Принц Зимы (джен)

* * *

Поглубже натянув капюшон, Шира ещё раз посмотрела на развалины, потонувшие в ночном мраке.

Чёрные провалы окон, наполовину разрушенный второй этаж, увядший садик, засыпанный снегом, потемневшие и облупившиеся стены.

Время не пощадило этот дом.

Тем не менее, дорожка, ведущая к нему, была расчищена, а у ржавой металлической калитки лежали цветы, защищённые чарами от мороза и быстрого увядания.

Беззвучно хмыкнув, Шира осмотрелась и, убедившись, что улочка пуста, вышла из тени под свет уличного фонаря. Нимфа подошла к калитке и коснулась её, намереваясь открыть, как вдруг — фактически из сугроба — вылезла магическая надпись на деревянной дощечке:

«Здесь, в ночь на 31 октября 1981 года были убиты Лили и Джеймс Поттер.

Их сын Гарри стал единственным волшебником в мире,

пережившим Убивающее заклятие.

Этот дом, невидимый для магглов, был оставлен

в неприкосновенности как памятник Поттерам

и напоминание о злой силе,

разбившей их семью».

Вокруг этой надписи доска была сплошь исписана. Слова благодарности Гарри, чьи-то инициалы, стихи в память о Джеймсе и Лили, пожелания удачи юному Поттеру… Более свежие надписи накладывались на старые, а ровные строчки перекрывались неловко нацарапанными. Казалось, что здесь побывало как минимум несколько сотен людей.

Нимфу даже удивило такое яркое и искреннее выражение благодарности Гарри и его родителям. Впрочем, она пришла сюда не для того, чтобы любоваться памятниками. Её целью был сам дом. Шире хотелось проверить то место, где Волдеморт сгинул, пытаясь убить будущего принца Зимы. Она прекрасно понимала, что после той хэллоуинской трагедии сотрудники Министерства и Отдела Тайн прошерстили здесь каждый сантиметр, но не прийти сюда в своих поисках просто не могла.

Вскинув голову, девушка вдохнула чистый морозный воздух и призвала свободно летающего фамильяра. В ночи мелькнула стремительная тень, и на плечо Ширы приземлился небольшой чёрный ворон. Покосившись на хозяйку, он клацнул клювом и по мыслесвязи передал:

«Всё чисто».

Шира кивнула и решительно отворила калитку, за которой сугробов намело почти по колено. Наколдовав заклинание, позволявшее ходить по снегу, она легко, не оставляя следов, прошла к двери дома.

«Рор, следи, чтобы никто мне не помешал», — велела она ворону, и тот перелетел с её плеча на перила у входа, принявшись внимательно наблюдать за ночной улицей.

С тихим скрипом дверь отворилась, и нимфа скользнула в помещение. Используя свою врождённую способность, позволявшую видеть в темноте, она осмотрела пустую гостиную. Многолетний слой пыли, отсыревший паркет и потрескавшиеся обои делали это место похожим на склеп. Тяжёлый воздух лишь усиливал впечатление, отчего Шира невольно передёрнула плечами.

Беззвучно ступая по грязному полу, она осмотрела весь первый этаж. Ничего необычного здесь не было. Стандартный дом, не особо богатый. Что удивительно — за столько лет совершенно не пострадавший от мародёров. Всё выглядело так, словно хозяева однажды просто вышли и больше никогда не вернулись.

Однако это впечатление напрочь разрушилось, стоило только нимфе осторожно подняться наверх по непрочной скрипящей лестнице. Ощущение того, что тут произошло нечто ужасное, заставило её кропко сжать зубы. Видимо, какая-то остаточная магия давней трагедии ещё цеплялась за этот дом и невольно давила на психику незваной гостьи.

Злой зимний ветер проникал в уцелевшую часть второго этажа, отчего всё, что могло отсыреть и рассыпаться, уже давно пришло в негодность.

Было даже как-то грустно смотреть на спальню Джеймса и Лили, обставленную когда-то хорошей красивой мебелью, с милыми пейзажами на стенах и мягким ковром на полу. Странно, но даже спустя столько лет тут словно витал дух тепла и уюта и оберегал напольную вазу с увядшими цветами, книжную полку с погибшими фолиантами, давно угасший ночник в виде совы, потускневшие фарфоровые статуэточки фей на небольшом письменном столе…

Невольно хмурясь, Шира осторожно обошла комнату и чисто машинально открыла верхний ящичек тумбы, стоявшей у кровати. На глаза попались мелкие милые штучки: какие-то заколки и браслетики, гребень, украшенный цветочным узором, пара перьев, маггловский ежедневник… Недоумённо моргнув, нимфа зацепилась взглядом за красивый кулон, на вид совершенно не отличавшийся от остальных украшений. Не отличавшийся для людей. Узор в виде водяной лилии испокон веков считался символом нимф. Причём у последних, разделённых на внутренние «поднароды» или, если выражаться по-маггловски, на нации, водяная лилия обозначала конкретно лесных нимф — покровительниц растений.

Но откуда у простой волшебницы взялась вещь с таким символом? Обычное совпадение, или нечто большее?

Осторожно взяв в руки кулон, Шира тут же отмела версию с тем, что это просто безделушка, украшенная символом, значение которого люди не понимают. От него исходила слабая, едва заметная энергия лесных нимф, которая несла в себе что-то вроде защитных функций. Нечто вроде оберега от сглазов и мелких бытовых неудач.

— Это определённо артефакт моего народа… — задумчиво пробормотала Шира, вертя в руке кулончик.

Подумав немного, она решила забрать украшение с собой и позже попытаться узнать, откуда оно взялось и как вообще попало к Лили Поттер.

У Ширы невольно возникли подозрения, что родная мать Кая могла быть магической полукровкой. Впрочем, проверить эту теорию пока не было возможности: фотографии, находившиеся в этом доме, выцвели и пришли в негодность. Кроме того, что Лили была красивой и утончённой девушкой, уловить больше ничего не получалось. А жаль. Цвет глаз и волос мог бы о многом рассказать внимательной нимфе. Тем не менее, оставлять это просто так Шира не собиралась: в ней взыграло банальное любопытство. Да и юный принц, скорее всего, захочет больше узнать о своих предках, кем бы они ни были.

Мысленно отметив себе заняться этим вопросом, когда разыщет Лорда, Шира направилась в разрушенную детскую.

Судя по всему, в момент гибели Волдеморта этаж обвалился лишь частично, зацепив угол комнаты. Со временем балки полностью прогнили и похоронили под собой почти всё помещение.

Тщательно изучив подшивки старых газет и наслушавшись сплетен у подвыпивших волшебников из Лютного, нимфа знала, что многие отнеслись к известию об отбитой Аваде со скепсисом. Просто потому, что это заклинание никогда не оставляет следов и тем более не вызывает взрывов.

Внимая подозрительным прощелыгам, Шира мысленно хмыкала на их бурные заявления и вполне убедительные доказательства, что история Гарри Поттера — липа — и что неизвестно, почему вообще мог погибнуть Волдеморт.

«— Может, он и не сгинул вовсе, а так, решил в отпуск уйти, чтобы потом, набравшись ещё больше сил, прижать всех к ногтю раз и навсегда, и без всякого сопротивления!» — буйно жестикулируя, разорялся пьяница на весь кабак, ловя на себе насмешливые взгляды других посетителей и внимательный — ослепительной красотки Ширы, сидевшей напротив.

