Прячься (джен)

Когда на кладбище и правда начало темнеть, я собрался с духом.

Пора возвращаться к реальности.

Только вот зачем?

Аппарировав в Лютный переулок, я двинулся по привычке к своей крошечной квартире.

Однако мне не хотелось туда возвращаться.

И в Штаб тоже. И в любое другое место.

Потому что мне нужно было вернуться в прошлое и переписать в нем значительный отрывок. Но это невозможно.

Да и что бы это дало? Разве я бы выбрал Орден Феникса вместо Пожирателей?

И, если копнуть глубже, я вряд ли сейчас изменю свое мнение о магглах и грязнокровках.

Можно, конечно, выбрать нейтральное «магглорожденные», но что это изменит? Не в них дело.

Мою жизнь пришлось бы переделывать с самого начала.

Что было бы, не встреть я сегодня Лили? Я бы точно не возжелал стать лучше.

И как мне вытравить из себя эту несбыточную иллюзию? Или это реально? Ведь реальна Лили. Она живет где-то там, она существует точно так же, как и я.

Лили, на этот раз ты не помогаешь, ты меня убиваешь, уйди из моей головы!

Что делать с Темным Лордом, если он прознает обо всех этих мыслях, я тоже не знаю.

К счастью, с тех пор как он понизил меня в статусе, мы видимся крайне редко.

Ноги сами несли меня к жилищу. Где ждали недоделанные зелья. Привычка трудиться, чтобы обеспечить себе будущее. Я подавился смехом и остановился.

Нет во всем этом ценности. Изнурительные тренировки, бессонные ночи и смертельные столкновения с Орденом были моим вкладом ни во что.

Проходя мимо бакалейной лавки, я заглянул туда и скупил весь огневиски, который был.

Не думаю, что это разрешит все стоящие передо мной проблемы, но хотя бы избавлюсь от фантазий о том, как Лили проводит ночи с Поттером.

* * *

Варка зелий была заброшена. Вместо котлов мой стол был заставлен бутылками всех размеров и цветов. Целая коллекция.

Если я хуже, чем отец, то какая теперь разница?

Мне даже немного нравилось быть таким мерзким. Почему бы не оправдывать мнение Лили или Дамблдора обо мне?

Перед глазами замелькали красные пятна, и упоение собственным падением утихало, превращаясь в гладкую опасную тишь. Там меня подстерегало нечто опасное.

И чтобы быть готовым столкнуться с этим, я допил залпом остатки виски.

Мне не хочется быть собой.

С намерением быстро и легко уснуть, я зарылся головой в внутреннюю поверхность локтей.

Вот бы очнуться в параллельной вселенной, где я ношу другое имя.

Прекрасно...

Легкое покалывание в Метке. Что там еще?

Сегодня моя очередь присматривать за Дамблдором. Блэк сигналит мне, потому что я опаздываю на час.

Откровенно говоря, пользоваться Меткой для связи лучше в самых крайних случаях. Волнуй меня все эти церемонии чуть больше в данный момент, я бы сделал ему выговор.

Но сейчас Блэк был единственным человеком, которого волновало, где я. А это чего-то стоит.

Как мало мне нужно.

Умывшись ледяной водой из-под крана, я приободрился. Сменил одежду на чистую. Вот теперь я опрятный. Правильный член общества.

Или делающий вид.

Люциус проделывает этот фокус куда искуснее. Надо взять у него пару уроков.

Что вообще происходит? Что я делаю со своей жизнью?

Наверное, отец задавался теми же вопросами, когда напивался. Зачем он остается с мамой, раз его так унижает ее магическое происхождение?

А зачем я остаюсь с Темным Лордом? Потому что только он увидел во мне способности к легилименции, окклюменции, к боевым искусствам. В тот ужасный день на озере, когда я потерпел поражение от более здоровых, живых, приспособленных к бою Поттера и Блэка, даже я бы не поверил, что всего через два года буду руководить настоящими операциями Пожирателей.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Но Темный Лорд попустительствует монстрам. Почему он позволяет Пожирателям показывать свою самую отвратительную сторону?

Он сам говорил, что «пришло время напугать их». Но напугать — еще не значит — уничтожить. Между моральным порабощением и физическим уничтожением большая разница.

Нет, я неккоректно задаю вопрос. Не имеет значения, какими живописует пресса Пожирателей, она так же фальшива, как и все, созданное властью. Не важно, как действительность отличается от того, как ее представляют. И, добавлю шепотом, разница невелика.

Вся загвоздка в том, каким я выгляжу, как Пожиратель, перед одним конкретным человеком. Лили.

Это меня волнует.

Выйдя в холодные промозглые сумерки, я окончательно проснулся. В такую погоду не хочется выползать из дому, на она здорово бодрит.

