. Если вы сейчас же не покинете мой кабинет, мисс Грейнджер, ваш факультет лишится ещё пятидесяти!

— Отнимите сразу сотню, потому что наш разговор не закончен, профессор! — взорвалась я, с силой захлопнув дверь кабинета. Снейп поднял голову и откинулся на спинку своего кресла, устраиваясь поудобнее. Ему стало интересно?

— Сто баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер.

Какая несправедливость! Я задохнулась от возмущения, но тут же взяла себя в руки.

— Профессор Снейп, вы прекрасно знаете, сэр, что Гарри в окклюменции не смог продвинуться дальше импульсивных выбросов! И вы так же осведомлены о том, как важно нам троим овладеть этим навыком! — я дернулась вперёд, к учительскому столу.

Снейп лишь приподнял бровь и презрительно скривил губы. Пытаясь за натиском скрыть неуверенность, я ухватилась руками за край его стола и продолжила:

— Мы всегда вместе, всегда втроём! И мы слишком много знаем! И я, и Рон можем стать лакомой приманкой для Тёмного Лорда! Но важно даже не это, а то, что из-за нашей собственной беспомощности мы можем выдать членов Ордена врагам, и вас в том числе, сэр!

Снейп молча глядел на меня (если бы его чёрные глаза могли, то, несомненно, уже прожгли бы во мне дыру), кривя тонкие губы в высокомерной ухмылке.

— Я понимаю, сэр, что вам на нас наплевать, но подумайте о том, что ваши усилия пойдут насмарку, если мы под пытками выложим все Пожирателям! — выкрикнула я, думая, что это последнее, что я ему сейчас скажу, а, судя по тому, как застыло его лицо, это были последние слова в моей жизни.

Выдохнув, я сжалась над столом и с ужасом зажмурилась. Что я натворила? Зачем накричала на профессора? Почему так завелась? Я же всегда была самой спокойной и рассудительной из нашей троицы!

— Вы закончили свою речь, мисс Грейнджер? Или желаете ещё поупражняться в ораторском искусстве? — мелодично протянул профессор Снейп. Его бархатный голос лился тягуче, словно мед, вот только мягкость эта была обманчива: я слышала в этом голосе нешуточное раздражение. Подняв голову, я увидела, как недовольно скривилось лицо слизеринского декана. — Если вдруг вас заинтересует мое мнение, то я советую вам пойти в клерки, ибо для лидера вы чересчур пафосны и косноязычны.

— Прошу вас, профессор! — я была в отчаянии. — Вернитесь к занятиям с Гарри, прошу Вас, или научите меня, или скажите, где можно найти учебник по окклюменции? Я уже искала… и не только в школе… Ведь вы на нашей стороне!

— Покиньте мой кабинет, мисс Грейнджер. Поверьте, это последнее предупреждение, — Снейп поднялся с кресла и теперь нависал надо мной. Его брови сдвинулись к переносице, а губы плотно сжались.

А я только и могла, что, онемев, стоять и глядеть на него во все глаза. С одной стороны, я была ужасно зла на него и на его поистине ослиное упрямство, с другой же… Он стоял так близко, что его запах заполнил мои ноздри — терпкий, с древесными нотками. Такие ароматы для меня всегда были связаны с чем-то сугубо мужским.

Невольно вспомнился первый урок зелий в этом году: я легко смогла опознать амортенцию по цвету, особым завиткам пара над зельем и запаху — свежескошенной травы и нового пергамента. А еще я почувствовала запах сандала и легкий аромат кедра с едва заметной примесью мускуса. Некоторые преподаватели и старшекурсники использовали парфюм, но именно этого запаха я, как ни старалась, вспомнить не могла.

Решив, что запуталась в сложной комбинации ароматов, я промолчала про третий компонент, и не зря. Как позже выяснилось, я тогда не смогла распознать запах, который исходил от одежды профессора Снейпа…

Видимо, я так долго на него смотрела, что преподаватель выжидательно изогнул бровь. Заметив, как его глаза опустились на мои руки, все ещё опирающиеся на столешницу, я резко отшатнулась, сделав пару шагов назад, однако, сумев собраться, вскинула подбородок и, несмотря на сильное желание убежать со всех ног, нарочито спокойно вышла из кабинета.

* * *

Северус

Сидя на диване перед камином, я любовался игрой янтарного напитка в прозрачном бокале и обдумывал события этого дня.

Утром случилась ссора с Малфоем. Мальчишка упрям и явно что-то задумал, но не хотелось бы применять к нему легилименцию: это было бы крайне неуважительно к крестнику, во-первых, а во-вторых, Драко мог попробовать дать мне отпор. Учитывая мое превосходство в этом виде магии, противостояние закончилось бы для него весьма болезненно.

Далее — просьба мисс Грейнджер. Я понимал, что у девочки есть причины требовать у меня помощи. Ей страшно — несмотря на гриффиндорскую храбрую натуру, она боится войны и того, что она принесет, поэтому пытается обезопасить не только себя и друзей, но и Орден. Слишком взрослое, слишком осознанное решение для столь юной леди. Что ж…

Я рывком поднялся с дивана и подошёл к столу. Вынув из потайного ящика толстую кожаную тетрадь, небрежно бросил ее на стол: следует сделать копии записей для Грейнджер. Сам я окклюменцию изучал по большей части самостоятельно, хотя когда-то, в далекой юности, Реддл помог мне в этом. Об этом, впрочем, как и о содержимом всей тетради, Грейнджер знать совершенно необязательно. Взмахом палочки я открыл нужные страницы и сделал копии. Основы. Им должно быть этого достаточно.

Снова усевшись перед камином, я выпил огневиски и, слегка поморщившись, принялся созерцать игру языков огня.

Что же заставило меня изменить решение? Ах, да… Она мне верила. Как она крикнула? «Ведь вы на нашей стороне!» — это звучало уверенно. Ни тени сомнения… Выходит, она — единственная, кроме Дамблдора, кто верит в мою преданность. Хотя именно она, в отличие от старика, никак не могла знать этого наверняка и имела полное право сомневаться во мне.

«Не слишком ли тёплые мысли о какой-то выскочке?» — ехидно усмехнулся я сам себе, отставляя тумблер на стол и поднимаясь на ноги. Раздеваясь перед сном, я размышлял о том, как повзрослела эта девочка за последнее лето.

Нет, я по-прежнему считал ее глупой. Начитанной, может, эрудированной — да. Но до нелепости глупой в своей импульсивности. Именно поэтому она попала в Гриффиндор, а не в Когтевран. Эмоции всегда заглушают разум, создают лишние проблемы. Сам я это понял лишь после череды страшных ошибок…

* * *

Войдя в Большой зал, я краем глаза сразу же заметил за гриффиндорским столом лохматую голову Поттера.

Бросив взгляд на стол слизеринцев, отметил, что сегодня Драко Малфой был еще бледнее, чем обычно, а темные круги под глазами выдавали бессонные ночи слизеринца. Неудивительно — перед юным магом стояла слишком сложная и жестокая задача.

Усевшись за свой стол, я сухо кивнул остальным преподавателям. Завтракать не было желания, но кофе выпил бы с удовольствием. А, вот и он! Я удовлетворенно хмыкнул, наблюдая, как белый пар исходит от ароматного напитка, материализовавшегося в белой чашке передо мной. Чудесные домовики!

Смакуя горечь крепкого кофе, я ещё раз огляделся. Дверь в Большой зал распахнулась и вошла мисс Грейнджер. Ещё более растрепанная, чем обычно, погружённая в себя, она бросила короткий взгляд на преподавательский стол и быстрым шагом прошла к гриффиндорскому столу. Рон Уизли что-то зашептал Поттеру, а тот, в свою очередь, наклонился к Гермионе. Он что-то говорил ей на ухо, но девушка словно ничего не замечала. Смотрела прямо перед собой с таким выражением лица, словно с трудом удерживается от рыданий. Они что — успели поругаться? Со стороны мистера Поттера было бы крайне опрометчиво оттолкнуть верную подругу в такое время.

Внезапно Грейнджер вскинула голову и посмотрела на меня. Встретившись с ней взглядом, я лишь вопросительно изогнул бровь, непроизвольно скривив губы. Та в ответ густо покраснела и снова опустила голову. Что-то пробормотав Поттеру, она потянулась к своей тарелке и стала наполнять ее, хотя я видел, как неловко дрожат ее руки.

«Что это с ней? Неужели стало стыдно за своё вчерашнее поведение?» — с усмешкой подумал я и повернулся к Макгонагалл, которая уже в третий раз окликнула меня.

— Северус, в каких облаках ты витаешь? — недовольно нахмурилась волшебница.

— Ты знаешь меня много лет, Минерва, — устало протянул я. — Ещё предположи, что я в своей голове с единорогами заигрался.

— И то верно, — приподняла тонкую бровь Макгонагалл. — Ты ни на что не променяешь свои мрачные подземелья и любимых змей. Однако тебе следует зайти к Альбусу сегодня вечером. Он просил тебе передать это.

— Благодарю, Минерва, — произнёс я и поднялся из-за стола. Чего от меня хочет Дамблдор? Я же оставил старику достаточно зелья, чтобы ослабить боль в его руке. Новое задание для Ордена?

* * *

Гермиона

Предыдущим вечером я рассказала мальчишкам про своё спасение на лестнице и про то, что отважилась попросить у Снейпа помощи в изучении окклюменции. И если после первой истории друзья нехотя отдали должное профессору, то, узнав про мою просьбу, они, мягко говоря, расстроились. Их основными аргументами было: во-первых, Снейпу нельзя доверять, и, во-вторых, если бы это было столь важно, то Дамблдор лично продолжил бы обучение Гарри.

После долгих обсуждений и препирательств мы пришли к тому, что, если мне это так интересно, то я, конечно, могу делать то, что считаю нужным. Однако осадок после неприятного разговора остался.

Устало рухнув на кровать, я уткнулась лицом в подушку. Слёзы сами хлынули из глаз, а плечи задрожали в беззвучном рыдании. Так опозориться перед профессором, да вдобавок еще и поругаться с друзьями! Что со мной творится? Когда я стала такой раздражительной и нервной?

После долгих и мучительных мыслей о своём поведении я с трудом уснула.

Мне редко снились яркие сны — в основном, перед экзаменами, когда расшатанные нервы подкидывали мне картинки, где я не знала ответа на какой-нибудь простой вопрос.

Сегодня мне приснилась чёрная река. В полумраке вода сверкала и шумела, разбиваясь о камни на берегу. Темные воды манили меня, а я стояла на берегу и не знала, что делать. Все, что мне было нужно — перейти на другую сторону. Но рядом не было ни моста, ни лодки, а широкий поток был так силен и стремителен, что ворочал и сносил тяжёлые каменные валуны. Палочки во сне у меня не было, и, не зная, что делать, я шагнула в воду. Меня тут же снесло течением, и, рухнув всем телом в тягучий поток, я быстро стала захлебываться. Я барахталась изо всех сил, но темные воды сомкнулись над моей головой. Чувствуя, что задыхаюсь, я проснулась.

* * *

Неудивительно, что утром я была совершенно разбита. Слёзы в подушку, тревоги и жуткий сон — не лучшая смесь для хорошего настроения.

В Большом зале я сразу заметила профессора Снейпа за учительским столом. Спохватившись, я отвернулась и направилась к своему столу. Сесть решила рядом с Гарри — он вчера хотя бы обошёлся без оскорблений в адрес профессора.

— Гермиона, — тихо шепнул мне на ухо Гарри. — Я не хочу, чтобы ты обижалась на нас из-за Снейпа. Рон тоже переживает, что мы вчера так… поговорили. И мы оба очень благодарны ему за твоё спасение.

Я ничего ему не ответила. Лишь подняла голову и посмотрела на Снейпа. Поймав взгляд профессора на себе, почувствовала, как запылали щеки.

«Почему он так внимательно смотрит на меня? Я плохо выгляжу? Или он боится, что я буду надоедать ему просьбами об изучении окклюменции?» — подумала я, опустив глаза и пододвигая к себе пустую тарелку.

— Гарри, я хочу как лучше… И я беспокоюсь о том, что нас ждёт впереди, — пробормотала я в ответ другу, который внимательно смотрел на меня все это время.

— Мы знаем, Миона, просто… мы переживаем, что он может тебе навредить.

* * *

Первые два урока прошли незаметно. В классе я всегда слишком занята, чтобы считать минуты, в отличие от Гарри и Рона. Мальчики шепотом обсуждали готовящийся бал на Хэллоуин, странные уроки Дамблдора с Гарри и подозрительное поведение Малфоя.

На уроке зельеварения мне пришлось приложить все усилия, чтобы не закатывать глаза каждый раз, когда профессор Слизнорт хвалил Гарри и начинал рассуждать о выдающихся способностях его матери, которые он от нее унаследовал.

Я признаю, что учебник Гарри крайне полезен записями и пометками на полях. Но если чему меня и научила жизнь в Хогвартсе, так это тому, что не следует всецело доверять чужим старым записям. Все новое и неизвестное необходимо проверять! А мы ведь не знаем, кто был прежним владельцем этого учебника.

Последним был урок ЗОТИ с когтевранцами. Что ж, сейчас я хотя бы окажусь не единственной в классе, кто поднимет руку. И мое «всезнайство» не будет вызывать у профессора Снейпа привычно-насмешливый взгляд.

Когда Снейп влетел в кабинет, все ученики разом смолкли. Профессор прошёл к своей высокой кафедре и резко развернулся. Взгляд его прищуренных глаз пробежался по ученикам.

Резко взмахнув волшебной палочкой, он заставил свитки с домашней работой студентов подняться в воздух и стройной пирамидой опуститься на свой рабочий стол.

Я замерла, наблюдая, как Снейп опускает палочку и ловким движением прячет ее в рукав сюртука.

Профессор начал рассказывать о дементорах и способах защиты от них. Конечно, он не мог обойтись без язвительных комментариев, когда самые смелые ученики задавали ему уточняющие вопросы.

— Что за чушь он несёт! — прошипел за спиной Гарри. Рон склонился к другу и что-то тихо сказал ему. — Мне плевать, что он может услышать, Рон! Единственный работающий способ от дементоров — заклятье Патронуса! Видимо, он сам им не владеет, раз вынужден и здесь приплетать свою «защиту разума».

— Мистер Поттер, может, поделитесь со всем классом своим, несомненно, бесценным опытом? — раздался ядовитый голос прямо над Гарри.

Я резко обернулась и увидела, как сжался Рон, пытаясь слиться с партой, и как покраснел сам Гарри. Тем не менее мой друг совладал с собой и, поднявшись с места, выпрямился и повернулся к профессору.

— Конечно, сэр. Я даже могу продемонстрировать, — в его глазах искрился гнев, а в голосе звенел вызов, брошенный профессору. Снейп лишь едва усмехнулся жалкой попытке студента вывести его из себя и поднял руку в приглашающем жесте.

— Будьте так любезны, — взгляд профессора равнодушно скользнул по лицу Гарри, небрежно скользнул по мне и вдруг застыл. Я смутилась (наверняка мои скулы заметно порозовели!), но не отвернулась.

Пока Гарри проходил мимо, чтобы встать возле кафедры, я заметила, как профессор слегка прищурился — словно пытался что-то разглядеть на моем лице. Это длилось всего пару мгновений, за которые мое сердце успело пуститься в бешеный пляс.

— Итак, мистер Поттер сейчас продемонстрирует нам заклинание Патронуса, — неторопливо проговорил Снейп, отворачиваясь.

Я повернулась к Гарри. За моей спиной Снейп сделал шаг вперёд, и теперь я слышала даже шорох его мантии. Он стоял буквально в полуметре от меня!

Гарри стоял перед классом и крепко сжимал волшебную палочку в руке. На секунду он прикрыл глаза, вызывая в голове свои счастливые воспоминания, затем взмахнул палочкой и воскликнул: «Экспекто патронум!».

Серебристый олень вырвался из палочки Гарри и помчался по классу, вызывая восторженные вздохи у когтевранцев, многие из которых не присутствовали на занятиях ОД в прошлом году.

— Расскажите классу, мистер Поттер, каким именно образом можно вызвать патронуса? — Снейп не выглядел недовольным. Пройдя к кафедре, он повернулся лицом к студентам. Гарри стушевался, так как не ожидал, что Снейп проигнорирует его небольшую дерзость на уроке. Иначе расценив молчание Поттера, Снейп обратился к Рону Уизли:

— Мистер Уизли, может быть, вы, как верный друг нашего героя, расскажете о принципах работы этого заклинания?

— Ээ-э… нужно просто… вспомнить что-нибудь хорошее, — неуверенно промямлил Рон. Он покраснел до кончиков ушей, но продолжил под внимательным взглядом профессора: — Счастливые воспоминания помогают вызвать патронуса, сэр.

— Пять баллов Гриффиндору за правильный ответ, мистер Уизли, — произнёс Снейп. Рыжие брови Рона удивленно поплыли вверх, почти скрывшись под челкой. Он был ошеломлён щедростью профессора.

— Садитесь на своё место, мистер Поттер, — и, когда Гарри уже прошёл мимо профессора, Снейп равнодушно добавил: — И двадцать баллов с Гриффиндора за неслыханную наглость мистера Поттера и неумение слушать преподавателя до конца.

Я услышала, как сквозь зубы ругнулся Гарри. Его кулаки сжались, а лицо побелело. Тем не менее он послушно сел за парту рядом с Роном, который утешающе похлопал друга по плечу.

* * *

Северус

— Кто ещё может вызвать патронуса? — я сложил руки на груди и обвёл взглядом класс, примечая поднятые руки студентов. Семеро гриффиндорцев и четыре когтевранца. И мисс Всезнайка среди них… Ничего удивительного.

— Отлично, сложите свои вещи и разбейтесь по парам. Каждый, кто может вызвать патронуса, становится напротив того, кто этого не умеет. Те, кто останется без пары — пусть чередуются с остальными, — дождавшись, когда ученики поднимутся со своих мест, я взмахом палочки отправил парты в угол кабинета. Свободное пространство для практических занятий было готово.

Почти все студенты правильно повторяли движения и с верным ритмом произносили слова заклинания, но лишь у некоторых получалось выпускать слабый серебристый дым. Я поднялся на лестничный пролёт к двери кабинета, чтобы лучше наблюдать за классом. Упершись руками в перила, переводил взгляд с одного ученика на другого.

Поттер практиковался попеременно с Лайзой Турпин и Мэнди Броклхерст. Рон Уизли что-то пытался неловко объяснить Маркусу Белби, который смотрел на рыжего с лёгким пренебрежением. Отличник явно недоумевал, как его может обучать чему-либо этот неловкий гриффиндорец. Рядом стоял и лениво отрабатывал движение гриффиндорец Бем Куарти.

Гермиона Грейнджер показывала, как правильно выполнять движения, Уиллу Чэмберсу и Джеффри Хуперу. А Невилл Долгопупс встал в пару с Сильвией Фосетт.

Я едва смог скрыть своё изумление, когда мистер Долгопупс, объяснив что-то светловолосой когтевранке, сделал пару шагов назад и выпустил своего патронуса. Серебряный носорог, словно в насмешку, пронёсся мимо меня.

«Что ж, отряд Дамблдора для мистера Долгопупса не прошёл даром», — мысленно заключил я. Когда носорог испарился под потолком, удовлетворенно хмыкнул. Что дальше?

Мисс Чанг выпустила серебристого лебедя, который закружил вокруг Джереми Стреттона. Стоящие рядом студенты обернулись, чтобы получше рассмотреть сияющую птицу.

«Недурно», — отметил про себя, наблюдая, как лебедь распахнул крылья и плавно подлетел к окну. Птица растворилась в воздухе, и лишь вихрь сияющей дымки едва коснулся стекла.

Гермиона Грейнджер взмахнула палочкой и выпустила лишь легкое облако. «Вот уж зазнайка…» — подумал я, презрительно рассматривая жалкие потуги ученицы вызвать патронуса. Спустя несколько неудачных движений палочки гриффиндорки я не выдержал.

— Мистер Чэмберс! — рявкнул я. Большая часть студентов испуганно вздрогнула и обернулась ко мне. Но мой взгляд был прикован к мисс Грейнджер. — Отправляйтесь практиковаться к мистеру Долгопупсу, а мистер Хупер — к мисс Чанг.

Наблюдая за тем, как ученики расходятся по заданным местам, я краем глаза заметил, как Поттер и Рон изумленно переглянулись между собой. «Неужто мисс Грейнджер прежде могла вызвать патронуса?» — я бросил на поникшую девушку задумчивый взгляд. — «В чем тогда дело? Депрессия? Страх?»

— Десять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер, за излишнюю самонадеянность и трату времени других студентов, — ядовито протянул я, наслаждаясь сердитым взглядом, брошенным на меня Поттером. Мисс Грейнджер едва заметным движением руки успокоила парня, который уже хотел броситься к ней на защиту.

Я лишь окинул Поттера насмешливым взглядом и обратился к девушке:

— Мисс Грейнджер, присоединяйтесь к своим друзьям и впредь не отвлекайте однокурсников пустым бахвальством, — небрежно махнул рукой в сторону Рона и Гарри.

— Да, сэр, — тихо ответила та и подошла к Рону. Уизли тут же коротко приобнял ее. Девушка благодарно улыбнулась в ответ и встала в позицию для тренировки.

* * *

Гермиона

— Мисс Грейнджер, задержитесь, — тихо произнес Снейп.

Я как раз подбирала свою сумку с пола. Разогнувшись, обернулась к своим друзьям и махнула рукой, чтобы они шли, не дожидаясь меня.

Снейп отлевитировал парты на свои места и обернулся. Я терпеливо ждала, пока профессор заговорит: кажется, он собирался отругать меня за «ложь» с Патронусом.

— Учебников по окклюменции нет, мисс Грейнджер, — произнес Снейп, подходя к своему столу. Он извлек из-под горы свитков стопку пергаментов, обёрнутую серебряной лентой, и бросил ее на парту передо мной.

— По крайней мере, мне о них ничего не известно, — продолжил он.

Я разглядывала брошенные им листы бумаги — они были покрыты записями, сделанными изящным, немного угловатым почерком. Я недоверчиво взглянула на преподавателя.

Гермиона

— Гермиона, ты не можешь слепо верить всему, что написал Снейп! — возмущённо воскликнул Гарри, привычным жестом взлохматил рукой шевелюру и с беспокойством поглядел на меня. — А вдруг он нарочно дал тебе записи, и эти упражнения не укрепят, а, наоборот, ослабят твой разум, и он сумеет у тебя выведать наши тайны?

Я устало покачала головой. Рон, сидевший в соседнем кресле, помалкивал, наблюдая за тем, как мы спорим, размахивая друг у друга перед носом конспектом и учебником продвинутого зельеварения.

— Гермиона, действительно, — произнёс наконец Уизли. — Ты неделю назад спорила с Гарри, что ему не следует использовать записи, оставленные прежним владельцем учебника, а сама собираешься делать то же самое!

— Разница есть, Рон! — выпалила я и тут же поморщилась, потому что в пылу спора мои волосы растрепались и в очередной раз попали мне в рот. Откинув волосы назад, я нахмурилась и недовольно сказала: — Я доверяю профессору Снейпу и знаю, что он не навредит мне… нам!

От споров мои губы пересохли, я быстро их облизнула и продолжила:

— Не верить ему — ваше право, но запретить мне делать то, чего я хочу, вы не можете!

С последними словами взмахнув у парней перед носом записями Снейпа, я отправилась в свою комнату.

Я была до глубины души обижена тем, что Гарри и Рон не собирались заниматься окклюменцией вместе со мной. Я могла понять их лень и скуку по отношению к школьным предметам, но здесь-то речь шла о сохранении тайн Ордена Феникса!

«Как можно отказываться от таких важных вещей лишь потому, что помощь исходит от Снейпа? Узколобые!» — в сердцах я пнула свой чемодан и рухнула на кровать.

Взмах палочки — и полог задернулся, а кровать накрыли заглушающие чары. Теперь никто меня не услышит и не потревожит.

— Упрямые болваны! — в сердцах воскликнула я, дальше ругая мальчишек уже вполголоса. Немного полегчало, и я, собрав волосы в пучок на затылке, села на кровати по-турецки и разложила на коленях записи Снейпа.

«Для того, чтобы у разума появился рефлекс защиты от вторжения, необходимо тренироваться каждый день: в первые минуты при пробуждении, во время утреннего туалета, во время перерывов, перед выполнением домашней работы и перед сном. Окклюменция, как я отметил, способствует лучшей концентрации и успокаивает нервы.

Благодаря моему врожденному таланту легилименции и умению абстрагироваться от внешнего мира подобные тренировки в детстве мне не понадобились — все шло само собой.

Но вчера ко мне пришла Мэри МакДональд и попросила научить ее окклюменции…» 

Далее часть текста была размазана так, что невозможно было понять ни слова. Я провела рукой по полупрозрачным мазкам чернил и почувствовала, что кончики пальцев легко обожгла магия, словно проступившая сквозь пергамент. Похоже, молодой Снейп не собирался в дальнейшем обнародовать свои конспекты, и неудивительно, что он скрыл от меня строки, которые, вероятно, содержали его юношеские мысли и переживания личного характера. Внизу страницы буквы снова становились разборчивыми.

«…поэтому я все-таки разработал для неё три первых шага, которые помогут ей выработать привычку «заслонять» свой разум. Это лишь подготовка по дороге к подлинной защите своего разума, но без нее невозможно противостоять вторжению извне».

Я отложила бумаги. Мне хотелось подготовиться ко сну прежде, чем приступить к упражнениям. Помнится, профессор советовал Поттеру очищать разум перед сном. Каким образом, он, правда, не объяснил, но, думаю, что это должно быть похоже на магловскую медитацию.

* * *

Северус

Дамблдор стоял возле окна и глядел на ночное небо, сложив руки за спиной.

— Значит, мисс Грейнджер хочет изучать окклюменцию? — задумчиво произнёс он.

Я сидел в кресле за спиной директора, не сводя глаз с отражения старика на стекле. Поймав взгляд Дамблдора, я лишь медленно кивнул в ответ.

— Что ж, прекрасно, — директор обернулся и медленно прошёл к своему столу.

Усевшись в кресло, он прикрыл глаза. Было заметно, что проклятье совсем его измотало. Похудевший и осунувшийся, старик старался на людях выглядеть величаво, но бодро, однако наедине со мной… Дамблдор мне доверял и мог позволить себе небольшую слабость.

— Радует, что хотя бы девчонка понимает роль и риск Золотого трио в этой войне, — откинувшись на спинку кресла, я задумчиво водил пальцем по нижней губе. Я не мог выбросить из головы мыслей о том, что Дамблдор, возможно, считает уместной мою помощь маглорожденной ведьме в изучении ментальной магии. Альбус, хотя и выглядел добродушным стариком, «грязную работу» на себя брал редко.

Заметив слабую улыбку в уголках губ директора, я резко выпрямился и нахмурился.

— Не смотри на меня так, Альбус, — пробурчал я. — Я дал девчонке свои заметки и уверен, что она сама прекрасно со всем разберётся.

— Конечно, Северус, ты действительно ей очень помог, — помедлив, улыбнулся Дамблдор. Голубые глаза за очками-половинками закрылись всего на пару секунд, но я видел, что старик с трудом справляется с болью.

— Ты принимал сегодня зелья, что я тебе принёс? — спросил я, подавшись вперёд и вглядываясь в лицо директора.

— Не волнуйся, мальчик мой, — заметив, как я поморщился от такого обращения, Дамблдор снова улыбнулся. — Просто зелья не всесильны.

— Мне жаль…

— Я знаю, Северус.

Я ждал. Альбус позвал меня явно не для того, чтобы пожаловаться на своё здоровье и поболтать об инициативе мисс Грейнджер. Правильно истолковав паузу, Дамблдор слегка опустил голову. Пальцы его почерневшей руки поглаживали кончик изящного красного пера на столе.

— На ближайшем собрании Пожирателей мне нужно, чтобы Том Реддл совершенно уверился в том, что Драко на пути к успеху в достижении своей цели. Тебе необходимо помочь мальчику починить шкаф, Северус.

Я вскочил. Мой вид наверняка сейчас нагнал бы ужас на любого студента, но Альбус даже не шелохнулся, а тихим голосом продолжил:

— Мальчик владеет окклюменцией и Том, со свойственной ему паранойей касательно предателей, может усомниться… Необходимы свидетели твоего участия в победе надо мной.

Я шагнул вперёд, нависая над директором. Словно хищная птица когтями, я вцепился пальцами в столешницу, а мой взгляд (надеюсь, полный ярости), впился в лицо Дамблдора.

— Пожиратели Смерти придут в школу, и жизни маглорожденных детей окажутся под угрозой, а я в это время стану искать свидетелей? — прошипел я, не в силах разомкнуть стиснутые челюсти. — Проклятье окончательно свело тебя с ума?

— Северус, сядь, — Альбус поднял глаза. Строгий взгляд голубых глаз горел мрачной решительностью. Я с силой оттолкнулся от его стола и вернулся в кресло.

— Тебе пора покинуть пост директора, Альбус. Ты сам не знаешь, о чем просишь, — с презрением выплюнул я.

Дамблдор только поднял голову, глядя на меня чуть свысока, и выпрямился в своём кресле. Я заметил в глазах старика прежнюю силу и уверенность. Безусловно, именно они и делали его самым великим волшебником своего времени.

— Северус, я бы согласился с тобой, — в голосе директора прозвучало нетерпение. — Однако ты сам должен понимать, что означает твоё положение в рядах сторонников Тёмного Лорда. После моей смерти власть перейдёт к Тому Реддлу, тот захватит Хогвартс и передаст управление школой своему самому верному приспешнику.

Кивнув мне, Дамблдор слегка улыбнулся, и глаза его вновь наполнились привычной добротой. Однако я все же был доволен тем, что вывел старика из себя: иногда директору следовало напоминать, что не всё и не все находятся под его неусыпным контролем.

— Да, Северус. Я выбираю для школы одну ночь с несколькими Пожирателями. Это лучше правления здесь садиста на протяжении… многих месяцев, — поднявшись, Дамблдор вновь подошел к окну и заложил руки за спину. — Ты должен сделать полным торжество Тома, чтобы стать директором Хогвартса и защитить детей… в дальнейшем, когда Реддл захочет отблагодарить тебя. Именно тебя, Северус. Мы не имеем права на ошибку.

Я молчал. Мой взгляд не отрывался от спины Альбуса, а пальцы выбивали нервную дробь на подлокотниках кресла, но я знал, что не могу не согласиться со стариком.

«Как же я устал!» — тяжело вздохнув, я подался вперёд и закрыл лицо руками. Дамблдор с удивлением обернулся ко мне.

— Я знаю, Северус, что не имею права просить у тебя столько, — мягко прозвучал его голос. Приблизившись, Альбус положил здоровую руку мне на плечо. — Но ты знаешь, что никто, кроме тебя, не сможет с этим справиться. Я был бы рад избавить тебя от этого гру…

— Прекрати! — рявнул я, рывком вскочив с кресла. — Избавь меня от своего сочувствия!

В два шага преодолев расстояние до двери, я обернулся к Дамблдору, чтобы попрощаться.

— Северус, это ещё не все, — Дамблдор все ещё стоял у своего стола. Пытаясь успокоиться, я мог только сжимать и разжимать кулаки. — Не беспокойся — эта просьба куда легче и приятнее, чем предыдущие.

Я молчал. Лишь желваки на скулах свидетельствовали, что я вне себя.

— Присмотри за упражнениями мисс Грейнджер, пожалуйста. Мы не можем рисковать Орденом.

* * *

Гермиона

«Очищать разум нужно постепенно. Кому-то проще это делать, закрыв глаза, кому-то — сосредоточившись на неком предмете перед собой… Сосредоточиться необходимо на тишине внутри своей головы, а любые мысли заглушать, словно окутывая разум заглушающими чарами. Я всегда представляю себе эффект этого заклинания так, будто магия внутри меня плотной оболочкой прячет все мои мысли и воспоминания в защитную сферу.

Следующий шаг — погружение в пустоту. Для этого необходимо завершить первое упражнение и осмотреться по сторонам. Нужно прочувствовать пустоту, в которой находишься лишь ты и сфера, заглушающая твои воспоминания. Я помню, как впервые увидел ее и приблизился к ней — лишенный всяких чувств и мыслей, абсолютно пустой, как и мой разум, я присмотрелся к сияющей сфере. Из дымки выплыло мое детское воспоминание. Мне оно никогда не нравилось, и прежде я всегда старательно избегал его, но теперь, оказавшись лицом к лицу с ним, не ощущал ничего. Я лишь смотрел и слушал пустоту внутри меня и снаружи.

Мое любопытство сыграло со мной злую шутку. Я коснулся сферы и ощутил резкую боль в груди, вновь услышал свой детский крик, словно это я кричал. Испугавшись своих чувств и боли, я неосознанно оттолкнул сферу от себя, та завертелась на месте, и злосчастное воспоминание растаяло в дымке. Пустота вернулась и стала для меня отдушиной.

Затем следует научиться контролировать свои эмоции и разум.

Когда сфера остановилась, я снова к ней приблизился и решил попробовать самостоятельно выбрать воспоминание. Естественно,с первого раза у меня ничего не вышло.

Воспоминания появлялись, но не те, что я загадывал. Я злился, звал их, снова крутил сферу и даже бил по ней кулаками. Однако единственным способом вызвать воспоминание оказался банальный образ. Не крик, не слово и не просто изображение, а образ и чувства, которые я хотел (или мне требовалось) испытать снова. Наконец, я захотел оказаться в своём воспоминании и снова пережить его, а потому закрыл глаза и представил, с чего все началось… И вот, дымка рассеялась, и я вновь встретил ее…»

Дальше был приличный кусок нечитаемого текста, и, досадливо поцокав языком, я добралась до его конца и продолжила чтение:

«…я хотел коснуться ее руки, совершенно позабыв про полотно сферы, разделяющее нас. И когда я коснулся, я почувствовал! Я снова ощущал мягкость ее кожи и теплоту тонких пальцев!

Безусловно, это было моей первой победой над собственной магией. И это за год до поступления в Хогвартс! Тогда я считал, что все через это проходят, но, приехав в школу, понял, что это редкость. Профессор Дамблдор сказал мне в прошлом году, что я прирождённый легилимент и что моя магия рефлекторно погружала меня в «пустоту». Для развития ментальных талантов необходимо, чтобы разум научился отделять мои собственные от чужих воспоминаний — тех, которые я мог собрать случайно».

Отложив записи Снейпа, я лишь помотала головой. Как же все запутано! Если с первым и вторым упражнениями худо-бедно я могла разобраться, то третье было описано чересчур абстрактно. Принципы, лежащие в основе упражнений из конспекта Снейпа, я понимала, но никак не могла вычленить из написанного профессором хоть что-то, похожее на инструкцию.

«Ладно, нужно действовать постепенно, а там видно будет». Я накрылась одеялом и с наслаждением откинулась на подушку. Так, с чего там следовало начать? Очистить свой разум и заглушить чувства.

Закрыв глаза, я сосредоточилась на темноте под веками и тишине, стоящей вокруг.

«Не уснуть бы так», мелькнуло в моей голове, когда я пыталась подавить зевок. «Стоп! Заклинание, заглушающее мысли! Ни о чем не думать и заглушать!»

Только спустя сорок минут я смогла уснуть, погрузившись в приятную тишину разума и наслаждаясь бликами, игравшими на поверхности защитной сферы с воспоминаниями.

* * *

Северус

День не задался с самого начала. Ночью Пивз пробрался в мой кабинет и устроил форменный погром. Благо, самое ценное, что я хранил здесь — эссе пары студентов да несколько толковых книг по защите от Темных искусств. Оглядывая разбросанные по ковру пергаменты и перья, я призвал щелчком пальцев домовика и приказал принести завтрак сюда.

Наложив несколько чар, я навёл порядок в кабинете, а затем, облокотившись на стол, сложил ладони домиком и прикрыл глаза.

Ночь была беспокойной. В список редких, но поразительно ярких кошмаров добавился сон о том, как в школу врываются Пожиратели и пытают студентов, а я в это время стоял бок о бок с Дамблдором и спокойно наблюдал за этим. Причем из нас двоих никто даже не пытался помочь студентам, хотя мое сердце при виде творившегося в школе разрывалось от ужаса…

Рабочий стол заискрился от магии, и на нем появился завтрак из нескольких блюд и ароматная чашка кофе. Приступив к завтраку, я попутно обдумывал вчерашний разговор с директором.

«Альбус все предусмотрел. Без меня Грейнджер сумеет лишь поверхностно укрыть свой разум, и Лорд даже не заметит барьера, если решит залезть в ее голову. Однако если я стану помогать ей учиться окклюменции, то придётся приложить все усилия. Если Тёмный Лорд схватит ее, то увидит, сколько и что я в действительности делал для светлой стороны. Конечно, я смогу выкрутиться: не благодаря лести я стал шпионом Лорда в Ордене, но и наказания мне не избежать, как и разрушения моей репутации. А сейчас этим рисковать нельзя. Я должен быть рядом с Лордом с каждым его шагом, и он, безусловно, должен мне доверять», — думал я. С этими мыслями мне кусок в горло не шел, и, наконец сдавшись, я отложил приборы и отодвинул тарелки в сторону. Уперевшись локтями в стол и крепко сжав челюсти, запустил руки в волосы — это немного помогало отвлечься, потому что я места себе не находил от тревоги за Альбуса и за его безумный план: слишком многим мы рисковали, и если что-то пойдёт не так…

Перебирая пальцами пряди волос, я постепенно начал успокаиваться.

Теперь, когда не было нужды с утра до ночи торчать то в классе, то в лаборатории, полных испарений от зелий, волосы не пачкались так быстро. Мой внешний вид от этого заметно улучшился. Несмотря на угрюмую внешность, я выглядел на несколько лет моложе своего возраста: вероятно, мое худощавое телосложение способствовало этому. А может, дело в тонких чертах лица.

Меня едва ли можно счесть красивым, но выгляжу я гораздо мужественнее и свежее своего ровесника Ремуса Люпина: оборотень изрядно потрепан жизненными невзгодами и частыми трансформациями, потому и выглядит соответственно.

Тем не менее, я никогда особенно не заботился о том, как выгляжу, всегда уделяя больше внимания своему внутреннему миру, при этом тщательно укрывая его от окружающих.

Вот и сейчас я размышлял лишь над тем, как уберечь свои худшие воспоминания от любопытных глаз. Как мне лучше поступить с гриффиндоркой? Я не могу позволить себе повторить ту же ошибку, которую допустил с Гарри Поттером, поэтому искренне тревожился о том, что, когда мне придётся лично обучать девушку практике, потребуется тщательно скрывать свои переживания в том случае, если все пойдет наперекосяк.

Однако, если я откажусь от практики с Грейнджер, та вместе с Поттером и Уизли могут попытаться заниматься самостоятельно, а поскольку опыта в легилименции на них троих миссис Норрис наплакала, они едва ли поймут, что повредили хрупкий разум испытуемого своим грубым вторжением.

Итак, время, чтобы подготовиться к этим урокам, у меня пока есть, а девушка сейчас самостоятельно изучает мои записи и делает первые шаги в защите своего разума…

Мои размышления прервал стук в дверь, и я поспешил избавиться от полупустых тарелок. Ранним визитером оказался Драко Малфой, который с гордо поднятой головой вошёл в кабинет и аккуратно прикрыл за собой дверь; похоже, он не завтракал, раз явился ко мне в такую рань.

— Профессор, — Драко явно желал сейчас очутиться в другом месте, но письмо, отправленное предыдущей ночью, не оставило ему выбора. — Вы что-то от меня хотели?

Я немного откинулся назад и показал на кресло напротив своего, предлагая крестнику сесть. Драко на мгновение замешкался, но затем уселся.

— Драко, прежде чем ты начнёшь твердить, что ты взрослый и все контролируешь, я скажу тебе, что ты допустил ошибку, — спокойно произнёс я. Бледное лицо парня на секунду удивлённо вытянулось, но практически сразу он снова вздернул подбородок.

Настороженно глядя на меня, Драко нахмурился и нетерпеливо сжал губы.

— Гарри Поттер на днях заявил Дамблдору, что подозревает тебя во вступлении в ряды Пожирателей. Так же он сказал, что ты, кажется, что-то задумал, и он теперь намерен следить за тобой. Дамблдор, конечно, не воспринял его слова всерьёз, но одно то, что я смог узнать, чем именно ты занимаешься в Выручай-комнате… — наблюдая, как лицо младшего Малфоя искажает гримаса ненависти, я равнодушным тоном продолжил: — …означает, что и Поттер сумеет это выяснить. Он, конечно, бестолочь, но очень удачно умеет оказываться в ненужном месте в ненужный час.

Драко молчал. Тяжело дыша, он потел, краснел и пытался сообразить, где просчитался, но мне требовалось его согласие на мою помощь.

— Я мог бы помочь тебе. Прикрыть тебя и даже… — поймав на себе заинтересованный взгляд серых глаз, я закончил, и мой голос даже не дрогнул: — …подсказать нужные заклинания для одного деревянного куска… старого хлама.

Малфой от удивления застыл и неверяще уставился на меня.

— Ступай, скоро занятия, Драко, — произнёс я, небрежно покрутив в пальцах чёрное перо, затем откинулся на спинку кресла, повернув голову к окну. — Если решишь, что нуждаешься в моей помощи, приходи — я смогу подсказать, что и как лучше сделать.

Драко молчал. Я не оборачивался к нему, но чувствовал, что он колеблется.

Лишь через пару долгих минут Малфой все же поднялся и молча покинул кабинет. Перо в моих пальцах хрустнуло, разламываясь пополам. Отбросив обломки на ковёр, я, второй раз за это утро, облокотился локтями на стол, пряча лицо в ладонях.

«Как же я устал», — выдохнул я. «Каждый день борьба — с крестником, с Поттером, с Дамблдором, с членами Ордена, с Лордом…»

Каждый день мне приходилось доказывать свою верность и прятать свои чувства. Нести ответственность за учеников, присматривать, докладывать… Как мне хотелось в один прекрасный день исчезнуть из этого мира! Но этого мне никто бы не простил — ни Дамблдор, ни Лорд, ни Драко, ни Лили…

* * *

Гермиона

Я проснулась в прекрасном настроении, потому что впервые за долгое время смогла выспаться. Умывшись и переодевшись в школьную форму, я спустилась в гостиную. Гарри и Рон, несмотря на вчерашнюю ссору, ждали меня возле портрета Полной Дамы.

— Доброе утро! — радостно воскликнула я. Почему-то мне никак не удавалось перестать улыбаться, а вчерашняя перепалка сегодня показалась глупой и бессмысленной.

— Эм… доброе, Гермиона, — неловко протянул Гарри. Рон неуверенно кивнул в ответ, а затем молча вытаращил на меня глаза.

— Не стой столбом, — усмехнулась я при виде лиц опешивших друзей. — Завтрак сам себя не съест, верно, Рон?

Когда я выпорхнула мимо мальчишек в коридор, то услышала, как Уизли тихо прошептал другу:

— Что это с ней? Я думал, что она ещё неделю будет на нас козлиться.

— Я все слышу, Рон, — пропела я, не сбавляя шаг. Мои тщательно расчесанные с утра, но не потерявшие непокорного вида кудри развевались при каждом шаге, а походка была почти что вприпрыжку, словно я уже сдала все Тритоны на «Превосходно». Впервые за долгое время мне казалось, что я готова взлететь от прекрасного настроения.

Обернувшись к следовавшим за мной друзьям, я широко улыбнулась покрасневшему рыжему.

— Не собираюсь я на вас «козлиться», как ты выразился, Рон. Сейчас не самое лучшее время для ссор, — разговаривая с ребятами, я повернула голову к ним, как вдруг со всего размаха врезалась в чью-то грудь.

От толчка я отлетела назад и неуклюже шлепнулась на спину, чувствуя резкую боль в затылке от столкновения с каменным полом, следом перед глазами завертелся потолок, а над головой пронесся подол чёрной мантии.

Две пары рук подхватили меня и заботливо вернули в вертикальное положение, от чего голова закружилась ещё больше, и меня замутило, а ноги задрожали.

— Гермиона, ты как? — сквозь шум в голове послышался голос Гарри.

— Ты видел, как она головой шандарахнулась? Ее бы к Помфри, — прошелестел где-то рядом Рон. — У неё кровь!

— А ну, отойдите! Оба, живо! — прозвучал низкий голос Снейпа.

Я прищурилась, пытаясь остановить кружение пола под ногами. Мальчишки отпустили меня, а сильная рука профессора крепко сжала за локоть, удерживая на месте.

Я почувствовала, как магия всколыхнула волосы у меня на затылке, а по коже пробежал приятный холодок.

— Энервейт! — мои глаза словно сами собой широко раскрылись, и я зашипела от резкой боли в голове.

Внезапно комната остановила своё движение, и мне удалось наконец устоять на ногах. Только боль в затылке никак не давала собраться с мыслями.

— Мистер Поттер, отведите ее в Больничное крыло, — отпуская мою руку, обратился к друзьям Снейп. — А вы, мистер Уизли, ступайте-ка на завтрак.

Мадам Помфри напоила меня обезболивающим и восстанавливающим зельями после того, как произнесла несколько диагностических заклинаний, а потом отпустила нас на уроки.

Гарри все ещё придерживал меня за руку, когда мы с ним торопились на Трансфигурацию. Я пыталась заверить друга, что я в порядке, однако мое прекрасное настроение было окончательно испорчено.

— Не могу поверить, что так опозорилась перед профессором Снейпом, — расстроенно пробормотала я, поворачивая за угол коридора. — Решит еще, что я совсем глупая и неуклюжая…

— Хорошо, что он растерялся и даже баллы с тебя не снял, с него станется, — пожал плечами Гарри.

Ему было явно плевать, как я выглядела в глазах профессора — он больше испугался, когда почувствовал мою кровь на своей щеке, поднимая меня с пола. — Хотя я ему признателен, что он так быстро подлечил твою голову. Ты бы лишилась чувств к тому моменту, как мы с Роном притащили тебя к Помфри.

— А я ведь говорила, что он не такой уж и злой, — слегка улыбнулась я.

Гарри закатил глаза и распахнул дверь в кабинет, пропуская меня вперёд.

* * *

После обеда мальчики отправились на тренировку, а я пошла в библиотеку. На пути туда мне встретился Кормак Маклагген — он стоял перед библиотечной дверью, нахально улыбаясь мне.

— Привет, Герми, как ты? — он шагнул ко мне, вынудив меня остановиться и поудобнее перехватить в руках стопку книг.

— Привет, Кормак, я хорошо. А ты почему здесь? — вежливо улыбнулась я в ответ.

Маклагген, конечно, не попал в команду Гриффиндора по моей вине, но его сделали запасным вратарем, и разве не следовало ему сейчас быть на тренировке вместе с Гарри и Роном?

Кормак пожал плечами:

— Я сказал Гарри, что у меня отработка у Филча — она как раз через полчаса начнётся, так что на тренировке меня сегодня не будет, — поймав мой строгий взгляд, он лишь ухмыльнулся. — Я не виноват, что сквибова драная кошка застукала меня возле ванной старост. Просто не уследил за временем… немного.

— А разве ты староста? — недовольно спросила я.

Я терпеть не могла, когда гриффиндорцы попадались по-глупому, шатаясь по замку по ночам, потому что тогда меня мучило чувство вины за то, что я плохо следила за ними.

— Нет, но я знаю пароль, так что иногда… позволяю себе немного расслабиться, — его томный и какой-то сальный взгляд заставил меня поёжиться. Его слова звучали двусмысленно, хотя и были всего лишь намеками, к тому же тон мне абсолютно не понравился.

— Ладно, Кормак, легкой тебе отработки, а мне пора, — я сделала несколько шагов мимо Маклаггена.

— Гермиона, подожди! — парень ухватил меня за локоть, чтобы развернуть к себе, но дернул слишком сильно, и учебники вылетели у меня из рук. Как же он меня раздражал!

— Маклагген! Да, что с тобой?! — я возмущённо всплеснула руками, громко стукнув костяшками пальцев по чему-то твёрдому за спиной. Осознав, что случайно ударила кого-то, резко обернулась.

Сердце замерло, а дыхание сперло, когда я увидела перед собой профессора Снейпа, который стоял у входа в библиотеку и, зажмурившись, прикрывал рукой свой нос. На его бледных пальцах пятнами алела кровь. Хорошенько же я его приложила!

О Мерлин! Испуганно всхлипнув, я повернулась к Кормаку, который как вкопанный стоял передо мной и круглыми глазами глядел на лицо Снейпа. Как и я, он в ужасе ждал реакции самого грозного профессора в школе.

«Не вижу, значит, не было! Не вижу, значит, не было!..», — скороговоркой зашептала я себе под нос, для пущего эффекта крепко зажмуриваясь. Сжав кулаки, я с замершим сердцем прислушивалась к шороху за спиной.

— За пятнадцать лет работы в Хогвартсе я не встречал более неуклюжей ведьмы, чем вы, мисс Грейнджер, — услышала я низкий и глубокий голос профессора.

По тому, как близко он звучал, я поняла, что Снейп склонился практически к моему уху.

— Даже пьяные великаны покажутся рядом с вами грациозными танцовщицами… Лучше вам сегодня избегать общества, дабы не причинить кому-нибудь более серьезных увечий.

— Профессор, она тут не при чем! Это я случайно толкнул ее! — видимо, Кормак всерьёз решил произвести на меня впечатление, раз так осмелел.

К сожалению, его голос предательски дал петуха на последних словах. Я с любопытством приоткрыла один глаз. Видимо, Кормак хотел уравновесить далекий от мужественного идеала голос браво выпяченной грудью и гордо поднятым подбородком, но выглядело это в тот момент более чем неуместным.

— Мистер Маклагген, — равнодушным тоном констатировал Снейп, выпрямился и скользнул по юноше взглядом. — Десять баллов с Гриффиндора за ложь преподавателю.

Я возмущённо посмотрела на Снейпа, но тут же отвернулась, боясь привлечь к себе внимание профессора. Я успела заметить, что крови на лице Снейпа уже не было — похоже, он залечил свой нос невербально.

Поймав на себе растерянный взгляд Маклаггена, я состроила ему гримасу: «Ну, и чего ты вмешался?», но не успел Кормак отреагировать, как голос Снейпа над моей макушкой отчеканил:

— Двадцать баллов за неумение с толком использовать свои конечности, мисс Грейнджер. И отработка в субботу за причинение физического вреда преподавателю.

Я в ответ еле слышно вздохнула. Можно сказать, я легко отделалась. От стыда перед профессором щекам стало горячо.

Снейп же смерил нас напоследок фирменным презрительным взглядом и, взмахнув полами мантии, стремительно удалился вглубь коридора.

Гермиона

— Ты сделала что?! — в третий раз повторил Гарри.

Мы втроем сидели на диване в гостиной Гриффиндора. В камине тихо трещал огонь, а за окном угрюмо завывал ветер.

«Самое время для страшных историй», — ухмыльнулась я сама себе и в третий раз ответила другу:

— Я разбила Снейпу нос. Случайно! Рон, наконец, закрой рот — все печенье на ковре!

Уизли словно очнулся. Он помотал головой под смех Гарри и продолжил жевать крекеры с бодрящим зельем, честно изъятые у первокурсников.

— Погоди, ты хочешь сказать, — давясь смехом, пробормотал Гарри, внимательно разглядывая меня, — что сегодня днём случайно разбила Снейпу нос? Тому самому Снейпу, который смахивает на огромную летучую мышь? Тому самому Снейпу, который с первого нашего дня в школе только и делает, что придирается и снимает с нас баллы?

— Да, Гарри, именно это я и сказала! — рявкнула я.

Поттер в который раз схватился за живот и покатился со смеху. Рон же по-прежнему был в ступоре. Он забыл даже про недоеденный крекер, зажатый в кулаке, и теперь с опаской глядел на меня.

— Гермиона, если это правда, — недоверчиво произнес он, — то зачем нам Избранный? Волан-де-Морт, конечно, безносый, но, может, ты и его… того… случайно?

Гарри, глухо гогоча, скатился с дивана. Я даже не посмотрела в его сторону, попытавшись испепелить рыжего гневным взглядом, но, когда где-то с ковра донеслось икание Поттера пополам со смехом, закатила глаза и вернулась к домашней работе по зельям.

— Погоди-ка… — снова заговорил Рон. — А он на это с тебя всего двадцать баллов снял и отработку назначил?

— Да, я тоже удивилась, что мне так повезло… — задумчиво произнесла я, глядя как Гарри, продолжая тихо хихикать, кое-как поднялся с пола и уселся рядом. — Думаю, он просто понял, что я ударила его не нарочно.

— Да ну? — Гарри достал из сумки свой «Расширенный курс зельеварения» и усмехнулся. — Скажи мне об этом на следующем уроке ЗОТИ, когда он снимет с меня баллы за то, что я порчу своим видом прекрасную парту, за которой сижу! Или Невиллу — всякий раз, когда тот со Снейпом сталкивается!

— Гарри, ты утрируешь, — поморщилась я.

Однако мне значительно полегчало от того, как отреагировали парни. До этого разговора я ходила сама не своя, изводя себя мыслями о том, как опростоволосилась перед уважаемым преподавателем. А смех Гарри и шокированный вид Рона смогли рассеять мое гнетущее настроение, и теперь эта ситуация казалась мне забавной, а не ужасно глупой.

— Ладно, сочувствую с отработкой, Гермиона, — пробубнил Рон. Он, видно, вспомнил про печенье и теперь говорил с набитым ртом.

— А как у тебя дела с записями Снейпа? — вдруг спросил Гарри, не отрывая взгляда от своего учебника.

— Хорошо — вчера у меня получилось пройти первый и второй этапы, — я вздернула голову и гордо покосилась на мальчишек: мне хотелось и их склонить к изучению окклюменции. — Правда, упражнения желательно делать несколько раз в день, а я сегодня утром совсем забыла про них, но собираюсь поупражняться перед сном.

Я заметила, как Рон бросил на Гарри настороженный взгляд. Но Поттер, похоже, в этот момент решил быть понимающим другом, поэтому быстро улыбнулся мне и подмигнул.

— Овладеешь окклюменцией и нас научишь, — его голос прозвучал нарочито весело.

— Это не такая простая магия, как ты думаешь, — исподлобья посмотрела я на Поттера. — Для практики просто необходим опытный легилимент! Если, конечно, никто из нас не хочет покалечиться. Я всё думаю о том, кто бы мог нам помочь.

— Да ты сама с этим прекрасно справишься, Гермиона, — улыбнулся Рон; бросив насмешливый взгляд на Гарри, он снова обернулся ко мне: — По крайней мере, я лучше доверю свои мозги тебе, чем… кому-либо другому.

— Не уверен, что Тёмный Лорд будет спрашивать у тебя разрешения, — фыркнул Поттер. Я удивленно вскинула брови. Заметив мое изумление, Гарри смущенно пожал плечами:

— Ты думаешь, что я не понимаю важности окклюменции? Я не доверяю Снейпу, но учитываю возможности и способы защиты Ордена.

Я кивнула ему и вернулась к своему эссе.

Закончив домашнюю работу, мы разбрелись по спальням. Я лежала на спине и задумчиво разглядывала потолок. Мне вспоминался прошедший день. Было все ещё очень неловко за то, что сказал мне профессор Снейп в коридоре. Хотелось выглядеть в его глазах не только умной, но и красивой и грациозной — чему, конечно, вряд ли способствуют сегодняшние происшествия…

На кровать запрыгнул Живоглот. Погрузив пальцы в густую шерсть, я вспомнила о том, что так и не тренировала сегодня погружение «в пустоту». Закутавшись поплотнее, я закрыла глаза и начала упражнения по очищению разума.

Попытка выкинуть из головы мысли о профессоре так и не увенчалась успехом — слишком уж яркие чувства он во мне вызывал. Да чего греха таить, мне было приятно думать о нем…

* * *

Северус Снейп медленно обернулся. В длинных пальцах он крутил хрустальный фиал с темной жидкостью. Зелье слабо мерцало, словно поглощая свет свечей. Усмехнувшись уголками губ, мужчина сделал шаг навстречу мне. Я затаила дыхание, любуясь его плавными движениями. В помещении царил полумрак, на каменных стенах мелькали тени, а я стояла перед ним, не в силах пошевелиться.

Нет, я вовсе не боялась Снейпа…

Северус подошёл ко мне почти вплотную. Склонившись к моему уху, он коснулся губами чувствительной кожи под ним и прошептал:

— Доверься мне, — от его дыхания волосы на моей шее встали дыбом, а кожа покрылась мурашками.

Подняв руку к моему лицу, он коснулся большим пальцем нижней губы и несколько раз, сильно надавливая, провел по ней подушечкой пальца. Я забыла, как дышать, и чувствовала лишь, как бешено колотится сердце в груди. Его глаза на мгновение блеснули в темноте. Я открыла было рот, чтобы спросить, что он делает, но его большой палец тут же проник внутрь, легонько оттянув нижнюю губу. Я снова замерла, не понимая, что происходит.

Профессор надавил большим пальцем на нижний ряд моих зубов, вынуждая приоткрыть рот шире, а согнутым указательным приподнял подбородок, словно приглашая поглядеть в его глаза. Он смотрел на меня так пристально, что мне показалось, что время остановилось, и нет ничего вокруг — есть только его бездонные глаза, в которых я сейчас утону…

Краем глаза я заметила движение другой руки Снейпа у своего лица и сразу после этого почувствовала холодную горькую жидкость на губах и языке. Северус Снейп медленно вливал в мой рот какое-то зелье из хрустального фиала, а я в ответ закрыла глаза и начала пить. Глотала неизвестное зелье, даже не пытаясь сопротивляться! Я полностью доверилась ему, таяла от его прикосновений, обжигалась случайным касанием языка о его кожу и вдыхала его запах…

Когда сосуд опустел, Снейп ещё несколько секунд изучал мое лицо. Проведя напоследок влажным от жидкости пальцем по верхней губе, он мягко отпустил мою голову и отошёл на пару шагов.

Я смотрела на него, не в силах сказать ни слова, мучаясь от того, что больше не чувствую тепло его пальцев на своём лице, и пыталась хоть что-то разглядеть в его глазах.

А Снейп смотрел на мои губы, ещё влажные от темного зелья. От его взгляда мне стало неловко, и я быстро облизнулась. Глаза Снейпа на секунду расширились, он резко выдохнул и вдруг, зарычав, бросился ко мне.

Глухой удар лопаток о стену, резкий выдох и боль, пронзившая позвоночник.

* * *

Я очнулась, свалившись с кровати и ударившись лопатками о пол. Дыхание сбилось от удара, а сердце бешено колотилось, пока я пыталась прийти в себя.

Я с трудом переводила дух, пытаясь разобраться в своих чувствах. Увиденный мной сон не был ни кошмарным, ни откровенно эротическим — он был непонятным, немного жутковатым, но под конец я все же возбудилась, ощутив жар его пальцев на своей коже и тяжесть тела, прижавшегося ко мне после удара о стену…

Я медленно, долго выдохнула и усилием воли заставила своё тело не дрожать, затем спустила ноги с кровати. За окном только начало светать, и соседки по комнате ещё крепко спали.

Я отправилась в душ с твёрдым намерением тренировать погружение в пустоту и научиться очищать свой разум, потому что поймала себя на том, что мне понравилось мечтать о профессоре, и сон с его участием — тоже.

Это неправильно! Подобные сны и фантазии о Снейпе не принесут ничего, кроме пустых надежд, а если я начну всерьез на что-то надеяться, то одного презрительного взгляда профессора или его ядовитого замечания будет довольно, чтобы эти надежды рассыпались в прах, оставив меня опустошенной и несчастной.

* * *

Коридоры замка в это время были пусты, в воздухе разливалась морозная свежесть. Я в одиночестве бродила по замку, пытаясь осмыслить свой сон.

Я не верила в то, что сны могут предсказать будущее, но полагала, что увиденное во сне может пролить свет на происходящее в реальности.

Сейчас мне казалось, что сны с чёрной рекой и с профессором Снейпом связаны. Зелье, которым он поил меня, было похоже на воду той бурной реки. Что это за река? И что за зелье? Что означает в моем сне эта чёрная вода? И какова роль Северуса Снейпа в моей реальности?

* * *

Северус

Все эти троллевы сосуды! Кровь так быстро хлынула из моего носа, что её вид наверняка напугал гриффиндорцев.

Вспомнив реакцию мисс Всезнайки, я усмехнулся и зашёл в свою лабораторию, которая теперь располагалась возле рабочего кабинета ЗОТИ.

Разумеется, Слизнорт готовит лечебные зелья для Больничного крыла (это входит в контракт преподавателя зельеварения), но я не собирался прекращать свои исследования и эксперименты, да и Дамблдору постоянно необходимы зелья для облегчения симптомов проклятья.

Когда я проверял котлы с готовящимися зельями, то услышал за дверью, ведущей в кабинет, хлопанье немаленьких крыльев. Добавив пару необходимых ингредиентов, перепроверив температуру каждого котла и очистив воздух лаборатории от ядовитых испарений, я прошел в кабинет. На моем столе с весьма надменным видом восседал филин Малфоев, к лапе которого была привязана записка.

Увидев меня, филин небрежно стряхнул кусочек пергамента на стол, недовольно ухнул и вылетел в окно.

Я довольно усмехнулся: Драко все же пошёл на сотрудничество. «Буду признателен за Ваше содействие, крестный», — прочёл я. На самой записке не было подписи.

Стоило только отправить ее в камин, как Метку резко обожгло, от неожиданности я вздрогнул и тихо застонал.

Что понадобилось Тёмному Лорду сейчас? Обычно он призывал меня по вечерам, после школьного ужина. Похоже, что-то случилось…

Я призвал пожирательские мантию и маску и отправился на вызов к своему повелителю.

* * *

— Северуссс, — прошипел мужчина со змеевидным лицом. — Я слышал, что ты дал Непреложный обет Нарциссе…

Тёмный Лорд сидел за рабочим столом в кабинете Люциуса Малфоя. Рядом кольцами свилась Нагайна, положившая голову на колени хозяина, и Волан-де-Морт, едва касаясь, поглаживал ее.

— Да, мой лорд, — я склонил голову. — В первую очередь я сделал это затем, чтобы точно знать, что старому маразматику настал конец. Для меня это вопрос жизни и смерти, как и моя преданность моему повелителю.

— Я понимаю, Ссеверусс, — красные глаза Лорда блуждали по моему лицу. Я чувствовал, как магия волшебника тонкими щупальцами скользит по моему разуму и вылавливает частицы воспоминаний, а я сам в это время выворачивал их наизнанку, показывая Волан-де-Морту лишь то, что он должен был видеть. Вот злость на Дамблдора, презрение к Поттеру, пренебрежение к маглорожденным студентам Хогвартса… Вся эта смесь чувств подкреплялась яркими образами в моей голове. Следом требовалось показать свою преданность: желание угодить повелителю, зависть к заданию юного Малфоя, нетерпеливое желание диктата чистокровных волшебников…

Лорд удовлетворенно зашипел:

— Мой ссамый преданный Пожиратель готов отдать свою жизнь для нашшей победы… — резюмировал он. — Тем не менее, призвал я тебя не за этим.

Темный Лорд жестом руки приказал Нагайне отодвинуться и поднялся из-за стола. Медленно он двинулся ко мне. Нагайна неотступно следовала за ним, мягко скользя по ковру.

— Что ты знаешь о Говарде Кригге, Северус? — равнодушный голос не смог скрыть презрения тёмного мага к названному.

— Немного, мой Лорд, — мой голос не дрогнул. — Однажды я работал вместе с ним в Министерстве. Это давний защитник магглорожденных и прочих… существ.

Плотная оболочка сферы с воспоминаниями задрожала. Сизый туман внутри на мгновение подернулся рябью, но я усилием воли заставил его застыть. Лорд не должен знать, что меня с Мастером Криггом в молодости связывала тёплая дружба. Хотя дружбой эти отношения назвать было трудно — он, скорее, относился ко мне как наставник, ведь я тогда был совсем ещё зелен.

— Ты прав, — Волан-де-Морт на мгновение прищурился, глядя на меня с подозрением. — Он обучал тебя, верно?

Я спокойно смотрел в красные глаза и поворачивал сферу, показывая Тёмному Лорду короткие отрывки совместной работы с Криггом и приправляя отвращением свою реакцию на некоторые былые высказывания наставника.

Я умел мастерски импровизировать в искажении своих воспоминаний и чувств. Сколько раз я был на волоске от разоблачения своей роли в рядах Дамблдорова Ордена! Сколько раз моя жизнь зависела от того, как быстро я отреагирую и создам новый образ, подкрепив его необходимыми эмоциями! Я был дотошен до мелочей: не задумываясь, рисовал в воображении мелкие узоры на пуговицах и ручках дверей, мимолётно выуживал на обозрение легилимента свой дискомфорт от чересчур грубой ткани мантии… Эмоции и воспоминания были безукоризненны, и у Лорда не было повода усомниться в их подлинности.

— Если это можно назвать обучением, мой Лорд. Гораздо больше я узнал именно благодаря вам, — ответил я. Тот усмехнулся, ощутив мою ярость на Кригга, когда тот запретил мне самостоятельно делать сложное темномагическое зелье для эксперимента.

— Чтош-ш, я понимаю твоё нетерпение в отношении этого предателя крови… — прошипел Волан-де-Морт, положив руку на мое плечо. — Однако я решил дать шанс мистеру Криггу. Я нуждаюсь в столь же сильных зельеварах, как ты.

Я уже понимал, чего потребует от меня Тёмный Лорд, и был к этому готов.

* * *

Гермиона

Остановившись у какого-то окна, я наколдовала Темпус и поняла, что до того времени, когда студенты начнут выползать из спален, спеша на завтрак, осталось чуть более часа. Мне хотелось с кем-то поговорить, чтобы отвлечься от ненужных, но весьма навязчивых мыслей о профессоре Снейпе.

Я знала, что Хагрид встаёт очень рано, на рассвете, чтобы навестить своих питомцев в Запретном лесу.

«Давненько, кстати, я не была у него в гостях», — подумала я. К тому же холодный воздух осеннего утра обычно приносил мне заряд бодрости, тем более что после долгих попыток осмыслить увиденное в снах у меня разболелась голова.

Направляясь к хижине Хагрида, я наслаждалась тишиной. Обычно во внеурочное время повсюду вокруг Хогвартса слышались весёлые крики и гул голосов студентов, однако сейчас можно было услышать лишь шелест листвы да пронзительные крики ворон.

Хагрида в хижине не оказалось, и я решила поискать его. Он наверняка был в сарае, который летом построил для раненых животных и где лечил их.

Я успела достаточно углубиться в лес, потому что вдали уже показалась деревянная крыша сарая, как вдруг буквально рядом со мной раздался хлопок трансгрессии.

Я обернулась и, увидев невдалеке тёмную фигуру неизвестного, быстро нырнула за ближайшее дерево.

Это оказался профессор Снейп, одетый в длинный чёрный балахон и с маской Пожирателя Смерти в руках, а его лицо и одежда были покрыты кровью и копотью. Не заметив меня, Снейп рухнул на колени, запрокинув голову. Он крепко зажмурился, и его лицо исказила гримаса боли; глубоко вдохнув, он резко выпрямился и закричал, но ни один звук не сорвался с его губ.

«Невербальное Силенцио!» — поняла я.

Вид профессора меня испугал — я решила, что он ранен, и совсем уже было собралась броситься ему на помощь, но тут Снейп медленно провёл руками по лицу и неторопливо поднялся с колен. Ледяное выражение бледного лица, непроницаемый взгляд тёмных глаз и прямая спина: он выглядел так, словно только что боль и отчаяние испытывал кто угодно, кроме него… Очистив себя от кровавых пятен и грязи, Снейп несколько раз глубоко вздохнул, затем быстро зашагал к замку.

Мне стало ясно, что профессор придет в ярость, если узнает, что я видела его в таком состоянии…

Хагрида тогда я так и не навестила, потому что подсмотренное в лесу меня шокировало, заодно напомнив о реальной опасности, что ждала нас за стенами Хогвартса. По дороге в замок я обдумывала произошедшее. Совершенно очевидно, что Снейп был у Волан-де-Морта, но что там могло случиться, что профессор так выглядел и так отреагировал? Ордена ждет беда, или же кто-то погиб?

К тому же я невольно стала свидетелем срыва одного из самых хладнокровных волшебников, каких только знала, и добра этот срыв явно никому не предвещал.

Примечание к части

От Автора:

Я понимаю, что сложно представить кричащего Снейпа. Но в моей голове это человек очень ранимый и эмоциональный (по впечатлениям от его детских воспоминаний) + Он жил, постоянно скрывая свои чувства от окружающих => Думая, что его никто не видит, он вполне мог позволить себе сорваться и искренне прожить собственные эмоции.

Северус

Дом зельевара Говарда Кригга был хорошо защищён системой усиливающих друг друга чар. Впрочем, его адрес и без того мало кто знал. Кригг вовсе не был социофобом, однако гостей приглашал редко. Я бывал здесь однажды — тогда, когда хозяин дома мог мне доверять.

Трансгрессировав примерно в тридцати ярдах от дома зельевара, я неторопливо направился к своей цели, втайне надеясь, что Говард Кригг знает, кем стал его ученик, и догадался сменить защиту своего жилища. Это было бы замечательно, потому что тогда я с чистой совестью мог доложить Тёмному Лорду, что, пока я возился с чарами охранного купола, накрывавшего коттедж, мистер Кригг преспокойно исчез из своего дома да, похоже, и из страны вообще, забыв о Британии как о страшном сне.

Однако я преспокойно миновал калитку, зашел во двор, и фонари зажигались передо мной, освещая дорогу до крыльца, словно показывая, что меня с нетерпением ждут. Кригг не стал закрывать от меня дом. Мысленно прокляв беспечность зельевара, я громко постучал в дверь.

— Северус! Как я рад тебя видеть! — на пороге возник Говард Кригг в изумрудном костюме-тройке. Его короткие седые волосы были аккуратно зачёсаны набок, а длинные густые усы задорно завивались на концах. Серые глаза волшебника быстро оглядели меня, он добродушно улыбнулся и, не смущаясь, широко распахнул руки для объятий.

— Говард, — коротко кивнул в ответ я, не двигаясь с места. Брови Кригга слегка нахмурились. Опустив руки, он отошёл в сторону, пропуская меня внутрь.

Проводив в гостиную, он предложил мне сесть, а сам уселся в кресло напротив, закинув ногу на ногу и сложив руки на коленях.

— Я так понимаю, что ты пришёл не с добрыми вестями?

Я кивнул и огляделся. Гостиная была обставлена в винтажном стиле, а семейные колдофото на каминной полке зачарованы так, что лиц людей на них было невозможно узнать. Я ухмыльнулся: все же мистер Кригг оказался не совсем беспечным. Выходит, он мне все-таки не доверяет…

— Говард, где ваша семья? — спросил я, не смея поглядеть в глаза хозяина дома.

— Их здесь нет, Северус, и, боюсь, не смогу сказать, куда именно они отправились, — холодно ответил Говард.

От прежнего добродушия пожилого волшебника не осталось и следа: вопрос о семье заставил его застыть и резко выпрямиться.

Я снова кивнул, удовлетворённый ответом собеседника. Бросив на бывшего наставника короткий взгляд, я незаметно проник в его мысли. Старый зельевар не солгал — он действительно не знал, куда уехали его близкие.

Облегченно прикрыв глаза, я выскользнул из разума зельевара.

И тут охранные чары дома на секунду дрогнули. Мы и не обратили бы на это внимания, если бы не напряжённая атмосфера в гостиной. Очевидно, кто-то проник внутрь купола, и Говард тоже это почувствовал. Таинственный взломщик, однако, не спешил афишировать себя, а мне теперь придется соблюдать особую осторожность. Времени мало.

— Итак… — замялся Кригг, — что Тёмному Лорду потребовалось от скромного зельевара Министерства Магии?

Я встал и на несколько шагов отошёл от камина, надеясь, что волшебник догадается, что ему открывают путь к бегству.

— Преданная служба, — ответил я, встретившись со строгим взглядом своего наставника. На несколько мгновений на лице Говарда Кригга отразились недоумение и страх, которые быстро перешли в упрямую решительность, и он, сжав челюсти, процедил:

— Напрасно ты пришёл с этим ко мне, Северус, потому что никогда я не дам своего согласия!

— Так я и думал, — отработанным движением я извлёк палочку и навёл ее на Говарда, который успел вскочить на ноги. Его потемневшие глаза метали молнии, а с кончиков пальцев начали слетать искры. Однако он так и не вынул своей волшебной палочки, а лишь пытался просверлить во мне взглядом дыру.

— Очнись, Северус! Дамблдор столько всего сделал для тебя — вытащил из Азкабана, дал работу, а ты… грязный пёс! Неужели ты помчался к своему хозяину, стоило ему только свистнуть?!

Я проигнорировал оскорбление. Что поделать, мой наставник всегда отличался излишней эмоциональностью.

— Говард, я должен доставить вас к Тёмному Лорду. Живым или мертвым, как угодно… — я выразительно покосился на камин. — Однако, если вы вдруг сумеете бежать… Чего я, разумеется, не могу допустить.

Я даже не подумал запечатывать камин, хотя первым делом должен был сделать именно это, стоило мне только услышать отказ волшебника служить Лорду.

