Мозаика (гет)

Гермиона поняла, что не в состоянии вымолвить ни слова. Она просто стояла и сверлила Малфоя взглядом в надежде, что тот исчезнет.

— Грейнджер, я не сгорю под твоим пламенным взором, можешь не стараться, — напомнил о себе он с еле заметной усмешкой. — Послушай, я понимаю, что ты не слишком хочешь со мной работать, но я думаю, мы, как взрослые люди, сможем наладить взаимовыгодное сотрудничество. По крайней мере, Блейз был в этом абсолютно уверен, — усмешка перестала прятаться в уголках его губ и заиграла в полную силу.

— О боже, ты и есть тот самый друг, который основал альтернативное издание. Какая же я дура! — Гермиона потерла виски пальцами и раздраженно вздохнула. Ей нужно было догадаться, что без подвоха не обойдется.

— Приятно слышать, — голос Малфоя так и сочился иронией. — Я рад, что ты стала более самокритичной после школы.

Гермиона, все еще в некотором ступоре, послала ему еще один ядовитый взгляд.

— А вот ты остался отвратительной чистокровной задницей! — она ожидала чего угодно: перепалки, продолжения разговора исключительно в холодном деловом тоне или даже проклятия, но она оказалась совершенно не подготовлена к виду хихикающего Драко Малфоя, да еще и невежливо тыкающего в нее пальцем.

— Ой не могу, неужели это свершилось. Тебя стали заботить вопросы крови больше, чем меня. Грейнджер, да ты застряла в прошлом, а для журналиста это неприемлемо. Или Блейз зря тебя расхваливал? — он поднял бровь.

— Ты блефуешь, — уверенно сказала Гермиона. Малфой просто не мог отказаться от своих старых принципов. Без них он не был бы Малфоем.

Тот резко стал серьезным.

— Повторю для недалеких только один раз. В современном мире невозможно и дальше придерживаться идеологии чистой крови, это элементарно небезопасно. Поэтому вряд ли ты еще услышишь от меня что-то вроде «грязнокровки». — Малфой нахмурил светлые брови.— Но ты сильно льстишь себе, если думаешь, что я не переносил тебя лишь из-за крови. Я не собираюсь сейчас развивать эту тему, это совершенно излишне. Я лишь хочу, чтобы ты работала со мной в команде в полную силу. Ты согласна?

— Малфой протянул ей руку, и Гермиона вспыхнула.

С одной стороны, этот мерзавец таки намекнул на ее отрицательные качества, не оставив ей возможности защититься. С другой, то, что он говорил, было весьма разумным. Скрепя сердце она осторожно пожала протянутую руку.

— Что мне нужно знать?

— В этом году мы вступаем в игру. Мы должны победить "Ежедневный Пророк" и стать следующей «Газетой года».

Фраза прозвучала несколько пафосно, но Малфой ничуть не смутился. Для достижения большего эффекта он взмахнул палочкой, и его окружила стайка невесть откуда взявшихся пурпурных самолетиков. Очевидно, он пытался почувствовать себя римским императором.

— Ты спятил? — вежливо поинтересовалась Гермиона. Сбили с толку ее не самолетики, а абсурдное предложение соревноваться с газетой, которая выигрывала с начала основания этой самой премии. Можно сказать, премия была придумана для «Пророка».

— Ничуть. Неужели тебя не раздражают эти постоянные переобувания в воздухе? «Ах, Гарри Поттер — золотой мальчик — лжец и обманщик — бриллиантовый мальчик — нежелательное лицо номер один — бог и спаситель». Интересная цепочка, не так ли? В общем, я хочу победить и наказать ублюдков из «Пророка», называющих себя журналистами.

— И как же мы это сделаем? «Пророк» годами господствовал среди всех газет.

— Именно об этом мы и поговорим на собрании штаба через месяц. А до этого посмотрим, на что ты способна.

* * *

Месяц спустя Гермиона стояла у ворот Малфой-мэнора, где проходило собрание штаба. Конечно, большой охоты входить в этот мрачный особняк она не испытывала. Чего стоили одни только воспоминания о безумном взгляде Беллатрисы, склоняющейся над ней. Однако выбирать не приходилось, вряд ли толпа людей поместилась бы в одном кабинете. Огромные же залы поместья как раз смогли бы выполнить эту задачу.

Размышления Гермионы были прерваны появлением домового эльфа в белоснежной наволочке.

