Гиацинт (джен)

— Я кое-что придумал, — довольно заявил Виктор и ткнул палочкой в меню. Через несколько секунд перед ним появилась креманка с тремя шариками мороженого ядовито зелёного цвета. — Давно хотел попробовать.

Малвин вздохнула и тоже сделала заказ: чай и миндальное пирожное. Место для разговора Виктор выбрал специфичное, но, стоит признать, здесь на них никто не обращал внимания. Хотя нет, кто-то пялится, совсем не стесняясь. Виктор перевёл взгляд в сторону смотрящего и мерзко ухмыльнулся.

— Репортёр, — тихо сказал парень. — Кажется, теперь за твоей личной жизнью будут наблюдать.

— Этого ещё не хватало, — возвела глаза к потолку Малвин.

— Пойдём, поговорим, — улыбнулся Виктор и закинул в рот оставшееся мороженое, от чего скривился. Ведьма недовольно вздохнула и залпом выпила остывший чай.

Паренёк явно запаниковал, когда увидел приближающихся волшебников, но ничего сделать не успел: Виктор кинул парализующее неуловимым движением палочки и отодвинул стул для Малвин, прежде чем разместиться самому. Парализующее снял, а ведьма быстро накинула несколько барьеров.

— Вы знаете, что за вторжение в личную жизнь я могу подать на вас в суд? — мягко спросил Виктор, кивнув на колдоаппарат, и снова заказал мороженого. Малвин воздержалась, внимательно разглядывая их… нового знакомого.

— Тонкс? — опешила ведьма, когда распознала бывшего однокашника. Кажется, он перекрасился, да и одевался… бедно, мягко говоря. Растянутый свитер, поверх которого была накинула поношенная мантия — всё это производило не очень хорошее впечатление. К тому же он ничего себе не заказал.

— Привет, — стушевался он и тяжело вздохнул.

— А-а… Эм-м… Виктор, это Тед Тонкс — мой однокурсник, — растерялась Малвин. Ситуация выходила из-под контроля. Судя по лицу Виктора, сложившимся обстоятельствам он не особо рад.

— Виктор Бут, — невозмутимо подал руку для рукопожатия парень.

— Я не хотел ничего дурного, — виновато опустил голову Тед. — Просто ты, Малвина, настоящая сенсация. Ни у кого нет твоего интервью, никто не знает подробностей, твои родители отказываются о чём-то говорить…

— Мерлин, — прикрыла глаза Малвин, чувствуя, как начинает раскалываться голова. Срочно надо бежать с острова!

— Вы хотели взять интервью? — приподнял брови Виктор. — Малвин, тебе не трудно же.

— Что? — возмущённо воскликнула ведьма. — Ты думаешь, я просто так избегала прессы? Меня просто замучили летом! Отец едва успевал отгонять сов от нашего дома! Не говоря о том, что некоторые наглецы приставали к нему на мероприятиях.

— Так значит, ты репортёр? — проигнорировал Малвин Виктор.

— Нет, я штатный колдограф. Хотел сначала в Аврорат, но… В общем, я собираюсь стать репортёром, — упрямо заявил Тонкс и с вызовом посмотрел на Малвин. Видимо, дело в Андромеде. Хочет занять достойное место в обществе и снова привлечь возлюбленную. Удачи ему.

— Вот как, — хмыкнул Виктор. — Решил подняться за счёт эксклюзивного материала? Ну-ну, молодец. Малвин, ты ответишь на вопросы этого молодого человека. И, надеюсь, вы понимаете, мистер Тонкс, что моё присутствие не должно быть упомянуто?

— Да-да, конечно, — растерялся Тед и достал блокнот с ручкой. — Э-э, можете сказать, почему вы не вернулись в Хогвартс после зимних каникул этого года?

* * *

— Объяснишься? — хмуро спросила Малвин, когда ответила на все вопросы Теда Тонкса. Всё было стандартно: обычные общие вопросы, фотография в интерьере кафе Фортескью, небольшая реклама себя любимой. Но удовольствия никакого, ведьма больше нервничала.

— Я кое-что придумал, поэтому мне нужно налаживать связи и продвигать людей, — пожал плечами Виктор.

Они решили посетить магловский Лондон, чтобы больше не привлекать внимание. Виктор трансфигурировал одежду Малвин в свободный свитер и штаны из плотной голубой ткани, а мантия превратилась в пальто. Он предпочёл те же штаны, обувь на толстой подошве со шнуровкой, футболку и короткую кожаную куртку на молнии. Было довольно пасмурно и сыро, но в Конго Малвин привыкла к высокой влажности воздуха.