Собственно, после всех этих историй она и решила проведать дом Поттеров, чтобы сложить своё, пусть даже и приблизительное, мнение о случившемся здесь десять лет назад.

Теперь же, глядя на разрушенное строение, она поняла: вызвать взрыв мог магический откат невиданной силы. Скорее всего, Лили Поттер просила забрать её жизнь вместо жизни ребёнка, и Лорд убил её, чтобы та не мешалась под ногами. После, не подумав, отправил Аваду в малыша, тем самым нарушив только что заключённый магический контракт. Контракт добровольной жертвы. Шрам на лбу мальчика это не объясняло, но отбитое заклинание и энергетический взрыв, испепеливший Лорда и частично разрушивший помещение — вполне.

Скорее всего, к тому же выводу пришли и сотрудники Отдела Тайн и Альбус Дамблдор.

Вообще, мать, защищающая своё дитя, — это не редкость, а закономерность. Вот только магия жертвы ещё в Средние века была у всех на слуху и имела определённую популярность, тогда как после заключения Статута Секретности и запрета на тёмную магию почти по всему миру стала чем-то вроде страшной байки для детишек. Ещё пару веков назад маг, убивший женщину, грудью вставшую на защиту своего ребёнка, и не подумал бы поднимать руку на младенца, найдя тысячу и один способ избавиться от него навсегда иным, не магическим способом, и даже не своими руками. А Волдеморт, жил в двадцатом веке и не особо знал эти нюансы. Нимфа даже предполагала, что Гарри Поттер не единственный выживший от Авады таким способом: остальные не попали в историю, так как на них не покушались ужасные Тёмные Лорды, державшие в ужасе не только Великобританию, но и почти всю Европу. И да, Авада действительно не оставляет следов, так что шрам на лбу принца — это нечто совершенно другое, необъяснимое и странное, над чем сама королева Артанис ломает голову уже четыре года.

Впрочем, возвращаясь к насущным проблемам… Лорд погиб от магического отката десять лет назад. Это точно. Тем не менее, его дух, или даже часть духа, каким-то образом уцелел, чтобы внезапно объявиться спустя десять лет и развести бурную деятельность с попытками возродиться и вернуть себе прежние силы.

Шира нутром чуяла, что здесь замешана некромантия. Не может тот, кто давно умер, болтаться по миру не в виде приведения, а форме осознанного и вполне деятельного духа, оказывающего влияние на живых.

Видимо, чтобы разгадать эту тайну, придётся перекопать всю биографию Тёмного Лорда от начала до конца. Это непросто и займёт много времени, зато Шира будет точно знать, что этот Волдеморт вообще за личность, чего хотел от жизни, чего может захотеть в будущем и, — самое главное, — как он смог обмануть смерть.

Несомненно, такая информация пригодится и королеве Артанис, и её наследнику. Нужно узнать, как Лорд держится в мире живых и где он сейчас обретается, дальше дело техники — найти способ уничтожить его навсегда и избавить принца Зимы от угрозы.

Нимфа совершенно не хотела лезть в дебри некромантии, но, возможно, придётся.

«Эх, чего только не сделаешь ради благого дела…», — мысленно пробурчала она и позвала своего ворона: — «Рорик, лети ко мне, мы уходим отсюда. Нас снова ждёт Лютный переулок и его «милые» обитатели».

* * *

Ремус волновался так, как, кажется, никогда в своей жизни. Сидя за столиком в дальнем углу «Трёх Мётел», он нервно крутил в руках пустую кружку из-под сливочного пива и каждую секунду бросал взгляды в сторону входа. Уже очень скоро, с минуты на минуту, должен прийти Кай. Гарри. Сын Джима и Лили, его самых близких друзей.

Когда профессор Дамблдор ответил согласием на просьбу о встрече с юным рейвенкловцем, Ремус не поверил своей удаче. Он уже привык за последние десять лет: ему везде и всюду дают отворот-поворот, а тут всё прошло настолько быстро и гладко, что он даже растерялся. Впрочем, несмотря на благосклонность Дамблдора, в Хогвартс заходить он не стал. Во-первых, не хотелось будить и без того болезненные воспоминания о беззаботных школьных годах. Для этого ему вполне хватало и Хогсмида. Во-вторых, Ремус не желал видеть Снейпа, который, — несомненно, — тут же обольёт его словесной грязью с ног до головы и напомнит обо всём, что хочется забыть.

Потерявшись в этих мыслях, Люпин пропустил тихий звоночек, оповестивший о новых посетителях. Лишь когда к его столику кто-то приблизился, вскинул голову, встречаясь взглядом с удивительно яркими сапфировыми глазами, в глубине которых горело невероятное спокойствие, отдалённо напоминающее равнодушие.

Сердце пропустило удар.

Неужели этот мальчик и есть потерянный сын его друзей?..

Со второго взгляда Ремус понял, что да — это он, Гарри. Чертами лица тот был вылитый Джеймс, только кожа была намного бледнее, а прямые, завязанные в короткий хвостик, волосы белее снега напрочь убивали всё сходство с отцом. О Лили же напоминала, пожалуй, необычайная яркость и насыщенность цвета глаз.

Гарри, — нет, уже Кай! — внимательно разглядывал Ремуса в потрёпанной мантии, бедного и уставшего, и, спустя, казалось, вечность, совершенно неожиданно для Люпина, улыбнулся. Как-то воздушно и почти незаметно, но от этого на сердце мужчины стало тепло. Впервые за последние десять лет.

* * *

Кай всё понял. Стоило только взглянуть на Люпина — он тут же всё понял. Истина скрывалась не столько в измученном виде и тонких шрамах на лице собеседника, сколько в его глазах — ярких, светло-карих, почти янтарных, таких, каких не бывает у людей. Внутренние ощущения совершенно точно говорили юному принцу Зимы, что перед ним сидит магическое создание Лета. Оборотень.

Он уже знал, что в магическом мире у оборотней не было никаких прав и свобод. Им запрещено учиться в школе наравне с волшебниками. Сложно найти нормальную работу, чтобы прокормить себя. Нельзя брать опеку над детьми. Их все боятся и презирают.

Вот что за таинственные причины, по которым Ремус не смог забрать к себе маленького Гарри Поттера после смерти Джеймса и Лили, — ему просто никто не дал этого сделать, ведь в глазах волшебников он опасная тёмная тварь.

Однако Ремус всё равно старался следить за жизнью сына своих друзей, переживал и волновался. По-настоящему, искренне. За это мальчик был благодарен Люпину. Потому что тот не предал свою дружбу с Джеймсом Поттером.

Потрёпанный и побитый жизнью, Ремус ничего не мог предложить Каю, кроме заботы и поддержки, но и этого было более чем достаточно. Чувствуя, как в груди разливается так редко испытываемое им тепло, Фрост легко улыбнулся другу своего отца. Встретив болезненно-жадный взгляд оборотня, который внимательно разглядывал его, мальчик негромко сказал:

— Здравствуйте, я Кай.

— Д-да, я знаю, — неожиданно для себя запнулся Люпин и перевёл взгляд на Флитвика, сопровождавшего ученика. — Добрый день, профессор, рад вас видеть.

— Я тоже, Ремус, — приветливо усмехнулся полугоблин. — Слышал, вы устроились работать в книжный магазин.

— Да, на склад, — чуть кивнул Люпин. — Работа немножко пыльная, зато платят прилично и без проблем выделяют выходные, когда… — оборотень чуть замялся, скосив взгляд на мальчика, слушавшего его с толикой любопытства, — когда мне необходимо отлучиться.