Что ж, Кригг намёк понял — это было видно по смягчившимся чертам его лица и блеснувшей в глазах надежде; он, не медля, выхватил свою палочку и направил ее мне в грудь. Мы оба знали, что за нами наблюдают, и никто из нас теперь не мог проигнорировать намечающуюся борьбу.

Первым напал Говард, я невербально отразил заклинание и ответил нападением. Умышленно, но незаметно я поддавался наставнику, отступая ещё дальше от камина. Я искренне радовался, что Кригг выкладывается от души, сражаясь со мной: нам как никогда следовало быть убедительными.

Когда мой противник оказался возле камина и украдкой схватил горсть летучего пороха, я сделал излишне широкий замах, и в этот самый момент старый зельевар смог меня оглушить.

* * *

— Энервейт!

Пробуждение было таким внезапным и болезненным, словно меня разбудили пощёчиной. Сквозь ресницы, не открывая глаз до конца, я оглядел гостиную. Кригга поблизости не оказалось, и я понадеялся, что он успел прыгнуть в камин и исчезнуть.

Надо мной возвышалась Беллатриса, которая, по-птичьи склонив голову набок, с любопытством разглядывала меня. В тонких пальцах она крутила свою волшебную палочку, при этом рассыпая снопы алых искр. Заметив, что я очнулся, она хищно улыбнулась:

— Теряешь хватку, милый. Наш старичок едва не сбежал, ноооо… хорошо, что я оказалась рядом.

От её слов у меня потемнело в глазах. Я полагал, что лорд пошлёт за мной Петтигрю, а эта крыса не смогла бы одолеть Кригга. И только сейчас я сообразил, что мне устроили проверку верности.

— Он даже среагировать не успел, — наигранно пожала плечами Беллатриса, — попросту свалился, как мешок с дерьмом, еще и кряхтел что-то… Камин только кровью испачкал.

Я поднялся с пола и сразу увидел возле камина окровавленное, изуродованное режущими заклятиями тело. Зрелище лежащих рядом с ним внутренностей было, прямо скажем, весьма малоаппетитным.

* * *

Гермиона

Бал или, проще сказать, большая вечеринка-маскарад по случаю Хэллоуина, должен был состояться через три недели. Я о нем и думать забыла, но сегодня за завтраком все только и говорили, что про праздник и приготовления к нему.

Рона несколько раз пытался узнать, с кем я собираюсь пойти на бал, но я только отмахивалась от его расспросов. Пока у меня было три приглашения: от Невилла, Кормака и Колина Криви, и я им всем отказала. Больше всех мне нравился Невилл, но я знала, что он сохнет по Полумне, пригласить которую постеснялся. Обращаться ко мне Долгопупс не боялся, да и говорить со мной ему было легко, ведь наши с ним отношения, основанные на дружбе, не заставляли его глупо заикаться, то и дело краснея, как помидор.

Поэтому я мягко улыбнулась в ответ на приглашение Невилла и посоветовала ему обратить внимание на Лавгуд, заметив, что симпатичных девушек парни быстро разбирают, поэтому красней не красней, а рано или поздно ему придется это сделать.

Сейчас, при виде смущенных улыбок, с которыми переглядывались Невилл с Полумной, я порадовалась за Долгопупса, которому хватило таки духу пригласить когтевранку.

Меня отвлекло хлопанье совиных крыльев — те влетели в зал, и неся письма и свежие выпуски «Ежедневного пророка». Поймав свою газету прежде, чем она оказалась в соуснике, я развернула её. Первую полосу занимала колдография пылающего дома, над крышей которого полыхал огромный череп с извивающейся змеей, выползавшей из его рта.

Вот и ответ на вопрос, возникший у меня в лесу…

До меня донеслось громкое аханье Джинни. Гул голосов в Большом Зале ненадолго утих — все бросились читать новости, однако вскоре зал вновь зашумел, но уже не так громко, как прежде.

«Тело лучшего зельевара Министерства Магии Говарда Оскара Кригга не найдено!» — вопил заголовок.

Вот откуда взялась копоть на одежде профессора! Снейп определенно был на том месте, где стоял охваченный огнём дом с газетной передовицы. Оставалось надеяться, что мистер Кригг уже скончался к тому времени, когда слизеринский декан испачкался в крови…

Я поглядела на преподавательский стол. Дамблдор просматривал газету, немного хмурясь, но удивленным при этом не выглядел. Значит, он уже знает о случившемся от Снейпа, который, к слову, выглядел совершенно невозмутимым. Он сидел возле Макгонагалл и с непроницаемым лицом оглядывал зал. Наткнувшись на мой взгляд, он прищурился, явно заинтересовавшись, с чего вдруг я буквально пожираю его взглядом.

Я не отвела глаз. Сердце бешено забилось, спина резко выпрямилась, а рука словно сама собой поднялась, чтобы пригладить непослушные волосы. Снейп насмешливо вздёрнул бровь, заметив, как я прихорашиваюсь перед ним. От стыда щекам вмиг стало горячо, и я быстро отвернулась к друзьям.

Статья в «Пророке» заставила учеников ненадолго забыть о бале. Мистер Кригг стал не первой жертвой Пожирателей в этом году, но привыкнуть к подобным новостям просто невозможно. Игнорировать жестокую реальность, которая ждала нас за порогом школы, стало уже невозможно.

* * *

Наступила суббота, и студенты, начиная с третьего курса, поспешили в Хогсмид. По традиции мы с Гарри, Роном и Джинни зашли сперва во «Волшебные вредилки» близнецов Уизли, а потом Джинни потащила меня в «Шапку-невидимку», чтобы купить наряд для Хэллоуина, а Рон и Гарри пошли в «Зонко». Встретиться с ребятами мы договорились в «Трёх мётлах». 

— Гермиона, посмотри! Какое лучше? — Джинни держала в руках два одинаковых платья — красное и белое. Я тут же кивнула на белое:

— Красное сольётся с твоими волосами, а их цвет следуете подчеркнуть, — объяснила я подруге, и Джинни закивала, соглашаясь. Вернув красное платье продавцу, она прихватила ещё три и отправилась в примерочную.

Я ещё раз обошла полки с образцами тканей. Пока мое внимание не остановилось ни на чем, но я не переживала, потому что у меня не было особого настроения идти на бал, тем более что я не решила даже, какой образ выберу для маскарада.

Джинни решила одеться ведьмой в стиле «ревущих двадцатых», для чего купила в магазинчике братьев волшебный длинный мундштук с тонкой ромашковой сигаретой, заколдованной так, что курить её по-настоящему не получилось бы, приобрела соответствующие украшения для волос и ожерелье, трансфигурировала тонкие перчатки, удлинив их до локтей, выучила заклинание «холодные волны» для укладки волос и даже придумала особенный «кровавый» макияж.

Я лениво оглядывала готовые наряды, как вдруг мой взгляд наткнулся на сверток плотной мерцающей чёрно-золотой ткани, и я подошла к нему и взяла в руки.

* * *

Джинни заплатила за свое платье и теперь стояла возле большого зеркала, чтобы оценить мой выбор. Когда я вышла, рыжая восхищенно ахнула.

Сверток, который я приметила, оказался не куском ткани, а костюмом. Его верх представлял собой мундир — нечто вроде доломана*, но с одним-единственным рукавом и высоким воротником-ошейником, при этом вторая рука до ключицы оказывалась обнажена. Доломан был богато расшит золотым шнуром и подчеркивал форму груди.

Нижней частью костюма была юбка с высокой посадкой на талии, плотно облегавшая бёдра до колен и расширявшаяся книзу, с разрезом до колена и золотым тонким шнуром по краю. 

Костюм был очень элегантным и одновременно довольно дерзким, он словно заявлял: я готова к войне! Символично…

— Гермиона, это просто отпад! — Джинни обошла меня со всех сторон, то щупая ткань костюма, то пробегая пальцами по шнуровке. — Очень сексуально! И ты скрывала от всех такие формы?!

Я фыркнула. Какие там формы — за лето я изрядно похудела и сама себе теперь напоминала мальчика-подростка. Но, что греха таить, костюм действительно очень выгодно подчеркивал мои тонкие руки, узкую талию и стройные ноги.

— О, вам очень идёт! — захлопала в ладоши девушка-продавец. — У нас и кивер** в тон имеется!

Призвав при помощи «Акцио» головной убор, она надела его мне на голову. Кивер черного цвета был расшит золотым шнуром в том же стиле, что и мундир. Получился идеальный образ к празднованию Хэллоуина.

— Ох, Гермиона! Покупай скорее костюм, и бежим к ребятам! Представляю себе, как они обомлеют, увидев нас на балу!

Я со смехом согласилась и отправилась переодеваться — парни наверняка уже извелись, ожидая нас в «Трёх мётлах».

* * *

Северус

«Я просто знаю», — мысленно передразнил я слова Поттера, выйдя из кабинета Дамблдора.

Каким же надо быть остолопом, чтобы считать это достаточным основанием для обвинения! Он настолько избалован вниманием директора, что действительно думает, будто его слов достаточно для того, чтобы все вокруг ему поверили!

Я, как и директор, понял, что случившееся с Кэти Белл — дело рук Малфоя. Ещё один недоумок — додумался же наложить Империус на Розмерту!

Я буквально влетел в свой кабинет и сел за стол. В ближайшее время необходимо поговорить с Драко, но сегодня приглашать его к себе бессмысленно: скоро на отработку придёт мисс Всезнайка, а разговор с Малфоем будет долгим.

Набросав записку с парой-тройкой намека и запечатав конверт, я отправил её через камин в гостиную Слизерина. Я не беспокоился о том, что записка может попасть в чужие руки: мои змееныши приучены к порядку и побоятся вскрывать конверт, подписанный лично деканом, тем более что я наложил такую защиту, что открыть его сможет только Малфой-младший.

Откинувшись на спинку кресла, я потёр виски пальцами. Слишком мало сна и слишком много событий за эти сутки… Смерть Кригга потрясла меня, но ненадолго: окклюменция помогает быстро восстанавливать душевное равновесие, иначе бы я регулярно прыгал с Астрономической башни…

На сегодня остались только отработка Грейнджер, проверка студенческих эссе, записи в рабочих журналах и осмотр зелий под Стазисом.

Всего несколько часов, и я смогу укрыться в своих комнатах с бокалом огневиски, а затем забыться глубоким сном.

* * *

В дверь класса тихо постучали, и я взмахом руки распахнул ее. На пороге, не решаясь войти, топталась Грейнджер.

— Ещё минута — и я сниму с вас баллы за опоздание, мисс Грейнджер! — рявкнул я, раскладывая на столе пергаменты с домашними работами.

Девчонка прошла в кабинет и уселась за первую парту напротив меня.

— Что нужно сделать, профессор? — ее голос был мягким и тихим, словно она боялась разбудить спящего дракона. Я покосился на неё. Лохматые волосы девушка собрала в высокий хвост, под толстым, бесформенным свитером и грубыми джинсов прячется худая фигурка — она напоминала испуганного воробья, нахохлившегося от зимней стужи. Я усмехнулся, заметив, что она заерзала на стуле под моим тяжелым взглядом.

— Занимайтесь окклюменцией, практикуйтесь. Я узнаю, если вы начнете халтурить, — произнёс я и вернулся к эссе.

Она удивлённо выдохнула, но мгновение спустя я услышал, как девушка роется в своей сумке. Несколько суетливых движений — и Грейнджер разложила перед собой мои записи и принялась их читать.

Примечание к части

*Долома́н (долман, венг. dolmány) — часть гусарского мундира: короткая (до талии) однобортная куртка со стоячим воротником и шнурами, поверх которой надевался ментик.

**Ки́вер — военный головной убор цилиндрической формы с плоским верхом, козырьком и подбородочным ремешком либо чешуей, с украшением в виде кокарды и/или султана.

Гермиона

«Для перехода к следующему уровню окклюменции необходимо научиться отделять свои чувства от чужих, быть непоколебимым в чужом хаосе и сохранять спокойствие среди паникующей толпы.

Именно эта способность к отделению определяет уровень эмпатии человека.

Впервые я ощутил чужие эмоции ещё в детстве. Это было похоже на подавление моих собственных мыслей кем-то извне. Маглы называют это внушением. «Сто раз повтори человеку, что он свинья, и в сто первый он хрюкнет», — часто говорила моему отцу миссис Дуглас, живущая по соседству.

Такое вмешательство для людей, не способных к окклюменции, ощущается лишь слабым толчком в груди и легким туманом в мыслях. Сердце тут же меняет свой ритм, так как мозг улавливает чужие эмоции и автоматически подстраивается под них. Именно так и распространяется паника…»

Я задумалась, вспоминая подобные случаи в моей жизни: нападение Пожирателей Смерти во время чемпионата по квиддичу, появление перед шумной толпой Гарри с бездыханным телом Седрика…

Я бросила взгляд на профессора. Интересно, а как он ощущает, например, внушение Тёмного Лорда?

Профессор Снейп проверял работы студентов, изредка задумчиво проводя кончиком пера по подбородку. Этот жест стал для меня неожиданностью, ведь движения профессора обычно были скупыми и точными. Он, похоже, был непроизвольным и выглядел непривычно мягким для него.

Мой взгляд упал на длинные пальцы слизеринского декана. Он крутил в руке перо точно так же, как фиал с зельем в моём сне!

Окунувшись в воспоминания, я словно вновь ощутила тяжесть его тела, прижавшего меня к стене… совершенно определенно, этот сон сведёт меня с ума!

— Мисс Грейнджер? — низкий голос профессора вырвал меня из воспоминаний.

Я вздрогнула и почувствовала, как румянец заливает мое лицо. Очищай разум, Гермиона! Очищай разум!

— Да, профессор, сэр? — попытка быть непринужденной с треском провалилась. Дрожащий голос и руки, беспокойно перебирающие лежавшие на столе бумаги, выдали меня с головой.

Снейп прищурился: он явно что-то заподозрил. Его тяжёлый взгляд упал на бумаги в моих руках.

— Видимо, вы уже поняли, мисс Грейнджер, что я способен ощущать оттенки ваших… волнений, — в его словах сквозила насмешка. Не мог же он знать, что именно я представляла в своей голове пару минут назад?

Вместо стыдливости меня тут же охватила паника.

В «пустоте», охваченная ужасом, бегала кругами маленькая Гермиона, рвущая на себе волосы и визжавшая во весь голос. Интересно, профессор Снейп может ее увидеть?

Я выдохнула, мысленно создавая заглушающую сферу, но попытки скрыть ей мою паникующую миниатюру оказались безрезультатными.

— Слишком усердно пытаетесь спрятать панику, мисс Грейнджер, — Снейп отложил перо и откинулся на спинку стула, с интересом глядя на меня. — Вы словно мишень на ней нарисовали, а следовало, напротив, игнорировать её, иначе нужного эффекта не добьешься. Отбросьте свои чувства, не поддавайтесь им.

Я опешила. Как и моя миниатюра, к слову. Мы с ней одновременно застыли, буквально разинув рот. Прежде профессор никогда не выказывал подобных мягкости и понимания, особенно когда студент ошибался прямо у него перед глазами…

Похоже, я пришла в себя гораздо быстрее своей паникующей копии, поэтому легко смогла загнать застывшую «малютку-Гермиону» в сферу. Наступила долгожданная тишина. Мимолетная усмешка и тихое хмыканье Снейпа нарушили ее.

— Сейчас вам помогло лишь то, что вы отвлеклись, мисс Грейнджер, — сказал он, по-прежнему пристально глядя на меня.

Я задумчиво кивнула, соглашаясь с ним.

«Что он почувствовал? Понял ли он, что мое волнение было связано с ним? Не злится ли он на меня?» — вопросы крутились в дымной сфере, но я не позволяла им выбраться наружу — вдруг проницательный взгляд профессора успеет их заметить?

— Пять баллов с Гриффиндора за неуместные мысли на отработке, мисс Грейнджер, — произнес Снейп и снова склонился к столу, продолжая проверку студенческих эссе, а я боялась даже пошевелиться, с трудом удерживая сферу и мысли в ней. Бросив на меня короткий взгляд, Снейп недовольно нахмурился:

— Продолжайте заниматься, мисс Грейнджер.

Я снова кивнула и уткнулась в записи, усиленно пытаясь разобраться в тексте перед глазами.

* * *

Северус

Сказать, что меня удивили мысли мисс Грейнджер во время отработки — значило ничего не сказать. Я был раздражён. Прежде я думал, что эта девушка заслуживает уважения за своё стремление к новым знаниям, но она оказалась обычной глупой девицей, чьи гормоны взяли верх над разумом.

От очередного эссе меня оторвала горячая волна возбуждения, исходящая от неё. Я немного ослабил привычную защиту разума и увидел обрывки ее воспоминаний. Объятия? Тяжесть чужого тела…  Мерлин, да она фантазировала о ком-то, сидя прямо передо мной! И это самая прилежная ученица Хогвартса!

Я хотел было прикрикнуть на неё, но заметил ее взгляд, устремлённый на мою руку. Она так закусывала губу, следя за каждым движением моих пальцев, что я на пару секунд растерялся, и вместо того, чтобы отчитать ее, с трудом смог выдавить ее имя.

А девчонка испугалась: вздрогнула всем телом, побледнела, руки задрожали, и атмосфера в классе наполнилась ее паникой.

Она попробовала сделать вид, словно я оторвал ее от учебы. Наивная! Вдруг стало интересно, кого она представляла на моем месте, внимательно разглядывая МОИ руки.

Я заметил, что она прочитала только третью часть моих записей. Что ж, о том, как легко я могу улавливать неуправляемые эмоции, она уже знает.

— Видимо, вы уже поняли, мисс Грейнджер, что я способен ощущать оттенки ваших… — я пытался подобрать более приемлемое слово, — волнений.

Паника девушки усилилась. Я почти слышал, как в своей голове она истошно кричит от ужаса. Быстро мелькали короткие обрывки ее воспоминаний: чьи-то бледные руки, странное зелье тёмного цвета, жесткие и даже грубоватые прикосновения к ее лицу.

От потока эмоций, который она излучала, у меня разболелась голова. Закрываться окклюментным щитом я не хотел — требовалось проконтролировать, каким образом ученица закроет свои мысли. Я чувствовал, что она пытается это сделать, но, как нарочно, паника только усилилась.

Мне понравилось ее упорство, ее старания. Вдруг захотелось ей помочь.

— Слишком усердно пытаетесь спрятать панику, мисс Грейнджер, — я наблюдал, как ее испуганный взгляд остановился на мне, и она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Вы словно мишень на ней нарисовали, а следовало, напротив, игнорировать её, иначе нужного эффекта не добьешься. Отбросьте свои чувства, не поддавайтесь им.

Грейнджер застыла с приоткрытым ртом и высоко поднятыми бровями. Похоже, она все же побаивалась меня, раз так удивилась моему стремлению ей помочь. Хотя, признаться, я и сам себе удивлялся. Немного.

Наконец ее испуг пропал — она спрятала его глубоко в своих мыслях. Если б я сейчас использовал легилименцию, то, конечно, легко бы вытянул наружу все ее тайные страхи, но для начала было вполне неплохо. По крайней мере, она больше не фонтанирует эмоциями и не отвлекает меня от работы.

Сняв с неё баллы и вернувшись к проверке домашних работ, я невольно задумался — о ком все-таки мечтает мисс Всезнайка?

Неужели в такое смутное время она находит время для романтических отношений? Молодость… Невольно мне вспомнились давние короткие ночи с дамами, которых я периодически встречал на своём пути: малодушная попытка ощущать близость к кому-то, пусть только физически. Что ж, желание чувствовать себя принятым и любимым необходимо каждому… кроме Тёмного Лорда, пожалуй.

За окном уже стемнело, все эссе были проверены и разложены по полкам, когда я снова обратил внимание на мисс Грейнджер. Девушка совершенно не замечала ничего вокруг. Она перечитывала бумаги, периодически закрывая глаза — послушно выполняла все мои рекомендации по окклюменции. Как раз в один из таких моментов я ее и прервал.

— Давайте проверим ваши успехи, мисс Грейнджер, и закончим на этом отработку.

Грейнджер широко распахнула глаза и послушно кивнула. Быстро спрятав бумаги в свою сумку, она поднялась с места и встала напротив меня.

— Я буду внушать вам эмоции, а вам необходимо суметь различить их и блокировать, понятно?

Грейнджер снова кивнула. Я видел, как она сосредоточилась, погружаясь в «пустоту».

* * *

Гермиона

Меня все просто бесит! И почему так долго? Неужели он не видит, что уже поздно — отбой был уже? К чему эта практика? У самого никакой личной жизни нет, так он и меня решил оставить без свободного времени! Скользкий мерзкий тип! Старая летучая мышь! Уродливый гадкий… Стоп!

От изумления я забыла выдохнуть. Не могла я так думать о профессоре, мне ли этого не знать! Значит, эта злость… Так…

Я сосредоточилась на комке ненависти, засевшем у меня в груди, и начала аккуратно выталкивать его прочь. У меня было две задачи: не дать собственным мыслям разбежаться из заглушающей «сферы», и вытолкнуть эту жгучую ярость из своей «пустоты».

Только мне удалось освободиться от ненависти, как горло резко сжалось от спазма, предшествующего рыданию. Я ощутила, что слёзы навернулись на глаза, а лицо скривилось, словно от нестерпимой боли.

Мне было так грустно, так обидно! Столько страшного, столько бед вокруг! Мир так несправедлив и так жесток! Невыносимо!

Я уже знала, что это внушаемые Снейпом эмоции. Поднявшаяся волна чужих чувств подпитывалась моими воспоминаниями, заставляя в голове всплывать старые обиды.

Второй раз изгнать чужие эмоции было гораздо легче. Быстро справившись, я с гордостью подняла взгляд на профессора. Он стоял, бедром прислонившись к соседней парте и крутил в руках свою волшебную палочку. Он даже не смотрел на меня, делая вид, что изучает рисунок на рукояти. Слабый кивок уверил меня в том, что он доволен результатом.

Я смущенно улыбнулась и повернулась за сумкой, чтобы забрать ее и попрощаться с профессором. Но внезапно мою грудь словно обожгло. Жар медленно распространялся по телу, словно искрясь под кожей. Я замерла, наслаждаясь ощущениями, чувствуя, как меня наполняют непонятное предвкушение, воодушевление и уверенность.

Древесные нотки парфюма профессора Снейпа заполнили мои легкие. Я словно вспомнила, где и с кем нахожусь, и обернулась.

Снейп с интересом наблюдал за мной. Я смело улыбнулась ему. Казалось, моя рассудительность покинула меня, оставив взамен безграничную уверенность в том, что все, что бы я ни сделала, будет иметь ошеломительный успех. Я словно парила в облаках, и так легко было думать о профессоре, стоя прямо перед ним.

Я молода и привлекательна. Разве он сможет мне отказать? Он должен этому только радоваться! Как давно к нему проявляли интерес молодые девушки?

В темных глазах профессора на секунду мелькнула настороженность, но он не шелохнулся. Я приняла это за разрешение.

Быстро сократив расстояние между нами, я обвила руками его шею и притянула к себе его голову…

— Мисс Грейнджер, остановитесь! — выдохнул Снейп мне в губы.

Его голос прозвучал, словно гром среди ясного неба. Приятные ощущения, переполнявшие меня секундами ранее, схлынули, оставив лишь острую горечь на языке.

Реальность отрезвила меня, словно ушат ледяной воды. Я опустила голову, не в силах глаз поднять, и могла только разглядывать свои ботинки. Было страшно даже пошевелиться, и хотелось немедленно провалиться на пару этажей ниже.

— Уходите, — отрезал Снейп, отступив назад и разрывая мои неловкие объятья.

Меня не нужно было просить дважды. Я опрометью выбежала из кабинета и помчалась по пустому коридору, словно пытаясь сбежать от собственных стыда и обиды. Ведь он сам внушил мне слепую уверенность в себе, а я так легко ей поддалась! Даже не пытаясь избавиться от навеянной иллюзии, глупо и смело бросилась на него с объятиями!

Я остановилась только у портрета Полной дамы. К черту сумку, которую я у него оставила! К черту уроки, которые нужно было подготовить к понедельнику! К черту все!

* * *

Северус

Я сидел перед камином, успев осушить четверть бутылки огневиски, вспоминая сегодняшнюю отработку. Да, я видел, что Грейнджер уже не ждёт ментального нападения, но и не сказал, что практика уже закончена! Она сама решила, что пора уходить!

О чем я вообще думаю?

Я всего лишь внушил ей уверенность, чтоб она перестала дрожать передо мной, как осиновый лист, и выискивать на моем лице признаки одобрения! Она ведь из Золотого Трио, она — гриффиндорка, и не должна робеть перед своим учителем!

А что случилось в итоге?

Сумасшествие, да и только!

Я был шокирован, когда она так резко подалась мне навстречу, и едва успел остановить ее. Невербальный Энервейт быстро привел ее разум в порядок.

Видимо, Грейнджер не терпится ощутить себя взрослой, если она бросилась в объятия буквально первого встречного… Не могу же я ей нравиться? Совершенно очевидно, что нет.

Может, она боится пойти до конца со своим парнем? А я — взрослый мужчина, определенно имеющий опыт… Вздор! Не могла она так рассуждать! Наверняка слишком много думала о своём свидании и том, что ее ждёт. Вот и запуталась…

Так, с девчонкой понятно: гормоны и глупость — опасная смесь.

Меня больше смутило другое — когда она ушла, я все ещё держал в голове ее цветочный запах, снова и снова вспоминал холодок ее разочарованного выдоха, коснувшегося кожи моего подбородка, тепло ее рук на моей шее…

Резким движением я швырнул бокал с недопитым огневиски в камин. Звон разбившегося стекла и вспыхнувшее пламя немного меня успокоили.

Напряженный график и служба у Тёмного Лорда дали о себе знать. Мне просто необходимо расслабиться, поэтому завтра же отправлюсь в Хогсмид: настала пора встретиться с моей любезной Карой.

А что до Грейнджер… Пусть ее какое-то время мучает стыд — ей не вредно. Вспоминать об этом случае я больше не намерен.

Примечание к части

Глава вышла короткой и едва ли насыщенной.

Гермиона

Сегодня я проснулась вся в слезах.

Мне не снилось ни кошмаров, ни приятных сновидений. Перед тем,как заснуть, я методично выполнила все упражнения для очищения разума и погружения в «пустоту», и охватившая меня апатия приносила лишь расслабление и покой. Мне было плевать, что подумал обо мне Снейп, плевать, что придётся сегодня пойти к нему за сумкой, плевать на поход в Хогсмид, который мы запланировали с Джинни, чтобы всласть поболтать.

После душа проблема с сумкой проблемой быть перестала, потому что я нашла ее на своей кровати: домовики постарались.

На завтраке я старательно отводила глаза от преподавательского стола, а в обсуждении перспектив ближайшего матча по квиддичу не участвовала вовсе.

Джинни без остановки щебетала мне о талантах Гарри как капитана команды, а Рон почему-то бросал на меня пытливые взгляды.

Солнце сияло в окна Большого зала и заливало его светом сверху, через потолок, вызывая радостное чувство у всех студентов. И у меня, соответственно, тоже.

— Гермиона, — вдруг, запинаясь, выговорил Рон. — Не хотела бы ты… кхм… пойти со мной на бал?

Я подавилась соком, да так, что едва не выплюнула его на стол. Это смутило рыжего и я, осознав, что он серьезно настроен, только и смогла, что, с глотком сока во рту, что-то промычать.

— Эм, Рон? — попытка вежливо ответить провалилась. На нас оборачивались сидевшие рядом студенты, а я ещё не знала, что сказать. — Тебе что, все девушки отказали?

Тот покраснел так, что кожа и волосы почти сравнялись цветом, и мне стало стыдно за свои слова.

— Нет, я… я никого не приглашал, — ответил он, пряча глаза. — Кхм… ну, кроме тебя.

— О-о, — говоря откровенно, я была удивлена. Два года назад я мечтала о том, чтобы именно Рон пригласил меня на бал. Но сейчас… Что ж, парня нужно выручить, ведь в неловкое положение я сама его и поставила перед однокурсниками. — Конечно, Рон! С удовольствием! Давай пойдём вместе.

Рон счастливо заулыбался, и я облегченно выдохнула. Я знала, что он не воспринимает меня как девушку, и часто замечала, как они с Лавандой Браун переглядываются, к тому же они проводили много времени вместе… Похоже, Рон просто не успел пригласить ее, и теперь не хотел ударить в грязь лицом. Для шестнадцатилетнего юноши появиться на балу без пары — все равно, что подписаться под собственной неказистостью.

Услышав громкое фырканье Браун, я убедилась в правоте своих мыслей.

* * *

Покидая Хогвартс под ручку с Джинни, я повернула голову к своему рыжему другу и задала вопрос, который мучил меня с завтрака:

— Так, Рон, а теперь признавайся: почему ты не пригласил Лаванду?

Рон, до этого громко смеявшийся над шуткой Гарри, как-то странно усмехнулся и передернул плечами.

— Мы с ней повздорили недавно, — почесав лоб, он смущенно улыбнулся. — Да, и на бал я хотел пойти с тобой, а не с ней, и приглашать ее вообще не собирался.

— Но она этого определенно ждала, — уверенно заявил Гарри, уводя у меня из-под руки младшую Уизли и привлекая ее к себе. — Как Джинни ждала моего приглашения, верно?

Та весело рассмеялась, но кивнула, послав ему воздушный поцелуй. Так они вдвоём, в обнимку, и ушли вперёд.

За ними было приятно наблюдать. Когда Гарри начал ревновать Джинни, я шепнула подруге на ушко, чтобы она разобралась в своих тогдашних отношениях с парнями, а после старалась почаще оставлять их наедине. Они прекрасно друг другу подходили, и было бы кощунством с их стороны обращать внимание на кого-то еще.

В Хогсмиде Джинни повела меня в «Кабанью голову». Я пыталась сопротивляться, зная, что это не лучшее место для девичьих посиделок.

— Гермиона, в «Трех мётлах» Гарри и Рон договорились встретиться с близнецами, а стоит этой компании собраться, и нам они слова спокойно сказать не дадут! — заверила она меня. Я подумала, что в ее словах есть смысл, поэтому согласилась и пошла с ней.

Мы выбрали место за самым дальним столиком, чтобы никто не мог нам помешать или случайно подслушать наш разговор.

— Заказывай пиво, потому что ты уже совершеннолетняя, а я хочу зелёный эль! Фред говорил, что он очень освежает, а от долгих разговоров во рту пить дать пересохнет, — казалось, что Джинни аж подпрыгивает от нетерпения. Я тоже соскучилась по нашим беседам тет-а-тет.

— Зеленый эль делают из рыбы. Это странно, не находишь? — задумчиво протянула младшая Уизли.

Закатив глаза в ответ на ее слова, я отправилась к барной стойке, к вечно недовольному хозяину трактира. Воздух в помещении был спертым, потому что грязные окна были вечно закрыты, и особенно сильно это ощущалось у стойки.

Вернувшись за стол с двумя бокалами пенящихся напитков, я отдала один из них Джинни.

— Похоже, ты хочешь побыстрее избавиться от меня, раз решила притащить нас сюда, — заметила я, сделав глоток, нарочито надула губы и исподлобья обиженно посмотрела на подругу. Джинни громко расхохоталась и толкнула меня плечом.

— Брось, зато здесь очень атмосферно! — парировала она и отпила зелёный эль. — Расскажи-ка, что у вас там с Роном намечается?

— Ничего! — поморщилась я. — Ты, как и я, видишь, что он неравнодушен к Лаванде. То, что они повздорили и теперь Рон пытается ей досадить, понятно даже гиппогрифу!

— Готова с тобой поспорить, — палец подруги почти уткнулся мне в нос. — Рону Лаванда неинтересна, иначе бы он давно предложил ей встречаться.

— Ха! — я мягко убрала ее руку от своего лица и немного подалась вперёд, самодовольно улыбаясь. — Он Патил даже не решался пригласить на Святочный бал, не то что предлагать встречаться!

— Вот именно! — улыбнулась в ответ Джинни. — Лаванда сама вешается ему на шею, а он ее игнорирует, хотя легко мог бы воспользоваться случаем!

Я задумалась над ее словами. Джинни знала, как я из-за равнодушия Рона переживала два года назад. Но сейчас… Сейчас я уже не испытывала к нему прежнего интереса. Хотя, если она говорит правду, это было приятно…

На мгновение я удивилась собственным мыслям. Признаюсь, я хотела бы стать привлекательной для противоположного пола, и хотелось бы нравиться Рону, по которому прежде я безответно томилась. Но сейчас моими помыслы целиком и полностью принадлежали другому… взрослому мужчине, который притягивал меня гораздо сильнее. Но, чего греха таить, похоже, со Снейпом мне ничего не светит.

Можно подумать, я специально влюбляюсь лишь в тех, кто ко мне равнодушен.

Так вот же оно, решение! Ты интересна Рону, Гермиона, так и хватайся за него, строй своё счастье, наслаждайся моментом!

Но нет — при мысли, что мне придётся целоваться с Роном, во мне поднималась неприязнь пополам с муками совести.

Обманывать Рона, к которому я сейчас отношусь исключительно как к приятелю, я не стану. Но желание чувствовать себя нужной и любимой никуда не исчезло…

Мои размышления прервал торопливый шёпот Джинни, крепко вцепившейся в мое плечо:

— Тихо! За твоей спиной — Снейп! Что он здесь забыл?

Я едва справилась с желанием тут же убежать из трактира, затем, пытаясь стать незаметной, неуклюже скорчилась на своем стуле, и во все глаза глядела на Джинни, а та следила за профессором.

— Мерлиновы трусы! — в глазах девушки загорелся восторг. — Да у него тут встреча назначена! Он взял бутылку вина и два бокала… Идёт сюда!

Джинни резко наклонилась ко мне, пряча своё лицо, и теперь мы сидели, почти соприкасаясь носами. С замершим сердцем я глядела на светлые ресницы подруги, которая, в свою очередь, пыталась удержаться от смеха.

— Он уже ушёл? — одними губами спросила я. Джинни слегка повернула голову, ища глазами профессора.

— Как тебе сказать… — едва слышно прошептала она. — Он за соседним столом…

Я только и могла, что закатить глаза. За что? Мерлин, почему именно сегодня? Я не готова к встрече с ним!

— Он заметил нас? — я понимала, что, если станет известно, что именно я купила выпивку Джинни, ещё несовершеннолетней, то меня по головке не погладят. Но даже это казалось сущим пустяком рядом с волнением, которое охватывало меня каждый раз, когда я сталкивалась со слизеринским деканом. Хорошо ещё, Джинни этого не знала, потому и расценила мое волнение лишь как тревогу за сохранность баллов Гриффиндора. Она помотала головой. Я недоуменно вскинула брови.

— Снейп сидит к нам спиной и не оглядывается, — тихо объяснила она. — Нужно либо подождать, либо накинуть на себя чары отвлечения внимания.

Да! То, что нужно! Я закивала, надеясь, что подруга поддержит мое желание побыстрее уйти, вынула палочку и наложила на наш стол заглушающее заклинание и отвлекающие чары. Джинни, увидев это, с облегчением выдохнула и выпрямилась.

— Вот и все, — довольно улыбнулась она. — А теперь можно спокойно шпионить!

— Не думаю. Лучше незаметно уйти, пока нас не обнаружили, — покачала головой я, затем, осмелев, скосила глаза. Снейпа от меня отделял какой-то несчастный ярд! Он откинулся на спинку стула, сложив руки на груди, и неторопливо оглядывал помещение. Интересно, с кем у него назначена встреча?

— Чушь! — отмахнулась Джинни.

Она пригубила свой эль и продолжила:

— Нельзя просто взять и уйти, пропустив самое интересное! Вино, которое он выбрал, намекает на то, что наша летучая мышь пришла на свидание!

Мое сердце пропустило удар. На столе действительно стояла бутылка эльфийского вина.

— Это ничего не значит, — пожала плечами я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Значит, уж можешь мне поверить! — ухмыльнулась подруга. — Вдобавок он пришёл первым — возможно, его дама опаздывает. Любопытно, кто же согласился пойти с ним на свидание? Не иначе, он опоил какую-то бедняжку амортенцией!

Я прикусила губу, думая о том, что сама с охотой оказалась бы на месте таинственной незнакомки, и амортенция при этом была бы совершенно лишней.

По скрипу двери и свежему воздуху, ворвавшемуся в душное помещение, я поняла, что в трактир зашел новый посетитель. Это была молодая женщина с грациозными движениями; ее каштановые волосы были причесаны так, чтобы блестящими локонами падать на плечи, обрамляя лицо с тонкими чертами. Войдя, она на пару минут замерла, немного привстав на цыпочки, чтобы разглядеть кого-то в зале. Незнакомка была одета во все черное, но при этом смотрелась не уныло, как в пожизненном трауре, а, напротив, весьма элегантно. Интуиция заставила меня стиснуть зубы и мертвой хваткой вцепиться в бокал с элем. Светлые, широко открытые глаза посетительницы буквально сияли нетерпением. Похоже, тот, кого она искала, находился аккурат за моей спиной, потому что, буквально просияв, она направилась в нашу сторону.

— О-о, Сев, как я счастлива тебя видеть! — проворковала дама, подойдя к Снейпу. Я повернула голову: любопытство победило в схватке с неловкостью и смущением, которые я испытывала, став невольным свидетелем свидания. При виде того, как поднялся со своего места профессор, слегка приобняв незнакомку, а затем галантно отодвинул ей стул рядом со своим, я почувствовала нечто, весьма похожее на зависть.

— Прекрасно выглядишь, Кара, — произнёс Снейп и потянулся за вином. Женщина, смутившись, что-то ответила, но мы уже ничего не расслышали — видимо, профессор наложил оглушающие чары.

— Ну и дела… — едва не присвистнула Джинни, откровенно таращась на пару за моей спиной, а я готова была буквально выть от отчаяния.

Что ж, Гермиона, ты хотела знать подробности личной жизни профессора? Пожалуйста! Чем ты недовольна? Надеялась, что он соблюдает целибат? Ха! Мало кто из мужчин смог бы устоять перед такой красавицей — даже при своем невеликом росте она смотрелась не коротышкой, а миниатюрной и воздушной!

— Джинни, прекрати, — я залпом допила свой эль и со стуком поставила бокал на стол. — Насмотрелась? Все, теперь пойдем!

— Ну уж нет, — протянула младшая Уизли, которая глаз не сводила со Снейпа и незнакомки. — Я хочу убедиться, что это именно свидание, а не просто встреча старых друзей.

Видимо, она никак не могла выбросить из головы мысль о том, что молодая дама явилась сюда не по своей воле, поэтому с видом заговорщика склонилась ко мне и прошептала:

— Я уверена, что эта женщина под амортенцией, и нужно скорее сообщить об этом Гарри и Рону, чтобы спасти ее из когтей Снейпа!

— Да что ты несёшь, Джинни?! — не выдержала я, пнув девушку ногой под столом. — Снейп вполне способен понравиться женщине! Не всем в партнере нужна красивая внешность!

— Ты словно словно о каком-то другом Снейпе говоришь! — возразила та, морщась и потирая ушибленную ногу. — Дело не только во внешности, а и в его тяжелом характере, да и в поведении тоже: он обычно мрачный и нелюдимый, а эта женщина — воплощенные приветливость и дружелюбие!

— Противоположности притягиваются, говорят, — многозначительно фыркнула я, хотя прекрасно отдавала себе отчет в том, что мое раздражение вызвано не столько замечанием подруги, сколько чувством собственной неполноценности. Меня больно резануло осознание того, какая пропасть лежала между мной и этой элегантной дамой.

Джинни внезапно заметила за моей спиной нечто такое, что заставило ее взволнованно стукнуть ладонью по моим пальцам.

— Смотри, смотри! Она кладет руку ему на колено! — выдохнула она.

В другое время ее вид меня бы изрядно повеселил: выпученные глаза и открытый рот — точь-в-точь рыба, вытащенная из воды, — да только причина ее изумления меня совсем не обрадовала.

Оглянувшись, я удостоверилась в правдивости слов рыжеволосой гриффиндорки.

Зверь, именуемый ревностью, ревел и требовал разобраться с этой легкомысленной дамой — не пристало ей так вести себя с профессором на глазах у его студентов!

Украшенные золотыми кольцами пальцы незнакомки не просто покоились на колене Снейпа — они поглаживали его! Я видела, как ее ладонь медленно поднимается все выше, переходя на бедро мужчины.

Снейп, сидевший ко мне спиной, слегка повёл плечом и мягко убрал руку женщины со своего бедра. Зверь внутри меня довольно рыкнул: знай своё место, незнакомка, профессору не нравится, когда его так нагло лапают!

Я повернулась к Джинни, которая не отрывала глаз от зельевара и его дамы. Я уже совсем было собралась схватить ее за руку и утащить из трактира, как Уизли снова резко склонилась ко мне.

— Они уходить собрались! — прошипела она. — А бутылку даже не ополовинили! Неужели им так не терпится уединиться?

— Джинни, угомонись наконец! — прошипела я в ответ.

Грудь сдавило, и стало как будто труднее дышать — меня душили боль и обида, словно после предательства кого-то, кому я доверяла. Нет, я прекрасно знала, что эти переживания просто абсурдны, но ничего не могла с собой поделать.

Краем глаза я наблюдала, как Снейп встал из-за стола, подал женщине руку, помогая подняться. Вот она взяла его под локоть, вот тесно прижалась к нему бедром, вот ненавязчиво погладила его плечо.

Я даже не заметила, как скрипнула зубами от досады.

Пара направилась было к выходу, но Снейп внезапно остановился, повернувшись вполоборота к нашему столику, при этом его взгляд упал туда, где предположительно должны были находиться наши ноги.

Незнакомка удивлённо вскинула брови, не понимая, чем вызвана остановка, а мы с Джинни разом затаили дыхание, не зная, обнаружил нас профессор или нет. Я проверила свои заглушающие и отвлекающие чары — те были исправны.

Наконец Снейп вскинул голову и, поглядев сквозь меня, еле заметно кивнул. Мы даже испугаться не успели, как пара уже покинула "Кабанью голову".

Он нас заметил!

— Он нас заметил! — выдохнула Джинни, глядя на меня во все глаза. — Думаю, Снейп не узнал, кто из учеников здесь сидит, и баллов не снял, потому что решил, что тут его змейки притаились.

Возможно, дело именно в этом… Дышать стало немного легче.

Насилу справившись со своим волнением, я встала и кивком показала Уизли на выход.

Перед глазами стояла картина интимных прикосновений женской руки к профессору. Только на месте незнакомки я представляла себя.

Северус

Встречу я назначил в «Кабаньей голове». Мне не нравилось неуместное любопытство жителей Хогсмида, но прятаться от них я не собирался.

Заказав странного вида бутылку эльфийского вина (единственный более-менее приемлемый напиток в этом заведении), я окинул взглядом зал и выбрал небольшой столик возле дальней стены трактира.

Стоило мне, с бутылкой вина и бокалами в руках, подойти к нему, как я краем глаза заметил движение в углу. Неподалеку от облюбованного мной столика сидели, склонившись над столом и едва не соприкасаясь носами — так, словно играли в гляделки, две девушки.

Уже поставив бутылку на стол, я обратил внимание на огненные волосы одной из девушек. Мисс Уизли? Как любопытно… Несовершеннолетняя в «Кабаньей голове», и, без сомнения, употребляющая алкоголь. И кто с ней? Непослушные шоколадные кудри, худенькая фигурка и едва ли не трясущиеся от волнения острые плечи. Неужели мисс Грейнджер?

И чем это они сейчас занимаются? Практикуются в неком виде гипноза?

А-ах… Как я сразу не догадался! Они решили, что таким нелепым образом спрячутся от меня. Логичное решение с их точки зрения, да только исполнение хромает.

Я заколебался: стоит ли садиться так близко к девушкам? Не хватало ещё, чтобы о нас с Карой узнали мои студенты.

Но и сбежать за другой стол показалось мне совершенно неуместным. В конце концов, я — взрослый мужчина и сегодня, в свой выходной, могу себе позволить встретиться со старой знакомой в местном трактире! А вот правомерно ли несовершеннолетняя Джинни Уизли находится здесь — об этом можно поспорить…

Я уселся к студенткам спиной, решив, что не стану терять время на объяснения с ними. Если они не станут мне мешать, то и я не буду портить им настроение.

Через пару секунд я почувствовал колебание воздуха в ярде от меня. Гриффиндорки додумались наложить на свой стол заглушающее заклинание? Что ж, похоже, у них есть свои секреты, или же они не хотели, чтобы их обнаружили.

В ожидании Кары я от нечего делать принялся разглядывать обстановку. Посетителей в это время было немного, но воздух в помещении уже был спертым и отдавал тухлятиной. Похоже, Аберфорту совершенно наплевать на регулярную уборку и порядок в трактире, зато лишних вопросов он не задавал.

Несмотря на то, что с Карой я знаком уже больше десяти лет, все же перед встречей с ней я волновался. Она не была девицей на одну ночь, не была и близкой подругой. Я даже с трудом мог назвать ее своей приятельницей. Она никогда не задавала лишних вопросов, всегда была в хорошем расположении духа и открыто заявляла о своей влюбленности в меня. Конечно, я не верил ее словам. Думаю, ей просто не хватало моего сердца в коллекции поверженных ею мужчин.

Но мое сердце уже принадлежало другой… А единственная любовь,  на которую я был способен, уже давно умерла… В ту роковую ночь.

Кара это знала. Не о Лили, конечно, а о моем отношении к женщинам. Прекрасная Кара! Я часто задумывался о том, как мне повезло познакомиться с ней. Она словно излучала свет и надежду — даже для мрачных и безнадежных типов вроде меня.

Я чувствовал на себе любопытные взгляды студенток за спиной. Сосредоточившись, даже различил волну стеснения и легкого гнева, исходившую, видимо, от Грейнджер. Восторгом и любопытством мисс Уизли буквально пропитался весь трактир.

Входная дверь отворилась, и в заведение вплыла Кара. Как она красива и элегантна! Она настолько выделялась среди посетителей, что я с гордостью ловил провожавшие ее восхищенные взгляды. Она огляделась и заметила меня, лучезарно улыбаясь. Я восхищённо разглядывал ее, пока она грациозно приближалась ко мне.

— Сев, как я счастлива видеть тебя! — она протянула ко мне свои тонкие руки, и я поднялся с места. Коротко обняв ее и помогая усесться, я почувствовал тёмную волну злобы, буквально сочившуюся сквозь защитные заклинания от соседнего столика. Кто из гриффиндорок так разозлился? И почему? Неужели кому-то могла не понравиться моя милая Кара?

Уже открыв бутылку, я невербально произнёс заглушающее заклинание. Все-таки это личная встреча, и мне не хотелось давать студенткам лишний повод распускать обо мне сплетни. Хватит им и того, что они могут нас видеть вдвоем.

— Спасибо, Северус, — смущенно улыбнулась в ответ на мой комплимент Кара. Ее каштановые локоны слегка отливали золотом, а взгляд светло-голубых глаз словно ласкал мое лицо. Каждая встреча с Карой наполняла меня уверенностью в собственной привлекательности. Эта женщина умела делать комплименты, не произнося ни слова.

— Ты давно не писал мне, — тихо сказала она, словно не желая тревожить меня навязчивым беспокойством. — Я соскучилась, Сев.

— Мне тоже тебя не хватало, — не соврав, я мягко улыбнулся ей и разлил вино. Протягивая ей бокал, я почувствовал, как она невесомо коснулась пальцами моей руки. — Времени не было писать. Как и повода.

— А сейчас повод появился? — по-доброму усмехнулась она. — Неужели понадобилось снять напряжение?

Как всегда, она смотрела в корень. Но с моей стороны было бы невежливо просто согласиться с ее словами.

— Захотелось еще и поговорить, — обронил я. — И не тревожиться, что буду услышан неверно.

Кара нежно смотрела на меня, прокручивая в руке бокал вина. Кокетливо улыбнувшись, она сделала глоток.

— Неплохо для этого места.

Противореча своим словам, Кара невольно поморщилась от странного привкуса в вине. Свой бокал я уже успел отставить в сторону.

— Если хочешь, мы можем пойти в более приличное заведение, — предложил я, пожав плечами. Я знал, что она откажет. Несмотря на привязанность ко мне, Кара понимала, что лишние слухи о встречах со мной могут испортить ее репутацию. Все-таки Пожиратель Смерти — не лучшая компания для одинокой молодой леди.

— Думаю, что этикет уже позволяет мне пригласить тебя в гости, — она по-кошачьи прижмурилась, и я почувствовал как ее пальцы коснулись моего колена, и невольно подобрался. Как давно ко мне прикасалась женщина? Очень давно…

Чтобы не выдать своё нетерпение, я медленно выдохнул через плотно сжатые зубы. Ее рука поднялась выше и начала ласкать мое бедро.

— Я так скучала, Северус, — голос Кары туманил мой разум, хотелось отбросить все приличия и…

Меня выбил из сладкого плена воображения резкий порыв ненависти, буквально толкнувшийся мне в затылок. Я совершенно забыл о студентках, сидевших за моей спиной и, без сомнения, наблюдавших за нами.

Аккуратно убрав руку Кары, я предложил ей покинуть это место, на что она с готовностью согласилась.

Уже повернувшись к выходу, я вдруг остановился. Меня охватило раздражение из-за того, что у моей мимолетной слабости были свидетели, тем более что одним из них была мисс Грейнджер, что не далее как вчера просто неприлично вешалась на меня.

Я чувствовал исходящие от неё страх и злобу — видимо, девчонка уже ненавидит меня за то, что случилось на отработке.

Поглядев туда, где находился источник этих противоречивых эмоций, я увидел лишь расплывающиеся цветные пятна перед глазами. Отвлекающие чары… разумно.

Я едва кивнул в сторону гриффиндорок: хотелось дать понять им, что я прекрасно знаю, кто там прячется, но не стану предпринимать никаких действий.

Резко развернувшись на каблуках, я повёл Кару прочь из этого места.

Клубок из страха и ненависти Грейнджер растворялся за спиной с каждым моим шагом.

* * *

С Карой я познакомился случайно — в очередную годовщину смерти Лили, много лет назад. Я сидел, пьяный и совершенно разбитый, в каком-то магловском пабе. Он уже должен был закрыться, и местный бармен вежливо пытался выпроводить меня. А я желал и далее предаваться скорби, поэтому начал протестовать и даже закатил скандал, сыпал угрозами и громко ругался. Кара появилась, словно соткавшись из воздуха, положила руку мне на плечо, извинилась перед маглами и, успокаивающе что-то шепча, вывела меня из паба.

Плохо помню, что было дальше, но проснулся я в чужом доме.

Солнечный свет резал глаза, а голова раскалывалась от жуткого похмелья. Я быстро проверил свои одежду и вещи, что были аккуратно сложены на тумбочке рядом с кроватью. Палочка лежала сверху. Кем бы ни была эта женщина, она не избавилась от нее.

Умывшись и одевшись, я спустился вниз. Хозяйка дома уже ждала меня в гостиной. По письму, которое она читала, и волшебной палочке, лежавшей на коленях, я понял, что передо мной волшебница.

Мы познакомились, она спросила о моем самочувствии и напоила антипохмельным зельем.

Как сейчас помню, как Кара уговаривала меня остаться на завтрак, но я поспешно ретировался, сгорая от стыда за то, в каком виде она видела меня накануне. Не каждый день я умудрялся выставить себя каким-то забулдыгой перед молодой и красивой женщиной.

Кара нашла меня сама через неделю. Я снова сидел в том же пабе, размышляя о том, как мне осточертели как Хогвартс, так и презрение отдельных преподавателей, которые никак не могли простить мне ошибок молодости.

Она опустилась на стул напротив меня с бокалом вина, изящно закинула ногу на ногу и приветливо улыбнулась.

* * *

— О чем ты думаешь, Сев? — голос Кары вырвал меня из воспоминаний. Мы аппарировали к ней домой и теперь сидели в гостиной. Наш разговор не касался никаких личных тем. Поболтали о поэзии, о новых открытиях в зельеварении, и еще перемыли кости парочке известных нам служащих Министерства Магии.

Очевидно, я слишком увлёкся, общаясь ее лицом и вспоминая нашу первую встречу. Она о чем-то спросила меня?

— Извини, просто вспоминал наше знакомство, — я пригубил вино, которое разительно отличалось по вкусу от скисшего напитка в «Кабаньей голове».

— Хорошие были времена, — усмехнулась Кара. — Так что же заставило тебя вспомнить обо мне? И не пытайся лукавить: ты слишком долго не вспоминал обо мне, чтобы так легко отвертеться!

Она скинула мантию и теперь сидела передо мной в элегантном чёрном платье с разрезом до бедра, а волосы она откинула за спину, обнажив округлые плечи и длинную шею. Кара с любопытством глядела на меня в ожидании ответа.

Я никогда ей не лгал, решил быть искренним и теперь.

— Небольшое недоразумение в Хогвартсе пробудило во мне желание опять почувствовать себя принятым, — я старался сохранять равнодушный вид.

— И что же это за недоразумение, ты, конечно, не захочешь мне рассказать? — она отставила свой бокал и поднялась с кресла.

— Если не вдаваться в подробности… — произнёс я, из-под опущенных ресниц наблюдая, как она грациозно подходит ко мне и опускается на ковёр возле моих ног. — … то на секунду мне показалось, что я могу быть привлекательным, вот и захотелось в этом убедиться.

Кара, которая уже сложила руки на моих коленях, облокотилась на меня и тихо рассмеялась.

— Ты в этом сомневаешься, Северус? — она склонила голову, касаясь щекой шероховатой ткани моих брюк. Я запустил руку в ее волосы, наслаждаясь сладким ароматом, исходящим от молодой женщины.

— Я тебе каждый раз повторяю о том, какие чувства к тебе испытываю, — продолжила Кара, прикрывая глаза. Казалось, она вот-вот замурлычет от моих прикосновений. — Ты слишком боишься любви, чтобы признавать ее, верно?

Я не ответил ей. Мне не хотелось говорить о своих чувствах и мыслях. Она и так понимала слишком много.

* * *

Гермиона

Я сидела на своей кровати, задернув занавеси балдахина, и усиленно практиковала окклюменцию. Хотелось спрятать свои чувства к Снейпу от всего мира, и в первую очередь от самого профессора. По крайней мере сейчас, когда я знала, что в эту самую минуту он развлекается с кем-то где-то…

Рот непроизвольно задрожал от обиды, и я со злостью отшвырнула от себя записи Снейпа. Листы пергамента шумно разлетелись по постели. С силой пнув столбик кровати, я откинулась на спину.

Какого черта? Почему я не так красива, как та женщина? Почему я не так обольстительна, как она? Почему у меня нет ее фигуры? Почему я — не она?!

То, что вначале года казалось мне легкой влюбленностью в профессора, сейчас превратилось в огромный комок боли, сжигавший мои внутренности.

«Гермиона, разве ты не знала, что никогда не будешь с профессором, разве не замечала этих презрительных взглядов, которые он бросал на тебя?»

«Знала! Замечала! И предпочитала их игнорировать, теша себя иллюзией, что он никому не принадлежит и никому не нужен! Но нет — вот она, правда! Профессор Снейп наслаждается вниманием красивой дамы, а ты здесь исходишь ядом от неразделенных чувств! Мало того, ты умудрилась опозориться перед ним, и не единожды! Глупая всезнайка Грейнджер!»

В комнату кто-то вошёл.

— Гермиона, — послышался тихий голос Джинни. — Извини, если я не вовремя, но тебя Рон просил о встрече. Он что-то хотел с тобой обсудить.

Ох, Рон…

— Да, я сейчас выйду, — ответила я. Распахнув занавеси, я выдавила из себя улыбку и поднялась с кровати. — Спасибо, Джин.

— Не за что, — пожала плечами подруга, внимательно рассматривая меня. — У тебя все хорошо? Ты вернулась из Хогсмида, словно расстроенная чем-то.

— Все в порядке, просто нервы, — проходя мимо, я попыталась принять беззаботный вид. Судя по лицу Джинни, у меня это совсем не получилось.

— Ну, как хочешь, — услышала я за спиной.

Рон ждал меня в гостиной. Он был аккуратно причёсан, и от него пахло дорогим парфюмом… стоп! У Рона — парфюм?

— Что-то случилось? — спросила я у него, подходя ближе. Рон как-то вымученно улыбнулся и покачал головой.

— Нет, но давай прогуляемся, — предложил он.

Я удивлённо вскинула брови, но согласилась.

— Только недолго, Рон, — предупредила я, выходя через портрет в коридор. — Скоро отбой.

* * *

Северус

В замок я вернулся лишь после отбоя и шёл в свои комнаты, когда услышал чей-то шёпот за углом. Студенты снова нарушали правила. Что ж, пара десятков снятых баллов быстро научат их дисциплине. Хотя кого я обманываю — этих оболтусов ничто не проймёт.

Я свернул за угол и увидел рыжую голову младшего Уизли. Прекрасно — с Гриффиндора снимать баллы всегда приятнее, чем с других факультетов!

Уизли кого-то прижимал к стене с явным намерением поцеловать. Снова эти неугомонные парочки!

— Рон, прекрати, — прошипела девушка, пытаясь оттолкнуть парня от себя, и тут я узнал мисс Грейнджер. Что-то часто она стала попадаться мне в последнее время.

Не иначе, это какой-то извращённый вид проклятия.

Я не произнёс ни звука, ожидая, пока студенты сами заметят меня. И первой меня увидела мисс Грейнджер — поймала мой взгляд и на секунду замерла. Я уже открыл рот, чтобы привлечь к себе внимание мистера Уизли, который настойчиво что-то шептал на ухо девушке.

Но тут мисс Всезнайка меня удивила.

Она тряхнула своими буйными кудрями и, обхватив ладонями лицо младшего Уизли, поцеловала его!

Парочка гриффиндорцев стоит в коридоре после отбоя и, причмокивая, целуется прямо перед преподавателем! Я что, теряю хватку?

Ещё месяц назад любой студент, завидев меня в коридорах после отбоя, мог либо жалобно что-то лепетать, либо уносить ноги, боясь моего праведного гнева. А сейчас эта девчонка просто насмехалась надо мной!

Я вскинул руку с палочкой, и мистера Уизли отшвырнуло от Грейнджер в противоположную стену. Парень неуклюже рухнул на каменный пол, а то время как Грейнджер с вызовом смотрела на меня.

«Ты что творишь, девчонка?!» — хотелось крикнуть ей в лицо, но мне удалось сдержаться.

— Я полагал, что старосты должны быть примером для студентов Хогвартса, — я старался придать голосу максимальное отвращение, на которое только был способен. — Видно, профессор Макгонагалл ошиблась в своём выборе…

Пока Уизли поднимался с пола, мисс Грейнджер сверлила меня взглядом.

«Что же с вами происходит, мисс?»

— Наказание вам назначит ваш декан, а сейчас возвращайтесь в свою гостиную, — закончил я и отвернулся.

Вечер выдался слишком хорошим для того, чтобы тратить на них ещё хоть минуту своего времени.

Северус

Вернувшись в свою комнату, я надеялся, что, очистив сознание, сразу смогу заснуть, но изрядное количество алкоголя, выпитого сегодня, решило преподнести мне очередную ночь пустых размышлений.

Я лежал в кровати и бездумно пялился в потолок. Окклюменция хороша, когда необходимо отвлечься от происходящего снаружи; с бурей внутри бывает сложнее справиться. 

Я стоял посреди «пустоты» и наблюдал, как заглушающая сфера передо мной натягивается под напором бурлящих внутри неё эмоций. Гермиона Грейнджер из воспоминания волком смотрела на меня и поджимала губы — точь-в-точь рассерженная Макгонагалл, а ее не высказанные обвинения дымкой кружили вокруг, толкаясь в плотную оболочку и пытаясь прорваться сквозь заглушающее заклинание.

Сфера перед глазами ходила ходуном, угрожая вот-вот взорваться. Но я не волновался за ее сохранность — мне было важно разглядеть, что именно кроется за странным поведением гриффиндорки.

Я мог понять, что у Грейнджер прошлым вечером на отработке в голове воцарился форменный хаос. Я мог понять, почему она злится — ей стало противно при мысли о том, КОГО она хотела поцеловать под воздействием наваждения. И я прекрасно понимал, почему она нахамила мне сегодня таким странным образом.

Этим поцелуем с Уизли она словно кричала: «Я хотела целоваться с ним, профессор! Вчера я представляла на вашем месте его!».

И я это знаю, Грейнджер. Я понимал это с самого начала. Не стоит мне этого доказывать лишний раз, девочка. Я знаю…

За всю свою жизнь я никогда не нуждался в женском признании, мне было наплевать на мнение многих из них, и такая явная демонстрация отвращения мне не в новинку.

Что же меня так задело? Ее взгляд.

Она словно обвиняла меня в предательстве, хотя о таком и помыслить смешно. А что ты скажешь, Грейнджер, когда узнаешь, что мне пришлось убить Дамблдора? Будешь первой среди судей и палачей?

В глубине души я испытывал некое злорадство: да, всезнайка, ты не справилась с заданием и постыдно вешалась на шею самому ненавистному учителю в школе!

С другой стороны, меня раздражала злость Грейнджер — словно я виноват в том, что случилось на отработке. Со стороны могло показаться, что вместо уверенности в себе я наслал на неё чары вожделения… Мерлин, да она мне в дочери годится! Бред какой-то!

Наколдовав Темпус, я увидел, что утро уже почти наступило, а сон все никак не шел. Что ж, лучше провести время с пользой.

Я поднялся с кровати и отправился в душ.

* * *

Малфой пришёл перед завтраком. Я уже сварил зелья для Помфри и как раз вернулся в свой кабинет.

Разговор никак у нас не клеился. Несмотря на ум, Драко совершенно не умел воспринимать критику. Точнее, он сам всегда замечал свои ошибки, но вот признать их публично было для него слишком тяжело.

Выслушав меня, Малфой все же принял мои советы по созданию нужного варианта чар. Следовало потянуть время, поэтому готовой формулы для починки Исчезательного шкафа я ему не дал.

На завтраке меня едва ли не сразу утомила вопросами о ночном происшествии Макгонагалл. Не вдаваясь в подробности, я рассказал ей об вызывающем поведении ее старост.

— Почему ты сам не назначил им наказание? — бросила она, намазывая тост маслом.

— Потому, что не хотел разбираться с ними на сон грядущий, — фыркнул я, поморщившись от очередного взрыва смеха со стороны студентов. Стол гриффиндорцев, как обычно, изрядно смахивал на цирк-шапито. — Тем не менее, я рассчитываю на справедливое наказание с твоей стороны. Поблажкам в львятнике не место.

— Что ж, — Минерва надменно приподняла брови, — думаю, будет справедливо, если я назначу им отработку у тебя.

Старая кошка! Только этого мне не хватало! Ладно Грейнджер — мне все равно необходимо практиковать с ней окклюменцию, но вот Уизли… впрочем, и для него работенка найдётся.

— Не забудь снять ЗАСЛУЖЕННОЕ количество баллов, — хмыкнул я. Минерва недовольно поджала губы. Думала, я забыл об этой мелочи? — Как-никак, оба — старосты.

* * *

Гермиона

Макгонагалл задержала нас с Роном после Трансфигурации и назначила наказание: отработка у Снейпа и минус пятьдесят баллов с факультета. Называется, отомстила профессору за его любовные похождения…

С Роном мы так и не поговорили: ночью я была взвинченной сверх меры, а перед обедом не было удобного случая. Впрочем, я и не собиралась выяснять, кто мы друг для друга. Что я могла ему сказать? Что поцеловала его, чтобы «отомстить» профессору Снейпу за его свидание с красивой дамой из трактира? Ха! Называется, отомстила, Гермиона! Можно подумать, кому-то есть дело до этого!

Рон нашел меня в библиотеке после обеда: я как раз заканчивала делать домашнюю работу и собиралась немного попрактиковаться в окклюменции. Он тихо подошёл сзади и положил руки мне на плечи.

— Привет, — улыбнулся он. Он явно испытывал неловкость, и в то же время довольно улыбался. Ему определенно понравилось то, что между нами вчера произошло. Джинни оказалась права: безусловно, я нравилась Рону.

— Привет, — выдавила я. Рон сел рядом и пытливо заглянул мне в глаза:

— Гермиона, я хотел спросить тебя о вчерашнем… Мы ведь теперь пара?

Я видела надежду в его глазах, но хоронить ее своим ответом не хотела, поэтому просто пожала плечами в ответ:

— Нам это нужно? В смысле — мы ведь давние друзья, и стоит ли менять это, Рон? — на что тот поник и отвёл глаза. Мое сердце сжалось от сочувствия: я-то знала, как тяжело смириться с тем, что тебе не отвечают взаимностью.

— Почему ты думаешь, что отношения со мной испортят нашу дружбу? — Рон слегка насупился. — Ты мне нравишься с самого лета и я…

— Рон, не уверена, что желаю этого СЕЙЧАС, — перебила я его. — Тот-кого-нельзя-называть набирает силу, того гляди, начнется война! Пойми — сейчас не время для романтических историй.

Вдохновенно вещая все это, я сама себе не верила. Однако не могу же я разбить сердце своему лучшему другу? Тем более что я действительно испытываю к нему симпатию, но сейчас просто не готова к чему-то большему.

Последнюю фразу я озвучила. Какое-то время Рон сидел молча, обдумывая мои слова, но через несколько минут поднял на меня глаза и хитро подмигнул.

— Получается, ты мне не отказала, — улыбнулся он. — Значит, пока сделаем вид, что между нами ничего не было?

Я неуверенно кивнула. Не совсем тот результат, на который я рассчитывала, но, по крайней мере, у меня есть время все как следует обдумать.

— Ну, я пошёл? — нарушил неловкую паузу Рон. — Встретимся на отработке!

Я снова кивнула, улыбнувшись ему. Приятно было видеть его в хорошем расположении духа. А я боролась с чувством вины перед ним и радовалась, что наш разговор прошёл так быстро и легко.

Я уже было вернулась к учебнику, как Рон быстро чмокнул меня в щеку и, громко топая, убежал из библиотеки.

Мадам Пинс проводила его недовольным взглядом, но ничего не сказала, видимо, удовлетворившись тем, что источник шума покинул ее царство.

* * *

Северус

Уизли я отправил вручную драить полы и стены в классе, вручив ему одолженные у завхоза ведро и тряпку.

Грейнджер я оставил убираться в кабинете, показав ей стремянку, упиравшуюся в высокий шкаф с книгами. Ей предстояло стереть пыль с каждой книги, причем без использования магии. Некоторые фолианты были очень старыми, и магия могла повредить хрупкий пергамент или, того хуже, стереть часть и без того выцветших чернил.

Отдав распоряжения студентам, я со спокойной душой отправился в лабораторию. Сегодня у меня было много работы: дополнительные зелья для лечения мисс Белл, так как прежняя партия почти закончилась, а также мои собственные эксперименты. Одним из них было зелье для Дамблдора, остановившем распространение порчи по руке: проклятие словно выработало устойчивость к ингредиентам. Хорошо еще, что обезболивающие составы действовали исправно.

* * *

Я вернулся в кабинет за книгой, в которой упоминалось действие темномагического зелья, которое я готовил для Альбуса.

Внезапно раздавшийся грохот застал меня врасплох.

Инстинктивно я вскинул руку, невербально задержав в полете несколько книг и падавшую со стремянки Грейнджер.

Осторожно поставив девушку на ковёр, я выругался про себя. Девчонке повезло, что у меня быстрая реакция. Если бы она отправилась со сплющенным носом к Помфри, то, может, наконец научилась бы быть осторожнее!

— Мисс Грейнджер, не перестаю поражаться вашей неуклюжести, — протянул я, сверля ученицу взглядом. — Мне казалось, что, будучи маглорожденной, вы сумеете справиться с обычной стремянкой!

Гриффиндорская выскочка покраснела, как рак, а я, мысленно закатив глаза, прошёл мимо неё к своему столу. Меня не удивило, что Грейнджер сейчас испытывала страх, она и раньше довольно часто транслировала его, находясь рядом со мной. Я даже успел привыкнуть к неприятному холодку, сопровождавшему это чувство.

Впрочем, Грейнджер быстро спрятала свой страх, демонстрируя очевидные успехи в окклюменции. Вот бы еще внимательность не хромала…

Нужная мне книга лежала в запертом ящике стола. Забрав ее, я собрался было вернуться в лабораторию, но тут мой взгляд упал на белоснежный конверт с нежно-голубой печатью, лежавший на ковре возле моего ботинка.

Перед моим уходом его здесь не было. Призвав письмо, я попутно прислушался к эмоциям Грейнджер: ничего.

Письмо было от Кары: голубую печать и герб ее семьи я узнал сразу, но меня неприятно удивило то, что магическая печать была сломана. Неужели Грейнджер читала его? Какое право она имела прикасаться к моим вещам!

Охваченный злостью и отвращением, я резко повернулся к девушке. Она такая же, как ее дружок Поттер — суёт свой остренький нос в чужие дела!

Что ж, Грейнджер, не ожидал! Не от вас, мисс Я-притворяюсь-прилежной-ученицей!

* * *

Гермиона

Когда профессор Снейп куда-то ушёл, я наконец смогла перевести дух. Находясь рядом с ним, я старалась удерживать свои мысли и чувства в сфере и быстро уставала от этого.

Отработка шла своим чередом: я уже протерла четыре нижних полки шкафа и поднялась на ступеньку выше. Мне хотелось поскорее закончить уборку: книги в шкафу, судя по названиям, были интересными, но большая их часть была заколдована так, что буквы сливались либо превращались в какие-то каракули.

Тут дверь в кабинет открылась, и в комнату вошёл Рон.

— Ну, как уборка? — спросил он, подходя к преподавательскому столу и задирая голову.

— Надеюсь скоро закончить, — я махнула рукой в сторону оставшихся трёх полок шкафа и опустилась на ступеньку, решив немного передохнуть. — А у тебя как?

Рон недовольно поморщился и показал мне ладони.

— Руки болят от мозолей и заноз! — кривляясь, заныл он. — А швабра, которую я трансфигурировал из стула, заставляет меня страдать ещё больше! Вдобавок за водой приходится бегать в туалет — когда Снейп уходил, то увидел, что я наполняю ведро с помощью Агуаменти, и забрал у меня волшебную палочку! Ладно хоть швабру не трансфигурировал обратно — видимо, понял, что она будет мне только мешать.

Я невольно улыбнулась. Рон сейчас выглядел таким милым и простодушным!

В окно постучали. За стеклом обнаружилась быстро машущая крыльями белая голубка с голубой ленточкой на шее и небольшим свитком бумаги в лапках.

— Голубь? — удивилась я. Голуби в качестве переносчиков писем когда-то использовались маглами, но это никак не вязалось с магическим миром, в котором я впервые видела нечто подобное.

— Да, а в чем дело? — пожал плечами Рон. Он подошёл к окну и приоткрыл его. Голубка тут же влетела в кабинет, бросила письмо на стол Снейпа и, сделав ещё пару кругов по комнате, упорхнула.

— Ничего, просто непривычно видеть голубя вместо совы. — Поднявшись по стремянке, я взяла очередную книгу и начала аккуратно протирать ее от пыли мягкой тряпкой.

Шорох бумаги за спиной заставил меня отвлечься.

— Что ты делаешь, Рон? — я обернулась и ахнула. Рон успел вскрыть печать и начал вынимать письмо из конверта. — Рон!

— Это же явно любовное письмо и, быть может, от той дамы, которую видели вы с Джинни, — заявил тот.

— Ты не будешь читать чужих писем, Рон! — рявкнула я, сердито ткнув в его сторону пальцем.

— Мне просто любопытно, Герми. Вдруг здесь что-то о Том-кого-нельзя-называть? — Рон пытался меня уболтать, но письмо тем не менее положил обратно. — Любовницы обычно знают человека с другой стороны и гораздо лучше. Ты только подумай, Гермиона…

— Запечатай конверт снова! — я сверлила Рона взглядом, ожидая, что он выполнит требуемое.

— Ладно-ладно, — он поднял руки перед собой. — Но самому мне этого не сделать: помнишь, Снейп забрал мою палочку?

Недовольно цокнув языком, я протянула руку за письмом и кивком показала на дверь.

— Закончим уборку побыстрее! — отрезала я в ответ на вопросительный взгляд Рона. Когда дверь за ним захлопнулась, я наконец смогла рассмотреть переданный мне конверт. Бумага была мягкой, словно бархат, и пахла ирисом. Женский почерк на обратной стороне конверта словно подтверждал слова Рона об отправителе письма.

Внезапно я ощутила жгучее любопытство: мне до дрожи захотелось узнать, о чем говорится в этом письме, и я начала колебаться…

Нет! Я не стану опускаться до такого! Это письмо — без сомнения, личное, и в нем нет даже намёка на тёмную магию! Но требуется снова его запечатать.

Не успела я достать свою палочку, как дверь в кабинет снова открылась. Я уже собиралась отчитать Рона за то, что он попросту тянет время, но вместо рыжей головы увидела высокую тёмную фигуру профессора.

Мерлин, он же увидит в моих руках письмо!

В попытке спрятать письмо за спиной я резко дернула руку с конвертом назад и неловко качнулась вперёд. Потеряв равновесие, попыталась руками ухватиться за полку, но только уронила несколько книг. Беспорядочные движения рук, хаос в голове, водоворот пятен перед глазами, а в итоге я разглядываю узор ковра на расстоянии пары дюймов от собственного носа. Профессор Снейп вновь спас меня от неудачного падения.

