Гарри Поттер и Сундук (джен)

Сказать, что деканы Слизерина и Гриффиндоры были удивлены, увидев перед собой трех студентов первого курса в плачевном состоянии, да еще там, где их в принципе быть не должно, — значит сильно преуменьшить реальное положение дел.

Вероятно, что-то похожее чувствовал бы голодный и замерзший сирота, которому только что сообщили, что он одновременно наследник королевы Елизаветы, верховный некромант и генералиссимус армии света. Вот только эмоциональная окраска удивления деканов была строго противоположной. Да и сомневаться в реальности происходящего они, увы, не могли.

Первым пришел в себя профессор Снейп и пулей метнулся за спины троицы, устремляясь в коридоры, по которым ребята только что бежали, спасаясь от опасностей.

— Поднимайтесь! — профессор Макгонагалл направила палочку на учеников.

Гарри, с трудом встав, зажмурился, ожидая страшного проклятия, несущего смерть. Всем известно же, что случайных свидетелей убивают, не отходя от места преступления. Но почувствовал лишь легкое покалывание по всему телу.

Мастер зелий вернулся через несколько минут, прошедших в тишине, если не считать загадочных не то храпов, не то хрипов, раздававшихся где-то справа от ребят.

— Там все разрушено! — панику в голосе профессора зельеварения не услышал бы только глухой.

— Совсем все? — Макгонагалл резко побледнела и даже слегка пошатнулась.

— Некоторые фигуры на доске уцелели…

Декан гриффиндора прикрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Гермиона хотела что-то сказать и уже набрала полную грудь воздуха, но была остановлена главной львицей Хогвартса:

— Молча. За мной. К директору.

Выражение лица декана, чеканка слов и озвученное направление натолкнуло Гарри на мысль, что быстрая и безболезненная смерть была не самым плохим вариантом. Но выбора не было, и выстроившись гуськом, друзья пошли за преподавателем в другой конец комнаты к двери.

Гарри все же не сдержал любопытства и бросил быстрый взгляд вправо, за что тут же получил тычок между лопаток от профессора Снейпа, замыкавшего процессию.

Намек был ясен, но и одного мгновения хватило, чтобы увидеть горного тролля, лежащего, судя по всему, в отключке в углу комнаты.

Процессия прошла еще через две комнаты. В одной из них по центру стоял стол с какими-то пробирками, а в другой вообще было только одно большое зеркало.

Из последней комнаты вела винтовая лестница, поднявшись по которой, они оказались в одном из ответвлений запретного коридора.

Дальше их путь, на протяжении которого не было произнесено ни слова, лежал по знакомым коридорам замка. Мысли Гарри метались как птицы в клетке, перескакивая с одного на другое: раз их ведут к директору, то ни о какой краже камня речи быть не может. Но зачем тогда все эти комнаты с ловушками? Зачем профессор Снейп угрожал профессору Квиреллу, и как деканы смогли затащить такого огромного тролля в комнату? Гарри был почти на сто процентов уверен, что именно его рычание они слышали утром. Но самый главный вопрос, мучивший мальчика: что с ними теперь будет? Неужели придется уехать завтра из Хогвартса навсегда? Он понимал, что вероятность исключения сейчас как никогда высока.

Директорская башня находилась относительно недалеко от запретного коридора, и вскоре вся процессия уже стояла перед директором, восседающим за столом в центре кабинета.

И вновь любопытство оказалось значительно сильнее чувства самосохранения, и Гарри заозирался по сторонам, рассматривая все вокруг.

Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены были увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре — громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа.

— Не знаю, что случилось, но не стоит ли для начала отвести детей в Больничное крыло? — долгие годы работы в школе, особенно на должности директора, кого угодно научат быстро ориентироваться в ситуации и безошибочно выделять главное.

— Ничего серьезнее царапин у них нет, — сухо ответила Макгонагалл. — Я проверила.

На лестнице послышался топот, и через несколько секунд в кабинет ворвался не на шутку встревоженный профессор Флитвик.