— Это прекрасно! — искренне заключил профессор и скосил весёлый взгляд на Кая. — Что ж, как бы мне ни хотелось поболтать с вами, Ремус, понимаю, вы здесь совсем не за этим. Не буду вам мешать. Общайтесь. Думаю, вы можете многое друг другу рассказать. Мистер Фрост, — повернулся он к своему ученику, — я приду сюда ближе к вечеру, часам примерно к пяти, и сопровожу вас обратно в замок.

Рейвенкловец чуть склонил голову:

— Благодарю, профессор.

Филиус слегка сжал плечо Кая в поддержке и направился к барной стойке, чтобы поболтать с мадам Розмертой, а Ремус сосредоточился на мальчике, который продолжил стоять напротив.

— Эм… — чувствуя некую неловкость, выдавил оборотень, — присаживайся. Как ты смотришь на то, чтобы выпить немного сливочного пива?

— Положительно, — устраиваясь напротив оборотня, ответил Кай. — Мне уже доводилось пробовать этот напиток на факультетских посиделках. Он очень… специфичный. Но мне даже нравится.

— Отлично! — чуть взбодрился Люпин и жестом подозвал к себе хозяйку паба, которая что-то быстро прощебетала Флитвику, удобно устроившемуся у барной стойки, и подпорхнула к посетителям, мило улыбнувшись:

— Что желаете заказать?

— Сливочное пиво, пожалуйста, мне и моему юному другу, — оборотень вернул улыбку приветливой хозяйке паба, которая всегда, сколько он помнил, была невероятно приятна в общении.

— Сию минуту! — волшебница быстро развернулась, отчего красная длинная юбка красиво крутанулась вокруг её ног, и взмахом палочки призвала две больших кружки, наполнив их тягучей тёмной жидкостью с умопомрачительный ароматом чего-то сладкого.

— Благодарю, мадам, — кивнул Ремус и, когда Розмерта отошла от их столика, повернулся к Каю. — Что ж, — вздохнул он, — Кай, буду честен: мне бы многое хотелось узнать о тебе, но если ты не захочешь о чём-то говорить, я не буду настаивать.

Мальчик, отпив тягуче-сладкий напиток, немного помедлил, посмотрев куда-то в пространство перед собой, а после устремил на Люпина внимательный взгляд:

— Вы, наверное, хотели бы знать, почему я так не похож на своих родителей?

— Да нет, — тепло улыбнулся Ремус, — ты на них, на самом деле, очень сильно похож, и даже изменившиеся цвета волос и глаз не могут скрыть ваше сходство. И ещё: можешь обращаться ко мне на «ты».

Кай усмехнулся уголком губ:

— Хорошо. А насчёт внешности: об этом я могу судить лишь приблизительно: ведь у меня нет фотографий родителей, кроме одной — вырезанной из старой газеты. По ней это можно сделать лишь весьма относительно…

— Разве у твоих маггловских родственников не было изображений хотя бы Лили? — удивился Ремус.

— Нет, — покачал головой мальчик. — Хотя… — нахмурился он, — может, где-то и были, но тётя никогда бы не стала тратить на меня своё время и показывать их… — поймав расширившийся от изумления взгляд оборотня, Фрост добавил: — Они не особо любили меня. Не били и вроде ни в чём особо не ограничивали, но и не давали всего того, что нужно ребёнку.

— И поэтому ты решил сбежать от них? — тихо поинтересовался Ремус, чувствуя, как в груди разливается колкий холодок.

Кай замялся, чувствуя, что ступает на опасную почву:

— Не совсем… Скорее, мне предложили лучшую альтернативу, и я согласился. Прости, больше не могу ничего сказать: это не только моя тайна. Но чтобы успокоить тебя, уверяю, моя жизнь с тех пор изменилась в лучшую сторону. Мне дали кров и защиту, и у новой семьи я чувствую себя счастливым.

— Это самое главное, — тихо и облегчённо выдохнул Ремус, — чтобы у тебя всё было хорошо. Я рад, что ты не отказываешься от памяти Джеймса и Лили.

— Я бы не смог, — полурассеянно произнёс Кай, проведя пальцем по краю своей кружки. — Они ведь мои родители, которые любили меня и погибли, пытаясь защитить.

— Думаю, ты должен знать, как они выглядели, — Люпин наклонился к полу под заинтересованным взглядом мальчика и достал из небольшой потрёпанной сумки несколько фотокарточек. — Вот, — кладя их на стол, сказал он, — у меня хранилось несколько колдографий с Джеймсом и Лили. Я решил, что стоит показать их тебе.

Чуть замявшись, мальчик потянулся колдографиям. Самой первой была большая, с которой ему улыбались родители — невероятно юные и счастливые. Джеймс кружил Лили в танце, а вокруг них взвивались в воздух осенние листья.

Взгляд сапфировых глаз скользил по их красивым лицам, сцепленным рукам и радостным улыбкам. Они были невероятно гармоничной парой: высокие, статные, по-аристократически утончённые и очень… яркие. Волосы Лили — будто жидкое пламя, волнами падали на хрупкие плечи, а глаза горели изумрудным огнём — когда-то и у самого Кая были такие же. Джеймс привлекал задорной и заразительной улыбкой, сиянием умных карих глаз.

Теперь Фрост понимал, почему все с такой теплотой отзываются о Поттерах: они были похожи на два солнца. Ослепляюще-красивых и очень, очень ярких.

На следующих колдографиях Кай увидел их по отдельности, видимо, в школе. Здесь Джеймс и Лили сильно отличались друг от друга: он — весёлый и какой-то бесшабашный, она — сосредоточенная и собранная. В этом различии и скрывалась их невероятная гармоничность.

Следующее изображение — на нём отец приобнимал за плечо Ремуса, в чьих руках был учебник по чарам. Кай сначала подумал, что в школьные годы Люпин ещё не был оборотнем, но на фото были те же янтарные глаза, что и сейчас. Это вызывало ряд вопросов. Впрочем, мальчик решил не показывать оборотню свою осведомленность, поэтому промолчал, мысленно пометив себе разобраться с этим позже.

Люпин же был немного задумчив, а в глазах его на доли секунды мелькнула тоска. Изучающий задумчивый взгляд мальчика, направленный на него, он попросту не заметил.

Вздохнув, Ремус слегка тряхнул головой и улыбнулся уголком губ, посмотрев на Кая:

— Я был старостой Гриффиндора. И твой отец нередко называл меня своей совестью, потому что от меня требовалось поддержание порядка в школе, а Джим со своей бунтарской натурой всё время стремился нарушать правила. Он говорил, что так жить веселее.

Мальчик кивнул:

— Да, мне рассказывали об этой черте его характера. Наверное, я со своей тягой к учёбе и любовью к порядку сильно от него отличаюсь…

— Зато походишь на Лили, — шире улыбнулся оборотень. — Она, как и я, была старостой. Знаешь, — весело фыркнул Ремус, — до шестого курса твоя мать не любила Джеймса, считала его слишком несерьёзным и безалаберным, постоянно ругала и призывала к порядку на факультете. Однако, когда им довелось узнать друг друга получше, Лили открыла Джима с другой стороны. Ей нравилась его честность, верность, умение дружить по-настоящему. А острый ум и прекрасное чувство юмора Джеймса в итоге стали именно тем, что сплотило их.

Кай невольно улыбнулся:

— И с тех пор именно она стала его совестью, да?

