Танец без касаний (джен)

Месяц Айз, 387 г. правления Раэхнарра, Исайн’Чоль (422 г. Р.Э.)

Слабый свет восходящей луны растекался над городом. Он казался художником, легкими касаниями кисти высвечивающим негативы тонущих в темноте зданий, улиц, высоких мостов, витых колон и острых шпилей. Казалось, нет ничего, что он мог бы высветить полностью, выхватить из окружающего мрака: мир поддавался ему неохотно, лишь на мгновение демонстрируя то высокий конек крыши, то причудливый барельеф, который тут же снова растворялся в окружающей густой темноте, чтобы через мгновение появиться снова, но уже в совершенно ином виде.

Темнота казалась живой. Она струилась по улицам, облекала вязким покрывалом дома, рассыпалась на осколки, собиралась и неслась дальше, напоминая воды полноводной реки. Мир жил, дышал в своем собственном ночном ритме, и резкий стук каретных колес по мостовой был совершенно чужд ему. Он разорвал вязкую шепчущую тишину, которая будто замерла, а потом расползлась в стороны от светящихся желтоватым светом каретных фонарей, но не исчезла, просто сделалась гуще, следя за каждым движением множеством невидимых глаз.

Сопровождаемая целым морем шепотков и взглядов карета двигалась по широким улицам, сворачивала в практически незаметные проулки, пока наконец не остановилась перед зданием, над которым ночной ветерок лениво развернул белое знамя с золотистым солнцем. Богатое шитье блеснуло в свете уже высоко поднявшейся луны и бросило насмешливый блик в глаза единственного живого наблюдателя на молчаливой улице.

Каммэ недовольно прищурил глаза и поудобнее растянулся на узком коньке крыши, не столько вглядываясь, сколько вслушиваясь и принюхиваясь к происходящему внизу действу. Его нельзя было назвать слишком уж любопытным — все же послы в Империи менялись достаточно часто, чтобы это наскучило кому угодно, но последний из них задержался непозволительно долго — на целых три оборота, и Каммэ даже испытывал некоторое сожаление, понимая, что все придется начинать заново.

Он подпер ладонью узкий подбородок и перевел взгляд дальше, туда, где лунный свет, боязливо обходя высокие башни столичного замка, устремлялся на восток, к далеким горам, чьи контуры отсюда не различил бы и самый острый глаз, но Каммэ все равно казалось, что он ощущает в воздухе едва уловимый запах серы и дыма. Бал близко.

Тем временем в окнах здания, у которого остановилась карета, вспыхнули огоньки ламп, и Каммэ снова сосредоточился на происходящем внизу. Он не увидел, как одно из окон чуть приоткрылось, зато услышал тихий шелест и почувствовал, как все его существо обожгло колючим ощущением опасности. Каммэ неуловимо быстро пригнулся, практически слившись с крышей, а в то место, где всего такт назад была его голова, вонзился арбалетный болт. Он отряхнулся от посыпавшейся каменной крошки, протянул руку к хищной стали и тут же ее отдернул, будто обжегшись — болт рассыпал вокруг себя искрящиеся капли чужой острой силы. Его любопытство не осталось незамеченным.

Посол Святой Иерархии Тан Фаах Аю Саммест аккуратно вернул арбалет на положенное ему место, бросил последний взгляд в темноту улиц, где ему померещился чужой пристальный взгляд, и обернулся на вошедшего слугу. Тот передвигался практически бесшумно, но с некоторых пор он научился различать самые тихие звуки.

— Прибыли.

— Прекрасно, — Саммест довольно кивнул и двинулся вслед за слугой к выходу, — прихватите лампу, боюсь, наш гость может испытывать трудности с темнотой, — сам он таких проблем не имел никогда, а три года, проведенные в Империи, и вовсе приучили ориентироваться в ночном полумраке чуть ли не лучше, чем днем. Но совсем скоро и Империя, и все, что с ней связано, останется позади. Нужно только пережить этот бал. А это было намного более сложной задачей, чем могло представиться человеку, с традициями Империи незнакомому. Но посол Саммест уже сумел пережить целых три больших весенних бала и собирался в своем уме и добром здравии встретить четвертый, чтобы передать полномочия молодому коллеге, прибывшему на смену.

