Узы, что нас связывают (джен)

Леонардо нетерпеливо притопывал, мысленно повторяя план, пока Донни готовил ретромутаген, воссоздавая вещество, чудесным образом полученное благодаря неуклюжести Майки. Они все равно спасут жителей Нью-Йорка от Измерения Икс, но сначала избавят мир от мутагенного снаряда. И они сделают это даже без помощи Могучих Мутанималов.

Майки с надеждой заглядывал в дыру, в которой час назад исчез Кожеголовый, и Леонардо ощутил угрызение совести. Может быть, он поторопился. Раф был прав, вмешавшись в их со Слэшем спор, предположив, что наземное и воздушное нападение вместе сработают лучше, чем любое из них в отдельности. Но к тому моменту и он, и Слэш были слишком распалены спором, чтобы слушать.

Леонардо знал, что пообещал себе дать Слэшу шанс ради Рафа, но всякий раз, глядя на него, все, что он мог видеть, — травмы Майки и Донни, и сражающегося за свою жизнь Рафа, защищавшего его, Лео, от своего лучшего друга. Леонардо не мог примириться с этими воспоминаниями.

Кроме того, то, как он обращался с голубем Питом, было недопустимо. Приманка команды? Какой лидер может использовать так члена своей команды? Как и сам Лео использовал Майки? Предательский голос в сознании напомнил ему обо всех случаях, когда лидер делал Майки приманкой для врагов.

Например, когда они привязали сыр к голове младшего и вытащили его на улицу как приманку во время второго нападения Крысиного Короля. Или когда Лео убедил Майки быть супергероем Чере-мухой, чтобы выманить отца Эйприл, мутировавшего в летучую мышь. Но он никогда не позволит навредить Майки, приманивая врагов. В отличие от Слэша. Возможно. Леонардо никогда не видел, бросал ли Слэш своих соратников.

Лео покачал головой, разгоняя сомнения. Эта миссия слишком важна. Он пересмотрит свой конфликт со Слэшем, когда Нью-Йорк и мир будут в безопасности. А сейчас он должен стать похожим на ветер и не позволить ничему отяжелить себя, ведя команду к победе.

* * *

Донни запечатал ретромутаген Майки в защитный контейнер и оценил свою тактику взлома Кренгов с учетом информации Курцмана. Но гнев покушался на границы его концентрации.

После всех лет желания найти кого-нибудь, действительно понимающего его, когда Донателло говорил о своих проектах или чем-то отвлеченно академическом, он наконец получил то, что хотел. И Донни хотелось впечатать жирную башку Рокуэлла в стену.

Конечно, тот был блестящим ученым, что неохотно признал Донателло. Но также был пафосным высокомерным засранцем. Рокуэлл был не коллегой, с которым можно делиться идеями, а самодовольным всезнайкой-соперником, с удовольствием провоцировавшим гневные вспышки Донни и незаслуженно смотревшим на черепашку сверху вниз.

Донателло не мог не подозревать, что на самом деле он умнее Рокуэлла и что этот придурок с помощью своих телепатических способностей воровал его идеи. Это было несправедливо. Почему ничего не получается так, как должно?

Какой-то частью сознания Донни знал, что предложение Рафа было правильным, но был рад, что Лео отверг его. Одна мысль о работе с Рокуэллом приводила его в ярость. Просто не было возможности. Даже если Курцман настаивал, что это единственный способ.

Чувство вины обожгло его, когда Донателло вспомнил о бесстрашном исследователе, томившемся на диване. Он доверял Курцману и уважал его, но просто не мог работать с Рокуэллом. Вновь ощутив презрение ученого, Донни пришлось остановиться и сжать кулаки, пока не успокоится.

У него не было времени на эти развлечения. На карту поставлены Нью-Йорк и весь мир, и он должен быть готов. Сосредоточиться на чем-нибудь хорошем, например, выражении лиц братьев, когда он открыл свое последнее изобретение для борьбы с Кренгами. Оно было намного лучше водонапорной башни, которую они видели. Да, созерцание, как братья проглотили свои насмешки, сделает этот день намного лучше.

* * *

Рафаэль чувствовал себя разорванным. Когда его брат лежал умирающий на ферме, он пообещал себе впредь не оспаривать приказов Лео и сотрудничать с командой, но сейчас был уверен, что лидер ошибается. Слэш неплохой лидер и заботится о своей команде. Раф видел это в нем и не думал, что видит лишь то, что хочет видеть.

Они должны объединиться и сочетать свою тактику. Курцман сказал, что это единственный способ, и лишь он даст им шанс спасти мир. Так почему же Лео не хочет попробовать?

Раф знал почему. Воспоминание о ночи, когда Спайк мутировал в Слэша, все еще мучило его в кошмарах, но сейчас Слэш стал другим. Стал лучше. Наверное, парень, способный увидеть добрый потенциал в принцессе Фут, мог бы попробовать увидеть его и в Слэше.

Неожиданно Раф ощутил себя виноватым за то, что осуждает Лео за Караи. Конечно, он был каждый раз прав, но в каком-то смысле Лео был прав тоже. Он видел, как она сражается со своей натурой мутанта, стараясь не нападать на них, не нападать на Лео, когда они пытались спасти ее. Да, в ней было хорошее, и Раф знал лучше, чем кто-либо, каково это — воевать с самим собой.

Он взглянул на дверь в кладовую, ставшую комнатой Лили и Лизы, и мысленно дал себе затрещину. Не ходить туда. Раф сделал все возможное, чтобы держаться подальше от Лизы после той первой горькой встречи, но услышанный отредактированный Лили пересказ того, что эти ублюдки сделали с ее кузиной, заставлял его кровь кипеть желанием отомстить за нее.

Но она была человеком и снова когда-нибудь станет им с гениальной помощью Донни; Раф же всегда останется мутантом. Ему нужно принять собственный совет, щедро повторяемый Донни, и отпустить ситуацию. Но все же… Раф не мог справиться с этим прямо сейчас.

Ничто не имело значения, кроме предстоящей битвы. Он может и должен потерять себя в сражении, разжигая внутри себя этот шторм, ставший орудием разрушения. Его гнев был его оружием, и враги научатся бояться его.

* * *

Майки закричал. Он не понимал, почему они расстались. Они создали отличную команду с Могучими Мутанималами, что, кстати, было отличным названием. Майки хотел бы выбрать такое для своей семьи. Они как следует надрали задницы Кренгам на складе. Конечно, Курцман был ранен и почти убит, но это не отменяло исключительности этого сражения.

У Лео должны быть свои причины. У него всегда были веские причины. Поэтому он и был лидером. Но он скучал по Кожеголовому. Майки не видел его целую вечность и нетерпеливо ожидал другой супер-команды, полной особенной крутости. Это казалось несправедливым. Но Лео лучше знать.