Ремус мягко рассмеялся:

— Да. Всё так и было. Хотя и Лилс нередко любила пошутить и подурачиться. Особенно после школы. Знаешь, она была потрясающим человеком, — бодро сказал Ремус, свободнее выпрямляясь на стуле. — Твоя мама умела совмещать в себе спокойствие и безмятежность с некой экспрессивностью и даже бесшабашностью.

— Наверное, во мне тоже есть что-то такое, — медленно проговорил Кай. — Моя м… приёмная мама нередко ругала меня за то, что я лез туда, куда не надо. Говорила, что тяга к приключениям — это, конечно, хорошо, но в разумных пределах.

Люпин усмехнулся, в его глазах зажглось тёплое понимание. Всё-таки кровь — не вода…

— Здесь я с ней полностью согласен. Помню, мы из-за Джеймса нередко попадали в нелепые и глупые ситуации, которых можно было бы и избежать, если бы мы не рвались спонтанно на поиски приключений, — Ремус взял небольшую паузу, чтобы отпить пива, и продолжил: — Помнишь, я упоминал в письме, что познакомился с Хогсмидом на втором курсе, хотя разрешают сюда ходить только с третьего?

Кай кивнул.

— Так вот, это всё Джеймс, — с улыбкой сказал Люпин. — Он решил, что уже достаточно взрослый для того, чтобы самому закупать сладости в «Сладком королевстве», и разыскал ход, ведущий прямо в подвал этой лавки. Итогом вылазки стал очень весёлый день, наполненный событиями, а после — очень невесёлая выволочка от профессора МакГонагалл, отработки, наказание от родителей, запрет на поедание этих самых сладостей… — Ремус со смешком приостановился, его глаза на пару секунд заволокла дымка воспоминаний. — Мы в силу возраста очень страдали из-за всего этого.

— А разве нельзя было тайно просить конфеты у домовых эльфов? Или на кухню вам тоже запретили ходить? — вполне логично поинтересовался Фрост.

— Так после этого случая мы эту самую кухню и нашли, — фыркнул Люпин. — Просто до этого нам родители всё присылали, и необходимости самим обзаводиться сладким просто не было.

Кай кивнул:

— Понятно. А мы с друзьями отыскали её ещё в первом семестре. Правда, не без подсказки от близнецов Уизли, но, тем не менее…

Ремус весело сверкнул глазами:

— Дай угадаю: устраиваете с друзьями тайные посиделки, предварительно запасаясь сладостями?

— Есть такое, — чуть замявшись, признался Кай.

Ответом ему стал тёплый негромкий смех Люпина.

* * *

Они разговаривали ещё долго, сидя в уютном, чуть полутёмном пабе. Неспешно потягивая сливочное пиво, Ремус рассказал много интересных историй из своей юности. Так мальчик узнал о своих родителях то, что никто из учителей или дальних знакомых Джеймса и Лили просто не могли знать. Теперь их образы не казались такими далёкими, как раньше. Поттеры стали восприниматься Каем как-то ближе, словно стали роднее.

В какой-то момент Люпин предложил Фросту прогуляться по Хогсмиду, и там, под светом яркого зимнего солнца, его глаза стали будто темнее. Интересная особенность: в помещении они были значительно ярче.

Впрочем, Кай не страдал предрассудками по отношению к оборотням, поэтому был совершенно спокоен и по-настоящему наслаждался прогулкой, проникаясь к Ремусу всё большей симпатией.

Люпин был человеком мягким, тактичным, и очень приятным в общении. Он будто излучал уют и душевное тепло. Впрочем, даже за всем этим проглядывалась его звериная сущность. Оборотень скрывался в невероятной грации движений, умении ходить абсолютно бесшумно и мелких, фактически незаметных жестах, вроде принюхивания к кому-либо или фокусирования взгляда на объектах столь отдалённых, что ни один человек не разглядит их без бинокля. У самого Кая были несколько схожие умения. Наверное, все магические существа в той или иной степени обладают схожими чертами.

И чувствуют друг друга.

Ремус, глядя на рейвенкловца, идущего рядом с ним, ощущал странное, в какой-то мере даже необъяснимое притяжение к нему. Было что-то такое в хрупком беловолосом мальчике, что заставляло оборотня тянуться к нему в желании оберегать и защищать. Дело здесь было не в том, что Кай — сын Джеймса Поттера, — это совершенно иное. Люпин признавал, что у него никогда не возникало даже мысли склониться перед кем-то. Его внутренний волк отрицал подобное, но не сейчас. Скорее, именно зверь стал причиной возникновения этих мыслей и эмоций. Люпин невольно заинтересовался этим феноменом.

Кто же он на самом деле такой, давно потерянный сын его друзей? Как его изменили и зачем? И почему оборотень так реагирует на него?

Увы, найти ответы на эти вопросы казалось нереальным. И вряд ли сам Кай знает их. Он ведь даже не догадывается, кем на самом деле является его спутник!.. С одной стороны, Ремус понимал, что должен держать свою сущность в секрете, с другой — осознавал, что однажды мальчик всё узнает, и это невольно пугало. Люпин боялся потерять доверие этого удивительного ребёнка, который с такой теплотой принимает его.

Впрочем, сейчас можно было не думать об этом и просто наслаждаться прогулкой. А правда… Пусть она подождёт.

* * *

— Жиро! — позвал Том домовика, стоя перед зеркалом.

— Юный господин? — появившийся в комнате эльф смешно шевельнул ушами, разглядывая отражение своего хозяина, застёгивающего чёрную мантию с глубоким капюшоном.

— Я хочу, чтобы ты перенёс меня в Лютный переулок, — не глядя бросил Том, поправляя высокий воротник.

— Простите? — переспросил домовик. Юноша резко обернулся, вперив в него раздражённый взгляд:

— Без вопросов! — прошипел он. — А когда я позову, заберёшь меня домой. И — самое главное, — об этой вылазке никто не должен узнать!

— Хорошо, как прикажете, — покладисто ответил эльф, слегка поклонившись. Юноша ещё пару секунд посверлил своевольного домовика взглядом и, наконец, протянул ему руку:

— Отправляемся.

Жиро обхватил своей морщинистой крохотной ладошкой локоть Тома и утянул в вихрь аппарации.

Они оказались в тёмном закоулке, утопающем в грязи и вони. Лорд поморщился и жестом велел домовику проваливать.

Поглубже натянув капюшон и покрепче сжав в руке палочку, которую для него на днях купили «родители», он вышел под желтоватый свет тусклого мерцающего фонаря.

Цепкий внимательный взгляд отметил мелькнувшую в стороне тень и пьянчужку, валявшегося под большой пустой бочкой, полной мусора. Где-то залаял бродячий пёс, а по земле потянулся поток холодного воздуха.

Вскинув голову, он уверенно направился в сторону лавки Горбина, который хоть и закрывался на ночь, но в целом, за дополнительную плату, мог обслужить кого угодно в любое время суток. А известие, что перед ним сам Волдеморт, несомненно, даст Тому неплохую скидку на услуги этого барыги. До уровня «бесплатно».

Квирелл говорил, что делами там сейчас занимается старикашка Изаэр Горбин и ассистирует ему внук Карактака Бэрка. Судя по всему, через десяток лет лавку можно будет переименовывать из «Горбин и Бэркс» просто в «Бэркс», потому что Изаэр за свои сто с лишним лет наследниками так и не обзавёлся.