Поднявшись на ноги, я в ужасе огляделась. Письмо! Где письмо?! И тут голос профессора заставил меня замереть.

— Мисс Грейнджер, не перестаю поражаться вашей неуклюжести, — Снейп медленно цедил слова, словно наслаждаясь моим унижением. — Мне казалось, что, будучи маглорожденной, вы сумеете справиться с обычной стремянкой!

Я опустила голову, чтобы профессор не заметил мой взгляд, блуждающий по ковру в поисках злосчастного конверта.

И тут я его заметила! Снейп, к тому времени подошедший к столу, начал что-то искать в нижнем ящике, а я, спрятав свой страх в сфере, торопливо обдумывала, как мне незаметно поднять письмо, которое лежало возле ботинка профессора.

Я медленно достала палочку, не сводя взгляд с письма, и прошептала: «Акцио письмо профессора Снейпа». Письмо уже дернулось в мою сторону, но тут же резко взлетело вверх и легло в руку мужчины.

Снейп какое-то время молча рассматривал его, а потом резко обернулся ко мне.

Практически материальная волна его ярости чуть не сбила меня с ног. Слегка покачнувшись, но устояв, я испуганно замерла, не смея поднять глаз на профессора.

Северус

Я даже не знал, как мне лучше поступить. Наорать, лишить сотни баллов и вышвырнуть ее из кабинета, как когда-то Поттера?

Тогда я чувствовал себя гораздо хуже, чем сейчас — дело было в моем уязвлённом самолюбии и действительно постыдных воспоминаний из детства. А сейчас пусть я и злился на девчонку, но гораздо сильнее был разочарован в ней. Почему-то каждый раз я думаю о ней лучше, чем она есть в действительности.

— Узнали что-то интересное, мисс Грейнджер? — сквозь зубы прошипел я, подойдя к ученице почти вплотную и держа письмо перед ее носом.

— Я ничего не читала, сэр, — она, наконец, подняла на меня глаза, напрочь игнорируя при этом конверт.

— Вздор! — рявкнул я, презирая ее попытки отвертеться. — Я в вас глубоко разочарован, мисс Грейнджер!

Девушка сердито прищурилась и гордо расправила плечи.

— Почему бы вам не проверить, лгу я или нет? — предложила она. Ха! Неужели она думает, что я стану тратить время на проверки очевидного?

— Ни к чему, — я зло усмехнулся на ее слова. — И без того я видел достаточно.

— Вы ошибаетесь, сэр! — выкрикнула она, перебив меня и делая шаг вперёд.

Вздёрнув бровь, я не отодвинулся, хотя внутри меня будто раздался звон: девушка очевидно нарушила необходимую между учителем и ученицей дистанцию.

— И вы готовы любезно предоставить мне свой разум, чтобы я смог увидеть все своими глазами, не так ли? — прорычал я. — Не боитесь, что я увижу больше, чем следует?

Грейнджер замялась, но упрямо помотала головой:

— Не боюсь — я уверена, что вы отличный легилимент и не сделаете этого, — голос ее с каждым словом звучал все менее уверенно. — Сэр.

— Как вы, например? — я открыто насмехался над ней. — Что мне мешает отплатить вам той же монетой, мисс Грейнджер?

Она промолчала, лишь сжалась и опустила голову, словно признавая мою правоту.

— Видите, до чего бывает неприятно, когда кто-то позволяет себе вмешаться в вашу личную жизнь, — произнёс я. — И заметьте: я не делаю ничего без вашего разрешения, мисс Грейнджер.

Девушка продолжала молчать: оправдываться бессмысленно, настаивать на легилименции страшно, сказать нечего. И это — любимая ученица, гордость Минервы Макгонагалл!

— Вы мне отвратительны, мисс Грейнджер! — девушка вздрогнула всем телом, но так и не подняла глаз. Ее тонкая рука дернулась к лицу и быстро провела по глазам. Она что, плачет?

— Уходите, — устало сказал я. Не хватало еще, чтоб она разревелась прямо передо мной. — Передайте мистеру Уизли, что и его отработка закончена.

Не дожидаясь, пока девушка уйдёт, я вернулся к своему столу и бросил письмо поверх студенческих работ.

— Профессор, — тихо проговорила Грейнджер. — Никто не читал письма, поверьте, прошу вас. И-извините.

Всхлипнув на последнем слове, девушка выскочила из кабинета. А я молча смотрел на закрывшуюся за ней дверь.

* * *

«Дорогой Северус,

ты так быстро покинул меня, что я не успела сообщить тебе, что уеду сразу после Рождества. Наступают темные времена, и я собираюсь переждать их на континенте.

Надеюсь, ты поймёшь это и простишь, что мне придется оставить тебя одного.

Я бы с радостью провела с тобой каждый день до отъезда, поэтому приходи в любой момент и даже без предупреждения. Я жду тебя каждый день и утром, и вечером, и поздней ночью. Можешь без опаски трансгрессировать сюда, и камин я тоже открыла.

Паролем для защитных чар будет название паба, в котором мы с тобой встретились впервые.

Если ты не захочешь свидеться со мной перед отъездом, то знай: мой дом станет для тебя пристанищем, если ты захочешь укрыться. После моего отъезда он будет открыт только для тебя, и здесь тебя никто не найдет и не потревожит.

Искренне люблю и безмерно скучаю, твоя Каролина Кэндисс».

Я бросил письмо в камин и, пока оно сгорало и превращалось в пепел, тихо улыбался про себя. Кара делает мне слишком большой подарок, предоставляя убежище в своём доме. Я не мог винить ее в желании покинуть страну — если бы я мог, то поступил бы так же.

Захочу ли я с ней увидеться, зная, что каждая наша встреча может оказаться последней? Я собирался насладиться этой женщиной и ее любовью ко мне, насколько это было возможно. Я вряд ли переживу войну, каков бы ни был ее исход: в любом случае я — смертник. Кара этого не заслуживает, и все, что я могу сделать сейчас — сделать каждую нашу встречу вплоть до ее отъезда полной счастья и тепла...

* * *

Гермиона

С момента нашей отработки у Снейпа, завершившейся неловкой ситуацией с письмом, прошло две недели. Неумолимо приближался Хэллоуин, и старшекурсники поспешно готовили костюмы, а старосты согласились помочь с декорациями для праздника. Гарри изредка виделся с директором, просматривая эпизоды из жизни Тома Реддла, Рон, став вратарем квиддичной команды Гриффиндора, буквально не уходил с поля. А я исправно писала эссе и ежедневно практиковалась в окклюменции.

Я уже достигла первого уровня защиты сознания. Снейп в своих записях давал много подсказок и интересных практик. Если у меня что-то не удавалось с первой попытки, то я пробовала другие методики и находила максимально удобный для себя способ защиты.

Любимой практикой для меня стало заполнение «пустоты» помехой, которая лишала легилимента возможности обнаружить мою защитную сферу и взломать ее.

Я использовала чёрную реку из своего сна. Вязкая, словно топь, но с быстрым течением, она должна была остановить чужака, а затем и поглотить. Мне нравилось стоять в этой воде, ведь мне самой она не могла причинить вреда и была полностью подвластна моим желаниям. Река бурлила в «пустоте», переливаясь множеством бликов, наполняла меня и надежно укрывала мою сферу в своих глубинах.

Мне не терпелось поскорее испробовать возможности моей реки, но пока такого шанса не выпадало: Гарри и Рон только начали делать перед сном упражнения Снейпа, подбирая для себя наиболее удобные практики.

Я пыталась дойти до второго уровня окклюменции, создавая реющих над рекой крупных воронов, которые должны были клевать сознание вторгшегося легилимента. Также я воздвигала на дне острые скалы, возле которых ровное течение переходило в водовороты и омуты, и пыталась создать речных обитателей, чтобы те могли утащить чужака на дно. Однако с этим было гораздо сложнее: они не успевали обрести плоть, почти сразу же растворяясь в пучине.

В записях Снейпа рассказывалось ещё о двух высших уровнях окклюменции, однако рекомендаций, как достичь их, здесь не было. Видимо, девушке, для которой Снейп записывал упражнения, не требовалось доскональное изучение этого вида магии. К тому же, полагала я, чтобы достичь этих уровней, нужен был подлинный дар к окклюменции.

Изучение защиты сознания вызвало у меня интерес к легилименции, но тут ждать какой-то помощи от Снейпа было бесполезно. Я пыталась искать материалы в библиотеке школы и книжных магазинах Хогсмида, но пока все поиски были тщетными.

* * *

Мы с Гарри и Роном возвращались от Хагрида, когда меня нашёл Кормак Маклагген.

— Гермиона! — помахал он мне издалека.

— Что ему от тебя нужно? — нахмурился Рон, с подозрением глядя на приближающегося Кормака. Хотя я и Рон пришли к заключению, что мы не пара, однако мой рыжий друг начинал ревновать, стоило мне заговорить с каким-либо из парней, кроме Гарри и Невилла.

— Не знаю, Рон, — устало выдохнула я. Мне надоело оправдываться перед ним за то, что другие студенты обращают на меня внимание. — Наверняка что-то об очередном собрании "Клуба Слизней". Вы с Гарри идите вперёд, а я поговорю с ним и догоню вас.

Рон собрался было возразить, но Гарри подхватил его под локоть и потащил вперёд. Проходя мимо Кормака, Рон якобы случайно сильно толкнул того плечом.

Маклаггена это ни капельки не смутило — он даже не остановился, приближаясь ко мне, пока не оказался прямо передо мной.

— Что-то случилось, Кормак? — нетерпеливо спросила я. Вот-вот начнется ужин, а я сегодня не обедала и была голодна, как мантикора.

— Привет! — подмигнул мне парень. — Ничего серьезного. Макгонагалл просила тебя зайти к ней перед ужином, но я вас так долго искал, что, наверное, стоит наведаться к ней попозже.

— Ох, спасибо, Кормак, — я огорчилась. Жаль, что я не успела попасть к декану вовремя. Интересно, что могло ей от меня понадобиться? Все, что касалось факультета, мы обсудили ещё утром.

— И ещё — давай сходим в Хогсмид в воскресенье! Только пойдём в «Три мётлы», а не в сопливое кафе мадам Паддифут! — выпалил Кормак. Он вовсе не выглядел смущенным, как Рон, пригласивший меня на танцы — напротив, Маклагген говорил и выглядел так, словно делал мне одолжение.

— Эмм, Кормак, — протянула я, не зная, как лучше отреагировать на его слова. — Не думаю, что это хорошая идея. Столько всего задали, да и бал скоро…

— Значит, вы с Роном вместе, это правда? — прищурился Кормак.Улыбаться, однако, он не перестал — наоборот, выглядел так, словно услышал самую смешную новость года.

Я разозлилась: никто не смел насмехаться над нашими с Роном взаимоотношениями.

— Даже если так, тебя это не касается, — фыркнула я и, задрав голову, поторопилась вперёд. Кормак быстро догнал меня и перегородил мне дорогу.

— Да ладно тебе, Гермиона, — он говорил снисходительно, словно прощая мне мою резкость. — Это было очевидно — рано или поздно дружба взяла бы верх.

— Ты несёшь полную чепуху, Маклагген! — захотелось разбить медный лоб этого недоумка о ближайший камень. — Оставь меня в покое со своими дурацкими предположениями!

Оттолкнув парня от себя, я с гордым видом удалилась.

* * *

Северус

Дамблдор был откровенно плох. Он буквально полулежал в кресле, пока я смазывал его руку свежеприготовленным зельем.

— Северус, — тихо произнёс он, глядя на меня из-под полуопущенных век, — скажи, как дела у мисс Грейнджер с окклюменцией?

Я замер на мгновение. Мне совершенно не хотелось вспоминать об этой выскочке.

— Она продвинулась вперёд куда быстрее Поттера, — нехотя ответил я, распрямляясь и вытирая руки полотенцем. — Она уже автоматически блокирует эмоции на уроках и в Большом зале.

Да, я действительно иногда прислушивался к эмоциям девчонки при встрече и даже пару раз проверял ее, аккуратно стучась в сознание. Она этого не замечала, но сразу же рефлекторно выставляла защиту, что меня, безусловно, только радовало — ведь это мои записи помогли ей так быстро добиться успеха.

— Скажи, она сможет сопротивляться легилименту? — прямо спросил Дамблдор. Он был явно не в силах использовать экивоки. Я уже понимал, к чему он ведёт.

— Только если легилименту будет лет десять и вторжение будет неосознанным, — ответил я, насмешливо кривя губы. Дамблдор устало прикрыл глаза и сжал переносицу пальцами здоровой руки.

— Время не терпит, Северус. От Гарри я узнал, что они с мистером Уизли уже начали следовать советам мисс Грейнджер и ежедневно выполняют твои рекомендации, — убрав руку от лица, директор внимательно посмотрел на меня. — Необходимо, чтобы ты сам занимался окклюменцией с мисс Грейнджер — с одной теорией она не сможет защитить свой разум от опытного легилимента.

Я сжал челюсти. Что ж, я знал, что рано или поздно Дамблдор попросит об этом. Конечно, я удивился, что это случилось так быстро, но мисс Грейнджер всегда быстро обучалась. Это следовало принять во внимание.

— Хорошо, Альбус, — кивнул я. — Из преподавателей кто-нибудь ещё будет это знать?

— Не стоит утруждать их, — ответил Дамблдор. Я кивнул директору на прощание и, развернувшись на каблуках, покинул его кабинет.

* * *

Гермиона

— Что понадобилось Кормаку? — нетерпеливо спросил меня Рон, стоило мне только опуститься на скамейку рядом с ним и Гарри.

— Макгонагалл просила зайти, — отмахнулась я. — Вдобавок нес всякую чушь и с таким видом, словно делает мне одолжение, пригласил на свидание в выходные.

— Что-о? Да я ему… — Рон тут же вскочил и завертел головой в поисках однокурсника, но я схватила его за рукав и дернула обратно.

— Расслабься, Рон, — пробурчала я. Не хватало еще, чтобы Кормак и ему наговорил того же, что и мне. — Конечно, я ему отказала и сказала все, что посчитала нужным.

— Ты уверена? — спросил Гарри. — А не то мы с Роном быстро ему мозги вправим.

Я махнула рукой, но на душе потеплело: приятно знать, что у тебя есть друзья, которые в случае чего встанут за тебя горой.

— Снейпа снова нет на ужине, — в который раз за последние дни подметил Гарри. Неделю назад он впервые заметил, что перед ужином Снейп покинул Хогвартс: тогда он сидел с картой Мародеров и выслеживал в замке Малфоя. Теперь они с Роном регулярно спорили, куда именно профессор отправляется каждую ночь. Гарри уверял, что Снейп по ночам творит черные дела вместе с Волан-де-Мортом, а Рон, хихикая, говорил, что ночные дела профессора — вовсе не черные, а грязные, и с ним при этом был вовсе не Волан-де-Морт, а кое-кто гораздо привлекательнее.

Меня сильно раздражала болтовня мальчишек и их споры о Снейпе — в такие моменты я ощущала то ревность, то тоску и отчаяние, а то — волнение и страх. Мне никак не удавалось определиться с тем, чего я страшусь больше: визитов Снейпа на собрания к Волан-де-Морту или на любовное ложе к загадочной даме?

Вот и сейчас парни начали прохаживаться насчет того, где именно может ошиваться профессор ЗОТИ. Я с раздражением ковырялась в тарелке с овощами и мысленно отвешивала друзьями подзатыльники за каждое оскорбительное слово в адрес профессора.

* * *

После ужина я отправилась в кабинет Макгонагалл, а мальчишки — в гостиную, готовить уроки на завтра. Рон хотел было меня проводить, но я отослала его с Гарри, сказав, что из нас двоих я справлюсь с домашней работой гораздо быстрее. Он начал было спорить, но все же ушел, желая доказать мне обратное.

— Мисс Грейнджер, — неодобрительным взглядом встретила меня Макгонагалл, — я ждала, что вы появитесь раньше.

— Извините, профессор, — я прошла к ее столу и села на стул перед ним. — Кормак Маклагген не знал, что мы были у Хагрида, и не успел вовремя сообщить мне, что вы меня ждёте.

Макгонагалл кивнула и сняла очки.

— Я вас позвала для того, чтобы сообщить вам, что профессор Снейп все же согласился подтянуть вас по школьной программе защиты от темных искусств, по которым у вас снизилась успеваемость, — с каждым словом Макгонагалл мой рот открывался все шире и шире. Что?! У меня, конечно, немного упали оценки по ЗОТИ в отличие от предыдущих лет обучения, но это было неудивительно — они просто поменялись местами с моими прежними оценками по зельям! И вообще — я не просила Снейпа подтягивать меня по школьной программе! Значит ли это, что он согласился преподавать мне окклюменцию?

Я лихорадочно обдумывала слова декана и не заметила, как она меня о чем-то спросила.

Подняв глаза, я увидела лист бумаги, который она мне протягивала.

— Сверьтесь, пожалуйста, с расписанием, которое предложил профессор Снейп, и отметьте те дни, которые вас не устраивают по времени, — вежливо повторила Макгонагалл. — Поторопитесь, мисс Грейнджер.

Я схватила лист, оказавшихся моим расписанием, и пробежалась по нему взглядом. У меня и без того было много дополнительных предметов — гораздо больше, чем у любого ученика Хогвартса, поэтому часы для занятий, предложенные Снейпом, оказались в самом конце дня. Либо сразу после ужина, либо незадолго до него.

В целом расписание меня устроило, так как домашние задания я предпочитала делать во время перерывов между уроками или сразу после обеда перед дополнительными предметами.

Я вернула расписание Макгонагалл.

— Меня устроит любое время из предложенного, — пожала плечами я. Декан улыбнулась уголками губ и отложила расписание в сторону.

— Хорошо, мисс Грейнджер, если вы считаете, что это вам необходимо, — начала она, с беспокойством всматриваясь в мое лицо. — Я не хочу на вас давить, однако у вас и без того чересчур напряженный график, а оценки по Защите достаточно хороши, чтобы не сомневаться в вас при сдаче ЖАБА.

— Спасибо, профессор Макгонагалл, — благодарно улыбнулась я. Видимо, Снейп не счёл нужным рассказать моему декану про то, чем мы с ним станем заниматься, а, значит, и мне не стоит вдаваться в подробности. — У меня действительно стали хуже получаться некоторые заклинания из изучаемых на ЗОТИ, и лучше я позанимаюсь дополнительно, чтобы быть уверенной в своих силах.

— Если вы так считаете… — ответила Макгонагалл и повела рукой в сторону двери. — Если вас все устраивает, можете быть свободны. Новый график будет у вас в комнате через час. Спокойной ночи, мисс Грейнджер.

— Спокойной ночи, профессор.

По дороге в башню, я с недоумением думала: что заставило профессора Снейпа передумать и принять решение лично обучать меня, а тем более после того, как он во мне разочаровался? Я-то думала, что он больше видеть меня не захочет, а вместо того…

На душе было так радостно, что я не выдержала и побежала в гостиную вприпрыжку, как первокурсница.

Северус

Я лежал в постели, чувствуя, как тонкая рука Кары нежно гладит меня по груди. Ее голова покоилась на моем плече, а волосы беспорядочно разметались по подушке. Каждую ночь мы проводили вместе, и я чувствовал, что привязываюсь к ней все больше. Я начинал привыкать к нашим вечерним разговорам за бокалом вина, к ее пьянящим поцелуям и жарким прикосновениям.

Нет, мое сердце не оттаяло, и я не влюбился. Я просто обрёл иллюзию того, во что уже много лет не верил. Я не разрешал себе мечтать о семье, о любимой женщине и детях — ничего из этого мне не грозило. Семью могли распять за непослушание, жену — использовать для шантажа, детей — совратить лживыми истинами. Пока Темный лорд жив, мне не следовало об этом и мечтать. Повелитель видел во мне родственную душу, человека, которому, как и ему, чужды любовь и привязанность, и эта уверенность Тёмного лорда была мне только на руку.

— Каждый раз, когда ты вот так молчишь, мне кажется, что тебя здесь нет, — послышался мягкий голос Кары. — Хочется схватиться за тебя покрепче и никуда не отпускать.

Я провёл рукой по изгибу ее обнаженной спины и слегка прижал к себе.

— Я здесь, — ответил я.

— Но не в мыслях, — грустно усмехнулась она, не сводя глаз с моего лица. — Если бы я тебя не знала, то считала бы, что ты думаешь о другой женщине.

Я едва улыбнулся ее словам. Она была права. Рядом с ней я не вспоминал даже про Лили — я полагал, что это было бы оскорблением ее памяти.

— С завтрашнего дня я буду приходить позже, — сообщил я. Кара слегка нахмурилась. Я почувствовал едва уловимую волну ее возмущения, но женщина быстро взяла себя в руки. Она не смела мне перечить, а я не смел давать ей ложных надежд.

— Хорошо, может, ты тогда и задерживаться начнёшь? — выдавив из себя улыбку, пошутила она. Я улыбнулся в ответ:

— Ты знаешь, что я не смогу.

Она молчала, и я не нарушал этой меланхоличной тишины. Повернувшись к окну, я заметил, что небо уже начало светлеть — это значит, пора возвращаться. Сегодня нам не удалось уснуть; впрочем, мне хватало и пары часов сна перед завтраком, чтобы придать себе сил.

Мягко отодвинув Кару от себя, я поднялся с постели. Пока я одевался, она следила за моими движениями и мягко улыбалась. Мне даже начинало казаться, что она любуется мной.

— Давай уедем вместе, — вдруг сказала она. Я замер. Сердце пропустило удар, и я обернулся к ней.

— Только ты и я, Северус, — словно искушая, промурлыкала она. — Нас никто не найдёт. Мы сможем начать жить по-настоящему. Вместе…

Как бы хотел, Кара! Как бы я хотел… но я не мог предать Лили, не мог предать магический мир — от моих сведений для Ордена слишком многое зависело. Но наотрез отказаться от предложения Кары у меня язык не поворачивался, поэтому я молча продолжил одеваться.

— Видимо, происходящее для тебя имеет большое значение, — Кара верно истолковала мое молчание. Я не знал, что именно она имеет в виду, озвучивая свои мысли, но уточнять не стал. Считает ли она меня злодеем с Чёрной меткой на руке, который больше собственного счастья желает поработить маглорожденных? Стоит ли мне заботиться о том, что она думает обо мне? Вряд ли — наши встречи все равно скоро закончатся, а о моей смерти она, возможно, никогда не узнает.

Когда я уже накинул мантию, Кара вылезла из-под одеяла и подошла ко мне. Обнаженная, красивая и мягкая. С каждым днём уходить от неё было все сложнее. И каждое утро, возвращаясь к себе, я испытывал чувство вины перед Лили: не за то, чем занимался с Карой, а за то, что начинал испытывать к ней. За то, что с Карой я более мягок, чем был когда-то с Лили, и за то, что защищаю Кару, отгораживаясь от неё, а Лили не смог спасти. Каждое утро я раз за разом корил себя и терзался старыми воспоминаниями.

— Не знаю, кто заставил тебя снова возжелать встречи со мной, — касаясь губами моего уха, прошептала Кара. — Но вынуждена признать, что я безмерно ей благодарна.

Нежно поцеловав меня на прощание в губы, она ушла в душ, а я, вдохнув напоследок сладкий аромат этой женщины, трансгрессировал.

* * *

Гермиона

Сегодня вечером должно быть мое первое занятие у Снейпа! Весь день я ходила как на иголках, постоянно тренировала защиту сознания — ведь, если я попаду впросак, Снейп узнаёт о моих фантазиях о нем, а этого нельзя было допустить!

Мое состояние колебалось от «Ура! Я буду чаще видеться со Снейпом!» до «Можно лучше Тот-кого-нельзя-называть позанимается со мной окклюменцией?». С ним я просто единожды гордо умру, а не буду страдать от регулярного унижения!

Уроки тянулись один медленнее другого, словно специально продлевая мои мучения. Кормак прислал мне несколько летающих записок, в которых просил прощения, если обидел меня. Я игнорировала бумажных птичек и лишь отмахивалась от них, веселя этим Рона. Жаль, что сам Маклагген нисколько не унывал, словно ничто в этом мире не могло переубедить его в собственном совершенстве.

Гарри совсем помешался на слежке за Малфоем. Он постоянно носил с собой карту Мародеров и периодически исчезал под мантией-невидимкой, чтобы лично проследить за Драко. Счастливая Джинни могла болтать только на три темы: Гарри, квиддич и бал. Не то чтобы я начала испытывать скуку, общаясь с ней — просто если она чем-то загорелась, то отвлечь ее от этого практически невозможно.

На ужине Рон и Гарри повторяли, чтобы я, если что-то пойдет не так, со всех ног бежала прочь из кабинета Снейпа.

Рон вызвался стеречь меня под дверью кабинета, но я отговорила его, вовремя напомнив об эссе к завтрашним зельям, которое тот до сих пор не написал.

И вот наконец настало время окклюменции. Я стояла перед дверью в кабинет Защиты от Темных искусств. От волнения меня затрясло, поэтому я сжала кулаки и сосредоточилась, опуская сферу с эмоциями и воспоминаниями на дно бушующей черной реки.

Когда течение успокоилось, а блики на поверхности стали более редкими, я постучалась.

Дверь медленно открылась. Аудитория оказалась пустой — парты были отставлены к стенам, лишь посередине класса стоял единственный стул, напротив которого стоял профессор Снейп. Кивком головы он указал мне на стул. Я прошла в кабинет, закрыв за собой дверь, и устроилась напротив профессора.

— Вначале я проверю результаты вашего самостоятельного обучения, мисс Грейнджер, — растягивая слова, произнёс Снейп. — А затем уже отвечу на ваши вопросы.

Я кивнула, принимая условия профессора. Он скинул мантию и бросил ее на кафедру, стоявшую позади него.

— Должен предупредить, что проникновение в разум всегда немного… болезненно, — он слегка скривился, произнося последнее слово.

— Я понимаю, сэр, — Гарри рассказывал нам с Роном о своём опыте в окклюменции. Поэтому я была готова. По крайней мере, я так думала, пока Снейп не наставил на меня волшебную палочку и не прошептал «Легилименс!».

* * *

Северус

Я ворвался в сознание Грейнджер, слыша, как ее голосовые связки едва ли не рвутся от крика. Вокруг бушевали тяжёлые чёрные волны, взбивая серую пену на поверхности. Я видел, как в глубине реки блеснула сфера с воспоминаниями, и устремился к ней, но течение почти сразу же отнесло меня на несколько ярдов назад, а перед тем, как очередная волна накрыла меня с головой, я выскользнул из разума Грейнджер.

Девушка сидела передо мной, схватившись руками за голову, и тихо скулила, раскачиваясь из стороны в сторону. Она повела себя молодцом: смогла удержать защиту от проникновения и даже пыталась противостоять мне, подняв на меня огромную волну. Поразительный результат для первого раза!

Я приманил заклинанием колбу с обезболивающим, которое приготовил заранее, и протянул девушке.

— Выпейте, мисс Грейнджер.

Она уже перестала скулить и теперь лишь потирала пальцами виски, пытаясь уменьшить головную боль. Заметив мою руку с зельем перед собой, она подняла на меня покрасневшие глаза.

— Спасибо, профессор, — слегка дрожащими пальцами она забрала колбу и послушно выпила обезболивающее.

Я трансфигурировал ближайшую парту в кресло и передвинул его в центр аудитории, поставив напротив Грейнджер. Расположившись в нем, я сложил руки на коленях и заговорил:

— Я впечатлён, мисс Грейнджер, — девушка удивлённо вскинула брови. — Сможете сами перечислить свои ошибки и достижения?

Девушка замялась, подбирая слова. Она уставилась на мои руки и беспокойно захлопала ресницами, видимо, вспоминая неприятные ощущения:

— Мне было очень больно, поэтому я расслабилась и не смогла удержать сферу на дне. — Грейнджер говорила тихо и сбивчиво, но ее голос с каждым произнесённым словом становился все ровнее. — Она начала подниматься и, должно быть, вы ее заметили. Я не совсем помню, что случилось, но я испугалась, что вы доберётесь до неё, а затем вас начало уносить течением, — закончила она.

Я молчал, вглядываясь в ее глаза. Я не замечал прежде, что они по цвету напоминают тягучую карамель с золотистыми искорками на радужке.

— Ваши инстинкты работают на вас, мисс Грейнджер, — произнёс я. — Я заметил сферу не потому, что вы расслабились, а потому, что вы испугались этого.

Грейнджер задумчиво нахмурилась, анализируя мои слова.

— Вспомните, что я вам говорил, когда вы запаниковали, — подсказал я очевидное. — Не смотрите туда, где спрятано ваше сокровище — этим вы даёте подсказку злоумышленникам. А с легилиментом вы в буквальном смысле выставляете напоказ то, что пытаетесь укрыть.

Девушка медленно кивнула.

— Попробуем снова? — предложил я.

Грейнджер напряглась, но кивнула. Поразмыслив, я все же трансфигурировал ее стул в кресло, похожее на то, в котором сидел сам: если она вдруг потеряет сознание, желательно, чтоб она не разбила голову о каменный пол.

* * *

Я стоял на одном из высоких камней и оглядывал реку, неторопливо катившую мимо меня свои воды — если ее можно было назвать рекой. Вода в ней по виду больше напоминала нефть, разве что выглядела менее плотной и вязкой. Грейнджер уже немного привыкла к моему присутствию в своем разуме и начала расслабляться. Правильно, девочка, разреши мне быть здесь: чем больше сопротивляешься, тем больнее проходит легилименция.

Я огляделся и заметил, как из серой пены вверх взмывают редкие вороны. Они не набросились на меня, но закружили сверху, будто давая понять, что следят за мной. Я ухмыльнулся — а Грейнджер-то на второй уровень защиты метит! Получается пока слабовато, но уже гораздо лучше и интереснее стандартного первого уровня.

Я не собирался пробиваться сквозь тяжёлые воды реки в поисках сферы. Но мне стало интересно: как поведёт себя река, если я войду в неё?

Медленно опустившись, я нырнул в воду. Тягучая жидкость накрыла меня, и я почувствовал приятное тепло, окутывающее меня. Вода в реке словно была наполнена смирением и принятием. Удивительно! Грейнджер передавала свои эмоции через образ чёрной реки, то есть не прятала свои чувства, а трансформировала их для самозащиты в образ воды. Интересно…

А что, если взбаламутить эту воду? Я начал давить на жидкость вокруг себя злостью, как когда-то, внушая самой Грейнджер гнев.

Река становилась горячей и там, куда я направлял злобу, вода начинала бурлить. Крупные пузыри поднимались со дна и оглушительно лопались на поверхности. Черная жидкость начала обжигать мое тело, а течение резко набрало скорость, стремительно утаскивая меня на дно.

Меня выбросило из сознания Грейнджер. Девушка сидела передо мной, крепко вцепившись в подлокотники кресла, и тяжело дышала. Она с беспокойством рассматривала меня.

— Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер? — спросил я, потирая правый висок. Головная боль после сеанса была довольно слабой — видимо, студентка старалась быть аккуратной.

— Зачем вы это сделали? — резко спросила она. Ее глаза были широко открыты, а грудь тяжело вздымалась — словно не я, а она несколькими минутами ранее едва не захлебнулась в реке.

— Проверял кое-что, — ответил я спокойно, проигнорировав ее вольное обращение ко мне. Грейнджер явно была напугана, хотя я не видел причин для ее беспокойства.

— Зачем вы транслируете свои чувства и эмоции через реку, мисс Грейнджер?

Девушка молчала. Она начала успокаиваться, и я поднялся с кресла, чтобы принести ей очередное зелье. Можно было бы его призвать, но мне было необходимо размяться, почувствовать твёрдую землю под ногами.

— Река должна быть пустой и задерживать легилимента, отвлекать его и нападать, — объяснял я, извлекая из стоявшего на парте саквояжа необходимое зелье. — Ваша защитная иллюзия не должна рассказывать чужаку о том, что вы чувствуете. И уж тем более она не должна поддаваться его внушению.

— Да, сэр.

— Вам сложно контролировать свои эмоции, поэтому вы их трансформируете, чтобы было легче ими управлять, — я пытался растолковать ей то, что понял о ее защите. — Я бы предложил вам передавать лживые эмоции, чтобы хотя бы запутать легилимента. Иначе, стоит ему приблизиться к сфере, как вы тут же выдадите себя.

— Да, вы правы, сэр, — я протянул ей успокоительное зелье и наколдовал Темпус. До отбоя оставалось десять минут.

— Транслировать эмоции вместе с образами очень тяжело, мисс Грейнджер, — девушка выпила зелье, и я забрал у нее пустую колбу. — Попробуйте придумать какой-то звук или шум, и прикрепите его к образу реки, чтоб он стал привычным для вас, и вы могли отвлекаться на него, если что-то пойдёт не так.

— Не совсем понимаю, профессор…

— Все что нам привычно, нас успокаивает, — я снова устроился в кресле напротив неё и продолжил: — Выберите для себя фоновый шум, который будет вас успокаивать и погружать в лёгкий транс. Например, тиканье часов, или шум воды, или крик чаек. Что-то, на что вы будете отвлекаться, если вдруг начнёте паниковать.

Девушка кивнула, поняв наконец, о чем я говорю.

— А теперь свободны, мисс Грейнджер, — мой голос вновь стал резким и отчуждённым.

Несмотря на то, что Грейнджер меня сегодня приятно удивила, лучше относиться к ней я не стал. Девушка поблагодарила меня за урок и ушла, а я устало откинул голову на высокую спинку кресла и закрыл глаза.

Да, простит меня Кара, но сегодня я останусь в замке — сил на жаркую ночь у меня уже нет. Отправив любовнице патронус с сообщением, что сегодня ждать меня не стоит, я быстро навёл порядок в классе и отправился к себе.

Я даже не успел очистить сознание, как уснул, едва коснувшись подушки.

Мне снилась чёрная широкая река, которая смиренно принимала меня в свои тяжелые воды.

Гермиона

Вода цвета графита была пропитана моей тоской, а мерцающие блики излучали тепло надежды, которой я наполнила их. И я не ослушалась профессора, нет: добавив журчание и плеск воды, сейчас я пыталась в своей иллюзии создать пронзительное карканье ворон.

Мне не хотелось лишать реку своих эмоций, ведь она — мое отражение. Поэтому я решила наполнить ее единственной эмоцией, неотступно преследующей меня целых два года, когда я безответно влюбилась в Рона.

За столько времени я привыкла к этой любовной тоске, и она успокаивала меня, словно мягкая колыбель. А спокойствие при окклюменции — один из важнейших инструментов защиты разума.

И сейчас, убаюканная мирным течением сладостной тоски, я любовалась полетом темных птиц над головой. Изредка они издавали пронзительные крики, словно напоминая мне, что я не одинока. Так и есть — у меня есть моя верная и такая нежная печаль.

Урок закончился, прервав мою медитацию, и я стала неторопливо собирать вещи. Гарри и Рон уже ждали меня. Эти оболтусы всегда собирали сумки заранее, чтобы не задерживаться в классе ни на минуту больше положенного.

— О чем задумалась, Гермиона? — спросил Гарри, когда мы уже выходили из аудитории. Я пожала плечами.

— Корректировала картинку в сознании, — ответила я, убедившись, что рядом никого из посторонних нет.

— Я, кстати, смог создать дьявольские силки для своей иллюзии, — гордо заявил Рон, — пришлось перекопать кучу колдографий с ними, чтобы они, наконец, начали меня слушаться!

— Да, было бы нелепо, если бы тебя задушили твои собственные дьявольские силки! — рассмеялся Гарри. Он уже успешно закрывал своё сознание бескрайним небом с пушистыми облаками. Помех он ещё не создавал, но говорил, что хочет использовать погодные условия так, чтобы любого чужака смывало ливнем и поражало молнией или градом.

Мальчишки очень старались, послушно выполняя все рекомендации Снейпа, хотя относиться к нему лучше не стали. Гарри признал, что через написанное им понимать Снейпа гораздо легче, чем слушая на занятиях.

— Через пергамент он хотя бы не измывается надо мной, — пояснил он, когда я удивлённо поглядела на него в ответ на эту фразу. — Похоже, он хорошо относился к девушке, для которой писал эти упражнения.

Последнее занятие окклюменцией было три дня назад, и сегодня сразу после последнего урока, которым, к слову, являлась ЗОТИ, мы должны были снова встретиться с профессором.

Для урока Защиты профессор убрал из кабинета всю мебель. Теперь мы должны были продемонстрировать на практике то, что изучали на предыдущих занятиях.

Меня, словно в насмешку, Снейп поставил в пару с Долгопупсом, но это не мешало мне смотреть на профессора едва ли не с благоговением: он был так заботлив, отпаивая меня лечебными зельями после сеансов легилименции, и так мягок, когда объяснял, что лучше использовать при защите разума.

Плеск воды в моей реке стал едва ли не музыкальным, словно в ответ на мои обращенные к Снейпу эмоции.

Профессор называл заклинание, которое мы должны были продемонстрировать, и поочередно обходил пары, оценивая результат.

Несмотря на то, что Долгопупса начинало мелко трясти, когда Снейп приближался к нему, он прекрасно справлялся с нужными чарами.

Уже почти в самом конце занятия, когда я решила, что все требуемое мы уже показали, профессор Снейп объявил:

— Последнее заклинание: Экспекто Патронум, — с этими словами он пристально оглядел всех нас. — Я не стану выставлять за него оценки, но начислю баллы тем, кто сможет вызвать патронуса.

Класс удивлённо зашумел: практического исполнения Патронуса в обязательной школьной программе не было, но желание Снейпа проверить его, да ещё и раздать за это баллы, было чем-то невероятным.

— Он, случаем, не забыл, что я тоже здесь? — громким шепотом спросил Гарри. Он стоял в паре с Джинни слева от меня. Справа довольно улыбался Рон: в песочных часах Гриффиндора сегодня должно прибавиться рубинов.

Все начали поочередно взмахивать палочкой. Из студентов Когтеврана научились вызывать патронуса только двое, а телесного — и вовсе один.

Когда Снейп подошел к нам, я почувствовала, как вспотели мои ладони. Невилл первым наколдовал патронуса, и серебристый носорог пронесся по классу.

Дождавшись едва заметного кивка Снейпа, он зарделся, но выглядел довольным.

Я медленно выдохнула, как обычно, вспомнив самое счастливое событие из моего детства. В груди разлилось приятное тепло, а на губах сама собой появилась улыбка. Я взмахнула палочкой:

— Экспекто Патронум!

* * *

Северус

Из ее палочки вырвался серебристый туман, он закружился перед ней, но не обрел материальной формы, а, взвившись к потолку, медленно растворился. Грейнджер была явно расстроена. Судя по тому, с какими лицами к ней подскочили Поттер и Долгопупс, я понял, что они были удивлены ее неудаче. Вспомнилось, что она заявляла, что умеет вызывать патронуса. Так что же случилось, и почему у неё сейчас ничего не выходит?

Я молча отступил, переходя к следующему студенту. О неудаче Грейнджер следовало подумать позже.

* * *

Наконец студенты, кроме Грейнджер, покинули класс, а она сделала вид, что у неё сломался замок сумки. Неплохо, мисс Грейнджер — правда, все же немного нелепо.

Я краем глаза наблюдал за ней, готовя класс к занятию окклюменцией.

Когда я закончил, мисс Грейнджер села в трансфигурированное для неё кресло и с готовностью уставилась на меня. Я хмыкнул, усаживаясь напротив неё, но продолжая молчать.

При каких обстоятельствах человек теряет способность вызывать патронуса?

При глубокой депрессии и чрезмерном увлечении Темными искусствами.

Что из перечисленного могло случиться с юной гриффиндоркой?

Темные искусства отпадают — она лучшая подруга Избранного, вдобавок, как мне удалось понять, именно она была совестью этой троицы. Так себе совесть, прямо сказать….

Грейнджер, похоже, было невдомек, почему я не начинаю занятие, а сижу и молча разглядываю ее лицо. Что ж, пора озвучить свои мысли, иначе она, того гляди, сидение до дыр протрет, ерзая на месте.

— Мисс Грейнджер, — заговорил я, поймав ее обеспокоенный взгляд. Право, эта девчонка совершенно не умеет контролировать свои эмоции! Не нужно быть легилиментом, чтобы понять, что творится в ее голове. — Прежде у вас получался патронус?

Девушка кивнула:

— Да, профессор, это была выдра.

Хм, телесный патронус, значит…

— Могу ли я увидеть его?

— Но, сэр… вы же видели, что я не мо…

— Вы не поняли, — перебил я ее, нетерпеливо хмурясь. — Покажите мне воспоминание.

— Вы… — Грейнджер забеспокоилась, — вы хотите, чтобы я открыла вам доступ к моему разуму, профессор?

— Увольте, — отмахнулся я. Как можно мыслить так примитивно? — Я хочу, чтобы вы показали мне конкретное воспоминание, а ваш разум мне ни к чему.

Встав, я обошёл ее кресло и остановился у нее за спиной.

— Закройте глаза и представьте нужный эпизод из вашей жизни, повторяйте в голове только его, — я заложил руки за спину, а взгляд сконцентрировал на дальней стене. — Вспоминайте все детали. Когда почувствуете, что полностью сосредоточились только на этом воспоминании, скажите мне.

Я заметил как ее рука, лежащая на подлокотнике, слегка дрогнула — она волновалась.

— Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, — я говорил мягко, желая ее успокоить. В конце концов, она — всего лишь подросток, изучающий сложную ментальную магию. — Я проникну в ваш разум только с вашего разрешения и увижу только то, что вы мне покажете.

Девушка что-то пробормотала, но я понял, что она мне доверяет.

Я ждал, не двигаясь, чтобы не потревожить ученицу, и наконец услышал ее тихое: «Профессор...».

* * *

Выручай-комната… а вот и пресловутый отряд Дамблдора во всей красе. Я увидел Грейнджер, которая выкрикнула заклинание и вскинула руку с палочкой перед собой. Серебристая выдра пронеслась вокруг неё, задорно размахивая короткими лапками. Словно заигрывая с хозяйкой, зверек перевернулся на спину и проплыл в воздухе. Девушка весело рассмеялась, восхищённо разглядывая своего патронуса.

Воспоминание начало медленно дрожать, и я понял, что мисс Грейнджер становится все сложнее удерживать концентрацию на одном воспоминании. Тут я аккуратно покинул разум ученицы.

Обойдя кресло, я прошёл к кафедре и, захватив с собой бодрящее зелье, вернулся к девушке.

— Вы, должно быть, устали, — сказал я, наблюдая, как она забирает колбу у меня из руки и молча выпивает его. — Вы отлично справились, мисс Грейнджер.

Та счастливо улыбнулась, слегка покраснев от моей похвалы, хотя она действительно ее заслужила. Я сел в кресло и, закинув ногу за ногу, задумчиво потер нижнюю губу.

— Как вы думаете, почему у вас перестал получаться телесный патронус? — я озвучил свой вопрос намеренно. Мне хотелось, чтобы она сама рассказала о своих подозрениях.

— Я не уверена, профессор, — пожала плечами та. Поняв, что снова в ее голову я не полезу, девушка откинулась назад и немного вальяжно вытянула вперёд ноги. Мои брови невольно изогнулись, а губы, так удачно прикрытые рукой, насмешливо скривились. Впрочем, я не стал ее одергивать.

— Мне кажется, что мой патронус меняет форму, — произнесла она, и я опешил. Я об этом и не подумал. Сам-то я смог создать патронуса тогда, когда уже беззаветно любил Лили.

Возможно ли, что девчонка просто-напросто влюбилась? Нет, обычная влюблённость не может оказать такого влияния на телесную форму заклинания, и просто любви здесь мало…

— Мисс Грейнджер, для того, чтобы ваш патронус сменил форму, мало кого-то любить, — я начал рассуждать вслух, попутно объясняя всю сложность подобного магического процесса. — По сути, вы можете даже испытывать ненависть — гораздо большую роль играет то, насколько сильно этот субъект повлиял на вас и на становление вашей личности.

— Я понимаю, профессор. Однако я не страдаю от депрессии, не изучаю Темные искусства, да и воспоминание использую то же, что и прежде… — не колеблясь, ответила Грейнджер и сглотнула. Ее взгляд был устремлён в потолок, а губы плотно сжались — казалось, она вот-вот расплачется. Наконец, она вновь заговорила:

— Есть человек, который однажды изменил мое восприятие добра и зла… По крайней мере, это единственное, чем я могу объяснить то, что мой патронус никак снова не становится выдрой.

Было любопытно наблюдать за тем, что девушка так откровенна в беседе со мной. Безусловно, мне стало интересно, о ком она говорит, но спрашивать я не стал — это к делу не относится.

— Хорошо, — кивнул я. — Вы готовы продолжить занятие или желаете перенести его?

Грейнджер выпрямилась в кресле и с готовностью кивнула:

— Я готова, сэр.

* * *

Оказавшись в реке, я снова почувствовал приятное тепло, исходящее от чёрной воды. Снова она принимала меня, но теперь я ощутил что-то ещё. Знакомые эмоции… как давно я их не испытывал! Та самая чистая, светлая любовь, которая ничего не ждет и ничего не требует взамен, и которой довольно, чтобы согреть миллионы сердец. Печаль, рядом с которой так приятно томилась Надежда.

Когда-то я испытывал подобное к Лили. Когда моя любовь ещё не была омрачена ревностью и злостью на Поттера, когда грязные оскорбления ещё не испачкали моих чувств, когда ещё не было раздавленного и униженного чувства собственного достоинства, оставшегося там, под портретом Полной дамы, и когда мое желание выслужиться перед Темным лордом ещё не убило ее… как и эту светлую надежду, пронизывающую нежную печаль мисс Грейнджер.

Я и сам не заметил, как начал растворяться в эмоциях гриффиндорки, так свойственных юности… и уже давно позабытых мной.

Вдруг передо мной возникла серебристая выдра, отвлекая от погружения в меланхолию. Она весело плескалась рядом, привлекая к себе внимание чёрных птиц.

Даже эта выдра в сознании Грейнджер была предчувствием чего-то радостного. Осознав, что, если я пробуду тут ещё немного, то мое сердце просто разорвётся от тяжелых воспоминаний, я выскользнул из разума Гермионы.

Я утратил надежду слишком давно.

* * *

Гермиона

Каждый раз, когда профессор проникал в мой разум, я чувствовала острую боль в висках и сильное давление в затылке. Однако сейчас я лишь сильнее сжала кулаки, удерживая защиту.

Я чувствовала его. Ледяной и непоколебимо спокойный, он словно пытался заморозить мою реку. Когда его сознание коснулось воды, я направила течение своей жидкой тоски ему навстречу, стремясь хоть немного смягчить его холод.

Вдруг мне захотелось снова показать ему свой патронус, убедить, что я в состоянии вызвать его хотя бы в своей голове. Тихо прошептав «Экспекто Патронум», я наблюдала, как серебристая выдра поплыла вниз по течению. Она сияла посреди чёрной воды, плескалась и играла с воронами, которые то приближались к ней, то отдалялись.

— Мисс Грейнджер, — услышала я голос профессора и вздрогнула, возвращаясь в реальность. Он покинул мой разум, а я и не заметила?

Сейчас Снейп сидел передо мной и задумчиво крутил в руках палочку.

— Безответная любовь? — вдруг спросил он.

Как он смог так тонко прочувствовать причину тоски, которой я наполнила реку? Ему знакома эта печаль?

Я лишь кивнула в ответ, стесняясь признаться вслух.

— Почему? — его темные глаза внимательно изучали меня, а палочка в пальцах застыла, словно в ожидании.

— Я привыкла к ней, — ответила я. Я не чувствовала неловкости, признаваясь в этом профессору — напротив, мне нравилось представлять, что он понимает, о ком я думаю, и потому проявляет такой интерес. — Она меня успокаивает.

Снейп, видимо, удовлетворившись моим ответом, кивнул и поднялся с кресла.

— На сегодня закончим, мисс Грейнджер, — произнёс он, отворачиваясь от меня.

— Хорошо, профессор, — я тоже поднялась с кресла и подхватила свою сумку. Уже возле двери меня остановил вопрос профессора, заставивший мое сердце замереть:

— Ваша безответная любовь… она как-то связана с тем, кто так сильно повлиял на вас?

Он стоял лицом к окну и смотрел куда-то вдаль. Руки профессора были сложены на груди, а неестественно прямая спина выдавала его напряжение. Я медлила, любуясь его статной фигурой, и Снейп слегка повернул голову, переведя взгляд на мое отражение в стекле.

«Да, профессор…»

Я смогла лишь кивнуть. Вдруг стало страшно — вот сейчас Снейп и догадается обо всем! Паника начала охватывать меня, и я почувствовала, что теряю контроль над своей сферой.

Быстро пробормотав что-то профессору на прощание, я выскочила из кабинета, не дожидаясь его ответа. Я вновь убегала от него — но теперь не от стыда, а от собственного страха, который стиснул мою грудь и не давал вдохнуть.

Северус

Прицелившись, я швырнул пустую бутылку в уже потухший камин. Похоже, засорять его осколками стекла уже становится традицией. Злорадно хмыкнув, я провёл рукой по лицу. Понадобилось же Грейнджер ослушаться меня и наполнить свою реку таким знакомым мне чувством! Я поднялся с дивана, неловко покачнувшись. Под ногами валялся старый альбом с колдофото, который я внимательно разглядывал, прежде чем напиться в одиночестве. С разворота на меня смотрела счастливая тринадцатилетняя Лили Эванс. Я помнил тот день… воспоминание, которым я до сих пор вызывал патронуса. Родители Лили подарили ей колдокамеру, и она принесла ее на встречу со мной. Но она не хотела, чтобы я снимал одну её, и постоянно убегала от меня, стоило только направить на неё камеру. И все же я успел снять рыжеволосую девушку, когда она, оборачиваясь на бегу, заливисто рассмеялась и смешно прищурилась от яркого солнца. Ее волосы искрились в лучах заката, а светлое платьице широко развевалось на бегу.

Склонившись, я поднял альбом с ковра и вырвал снимок с пожелтевшей страницы.

Нет больше этой девочки, и ты сам привёл к ней смерть, Северус! Ты сам уничтожил вашу дружбу, жалкий, преклоняющийся перед хозяином Нюниус!

В порыве ярости я сжал колдографию в кулаке и со всей силы врезал по каменной кладке стены. Вспышка острой боли в суставах немного отрезвила меня, но не облегчила муки совести.

Как же я надрался… Швырнув фотоальбом на диван, я подошёл к камину и сгрёб здоровой рукой горсть летучего порошка.

Мне нужна Кара прямо сейчас!

* * *

Яркий луч солнца ослепил меня. Едва соображая, что происходит, я огляделся. Значит, я вчера все-таки попал к Каре и, судя по расположению солнца за окном, проспал завтрак в Хогвартсе. Благо сегодня была суббота и я мог не переживать, что нужно спешить на уроки.

Снизу донёсся цокот каблуков. Похоже, Кара уже ждёт меня в гостиной.

— Надеюсь, она приготовила для меня антипохмельное, — буркнул я, вылезая из-под одеяла.

Голова не болела, но я чувствовал себя не вполне трезвым. Неудивительно — давно я так не надирался. А все эта чертова Грейнджер со своей рекой безответной любви! Напомнила же, да я и сам дурак… дал себе размякнуть и вместо того, чтобы избавиться от нахлынувших воспоминаний, зачем-то достал старый альбом и начал его рассматривать. Вот уж действительно, сентиментальный болван!

Кара успела сервировать в столовой завтрак и встретила меня улыбкой и порцией зелья. Я с благодарностью принял его, желая побыстрее избавиться от остатков хмеля.

— Как себя чувствуешь? — вежливо поинтересовалась Кара, усаживаясь напротив меня и приступая к завтраку. На ней было голубое домашнее платье, но волосы собраны в высокую прическу. Аккуратно нарезая бекон, она искоса поглядывала на меня, ожидая ответа.

— Трезвым, как стеклышко, — усмехнулся я. — Надеюсь, я не натворил ничего такого, за что мне пришлось бы сейчас извиняться?

Кара мягко улыбнулась и пожала плечами:

— Даже не знаю, — я видел, как в ее глазах пляшут бесенята, но она постаралась придать себе самый серьезный вид. — Ты пришёл ко мне поздно ночью, с колдофото какой-то девочки в окровавленной руке, при этом бормотал что-то себе под нос и в грубой форме запретил мне залечивать твою руку.

Так и не вспомнив того, о чем она говорила, я поглядел на уже здоровые костяшки пальцев.

— Видимо, ты оказалась быстрее, раз моя рука теперь абсолютно здорова, — усмехнулся я, радуясь, что все обошлось. В который раз Кара видела меня в таком состоянии?

— Да, я даже начала немного ревновать, — она уже открыто смеялась надо мной. — Ты все повторял это имя…

Она задумчиво коснулась указательным пальцем нижней губы и возвела глаза к потолку, делая вид, что никак не может вспомнить. Неужели я разболтал ей про Лили?

— Ах, да! Ты все время говорил что-то о Лили Грейнджер, — будто наконец вспомнив, она округлила глаза и довольно заулыбалась. А я даже скривился от услышанного. Серьезно, Северус? Лили Грейнджер?

— Извини, но такой я не знаю, — пробурчал я и схватил стакан с водой, делая вид, что я здесь не причем.

— Но я точно запомнила! — Кара словно немного расстроилась. Отложив приборы, она поднялась из-за стола и вышла из комнаты.

— Вот, — донёсся ее голос из гостиной. — Ты вчера хотел порвать это колдофото — я едва смогла забрать его у тебя!

Вернувшись, Кара подошла ко мне и протянула разглаженную колдографию Лили.

— Я почистила и разгладила его, так как ты сильно его смял и испачкал кровью, — тихо произнесла она, наблюдая, как я прячу снимок в карман брюк. — Я поняла, что она важна для тебя и решила сохранить…

— Кхм… — я не знал, что сказать. Откровенничать с ней о Лили у меня не было желания, но поблагодарить ее стоило. — Спасибо, что… за все.

Кара улыбнулась, усаживаясь напротив, и вернулась к завтраку, но почти тут же снова заговорила:

— Можно вопрос?

Я так и застыл с поднесённой ко рту вилкой, а потом все же опустил руку и кивнул ей. Мне не нравилось ее любопытство, но Кара имела право получить ответы.

— Девочка на колдофото и есть эта Лили Грейнджер? — она глядела прямо мне в глаза, ожидая ответа.

— Нет, Кара, это не она, — фыркнул я, в душе даже немного посмеиваясь над этой нелепицей. Я понял, что, скорее всего, называл имя Лили и фамилию Грейнджер применительно к разным вещам, но моему языку удалось озвучить далеко не все мои мысли.

— Но кто же тогда? — ее брови удивленно взмыли вверх, и это выражение лица показалось мне неестественным.

Смерив Кару тяжелым взглядом, я все же ответил:

— Всего лишь воспоминание из детства.

За столом воцарилась неловкая тишина. Кара больше не рассказывала о прошедшей ночи, а мерное постукивание приборов о тарелки, да тихое звяканье льда о стенки стаканов лишь раздражали меня. Кое-как запихнув в себя пару ломтиков бекона, я все-таки отодвинул тарелку и поднялся из-за стола.

— Прошу меня извинить, — бросил и едва кивнул Каре на прощание. — Мне нужно вернуться в школу.

Она даже не подняла головы, когда я развернулся и вышел из столовой.

* * *

Гермиона

Сегодня мне снова приснился профессор Снейп…

Проснувшись, я испуганно распахнула глаза и тут же накрылась одеялом с головой, желая спрятаться от собственного смущения. О том, что творилось во сне, вспоминать было крайне неловко, но руки профессора были такими нежными…

При этой мысли я затрясла головой и торопливо выбралась из постели. В спальне, кроме меня, никого не было. Я наскоро оделась и отправилась в ванную старост.

В горячей воде плавали разноцветные пузырьки пены, приятно пощипывая кожу. Облокотившись затылком о бортик бассейна, я прикрыла глаза от наслаждения. Как это здорово — неспешно принимать горячую ванну; здесь можно расслабиться и не думать ни о чем…

Я начала очищать сознание, пряча свои мысли в сферу и отправляя ее на дно чёрной реки. В тот момент, когда я собралась вернуться в реальность, за оболочкой сферы мелькнул отрывок из моего сна.

Я стояла перед зеркалом обнаженной, стыдливо пытаясь прикрыться руками. Профессор Снейп медленно подошёл сзади и положил руки мне на плечи. Его взгляд был прикован к моему отражению. Мое сердце едва не выскочило из груди, стоило ему почти невесомо провести пальцами по моей ключице. Снейп мягко повернул меня лицом к себе, пожирая меня глазами. Я не захотела больше прятаться и положила руки ему на грудь. Мужчина обнял меня за талию, прижал к себе и, склонившись, поцеловал, едва коснувшись губами…

Тихо застонав, я опустила руку в горячую воду.

* * *

Северус

Сегодня вечером должен состояться бал для старшекурсников по случаю Хэллоуина. Являться туда всем преподавателям было необязательно, но как декан я обязан был присутствовать.

За слизеринцев я был спокоен — если они и нарушали правила, то всегда делали это незаметно для преподавателей. Зато за некоторыми другими факультетами требовался глаз да глаз: Макгонагалл и Стебль халатно относились к вызывающему поведению своих студентов, и я мог считать себя практически единственным блюстителем порядка в этот вечер.

Закончив вместе с остальными деканами последние приготовления, я вернулся в свой кабинет, надеясь хоть немного побыть в тишине.

Праздник начнется сразу после ужина в Большом зале и закончится только к полуночи. После бала студентов придётся разгонять по гостиным и вылавливать парочки в коридорах, так что ночь мне предстоит бессонная, к Трелони не ходи. Я предупредил Кару, что сегодня прийти не смогу, однако именно сейчас мне больше всего хотелось оказаться в ее доме.

Я пожалел, что ушёл вчера, даже не поговорив с ней толком. Она слишком ко мне хорошо относится — вечером даже прислала письмо со словами, что понимает мое нежелание откровенничать с ней и уже скучает.

Чем я заслужил такое хорошее отношение к себе?

В кабинет постучались; впрочем, дверь сразу открылась и в комнату вошла Минерва.

— В приличном обществе, Минерва, стучат не только для вежливости, — язвительно прокомментировал я. Макгонагалл лишь отмахнулась, усаживаясь напротив.

— Хотела поговорить об успехах мисс Грейнджер на твоих занятиях, — сказала она, внимательно глядя на меня. Я приподнял бровь и вальяжно откинулся назад.

— В каком смысле?

— Северус, будем откровенны, — Минерва положила руки на стол и посмотрела так, словно это меня, как нашкодившего студента, вызвали к ней. С явной неохотой, словно делая мне одолжение, она уточнила:

— Мисс Грейнджер от корки до корки знает всю школьную программу, а ты всегда неоправданно занижал ей оценки. С чего бы ей хотеть заниматься с тобой дополнительно и, что еще интереснее, с чего вдруг ты согласился ей помочь?

Старая кошка, как обычно, слишком проницательна.

— Лучше поинтересуйся, Минерва, с чего вдруг я должен перед тобой отчитываться за свои поступки? И, что еще интереснее, за поступки мисс Грейнджер? — я надеялся, что яд в моих словах заставит Макгонагалл поумерить свое любопытство.

— Перестань ехидничать, — поморщилась та. — В жизни не поверю, что ты решил помочь ей просто так, ни с того, ни с сего!

— Не просто так — она обещала мне свою душу взамен, — съязвил я. Этот разговор раздражал меня все сильнее и сильнее.

— Ты невыносим, Северус! — возмутилась Минерва. Буквально вскочив, она смерила меня уничтожающим взглядом. Сказать ей было нечего, а жаловаться Дамблдору она точно не станет: во-первых, он в курсе всего, что происходит в школе, а во-вторых, в помощи преподавателя ученику не было ничего предосудительного.

Минерва резко развернулась и покинула мой кабинет, сердито хлопнув дверью.

И зачем, спрашивается, она приходила? Похоже, руководствовалась принципом «попытка — не пытка».

Однако все-таки стоило предупредить Дамблдора, чтоб он поумерил любопытство декана Гриффиндора. Скрывать тут, конечно, нечего, но мне излишние слухи ни к чему: не хватало ещё, чтобы это до Темного лорда дошло.

* * *

Гермиона

Наступил долгожданный для многих студентов день — бал.

Старшекурсники второпях заканчивали свои наряды, младшие курсы обсуждали предстоящий вечер и готовили вечеринки в своих гостиных, а преподаватели занимались декорациями для вечера.

Я вместе с другими старостами помогала профессору Макгонагалл, попутно раздумывая над странным поведением Гарри в последнее время. Его маниакальное желание доказать, что Малфой уже стал Пожирателем Смерти и теперь собирается совершить нечто из ряда вон выходящее, начинало пугать.

Я вполне понимала его неприязнь и недоверие к слизеринцу, однако постоянные придирки Гарри к любым передвижениям Малфоя начинали раздражать.

Радовало одно — слежка за Малфоем немного отвлекла Гарри от учебника по зельям. Я по-прежнему выискивала в школе любую информацию о неком Принце, который здесь учился.

— Мисс Грейнджер, можно вас на минуту? — позвала меня профессор Макгонагалл. Я приклеила серебристую паутину к челюсти заколдованной куклы-банши и подошла к декану.

— Скажите, мисс Грейнджер, — начала профессор, отведя меня в сторону, — как проходят ваши дополнительные занятия с профессором Снейпом?

Я опешила. С чего вдруг подобные вопросы?

— Хорошо, профессор, — неловко улыбнулась я. — Профессор Снейп помогает мне…

— Гермиона, — Макгонагалл внимательно посмотрела на меня из-под очков, — какие именно чары у вас не получаются?

Мне хотелось рассказать профессору об окклюменции, но Гарри говорил, что Дамблдор советовал воздержаться от подобных откровений. Козырь лучше прятать в рукаве…

— Профессор, у меня перестал получаться телесный патронус, — я опустила голову, пытаясь изобразить смущение.

— Перестал? — переспросила Макгонагалл. Я кивнула.

— Да, в прошлом году Гарри обучал нас этому заклинанию, — объяснила я.

— И какой же у вас был патронус? — с сомнением спросила декан.

— Выдра, мэм, — коротко ответила я, надеясь, что та удовлетворится моим ответом и закончит разговор.

— И что же случилось? — похоже, Макгонагалл решила меня доконать.

Я пожала в ответ плечами.

— Все, что сейчас происходит за стенами школы, очень тревожит меня… — я замолчала, не зная, что ещё сказать, чтобы это выглядело убедительным.

Макгонагалл молча разглядывала мое лицо, но, не дождавшись продолжения, медленно кивнула.

— Что ж, это очень… уважительная причина, — протянула она. Я облегченно выдохнула, сделав расстроенное лицо.

— И я так решила, профессор, — закончила я, хмурясь.

Макгонагалл явно успокоилась: ее плечи расслабленно опустились, и она едва улыбнулась.

— Не беспокойтесь, мисс Грейнджер, у вас получится вернуть своего патронуса, — она утешающе похлопала меня по плечу и отправила заниматься декорациями к балу.

Рон

Я смог с трудом уговорить одного из семикурсников помочь мне в трансфигурации школьной мантии в военный мундир. Джинни по секрету сказала мне, какой костюм будет у Гермионы, и я, конечно, хотел, чтобы мой костюм идеально подходил к нему. Я добавил себе кровавый грим, имитируя ранение в грудь, и теперь ждал в гостиной.

Со мной был Гарри. Он надел костюм вампира и скалил длинные клыки, разговаривая с моей сестрой.

— Нервничаешь? — вдруг спросил он, отвлекшись от разговора с Джинни. Сестра стояла с нами и томно выдыхала дым, покуривая игрушечную сигарету. Ее подбородок был измазан в крови, что придало ее образу гармонию с костюмом Гарри.

Я лишь сдавленно сглотнул и кивнул. Где же Гермиона?

Старшекурсники стайками уже покидали гостиную, а она еще не спустилась, что вызывало у меня нешуточное беспокойство. Наконец, когда я в очередной раз огрызнулся на очередную глупую шутку Джинни, она появилась.

Я смог только вовремя закрыть рот. Гермиона спрятала волосы под высоким кивером, хотя беспокойные кудри все равно выбивались наружу, обрамляя ее осунувшееся лицо и едва касаясь обнаженного плеча, глаза были подведены чёрным, а с нижних век по скулам были небрежно размазаны струйки кровавых слез.

Она спускалась по лестнице и с улыбкой смотрела на меня, а я не мог оторвать восхищённого взгляда от обтягивающей юбки и плавно покачивающихся бедер — раз в кои-то веки Гермиона надела туфли на тонких шпильках.

— Гермиона… — неожиданно для себя прохрипел я, но, быстро прочистив горло, договорил: — Ты потрясающе выглядишь!

Девушка смущенно улыбнулась мне и подхватила меня под локоть.

Вчетвером мы отправились в Большой зал.

* * *

Северус

По залу летали горящие свечи, зачарованные куклы-банши, устрашающего вида скелеты и светящиеся тыквы. Паутина свисала с потолка, а оживленные чучела пауков и летучих мышей готовы были вызвать инфаркт у любого, кто приближался к столам с алкоголем, чему немало способствовали призраки, с удовольствием пугавшие студентов. Столы расставили вдоль стен, оставив свободное пространство для танцев. Пунш лился рекой, а закуски услужливые домовики расставили на каждом столе.

Дамблдор почему-то решил, что, назвав банальную вечеринку подростков балом, сможет сделать нынешний Хэллоуин более приличным, чем прошлогодние праздники, но, глядя на короткие платья студенток и боевую раскраску на их лицах, я лишь усмехался.

Музыка гремела на весь зал, грозя вызвать у меня очередной приступ мигрени. В этом году я даже не стал узнавать, что за музыкантов пригласил директор — все равно насладиться вечером мне не удастся.

Зал, окутанный полумраком, постепенно заполнялся старшекурсниками. Кто-то уже пританцовывал, попивая пунш, кто-то жадно накинулся на закуски, но большей частью студенты небольшими компаниями рассредоточились по залу и обсуждали что-то, интересное самим подросткам, время от времени с интересом разглядывая костюмы новоприбывших.

— Северус, не стесняйся! — пытаясь перекричать музыку, обратилась ко мне Трелони, которая нарядилась каким-то известным только ей чудищем, протягивая мне бокал с пуншем.

Беседовать с ней — последнее, чего мне хотелось. Скривившись, я обошёл ее и направился к преподавательскому столу, надеясь в полном одиночестве дождаться конца всего этого балагана.

* * *

Гермиона

Зал был украшен просто великолепно! Не так, конечно, как во время Турнира Трёх волшебников, но масштаб того мероприятия был значительно большим.

Когда мы вошли в зал, студенты в нем кучковались там и сям, а редкие смельчаки отплясывали на танцполе. Дин с Симусом каким-то образом пронесли сюда несколько бутылок огневиски и вина и, весело переглядываясь, разливали алкоголь по стаканам и раздавали однокурсникам.

Спиртное подсунули мне тоже — я, не подозревая того, сделала большой глоток, обрадовавшись, что смогу утолить жажду, но, почувствовав терпкий вкус вина, едва не выплюнула его обратно.

— Симус! — рявкнула я. Тот, не дожидаясь, пока я справлюсь с алкоголем, поспешно ретировался, а мне дорогу загородил Рон.

— Да, ладно, Миона, — состроил умоляющую гримасу друг, — все факультеты сегодня принесли сюда выпивку. Не будем же мы смотреть на них и от зависти пускать слюни?

Мы заспорили. Я никак не хотела сдавать позиций, но, заметив, что Трелони и Стебль танцуют, не слишком уверенно держась на ногах, махнула рукой. Если и преподаватели сегодня решили набраться, то с чего мне, простой старосте, так следить за львятами? В конце концов, малышей здесь нет.

Отмахнувшись от Рона и Гарри, уверявших, что глоточек вина никому не повредит, я залпом допила свое вино, показывая, что уступаю им. В конце концов, мне самой время от времени хотелось напиться!

* * *

— Гермиона! Умоляю тебя, — кричала мне на ухо Джинни, — ответь: вы с Роном уже пара?

Чтобы не надрывать голосовых связок, я молча покачала головой.

— Ты меня удивляешь, подруга! — Джинни явно не понравился мой ответ, но ничего сказать она не успела: появились Гарри и Рон, притащившие очередные порции спиртного, одолженные у Симуса и Дина.

— Это последние, — прокричал Гарри, протягивая Джинни ее стакан.

— Остался ещё огневиски! — крикнул Рон. Я взяла стакан из его рук и сделала жадный глоток. В зале было душно, и я сняла кивер, положив его на соседний столик. Примятые головным убором волосы рассыпались по плечам, и я привычными движениями завязала их в небрежный узел на затылке, облегченно выдохнув: так было гораздо удобнее.

Было приятно потихоньку пьянеть и предаваться меланхолии посреди всеобщего веселья. Время от времени пробираясь в центр зала с друзьями, чтобы потанцевать, я большую часть времени проводила в слежке за объектом моей печали. Темная фигура профессора Снейпа периодически мелькала то тут, то там, безошибочно находя студентов с припрятанным алкоголем, но большую часть времени он проводил в дальнем, самом темном углу. Я практически не отрывала от него взгляда. Выпивка унесла мои разумные мысли куда-то за пределы этого зала, а тексты песен и эмоционально выразительный голос солиста заставляли верить, что именно сегодня все мечты станут реальностью. В какой-то момент мне пришло в голову пригласить Снейпа на медленный танец, и лишь толпа подвыпивших студентов вокруг и уверенность в отказе профессора остановили меня.

Рон что-то рассказывал, склонившись к моему уху, при этом его ладони будто ненароком проходились по моим обнаженным коленкам, а дыхание обжигало кожу на шее. В какой-то момент я плохо расслышала, что он сказал, и обернулась. Он не успел отодвинуться, и теперь его лицо было так близко, словно мы должны были вот-вот поцеловаться. Я испугалась и резко отшатнулась назад, а Рон заметно смутился, но ничего не сказал.

Заиграла медленная композиция, и присутствующие постепенно стали разделяться на пары.

— Это последний танец, Гермиона, — прошептал на ухо Рон, предлагая мне руку, и я с улыбкой приняла приглашение друга.

Мы вышли в центр. Уизли обнял меня за талию и тесно прижал к себе — видимо, ему алкоголь тоже прибавил смелости. Я за этот вечер сильно устала, и моя голова сама собой склонилась к его плечу. Все-таки Рон такой надежный…

И такой родной. Добрый и мягкий, иногда смешной, иногда нелепый, но все-таки свой.

Я улыбнулась своим мыслям, покачиваясь в такт с музыкой. Я чувствовала дыхание Рона на своём затылке, видела, как бьется жилка на его шее, вторя ритму сердца…

— Гермиона, — услышала я его голос над ухом. Он потянулся поцеловать меня, а я не стала отстраняться.

Поцелуй был совсем не таким, как в прошлый раз — более нежным и трогательным. Рон касался моих губ мягко, словно боясь спугнуть.

Я ожидала, что мое сердце забьётся быстрее, как от прикосновений Снейпа во сне…

Рон — тот, кто мне нужен, ведь правда?

Открыв глаза, чтобы убедиться в реальности происходящего, я уперлась взглядом в профессора Снейпа. Он стоял возле стены напротив, заложив руки за спину и, подняв голову, смотрел прямо на нас.

Наши взгляды встретились, и все звуки вокруг вдруг смолкли; в висках возникла резкая боль, а в груди все сжалось. Я слышала только плеск тёмной реки в своём сознании и видела только его…

Резко отпрянув от Рона, я остановилась. Музыка снова гремела в ушах, и я услышала удивленный голос Уизли: он что-то спрашивал, но я не могла ему ответить. Мой взгляд был прикован к лицу Снейпа, который по-прежнему внимательно смотрел на меня. Неужели профессор сейчас использовал легилименцию, или головная боль — просто следствие моего опьянения и усталости?

Мою руку кто-то сжал, и я очнулась. Едва сумев оторвать взгляд от профессора, я обернулась к Рону.

— Гермиона, с тобой все в порядке? — спрашивал меня Рон, беспокойно глядя на меня.

— Да, Рон, — выдавила я, взяв себя в руки. — Я устала и, пожалуй, вернусь в гостиную…

— Я провожу тебя, — отрезал Рон, а я не стала с ним спорить.

Волна странного спокойствия и безразличия накрыла меня, поэтому я пожала плечами в ответ и послушно последовала за другом.

Когда мы уже шли к выходу из зала, я обернулась к Снейпу. Тот провожал нас задумчивым взглядом.

* * *

Северус

Я смотрел на, казалось бы, влюблённую парочку и размышлял о том, в кого же так безответно влюблена мисс Грейнджер. Надо же, она с таким тёплом заглядывает сейчас Рону Уизли в глаза, смеётся его шуткам, позволяет прикасаться к себе, и мистер Уизли явно отвечал ей взаимностью. Да он почти весь вечер не отпускал ее от себя ни на шаг!

Удивительные существа женщины — любят одного, танцуют с другим, страдают из-за третьего…

Солист группы объявил последнюю композицию, и я облегченно вздохнул: неужели этот день скоро закончится?

Я сделал круг по залу, высматривая нарушителей. Пришлось выгнать ещё пару студентов с бутылкой огневиски, торчавшей из зачарованного кармана одного из этих умников.