— Так одевались в моё время, — задумчиво вздохнул Виктор, осмотрев дело своих рук. — Хотя джинсы должны были появиться. Но с пальто их не носили. Да ну, всё равно! Семидесятые — расцвет хиппи.

— Куда пойдём? — заинтересованно спросила Малвин, когда они вышли из Дырявого Котла.

— Парк? Кафе? Клуб? Или хочешь чего-нибудь купить? — пожал плечами парень и достал сигареты. — Не хочешь попробовать?

— Давай в парк, — после недолгих раздумий ответила ведьма, решив начать с чего-то менее шокирующего, и взяла протянутый бумажный цилиндр, внутри которого находилась сушенная измельчённая трава. — Я не пробовала курить. И отец использует трубку.

— Здесь есть фильтр. Сейчас считается, что он спасает от рака лёгких, — хмыкнул Виктор. — Но это не так.

— Рак лёгких?

— Страшная болезнь, её ещё долгое время будут называть неизлечимой, — серьёзно ответил парень и затянулся. — В моё время рак лечился на ранних стадиях, и то не все его виды.

— Тогда зачем ты это делаешь? — нахмурилась Малвин, повертев между пальцами сигарету. — И меня призываешь.

— Голова не так сильно болит после пары затяжек. А насчёт тебя… Знаешь, я придерживаюсь двух мнений: «всё, что не убивает, делает сильнее» и «попробовать в жизни надо если не всё, то многое». От одной сигареты ты не помрёшь, но будешь знать, что это такое и, возможно, это перестанет тебя привлекать.

Малвин пожала плечами, зажала между зубами фильтр и подожгла кончик сигареты. После первой затяжки она сильно раскашлялась, но дальше было легче. И боль в висках отступила.

— Интересный эффект, — пробормотала Малвин. — Надо будет попробовать вывести что-то подобное с лекарственными свойствами. Или хотя бы не такое вредное.

— Это уже не сигарета тогда. Запах табака ничем не подделаешь, — фыркнул Виктор. — Риджентс-парк? Хотя нет. Сейчас мы пройдём мимо Трафальгарской площади. Там есть колонна Нельсона, возведённая в память об адмирале Горацио Нельсоне, погибшем в Трафальгарском сражении в 1805 году. Я не хочу уезжать из Лондона в этот год, лишь бы увидеть восхождение на неё Джона Нукса, — хмыкнул парень.

— Ты часто гулял здесь? — поинтересовалась Малвин. Оживлённые улицы Лондона совсем не пугали её, к тому же было очень интересно. И исторические справки от Виктора приходились кстати.

— Да, меня интересует история. Дальше по Мэлл мы увидим Институт современного искусства.

Малвин полюбовалась на здания и широкую прямую улицу, по которой они шли. Здесь было ещё больше машин, чем на Чаринг-кросс-роуд.

— Эта улица была специально создана для торжественных церемоний с участием британских монархов. Не говоря о том, что она заканчивается Букингемским дворцом. Здесь много памятников и парков по сторонам улицы. Как раз на той стороне начинается Сент-Джеймсский парк. Впереди нас ждёт Мемориал короля Георга VI и королевы Елизаветы. Точнее, сейчас он только Мемориал короля, потому что вторая часть — статуя королевы Елизаветы будет открыта в 2009 году. Мальборо-хаус и Сент-Джеймсский дворец, Ланкастер-хаус. Мальборо-хаус был построен для Сары Черчилль, герцогини Мальборо в 1711 году, через сто лет отошёл короне и стал использоваться членами королевской семьи, в частности вдовствующими королевами и старшими сыновьями монархов.

Малвин вряд ли запомнит всё это, но просто идти и гулять с другом было… приятно. Комфортно. Уютно. Больше ни с кем ей нельзя было позволить себе расслабленное состояние. Палочка крепилась к руке, но не было зуда в ладонях, призывающего выхватить оружие, наставить с десяток барьеров и готовиться к осаде. Такое состояние было на протяжении всего путешествия в Конго и, да, это было великолепно. Но иногда следовало расслабиться.

— Букингемский дворец, — торжественно произнёс Виктор, когда они остановились у величественного здания. — Его история… Мне и дня не хватит, чтобы рассказать всё, что меня впечатляет, но просто знай — это прекрасно.

— Хорошо, — хмыкнула Малвин.

— Сейчас мы будем идти по Конститьюшн-хилл. По сторонам расположены Грин-парк и высокая ограда с колючей проволокой, за которой находится сад Букингемского дворца. Очень занимательно, что улица в XVII веке была обозначена как «дорога в Кенсингтон», но в том же веке получила современное название благодаря прогулкам короля Карла II. Через эту улицу мы выйдем к Гайд-парку.