Неспешно ступая по извилистому переулку и внимательно слушая, что происходит вокруг, Том улавливал и громкий смех, доносящийся из-за двери кабака; и воркующий голос какой-то продажной девицы, крутящейся рядом с борделем вместе с нетвёрдо стоящем на ногах клиентом; и громкую ругань со стороны незаметного проулка.

Его внимание привлёк чёрный как смоль ворон, сидевший на крыше невысокого косого здания. Громко каркнув, птица легко взмахнула крыльями и сорвалась куда-то в темноту.

Хмыкнув, Лорд продолжил свой путь. Вполне вероятно, что это был не обычный ворон, а какой-нибудь не зарегистрированный анимаг.

Уже рядом с лавкой Горбина он чуть приостановился, поймав взглядом невысокую хрупкую фигуру, завёрнутую в простую приталенную мантию. Из-под капюшона выбивались короткие пряди. Мелькнули в ночи огромные чёрные глаза. Свет фонаря поймал нижнюю часть лица — красивую линию подбородка и чётко очерченные алые губы.

Таинственная незнакомка прошла мимо, мазнув по Тому мимолётным, ничего не значащим, взглядом и оставив после себя шлейф лёгких дорогих духов, который быстро развеялся под натиском мерзких запахов Лютного.

Поймав себя на том, что невольно смотрит ей вслед, Лорд фыркнул и слегка тряхнул головой, мысленно чертыхнувшись. Нашёл время, чтобы заглядываться на красоток!

Нахмурившись, он резко развернулся. Мелькнула вспышка заклятия, и воришку, который решил подкрасться к юноше со спины, отбросило на другой конец улицы, где тот, ударившись головой о каменное здание, с тихим стоном сполз на холодный снег.

Оскалившись, Том заметил ещё одного, который быстро ретировался, бросив своего товарища валяться на земле и истекать кровью из разбитой головы. Для профилактики бросив в него заклятие, Лорд надменно хмыкнул и смело прошёл к лавке Горбина.

Дёрнув ниточку звонка, юноша облокотился плечом о стену и принялся ждать, покручивая в руках свою новую палочку.

Вскоре за дверью послышался тихий шорох, лязг открываемого запора, треск защитного заклинания… Дверь приоткрылась, явив взору Тома сморщенного старика с недоверчивым взглядом. В щель смотрел конец его палочки, направленный прямо на Лорда.

Том насмешливо изогнул тёмные брови:

— Так ты приветствуешь старых друзей, Изаэр?

— Каких ещё друзей? — проскрипел старик, оскалив жёлтые кривые зубы. — Мои друзья приходят ко мне без оборотки. А если это твой истинный облик, то спешу разочаровать: я не дружу с молокососами, решившими поиграть во взрослые игры и сбежавшими от своих мамочек в Лютный.

Губы Лорда изогнулись в лёгкой улыбке:

— Иногда облик можно изменить и без оборотного зелья… Ты сам как-то говорил, что возможности магии безграничны, главное — уметь ими правильно распоряжаться.

Взгляд Горбина под кустистыми бровями стал ещё более недоверчивым:

— Кто ты такой?

— Мистер Морган Гонт к вашим услугам, — Том, не скрывая издевательской улыбочки, слегка поклонился ошарашенному старику.

— Что?! Ты?.. — Изаэр недоверчиво изогнул брови, вперив почти немигающий взгляд в юношу, стоявшего перед ним. Это имя… оно было особым шифром, который знали лишь трое людей на всём свете: давно почивший Карактак Бэрк, сам Горбин, и Том Риддл, он же Лорд Волдеморт, который и использовал его в юности.

Том не любил своё имя, а фамилию маггла-отца и вовсе ненавидел. Впервые представляясь Карактаку, он решил взять себе какой-нибудь ёмкий псевдоним, который бы привлёк внимание недоверчивого прохиндея Бэрка. Как позже признался Том, он не придумывал себе имя заранее, а просто ляпнул первое, что в голову пришло. Контрабандисты, узнав правду, посмеялись, конечно, но всё же сочли, что данный псевдоним весьма удобен. Никто не знал, что Риддл родня Гонтам, (Изаэру это вообще стало известно, когда Том уже прославился как Лорд Волдеморт). Они с Карактаком тогда сочли, что юноша просто необдуманно использовал фамилию рода, чья репутация и так была на нуле. По сути, имя «Морган Гонт» стало не только тайным шифром для Горбина и Бэрка, но и удобным прикрытием для незаконной деятельности Тома.

И вот теперь, когда всё это уже давно кануло в лету, объявился юноша, который ну просто никак не мог узнать всего этого. А это могло значить только одно…

— Проходи! — быстро обронил Изаэр. — Быстро! И без фокусов!

Лорд весело фыркнул, приподняв руки, и проскользнул в приоткрытую дверь тёмного помещения. Обернувшись, он понаблюдал за тем, как Изаэр привычными пассами накладывает защиту на вход.

Закончив, Горбин обернулся и зажёг Люмос на кончике палочки, освещая лицо Тома, наполовину скрытое капюшоном. Решив облегчить старику задачу, Лорд скинул ткань, открывая молодое лицо Генри Фоули.

— Рассказывай! — потребовал старик.

— И что, даже не угостишь меня выпивкой? — в мнимом удивлении приподнял брови Том. — Я помню, что у тебя в подсобке всегда есть запас на чёрный день.

Горбин окинул ночного гостя внимательным взглядом и жестом поманил за собой вглубь лавки.

За последние пятьдесят лет здесь, казалось, ничего не изменилось, и Том мог найти нужный путь даже в полной темноте.

Спустившись в подвальчик, Горбин зажёг лампу, затопившую помещение ровным мягким светом, и пригласил посетителя присесть на старенький шаткий стул, который, как помнил Лорд, стоял тут и во времена его первой юности.

Налив два стакана огневиски и поставив на стол перед гостем тарелку с гренками, Изаэр сел напротив и откинулся на спинку кресла.

— Ну, и как же тебя угораздило, Том?

— Что-то ты не особо удивился, увидев, что я жив, да ещё и не в своём теле, — заметил Лорд, делая глоток хорошего коллекционного алкоголя.

Горбин усмехнулся:

— Я всегда знал, что ты невероятно талантлив, а области знаний, которыми ты интересовался, поражали даже меня — человека, который на своём веку успел насмотреться на такое, что некоторым даже и не снилось.

— Что ж, я польщён твоей оценкой, — тонко улыбнулся Том, наблюдая за Изаэром из-под прикрытых век.

— Слухи о том, что ты не погиб в тот Хэллоуин, ходили давно, — продолжил Горбин, — и особо популярны они были именно здесь, в Лютном, где у тебя осталось много поклонников и даже последователей, сумевших скрыться от закона. Я сам не верил в твою гибель: уж слишком странная история там вырисовывалась. И вот, — махнул рукой старик, — чутьё не подвело меня, и ты всё-таки нашёл способ выкарабкаться из-за Грани, даже обзавёлся телом. Но, я так понимаю, ты пришёл ко мне не для того, чтобы похвастаться своими успехами. Тебе явно что-то нужно, и это связано с твоим новым обликом.

Том внимательно слушал Изаэра и с некоторым уважением отметил, что старик не потерял своей хватки и остался столь же наблюдательным, как и прежде.