Первым на высокое крыльцо посольского особняка вышел слуга. Он повесил лампу на специальный крюк у двери и распахнул дверцу кареты. Саммест же задержался в тени коридора, оттуда рассматривая человека, который ловко спрыгнул на мостовую с подножки кареты. Смуглая кожа выдавала уроженца южных провинций, а гибкость и излишняя порывистость движений говорила о молодости. Это было не очень хорошо в том смысле, что молодости редко свойственна осмотрительность, зато молодость способна выдержать намного больше.

— Добро пожаловать, — он кивнул молодому человеку, когда тот подошел ближе.

— Посол Саммест? О, мой приезд не стоил того, чтобы вставать в столь поздний час! — мягкий, теряющий часть гласных выговор окончательно убедил Самместа в его догадке насчет происхождения гостя.

— Поздний? — посол фыркнул. — Вам придется привыкнуть к тому, что сейчас самый разгар дня! — похоже, молодой человек не читал сводок или читал их невнимательно.

— Простите? — южанин широко раскрыл большие темные глаза и чуть отпрянул назад, разом напомнив Самместу молодого неловкого олененка, которому не повезло оказаться в загоне с крупными хищниками.

— Жизнь здесь начинается с закатом солнца, а дипломаты вынуждены жить в том ритме, в котором живет двор, — сухо ответил посол и двинулся в дом, предлагая гостю следовать за собой. Слуга тем временем сноровисто затаскивал багаж через боковые двери.

— О, я думал э-э-э…

— Что это преувеличение? — Саммест коротко хохотнул. — Никаких преувеличений, молодой человек, все намного хуже, чем вы можете представить в любом из своих кошмаров.

— Не скажете, кстати, за что вас так не полюбил Первый Иерарх, что направил сюда? — больше для проформы спросил Саммест, проходя по коридору обратно в свой кабинет. — Плащ можете не снимать. Здесь еще весьма холодно. Зима не окончена.

— Но я не видел снега…

— И не увидите, если только не заберетесь в северные земли, — Саммест кивнул на большую карту, висящую на стене. Карта эта, к слову, была весьма условна. Составить подробную карту внутренних имперских земель давно было целью Святой Иерархии, но дейм такой возможности никому не давали. Впрочем, это не значило, что стоило прекращать пытаться.

Кабинет ярко освещали лампы и свечи, стены украшали различные образцы оружия, а на самом видном месте красовался флаг Иерархии. Саммест уселся в кресло и вытянул ноги к камину, в котором тлели какие-то темные камни. Дерево — редкое и слишком дорогое удовольствие в Империи, но где-то тут добывали странный темный камень, чем-то напоминающий уголь, только прогорал он намного медленнее, хотя и тепла давал меньше. Он молчал, давая коллеге время осмотреться и определиться и с поведением, и с вопросами. Ждать и наблюдать. Запоминать. Этим он занимался целых три года.

— Вы так увлекаетесь оружием? — гость с трудом оторвал взгляд от огромной, в полтора человеческих роста, алебарды, прислоненной к стене.

— Скорее следую местной моде. Энрах Таю Далливан. Я верно разобрал вашу фамилию? А то письмо в этой части изрядно намокло в пути.

— Да, верно, — Далливан перевел взгляд на хозяина кабинета. Невысокий, весь будто высушенный, с острыми чертами лица, в которых безошибочно угадывалась старая кровь северных аристократов, Саммест очень органично смотрелся в какой-то полувоенной одежде в окружении железа и флагов. Сам молодой посол в дворянском камзоле, сшитом по последней моде, вдруг показался себе чужим и неуместным в этой комнате. Он потряс головой и потер виски. В дороге Далливана растрясло, еще он продремал и теперь соображал чрезвычайно плохо.

— Что мне нужно знать об этой стране? Бал ведь завтра, верно?

— Верно, — Саммест кивнул и сцепил руки в замок под подбородком, — что нужно знать? О, сотню тысяч вещей. Вы читали донесения?

— Читал, но там ведь нет всего. Нюансов. Это мое первое задание, — со вздохом сознался Далливан.

— Вам не повезло, — Саммест цокнул языком. — Нюансы. Да. Нюансы. Хорошо. Первое. Никогда. Никогда не делайте так, как сейчас, — он обличающе ткнул пальцем в Далливана, — не жалуйтесь, не показывайте слабости, не показывайте неуверенности. Сожрут, — закончил он с доброжелательной улыбкой.