— Мисс, хозяин ожидает вас. Мири проводит гостью хозяина в гостиную.

Грейнджер все же не удалось сдержать дрожь при упоминании той комнаты. Даже привычные мысли о домовых эльфах не могли в достаточной мере отвлечь ее от ужасного предчувствия. Каково же было ее удивление, когда планировка дома оказалась совсем другой, чем та, что навсегда врезалась в ее память. Гермиона грустно улыбнулась — видимо, не ее одну мучили не самые приятные воспоминания.

— Здравствуй, Грейнджер, неужели вовремя? — Малфой вышел ей навстречу в богато убранную прихожую. Он не ухмылялся, как обычно, а был по-деловому собран и серьезен. Даже одет был как-то подчеркнуто официально. Гермиона мигом почувствовала себя неуютно в своем любимом бежевом свитере и маггловских джинсах. «Надо было хоть мантию надеть, и то уместнее бы выглядело», — пронеслось у нее в голове. Следом за хозяином дома она прошла в гостиную.

Комната выглядела светлее и не производила того тяжелого впечатления, что раньше. На полу лежал толстый темно-зеленый ковер, посередине стоял массивный овальный стол из темного дерева. Стены гостиной были отделаны кремовым материалом с золотистым узором, который мягко переливался благодаря колеблющемуся свету свечей, висящих между окон в изящных светильниках. Комната действовала как будто успокаивающе. Повсюду чувствовалась женская рука. «Наверное, мать Малфоя постаралась» — рассеянно подумала Гермиона. Ее заворожили метаморфозы комнаты. Ничто в ней не напоминало тот холодный проклятый зал, входить в который ей так не хотелось.

У большого камина уже расположилась группа людей. Гермиона постаралась придать своему лицу самое дружелюбное выражение, она так хотела, чтобы этот коллектив оказался сплоченной командой. Справа послышался смешок.

— Если ты будешь корчить такие рожи моим гостям, то они разбегутся.

Гермиона покраснела и проворчала:

— Заткнись, Малфой, ты себя в зеркало не видел.

— Видел, и могу тебя заверить, мне понравилось, как и остальным нормальным людям.

Их короткая перебранка привлекла внимание остальных. Навстречу вошедшим повернулись знакомые и незнакомые лица.

— Грейнджер?! — до ушей Гермионы донесся недоверчивый голос, и она повернулась к его источнику. На нее с выражением крайнего удивления на лице смотрела Панси Паркинсон.

— Драко, милый, что она здесь делает? Ты что, нанял ее в свою газету? Кем? Секретаршей?

Гермиона почувствовала, как гнев медленно начинает подниматься внутри нее. Она хотела поставить противную слизеринку на место, но не успела.

— Панси, милая, Грейнджер наш ценный корреспондент, я уверен, вы поладите, — медовым голосом, умудряясь очень похоже передразнить Паркинсон, сказал возникший из ниоткуда Забини.

— Ты всегда во всем уверен! В последний раз ты уговаривал меня вложить деньги в компанию по продаже банок с особо чистым воздухом, который нужен для ухода за кожей! И ты был уверен, Блейз Забини, что это станет сенсацией! — все это Панси прошипела на одном дыхании, при этом тыкая острым отполированным ноготком в грудь Блейза.

Гермиона не сдержалась и хихикнула.

Гениальные планы такого рода, видимо, часто приходили Забини в голову. После пятого за неделю ее работы в редакции предложения, в котором Блейз был уверен на все сто процентов и сто миллионов галлеонов, Гермиона не выдержала. Когда Забини пришел к ней с шестым по счету планом — на этот раз попробовать найти тот яблочный яд из маггловской сказки, который может быть обезврежен поцелуем. Найти его следовало, конечно же, опытным путем. Блейз был совершенно уверен, что его поцелуи смогут оживить кого угодно, в том числе Гермиону, в том числе и после яда. Так вот, когда этот гениальный план был озвучен, Гермиона поняла, что ее терпение лопнуло, и она выпалила:

— Забини, у меня есть замечательная идея. Ты можешь воплотить это в жизнь на моей подруге. Она проспорила своему врагу желание, и он наложил на нее проклятие. Теперь бедняжка вынуждена превращаться в металлическую статую каждую холодную ночь и стоять в парке. Я абсолютно уверена, что твои поцелуи смогут снять его. Давай ты попробуешь на ней, если получится — я обещаю, я соглашусь на план с отравленными яблоками.