Они расположились у озера Серпентайн в центре Гайд-парка.

— Здесь с запада примыкают Кенсингтонские сады. Там в этом году в чайном павильоне откроется художественная галерея, названная «Серпентайн» в честь этого озера, — пояснил Виктор.

Они спустились к воде, чтобы покормить лебедей и уток. Даже сейчас, в декабре, они тут были. В принципе, температура здесь редко падала ниже нуля градусов Цельсия. И лавочки были недалеко, поэтому они быстро подсушились и с комфортом расположились, наблюдая за водной гладью и красивыми птицами. Чары оберегали от ветра и прохлады, тянущей от воды. Виктор успел где-то раздобыть сандвичи и бутылку с соком.

— Летом здесь пикники, много детей и шумно. Сейчас посетителей мало, в основном туристы, но и они не задерживаются у озера.

— Я уже поняла, что ты можешь спокойно вести экскурсии по Лондону и его достопримечательностям, но это не отменяет того, что я жду объяснений.

— Ну… — тяжело вздохнул Виктор. — Ты меня захочешь убить.

— Давай-давай.

— Я хочу стать Министром магии… Шучу-шучу, опусти палочку! Хочу убрать Дамблдора и Волдеморта. Попаданец я или где, в конце концов? — возмущённо воскликнул Виктор. — Там даже школота справляется, а я чем хуже? Тем более через пару годочков у меня будет авторитет, сила и деньги.

— Ты безумен, — охрипшим от шока голосом заявила Малвин. — Нам бы сбежать отсюда, а ты… И грязнокровок втягиваешь! Чего ты добиваешься? Ты ведь и представить не можешь, к чему может привести такое!.. Учись, женись на Белле, рожай и воспитывай детей, но в политику не лезь! Прокляну же!

— Ну, тогда пусть твой Эван погибает от рук шизанутого аврора, а братья умрут в очередной потасовке орденцев и пожирателей. Пусть! Беги из страны, занимайся своими делами, — пожал плечами Виктор. — Я не патриот, но, знаешь, Британия мне нравится. И магическая тоже. К тому же, Беллу я намерен спасти, а она Блэков точно не бросит. И если есть возможность хотя бы попытаться, то я не откажусь. Война — это всегда гибель невинных людей.

— Когда я по сути убила Артура для того, чтобы обеспечить тебя телом, тебя мало волновали смерти невинных, — холодно заметила Малвин.

— Да, я эгоист, — процедил Виктор. — Но я благодарен Артуру за это тело.

Малвин молча отвернулась к озеру. Как же она не хотела этого! Особенно того, что Виктор решит в этом поучаствовать. Они — команда. Непостоянная, плавающая, но крепкая. Ближе этого наглеца у Малвин никого не было. У них связь душ, знания всех тайн друг друга, некоторая схожесть судеб. Привязанность. Самая большая в жизни ведьмы привязанность. Основанная не на чувствах, а проверенная временем, закалённая невзгодами, затянутая в крепкий узел доверием. И нельзя сказать, что недопонимания и несогласия разрушали это. Наверное, это очередные испытания на прочность, которые только укрепляли связь.

Поэтому за этим кошаком придётся идти до конца, прикрывая тылы, отвешивая подзатыльники, помогая советами.

— Я понимаю, — снова заговорил Виктор. — Тебе не хочется умирать и терять кого-то. Мне тоже. У нас есть привязанности здесь и их надо беречь.

— Просто возьми в охапку свою Блэк и путешествуй по миру. А я… мне не привыкать к потерям. Если Пруэтты не согласятся покидать страну, то что я могу? Насильно мил не будешь. Тем более Гидеон будет в безопасности.

— Дело не только в Белле, — вздохнул Виктор. — Понимаешь, так надо. Я чувствую, что так надо. Мы здесь не просто так, Мэл.

— А ты не боишься умереть?

— Не знаю. В прошлый раз я не понял, что случилось. Смерть не воспринимается мною, как конец. Не после того, как я стал попаданцем. И, если честно, интересно, что будет со мной после смерти в этот раз.

Солнца и так не было видно, а теперь и вовсе потемнело. Стало ещё холоднее, чары не держались. Они оба просто курили, трансфигурировав пальто и куртку в пледы. Всё-таки роль аристократки и примерной домохозяйки — это не к Малвин. Виктор достал из кармана монетку и начал бурчать под нос заклинания.

— Порт-ключ до Пруэтт-холла. Подумай, ладно? Мне без тебя не справиться.

— Не льсти, — фыркнула Малвин, повертев в руках серебряную монету с изображением Елизаветы II.