— Теперь точно все в сборе, — вздохнул директор, опережая вопросы вновь прибывшего преподавателя. — Итак?

— Мисс Грейнджер, мистер Малфой и мистер Поттер вместе со своим сундуком, — профессор Макгонагалл окинула гневным взглядом учеников, взяв на себя роль рассказчика, когда стало очевидно, что ее слизеринский коллега по-прежнему не собирается ничего говорить, — буквально свалились на нас с Северусом в комнате с троллем. Комнаты с силками, ключами и шахматной доской разрушены. Масштабы еще предстоит выяснить.

Атмосфера в кабинете сгущалась с каждым произнесенным профессором словом. Даже многочисленные странные приборы стали вращаться тише и медленнее, будто чувствуя напряжение всех присутствующих.

— Ну, рассказывайте теперь вы, — переварив информацию, произнес директор, обращаясь к ученикам, сомкнув руки в замок и облокотившись на них подбородком.

— Мы, честное слово, не хотели! И в коридор даже не собирались. Мы к вам направля-а-ай! — оправдательная речь Гарри была прервана Гермионой, двинувшей ему в бок локтем.

— Сундук зашел в коридор, а мы просто хотели посмотреть, в порядке ли он… — продолжила девочка.

Рассказ не занял слишком много времени. Профессора задавали вопросы по ходу исповеди, но не слишком много. Только профессор Снейп молча хмурился в углу.

— И последний вопрос: зачем вы шли ко мне? — вкрадчиво спросил профессор Дамблдор.

Преступная троица переглянулась, и все, как один, уставились на свои ботинки.

— Мы ждём! — директор добавил в голос стали, дав понять первокурсникам, что это не тот случай, когда можно отмолчаться. А ещё — что он может быть не только добрым дедушкой в цветной мантии.

— Мы хотели предупредить вас, что философский камень хотят украсть из запретного коридора… — едва слышно ответила Гермиона своим ботинкам.

— Может, вы еще знаете имя потенциального вора, юная леди и молодые люди? — профессор Макгонагалл почти шипела, как никогда сильно напоминая кошку.

Юная леди и молодые люди молчали.

— Ну же, Гермиона, вам придется все рассказать, — почти ласково попросил декан Равенкло.

— Профессор Снейп и профессор Макгонагалл… — почти плача сдалась девочка.

— Идиоты! — рявкнул неожиданно Мастер Зелий, заставив вздрогнуть не только учеников, но и преподавательский состав. — Вы хоть знаете, как сложно создать нужные условия, чтобы дьявольские силки так разрослись и стали охранять свою территорию? А ключи?! Каждый из них был совершенно автономен и двигался по своей собственной траектории, адаптируясь под изменение окружения. Они, можно сказать, почти обладали разумом! — профессор заметался по кабинету, никем не прерываемый. В его голосе слышалась такая боль, что к переживаниям за собственное будущее у Гарри добавилось острое чувство вины. — Камень — самый сложный для зачарования материал, практически невосприимчивый к магии. Но мы все же сделали волшебные шахматы из камня, чтобы никто не мог пройти, не сыграв партию. Это были произведения искусства, а вы все уничтожили!

Гарри услышал всхлипы. Гермиона плакала, даже не пытаясь этого скрыть и не вытирая слезы, которые прочертили светлые дорожки на перепачканном лице. И Гарри ей почти завидовал. Мужчины не плачут, а плакать хотелось очень сильно. Ещё никогда, а жизни ему не было так стыдно и страшно. И только Драко стоял, упрямо вскинув голову и сжав губы.

— А ты? — не унимался декан Слизерина, обращаясь на этот раз к Сундуку, который всеми доступными ему способами попытался прикинуться сундуком. — Ладно сам пошел, достал бы я тебя из силков, но этих олухов то зачем за собой потащил? И вообще, я говорил тебе, что если дверь закрыта заклинанием, то открывать ее нельзя?!

Сундук, ожидаемо, ничего не ответил, но попытался принять пристыженный вид. Актерское мастерство у него было на уровне…ну как у деревянного ящика. В общем, обмануть бы ему не удалось даже самого наивного человека в мире.