Улицы Хогсмида были безлюдны, жители прятались в поисках домашнего уюта.

Может, мне тоже попробовать? Что это за семья такая. А то ведь погибну в какой-нибудь стычке с Орденом, и так и никогда не узнаю.

Да я сегодня фонтанирую шутками.

В «Кабаньей голове» Блэк угрюмо на меня зыркнул, но не стал ворчать из-за часового опоздания, и я заказал себе еще выпить. Вечер будет долгим, и мне лучше не думать.

— Где он?

— Наверху. Проводит собеседование с колдуньей на должность учителя по Прорицаниям.

— Откуда ты знаешь?

— Она тут была еще до его прихода. Громко об этом рассказывала. Зовут Сибилла Трелони.

Ну, теперь мы знаем, что поделывает Дамблдор. Будет о чем доложить Лорду. Ура-ура.

Даже мой сарказм истончился к вечеру. Что уж говорить о силе духа, характере и манерах.

Час пролетел на удивление быстро. Бар постепенно пустел. Трактирщик протирал грязной тряпкой незанятые столики.

Интересно, почему сегодня здесь так мало людей? Подозрительно. Может, трактирщик выпроваживает всех, ведь ему нанес визит сам Дамблдор. Нет, наверное, это чтобы не пугать профессора Трелони. Будущего профессора, поправил я себя. Не сомневаюсь, что Дамблдор ее возьмет. Она наверняка никудышный преподаватель, а только таких и принимают в Хогвартс.

Все-таки это не плохой способ скоротать время до… Чего бы там ни было.

Разве вообще что-то проглядывает на горизонте?

Один беспросветный мрак, куда ни посмотри.

Когда на дне оставалось совсем немного янтарного напитка, Блэк начал подавать признаки жизни: то заерзает, то обратиться ко мне с каким-то пустяковым вопросом.

На распоряжения Темного Лорда мне было откровенно наплевать. Выполнять так называемую работу заставлял только страх перед пыткой.

А я слишком много знаю, не смотря на то, что для Пожирателя на самом-то деле невероятно мало.

Есть тут одно непререкаемое «но».

Предателей никто не жалует.

Наверное, даже Дамблдор.

И какое право Лили имеет смотреть на меня с презрением? Чем я отличаюсь от Поттера, который тоже участвует в этом противостоянии? А от нее самой?

И почему я ведусь на это? Почему сам начинаю так относиться к себе?

Нет, конечно, Лили никого не пытает… Даже помыслить трудно.

А, значит, я один такой изувер.

И почему я не могу причинять боль, когда со мной так поступают постоянно? Может, я трус?

А те, другие, готовые испачкать руки Пожиратели, не захотят меня знать, если узнают о моих колебаниях.

Но что мне они? Какое ко мне имеют отношение Эйвери, Нотт, Люциус, Макнейр? По сути своей?

Они для меня никто. Но я, как дурак, цепляюсь за них, потому что больше не за кого.

Показать бы Лили, что они творят, она ужаснется и больше не будет на меня смотреть так укоризненно.

Надо было догнать ее, все объяснить… Но зачем? Она беременна.

Лучше не думать об этом. Практика показывает, что ничего хорошего это не приносит. Я слепну. А когда прихожу в себя... Обнаруживаю кровь на своих руках.

Единственное, что всегда отличало меня от Поттера и Блэка — это сострадание.

Мне было жаль всех, над кем они издевались.

Что-то я заврался.

Этого не было. Видя, как кто-то подвергается насмешкам, я не проникался сочувствием к этим людям. Да и разве должен был? Лили сказала бы «Да». Но ее тут нет, доподлинно я не узнаю, как я должен был себя вести, будь я нормальным.

И Дамблдор знал, чего от меня ждать еще в школе. Потому он отворачивался. У него было сверхъестественное, провидческое чутье. Он предрекал, кем я стану.

Полагаю, поэтому он встал на сторону Блэка, когда меня чуть было не съел оборотень Люпин.

Какая-то часть паззла не складывалась. Значит, на мне уже тогда было написано, что я стану отбросом общества, а на Блэке нет?

Как тут согласиться!

Чертов старик не идет у меня из головы. Я снова ищу авторитет, а сам не могу понять, что для меня верно, а что нет.

Что сейчас делает Лили? Наверное, приятно проводит время с Поттером.

Омерзение накапливалось в каждой клетке моего тела. Я содрогнулся.

Вот поэтому-то я не могу перестать пить. Лучше это, чем снова видеть последствиях своей ярости.

Если бы только за пределами этого Круга было счастье. Но меня там не ждут. И чем тогда отличается здесь от там?