Взгляд мой упал на целующуюся пару на танцполе, а я не сразу узнал мисс Грейнджер — на ней не было ее кивера. Но тут они в танце повернулись таким образом, что я увидел ее лицо. Разве молодые девушки целуются, нахмурившись? Что-то не так… Грейнджер, до того всем телом прильнувшая к своему партнеру, в какой-то момент застыла и открыла глаза. Я ощутил на себе ее взгляд и, не удержавшись, нырнул в ее сознание. Мне было любопытно: мистер Уизли — тот, из-за кого патронус девушки начать менять свою форму? Может, он и есть та самая безответная любовь гриффиндорки? Если теперь он ответил ей взаимностью, для неё все изменится к лучшему.

Течение чёрной реки в сознании Грейнджер оставалось ровным и спокойным, тоска по-прежнему сочилась из каждой капли чёрной воды, но блики неожиданно стали ярче, освещая ее разум той самой надеждой. Я не стал дальше углубляться в ее иллюзии — мне хватило увиденного, чтобы понять, что Грейнджер не влюблена в Рона Уизли.

Девушка резко отпрянула от рыжего парня, продолжая с каким-то испугом смотреть на меня. Я незаметно выскользнул из ее сознания, но взгляда не отвёл. Грейнджер буквально излучала сомнение и беспокойство. Неужели она что-то заподозрила? Заметив, что Уизли отвлёк девушку, я передал Грейнджер немного собственного спокойствия — совсем чуть-чуть, просто для того, чтобы она приятно провела вечер и не изводила себя глупыми мыслями.

* * *

Рон

В гостиной Гриффиндора Гермиона упала на диван и, скинув туфли на ковёр, поджала под себя ноги. Она тяжело дышала, а кожа на ее шее и плече покрылась мурашками, словно девушка замёрзла. Я взмахнул палочкой, раздув пламя в камине. Горячий воздух постепенно наполнил комнату, и я скинул свой доломан, бросив его в соседнее кресло.

— Ты как? — спросил я, опустившись перед ней на корточки, взял ее руку в свою и провел большим пальцем по тыльной стороне хрупкой ладони.

— Все хорошо, Рон, — улыбнулась она. — Честно.

Я с сомнением посмотрел на неё.

— В зале… — начал было я, но она меня перебила:

— Просто голова закружилась от духоты, — она говорила медленно, словно сдерживая раздражение. В ее глазах танцевал огонь, а лицо — бледное, с кровавыми подтеками и размазавшейся тушью под глазами, — казалось неживым.

— Как знаешь, — спорить с ней не стоило: Гермиона, если не захочет, ничего не расскажет. — Тебе не холодно?

Бросив на меня короткий взгляд, она, помедлив, все же кивнула. Я поднялся и сел рядом с ней, обняв девушку за плечи и прижав ее к себе. Гермиона вдруг спрятала лицо у меня на плече и тихо всхлипнула. Ее плечи затряслись, а тонкие руки обхватили меня поперек туловища.

— Гермиона…

— Не сейчас, Рон. Не сейчас…

Гермиона

Приближались рождественские каникулы. Я дала Рону согласие встречаться с ним — раз уж надеяться на ответные чувства профессора Снейпа бессмысленно, то я недолго сомневалась в выборе. Так же, как любая другая девушка моего возраста, я просто хотела чувствовать себя любимой и нужной.

В нашей дружбе, тем не менее, мало что изменилось: мы целовались, обнимались, чаще прикасались друг к другу, и Рон всегда был мил и нежен со мной. Разве что регулярные встречи "Клуба Слизней" раздражали его, потому что Кормак Маклагген на этих встречах постоянно пытался заговорить со мной и пригласить на свидание. Мне льстило подобное внимание, хотя сам по себе Маклагген был все же неприятен: несмотря на привлекательную внешность, он был крайне самолюбив и заносчив, вдобавок не понимал отказа — собственно, как и Рон иногда.

Теперь Рон на всех уроках садился рядом со мной — кроме как на дополнительных занятиях, конечно. И все бы ничего, если бы не его вредная привычка комментировать слова преподавателей — меня это немного раздражало.

Занятия со Снейпом продолжались, но мне стало казаться, что профессор специально щадит меня. Он ни разу даже не попытался разбить мою сферу — лишь проверял иллюзию реки и давал рекомендации по улучшению защиты, и время от времени просил показать ему какое-нибудь воспоминание из детства — какую-нибудь мелочь, и исключительно для практики, говоря, что мне нужно научиться самой «подавать» картинки из прошлого легилименту. Таким образом я могла сама решать, что ему стоит видеть, а что нет.

Сегодня профессор Снейп собирался объяснить, как менять структуру воспоминаний, подменяя ложными образами реальные. Он предупредил меня об этом заранее, посоветовав подготовить несколько фальшивых деталей для тех воспоминаний, которые он видел прежде.

Я все никак не решалась просить профессора научить меня легилименции, поэтому попросила у Гарри мантию-невидимку и, позабыв про угрызения совести, проникла в Запретную секцию. Взяв там три книги по ментальной магии, я погрузилась в чтение. Про окклюменцию информации было всего ничего, а вот о легилименции пусть немного, но все же побольше. Ничего особенного: произносишь заклинание, находишь лазейку и проникаешь. Со слов автора, самая сложная задача, стоящая перед легилиментом — найти нужное воспоминание и противостоять окклюменту одновременно.

Практиковаться в легилименции мне было не на ком, потому что рисковать разумом Гарри и Рона я не собиралась даже ради оттачивания их способностей в окклюменции, но в будущем это было бы весьма полезно, тем более если в руках Ордена окажется пленный Пожиратель смерти.

Я шла в кабинет Снейпа, как в одном из темных переходов кто-то сильно толкнул меня в плечо. Практически отлетев к стене, я в бешенстве оглянулась.

Малфой, шедший впереди своей шайки, лишь слегка повернул ко мне голову и ядовито ухмыльнулся.

— Поаккуратнее, Малфой! — выкрикнула я: сегодня у меня не было настроения игнорировать его выходку. Он, кажется, в последнее время нас не трогал, но, увидев меня одну, похоже, не сдержался.

— А то что, Грейнджер? — бросил он, даже не обернувшись.

— Десять баллов со Слизерина за грубое отношение к старосте, Малфой! — мои слова заставили белобрысого слизеринца резко остановиться. Обернувшись ко мне, он лишь рассмеялся:

— Но-но, Грейнджер, — шагнув ко мне, он высокомерно изогнул брови и нагло оскалился. — Не заставляй меня снимать с тебя баллы за чистоту крови…

Он не произнёс этого слова вслух, но тут я сорвалась — прямо не знаю, что на меня нашло, но что-то щелкнуло в голове, заставив воспользоваться тем, что Малфой стоял рядом и с ненавистью смотрел мне в глаза. Я подняла свою палочку и тихо произнесла:

— Легилименс.

Обрывки его воспоминаний бешеным потоком замелькали перед глазами, но я искала то, что было связано с Выручай-комнатой. Он часто прятался в ней, по словам Гарри… Вот оно! Усилием воли заставив картинки перед глазами остановиться, я увидела, как Драко подходит к какому-то шкафу, украшенному тонкой резьбой, и открывает дверцу…

— Прочь! — прокричал Малфой, и меня выбросило из его сознания.

Мощным толчком меня отбросило к стене, выбив дух, затылок прошила острая боль, и на какое-то время я растерялась. Придя в себя, я подняла взгляд на Малфоя. Он стоял передо мной, согнувшись пополам, и тяжело дышал.

— Мерзкая грязнокровка, что ты сделала? — с отвращением выплюнул он. А я с ужасом ощущала, как он возводит вокруг себя мощную защиту.

Неужели Малфой владеет окклюменцией, да ещё и такой мощной?! Это Снейп его обучал?

Я сжалась, глядя, как Драко выпрямляется и, медленно подходя ко мне, поднимает палочку. Я зажмурилась.

— Кру…

— Экспеллиармус! — низкий голос Снейпа раздался прямо над головой. Открыв глаза, я увидела обезоруженного Малфоя и прижавшихся к дальней стене Крэбба и Гойла. Профессор Снейп стоял рядом со мной и прожигал взглядом Драко.

— Пятьдесят баллов со Слизерина, мистер Малфой, — прорычал он. — И запрет на посещение Хогсмида до конца рождественских каникул!

Мне показалось, что я слышу скрип зубов Малфоя. Тот явно хотел поспорить с деканом, однако лишь молча кивнул, бросил на меня злобный взгляд и, развернувшись на каблуках, пошел прочь. Крэбб и Гойл, перебивая друг друга, извинились перед Снейпом и заторопились следом за блондином.

Я встала и перевела дух, готовясь принять наказание от профессора.

Но Снейп не сказал ни слова, лишь ушел в свой кабинет, оставив дверь открытой, словно приглашение зайти.

Да, я ведь опоздала на занятие…

* * *

Северус

Глупая, наглая девчонка — решила ударить Драко без предупреждения?! И Малфой хорош — ослабил защиту, думая, что я один в школе владею легилименцией!

Что успела увидеть гриффиндорка — узнала ли она о задании лорда и о моей помощи Малфою? Это могло спутать наши с директором планы!

— Профессор… — жалобно произнесла девушка. Я обернулся к ней и взмахом руки захлопнул дверь. Грейнджер испуганно вздрогнула.

Кивнув ей на кресло, я отошёл к окну.

— До этого момента, мисс Грейнджер, я был осторожен с вами, полагая, что вы со всей серьезностью относитесь к ментальной магии, — каждым своим словом я стремился показать девушке своё пренебрежение к ней. — Однако сейчас я вижу, как именно вы используете полученные знания…

Я почувствовал, что Грейнджер прячет свою растерянность в сферу.

— …и раз уж вы решили, что достаточно сильны в легилименции, — продолжил я, глядя на птиц, взлетающих над кронами деревьев Запретного леса, — чтоб из праздного любопытства рисковать здоровьем одного из учеников, то сегодня мы проверим ваши способности.

Грейнджер поежилась — она явно не понимала, что я имею в виду.

— Вы подготовили ложные воспоминания? — спросил я, не поворачиваясь к ней. Сегодня я покажу ей настоящую легилименцию во всей красе.

— Но, профессор… — начала она.

Я не стал ждать, пока она договорит, не стал предупреждать, произнося заклинание вслух. Я ворвался в ее голову без приглашения, разбивая защиту на мелкие осколки.

Девушка автоматически направила на меня свою реку, защищаясь. Но я игнорировал течение, бурлящее вокруг, и устремился вперед. Вороны, бросившиеся ко мне, пронзительно закричали. Усилием воли я ломал их крылья прямо в полёте и с жестоким наслаждением наблюдал, как птицы, неестественно выгибаясь, падают в тёмную воду.

Мне до скрежета зубовного хотелось показать гриффиндорке, насколько ничтожны ее щиты против опытного легилимента.

Я разрывал иллюзию Грейнджер, словно паутину, преграждавшую мне путь. Девушка всеми силами пыталась меня изгнать из своего разума, но я игнорировал эти жалкие попытки, даже не нанося ей ответных ударов.

Вот оно… воспоминание из Выручай-комнаты, которое Грейнджер украла у Драко — ничего особенного, всего лишь шкаф…

Я уже хотел покинуть сознание девушки, как вдруг что-то внутри сферы привлекло мое внимание.

Перед глазами возник отрывок из воспоминания девушки…

Она полулежала в просторной ванне, окружённая воздушной мыльной пеной, от горячей воды поднимался пар. Резко откинув голову на бортик, девушка прикрыла глаза и громко застонала.

— Северус… — сорвалось с ее губ.

Я не успел даже удивиться картине, представшей моим глазам, как меня вытолкнуло из сознания Грейнджер.

* * *

Гребаный тролль, что это я сейчас видел?! Я не знаю никого, кто носил бы такое же имя…

Я по-прежнему стоял у окна, тяжело дыша. Чтобы не упасть, пришлось облокотиться руками о подоконник.

Краем глаза я видел, что Грейнджер съежилась в кресле и испуганно смотрит на меня. От неё исходил дикий, животный страх, и скрыть его она даже не пыталась.

Я сжал челюсти и медленно втянул воздух через нос.

Мерлин, я просто хотел поставить зазнавшуюся Грейнджер на место, напугать ее, показав, насколько незначительны ее успехи в окклюменции, а девчонка испугалась и решила спрятать самое неловкое воспоминание обо мне, будто я ее не предупреждал, что таким образом она лишь выставит его напоказ... И я заметил твой стыд, Грейнджер, услышал твой голос, рассмотрел твоё лицо!

Это всего лишь воспоминания... До чего ты дожил, Северус Снейп?

Оттолкнувшись от подоконника, я выпрямился, расправил плечи и заложил руки за спину, по-прежнему не поворачиваясь к Грейнджер.

— Что это было? — произнёс я. Мне хотелось услышать версию Грейнджер. Может, случится чудо, и она расскажет про какого-нибудь паренька, моего тезку?

— Ничего особенного, профессор, — помедлив, тихо ответила девушка.

Я обернулся к ней.

— Конкретнее, мисс Грейнджер!

— Это просто…

— Чьё имя вы называли? — прорычал я. Скажи, что это просто совпадение, Грейнджер, ну же!

Девушка молчала. Я шагнул в ее сторону и замер возле ее кресла.

— Кого вы имели в виду в своем воспоминании? — руками я упёрся в подлокотники кресла, не давая девчонке шанса сбежать. Грейнджер опустила глаза, глядя, похоже, на пуговицы моего сюртука, а я ждал ответа.

Напряжение висело в воздухе, позволяя мне слышать ее взволнованное дыхание и ощущать биение собственного сердца.

Мне нужен твой ответ, Грейнджер — что твои мысли были вовсе не обо мне!

— О вас, — сдавленно прошептала девушка, закрывая покрасневшие от слез глаза. Ее слова показались мне издевкой.

— Какая глупость! Вы шутить со мной вздумали, мисс Грейнджер? — едва слышно прошипел я. Хотелось взорваться, выставить девушку вон и притвориться, что ничего не случилось.

Грейнджер гордо вскинула голову: ее глаза цвета карамели были полны слез, но при этом горели озлобленной решимостью.

— Скорее, пошутили надо мной, профессор, — играя желваками, выдавила она. — И расплачиваться тоже мне — можете на этот счет не беспокоиться, сэр.

Выделив последнее слово, девушка с силой столкнула мою руку с кресла и вскочила на ноги.

— Что вы хотели услышать? — голос девушки сорвался, она смотрела на меня с обидой и злостью. — Вас, профессор, мои чувства не потревожат!

— Сам факт того, КАК вы обо мне думаете, уже вызывает у меня беспокойство, мисс Грейнджер! — мы стояли непозволительно близко друг к другу, и я ощущал желание увеличить дистанцию, но упрямо не двигался с места.

— Это не мой выбор, профессор Снейп! — выкрикнула она. — Но это есть, хотите вы того или нет!

Я стоял, словно громом поражённый, не зная, что ответить… Не зная, что думать и как отреагировать. Я отступил, освобождая ей путь к выходу.

— Вам пора, мисс Грейнджер, — произнёс я, отворачиваясь от неё.

Несколько секунд тишины, и вот они, девять быстрых звуков каблука — ее шаги до двери.

Дверь хлопнула — она ушла.

Это все похоже на какой-то бредовый сон, а я никак не могу проснуться.

* * *

Гермиона

Я влетела в гостиную. Рон, в ожидании моего возвращения, мирно дремал на диване. Увидев его, я едва не расплакалась. Милый Рон!

Хотелось разбудить его и найти утешение в его объятиях, но я посчитала себя выше этого и, к тому же, это будет несправедливым по отношению к нему.

Снейп увидел мое самое постыдное воспоминание, а я даже не поняла, как он отнесся к моим чувствам к нему — разозлился или просто глазам своим не поверил?

Я была слишком обескуражена случившимся и была в полной растерянности. В кабинете Снейпа я автоматически защищала свои чувства к нему, но сейчас, наедине сама с собой, окончательно запуталась.

Как глупо получилось! Не так я представляла признание Снейпу в любви… да я его вообще не представляла, и не собиралась признаваться в этом никогда! Этому чувству со временем следовало стать забытым, а теперь… теперь Снейп знает о моей любви к нему. И как мне дальше себя вести? Как мне в глаза ему смотреть?

И как мне глядеть в глаза Рону, которого я пообещала себе полюбить всей душой?

Северус

— Почему ты так злишься на девочку? — взглянул на меня из-под очков Дамблдор.

Он сидел в кресле напротив, хитро щурился и рассасывал леденец во рту, звучно причмокивая. Я с раздражением кривился каждый раз, как конфета, перекатываясь, стучала о зубы старика. Сегодня Дамблдор был в хорошем настроении — новое зелье, сваренное мной, значительно облегчило боль от проклятия, и теперь директор с удовольствием вернулся к столь любимому им плетению интриг.

— Девушкам в таком возрасте свойственно влюбляться и, случается, что в собственного учителя, — мягко улыбнулся директор. — Тем более, что мисс Грейнджер достаточно взрослая, чтобы фантазировать о ком-нибудь в какой угодно форме. Меня удивляет, что ты хочешь прекратить с ней занятия из-за такой ерунды.

Я едва слышно скрипнул зубами. Я долго скрывал от Альбуса истинную причину отказа от дальнейшего обучения Грейнджер, но старик в свойственной ему вежливой манере все же довёл меня до белого каления. Я искренне полагал, что, осознав всю опасность бурливших в девушке чувств, Дамблдор согласится со мной и возьмется лично обучать ее или, на худой конец, Поттера.

Но Альбус лишь с деланным удивлением приподнял кустистые брови.

— Я не понимаю, зачем потворствовать этой глупой влюбленности? — казалось, мои зубы уже начали стираться друг об друга от силы, с которой я их сжимал и, видимо, именно поэтому мой голос звучал так скрипуче.

— Любовь — прекрасное чувство, Северус. Она может спасти нас тогда, когда магия оказывается бессильной, — с важным видом сказал директор. Я лишь закатил глаза в ответ на его очередное высокопарное изречение.

— Или убить, завлекая в ловушку! — перед глазами возник образ Лили, но усилием воли я изгнал его из своей головы. — Более того — представь, что будет с мисс Грейнджер, когда мне придётся убить тебя? Она слишком молода, чтобы таким образом терять веру в людей! А если она решит отомстить и сама полезет на рожон? Лучше уж сейчас избавить ее от этих чувств!

Я говорил, чувствуя, как во мне сердце обрывается: однажды я предал доверие, и по сей день расплачиваюсь за это. Чем ближе ко мне приближаются люди, тем большей опасности они себя подвергают.

— Разве я многого прошу? Не взваливайте на меня ответственность еще за одну разбитую жизнь!

Альбус посмотрел на меня, словно на неразумное дитя.

— Мисс Грейнджер более рассудительна, чем ты думаешь…

— Я буду вынужден причинять ей боль снова и снова, пока Темный лорд не избавится от меня! — перебил его я, не желая слушать этот бред.

— Но, Северус, — голос Дамблдора звучал слишком снисходительно, — эти занятия нужны, в первую очередь, тебе самому.

Я лишь выразительно изогнул брови, опасаясь, не свихнулся ли старик окончательно.

— Альбус, видимо, проклятье задело не только твоё тело, но и разум, — выдавил я.

Почти каждая встреча с Дамблдором буквально выворачивала меня наизнанку — я не понимал, что мне делать: злиться на старика, пожалеть его или посмеяться над ним?

— Доверься мне, Северус, — директор проигнорировал мои слова, — настанет время, когда ты будешь признателен мисс Грейнджер за ее чувства и веру в тебя. А если повезёт, то она сможет вернуть тебе доброе имя и восстановить репутацию в магическом обществе после победы над Томом.

Все во мне вздрогнуло от отвращения: я не собирался манипулировать наивностью юной гриффиндорки ради того, чтобы обелить себя! Тем более, что я не планировал пережить эту войну…

— Ты просто смешон со своими фантазиями, — пробурчал я, понимая, что спорить с Дамблдором бессмысленно, и отвёл глаза, признавая своё поражение. Придется самому избавляться от влюбленности Грейнджер, да надеяться на скоротечность чувств, присущих ее возрасту.

* * *

Гермиона

Это были мои худшие две недели в Хогвартсе! С чего бы начать?

Вначале Дамблдор куда-то исчез, оставив раздражённого Гарри в неизвестности. Затем Джинни, которая постоянно была в плохом настроении, начала срываться на всех подряд. Понять ее было можно: подруга вынуждена была молча глядеть на то, как свихнувшаяся Ромильда Вейн постоянно пытается исподтишка напоить Поттера любовным зельем — тут любая бы сорвалась.

С Роном мы поругались… впрочем, в глубине души я почувствовала некоторое облегчение, потому что больше не испытывала чувства вины перед ним за тайные мысли о профессоре Снейпе.

Повздорили мы из-за мелочи — даже и не помню точно, из-за какой, но ссора разрослась, как снежный ком, до взаимных оскорблений и упоминания всех прежних ошибок и промахов. Несомненный минус конфликтов между друзьями — вы знаете друг о друге слишком много.

В итоге я вновь стала одиночкой, а Рон, желая мне отомстить, начал отвечать взаимностью на знаки внимания Лаванды Браун.

Наши регулярные перепалки не мог прекратить даже Гарри: ему приходилось общаться с нами поочередно, чтобы не накалять и без того напряженную атмосферу. Впрочем, Рон вечно ходил в обнимку со своей новой пассией и явно не страдал от одиночества.

Больше всего меня угнетало отношение ко мне профессора Снейпа — он словно задался целью сделать все для того, чтобы я возненавидела его. Регулярные, прежде просто язвительные комментарии на уроках стали ядовитыми и унизительными, ледяное хладнокровие на занятиях окклюменцией усугубилось постоянными придирками и явно завышенными требованиями. Я возвращалась в гостиную настолько уставшей, что с трудом соображала, где моя спальня. Головная боль от частых вторжений в сознание стала почти привычной, а аппетит из-за всех этих перипетий и вовсе пропал.

Теперь я буквально заставляла себя есть, попросту запихивая в себя пищу, и ежедневно отказывалась от ужина.

Малфой меня, к слову, не трогал и о случившемся не вспоминал, но я постоянно ловила на себе его злобные взгляды, что отнюдь не улучшало моего настроения.

Мы с Гарри все ещё пытались разгадать загадку посещений Малфоем Выручай-комнаты, и даже наведались туда пару раз. Но шкаф из воспоминаний Драко выглядел вполне обычно, лишь слабо отдавая старой и повреждённой магией.

Сегодня, перерыв библиотеку в поисках сведений о магической мебели, я сложила книги, которые не успела прочитать и, наколдовав Темпус, торопливо засобиралась на занятия к Снейпу.

Войдя в класс, я устало бросила школьную сумку на пол и уселась в кресло, которое привычно приготовил мне профессор. День выдался сложным и утомительным, держать защиту сил попросту не осталось, но я не могла себе позволить сдаться и признать своё поражение.

Снейп стоял в другом конце кабинета. Коротко взглянув на меня, он снова отвернулся к окну. Профессор больше не использовал зрительного контакта со мной при легилименции и практически не приближался, сохраняя между нами дистанцию. Похоже, после увиденной им сцены в ванной, я до сих пор вызывала у него отвращение…

Привычно спрятав свои чувства и мысли в сферу, я поставила защиту и принялась ждать вторжения в разум.

Профессор Снейп стоял ко мне боком, рассматривая что-то за окном, и молчал. В какой-то момент я решила, что должна сообщить ему, что готова, но тут же ощутила ласковое прикосновение магии к моему лбу и вискам. Приятный холодок пробежал по коже, и я невольно вздрогнула.

Что это? По ощущениям было похоже на диагностическое заклинание мадам Помфри. Неужели Снейп решил узнать о моем самочувствии?

Внезапный хлопок заставил меня вздрогнуть. Домовик, возникший возле Снейпа, низко поклонился, профессор что-то тихо сказал ему, и тот тут же исчез.

Не сказав ни слова, профессор повернулся ко мне и быстрым движением извлек волшебную палочку из рукава.

Пока я пыталась сообразить, что происходит, Снейп подхватил с кафедры одну из колб с зельями и стремительно зашагал ко мне, одновременно взмахивая палочкой. Одну из отодвинутых к стене кабинета парт он перенёс и поставил передо мной, еще один взмах — и парта превратилась в небольшой круглый стол. Снейп трансфигурировал себе ещё одно кресло и, спрятав палочку, сел напротив.

— Простите, профессор, что происходит? — не выдержала я, когда он поставил на стол флакон с бодрящим зельем и небрежно подтолкнул его ко мне.

— Выпейте, — коротко бросил он, впервые за это время глядя на меня. Я послушалась. Меня ужасно смущало, что он так внимательно изучает мое лицо и плечи; его взгляд переместился на руки и тут же опустился к ногам.

Стоило мне поставить пустой флакон на стол, как он исчез, и на его месте возникла тарелка с бутербродами и большая чашка горячего бульона. Я непонимающе уставилась на профессора.

— Приступайте, мисс Грейнджер, — махнул он в сторону стола. Взглянув на бутерброды, я слегка нахмурилась:

— Спасибо, профессор, но я не голодна.

— Не заставляйте меня применять магию, мисс Грейнджер, — ледяной тон его голоса говорил о том, что он исполнит угрозу в случае моего отказа. Но я не была бы собой, если бы просто подчинилась ему. Я сложила руки на груди и откинулась назад, сверля профессора взглядом.

— Не стоит на меня так смотреть, — фыркнул Снейп, насмешливо кривя губы. — Если бы вы нормально питались, то были бы сейчас в состоянии заниматься окклюменцией, но травмировать и без того обессилевшего ученика не входит в мои планы.

Я вспыхнула: «Ах так! Можно подумать, не из-за вашего поведения у меня пропал аппетит!». Конечно, эти мысли я спрятала в сферу…

Бросив на Снейпа недовольный взгляд, я все же взяла бутерброд с тарелки и нехотя откусила от него.

— Пока вы едите, выслушайте меня, мисс Грейнджер, — Снейп слегка подался вперёд.

— Я не желаю знать, что происходит в вашей личной жизни и в вашей голове, но я вынужден регулярно просматривать ваши воспоминания, — он говорил тихо и медленно, несмотря на свой грозный вид. — Так же, как и вы, я сейчас в такой ситуации, когда необходимо совершать определенные поступки вне зависимости от личных желаний. Несмотря на вашу молодость, вскоре вам придется поступать исключительно правильно, игнорируя всякие личные «хочу».

— А кто решает, что правильно, а что — нет? — вставила я, просто желая досадить Снейпу.

Темные глаза мужчины на мгновение гневно блеснули, он помолчал, но затем произнёс:

— Исход, мисс Грейнджер, — откинувшись назад, Снейп окинул меня задумчивым взглядом. — Исход решает все.

Я задумалась.

— Но как понять, каким будет этот исход?

— Я думал, что вы окажетесь сообразительнее, — хмыкнул он. — Ваш выбор определит его.

— Но ведь это замкнутый круг! — от его замечания я вспыхнула.

— Жизни вообще присуща цикличность. Спросите себя, какой разультат вам требуется, и тогда поймёте, какое решение следует принять, — договорив, он опустил глаза.

Низкий голос профессора звучал прямо-таки гипнотически, иначе почему я снова застыла, внимательно рассматривая его?

Мысленно обругав себя, я поспешно схватила чашку с бульоном и сделала глоток.

Снейп молчал. Его взгляд все ещё был отсутствующим, а лицо оставалось непроницаемым. Он ожидал от меня какого-то ответа или просто погрузился в свои размышления?

Выпив половину бульона и осилив ещё один бутерброд, я решилась задать главный для меня вопрос:

— Профессор, вы ведь иногда помогаете кому-то, но скрываете это… Почему? Вам стыдно за свой выбор?

Снейп удивлённо посмотрел на меня. Вдруг его губ коснулась едва заметная улыбка, смягчив острые черты лица, и от изумления чашка едва не выскользнула у меня из рук.

— Вы ошибаетесь, если думаете, что мне не безразлично, оценят мои поступки или нет, — мягко произнёс он. — Я просто не кричу о том, что делаю, на каждом шагу. Согласитесь, в этом есть разница.

Я кивнула, все ещё находясь под впечатлением.

— А что насчёт моих чувств к вам? Я ведь ничего не ждала взамен, но вы так разозлились… Чего вы добиваетесь своей жесткостью, если это только МОЙ выбор, и исход тоже будет только МОИМ? — вырвалось у меня.

Ну и дура же ты, Гермиона! Кому понравится, что о нем тайно фантазируют в ванной?! Идиотка!

Я видела, как нахмурился Снейп, внимательно глядя мне в глаза.

— Ваш вопрос глуп и неуместен, мисс Грейнджер, как и ваши мысли обо мне, — от каждого его слова веяло холодом и настороженностью. — Повторю: мне плевать, как вы относитесь ко мне… Впрочем, подросткам свойственно преувеличивать все, что с ними случается.

— Я не преувеличиваю!..

— Мисс Грейнджер! — его глухой рык прекратил мою возмущенную тираду. Не зная, как ещё выразить своё несогласие с его словами, я громко стукнула чашкой с остатками бульона о столешницу.

Выдержав воспитательную паузу, Снейп снова заговорил спокойно:

— Урока сегодня уже не будет. Больше следите за своим питанием и отдыхом. Если у вас слишком напряженный график, то мы можем сократить занятия, — заметив, что я уже открыла рот, он приподнял руку, останавливая меня.

— Нет смысла истощать себя, мисс Грейнджер, — продолжил профессор, поднимаясь с кресла и отходя к кафедре. — Пока вы просто учитесь, поэтому для вас очень важно иметь силы для самоконтроля. Рисковать будете позже, если придётся.

Он вернулся ко мне и протянул зелье Сна-без-сновидений.

— Выпейте это сегодня, — сказал он, следя, как я забираю прозрачную бутылочку из его рук. Я уже поднялась с кресла и подхватила с пола сумку, как заметила на себе его странный взгляд. Кажется, он хотел сказать что-то ещё, но, передумав, лишь кивнул в ответ на мое прощание.

* * *

Я, не торопясь, шла в гостиную, вспоминая каждую минуту этого странного вечера и чувствуя неловкость за свое поведение. Как можно быть лучшей ученицей школы и при этом так глупо вести себя? Ещё и этот тупой вопрос…

Сегодня он сказал, что ему все равно, как я к нему отношусь. А чего, спрашивается, он так орал, когда впервые увидел то воспоминание?

О Мерлин! Гермиона, очнись!

Совершенно очевидно, что ему это все неприятно!

А банальная вежливость не всегда лицемерна.

Но вот его странные речи о том, что придется выбрать то, что правильно, и идти против своих желаний… Так, я подумаю об этом завтра — сегодня у меня нет сил.

Я завернула за угол, подходя к башне Гриффиндора, как внезапно почувствовала сильную слабость, перед глазами потемнело, а веки отяжелели. Я прислонилась к стене, чтобы не упасть, и почувствовала, как меня подхватили под руки и куда-то потащили. Сознание померкло, и я погрузилась в темноту.

Гарри

Поцеловав меня на прощание, Джинни ушла в свою спальню. Я остался в гостиной — мне нужно было закончить эссе по травологии. Рядом на столе лежала раскрытая карта Мародеров, и я время от времени заглядывал в неё, проверяя, где находится Малфой, но карта показывала, что он рыщет со своими дружками по коридорам замка. Продолжая следить за ним, я успокаивал себя тем, что, по крайней мере, могу контролировать передвижения этого скользкого типа. Я был уверен в том, что Малфой — Пожиратель смерти, и хотел дождаться момента, когда он покинет Хогвартс, следуя зову своего повелителя.

Когда я в очередной раз бросил взгляд на карту, то заметил точку с подписью "Гермиона": она выходила из кабинета Снейпа.

Скоро она появится здесь. Прекрасно — я как раз хотел поговорить с ней о Роне.

Наш друг очень переживал из-за их ссоры, но, поскольку он был упрямым и самолюбивым ослом, которого Гермиона сумела задеть за живое, однажды сказав, что Крам был куда более внимательным и относился к ней с большим уважением. Они до сих пор писали друг другу письма, а на требование Рона прекратить переписку с болгарином Гермиона ответила грубым отказом.

Начав встречаться с Лавандой, Рон думал, что Гермиона станет его ревновать, однако при виде обжиманий этой парочки подруга лишь кривилась, отворачиваясь от них. Казалось, Гермиона замкнулась в себе, с головой погрузившись в учебу и дополнительные занятия, все свободное время проводила в библиотеке и практически ни с кем не общалась.

Я сложил карту Мародеров в сумку вместе с учебниками, оставив на столе только с таким трудом написанное только что эссе. Следовало дождаться, пока высохнут чернила, и перечитать его, чтобы не пропустить явных ляпов.

* * *

С того момента, как я увидел точку с именем Гермионы, прошло примерно полчаса, но в гостиной она так и не появилась. Может, ей понадобилось в туалет по дороге?

Глаза уже буквально слипались, и я снова достал карту, чтобы убедиться, что она уже рядом.

Я нашёл ее точку не сразу: имя Гермионы отображалось в нише в одном из коридоров недалеко отсюда, причем она неподвижно стояла возле стены, а поблизости никого не было. Странно… отбой был минут десять назад, а Гермиона едва ли стала бы задерживаться в коридоре без уважительной причины, тем более что на этой неделе дежурство у нее уже было…

Я вскочил с места, вытащил из сумки мантию-невидимку и практически выбежал из гостиной.

* * *

Я нашёл эту нишу только благодаря карте, которую взял с собой. Гермиона неподвижно лежала на каменном полу вниз лицом. Я испугался, сбросил мантию-невидимку, подбежал к подруге и упал возле нее на колени. Аккуратно перевернув Гермиону, я положил ее голову на колени и наклонился к ее груди. Слава Мерлину, сердце билось!

Я зажег Люмос и убедился, что никаких ран, синяков и внешних признаков борьбы у нее нет — выглядело все так, словно Гермиона просто уснула прямо в нише…

— Энервейт! — прошептал я, направляя палочку на подругу.

* * *

Гермиона

— Я уверен, что это был Малфой! — повторял Гарри.

Мы только вернулись от мадам Помфри — пришлось наврать ей, что я потеряла сознание и теперь плохо себя чувствую. Мадам Помфри быстро наложила диагностические чары и сказала, что видит только сильное истощение, причем как магическое, так и физическое.

Войдя в гостиную, мы уселись на ковер перед камином и ещё раз проверили мои вещи. Ничего не пропало, и на мне ни царапины… Это выглядело странным, хотя сама я была рада, что обошлась только незапланированным сном.

Гарри полагал, что это сделал Малфой.

— А зачем ему могло понадобиться накладывать на меня чары сна — чтобы уложить спать в нише в коридоре? — с сомнением произнесла я. В то, что Малфой мог поступить, верилось с трудом.

— Не знаю, но, возможно, он просто не успел… может, его кто-то спугнул, — гнул свою линию Гарри.

Задумавшись, он запустил руку в волосы, в затруднении почесывая затылок; затем его брови поднялись, а лицо осветилось:

— Он хотел тебя напугать, показать, что в любой момент может тебе навредить!

Это было похоже на правду, но что-то не давало мне покоя.

— Подожди, Гарри, — я стала размышлять вслух, — но разве Малфой не постарался бы намекнуть, что именно ОН меня усыпил? Разумеется, он был и остается скользким типом, но нападал он всегда открыто.

Гарри, сидевший напротив меня, упрямо качал головой, отметая мои доводы, и, тяжело вздохнув, я закрыла лицо руками. Усталость вылилась в итоге в сильную головную боль, и единственное, чего мне хотелось — лечь спать и проснуться годика через три.

— Давай обсудим все завтра, — вдруг сказал Гарри, встав и подойдя ко мне. — Тебе нужно отдохнуть.

— Спасибо, Гарри, — улыбнулась я в ответ. — И за то, что нашёл меня…

— Мне, как обычно, просто повезло, — смутился тот и подал мне руку, помогая подняться.

* * *

Северус

Темные воды бурным потоком проносились передо мной. Я сидел на берегу и глядел на реку. На душе было спокойно, пусть и несколько грустно. Любуясь проплывающими тучами над головой, я слушал глухое карканье воронов, диссонировавшее с монотонным шумом бурлящей реки.

— Северус…

Я вздрогнул и оглянулся. За моей спиной стояла Лили Эванс, которая, как и я несколькими минутами ранее, глядела на реку.

— Лили? — с удивлением сказал я, но она, будто не услышав, медленно пошла к реке. Острые камни ранили ее босые ступни, а холодный ветер трепал подол длинного светлого платья.

— Лили, — снова позвал я и поднялся на ноги. — Что ты делаешь?

Даже не обернувшись на мой голос, она вошла в воду.

— Лили! — крикнул я и бросился к девушке.

Она с трудом двигалась поперек течения, и я почти догнал ее, когда Лили обернулась ко мне. Вода доходила ей до пояса, и она дрожала от холода, но ее взгляд был полон решимости, а губы плотно сжаты.

— Лили, возьми меня за руку! — стараясь перекричать шум воды, я протянул ей руку. Река словно обезумела, не давая сделать дальше ни шагу: я с трудом мог стоять на месте, чувствуя, как мои ноги скользят по дну.

Лили улыбнулась мне уголками губ и, раскинув руки, откинулась назад.

— Лили! — заорал я при виде того, как бурное течение реки уносит ее. С силой оттолкнувшись от дна, я прыгнул следом за ней и нырнул.

Барахтаясь в вязких волнах, я плыл за ней, но из-за темной воды толком не понимал, в какую сторону двигаюсь. Река тянула меня на дно, словно загоняя в ловушку, и я почувствовал, что начинаю задыхаться…

Наконец что-то твёрдое коснулось моих пальцев. Рука Лили! Я на ощупь ухватил ее за запястье и потянул к себе. Одной рукой прижав к себе хрупкое тело девушки, я устремился вверх, к поверхности воды.

Вынырнув и жадно глотая воздух, я изо всех сил стал грести к берегу, таща на себе Лили. Волосы девушки потемнели от влаги и облепили её лицо, а кожа побледнела и на ощупь казалась совсем ледяной. Я боялся, что не успею ее спасти.

Уложив Лили на камни, я достал палочку и дрожащими руками убрал волосы с ее лица.

Каково же было мое удивление, когда я увидел, что вытащил из реки вовсе не Лили… Лицо Гермионы Грейнджер, мертвенно-бледное, с посиневшими губами, ужаснуло меня.

Я растерялся. Где-то в реке тонула Лили, передо мной лежала полумертвая студентка, и обеим требовалась моя помощь. Что же мне делать?

Я бросил взгляд на реку, с ужасом понимая, что течение успело далеко унести тело Лили, а найти и спасти её просто невозможно.

Сжав челюсти, я обернулся к Грейнджер и взмахнул палочкой, произнося нужное заклинание. Она не шевелилась, и в какой-то момент я решил, что опоздал и Гермиона умерла у меня на руках…

— Ну, же, Грейнджер, очнись! — прорычал я, повторяя заклинание. — Открой глаза!

Наконец тело девушки дернулось и она резко согнулась, откашливаясь и выплевывая воду. Я держал ее голову приподнятой, чтобы она не подавилась.

Разлепив глаза, Гермиона посмотрела на меня. Она тяжело дышала, от озноба ее всю колотило.

— Северус… — с трудом выдохнула она, благодарно улыбаясь мне.

* * *

Я резко сел на кровати с бешено колотящимся сердцем, тяжело дыша. Перед глазами все ещё стояло бледное лицо Гермионы, а кожа на теле покрылась мурашками при воспоминании о ледяной воде.

— Северус? — услышал я голос Кары. Она приподнялась на локте и с беспокойством смотрела на меня. Я перевел дух и снова лёг, позволив любовнице положить голову мне на плечо.

— Тебя что-то беспокоит? — тихо спросила Кара и провела рукой по моему животу.

— Мне просто приснился кошмар, — помедлив, ответил я, обнимая ее.

— Ты опять звал какую-то Грейнджер…

Голос Кары был печальным. Спрятав лицо на моем плече, она поежилась и крепче прижалась ко мне. Мне стало совестно, что она грустит из-за меня, но утешать Кару я не хотел — мне казалось, что таким образом я внушу ей надежду, а в будущем это причинит ей еще больше страданий.

Поэтому я промолчал, как делал всякий раз, когда мог улучшить наши отношения.

— Я люблю тебя, Северус, — прошептала Кара спустя некоторое время.

* * *

Гермиона

Мы с Гарри сидели в библиотеке и, склонившись над учебниками, тихо переговаривались.

— А я уверен, что это дело рук Малфоя, — упрямо твердил мой друг. — Я поговорю с ним сегодня же!

— Гарри, он пошлёт тебя куда подальше, — фыркнула я, поражаясь прямолинейности друга. — Пока лучше делать вид, что мы ни о чем не догадываемся, и смотреть, что он станет делать дальше.

Подумав, я добавила:

— Если, конечно, мой сон в нише — дело рук Малфоя, в чем я, признаться, сомневаюсь.

Гарри недовольно цокнул языком и закатил глаза. Дописав очередной абзац, он отложил перо и снял очки.

— Кстати, я вчера хотел поговорить с тобой о Роне, — начал он, потирая пальцами переносицу. Я, оторвавшись от учебника, с недоумением подняла брови.

— Тут не о чем говорить, Гарри.

— Нет, есть, — подвинувшись ближе ко мне, он продолжил: — Рон вчера был сам не свой и попросил меня поговорить с тобой. Он хочет помириться, Гермиона, и действительно сожалеет…

Я задумалась. Я тоже скучала по своему другу — мне не хватало его глупых шуток, недовольных комментариев на уроках и бескорыстной поддержки.

— Я тоже хочу помириться, — ответила я.

Заметив, как расплылось в счастливой улыбке лицо Гарри, я поспешила уточнить:

— Но только ради дружбы! Вечером я смогу с ним поговорить.

Гарри с довольным видом кивнул, и мы вернулись к домашней работе.

* * *

После занятия по рунам меня нашел профессор Слизнорт и сообщил о том, что в "Клубе Слизней" перед каникулами состоится рождественская вечеринка, на которую приглашаюсь я и моя пара, если таковая имеется. Поблагодарив профессора, я поспешила в гостиную, чтобы поскорее помириться с Роном. Я не знала, станет ли он встречаться с Лавандой и дальше, и стоит ли предлагать ему пойти со мной на вечеринку, но все равно радовалась скорому примирению — я очень не хотела терять своего рыжего друга.

В гостиной Рона не было, и я удивилась, зная, что тренировка квиддичной команды закончилась еще час назад. Сейчас он, наверное, где-нибудь тискается с Браун…

Мешать им я не собиралась и решила, что найду его позже: сейчас мне следовало закончить эссе для профессора Флитвика к занятию в понедельник и подготовить диаграмму по нумерологии.

Рона я встретила в коридоре перед самым отбоем, возвращаясь из ванны старост.

— Рон! — окликнула я парня, шедшего впереди. Он обернулся, но, увидев меня, злобно скривился и продолжил свой путь. Удивившись, я ускорила шаг.

— Рон, подожди, я хотела поговорить! — я догнала его и встала перед ним. Уизли сверлил меня взглядом, полным отвращения.

— Не о чем нам с тобой разговаривать, — прорычал он, покраснев от злости, — так что отвяжись от меня!

Такой грубости от Рона я не ожидала, и это меня испугало.

— Рон, прости, что наговорила тебе прежде… — начала я, решив, что разберусь с нашей ссорой сегодня же, но тот не дал мне договорить, схватив за плечи и толкнув к стене.

— Я сказал — отвяжись! — рявкнул он мне в лицо.

— Рон, да что с тобой происходит?! — мой голос задрожал, а в затылке вспыхнула боль после удара о каменную стену.

Уизли молча бросил на меня уничтожающий взгляд, развернулся и ушёл.

Я смотрела ему вслед и не могла ничего понять. Хотелось догнать его и выяснить, почему он как с цепи сорвался, но головная боль благоразумно напомнила мне, что сейчас его лучше не трогать…

Что с ним стряслось, в конце-то концов?

Он, конечно, обижался на меня, и периодически мы с ним за это время ругались, но подобной ненависти я ничем не заслужила!

* * *

Выходные порадовали обитателей Хогвартса солнечной погодой и пушистыми хлопьями снега, плавно опускавшимися на землю. А надо мной словно нависли грозовые облака.

Я заставляла себя есть, через силу улыбалась Джинни и лишь пожимала плечами в ответ на предположения Гарри о странном поведении Рона.

Он вовсе перестал меня замечать и даже стал меньше общаться с Гарри. Рядом с рыжим постоянно крутилась Лаванда, то и дело что-то шепча ему на ухо и косо поглядывая на меня.

Урок со Снейпом в субботу вечером стал для меня глотком свежего воздуха: я смогла безукоризненно выдать профессору ложные воспоминания, и более того — я успешно отразила его атаку моей иллюзии и случайно смогла проникнуть в его собственную защиту. Его иллюзией был непроглядный туман, такой серый и плотный, что я не могла различить собственных рук. Я не успела глазом моргнуть, как профессор выгнал меня из своего разума.

Снейп одобрительно хмыкнул, глядя на мое удивление, и скупо похвалил меня, а я готова была пуститься в пляс, услышав его тихое: «Хороший манёвр, мисс Грейнджер».

* * *

В воскресенье я решила доделать задание по оставшимся предметам. Привычно устроившись с учебником на скамейке во внутреннем дворе замка, я наложила на себя согревающие чары и приступила к изучению побочных эффектов сока ядовитой тентакулы.

— Грейнджер! — окликнул меня Маклагген.

О нет! Только не он!

Узнав, что мы с Роном расстались, он буквально не давал мне проходу, а его шуточки с каждым разом становились все вульгарнее.

Я решила проигнорировать его, спрятавшись за книгой. Кормак уже шел ко мне, как ему преградил путь семикурсник из Когтеврана, что-то спросив. Бросив на меня нетерпеливый взгляд, Кормак кивнул студенту, и оба вернулись в замок.

Я облегченно выдохнула, даже не заметив, что на какое-то время задержала дыхание.

Кто-то тронул меня за плечо, и от неожиданности я подпрыгнула, выронив книгу, обернулась и замерла с раскрытым от удивления ртом.

— Извините, мисс Грейнджер — это вы? — спросила молодая женщина, стоявшая передо мной. Её пальцы все еще невесомо касались моего плеча, а она с интересом глядела на меня.

Это была та самая незнакомка, с которой Снейп пил вино в «Кабаньей голове»! Она поправила меховой воротник своей зимней мантии и, достав палочку, отправила упавшую в рыхлый снег книгу обратно мне в руки.

Я, закрыв рот, взяла учебник и хотела уже поблагодарить незнакомку, но вместо этого могла лишь молча таращиться на тонкую руку, которую она мне протянула.

— Приятно познакомиться, мисс Грейнджер. Меня зовут Каролина Кэндисс.

Гермиона

Что она здесь делает? Нет, конечно, время от времени в замке появлялись родители студентов или родственники профессоров, но, во-первых, эти визиты были редкими, а во-вторых, кем она является для Снейпа? Неужели у них все серьезно?

Я неуверенно пожала руку Каре. Та изящно приподняла подол мантии и уселась на скамейку рядом со мной. Манеры ее были какими-то чересчур… слащавыми — впрочем, как ее фамилия.

— Прошу прощения, могу я узнать твоё имя? — спросила она, но тут же добавила: — Если ты, конечно, не против.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, — ответила я, раскрывая книгу и делая вид, что погрузилась в чтение.

— Необычное имя, — улыбнулась она, склонив голову набок. — И очень красивое! Твою маму, полагаю, тоже назвали редким именем, не так ли?

— Смотря скольких женщин по имени Джин вы знаете, — пожала я плечами, не отрываясь от учебника.

— Ни одной! — просияла Кара. Я криво улыбнулась ей в ответ и демонстративно перевернула страницу.

Однако мою собеседницу это не смутило: напротив, она продолжала щебетать о том, как прекрасен Хогвартс в это время года и о том, что она и ее сестра когда-то учились здесь.

— А у тебя есть сёстры? — спросила она как бы невзначай. Не понимаю, чего эта женщина хочет от меня — просто поболтать? Шла бы она туда, откуда появилась!

Я думала — отвечать Каре или сделать вид, что не слышала вопроса, как почувствовала слабый толчок в сознание. Резко захлопнув книгу, я оглянулась. К нам приближался Снейп. Кара его не видела, потому что продолжала смотреть на меня, ожидая ответа, а я вскочила, приветствуя профессора.

— Свободны, мисс Грейнджер, — бросил Снейп, подойдя к нам. Его глаза метали молнии, несмотря на каменное выражение лица, с которым он глядел, как я прячу книгу в сумку.

— Прощайте, мадам Кэндисс, — я специально выделила я ее возраст, но та только улыбнулась и поправила меня:

— Для вас, Гермиона, просто Кара.

Я не ответила, уловив двойной смысл в ее словах и, хмуро глянув на Снейпа, развернулась и ушла. Мне не нравилось, что эта женщина появилась здесь. Неужели нельзя встречаться со Снейпом на нейтральной территории?

* * *

Северус

Я возвращался от Дамблдора и шел вдоль внутреннего двора замка, думая о младшем Малфое, у которого уже стало что-то получаться со шкафом, как мой взгляд упал на Грейнджер, сидевшую на скамейке бок о бок с какой-то женщиной. Даже издалека было заметно, что гриффиндорка отгораживается книгой от собеседницы, словно недовольная тем, что её уединение кто-то нарушил. Лица женщины видеть я не мог, но изящное движение рук узнал сразу.

На мгновение я замер: Кара никак не вязалась с Хогвартсом, ее присутствие здесь было непривычным и каким-то неправильным.

Я почувствовал, что начинаю злиться, и поторопился подойти к скамейке. Зачем Кара здесь? Могла бы просто написать, а приходить сюда было совершенно излишне!

Первой меня заметила гриффиндорка и, вскочив, хотела что-то сказать, но я бесцеремонно прервал ее, едва удостоив взглядом. Кара же, наоборот, одарила меня мягкой улыбкой, словно она просто встретила давнюю знакомую и остановилась, чтобы поболтать.

Отослав Грейнджер, я смерил любовницу свирепым взглядом, но ее улыбка даже не дрогнула.

— Что ты здесь делаешь? — мои слова слились в яростное шипение.

— Я пришла забрать свой астрологический прогноз у Авроры, — Кара поднялась и отряхнула мантию от снега. — Я тебе рассказывала, что делала его ещё на той неделе.

Так и было, но я полагал, что заказ могли принести сова или ее голубка, так что Кара явно лукавила. Впрочем, развивать эту тему дальше я не стал.

— Я не собиралась тебя отвлекать, — она виновато опустила глаза, но тут же хитро улыбнулась. — Но, раз уж так случилось, может, покажешь мне свой кабинет?

Причин для отказа было достаточно — я действительно был занят по уши, однако не хотелось снова ее обижать. Закатив глаза, я предложил ей взять меня под руку, и мы направились в замок.

* * *

По дороге нам встретился Гораций Слизнорт. Как многие из встреченных нами студентов, он был ошеломлён красотой Кары. Это было приятно, а восхищение, адресованное моей спутнице, мне весьма льстило, но, в отличие от учеников, Слизнорт не провожал Кару восхищенным взглядом, а встал у нас на пути, чтобы лично с ней познакомиться. Услышав ее полное имя, он в восхищении всплеснул руками.

— Милая моя, — воскликнул он, а я только скривился от его пресмыкательства, — неужто вы — хозяйка того сада, о котором так много писали в газетах?

Кара задорно рассмеялась и кивнула:

— Совершенно верно. Министерство даже пыталось принудить меня избавиться от большей части растений, но, к счастью, сад находится на континенте, — уточнила она, — и охраняется законами другой страны, поэтому чинушам ничего не оставалось, кроме как натравить на меня журналистов, наивно полагая, что меня это как-то заденет.

Я хмыкнул, слушая Кару. О том, чем она занимается, я сам узнал только несколько лет назад. В Нидерландах у неё был целый тепличный комплекс — в газетах его называли «Ядовитый сад» из-за специфической репутации выращиваемых в нем растений: опасные, редчайшие и совсем уж экзотические деревья, кустарники и травы, о которых только мог мечтать зельевар.

Неудивительно, что Слизнорт тут же взял Кару в оборот и настоял, чтобы она пришла на рождественскую вечеринку в "Клубе Слизней". Разумеется, она вежливо приняла приглашение. Похоже, ей понравилось, что её видели со мной, и она решила не упускать возможности подольше задержаться в Хогвартсе. Впрочем, размышления о поведении своей любовницы я решил отложить на потом.

* * *

Оказавшись в моем кабинете, Кара с любопытством огляделась — по ее лицу трудно было понять, что она думает на самом деле. А я решил, что все неплохо складывается: в этом году моим кабинетом стал тот, что примыкал к классу ЗОТИ, и то, что Кара не увидит моего кабинета в подземелье, мне только на руку — полки там были заставлены уймой препаратов самого омерзительного вида, вдобавок вытяжка оставляла желать лучшего.

— И это твоё царство? — улыбнулась она, игриво поглядев на меня. — Что-то мелковато для вас, профессор Снейп.

Мне нравился ее флирт — она не уставала кокетничать, даже если я долгое время игнорировал ее томные взгляды и фривольные намеки.

Я усмехнулся в ответ на ее кокетство. Скинув мантию, она положила ее в кресло и грациозно опустилась на мое рабочее место, закинув ногу на ногу и демонстрируя мне стройное бедро.

— Профессор Снейп, лишаю вас десяти баллов за ваше чрезмерно хмурое выражение лица! — прощебетала она, нарочито округлив глаза. Я тихо рассмеялся: злость и раздражение, возникшие, стоило мне увидеть ее, почти пропали.

— Значит, ты таким меня представляешь? — спросил я, облокотился плечом о дверной косяк и сложил руки на груди, надменно приподняв бровь.

— А разве не такой? — в ответ она скопировала мою гримасу. Я лишь пожал плечами, подыгрывая ей.

— По крайней мере, при этом я выгляжу далеко не так приятно, как ты, — Кара усмехнулась и откинулась на спинку кресла.

— Значит, эта девушка — та самая Грейнджер? — внезапно спросила она, поднимая на меня глаза. — Она… она тебе нравится?

Кара произнесла эти слова осторожно, понимая, что играет с огнём, задавая мне подобные вопросы. Я собирался ссориться с ней из-за ученицы, но не считал нужным оправдываться и давать объяснения ради извечного женского любопытства, которое, похоже, и стало причиной столь странного поведения. Впрочем, я должен был догадаться об этом.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь, Кара, — я сделал попытку закончить разговор прежде, чем она зайдет дальше допустимого. — Мисс Грейнджер — моя ученица, которой я в отцы гожусь, и твои предположения оскорбляют меня.

Казалось, что Кара расстроилась, но я хорошо её знал и видел, как она скрывает довольную улыбку: похоже, я сказал именно то, что она и хотела от меня услышать. Что ж, одной проблемой меньше.

* * *

Гермиона

На вечеринку к Слизнорту я решила идти в одиночестве. Гарри с Джинни обещали прийти позже, поэтому мне ничего не оставалось, как со скучающим видом слушать глупые истории Кормака Маклаггена и вертеть в руках бокал с пуншем.

Я надела чёрное платье с пышной юбкой и длинными рукавами, отделанное тонким кружевом. Наряд хорошо сидел на мне, но туфли-лодочки на высокой шпильке оказались очень неудобным, отчего у меня быстро разболелись ноги. В очередной раз я прокляла своё желание выглядеть более женственной перед Снейпом, который, к слову, ещё даже не появился здесь! Я отогнала от себя глупые мысли, надеясь, что причиной его опоздания не является Каролина Кэндисс.

Когда я увидела входящих Гарри и Джинни, то облегченно вздохнула, радуясь, что теперь хотя бы смогу с кем-то поговорить. Только я послала Кормака за новой порцией пунша и направилась к друзьям, как их тут же перехватил профессор Слизнорт, уведя знакомиться со специально приглашенными гостями, а мне ничего не оставалось, как с тоской смотреть на Маклаггена, который уже приближался ко мне сквозь толпу.

Заметив, что его окликнул староста Когтеврана, я быстро огляделась. Пока Кормак разговаривал со своим знакомым, я искала, куда бы спрятаться от него: слушать его дальше я была не в силах, а ловить на себе весьма недвусмысленные взгляды гриффиндорца было противно.

Не придумав ничего лучше, я залезла под один из столов с закусками, накрытый для фуршета, и длинная скатерть спрятала меня.

Прекрасно, Гермиона Грейнджер! Вечер только начался, а ты уже под столом!

Заметив в стороне знакомые туфли, я дернула Джинни за подол. Та испуганно вскрикнула и огляделась, но заметив мое лицо, видневшееся из-под стола, недоуменно нахмурилась и подошла ближе к столу. В руках она держала бокалы с пуншем — видимо, собиралась вернуться к Гарри и Слизнорту.

— Что ты здесь делаешь? — тихо спросила она, немного наклоняясь ко мне.

— Прячусь от Маклаггена, — объяснила я. — Скажешь, когда он уйдёт в другую комнату искать меня? Не хотелось бы просидеть тут до самого конца.

Джинни кивнула и обернулась, ища глазами Кормака.

— Да, уж, Гермиона, кто бы мог подумать, — буркнула она, наблюдая за гриффиндорцем в толпе.

Я невольно поморщилась от ее слов, а затем потянулась вперёд и взяла у неё один бокал с пуншем. Поймав возмущённый взгляд подруги, я пожала плечами и пригубила напиток.

— Что? Ты же можешь себе ещё один взять, — фыркнула я. Джинни лишь негромко рассмеялась в ответ.

— Я не узнаю тебя, Гермиона.

— Разговоры с самим собой могут привлечь ненужное внимание окружающих, мисс Уизли, — раздался над головой голос Снейпа. Рывком опустив скатерть, я отползла подальше под стол.

Надеюсь, Снейп не успел меня заметить? Я уже автоматически защищала разум, поэтому у меня был шанс остаться незамеченной.

— Д-добрый вечер, профессор Снейп, — замялась Джинни. — Вы голодны? На том столе очень вкусные…

— Мисс Грейнджер, будьте любезны выползти из-под стола, — не дал ей договорить Снейп. — Ваше поведение совершенно не соответствует старосте факультета.

Мерлин! Я набралась смелости, приподняла скатерть и вылезла наружу, но, стоило мне отряхнуть платье и выпрямиться, как я с ужасом обнаружила рядом с профессором Каролину Кэндисс.

Та выглядела просто потрясающе. В облегающем чёрном платье и с собранными в высокую прическу волосами, она стояла, практически прижавшись к Снейпу, и с любопытством глядела на меня. Они с профессором выглядели гармонично, как супружеская пара… а я только что позорно скрывалась под столом. Что ж, один-ноль в пользу Кэндисс.

— Гермиона! — воскликнула та, широко улыбнувшись. — Я так рада тебя видеть!

Вымученно улыбнувшись, я коротко поприветствовала ее и Снейпа, пробормотав что-то про взаимность, о которой и речи не было.

— Северус, — обратилась Кара к профессору, — ты не говорил, что здесь так интересно!

Профессор лишь криво улыбнулся ей в ответ, показывая своё отношение к происходящему. Не сдержавшись, я залпом выпила почти полный бокал пунша. Встретив удивлённый взгляд Джинни, я продемонстрировала ей опустевший бокал и пожала плечами.

— Простите, — с наигранным сожалением обратилась я к профессору и его даме. — Жажда замучила. Схожу-ка я за добавкой.

Резко развернувшись, я пошла к столу с напитками.

Вечер с каждой минутой становился все хуже и хуже!

* * *

Когда Филч притащил Малфоя и Снейп вызвался его проводить, я, уже совершенно без сил, сидела в кресле возле потухшего камина и наблюдала за присутствующими. Ноги ужасно болели, а голова гудела: постоянные сальности Кормака и присутствие Снейпа с его пассией сильно раздражали. Вот опять в поле моего зрения попала Кэндисс, а я только и смогла, что тяжело вздохнуть.

— О чем грустишь, Гермиона? — подошла ко мне Кара и села в соседнее кресло.

Она тоже выглядела усталой, но выглядела гораздо лучше меня — держала спину прямо и по-прежнему слащаво улыбалась. Понимая, что лучшего развлечения я сегодня уже не найду, я решила поддержать разговор; впрочем, промолчи я сейчас, это выглядело бы подозрительным и попросту грубым.

— Просто устала, — откровенничать я все же не собиралась. — А вы как, и как вам вечер?

Кара пожала плечами.

— Весьма недурно, — похоже, откровенничать со мной она и не собиралась, хотя тут же добавила:

— Без Северуса мне немного неловко.

Язык чесался сказать ей что-нибудь язвительное, но я понимала, что во мне говорит только ревность: сидевшая рядом женщина действительно выглядела, да и вела себя очень приятно.

— Не думаю, что он надолго задержится, — я попыталась ее поддержать, скорее, из чувства вины за свое несправедливое отношение к ней. — Вы часто появляетесь в Хогвартсе?

Кара бросила на меня лукавый взгляд:

— Только по приглашению, — ушла она от ответа. Пригубив свой пунш, она посмотрела на меня:

— А вы здесь одна, Гермиона? Обычно девушки на такие вечера приходят с кавалерами.

Ее беззлобный вопрос попал в больное место. Два-ноль в пользу Кэндисс.

— Как видите, не все девушки, — холодно ответила я и поднялась с кресла. — Думаю, мне пора вернуться в гостиную. Спасибо за разговор, Каролина, и приятного вам вечера.

Кара с мягкой улыбкой попрощалась со мной и я, наконец, вышла из душных комнат.

Холодный воздух в коридоре заставил меня поёжиться и идти быстрее, но это лучше, чем, мило беседуя с Карой, пытаться то и дело удержаться от того, чтобы не сказать какую-нибудь колкость, потому что мою душу пожирала ревность.

Я не успела выйти из подземелий, как в темноте кто-то схватил меня за руку, дёрнув назад, и с силой прижал к стене.

* * *

Северус

Непослушный мальчишка! Я, конечно, знал, что Беллатриса все лето учила его окклюменции, но не думал, что он так в этом преуспеет.

Изрядно рассерженный, я возвращался к Слизнорту, как услышал взволнованный голос Грейнджер, эхо которого разносилось далеко по коридору:

— Я не понимаю, о чем ты, Маклагген! Отпусти меня, пожалуйста!

— Да брось, Гермиона, — насмешливый голос мистера Маклаггена заставил меня ускорить шаг. — В прошлый раз ты была более сговорчивой… Ай! Больно!

Я завернул за угол и увидел Грейнджер, направившую на однокурсника волшебную палочку. Девушка тяжело дышала, ее волосы были в полном беспорядке, платье измято, а помада — размазана по губам и подбородку: видимо, негодяй все же успел силой сорвать поцелуй. Я посмотрел на Маклаггена — тот согнулся пополам, держась за живот, и слабо поскуливал.

— Маклагген, убирайтесь вон! Завтра перед занятиями жду вас в кабинете вашего декана, — прорычал я с отвращением. — Можете готовиться к скорой встрече с родителями.

Внутри меня бушевала ярость — я едва сдерживался, чтобы не проклясть гриффиндорца.

Дождавшись, когда парень, шатаясь, дойдет до конца коридора, я подошёл к Грейнджер и быстро наложил диагностические чары, а, убедившись, что она не пострадала, с облегчением выдохнул. Физически она и впрямь осталась невредимой, но ее рука, сжимавшая палочку, по-прежнему мелко дрожала. Девочка испугалась не на шутку.

Я вздохнул и провел рукой перед ее лицом. Грейнджер, вздрогнув, посмотрела на меня.

— Профессор… — прошептала она.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я, вглядываясь в ее широко раскрытые, быстро наполнившиеся слезами глаза.

— Все хорошо, мисс Грейнджер, — попытался я ее утешить, но не успел договорить, как девушка быстро прижалась ко мне и обняла руками.

Ее цветочный запах окутал меня и, не придумав ничего лучше, я направил на нее волну умиротворения.

Так мы и стояли в тёмном коридоре: я — неподвижно, как истукан, убаюкивая ее своей магией, и она — уткнувшись носом мне в плечо и постепенно успокаиваясь.

— Северус! — услышал я голос Кары, приближавшейся к нам.

Оттолкнуть от себя заплаканную ученицу было бы слишком жестоко, а встретить любовницу в объятьях другой — непозволительно грубо, но, к счастью, Грейнджер тоже услышала голос моей спутницы. Она приподнялась на носках, коротко шепнув: «Спасибо!» мне на ухо, разомкнула объятия и поспешила прочь, тихо стуча каблучками.

Я лишь фыркнул, задумчиво провожая ее взглядом: сбегает, словно любовница! Да я и сам хорош — забеспокоился о том, что подумает Кара!

— Северус, я повсюду тебя ищу! — Каролина вышла из-за угла, и я повернулся к ней. — Почему ты так долго?

— Извини, меня задержали, — я шагнул ей навстречу. Кара мягко улыбнулась мне и взяла под руку, но её взгляд задержался на моем лице, а губы плотно сжались.

— Что-то не так? — на всякий случай уточнил я.

Кара словно очнулась, взглянула мне в глаза и снова улыбнулась.

— Просто голова закружилась, — отмахнулась она. — Наверное, пунш оказался слишком крепким.

Я ей не поверил, но спорить не стал, за этот вечер успев устать от чужих проблем.

Гермиона

Гарри после уроков мягко взял меня за руку и, быстро оглядевшись, потянул в пустующий класс. Нам было о чем поговорить, и я наложила на дверь запирающие и заглушающие чары. В помещении было пыльно, в углу кучей лежала старая сломанная мебель. Похоже, класс давно не использовался по назначению. Что ж, тем лучше.

— Гермиона! — Гарри был встревожен и, казалось, едва сдерживался, чтобы не перейти на крик. — Снейп — предатель!

Я с сомнением взглянула на друга. Гарри был чересчур подозрительным, признаться, я уже не удивлялась, когда он заводил подобные речи.

— У тебя есть весомые доказательства? — спросила я, устало прикрыв глаза.

— Да, Гермиона, есть! — воскликнул Гарри, нервно ероша волосы.

Он подскочил к ближайшей парте и, вытащив стул, поставил его передо мной, уселся и твёрдым голосом произнёс:

— Используй легилименцию и посмотри сама!

Я ошеломлённо посмотрела на друга, не веря своим ушам, и сказала:

— Гарри, я поверю тебе, если ты просто расскажешь! Легилименция нам ни к чему.

— Нет уж! — возразил он — временами Поттер был упрям, как осел. — Ты снова начнёшь искать Снейпу оправдание, а сейчас сама все увидишь и поймёшь!

— Это может быть опасным! — сказала я, пытаясь образумить его.

— Ты уже справилась с Малфоем, а с ним, я уверен, ты действовала грубее! — отмахнулся Гарри, в нетерпении сбрасывая мантию и закатывая рукава рубашки. — И ты точно не будешь грубее Снейпа, когда он в прошлом году ковырялся в моей голове!

Я сильно сомневалась в том, что все это действительно было необходимо, но решительный вид Гарри и его состояние, близкое к нервному срыву, не оставило мне выбора.

Взмахнув палочкой, я направила ее в лицо друга и четко произнесла:

— Легилименс!

Гарри, изучавший окклюменцию вместе со мной по записям Снейпа, непроизвольно выставил иллюзию неба, затянутого грозовыми облаками, защищаясь, но почти сразу сам утащил меня в нужное воспоминание.

* * *

Я оказалась в одном из коридоров подземелий. Сюда доносились слабые звуки музыки из кабинета Слизнорта — похоже, вечеринка была в самом разгаре. Гарри стоял, прислонившись ухом к двери одной из комнат. Я услышала голоса.

— ...не имеешь права допускать ошибки, Драко, потому что, если тебя исключат из школы... — в голосе Снейпа явственно слышались угрожающие нотки — он был в ярости.

— Я прекрасно знаю, что делаю! Не маленький!

Наступила пауза, потом Снейп тихо сказал:

— Вижу, Беллатриса хорошо обучила тебя окклюменции. Какие же мысли ты стараешься скрыть от своего хозяина, Драко?

— Я от него ничего не скрываю — просто не хочу, чтобы вы лезли не в свое дело!

— Послушай меня, — сказал Снейп так тихо, что Гарри пришлось напрячь слух и сильнее прижаться ухом к двери, чтобы расслышать его слова. — Я стараюсь помочь тебе. Я обещал Нарциссе защитить тебя. Я принес Непреложный Обет, Драко...

— Значит, придется вам нарушить его, потому что я не нуждаюсь в вашей помощи! — огрызнулся Малфой: похоже, он был на пределе. — Это мое задание, он поручил это мне, и я это сделаю. У меня есть план, и он сработает, просто требуется больше времени, чем я рассчитывал!

— И что за план?

— Не ваше дело!

— Если ты расскажешь мне, что собираешься сделать, то я смогу помочь тебе.

— Спасибо, мне уже помогают! Не думайте, я не один!

— Во всяком случае, сегодня вечером ты был один, и это в высшей степени глупо — бродить по коридорам без охраны, которая могла бы поднять тревогу. Элементарные ошибки...

— Я взял бы с собой Крэбба и Гойла, но вы оставили их после уроков!

— Говори тише! — словно выплюнул Снейп, поскольку Малфой, войдя в раж, повысил голос. — Твоим друзьям, как и тебе, следует лучше вести себя на моих уроках и стать более сообразительными...

— Да кому это нужно? — процедил Малфой. — Я не собираюсь притворяться, что мне нужна Защита от Темных Искусств!

— Это притворство необходимо для нашего успеха! — возразил Снейп. — Где бы, по-твоему, я был все эти годы, если бы не умел притворяться? А теперь послушай меня! Ты ведёшь себя неосмотрительно: бродишь по коридорам ночью и позволяешь себя поймать, и, если ты полагаешься на таких помощников, как Крэбб и Гойл...

— Не только на них! На моей стороне есть и другие, получше!

— Так расскажи же мне о них, и я смогу...

— Я знаю, чего вы добиваетесь — хотите выслужиться перед ним, но именно я должен сделать это! Должен!

Внезапно Гарри отскочил от двери и набросил на себя мантию-невидимку. Вместе с ним я видела, как Малфой вышел из класса и, оглядевшись, ушел в сторону гостиной Слизерина.

Воспоминание заволокло тучами, возвращая меня в иллюзию Гарри, и я аккуратно покинула его разум.

* * *

Я стояла перед Гарри, пытаясь отдышаться, он тоже тяжело дышал. Увидев, как Поттер побледнел, я ринулась к нему.

— Гарри, тебе плохо? — мой голос дрожал. Неужели я навредила ему?

Гарри помотал головой, снимая очки и растирая глаза кулаками; постепенно бледность исчезла с его лица, и я немного расслабилась.

— Получше, чем после занятий со Снейпом, — ухмыльнулся он. Снова надев очки, парень поднял на меня глаза и выжидающе сдвинул брови к переносице. — Что скажешь, Гермиона?

Я нахмурилась в ответ, а глаза неприятно защипало. В мозгу набатом билось «Снейп — предатель!», а сердце рвалось и кричало, что не следует верить увиденному, словно Снейп из воспоминания Гарри и тот, которого знала я, были совершенно разными людьми.

Картинка быстро сложилась: Беллатриса — это Лестрейндж, тетка Драко; загадочный хозяин — это Волан-де-Морт; задание — то, что подозревал Гарри ещё в начале года... Снейп предлагал Малфою свою помощь, чтобы тот выполнил задание для Тома Реддла. В голове крутились слова Снейпа: «Это притворство необходимо для нашего успеха».

Неужели я влюбилась в предателя? Мне стало больно и страшно...

Нет, это не может быть правдой!

Наверняка он просто подыгрывает Малфою, чтобы выведать у того информацию для Дамблдора! Да, точно, ведь директор не мог не видеть всего этого у себя под носом, если бы не знал, что происходит в действительности.

Я озвучила свои мысли другу, за что получила от него взгляд, сравнимый по тяжести с каменным обвалом, рухнувшим с высокой скалы.

— Не думал, что у тебя будут сомнения... — пробурчал тот. Похоже, Гарри сильно устал и был не в состоянии со мной спорить и что-то доказывать. — Как только вернётся Дамблдор, я ему все расскажу и покажу.

Я кивнула:

— Думаю, это лучшее, что мы сейчас можем сделать.

Парень тяжело вздохнул и ссутулился, потом поднял голову и нахмурился. В такие моменты он словно становился ещё старше…

— Ты ведь хотела что-то рассказать, верно? — отвлекшись от своих мыслей, обратился он ко мне.

— Да, вчера кое-что случилось...

Я не знала, как сказать ему об этом — случай с Кормаком не хотелось даже вспоминать, поэтому я решила, что расскажу в общих чертах, не вдаваясь в подробности.

— Кормак вчера сказал нелепость — будто мы с ним недавно целовались.

— Что-о?!

— Да, знаю, звучит бредово, — торопливо объяснила я. — Этого, разумеется, и быть не могло, но он говорил так уверенно!

Гарри опустил глаза, согнувшись и облокотившись локтями на колени. Раздумывая над моими словами, он хмурился и кусал губы.

— Я думаю, поведение Рона как-то связано с этим, — сказала я. — Возможно, Маклагген и ему чего-то подобного наговорил.

— Это многое объясняет, — Гарри поднял голову, сжимая и разжимая кулаки. — Думаю, нам нужно поговорить с Роном — или сразу с Кормаком.

— Предлагаю начать с Рона, — торопливо произнесла я, понимая, что видеть Маклаггена пока не готова.