— Мы могли погибнуть! — неизвестно зачем вызвал огонь на себя Драко, еще упрямее сжимая губы.

— Не могли! Никто не собирался убивать абитуриентов аврората, а уж недалеких первокурсников тем более! Кроме вашей же собственной глупости вам ничто не угрожало. Так что прикрыться праведным гневом родителя, мистер единственный наследник, у вас не выйдет.

— Профессор Снейп хочет сказать, — мягко, но уверенно вмешался директор, — все ловушки устроены таким образом, что никаких серьезных повреждений они причинить не могут…

— И кербер тоже безопасен? — уж если представитель слизерина посмел спорить, то юному льву сам Гриффиндор велел не оставаться в стороне.

— И он тоже, — продолжая сохранять удивительное спокойствие, ответил директор. — Пушок, к слову, тоже в своем роде произведение искусства — он единственный не только в Англии, но и на всем континенте дрессированный кербер.

Директор встал из-за стола, покрутил один из приборов у себя за спиной и продолжил:

— Я сейчас не буду выяснять, откуда вам известно про философский камень и почему вы подозревали своих деканов. У нас не так много времени до праздничного ужина. Старосты ждут вас у входа, чтобы препроводить в гостиные факультетов. С остальным разберемся завтра утром. В восемь часов жду вас у себя. Без Сундука, желательно, — и больше не обращая внимания на провинившуюся троицу, спешно покидающую кабинет, обратился к деканам: — А нам, коллеги, еще необходимо оценить масштабы разрушения.

— Согласитесь, доля вины и на нас лежит. Мы все давно знали, что Сундуку запирающие заклятия не помеха … — это было последнее, что услышали друзья, закрыв за собой дверь.

* * *

За столом Гриффиндора Гарри был, пожалуй, единственным студентом, на чьем лице не было ни намека на радость. Вид у него был настолько хмурый и несчастный, что даже Рон прекратил попытки развеселить приятеля.

Настроение было добито еще и тем, что с друзьями не удалось переброситься даже парой слов — и в гостиную, и до главного зала его сопровождал Перси. Гарри чувствовал свою вину во всем произошедшем и переживал теперь, что ни Гермиона, ни Драко, даже если их всех не исключат, не захотят больше иметь с ним ничего общего.

В зале появился Дамблдор. Все разговоры в то же время стихли.

— Итак, еще один год позади! — радостно воскликнул Дамблдор. — Но перед тем как мы начнем наш фантастический пир, я немного побеспокою вас старческим брюзжанием и пустой болтовней. Итак, позади остался отличный учебный год! Я надеюсь, ваши головы немного потяжелели по сравнению с тем, какими они были в начале года. Впрочем, впереди у вас все лето для того, чтобы привести свои головы в порядок и полностью опустошить их до начала следующего семестра.

Дамблдор обвел всех присутствующих взглядом.

— А сейчас мы должны определить, кто выиграл соревнование между факультетами, — со стола Слизерина, который уверенно лидировал по очкам, послышался возбужденный гул. — Но прежде чем объявить победителя, я вынужден назначить штрафные очки некоторым студентам.

Гарри ни на секунду не сомневался о ком идет речь, а Дамблдор, выдержав театральную паузу, продолжил:

— Драко Малфой заработал минус сто пятьдесят баллов… — стол Гриффиндора взорвался аплодисментами и радостными криками, встречая неожиданную победу. Директору пришлось повысить голос, чтобы продолжить: — Гарри Поттер — минус сто пятьдесят баллов, Гермиона Грейнджер также получает минус сто пятьдесят баллов.

В зале воцарилась абсолютная тишина, которой не мог добиться даже профессор Снейп на своих уроках.

— Таким образом, — продолжил Дамблдор, дав студентам некоторое время на переваривание информации, — в соревновании факультетов побеждает Хаффлпафф, и нам необходимо сменить декорации.

Директор дважды хлопнул в ладоши, и знамя Слизерина пошло рябью, меняя цвет на черно-желтый с барсуком в центре.