Никто из Пожирателей не боится дементоров, потому что не ведает, что из себя представляет это самое счастье. Но я помню его. То маленькое нежное чувство внутри, которое живет в тебе, бьется, и иногда разливается через край. Оно в Лили, которая протягивает мне руку.

Но не в той, что смотрит с укоризной.

Ностальгируя по этим ощущениям, я допивал третий виски.

Мы с Блэком сидели напротив друг друга, полностью погруженные в свои мысли. Незнакомцы. Которых ничто не объединяет кроме Метки. Я так долго упирался в, казалось бы, неразрешимый вопрос, стоит ли уходить от Темного Лорда, закончить эту бессмысленную работу, что совсем утратил способность соображать.

Потому что каждый ненавистный раз вспоминал, что Лили — беременна — от Поттера.

Так что же получается: все мое существование так сильно завязано на девушке, которая не хочет меня знать? Я сжал пальцами переносицу.

Кстати, о Дамблдоре. Что-то он слишком долго беседует с Трелони.

За размышлениями я чуть не упустил, как Регулус Блэк встал из-за стола. Он комкал в руках лист бумаги, глаза лихорадочно блестели.

— Прощай.

С ума сошел. Уйти с поста. Я тут один буду работать?

— Куда ты собрался? — сказал я ему в спину. — Я тебя прикрывать не стану. Можешь не возвращаться, в таком случае.

Он резко остановился, точно ему в ноги ударила молния.

И? Что дальше? Я с негодованием ждал.

Надеюсь, он не выкинет чего-нибудь. Нежелательно, чтобы на нас обращали внимание.

Блэк простоял так совсем недолго. Куда он шел и зачем, я так и не узнал. Так же резко, как затормозил, он дернулся с места и скрылся из виду. Я пожал плечами. Каждый сам по себе.

Кинув монету на стол, я пошел наверх. Пришло время проведать Дамблдора.

Какой все-таки дурак этот Регулус. Даже не может скрыть своего испуга, руки трясутся. Смотреть тошно.

Ну да, сказал тот, кто третий день засыпает только благодаря алкоголю.

«Забудь о проблемах Блэка», — приказал я себе, небрежно накидывая на себя Дезиллюминационные чары.

Комнат наверху было всего три. Я вообще не знал, что хозяин «Кабаньей головы» их сдает.

Одинаковые белые двери.

За самой дальней раздавались приглушенные голоса.

Интересно. Это не Дамблдор. И не Трелони. Голос совсем не женский.

Выходит, тут он встречается с кем-то из осведомителей? А собеседование на должность с Трелони повод для того, чтобы подняться наверх?

Хитрый лис.

— …рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца...

Внизу кто-то во всю глотку начал орать слова песни Одо-герой, и я прослушал дальнейшее.

Если они обсуждают Темного Лорда, мне лучше быть в курсе.

Я мягко беззвучно подкрался к двери. Хриплый и грубый голос произносил:

— …И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...

Я растерялся. Что это?

Предсказание?

Но обдумать я это не успел, потому что за моей спиной скрипнула половица, я дернулся, и сильная рука схватила меня за локоть.

По телу побежало тепло. С меня сняли Дезиллюминационные чары.

Не успел я разглядеть обладателя мертвой хватки, как меня втолкнули в номер. Все произошло в доли секунды.

Дамблдор с сияющей белой бородой стоял почти у самой двери. Наверное, собирался уходить.

Он прожег меня взглядом, я инстинктивно поднял ментальные щиты и вырвал руку.

Напал на меня, оказывается, трактирщик.

— Вот, Альбус, нашел, — пробасил он. — Не ты обронил?

Надо что-нибудь сказать.

Вот сейчас.

— Я искал уборную, — дерзко ответил я.

Не признавай. Не признавай того, как низко ты пал.

— Уборная как же… — усмехнулся трактирщик.

— Что? — Трелони хлопала глазами, будто очнувшись ото сна. — Что происходит?

Сощурившись, я присмотрелся к ней. Неужели она настоящая провидица?

Любопытно. Как бы это использовать?

Чрезмерно заинтересовавшись Трелони, я упустил момент, когда мне самому пора было ретироваться.

— Не потрудишься избавить нас от свидетелей, Аберфорт? — вежливо попросил Дамблдор. — Если тебе не сложно?

Это было хуже, чем пощечина. Я почувствовал, как краснею. Прямо у всех на глазах.

Трактирщик потянул ко мне лапы, намереваясь схватить за шиворот.

— Только тронь, — прошипел я, кинув на Дамблдора взгляд полный ненависти.

Взмахнув полами мантии, я резко развернулся, но наглый трактирщик последовал за мной, нарочно громко топая.

— Проваливай отсюда, парень!

Сильный толчок в спину.