— Согласен, — кивнул Гарри, поднимаясь и возвращая стул на место. — У тебя сегодня занятие со Снейпом?

Я кивнула.

— Дождёшься меня? — Гарри подхватил сумку со сломанной парты и, подмигнув мне, направился к выходу.

— Дождусь, если не встречу Маклаггена. Что-то мне подсказывает, что здоровая и целая челюсть отравляет ему спокойную жизнь.

* * *

Северус

Я ожидал появления Гермионы Грейнджер в классе, а сам сидел в кабинете, не желая спускаться в аудиторию прежде, чем она появится. У меня даже мелькала мысль отменить сегодняшнее занятие: слишком сложным выдался день.

Маклаггена, несмотря на все мои усилия, так и не отчислили. Гриффиндорец предоставил воспоминания о том, что прежде они уже целовались, и девушка сама настаивала на развитии их отношений. Не без отвращения я наблюдал в омуте памяти, как Грейнджер запускает руки парню под рубашку, подставляет тонкую шею под его жадные поцелуи и тихо постанывает от грубых прикосновений Маклаггена.

Воспоминание заканчивалось злобным воплем вылетевшего из-за угла Рона Уизли. Не школа, а драмтеатр какой-то!

Что-то с этими воспоминаниями не так — слишком уж отличалось поведение вчерашней Грейнджер и этой распутной девицы с её лицом.

Я даже потребовал у Дамблдора проверить, подлинны ли воспоминания Маклаггена, а убедившись в том, предложил пригласить Грейнджер для дальнейших выяснений.

Альбус отказался, сославшись на то, что ему предстоит разговор с родителями гриффиндорца. Маклагген получил выговор и отработку у Макгонагалл — с факультета даже баллов не сняли, потому что пострадала ученица из ало-золотых.

Когда чета Маклагген удалилась, Дамблдор попросил меня выяснить причину столь странного поведения Грейнджер, словно меня должна волновать личная жизнь студентов с других факультетов!

Тем не менее я был согласен с директором в том, что это происшествие выглядело весьма подозрительно.

* * *

Сигнальные чары оповестили о приходе Грейнджер. Я бесшумно вышел из кабинета и, стоя наверху лестницы, задумчиво глядел, как девушка бросает сумку на пол и устраивается в кресле. Она выглядела ещё более уставшей, чем обычно, задумчиво кусала губы и хмурилась, волосы ее были собраны в небрежный пучок на затылке, школьная рубашка — застегнута на все пуговицы, а юбка закрывала острые коленки. И тут в голове словно что-то щелкнуло.

Я вспомнил эту деталь, увидев, как обычно выглядела Грейнджер в форме.

Большинство студенток ее возраста как можно больше укорачивали длину школьных юбок, едва не нарушая приличия, и в воспоминании Маклаггена юбка Грейнджер была почти на ладонь выше колена...

— Мисс Грейнджер, встаньте прямо, — приказал я, облокотившись на перила лестницы.

Девушка вскинула голову, заметив меня, послушно встала, привычными движениями разгладила ткань юбки и выпрямилась. Вчера, выползая из-под стола, она точно так же расправляла подол платья, словно пытаясь опустить его пониже и скрыть колени.

— Можете сесть, — кивнул я и начал медленно спускаться. — Сегодня я хочу, чтобы вы продемонстрировали мне все, чему научились. Более того — вы должны убедить меня в любой лжи, которую только придумаете, с одним условием: вам придётся импровизировать в тех воспоминаниях, которые я сам выберу.

Грейнджер с готовностью кивнула, на секунду приоткрыв было рот, но так и не решилась ничего сказать. Я удовлетворенно хмыкнул, подошел поближе, заглянул в глаза цвета карамели и взмахнул палочкой.

* * *

Она довольно долго сопротивлялась, унося меня течением своей реки подальше от сферы. В какой-то момент я устал с ней бороться и, приложив больше усилий, пробил ее защиту. Воспоминания яркими всполохами проносились перед моими глазами. Некоторые из них мне были знакомы, и на них я задерживался, чтобы девушка могла продемонстрировать мне навыки ментальной лжи.

Грейнджер действовала быстро — я почти не успевал замечать смазанной трансформации образов, затем следовал дальше, снова останавливался… Мне требовалось определенное воспоминание, похожее на то, что я видел сегодня в омуте памяти, но, кроме пары коротких встреч с Маклаггеном, ничего больше не было.

Может, ей стёрли воспоминания? Но тогда я бы заметил следы магического вмешательства.

А, вот и поцелуй, свидетелем которого я чуть не стал вчера. На этом эпизоде разум Грейнджер словно свело судорогой — картинка дрогнула и зарябила, на меня хлынули чёрные волны, закрывая этот эпизод.

Я быстро покинул ее сознание, понимая, что девушка испугалась своего воспоминания и попыталась закрыться иллюзией, словно защищаясь от грязных рук Маклаггена.

Грейнджер сжалась в кресле, крепко зажмурившись, ее руки дрожали, и она крепко вцепилась в подол юбки, опустив взгляд. От неё волнами исходили глубокое отвращение и стыд... Чего она стыдится?

Я приманил к себе успокоительное зелье с кафедры и, сунув его девушке в руки, я практически заставил ее его выпить и только тогда отошёл к своему креслу.

— Извините, профессор, — тихо произнесла она. — Мне неприятно это вспоминать.

— Я понимаю, мисс Грейнджер.

Я верил ей, убедившись в ее искренности.

Воспоминания Маклаггена казались мне все более интересными — кто-то явно использовал оборотное зелье. Следует проверить запасы Слизнорта, чтобы убедиться наверняка. Уверен, старик не столь внимателен, как я, и кто-то мог этим воспользоваться.

Сцена явно предназначалась Уизли, ведь парочка даже не укрылась ради приличия в каком-нибудь тёмном углу. Я тоже считал, что Грейнджер и Уизли подходят друг другу, как кентавру ботинки, но чтобы вот таким образом поссорить пару...

Насколько я помнил, возле рыжего в последнее время постоянно крутилась мисс Браун. Уж не ей ли Грейнджер нужно быть благодарной за внезапное появление в личной жизни любовных драм?

Рассказывать о своих догадках ученице я пока не собирался: одно дело — докопаться до истины, а совсем другое — разбираться в личной жизни студентов.

Примечание к части

Часть диалогов Снейпа и Малфоя была заимствована у Дж.Роулинг.

Гермиона

Я лежала на кровати, спрятавшись от соседок по комнате под пологом и заглушающими чарами, и ломала голову над словами Рона.

Попробую сначала…

Гарри привёл Рона в пустующий класс, чтобы поговорить без помех. Уизли явно был не рад этому и даже не дослушал нас, заявив, что сам видел меня в объятиях Маклаггена и слышал все, что я тому говорила, а Лаванда Браун в тот момент была рядом с ним и едва не подралась со мной за то, что я так обошлась с Роном.

На мои слова о том, что по собственной воле целовать Кормака я бы не стала, Рон лишь рассмеялся и попросил показать мои воспоминания о том дне. Разумеется, я отказалась — Рон с трудом мог держать собственную защиту, к тому же, разозлившись и не вполне контролируя себя, он мог скорее навредить мне, чем убедиться в моей искренности.

Окончательно обозлившись на уже бывшего лучшего друга, принявшегося вновь меня оскорблять, я заткнула его мощным Силенцио и ушла, оставив Гарри самого разбираться с этим недоумком.

Теперь я знала, в тот вечер, когда меня усыпили в коридоре и спрятали в нише, у меня взяли волосы для оборотного зелья.

Но кому это могло понадобиться?

Лаванда Браун была тогда вместе с Роном и вряд ли стала бы изменять своему парню…

Во-первых, это девушка.

Во-вторых, точно не из Гриффиндора, потому что мои волосы можно снять с постельного белья.

В-третьих, она знала, что Кормак долгое время был ко мне был неравнодушен.

От размышлений я почувствовала себя загнанной в ловушку. Как тут поймешь, кто мне так удружил?

Сердито стукнув кулаками подушку, я зажмурилась и заорала от злости. Эмоции, переполнявшие меня, требовали выхода, и напряжение нескольких последних дней дало о себе знать…

Стало значительно легче. Как же меня все достало: сперва ссора с Роном, потом эта непонятно откуда взявшаяся Каролина Кэндисс, теперь неизвестный совратитель Маклаггена!

Тролль бы побрал этот учебный год! Я начала скучать по тем временам, когда моей основной проблемой было удержать друзей от поисков приключений!

* * *

Северус

Вызов Темного лорда разбудил меня среди ночи обжигающей болью в предплечье. Кара вскочила с кровати вместе со мной и с взволнованным видом обкусывала ногти, наблюдая, как поспешно я собираюсь. Я обернулся к ней лишь у двери.

— Северус, останься! — воскликнула она, бросившись ко мне.

Умоляющим взглядом она смотрела на меня, а я не мог даже успокоить её, потому что никогда не знал наверняка, вернусь ли с вызова. Прежде у меня не было щемящего чувства в груди, когда лорд призывал меня… Однако сейчас мои ноги словно приросли к полу, не позволяя сделать ни шагу.

Конечно, Кара не раз видела метку на моей руке и прекрасно понимала, кому я служу, но теперь ей впервые пришлось убедиться в реальности окружающей меня опасности.

— Я не могу, Кара, — прошептал я, гладя ее лицо и склоняясь для поцелуя. — И не жди меня, я вернусь в Хогвартс.

Она прижалась ко мне, вцепилась пальцами в воротник рубашки и тихо всхлипнула. Оторвавшись от нее, я осторожно убрал ее руки и поторопился уйти: мне казалось, что, задержись я ещё ненадолго, моё предплечье сгорит от гнева Волан-де-Морта. Хозяин очень не любил ждать…

Выйдя на улицу, я вдохнул морозный воздух, прикрыл глаза, очищая сознание и убирая эмоции, и трансгрессировал.

* * *

Темный лорд стоял ко мне спиной. Прямо перед ним на полу Нагайна заглатывала чьё-то парализованное заклятием тело. Я видел, как бешено дергались в конвульсиях мужские ноги, неровно стуча по паркету каблуками.

Зрелище было тошнотворным, но я сохранял спокойствие, и мое лицо оставалось невозмутимым. Удостоив жуткую картину безразличным взглядом, я склонил голову перед Волан-де-Мортом, ожидая его приказаний.

— Северусс-с, — прошипел тот, даже не обернувшись, разглядывая висевший на стене портрет Арманда Малфоя. — Удивительное дело семья: стоит одному попасть в беду, как другие готовы собственные головы сложить, спасая его. Такие бессмысленные жертвы…

Я молчал, ожидая продолжения и не смея нарушить монолога лорда. Волан-де-Морт часто пускался в рассуждения, отвлекая внимание и одновременно применяя легилименцию. Мой туман окутывал разум, подсовывая лорду только нужные воспоминания; чтобы не вызвать подозрений, пришлось показать и разговор с младшим Малфоем.

— Драко — очень старательный мальчик, жаль, нерасторопный, — прошипел лорд, покидая мое сознание. Нагайна уже полностью проглотила жертву и теперь лежала в углу с разбухшим комком посередине, переваривая ужин.

— Я буду рядом, если ему понадобится помощь, — я склонил голову, когда лорд обернулся ко мне.

— Ну, разумеется, будешь, — прошипел он, склонив голову набок, и его взгляд выжигал во мне дыру. — Я слышал, у тебя появилась женщина. И, если верить слухам, она владеет огромным запасом полезных ингредиентов…

Мое сердце пропустило удар. Нет, только не она!

— Всего лишь знакомая, повелитель, — я говорил медленно, боясь выдать своё волнение. — А слухи часто преувеличивают истинное положение дел.

— Тем не менее, я желаю видеть ее, — у него даже голос перехватывало от нетерпения, а узкие щели вместо носа яростно раздулись.

— Боюсь, это невозможно, — я повторял в голове картину вымышленного прощания с Карой: вот она лучезарно улыбается и целует меня в щеку, затем опускает руку на книгу-портал и исчезает. — Она сегодня днём покинула Англию.

— Вреш-шь! — Волан-де-Морт дёрнулся в мою сторону, оскалившись, а Нагайна медленно подползла к нему, зашипев и приготовившись к нападению по приказу хозяина.

Круциатус разорвал мои легкие и заставил мое тело изогнуться и рухнуть на колени.

К такому никогда не будешь готов, каким бы искусным окклюментом не был. Я зациклился на образе покидающей страну Кары, отвлекая себя от адской боли, кромсающей мой мозг, обманывая лорда даже под пыткой и понимая, что сейчас под угрозой все, над чем я столько лет кропотливо трудился.

Боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Я тяжело дышал, но продолжал раскручивать в голове ложь, словно заевшую пластинку.

— Куда она отправилас-сь?

— Я не знаю, мой лорд, — туман в моей защите отступил, показывая лорду новое фальшивое воспоминание: я добавил равнодушие к своим эмоциям при прощании с Карой. — Мы не так близки и я не думал, что она может вам понадобиться…

— Ты не думал? — прошипел он, снова направляя на меня палочку.

— Я видел этот сад, мой повелитель, — поспешил заметить я, тут же показывая воспоминание о небольшом тепличном комплексе одного испанского колледжа — я однажды был там вместе с Говардом Криггом, но сейчас старался как мог правдоподобно показать каждое растение в нем. — Потому и не посчитал нужным задержать ее: я точно знаю, что там нет ничего особенного или важного!

— Круцио! — новая вспышка боли заставила меня согнуться пополам. Не позволяя себе потерять сознание, я видел перед собой только Кару, которая с нежной улыбкой уходила от меня, едва касаясь книги…

* * *

Кара

Я не находила себе места и металась по дому, словно загнанный зверь, ожидая патронус от Северуса. Он запрещал мне приходить в его кабинет через камин, но мучиться неизвестностью ещё хуже. За окном начало светать, когда за моей спиной, наконец, раздался хлопок трансгрессии.

Северус казался бледнее обычного, его пальцы мелко подрагивали, а темные глаза, всегда смотревшие твёрдо и уверенно, сейчас расфокусированно блуждали по комнате, словно он не понимал, где находится.

— Северус? — неуверенно позвала я его.

Слегка покачнувшись, он перевел взгляд на меня, криво усмехнулся и протянул ко мне руки, словно приглашая, а мне не нужно было повторять дважды.

— Что с тобой, Сев? — прошептала я, подойдя ближе и прижимаясь к нему.

Он коснулся губами волос у меня на макушке и провёл рукой по затылку, а я удивилась, подумав, что давно не ожидала от него подобной нежности.

— Я в порядке, — произнес он хриплым голосом. Люди, с которыми все в порядке, не выглядят так, словно вырвались из ада. — А тебе следует уехать, и как можно скорее.

Я знала, что когда-нибудь этот момент наступит, но оказалась совершенно к нему не готова. В груди защемило. Почему сейчас? Я так хотела встретить с ним Рождество! Уверена — это как-то связано с Тем-Кого-Нельзя-Называть…

Северус снова покачнулся и уронил руки. Да он на ногах-то едва держался! Я помогла ему сесть на диван и пошла в кабинет за лечебными зельями: вначале приведу его в порядок, а потом выясню, в чем дело.

* * *

Уложив Северуса в спальне и напоив его зельями, я сидела в гостиной перед камином и задумчиво рассматривала маленькую колдографию, на которой пятнадцатилетний черноволосый мальчик недовольно кривил губы, резко прищуриваясь от вспышек камеры.

Когда-то я училась вместе с ним в Хогвартсе, была в него влюблена и даже призналась в этом перед выпускными экзаменами, но Северус меня тогда отверг. Он никогда не замечал меня и моих чувств, хотя даже его друзья потешались надо мной из-за этого.

Я была младше Северуса на год и среди однокурсников слыла таким же изгоем, как и он…

В те времена, когда меня звали Мэри Макдональд, я была настоящей уродиной, в отличие от сестры. Эльза была двумя годами старше и училась в Рейвенкло, и у нее хватало как друзей, так и внимания противоположного пола.

Именно она помогла мне устроиться к мастеру травологии Луису Пурфе. Тот вечно смотрел на меня с пренебрежением и недовольством, чем-то напоминая Северуса. Хмурый, одинокий и слишком увлечённый изучением новых видов растений, которое сделал своей профессией.

Благодаря высоким оценкам в школе и академии я быстро стала личным ассистентом Пурфе; мы много путешествовали, собирали редкие травы и семена, пополняя его коллекцию.

А я неусыпно следила за Северусом, всегда находясь поблизости: присылала ему необходимые ингредиенты, когда он только вступил в ряды Пожирателей и проводил сложные эксперименты для Темного лорда, лечила его раны, когда он возвращался из рейдов, и однажды даже поцеловала его… Он тогда сильно разозлился и прогнал меня.

Вскоре настали смутные времена, и нам с Пурфе пришлось срочно покинуть Англию, потому что нами заинтересовался Темный лорд. Чтобы уберечь свою семью от Пожирателей, я с помощью Луиса инсценировала собственную смерть и сменила имя.

Мы уехали в Нидерланды, прихватив с собой лишь самые ценные виды растений. Пришлось начать все заново, но идти по проторённой дорожке значительно легче, чем прокладывать новый путь.

Втайне от Пурфе я поддерживала связь с одной старушкой из Лютного, которая помогала продавать редкие ядовитые травы. Та была совершенно неприметной на вид и собственной лавки не имела, находя нуждающихся в ингредиентах для зелий волшебников и предлагая им свое посредничество.

Луис Пурфе скончался прежде, чем до нас дошла весть о падении Темного лорда. Его теплицы в Нидерландах и незаконченные научные труды достались мне как ассистенту. Закончив с оформлением наследства, после проверок законности содержания «Ядовитого сада» в Нидерландах, я вернулась в Англию.

У меня были другие внешность и имя, и я снова стала частью общества. В Лондоне я старалась избегать излишнего шума, но светские рауты посещать приходилось — ради процветания моего бизнеса. Благодаря новой внешности я быстро обрела обожателей, но их попытки покорить мое сердце были тщетными: я была ко всем равнодушна.

Тем не менее мое имя не было на слуху, а заказы я принимала только по почте, используя родовую печать Пурфе. Волшебная палочка с цветком ириса долгие годы напоминала о французском происхождении моего наставника.

О своей жизни до приезда в Англию я говорила немного: окончила Шармбатон, работала со своим дальним родственником Луисом Пурфе, помогала ему прятаться от Темного лорда в смутные времена, а сейчас приехала в Англию, чтобы продолжить его дело.

Северуса я нашла быстро: о нем часто писали в газетах — точнее, писали о суде над ним. Его оправдали, слава Мерлину! Первый год он скрывался в Хогвартсе, практически не покидая стен школы, но однажды я встретила его в Косом переулке и тут же последовала за ним.

Я сидела в углу в магловском пабе и наблюдала, как он напивается в гордом одиночестве. Мое сердце обливалось кровью, когда я смотрела на него, убитого горем — я знала про смерть Лили и понимала, что никакое время не сможет стереть эту женщину из его памяти и из его сердца, которое всецело принадлежало ей одной.

Тогда я решила просто быть рядом с ним, притворяясь незнакомкой, помогать Северусу и каждый раз, когда он будет думать, что остался в одиночестве, напоминать о своей бесконечной любви, пусть он в ней и не нуждается.

Гермиона

Мы с Гарри обнялись на прощание. Студентов группами отправляли на рождественские каникулы домой через камины в кабинетах деканов. Рон ушел одним из первых и, даже не посмотрев в мою сторону, бросил в камин летучий порох и завертелся в зелёном пламени, перемещаясь в «Нору». Отношения у нас с ним так и остались ужасными: он по-прежнему злился и не желал ничего слышать. Я уже и не пыталась ему что-то доказать, а Гарри не терял надежды нас помирить или хотя бы вернуть дружеские отношения.

Я решила остаться на эти каникулы в школе, потому что родители еще в конце лета уехали из страны — на этом настояла Макгонагалл. Они знали о том, что в магическом мире вот-вот начнется война и, лишь убедившись, что в Хогвартсе я в безопасности, согласились уехать туда, куда не доберутся Пожиратели смерти — в Австралию, и летом я должна присоединиться к ним. Проводив Джинни и Гарри, я пожелала ребятам счастливого Рождества и ушла из кабинета Макгонагалл. Надеюсь, ребята хорошо отметят праздник — пусть хоть у кого-то будет счастливое Рождество…

В замке почти никого не осталось, кроме немногочисленных старшекурсников, усиленно готовившихся к ЖАБА, да несколько маглорожденных, чьи родители, как и мои, покинули Англию, пережидая нелегкие времена.

Орден усиленно помогал магглам — родственникам учеников, делая им фальшивые документы и отправляя за границу, однако создавать порталы для детей в каждые выходные, не привлекая к себе внимания Министерства, было невозможно.

Гарри оставил мне карту Мародеров и мантию-невидимку, попросив следить за Снейпом и сообщить ему, если в замке будут происходить странные вещи.

Я с радостью согласилась на просьбу друга, понимая, что мне самой теперь необходимо разобраться в том, кому в действительности предан профессор Снейп.

* * *

Кара

Северус пришёл в себя ближе к полудню. Я едва успела спрятать его старую колдографию в складках платья, когда он вошёл в гостиную. Проверив чарами его здоровье, я налила нам огневиски — разговор предстоял тяжёлый.

Северус говорил спокойно, не вдаваясь в подробности, но я поняла, что, как и прошлый раз, Тёмного лорда заинтересовал «Ядовитый сад», некогда принадлежавший Пурфе. Я это предчувствовала и завершила в Англии все дела, переправив кое-какие вещи и документы моим помощникам, а портал приготовила ещё в прошлом месяце.

Завтра будет сочельник, и мне так хотелось провести этот вечер с Северусом! Но непреклонный взгляд и упрямо сжатые челюсти говорили о тщетности моих просьб и увещеваний. Мне пришлось согласиться с его требованием уехать сегодня. Сделав глоток огневиски, я подошла к комоду и вытащила из него свёрток в праздничной обертке, который приготовила для Северуса. Я позволила себе эту маленькую слабость, даже не зная, как на него отреагирует профессор, но сейчас я старалась отбросить сомнения и вести себя непринужденно, словно этот подарок — просто какая-то мелочь.

— Что это? — настороженно спросил он, взяв у меня сверток.

Я слабо улыбнулась, тоскливо подумав, что мне нескоро удастся встретить праздник с любимым человеком. Северус развернул упаковку и уставился на магический хрустальный шар.

— Как ты догадалась о моих тайных увлечениях? — ехидно протянул тот, насмешливо глядя на меня. Я рассмеялась.

— Никак, но этот шар не годится для гаданий — у меня такой же, — поторопилась объяснить я. — Они работают по принципу Сквозного зеркала, только вместо имени следует назвать пароль. Так мы сможем и дальше поддерживать связь.

Северус задумчиво разглядывал хрустальный шар. Подарок его не порадовал — наоборот: его брови сдвинулись к переносице, а плечи напряглись.

— Я понимаю, что наши отношения тебе в тягость, Сев, — заламывая от волнения руки, добавила я. — Мне хочется хотя бы иногда знать, что у тебя все в порядке, так позволь мне эту небольшую прихоть…

Северус положил шар на диван и отвернулся.

— Почему ты так хочешь быть со мной? — вдруг тихо спросил он. — Ты толком ничего обо мне не знаешь, а сегодня убедилась, что связь со мной может угрожать твоей жизни.

Я в ответ пожала плечами и мило улыбнулась ему: это всегда очаровывало мужчин, и я надеялась, что Северус отреагирует так же.

— Ты знаешь ответ, — я старалась выглядеть веселой. — Я все продумала и просто прошу тебя оставить этот шар у себя.

Затянувшаяся пауза мучила меня, заставляя воображать разные варианты развития событий, один страшнее другого, поэтому я отогнала все эти мысли и с надеждой глядела на мужчину, от волнения прикусив губу, и, в конце концов, Северус медленно кивнул.

— Хорошо, — произнёс он. Его взгляд снова стал холодным и непроницаемым, а на лицо легла маска безразличия. — Но прошу тебя выбросить из головы всякие мысли о нашем совместном будущем — я всегда говорил, что это невозможно.

— Мы это уже обсуждали, — фыркнула я, стараясь принять довольный вид. — И я говорила, что ничего не жду от тебя, но ты не имеешь права указывать мне, о чем я смею или не смею мечтать!

— Я не хочу, чтобы ты питала напрасные надежды, — отрезал он, поднимаясь. — Но ты, действительно, вольна сама принимать подобные решения.

Разговор окончен, и я поднялась наверх, чтобы собрать оставшиеся вещи. Северус ещё не понимает, что после стольких лет ожидания, практически добившись своего, я не оставлю его одного надолго.

* * *

Рождество я встретила в своём доме недалеко от главного офиса «Ядовитого сада». Долго оставаться здесь нельзя: даже если нынешние законы защитят меня от нападения Пожирателей, то я сама больше не собиралась отсиживаться в стороне. Не тогда, когда у нас с Северусом уже все почти наладилось. Не тогда, когда, наконец, он что-то начал чувствовать ко мне…

Несмотря на его заверения о невозможности между нами чего-то большего, чем встречи только ночью, я видела, что он ко мне привязался. А эта девчонка в Хогвартсе… Я знала, что Северус к ней равнодушен, но взгляды, которая девочка на него бросала, заставляли меня страдать от ревности. Она чем-то напоминала меня саму много лет назад, когда я так же безответно была влюблена в этого хладнокровного слизеринца.

Передав все необходимые бумаги через камин своим помощникам, я подхватила ещё не разобранную сумку с вещами и, взявшись за портал, вернулась в Англию.

* * *

Примерно неделю спустя

Северус

Трансгрессировав, я рухнул в снег. Яд Нагайны потихоньку брал своё, не давая ранам закрыться: никакие заклинания не помогали, а лорд, словно в насмешку, отпустил меня, шипя что-то про достойное наказание для лучшего слуги. После изрядной кровопотери я чувствовал, как немеют стопы и кисти рук, в глазах потемнело, а взгляд все никак не мог сфокусироваться. С трудом перевернувшись на спину, я вдруг подумал: все складывается наилучшим образом, так что давай, Северус, поддайся этой слабости и погрузись в темноту, и не будет больше никаких отчетов и пыток — только эта блаженная тишина.

Не знаю, сколько времени я провёл в таком положении, то теряя сознание, то приходя в себя, не понимая, реально ли все, что я чувствую сейчас?

Внезапно ворвавшийся поток чёрной реки поглотил мои мысли, и я ощутил острое лезвие страха, полоснувшее мое сознание. Чьи-то руки коснулись моего лица, а я так и не смог заставить себя открыть глаза, проваливаясь в забытьё.

* * *

Гермиона

В новогоднюю ночь я так и не смогла уснуть. Сидя в гостиной, я не отрывала взгляд от карты Мародеров, для самоуспокоения раскачиваясь из стороны в сторону. Снейп покинул замок сразу после ужина. Каждый раз, когда он пропадал с карты, я считала часы и минуты, дожидаясь его возвращения.

Сегодня на душе будто камень лежал, сердце сковал страх за Снейпа, холодными щупальцами проникая в разум и подбрасывая ему самые ужасные вещи, но я гнала их прочь, не желая поддаваться.

За окном едва рассвело, когда точка с его именем появилась на окраине Запретного леса. Наконец-то!

Меня насторожило, что точка не двигалась с места. Страшная догадка заставила меня тут же вскочить, торопливо натянуть тёплую одежду и выбежать из гостиной Гриффиндора. И я бежала, не заботясь о том, что мои шаги может услышать Филч, перепрыгивала через ступеньки на лестницах, сокращала путь через потайные проходы, и вот наконец выскочила из замка и бросилась в сторону Запретного леса.

Мне стало так страшно, когда я увидела изувеченное тело профессора, лежащее на снегу — он был неестественно бледен, под ним расплывалась целая лужа крови. Распахнув его мантию, я увидела безобразную рваную рану на плече и глубокие порезы на груди и животе. Взмахнув палочкой, я произнесла заживляющее заклинание. Магия коснулась его тела, залечив синяки на лице и мелкие ушибы, но не подействовала на раны. Не помогло остановить кровь и стандартное «Эпискей». Грудь профессора уже почти не поднималась — на моих глазах он умирал, а я даже не знала, как ему помочь! Руки тряслись, а в голове было пусто, если не считать смеси страха и жалости, мешавшей ясно мыслить.

Патронус!

Троллев туман никак не мог трансформироваться в патронуса для передачи сообщения. Крепко зажмурившись, я вспомнила, как Снейп успокаивал меня в коридоре и, словно вновь оказавшись в его объятиях, почувствовала умиротворение.

— Экспекто Патронум! — из палочки вырвалось яркое сияние, превращаясь в птицу.

— Найди Дамблдора! Снейп умирает возле Запретного леса! — прокричала я серебристому ворону, взмахом палочки отправляя его на поиски директора.

* * *

Кара

Я поселилась в магловском отеле. Перед выходом на улицу мне приходилось накладывать иллюзию на свое лицо, заметно изменяя черты — лишнее внимание было ни к чему. Для всех своих знакомых я находилась далеко за пределами Англии, и Северусу сообщать о своем возвращении я тоже не стала. Требовалось выждать время, пока Пожиратели не проверят все мои дома и офис, служащие «Ядовитого сада» были предупреждены о необходимых действиях в случае нападения, а я вынуждена была на время затаиться.

Новогоднюю ночь я хотела провести в компании Северуса — через шар, конечно, но его вызвал к себе Темный лорд. Я заметила, как резко дернулась рука и скривились губы Снейпа, но он быстро справился с болью и сделал вид, что устал и хочет побыть в одиночестве.

Я в ответ сделала вид, что поверила ему, разрывая связь.

Понимая, что Северус не станет сообщать мне о том, что вернулся с вызова живым, я периодически ненадолго заглядывала в шар, называя пароль. Но комната была пуста. Тусклый свет луны едва освещал комнату, но я могла видеть его аккуратно заправленную, пустую постель.

Возвращайся скорее, Северус!

* * *

Гермиона

Дамблдор возник передо мной через минуту. Не медля, он взмахнул палочкой над профессором Снейпом и склонился, хватая раненого мужчину за руку.

— Возьмитесь крепче за меня, мисс Грейнджер! — нетерпеливо гаркнул он.

Едва успев дотронуться до руки директора, я почувствовала воронку трансгрессии, засасывающую нас. Рухнув на пол, я часто задышала, борясь с тошнотой.

— Мисс Грейнджер, поторопитесь, — услышала я голос Дамблдора.

Он уже отлевитировал Снейпа на широкую кровать и теперь призвал несколько флаконов с зельями из лаборатории. Подхватив их прямо в воздухе, директор быстрыми движениями открыл профессору рот и начал вливать одно зелье за другим.

Я подошла ближе к кровати, не понимая, чем могу помочь Дамблдору. Напоследок наложив несколько лечебных заклинаний, Дамблдор шумно выдохнул и обернулся ко мне.

— Вы спасли своего профессора, мисс Грейнджер, — произнёс он, улыбнувшись одними глазами. — Сейчас он просто спит, но его жизнь ещё в опасности. Мне необходимо попасть в больницу Святого Мунго, чтобы взять противоядие. Это потребует времени.

Я все ещё не понимала, что требовалось от меня.

— Профессор Снейп подвергся пыткам и был ранен змеёй Тома Реддла, — объяснил старик, отведя меня в сторону от кровати. — Мой друг, работающий в больнице, сталкивался с ядом этой змеи в прошлом году, поэтому сейчас мы знаем, как приготовить противоядие.

Я нахмурилась, вспомнив, что от зубов Нагайны тогда же пострадал мистер Уизли.

— В мое отсутствие профессору Снейпу нужно давать кроветворное зелье и очищать раны, — продолжил Дамблдор, задумчиво поглядев в сторону кровати, — делать это нужно, пока он не проснётся и не сможет делать это сам. Если вы устали, мисс Грейнджер, то я, конечно, могу отпустить вас и обратиться за помощью к профессору Макгонагалл.

Я поспешно замотала головой.

— Все в порядке, сэр! — я обернулась к двери в лабораторию Снейпа. — Я принесу зелья!

— Рад, что на вас можно положиться, мисс Грейнджер, — произнёс Дамблдор и трансгрессировал, оставляя меня наедине с профессором в его апартаментах.

* * *

Я сидела на краю кровати профессора и время от времени очищала его обнаженную грудь от появлявшейся из ран крови. Мои руки уже почти перестали дрожать, и я даже успела оценить обстановку. В комнате царил полумрак, хотя я зажгла все находившиеся здесь светильники и камин. Интерьер был выполнен в серо-коричневых тонах, и набор мебели состоял только из самых необходимых предметов. Казалось, профессор совершенно не нуждается в уюте, слишком уж простой была вся здешняя обстановка.

Единственное, что выбивалось из общей картины — хрустальный шар, стоявший на небольшом столике недалеко от камина.

Профессор Снейп совершенно не походил на человека, которые верит в предсказания! Наверное, это чей-то подарок… или я совершенно не знаю человека, лежащего передо мной!

А вот это гораздо ближе к правде… Что я знаю о профессоре?

Я вгляделась в его лицо. Его кожа порозовела, и сейчас Снейп выглядел расслабленным, а не угрюмым, как обычно.

Находиться рядом с профессором, когда он не отпускал ядовитых комментариев и не рычал на меня от злости, было приятно. Его глаза были по-прежнему закрыты, а рот, напротив, слегка приоткрыт.

Интересно, каковы его губы на вкус? Почувствует ли он сквозь сон мой поцелуй, вспомнит ли о нем?

Воспользоваться тем, что профессор спит и не сможет меня оттолкнуть, было бы крайне нечестно с моей стороны.

Но я пожалею, если не попробую, верно?

Решившись, я медленно склонилась к лицу профессора. Сердце колотилось, в висках стучало от волнения, голова закружилась от мужского аромата, смешанного с запахом лекарств. Показалось, что прямо сейчас кто-нибудь зайдёт в комнату и застанет меня на месте преступления, или профессор откроет глаза и накричит на меня.

Собрав все своё мужество, я быстро облизнула пересохшие от волнения губы, закрыла глаза и, потянувшись вперёд, поцеловала Снейпа.

Его губы были горячими и сухими, с горьким привкусом зелья. Я медленно провела кончиком языка по его нижней губе и слегка прикусила ее, всасывая.

Я так потерялась в своих впечатлениях, что даже не сразу сообразила, что профессор начал отвечать на мой поцелуй, делая это неторопливо и нежно, словно наслаждаясь прикосновениями. И я полностью растаяла в этих ощущениях, крепко зажмурившись и не веря, что все это — здесь, сейчас и происходит со мной. Но когда его язык нежно проник в мой рот, я не смогла сдержать тихого стона.

Словно очнувшись, профессор замер, а я, начав про себя отсчитывать секунды до взрыва, медленно открыла глаза.

Северус

Я плыл по чёрной реке, окутанной густым туманом, зная: меня ждут там, ниже по течению. Горячая вода обжигала кожу, я тонул под ударами волн, выныривал, вдыхая влажный воздух, сопротивлялся течению и вновь сдавался, подчиняясь бурному потоку. В какой-то момент впереди возник огромный валун, стоявший прямо посередине реки.

Девушка с хрупкой фигуркой, сидевшая на камне, поманила меня рукой.

Сквозь туман я смог различить ее рыжие волосы, и сердце пропустило удар, а потом ускорило свой бег, словно стремясь побыстрее оказаться рядом с ней.

Подплыв ближе, я с удивлением узнал Лили. Она смотрела на меня с мягкой улыбкой, в её ярко-зелёных глазах была нежность. В груди защемило, я из последних сил подтянулся на руках, чтобы взобраться на камень, и через несколько секунд сидел перед ней, жадно рассматривая ее лицо и мечтая о том, чтобы время остановилось. Тонкие пальцы Лили коснулись моей щеки, заставив меня рвано выдохнуть, и она, прикрыв глаза, наклонилась ко мне. Лили целовала несмело, нежно прикусывая губы, мягкость ее уст пьянила меня, а робкие прикосновения языка обжигали. В груди разгорелся жар, и я притянул девушку к себе, углубляя поцелуй.

Тихий стон Лили эхом отозвался в моей голове, а острая боль в плече заставила содрогнуться. Девушка передо мной медленно растаяла в воздухе, оставив лишь ледяную пустоту. Река вокруг скалы разбушевалась, по темной воде пошли высокие волны, одна из которых смыла меня с камня, утягивая на дно. Очнувшись, я открыл глаза, с тяжелым сердцем понимая, что моя Лили оказалась всего лишь наваждением.

* * *

Гермиона

Затуманенные сном глаза профессора глядели на мои губы. Я замерла, словно напуганный кролик перед броском змеи, не в силах даже пошевелиться от ужаса. Наконец Снейп медленно поднял взгляд на мои глаза… Я резко отшатнулась при виде того, как его сузившиеся глаза наполняются яростью. Скривив в презрении тонкие губы, он едва слышно прохрипел:

— Как недостойно, Грейнджер.

Я уже судорожно придумывала себе оправдание, как из-за двери в кабинет раздались звуки шагов и голос директора. Мигом вскочив с кровати, поправив волосы и стараясь успокоить бешено бьющееся сердце, я быстро повернулась к вошедшему в спальню Дамблдору, за которым следовал какой-то мужчина средних лет в лимонном халате. Коротко кивнув мне и Снейпу, целитель тут же начал осматривать профессора, размахивая над ним палочкой и шепча заклинания.

— Мисс Грейнджер, вы прекрасно справились, — обратился ко мне Дамблдор, подхватив под локоть и уводя в сторону кабинета.

Услышав за спиной глухое фырканье профессора Снейпа, я стыдливо прикрыла глаза и залилась краской. Неправильно поняв мое смущение, Дамблдор мягко улыбнулся и ободряюще похлопал меня по плечу.

— Профессор Снейп жив — и это лучшее, что вы могли для него сделать, — добавил он. — Но сейчас я попрошу вас вернуться в свою гостиную, чтобы целитель мог спокойно выполнить свою работу.

Я поспешно закивала — следовало убраться отсюда как можно быстрее.

— И ещё… Я полагаюсь на ваше благоразумие в том, что события этой ночи не станут известными за пределами этой комнаты, — директор внимательно поглядел мне в глаза. Я снова кивнула. Да дайте же мне скорее уйти!

Дамблдор отпустил меня, и я обернулась, чтобы попрощаться с целителем и профессором Снейпом. Последний недовольно покосился на меня, но ответом не удостоил. Задрав в ответ на это подбородок, я пожелала директору доброй ночи и поспешила уйти.

Мерлин! Снова я попала впросак!

Жалела ли я о случившемся? Нет! Я, конечно, боялась, что Снейп после такого не захочет иметь со мной никаких дел и, скорее всего, откажется от занятий окклюменцией, но этот поцелуй я, в конце концов, заслужила — как верно заметил Дамблдор, я спасла ему жизнь!

Разочарования не было. То ли от пережитого стресса, то ли потому, что удалось избежать наказания за свою вольность, но теперь я думала, что дела обстоят не так уж и плохо. Как вовремя появился директор! Невольно улыбнувшись, я назвала Полной Даме пароль и, проигнорировав ее недовольное ворчание, ушла в свою комнату. Что ж, я и без того не рассчитывала на то, что Снейп ответит мне взаимностью… Теперь мне, по крайней мере, будет о чем мечтать темными ночами, а об остальном можно подумать уже завтра.

* * *

Кара

Я отшатнулась, прерывая связь. Все-таки Северус с ней!

Схватив шар, я размахнулась и с силой швырнула его в стену, но грохот разлетевшегося на мелкие осколки подарка не заглушил моей боли. Перед глазами все ещё стояла картина их поцелуя, и я закричала, рывком сметая все со стола. Задыхаясь от рыданий, я упала на пол, обняв себя за плечи; мне казалось, что сердце сейчас разорвётся от боли и обиды. Почему она? Почему именно ей ты решил ответить взаимностью, Северус?!

Мне хотелось применить к себе Обливиэйт, чтобы больше никогда не чувствовать эту боль! Забыть эту любовь и не видеть его больше никогда!

Я, конечно, всегда знала, что Северус мне не принадлежит, и он не упускал случая напомнить об этом… Но как же я ошибалась, считая, что больнее мне уже не будет. Я сдерживалась, чтобы не писать гневных писем каждый раз, когда он исчезал на долгие месяцы, молчала при виде фотографий Лили или следов чужой помады на его лице… но видеть, как он с нежностью отвечает на поцелуй другой, я была просто не в силах.

Бросились в глаза разбросанные по паркету осколки магического шара, и я с ужасом поняла, что оборвала единственную связь с Северусом. Призвав к себе успокоительное зелье, я залпом выпила его и выдохнула. Нужно понять, как действовать дальше: я не могу позволить какой-то глупой влюблённой девчонке увести у меня Северуса сейчас, когда мы с ним… Ох, Мэри! Не лги себе — тебя предупреждали, и ты с радостью согласилась играть эту роль для него…

Мои руки безвольно опустились, и я закрыла глаза, с трудом успокаивая дыхание и понимая, что просто раздавлена недавним зрелищем. Зелье начало действовать, и мои мысли постепенно приобретали ясность и стройность.

Но для начала мне необходимо встретиться с Северусом.

* * *

Северус

Я лежал в постели и задумчиво глядел в потолок. Забинтованные плечо и грудь напоминали о себе неприятным зудом, но обезболивающая мазь хотя бы избавила меня от боли при каждом движении. Противоядие будет готово только к полудню, а до этого мне следовало обновлять самоочищающие чары и каждый час принимать кроветворное зелье.

Дамблдор, проводив целителя, задержался, чтобы узнать подробности этой ночи.

Услышав, что я так рисковал своим положением ради женщины, Альбус нахмурился.

— «Ядовитый сад»? — переспросил он, прищурившись. — Я слышал о нем, но думал, что он на континенте.

Я рассказал про Кару все, что знал, умолчав о подробностях нашего знакомства и интимном характере встреч.

— Я знал Луиса Пурфе, — вдруг проговорил директор, с задумчивый видом проводя почерневшими пальцами по бороде. — Он был человеком замкнутым и очень одиноким. Не припомню, чтобы слышал когда-нибудь про его семью и каких-нибудь родственников, пусть даже дальних. Но когда мы с ним познакомились, он только-только приехал в Лондон и с трудом говорил по-английски, и отчасти по этой причине с трудом шёл на контакт.

Я рассказал, что Волан-де-Морт дал мне неделю на то, чтоб я нашёл Кару и доставил ему, и что я и не собирался ее разыскивать, в чем и признался Дамблдору. Вернувшись к воспоминаниям о случившемся той ночью, я скрипнул зубами.

— У меня было все продумано, — я словно вслух разговаривал сам с собой. — Я смог предупредить Кару, что мне придется назвать точный адрес «Ядовитого сада» Темному лорду, а она все подготовила, предупредила служащих… Там не найдут ничего интересного и оставят ее в покое, я уверен.

— Но почему тогда ты вернулся в таком виде?

— Темный лорд проверил подлинность моих безуспешных попыток отыскать Кару и привлечь ее на его сторону. Он уже отпустил меня, поверив моим воспоминаниям, но, когда я уходил, послал мне в спину проклятие ужаса, одновременно внушив мне…

Я умолк, не желая говорить об увиденном.

«Пытки Кары… лорд внушил мне ее мучительную смерть», — я не произнёс ни слова, но Дамблдор кивнул, поняв все без слов.

— Я дал слабину, — продолжил я. Злость на самого себя съедала меня изнутри. — Сорвался на доли секунды… Но Темный лорд успел разглядеть мои чувства к ней и понял, что Кара мне, кхм, небезразлична. По его меркам я стал предателем, поставившим страсть к женщине выше блага своего повелителя.

Несмотря на зелье, восстановившее мой сорванный голос, говорить было по-прежнему тяжело — я начинал задыхаться. Откашлявшись, я продолжил:

— Я смог убедить его в преданности — признав свою слабость, выдал место, где находится «Ядовитый сад», и все личные адреса Кары.

— И он поверил? — с сомнением поинтересовался Альбус. Я кивнул.

— Я предоставил ему подлинные воспоминания — знал, что они мне понадобятся, и он при всем желании не смог бы усомниться.

— Но все же он тебя наказал… — директор не спрашивал, зная о жестокости Темного лорда.

— Да, Темный лорд развлекается при виде того, на что идут люди ради спасения собственной шкуры, — я невольно скривился от отвращения. — Это должно было стать уроком не только для меня… Он показал, что предпочтёт предать смерти любого, но не потерпит даже малейших сомнений среди своих приближенных.

Вот только Волан-де-Морт и представить не мог, что я буду ожидать смерти как надежды на освобождение: он считал, что я стану сражаться за свою жизнь и сделаю все, чтобы спастись, и дал мне достаточно времени, чтобы найти способ избавиться от яда Нагайны. Этого, разумеется, я озвучивать Альбусу не стал — ему не стоит знать, что смерть кажется мне большим благом, чем служба на любой стороне.

— Мне жаль, Северус, — Дамблдор поднялся со стула. — Извини, что вынудил тебя рассказать мне все именно сейчас, и постарайся отдохнуть.

Уже стоя возле двери, он обернулся ко мне:

— Предложи мисс Кэндисс встретиться со мной. Если она обратится к Ордену, мы сможем защитить ее.

Когда за директором закрылась дверь, я с облегчением откинул голову на подушки: мне стало казаться, что эта ночь никогда не закончится — впрочем, как и список моих обязательств. А свобода была так близка…

Дамблдор говорил, что своим спасением я обязан Грейнджер, но никакой признательности к ней я не питал. Видимо, меня не оставят в покое, пока я не выполню все, что от меня требуется.

Грейнджер…

Зачем ты вмешалась и, главное, как нашла меня в эту ночь?

Стоило ей уйти, как Дамблдор принялся нахваливать ее, выразив восхищение ее рассудительностью и расторопностью, а его слова о «прелестном крылатом патронусе» Гермионы вызвали у меня любопытство, но уточнять я не стал — слишком был ещё зол на девчонку.

Хмыкнув, я вспомнил, как она побледнела, когда поняла, что я проснулся. И думать не хочу о том, что творилось в тот момент в её голове — я был близок к тому, чтобы прибить ее.

А перед тем, словно идиот, рассматривал эти раскрасневшиеся и припухшие от поцелуя губы, отказываясь признавать произошедшее. До меня не сразу дошло, что отнюдь не Лили я целовал, но вскоре волна разочарования накрыла меня. Меня обманули — ведь только что моя Лили была, наконец, рядом со мной, и ОНА целовала меня!

Моя школьная любовь была отражением света в моей душе, погрязшей в Темных искусствах. Именно память о Лили удерживала меня на грани, позволяя лавировать между светом и тьмой. И я не позволял себе смешивать это светлое чувство с обычными плотскими утехами.

А сегодня за меня это сделала глупая маленькая гриффиндорка, нагло воспользовавшись моим беспамятством!

Я выдохнул сквозь зубы и сжал кулаки, стараясь успокоиться, хотя, признаться, считать Грейнджер глупой становилось сложнее с каждым днём. То, с каким упорством и прилежанием она училась окклюменции и как добивалась поставленных целей, вызывало восхищение. Даже взять этот злосчастный поцелуй… мечтала о нем — и получила его.

Знал же Дамблдор, как она ко мне относится, но оставил ее присматривать за мной. Студентку!

Да уж, подобный поступок никак не вязался с привычным образом Гермионы Грейнджер: она оказалась полной парадоксов, что сбивало с толку, не давая возможности предугадать, что она учудит в очередной раз. То дышать при мне боится, то врывается в кабинет и кричит на меня. То нападает на Драко и даёт сдачи Маклаггену, то через минуту дрожит в истерике, словно напуганный ребёнок. То прячется под столом, краснея, то лезет с поцелуями к спящему мужчине…

Если бы меня сейчас спросили, как именно я отношусь к гриффиндорке, то я не знал бы, что сказать. Безусловно, она вызывала уважение своим твёрдым характером, целеустремленностью и способностью к аналитическому мышлению, но иногда Грейнджер становилась невероятно раздражающей занудой. А еще эта ее склонность влипать в самые нелепые истории, иногда даже с риском для собственной жизни!

Грейнджер будто играла со мной в игру «доведи профессора Снейпа». То одно, то второе, то третье — словно искала случай, когда мое терпение, наконец, лопнет.

Я, конечно, понимал, что подросткам свойственно совершать всякие глупости, чтобы привлечь к себе внимание, но Грейнджер даже в такие моменты выглядела на редкость искренней… если это слово вообще можно отнести к ее неуклюжести и гормональным всплескам.

Осознав, что я уже больше получаса размышляю о странном поведении своей студентки, я загнал свои мысли в сферу и скрыл ее в сером тумане. Мне следовало отдохнуть, а о том, что делать дальше, я подумаю завтра.

Примечание к части

Глава посвящена восприятию происходящего героями и короткому «обосную». Не хочу я это растягивать, ибо сюжет стоять на месте не должен, а событий впереди ещё много.

Гермиона

Каникулы закончились, и друзья вернулись в Хогвартс. Я с радостью встретила Джинни и Гарри; меня немного мучила совесть за то, что я умолчала о случившемся в новогоднюю ночь. Рон все так же косился на меня, а Браун не отходила от него, всем своим видом показывая, что наша ссора ее устраивает.

Я погрузилась в рутину школьных будней. В новом расписании, которое выдала мне Макгонагалл, дополнительных занятий со Снейпом больше не было. Когда я спросила об этом, декан только пожала плечами, сказав, что профессор ЗОТИ, видимо, решил, что я в них больше не нуждаюсь.

— Директор обмолвился на днях о том, что у вас появился прекрасный патронус, — заметила Макгонагалл, поправляя очки. — Поэтому советую вам об этом не переживать, а уделять больше времени отдыху.

Вот значит, как вывернул Снейп... и не поспоришь ведь — патронус у меня действительно уже обрёл свою форму и легко появлялся при колдовстве!

К слову, сам профессор снова стал игнорировать меня на уроках. Без дополнительных занятий окклюменцией мне пришлось практиковаться самостоятельно, и пришлось вспомнить об обязанностях старосты, которыми я в последнее время пренебрегала.

Гарри получил задание от Дамблдора — достать подлинные воспоминания профессора Слизнорта о крестражах. Мне оно казалось практически невыполнимым с учетом выходки Гарри на том уроке зелий, где он нагло воспользовался подсказкой Принца-Полукровки и вместо того, чтобы сварить противоядие, просто протянул профессору безоар. Кстати, о загадочном Принце — я все же нашла эту фамилию в архивах школы. Выяснилось, что некая Эйлин Принц когда-то была капитаном школьной команды по игре в плюй-камни, но информации о ней было ничтожно мало. Я решила ненадолго отложить поиски таинственного Принца-Полукровки, а пока почти все время тратила на изучение легилименции, испытывая ее на Гарри, который давно уговаривал меня практиковаться на нем. Я старалась быть максимально осторожной, чтобы не навредить другу, из-за чего учение шло медленно.

В школе большая часть однокурсников обсуждала курсы трансгрессии, которые мы вскоре должны были пройти.

Однажды ко мне подошёл Рон и сказал, что они с Лавандой расстались. Пока я с недоумением смотрела на него, он рассказал, что Лаванда призналась в том, что все случившееся со мной и Кормаком — идея ее подруги, которая уже давно сохла по Маклаггену, а Браун только попросила ее сделать это на виду у Рона и успешно ей подыграла, оказавшись вне подозрений.

— С чего вдруг она решила тебе признаться? — мне показалось странным, что Лаванда ни с того, ни с сего обо всем рассказала предмету своей страсти.

Рон пожал плечами, уточнив, что Кормак уже в курсе.

— Хотел извиниться перед тобой, — пробормотал он, виновато глядя на меня. — Мне следовало доверять тебе, а не сомневаться в твоей честности...

У меня словно гора с плеч свалилась, и я с радостью обняла Рона — мне не хотелось его терять, хотя осадок из-за того, что он с легкостью возненавидел меня, все же остался. Мы снова стали неразлучным трио, а если учитывать то, как часто к нам присоединялась Джинни, то полноценным квартетом. Рон больше не заговаривал об отношениях — видимо, осадок после всего случившегося остался и у него. Впрочем, я была этому только рада. Никакие ожидания и претензии больше не омрачали нашей дружбы, разве только иногда Рон со злостью поглядывал на Кормака, но ничего не предпринимал.

В субботний вечер Гарри и Рон продумывали стратегию ближайшего матча по квиддичу и совершенно не замечали ничего вокруг. Мы с Джинни, расположившись немного в стороне от них, решили воспользоваться случаем и, наконец, поговорить.

— Я рада, что у тебя все наладилось, — с улыбкой протянула Джинни, бросив на меня лукавый взгляд. — В последнее время смотреть на тебя было прямо-таки жутко.

Я удивленно подняла брови.

— Умеешь ты приободрить, подружка. Неужели я так плохо выглядела?

— Да, — девушка поморщилась, вспомнив что-то. — Просто ужасно, честно говоря, да и вела ты себя отвратительно. Ты стала точь-в-точь как Снейп — такая же угрюмая и замкнутая.

Напоминание о профессоре невольно заставило меня нахмуриться. Да уж, занятия окклюменцией в прошлом году сильно выматывали меня, но другого способа проводить с ним больше времени не было.

— Тебя даже сейчас по-прежнему что-то гложет, — от Джинни не ускользнула перемена моего настроения. — Не расскажешь?

Я покачала головой — обсуждать это даже с подругой было немыслимо, и оттого было немного грустно.

— Нечего рассказывать, — уставившись на собственные руки, произнесла я.

— Удивительно, что ты не пытаешься это исправить, — та взглядом показала на парней, сидевших на полу у камина с игровыми схемами.

Удостоверившись, что друзья с головой ушли в обсуждение тонкостей игры, рыжая наклонилась ко мне поближе и с заговорщицким видом спросила:

— Дело ведь не в Роне, верно?

— Нет, он тут не причём, — кивнула я, решив, что немного правды не помешает, и Джинни задумалась.

— Знаешь, кем бы он ни был, он явно недооценивает тебя, — попыталась она меня приободрить. — А иначе почему вы до сих пор не вместе?

Я грустно усмехнулась. Ох, Джинни, если бы все было так просто!

— Я-то всегда знала, что это невозможно, — Джинни при этих словах с любопытством уставилась на меня. — Просто не думала, что когда-нибудь мне захочется большего.

Прикусив губу, подруга какое-то время, нахмурившись, обдумывала сказанное, но через несколько мгновений уже вновь лукаво улыбнулась:

— А что тебе терять, если ты все же дашь ему понять, что чувствуешь? Уж если страдать, то хотя бы не потому, что и не пыталась что-то предпринять.

Сначала я хотела возразить, потом подумала, что в словах Джинни есть смысл. Снейп и без того не станет относиться ко мне иначе и, раз уж я и так кажусь ему глупой, неуклюжей ведьмой, то чего мне бояться? Признаний от него я не жду, ответных чувств — тоже...

— Ты предлагаешь мне сделать шаг первой? — уточнила я, с сомнением глядя на подругу.

— Совершено верно, — ответила та, довольно улыбаясь, а в её глазах зажглись озорные огоньки. — Знаешь, некоторых мужчин нужно подтолкнуть, чтобы получить хоть какой-то ответ. Даже откровенная ненависть лучше равнодушия.

— Ну да, — фыркнула я. — И уж явно лучше отвращения.

Брови Джинни медленно полезли вверх — видимо, ей трудно было представить того, кто мог бы так ко мне относиться. Быстро сложив два и два, она скривилась, а я забеспокоилась, что сболтнула лишнего.

— Меня немного смущает, что речь явно идёт о слизеринце, — проговорила она, но ее тон не казался осуждающим — скорее, пренебрежительным. — Хотя это не моё дело... Так что подумай об этом на досуге.

— Спасибо, — я тепло улыбнулась подруге.

Джинни подмигнула мне в ответ и соскользнула с дивана на пол, прижавшись к Гарри, который, не отвлекаясь от спора с Роном, тут же обнял ее за талию, что заставило меня улыбнуться. Я была рада, что у них с Джинни все хорошо, а вместе они смотрелись прекрасно.

* * *

Северус

Я вернулся в школу после встречи с Темным лордом. После того, как Пожиратели убедились, что «Ядовитый сад» практически ничем не отличается от обычного тепличного комплекса любого колледжа, где изучают травологию, гнев повелителя на меня заметно ослабел. Волан-де-Морт, конечно, теперь относился ко мне с изрядной долей подозрения, но, по крайней мере, он оставил попытки разыскать Кару.

Студенты, вернувшиеся после каникул, тоже никак не давали возможности расслабиться. Я отказался от уроков окклюменции с Грейнджер и даже повздорил с директором из-за этого, но упрямо настоял на своём. Студентка прекрасно справлялась с третьим уровнем окклюменции и почти сумела достичь четвёртого, однажды чуть не ворвавшись в моё собственное сознание. Тогда я успешно отразил нападение, быстро отыскав ее в густом тумане, но теперь мог с гордостью сказать, что меньше чем за полгода смог достичь таких успехов в её обучении.

На этом занятия, на мой взгляд, можно было бы и прекратить: она знает достаточно, чтобы научить Поттера и Уизли, а о легилименции я ей рассказывать не собирался. С учетом того, как неосторожно она залезла в голову Малфоя, Гермиона явно не понимала, что такое вторжение в личную жизнь волшебника может повлечь за собой определенную ответственность перед законами Магической Британии. К тому же стоило положить конец привязанности Грейнджер ко мне, в отличие от Кары, она ещё не знала, какую роль мне предстоит сыграть в этой войне. Ни к чему ей излишние душевные метания, и, к тому же, их ждут другие испытания: ало-золотому трио придется туго в надвигающейся войне. Впрочем, кому будет легко…

На уроках Грейнджер часто бросала на меня любопытные взгляды, приправленные изрядной порцией тоски, но активно моего внимания не добивалась.

Заметив однажды, что мисс Браун бросила что-то оскорбительное в адрес Гермионы, а та лишь сжала кулаки, не в силах достойно ответить, я все же решил немного помочь своей ученице, хотя бы немного восстановив справедливость по отношению к ней.

Задержав после урока Лаванду Браун, я сообщил ей о пропаже некоторых ингредиентов из подсобки Слизнорта, припугнув ее веритасерумом, и та быстро призналась в содеянном и назвала имя соучастницы. Получив заслуженное наказание, девушки с готовностью согласились помалкивать обо всем, чтобы другие учителя не узнали о том, как они оболгали мою ученицу. Я и без того промолчал бы, чтобы не создавать дополнительного шума вокруг кудрявой персоны мисс Грейнджер, но страхом проштрафившихся девиц стоило воспользоваться, и я посоветовал им самим во всем признаться остальным участникам этого дурно пахнущего розыгрыша, после чего отпустил их и вздохнул с облегчением. Что ж, мисс Грейнджер, понемногу возвращаю вам долг за спасение моей бренной жизни.

В окно постучали. Взмахнув рукой, я позволил незнакомому филину влететь в комнату, птица бросила письмо на стол и улетела, не дожидаясь ответа.

Захлопнув окно, я проверил письмо от неизвестного отправителя на проклятия и удовлетворенно фыркнул — кем бы он ни был, письмо зачаровали так, чтобы прочесть его мог только я.

Развернув дешевую почтовую бумагу, я увидел нацарапанное изящным почерком:

«Вторник. Пинта. Полночь».

Кара в Англии? Какого Мерлина?

Сердито швырнув письмо в горящий камин, я подошёл к магическому шару. Кара не связывалась со мной с той самой ночи, когда я отправился к Темному лорду. Если я сам пытался найти ее, шар молчал, и мне оставалось надеяться на то, что она прячется где-то за границей.

* * *

Гермиона

Я решила — пора действовать. Раз Снейп так мучает меня своим равнодушием, я заставлю-таки его обратить на меня внимание!

Когда на уроке ЗОТИ профессор велел нам изучить следующую главу учебника, а сам уселся за стол, чтобы проверить контрольные другого курса, я сделала вид, что записываю тезисы в свой свиток.

Потренировавшись на Гарри в передаче образов и эмоций, я прикрыла глаза, настроила нужное мне воспоминание и направила его в сознание профессора.

Вначале ничего не происходило. Снейп внимательно читал лежавший перед ним пергамент, но я почти сразу поняла, что его глаза не двигаются, как полагается при чтении, а устремлены в одну точку перед собой. Профессор задержал дыхание, и я со злорадством увидела, как он побледнел. Да уж, профессор, это не просто случайно вырвавшиеся у меня воспоминания — здесь требуется почти полноценный блок, а не поверхностная отвлекающая иллюзия.

Недолго мне пришлось радоваться — я почувствовала, как Снейп попросту вытолкнул прочь внушаемые мной эмоции, а потом резко вскинул на меня глаза. Профессор злобно прищурился, сверля меня взглядом, но ничего не сказал. Впрочем, что он мог сделать в классе, полном студентов, посреди урока?

Я не сдержала довольной улыбки и уставилась в учебник. Не думаю, что он побежит жаловаться директору, что студентка внушает ему то, что он сам прекрасно знал и помнил.

Бросив взгляд на профессора, я убедилась в том, что тот вернулся к проверке и снова не обращает на меня внимания. Попробуем еще раз, профессор?

Снова направив ему воспоминание о нашем поцелуе в новогоднюю ночь, я на сей раз наткнулась на плотную стену серого тумана. А, вот и блок. Усиленная иллюзия не имела прорех и, несмотря на все попытки, я так и не смогла повторить недавнего успеха.

Ничего, профессор, вы не сможете держать блок круглосуточно. Я сумею напомнить вам о себе...

* * *

Северус

Я смотрел на тот поцелуй ее глазами и переживал то, что чувствовала она в тот момент. Возбуждение томной негой окутало меня, заставив замереть от неожиданности. Тролль бы ее побрал! Вытолкнув внушаемый образ из своей головы, я нашёл глазами гриффиндорку.

Та нахально усмехнулась, наблюдая за мной, но тут же сделала вид, что внимательно читает учебник. Неужели она практиковала легилименцию? Какая беспечность! Хочешь поиграть со мной в игры, Грейнджер?

Вернувшись к работе, я усилил защиту и выставил блок в своей иллюзии. Держать его постоянно в школе нужды не было, а поверхностный щит, который я выработал до автоматизма ещё в детстве, помогал лишь ограничить себя от эмоциональных выбросов и мелькающих образов окружающих меня людей. Против легилименции он был бессилен, но обычно я и не ожидал подобной наглости от студентов.

Я почувствовал, как Грейнджер наткнулась на мой блок. Она лихорадочно искала возможности повторить своё внушение, но я, с трудом сдерживая ухмылку, делал вид, что даже не чувствую ее жалких попыток пробиться сквозь мою защиту. Внутри против воли поднялась волна гордости — её успехи были отчасти моей заслугой.

Девушка сдалась не сразу, но, пробежавшись по классу взглядом, я отметил, что она даже не расстроилась. Казалось, она вынашивает новый план. С чего вдруг такие перемены в поведении?

Устали оставаться незамеченной, мисс Грейнджер?

Северус

Магловский паб «Пинта» представлял собой просторное помещение с деревянными балками на потолке. Из-за сигаретного дыма, будто въевшегося в обивку дешевой мебели, разглядеть то, что творилось внутри, было затруднительно. Я бывал здесь только потому, что персоналу и посетителям было глубоко плевать, во что ты одет и как ведёшь себя. Большая часть паба тонула в полумраке, поэтому о любопытных взглядах можно было не тревожиться. Тем не менее я трансфигурировал мантию в чёрное зимнее пальто, чтобы не привлекать к себе внимания — предосторожность никогда не была лишней, и заказал порцию виски.

До полуночи оставалась всего пара минут, но я начал оглядывать посетителей: Кара могла появиться в любой момент. Надеюсь, она догадалась изменить внешность, чтобы в случае слежки не выдать себя. Мой взгляд задержался на вышедшей из внутренних помещений светловолосой женщине лет пятидесяти с сетью глубоких морщин на вытянутом лице, которая подошла к моему столу и уселась напротив. Строго взглянув на меня, она едва заметно кивнула, и я, поняв ее без слов, невербально наложил на нас отвлекающие и заглушающие чары.

— Что ты сказала мне на прощание в день нашего знакомства? — несмотря на то, что нас никто не мог слышать, я говорил тихо: следовало удостовериться, что передо мной именно Кара, а уж потом срывать свою злость. В ответ женщина криво усмехнулась:

— Ничего — ты сбежал раньше.

Я молчал, сверля глазами изменённое магией лицо Кары. Почувствовав мое недовольство, она тяжело вздохнула:

— Не смотри на меня так, Северус, — ее голос звучал мягко, несмотря на суровое от морщин лицо. — Мой магический шар вышел из строя, и я не могла остаться дома, зная, что ты здесь совсем один.

Внутри меня поднялась буря гнева. Я рисковал доверием лорда, планами Дамблдора и собственной жизнью для того, чтоб она могла жить без оглядки на надвигающуюся войну, а она как ни в чем не бывало торчала здесь, в Лондоне, сидела прямо передо мной и что-то бормотала про свою любовь и поддержку, словно не понимая, каких усилий мне стоило держать ее в стороне! Ведь знал же, знал, что ее привязанность ко мне принесёт одни проблемы!

— Я не стану обсуждать этот бред, — прорычал я. Она выглядела разочарованной, но мне было плевать на ее обиды — речь шла о вещах куда более важных, чем женские капризы. — Я пришёл сюда только затем, чтобы убедиться, что ты жива и невредима, и отвести тебя к человеку, который согласился предоставить тебе защиту.

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Со мной действительно все в порядке, Северус, — попыталась она меня успокоить, но, наткнувшись на мой злой взгляд, передумала. — И кто же этот человек?

Отвечать на её вопросы никакого желания не было — хотелось схватить ее за руку, трансгрессировать на площадь Гриммо и закрыть ее там. Но если она и дальше будет так себя вести, то подведет весь Орден, и к тому же без разрешения Дамблдора я не мог этого сделать.

— Узнаешь позже. Вначале вам потребуется обсудить условия, потому что он не может рисковать, — ответил я, а Кара понимающе кивнула.

— Через неделю я, думаю, закончу все свои дела с помощниками, — сказала она, — и тогда смогу встретиться с этим благодетелем.

— Завтра, — резко прервал ее. Несмотря на то, что Темный лорд разочаровался в «Ядовитом саде», какая-нибудь мелкая сошка вполне могла узнать Кару и насильно притащить ее к нему. А он с удовольствием использует ее как инструмент для манипуляций со мной, поэтому подвергать себя неоправданному риску я больше не собирался. — Буду ждать тебя завтра утром в «Кабаньей голове».

Каре явно не понравились предложенные ей условия, видимо, она беспокоилась, что не успеет завершить дела, но мне было все равно. Сейчас мне даже видеть ее не хотелось — напрасный риск не оправдан ничем! Тем более, когда из меня пытаются сделать его причину.

— Доброй ночи, — я поднялся из-за стола и бросил на стол магловскую купюру. — Будь осторожна.

Я ушёл, так и не сняв чар отвлечения с Кары — заклинание должно было продержаться еще с полчаса, и этого хватит с лихвой, чтобы она успела уйти и затеряться в городе, сбив с толку преследователей, если таковые найдутся.

* * *

Гермиона

Какого-то четкого плана, чтобы обратить на себя внимание профессора Снейпа, у меня не было. Когда он входил в класс, то автоматически ставил ментальный блок, чтобы я не отвлекала его, а в ответ на попытки достать его тогда, когда он не видел меня и не держал усиленной защиты, я получала жесткий отпор. Все попытки внушить ему что-либо были бессмысленными до тех пор, пока он не убеждался в том, что меня рядом нет, и снова не ослаблял блока, и с каждым разом это становилось все увлекательнее. Он отмахивался от меня, как от назойливой мухи, но, по крайней мере, без прежней озлобленности — словно уже привык к моим наглым вторжениям.

Все изменилось в четверг, на уроке ЗОТИ. Профессор Снейп прошелся по классу, а потом остановился у кафедры, рассказывая нам о магии огня, которая могла защитить от инферналов. Я в очередной раз попыталась внушить ему трепет и возбуждение, сопровождавшие воспоминание о нашем поцелуе. Туман начал таять, показывая образ, словно изображение на проявляющейся фотографии. Привычного сопротивления, как и грубого выбрасывания из защитной иллюзии, не было, и это так меня взбудоражило, что от волнения я растерялась и сбилась. Образ медленно растворился в тумане, теряя связь со мной, и внушение оборвалось. А профессор и виду не подал, что что-то случилось.

Когда я снова попыталась продавить своё воспоминание в его разум, то наткнулась на мощную стену блока, а он лишь едва заметно усмехнулся и бросил на меня насмешливый взгляд, словно говоря: «У вас была лишь одна попытка, мисс Грейнджер».

Во всем остальном школьные будни тянулись, как обычно: мы ходили на курсы трансгрессии, делали домашнее задание, следили за Малфоем. Гарри, правда, все ещё ломал голову над заданием Дамблдора, но идеи в его голову приходили самые дикие. Например, под мантией-невидимкой пробраться в комнаты профессора, оглушить его Петрификусом и с помощью легилименции силой отыскать это воспоминание в его голове — я наотрез отказалась участвовать в этом. Теперь мне вместе с Гарри приходилось искать способы, как выполнить просьбу директора, но ничего другого в голову не шло, и с каждым днём идея насильно проникнуть в разум Слизнорта казалась мне все менее ужасной. Джинни с головой ушла в тренировки квиддичной команды, помогая Поттеру, и теперь почти не обращала внимания на навязчивость поклонниц своего парня.

* * *

Северус

Я встретил Кару на следующий день в «Кабаньей голове». Она снова выглядела как дама в годах, только теперь ее взгляд не был таким дерзким: Кара явно волновалась перед встречей с неизвестным покровителем. Аберфорт провёл нас в хозяйские комнаты на втором этаже, где она вернула себе обычную внешность. Моя злость ещё не прошла, но, желая немного подбодрить Кару, я погладил ее рукой по спине, в ответ она несколько неуверенно мне улыбнулась.

Альбус постучал в дверь, выждал немного и только тогда зашел. Кара изумленно ахнула, увидев директора, но тут же смущенно улыбнулась ему. Дамблдор с любопытством смотрел на нее, и его голубые глаза сверкнули, когда он заметил что-то в ее лице. Я представил их друг другу и собирался предложить нам всем сесть за стол, как Альбус обратился ко мне:

— Северус, не будешь ли так любезен оставить нас наедине? Будет лучше, если разговор пройдет без свидетелей.

Я хотел было возразить старику, но сдержался. В конце концов, если я правильно понял, Каре придётся жить на площади Гриммо и быть свидетелем встреч Ордена Феникса. Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, я спустился вниз и уселся в углу. Аберфорт с недовольным видом предложил мне промочить горло, но я отказался. Прошло около часа, когда дверь наверху заскрипела и послышались неторопливые шаги по лестнице.

— Северус, я отведу мисс Кэндисс на Гриммо немного позже, — сказал директор, вошедший в общий зал. — Мне нужно перекинуться парой слов с Аберфортом.

Перед возвращением в Хогвартс я решил подняться к Каре, чтобы попрощаться с ней. Когда я вошёл, она стояла у окна, глядя куда-то вдаль, и выглядела чем-то расстроенной.

— Что-то случилось? — поинтересовался я. Кара вздрогнула, услышав мой голос, и резко обернулась. Ее губы тут же растянулись в улыбке, но глаза остались по-прежнему грустными.

— Все хорошо, — покачала головой она. — Просто… мне немного страшно. Что будет со мной дальше?

Она опять отвернулась к окну, а я подошёл к ней и, положив руку ей на плечо, легонько сжал его.

— Ты можешь покинуть Англию в любой момент, — произнёс я, считая это наилучшим выходом. — Рано или поздно война начнется, и тебе все равно придётся уехать.

— Нет, я больше не оставлю тебя одного, — она упрямо замотала головой. Я нахмурился: снова это упрямство и навязчивое желание быть рядом.

— Когда ты придёшь ко мне туда… в укрытие? — спросила Кара, нервно поежившись.

— Когда смогу, — мой голос стал более жестким. — Мы сейчас планируем не очередную страстную встречу, Кара. Безопасность превыше всего.

Та виновато опустила глаза, поджимая губы. Увидев, что она не собирается спорить со мной, я собрался было уходить, но Кара остановила меня, взяла за руку и потянулась ко мне, чтобы поцеловать на прощание, а я невольно отшатнулся и рефлекторно выставил ментальный блок, чему сам поразился.

Кара была изумлена — ее брови высоко поднялись, следом на глаза навернулись слезы, а лицо скривилось от обиды. О Мерлин!

— Извини, — едва смог выдавить я. — Мне пора.

Сделав вид, что ничего не случилось, я кивнул ей на прощание и быстро ушел.

Я думал над своим поведением всю дорогу и, подходя к Хогвартсу, даже нашел ему оправдание.

Во-первых, я все ещё злился на Кару за возвращение в Англию, а во-вторых… в последнее время поцелуи у меня ассоциировались только с навязанными образами, главную роль в которых играла одна вредная лохматая гриффиндорка. Потому я так и отреагировал, по привычке мгновеннно выставив блок и закрывшись, потому что на несколько секунд вместо Кары перед глазами возникла взволнованная Гермиона Грейнджер.

В конце концов я успокоил себя тем, что моя неожиданная реакция была не на Кару, а на образ Грейнджер, и только.