Блейз заинтересовался. Выяснив адрес парка, где каждую ночь стоит заколдованная красавица, он со счастливым видом покинул кабинет Гермионы.

На следующий день Забини пришел в редакцию мрачный с ободранными губами и опухшим языком. Гермиона подошла к нему с лучезарной улыбкой и поинтересовалась, могут ли они начинать с яблоками.

— Ты могла бы учиться на Слизерине, Грейнджер, — пробурчал тот в ответ, стараясь не шевелить губами. Гермиона смилостивилась и направила палочку на пострадавшее лицо.

— Ну или не могла бы, — уже четко выговорил заметно повеселевший Блейз. Но с гениальными планами больше не приставал.

* * *

Панси резко повернулась в сторону Гермионы, услышав смешок.

— Я все еще не понимаю, что она тут делает? И, Драко, когда наконец мы увидим Джокера? — голос Паркинсон смягчился. — Это, должно быть, уникальный человек. Недаром он пишет на столько разных тем. Я уверена, тебе, Грейнджер, такое и не снилось — ты же у нас ограниченная. Может, про Джокера вообще и не слышала, для этого надо интересоваться миром вокруг.

— Вынуждена разочаровать тебя, слышала, — Гермионе стоило неимоверных усилий не рассмеяться в лицо высокомерной слизеринке.

— Панс, она и есть Джокер, — тихо сказал Малфой, который до этого не вмешивался в разговор.

* * *

С самого начала Гермиона чувствовала себя неловко по поводу своей работы. Ей всегда казалось, что журналистика — это нечто несерьезное и поэтому недостойное. Кроме того, Гермиона хотела, чтобы ее статьи были интересными сами по себе, а не из-за громкой подписи героини войны внизу. Вот почему раньше она хотела прикрываться нейтральным ХХХ, не особо заботясь об оригинальности. Малфоя ее «скучное и невыразительное» имя не устраивало. Примерно через неделю после начала работы Гермиону снова вызвали в кабинет А.

— Грейнджер, я понимаю, что твоя заурядность не позволяет тебе придумать что-нибудь поинтереснее, но напряги свои огромные мозги и постарайся. Ты же пишешь нормальные статьи, так почему не можешь сделать такой же нормальный «товарный знак»?

— Малфой, если ты так настаиваешь, я могу придумать что-нибудь тебе. Что-то вроде Самая Кошмарная Задница Столетия.

— Плохо, это не складывается в неприличное слово — ты подрастеряла свой талант к аббревиатурам с четвертого курса.

— Г.А.В.Н.Э. — нормальное название!

— Ты можешь уговаривать себя сколько угодно.

— Ты действительно задница!

Джокер, новый псевдоним Гермионы, был придуман практически случайно.

Блейз в рамках очередной потрясающей идеи заставил Драко вникнуть в правила маггловских карточных игр, а Малфой в шутку начал называть так Гермиону за ее многозадачность — она бралась почти за любые темы, требующиеся изданию. Вскоре эта кличка приклеилась к ней так, что Гермиона сама привыкла и начала подписывать ею свои статьи. В конце концов Джокером действительно было быть гораздо интереснее, чем «ХХХ». К тому же, это была загадка, которую пыталась разгадать не одна бульварная газета. Конечно, популярность «Мозаики» пока была далека от «Пророка», но все же газету покупали и интересовались таинственной личностью Джокера. Драко мог только радоваться такому исходу — секреты всегда подогревали интерес.

* * *

Выражение шока и неверия на лице Паркинсон было достойно кисти художника.

— Но… как же… Как же так? Я была убеждена, что это мужчина…

— Панси, ты в своем репертуаре. Я уверен, ты уже спланировала свою свадьбу с красавцем-Джокером где-нибудь на берегу Карибского моря, — в обычно холодных глазах Малфоя показалась смешинка, но через мгновение он снова стал серьезным и повысил голос.

— Господа, я рад вас всех приветствовать здесь. Я позвал ключевые для нашей газеты фигуры. Нам нужно выработать план, который поможет стать «Газетой года». Давайте сегодня набросаем идеи и начнем работать.

Гермионе показалось, что Малфой говорил очень уж нейтрально, без привычной перчинки. Встретившись с ним глазами, она насмешливо покачала головой. Тот, как будто прочитав ее мысли, добавил:

— Пора надрать «Пророку» зад, — и ухмыльнулся. Кто-то из мужчин присвистнул, остальные начали негромко переговариваться.