Трактирщик почти спустил меня с лестницы. Сцепив зубы, я расправил мантию и холодно воззрился на него. Он уже взялся за прежнее занятие — протирал стойку бара.

Во мне заклокотали знакомые порывы. Наказать его за неуважение, немедля.

Именно так я поступаю, правда? Я научился тому, чего жаждал.

Но я больше не хочу…

И стыдно.

На адреналине я почти выбежал на улицу и поежился. Мантия была тонкой, а холод к вечеру усилился.

И как я мог настолько сглупить? Как вора поймали, честное слово.

Но с другой стороны, кто такой Дамблдор, чтобы мне хотелось его уважения?

И между тем, я готов был провалиться сквозь землю под его взглядом. Лучше бы в нем был укор или негодование, но не такое равнодушие. Или он притворялся и гораздо больше был взволнован тем, что я мог услышать? Никогда не знаешь, что на уме у этого старика.

«Достаточно могуществен…»

Предсказания, разумеется, бред. Но слова цепляющие. Даже у меня в первое мгновение дух захватило.

«Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца...»

Кто-то, бросавший вызов. Но таких сотни, как узнать точно?

Получается, у нас есть неведомая новая сила, которая появилась именно для того, чтобы победить Лорда. И угадать, кому она принадлежит, очень трудно.

«Удобно, однако», — эта мысль показалась мне озарением. Пока я не понимал в точности, как это поможет, но предчувствовал, что на верном пути.

Что-то тут можно нащупать.

Жаль, не удалось послушать середину, там наверняка, было что-то способное идентифицировать этого неведомого мага. Правда, нужно больше характеристик — широкие плечи, сильный голос… Что там еще? Через неделю начнет играть в квиддич?

Пф.

Надо же… Невероятное могущество от рождения… Что? Младенец будет сильнее Темного Лорда и Дамблдора вместе взятых?

Вполне возможно, что Трелони устроила представление специально для Дамблдора, чтобы он принял ее на работу.

Однако, что, если использовать это, как мне вздумается?

Новость, что Дамблдор в этом замешан, вполне возможно, заставит Лорда отрезветь. Едва ли жестокость его станет меньше, но он вспомнит, для чего изначально шел к власти… И если остальные узнают о пророчестве, то будет только лучше. Они испугаются, что дни наши сочтены.

А еще я одним ходом верну себе место за столом и доставлю несколько неприятных минут Дамблдору. Вполне возможно, он уже сейчас придумывает как бы отправить Трелони туда, где ее не отыщет Темный Лорд.

Мерлин, я покинул свой пост!

Впрочем, моя отлучка покажет Лорду, насколько серьезно я все воспринял.

Неплохо придумано, Северус, подбодрил я себя. После нескольких беспросветных дней во мне зародился крохотный луч надежды. Шанс ничтожный, я понимаю, но попытаюсь. Я хочу, чтобы кошмар, затянувший меня с головой, закончился.

Мне необходимо вернуть контроль.

В окнах Штаба горел огонь. Пустота вокруг одинокого строения завораживала, никого на милю вокруг, но чувствовался дух Темного Лорда. Он здесь.

«Мой Лорд, у меня для вас срочное сообщение…», «Срочная новость…», «Случилось кое-что очень важное…»?

Как начать, чтобы не выглядеть оправдывающимся? Лучше не прикидываться излишне испуганным, он обязательно воспримет это превратно. Я толком и сам не знаю, сколько плодов принесет эта попытка. Вполне возможно, что мой голос потонет в сотне других сообщений осведомителей.

Чтобы разминуться с дементорами, я пошел мимо заводи на заднем дворе. Водяная змейка скользнула в темноте. Наши маленькие друзья-слизеринцы. За ней вынырнула белая…

Нога. А за ним и разлагающееся тело промелькнуло и снова погрузилось на дно.

Кто-то скинул труп прямо у Штаба.

Вконец распоясались. Как Темному Лорду не отвратительно здесь находиться?

Так и не подобрав нужных слов, я вошел в дом, стараясь сильнее шуметь: захлопнул дверь, специально взялся за скрипящие перила.

От Темного Лорда никогда не исходит ни звука. Он, кажется, не дышит и не моргает. Но почему-то сейчас я надеялся на то, что он подаст знак: можешь подниматься.

Оказавшись наверху в кромешной тьме, я наощупь подобрался к тяжело запертой двери и постучал.

Три секунды.

Этого достаточно, чтобы выдержать приличия. Отворил дверь.

— Мой Лорд… — начал я, щурясь за слепящим светом. — Я поспешил к вам сообщить кое-что, достойное вашего внимания.

Неплохо я на ходу сочинил. То, что нужно.

— Говори, — бесстрастно произнес Темный Лорд, показываясь из черных силуэтов мебели.