* * *

Гермиона

Наконец наступил день рождения Рона. Я красиво упаковала новую, улучшенную модель шлема для игры в квиддич и с нетерпением ждала, когда смогу вручить подарок.

День только начался, а мальчишки, скорее всего, ещё не умылись. Ждать их смысла не было, тем более что я хотела после завтрака зайти к профессору Флитвику — он обещал мне дать почитать недавно вышедшие «Универсальные формулы для усиления заклинаний и методы их построений». Повесив сумку на плечо, я поспешила на завтрак, надеясь, что ребята вскоре присоединятся ко мне в Большом зале.

Те явно задерживались, и я подумала, что отдам Рону подарок после уроков. У выхода из зала я увидела рыдающую Браун, которая повисла на плече Парвати и громко всхлипывала:

— …и потом он сказал, что Гарри познакомит его с Ромильдой Вейн! Он не мог так быстро забыть меня! — рыдала блондинка.

Я остановилась. Речь шла о Гарри? Кого он хотел познакомить с Ромильдой? Та была самой настырной среди фанаток моего друга… Что происходит?

— Лаванда, — я сделала шаг к рыдающей гриффиндорке. — Ты о ком?

— Уйди! Ничего я тебе не скажу! — рявкнула та, ненадолго оторвавшись от плеча подруги. Я нахмурилась, и тут Парвати повернула ко мне голову и одними губами произнесла имя.

Рон? С чего вдруг? Ему никогда не нравилась Ромильда Вейн — это я знала совершенно точно.

* * *

Гарри и Рон так и не появились на первом уроке, которой была трансфигурация, и я начала всерьёз о них волноваться. Когда урок закончился, я вылетела из класса одной из первых и почти сразу же столкнулась с Джинни.

— Гермиона! Как хорошо… что я тебя… нашла! Скорее! — задыхаясь от бега, выдавила девушка и, схватив меня за локоть, потащила за собой, снова переходя на бег.

— Рон в больничном крыле! Гарри прислал мне крылатую записку прямо во время урока! — крикнула Джинни, не сбавляя скорости.

* * *

Северус

Со дня отравления Рона Уизли прошло два дня, и все это время Малфой избегал меня, понимая, что серьезного разговора из-за его провала с медовухой не миновать. Но я и не собирался разыскивать его — нервы у мальчишки и без того натянуты до предела, поэтому пусть немного успокоится. Известие об отравлении ученика разнеслось по всей школе, но из-за быстрого благополучного исхода не слишком впечатлило юные умы. Мистер Уизли в Больничном крыле восстанавливал силы, его навещали родственники и друзья. Грейнджер перестала тревожить меня своими навязчивыми образами и почти все время держалась рядом с Поттером и младшей Уизли. Кажется, гриффиндорцы чуяли, что что-то назревает.

Вечером после занятий я призвал бутылку и налил себе огневиски. Требовалось как следует подумать о том, что со мной происходит, потому что в последнее время я с трудом узнавал самого себя.

Ранее тем же днём

Я возвращался из теплиц, собрав необходимые для зелий травы, и увидел шагавших от хижины лесничего Грейнджер и Поттера. Перед глазами тут же всплыла картина той ночи — я вновь ощутил ставшее знакомым покалывание губ, предвкушение неторопливого поцелуя… Рефлекторно усилив защиту сознания, я в гневе развернулся к приближающейся парочке, вынудив их остановиться. Хотелось высказать что-нибудь язвительное этой наглой выскочке, поставив ее на место на глазах у Поттера, и пусть сама объясняет ему, что именно я имел в виду. Но, увидев непонимание в глазах студентов, я внезапно понял, что на сей раз никакого внушения не было…

— Профессор Снейп? — нарушив неловкое молчание, спросила Грейнджер, с беспокойством глядя на меня. Поттер прищурился, исподлобья посмотрев на меня. Почувствовав себя последним идиотом, я лишь поджал губы, злясь на самого себя, и поспешил прочь.

Кара

Я испугалась, что Дамблдор все поймет — он всегда все знал и понимал. Когда он попросил Северуса выйти из комнаты, мне захотелось броситься к Снейпу и молить его остаться, но я понимала, что, если мне предстоит быть разоблаченной, то пусть об этом узнаёт кто угодно, но не ОН. Только не он: Северус воспримет это как личную обиду или предательство, посчитает, что я посмеялась над ним, изменив внешность или, что хуже, решит, что я помогла растоптать его преданность и любовь к Лили. Он и сам корил себя за это каждый раз, покидая мою постель — это можно было прочесть в его глазах, которые он опускал, стоило ему услышать о моих чувствах к нему.

Дамблдор кивнул на старый потрёпанный диван, предлагая сесть. Его голубые глаза внимательно смотрели на меня — я бы сказала, что слишком внимательно, заставляя меня нервничать ещё больше.

— Мисс Кэндисс, — произнёс он наконец, отвернувшись, и отойдя к шкафу. — Я слышал, что вы племянница некоего Луиса Пурфе, это правда?

— Совершенно верно, сэр, — кивнула я, решив пока не раскрывать всех карт. — Двоюродная, если быть точнее.

Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, а по спине заструился пот. Сейчас он меня раскусит, подумала я и быстро спрятала эту мысль в защитную сферу, чтобы директор не почувствовал моего страха.

— Вот как! — Дамблдор разглядывал книги, стоящие на полке, делая вид, что читает названия корешков. — Я слышал, что семья мастера Пурфе родом из Франции, но ваш дядя в тяжелые времена решил перебраться в Гронинген. Почему же именно туда?

Этот вопрос мне часто задавали разного рода любители совать свой нос не в свое дело и те, кто был знаком с Луисом.

— Я закончила университет в этом городе и потом осталась там, — так я обычно отвечала на подобные вопросы — считай, повторяла заученный отрывок назойливой песни. — И предложила дяде свою помощь.

Дамблдор обернулся ко мне, прищурив светлые глаза.

— Занятно, — пробормотал он себе под нос и наконец уселся на стул напротив меня. — Сейчас под защитой Ордена находится много семей, в него входят ведьмы и волшебники, рискующие жизнью, чтобы сохранить Магический мир таким, каким мы привыкли его видеть. Готовы ли вы, мисс Кэндисс, заключить контракт? Готовы ли в обмен на защиту хранить то, что узнаете в представленном вам убежище, в глубочайшем секрете?

Нервно сглотнув, я опустила глаза. Магический договор… как же я сразу о нем не подумала! Магия выдаст меня — я не могу назвать своё настоящее имя, а если назовусь Карой, то магическая подпись не сработает. Я молчала и кусала губы, не зная, как лучше поступить. Дамблдор с интересом наблюдал за мной, но его обычно добродушное лицо как-то неестественно застыло.

— Я точно знаю, мисс Кэндисс, что Луис Пурфе целых тридцать два года назад остался без всех, даже самых дальних родственников, — медленно произнёс он, выделяя каждое слово. От доброго и чудаковатого старика, каким его многие знали, не осталось ни следа.

Мне стало ещё страшнее — таким директора я никогда не видела. Увидев немой вопрос в моих глазах, он спокойно откинулся на спинку стула и объяснил:

— Видите ли, господин Пурфе очень плохо владел английским, а заклинания перевода презирал, предпочитая изучать языки самостоятельно. Зато я до сих пор прекрасно говорю по-французски.

Я понимала, к чему он ведёт. Сам Пурфе ни разу не упоминал о дружбе с Дамблдором, но наставник вообще мало рассказывал о себе — разве что самое необходимое.

— Будучи человеком замкнутым, Луис не особо откровенничал даже с близкими знакомыми, — директор улыбнулся, вспоминая что-то, известное только ему. — Однако однажды я застал его ужасно расстроенным — он нуждался в том, чтобы попросту выговориться. Видите ли, тогда трагически погиб его дядя по материнской линии, который воспитывал Луиса, как собственного сына, и Пурфе остался совсем один…

Дамблдор замолчал, остановив взгляд на одной из половиц. Я не знала, что сказать. Выхода у меня не было.

— Простите меня, сэр, — пробормотала я. Директор поднял на меня глаза и едва заметно улыбнулся.

— Что ж, — он выпрямился и слабо кивнул. — Позвольте представиться — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

Старик протянул ко мне иссохшую, почерневшую кисть, и меня передернуло от ужаса и отвращения. Но, побоявшись, что директор неправильно расценит мои опасения, я быстро пожала его руку и представилась:

— Мэри Эвелин Макдональд, сэр.

* * *

Северус

С некоторой долей самоуничижения я разбирал себя на части: складывал и перекладывал, взвешивал и выбрасывал — словом, приводил в порядок собственную голову.

Когда? В какой момент я начал смотреть на Грейнджер не просто как на студентку, зубрилу и выскочку? Почему вдруг стал гордиться ее успехами, когда начал оглядывать Большой зал в поисках ее кудрявой головы? Почему даже сейчас я думаю о ней?

Не потому ли, что, увидев тот поцелуй с ЕЕ стороны, сполна ощутил, КАКИМ она воспринимает меня? И мне понравился увиденный в её голове образ. Когда-то я хотел быть таким: сильным, вызывающим восхищение и уважение, надёжным и притягательным.

Конечно, я понимал, что молодая талантливая девушка не может в одночасье воспылать ко мне страстью — вовсе нет! Думаю, ей просто любопытно разгадать меня — девушка тянулась ко мне, даже видя всю противоречивость моей натуры. Как правило, люди даже не пытались меня узнать, сразу воспринимая как злого тёмного волшебника, и в каком-то смысле так было проще и для меня.

В голове тут же всплыл вопрос Грейнджер: «…вы ведь иногда помогаете кому-то, но скрываете это… Почему? Вам стыдно за свой выбор?». Она видела и то, что я делал, и то, что сам я в себе лишь игнорировал… Гермиона видела лучшее во мне, как и Лили когда-то.

Невольно вспомнилась моя пьяная оговорка: «Лили Грейнджер»… Какая ирония!

* * *

Гермиона

Мы навещали Рона в Больничном крыле почти каждый день. Тот шёл на поправку и теперь вспоминал случившееся как очередное забавное приключение. Единственное, что омрачало его настроение — то, что он не сможет сыграть в матче Гриффиндор-Пуффендуй, но Рон по-настоящему разозлился, узнав, что его заменит Кормак Маклагген.

— Надеюсь, он поможет нашей команде выиграть, — буркнул мой друг, откусывая от шоколадной лягушки голову целиком.

Гарри только пожал плечами — предстоящий матч не слишком-то его волновал. Невинная поначалу слежка за Малфоем превратилась в настоящее преследование. Гарри считал, что Драко со Снейпом заодно, и привёл в качестве доказательства подслушанную Хагридом ссору между директором и профессором ЗОТИ, но я лишь отмахнулась от его предположений. Все мои сомнения насчёт сговора Снейпа и Малфоя рассеялись в ту ночь, когда я нашла профессора раненым у кромки Запретного леса — не мог же Снейп так рисковать жизнью и одновременно быть предателем?!

Мы с Гарри попрощались с Роном и решили вернуться в гостиную, тем более что к этому времени Джинни должна была вернуться с отработки за то, что сбежала с урока, получив записку Гарри о случившемся у Слизнорта. Повернув к Большому залу, впереди мы увидели Снейпа, за что-то отчитывавшего Малфоя, и тут Гарри нырнул в ближайшую нишу и притянул меня к себе, увидев, что я замешкалась.

— Снейп явно недоволен, что Малфой так и не смог отравить Дамблдора! — возбужденно прошептал Гарри, высунув голову в коридор и прислушиваясь к разговору, а я в ответ только закатила глаза.

— Гарри, — протянула я, — ты пугаешь меня.

— Черт! — выругался Поттер, прячась обратно в нишу. — Ничего не слышно, но уверен, что сейчас Малфой отправится в Выручай-комнату к шкафу!

Я задумалась: мы так и не смогли разгадать загадку шкафа — тот был явно сломан и не представлял опасности. С чего вдруг Малфой уделял ему столько внимания, и для чего служил этот шкаф, будучи исправным?

Гарри снова выглянул в коридор.

— Гермиона, — позвал он. — Они пошли в разные стороны! Ты иди за Снейпом, а я прослежу за Малфоем!

— Гарри, прекрати эти шпионские игры! — я уже не знала, как образумить друга, но тот лишь бросил на меня серьезный взгляд и вышел в коридор:

— Поверь, мы скоро узнаем всю правду!

Я недовольно скривила губы, однако решила помочь Гарри — в конце концов, наблюдать за профессором для меня было удовольствием.

Мы разошлись там же, где минуту назад стояли Снейп и Малфой.

Проводив Гарри хмурым взглядом, я поторопилась за мелькающей впереди фигурой профессора Снейпа.

* * *

Дверь в класс Защиты от Темных искусств была приоткрыта, и оттуда доносились приглушённые голоса. Подкравшись на цыпочках, я приложила ухо к щели и прислушалась.

— И все же, мальчик мой, я рад, что ты, наконец, обрёл своё счастье, — раздался голос Дамблдора. Директор стоял в стороне, и мне удалось рассмотреть только часть его серебристой мантии, украшенной серыми узорами.

— Я не понимаю, о чем ты, — резко сказал Снейп.

— О мисс Кэндисс, конечно. В эти темные времена лишь любовь освещает нам верный путь...

— Даже слушать не хочу!

— Северус, не стоит стесняться своих чувств...

— Альбус, между мной и Карой нет ничего, кроме взаимовыгодного интереса, — Снейп был явно раздражён, будто сама мысль о том, что он может любить кого-то, казалась ему оскорблением. — Прекрати романтизировать все, чему стал свидетелем. Иногда секс — это просто секс.

Последние слова профессора вырвали из моей груди радостный вздох. Испугавшись, что выдала себя, я закрыла рот рукой.

В аудитории наступила тишина. Затаив дыхание, я медленно начала отступать от двери, готовясь в любой момент сбежать.

Резко захлопнувшаяся дверь заставила меня подскочить. Все ещё стараясь не шуметь, я быстро ушла из коридора, направляясь в гостиную.

Значит, они с мисс Каролиной Кэндисс не пара, и Снейп не любит эту красавицу?

Я назвала Полной даме пароль, счастливо улыбаясь при этом.

* * *

На какое-то время я оставила профессора Снейпа в покое, хотя, с легкой подачи Джинни, начала планировать если не соблазнить его, то, по крайней мере, вызвать у него хоть какие-то чувства ко мне. Пусть негативные — это лучше холодного безразличия, которое он демонстрировал мне в последнее время. Об ответных чувствах профессора я даже не мечтала — если уж красавица Кэндисс не смогла добиться его любви... Отогнав непрошеные мысли, я вернулась к планированию следующих шагов.

До случая с Роном я старалась не только привлекать внимание Снейпа провокационными воспоминаниями, но и развивать свои навыки в легилименции. Все же профессор — более искусный окклюмент, чем Гарри, с ним можно было не беспокоиться о том, что я сделаешь что-то не так. Поощряя мои поползновения, Снейп пробуждал во мне все больший интерес к ментальной магии, вот только пробовать что-то большее я все же побаивалась. Но теперь можно было действовать решительнее — до каникул осталось всего несколько месяцев, и я не собиралась потратить их на сожаления о том, что так и не смогла поразить профессора.

* * *

Северус

В последние дни студенты только и обсуждали, что прошедший матч, а преподаватели — личность неизвестного, который попытался отравить Дамблдора. Сам директор только отмахивался от предостережений Макгонагалл и Слизнорта да поглядывал на меня с лукавым блеском в глазах.

Что же касается матча, то Поттер снова никого не удивил, умудрившись угодить под удар бладжера, отбитого в него собственным вратарем.

Малфой совсем исхудал и теперь изрядно смахивал на призрака — с такой же сероватой кожей и темными кругами под глазами.

Я услышал, как в класс кто-то зашёл. Неужели кто-то из студентов решил прийти сюда во внеурочное время? Заходить в пустующие классы ученикам не запрещалось, но сейчас я был не в духе и мне не нравилось, что кто-то станет отвлекать меня шумом.

Когда из класса донёсся скрежет сдвигаемых парт, я, закатив глаза, встал из-за стола и пошел к двери, чтобы выгнать наглого студента.

Все парты в классе были сдвинуты в один угол, а посередине его стояла Гермиона Грейнджер. Она трансфигурировала стул в кресло и теперь пыталась точно повторить все швы и рисунок на обивке так же, как прежде делал я.

Услышав мои шаги, она резко обернулась, взмахнув пышными кудрями.

— Мисс Грейнджер, покиньте класс! — приказал я. Если девочка думает, что я собираюсь терпеть ее странные выходки…

— Я имею право тренироваться в любой из пустующих классных комнат, профессор, — Грейнджер приняла надменный вид, но ее выдал яркий румянец на скулах. Хочется, но колется, Грейнджер?

Что ж, спорить с ней бессмысленно. Я окинул оценивающим взглядом класс и нахмурился.

— Не забудьте вернуть все на прежние места, — недовольно сказал я, согласившись с ее доводами. В широко распахнувшихся глазах Грейнджер мелькнуло удивление, и девушка довольно улыбнулась — она явно не ожидала, что уговорить меня окажется так легко. Впрочем, я был не в настроении спорить.

Я уже собирался вернуться в свой кабинет, как внезапно возникший прилив желания прошил мое тело насквозь. Перед глазами пронеслась знакомая сцена поцелуя, вот только теперь действия разворачивались немного иначе — теперь я не просто отвечал Грейнджер на поцелуй, а жадно прижимал девушку к себе, лаская гибкое юное тело, а та изогнулась в моих руках и томно застонала. Лишь небольшой клочок серого тумана, мелькнувший за изголовьем кровати, напомнил мне о том, что это воспоминание — ложное и чужое.

Рыкнув то ли от разочарования, то ли злости, я закрыл сознание, выбросив эти образы из головы и, резко обернувшись к Грейнджер, быстро приблизился к ней.

— Для чего вы это делаете, мисс Грейнджер? — девушка отступила, не сводя с меня широко распахнутых глаз, а стена, в которую она уперлась спиной, заставила ее вздрогнуть. Я навис над Грейнджер, упершись руками в стену над ее головой, и медленно склонился к ее уху. Почти коснувшись губами нежной кожи, я криво усмехнулся, отметив, как она задрожала от моей близости, а сам подумал: с чем это связано — с возбуждением или со страхом?

— Играя с огнём, — едва слышно произнес я, вдыхая ее цветочный аромат, — можно обжечься. Аккуратнее, мисс Грейнджер.

Резко оттолкнувшись от стены, я отошёл от девушки и повернулся к ней спиной. Я ощущал на себе ее взгляд, от которого мое сердце бешено колотилось, но при этом чувствовал себя уверенно, как никогда. Лучше выглядеть жестоким подонком сейчас, чем позже, когда я привыкну к ее неоправданной вере в меня.

— Лучше гореть и обжигаться, чем превратиться в такую ледяную статую, как вы! — выкрикнула она мне в спину. Я даже не остановился, подходя к лестнице.

Ты меня не сможешь задеть, девочка, тем более — жестокой правдой.

Я трусливо заперся в кабинете, боясь только собственных желаний, которые переполняли меня вместе с разгоряченной кровью. Тяжело дыша, я облокотился о стол руками и опустил голову, заставляя себя успокоиться. Закрыв глаза, я вспоминал чувственную сцену в постели, которую девушка мне внушила. Сам виноват — не поставил защиту сразу, стоило только увидеть Грейнджер в классе.

* * *

Рон

Я готовился ко сну, когда дверь медленно приоткрылась, и в палату неуверенно вошла Лаванда Браун. Он приходила почти каждый вечер и сидела со мной до самого отхода ко сну. В первый же вечер, когда я очнулся, мы с ней серьезно поговорили — она рассказала, что влюблена в меня с пятого курса, и тогда же пыталась обратить на себя мое внимание, но я ее не замечал. Лаванда в тот вечер много плакала и говорила, говорила… В какой-то момент от ее рыданий я так растерялся, что сам не заметил, как согласился дать ей шанс.

Мы решили не показывать отношений — по крайней мере пока, ведь я все ещё не был уверен в правильности того, что простил ее. Для меня было важно, чтоб она лично извинилась перед Гермионой, и Лаванда пообещала, что в день, когда меня выпишут, поговорит с моей подругой.

С того дня Лаванда словно расцвела — всегда смеялась и шутила, с сочувствием слушала мои жалобы на скуку и однообразие, рассказывала о школьных событиях…

А позавчера ко мне присоединился Гарри, угодив на соседнюю койку — его здорово стукнуло бладжером и выглядел он неважно, но мадам Помфри быстро привела его в порядок. Лаванду, конечно, ко мне больше не пускали, но она присылала мне крылатые записки, поднимая настроение тёплыми словами. Такая Лаванда мне нравилась гораздо больше, только я не мог разобрать, когда она — настоящая.

Быстро проверив, спит ли Гарри, я махнул Лаванде рукой, и та тихо подошла и села на мою кровать, а я прижал девушку к себе и, достав палочку, прошептал: «Оглохни!». Не хотелось будить друга, ведь он и так в последнее время плохо спал из-за частых кошмаров.

Примечание к части

Предвкушая вопросы:

1. В Нидерландах, оформляя документы о наследстве, Мэри использовала свое настоящее имя. Во-первых, там всем плевать, кто такая Мэри Макдональд, а во-вторых, конфиденциальность информации защищает закон.

2. В матче Гриффиндор-Пуффендуй именно вратарь (Кормак Маклагген) запустил бладжером в Гарри Поттера. Это из канона.

Кара

— Мэри... — директор глядел на меня с сочувствием. — Что же вы с собой сделали?

Я скривилась от его слов. А вы как думаете, директор?

— Все, что могла, — я улыбнулась, делая вид, что его слова меня не задели. — Как видите, директор, это пошло мне на пользу.

Дамблдор с грустью покачал головой.

— Не стану выяснять подробностей, — произнёс он, — так как не чувствую в вас зла, мисс Макдональд. И также я помню, какой скромной и талантливой студенткой вы были. Неудивительно, что Луис оставил своё наследство именно вам.

Я горько усмехнулась в ответ. Профессор Дамблдор, как всегда, слишком мягок и добр — впрочем, другого от него нельзя было ожидать.

Директор поднялся со стула и направился к небольшому столику, стоявшему слева от окна, придвинул к себе чистый пергамент и перо, затем достал из кармана небольшой золотистый сосуд, по форме похожий на чернильницу, открыл его и поставил на стол. Пара взмахов волшебной палочки — и перо, касаясь золотых чернил, начало быстро летать по пергаменту. Через несколько минут старик обернулся ко мне и с улыбкой пригласил подойти к столу. Магический контракт был составлен — оставалось только найти посредника и подписать его.

— Я приглашу мое доверенное лицо сразу после того, как вы ознакомитесь с контрактом. Если захотите что-то добавить — скажите, — объяснил Дамблдор, пока я пробегала глазами сияющие строки.

— Меня все устраивает, — я подняла глаза от договора и смущенно взглянула на директора. — Но я попрошу вас добавить пункт с моим новым именем: мое прошлое должно остаться в прошлом, сэр, и Северус не должен об этом узнать...

После недолгих раздумий Дамблдор кивнул и взмахнул палочкой. Перо вновь окунулось в чернильницу и дописало пару строчек в самом внизу. Перепроверив все, я облегченно выдохнула — кажется, все прошло лучше, чем я полагала.

— Можете пригласить свидетеля, — кивнула я. Директор вежливо склонил голову и направился к выходу, остановившись у самого порога.

— Северус, как всякий мужчина, конечно, очарован вашей красотой, — задумчиво проговорил Дамблдор. — Но даже при помощи Каролины Кэндисс вам вряд ли удастся заставить его полюбить Мэри Макдональд.

— Мэри Макдональд много лет мертва, профессор, — резко ответила я. — И я не жду любви к этой жалкой девице.

— Но как же, — Дамблдор в сомнении покачал головой, а его почерневшая рука легла на ручку двери. — Ваша душа и есть Мэри... какое бы имя вы ей не дали.

Директор вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве. Он был бесконечно прав — мне стоило огромных усилий каждый раз играть роль счастливой дурочки, и от слов директора становилось ещё больнее. Я отошла к окну, бездумно глядя на прохожих в попытке отвлечься и сдержать внезапно навернувшиеся на глаза слёзы.

* * *

Проходя по длинному, мрачному коридору, я с отвращением смотрела на отслоившиеся от стен обои. Криво висящие портреты казались пустыми от потемневших красок, а тяжёлые на вид бархатные портьеры шевелились от обитающих в многочисленных складках докси и целых полчищ моли. Дамблдор предупредил меня не заглядывать в комнаты и вести себя тихо на первом этаже из-за крикливого портрета прежней хозяйки. Впрочем, я знать не желала, кем была эта женщина — мне хватило впечатлений от одного вида этого дома. 

Поднявшись на верхний этаж, я тяжело вздохнула.  Все здесь вызывало у меня отвращение. Мрачный, зловещий дом, полный паутины и всякого хлама — просто находиться в нем мне было тяжело.

Осмотревшись, я вернулась на третий этаж и, подумав, остановилась на комнате слева от лестницы — она показалась мне самой приличной по сравнению с прочими.

Поставив чемодан на пол, я посмотрела на широкую кровать с изогнутыми бронзовыми ножками. В носу свербело из-за спертого, пыльного воздуха, комната казалась мрачной, как склеп, из-за задернутых облезлых темных штор… Для начала здесь стоило хотя бы прибраться.

Убрав грязь и пыль с мебели и пола, почистив шторы и постельное белье, я оглядела комнату, подумав: что ж, теперь можно и отдохнуть немного.

Дамблдор разрешил мне выходить из дома, но делать это следовало только под оборотным зельем или изменив внешность.

Прекрасно — завтра я обязательно свяжусь со своими помощниками и, наконец, заберу посылку из «Ядовитого сада».

* * *

Гермиона

Моя выходка в классе Защиты от Тёмных Искусств оказалась бессмысленной. И я чуть с ума не сошла, будучи так близко к профессору — когда он склонился ко мне, едва ли не касаясь кожи, я подумала, что мое сердце из груди выскочит от переполнявших меня чувств. Но с тех пор Снейп стал избегать меня: отворачивался, делал вид, что не слышит задаваемых мной вопросов и все время выставлял защиту. Мне не удавалось застать его врасплох ни в Большом зале, ни в коридорах, ни на уроках. Что ж, значит, о практике внушения можно забыть. Да, соглашусь: я переступила черту, внушив профессору свою версию нашего поцелуя, но и опускать рук не хотелось, и ничего путного в голову не шло. Кажется, план соблазнить профессора сорвался в самом начале.

Гарри и Рон выписались из Больничного крыла и с головой ушли в споры о том, как выполнить задание Дамблдора. В поисках ответа Гарри привычно листал «Расширенный курс зельеварения», а на мои укоризненные взгляды привычно пожимал плечами и говорил, что именно эта книга помогла ему спасти Рона.

Возразить на это мне было нечего, но мне не нравилось то, что Гарри едва ли не спит в обнимку с учебником.

Всю неделю мы искали способ разговорить Слизнорта, а я вдобавок искала информацию о различных старинных артефактах, чтобы найти что-то, похожее на шкаф из Выручай-комнаты. В один из вечеров, когда мы в гостиной были только втроём, перед нами с громким хлопком появились Кикимер и Добби, но удивилась этому только я, а Рон и Гарри как ни в чем ни бывало выслушали их, попутно объяснив мне, в чем дело. Оказалось, что Поттер, когда лежал в Больничном крыле, приказал им следить за Малфоем, но домовики ничего нового не рассказали.

Внезапно Гарри стукнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

— Зачем ломать голову над тем, что Малфой делает со шкафом, если я могу войти в Выручай-комнату тогда, когда он будет уже там, и тогда я увижу, чем он занимается!

— Драко может попросить Выручай-комнату никого не пускать, когда он сам находится там, — засомневалась я. — Тем более, что в прошлом году он таким образом сумел пробраться на занятия ОД, а сейчас наверняка перестраховался, чтобы не повторять наших ошибок.

Однако Гарри только отмахнулся и принялся нетерпеливо втолковывать Рону:

— Благодаря легилименции мы узнали, что Малфой хотел что-то спрятать, когда пробирался в Выручай-комнату, и, повторив его действия, мы нашли шкаф, который явно нужен ему. Хотя зачем ему шкаф, тем более сломанный, нам до сих пор непонятно, но, если я появлюсь там в мантии-невидимке, то смогу понять, что он делает в Выручай-комнате!

Рон поддержал его, и я не стала их отговаривать — лучше хоть какой-то план, чем никакого.

— На твоём месте, Гарри, — отложив учебник, я недовольно посмотрела на мальчишек, — я бы постаралась придумать, как уломать Слизнорта отдать тебе воспоминания!

Поттер скривился, а Рон развел руками.

— Мне по-прежнему нравится тот вариант, где мы оглушаем и связываем профессора, — протянул он. В ответ на мой возмущенный взгляд он опустил руки и покачал головой.

— Суть не в том, чтобы обхитрить или заколдовать преподавателя, иначе Дамблдор проделал бы это в один миг. Чем околачиваться возле Выручай-комнаты, — я вновь перевела взгляд на насупившегося Гарри, — ты бы постарался найти Слизнорта, когда он окажется один, и воззвал к лучшим сторонам его натуры.

— Я думаю об этом, Гермиона, — огрызнулся Поттер, — каждый день думаю! Но если сам Дамблдор не смог уговорить Слизнорта показать ему воспоминания, то как смогу это сделать я?

Я не нашлась, что ответить, и молча вернулась к книге.

* * *

Не успела я дочитать главу, как услышала настойчивый стук в окно. Время уже позднее и, кроме нас, в гостиной больше никого не было. Может, сова прилетела сюда по ошибке? Рон взмахом палочки открыл окно, и в комнату влетела взъерошенная и явно продрогшая незнакомая сова, которая сделала круг над нашими головами и, бросив письмо на ковёр у моих ног, глухо ухнула и улетела.

Гарри поежился от сквозняка и заклинанием захлопнул окно. Втроём мы с любопытством стали разглядывать чёрную бумагу конверта, лежавшего на полу.

— Гермиона, здесь твоё имя! — вдруг воскликнул Рон, склонившись, и протянул руку, чтобы подобрать письмо, но я успела остановить его.

— Погоди! — я вынула палочку, направив ее на подозрительный конверт. — Вначале нужно проверить письмо на проклятья.

После того, как конверт засветился голубоватым светом, я с облегчением опустила руку.

— Кажется, все чисто, — после моих слов Рон поднял конверт. — По крайней мере, в нем ничего опасного. Его заколдовали так, что лишь я могу прочесть его. Эти чары безвредны.

— Здесь нет подписи, — нахмурился Рон, разглядывая его со всех сторон. Гарри с интересом наблюдал за ним.

— От кого оно? — спросил он, удивленно глядя на меня. Я лишь пожала плечами и взяла письмо из рук Рона:

— Понятия не имею.

Предчувствие говорило мне не открывать конверта, но вдруг там — нечто важное? Тем более что никаких проклятий я не выявила...

— Ты собираешься его открывать? — нетерпеливо спросил Рон. Подумав, я все же решилась. Вскрыв конверт, я увидела в нем сухой, покоробившийся кусок бумаги, больше похожий на древний папирус. Он выглядел таким старым, что начал рассыпаться в моих руках, стоило только коснуться его.

— Черт! — не сдержавшись, ругнулась я. С трудом достав из конверта обрывок папируса, я поднесла его ближе к глазам, чтобы разглядеть мелкие, тонкие буквы.

— Что там написано? — Гарри казался встревоженным.

Он уже склонился ко мне, чтобы взглянуть на таинственное послание, но папирус в моих руках начал стремительно рассыпаться, крупинками поднимаясь в воздух и создавая небольшой вихрь прямо перед моим лицом. Я не успела даже зажмуриться, как частички папируса покрыли мое лицо, царапая глаза и забивая ноздри. Вскочив на ноги, я в панике попыталась стряхнуть с себя древнюю пыль, а Рон и Гарри бросились ко мне на помощь. Не знаю, кто из них додумался до Агуаменти, но это немного помогло, и через секунду я стояла с мокрой головой и пыталась отдышаться.

— Что это было? — воскликнул Рон, все ещё держа палочку наготове, а Гарри с беспокойством разглядывал мое лицо.

— Как ты? — спросил он. Я быстро заморгала, пытаясь избавиться от сухости и жжения в глазах, и позволила друзьям усадить меня снова на диван.

— Не знаю — похоже, уменьшенное заклинание вихря, — объяснила я, стараясь разложить все по полочкам. — Тот, кто прислал мне письмо, похоже, хотел напугать меня.

— Но почему? — Гарри взлохматил волосы и нахмурился. Бросив взгляд на Рона, он поджал губы и снова перевел взгляд на меня.

— Мне кажется, это Малфой, — в действительности я была в этом уверена. — В послании говорилось о вторжении... Думаю, это связано с тем, что я ворвалась в его разум тогда.

— Да, тем более что его семья с особым фанатизмом относится к древним вещицам, — сказал Рон.

— Мне кажется, что тебе нужно показаться мадам Помфри, — заявил Гарри, но я покачала головой.

— Папирус не был проклят! — отрезала я. — Думаю, он просто хотел меня припугнуть. Это ведь Малфой! Разве он решится на большее?

— А вдруг он был отравлен? — внезапно произнёс Рон, поддержав Гарри и напрочь игнорируя мои слова. — Лучше все проверить.

Я нахмурилась. В словах друзей был смысл, но, зная их предвзятое отношение к Малфою, в это верилось с трудом.

— Хорошо, — заметив, как облегченно вздохнул Гарри, я невольно улыбнулась его беспокойству обо мне, хотя сама я была уверена в том, что это лишь вызов со стороны слизеринца.

* * *

Мадам Помфри была явно недовольна тем, что студенты подняли ее с постели среди ночи. Она скептически выслушала мои слова о неизвестном послании и заметила, что пропитать ядом старый хрупкий папирус, не повредив его — весьма сложная задача. Тем не менее, чтобы успокоить нас с Гарри, она дала мне выпить сыворотку, выявлявшую яд в организме, и проверила мое состояние заклинанием. Ничего не обнаружив, Помфри посоветовала мне быть менее мнительной и отправила нас с Гарри обратно в башню.

— Странно это, — пробормотал Рон, выслушав нас. — Надо бы Малфою ответную записку отправить!

Я зевнула, прикрыв рот рукой, и обвела ребят усталым взглядом.

— Давайте подумаем над этим завтра, — протянула я. — Уже поздно.

Мальчишки согласились со мной, и мы разошлись по спальням. Перед тем, как заснуть, я все ещё видела перед глазами текст загадочного послания: «Перед вторжением будь уверена, что способна защититься».

* * *

Северус

Я успешно игнорировал все попытки мисс Грейнджер привлечь мое внимание. Я мог ослабить ментальный блок, расслабленно выдохнув, только в своих комнатах, но и здесь девушка продолжала терзать мой разум. Каждую ночь я видел полные печали темные воды ее реки, а тоска Грейнджер текла во мне, окутанная туманом, словно скрываясь от внешнего мира. И, должен признаться, я наслаждался этой печалью в своих снах...

* * *

Меня разбудили сигнальные чары. Взмахом палочки призвав ночной халат, я под назойливый звон вышел из спальни. В кабинете меня ждала взволнованная Макгонагалл, собиравшаяся явно второпях: ночной чепец помят, очки на носу надеты слегка набекрень, пояс халата из шотландки вот-вот развяжется, накинутая поверх него шаль спускается с одного плеча так, что подметает углом пол… За окном даже светать не начало, а декан ало-золотых прибежала ко мне в таком виде — видимо, дело действительно серьезное.

— Северус, нам нужна твоя помощь! — Минерва всплеснула руками, увидев меня. — С мисс Грейнджер произошло что-то ужасное!

На секунду мне показалось, что из меня вышибло дух, но я быстро взял себя в руки и вышел из кабинета.

Пока мы спешили в Больничное крыло, Макгонагалл рассказывала подробности:

— Примерно полчаса назад ее привели соседки по комнате, — женщина едва поспевала за моим стремительным шагом, — Гермиона разбудила их своими криками: девочка расчёсывала себе лицо, раздирая кожу в кровь!

— Что показало обследование? Аллергия? Отравление? — спросил я, поискав в своей памяти знакомые эффекты.

— Ничего не нашлось, в том-то и дело! Мы ничего не понимаем: все лицо девушки покрыто гнойными язвами, а когда Поппи их залечивает, то остаются уродливые рубцы, но от них мы никак не можем избавиться! Ни бадьян, ни Рябиновый отвар — ничего не помогает!

Я нахмурился. Шрамы могут остаться только при неправильном или несвоевременном лечении, а также при столкновении различных по структуре магических энергий — в случае с нападением оборотня, например, или...

Внезапно меня осенило и, когда я заходил в Больничное крыло, то уже знал, что именно случилось с Гермионой Грейнджер.

Северус

Я вошёл в дом на площади Гриммо, пребывая в твёрдой уверенности, что добьюсь от Кары ответа любой ценой.

От хлопка входной двери бархатные портьеры резко распахнулись, но я заткнул Вальбургу заглушающим заклинанием прежде, чем она успела хотя бы поморщиться от света. Поднявшись в гостиную, я застал там Кару, сидевшую в кресле и преспокойно читавшую «Ежедневный пророк».

— Как ты посмела? — прошипел я, остановившись на пороге гостиной. Кара удивлённо изогнула брови и положила газету на колени.

— Северус, не понимаю, о чем ты? У тебя что-то случилось?

И ради неё я рисковал своей жизнью? Ради неё едва не сорвал планы Дамблдора? Гнев во мне бушевал, и я готов был разорвать эту безмятежно глядевшую на меня женщину в клочья.

— Не ври мне, Кара, — медленно приближаясь к ней, предупредил я, по мере сил стараясь сохранить хладнокровие.

Встав за ее спиной, я положил руки на узкие женские плечи и с силой сжал их. Наклонившись к ней, я снова заговорил, и мои слова падали, будто камни:

— Как. Ты. Посмела. Изуродовать. Гермиону. Грейнджер?

Кара повела плечами и дернулась, пытаясь сбросить мои руки, но я грубо потянул ее обратно, вжимая в спинку кресла.

— Северус! — в ее голосе зазвенел страх. — Ты пугаешь меня! Пусти же!

Я лишь злорадно усмехнулся:

— А ты не думала, как напугана сейчас ни в чем не повинная девушка? — мой голос прямо-таки источал отвращение, а терпение заканчивалось.

— Я ничего не делала! — Кара казалась искренней, но я знал правду.

— Говори, Кэндисс! — рявкнул я, оттолкнув ее от себя. Женщина вскочила с кресла и побежала к выходу, но я коротким движением руки захлопнул дверь прямо перед ее носом. Кара выхватила свою палочку и резко обернулась, направляя ее мне в грудь. Руки ее дрожали.

— Неужели ты думала, что я не догадаюсь? — с насмешкой поинтересовался я. — Куперацес — легендарное растение, которое по ряду свойств можно отнести и к магическим существам, причем настолько редкое, что большинство считает его выдумкой. И давно он у тебя?

Лицо Кары некрасиво скривилось.

— Северус, не мели чушь! — ее голос был слишком спокойным, а уголок губ дрогнул, на секунду приподнявшись.

— Не вынуждай меня применять силу, — я сверлил ее взглядом, надеясь, что мне не придётся силой проникать в разум своей любовницы.

— Ты не сделаешь этого, — Кара старалась говорить уверенно, однако ее лицо внезапно побледнело от страха.

— Сделаю, — я двигался медленно, вынуждая ее обходить комнату по кругу, пытаясь отступить назад. — Признайся — тебя подкупили или вынудили это сделать?

Кара удивлённо замерла, но уже через несколько секунд истерично захохотала.

— Ты параноик, Северус! — выкрикнула она со злыми слезами на глазах, не прекращая криво улыбаться. В этот момент Кара походила на сумасшедшую. — Почему ты так заботишься о какой-то малолетней девице? Ничего страшного не случилось — подумаешь, немного пострадала наглая мордашка заслужившей это девчонки!

Пелена бешенства накрыла меня, и я грубо вломился в ее разум, с особой жесткостью разрывая иллюзию липкой плотной паутины. Сфера раскололась под ее пронзительный крик, и на меня хлынул поток воспоминаний...

* * *

Гермиона

Это было просто ужасно! Я смотрела на себя в зеркало и с трудом удерживалась от того, чтобы не разрыдаться. Мое лицо покрывали толстые кривые рубцы, а воспалённые глаза практически не успевали высыхать от слез. Не знаю, из чего был изготовлен тот папирус, но в ту ночь меня словно охватило безумие. Мне приснилась Каролина Кэндисс, которая обрушилась на меня за то, что я хочу украсть их с профессором счастье, и в самом конце послала в меня Адское пламя. Я проснулась от жуткой боли — кожа словно расползалась под моими пальцами, невыносимо зудела и кровоточила. Я не помню, ни как оказалась в Больничном крыле, ни как меня лечили, ни как, наконец, уснула.

Сегодня я очнулась — лицо не болело и не чесалось, и мне показалось, что весь этот кошмар мне просто приснился.

Рядом были Гарри и Рон, которые обрадовались тому, что я пришла в себя, но смотрелись оба как в воду опущенными. И только когда мадам Помфри пришла, чтобы наложить на мое лицо какую-то мазь, я решилась попросить ребят принести зеркало...

Мадам Помфри объяснила, что язвы вызвало живое существо, выедавшее мою кожу изнутри, и именно поэтому сыворотка, выявляющая яды и токсины, не смогла определить его, а диагностические чары прошлой ночью, когда мое лицо было ещё невредимым, не обнаружили никаких повреждений. Очищающими и обеззараживающими чарами удалось остановить распространение язв по лицу и уничтожить паразита под кожей, а шрамы остались из-за иной структуры магии этого необычного существа. В другое время все это показалось бы мне безумно интересным, но пережитое потрясение просто убило мою любознательность, и я чувствовала, что медленно, но верно начинаю погружаться в депрессию.

Гарри и Рон старались отвлечь меня и рассказали, что вчера были у Макгонагалл, поведав ей о таинственном послании и упомянув о Малфое. Декан их выслушала, сказав, что они с преподавателями решат этот вопрос.

— Кстати, Снейп покинул Хогвартс, — многозначительно произнёс Гарри. — Может, он отправился заметать за Малфоем следы?

Похоже, друг не знал, чем ещё меня отвлечь, но его слова лишь сильнее задели меня. Теперь я сомневалась, что эта история как-то связана с Малфоем — тот сон с Каролиной Кэндисс и Адским пламенем приснился мне явно неспроста. Что ж, я стала уродиной, а Снейп отправился развлекаться с красавицей… Разумеется, случившееся со мной не должно было повлиять на образ жизни профессора, но мне все равно было очень обидно. Постаравшись прогнать грустные мысли, я тряхнула головой и выдавила слабую улыбку, давая парням надежду, что сумею со всем этим справиться.

* * *

Кара

Он все видел! Он все знает! Лицо Северуса исказилось от глубокого отвращения, его свирепый взгляд обжигал мое лицо, словно он пытался найти в нем черты Мэри. И он молчал.

Тишина сводила меня с ума, но нарушить ее первой я не решалась: казалось, стоит мне сделать малейшее движение — и Снейп тут же пошлет в меня Аваду.

— Ты собиралась и дальше скрывать все это от меня? — твёрдый голос Северуса разрезал тишину.

Я не ответила. Что я могла ему сказать?

— Как я был слеп… — горечь, сквозившая в его словах, ранила сильнее режущего заклинания. Слёзы градом покатились по моему лицу, но Снейпа требовалось как-то успокоить. — Как я ошибался…

— Северус! — я бросилась к нему, но профессор, предупреждая, поднял руку, вынудив меня остановиться. Вытерев слёзы, я попробовала ему все объяснить:

— Это было необходимо в самом начале, а потом… все произошло случайно, и я не хотела разрушать нашу дружбу!

— О какой дружбе ты говоришь? — его ледяной голос звучал громче моего крика. — Ты держала меня за дурака все эти годы, и, самое смешное, когда-то ты напоминала мне Мэри: во всяком случае, я согласился на повторную встречу с тобой только из-за неё!

Я всхлипнула. «Не говори так, Сев! Я так долго избавлялась от этой жалкой девчонки в себе!»

— В кого ты превратилась? — его слова были полны горечи, но цедил он их так, словно издевался надо мной. — Ты решила отомстить молодой глупышке за то, что она поцеловала меня? За то, что она проявила ко мне интерес?

Я молчала. Теперь мой поступок не казался таким продуманным, каким казался. Кто же знал, что Снейп вспомнит тот миф, который я рассказала ему много лет назад? Я действительно собиралась испортить этой девице внешность и соответственно зачаровала папирус, изготовленный из живого Куперацеса. Но… ещё ведь можно все исправить?

— Я прикажу помощникам нанять экспертов, которые определят, как излечить ее шрамы, — опустив голову, пробормотала я.

Северус молчал. Ну, же, дай мне возможность все исправить!

— В твоих интересах, чтобы Грейнджер смогла избавиться от них. Жду от тебя образец этого растения, — Снейп сжал пальцами переносицу и поморщился. — Больше не желаю с тобой разговаривать. Я разочарован.

Казалось, земля разверзлась под моими ногами. Когда я упала на пол, захлебываясь рыданиями, Северус уже ушёл, и я надеялась только на то, что смогу все исправить, а он сможет меня простить.

* * *

Гермиона

После ужина в Больничное крыло пришёл профессор Снейп. Надеясь, что он идёт в кабинет Помфри, я свернулась в клубок и накрылась одеялом с головой — мне не хотелось, чтоб он видел меня такой.

Звук пододвигаемого к кровати стула уверил меня в обратном.

— Мисс Грейнджер, — низкий голос звучал мягко и успокаивающе, — выбирайтесь из своего кокона и ведите себя, как полагается взрослой девушке. Мне снова нужно взять у вас кровь.

Да, мадам Помфри говорила, что Снейп уже начал подбирать для меня варианты лечебных зелий, но показываться ему на глаза я все же была не готова.

Я высунула руку из своего убежища и протянула ему. В складках одеяла образовалась небольшая щель, и теперь я могла наблюдать за профессором, не боясь оказаться замеченной.

Профессор посмотрел на мою высунутую из-под одеяла руку и слабо улыбнулся, а я невольно затаила дыхание. Как приятно было смотреть на него, такого...

Снейп аккуратно коснулся свободной рукой моего запястья, извлёк из рукава сюртука волшебную палочку и коротко взмахнул ею. Я даже не почувствовала боли от пореза на предплечье, с интересом наблюдая, как кровь тонкой струйкой сочится в подставленную профессором колбу. Он задумчиво разглядывал мои ладонь и пальцы, а я умирала от желания взять его сейчас за руку…

Когда Снейп залечил порез, его пальцы на считанные секунды задержались на моей кисти. Не сдержавшись, я перевернула ее и обхватила пальцами его ладонь. Профессор вздрогнул от моего прикосновения и бросил немного удивленный взгляд на комок из одеяла, в котором я пряталась. И снова сдержанно, одними углами рта, улыбнулся. Почувствовав, как он в ответ слабо пожал мою руку, я, с трудом удерживаясь от счастливого вздоха, прикусила костяшки пальцев свободной руки под одеялом и крепко зажмурилась.

* * *

Северус

Я чувствовал, какие эмоции переполняли девушку. Видимо, Грейнджер совсем расклеилась, раз перестала поддерживать защитную иллюзию. В тот момент, когда я едва ощутимо сжал ее ладонь, меня окатило таким потоком вдохновенной радости и детского восторга, что я вновь не смог сдержать улыбку. Сейчас я больше ничего не мог сделать, чтобы помочь ей, и меня терзали муки совести за то, что Грейнджер пострадала из-за меня. И, конечно, я злился на Кару. Почему-то казалось, что именно взрослая женщина сможет правильно понять меня и не станет втягивать в любовные интриги, однако семнадцатилетняя школьница оказалась мудрее. Уверен, что девушка подозревает, из-за кого оказалась в таком положении, но в ее эмоциях я не уловил ни осуждения, ни злости на меня. Девочка сейчас ужасно стеснялась своего лица, что было совершенно понятным, однако у нее нашлись силы радоваться тому, что я сидел возле неё, держа за руку.

Я упивался чувствами Грейнджер. Сейчас, когда она так нуждалась в моей поддержке, я разрешил себе эту небольшую слабость.

Северус

Кара… кхм, Мэри прислала камином записку, что завтра ей отправят два экземпляра Куперацеса: свежесрезанное растение и обработанный кусок папируса. Основа зелья для Гермионы была готова, и на сегодня все мои дела в лаборатории были закончены.

В моем кабинете ждал Дамблдор — он стоял у окна и, услышав мои шаги, медленно обернулся ко мне.

— Северус, — приветственно кивнул он. — Как дела у мисс Грейнджер?

Я внутренне напрягся. Конечно, надеяться, что до ушей Альбуса не дойдёт эта история, было бы глупо. Защищать Мэри мне не хотелось, однако сейчас лишить ее убежища — все равно, что признаться в собственном легкомыслии. Я прошёл к своему столу, игнорируя директора, и извлек из ящика тетрадь с записями.

Следовало поэтапно, со всеми подробностями записать процесс варки нового зелья и, конечно, добавить несколько заклинаний, необходимых для усиления его лечебных свойств.

— Ее здоровью ничего не угрожает, — ответил я на вопрос старика. — Необходимо только избавиться от последствий.

Дамблдор внимательно следил за моими действиями и задумчиво гладил свою бороду.

— Женщины бывают так непредсказуемы… — вдруг сказал он. — Признаться, я был удивлён поступком Мэри.

Я бросил настороженный взгляд на директора. Если Дамблдор и рассердился, то ничем не показывал этого — казалось, он просто размышляет о чем-то совершенно незначительном.

— Это моя ошибка, — твёрдо произнёс я. — И по отношению к Мэри тоже.

Альбус опустился в кресло перед моим столом и сложил руки на коленях.

— Ты не можешь нести ответственность за чужие решения, Северус, — голос директора звучал мягко, даже снисходительно. — Я мог бы обвинить и себя в случившемся, так как не смог обезопасить своего студента.

— Ты не знаешь подробностей, — рявкнул я, заводясь от его непринужденной интонации.

— Возможно, — мягко ответил Альбус, — как и ты их не знал тогда, Северус. И то, как ты сейчас помогаешь мисс Грейнджер…

— Я просто пытаюсь исправить свою ошибку!

Дамблдор молчал, только слегка улыбнулся в ответ на мою несдержанность. Не выдержав, я спросил:

— Как ты планируешь поступить с Мэри?

Несмотря на то, что я и видеть эту женщину больше не хотел, но бросать ее на произвол судьбы не собирался, и если Дамблдор вдруг решит расторгнуть магический договор, то мне следовало найти для Мэри новый дом — в случае чего винить себя в ее смерти я не собирался.

— Просто добавлю несколько пунктов в наш договор, — ответил Альбус. Заметив мое удивление, он объяснил: — Не думаю, что Мэри ещё станет что-то предпринимать в отношении мисс Грейнджер, а против Ордена она не пойдёт. Поэтому пусть лучше хозяйка «Ядовитого сада» будет здесь, чем у Тома Реддла: неизвестно, как он решит воспользоваться ее достоянием, да и нам она может пригодиться.

Что ж, слова Дамблдора были логичными, и я испытал небольшое облегчение. Кивнув, я вернулся к своим записям.

— У Гарри заметные успехи в окклюменции, — заметил Дамблдор. Не поднимая головы, я снова кивнул.

— Мальчик сказал, что мисс Грейнджер тренирует на нем легилименцию, и это помогает ему практиковать защиту, — казалось, что директор не замечает моего нежелания развивать эту тему. — Однако я бы не хотел рисковать здоровьем Гарри, если вдруг произойдёт какая-то ошибка…

Уже понимая, к чему он ведет, я нахмурился. Да сколько можно навязывать мне обучение Грейнджер? Сначала окклюменция, теперь легилименция — и все ради того, чтобы Поттеру было с кем тренироваться!

— Мисс Грейнджер не станет рисковать, — попробовал я увильнуть от его невысказанной просьбы.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся Дамблдор. — Однако предусмотрительность ещё никому не помешала.

В ответ я глубоко вдохнул через стиснутые зубы. Старик, хитро сверкнув глазами, поднялся с кресла.

— Рад, что мы поняли друг друга, Северус, — сказал он, покидая мой кабинет, в очередной раз не оставив мне выбора и решив все за меня.

Когда за директором закрылась дверь, я смог лишь прикрыть глаза и медленно выдохнуть. Когда уже закончится этот безумный год?

* * *

Гермиона

Лежать в Больничном крыле было невыносимо. Организм постепенно восстанавливался — в отличие от моего внутреннего состояния. Я пыталась отвлечься с помощью книг, переписывания конспектов лекций, которые мне приносили Гарри и Рон, и написания эссе в качестве домашней работы. Ребята рассказывали мне об успехах на курсах трансгрессии, о безуспешных попытках проникнуть в Выручай-комнату вслед за Малфоем, о Слизнорте, по-прежнему избегающем встречи тет-а-тет… А мои мысли снова и снова возвращались к случившемся. Стоило Гарри и Рону уйти, руки сами потянулись к зеркальцу, лежавшему на прикроватной тумбочке. В очередной раз убедившись в том, что рубцы выглядят просто отвратительно, я в отчаянии швырнула зеркальце на пол.

Звон эхом разнесся по комнате, заменяя мне крик. Плакать не было сил: я все чаще и чаще ощущала злость — понять бы только, куда ее направить…

Входная дверь скрипнула, но я не могла видеть, кто зашел в Больничное крыло, потому что ещё утром попросила поставить у кровати ширму. Постоянно прятаться под одеялом было глупо, а так я хоть чувствовала себя защищённой от любопытных взглядов посетителей.

— Северус, есть успехи? — через некоторое время послышался голос целительницы.

— Спроси меня об этом через три дня, — голос профессора звучал скучающе, однако внутри меня все замерло.

Завтра меня собирались выписывать. Значит, придётся использовать косметические чары, чтобы не портить окружающим аппетита своим видом.

Ширма отодвинулась, и передо мной появился профессор Снейп. Увидев осколки разбитого зеркальца у кровати, он нахмурился, а я не придумала ничего лучше, чем накрыться одеялом с головой, спрятавшись от него, и только после этого осознала, как глупо выгляжу со стороны.

— Грейнджер, прекратите дурью маяться! — резко произнёс Снейп. По звукам, которые донеслись снаружи, я поняла, что он призвал стул и уселся рядом с моей кроватью. — Мне необходимо проверить ваше лицо и очистить кожу от остатков чужеродной магии.

Я послушно высунулась из-под одеяла и недовольно уставилась на профессора. Снейп даже не заметил этого — он склонился ко мне и, взяв за подбородок, поднял мое лицо к свету. Я сглотнула и отвела взгляд, позволяя ему внимательно осмотреть мои шрамы. Щеки вспыхнули, наверняка подчеркивая мое уродство ещё больше.

— Чувствуете боль? — спросил он, слегка надавливая пальцем на косой рубец рядом с нижней губой. Я помотала головой. Размышляя о чем-то своем, он кивнул и выпустил мой подбородок. Опустив голову, я исподтишка наблюдала за ним.

— Какое-то время ваша магия будет нейтрализована, — сказал он, протягивая мне флакон с прозрачной жидкостью. — Выпейте.

Я так и не смогла определить, что это за зелье, но оно приятно пахло геранью и было сладким на вкус, следом была розоватая мазь с таким же ароматом, как у предыдущего зелья.

— Придвиньтесь ко мне, Грейнджер, — приказал Снейп, окунув концы пальцев в густую полупрозрачную мазь. — И уберите с лица волосы.

Торопливо закрутив волосы в узел на затылке, я придвинулась ближе к профессору, заставив себя не стесняться своего вида.

Снейп наносил мазь плавными круговыми движениями. Его глаза были прикованы к моим шрамам, в то время как я старалась не дышать, без зазрения совести разглядывая его.

Закончив, он убрал мазь и очистил руки заклинанием.

— Спасибо, профессор, — выдавила я, тут же распустив волосы, чтобы прикрыть ими лицо. Снейп, который уже было поднялся, собираясь уйти, вдруг замер. Тяжело вздохнув, он снова сел на стул и посмотрел на меня. Он хмурился, плотно сжав губы, а его взгляд буквально прожигал на моем лице дыру.

— Вы забываете держать защиту сознания, Грейнджер, — раздраженно произнёс он. — Ваши чувства — как на ладони.

Мои глаза расширились от ужаса. Как я могла об этом забыть?! Быстро спрятав эмоции и мысли в сферу, я гордо вскинула голову и посмотрела профессору прямо в глаза.

— Спасибо, сэр, — ответила я, изображая безразличие. Снейп хмыкнул, все ещё хмурясь, и откинулся на спинку стула. Он внимательно смотрел на меня, словно что-то обдумывая.

— Примените ко мне легилименцию, — вдруг сказал он, придя к какому-то выводу. Мои брови взлетели вверх от удивления. Я что, ослышалась?

* * *

Лаванда

Я отправилась в Больничное крыло, так как моя голова просто раскалывалась. В последние дни мой Бон-Бон был сам не свой — так переживал за Грейнджер. Они с Поттером практически не расставались, вдобавок Уизли ходил в Хогсмид на дополнительные курсы трансгрессии и возвращался оттуда совершенно измотанным. Все эти дни мы редко виделись, что меня попросту бесило, но я боялась высказывать Рону недовольство этим, ведь мы помирились совсем недавно, и мое нытье могло все окончательно испортить. Из-за ненужных мыслей я плохо спала — все боялась, что Бон-Бон может в любой момент меня бросить, и к концу дня чувствовала себя, как выжатый лимон. Сегодня мы впервые за последние несколько дней должны были встретиться.

Я очень соскучилась по моему Бон-Бону, и головная боль не сможет помешать свиданию с ним.

Взяв у мадам Помфри обезболивающее зелье, я поторопилась уйти из Больничного крыла, чтобы подготовиться к встрече с Роном, но услышала тихий голос профессора Снейпа за ширмой в дальнем конце помещения. Там же кровать Гермионы!

Рон так и не рассказал, что с ней случилось, а в ту ночь мы сильно испугались ее криков и вида крови на руках и лице старосты.

Не понаслышке зная острый слух слизеринского декана, я какое-то время колебалась, но любопытство оказалось сильнее страха перед Снейпом. Хорошо, что мой Бон-Бон показал мне те заклинания, которыми пользовался, когда я навещала его здесь по ночам. Навесив на себя заглушающие и отвлекающие чары, я медленно приблизилась к ширме и осторожно заглянула за неё.

Мерлин! Что случилось с Гермионой?!

Все лицо однокурсницы было испещрено шрамами разных размеров и форм, и это выглядело омерзительно до тошноты!

Снейп сидел спиной к ширме возле кровати Грейнджер. Профессор и ученица странно смотрели друг на друга. Я все ждала, когда кто-то из них заговорит, но оба, похоже, впали в легкий транс.

В какой-то момент профессор немного наклонился вперёд и протянул руку к лицу Грейнджер, с каким-то трепетом коснувшись щеки девушки, а та, на секунду расширив глаза от удивления, мягко улыбнулась ему в ответ и прильнула щекой к его ладони. У меня сразу возникло ощущение, будто я подглядываю за влюблённой парочкой!

Какого дементора тут происходит?!

* * *

Гермиона

— Не смотрите на меня так, — чуть скривился Снейп. Казалось, что он сам не в восторге от своего предложения. — Я встречу вас и покажу только то, что мне необходимо.

Я прикусила в сомнении губу, но, помедлив, кивнула. Стоило мне потянуться к палочке, как профессор остановил меня.

— Просто попытайтесь, а дальше я сам проведу вас, — объяснил он. — Не хватало ещё, чтобы вы сейчас переусердствовали.

Я сосредоточилась и посмотрела в глаза Снейпу. Шепнув: «Легилименс!», я почувствовала, как меня начало затягивать в глубокий темный омут.

Серый плотный туман окутал меня. Не зная, что делать, я огляделась. Густой влажный воздух начал словно сдавливать меня, направляя вперёд. Поняв, что таким образом профессор подталкивает меня к нужному воспоминанию, я подчинилась. Впереди что-то едва заметно мелькнуло.

Туман перед глазами начал медленно таять, показывая знакомые больничные стены, высокое окно и узкую кровать с сидевшей на ней девушкой.

Снейп показывал мне, КАКОЙ он видит меня. Вместе с ним я смотрела на собственное изуродованное шрамами лицо, и чувствовала, что ему не было противно! Желание Снейпа помочь мне пропитало серый туман вокруг, и я не ощущала даже намёка на то омерзение, которое терзало меня саму каждый раз, когда я смотрела на своё отражение.

Более того, щемящее чувство вины перед девушкой, сидевшей напротив, словно тисками сжало мою грудь. Восхищаясь внутренней силой Гермионы из реальности, я испытывала какое-то трогательное чувство к смущенному румянцу на ее осунувшемся лице.

Профессор сосредоточился на шрамах, внимательно рассматривая их, словно желая показать что-то… И я почувствовала, что рубцы не вызывают у него отторжения, увидела, что Снейп практически не замечает их на моем лице — для него я не была уродлива даже в таком виде…

Снейп медленно вытянул руку вперёд и коснулся моей щеки.

Его прикосновение было словно удар током, и меня выбросило из разума профессора. Теперь я снова сидела на кровати и смотрела на Снейпа уже своими глазами. Благодарно улыбнувшись ему, я немного склонила голову к теплой мужской ладони, наслаждаясь прикосновением.

От моего движения пальцы Снейпа слегка дрогнули, но он не убрал руку от моего лица — наоборот, мягко провёл большим пальцем по одному из шрамов.

— Спасибо, профессор, — еле слышно прошептала я.

Уверенность в том, что Снейп сделает все возможное, чтобы вернуть моему лицу прежний вид, согревала меня.

Примечание к части

Захотелось мне немного милоты...

Долго сомневалась, затрагивать ли эту атмосферу здесь. Но старалась адаптировать под своё видение персонажей. Надеюсь, вам понравится)

Северус

Зачем я показал ей это? Зачем позволил увидеть своё отношение к ней? Зачем прикоснулся? Зачем смотрел ей в глаза?

Ответы на эти вопросы крылись гораздо глубже банального сочувствия, которым я оправдывал вспыхнувшее во мне беспокойство о девушке — где-то за пределами моего самобичевания и привычного образа мышления. Пожалею ли я о своём поступке? Уже пожалел, но не потому, что не хотел поддержать эту молодую и наивную ведьму, а потому что заранее знаю, что не оправдаю ее надежд.

Тем не менее, я это УЖЕ сделал, и теперь, как последний дурак, не мог сдержать ответной улыбки каждый раз, когда она ловила мой взгляд в Большом зале или нетерпеливо поднимала свою руку на уроке. Конечно, я успешно маскировал это под усмешку, кривя губы, но только Грейнджер замечала разницу — я читал это по ее счастливому лицу.

Помфри выписала Гермиону два дня назад, и девушка тут же погрузилась в учебу. К слову, у неё получались прекрасные маскирующие чары — выглядела она так, словно и не лежала все эти дни в Больничном крыле. Честно признаться, я не ожидал, что Грейнджер решится пойти на дополнительные занятия в Хогсмид, учитывая, что чары могут просто слететь с ее лица во время тренировок трансгрессии.

Однако сегодня я понял, почему она так смело посещала школьные мероприятия. До конца перерыва оставалось ещё минут пять, и я как раз спускался по лестнице из своего кабинета. Заметив, как Паркинсон и Грейнджер о чем-то спорят возле двери, пока другие студенты рассаживаются на свои места, я невольно напрягся. И где только носит Уизли и Поттера в этот момент?

Слизеринка с особой озлобленностью толкнула уже отвернувшуюся от неё Гермиону в спину так, что та едва не ткнулась носом в ближайшую парту, чудом устояв на ногах. Буквально на секунду я заметил, как от неожиданности ее косметические чары слетели, но когда Гермиона, выпрямившись, гордо вскинула голову, я с некоторым облегчением увидел, что ее кожа снова стала безупречно гладкой. Мысленно поаплодировав такой быстрой реакции и владению беспалочковой магией, я остановился на нижних ступеньках, с интересом наблюдая за дальнейшим развитием событий. Взгляд гриффиндорки встретился с моим, но я лишь с равнодушием приподнял одну бровь, наблюдая за ней. Молчание — знак согласия, Грейнджер, так что действуй.

Девушка все поняла. Ее лицо внезапно исказила злая насмешка, а глаза хищно прищурились. Медленно она обернулась к своей обидчице, которая в этот момент визгливо хихикала вместе с подружками.

— Эй, Паркинсон! — окликнула слизеринку Грейнджер, прокрутив палочку в руке. И лишь когда Панси повернулась к ней, ядовито ухмыляясь, Гермиона резким движением вскинула руку.

— Эверте Статум!

* * *

Гермиона

Я со злорадным удовлетворением наблюдала за тем, как тело Паркинсон прокручивается в полёте и с глухим шлепком ударяется о пол. Услышав его, я невольно скривилась от жесткого падения слизеринки, но жаль её мне не стало: для того я её и окликнула, чтобы та могла отразить заклинание.

Не смей бить меня в спину, Панси Паркинсон!

В класс только что влетели Гарри и Рон, и теперь оба, широко раскрыв глаза, переводили взгляд с меня на лежавшую на полу, рыдавшую слизеринку.

— Мисс Паркинсон, если вам необходимо навестить Больничное крыло, то сейчас самое время, — тягучий голос Снейпа заставил всех вокруг умолкнуть. — Остальные занимают свои места — занятие уже началось.

Только гриффиндорцы и слизеринцы с недоумением на лицах начали рассаживаться за парты, как Снейп безразлично добавил:

— Десять баллов с Гриффиндора за опоздание на урок, мистер Уизли и мистер Поттер, — гриффиндорцы заметно расслабились, понимая, что ничего с их злобным профессором не случилось и он все тот же негодяй.

— А также двадцать баллов с Гриффиндора за неуместные в классе разборки, скажите спасибо мисс Грейнджер, — тут вздохнули с облегчением и слизеринцы. Я, нахмурившись, бросила свирепый взгляд на профессора. Предатель — сам же мне разрешил! Хотя как сказать — разрешил…

Взгляд Снейпа задержался на мне буквально на секунду дольше, чем на остальных, но я уловила слабое касание его эмоции, посланной мне легилименцией. Значит, вы довольны мной, профессор? Я не смогла сдержать заговорщицкой усмешки и послала в ответ своё наигранное возмущение его несправедливым штрафом. В этот момент профессор смотрел на заикавшегося Невилла, который пытался объяснить, как отличить инфернала от призрака. Непроницаемый, тяжёлый взгляд Снейпа по-прежнему был прикован к лицу Долгопупса, но уголок его рта немного дёрнулся, приподнявшись в ухмылке. Довольная собой, я резко вскинула руку, желая выручить однокурсника. Впрочем, профессор, как обычно, даже не посмотрел в мою сторону, вызвав отвечать Гарри.

* * *

Лаванда

Весь урок я наблюдала за Грейнджер и Снейпом, но не заметила абсолютно ничего — никаких переглядываний или переговоров... ничего вообще! Но не могло же мне привидеться то, что происходило в Больничном крыле?

Вчера на свидании с Бон-Боном я едва удержалась, чтобы не рассказать ему все — меня остановил лишь категорический отказ выслушивать сплетни любого рода, так что я обиделась на него и даже хотела уйти, но он тут же извинился и сказал, что ему интереснее слушать что-нибудь про меня, а не про других.

Поэтому я решила пока повременить с этой новостью, поделившись только с Парвати, а та мне даже не поверила… Я бы и сама себе не поверила, скажи кто мне такое!

Когда урок закончился, профессор Снейп попросил Грейнджер задержаться. Кто-то другой не обратил бы на это внимания — тем более, что Гермиона староста, и он вполне мог задержать ее, чтобы передать что-нибудь Макгонагалл. Но я поняла, что дело не только в школьных обязанностях Грейнджер…

Нарочито медленно собирая вещи, я исподтишка наблюдала за профессором, который никак не начинал разговора с Грейнджер, а стоял себе у кафедры, равнодушно оглядывая класс. Хоть и разочарованной, мне все же пришлось уйти — очень уж настойчиво Снейп сверлил меня взглядом. Задержаться у двери, чтобы попытаться подслушать их разговор, у меня тоже не получилось — Рон с Гарри ожидали свою подружку в коридоре. Выдавив улыбку, я прошла мимо них, пытаясь придумать способ узнать, что связывает отличницу и грозного декана Слизерина?

* * *

Кара/Мэри

Я бесшумно спустилась по лестнице с палочкой наготове — меня насторожил шум на нижних этажах и заоравшая на весь дом Вальбурга: с таким портретом никаких сигнальных чар не нужно… Дамблдор предупредил меня, что дом на площади Гриммо — штаб Ордена Феникса, однако лучше быть готовой ко всему, и тем более после моей опрометчивости в отношении Грейнджер.

— Римус, не тебе это решать! — женский голос пронзил тишину дома. — Я тебе говорила, что для меня это не имеет значения!

— Ты сама не понимаешь, о чем говоришь, — мужской голос звучал спокойно, показавшись мне смутно знакомым. — Больше мы это обсуждать не будем.

— Ну уж нет, Люпин!

Люпин? Римус Люпин! Ох, старые знакомые…

Я тихо прокашлялась, чтобы привлечь к себе внимание прежде, чем покажусь им на глаза, и вошла в гостиную. Казалось, присутствующие ничуть не удивились моему появлению — они даже не сразу обратили на меня внимание, продолжая сверлить друг друга взглядами. Римуса я узнала сразу, а вот девушка рядом с ним… Не уверена, что я с ней знакома. Выглядела она, впрочем, неважно… хотя не мне судить о вкусах бывшего гриффиндорца.

— Ах, добрый день, — первым очнулся Римус, оборачиваясь ко мне и смущенно улыбнувшись. — Извините, если потревожили вас, мисс Кэндисс… верно?

Я кивнула, глядя на его спутницу. Та с обиженным видом сложила руки на груди и теперь смотрела в пол, игнорируя меня.

— Можете называть меня Кара, — задумчиво сказала я, чувствуя себя неловко, что стала свидетельницей чужой ссоры. — Вы из Ордена Феникса?

— Да, — кивнул Люпин. — Меня зовут Римус Люпин.

Девушка рядом с ним все же бросила на меня короткий взгляд, прикусив губу — видимо, ей было стыдно за свою вспышку. Вежливо улыбнувшись, она протянула мне руку:

— Меня зовут Тонкс, приятно познакомиться, мисс Кэндисс, — я в ответ пожала ее руку. — Извините, если потревожили вас.

— О, совсем нет, — поспешила я заверить ее. — Однако, если вы не против, то я вернусь наверх. Хотела просто убедиться, что в дом не проникли чужие.

— Конечно, — пожала плечами Тонкс.

Римус немного напрягся, понимая, что на какое-то время вновь останется с девушкой наедине. Но мне не было его жаль: наверняка у Тонкс есть причины на него злиться, а спасать бывшего однокашника от серьезного разговора я не собиралась.

Кивнув им на прощание, я вернулась наверх и уже на середине лестницы почувствовала, как гостиную накрыли заглушающие чары. Я, возможно, и посочувствовала бы Тонкс, но сама за эти несколько дней совсем извелась от отчаяния и неизвестности, и сил на вежливость и новое знакомство у меня пока не было.

* * *

Северус

Когда мисс Браун, наконец, покинула кабинет, я обратился к Грейнджер:

— Хочу сообщить вам, что сегодня буду ждать вас за час до ужина.

Девушка удивлённо смотрела на меня, но объяснять ей подробностей я не собирался.

— Вы делаете много ошибок в легилименции, мисс Грейнджер, — уточнил я, с удовольствием глядя на то, как восторженно округлились глаза Гермионы, — ваше проникновение в разум больше смахивает на налет стаи гиппогрифов.

— Да, конечно, профессор! — воскликнула она. Не удержавшись, я высокомерно вздёрнул бровь, показывая своё отношение к ее эмоциональности. При этом я бессовестно кривил душой — мне было интересно наблюдать за живой мимикой Гермионы.

— Свободны, Грейнджер, — бросил я, отворачиваясь от неё.

— Почему вы оштрафовали меня, сэр?

И почему я решил, что она уйдёт сразу, промолчав? Даже не обернувшись к девушке, я пошёл к двери в свой кабинет.

— Потому что только вы несёте ответственность за свои решения, мисс Грейнджер, кто бы и что бы вам не пообещали, — остановившись наверху лестницы, я все же бросил на неё насмешливый взгляд. — В вашей ситуации исход оказался именно таким и не был бы другим из-за того, что вы о нем просто не подумали. Вы хотели ответить мисс Паркинсон, и вы это сделали. Это ваш выбор и ваши последствия.

Не дожидаясь ее ответа, я открыл дверь в кабинет и зашел вовнутрь.

* * *

Гермиона

Едва дождавшись нужного времени, я поспешила на занятие со Снейпом: мне не терпелось попробовать серьезную легилименцию с настоящим сопротивлением!

В классе я с радостью увидела те же кресла, трансфигурированные профессором, как и прежде. Как же я по ним соскучилась! Профессор Снейп уже сидел в одном из кресел и ждал меня, и я, бросив сумку на пол, поспешно уселась напротив него. Он был сосредоточен и как будто чем-то озабочен. Что-то случилось?

Прямо спросить его я не решилась — не стоило лезть не в своё дело и, тем более, сейчас.