— Мне нравится это тело, — просто сказал Том. — У меня на него много планов, но есть одна проблемка: домовые эльфы каким-то образом видят, что за внешностью Генри Фоули скрывается другой человек. Мне нужен какой-нибудь защитный артефакт, который скроет мою истинную суть от этих лопоухих уродцев, — Лорд замолчал, бездумно постучав пальцами по столу. — И желательно побыстрее, — добавил он. — Уже в конце этой недели мне придётся отправиться туда, где будут чужие домовики, а им я не могу пригрозить, чтобы молчали, так, как своим.

— Хм… — задумчиво выдавил Изаэр, почесав лоб. — Думаю, что смогу найти для тебя скрывающий артефакт. Конечно, есть вероятность, что домовики после его примерки вообще не увидят в тебе живую сущность, но это всё-таки лучше, чем раскрыть себя перед нежелательными людьми, не так ли?

— Да.

— Полагаю, обет о неразглашении? — ехидно добавил старик, отхлёбывая сразу полстакана огневиски.

— Несомненно, — чинно ответил Том. — Ты ведь хорошо меня знаешь…

— Даже слишком, — мрачно пробурчал себе под нос Изаэр, с кряхтением поднимаясь со своего стула. — Обет закрепит мой домовик. Малыш Бэрк сейчас на задании и о тебе ничего не узнает. Артефакт пришлю почтой через пару дней, главное — скажи куда.

— Я напишу тебе адрес, — Лорд допил свой огневиски и тоже поднялся. — Что-то мне подсказывает, в будущем нам предстоит ещё не раз поработать вместе.

— Надеюсь, ты не будешь как в прошлый раз устраивать кровавую резню, — недовольно проскрипел Изаэр.

— Нет, я пересмотрел свои взгляды, — дружелюбно усмехнулся Том.

— Хорошо, а то мне на старости лет не хочется снова бегать по лесам и болотам, скрываясь от авроров… Вирки! — резко позвал Горбин. — Скрепи-ка нам обет…

* * *

В Лютном Шира чувствовала себя на удивление спокойно и уверенно. Способность видеть в темноте и чувствовать приближение угрозы давали ей возможность без опаски разгуливать по одному из самых злачных мест магической Англии. К тому же с ней всегда был её крылатый фамильяр, который разведывал окружающую обстановку, заранее предупреждая хозяйку обо всех подозрительных личностях на пути.

Вот и о приближении юного мага, завёрнутого в чёрную мантию с глубоким капюшоном, она узнала ещё до того, как он оказался в поле её зрения.

Судя по всему, угрозы тот не представлял, уверенно двигаясь в сторону лавки старика Изаэра Горбина. Такие обычно приходят в Лютный по конкретным личным делам и не размениваются на мелкие кражи и разбой, поэтому Шира, проходя мимо, лишь мазнула по нему коротким взглядом, тут же забывая о его существовании. Звуки короткой борьбы за спиной даже не отвлекли девушку от размышлений, ведь, судя по ехидному комментарию Рора, воришки остались ни с чем, а сам маг спокойно пошёл дальше.

Дойдя до трактира, на кривой засаленной вывеске которого гордо значилось «Приют Рыцаря», девушка подождала пару секунд, пока Рор опустится на её плечо, и уверенно толкнула скрипучую дверь, заходя внутрь.

Одной из главных особенностей этого заведения было то, что оно стоит здесь ещё со времён Средневековья, так и не меняя своего пафосного названия. Нынешний владелец утверждал, что когда-то давно этот трактир действительно был приютом рыцарей, но позже, когда Лютный переулок стал медленно, но верно превращаться в оплот воров, контрабандистов и просто нечестивых на руку личностей, данное заведение стало обычным злачным трактирчиком. Пожалуй, о рыцарях здесь напоминал лишь старый потускневший от времени меч, висевший на стене за барной стойкой. Откуда этот меч взялся, и кому принадлежал — главная загадка этого места.

Ещё одной особенностью «Приюта» было то, что его любили магические существа разного толка. Из-за этого люди старались заглядывать сюда как можно реже, ведь встретиться с пьяным оборотнем или голодным вампиром мало кто захочет.

Оглядев помещение, Шира заметила свободный столик в дальнем углу помещения. По соседству с ним разместилась компания вампиров, но их нимфа совершенно не боялась: дети ночи не переносят кровь представителей её вида.

Устроившись поудобнее, нимфа жестом подозвала официантку — судя по чертам лица — какую-то магическую полукровку и заказала себе кружку эля с закуской, а Рору — блюдо сырого мяса.

Когда заказ принесли, Шира накинула на свой стол отводящие внимание чары и принялась за чтение собранных накануне документов.

Поиск информации о Тёмном Лорде оказался весьма непростой задачей. Просто потому, что о нём практически никто ничего не писал! Люди до сих пор боятся его имя произносить — неудивительно, что ни один писатель даже не задумался о том, чтобы попытаться восстановить биографию одного из самых неоднозначных волшебников века.

Подшивки старых газет говорили лишь о войне и были насквозь пропитаны антилордовской пропагандой. Через них можно было узнать о действиях Волдеморта на политической, — и далее — военной арене, возможно даже что-то о его личности, но этого всё равно было мало.

Прищурившись, Шира перелистнула страницу, пробегая взглядом по своим заметкам.

В принципе, взгляды и идеи Волдеморта, круг его знакомств и часть возможностей были уже ясны. Однако это даже близко не говорило о том, как тот умудрился избежать смерти.

«Поболтать бы с кем-нибудь из его ближайших последователей…», — задумалась нимфа, потерев подбородок.

Рорик поднял голову от мяса, устремив на хозяйку вопросительный взгляд.

«Хорошая идея, не так ли?», — по мыслесвязи усмехнулась она. — «Только вот вряд ли те, кто сейчас на свободе, захотят вообще говорить об этом…».

Рор переступил с ноги на ногу, как бы говоря «тебе виднее», и вернулся к трапезе.

Шира усмехнулась и, отправив в рот кусочек запеканки, вновь обратила внимание на собранное досье.

Обширные знакомства, особенно в сфере криминального мира, оказались как нельзя кстати. Вполне справедливо рассудив, что найти что-то о биографии Лорда она вряд ли сможет, Шира решила зайти с другой стороны и найти всё, что есть, о способах обретения бессмертия. Знакомый скупщик книг, державший лавку в недалеко от «Горбин и Бэркс», почесав затылок, пообещал покопаться в этой теме и найти для неё пусть и не сами книги, затрагивающие данную тему, но хотя бы их список.

И вот теперь, за немалую плату забрав необходимые сведения, Шира внимательно изучала названия редких фолиантов. Судя по некоторым из них, это были не талмуды по сложной и редкой магии, а просто сборники мифов. Но ей-то были нужны не они, а именно серьёзные сведения! Хотя нимфа признавала: в мифах тоже порой можно найти интересные наводки на то, что тебе нужно. Неизвестно ещё как сам Лорд по юности искал необходимую информацию. Может, так же сидел и копался во всякой мистической дряни, а потом случайно нашёл там что-то, что вывело его на действительно стоящую литературу по теме?..

Тяжело вздохнув, Шира пометила те книги из списка, которые особой пользы, скорее всего, не принесут, но их следует посмотреть хотя бы чтобы просто знать базу этой темы. Все слухи об обретении бессмертия, страшные истории и тому подобное — может, там и кроется ответ на её вопрос?

Отдельно нимфа отметила книжки с тёмными некроматическими ритуалами, в которых, как отметил скупщик, о бессмертии ни слова не написано, но зато есть намёки на более серьёзные материалы, освещающие игры с посмертием.