— Дамблдор был крайне взволнован сегодня, услышав пророчество одной ведьмы. Само оно, разумеется, представляет из себя полную чушь…

— О чем ты толкуешь, Северус? — лениво перебил меня Темный Лорд. — Пророчество? Какое пророчество?

Он не слушает. Ему также малоинтересны новости с полей, как и мне. Забавно.

Сейчас я его расшевелю.

— Сегодня вечером провидица Трелони произнесла пророчество.

Вынув палочку, я поднес ее кончик к своему виску и вытянул оттуда воспоминание. Потом махнул палочкой, и в воздухе появилась закрытая дверь.

Нечеловеческий голос Трелони зазвучал по-настоящему мистически в этой полутемной комнате:

— …рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца...

Миниатюрная копия двери, смазалась. Возникли помехи.

— …И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...

Неожиданно прямо рядом со мной возник Темный Лорд в полный рост.

Беззвучный, как и всегда.

С ничего не выражающим лицом он глядел на то пространство, на котором только что я транслировал свое воспоминание.

— Еще раз, — резко сказал он.

Заинтересовался, радостно отметил я про себя. Пытается это скрыть, но он в шоке.

Я взмахнул палочкой, на которой тонким волоском висело воспоминание.

Трелони, за белой дверью, повторяла свое пророчество.

Когда возникли помехи, он спросил торопливо:

— Почему нет середины?

— Публика в «Кабаньей голове» шумная, — объяснил я. — Я не услышал средний отрывок, мой Лорд.

Темный Лорд так надолго замолчал, стоя в футе от меня, что я забеспокоился.

Он там жив?

Когда Темный Лорд очнулся, он спохватился и быстро отошел от меня:

— И ты посчитал, что мне нужно об этом знать?

— Исключительно потому что вас интересуют дела Дамблдора.

Самый уклончивый ответ на свете. И он это понял.

Или нет? Моя нечаяная лесть сработала?

Но я был готов поклясться, что он не обратил внимание на мой вопиющий намек о том, будто он может испугаться какого-то там пророчества именно потому…

Что он заглотил наживку.

Сработало. Он обеспокоен, если не в панике.

Ты знал, Северус, на что давить. Ты хорошо его изучил. Это вполне соотвествует его мистическим настроениям, его вере в свое внеземное происхождение. В свою связь с потусторонним.

Очень плотно отгородившись от Темного Лорда, чтобы он не слышал как бьются все эти мысли в моей голове, я начал чувствовать себя лучше.

Холодность мне к лицу.

В каком-то смысле, я подражал Темному Лорду в его безразличном отношении ко всему.

Он отошел к окну и долго смотрел на него, словно позабыв о моем присутствии. Он спрятался в себя, зарылся в свое «я».

Но просто так люди не скрываются от других. Я-то знаю. Только если ты по-настоящему встревожен и твои чувства пугают даже тебя.

— Оставь это мне.

Я перелил воспоминание в наколдованную тут же склянку.

Снова наступило молчание. Не уйти ли мне?

— Я хочу, чтобы ты устроился на работу в Хогвартс.

Он поглядел на меня поверх колеблющейся свечи, я ждал подробностей.

На преподавателя Прорицаний я не очень гожусь.

— Там есть вакансия на место преподавателя Защиты от Темный искусств, — с намеком на насмешку произнес Темный Лорд.

Будет иронично, если темный маг станет преподавать Защиту.

Но есть загвоздка.

— Дамблдор не доверяет мне. Он знает, как я предан вам, и ни за что не примет меня.

Темный Лорд с несколько секунд глядел на меня неподвижными зрачками.

— Может быть, ты прав… Сыграть на чувствах этого магглолюбца не получится. Ты вряд ли сможешь скрыть, как ненавидишь магглов и грязнокровок. Тем не менее мне давно хочется иметь шпиона в школе.

Это я запомню. Возможно, пригодится.

Мы снова разговаривали с ним на равных. Как будто не было тех долгих месяцев отчуждения. Мне снова хотелось проявить свою лояльность, отплатить ему за то, что он полагается на меня.

— Я могу попробовать… Убедить его в том, что я раскаялся. Но для этого мне нужно будет… — идея пришла в голову прямо сейчас, и я не успел толком обдумать, но очень стремился показать, что сделаю все, что в моих силах. — Думаю, мне нужно будет разорвать отношения с нашим кругом.

Сочиняя на ходу, я начинал приукрашивать, чтобы выглядеть убедительнее:

— Шпионы, которые проникают в наши ряды, его уши, его осведомители, обязательно донесут, что я вернулся к старым привычкам и старым друзьям.

Не переборщил ли? Видимо, нет, Темный Лорд снова задумался.

— Я дам тебе знать, если решу, что твои план осуществим.

Он отпустит меня?