В зале творился просто невообразимый шум и гвалт: практически все студенты подскочили на ноги, пытались пробиться к виновникам всего произошедшего, перекрикивались с другими столами…

Гарри сидел, спрятав лицо в ладонях, и не отвечал на сотни вопросов, раздававшихся со всех сторон.

Хуже просто быть не могло! После такого с ним точно никто не станет дружить. Уж Малфой-то наверняка: из-за него Слизерин проиграл в соревновании. Да и Гермиона всегда очень сильно переживала, если вдруг зарабатывала штрафные баллы, а тут целых сто пятьдесят за раз! И все по его, Гарри, вине.

Он бы прямо сейчас сбежал в гостиную, но ужасный голод не позволил это сделать. Все-таки со вчерашнего вечера во рту ни крошки не было.

— Отстаньте от него! — неожиданно вступился Рон, — Если захочет, то расскажет.

— Да, ребят, чего вы? Будто Поттер первый, кто лишается за раз ста пятидесяти баллов! — в голосе Джорджа слышалась почти обида.

Но, как ни странно, слова рыжих подействовали, и шумиха вокруг Гарри стала понемногу утихать. Через несколько минут в Зале уже стояла относительная тишина.

Только тогда Поттер рискнул отнять лицо от рук и осмотреться. Стол Хаффлпаффа праздновал победу, за столом Равенкло было все достаточно спокойно, а Гермиона даже переговаривалась с кем-то из своих однокурсниц, и было не похоже, что беседа складывалась напряженная. В последнюю очередь Гарри бросил взгляд на стол Слизерина, ожидая увидеть там все что угодно. Но он никак не ожидал лицезреть оживленно вещающего и размахивающего руками Драко в окружении внимательно слушающих слизеринцев.

Возможно, все не так уж плохо, и есть шанс, что друзья не отвернутся от него… При условии, конечно, что их не исключат всех завтра, что навряд ли.

— Дружище, а мне расскажешь?

— Давай в спальне, только поем быстро… — Рон спрашивал с такой надеждой в голосе, что отказать ему было просто невозможно. Да и хотелось поделиться с кем-нибудь, иначе уснуть точно не получится.

* * *

— Вот такие дела… Теперь нас наверняка исключат, — безрадостно закончил Гарри свое повествование.

Пока вся школа пировала в честь окончания учебного года, Поттер в спальне Гриффиндорской башни рассказал Рону, который слушал чуть дыша, обо всех приключениях, что с ним приключились за этот год.

— Гарри, это просто нереально круто! Я так тебе завидую! — рыжий замолчал, заметив, как изменилось лицо друга, — Ну, в смысле, все, что вы увидели и узнали, — это так круто! Настоящие чудовища, преступления, тайные коридоры! Вау!

— Ага, не считая того, что мне придется навсегда вернуться к маглам…

— Да брось, никто вас не исключит. С чего ты это вообще взял?

Джордж и Фред тысячу раз влипали в подобные истории и ничего им не сделали кроме снятых баллов. Ну… не совсем в подобные, но в разные! И вас так же попугают, постращают, да отпустят на каникулы.

— Думаешь? — хоть Гарри и решил уже давно не доверять словам Рона, но сейчас как никогда хотелось верить, что тот прав.

— Конечно! Сам подумай, вы провинились, конечно, но ведь школа — это обязательное образование, а не привилегия. Да и детям много прощают, — Рон улыбнулся. — Так братья говорят, и, судя по всему, они правы.

Гарри робко улыбнулся в ответ, внезапно почувствовав, что доводы друга подействовали, и ему стало легче. Вместе с облегчением на него нахлынула просто нечеловеческая усталость: слишком много впечатлений и переживаний на один день пришлось. Да и встал он сегодня чертовски рано.

— Так-то лучше, — рыжий со всей дури хлопнул Поттера по плечу. — А теперь ложись спать, я же вижу, что у тебя глаза слипаются. А я пойду дальше отмечать. Клянусь, никому не расскажу!

— Да-а, ты прав. Хорошо повеселиться!

— Спокойной ночи!