— Ты в местном обществе более адаптирована, — пожал плечами Виктор. — И с наследниками знакома.

— Я не понятна этому обществу, — пожала плечами ведьма. — И меня это не тяготит. Хотя неприятно иногда.

— Посудачат и забудут через несколько месяцев. В любом случае, ты зельевар и ритуалист, а такой специалист ценится. Мне в любом случае пригодятся консультации Мастера, — подмигнул Виктор. Малвин закатила глаза и активировала порт-ключ.

* * *

Последний мазок. Эван отошёл на четыре шага и внимательно осмотрел получившийся пейзаж. На его взгляд, очень даже неплохо, учитывая, что год назад пейзажи и натюрморты были его слабой стороной. Сейчас же именно эти направления были основными, хотя раньше Эван предпочитал портреты.

Он скопировал «Меловые скалы на острове Рюген» Каспара Давида Фридриха, но не добавил двоих мужчин и девушку, находящихся на краю пропасти. Потому что изображать людей Эван не мог. Точнее, теперь все человеческие портреты были друг на друга похожи чертами лица или ещё какими-нибудь деталями. Это угнетало: каждый раз видеть в своей работе человека, который разворотил грудную клетку неизвестными до этого чувствами и бросил. Эван рвал холсты, закрашивал лица, но каждый раз это выбивало из колеи, выворачивало душу и заставляло сомневаться в себе и своих талантах.

Он перестал читать газеты, выписывать периодику, разговаривать с людьми, лишь бы больше не слышать одно имя. Эван практиковал окклюменцию и добился в ней определённых высот, чтобы просто не вспоминать. Теперь пустота не взрывалась адской болью от мыслей и ассоциативных цепочек.

К Мордреду, Мерлину и Моргане. Он больше не подпишется на такое.

А скоро научится с этим жить. Возможно, даже спокойно перенесёт встречу. И вообще, пора бы уже успокоиться. Может, будет не так. Может, если он прочитает газету и узнает новости, то ничего не случится. Не могут же там столько времени писать про неё. Даже если и могут…

— Доброе утро, — учтиво поклонился слуга, когда он спустился в холл, чтобы пройти в столовую.

Отец сейчас занят, постоянно назначает встречи в разных странах, поэтому можно спокойно позавтракать без разговоров о политике, экономике и прочих вещах, Эвана не интересующих. Он готовился к поступлению в Академию искусств, хотя до окончания Хогвартса ещё полтора года. Ему всё равно нечем было заняться в замке: Эван сократил общение до минимума, усилил связь с замком, чтобы быть практически невидимым для окружающих. Это значительно упростило жизнь. А учёба всегда давалась без проблем, на стабильное «Выше ожидаемого» хватало и двух часов в день.

— К вам присоединится мисс Нарцисса, — оповестил Эвана тот же слуга, последовавший за ним.

— И где же она? — холодно спросил Эван, заметив, что стол накрыт на две персоны.

— Прибудет с минуты на минуту, сэр.

Кузина Нарцисса была, наверное, самой адекватной из всех родственников. Спокойная, умела поддерживать разговор и в то же время молчать, в детстве она единственная соглашалась позировать Эвану для первых портретов, в которых тогда было сложно узнать её черты. Но зато первый по-настоящему прекрасный портрет был именно написан с Нарциссы. Сейчас Эван не особо хотел с кем-то разговаривать, но вряд ли бы кузина пришла просто так.

Она практически вплыла в столовую, как и подобает настоящей леди. Эван встал и пошёл навстречу кузине, которая потянула руки вперёд и мягко улыбнулась ему.

— Очень рада тебя видеть, — призналась Нарцисса. — Выглядишь бледно. Ты бываешь хоть иногда на улице?

— Выхожу на балкон, — пожал плечами Эван. — Со мной всё хорошо, не переживай по этому поводу.

— Вся семья переживает за тебя, — с лёгким укором заметила кузина. — Уделяй нам время, прошу.

— Непременно, — покорно согласился Эван, чтобы не начинать бесполезный спор. — Как твои дела? Отец упоминал о твоей помолвке с Рабастаном Лестрейнджем.

— Ты мог бы и посетить мероприятие по этому поводу, — тихо фыркнула Нарцисса. — Да, всё верно. Для меня ничего не изменилось: что Люциус, что Рабастан, что Амикус.

— Меня удивляет твоё равнодушие. Андромеда пыталась сбежать, Беллатрикс упорно сопротивляется, а ты…

— Принимаю действительность такой, какая она есть, — пожала тонкими плечами девушка. А ведь точно: в марте ей исполнится пятнадцать лет. — Экспериментально удалось установить, что такая позиция в моём положении наиболее оптимальна.