Чувства были смешанные: я мог обрести свободу, но и мог потерять Темного Лорда, последнего, кому я не безразличен.

Наверное, этот поток эмоций отразился на моем лице, потому что он произнес, вколачивая гвоздь в крышку моего гроба:

— Да, Северус. Я ценю твою преданность, можешь вернуться на собрания, я прощаю тебе, что ты упустил Баклэнда. Можешь занять свое место за столом.

Я не смогу порвать с Темным Лордом так легко, как представлял себе. Разве его благоволение не защищает меня? Разве не являюсь я частью целого, которое лучше не разбивать?

Лили никогда этого не поймет.

* * *

Горько…

Что я делаю?

Надо сбежать куда-нибудь, где нет никого, способного меня осудить за то, какой я есть.

Но и там будет проклятый внутренний голос.

Мерлином клянусь, я даже в глухом лесу найду способ показать свое прогнившее нутро. Начну пытать каких-нибудь зверей, с меня станется.

На фоне других Пожирателей я просто агнец, значит, надо оставаться с ними. Вписываться. Прилежно ходить на собрания. Я удостоился великой чести быть принятым обратно.

Великая милость…

Смешно.

Затуманив мой несносный внутренний голос новой порцией алкоголя, я дошел до совершенно невменяемого состояния.

С досады я положил голову на деревянную поверхность стола. Прямо перед тем как выпить полбутылки виски, я варил какое-то зелье, теперь уже даже не мог припомнить которое, и на столе осталась веточка вербены. Я взял ее двумя пальцами и покрутил прямо перед носом. Сколько раз я видел этот цветок, но только в эту минуту понял, какое удивительное и сложное у него строение. И даже совсем не такое красивое, как кажется со стороны.

Когда некоторые вещи видишь вблизи, они приобретают порой самые фантасмагоричные формы.

Почему Темный Лорд позволяет нам быть такими? Где высокие стандарты, благодаря которым зельевар Абрахэм отправился кормить рыб, а я занял его место?

На поверку и Темный Лорд и Пожиратели оказались не такими, какими я заставлял их быть, используя свое воображение. Я был слишком хорошего мнения об их умственных качествах. Тупые животные, без цели, без смысла, бредущие в ночи. А что Темный Лорд?

Отправляет шпионить вхолостую за директором одного из самых умных своих людей. И все ради того, чтобы поддержать авторитет.

Величие не строится на том, чтобы представить окружающих тебя людей безмозглыми идиотами.

То же мне наказал.

Да и я хорош — бросился к нему с этим идиотским пророчеством, и он купился на страшную сказку. Для магглов простительно быть такими суеверными, но не для волшебника. Эта новая сторона Темного Лорда отдает плохим воспитанием. Впрочем, Розье как-то рассказывал, втихоря, само собой, что он вырос среди магглов.

Тогда неудивительно, что он принял слова Трелони всерьез. Прорицания самый непросвещенный и запутанный раздел магии, его и наукой назвать нельзя.

Что если Дамблдор расскажет Лили о том, как мы столкнулись?

Какой кошмар.

Она подумает, что я выполняю для Темного Лорда работу самого низменного рода — подслушиваю у дверей.

Нельзя! Я никогда не сотру этот образ из ее памяти.

Она снова опустится до того, чтобы жалеть меня, как заблудшего человека, которому непосчастливилось родиться в нормальной семье. Именно так почти всегда строились наши отношения. И чем яростней я пытался это исправить, тем больше мы отдалялись друг от друга.

Нет. Кое-что обо мне ей следует узнать. Со сладкой улыбкой я представил, что с ней будет, если она увидит, что на самом деле я могу стереть в порошок ее драгоценного Поттера. Без палочки, всем чем подвернутся под руку, убью его, не задумываясь. Посмотрим, как она тогда запоет.

Или — сердце скакнуло в пятки — Дамблдор распознал во мне убийцу. Проник в мою самую большую тайну.

Вряд ли мое лицо выдает меня, но все-таки тревожно. Дамблдор может быть намного ловчее в чтении лиц, чем я думал.

Он вполне способен предостеречь Лили, чтобы не общалась со мной. Это в его духе.

Боже, нет, я не хочу, чтобы она думала обо мне плохо, пусть даже не догадывается, на что я способен. Ей нельзя видеть, как я становлюсь неуправляемым. Даже если — жалость или презрение — единственные способы задеть ее чувства.

За что я такой?

Лили говорила, что я не стану таким же, как отец, если захочу. Если она увидит, как я общаюсь тут с бутылками, она начнет жалеть меня. Именно из-за ее жалости я и разрушил все в прошлый раз.

Желаю ли я чтобы Лили довольствовалась унизительной историей с моим участием, предоставленной ей Дамблдором?