Последней категорией стали книги, которые могут дать ответы на многие вопросы, но, — дилемма! — их нереально достать! Просто потому, что находятся такие талмудики в частных библиотеках древних чистокровных семей и охраняются, как зеница ока. Что интересно: большая их часть числится за родом Блэк, который на данный момент фактически вымер. Судя по подшивкам старых газет, от некогда великого многочисленного рода остался лишь один человек, но и тот сейчас пожизненно сидит в Азкабане.

У Ширы невольно возникла мысль о том, что можно попробовать пробраться в пустующий особняк Блэков и вскрыть их библиотеку, но, под доводом разума, она отбросила эту идею. Слухи о жестокости этого рода и их тяги к разнообразным тёмным проклятиям ходят не просто так и заранее отбивают желание у особо любопытных лезть куда не следует.

К тому же девицы этого рода живы, и даже будут иметь какие-то права на наследство, когда тот, кто сейчас в Азкабане, умрёт. По крайней мере, Нарцисса Малфой точно получит свою долю и вряд ли она обрадуется, если узнает, что её предков кто-то обокрал… Лучше не рисковать и искать то, что нужно, другим путём. Видимо, придётся помотаться по миру: ну не может быть такое, чтобы какая-то книга была одна на всю планету! По любому где-то есть ещё несколько экземпляров — даже обычных копий!

Уставившись в пространство, Шира принялась машинально постукивать пальцем по столу.

Откуда можно начать поиски?..

Точно не Британия — тут всё глухо. Пожалуй, следует обратиться к стране, в которой когда-то давно каждый правитель жаждал бессмертия. Все эти теории о разделении души после смерти, странные и страшные ритуалы с жертвоприношениями, попытки сохранить своё тело и защитить его от распада…

Египет.

Прищурившись, нимфа сфокусировала взгляд бездонных чёрных глаз на оборотне, сидевшем в дальнем углу «Приюта». Тот, небрежно раскинувшись на стуле, играл в карты со своими приятелями, а над их столиком вился наркотический дым какой-то редкой травы. Усмехнувшись, девушка отвела взгляд от мужчины и посмотрела на Рорика, который, насытившись, успел задремать.

А ведь это действительно неплохая мысль: съездить в Египет, где у неё много знакомых, работающих в самых разных сферах и отлично разбирающихся в некоторых ответвлениях колдовства. Конечно, сразу, сломя голову, она туда не помчится: для начала следует всё-таки засесть в своём убежище здесь, в Британии, и изучить все те книги из списка, которые относительно легко достать. И если в них не найдётся ничего стоящего, тогда уже и совершить небольшое путешествие на юг, чтобы там поискать более серьёзную литературу и заодно спросить совета у друзей.

Кивнув своим мыслям, Шира сладко потянулась и убрала все записи в сумку. Бросив на столик несколько монет, она ткнула Рорика пальцем, отчего ворон встрепенулся, просыпаясь.

«Нам пора», — Шира встала и накинула на голову капюшон. Фамильяр, сонно нахохлившись, залетел ей на плечо, и нимфа, выйдя из трактира, активировала портал.

* * *

«Можешь посмеяться, этот амулет создавался для воров-домушников. Он скрывает ауру мага, отчего домовые эльфы перестают его ощущать. В общем, эффект примерно такой, как ты и хотел. Не знаю, будут ли тебя слушаться твои домовики после его примерки, но то, что чужие не увидят в тебе М.Г., — это точно. Пользуйся с умом.

И.Г.»

Том бегло прочитал письмо и, смяв его, бросил в камин. Открыв небольшую коробочку, прилагавшуюся к посланию, юноша достал из неё довольно массивный золотой амулет, выполненный в виде солнца, в центре которого находился янтарный камень. В целом, это выглядело весьма красиво. Надев амулет, Том спрятал его под мантию и щёлкнул пальцами, но ничего так и не произошло, хотя обычно домовики сразу реагировали на данный сигнал. Тогда юноша негромко сказал:

— Жиро!

Ответом ему стала тишина, нарушаемая лишь мерным треском пламени в камине.

Кажется, эффект амулета превосходит все его ожидания и не просто скрывает ауру от домовиков, но и разрывает их связь с хозяином…

Нахмурившись, Том снял амулет и позвал домовика. Тот материализовался перед хозяином в ту же секунду:

— Юный господин? — вытянувшись, Жиро внимательно уставился на волшебника, стоящего перед ним.

Тот медленно надел амулет обратно, неотрывно наблюдая за реакцией эльфа. Только щёлкнул замочек застёжки — и Жиро хлопнул глазами, в которых появилось выражение крайнего удивления, даже шока.

— Х… хозяин?.. — неуверенно промямлил он, переступив с ноги на ногу и как-то нервно дёрнув ушами.

— Ты видишь меня? — глупый вопрос, но Том не мог не уточнить этот момент.

— Да, — прошептал Жиро, — но я… я не чувствую вас… Вы… вы будто исчезли, будто умерли… — эльф судорожно сжал свою наволочку у горла, продолжая во все глаза смотреть на Тома.

Слово «смерть» царапнуло что-то в глубине души, отчего Лорд неприязненно дёрнул уголком губ.

— Это защитный механизм, — пояснил он Жиро, — чтобы чужие домовики внезапно не высмотрели во мне угрозу. Ты ведь в курсе моей ситуации… — на этой фразе он добавил несколько извиняющихся ноток, и эльф тут же чуть не подскочил на месте:

— О, хозяин, вы так умны! Вы всё предусмотрели, чтобы избежать опасных, опасных вопросов! Но… — восторженный поток слов вдруг резко прервался, Жиро нахмурил и без того сморщенный лобик: — Хозяин, а как же вы будете звать нас, если мы понадобимся? И что скажете, если чужие домовики передадут своим хозяевам, что не видят в вас живого человека?

— Сыграю в неведение, — спокойно ответил Том, краем сознания признав, что мыслит этот домовик на удивление здраво. — Это если спросят, конечно… — добавил он. — Пусть думают, что данный феномен — последствие проведённого надо мной ритуала. Насчёт призыва не беспокойся: амулет я буду носить, пока буду находиться в гостях, а в остальное время снимать… И кстати, — вдруг задумался Лорд, — скажи мне, Жиро, а с какого расстояния вы вообще ощущаете меня? — в его глазах зажглись искры интереса.

— Внутреннее ощущение связи с хозяином присутствует всегда, — тут же ответил Жиро. — Ауры чужих волшебников мы видим, пока они находятся в поле нашего зрения, и чувствуем в пределах одного помещения. Если в поместье проберутся чужаки, то мы почувствуем их издалека благодаря защитным чарам.

— А если защитных чар на доме нет? — поинтересовался Том, немного склонив голову набок.

— Тогда волшебнику просто надо держаться от нас подальше и не попадаться на глаза, — пожал плечами домовик.

— Хм, понятно… — протянул Лорд, тихонько кивнув. — Скажи мне, — медленно произнёс он, на ходу формулируя мысль, — а ты можешь объяснить чужим домовикам нашу ситуацию? Что я не ходячий мертвец или что-то в этом роде, — просто тёмное проклятие, испытанное на мне, повредило мою ауру, отсюда и появился такой странный эффект? — Том сфокусировал взгляд на эльфе: — тебе поверят домовики Ноттов?

Жиро на пару секунд задумался, а после согласно шевельнул ушами:

— Думаю да, хозяин. Но для этого вы должны взять меня с собой в поместье господина Джерома.