— Воспитанным девушкам не следует знать таких сложных слов.

— Знания не бывают лишними, — хитро улыбнулась Нарцисса. — И я всегда могу поддерживать образ скудоумной, чтобы не обижать супруга.

— Рабастан не терпит рядом с собой кого-то превосходящего в интеллектуальном плане? — иронично поинтересовался Эван. — Боюсь, он сильно разочаруется в браке.

— Не знаю, — снова пожала плечами Нарцисса, — но обижать его не буду. Пока что.

Подали завтрак, и Эван с удовольствием вдохнул запах кофе и потянулся к кофейнику. Нарцисса бросила в его сторону осуждающий взгляд, помешивая чай со сливками и сахаром.

— Ты общаешься с мисс Янсенс? — спросила Нарцисса.

— М? А должен? — наигранно удивлённо спросил Эван и в который раз поймал укоризненный взгляд. — Мне нет дела до налаживания отношений. Единственная задача этого брака — обеспечить род наследником, так что не вижу смысла обременять себя.

— Мне было бы неприятно такое отношение к себе на месте мисс Янсенс, — заметила девушка. — А обиженная женщина — страшная женщина.

— Она флегматична, скучна. У неё ничем не примечательная внешность, я не заметил никаких склонностей к магическим дисциплинам. О чём нам говорить? О любовных романах, которыми она наверняка увлекается? Или о ведении домашнего хозяйства?

— В таком случае, чем примечательна мисс Пруэтт, раз ты намеревался на ней жениться?

Эвана едва ли не перекосило. Ментальные щиты ударили по разуму, зазвенело в ушах, виски сковало тупой болью. Кажется, он перестарался с окклюменционной защитой.

— Отношения с мисс Пруэтт, — процедил Эван, когда боль немного утихла, — являются ошибкой.

Лицо Нарциссы вытянулось от удивления, а потом во взгляде проскользнули сочувствие и горечь. Эвану сейчас было не до этого: в ушах звон прекращался, но от собственных слов хотелось взвыть. Кого он пытается убедить в том, что всё это было ошибкой? Себя? Самое глупое, что может сотворить человек, это пытаться обмануть себя. И у Эвана это, к сожалению, не получалось.

— Мне не стоило об этом говорить, — покаялась Нарцисса.

— Ничего страшного, — снова соврал Эван, погнув в руке вилку. Теперь надо будет ослаблять щиты, чтобы было не так адски больно от одних только разговоров.

Слуга подошёл с подносом, на котором была разложена почта. Эван скользнул взглядом по письмам из Гринготтса, которые ему пытался подсунуть отец, и сложенной газете, которую тут же взял в руки. Надо было пересилить себя, в конце концов, и начать включаться в этот мир. Всю жизнь просидеть взаперти он не мог.

Политика, политика, репортаж с приёма в честь помолвки наследника Лестрейнджей…

— Так теперь Рабастан наследник? — немного удивился Эван, скользнув взглядом по колдографии кузины с её женихом.

— Ты слишком долго не интересовался светской хроникой. Ещё в августе Лорд Лестрейндж назвал своим преемником младшего сына.

— И что с Рудольфусом?

— Он учится в Париже и ему явно не хочется заниматься делами рода, — пожала плечами Нарцисса.

«Малвина Пруэтт вернулась в Британию после полугодового путешествия по джунглям» — гласил заголовок. Эван усилием успел тормознуть взлетевшие щиты, поэтому обошёлся всего лишь болью в висках. Колдография, где серьёзная и явно раздражённая ведьма подпирала подбородок рукой, механически заправляла волосы за ухо, выдавая свою нервозность. Судя по взгляду, ситуация ей не нравилась, но она послушно растянула губы в улыбке, что выглядело чудовищно.

— Что-то случилось? — осторожно спросила Нарцисса, немного нахмурившись.

— Нет, ничего, — выдавил Эван, складывая газету. Читать не хотелось. Кузина бросила настороженный взгляд и полистала газету.

— Ох… — тихо выдохнула Нарцисса, рассматривая чёрно-белую фотографию повзрослевшей за год Малвины. — Ты…

— Прогуляемся? — прервал её на полуслове Эван. — Кажется, садовник высадил гиацинты в южной части.

— Гиацинты? — хлопнула глазами Нарцисса.

— Я как-то попросил его об этом. Ещё весной. Но тогда очень пышно цвели лилии и свободных мест не оказалось.

— Кажется, гиацинты на гербе Пруэттов, — тихо заметила Нарцисса. — Я не против прогулки.

— Спасибо, Цисс.