Все, чего я хочу — это вернуть доброе мнение Лили обо мне.

И тогда, — я сгреб пустые бутылки со стола — надо заканчивать с этим.

Нужен трезвый ум, чтобы найти выход.

Темный Лорд, наверняка, не подозревал, что произнесенными словами затягивал меня обратно в свои сети. Или он сделал это нарочно, догадываясь, какие мысли бродят в моей голове в последнее время.

Использовал ли я идею разорвать с ним и Пожирателями, потому что считал это кротчайшим путем на волю? В тот момент мне казалось, что эта мысль только потому и возникла.

Но теперь я четко вижу, что ждал только, что Темный Лорд снова привяжет меня к себе, позовет обратно.

Что я выберу?

* * *

Большое собрание, на котором Темный Лорд должен был произнести речь для наших новых сторонников вызвало большой ажиотаж.

Даже до меня, запершегося в свое норе, долетели слухи.

В воздухе витал запах перемен.

А я отчаивался. Не знаю, как он изменил программу Пожирателей, вступал я в эти ряды, совершенно не представляя, где на самом деле окажусь. Воображал нас вестниками надежды, а не всадниками смерти.

Темный Лорд умел говорить красивые слова, обволакивать сознание сладкими речами и обещаниями.

Натянув маску и длинный черный плащ, я прибыл в назначенное место с наступлением сумерек.

Глубокая лощина заросла мхом. Все, даже огромные валуны спряталось под иссиня-зеленым покровом. Густые непроходимые заросли обступали со всех сторон. Стояла зловещая тишина мертвого леса. Готов поклясться, Нагини очистила его от мелких зверьков. И даже птицы хранили молчание.

Огромная толпа людей. Масса.

Слишком много. От их количества моя психика начала сходить с ума, ведь мне нужно было чувствовать каждого, следить краем глаза за всеми, быть настороже всегда.

Внутренне дергаясь от давящей на меня толпы, я прошел сквозь нее, с удивлением обнаруживая, что передо мной они расступались. Не показательно, а естественно и незаметно.

Вот, что делают маска и плащ Пожирателя.

Приблизившись к Люциусу, Беллатрикс и Родольфусу, стоящим в центре в безлюдном островке, почтительно оставленном им прибывшими волшебниками, я ощутил всю прелесть своего положения.

Избранный. Рожденный никем стал членом Круга самого знаменитого черного мага современности.

Как я могу только думать о том, чтобы покинуть его? Ради какой-то девушки? Которая даже не принадлежит мне.

Мне кивнули, как своему. Это намного лучше, чем получать тычки от трактирщика. Я занял место в неполном круге, стараясь не обращать внимания на пожирающую нас глазами толпу.

— Что вы сделали, чтобы прийти сюда? — раздался усиленный сонорусом голос.

Как всегда эффектное начало. Ораторствовать он умеет.

Вокруг колыхалась толпа. Бессознательное существо, робкое, но податливое.

— Вы знаете, что сделали. Вы здесь для того, чтобы освободиться от оков, которые нам навязывали веками. Вы чувствуете, как за вами тянется след? То, что называют грехами отцов, вы несете проблемы всех поколений, бывших до нас, на своих плечах. Но кто взволил их на ваши плечи? Вы сами. И вы вправе скинуть их.

Это было настолько далеко, от того, что я ожидал услышать, что я невольно посмотрел на Люциуса. Но он не шевелился, он внимал каждому слову.

— Если я начертаю стул посреди этой поляны и велю вам представить своего самого злейшего врага, то кто это будет? — он легко наигранно рассмеялся. Я знал, что он репетировал. — Не стесняйтесь своих маленьких тайн. Среди Пожирателей их нет. Среди Пожирателей только раскрепощение духа. Среди Пожирателей только исполнение самых незабвенный желаний.

Темный Лорд ласково шептал каждому в ухо:

— Вы можете сделать с человеком на стуле все, что угодно. Вы можете освободить себя от гнета предрассудков.

Что он несет?

Бессмысленная отталкивающая речь. Он не рассказывает им о том, что за проступки они сами окажутся на этом воображаемом стуле. Он утаивает, что они будут делать. Он не призывает свергнуть власть.

Он дает отмашку на распутство. Скрывая при этом свои цели.

А их и нет, подумалось мне, и спина покрылась мурашками.

Вернее они во всем том, что он перечислил.

Убивай тех, кого хочешь, твори то, что пожелаешь. Он одобряет это. Ни слова о магглах или грязнокровках, о каких-то общественный целях, которые мы хотим достичь.

Сколько магов пойдет за ним после этих слов? И людей какого сорта?

— Пожиратели смерти уже среди вас! — эхом прокатился по лощине бесплотный голос. — И лучше вам присоединиться к нам!