— Слабость, любая, это то, что дейм не понимают и не принимают в любом виде. И еще. Никогда не забывайте, что они — не люди. Их нельзя оценивать с нашей точки зрения. Будьте уверены — все поймете с точностью до наоборот. Это — главное, остальное нюансы.

Саммест полюбовался выражением лица своего молодого коллеги, которое здорово напомнило ему одухотворенные лица студентов семинарии перед внезапно свалившимся зачетом.

— Вам известно основное правило местного этикета?

— Никаких телесных контактов, — Далливан улыбнулся.

— Надеюсь, вы об этом не забудете. А то, знаете ли, несоблюдение стоило жизни как минимум трем нашим с вами предшественникам.

— Я все-таки читал сводки.

— Пока это не очень заметно, — Саммест ядовито улыбнулся и легко поднялся с кресла. — Отдохните с дороги. А если не хотите спать — почитайте, — он взял со стола пухлую кожаную папку, — здесь кое-какие мои заметки, которые вряд ли представляют ценность за пределами этой страны, но могут облегчить вам жизнь здесь.

— Спасибо, — Далливан поклонился, чувствуя, как скулы обожгло румянцем, и вышел из кабинета.

* * *

— Если вы будете спать так долго, то проспите собственную жизнь! — полузнакомый голос пробился через мутную пелену сна. Далливан с трудом открыл глаза и поднял голову. Он несколько мгновений изучал совершенно незнакомую ему обивку стены, пока не вспомнил — он все-таки добрался до Империи и сейчас находился в здании посольства Иерархии. А завтра бал. Или все-таки уже сегодня?

— Да-да, — он резко сел и посмотрел на разбудившего его человека. Посол Саммест — подсказала память.

— А который сейчас час? День? — шторы по-прежнему были плотно задернуты, и Далливан понял, что совершенно не представляет, сколько он спал.

— Уже следующий, если считать по-нашему, и все тот же по-местному, — непонятно пояснил Саммест и, видимо, уловив его недоумение, дополнил:

— Сейчас одиннадцать часов утра, а приехали вы вчера поздно вечером, поэтому для вас день — следующий. Но, с точки зрения дейм, сейчас продолжается что-то вроде ночи дня вчерашнего. Новый день наступит с открытием бала. И времени до этого момента у нас совсем немного. Так что — вставайте, умывайтесь и проходите в столовую завтракать.

В столовой Далливан появился через полчаса. Саммест сидел за небольшим столом, сервированным на два прибора, и ждал.

— Располагайтесь, — посол широким жестом указал на стул и откупорил стоящую на столе бутылку вина, разливая содержимое по бокалам.

— Небольшой привет с нашей родины, — он поболтал бокал в руке и вдохнул аромат, — попробуйте.

Далливан сел, взял бокал в руку и тут же поставил обратно, едва не расплескав вино — палец его наткнулся на острый шип, прячущийся в резном узоре серебряного прибора.

— Ай-яй, как неосторожно, — Саммест покачал головой и протянул ему платок.

— Спасибо, — Далливан прижал его к пальцу и, после того как кровь остановилась, положил рядом на стол. Второй раз бокал он брал уже осторожнее, буквально кожей ощущая на себе внимательный взгляд посла.

— И как вам букет? — Саммест и правда не сводил с него глаз.

— П-превосходно, — Далливан вежливо улыбнулся, ища глазами, чем пригасить возникшую во рту горечь. Вино было совершенно отвратительным.

— Безнадежно, — Саммест внезапно откинулся назад на стуле и покачал головой, недовольно скрестив руки на груди. — Вы умерли уже три раза! Три! — с каждым словом голос посла повышался, а Далливан лишь смотрел на него, недоумевая про себя, что же вызвало такую бурную реакцию.

— Простите, я не понимаю.