— Я уговорю мать, — бросил Лорд, бездумно потерев лоб. — Она согласится, чтобы ты сопровождал меня, а дальше, как поможешь мне обустроиться, сразу же навестишь местных эльфов и расскажешь им всё, что нужно.

— Хорошо, хозяин, я всё сделаю так, как вы пожелаете, — с готовностью заявил Жиро.

— Отлично, — тихо заключил Том. — Я позову тебя, если понадобишься, а пока можешь идти.

— Как прикажете, — домовик поклонился и с лёгким хлопком исчез, оставив юношу стоять посреди комнаты, в задумчивости разглядывая герб Рейвенкло.

— Да, — прошептал Лорд в пространство, — не хватало мне ещё неудобных расспросов от Джера… Или ещё хуже: его молчаливых подозрений.

Тяжело вздохнув, Том направился к креслу и, опустившись в него, принялся крутить в руках амулет, висевший на груди.

Предстоящая встреча с Джеромом приводила Тома в состояние некого внутреннего раздрая.

Хоть Нотт и был намного младше Тёмного Лорда, но довольно быстро, благодаря своему острому уму и приятному характеру, сумел добиться положения друга при нём. Том знал, что Джер всегда следовал какому-то своему внутреннему кодексу чести, и первой в списке его приоритетов стояла семья, а уже потом идеи об изменении мира. Младшую сестру Нотт просто обожал, и, скорее всего, так же любит её детей. И здесь встаёт ряд вполне логичных вопросов: как Джером среагирует, если узнает, что глубоко уважаемый им друг, по сути, убил его племянника? Захочет ли он отомстить или примет нового Генри — человека с двумя душами в одном теле? Пойдёт ли за новым Тёмным Лордом, или решит окончательно его уничтожить?

Том даже близко не мог угадать ответ: Джер всегда был до ужаса непредсказуемым.

Пожалуй, у Лорда оставался лишь один вариант: скрывать правду столько, сколько это будет возможно; копить силы; осторожно восстанавливать старые и создавать новые связи; и стараться поменьше пересекаться с теми людьми, которые могут его разоблачить, тем самым уничтожив план о тихом и безболезненном захвате власти в стране. И первым в списке этих людей стал тот, кто, при других обстоятельствах, сильно бы помог новому Волдеморту. Но…

— Увы… — вслух выдохнул Том, запрокидывая голову на мягкую спинку кресла и закрывая глаза. — Увы…

* * *

Взгляд сапфировых глаз остановился на краю горизонта, к которому приближалось яркое зимнее солнце. Редкие облака на границе гор постепенно начали менять свой оттенок с белого на нежно-розовый. День клонился к закату и время, отмеренное на прогулку с Ремусом, подходило к концу.

У Кая был ещё один вопрос, который он давно хотел задать, но за общими впечатлениями почти позабыл это сделать…

Мальчик повернулся к Люпину, который, глядя вдаль, мягко щурился от слепящего снега и улыбался чему-то своему.

— Ремус? — тихо прошелестел Кай.

Оборотень скосил на спутника взгляд:

— Да?

— Ты многое рассказал мне о родителях, но я бы хотел спросить ещё кое-что о моей семье.

— И что же? — Люпин полностью повернулся к Фросту.

— Почему никто ничего не говорит о моих бабушках и дедушках? — мальчик нахмурился, ковырнув носком ботинка снег. — Ладно, о маггловской родне я знаю всё: тётя Петунья говорила, что её родители погибли в аварии за два года до моего рождения, но про папиных родственников мне ничего неизвестно. Кем они были, чем занимались, и — самое главное, — почему их сейчас нет в живых? Как я понял, на момент гибели моих родителей им должно быть немногим больше сорока, они не могли умереть от старости…

Ремус отвернулся от мальчика, задумавшись.

— Родители Джеймса… — тихо произнёс он после долгой паузы, — были убиты незадолго до твоего рождения. Буквально за месяц.

— Почему я не нашёл ничего об этом в подшивках «Ежедневного Пророка»? — скорее у самого себя спросил Кай, продолжая мрачно взирать на слепящий снег у себя под ногами.

— Наверное потому, — ответил Ремус, — что в тот период времени было слишком много смертей, и твоих бабушку и дедушку просто упомянули в общем списке в некрологе в конце газеты.

— А я искал общие сведения и в такие подробности тогда не вдавался, — рассеянно кивнул Кай. — Другой родни нет? — немного живее поинтересовался он, вновь обратив на Люпина взгляд внимательных глаз.

— Есть родственники со стороны Джеймса, весьма дальние, — оборотень не глядя поправил шапку, которая немного съехала на глаза. — Блэки, а через них Уизли и Малфои.

— То есть Драко и Рон что, мои родственники? — невольно удивился Фрост.

— Весьма дальние, — Ремус уставился в пространство, вспоминая, — через прабабушек вроде… Вообще, все чистокровные волшебники в той или иной степени состоят в родстве друг с другом. Ты даже Невиллу Лонгботтому роднёй приходишься, но я, если честно, плохо разбираюсь в этом вопросе: перипетии кровной связи всегда казались мне дремучим лесом, — мужчина пожал плечами. — Так что я рассказываю тебе лишь то, что уловил краем уха от Джима и Си… — Люпин резко прервался, закашлявшись, — В общем, тебе лучше спросить об этом друзей: уверен, они тебя просветят.

Кай невольно напрягся, уловив от Ремуса недомолвку. «Си…»

«Уж не Сириус ли Блэк?..»

И тут к нему пришло осознание, будто что-то щёлкнуло в голове. Сапфировые глаза расширились:

«Ну конечно!»

Если верить той газете, предатель-Блэк был другом Джеймса, и, по логике вещей, и Ремуса тоже!

Почему Люпин ничего не говорит Каю о Сириусе вполне понятно: не хочет омрачать впечатления от встречи и загружать младшего волшебника мрачными мыслями, но интересно, как он вообще ко всему произошедшему относится?

Мальчик хотел спросить оборотня об этом, даже уже открыл рот, но, встретив вопросительный взгляд янтарных глаз, внезапно передумал. Что-то во внешнем виде Люпина дало Каю ответ на этот вопрос: Ремус, несмотря на то, что прошло уже много времени, так и не смирился ни с предательством Блэка, ни с гибелью Джеймса и Лили. И поднимать эту тему мальчику внезапно перехотелось, несмотря на желание побольше узнать об этом.

— Кай? — неуверенно произнёс Ремус. — Ты чего?

Фрост тряхнул головой и улыбнулся:

— Да так, просто вдруг понял, что из огромного количества сокурсников умудрился выбрать в друзья именно тех ребят, кто приходится мне хоть и дальней, но роднёй.

— Наверное, это судьба, — усмехнулся Люпин. — Хотя знаешь, с течением времени многое может измениться. Но если они останутся рядом с тобой даже в самых трудных ситуациях, значит, ты сделал правильный выбор.

Кай лишь молчаливо согласился, понимая, что говорит это Ремус, исходя исключительно из своего опыта…

Вот, вот оно! Новая глава!

Писалась она долго, некоторые, уже готовые сцены, были переписаны, некоторые вообще удалены, а некоторые, наоборот, добавлены. Надеюсь, что вы оцените мои и моей беты старания)))

И с наступающим Новым годом вас всех! (^_^)/ Желаю всего самого лучшего, и — главное! — исполнения всех желаний!))