Темный Лорд так и не показал себя людям. Он стал от них слишком далек.

В толпе среди лиц появлялись маски. Первым побуждением было схватиться за палочку, но почти сразу я понял, что так и было задумано. Это свои.

Изумленные зрители шарахались в стороны.

Пожиратели(я узнал среди низ Макнейра по привычке выпячивать подбородок) поднимали палочки вверх и из них сыпались зеленые искры.

— Слава Темному Лорду!

Толпа вторила неуверенным эхом.

Испуганная толпа.

Пожиратели первыми подали пример, преклоняя колени.

Я повторил за всеми. Часть целого, да? Но какого?

Такими мы нужны Темному Лорду?

Мы слуги, слуги, мы не люди.

Ничтожные алкающие прислужники, а он хозяин.

Не Повелитель, нет. Повелевать можно только силой, природой, толпой. А мы горстка, ползающих перед ним созданий.

Он Хозяин. Не зря Беллатрикс так его называла. Ему понравилось, польстило это имя. И он принял его так же как воображаемый титул Лорда.

Когда глупый фарс завершился, я позвал Макнейра в бар. Опечаленный услышанным, я не мог сносить дольше одиночество. Два-три стакана виски в компании Макнейра лучше, чем мои попытки заглушить мысли тоннами успокоительных и дурманящих веществ.

Мне нужен перерыв. Чтобы собраться с духом на что-то… Что-то не совсем разумное. И я не смогу принять этого решения, если буду вариться в собственном соку у себя дома.

Мы сели за столик в одном из баров Лютного. Макнейр таскался сюда чуть ли не каждый день, здесь его знали, и я мог найти его тут в любой момент.

Нам особенно не о чем было разговаривать. Но сейчас мне сойдет любое общество.

Между столами плавали приведения — когда-то на этом месте был детский дом для волшебников-сирот, и эти неприкаянные души теперь обитали в прокуренном баре.

Итак. Инаковости, которой я гордился, нет и в помине. Мы кучка маньяков, возводящих свои деяния в пример для других. Для кого? Да для точно таких же как мы. Вряд ли магическое сообщество когда-нибудь с восторгом примет такую идеологию. Да мы и не стремимся к этому, мы идем путем порабощения. Вскоре не останется никого способного нам противостоять. Кроме Дамблдора.

Все опять упирается в него.

Но я не могу переметнуться на его сторону, даже если он примет меня с распростертыми объятиями.

Из-за Лили. Знать, что она совсем рядом и не иметь возможности прикоснуться к ней. Это слишком для меня.

Да и зачем мне Дамблдор? Что я, в самом деле начну воевать с Люциусом или с тем же Макнейром?

— И как оно тебе? — спросил я его.

— Ты про собрание? — переспросил Макнейр, отмахиваясь от официанта. — Скучно. Предсказуемо.

Значит, он ожидал чего-то подобного, а я, как ни странно, нет.

— Только я думал он появится, а то как-то глупо мы стояли на коленях, — зевая, заметил он.

Это я как раз понимаю. Он впечатлился тем, что услышал в Пророчестве. И стремится вознестись как можно выше. Пока у него есть время. Пока не сбылось предначертанное.

Послушать меня, так можно решить, что я верю в эту чушь.

Но то, что он теперь следует словам произнесенным старухой в грязном баре — плохой знак. Я ожидал, что он оживится, попробует стать ближе к волшебникам, исправить свои ошибки.

Почему я требую этого от него? Потому что жду того же от себя.

— Слышал я тут краем уха, что авроры готовят большую облаву. Интересно, кого им скормят в этот раз.

— В каком смысле? — недопонял я.

— Это как тогда, когда Роули подослал к тебе убийц, — кивнул Макнейр.

Все резко изменилось. Все печали были смыты холодной яростью.

— Повтори, — отчеканил я мертвенно.

Он отставил свой стакан и заглянул в мое лицо, будто смотрел в окно. По его лицу расползлась насмешливая улыбка.

— Да брось, я думал, ты знаешь! Да все кругом знают! А мне говорили, что ты умный…

Все, что со мной было — подвал, избиения, страх, который с тех пор поселился во мне — дело рук какого-то Роули?

За что? За то, что я выручил его из беды, достал досье аврората на него?

— А Темный Лорд? И Люциус? — неторопливо уточнил я. Мне надо было все прояснить. — Они были в курсе?

— Конечно! Ну ты и смешной, Снейп!

Я встал. Макнейр посмотрел на меня снизу вверх.

— Что думаешь делать?

— Не знаю, — ответил я, фантастическим усилием сдерживая зверское возбуждение, заставлявшее дрожать кончики пальцев.

Могу сказать только, что Роули чертов мертвец.