Скользнув по мне взглядом, профессор слегка скривил губы в ухмылке, явно заметив мое нетерпение. Я достала было палочку, но Снейп лишь покачал головой.

— Спрячьте палочку, мисс Грейнджер, — его взгляд остановился на моих глазах. — Оставьте ее для Поттера. А здесь, раз уж вы так хорошо владеете беспалочковой магией, мы будем развивать и ее.

Я сомневалась, что у меня получится без палочки проникнуть в разум профессора: все же между поверхностным внушением и полноценной легилименцией — огромная разница, но спорить с ним не стала.

— Начинайте, — произнёс он.

* * *

У меня ничего не вышло: я пыталась нащупать слабину в его защите, пробовала пройти через блок, как делала это при внушении, шептала и даже выкрикивала заклинание — все было тщетно. Больше всего мне мешало то, что от напряжения косметические чары постоянно слетали, делая видимыми проклятые шрамы, а я даже не сразу замечала, что едва ощутимые искорки магии на коже погасли. От этого я терялась и отвлекалась, тут же вновь накладывая чары под внимательным взглядом профессора. В этот момент я чувствовала себя крайне глупо, но сидеть перед ним без маскирующих было неловко — мне хотелось предстать перед ним в лучшем виде, несмотря на то, что мое уродство не вызывало у него отторжения. Впрочем, Снейп никак не комментировал эти мои действия и как будто вообще не проявлял к ним никакого интереса.

— Не получается, — спустя какое-то время я все же сдалась, разведя руками. Снейп серьезно смотрел на меня, и на секунду я испугалась, что он разочаровался во мне.

— Каким образом вы так быстро возвращаете маскирующие чары на лицо? Палочки в ваших руках нет, и я не заметил, чтобы ваши губы шевелились, — спросил он, глядя на меня. Он хмурился, но не выглядел расстроенным.

— Эм-м, — я не знала, что сказать. Решив не говорить о том, что я по-прежнему стесняюсь своих рубцов, я заговорила о случае с Панси: — На перемене это произошло, скорее, рефлекторно: я испугалась, что все увидят мое лицо и все, что хотела — вернуть косметические чары. Я сконцентрировалась на этом и мысленно произнесла заклинание.

— А что вы делали сейчас?

В принципе, то же самое, вот только в случае с легилименцией безуспешно.

— Ваша ошибка, мисс Грейнджер, в том, что вы неправильно понимаете суть беспалочковой магии, и поэтому она у вас так нестабильна, — заговорил Снейп. — Вам не нужно даже произносить заклинание. Беспалочковая магия — это контроль собственных стихийных выбросов.

— Как в детстве? — уточнила я, а профессор кивнул.

— Верно, — он поднял руку и резко махнул ладонью в сторону окна. Стекло разбилось, осколки вылетели наружу, и в класс ворвался ветер, а хлипкая на вид люстра на потолке закачалась. Я невольно поежилась. Снейп взял палочку и восстановил стекло.

— Почему же вы не починили окно беспалочковой магией? — полюбопытствовала я.

— Стихия редко созидает, мисс Грейнджер, — хмыкнул он. — Куда чаще она производит именно разрушение. И, предвкушая ваш вопрос о самолечении мелких травм, то здесь стихия работает немного иначе — огонь не сможет уничтожить лаву, а вода не испортит океан. Когда происходит естественная регенерация, ваша магия лишь усиливает ее, ускоряя процесс, то есть она работает на вас. Мало кто желает в действительности навредить себе, хотя бывает и такое. Магия слушается наших желаний, даже самых сокровенных.

Я молчала, раздумывая над словами профессора. Казалось, он объяснял вполне обычные вещи, почему-то заставляя взглянуть на них немного иначе.

— То есть мне нужно очень захотеть прочесть ваши мысли? — уточнила я.

— Формулировка не совсем верная, но суть именно такова, — кивнул профессор. — Теперь попробуйте снова.

Я нахмурилась, представляя, как сильно хочу узнать самые сокровенные тайны Снейпа. Не получалось: то ли не так сильно я этого хотела, то ли сбивалась и теряла ощущение его магии, но оставшиеся до ужина полчаса были потрачены совершенно бездарно.

— На сегодня достаточно, мисс Грейнджер, — наконец остановил меня Снейп. Я кивнула и поднялась с кресла. — Приходите послезавтра в это же время.

— Да, советую вам уделить внимание вашей связи с собственной магией, и попробуйте изучить ее структуру, — сказал он, глядя, как я поднимаю сумку с пола. — Магам обычно не приходится об этом задумываться, потому что это делает проводник магии, которым является волшебная палочка.

— Я попробую, — кивнула я. — Спасибо, профессор. Доброго вечера.

Снейп в ответ лишь кивнул, и я направилась к выходу, подумав, что нужно обязательно поискать литературу на эти темы — не хватало мне снова опозориться перед профессором.

Мэри/Кара

Когда шум голосов на нижнем этаже начал усиливаться, я поняла, что намечается собрание Ордена. Запереться в комнате показалось мне теперь глупой идеей, к тому же Северус должен был вот-вот появиться, а, значит, у меня есть возможность с ним поговорить!

Быстро приведя себя в порядок, я спустилась в гостиную. Людей там собралось не так уж много, но кое-кто из них отличался особо громким голосом.

Большинство уже знали мое имя и то, что я здесь скрываюсь. Маги и волшебницы вежливо подходили поздороваться со мной, спрашивали о моем самочувствии и высказывали сожаления о моем положении. Больше всего меня раздражали две особы: рыжая миссис Уизли, так громко вздыхавшая о моей болезненной худобе, и белокурая Флёр Делакур. Последняя обрадовалась, узнав, что я когда-то училась в Шармбатоне, и начала что-то быстро трещать по-французски. Луис Пурфе учил меня этому языку, и в последние годы его жизни мне ни разу не пришлось пользоваться магическим переводчиком. Акцент я всегда оправдывала долгой жизнью в Нидерландах и тем, что в моем окружении редко говорят по-французски, но, когда Флёр начала выспрашивать о совершенно неизвестных мне школьных учителях, то я, побоявшись проколоться, поспешила закончить разговор с этой любопытный девицей — вежливо извинившись перед ней, сослалась на срочный разговор с Люпином и быстро ушла. Римус при виде меня мягко улыбнулся и пригласил сесть рядом.

— Понимаю, как, должно быть, вас пугает такое количество незнакомых людей, — вежливо посочувствовал он мне. Я лишь шутливо отмахнулась:

— Эти люди сейчас делают большое дело, так что для меня это честь, — произнесла я.

Мы говорили о происходящем в Англии, переключаясь на приветствия и знакомство с новоприбывшими. Оторвать взгляд от время от времени вспыхивавшего зелёным пламенем камина с каждым разом было все труднее, как и заставить себя не замирать в испуге, видя зеленые всполохи, а потом не поджимать губ от разочарования. Где же Северус?

* * *

Гермиона

На следующий день после первого занятия легилименцией я большую часть свободного времени провела в библиотеке, в поисках необходимой информации. Прочувствовать структуру собственной магии… Звучало совершенно абстрактно, и я даже не могла понять, что именно мне следует делать. Я попробовала прислушиваться к себе при выполнении любых заклинаний и кое-что все же отметила для себя: я словно чувствовала, как моя магия тонкой нитью просачивается через ладонь к кончику волшебной палочки. Однако вряд ли Снейпу сегодня этого будет достаточно. Снова и снова пролистывая книги, я пыталась найти описания похожих ощущений или более подробное описание беспалочковой магии, но ничего толкового мне не встретилось.

От размышлений меня оторвал Гарри, который внезапно шлепнулся на соседний стул, упал лицом в сложённые на столе руки и вымученно застонал.

— Я совершенно не понимаю, что происходит, — протянул он. Вернувшись к книге, я сочувственно погладила его по плечу.

— Никаких новостей с воспоминанием Слизнорта?

— Ага, — Гарри поднял голову и снова опустил ее, стукнув лбом о собственные запястья. — И с Малфоем тоже. Я поджидал его возле Выручай-комнаты в мантии-невидимке, думал зайти туда вместе с ним, но дверь просто захлопнулась у меня перед носом!

— Это магия, Гарри, — пожала я плечами. Именно это я имела в виду, когда высказала сомнения по поводу его плана.

— Да, — угрюмо согласился он, выпрямляясь. — Я сегодня хочу снова пойти к Макгонагалл. Почему руководство ничего не делает с Малфоем? Ведь всем понятно, что только он мог прислать тот папирус!

Я с укоризной посмотрела на Гарри, тот ответил мне бестрепетным взглядом. Мне пришлось отложить книгу и, тяжело вздохнув, повернуться к другу:

— Во-первых, студенты постоянно ссорятся и насылают друг на друга незначительные проклятия, — осторожно сказала я, понимая, как может Гарри отреагировать на мои слова. — Во-вторых, профессора не станут вмешиваться, тем более что все закончилось вполне благополучно.

— Благополучно?! — громко воскликнул Поттер, так что на нас стали оглядываться другие студенты и библиотекарь. Отвесив ему подзатыльник, я наложила на нас заглушающие чары.

— Гермиона, не ожидал, что ты скажешь такое, — продолжил Гарри, не реагируя на мой возмущенный взгляд. — У тебя же все лицо в шрамах!

— Не поверишь, я знаю! — я, не сдержавшись, тоже повысила голос. — И профессор Снейп делает все возможное, чтобы избавить меня от них!

— Да, но только зачем он так старается ради тебя? — Гарри словно ждал этих слов от меня. — Понятно ведь, что он прикрывает Малфоя, чтобы хорька не отчислили и он мог закончить их общее дело!

— Люди не всегда помогают только из корыстных побуждений! — прошипела я, хмурясь. — Возможно, он просто хочет мне помочь.

— Ха! — фыркнул друг, тряхнув головой. — Конечно, он же так любит гриффиндорцев, что только и ждёт случая, чтобы выручить их из беды!

Слова Гарри разозлили меня окончательно.

— Знаешь, если бы ты вокруг видел что-то ещё, кроме вымышленных заговоров, то, возможно, и заметил бы, что так и есть! — я вскочила на ноги и начала быстро складывать книги в стопку: оставаться дольше в обществе Гарри я не собиралась.

— Гермиона, брось, — скривился Поттер, наблюдая за моими торопливыми движениями. — Ты ведь это не всерьез?

Я, не ответив ему, повесила сумку на плечо, взяла стопку книг и поспешила к мадам Пинс.

До чего же ты иногда слеп, Гарри!

* * *

Северус

В доме на площади Гриммо сегодня было многолюдно, хотя большая часть Ордена осталась в Хогсмиде, чтобы следить за территорией Хогвартса. Стоило мне выйти из камина в гостиной, как я сразу наткнулся на взгляд Мэри — она сидела рядом с Люпином и что-то тихо с ним обсуждала. Увидев меня, она извинилась перед оборотнем и поднялась с места, намереваясь подойти ко мне.

Разговаривать с ней я не желал, и голос Альбуса, приглашавшего всех членов Ордена пройти в столовую, только обрадовал меня. Пройдя в столовую, я сел за стол рядом с директором, игнорируя сердитое фырканье Грюма, которому пришлось подвинуться, чтобы освободить мне место.

Орденцы делали короткие отчеты, раздавали задания, строили предположения… По правде говоря, я считал своё присутствие здесь бессмысленным, если не считать умиротворяющего злорадства, которое я испытывал всякий раз, когда некоторые присутствующие особенно остро реагировали на мои язвительные комментарии. Споры о том, что в Хогвартсе кто-то умышленно травит друзей Избранного, не прекращались — похоже, кроме меня и Дамблдора, больше никто не знал истинной причины «болезни» Гермионы.

— Похоже, кто-то не может добраться до Поттера, — прохрипел Грюм, а его волшебный глаз злобно уставился на меня.

Я в ответ лениво приподнял бровь, выказывая максимальное пренебрежение, на которое только был способен.

— Согласен! — прогремел Кингсли.

— Уверен, что без твоего крестника тут не обошлось, — рыкнул Грюм, ткнув в меня кривым пальцем.

— Тогда он, безусловно, талантлив, раз смог обойти дюжину взрослых волшебников, приставленных охранять учеников Хогвартса, — презрительно выплюнул я.

За столом зашумели, а кое-кто повскакивал с мест, но Дамблдор поднял руку, призывая сохранять тишину.

— Все мы знаем, что каждый делает все возможное, чтобы поддерживать порядок и безопасность в школе, Северус, — произнёс он, искоса взглянув на меня. — И пока мы не сможем ничего поменять в школе, я прошу каждого из вас быть начеку!

Обведя собравшихся пристальным взглядом, он продолжил:

— Римус, я попрошу тебя наладить связи с оборотнями — нам могут пригодиться любые сведения от них. Мы знаем, что Том Реддл уже призвал их к себе на службу…

Тонкс взволнованно сжала кулаки, но промолчала. Я знал, что она неравнодушна к Люпину, который, в свою очередь, понимающе кивнул директору.

Обсудив напоследок усиление охраны Хогвартса, Дамблдор закончил собрание. Я покинул столовую первым. Выйдя в гостиную и подходя к камину, я тут же заметил Мэри, сидевшую на диване с книгой на коленях. Увидев меня, она отбросила книгу и кинулась ко мне, преградив мне дорогу.

— Северус, прошу, поговори со мной! — воскликнула она, хватая меня за мантию. Смерив ее безразличным взглядом, я повёл плечом, сбрасывая ее руки.

— Как там зелье? Как Гермиона? — спросила она, неловко пряча руки за спину. Пришлось глубоко вдохнуть и задержать дыхание, чтобы утратить враз вспыхнувшую ярость. Не ей спрашивать меня об этом!

Я проигнорировал ее вопрос, шагнув в сторону, чтобы обойти ее, и тут за моей спиной раздались голоса членов Ордена, входивших в гостиную.

— Мисс Кэндисс, я как раз хотел с вами поговорить! — услышал я голос Дамблдора и с облегчением шагнул в камин, глядя, как Дамблдор подходит к Мэри и уводит ее в сторону.

Впервые за долгое время я был признателен старику за его проницательность.

* * *

Гермиона

Предвкушая недовольство профессора Снейпа моими успехами в легилименции, я вошла в класс. К моему удивлению, он был пуст, и все столы стояли на своих местах, как на обычном теоретическом занятии. Я что-то перепутала, и урока не будет? Или профессору пришлось изменить его время?

— Поднимайтесь в кабинет, мисс Грейнджер, — раздался голос профессора откуда-то сверху. Я подняла голову и увидела его наверху лестницы. Снейп развернулся на каблуках, эффектно взмахнув полами мантии, и исчез за дверью.

В кабинет я зашла, испытывая смущение, потому что помнила, что предыдущие мои посещения ничем хорошим не заканчивались. Снейп показал на кресло напротив стола.

Дождавшись, пока я усядусь, профессор взял со стола небольшой флакон с золотистым зельем и протянул его мне. Сердце забилось сильнее, когда я поняла, что это.

— Не спешите радоваться, мисс Грейнджер, — бросил Снейп, когда я дрожащими руками взяла у него флакон. — Вы будете первой, кто испытает на себе антидот.

— Конечно, профессор, — выдавила я, рассматривая флакон.

Я порылась в сумке и вынула первую попавшуюся тетрадь, затем трансфигурировала ее в небольшое зеркальце. Снимать маскирующие чары перед профессором было неловко, но он должен был видеть действие зелья, чтобы оценить его результат.

— Это наружное, Грейнджер, — произнёс Снейп, сложив руки на груди и глядя, как я открываю флакон. — По моим расчетам, тонкого слоя будет достаточно.

Он наблюдал за моими движениями, пока я наносила зелье на лицо. Подушечки пальцев задевали кривые, бугристые рубцы, в очередной раз вызвавшие у меня отвращение. Я никогда не смогла бы привыкнуть к ним! Вначале зелье лишь неприятно покалывало лицо, но через некоторое время покалывание перешло в невыносимое жжение, заставившее меня зашипеть от боли. Невольно зажмурившись, я опустила поднятые было к лицу руки, глубоко вдыхая. Кожу словно снова разъедало изнутри.

— Больно! — с трудом прохрипела я. Страх, что зелье не поможет, исчез, уступив единственному желанию — чтобы эта пытка поскорее прекратилась. Вдруг я ощутила руку Снейпа на своем плече, а затем холодное стекло стукнулось о мои стиснутые зубы, и в нос ударил резкий запах обезболивающего зелья.

— Откройте рот, Грейнджер, — голос профессора прозвучал совсем близко, и я почувствовала, как его дыхание коснулось моего виска.

Я послушалась, выпив зелье, и боль начала постепенно отступать.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Снейп. Мне показалось или я услышала в его голосе беспокойство?

— Все в порядке, — непривычно слабым голосом сказала я, приоткрывая глаза. Взглянуть в зеркало было страшно: вдруг зелье не подействовало?

— Смелее, Грейнджер, вы же с факультета храбрецов, — насмешливо протянул Снейп, который так и стоял рядом со мной.

Закусив губу, я медленно подняла руку с зеркальцем к лицу.

* * *

Северус

Я успел испугаться, когда Грейнджер зашипела от боли — благо, я приготовил зелье на этот случай.

Сейчас девушка смотрела в зеркало и широко улыбалась своему отражению, едва не жмурясь от удовольствия. В уголках глаз собрались мелкие морщинки, тонкие пальцы тут и там касались гладкой кожи лица… Я не сомневался, что зелье поможет; пришлось все перепроверить, из-за чего срок приготовления увеличился, но это того стоило. Определенно, у меня был повод гордиться собой.

— Спасибо, профессор! — Гермиона оторвалась от зеркала и посмотрела на меня. Карамельные глаза девушки стали влажными от навернувшихся слез.

Я даже ничего не успел ей сказать, как она вскочила с кресла и практически прыгнула мне на шею, обхватив меня руками.

— Кхм, Грейнджер, оставьте это своим друзьям, — пришлось коснуться ее талии, чтобы мягко отодвинуть девушку от себя. К моему удивлению, она лишь тихо рассмеялась и снова прижалась к моей груди.

— Но ведь именно вы помогли мне, — прошептала она куда-то мне в шею, и я почувствовал, как предательские мурашки пробежали по моей спине, и мне не понравилась реакция моего тела на ее близость.

— Мисс Грейнджер, возьмите себя в руки, — теперь я твёрдой рукой отодвинул ее, придав голосу стальные нотки. — Вам не за что меня благодарить.

Грейнджер все ещё счастливо улыбалась, но послушно убрала руки с моих плеч и сделала шаг назад.

— Вы правы, сэр, — затараторила она. — Просто я так рада! Эти маскирующие чары сильно изматывали меня, и я все время боялась, что когда-нибудь не успею заметить, что они ослабели!

Я смерил ее строгим взглядом и отступил немного в сторону. От ее искренней радости в моей груди разлилось приятное тепло, контрастируя с нарочито грозным выражением лица.

— Можете быть свободны, мисс Грейнджер, — с некоторым сожалением произнес я, отводя взгляд.

— А… занятия сегодня не будет? — девушка удивлённо подняла брови. Я с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

— Сегодня вам необходимо отдохнуть, — взмахом руки я распахнул дверь в класс. — Я сообщу вам о времени следующего занятия.

Гермиона ещё какое-то время без видимой цели топталась в кабинете, но затем вежливо попрощалась и ушла.

* * *

Гермиона

После ужина мы сидели с Джинни в гостиной и отмечали мое исцеление бутылочкой сливочного пива. Подруга, конечно, была в курсе случившегося со мной и вместе с мальчишками поддерживала меня и страховала, следя за косметическими чарами. Когда парни ушли за столик у стены, чтобы сыграть партию в шахматы, мы заговорили о Лаванде Браун, которая в последние дни постоянно как-то странно смотрела на меня, чем сильно раздражала и напрягала.

— Думаю, она все ещё хочет вернуть Рона, а в тебе видит соперницу, — предположила Джинни, делая глоток пива.

Я лишь пожала плечами:

— Тогда она сильно ошибается и сосредоточила своё внимание не на том, что нужно.

Джинни хитро улыбнулась и пододвинулась ко мне поближе, наложив на нас заглушающие чары.

— Кстати о внимании, — по интонации подруги я поняла, что ее расспросов мне не избежать. — Как движутся дела по соблазнению таинственного слизеринца?

— М-м, — разумеется, мне хотелось поделиться своими переживаниями хоть с кем-нибудь, но я понимала, что подруга меня все равно не поймет. — Все наладилось.

Глаза Джинни округлились, и она с восторженной улыбкой схватила меня за руки.

— Как же я рада за тебя! — воскликнула она, а я в ответ рассмеялась. — Вы теперь вместе? Теперь ты мне скажешь, кто он?

— Джинни, мы не вместе, — с улыбкой ответила я. Подруга с недоумением уставилась на меня и выпустила из рук мои ладони. Мое улыбающееся лицо явно сбивало ее с толку.

— Ты же сказала, что все наладилось…

— Ну-у, — протянула я, — все действительно наладилось: он больше не сторонится меня, и мы иногда даже разговариваем…

— И все? — хмурясь, перебила меня Джинни. Откинув волосы за спину, она оглядела меня с ног до головы. — Вы даже не целовались, что ли?

Почему же ты так любопытна, Джинни?

Врать ей мне совсем не хотелось.

— Целовались, — кивнула я неуверенно. — Но, можно сказать, что это была моя инициатива и он этого совсем не хотел.

— Ты меня пугаешь, Гермиона.

— Это было давно и я не жалею об этом, — отмахнулась я, — так что можешь не рассказывать мне о том, что девушки должны казаться неприступными.

Джинни отвела взгляд, смутившись.

— Это плохой признак, — тихо произнесла она. — Не похоже, что он отвечает тебе взаимностью.

Я снова пожала плечами, показывая свое легкомысленное отношение к этому.

— Знаю, — голос все же задрожал, выдавая мою печаль. — Я говорила, что не жду ответных чувств. Это, наверное, невозможно…

Джинни сочувственно обняла меня, затем отстранилась.

— Не расстраивайся, — прошептала она, желая утешить. — Ты же Грейнджер, и ты никогда не отступаешь, пока не добьешься своего, верно?

Рассмеявшись, я кивнула:

— Даже не знаю теперь, чего именно я хочу добиться от С… слизеринца, — Мерлин, я едва не выдала себя!

— Да брось! — подмигнула мне Уизли. — Мы все хотим одного и того же. Любви и взаимности!

Джинни сложила руки на груди, задумчиво постучала пальцем по губам, а лукавый взгляд, который она бросила на меня, вызвал у меня легкое беспокойство.

— Мужчины любят глазами, так что нужно серьезно поработать над твоей внешностью, — она уже потирала ладони в предвкушении. — Пора тебе перестать прятать свои достоинства, Грейнджер!

Я облегченно рассмеялась. Что ж, идея была не нова, да и прежде исполнение было не на высоте. По крайней мере, сейчас мне не стоило переживать из-за маскирующих чар.

Гермиона

Джинни как следует поработала над моим гардеробом, и я стала понимать, как подруга обходилась имеющимися вещами, не тратя больших средств на новую одежду. Водя над разложенными вещами палочкой, Джинни обрезала и пришивала, соединяла и меняла цвета, создавая гармоничные и стильные образы. Время от времени поглядывая в «Ведьмополитен», она задумчиво разглядывала мою фигуру и прикладывала ко мне разные вещи, подбирая нужный цвет.

Последним изменениям подверглась моя школьная форма: укоротив юбку, она сделала рубашку и джемпер более обтягивающим фигуру, а гольфы — более высокими.

С обувью было сложнее — я предпочитала кеды и ботинки, изредка чередуя их с кроссовками, и мы долго спорили о необходимости покупки новой пары туфель. Закончилось все тем, что Джинни бросила в меня своими чёрными туфлями на небольшой платформе и с тонким ремешком вокруг лодыжки, сказав, что на ближайшей встрече со «своим слизеринцем» я должна их непременно надеть.

Освоить магический макияж не представляло проблем, хотя я наотрез отказалась от ярких теней на веках, не пожелав «выделить золотистый оттенок своих глаз», а ограничившись тонкими аккуратными стрелками и нежным блеском на губах. Даже мои беспокойные кудри были собраны в кокетливый пышный пучок. И вот наконец я с довольным видом разглядывала себя в зеркале, хотя мне казалось, что незачем привлекать к себе излишнее внимание такой внезапной сменой имиджа, и поэтому следует сохранить некоторую небрежность в образе. Кожа над коленками покрылась мурашками от непривычной прохлады воздуха, и я едва удержалась от того, чтобы вернуть юбке прежнюю длину.

Ну, что ж, профессор Снейп, пусть я и не столь обворожительна, как Кара Кэндисс, однако мне тоже есть, что вам показать!

* * *

Северус

Занятия с Грейнджер начали приносить свои плоды. Самым сложным было объяснить ей, как именно нужно вызывать у себя стихийный выброс, не разнеся при этом все вокруг в щепки, а в дальнейшем с контролем беспалочковой магии девушка отлично справлялась сама. Видимо, ей нужен был лишь толчок и верное понимание того, что именно от неё требуется. Когда уже на третьем занятии она одна за одной погасила каждую нечетную свечу, выставленную перед ней на столе, я с удовлетворением хмыкнул — редко случается получать истинное наслаждение от преподавательской деятельности, разве только столкнувшись с такой талантливой ученицей.

Грейнджер впитывала информацию словно губка, легко находила ответы на мои провокационные вопросы и, наконец, стала хладнокровно анализировать мои слова. Для девушки, выросшей в семье маглов и до одиннадцати лет ничего не знавшей о магии, она очень тонко чувствовала грани своих возможностей и методично совершенствовала их с каждым упражнением.

На уроках я продолжал ее игнорировать, как и прежде, хотя Гермиона не оставила попыток привлечь мое внимание. Она все так же регулярно посылала мне свои эмоции или образы того, каким она видела меня в этот момент со стороны. Говоря откровенно, это даже забавляло, хотя иногда я все же позволял себе отвечать ей уколом собственного раздражения, в особенности когда ее внушения отвлекали меня. Девушка тут же густо краснела и опускала глаза, посылая мне свои ментальные извинения — если так, конечно, можно было назвать причудливую смесь стыдливости и сожаления.

Следует отметить, что Грейнджер за последнюю неделю словно резко повзрослела: ее фигура больше не выглядела угловатой и тощей, как у мальчишки, глаза приобрели необычный для неё лукавый блеск, а движения наполнились уверенностью и грацией. Это точно та самая неуклюжая девчонка, которая в начале года спотыкалась на ровном месте и махала руками, как мельница — крыльями?

В остальном все осталось по-прежнему. Тёмный Лорд понемногу приобретал все больше сторонников и влияния, но на собрания меня призывали редко. В глубине души я радовался этому, хотя понимал, что его доверие ко мне пошатнулось. Дамблдор все так же регулярно покидал замок, члены Ордена Феникса патрулировали окрестности Хогвартса, а Малфой вел себя тихо — похоже, он сумеет-таки починить Исчезательный шкаф. Мэри регулярно присылала мне письма, рассказывая о своей жизни на площади Гриммо и постоянно извиняясь за свой обман. Дамблдор договорился с ней о поставках необходимых ингредиентов и растений Ордену. Неудивительно, что Альбус использовал ее положение на благо — свое и Ордена. Отвечать Мэри я не собирался, поэтому сразу после прочтения сжигал ее письма в камине, иногда отсалютовав им поднятым бокалом огневиски.

* * *

Гермиона

Если профессор Снейп и заметил изменения в моем образе, то никак не показал этого, так что я немного расстроилась, хотя мне пришло в голову, что он просто мог умело это скрывать.

Прошло почти две недели, а проникнуть в разум профессора Снейпа мне так и не удалось. Преодолеть его защиту было очень сложно — туман сбивал меня с толку, заползал в ноздри, не давая вдохнуть, внезапно возникающие за спиной фигуры Пожирателей заставляли сердце уйти в пятки, а пронзительные крики в густом сером воздухе, казалось, рвали мой слух, оглушая на какое-то время.

Каждый раз, когда я следовала его наставлениям и пыталась силой пробиться вперёд, меня тут же выбрасывало в реальность, и иногда я даже утягивала за собой Снейпа, погружая его в свой разум. Я уже знала, что такое возможно при владении окклюменцией на высшем уровне, когда сопротивление агрессии легилимента может не только остановить вторжение, но и стать ответным ударом по сознанию противника. Профессор невольно просматривал мои воспоминания, но практически сразу покидал мое сознание, и потом всегда давал мне немного времени, чтобы восстановиться — неудачные проникновения, помимо всего прочего, были весьма болезненными.

Когда это произошло впервые, я испугалась, не понимая, что случилось, но Снейп успокоил меня, объяснив, что я просто была очень близка к цели, но не выдержала его ответного удара.

Тренироваться на Гарри было куда проще. Мы заранее оговаривали, какое воспоминание мне нужно найти, когда я проникала в его сознание: продавить защиту друга мне не составляло большого труда, а потом я уже просто искала нужное воспоминание. Чтобы улучшить навыки Гарри, я задавала ему вопросы об интересовавшем меня событии, вынуждая его невольно задуматься и тем самым самому выдать мне нужный образ. Сейчас он уже гораздо лучше сопротивлялся, игнорируя мои провокации, а я тем временем училась отделять себя от его эмоций во время легилименции, чтобы не отвлекаться от изучения деталей.

Сегодня на очередном занятии с профессором Снейпом я тоже решила схитрить. Раз уж в открытом столкновении я постоянно терпела поражение, значит, надо брать коварством. У меня появилась идея, которая могла помочь мне сбить концентрацию профессора. Но загвоздка состояла в том, что я не знала, чем именно можно смутить Снейпа. Он уже видел практически всю мою жизнь, причем с первых занятий окклюменцией.

— Легилименс! — прошептала я, проникая в сознание профессора.

Густой серый туман привычно окутал меня, словно разрешая остаться. Я сосредоточилась, желая добиться задуманного, и, пребывая в иллюзии профессора, начала внушать ему своё воспоминание. Однажды он уже видел его отрывок и сильно тогда на меня разозлился, а сейчас я надеялась, что он отреагирует точно так же, и я воспользуюсь этим, чтобы преодолеть его защиту.

Сработало! Туман начал просвечивать, рассеиваясь, и впереди блеснула защитная сфера профессора. В ту же секунду я взорвала ее, и на меня хлынул бешеный поток мелькающих картинок и образов. Не успела я признать в милом, смеющемся черноволосом мальчишке, крепко держащем за руку рыжую девочку, вечно угрюмого Снейпа, как меня вышвырнуло из сознания профессора.

В голове словно взорвались десятки петард, в носу словно люстра зажглась, не давая дышать, а колени внезапно пронзила острая боль. Я с трудом смогла сфокусировать взгляд на каменном полу прямо перед глазами, и тут меня резко поставили на ноги. Профессор Снейп больно сжимал мои плечи и с беспокойством всматривался в мое лицо. Усадив меня в кресло, с которого я, как видимо, так неуклюже свалилась, он призвал обезболивающее и протянул его мне. Пока я пила зелье, он взмахнул палочкой, отошел к своему столу и вернулся с платком из мягкой ткани, который минуту назад был обычным пером.

— У вас кровь, — произнёс он и вложил его в мою ладонь.

Вот теперь мне стало понятно, почему я ощущаю металлический запах и привкус железа во рту. Коснувшись пальцами губ, я почувствовала, что они испачканы кровью, видимо, хлынувшей из носа.

Поспешно приводя себя в порядок, я поглядывала на профессора, не понимая, как он отнесся к моей провокации. Снейп задумчиво хмурился, опустив глаза. Казалось, что-то его беспокоит, но злости в нем не было.

Наконец, профессор поднял свой взгляд на меня.

— Ваши выходки уже перестали меня удивлять, мисс Грейнджер, — неторопливо произнёс он. — Впрочем… это был удачный ход с вашей стороны. Мои поздравления.

Что?! Он похвалил меня?

— Спасибо, профессор, — широко улыбнулась я. Но заметив, как он недовольно скривился в ответ, тут же снова приняла серьезный вид.

— Не думайте, что в следующий раз у вас снова получится, — произнёс Снейп. — Вам нужно делать акцент не только на манипуляциях, но и на ментальном превосходстве.

— А если я заранее знаю, что противник сильнее меня? — слова профессора показались мне нелогичными.

— Значит, вы должны быть ещё сильнее, — отрезал он, сверля меня взглядом. — Вы можете сбить с толку даже самого опытного окклюмента, но можете не успеть найти нужное воспоминание.

— Звучит как оправдание, — ляпнула я и тут же закрыла рот двумя руками, все же добавив сквозь сомкнутые пальцы: — Сэр.

Снейп устало прикрыл глаза и слегка покачал головой.

— Иногда мне просто невдомек, почему другие преподаватели считают вас самой умной ведьмой на курсе, — произнёс он, но я с облегчением заметила, как его губы дрогнули, скрывая улыбку. — На сегодня свободны, мисс Грейнджер.

— Спасибо, сэр, — я вскочила, чувствуя, как заливаюсь краской. — Извините, сэр. До свидания, сэр.

Схватив сумку под его насмешливым взглядом, я торопливо покинула класс, проклиная себя за несдержанность, но празднуя в душе маленькую победу.

* * *

Северус

Я снова пил в одиночестве, заперевшись в своих комнатах. Огонь в камине согревал тело, а мысли неторопливо перетекали от одного воспоминания к другому. Грейнджер сегодня смогла спровоцировать у меня целую бурю эмоций: взбудоражив подробным воспоминанием из ванной старост, она смогла ловко пробить сферу и даже успела зацепиться за яркий образ из моего детства. Вышвырнул я ее на чистом рефлексе, даже не стараясь быть аккуратным, но, увидев, как девушка согнулась от боли и прямо-таки рухнула на пол, по-настоящему испугался. Я не простил бы себе ее поврежденного разума, если бы даже случайно перегнул палку. Слава Мерлину, с Гермионой все было в порядке, и я сам над собой посмеялся из-за того, с какой легкостью повелся на ее провокацию. Длительное одиночество, в конце концов, напомнило о себе.

Бросив взгляд на комод возле кровати, я призвал к себе альбом с колдографиями. Хотелось напомнить себе, почему я до сих пор втянут в эту войну, игнорируя своё собственное желание просто жить. Или не жить совсем…

Колдографии Лили теперь все реже покидали ящик комода, и я снова чувствовал себя предателем. Каждый раз, рассматривая движущееся изображение рыжеволосой подруги детства, я искал в ее взгляде те чувства, которые часто замечал в карамельных глазах Гермионы. Лили была смелой и сильной девушкой, безусловно, все в ней было светлым и искренним, в то время как Гермиона просто поражала своими упрямством и наглостью, а если прибавить к этому сумасбродство и бунтарство, которые она переняла у Поттера и Уизли… Да, Гермиона Грейнджер была просто олицетворением своей бурлящей чёрной реки с абсолютно непредсказуемым течением.

Рассердившись на себя за эти безумные мысли, я крепче сжал бокал в руке и сделал глоток обжигающего огневиски. Но, словно издеваясь надо мной, в затуманенном алкоголем сознании тут же всплыла картина обнаженной Грейнджер, окутанной воздушной мыльной пеной, лежавшей в горячей воде бассейна. Сердце бешено забилось в груди, а низ живота обдало жаром в ответ на образ, где девушка плавно откидывает назад голову и, в предвкушении прикрыв глаза, стонет мое имя. Прежде я не рассматривал этот отрывок так детально, почти погружаясь в него, но сейчас буквально физически ощущал ее возбуждение. Стремительно нарастая, оно заставило девичье тело под водой изогнуться, пробрав меня до дрожи. Я жадно изучал каждую деталь этого «подаренного» мне воспоминания, следил за сверкающими каплями на гладкой коже Гермионы, за каждым движением ее рук, сбивавшим мое дыхание. Сердце заколотилось, а в голове зашумело, и, когда девушка до боли прикусила губу, я почувствовал, как вспышка острого наслаждения пронзила меня, пробежав по позвоночнику.

Ноющая боль в руке заставила меня очнуться. Громко выругавшись, я стряхнул с себя осколки лопнувшего бокала и быстро залечил повреждённую ладонь. Ощущения Грейнджер из воспоминания потрясли настолько, что даже впившиеся в кожу куски стекла не сразу смогли привести меня в чувство. Тяжело дыша, я откинулся на спинку дивана и уставился в потолок, чувствуя себя приятно опустошенным.

Думать о том, что я себе позволил подсматривать за студенткой, не хотелось — впрочем, как и признаваться себе в очевидном. Следовало спрятать это как можно дальше…

Повернув голову, я наткнулся взглядом на лежащий рядом альбом с колдографиями и скривился в отвращении к самому себе. Внезапно захотелось просто вычеркнуть этот вечер из своей памяти.

Избавившись с помощью магии от последствий своего позора, крови и разбитого стекла, я поднялся на ноги и направился в душ. Холодная вода отрезвит мой рассудок и успокоит взбудораженные нервы.

Мимолетно вспомнилась Мэри и ее нежные объятия, но я быстро прогнал эту мысль: я никогда не был склонен поощрять животные инстинкты, обычно гордясь собственным самоконтролем. К Мэри… нет, именно к Каре я испытывал нечто большее, чем банальная похоть, но она сама разрушила все своей ложью и этим отвратительным поступком…

А сейчас я больше беспокоился об изменении своего восприятия этой навязчивой гриффиндорки. С порывами души, как известно, бороться гораздо сложнее, но я был уверен, что и с этим, в конце концов, справлюсь.

Лаванда

Прошла уйма времени, а у меня так и не появился повод для того, чтобы доказать увиденное в Больничном крыле хотя бы себе самой. Гермиона все также исправно таскалась за Поттером и Уизли, о чем-то шепталась по вечерам с Джинни, ходила на всевозможные дополнительные уроки, посещала тренировки трансгрессии… Очевидно, что у Грейнджер совершенно не было никакой личной жизни — по крайней мере, на свиданиях она точно не пропадала. Парвати тоже присматривала за нашей однокурсницей, хотя и с большой неохотой — она придерживалась мнения, что, если у Гермионы были ужасные шрамы на лице, то Снейп мог их просто ощупывать при осмотре. Вначале меня сильно задело подозрение подруги, будто я сама все придумала, но спустя пару недель наблюдений я начала склоняться к мысли, что те странные взгляды и прикосновения за ширмой мне просто привиделись. Теперь даже я считала их абсурдными.

С Бон-Боном отношения как будто наладились; правда, я часто обижалась на него за то, что он по-прежнему не собирается публично объявлять о том, что мы теперь пара, но давить на него было боязно, и, как только он приходил мириться, то сразу прощала его. Несмотря на это, каждую неделю я все равно срывалась на него из-за какой-нибудь мелочи…

Я как раз шла в Гриффиндорскую башню, когда заметила Грейнджер на третьем этаже, в конце коридора. Та быстро огляделась и, не заметив меня, скрылась в классе Защиты от Темных искусств. Странно… До ужина всего-то час остался, да и Снейп не из той категории учителей, которые проводят индивидуальные занятия, а о факультативах у него я и не слышала никогда.

Я заколебалась. С одной стороны, Грейнджер староста и вполне может зайти к нему по каким-то учебным вопросам, а с другой… вдруг я не ошиблась тогда? Или, может, она пришла к нему на отработку? Впрочем, у меня есть возможность узнать это прямо сейчас!

Наложив на себя заглушающие и отвлекающие чары, я приблизилась к классу и приложила ухо к двери, внимательно прислушиваясь.

* * *

Северус

К мыслям о том злосчастном вечере и собственной слабости я так и не вернулся, спрятав их в тот же потаенный уголок, где хранились самые ужасные или постыдные воспоминания. Единственное, от чего я так и не смог отказаться — от тихого звучания своего имени, срывающегося с ее губ. Казалось, прежде никто не произносил моего имени так чувственно… и никто не обращался ко мне с таким трепетом в голосе.

«Северус», — вспоминал я снова и снова. Сколько чувств она вложила в это слово, придавая мне отчасти придуманную, но такую приятную значимость!

Конечно, мой взгляд на девушку с того дня разительно изменился. Я совершенно иначе теперь смотрел на тонкие пальцы Гермионы, ее хрупкую шею и узкие плечи, на буйные кудри и на ее безжалостную (для моей памяти) привычку прикусывать губы, размышляя. Стоит ли говорить, каких усилий мне стоило каждый раз поспешно отводить глаза от бёдер Гермионы при малейшем колебании ее юбки? Тем более что сейчас она стала короче, открывая взгляду острые колени.

Запрещая себе подобные мысли, я корил себя за внутреннюю слабость. Замечая заинтересованные взгляды юношей на Гермиону, внушал себе, что не сегодня-завтра девушка ответит кому-то взаимностью и забудет обо мне, как о мимолетном подростковом увлечении, и это правильно. Но отказаться от ее мимолетных эмоций на уроках я так и не смог, позволяя девушке делиться со мной своими чувствами и образами — в такие моменты я чувствовал себя единственным, кто на самом деле понимает Гермиону… Я был по-настоящему значимым и особенным для неё.

И мне хотелось успеть насладиться этой ролью в ее глазах… пресытиться, пока я не потерпел поражение от жестокой реальности.

* * *

Гермиона

Казалось, что Снейп просто насмехается надо мной! Он очень часто стал подпускать меня настолько близко к сфере, что я уже предвкушала победу, наблюдая за трещинами, покрывавшими защитную оболочку воспоминаний, но то сфера оказывалась ложной, то меня тут же выбрасывало из его сознания, то под оболочкой пряталась ещё одна защита… Я попробовала все, что могла — отвлекала, даже, стыдно признаться, умоляла его позволить мне пройти немного дальше, но Снейп был глух как к моим просьбам, так и к попыткам давления.

Но было здесь и нечто приятное — не знаю, что повлияло на профессора, но теперь я стала периодически ловить на себе его задумчивый взгляд. В этом не было бы ничего особенного, если бы профессор не отводил так поспешно глаз, стоило ему заметить, что я смотрю на него. Конечно, тешить себя надеждой преждевременно, но некое странное чувство теперь почти все время преследовало меня, заставляя глупо улыбаться.

Правда, настроение падало, словно барометр, сразу же, стоило мне в очередной раз вылететь из его сознания.

Сейчас это случилось снова, и я, подавленная, уронила голову и тяжело дышала, приходя в себя, пока профессор, сидя напротив, молча ждал, когда я приготовлюсь к новой попытке.

— Это бессмысленно, профессор, — воскликнула я, не выдержав: сдерживать злость на саму себя было уже невозможно. — Вы просто тратите зря своё время!

Одна бровь Снейпа немного приподнялась, будто он удивился моим словам, но темные глаза все так же хладнокровно глядели на меня.

— У вас недостаточная мотивация, мисс Грейнджер, — лениво протянул он, словно объясняя очевидное. — В глубине души вы сами не знаете, что именно хотите найти. Вы желаете преодолеть защиту и успешно с этим справляетесь, но двигаться дальше просто боитесь. Определитесь наконец, что именно вы хотите узнать, и начните снова.

Я кивнула и задумалась. Внезапно мне в голову пришла одна идея и, с учетом взглядов, которые кидал на меня профессор, мне стало совершенно ясно, что именно я хочу у него узнать.

* * *

Северус

Грейнджер с каждым разом действовала все мягче и незаметнее. Она явно недооценивала свои успехи в легилименции, но я не спешил утешать ее, желая добиться от девушки лучшего результата. Пускать ее в свой разум для меня риска не представляло: стихийные выбросы она уже контролировала, поэтому взрыва не должно было случиться, а со всем остальным справиться будет легко. Я был уверен в своих силах и позволял ей пробовать снова и снова. Многие годы от этого зависела моя жизнь, поэтому наблюдать за ее попытками было интересно, и особенно мне нравилось ощущать ее эмоции в себе — то, как она радовалась временному успеху или злилась на новое препятствие.

Я не сразу понял, что именно она ищет — сейчас она действовала уверенно, с трудом, но все же пробиваясь к сфере. Различив цель ее поисков, я злорадно усмехнулся. Заметила-таки мои взгляды, Грейнджер? Что ж, сам виноват, старый дурак. Я легко повернул сферу так, чтобы за плотной оболочкой появилось удобное мне воспоминание. Наблюдая, как туман вокруг наполняется собственным пренебрежением к школьной выскочке и чувствуя, как раздражение в ответ на ее наглость просачивается сквозь защитную сферу, я смог убить двух зайцев: во-первых, все же подарил девушке радость маленькой победы над собой, а во-вторых, убедил ее в своём равнодушии.

Гермиона покинула мой разум и теперь сидела напротив, опустив голову и сосредоточенно размышляла о чем-то. Я молчал — захочет, сама скажет.

— Вы солгали, — вдруг произнесла она, продолжая рассматривать собственные коленки. По спине проползли мурашки, но я не шелохнулся, ожидая объяснений.

Девушка гордо вскинула голову и сердито уставилась на меня:

— Это было не настоящее раздражение, потому что я знаю, как именно вы злитесь на меня, профессор, ведь вы неоднократно внушали мне это чувство на уроках, — она пыталась подобрать слова. — Я не знаю, как это объяснить, но уверена, что вы солгали и относитесь ко мне иначе, сэр.

— Если вас не устраивает то, что вы увидели… — я старался говорить надменно, прикрывая высокомерием смятение, но девушка перебила меня:

— Я вам нравлюсь, сэр? — своей прямолинейностью она выбила меня из колеи. Гермиона поджала губы и прищурилась, выискивая на моем лице подтверждение своим словам, и я нахмурился, начиная злиться на неё.

— Почему. Вы. Позволяете. Себе. Задавать. Мне. Подобные. Вопросы? — я говорил, роняя каждое слово, как камень. — Вам недостаточно того, на что я был вынужден закрывать глаза прежде? Или вы решили, что, если я пошел вам навстречу, то вы теперь вправе позволить себе любую наглость? Свободны, Грейнджер!

Я поднялся с кресла и направился к лестнице, намереваясь закрыться в кабинете.

— Я нравлюсь вам, — ее уверенный голос заставил меня остановиться. — Теперь это совершенно очевидно, профессор.

* * *

Гермиона

Я вскочила с кресла и стремительно подошла к Снейпу. Он сам дал мне подсказку — он действительно прощал мне многое, но, когда речь зашла о его чувствах, то разом замкнулся и поспешил сбежать. Если бы он был равнодушен ко мне, то просто посмеялся бы над моим предположением, а не рассердился из-за того, что я полезла в его душу. Остановившись за спиной профессора, я тихо заговорила:

— Вы знаете, что я к вам испытываю…

Снейп резко обернулся ко мне:

— Вы не испытываете ничего, кроме праздного любопытства и жалкой попытки почувствовать себя под защитой более сильного волшебника, — прорычал он. — Вы придумали себе героя, которого здесь нет, мисс Грейнджер!

Несмотря на злость Снейпа, заставлявшую его голос сочиться ядом, я заметила, что в его глазах промелькнула горечь из-за того, что он сам верил этим словам, и переубедить его мне не удалось бы, тем более что он сам видел мои чувства к нему. Но оставлять его наедине с этими мыслями я не собиралась.

— Вы ошибаетесь, профессор, — тихо произнесла я, вкладывая в слова всю свою уверенность. — Признайтесь в этом, в первую очередь, самому себе!

Совершенно безумная мысль внезапно пришла в голову, и я шагнула вперед, не давая себе возможности передумать и отрезая все пути к отступлению, а мои руки сами собой взлетели на плечи Снейпа.

* * *

Северус

Первым желанием было оттолкнуть ее и отшатнуться. Но, когда она обняла меня за шею и приникла всем телом к моей груди, я позорно сдался и впился жёстким поцелуем в ее мягкие губы, запустив одну руку ей в волосы, а другой сильнее прижимая к себе. С горьким ликованием я праздновал свой проигрыш в этой борьбе с самим собой, глубоко проникая языком в её рот и жадно пробуя ее на вкус. Сталкиваясь зубами, ещё сильнее сжимал тонкую талию, не позволяя себе очнуться и испугаться собственных действий. Грубо прикусывал ее губы, вырывая из них сладкие стоны, сходил с ума, чувствуя, как она дрожит в моих руках, как ее руки неуверенно касаются моей шеи в ответ, а тонкие пальцы запутываются в волосах и поглаживают затылок. Ее цветочный аромат наполнил мои лёгкие, нежные прикосновения обжигали кожу, а когда она сбивчиво прошептала мое имя, я окончательно утратил рассудок.

* * *

Лаванда

Я так устала торчать у двери — ужин должен был вот-вот начаться, а Грейнджер словно собралась поселиться в этом классе! Мало того, я совершенно не могла разобрать, о чем там говорят.

Я уже стала подумывать о том, чтобы бросить это дело, как услышала приглушённый дверью голос Гермионы:

— Я нравлюсь вам, сэр?

Вот оно! Сейчас явно должно начаться что-то интересное!

Изо всех сил я старалась понять, о чем говорят за дверью, но они, как нарочно, понизили голоса, из-за чего я ни слова не могла разобрать. Наконец Снейп громко отчитал ее, упомянув какого-то героя, а потом наступила тишина. Чем же они занимаются? Что ж, если я хочу узнать подробности, придется действовать. Если Грейнджер на отработке просто драит полы или заполняет журнал, то я сделаю вид, что ошиблась кабинетом — мне за это все равно ничего не будет. Но если…

Я распахнула дверь и заглянула в класс.

* * *

Гермиона

Когда Снейп внезапно разорвал поцелуй, я разочарованно замычала, но его бешеный взгляд, направленный куда-то мне за спину, заставил меня испуганно вздрогнуть и обернуться. В дверях стояла Лаванда Браун. Эта пигалица вытаращилась на нас, даже не захлопнув своего лягушачьего рта. Страх тут же сменился яростной решимостью — нет уж, она недостойна того, чтобы я беспокоилась из-за неё! Я до сих пор злилась на нее за приставания Маклаггена, поэтому вовсе не собиралась лебезить, вымаливая молчание. Мягко убрав с талии руки профессора, я стремительно зашагала к Браун.

— Извините, я ошиб… — заметив, что я надвигаюсь на нее, эта идиотка начала что-то лепетать, но я грубо выпихнула ее в коридор, не дав договорить, и вышла следом, хлопнув дверью. Выхватить из-за пояса палочку и направить на неё заняло у меня меньше секунды.

— Ты мне угрожаешь? — возмущённо воскликнула блондинка, тем не менее со страхом вжимаясь в стену.

— А стоит? — прошипела я, словно разъярённая кошка. — Но я дам тебе выбор: ты можешь сделать вид, что тебя здесь не было, держать рот на замке и не лезть не в своё дело…

— Если ты думаешь, что я тебя испугалась, то ошибаешься, — оскалилась она. Я была готова проклясть ее, но дверь за спиной распахнулась, и твёрдый голос Снейпа остановил меня.

— Мисс Грейнджер, возвращайтесь в класс, — велел он. Я медленно опустила палочку, не спуская глаз с высокомерно задравшей нос Лаванды.

— Мисс Браун, вы, кажется, куда-то торопились? — как ни в чем не бывало, спросил профессор. Ледяной тон в его голосе насторожил меня. Вдруг он сейчас пожалел обо всем, и все из-за этой…

— Да, профессор Снейп, — от самодовольства Браун у меня заломило зубы, и я едва удержалась от того, чтобы не придушить ее собственноручно. — Хорошего вам вечера, сэр.

Бросив на меня торжествующий взгляд, она ушла. Сердито поджав губы, я развернулась и влетела в класс, игнорируя стоявшего у двери Снейпа, упала в кресло и, сложив руки на груди, прямо взглянула на него. Требовалось до конца выяснить отношения с профессором. Я не позволю ему сделать вид, что этого поцелуя не было!

* * *

Северус

Я по-прежнему не мог прийти в себя от мысли о том, как низко пал в своей страсти. Почему я не смог когда-то полюбить Мэри, и почему сейчас, зная, что это неправильно, так цепляюсь за влюбленность Грейнджер?

Девушка быстрым шагом направилась к мисс Браун, и я не стал ее останавливать.

Быстро перебрав в голове возможные варианты дальнейшего развития событий, я пошел к двери, собираясь остановить возможную угрозу для Лаванды Браун.

Блондинка слишком самоуверенна, если рассчитывала, что сможет навредить мне жалкими сплетнями, а вот для репутации Грейнджер она могла стать угрозой… Но вначале следовало утихомирить разъяренную львицу — у нее даже волосы встали дыбом, словно она собиралась наброситься на блондинку, хотя, если честно, то куда больший беспорядок на голове Грейнджер был никак не связан с ее злостью. Выпроводив чрезмерно любопытную Браун, я с напускным безразличием наблюдал за Гермионой. Девушка вернулась в класс и уселась в кресло, всем видом показывая, что так просто она не уйдёт. Что ж, разговор предстоит сложный… Нужно отвечать за свои решения, Северус, тем более если они так опрометчивы.

Примечание к части

Автор увлёкся и сам не заметил, что сделал Браун самой везучей с*ч*ой в Хогвартсе. Упс )

Лаванда

Парвати мне не поверила: она с недоумением таращилась на меня, пока я говорила, а потом разразилась смехом.

— Лав, ну ты даёшь! — вытирая выступившие от смеха слёзы, проговорила Патил.

Я обиженно надула губы и недовольно посмотрела на истерически хихикающую подругу. Мы с ней сидели в одном из классов на седьмом этаже — я затащила Парвати сюда сразу после ужина, не в силах держать в себе столь ошеломительную новость.

Наконец, смех и всхлипывания подруги начали утихать.

— Если ты хочешь насолить Грейнджер, то придется придумать что-то более правдоподобное, — отсмеявшись, посоветовала Парвати. — Даже история со шрамами выглядела более… интригующей, что ли?

— Патил, ты не понимаешь! — мне надоело повторять одно и то же. — Я могу клятву дать, что говорю правду!

Подруга замолчала и наморщила лоб.

— Этого лучше никому не говори, — она покачала пальцем перед моим носом. — Вряд ли, конечно, кто-то решится, но мало ли… дураков везде хватает.

Я задрала голову к потолку и протяжно застонала. Как же меня это бесит!

— Лав, ты не обижайся, но серьезно… Профессор Снейп и Гермиона Грейнджер? — не сдержав очередного приступа смеха, повторила Парвати. — Она, конечно, себе на уме, но после Крама выбрать Снейпа?!

Подруга снова истерически захихикала, и я поджала губы и слезла с парты.

— Эй, ты куда? Обиделась, что ли? — донеслось мне в спину. — Да перестань!

Я вышла из класса, сердито хлопнув дверью. Что ж, Рон уж точно должен знать, где его подруга пропадает по вечерам! Посмотрим, насколько они хорошие друзья!

* * *

Северус

В классе было невыносимо душно. Взмахом палочки я распахнул створку окна, впуская в комнату свежий воздух. Гермиона сидела в кресле, сердито нахмурившись, и все ещё молчала.

— Куда только делся ваш боевой запал, мисс Грейнджер? — с показным равнодушием поинтересовался я. — Неужели вести серьезные разговоры оказалось не так легко, как вам казалось?

Пройдя к центру класса, я сложил руки на груди и прислонился бедром к спинке громоздкого кресла.

Я с тревогой ждал, как Грейнджер отреагирует на появление Браун, не в силах предсказать, что она может выкинуть в этот раз. Казалось, что все логичное обходило ее стороной, к тому же подростковые гормоны никто не отменял…

Гермиона явно пыталась подобрать слова, чтобы начать разговор, но, похоже, пока безуспешно. В обычное время я бы уже начал раздражаться, но в том, что произошло, есть моя доля вины.

Сейчас я злился только на себя — за собственную несдержанность. Мимолетная ошибка могла обернуться длинным и сложным разговором, возможными слезами и чередой самых разнообразных последствий, но больше всего меня тревожила собственная тяга к этой гриффиндорке. Конечно, можно было пытаться оправдать себя чрезмерной навязчивостью Грейнджер, длительным отсутствием женских ласк и регулярным просмотром соблазнительных сцен с участием этой молодой ведьмы за последние пару недель…

Тишина стала уже почти зловещей и, желая поскорее закончить всю эту нелепость, я не выдержал и произнёс:

— Надеюсь, вы понимаете, что реакция мисс Браун на эту ситуацию вполне естественна? — казалось, что именно появление свидетельницы больше всего беспокоит Грейнджер.

Гермиона посмотрела на меня и горько усмехнулась, едва покачав головой.

— Я вовсе не о ней беспокоюсь, — тихо ответила она и снова опустила голову.

Я задумчиво оглядел ее ссутулившуюся фигуру и хмыкнул. Комментировать ее намеки язык не поворачивался. Заметив, что девушка поёжилась, я и сам обратил внимание, что в классе уже ощутимо похолодало — апрель на дворе, как-никак — и легким взмахом палочки захлопнул створку окна. Наблюдение за смущенной гриффиндоркой странным образом успокаивало меня, хотя я по-прежнему ощущал цветочный запах девушки на коже и сладкий вкус ее помады на губах.

— Кажется, вы ко мне неравнодушны, профессор, — наконец выдала Гермиона, подняв на меня глаза.

Я скривился от ее упрямой уверенности и предсказуемости мыслей.

— Гермиона, — девушка вздрогнула от моего голоса. — Вы — красивая молодая девушка, и нет ничего удивительного в моей реакции на вас, тем более после ваших… провокаций. Однако вам не стоит придавать этому какое-то особого значения.

Грейнджер залилась краской, но тут же выпрямилась и подняла голову выше, показывая, будто совсем не задета моими словами.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

Я глубоко вдохнул, оттолкнувшись от кресла, и подошёл к окну. Сумерки над Запретным лесом успели сгуститься — похоже, на ужин мы уже опоздали.

— Не стоит путать физическое влечение с влюбленностью или личной симпатией, — я говорил неторопливо и твёрдо: сейчас в голосе не должно быть ни мягкости, ни снисхождения.

— А если… если мне этого достаточно? — тихо спросила она. — Если меня тоже к вам влечёт?

Напрягшись, я с трудом заставил себя стоять спиной к ней, продолжая разглядывать верхушки деревьев вдали.

— Вы снова провоцируете меня, — только и смог выдавить я.

Неужели она не понимает, что ее слова нелепы и бессмысленны?

— Боюсь, что это уже вошло у меня в привычку, профессор, — услышав ее глухой смешок, я не выдержал. Если она не понимает намеков, придётся говорить прямо. Резко развернувшись, я прошёл к креслу и сел напротив гриффиндорки.

* * *

Гермиона

От нахлынувшего отчаяния мне стало не хватать воздуха, а вырвавшийся истерический смешок, похоже, только разозлил Снейпа. Поэтому я постаралась принять максимально серьезный вид — требовалось убедить профессора в том, что я достойна его внимания.

— Вы знаете мое отношение к ва…

— Ваше отношение? — перебив меня, он криво усмехнулся. — Вы толком меня даже не знаете, мисс Грейнджер.

Доказывать ему обратное я не стала: как возможно объяснить, что я не верю в то, что он может быть дурным человеком? Да, он язвительный и угрюмый, часто — грубый и даже неприятный, но он никому не желал зла: я это видела в его разуме и была в том уверена.

— Неужели. Вы. Забыли. Чья. Метка. Стоит. На. Моей. Руке. И что. Это. Означает? — Снейп говорил неторопливо, но выделяя каждое слово.

— Я все понимаю, профессор, — спокойно проговорила я, хотя, признаться, от его сухого тона меня пробрала дрожь.

— Понимать недостаточно, Грейнджер, — отрезал он. — Вспомните, что я говорил вам о последствиях каждого вашего решения, а тот исход, который станет неизбежным, если вдруг мы… сблизимся, вам не понравится. Впрочем, у вас и сейчас могут возникнуть проблемы из-за того, что увидела мисс Браун, а ведь это только часть возможных последствий.

Мне почему-то снова стало смешно — я уже едва сдерживала себя, боясь разозлить Снейпа ещё больше.

— Видите ли, профессор, на сплетни мне давно наплевать, тем более что вот-вот разразится война, в которой все мы можем погибнуть, — говорить об этом почему-то было значительно легче, чем думать. — Я просто хочу жить и не жалеть об упущенных возможностях стать хоть немного счастливее.

— Счастливее? — Снейп ядовито усмехнулся. — Вы полагаете, что связь с Пожирателем смерти может принести вам счастье, мисс Грейнджер, или вы думаете, что я распрощаюсь с Тёмным Лордом и тотчас предложу вам руку и сердце?

Его язвительность задела меня, но для обид сейчас не лучшее время, поэтому я лишь немного приподняла одну бровь и мягко улыбнулась ему, постаравшись вложить в свой голос как можно больше ехидства:

— Если честно, то до этого вечера я не надеялась даже поцеловать вас, сэр, — по тому, как профессор скривился, я поняла, что угодила в цель, и мысленно похлопала сама себе.

Было приятно уколоть его в ответ на все его сегодняшнее ехидство. Сделав вид, что не замечаю рассерженного лица Снейпа, я как ни в чем не бывало продолжила:

— Я полагаю, что могу приятно проводить время с человеком, который мне… нравится. Если я умру, то никак не смогу сожалеть о прежней жизни, а если выживу, то у меня, по крайней мере, останутся прекрасные воспоминания.

— И что вы предлагаете? — Снейп насмешливо приподнял бровь. Губы его снова растянулись в неприятной ухмылке, и на какой-то миг я пожалела о том, что вернулась в класс и завела весь этот разговор. — Вместе пить по вечерам чай и рассуждать о поэзии? Вы же понимаете, мисс Грейнджер, что взрослому мужчине одних поцелуев недостаточно для приятного, как вы выразились, времяпровождения?

Я молчала. Краска залила мое лицо, и я, смутившись, опустила глаза. Ну почему он ТАК говорит об этом?

— Вы ошибаетесь, если принимаете мое влечение к вам за нечто большее, — повторил Снейп, так и не дождавшись от меня ответа. — Выберите для своих розовых фантазий кого-нибудь из ровесников.

— Никаких розовых фантазий не существует, профессор, а вы говорите так, словно вообще ничего не знаете о любви! — я старалась быть сдержанной, но, не выдержав накала чувств, вскочила с места.

Глаза Снейпа хищно сузились, а ладони на подлокотниках кресла крепко сжались, но его гнев лишь подстегнул меня:

— Думаете, я не пробовала отвлечься? — от обиды на прозвучавшее в его словах пренебрежение я повысила голос. — Да я была бы счастлива влюбиться в кого-нибудь другого, да вот не вышло, как видите!

В одну секунду Снейп резко поднялся на ноги и быстро подошел ко мне. От угрозы, написанной на его лице, я невольно напряглась.

— И что я должен сделать — кинуться утешать вас? — несмотря на тихий голос и ледяной взгляд, лицо профессора исказилось от злобы. — Ваша личная драма меня не интересует!

— Прекратите, наконец, притворяться и отталкивать меня! — воскликнула я. На глаза сами собой навернулись слезы, но глубокий вдох помог мне собраться с мыслями.

— Я вижу возможные последствия и всю ответственность, которая и без того лежит на ваших плечах, — я говорила взахлёб, чтобы не дать ему возможности перебить меня. — Я влюбилась в вас именно такого: резкого, угрюмого, нервного и замкнутого! Я не строю иллюзий, не жду от вас ни обязательств, ни признаний в любви, но пусть хоть однажды ваше решение будет зависеть от ваших собственных желаний, а не закостенелых «правильно» и «нужно»!

Переведя дыхание, я с тревогой смотрела на него, надеясь увидеть хотя бы толику понимания.

— А если я просто не хочу быть с вами? — Снейп говорил тихо, растягивая слова, с пугающе жестокой насмешкой. — Это вы тоже учитываете?

Я запнулась, но внезапная мысль подсказала мне единственно верный ответ:

— Если бы не хотели, профессор, то сейчас не разговаривали со мной об этом так долго, — я проглотила комок, вставший в горле, но взгляда не отвела. — И пытаетесь убедить только себя самого, сэр.

Тишина действовала на мои и без того натянутые нервы, а Снейп молчал, и само его молчание выглядело издевкой. Наконец он устало прикрыл глаза и тяжело выдохнул.

— Разговор окончен, — профессор отступил назад и показал на дверь. — Доброй ночи, мисс Грейнджер.

* * *

Северус

Когда Гермиона вышла из класса, я рухнул в ее кресло и закрыл лицо руками. Обивка мебели все ещё была пропитана едва слышным запахом цветов, мягким и ненавязчивым. Откинувшись на спинку, я глубоко вдохнул успокаивающий аромат и постарался переварить слова студентки.

Когда-то я уже бывал в подобных обстоятельствах, вот только с Мэри все было значительно проще: обычный секс, обычный разговор, обычные условия — и никакого чувства ответственности за ее решения, как сейчас с Грейнджер. Тогда никто не сомневался в правильности действий, ведь выбор стоял перед взрослой женщиной — с чем согласиться, а от чего отказаться. Грейнджер же только злила меня, намекая на подобного рода отношения. Что я мог ей предложить? Воспользоваться ее телом, а потом разбить ей сердце? Я хорошо понимал ее желание успеть насладиться жизнью перед угрозой надвигавшейся войны, и почти готов был согласиться с ее доводами…

Она знает, кто я… Хотя, как выяснилось, Мэри тоже знала — и принимала меня, несмотря на все обиды, которые я ей причинил. А Гермиона? Разве она похожа на кроткую девочку, которая молча примет любое мое решение и беспрекословно согласится с ним?

В голове проносились события вечера. Я всегда терпеть не мог, когда на меня давили, и только больше сопротивлялся. В этом случае Мэри всегда выигрывала: не принуждала, не уговаривала — просто напоминала, что она рядом, и принимала всякий раз, когда я возвращался к ней.

Грейнджер же, наоборот, действовала неуклюже и раздражающе, но я почему-то разрешал ей надоедать себе провокационными внушениями изо дня в день, и более того — был польщен её навязчивостью, в глубине души не желая прерывать нашу хрупкую связь. Мне нравилось думать, что молодая девушка думала обо мне задолго до того, как я подпустил ее ближе. Я чувствовал себя опьяненным, осознавая, что нежная тоска, наполнявшая ее иллюзию, полностью принадлежит мне. Ее патронус изменился… Не это ли настоящее доказательство ее чувств? И я в них верил, а мои сомнения касались вовсе не Грейнджер — к собственному разочарованию, я понимал, что сам не заслуживаю такой любви. Как могу я быть таким, каким гриффиндорка меня видит?

Признаюсь, что, несмотря на все мои сомнения, острое желание вернуть Гермиону все сильнее охватывало меня.

* * *

Гермиона

Я влетела в гостиную, едва сдерживая слезы. Мне было так стыдно и больно! Промчавшись через комнату под обеспокоенные взгляды друзей, я поднялась в спальню и закрылась от всех защитными чарами под пологом своей кровати.

Разрыдавшись, я, наконец, смогла выплеснуть свою обиду.

В голове невольно всплыл подслушанный разговор Снейпа с Дамблдором о Каролине Кэндисс. Задыхаясь от слез, я поняла, кем выставила себя в глазах профессора… И если прежде мне казалось, что я готова на многое, лишь бы добиться его внимания и интереса, то сейчас до меня дошло, что своим поведением я просто превращаю себя в «одну из»…

Стоило вспомнить все мои попытки навязать себя и свои фантазии профессору, как я испытала отвращение. На что я рассчитывала — что Снейп воспылает ко мне страстью? Что ж, воспылал, наконец — впрочем, как к любой другой, которая бы себя вот так предлагала! Но он все равно не пожелал дать мне шанс!

Я даже не смогла встать на один уровень с Кэндисс — похоже, связь со мной была для него чем-то гораздо более худшим!

Примечание к части

Справиться с характером Снейпа и подтолкнуть его в нужном направлении было непросто… Надеюсь, что все же смогла справиться с этой строптивой темной лошадкой.

Гермиона

На следующее утро я проснулась совершенно разбитой и едва смогла разлепить опухшие веки. В голове плавали какие-то обрывки мыслей, не давая толком ни на чем сконцентрироваться, а переполнявшие меня ночью эмоции словно скомкались где-то под рёбрами, вызвав болезненный дискомфорт в груди. С трудом приведя себя в порядок, я вышла из спальни, почти не думая о том, что меня ожидало…

Войдя в Большой зал, я не посмотрела на преподавательский стол, как обычно делала, а сразу направилась к друзьям. Стоило мне подойти к столу, как меня с насмешкой окликнула Лаванда.

— Гермиона! — бросила она мне в спину, но я даже не обернулась. — Ты что-то неважно выглядишь, смотри, не переусердствуй на дополнительных занятиях!

Заставив себя идти дальше, я быстро глянула на стол гриффиндорцев. Никто не смеялся, лишь несколько учеников заинтересовано посмотрели в мою сторону. Что ж, если Браун и успела кому-то рассказать о поцелуе, то ей явно не поверили. Криво усмехнувшись, я подняла голову, чувствуя, как мрачное удовлетворение ослабляет боль в груди. По крайней мере, сейчас мне не придётся разбираться с длинным языком главной сплетницы Гриффиндора. Проигнорировав Лаванду, я буквально упала на скамейку между Гарри и Роном.

— Гермиона, ты как? — обеспокоено спросил Гарри, разглядывая мое опухшее лицо. — Ты вчера вернулась сама не своя.

Пришлось выдавить улыбку, чтобы успокоить друзей.

— Сложный вечер выдался, — пожав плечами, буркнула я и стала накладывать салат себе в тарелку — больше для вида, чем из желания поесть.

— Снейп снова что-то натворил? — нахмурившись, Поттер метнул острый взгляд на профессора, а Рон напрягся и замер с набитым ртом, уставившись на меня. Вид крошек на его губах и подбородке заставил меня скривиться — он никак не мог научиться есть аккуратно, но я ничего не сказала и снова повернулась к Гарри.

— Ты же знаешь, его ядовитые комментарии могут сильно… раздражать, — сказала я. Гарри понимающе кивнул, а Рон снова громко зачавкал, доедая свой бутерброд. Казалось, мой ответ их устроил. — И я устала от того, что никак не могу добиться успеха в легилименции.

— Да брось, — мягко улыбнулся Гарри, хлопнув меня по плечу. — Я точно знаю, что у тебя с каждым разом получается все лучше и лучше, поэтому не переживай.

— Спасибо, Гарри, — согласилась я, апатично ковыряясь вилкой в тарелке.

Обернуться на преподавательский стол я так и не решилась: не то чтобы я решила избегать Снейпа, но мне захотелось какое-то время не думать о нем. Опрометчивых поступков я достаточно успела натворить, и вот, наконец, пришла пора разобраться в себе самой.

К счастью, сегодня у нас не было Защиты от Темных Искусств, поэтому о вчерашней сцене ничего не напоминало — не считая, конечно, насмешливых взглядов Лаванды, хотя они мне особо не досаждали: я напрочь игнорировала блондинку, и это, похоже, только сильнее злило Браун.

После обеда мы с Гарри и Роном сидели в углу замкового двора, греясь на солнце. Сегодня у нас проходил экзамен по трансгрессии. Рон нервно теребил в руках свою брошюру с подсказками о часто совершаемых при перемещении ошибках, а я спорила с Гарри о бессмысленности слежки за Малфоем. Поттер из-за того, что был младше нас, сегодня экзамена не сдавал, а я хотя и волновалась, но старалась не поддаваться панике.

Из-за угла показалась какая-то первокурсница, которая с заметной робостью подошла к нам.

— Гарри Поттер? — осведомилась она. Тот утвердительно кивнул, и девочка протянула ему небольшой пергаментный свиток. — Меня просили передать вам это.

— Спасибо…

Едва малышка скрылась из глаз, он сказал:

— Дамблдор говорил, что никаких уроков, пока я не раздобуду воспоминания, не будет!

— Может быть, его интересуют твои успехи? — предположила я, пожав плечами. Гарри развернул свиток и нахмурился, сосредоточенно вглядываясь в выцарапанные на нем каракули. Судя по кляксам и неровным строчкам, которые я заметила, заглянув через плечо друга, послание было от Хагрида.

— Взгляни-ка, — сказал Гарри, протягивая мне свиток.

Письмо действительно было от Хагрида — нас звали на похороны Арагога, причем лесник открыто приглашал прийти к нему после отбоя, воспользовавшись мантией-невидимкой. Несмотря на то, что я сочувствовала горю полувеликана, предложение нарушить школьные правила ради мертвой твари потрясло меня.

— Мерлин, — вздохнула я, быстро просмотрев свиток и передав его Рону, лицо которого, пока он читал, вытягивалось все больше. — Думаю, мы можем навестить Хагрида до отбоя или, в крайнем случае, перенесем визит на завтра.

— Да он спятил! — возмутился Рон, закончив чтение. — Эта тварь предложила своим дружкам-приятелям сожрать меня и Гарри — угощайтесь, дескать! А теперь Хагрид ждет, что мы придем поплакать над его кошмарной волосатой тушей!

Гарри забрал послание у Рона и вновь вгляделся в корявый почерк лесника. Задумчивое выражение его лица заставило меня забеспокоиться.

— Гарри, даже и не думай, — твёрдо сказала я. — Рискнуть и пойти к Хагриду, а потом оказаться запертым в школе до самого отъезда — полная бессмыслица.

Гарри вздохнул. Было видно, что он искренне сочувствует полувеликану.

— Да знаю я, — протянул он, пряча пергамент в карман. — Похоже, Хагриду придется хоронить Арагога без нас.

— Да, придется, — с облегчением сказала я. — Послушай, на зельях сегодня почти никого не будет, все же на экзамен пойдут… Ты бы попробовал снова поговорить со Слизнортом.