Гермиона не поверила своим глазам, когда увидела среди дюжины приглашенных Джинни Уизли.

Девушки редко виделись в последнее время, поэтому Гермиона была несказанно рада снова встретить подругу. Она незаметно перебралась поближе к младшей Уизли, чтобы было удобнее поговорить позже. Тем временем Малфой начал представлять членов штаба.

— Очаровательная Панси Паркинсон. Она пишет статьи о моде и не только, отвечает за привлечение прекрасных дам в круги нашей аудитории. Кроме того, Панси сочиняет первоклассные статьи-сплетни, — Драко заговорщически подмигнул зардевшейся Паркинсон

— Джинни Уизли, иногда в тандеме с Блейзом Забини, наш спортивный комментатор. Самого Блейза вы все знаете — он наш бухгалтер.

— Оливия Блэкстоун пишет новостные сводки.

— Дэниел Хаггард — наш постоянный корреспондент, берет интервью у самых сложных личностей.

— Марк Рассел обозревает новые товары на рынке.

— Кобб Дуглас представляет новости в науке.

Гермиона быстро запуталась в незнакомых именах и лицах. Но вот, очередь дошла до нее.

— Гермиона Грейнджер, наш Джокер.

После этой простой фразы гости начали перешептываться. Гермиона, наученная реакцией Панси, не сильно удивилась. Она поймала взгляд Джинни и помахала рукой. Та радостно махнула в ответ и начала пробираться навстречу Гермионе.

— Наконец, прошу любить и жаловать, Драко Малфой, ваш великолепный и неповторимый главный редактор, если кто-то еще не в курсе.

Послышались смешки. Гермиона закатила глаза. Очень в стиле Малфоя: сделать что-нибудь подобное в конце.

— Итак, приглашаю всех присесть вокруг стола…

Договорить Драко не успел. В гостиную вошла высокая женщина с длинными светлыми волосами. Нарцисса Малфой. Война определенно оставила на ней свой след, как и на всех остальных, но ее красота была неоспорима. Точеные черты лица, холодный, но завораживающий взгляд, безупречная осанка, макияж и укладка — все это делало Нарциссу неотразимой.

Невольно Гермиона отметила схожесть матери и сына. Она, конечно, помнила, что Драко — почти копия отца, но в мягком свете гостиной он очень походил и на мать.

— Драко, ты не предложишь гостям чай? — прохладный, но приятный голос Нарциссы сразу заполнил комнату.

— Нет, мама, позже. Сейчас мы собираемся работать, — Драко страдальчески взглянул на мать, надеясь, что она послушает его.

— Дорогой, это абсолютно неприемлемо. Мири, подай гостям чай, — Нарцисса грациозно хлопнула в ладоши, и перед каждым присутствующим появилась по изящной фарфоровой чашке.

Воспользовавшись всеобщим замешательством, Гермиона продвинулась еще немного вперед и наконец оказалась рядом с Джинни. Девушки тепло обнялись.

— Джинни! Какими судьбами?

— Это скорее я у тебя должна спросить. Ничего себе, Гермиона, ты Джокер! Я люблю твои статьи, честное слово.

— Спасибо. Как и когда ты начала работать с Малфоем?

— О, это отдельная история. Возможно, Гарри или Рон говорили тебе, что я тренируюсь в юношеском составе Холихедских Гарпий. На одной из взрослых игр я пересеклась с Блейзом, который сказал, что у него на мой счет есть гениальная идея, и он уверен, что она сработает.

— Кто бы сомневался, — пробормотала Гермиона.

— Так вот, я написала пробную статью про эту игру в спортивной колонке, ты же знаешь, я обожаю квиддич! Отзывы оказались положительными, так что я потихоньку втянулась, — Джинни пожала плечами, будто сама удивлялась, как так вышло. — Ты-то как сюда попала? Ты знаешь, уж если я была не уверена, стоит ли мне работать на Малфоя, то не могу представить, какое цунами заставило пойти на это тебя, — Джинни смешно подняла рыжую бровь и с ожиданием посмотрела на Гермиону.

— Ты не поверишь, но примерно так же. Кажется, у Забини дар находить нужных людей, — со вздохом сказала Гермиона.

— Ладно, поговорим после этого сборища, — Джинни хихикнула, — лучших писателей всех времен и народов.