Орнейские хроники (джен)

«Странник— Воитель, даруй победу достойному...»

От грохота пушек закладывало уши, каюту заволакивала дымка. Ларе не верилось, что еще три дня назад ее жизнь можно было назвать безмятежной и спокойной. Какими вздорными казались ей сейчас тогдашние горести. Однако внезапное — в том числе для пиратов — нападение возродило в душе надежду. Затем она подумала: а если Зафир сцепился с другим, таким же как он, хищником? Слова молитвы замерли на ее губах. Тем временам орудийная пальба сменилась сухим треском выстрелов и дикими воплями. Значит, развязка, какой бы ей не суждено быть, близка. Подбежав к двери, Лара отдернула занавешивающую узкое окно бархатную портьеру. Кровавый кошмар абордажа заставил ее задрожать и отшатнуться. Но самое главное — она увидела, что атакующие не походили на солдат какой-либо державы и по одежде не отличались от людей Зафира. Новый плен?! В отчаянии она огляделась и, заметив стоящий на столике подсвечник, схватила его. И едва успела отскочить. Дверь, выбитая сильным ударом, распахнулась, в каюту ввалился один из пиратов и шагнул к ней, занося палаш. Лару замерла, выставив перед собой подсвечник. Ее пугал даже не клинок, направленный ей в грудь, а взгляд. Как если бы она стояла на краю пропасти, глядя в мутную пелену. В следующий миг пират мотнул головой и наваждение схлынуло. Он вдруг пробормотал слова извинения и выскочил обратно на палубу. Лара всхлипнула, не зная, что еще ожидать. Сражение заканчивалась, затихли вопли и все реже слышались выстрелы. И вот в дверях возник высокий мужчина в вороненной кирасе, поцарапанной и покрытой вмятинами, и шлеме орнейского образца с красным плюмажем. Тяжелое дыхание вздымало грудь. Глаза, пронзительной синевы, неожиданные для покрытого бронзовым загаром лица, цепко оглядели каюту, безразлично скользнули по Ларе, затем он пристально посмотрел ей в лицо и вдруг склонился в учтивом поклоне.

— Аве, дона Лара.

И она поняла, что знает его. Этот вгляд и сказанные с легкой иронией слова вызвали в памяти знойный полдень и узкую улочку Джинеры. Темноволосый чужак, едва не поплатившийся за свою дерзость. Неужто он стал пиратом?! Она вцепилась в подсвечник так, что побелели костяшки пальцев.

— Прежде, чем вы пустите в ход ваше грозное оружие, поспешу заверить, что вам нет нужды опасаться меня, — предупреждая возможную атаку, сказал мужчина.

— Аве... чужеземец, — прошептала она.

Кажется, он был изумлен не меньше ее, но нотка иронии в голосе стала явственнее:

— Вы запомнили меня, сиятельная дона?

— Мне было сложно забыть вас... — Лара замолкла, не зная как обратиться к нему.

Его губы тронула усмешка:

— Я капитан Фальго. Как же вы оказались на пиратской шебеке?

— Мы плыли в Талассу... — она спохватилась: — Мой отец! Он должен быть где-то внизу!

— Понимаю. Мы все осмотрим. Побудьте пока здесь. И я надеюсь, худшее для вас уже позади, дона Лара.

— Но кто вы?

— Либерос. Вам знакомо это слово?

— Капитан! — окликнули его с палубы.

Фальго коротко кивнул ей и вышел из каюты.

— Да, сьер Фальго, — проговорила Лара, хотя и знала что он не услышит.

Она глубоко вздохнула — к ней пришло ощущение, что с ее плеч спала невидимая тяжесть, пригибающая к земле. Она одернула себя, твердя, что что ничего еше не кончилось. Им не стоит опасаться либеросов, но и обольщаться тоже преждевременно.

И все же... Ей отчего-то хотелось улыбаться.

* * *

На шкафуте Фальго ждал помощник, ибериец Ниградо.

— В трюмах — полно дорогих товаров, — он ухмыльнулся, но тут же помрачнел. — Дрались как Твари из-за Предела. Мы многих потеряли, а раненных еще больше. И не все увидят завтрашний рассвет. Еще нашлись рабы, гребцы с джинерской галеры. Потолкую с ними, может кто с нами пойдет.

— Пленные?

Ниградо, хлебнувший лиха в рабстве, пиратов ненавидел люто. Он помрачнел еще больше, явно сожалея, что таковые есть, и махнул на нос, где под охраной двух часовых с мушкетами сгрудились сахрейнецы.

— Вона, два десятка. Остальные унеслись к своему Демону Пустыни. А и этих бы отправить, догонять...

— Проверьте трюмы. Помимо рабов и товаров должен быть еще один важный пленник... — велел Арно и замолк, удивленно вскидывая бровь: по трапу поднимался Орсала, бережно держа на руках девушку в изодранном платье. Обнаженные ноги и плечи несчастной покрывали багровые кровоподтеки. Она уткнулась лицом в плечо лекаря, судорожно цепляясь пальцами за ткань его рубахи.

— Джузе? Ты почему здесь?

— Прости, Фальго. Но моя помощь могла понадобиться. И понадобилась.

— Кто эта девушка?

— Ее зовут Мануэла. Служанка госпожи. А теперь я займусь ранеными, если не возражаешь.

Арно нахмурился, провожая того взглядом: самовольство Джузе вышло за пределы разумного, им стоит поговорить начистоту. Затем он огляделся. Пятна крови на досках настила подсохли и потемнели. На шкафуте сложили погибших либеросов, тела сахрейнцев побросали за борт. Во время боя они старались стрелять по мачтам и палубе, и шебека не получила серьезных пробоин в корпусе. Если ее подлатать, вполне дотянет до Рагасты. Но им придется задержаться у Эрбо, хотя бы до завтра.

— Ниградо, возвращаемся к острову. «Эль-Харише» пойдет на веслах.

Помощник кивнул и спросил, запуская пятерню в густую бороду:

— С пиратами чего?

— После того, как разгрузите шебеку, загоните их в трюм.

— А может... — Ниградо выразительно провел себя по горлу. — Что с ними возиться?

— Нет, Ниградо, — твердо ответил Арно.

— Будет исполнено, капитан, — разочарованно протянул тот.

Помощник ушел, и Арно, облокотившись на планшир, снял шлем и вытер вспотевший лоб. Горячка боя уступала место усталости, и он все отчетливее ощущал саднящие ранки на руках и ногах, полученные во время абордажа. Особенно его донимал глубокий порез чуть выше запястья правой руки. На рукаве расплылось большое бордовое пятно. Впрочем, прилипшая к ране ткань остановила кровотечение.

— Капитан, мы нашли пленника, — раздался за спиной голос старшины абордажной команды.

Арно обернулся:

— Он назвал себя?

— Дон Винченцо Конти, дук Джинеры. И вот еще, — старшина развернул темно-синюю ткань и Арно увидел алые лепестки герба Конти.

— Хорошо. Сохрани штандарт. И отведи дона Винченцо в капитанскую каюту, Тонино. Там его дочь, пусть порадуется, что она невредима.

Ананк не скупится на сюрпризы. Кто бы мог подумать, что ему доведется свидеться вновь с сиятельной доной Ларой, да еще при таких обстоятельствах. Ее отец жив, и уже за это можно благодарить своенравную богиню. Но все равно, столь знатные пассажиры представляли определенную проблему, и ему предстояло решить, как с ними поступить.