— Думаешь, в пятьдесят седьмой раз мне улыбнется удача? — с горечью хмыкнул Гарри.

— Удача! — вдруг выпалил Рон, подняв брови и радостно глядя на нас. — Вот оно, Гарри! У тебя ведь есть зелье удачи!

Я с изумлением уставилась на Уизли, пока он нетерпеливо переводил взгляд с меня на Гарри, ожидая нашего ответа.

И как я сама не додумалась?!

Однако Гарри не выглядел довольным идеей Рона: вначале он пробормотал, что использовать зелье таким образом попросту жаль, но в итоге согласился выпить «Феликс Фелицис» вечером, если ему не удастся разговорить Слизнорта самому.

Я понимала сомнения друга. Расходовать зелье жидкой удачи сейчас действительно жаль, учитывая полную неопределенность намерений Волан-де-Морта, но, если Дамблдор так настаивает на важности этих воспоминаний…

* * *

Мэри/Кара

Я сидела в гостиной, разбирая отчеты моих помощников. Дамблдор использовал возможности «Ядовитого сада» вовсю, отправляя части растений в Хогвартс, больницу святого Мунго и кое-кому из Ордена Феникса. Я не слишком была этим довольна, но другого выбора не было, и я могла только надеяться, что, после того, как он там похозяйничал, что-то да уцелеет. В планы Ордена меня не посвящали и о реальном положении дел в стране не рассказывали, поэтому все, что мне оставалось — книги, пресса и доклады моих сотрудников. Я начала подумывать о том, чтобы объявить о своем намерении непосредственно участвовать в борьбе с Пожирателями смерти. Открыто заявить о себе сейчас, когда интерес Тёмного Лорда к моей персоне только-только сошёл на нет, было страшновато, но так я хотя бы не сойду с ума от одиночества и смогу доказать Северусу, что гожусь не только на то, чтобы греть его постель. Он продолжал игнорировать мои письма, но я считала, что это ненадолго — единственная допущенная мной ошибка явно не заслуживала разрыва отношений.

Громко зашипев, камин вспыхнул изумрудным пламенем, и в комнату вошел Римус, приветливо кивнув мне.

— Скучаешь? — поздоровавшись, спросил он. Я кивнула, нарочито надув губы, и отложила бумаги.

— Ты здесь по делам или просто поболтать? — улыбнулась я. Люпин взглянул на настенные часы, а затем подошёл к соседнему креслу, почти упав в него.

— По делам, — сейчас, когда лицо мужчины было освещено, я увидела под его глазами глубокие тени и морщину между бровями. — Но у меня есть немного времени, так что могу тебе помочь скоротать ближайшие полчаса.

— Ужинать будешь?

Римус покачал головой.

— Нет, спасибо, но от чая не откажусь.

Я пошла на кухню приготовить чай. Шрамы на лице Римуса, которые я заметила в нашу первую встречу, выглядели старыми, но я не решилась его расспрашивать: как-никак Люпин застал первое падение Тёмного Лорда и вполне возможно, что его тогда ранил кто-то из Пожирателей.

Сейчас мне было важно побольше узнать о деятельности Ордена — чтобы заинтересовать Дамблдора, нужно знать, что именно я могу предложить. Конечно, вряд ли Римус расскажет какие-то подробности — уверена, что всех орденцев Дамблдор связал магическим договором или, того хуже, Непреложным обетом… Но лучше попытаться что-то выяснить, чем, сидя взаперти, прозябать в неведении.

* * *

Северус

Я заметил, что Грейнджер выглядела на завтраке совершенно разбитой. Мисс Браун что-то сказала ей, но Гермиона лишь гордо вздернула подбородок и уселась за стол как ни в чем не бывало. Зато блондинка перевела все ещё глумливый взгляд на меня, но тут же смутилась и больше не поднимала глаз от тарелки.

Да уж, мисс Браун, потешаться над однокурсницей куда проще, не так ли?

Я прекрасно понимал, почему она смеется над Гермионой — трудно было вообразить, что я вообще могу кого-то заинтересовать как мужчина, не говоря уже о поцелуях, и это дало лишний повод задуматься о чувствах Грейнджер ко мне.

Мэри полюбила меня много лет назад, обнаружив во мне родственную, как ей показалось, душу. А юная Гермиона, не обделенная вниманием ровесников и покорившая сердце известного игрока в квиддич, влюбилась в меня без оглядки на общественное мнение, признавая очевидные недостатки моей персоны.

Я отвёл взгляд от гриффиндорского стола, заставляя себя не смотреть на Грейнджер, и мое внимание тут же привлёк Драко, тихо выговаривавший что-то Крэббу и Гойлу. Мои попытки поговорить с Малфоем пока были безуспешными, а мне требовалось узнать, каких успехов он достиг с исчезательным шкафом, а также выяснить, кто ему помогает, но мальчишка наотрез отказался принимать мою помощь и рассказывать какие-либо подробности. Похоже, что Беллатриса сумела сблизиться с ним на каникулах и пообещать ему поддержку. Эта сумасшедшая больше, чем кто-либо еще, подозревала меня в предательстве Тёмного Лорда, и стоит ли говорить, что теперь она умело манипулировала сомнениями Драко? Еще раньше Лестрейндж смогла убедить мальчишку в том, что, когда его отец с другими Пожирателями смерти по приказу повелителя отправились в Министерство Магии, я намеренно отсиделся в Хогвартсе, и сама открыто обвинила меня в этом. Но если Беллатриса считала, что я недостаточно предан лорду, то Драко теперь был искренне убежден в том, что тогда я специально подставил Люциуса, и это отнюдь не улучшало наших с ним взаимоотношений.

* * *

Гермиона

Рон, в отличие от меня, провалил практику экзамена по трансгрессии, оставшись без половины брови, и теперь, угрюмо ссутулившись на стуле в опустевшей гостиной, мрачно бубнил, возмущаясь несправедливостью экзаменатора. А Гарри после ужина надумал-таки воспользоваться зельем удачи и теперь, спрятавшись под мантию-невидимку, отправился на похороны Арагога. Мы с Роном были немало удивлены тем, что он так внезапно поменял планы, но сказать ничего не успели, как в гостиную буквально влетела Лаванда Браун и сразу с криками набросилась на Рона с обвинениями в том, что он милуется здесь со мной. А я в полном недоумении переводила взгляд с одного на другую, не понимая, что происходит. Судя по покрасневшему от злости лицу Рона и намекам Браун на мою доступность, они, похоже, продолжали тайком встречаться, но до меня это дошло только сейчас. Ну и, конечно, Лаванда не обошла стороной недоверие Рона к ее утверждению, что я целовалась с профессором Снейпом, и именно этот момент я выбрала для того, чтобы покинуть гостиную. Вникать в их проблемы совсем не хотелось, а уж обсуждать свои отношения со Снейпом — тем более. Подумав, что следует поговорить с Роном на следующее утро, я ушла в спальню, оставив парочку наедине.

* * *

На следующее утро, когда у нас была практическая часть урока чар, Гарри, предварительно наложив заглушающее, рассказал о похоронах акромантула и разговоре с Дамблдором. Поттер явно был доволен собой и удивил нас, сказав, что директор обещал взять его с собой, если сумеет найти какой-нибудь из оставшихся крестражей. Если Рона эта новость взбудоражила, так как сулила новые приключения, то меня заметно напрягла. То, что теперь мы хотя бы знали, как справиться с Волан-де-Мортом, не могло не радовать, но это знание никак не могло облегчить сами поиски и пролить свет на способ уничтожения проклятых осколков души.

Гарри в свою очередь полюбопытствовал, что за сцену вчера устроила Лаванда — ее крики он слышал даже в коридоре, и мне пришлось отвлечься от раздумий и прислушаться к словам Рона. Уизли действительно помирился с Лавандой, когда лежал в Больничном крыле после отравления, и та плачем и просьбами вымолила у него прощение, но сейчас, пожаловался он, Браун окончательно достала его своими бесконечными сплетнями и обидами.

Предвкушая, о чем сейчас пойдёт речь, я окружила свои мысли и чувства защитной сферой, заставляя себя дышать ровно. Мысли о Снейпе не покидали меня, но на занятия легилименцией он меня больше не приглашал, и я предпочитала не загадывать ничего наперед. Когда мне становилось совсем невыносимо, я погружалась в иллюзию, убаюкивая себя спокойным течением своей чёрной печальной реки.

— Мы расстались с ней ещё позавчера вечером! — Рон возмущённо взмахнул руками. — Последней каплей явилось то, что она заявила мне, что сама видела, как ты, Гермиона, лобызаешься со Снейпом!

— Фу-у! — скривился Гарри, отшатнувшись назад. — Какая мерзость!

Я с удивлением подняла брови, глядя на мальчишек. Врать им не хотелось, но признаться в том, что Лаванда сказала правду… Сейчас это явно было ни к чему.

— Вот и я о том же! — хмыкнул Рон. — Можно подумать, она хочет разрушить нашу дружбу!

Я нахмурилась, отвернувшись. Меня не удивило пренебрежительное отношение друзей к профессору, но слушать их мне было неприятно, как и то, что они напрочь отказывались видеть в нем хорошего человека.

— Джинни говорила, что Лаванда наверняка боится, что ты захочешь вернуться к Гермионе, — выпалил Гарри, усмехаясь и подмигивая другу.

Мы с Роном невольно переглянулись, и за столом повисло неловкое молчание. Поттер же, похоже, даже не понял, что сказал.

— Гарри, иногда даже Грохх ведёт себя тактичнее, — закатила глаза я, разряжая обстановку. Рон прыснул от смеха в кулак и бросил виноватый взгляд на Гарри.

— Гермиона, ты, как всегда, чересчур утрируешь, — парировал Гарри, тем не менее довольно ухмыляясь и отворачиваясь.

Примечание к части

Часть диалогов заимствована у Роулинг.

Гермиона

Возвращение Кэти Белл стало радостным событием: гриффиндорцы обнимали девушку, поздравляли с выздоровлением, норовили подробно расспросить о том, что случилось в Хогсмиде — словом, никак не могли оставить её в покое.

Гарри обрадовался восстановлению основного состава факультетской квиддичной команды, предвкушая победу в матче против Когтеврана в начале мая.

Кэти заметила нас и тут же подошла поздороваться с Гарри. По нему было видно, что его буквально распирает от любопытства, но тут семикурсники поспешно начали собираться, да и подруги Кэти уже громко напомнили ей про занятия. Тем не менее, Гарри вполголоса поинтересовался у девушки, помнит ли она, кто дал ей то ожерелье.

— Нет, — сокрушенно покачала Кэти. — Меня все об этом расспрашивали, но я никаких подробностей не помню. Последнее воспоминание — как я подхожу в «Трех метлах» к женскому туалету.

— Но в туалет ты зайти успела? — спросила я. Если это так, то вряд ли затаившийся там Малфой мог остаться незамеченным.

— Я помню, как толкнула дверь, — ответила Кэти. — Получается, тот, кто наложил на меня Империус, стоял прямо за ней. А после этого я не помню ничего, кроме последних двух недель, которые я провалялась в больнице святого Мунго. Ну ладно, побегу я: не хватало ещё, чтобы Макгонагалл в первый же день засадила меня писать строчки.

Она подхватила сумку с учебниками и пустилась вслед за подругами, а мы устроились за столом у окна, размышляя над словами девушки.

— Получается, ожерелье Кэти должна была передать женщина или девочка, — твёрдо произнесла я. — Похоже, Малфой здесь не причем.

Гарри помотал головой и напомнил мне о случае на втором курсе, когда мы успешно сварили и использовали оборотное зелье втайне от преподавателей.

— Так что, возможно, Малфой тут все-таки замешан, — заключил он, привычным жестом ероша волосы. Рон задумчиво смотрел в окно, щурясь от солнечного света, а я задумалась о крестражах. Интересно, профессор Снейп знает о них что-нибудь?

* * *

Северус

Когда в классе загомонили студенты, я заставил себя встать из-за стола и выйти из кабинета. Глядя на сидевших за партами шестикурсников с высоты лестничного пролёта, я громко произнёс:

— Откройте последнюю главу, сделайте конспект и в его конце перечислите, в каких случаях и по каким причинам можно избежать заражения при столкновении с оборотнем.

Студенты послушно зашуршали страницами учебников, склонив головы. Лишь одна ученица сидела прямо, даже не шелохнувшись. Грейнджер внимательно смотрела на меня, задумчиво кусая губы. Когда наши взгляды встретились, я вопросительно приподнял бровь, а девушка, ничуть не смутившись, смотрела прямо на меня. Впрочем, через несколько секунд она все же полезла в свою сумку, чтобы достать пергамент и перо.

Убедившись, что все студенты приступили к работе, я, не торопясь, прошёл к своему столу и взялся за проверку самостоятельных работ с прошлого урока. Лучше сразу разобраться с этой макулатурой, чем тратить на нее свободные от занятий часы вечером.

* * *

Гермиона

Внешне ничего не изменилось: Снейп с обычно-равнодушным выражением лица оглядел класс, а встретив мой взгляд, лишь удивленно изогнул бровь — так, словно того поцелуя и не было, словно я — всего лишь студентка, такая же, как Парвати Патил или Долгопупс. Я, конечно, не рассчитывала, что он станет вести себя со мной иначе, но убедиться в том, что для него в тот вечер не случилось ничего из ряда вон выходящего… было как минимум неприятно.

Классную работу я выполнила быстрее остальных, а пергамент, на котором писала, свернула в свиток. Лишний раз выделяться и сдавать работу первой не хотелось, поэтому я отложила свиток на край стола, достала взятую в библиотеке книгу и читала её до самого конца урока. Меня заинтересовало заклинание Дара, на упоминание которого я наткнулась на прошлой неделе — по своему строению оно чем-то напоминало процесс передачи наследства: таким же образом магический объект настраивался на нового хозяина, признавая его. Я успела посоветоваться с профессором Флитвиком насчёт возможных изменений в формуле этого заклинания, и теперь изучала возможные последствия.

Увлекшись, я не сразу обратила внимание, что урок подошёл к концу.

— Гермиона, очнись, — раздался надо мной голос Гарри. Он сдал свою работу Снейпу и теперь торопливо собирал сумку. Ученики вокруг галдели, собирая вещи, и подходили к столу профессора перед тем, как покинуть кабинет. Я поблагодарила друга и, подхватив со стола свиток со своей работой, направилась к Снейпу.

Профессор внимательно просматривал чьё-то эссе, не обращая внимания на обстановку в классе. Изобразив на своём лице безразличие, я подошла к его столу и положила свою работу к остальным. Повернувшись, чтобы уйти, я вдруг услышала его голос.

— Задержитесь, Грейнджер, — негромко произнёс он, не поднимая глаз от пергамента перед собой. По спине побежали мурашки, и я невольно замерла, но быстро взяла себя в руки и неторопливо вернулась к своей парте. Гарри и Рон, встретив мой взгляд, догадались, что я задержусь — им часто приходилось дожидаться меня, когда Снейп передавал со мной какие-нибудь бумаги для декана или других старост, или назначал время следующего занятия. Быстро переглянувшись, ребята молча покинули класс.

К тому времени, как дверь за ними закрылась, я успела рассортировать перья в пенале и теперь стояла возле своего места, демонстративно отвернув голову к окну.

— Если у вас осталось желание продолжать изучение легилименции, мисс Грейнджер, — голос Снейпа звучал холодно, — то, как обычно, жду вас завтра за час до ужина, а если нет, то предупредите меня об этом заранее.

Все эмоции, тщательно скрываемые в сфере, после его слов, того гляди, угрожали вырваться из-под заглушающего покрова. Равнодушный тон Снейпа и его совершенно безразличный вид начали выводить меня из себя.

Он думал, что я откажусь от занятий из-за собственных чувств, или сам пожелал поскорее избавиться от меня?

Глубоко вдохнув, я сердито уставилась на преподавателя.

— Я приду, профессор, — тот внимательно глядел на меня. — Если у вас есть желание учить меня, сэр.

Снейп нахмурился, но медленно кивнул и привычно, взмахом руки, распахнул дверь, показывая, что я могу уйти из класса.

* * *

Северус

Весь урок я провел в напряжении, постоянно поддерживая в своём сознании блок — на случай, если Грейнджер вдруг захочет внушить мне что-нибудь. Однако никаких поползновений с её стороны так не последовало, более того — девушка даже глаз на меня не подняла до самого конца урока. Беспокойство за Грейнджер не оставляло меня, и я с трудом удерживался от того, чтобы не коснуться ее сознания самому, хотя и внушал себе, что она, в конце концов, не должна меня волновать. Тем не менее время от времени я все же поглядывал на нее, делая вид, что слежу за всеми в классе.

То, что Грейнджер согласилась прийти на следующее занятие, меня не слишком удивило — куда больше на меня подействовало её спокойное и равнодушное лицо. Может, сейчас она начала понимать всю бессмысленность своей влюбленности?

Однако при этом мое самолюбие потерпело некоторый ущерб, который я постарался сгладить, уверив себя в том, что все это только к лучшему.

* * *

Гермиона

С того разговора миновали почти две недели. Мы продолжали заниматься легилименцией, как будто ничего не случилось. Снейп на первом же занятии сообщил, что теперь я должна научиться держать защиту во время легилименции, потому что очень важно, чтобы при ответном ударе противник не сумел проникнуть в мое сознание.

Не сразу, но у меня начало получаться. С профессором мы практически не разговаривали: периодически он делал какие-то замечания, давал подсказки, но держался при этом отстранённо и даже не отпускал язвительных комментариев, случись мне ошибиться.

Я сама оставила попытки как-то его спровоцировать, и ничего ему больше не внушала и не напоминала о случившемся; словом, смирилась с его решением забыть обо всем. Хотя по ночам, когда тоска мучила меня особенно сильно, я продолжала согревать себя воспоминаниями о том поцелуе. Но сейчас я приготовила ему кое-что, потому что захотела оставить память о себе в его разуме. Конечно, он мог разозлиться и отказаться принимать такой своеобразный «подарок», но, по крайней мере, я буду знать, что со своей стороны сделала все, что могла.

* * *

Мэри/Кара

Май уже начался, а мне до сих пор мало что удалось узнать: более-менее подробно расспрашивать я могла только Люпина и Тонкс, которые бывали здесь чаще остальных. Я смогла выяснить, что большая часть Ордена была сейчас задействована в охране Хогвартса. Означало ли это, что мне следует любым путём попасть в школу?

Мне в голову пришла одна идея, и я долго обдумывала её, опасаясь отказа, но все же отправила Дамблдору письмо с просьбой принять меня в качестве преподавателя расширенного курса травологии, намекнув, что хочу помочь защитить Хогвартс. Но директор вежливо отказал мне, объяснив, что конец учебного года — не лучшее время для изменений в школьной программе, а мое присутствие в замке может привлечь лишнее внимание Пожирателей смерти.

Прочитав письмо Дамблдора, я в ярости порвала его на кусочки, а потом залилась слезами. Одиночество и бесплодные попытки помириться с Северусом начали сводить меня с ума. Наконец, не выдержав, я кинулась в гостиную, к камину, с твёрдым намерением заставить Снейпа выслушать меня наконец!

* * *

Северус

Очередной вечер мрачных размышлений закончился уже привычным погружением в воспоминания о молодой гриффиндорке, оставлявших после себя постыдную вялость и приятную пустоту в голове. Смывая последствия несбыточных фантазий в холодном душе, я с привычной апатией испытывал отвращение к собственной слабости.

Однажды разрешив себе эту вольность, теперь я уже не мог отказаться от жестокой игры с собственными чувствами. Каждый день я старался не смотреть на неё, не думать о ней, игнорируя малодушные порывы поговорить, но наедине с самим собой с неким азартом поддавался этому искушению, каждый раз убеждая себя в том, что это больше не должно повториться.

* * *

Грейнджер должна была вот-вот прийти, и я собирался спуститься вниз, чтобы подготовить класс к занятию, как вдруг камин в кабинете вспыхнул изумрудным пламенем, и из него вышла Мэри.

Она выглядела растерянной, словно не верила в то, что она здесь, в школе. Я сидел в кресле, но от неожиданности весь подобрался, разглядывая ее с головы до ног.

— Северус! — воскликнула Мэри, увидев меня. — Как я рада, что ты здесь! Прошу тебя, поговори со мной!

Сжав челюсти и нахмурившись, я тут же невербально захлопнул дверь и наложил заглушающее на случай, если Грейнджер появится раньше назначенного времени.

— Мэри, ты поступила опрометчиво, уйдя из дома на Гриммо, — процедил я, сложив руки на груди. — Советую тебе не тратить времени зря и немедленно вернуться туда.

Мэри упрямо вздернула подбородок и подошла ко мне ближе.

— Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной! — ее голос дрожал скорее от отчаяния, чем от решимости. — Прошу тебя, Северус!

Сигнальные чары завопили, оповещая о том, что Грейнджер вошла в класс. Взмахнув палочкой, я заставил их замолчать и вновь повернулся к Мэри.

— Ты ждёшь кого-то в такое время?

Я не счел нужным ей ответить, равнодушно глядя на гостью, и та с подозрительным видом прищурилась.

— Почему ты молчишь? — с горькой усмешкой поинтересовалась она. — Это она? Грейнджер?

Я хладнокровно наблюдал, как Мэри направилась к выходу и попробовала отпереть дверь Алохоморой. Неужели, подумал я, это та Кара Кэндисс, добрая и миловидная, какой я ее всегда себе представлял?

— Скажи мне, кто там? — Мэри оставила дверь в покое и, сверкая глазами, обернулась ко мне.

Я молчал, с горьким сожалением глядя на нее — сознавать, что когда-то я позволил себе привязаться к этой женщине, было неприятно, но жестокая действительность уничтожила добрую память как о Мэри, так и о Каре.

— Уходи, — отрезал я, глядя ей в глаза. Показалось, что она сейчас расплачется — подбородок задрожал, а лицо исказилось от обиды.

Я направил Мэри волну умиротворения, не желая разбираться с ее капризами, но она тут же оттолкнула мой посыл и выставила защитный блок.

— Не смей ничего внушать мне! — возмущённо воскликнула она, тряся пальцем перед моим лицом. — Значит, я права и ты игнорируешь меня из-за неё?

Мое терпение лопнуло.

— Именно так, — жёстко ответил я. — А тебе, если желаешь сохранить хоть какое-то уважение к себе, лучше уйти!

Мэри отшатнулась, словно я ее ударил, и взглянула на меня так, словно не верила своим ушам. Впрочем, ее смятение и злость быстро перешли в мольбу.

— Ты должен выслушать меня, — тихо произнесла она. — Я немногого прошу, Северус… Просто поговори со мной, наконец, потому что я схожу с ума, зная, что испортила все, что было между…

— Все то было ложью! — отчеканил я, не позволив ей договорить.

— Но я помогала тебе и поддерживала искренне, от чистого сердца! — прошептала она.

При этих слёзы заструились по ее лицу. Я смотрел на Мэри, не испытывая к ней ни капли жалости, однако ее слова заставили меня задуматься о том, почему я каждый раз возвращался к ней. Причина — в её абсолютном принятии…

Однако копаться в этом сейчас у меня не было ни сил, ни желания, и я тем же холодным тоном произнес:

— Возвращайся на Гриммо. Я приду в воскресенье. А сейчас уходи.

Мэри слабо улыбнулась сквозь слёзы и торопливо кивнула. Наспех вытерев рукавами мантии мокрое лицо, она прошла к камину и взяла горсть летучего пороха. Последний взгляд перед тем, как отправиться на Гриммо, она бросила на запертую дверь кабинета.

Что тревожит тебя больше, Мэри?

Потеря моего доверия? Или то, что оно теперь принадлежит юной гриффиндорке?

Когда зеленое пламя в камине погасло, я тяжело вздохнул и потер ладонями лицо. Камин следовало заблокировать уже давно…

* * *

Гермиона

Класс был пуст и парты стояли на своих местах, а царившая в помещении тишина казалась неестественной. Я даже стала сомневаться в том, что пришла в назначенные день и время, тем более что, по словам Снейпа, учеба близилась к завершению, и именно поэтому я сегодня решила исполнить задуманное и оставить профессору нечто вроде "напоминалки" о себе.

Дверь в кабинет преподавателя странно дернулась, словно её пытались открыть изнутри, что заставило меня заколебаться — а не помешала ли я, часом?

Стараясь двигаться бесшумно, я поднялась по лестнице, внимательно прислушиваясь. Из-за двери не доносилось ни звука, и лишь слабое жужжание в ушах давало понять, что на дверь наложены заглушающие чары.

Немного помявшись под дверью, я задумалась: можно ли постучаться, давая понять, что я уже тут, или стоит дождаться, когда Снейп освободится и сам выйдет из кабинета?

В конце концов я решила, что пока подготовлю класс к занятию, а если профессор к тому времени не появится, тогда можно будет и напомнить о себе.

Снейп вышел из кабинета, когда я уже почти закончила трансфигурацию его кресла. За опоздание извиняться не стал, лишь бросил взгляд на мое творение и легким движением палочки изменил форму изогнутых ножек.

Я не удержалась и в ответ закатила глаза.

Усевшись в кресло, профессор кивнул мне, одновременно и здороваясь, и разрешая приступить к сеансу.

Я сосредоточилась и тихо прошептала: «Легилименс!», проникая в сознание Снейпа. Туман привычно окружил меня плотной серой стеной, источая холод и отчуждение: даже на ментальном уровне профессор стремился соблюдать дистанцию. Я чувствовала, как холодный, влажный воздух окутывает, сковывая, мои собственные мысли. Двигаться в тумане становилось слишком тяжело — он выталкивал меня…

Настала пора действовать. Я заранее все изучила и подготовилась, попробовав смешать защитные иллюзии у Гарри, и мне удалось вызвать среди его туч чёрный дождь. Сделать последний шаг я тогда не решилась, понимая, что это может привести к временному магическому истощению. Совсем потерять способность колдовать я не боялась: волшебство не может покинуть мага, пока в нем есть доминантный ген магии. Долгие разговоры с профессором Флитвиком помогли мне понять, как именно можно использовать заклинание Дара и каким образом оно влияет на структуру чужой и собственной магии.

Собравшись с силами, я приступила к смешению иллюзий, для чего требовалось призвать в сознание Снейпа мою собственную ментальную защиту.

Тяжёлые чёрные капли с трудом пробивались сквозь густой воздух, стекаясь к моим ногам. Полные моих безответных чувств к нему, они скапливались, стремительно образовывая лужу, которая вскоре превратилась в небольшое озеро, которое постепенно росло, все больше и больше заполняя собой пространство, а вода в нем тяжело колыхалась.

Я наполняла сознание профессора Снейпа своей чёрной рекой, и его туман охотно уступал тяжёлым водам моей иллюзии, словно испытывая любопытство, и позволяя действовать дальше.

В какой-то момент я почувствовала, что силы оставляют меня. Чёрная река наконец забурлила, вода в ней взлетала брызгами и пенилась, укрытая плотным покрывалом холодного тумана.

Остался последний шаг… Мысленно я произнесла заклинание Дара, которое усовершенствовала, соединив с формулой закрепления. Ощутив, как чужая магия сплетается с его собственной, Снейп насторожился и тотчас вытолкнул меня из своего разума, но мои чары сработали раньше, ослепив меня яркой вспышкой.

Перед глазами все завертелось: словно карусель, мелькали формулы заклинаний, восторженное лицо Флитвика и бесчисленные страницы прочитанных книг. От этой картины меня замутило, но тут поток воспоминаний наконец остановился, и я с облегчением погрузилась в кромешную тьму…

Северус

Дамблдор внимательно читал записи Грейнджер, задумчиво поглаживая бороду почерневшей рукой, особое внимание уделяя формулам, выведенным в конспектах.

— Значит, девочка подарила тебе часть своей магической защиты, я правильно понял? — повторил он мои слова, не отвлекаясь от чтения.

— Примерно так, — ответил я, ощущая, как приятный жар тёмной реки мягко окутывает мое сознание. — Судя по этим формулам, она не просто перенаправила свою защиту на меня, но и принесла ее в Дар, прикрепив эту часть своей иллюзии к моему сознанию…

— Мисс Грейнджер проделала очень тонкую и сложную работу, — резюмировал Дамблдор, отложив записи на стол и спокойно глядя на меня поверх очков-половинок. — Уверен, что с этими конспектами ей легко зачтут ЖАБА по чарам.

Заметив, как губы старика дрогнули в улыбке, я недовольно скривился.

— Безусловно, мисс Грейнджер не перестаёт удивлять своими талантами, — протянул я, откидываясь в кресле и сложив пальцы домиком. — Но не кажется ли тебе, что это переходит все границы?

Дамблдор удивленно поднял брови, всем своим видом показывая, что не согласен с моими словами.

— Прошу тебя, Северус, — мягко сказал он. — Девочка не совершила ничего ужасного, скорее наоборот — она позаботилась о тебе.

— Альбус, она рисковала собой, — резко выдохнул я, прикрыв глаза ладонью. — Я удивлён, что чары вообще сработали — с учетом того, что ее силы были на исходе. Смешение иллюзий — сложная вещь, а я даже не догадывался, что именно она собирается сделать… Я-то думал, она просто пытается таким образом пробить мою защиту, и удивился, что она догадалась использовать этот трюк…

Невольно вспомнилась гордость, с которой я наблюдал, как магия Гермионы тонкими нитями просачивается сквозь мою защиту…

— Да, мало кто использует такой способ ментального сопротивления при легилименции, — согласился со мной Дамблдор. — Впрочем, немногие могут похвастаться тем, что им повезло учиться у тебя, Северус.

Я убрал руку от лица и лишь криво усмехнулся в ответ на слова директора.

— Значит, она вызвала свою защитную иллюзию, находясь в твоём сознании, — взгляд Дамблдора мимолётно коснулся конспекта на столе, словно директор решил свериться с записями гриффиндорки. — И просто оставила часть своей магии тебе…

— Именно, — нахмурился я. — Она буквально вручила ее мне, словно некий защитный амулет, на память.

— Бесподобно, — произнес Альбус, не скрывая восторга. — Я впервые такое вижу. Северус, кто бы мог подумать, что тебе так повезёт!

— Прекрати, — прошипел я: легкомысленное отношение Дамблдора раздражало. — Речь идёт о взаимодействии разных структур магии!

— Но девочка все просчитала, — директор нахмурился, безукоризненно глядя на меня. — Опрометчивым ее поступок никак не назовешь.

— Вот только у неё случилось магическое истощение, и она потеряла сознание прямо в классе! — мои кулаки невольно сжались: в какой-то момент я действительно испугался за неё…

— Ну, она ведь потратила много сил, так что ничего удивительного, — небрежно отмахнулся директор. — Меня восхищает желание девочки достучаться до тебя, Северус. Жаль, что мисс Грейнджер сама не до конца понимает, какую важную роль может сыграть ее подарок. Согласись, любовь — лучшая защита для нашей души, и именно она когда-то не позволила тебе впасть в отчаяние. Кто знает, может, и сейчас…

— Остановись, — поморщился я, перебивая его. — Я не знаю даже, что мне делать с ее любовью!

— Прими ее, наконец, — голос Альбуса звучал так спокойно, будто мы рассуждали о чем-то банальном. — Ни я, никто другой не будет настаивать, чтобы ты принимал сейчас какие-то решения, мальчик мой. Тем более что заклинание Дара сохранило возможность отказа, и ты вполне можешь им воспользоваться.

Я медленно кивнул, невольно поджав губы.

— Тогда почему же ты злишься на неё? — мягко улыбнулся Дамблдор. Его взгляд с интересом скользнул по моему лицу, но я отвёл глаза, не желая отвечать. Альбус, впрочем, сам догадался.

— Ты считаешь, что не заслуживаешь любви? — помрачнев, спросил старик.

Я посмотрел ему в глаза, продолжая молчать, и лишь крепче сжал зубы, нахмурившись. Директор какое-то время внимательно глядел на меня, но, в конце концов, тяжело вздохнул и печально покачал головой.

— Не могу поверить, Северус… Ты никак не можешь простить себя?

Очень хотелось послать его подальше, но пришлось сдержаться. В его участии и сочувствии я не нуждался, и меня они раздражали, как и вся эта ситуация, и сейчас идея рассказать директору о безрассудной выходке Грейнджер уже не выглядела стоящей.

— В любом случае, тебе следует дать девушке возможность самой решить, кто достоин ее любви, а кто нет, — подытожил Дамблдор. — Ты злишься, что она не посоветовалась с тобой заранее, но разве ты бы ей это позволил?

— Ты знаешь ответ, — прорычал я, сверля его взглядом. — Я прекрасно справляюсь с защитой собственного сознания, так что все это как минимум бессмысленно!

— Не могу с этим согласиться, — вновь улыбнулся Альбус. Он взял конспект Грейнджер и протянул его мне. — Мисс Грейнджер дала тебе то, чего ты всегда был лишен, причем несправедливо.

— Чего же — навязчивой влюбленности малолетней ведьмы? — с сарказмом сказал я и криво усмехнулся. Взгляд Дамблдора стал мягче, но улыбка исчезла с его лица.

— Нет, того, что быть любимым — нормально и естественно для каждого из нас, — снисходительный тон директора, как ему казалось, должен был меня успокоить. — Дай себе время и ты поймёшь, о чем я… Надеюсь, ты не сказал мисс Грейнджер ничего лишнего?

— Я дал ей выпить восстанавливающих зелий и отправил в гостиную, — ответил я. — К утру она должна прийти в норму, ведь молодой организм всегда быстро восстанавливается.

— Хорошо, — кивнул Альбус. — Я рад, что ты поделился со мной, и, надеюсь, смог успокоить тебя.

— А что насчёт Тёмного Лорда? — я поморщился, предвкушая недоумение Волан-де-Морта от сгустка чужих эмоций в моем сознании. — Не уверен, что он не обнаружит изменений в моей иллюзии.

— Тебе не впервые скрывать нечто важное и сокровенное, Северус, — мягко улыбнулся Дамблдор, поднимаясь из-за стола. — Если ты, конечно, решишь оставить подарок мисс Грейнджер у себя.

Я не смог ему ответить. Самому бы понять, чего я хочу больше: отругать гриффиндорку или… А как ещё я мог на это отреагировать? Отблагодарить ее? Вздор! Никто ее об этом не просил!

Этим вечером я чем больше размышлял, тем больше тревожился о том, что Грейнджер, сама того не ведая, могла соединить наши разумы: пример ментальной связи Поттера и Волан-де-Морта позволял поверить, что это возможно. Но Альбус успокоил меня, заверив, что я ошибаюсь в своих подозрениях. Впрочем, подробности он рассказывать отказался, пообещав, что вскоре я сам все узнаю.

Лично пересмотрев воспоминания о случившемся и изучив записи Грейнджер, директор был весьма доволен результатом этого вечера, а вот я никак не мог избавиться от снедавшей тревоги — мне казалось, что ничем хорошим все это закончиться просто не может.

Оказавшись в своих комнатах, я плеснул в бокал огневиски, рухнул в кресло у камина и тяжело выдохнул, наконец-то погружаясь в свои мысли. Река Грейнджер тут же возникла в моем сознании, переливаясь мутными бликами на спокойно колышущейся поверхности тёмной воды, а мой привычный туман собственнически окутал ее, словно желая спрятать от любопытных глаз. Несмотря на то, что я ощущал исходившие от реки чувства Грейнджер, вода беспрекословно подчинялась моим желаниям: вот течение замирает, вот образовывается воронка, вот поток начинает бурлить и пениться. Река словно действительно стала отчасти моей… и, признаться, избавляться от неё мне пока не хотелось.

* * *

Гермиона

Последнее занятие со Снейпом закончилось гораздо хуже, чем я ожидала. После тренировок в сознании Гарри я была уверена, что, пусть с трудом, но смогу выстоять против Снейпа. Разумеется, сопротивляться опытному легилименту было куда тяжелее и выматывало гораздо сильнее…

Ну, что-что, а заключительную точку в этой истории я поставила, конечно, эффектно: осела в кресле, словно куль, и банально потеряла сознание от магического истощения. Когда Снейп привёл меня в чувство, я вообще с трудом соображала, что происходит. Профессор, едва сдерживаясь, резко отчитал меня за «ошеломляюще беспечное упрямство» и потребовал рассказать, что именно я собиралась сделать. Отвечать сил у меня не было, поэтому я полезла в сумку и отдала ему свои записи. Глянув на них, Снейп призвал несколько флаконов и напоил меня зельями, после чего невежливо выставил за дверь. Но, несмотря на хмурое лицо профессора, я успела заметить некоторую растерянность в его глазах.

Тем не менее, я могла собой гордиться, а теперь, когда беспокоиться о том, что я не сумела доказать профессору искренность своих чувств, больше не требовалось, словно тяжкий груз наконец свалился с моих плеч. Я решила больше не навязывать своего общества профессору, ведь, что ни говори, выше головы не прыгнешь.

Впервые за долгое время мне казалось, что я все сделала правильно, и даже если Снейп откажется от моего Дара… Все сомнения, в силах ли я исправить ошибки или попробовать вновь соблазнить профессора, теперь окончательно развеялись. Я действительно сделала все, что могла.

* * *

Гарри ворвался в гостиную мокрый насквозь и с пятнами крови на рубашке. Не замечая никого вокруг, он подбежал к Рону, как раз спускавшемуся по лестнице из спальни.

— Где ты был? А почему такой мокрый? Это что, кровь?.. — Уизли с недоумением смотрел на Гарри, а я вскочила с дивана и поспешила к ним.

— Мне нужна твоя книга, — задыхаясь, ответил тот. — Учебник по зельеварению… Скорее давай его сюда.

— А как же Принц-полу…

— Потом объясню!

Рон поспешно вытащил из сумки свой экземпляр «Расширенного курса», протянул его Гарри, и тот промчался мимо меня к диванам, где лежала его сумка, оставленная им перед ужином. Схватив ее и не обращая внимания на изумленные взгляды нескольких уже вернувшихся в гостиную учеников, Гарри бросился к двери и выбежал в коридор.

Я с изумлением повернулась к Рону, который непонимающе смотрел в сторону портрета.

Кажется, случилось нечто серьёзное…

* * *

Северус

Мальчишка надеялся обмануть меня! Грейнджер хорошо натренировала этого нахала. Он довольно долго сопротивлялся, не понимая, что мне неинтересно разбивать его сферу с воспоминаниями — мне нужен был ответ, который я попытался получить с его собственной помощью. Он поддался не сразу, но, когда я мысленно произнес первую часть заклинания, Поттер невольно закончил слово в голове, показывая мне своё первое воспоминание о нем. Я быстро узнал собственный почерк, так что сложить два и два было несложно.

* * *

Я подозревал, что Дамблдор не позволит исключить Избранного мальчика из школы даже после того, что тот натворил. Кто знает, чем бы закончилась эта потасовка для Драко, если бы я опоздал, и поэтому я до скрежета зубовного хотел стереть глупое выражение с лица Поттера.

— Знаете, что я думаю, Поттер? — вполголоса произнес я, выслушав его жалкое бормотание и разглядывая чужой учебник, который подсунул мне этот наглец. — Вы лжец и заслуживаете того, чтобы до конца семестра проводить каждую субботу в школе вместе со мной. А что думаете вы, Поттер?

— Я… я не согласен с вами, сэр, — ответил Поттер, отведя глаза.

— Ну что ж, посмотрим, что вы подумаете после того, как закончится ваше наказание, — отчеканил я, резко захлопнув книгу, и мальчишка подскочил от неожиданности. — Суббота, десять утра, Поттер. У меня в кабинете.

— Но, сэр… — он в отчаянии уставился на меня. — Квиддич… финальная игра сезона…

— В десять, — прошипел я, злобно ухмыляясь.

После этих слов я вышел из туалета, оставив Поттера наедине со своими мыслями и сожалениями.

* * *

Гермиона

Я была ужасно разочарована происшествием в туалете. Ведь чувствовала же, что увлечение этим Принцем-Полукровкой Гарри до добра не доведёт, и не зря — Малфой сильно пострадал от тёмного заклинания, которое Поттер вычитал в книге, и радовало только то, что Снейп сумел спасти слизеринца. Я не особо переживала за белобрысого хорька, но смерти ему уж точно не желала, и тем более от рук моего лучшего друга. Гарри напомнил мне о разговоре, подслушанном на вечеринке у Слизнорта. То, что профессор очутился в нужном месте в нужное время, подтверждало данный Снейпом Непреложный Обет.

Гриффиндор полным составом пребывал в расстроенных чувствах из-за того, что Поттер не будет играть в матче с Когтевраном, но, на мой взгляд, Гарри легко отделался. Надеюсь, наказание станет ему хорошим уроком, и он больше не станет доверять неизвестным авторам подозрительных тёмных заклинаний. Гарри, Рон и Джинни со мной не согласились, но я своё мнение менять не собиралась, настоятельно посоветовав друзьям забыть о «Расширенном курсе зельеварения» и не пытаться забрать его из Выручай-комнаты.

* * *

Северус

Разговор с Мэри оказался коротким и бесплодным. Я молча выслушал ее причитания и теперь прикидывал, что сказать в ответ. Усугублять лишний раз ситуацию мне не хотелось, да и грубить ей и причинять лишнюю боль — тоже. Я никак не мог подобрать слова, чтобы она поняла наконец, что ничего уже не изменить и каждому отныне предстоит идти своей дорогой. Откровенничать в гостиной дома на Гриммо было, безусловно, не самой лучшей идеей, но точки над «i» следовало расставить, и чем раньше, тем лучше, особенно если Мэри сама так хотела…

Мне рассказали ее историю, как и причины всех поступков, но в моем отношении к ней это ничего не меняло. Зла ей я не желал, и более того — по-прежнему беспокоился о безопасности Мэри, но снова довериться ей, подпустить ближе… для меня это стало невозможным: я словно прозрел и увидел, что прекрасная сирена, завлекавшая меня нежным голосом и ласками, оказалась опасным морским чудовищем.

— Мэри, — тихо произнёс я, глядя на нее прямо. — Я видел все в твоих воспоминаниях. Чего ты сейчас от меня ждёшь?

— Я прошу тебя простить меня… — прошептала она, умоляюще заглядывая мне в глаза. — Дай мне возможность доказать, что я не желаю зла тебе и никому другому.

Хотелось бы ей верить, и, в каком-то смысле, мне даже не хватало ее…

Где-то в глубине моего разума забурлила река Гермионы, источая приятное тепло, а в груди разлилась полная безмятежность… Грейнджер и здесь напомнила о себе, ревностно оберегая мои мысли от других женщин. Я невольно усмехнулся этому порыву тёмных вод, будто желая успокоить воображаемую Грейнджер в своей голове. И волны послушно смирились, подчинившись ледяному спокойствию моего собственного тумана.

— Советую тебе больше не говорить об этом со мной, — равнодушно произнёс я, снова взглянув на Мэри. — Ты сделала свой выбор когда-то, как и я — свой.

Та в ответ разом поникла и принялась заламывать руки. Я не узнавал в ней ту Кару, с которой познакомился много лет назад, точно так же, как не узнавал в ней и Мэри. Женщина, сидевшая передо мной, выглядела потерянной и несчастной, но во всех неудачах ей следовало винить саму себя. Ее взгляд лихорадочно блуждал по комнате, то и дело возвращаясь ко мне, а искусанные губы время от времени приоткрывались, словно она хотела что-то сказать, но не решалась.

— Что-то ещё? — нетерпеливо спросил я, бросив взгляд на часы. Мэри вздрогнула от звука моего голоса и пристально взглянула на меня, с сомнением сдвинув тонкие брови.

— Северус, скажи мне, — вдруг спросила она, снова заглядывая мне в глаза. — Ты… ты по-прежнему любишь одну только Лили?

Я замер, словно оглушенный, но через несколько секунд раздражение поднялось во мне подобно змее, готовой в любой момент ужалить жертву.

— Мне пора, — отрезал я, едва сдерживаясь, и поднялся с кресла. — Надеюсь, ты способна достойно принять неизбежное, и прекратишь наконец бессмысленные попытки вернуть то, чего не было изначально.

Мэри опустила голову, смутившись моего тона, но согласно кивнула.

— Но все же, — совсем тихо произнесла она, — прости меня…

Я лишь поджал губы, нахмурившись, коротко кивнул ей и направился к камину, стремясь как можно скорее покинуть это место.

Зелёное пламя закрутилось вокруг меня, и стены гостиной на Гриммо сменились полумраком моего кабинета. Прозрачный бокал сверкнул, наполняясь огневиски. Сделав жадный глоток, я закрыл глаза и глубоко вздохнул. За окном глухо кричали птицы, а в голове все ещё продолжал набатом биться ее неуместный вопрос…

Северус

Я смотрел на колдографию Лили, вглядывался в черты ее лица и пытался понять, почему теперь так мало думаю о ней. Нет, я не разлюбил ее — тоска и горечь мучили меня, как прежде, и, как прежде, я не мог смириться с ее смертью.

Я когда-то не смог принять ее выбора, все мечтал, что вот стану сильным магом и моя Лили поймёт, какую ошибку совершила, выйдя замуж за Поттера, и что однажды заберу ее, сделаю своей по-настоящему…

Сейчас эти мысли выглядели крайне глупыми и самонадеянными: в юности я был жестоким эгоистом и надеялся, что, получив влияние и приобщившись к власти, заставлю ее себя полюбить. И что получил в итоге? Череду ошибок, боли, смертей, осуждение и беспросветное одиночество… Я никогда ни с кем не был особенно близок, никому не доверял своих мыслей и чувств — кроме неё и Дамблдора… После смерти Лили я был совершенно раздавлен и опустошен. Альбус был единственным, кто поверил мне, дал шанс искупить вину перед покойной подругой.

Я тогда буквально заставлял себя жить. Мне было плевать на то, что думают окружающие и что ждало меня впереди — я жил в ожидании своего часа. Лишь Кара смогла утешить меня: она глядела на меня так, словно понимала все, что творилось в моей голове, и молчала. Мне казалось, что нам с ней не нужны слова, чтобы быть услышанными. Но Кара не смогла избавить меня от чувства вины и ощущения собственной ничтожности… Я все ещё люблю ее, Мэри, но только сейчас научился с этим жить.

Тёмная волна ласково коснулась моих мыслей, внушая мне покой, а мне только и оставалось, что, едва улыбнувшись, отогнать навеянную рекой безмятежность. Я считал, что заслуживаю порицания, и сам не мог простить себя. Так что, Гермиона, твои чувства для меня — лишь иллюзия, которую я оставлю себе, потому что мне нравится мечтать о том, как это могло бы быть…

Спрятав колдографию Лили, я поднялся с кресла. За окном успело стемнеть, и треск огня в камине успокаивал, удерживая меня от необдуманных поступков. Сколько раз за все это время я собирался избавиться от иллюзии Грейнджер, но затем снова и снова находил утешение в этих волнах, позволяя себе мечтать о том, что такая любовь в моей жизни реальна и возможна. Словно что-то может измениться...

Горько усмехнувшись, я вспомнил последний урок с гриффиндорцами: как девушка смотрела на меня тогда, как сердито зашипела на Уизли, что-то бормотавшего за ее спиной, как робко улыбнулась уголками губ, встретившись со мной взглядом, так что мне захотелось ей ответить, но я в очередной раз окинул ее безразличным взглядом и отвернулся.

Я солгу самому себе, если стану уверять, что мне не нравится наблюдать за ее мимикой, за ее угловатыми и неуклюжими движениями, за тем, как она задумывается над вопросом или как широко раскрывает глаза, найдя на него ответ. Даже ее манера тянуть руку, при этом подпрыгивая на месте, теперь не вызывает у меня раздражения, хотя я по-прежнему поворачиваюсь к ней спиной, игнорируя ее знания и попытки добавить баллов своему факультету.

Я продолжал жадно перебирать ее воспоминания обо мне, словно измываясь над собой. Не скрою, я хотел бы наяву прикоснуться к ней, ощутить тепло и шелковистость ее кожи под своими пальцами и губами, но знал, что это невозможно. Именно мне придется держать ее на расстоянии, сознавая свою ответственность за чувства девушки, и тем более теперь, когда я сам находил в них утешение. Убийство Дамблдора разобьёт ей сердце… Эта мысль впервые вызвала во мне острое чувство несправедливости, ведь те немногие, которые искренне доверяют мне, просто исчезнут из моей жизни: одного я буду вынужден убить собственными руками, а Гермиона… Нет, сам я не смогу отказаться от ее Дара, потому что это единственное, что останется со мной до самого конца.

* * *

Гермиона

Наступил июнь, и яркое солнце вместе с теплым ветерком заставили последние мысли об учебе покинуть большинство студенческих голов, и лишь приближение экзаменов вернуло какую-то часть молодых волшебников в библиотеку и к конспектам. Долгие часы сидения над книгами чередовались с прогулками по территории Хогвартса и отдыхом на берегу Чёрного озера — словом, студенческая жизнь шла своим чередом. Вместе со всеми я сидела у озера, готовила домашние задания, смеялась над шутками и предвкушала летние каникулы.

Единственное, что выбивало меня из колеи — профессор Снейп, то мелькавший в конце коридора, то расхаживавший широкими шагами по классу, то смаковавший кофе в Большом зале. И если ночью я могла с наслаждением вспоминать о нашем поцелуе, то днем при одном взгляде на него меня охватывала жгучая тоска. Время от времени я с замирающим сердцем ловила на себе его короткие взгляды, но не замечала в них ничего, что дало бы мне надежду. Более того — я словно стала для него продолжением парты и участком стены в коридоре. В попытке уловить хоть одну адресованную мне эмоцию я молча провожала его взглядом и следила за его руками. Глаза Снейпа стали ещё более непроницаемыми, чем когда-либо, и я буквально кожей чувствовала блок, который он теперь держал постоянно. В глубине души мне хотелось поскорее уехать к родителям. Я знала, что нынешнее лето будет не таким, как в прошлые годы, ведь теперь нам стало известно о крестражах, их поиски уже начались, а значит, Дамблдору и Гарри может понадобиться любая помощь. Мысли о будущем вызывали во мне беспокойство и страх.

* * *

Северус

Учебный год близился к концу, и Малфой впал в отчаяние, понимая, что с каждым днём шансы убить директора становятся все более призрачными. Что ж, близилось время, когда придётся действовать прямо, потому что оттягивать неизбежное становилось опасно, особенно для жизни Драко.

Мы с Дамблдором прогуливались в сумерках по опустевшей территории замка.

— Чем вы занимаетесь каждый вечер, запираясь с Поттером? — внезапно спросил я.

Дамблдор устало посмотрел на меня:

— Я провожу с Гарри много времени, потому что есть вещи, которые мне нужно с ним обсудить, и кое-какие сведения, которые я должен ему сообщить, пока не стало поздно.

— Сведения, — повторил я, задетый этим коротким словом. Уверен, Альбус утаивает от меня нечто важное. — И ты не хочешь, чтобы я знал… По-твоему, теперь я не достоин доверия?

— Дело не в доверии. Как мы оба знаем, у меня мало времени, а мальчик должен, что крайне важно, получить от меня достаточно информации, чтобы выполнить свою задачу.

— А почему мне нельзя получить ту же информацию?

— Я предпочитаю не складывать все свои тайны в одну корзину, которая, к тому же, большую часть времени болтается на руке лорда Волан-де-Морта.

Меня покоробило от его слов, и я вспыхнул от злости:

— Но я делаю это по твоему распоряжению! — процедил я, едва удерживаясь от того, чтобы взглянуть старику прямо в глаза.

— Да, и делаешь непревзойдённо. Не думай, Северус, что я недооцениваю постоянную опасность, которой ты себя подвергаешь. Поставлять Волан-де-Морту информацию, которая кажется ему ценной, и при этом скрывать самое главное — такое я не мог бы поручить никому другому.

— И всё же ты куда больше доверяешь мальчишке, неспособному к окклюменции, посредственному волшебнику, и к тому же имеющему прямую связь с мыслями Тёмного Лорда! — я скривился от раздражения, но заставил себя не смотреть на директора.

— Волан-де-Морт боится этой связи, — спокойно ответил Дамблдор. — Не так давно он испытал, что для него означает по-настоящему проникнуть в мысли Гарри. Это была такая боль, что подобной он не испытывал никогда в жизни. Он не станет больше пытаться завладеть Гарри, я уверен. По крайней мере таким способом.

— Не понимаю.

— Искалеченная душа лорда Волан-де-Морта не может вынести соприкосновения с такой душой, как у Гарри. Она чувствует себя, как язык, лизнувший ледяное железо, как живая плоть в огне…

— Души? Мы ведь говорили о мыслях!

— В случае Гарри и лорда Волан-де-Морта это одно и тоже.

Дамблдор посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что мы одни.

Мы дошли почти до Запретного леса, я остановился и обернулся к директору, ожидая его объяснений.

— После того как ты убьёшь меня, Северус…

— Ты отказываешься быть со мной откровенным и тем не менее ожидаешь от меня этой маленькой услуги! — проворчал я, хотя сам понимал, что все же исполню просьбу директора. Однако это недоверие раздражало меня так, что захотелось побольнее уколоть директора. — Сколь многое разумеется само собой, Альбус! А что, если я передумал?

— Ты дал мне слово, Северус. Раз уж мы заговорили об услугах, которых я ожидаю, — ты ведь, помнится, согласился приглядеть за нашим юным другом со Слизерина?

Я с вызовом посмотрел на него — неужели старик обвиняет меня в том, что Драко до сих пор не нашел правильных чар для шкафа?

Дамблдор вздохнул, прерывая мои мысли:

— Северус, приходи сегодня к одиннадцати ко мне в кабинет… После ты больше не будешь жаловаться, что я тебе не доверяю.

* * *

Уже совсем стемнело. Фоукс тихо сидел на своем насесте, и я, усевшись у камина, молча наблюдал за Дамблдором, нервно расхаживавшим по кабинету из конца в конец.

— Гарри не должен знать до самого последнего момента, до тех пор, пока это не станет необходимостью, иначе хватит ли у него сил сделать то, что должен? — казалось, старик говорит сам с собой, одолеваемый сомнениями.

— А что он должен сделать? — наконец подал голос я, чувствуя, что ответ директора не вызовет у меня ничего, кроме очередной порции раздражения. Альбус умел манипулировать людьми и событиями так замысловато, что каждый раз мне казалось, что директор просто спятил и приведёт нас всех к погибели.

— Это наш с Гарри секрет. А теперь слушай внимательно, Северус. Настанет время, уже после моей смерти, когда лорд Волан-де-Морт начнёт опасаться за жизнь своей змеи.

— Нагайны? — удивлённо переспросил я. — К чему здесь эта тварь?

— Настанет время, когда лорд Волан-де-Морт перестанет посылать змею выполнять свои приказы, а станет держать в безопасности рядом с собой, окружив магической защитой. В этот момент… Только тогда можно будет сказать Гарри.

— Сказать Гарри что? — с акцентом на последнем слове, уже теряя терпение, произнес я.

Дамблдор набрал в грудь воздуха и закрыл глаза. Впервые я видел его таким взволнованным.

— Сказать ему, что в ту ночь, когда Лили поставила между ними свою жизнь, словно щит, Убивающее заклятие отлетело назад, ударив в лорда Волан-де-Морта, и осколок его души, оторвавшись от целого, проник в единственное живое существо, уцелевшее в разрушенном доме. Часть Волан-де-Морта живёт в Гарри, и именно она даёт мальчику способность говорить со змеями и ту связь с мыслями лорда, которой он сам не понимает. И пока этот осколок души, о котором и сам Волан-де-Морт не догадывается, живёт в Гарри, Волан-де-Морт не может умереть.

Я ушам своим не поверил и невольно подался вперед всем телом, но, пытаясь убедить себя в том, что это невозможно, продолжал внимательно смотреть на директора.

— Значит, мальчик… мальчик должен умереть? — собственный голос прозвучал неестественно спокойно, не в силах отобразить всего того хаоса, который царил в мыслях. 

— И убить его должен сам Волан-де-Морт, Северус. Это самое важное, — Дамблдор говорил твёрдо — так, словно выносил смертный приговор.

Снова долгая тишина. Волна ласковой заботы Гермионы коснулась моих мыслей, но я тут же прогнал ее, не позволив успокоить и сбить меня с толку. Нет, я не верю ему… Не верю в то, что все эти годы жил ради того, чтобы…

— Все эти годы я думал… Я думал, что мы оберегаем его ради неё. Ради Лили, — вырвалось у меня.

— Мы оберегали его, потому что очень важно было обучить мальчика, вырастить, дать ему испробовать свою силу, — Дамблдор по-прежнему не открывал глаз. — Тем временем связь между ними всё крепнет, болезненно разрастается. Порой мне кажется, что Гарри сам это подозревает. Если я не ошибся в нём, он поступит так, что, когда ему будет должно выйти навстречу своей смерти, это будет означать настоящий конец Волан-де-Морта.

Дамблдор открыл глаза и впился в меня пронзительным взглядом. Я смотрел на него с ужасом:

— Так вы охраняли его жизнь, чтобы он мог отдать её в нужный момент?

— Тебя это шокирует, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на твоих глазах?

— В последнее время — только те, кого я не мог спасти, — я буквально вскочил с кресла. Ужас стремительно сменился яростью, горевшую в груди и готовую вырваться наружу. — Ты меня использовал!

— То есть?

— Я шпионил ради тебя, лгал ради тебя и подвергал себя смертельной опасности ради тебя. И думал, что делаю всё это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили. А теперь ты говоришь мне, что растил его, как свинью на убой! — я сверлил директора взглядом и, презрительно оскалившись, с омерзением выплевывал каждое слово.

— Это прямо-таки трогательно, Северус, — серьёзно сказал Дамблдор, не сводя с меня глаз, но затем его брови удивленно приподнялись, а выражение лица смягчилось: — Уж не привязался ли ты, в конце концов, к мальчику?

— К мальчику? — с надрывом, со всей болью, что сидела во мне, выкрикнул я. — Экспекто патронум!

Из кончика моей палочки вырвалась серебряная лань, спрыгнула на пол, одним прыжком пересекла кабинет и вылетела в раскрытое окно. Я заметил, что контур моего патронуса стал размытым и подрагивал при каждом его движении; впрочем, лань была ещё хорошо узнаваема. Дамблдор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся ко мне, и глаза его были полны слёз.

— После стольких лет?

— Всегда, — помедлив, ответил я. Мой взгляд вернулся к окну, а в мыслях бурлила тёмная река Гермионы Грейнджер, отчаявшаяся, наконец, успокоить меня.

* * *

Гермиона

От тоскливых мыслей меня отвлекали поиски сведений о загадочной Эйлин Принц. Кроме пожелтевшей вырезки из старого «Пророка», я больше ничего не нашла. Видя, как Гарри, и без того раздражённый субботними отработками у Снейпа, постоянно злится, не в силах вернуть обратно таинственный учебник по зельеварению, я решила поговорить с ним.

Поттер сидел у окна в гостиной, дописывая домашнюю работу. Сидевший рядом с ним Рон ныл, что лучше бы ему досталась тема по дьявольским силкам, которые ему пришлось подробно изучить для своей иллюзии. Похоже, парни решили оставить травологию на последнее — впрочем, чаще всего так и было. Джинни в гостиной не было — у нее были СОВ на носу, и она стала засиживаться в библиотеке почти до самого отбоя. Усевшись между парнями, я решительно уставилась на Гарри и заявила:

— Нам нужно поговорить, Гарри.

— О чем это? — подозрительно спросил он, прищурившись. — Снова будешь отчитывать за то, что я отвлекаю Джинни от подготовки к экзаменам? Сегодня мы даже почти не виделись!

— О Принце-полукровке.

— Ну вот опять, — простонал друг, закатывая глаза и отбрасывая перо. — Нет, серьезно — мы же уже все обсудили!

— Вначале выслушай меня, — твердо ответила я. — Я попыталась выяснить, кто мог бы иметь такое увлечение, как изобретение Темных заклинаний…

— Да не было у него такого увлечения…

— «У него»? А с чего ты взял, что это «он»?

— Слушай, мы это уже проходили! — рассердился Гарри, нетерпеливо склонившись вперёд, но ответил: — Принц, Гермиона, Принц!

— Правильно! — отозвалась я, начиная раздражаться из-за упрямства Поттера. Вытащив из кармана старенький газетный лист, я решительно хлопнула им по столу перед Гарри. — Смотри! Взгляни на фотографию!

Гарри поднял крошащийся листок и уставился на пожелтевшую от дряхлости колдографию, Рон тоже склонился над ней. На снимке был портрет костлявой девочки лет пятнадцати, причем далеко не красавицы — густые брови, длинное бледное лицо, — она выглядела одновременно сварливой и замкнутой. Подпись под колдографией гласила: «Эйлин Принц, капитан команды Хогвартса по игре в плюй-камни».

— И что? — спросил Гарри, читая сопровождавшую снимок заметку. — Довольно скучный отчет о соревнованиях между школами.

— Ее звали Эйлин Принц. Принц, Гарри.

Мы уставились друг на друга, и я увидела как до Гарри начало доходить, что же я пытаюсь ему сказать. К моему удивлению, он лишь рассмеялся:

— Да, Гермиона, весьма изобретательно…

Я было возмутилась, но потом все же решила взять себя в руки и спокойно объяснить ему свои мысли. Однако на все мои предположения Гарри упрямо отвечал:

— Послушай, Гермиона, я знаю, что это была не девочка. Просто знаю!

В какой-то момент я поняла, что спорить с ним просто бессмысленно.

— Ладно, попробую выяснить об этой Эйлин Принц побольше, вдруг что и найду.

— Ну валяй, развлекайся, — раздраженно сказал Гарри.

— Непременно, — ответила я, копируя его интонацию. Поднявшись, я стремительно направилась к портрету.

И уже там, обернувшись, резко выпалила: — И первым делом проверю старые списки награжденных за успехи в зельеварении.

* * *

Когда я вернулась в гостиную, то нашла там только Рона. Он, то и дело торопясь и сбиваясь, рассказал мне, что Дамблдор, наконец, что-то нашёл и увел Гарри с собой. Но поволноваться я не успела: портрет отодвинулся в сторону, и в комнату влетел Поттер.

— Чего хотел Дамблдор? — сразу спросила я и, заметив, как Гарри взволнован, с тревогой прибавила: — Гарри, с тобой все в порядке?

— Все, — отрывисто бросил он и, пробежав мимо нас, взлетел по лестнице в спальню. Мы с Роном переглянулись и уже поднялись с дивана, решив пойти за ним, но Гарри, громко топая, уже спустился назад в гостиную.

— У меня мало времени, — тяжело дыша, сказал он. Он был взволнован и возбужден, что вызвало у меня плохие предчувствия. — Дамблдор велел взять мантию-невидимку. Послушайте…

Он коротко рассказал нам, куда и зачем отправляется. Один из крестражей найден!

— Вы понимаете, что это значит? — взволновано спросил он, закончив свой рассказ. — Дамблдора этой ночью в школе не будет, так что Малфой наверняка снова попытается добиться своего.

Я хотела было перебить Гарри, но он прервал меня, достав карту Мародеров.

— Да послушайте же! — сердито прошипел он. — Я уверен, что Малфой праздновал что-то в Выручай-комнате. Вам придется следить за ним и за Снейпом тоже, так что возьмите в помощники всех, кого сможете, из ОД.

Гарри сунул мне в руки карту Мародеров.

— Гермиона, те галеоны, которыми мы пользовались для связи, еще работают? Дамблдор говорит, что поставит в школе дополнительную защиту, но тут не обошлось без Снейпа, а он знает, что это за защита и как ее обойти. Правда, он не знает, что вы будете приглядывать за ним, — он внимательно смотрел на меня.

— Гарри… — начала я, но тут же задохнулась, чувствуя как страх стремительно расползается во мне — это Гарри заразил меня паникой. Быстро сбросив его невольное внушение, я очистила сознание и выровняла дыхание.

— У меня нет времени на споры, — быстро проговорил Гарри. — И вот, возьми это.

Он сунул Рону свернутые носки.

— Спасибо, — сказал Рон. — А носки-то мне для чего?

— Тебе понадобится то, что в них завернуто — «Феликс Фелицис». Разделите его между собой и дайте Джинни. Попрощайтесь с ней за меня. Мне пора, Дамблдор ждет…

— Нет! — выпалила я, когда Рон осторожно извлек из носков флакончик с золотистым зельем. — Нам он не нужен, возьми его сам — никто не знает, с чем ты столкнешься.

— Со мной все будет хорошо, ведь я с Дамблдором, — сказал Гарри. — Просто я должен быть уверен в том, что вы в порядке. И не смотри на меня так, Гермиона. Ну, до встречи.

Он торопливо вышел из гостиной, проскочил сквозь портретный проем и умчался прочь.

Примечание к части

Часть диалогов заимствована у Дж.Роулинг.

Мэри/Кара

— Я все время пытаюсь ему это втолковать! — возмущённо воскликнула Тонкс, поставив чашку на стол. — Иногда я даже думаю, что он попросту равнодушен ко мне…

Я слушала девушку вполуха, одновременно занимаясь бумагами. У Тонкс через пару часов была назначена встреча с кем-то в городе, но сейчас она была свободна, и мы уже битый час обсуждали ее отношения с Римусом. Для меня то, что творилось в её душе, было совершенно очевидным, вот только делиться этим с ней… Да и что я могла рассказать? Что сама однажды совершила ошибку и всю жизнь страдаю от безответной любви?

Нимфадора, несмотря на свой унылый вид, была симпатичной девушкой, а сама я хотела отвлечься от мыслей о Северусе и пару недель назад сама поинтересовалась о причине ее тоски. Тонкс быстро доверилась мне — по крайней мере, рассказала о своих чувствах к Люпину. Жаль, что я не знала, как ей помочь — в этом деле из меня плохой советчик, поэтому чаще молча слушала и изредка соглашалась с некоторыми доводами девушки.

Размышления Тонкс прервал внезапно появившийся сгусток серебряной дымки. Прямо посреди гостиной на ковре материализовалась крупная кошка.

— Тонкс, отмени встречу и отправляйся в Хогвартс, — заявил патронус и тут же растаял в воздухе.

Узнав голос Макгонагалл, я обернулась к Тонкс, которая уже вскочила с кресла и заторопилась к камину.

— Извини, поболтаем позже, — с лёгкой улыбкой сказала девушка, входя в камин. — Спасибо тебе.

Она бросила летучий порох в камин, и изумрудное пламя с треском вспыхнуло, унеся с собой Нимфадору. В образовавшейся тишине хруст бумаги прозвучал неестественно громко. Я опустила взгляд на стиснутые в руках документы и глубоко вздохнула. Там же Северус… Что заставило Макгонагалл вызвать Тонкс? Хотя ее голос звучал ровно, да и Тонкс вела себя как ни в чем не бывало… Если бы что-то случилось, они вели бы себя иначе, и я сразу поняла бы это.

Однако, несмотря на все разумные аргументы, дурное предчувствие во мне только укреплялось.

* * *

Гермиона

Мы с Полумной спрятались в нише недалеко от кабинета Снейпа. Отбой был почти два часа назад, и мы уже пару раз накладывали на себя дезиллюминационные чары, чтобы пролетающий по коридору Пивз не заметил нас. Точно так же мы скрывались и от членов Ордена, патрулировавших школу. Несмотря на то, что Билл, Люпин или Тонкс не могли снимать со студентов баллы, они точно отправили бы нас обратно в спальни, хотя, возможно, нам так и следовало поступить. Признаться, мне абсолютно не нравилось отношение Гарри к Снейпу: он совершенно ему не доверял, и его паранойя уже начала меня раздражать. Утешало одно: возможно, эта слежка даст Гарри повод наконец перестать подозревать профессора во всех смертных грехах.

— В последнее время ты какая-то грустная, Гермиона, — вдруг заметила Полумна, стараясь говорить тихо, чтобы не выдать себя, — и стала слишком часто улыбаться.

Когтевранка задумчиво разглядывала меня, сидя на полу и опираясь спиной о стену, а я в ответ тихо фыркнула.

— Ты противоречишь сама себе, — шепнула я в ответ и тоже опустилась на каменные плиты. — Может, все дело в том, что у меня есть повод для радости?

— Может быть, — помедлив, согласилась Полумна и пожала плечами, неторопливо накручивая на палец светлый локон и внимательно глядя на меня. Меня это смущало, но Лавгуд тут же перевела взгляд на дверь в класс ЗОТИ. — А может и не быть.

— Может быть, — с тихим смешком подыграла ей я. Полумна слабо улыбнулась, а я прислонилась затылком к стене и прикрыла глаза. Холод камней приятно бодрил, прогоняя дневную усталость и сонливость.

Невилл, Джинни и Рон должны были караулить Малфоя возле Выручай-комнаты. Больше никто из отряда Дамблдора не откликнулся; впрочем, с учетом того, что многие перестали пользоваться зачарованными монетами, ничего удивительного в этом не было.

Громкий шум в конце коридора заставил нас с Полумной вздрогнуть и вскочить на ноги. Я даже не успела достать палочку, как мимо нас пробежал профессор Флитвик. Полумна резко отпрянула назад, к стене, стараясь спрятаться в тени, но профессор нас даже не заметил.

— Северус! Северус! — задыхаясь от бега, прокричал он. Дёрнув дверь на себя, он влетел в класс Защиты от Тёмных Искусств. — Пожиратели в школе! Северус!

Дверь за ним захлопнулась, а мы с Полумной испуганно переглянулись.

— Не может быть, — в ужасе выдохнула Полумна. — И ребята промолчали?

Быстро вынув зачарованную монету из кармана, я подсветила ее Люмосом. Металл оставался холодным, и никаких новых слов на монете не появилось. Но нас-то ребята предупредили бы — в том случае, если бы сами знали о нападении…

* * *

Северус

Отставив пустой бокал, я с удовольствием проглотил обжигающий напиток. Дамблдор снова покинул школу, как обычно, оставив патруль в замке. Малфою я перед ужином передал подсказки для починки шкафа. Возможно, сегодня я проведу последний вечер в тишине и покое — если, конечно, Малфой соизволит принять мою помощь.

Приятная истома от выпитого огневиски медленно растекалась по телу, усиливая влияние чёрной реки на мой разум. Я уже предвкушал очередной вечер, наполненный образами из украденных воспоминаний Грейнджер, как над головой пронзительно загремел сигнальный звон. Недовольно скривившись, я быстро поднялся с кресла и вскинул руку, возвращая тишину в свои покои. И кого ночью сюда принесло? Уже выйдя из гостиной в кабинет, я раздраженно хлопнул дверью и тут услышал истерический голос Филиуса из класса.

Услышав его крики о Пожирателях в замке, я мгновенно протрезвел. Малфой-то оказался шустрее, чем я ожидал, и более того — он как-то узнал, что Дамблдора сегодня нет в Хогвартсе…

Повернувшись лицом к закрытой двери из класса в кабинет, я завел руку с палочкой за спину, не сводя глаз с металлической ручки. Голос Филиуса звучал уже совсем близко. Я шагнул назад, освобождая пространство перед входом, и сосредоточился, выжидая нужный момент.

Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет ворвался декан Когтеврана.

— Пожиратели! На Астрономической башне сраже…

Резкий взмах руки наискосок, и луч моего заклинания откинул Флитвика в сторону, оглушая. Хорошо, что удалось обойтись без полёта с лестницы и серьезных повреждений, потому что ослаблять силу заклинания я не хотел — мне было нужно, чтобы Филиус как можно дольше оставался без сознания. Вот и первый свидетель моего предательства…

Переступив через обмякшее тело Флитвика, я вышел из кабинета, направляясь к Астрономической башне. Странно, что Макгонагалл не воспользовалась патронусом, чтобы вызвать меня. Вот так глупо лишиться сильного мага, который создал бы немало проблем своим противникам… Вот потому так часто побеждают хладнокровные психи — их мыслей паника не может спутать так легко.

Стоило мне выйти в коридор, как я тут же наткнулся на прятавшихся за дверью студенток. Ну конечно, куда без вас, мисс Грейнджер? Если они торчат здесь давно, то могли видеть Флитвика, вбежавшего в класс.

— Пожиратели здесь?

— На нас напали, профессор? — взволнованно зачастили девушки, вызвав у меня очередную волну раздражения.

— Профессор Флитвик упал в обморок, — холодно произнёс я, сохраняя ледяное спокойствие. Гермиона настороженно смотрела на меня, но ее пальцы, сжимавшие волшебную палочку, немного дрожали. Всегда наготове, Грейнджер? — Приведите его в порядок, а мне нужно в Астрономическую башню.

Я резко отвернулся от них и быстрым шагом направился в сторону башни. Пусть лучше девушки останутся здесь, хотя бы на какое-то время: чем меньше участников, тем меньше пострадавших.

Я успел пройти половину пути, как услышал оклик за спиной.

— Профессор Снейп!

Грейнджер, ну что ж тебе на месте не сидится?!

Я замер и медленно обернулся, пытаясь придумать, как заставить упрямую ведьму уйти подальше из этой части замка.

Гермиона нагнала меня, держа палочку наготове.

— Почему вы бросили профессора, Грейнджер? — прошипел я, с трудом сдерживая свою злость.

— Там Полумна, она справится, — часто дыша от бега, ответила она. Я в ответ смерил девушку уничижительным взглядом:

— Тогда вернитесь в свою спальню и не выходите из неё до утра, — отчеканил я и продолжил свой путь. Гермиона поторопилась вслед за мной.

— Там мои друзья, профессор…