— Первое. — Молодому человеку показалось, что в глазах Самместа мелькнула жалость. — Вы без перчаток схватили незнакомый вам прибор. Скорее всего, шип был бы отравлен. Второе, вы взяли у меня платок и приложили его к ране. В ваших жилах уже может течь все, что угодно. И третье. Вы просто взяли и отпили вино! Это безнадежно! Вы читали хоть одно донесение? — посол порывисто поднялся на ноги и перегнулся через стол, оказавшись практически нос к носу с Далливаном. Сейчас, при дневном свете он оказался намного моложе, чем показалось по приезде. — Вы не проживете в Империи и пяти минут, — очень буднично сообщил Саммест и вернулся на свое место. — Здесь отравлено совершенно все! Конверты, в которых вам приносят почту, еда, напитки, колонны, к которым вы можете случайно прислониться! Все!

— Я не понимаю, — Далливан беспомощно покачал головой, — зачем?

— Не знаю, — Саммест усмехнулся, — думаю, если мы ответим на этот вопрос, мы сможем сказать, что поняли дейм. Но лично я придерживаюсь мнения, что им просто скучно. Это такая игра, — он развел руками, — и, если хотите прожить здесь хоть немного дольше — вы должны играть в нее. Помнить, что смерть подстерегает вас везде и подчас имеет самый невинный облик.

Следующие несколько часов превратились для Далливана в настоящую пытку. Они с Самместом ходили по дому, обедали, он рассказывал о работе, последних тенденциях, проверял знания по сводкам. Все это было совершенно обычно и нормально, если бы чуть ли не каждую минуту не прерывалось восклицаниями вроде: «Убит! Вы снова умерли, молодой человек!» Постепенно Далливану стало казаться, что Саммест просто свихнулся здесь. Не может нормальный человек быть таким параноиком. Он в душе порадовался, что уже через пару дней лишится общества этого сумасшедшего и наконец сможет спокойно работать.

Своего апогея это безумие достигло к моменту сборов на бал. Саммест заявился прямиком в отведенную Далливану спальню.

— Вы привезли с собой кольчугу? Нет? — ответа он дожидаться не стал. — Я так и думал, — с этими словами он бросил на кровать стальное чудо кузнечного мастерства.

Далливан открывал и закрывал рот, и совершенно не знал, что ему на это сказать. Потом он вспомнил, что с сумасшедшими лучше не спорить. Но Самместу, видимо, и не была нужна какая-то реакция с его стороны. Он уже шел дальше и придирчиво разглядывал отобранный им для бала наряд.

— Вы и вправду собрались это надеть? Вы с ума сошли!

— Простите? — Далливан наконец обрел дар речи. — Что вас не устраивает в моем костюме? — он посмотрел на выбранный им светло-зеленый бархатный камзол с золотистой вышивкой по обшлагам рукавов.

— Все, начиная с его цвета, — Саммест вздохнул и продолжил тоном, весьма похожим на тот, которым отец разговаривал с Далливаном, когда он был еще совсем ребенком, — основной имперский цвет — черный. Черный, Далливан. Все, я подчеркиваю, все — будут в черном. С отделкой родовых цветов, конечно, но все же в черном. И вы в своем зеленом костюме, — он покачал головой, — вы будете похожи на попугая, забредшего в стаю ворон. Так что потрудитесь найти что-нибудь более спокойных темных тонов и не забудьте надеть кольчугу. И взять что-нибудь из оружия. Если ничего нет — воспользуйтесь моим арсеналом.

Так же стремительно, как и появился, Саммест покинул комнату. Далливан тихо выругался и все же вернул зеленый камзол на место. Он подозревал, что в нем его просто не выпустят из посольского дворца. После долгих поисков в гардеробе был найден темно-синий камзол. Правда, на должность парадного он претендовал с большой натяжкой. Далливан поморщился, чувствуя, как начинают пылать щеки от мысли, что он будет выглядеть глупо на своем первом серьезном мероприятии в Империи. Времени оставалось совсем немного, и он торопливо покинул комнату, так и оставив кольчугу на кровати.

Саммест ждал его внизу. Только взглянув на него, Далливан понял — самым большим идиотом на балу он уже не будет. Потому что самым большим идиотом будет посол Саммест, одетый в темно-серый камзол с серебряным шитьем. И все бы ничего, если бы не широкий пояс с двумя парами кинжалов и длинной рапирой.

— Что смотрите, Далливан? Возьмите хотя бы кинжал и не позорьте Иерархию! — Саммест уже устремился к выходу, а Далливану осталось только следовать за ним и мысленно рассуждать о том, кто же на самом деле позорит Святую Иерархию.